Я не ваша, босс

Глава 14

Проснулась я в пять часов утра, резко, как от хлопка. Села в постели, потерла лицо. Вся пропотела из-за того, что уснула в халате. Хорошо что времени на душ и укладку предостаточно. У меня длинные и густые волосы и их укладка, мягко говоря, отнюдь не быстрое дело. Уж сколько лет хотела обрезать каре — стильно и по-взрослому, но сначала был против бывший, а теперь мне самой как-то больше нравится образ с длинными. Как ни крути, а локоны, спускающиеся ниже груди, делают большинство женщин моложе и романтичнее. Конечно же, только в случае, если волосы густые и здоровые. Мои остались таковыми даже после того, как на нервах вылезло пол головы, потому было решено не менять образ, хоть при разводе, как бы, принято. Новая жизнь, новая я и так далее.

Вспомнились ночные события. Пост войтовской бывшей, он сам пьяный вдрызг и я, которую потянуло на нежности. Только этого и не хватало. Начать влюбляться. Да еще и в кого!

Тщательно вымывшись, я намазалась кремом, почистила зубы, глядя в зеркало на свое бледное лицо с припухшими из-за недосыпа глазами. На лбу и подбородке легкая россыпь мелких прыщиков, в уголках глаз — первые намеки на мимические. Красотка. Супер.

С укладкой, тональным кремом, карандашом для бровей и тушью для ресниц стало лучше. С румянами вообще ощущение, что я сладко спала восемь часов в своей кровати.

Полностью одевшись, я вышла из спальни. Не хотелось сталкиваться с Марком Войтом, но этого было не избежать. А я привыкла, если какой-то ситуации не избежать, то нужно сделать все, чтоб поскорее ее пережить.

Тихонько открыв дверь, я зашла в кухню. Увидела, что Марк Войт так и спит на диване. Налила воду в стакан и подошла к нему. Присев на диван, тронула за плечо.

— Марк! — позвала вполголоса.

Он дернулся. А потом резким рывком схватил меня и опрокинул на постель. Выпавший из моих рук стакан со звоном шлепнулся на пол расплескивая воду.

Войт придавил меня к дивану, сжимая оба запястья одной рукой, а другой схватившись за шею.

— Марк…, - испуганно прохрипела я.

Плавающий, бессмысленный взгляд наконец-то сфокусировался на мне. Выругавшись, мужчина разжал хватку и слез с меня.

— Никогда не подкрадывайся ко мне, Лера! — рявкнул, глядя в сторону.

— Учту на будущее, — я села, держась рукой за горло.

Выдохнув сквозь зубы, войт повернулся ко мне. В мутном синем взгляде была растерянность.

— Дай посмотрю, — убрал мою руку с горла. А потом принялся осторожно, кончиками пальцев ощупывать шею. Неотрывно смотрел на губы так, словно хотел поцеловать.

— Все нормально, — хрипло прошептал он. Взялся за мои запястья, осматривая покрасневшую из-за давления кожу. Провел по суставам, торчащим костяшкам пальцев. Нежные прикосновения обжигали. Дыхание сбилось. Его и мое.

— Извини, что напугал.

— Ничего, — я облизнула пересохшие губы и пожалела об этом потому, что взгляд мужчины снова приковался к ним.

— Ладно… Давай собираться.

— Я собрана. Сейчас вытру эту лужу, — я кивнула на разлитую воду вокруг чудом не разбившегося стакана, — и приготовлю завтрак. Время еще есть.

Наши глаза встретились. Мои карие с его голубыми. Словно теплое море в погожий день. В которое ныряешь, погружаешься все глубже и глубже, задыхаешься от нехватки воздуха, но не останавливаешься. Не хочешь.

— Да…

Я потянула руки и он отпустил. Сбежала в кухню, принялась там лихорадочно выкладывать из холодильника продукты дрожащими руками. Когда Марк скрылся за дверью, я зажмурилась и бессильно прислонилась бедрами к столешнице.

Ну и что это было?

Разве так могут смотреть, если не…

— Тебе тридцатый год, Лера. А ты все еще живешь какими-то сказками, — пробормотала я.

Отлепившись от столешницы принялась готовить. Даже кофе смогла сделать. И когда Марк — к счастью полностью одетый, но с еще мокрыми волосами — появился на кухне, его уже ждала яичница и дымящийся ароматный кофе.

Когда начали завтракать, я поймала себя на том, что смотрю, как есть Марк, позабыв о своей тарелке. И что внутри разливается тепло от того, что есть он приготовленное мной. С аппетитом. Что ему нравится.

Раньше не замечала за собой такого.

Одернув себя, я закончила завтрак и отнесла тарелку в мойку. Вымыла ее, поставила сушиться.

— Вечером поедем смотреть квартиру, — сказал Марк.

— Да? Нашли? Ой, как хорошо, спасибо большое!

— Ты же ее еще не видела, — усмехнулся мужчина, пристально глядя в глаза.

— Уверена, что это не землянка с разбитым корытом у порога. Так что мне подойдет.

