Я не ваша, босс

Глава 19

Марк Войт большой и сказочно богатый мальчик. У него связи везде, а значит он решит любую проблему. В том числе со своим сердцем. Но, даже если это и не так, то тебя, Лер, не касается от слова вообще. Все эти разумные доводы пришли в голову уже после того, как я дозвонилась на телефон Войта, представилась взявшему трубку полицейскому его сестрой, выяснила, в какой участок его забрали и приехала туда.

Полицейский на проходной или как там правильно называется это место, к счастью, без проблем пропустил меня к следователю. Только документы проверил и все. Следователем оказался невысокий и худой мужчина средних лет с простым лицом из тех, которые трудно запомнить.

— Проблемы с сердцем, значит? — недоверчиво воззрился на меня после того, как я закончила свою заранее заготовленную, но от этого не менее сбивчивую отповедь. — А когда сотрудников полиции избивал, то вполне здоровым выглядел. И алкоголя у в крови столько, что лошадь свалит. Но ему хоть бы хны. Что ж вы все, мажоры, как сюда попадаете, сразу болеть-то начинаете?

— Николай Андреевич, я привезу выписку скорой помощи, если нужно. Она более чем недельной давности…

— Да вы все, что угодно привезете…

— Я очень вас прошу, — от паники и ощущения собственной беспомощности на глаза навернулись слёзы, — скажите, что я должна сейчас делать? Я никогда в такой ситуации не оказывалась! Пожалуйста…

Мужчина несколько секунд пристальным взглядом сканировал меня с ног до головы.

— Тебе он кто?

Машинально я пожала плечами.

— Друг, — запоздало нашлась.

— Угу, друг.

Принялся перекладывать на столе какие-то бумаги. Застыв на стуле, я ждала. Почти не дышала, дрожала, как осиновый лист. Корила себя за мысли о том, что не стоило приезжать. Не похоже, чтоб в участке уже была толпа, готовая вытащить Войта. А он с полицейскими подрался. За своих они не постесняются…

— Трое моих людей серьезно пострадали от его рук. Сопротивлении при задержании. Плюс еще этот… Как же его Олег Машков. И все это в состоянии алкогольного опьянения. Подозреваешь, на сколько тянет?

Я не подозревала, но усиленно закивала головой. Разговор, кажется, уже пошел по нужному руслу.

— Звони его адвокату, — или не пошел.

— Николай Андреевич, я не знаю, кому звонить. У меня нет номера его адвоката. Пожалуйста, можно на две минуты увидеться с Марком, чтоб узнать, кому позвонить? очень вас прошу…

Еще один въедливый взгляд. И еще несколько секунд во время которых я не дышала и тряслась от страха, что он меня сейчас просто выгонит и все.

— Две минуты.

Меня вежливо обыскали. А потом я шла по мрачному, окрашенному серой краской коридору в сопровождении полицейского. Он завел меня в какую-то маленькую комнату без окон. Там стоял квадратный стол с двумя стульями напротив друг друга. Когда садилась поняла, что стул прибит к полу. Было душно, воздух спертый.

Полицейский вышел и запер дверь. Я ждала. Пыталась справиться дрожью от нервов. Во рту пересохло, в носу щипало от летавшей в комнате пыли.

Через несколько минут дверь открылась, впуская Марка в наручниках в сопровождении двух конвоиров. Я едва не вскрикнула от его вида. На брови запекшаяся кровь из-за увеличивающегося отека заплывает глаз, губа разбита…

Он едва держался на ногах. Увидев меня, кажется даже не сразу узнал.

— Марк! — вскочила на ноги, готовая подбежать к нему.

— Сиди на месте, — приказал один из охранников.

Они подвели Марка к столу. Поведя плечами, чтоб стряхнуть их руки, он сел. Смотрел только на меня и так, словно боялся, что я сейчас растворюсь в воздухе.

Охранники стали возле стола с таким видом, словно мы какие-то опасные преступники.

