Я не сдамся!

Глава 56

Машу разбудил гул голосов, доносившийся из больничного коридора. Среди многоголосья Маша сразу распознала Наталью, чей тембр нельзя было спутать ни с одним другим.

— Что значит всем нельзя?! — возмущалась женщина. — Мы — семья! Родители и дети, да какая вам разница, у нас даже прабабка есть! Машка чуть кони не двинула, а мы ее увидеть не можем?? Да что значит «кто я ей»? Мать ее родная, кровь от крови!! Не надо меня тут пугать, вызовет он… Честные интеллигентные люди ментов не боятся. Ой, да вызывай хоть черта с рогами, а мне по хрен, я иду! Маха, встречай родню!!

Дверь палаты распахнулась, и внутрь ввалилась настоящая толпа. Помимо Машиных соседей, в больницу пришли и жильцы квартиры с первого этажа. У части людей в руках были букеты с цветами, у других — фрукты, у третьих — конфеты.

— Где ты хризантемы откопал, Юрасик? Январь-месяц на дворе. — Наталья покачала головой. — Давайте сюда букеты, щас все расставлю красиво. Не зря все-таки банки с собой взяла, а!

В палату влетели медсестры, один из охранников больницы и лечащий врач.

— Вы куда всей толпой?? — крикнул последний. — Пациентка недавно после операции, инфекцию занесете! А это что еще такое?? — Врач округлил глаза, увидев, что дядя Юра выпускает из-за пазухи кота прямо на больничную койку. — Уберите животное!

— Виктор Сергеевич, разрешите им недолго побыть со мной, — сказала Маша, — они моя семья. Пожалуйста, очень вас прошу.

— Вот! Слышали? Мы семья!!

Врач, качая головой, охранник и сокрушающиеся медсестры удалились, а Маркиз вальяжно прошелся по кровати и лег с левого боку хозяйки — там, где у нее не было раны.

— Ну чего, Маха, как ты тут? Игорек сказал, вовсю идешь на поправку. Обнимать не буду — мало ли чего, — но поцелую обязательно. — Наталья наклонилась и расцеловала Машу в обе щеки. В уголках ее глаз скопились слезы. — Ох и напугала же ты нас! Еще этот полудурок твой… звонит, значит, и говорит, мол, пристрелили нашу Машку, все, дескать, кирдык, секир-башка. А потом вешает трубку. И что мне надо было думать??

Девушка сомневалась, что Игорь использовал именно такие выражения, но возражать не стала.

— Простите, что напугала. Сейчас уже все хорошо, даже почти ничего не болит. Спасибо большое, что приехали, — Она не могла сдержать улыбки, — у меня при виде вас будто второе дыхание открылось, честное слово. Боюсь только, что влетит вам за кота. Врач у меня очень строгий, я даже удивилась, что он разрешил вам остаться.

Наталья усмехнулась:

— А на меня как сядешь, так и слезешь. Ты меня знаешь.

— Знаю, — снова улыбнулась Маша. Затем она вопросительно оглядела семейство с первого этажа. — А что такого случилось на Новый год, что вы теперь прям как одна команда?

— Да Васька мой чуть не помер, — пояснила женщина, которая обычно носила бигуди. — Перепил малеха, гад. Вот сколько раз я ему говорила: знай свой предел, знай предел! Хрен ведь слушал! Ну и что — конечно, получил ответочку от высших сил, — соседка указала ладонью в потолок. — Слава богу, сейчас жив-здоров, очухивается вон, дома лежит. И вот, теперича мы все не разлей вода!

— Да! Все так и было, так и было! — гоготнула Лизок, слегка подергивая веком.

— Баян мне порвали, — с грустью сказал Юрий. — Но это ничего, главное, что все живы!

На этом объяснение завершилось. Было по-прежнему не понятно, как алкогольная зависимость и близкая кончина Василия, а также происшествие с баяном вдруг привели к окончанию многолетней вражды между соседями, но Маша решила, что все подробности разузнает потом, когда выпишется.