Войт допил кофе. Поднялся из-за стола, подошел ко мне.

— Ты сначала ее посмотришь, а потом решишь. На месте. Если не понравится, подыщем другую.

— Марк, я очень благодарна тебе за помощь. Правда. Уверена, твои люди выбрали наиболее оптимальный вариант, учитывая мой бюджет.

— Но тебе не обязательно принимать “оптимальные варианты”, - он уперся руками по обе стороны от меня.

Наши губы были совсем близко. Я чувствовала на коже его теплое дыхание, пахнущее мятой и кофе. От близости сильного мужского тела моему стало жарко.

— Не обязательно довольствоваться малым. У тебя может быть гораздо большее. Все, чего ты захочешь. Просто соглашайся.

Это очень больно. Понять, что эти пара странных дней, разбудивших во мне давно забытые чувства, были всего лишь демо-периодом. Соглашайся, и ты останешься здесь. У тебя будет много денег, возможность жить в большой красивой квартире, занимающей целый этаж. Может даже весь мир посмотреть. Просто соглашайся продать себя.

— Я согласна на то, что могу сама себе позволить, Марк, — я поднырнула под его руку.

— То есть ты из сильных и независимых? А с виду не скажешь.

— Да, не скажешь. У меня нет головокружительной карьеры или хотя бы задатков для нее. Я просрала важные годы из-за собственной глупости. Наделала ошибок. Некоторые исправила, а некоторые уже никогда не смогу. Но это не значит, что я буду продаваться чтоб жить на том уровне, на котором, возможно, без этого не сумею. Не значит, понимаешь?

— Ладно, — он дернул плечами. — Давай ехать, окей? Мне в суд на десять утра.

Саша не смотрела в мою сторону, зато что-то активно обсуждала на перерывах с другими коллегами. По долетавшим до меня словосочетаниям и красноречивым взглядам мельком, легко было предположить, о чем шла речь. Меня записали в любовницы женатого босса и отделили от своего якобы дружного коллектива. Из зависти, замаскированной под осуждение моей “безнравственности” и “продажности”. Что ж, к зависти было не привыкать. Она в большей или меньшей степени была моей постоянной спутницей лет с семнадцати, когда я, вырвавшись из-под отцовского надзора и внезапно осознав, что, оказывается, красива и привлекательна для парней, начала обретать задатки уверенности в себе. Например, одногруппницы завидовали моей внешности и наличию постоянных отношений, в которых меня “боготворили”. На первой работе получилось так, что несколько коллег-женщин были меня старше на семь-восемь лет и без личной жизни. Они завидовали тому, что я в двадцать два года уже замужем. Меня встречают с работы, привозят кофе в обеденный перерыв и дарят цветы без повода. И так далее по мелочи.

Но от Саши я такого не ожидала. Считала ее подругой. Напрасно? Может быть и правда нет на свете никакой дружбы так же, как и нет никакой любви? А что? Подружки предают направо и налево, любовь у нас чаще всего к придуманному образу, наложенному на реального человека, которая медленно угасает со временем, за которое не оправдываются ожидания. С другой стороны, неужели абсолютно все, кто много лет в браке живут без любви? И ведь есть же очень много людей, которые дружат с детского сада и до смертного одра…

Эти мысли атаковали меня в перерывах между работой, занимая свободное время, которое раньше проходило за общением. Так и вышло, что пятница пролетела вихрем. Вроде бы только включила компьютер, а уже пора выключать. Дипломатично пожелав всем хороших выходных, я вышла в сырой и холодный вечер. Уж лучше бы был либо мороз, либо ранняя весна, а не вот это вот не пойми что.

Машины Войта в поле зрения не было. Ну и что делать? Ехать самой? Куда? Зазвонил телефон. Не глядя, я коснулась пальцем зеленой трубки.

— Да?

— Лера, здравствуй, — это папа.

В носу начало щипать, сердце застучало часто-часто.

— Я сгоряча сказал ужасные слова и сожалею о них. я бы никогда не отказался от тебя ты же знаешь. Приезжай домой, поговорим.

Мокрая улица медленно поплыла перед глазами. Горло сжалось от спазма.

— А лучше собирай вещи и возвращайся. Бог с ней, с арендой. Я тебе дам деньги. Не дело девушке, молодой женщине, жить одной. Вот будет у тебя муж — переезжайте. А пока твое место дома…

Вернуться домой. В свою комнату. К маминым пирогам и картофельному пюре. К урчанию Фокси. Даже под папин надзор. И не важно, что там все напоминает про мой брак. Это дом. Место, где все привычно и понятно.

— Пап…

Из-за поворота показалась машина Войта. Уже не слыша, что говорит папа в трубке, я наблюдала, как она подъезжает ко мне.

— Лера, ты меня слышишь?

Войт остановился возле меня. А из бизнес-центра высыпали коллеги. я торопливо дернула ручку двери и забралась внутрь. Увидела Войта. Он был ужасно бледным и напряженным. Вспомнила, что упоминал про суд.

— Лера? Ты с кем там?