— Марк, нужно позвонить адвокату… Скажи мне номер телефона и что говорить! — затараторила я.

Он назвал имя и номер телефона. Дрожащими пальцами я вбила его в свой мобильный.

— Может, кому-то еще?

— Нет, этот все сделает.

— Хорошо, — я встала и направилась к двери физически ощущая все тот же взгляд. Пробирающий словно до самой души.

Сразу как вышла из комнаты набрала номер. Мне ответили через пару гудков. Приятный спокойный мужской голос. Я обрисовала ситуацию. Константин, так звали адвоката, обещал “сейчас быть”.

Я ждала его на улице возле участка. Меряла шагами мокрый асфальт то и дело включая дисплей телефона. “Сейчас” настало через восемнадцать с половиной минут. Приехала свеженькая “ауди” серебристого цвета и из нее вышел мужчина среднего роста в деловом костюме под распахнутым пальто.

— Вы Константин? — я подошла к нему.

Умные карие глаза окинули меня с ног до головы, но не показали никаких эмоций.

— Да. Это вы мне звонили?

Я кивнула.

— Я сейчас все улажу, — сказал Константин и деловым шагом направился в участок.

А я… Глупо постояв еще немного перед участком — словно решение подобных вопросов может занимать несколько минут — я вызвала себе такси. Сил тащиться общественным транспортом до мой не было. Слишком устала.

Написала Саша.

Alexandra Zhuk:”Ну что там?”

Alexandra Zhuk:”Лер, если вдруг тебе интересно, того что ты рассказывала мне, я никому не говорила ”.

Alexandra Zhuk:”Я вообще особо ничего не говорила. Только то, что вы не были знакомы до того, как ты устроилась сюда. Сплетни что ты с ним спишь слушала, да. И не опровергала. Разозлилась, что ты мне не рассказала. Завидовала, что у тебя так в жизни — развестись решилась, нового шикарного мужика нашла. А я так не могу. У меня Ромка где-то пропадает вечерами. Последний раз когда такое было, оказалось на сторону пошел. А я глаза закрыла… Ну прости ты меня, Лер. Мне тебя не хватает”.

Valeria Skliar: “Саш, ты могла мне рассказать. Это не значит “трясти грязным бельем”, это доверие. Я бы всегда тебя поддержала.”

Alexandra Zhuk:”Может встретимся? На кофе?”

Valeria Skliar:”Давай. Когда?”

Alexandra Zhuk:”Я бы и сегодня могла”.

Valeria Skliar:”Я тоже могу. Где?”

Alexandra Zhuk:”Может, у меня? Малую оставить не с кем”.

С облегчением согласившись я назвала таксисту ее адрес. От объяснений подруги потеплело на душе. Мне ведь тоже ее не хватало. А кто не совершает ошибки?

Купив в магазинчике ее любимый чизкейк, я позвонила в домофон.

— Лерка, прости меня, дуру, — открыв дверь в квартиру, Саша обняла меня. — Гадостей тебе наговорила да и вела себя как сука. Прости, пожалуйста. Но я правда девочкам ничего не рассказывала. А после того, как ты уволилась вообще себя мразью последней чувствую.

— Я тебе верю, ладно? Давай съедим примирительный чизкейк и проедем это?

Несколько минут спустя, мы сидели у нее в кухне и пили чай.

— Ты бы ни за что не простила измену, Лер. А я испугалась. Янке годик, куда я одна. Да и люблю его ведь. Он клялся, что было только один раз, что все потому, что я ему время не уделяю из-за ребенка. Что больше так не будет и что любит нас.

— Саш, не важно, как бы поступила либо не поступила я. Что делать со своей жизнью решать только тебе. И любой твой выбор правильный на тот момент, когда ты его сделала. Потому, что ты в этот конкретный момент не могла поступить иначе. Так Лена говорит. И я с ней согласна.

— Но вот, сейчас я решила: если поймаю, то уйду. Ничего, работа есть, перееду к родителям. Справлюсь.

