Я не сдамся!

Глава 26

Прошло около недели.

Осень уже вовсю заявляла о своих правах, с каждым днем становилось холоднее, а Маша тем временем понемногу привыкала к ночным сменам. Это оказалось не так просто, как она думала изначально. Особенно тяжко приходилось в те дни, когда после смены в шаурмечной нужно было идти мыть подъезды. После такого трудового марафона девушка едва находила в себе силы принять душ, покормить кота и убрать его лоток. Затем, даже не завтракая, она валилась спать. Когда была не ее очередь мыть подъезды, Маша иногда забегала на квартиру Саломатхон повидать свою вторую семью. Приносила небольшие подарки детям и попутно узнавала, как там дела в Самарканде, да и вообще у всех в целом.

Маркиза такой график хозяйки, конечно, решительно не устраивал. По ночам он спал, ведь был заперт в комнате подальше от возможных пьяных дебошей дяди Юры, а днем спала сама Маша. Однажды ей даже показалось, что он вздохнул, когда она в очередной раз рухнула в кровать с утра пораньше.

Вот так, в очередную свою ночную смену, девушка рубила мясо и напряженно размышляла, что бы такого придумать, чтобы сделать жизнь Маркиза более насыщенной. Однако вскоре эти мысли целиком вытеснили две фигуры в черном, внезапно появившиеся перед палаткой.

Илья и Глеб не появлялись около двух недель, и Маша уже было решила, что больше их не увидит. Тем более Сурен заверил, что тот их ночной визит был незапланированным, и обычно они приходят за деньгами каждый вторник по вечерам. Также начальник сказал, что вопрос с деньгами улажен, и те 150 тысяч были разовой акцией. Теперь они снова будут забирать по 50, но не у Маши, а у другого сменщика, который работал до 11 вечера.

Видимо, что-то снова пошло не так, и теперь эти двое, собственной персоной, стремительно пересекали проезжую часть, явно направляясь к палатке. Хотя был четверг, а на часах — 3 часа ночи. К несчастью, других посетителей в это время не было вовсе. Маша знала, что большой наплыв начнется ближе к 5 утра, когда рабочие со стройки решат перекусить перед началом рабочего дня, а остальные работяги забегут за кофе и беляшами, чтобы позавтракать в дороге, пока не начались пробки.

Ахмед, которого выписали на следующий день после госпитализации, мирно кемарил в подсобке. У него действительно был приступ аппендецита, однако случай оказался не таким острым, чтобы требовалось хирургическое вмешательство. Ему вкололи антибиотики, а когда приступ спал, отправили домой. К счастью, с тех пор больше его ничего не беспокоило. Маша планировала разбудить его за 15 минут до наплыва людей и не изменила своего решения, даже увидев, кто к ней направляется. Толку от Ахмеда все равно было немного. Он не боец, плохо говорит по-русски и, в целом, очень добродушный парень. Еще не хватало, чтобы он попал под раздачу. Нет уж, Маша разберется сама.

— Ну, привет, киса, — недобро улыбаясь, поприветствовал Глеб и с силой долбанул ладонью в стекло витрины.

Маша аж подпрыгнула от неожиданности. Видя ее испуг, тот довольно оскалился. За ним подошел Илья и поставил локти на стойку выдачи. Оба снова были в черном. На шее у Глеба красовалась та же массивная витая цепь.

— Добрый вечер. Что, как, ожоги уже зажили?

На его лице осталась пара небольших розоватых пятнышек, но, в целом, выглядел он невредимым. Маша знала, что ногам досталось куда больше и надеялась, что там ситуация оставляет желать лучшего. Волдыри, мокнущие раны, боль. Все, чего и заслуживают подобные типы.

Глеб прищурился:

— А ты борзая. Такое ощущение, что так и напрашиваешься. Все это время мечтала, чтобы я претворил угрозы в жизнь?