— Пап, я сегодня не смогу приехать, извини. Завтра тебе позвоню, хорошо? Пока!

И прервала соединение.

— Что, папа зовет домой? — иронично изогнув бровь, спросил Марк.

— Типа того, — отозвалась я.

— Так что, может тебя домой отвезти?

Следом прилетело сообщение в мессенджер от мамы.

Sofia Skliar: “Возвращайся, пожалуйста, домой. Мы все обсудим, исправим. Мы твоя семья, дочка.”

И не получится тогда, что увеличила объем помощи, принятой от Войта. Все будет привычно. Да, не без проблем, но привычно. И можно даже будет уволиться с этой работы и поискать новую. Такую, на которой не будет бывших подруг и не желающих принимать отказ богатых боссов.

— Да… Наверное… Ты извини.

— Да это твое дело, Лер, — перебил Войт. — Мне плевать.

Это его “плевать” больно резануло. Ему плевать. Разве не этого я бы хотела? Чтоб Войту стало на меня плевать, чтоб он оставил меня в покое и нашел себе другую. Ту, которая согласится стать любовницей за деньги.

Войт резко сорвался с места. Охнув, я торопливо пристегнулась. Он вклинился в поток машин и стал лавировать между ними, стремясь успеть вырваться из центра до того, как образуется пробка. Я несмело косилась на него. Слишком бледный. Настолько, что лицо почти сливалось по цвету с воротником рубашки. На скулах играли желваки.

— Марк… Все нормально? — решилась я.

— Отлично просто, — не отрывая взгляда от дороги, он потер левое плечо. — Лучше всех. А что?

Я промолчала.

— За вещами за твоими тогда заедем, — еще через какое-то время бросил он.

— Хорошо.

Поморщившись, он размял шею. Потом снова схватился за левое плечо. Сжал его, потом перешел на грудную клетку.

В девятом классе я решила, что хочу пойти сначала в медицинский колледж, а потом — в университет, в который имея среднее образование, поступить легче. Идея стать врачом, помогать людям, лечить их безумно нравилась и вдохновляла. Папе не нравилось, что “на тебя будут кашлять больные люди”, но я была непреклонна. У него был знакомый в меде и он договорился, чтоб меня пустили в “анатомку”. После падения в обморок при виде того, как скальпель вонзается в плоть, желание работать врачом пропало, а любознательность и желание знать что может происходить в организме — нет. Именно поэтому я много читала. Именно поэтому сейчас в голове тревожно звякнуло.

Левая сторона груди. Левая сторона шеи. В нее иногда “отдает” сердце. А Войт бухает по-черному и весь на нервах из-за развода.

Мы заехали на парковку его дома. Я вышла сама, не дожидаясь, пока он поможет. Пристально наблюдала за каждым движением мужчины. Спросить, не болит ли сердце? Представляю, куда он меня пошлет.

Нажав на кнопку вызова лифта, он лег спиной на стену. Грудная клетка тяжело поднималась и опадала. Мне становилось ужасно страшно. Что если случится инфаркт? Он давно уже не болезнь бабушек и дедушек. Что если он уже случился? Меня начало трясти.

Приехал лифт. Мы зашли внутрь. Поднялись на этаж. Мозг, как робот, фиксировал происходящие события.

Едва попав в квартиру, Марк сразу прошел на кухню. Достал из шкафчика бутылку и плеснул в стакан. У него что там склад алкоголя?

— Тебе нельзя пить, — выпалила я.

— В смысле?

— Слева в груди болит? Жжет? И отдает в шею? — начавшим подрагивать голосом я принялась перечислять симптомы.

— Да плечо потянул, — отмахнулся он. — Но ты переживаешь. Так приятно. Иди пока собирайся.

И отхлебнул из стакана.

— Ну, что стала? — синие глаза опасно блеснули.

И мне ничего не оставалось, кроме как снять ботинки и пойти собирать вещи. Не забирать же у него коньяк силой? Может и правда плечо потянул! В голове голосом бывшего зазвучало: “У тебя ипохондрия! Тебе к психиатру надо!”.

Мотнув головой, запихнула в свою дорожную сумку кое-как вещи и косметичку. Застегнула молнию. Накинула ремешок на плечо и вышла из комнаты.

Надсадно дыша, Войт стоял, опираясь левой рукой о столешницу и держась за грудь правой. Сердце ухнуло вниз.

— Марк, — опустив сумку на пол, я подскочила к нему.

Обхватила за талию, поддерживая.

— Нормально все, — прохрипел он.

— Держись за меня. Давай ты посидишь минутку?

Он кивнул. Дал отвести себя к дивану и тяжело опустился на него. Дрожащими руками я достала из сумочки телефон. Набрала сто три. Отошла говорить в кухню.

— Диспетчер. Что у вас случилось?

— Мужчина, тридцать четыре года, боль в грудной клетке слева, — затараторила я, стараясь не повышать голос.

— Адрес? — я назвала адрес.

Прервав соединение, плеснула в стакан воды и пошла к Марку. Мысленно повторяла себе снова и снова, что на сердечные приступы скорая едет быстро.