— А ты пробовала с ним поговорить?

— Нет, — она замотала головой, закрыв лицо руками. — Страшно..

— Иди сюда, — я обняла ее. — Мне тоже было страшно. Но изводить себя — это не дело. Как и жить в неведении. К сожалению или к счастью, от реальности не спрячешся, сколько ни пытайся.

Облегчение от нашего с Сашей примирения временно затмившее все остальные чувства померкло сразу же, как я вышла из ее квартиры. В которые раз за те два часа, что просидела в кухне у подруги, проверила телефон. Там ничего. Мысленно отругала себя. И зачем только полезла? Что, Войт сам бы адвокату не позвонил? Чуточку протрезвел бы и сам бы порешал. А до тех пор не съел бы его там никто. Как бы там ни было, а полицейские уж точно знают чем чревато поднятие дубинки на миллионера и не важно по какой причине. Он не какой-то там никто и звать никак. Таких не избивают в обезъянниках.

Несмотря на то, что начался снег, я упрямо топала к метро. Хватит с меня такси — сильно жирно для безработной дуры, считающей, что без нее не справятся.

— Где ты была так долго? — едва ступила на порог, спросил папа.

— На психотерапии, потом к Саше заехала, — родители не знали ни о нашем конфликте, ни о моем “расставании” с Войтом. — А что?

Многозначительно посмотрела папе в глаза. Мы же договаривались. Причем совсем недавно…

— Ничего, просто спросил. И тут еще такие новости, — показал мне экран своего телефона.

Там про драку в офисе, задержание и “смену руководства” Войтовского холдинга. Мысленно выругавшись, я зажмурилась.

— Дочка, ты уверена, что тебе нужен такой мужчина? Не пойми опять неправильно, но мало того, что он начал с тобой общаться будучи еще в браке, так еще и ведет себя как какой-то малолетний хулиган с окраины…

— Папа, у Марка сейчас крайне тяжелый период. Что-то подобное может случиться в жизни абсолютно любого человека, понимаешь? Разве справедливо его судить за то, как он его переживает?

— Где гарантия, что в очередной “тяжелый период” он не поднимет руку на тебя?

От моего гневного ответа и нашего нового скандала спасла трель телефона. Гневно зыркнув на папу, я скинула с ног ботинки и ушла в свою комнату разговаривать.

Номер был незнаком.

— Да?

— Валерия, это Константин. Вы извините за беспокойство, — он запнулся, словно обдумывая, не стоит ли положить трубку. — но Марк Александрович… не в лучшей форме. Я опасаюсь, чтоб не натворил еще чего-то. И так еле уладили сегодняшний инцидент…

— Где он? — выпалила я.

— Был у себя дома.

— Я все поняла. Спасибо, что позвонили. До свидания, — отчеканила в трубку и, прервав соединение, развернулась обратно.

— Ты куда? — поймал меня в прихожей папа.

— Марку нужна моя помощь. Я еду к нему, — надевая ботинки, говорила я, — Когда вернусь, не знаю. Буду на связи. Пока.

И юркнула за дверь. Поскакала вниз по ступенькам так, словно папа мог погнаться следом. На бегу вызвала такси. И вот, спустя час — черт бы побрал пробки — я очутилась возле двери Марка. Только подошла, он сразу открыл. В реглане и джинсах, словно собрался куда-то, мокрыми после душа волосами, разбитым лицом и точно таким же взглядом, как в участке.

— Привет. Или как там говорят — с освобождением! — усмехнулась я. — Как не стыдно, Марк Александрович. Взрослый человек, бизнесмен, а ведете себя, как…

Я не договорила. Один рывок и я внутри квартиры и прижата к стенке. А в синих глазах — в нескольких сантиметрах от моего лица — яростный огонь.

— Как же ты достала меня! — прорычал мне в губы. — Что день, что ночь без тебя — одно и то же. Долбанное чистилище! Сколько можно?