Маша вспомнила, как он пообещал «пустить ее по кругу» и поежилась. Однако вида не подала.

— Давно тебе не устраивали хорошую порку, а, сука?

— Давненько, — кивнула она. — Но на меня где сядешь, там и слезешь. Это всем известно.

— Да?? — притворно воскликнул Глеб.

— Ага.

Не успела она опомниться, как мужчина рванул к двери. Та, конечно, была заперта изнутри, но ему каким-то образом удалось ее открыть. Девушка лишь услышала металлический лязг и щелчок замка. Отмычки, ключ, какой-то специальный инструмент для открывания замков? Она могла только догадываться и опасливо попятилась в другой конец помещения. Пользуясь парой секунд промедления, пока следом за Глебом в палатку заходил Илья, включила фритюр. Правда, поставить туда посуду не успела, и теперь кипящее масло, скорее, угрожало ей, нежели двум непрошеным гостям. На всякий случай Маша отошла от фритюра к рабочей поверхности.

Не успела она опомниться, как в лицо ей неожиданно прилетел мощный удар.

Глеб ударил ее кулаком, попав в скулу. Она рухнула на плитку, больно ударившись локтем. Щека пылала, локтевая кость взрывалась от боли.

— Теперь стало повеселее, да? — спросил Глеб.

Маша молчала. С детства привыкла терпеть боль. Когда она попыталась подняться, Глеб наступил ей на лопатку ботинком и придавил к полу.

— Лежать, шавка. Я скажу, когда можно будет вставать. А сначала постоишь на коленях. Загладишь вину.

Он указал на свою ширинку и продемонстрировал мерзкий жест возле своих причиндалов.

— Давай реще только, — раздался ровный голос Ильи, — у нас нет времени с ней тут лясы точить, ехать надо.

Тут послышался чей-то голос снаружи:

— У вас открыто?

Судя по тембру, подростки. Значит, кричать бессмысленно, все равно не помогут.

— У нас переучет, — сухо сказал Илья. — Сегодня без шавухи, пацан.

Подростки ушли, а дверь в подсобку открылась и наружу высунулся сонный Ахмед.

— Деньги пришли? — спросил он. — Вторник забирали. — Затем, видно, увидел Машу, лежащую на полу, и вовсе ударился в панику: — Девушка пол лежит, нельзя, зачем делаете? Маша! Маша, помощь нужен!!

— Ахмед, иди в подсобку, — проговорила она. — Все в порядке. Они скоро уйдут.

— Выручку за сегодня подготовь, — велел Ахмеду Илья. — Без монет, только купюры. Как обычно.

— Нет пятьдесят, — засуетился Ахмед, — карта платили… Есть тридцать.

— Ну, значит, неси тридцать. Давай, в темпе.

Маша подняла голову с пола:

— Ахмед, ты же сам сказал, что во вторник они забрали пятьдесят. С какого хрена ты принесешь им сейчас еще тридцать?

Илья поддал ей мыском ботинка, больно стукнув подбородком об пол:

— Завали.

Но Маша успела выкрикнуть заранее подготовленную фразу:

— Раз. Два, три!

Еще пару дней назад они с Ахмедом условились, что на счет раз он быстро забегает в подсобку, а на счет два и три запирает решетчатую дверь, ведущую туда. Обычно она всегда была открыта, и на месте проема висела шторка, но сейчас ситуация требовала иного.

Когда Ахмед запер замок с той стороны, Илья беззлобно пнул решетку ногой.

— Дебил, я ж ее щас сломаю и посажу тебя очком на фритюр.

— Ахмед, опусти шторку и сиди тихо, — велела Маша, после чего получила ботинком по голове. На этот раз удар был не сильный, и ей удалось закончить: — Что бы они ни говорили, дверь не открывай!

Илья присел перед ней на корточки, порылся в кармане куртки и вытащил оттуда металлическую зажигалку. Открыл крышку, приподнял девушку за подбородок и подсветил ей лицо.

