Я не ваша, босс

Глава 24

До этого момента об убийствах я слышала только по телевизору. Они всегда происходили где-то там и с кем-то там, никак не связанным со мной либо с кем-то из моих знакомых. Не то чтобы данный факт уменьшал масштаб трагедии, но все таки воспринималась она иначе. Особо жалко мне Пронина не было, но, как ни крути он чей-то сын, друг, брат. Человек. Связанный с Марком человек. Его бывший бизнес партнер. А теперь враг. И он убит.

— Как думаешь, кто мог…

— Милая, да банальная драка в изоляторе, — спокойным тоном перебил меня Марк. — Ничего особенного, как бы погано это не звучало. Никакой истории, в которой я в опасности и которую ты, несомненно, уже себе придумала.

Он обнял меня свободной рукой и коротко поцеловал в губы. Мы медленно ехали по вечерней улице. Машин мало, горели фонари.

Тон Марка ободрил. Согрел, прогоняя нервный холодок, от которого мурашки по коже. И правда. Такое случается. Это СИЗО, а не санаторий. Нечего придумывать себе невесть что.

— Почему ты не рассказывал о службе в полиции? — спросила просто из любопытства и чтоб тему сменить.

И пожалела об этом. Пальцы Марка сжались на руле так сильно, что побелели костяшки. На скулах мужчины заиграли желваки, когда он выдохнул сквозь зубы.

— Потому, что я на первой же серьезной операции по щам получил так, что вся охота за бандюками гоняться отпала напрочь, — он прикоснулся к шраму на брови.

Я прикусила язык.

— В заложники попал. Я и еще трое из группы. К бандюкам. Перед тем, как вытащили, замочил главного. Потом месяц в больничке. Вытащили только меня. Остальные… Не выжили. Ну и все. Так что и тут без историй.

Вот откуда на самом деле тот шрам на груди. Я спрашивала как-то, а Марк небрежно отмахнулся — ножиком поцарапали на тренировке в армии. Вот почему его командир гордится им. Как много пленных, пусть даже и спецназовцев, умудряются убрать кого-то из преступников?

— Не без историй. Ты ликвидировал…

— Я не смог спасти своих.

— Но…

— Давай не будем об этом, хорошо! — отрезал он.

Снова обнял и поцеловал, желая смягчить резкость тона. Его пальцы и губы были ледяными. Дав себе слово потом, когда-нибудь суметь поговорить с Марком об этом, я оплела руками его предплечье и прислонилась щекой к плечу. Почувствовала, что его слегка колотит и обхватила уже поперек торса, прижимаясь всем телом. Я и сама нуждалась в близости. Осознав, что Марк был на волоске от гибели, нуждалась в том, чтоб как можно полнее почувствовать, что он жив.

В какой-то момент мужская рука с нажимом прошлась по бедру, забираясь под подол платья. Но потом не скользнула обратно к коленке, а накрыла лобок сквозь ткань трусиков. Средний палец надавил между губками, потер там и с моих губ сорвался полувскрик-полустон от неожиданности и…

Мы на дороге. Пусть практически пустой, но все таки. Он за рулем, нетрезв, взвинчен и лезет мне под юбку. Это так… Неправильно и горячо.

Холодные пальцы сдвинули полоску белья и прикоснулись к голой коже. Контраст жара и холода.

— Марк…

Он поймал мои губы, толкнулся одновременно в рот языком и сразу двумя пальцами внутрь. Я задохнулась. По всему телу словно маленькие вспышки. Машина вильнула и Марк, оторвавшись от моего рта, выровнял ход.

Свернул куда-то, я не видела, куда. И на это было плевать. Внизу живота жарко пульсировало. Смазка текла по бедрам. Хотелось… До безумия.

Отстегнув ремень, Марк втянул меня себе на колени, усадил верхом. Сжал ягодицы, вдавливая в свой напряженный пах.

Я погрузила пальцы в его волосы, прижалась к губам. Скользнула между ними языком, втянула в рот нижнюю под глухое рычание. Прошлась руками по мускулистой шее, расстегнула несколько пуговиц на рубашке. Поймала в фокус шрам на груди.

Что это было за ранение? Огнестерел? Нож?