— Люблю, когда все кончается хорошо, — подытожила Наталья и хотела было закурить, да вовремя вспомнила, что находится в больнице.

Из толпы вышла Алевтина Прокофьевна с пластиковым тазиком, прикрытым крышкой и полотенцами:

— Машенька, а мы вот тут с Ириной тебе пирогов напекли. Эти — с капусточкой, а эти — с картошкой и куриной печенью. Все из духовки, совсем нежирное. Врач сказал, что немножко можно.

— А дайте один с картошкой и печенкой, пожалуйста, — попросила Маша, которая уже устала есть безвкусную еду.

Пока она угощалась, Лизок хлопнула себя по ляжке и чуть не снесла банку с букетом со стола.

— А новость-то, новость же не рассказали! Да-да, есть новость!

— Точно, запамятовали, — кивнула Наталья. — Нас оповестили об официальном переселении. Сначала мы, конечно, устроили бучу, хотели уже писать президенту, но потом приехал Игоряша и все нам по полочкам-то и разложил.

— Да, все по полочкам, ага! — Лизок снова хлопнула себя по ноге и расхохоталась.

— Ты была права, Машка: никто нас дурить не собирается, все собственники получат по жилплощади. Мне вот двухкомнатная положена, потому что в моей собственности три комнаты из шести. Юрику и Лизку — студия, Алевтине и Пантелеймону — однушка. Метраж у всех очень достойный, а то я ж изначально боялась, что в клоповники расселят.

— Квартиры с ремонтом, чистые, светлые, уютные — благодать, — пропел Пантелеймон. — У нас вот будет солнечная сторона, значит можно каждое утро встречать солнце, не выходя в подъезд.

— А как же Ульяна? — спросила Маша приподнимаясь на кровати, пытаясь понять, есть ли та среди присутствующих.

— С этим тоже уже все решили, — сказала Наталья. — Со мной она будет жить. Макарку скоро заберем, и сразу в новую квартиру — то-то ему сюрприз будет. А то, знаешь, Машка, попривыкла я за эти годы жить с кем-то бок-о-бок. Одна в двушке ведь на стены лезть начну, вот Ульянке и предложила переехать ко мне. Будем с ней вместе продукты да счета оплачивать, а аренду я с нее брать не стану. Ты ее глазами сейчас не ищи, на работе она. За ум взялась, баба, все как обещала. А где твой Мухрен, Усрен или как там его? Хоть бы жалом тут посветил ради приличия, тебя все-таки возле его ресторана чуть к моему покойному Сашке не отправили!

— Наталья, ну что вы! Сурен — очень хороший человек и замечательный начальник. Он каждый день приезжал, говорил с врачами, а вчера его ненадолго пустили ко мне — Игорь попросил. Сурен относится ко мне почти как к родной дочери, и я во многом ему обязана. А к стрельбе он не имеет никакого отношения.

— Да ладно-ладно, Игорь же нам вкратце рассказал, мы знаем, как дело было, — махнула рукой женщина. — Не будем о плохом. Скоро все дружно заживем новой счастливой жизнью!

Ирина, жена Василия, смахнула одинокую слезу:

— Все будем жить в одном доме! Как одна большая дружная семья!

Наталья обняла соседку:

— Да, так и заживем. А если что случись — друг за друга будем стоять горой!

Дверь палаты приоткрылась, и внутрь заглянула пожилая медсестра:

— Уважаемые родственники, на сегодня все. Пациентке нужен отдых.

— Вот когда к нам с душой, то и мы — от всего сердца, как говорится. Надо — значит, надо, — сказала Наталья и, еще раз расцеловав Машу, повела всю толпу на выход. — Я тебе сегодня бульон сварю, завтра привезу. Через час уже как новенькая будешь.

— Это правда, ага, — уходя, кивнула Лизок, — это правда! Целебный бульон! Чудодейственный!

Дядя Юра подхватил Маркиза на руки и поместил обратно за пазуху.

Когда все соседи вышли, Маша еще несколько минут слышала их громкие голоса из коридора больницы и улыбалась.