— Ты даже с опухшей мордой ничего так, — резюмировал он. — Люблю дерзких. Особенно мне нравится их ломать, до полного подчинения. В этом самый кайф. Сейчас у меня мало времени для полноценного тренинга, но кое-чем я тебя все-таки угощу.

Он поднялся и, продолжая держать открытую зажигалку, прислонился к столу чуть в стороне от фритюра.

— Я пойду покурю, — бросил Илья и вышел на улицу.

— Вставай на колени, — скомандовал Глеб. — Предупреждаю: от тебя я жду только старания и желания исправиться. Решишь показать зубки — я выбью их все до единого, так что лучше даже не пытайся. Все усвоила?

— Да, — покорно ответила Маша, как завороженная следя за пламенем зажигалки.

— Что да? Тебя что, в школе не учили правильно отвечать?

— Да, Глеб. Я все поняла и готова быть послушной девочкой. Но это только с вами.

— Правильно, только со мной, — кивнул тот, похоже, нехило возбудившись от ее тона. — Расстегивай ширинку, киса. Люблю, когда сучка делает все сама.

Он слегка откинулся назад, но продолжал светить на Машу пламенем зажигалки, контролируя ее действия. Она послушно расстегнула ему ширинку, затем ремень и облизнула губы.

— Давай, бери его в ротик.

Одной рукой Глеб взял ее за волосы и наклонил ближе. Зажигалка явно начинала ему мешать, девушка это почувствовала и поняла, что либо прямо сейчас претворит свою задумку в жизнь, либо останется без зубов.

Времени на размышления не было.

Оттолкнувшись ногой от стеллажа, Маша со всей силы отпихнула ублюдка от себя.

От неожиданности тот выронил зажигалку и сбил бутылку с маслом, которая стояла у стены. До фритюра было еще около полуметра, однако огонь попал на прихватку, которая вся была в масле, а затем мгновенно перенесся на содержимое бутылки.

Еще секунда — и искры попадут на стенки фритюра, а затем и в кипящее масло. Маша завороженно смотрела в ту сторону.

А потом кругом полыхнуло.

Девушка такого не планировала. Она надеялась, что Глеб максимум перевернет бутылку и обожжется маслом, но предавать палатку Сурена огню в ее планы никак не входило.

— Тупая, бешеная сука! — то ли в ярости, то ли в восхищении заорал Глеб и выбежал из палатки, туша рукавом край куртки.

Судя по всему, огонь его никак не задел, но Маше некогда было об этом думать. Она вскочила на ноги и крикнула Ахмеду, что начался пожар. Надо отдать ему должное — парень быстро сориентировался и через считанные мгновения уже выбегал наружу со своими и Машиными вещами. Даже сумку ее не забыл.

Огонь с бешеной скоростью завоевывал пространство, все заволокло дымом. Когда Маша и Ахмед оказались на улице, Ильи и Глеба уже след простыл. Зато начали подходить немногочисленные прохожие, останавливаться машины, а сонные жители близлежащих домов высовываться из окон.

— Документы, бумаги! — вдруг закричал Ахмед, в панике цепляясь себе в волосы. Пламя огня отражалось в его испуганных глазах.

— Какие еще документы??

— Сурен, — заикаясь начал объяснять парень, — Сурен папка привез, сейф клал. Сказал, важный документы ресторан! Документы, документы, — завыл он, — оооооуууееииоо!

Маша знала, что сейфом служил крайне ненадежный ящик, который не факт, что был сделан из цельного металла. Если огонь охватит этот ящик, документам не выжить, а значит, Сурен не откроет никакой ресторан. По крайней мере, в те сроки, в которые планировал.

Недолго думая, девушка прикрыла голову курткой и бросилась прямо в пламя. В спину ей доносились рев Ахмеда, испуганные возгласы прохожих и звуки сирен, но она не собиралась останавливаться.

Она спасет документы чего бы ей это ни стоило.