Растерявшись я не знала, что ответить, но ему ответ и не был нужен. Захлопнув дверь, Марк набросился на мои губы. Не церемонясь, протолкнул между ними язык глубоко в рот. Схватил мои запястья одной рукой и задрал их над головой. А второй дернул вниз молнию на пуховике и забрался под него. Сжал грудь сквозь свитер, с нажимом прошелся по талии к бедрам.

Я не могла дышать. Я потерялась в этом неистовом напоре и яростном голоде. Они подчинили и покорили меня. Остатки трезвого разума, велели вырываться, но их приказы были едва слышным шепотом, тонувшем в оглушающем и ослепляющем… Желании? Оно может вспыхивать вот так резко, внезапно? Сменяя тревогу и беспокойство, затмевая абсолютно все?

Мои руки оказались на его плечах, груди животе и я почувствовала, как от моих прикосновений подрагивают стальные мышцы.

Марк сдернул с меня пуховик, а за ним свитер. Глухо зарычал увидев, что под ним ничего нет. Подхватив под бедра оторвал от пола, вынуждая обхватить его талию ногами. Накрыл горячими губами сосок. Обвел его языком, слегка прикусил, сорвав с моих губ стон. Царапнув нежную кожу щетиной, добрался до второго.

Я была почти раздета, прижата к холодной стене, а ощущение, словно каждая клеточка моего тела горела огнем. Особенно между ног, куда сейчас упирался просто каменный стояк.

Марк отнес меня на диван и опрокинул на него. Глядя прямо в глаза безумным, горящим чистой похотью взглядом, снял с меня ботинки с носками, джинсы, трусики. Накрыв своим телом, нашел губы и снова принялся терзать их. Бродил по всему телу жадными руками, сминая и прижимая крепче к себе.

Я залезла руками под его реглан, потянул ткань вверх и он его отбросил. Взгляд наткнулся на синяки на ребрах, но в этот момент мужские пальцы накрыли мои мокрые складочки и, проведя по ним зигзаги, нырнули внутрь, заставляя со стоном выгнуться навстречу.

Войт принялся таранить пальцами мою дырочку, одновременно скользя губами и языком по скулам, изгибу шеи к груди. Горячие и влажные касания сменялись прохладой, когда он спускался ниже, донельзя обостряя ощущения.

В какой-то момент они достигли пика и я закричала. Впервые в жизни закричала от оргазма.

Сквозь стук сердца в ушах услышала, как звякнула пряжка ремня. А потом почувствовала, как в меня упирается обжигающе горячая головка члена.

Войт не медлил, не мог. С рыком вошел сразу до упора, до сладкой боли растягивая меня внутри и стал двигаться. Опирался на локти, чтоб не давить на меня весом, целовал припухшие и стертые губы. Прижимался лбом к моему, глядя своими поплывшими от вожделения бездонными синими глазами. И одним только взглядом еще сильнее распаляя меня.

Мы оба задыхались в унисон.

Я ощущала себя плавящимся воском в сильных мужских руках. Вся превратившись в ощущения, льнула к нему, готовая позволить все, чего он захочет.

В какой-то момент, Марк перевернул меня на живот. Заставил прогнуться и принять жутко развратную позу — на коленях и лежа грудью на диване. Я сжимала пальцами кожаную обивку, когда он снова вошел в меня. Очень глубоко, до боли. Лизал спину, слегка прикусывая выпирающие позвонки, сжимая бедра, насаживал на себя.

Я снова почувствовала, как приближается оргазм. Марк намотал мои волосы на кулак и потянул, вынуждая прогнуться. Впился в губы и ускорился еще сильнее.

Сладкая боль взорвалась во мне ослепительным оргазмом. Последний толчок, хриплое рычание в мой рот и я ощутила сильную пульсацию внутри. Она словно растягивала оргазм, делая его головокружительно сильным и долгим. Я утонула в удовольствии, позабыв себя.