Марк рывком дернул бретели моего платья вниз, обнажив грудь. Смял ее ладонями, втянул в рот сосок, прикусил его и все мысли в моей голове сгорели синим пламенем от удовольствия. Забрался руками под белье… Мужским рукам под тонким кружевом тесно, оно с хрустом порвалось. И вот его пальцы оказались внутри меня. Растягивая изнутри, тараня, кружа по клитору. Наслаждение разливалось по телу обжигающими волнами. Мы задыхались, но не отрывались друг от друга, целуясь как сумасшедшие. Возились с его ремнем и ширинкой неловкими пальцами, подрагивающими от нетерпения. А потом сорвались в хаотичные движения.

В ночной тишине было слышно только наше тяжелое, надсадное дыхание и хлопки тел. Оргазм накатил внезапно топя с головой в крышесносных ощущениях и разрывая связь с реальностью.

Свадебный салон выглядел изнутри как дворец. Белоснежные колонны, изящные диванчики белой кожи с золотистыми ножками, кованые люстры со сверкающими кристаллами. На светлой напольной плитке ни намека на пыль. Ежесекундно ее моют, что ли?

— Добрый день, — молоденькая девушка-консультант с улыбкой на все тридцать два зуба поцокала к нам с Сашей. Заставлять сотрудниц магазина носить каблуки выше пяти сантиметров — это варварство. А у этой девушки они были выше минимум вдвое. — Валерия Дмитриевна, мы вас ждали. Пожалуйста, проходите. Чай? Кофе? Шампанского?

Саша удивленно посмотрела на меня, а я пожала плечами. Похоже что бытность невестой Марка Войта предполагает узнаваемость. Не в инстаграмме же дело, правильно? Хоть там уже и четыре тысячи подписчиков.

Водитель остался ждать в машине. Хоть магазин находился в пешей доступности от моего дома, я к нему ехала машиной. Марк просил, чтоб я без него пешком не ходила даже на короткие расстояния. “Ты теперь моя невеста. Повышенное внимание к твоей безопасности — рутина”.

Нас провели в очень просторный зал, утопающий в свадебных платьях. Разных цветов и фасонов они висели на вешалках по трем четвертям периметра помещения. А одну занимала зеркальная стена с круглым подиумом напротив нее. Напротив стоял диванчик и журнальный столик. К его спинке прислонялась трехъярусная полка с обувью. Туфли нескольких размеров и с разной высотой каблука для более полного понимания, как будешь выглядеть в платье. Я попросила на низком каблуке. Хоть рост Марка позволял выходить за него замуж хоть на ходулях, страдать от боли в ступнях из-за высоты каблука я не собиралась.

Мы с Сашей принялись смотреть платья.

— Вау! — присвистнула она, показывая мне ценник с четырьмя нулями. — Какой Марк щедрый. Я так рада за тебя.

Я всмотрелась в выражение ее лица, боясь увидеть зависть и ругая себя за этот страх. В Сашином браке вроде бы все нормально, если так может быть после второй измены, но все таки между нашими отношениями с мужчинами просто гигантская разница.

Девушка вроде бы искренне улыбалась и я шикнула на себя за подозрительность.

Раньше я думала, что баснословная стоимость наряда это гарантия красоты. Мол, что там выбирать? Но тесно познакомившись с брендовыми вещами поняла, как сильно ошибалась. Времени на выбор того или иного элемента одежды уходило не меньше, чем раньше. А тут свадебное платье. Причем не одно, а два. Для росписи и вальса и для остальной, менее формальной части вечера.

Хотелось чего-то изящного и необычного. Но при этом обязательно в пол и чтоб “как принцесса”. И не важно, что мне не двадцать лет.

Через час, выбрав три варианта, я пошла переодеваться. Примерочная была размером с четыре обычных. С помощью Саши, я влезла в первое платье и направилась к подиуму.

— Красиво. Но в груди не то, — вынесла я вердикт.

Второе делало широкими бедра и было велико в груди, третье портило цвет лица от того, что при ближайшем рассмотрении оказалось не белым, а скорее кремовым.

Взмокнув от напряжения и до предела устав, я разозлилась. Не люблю тратить время без результата!

Прошлась еще раз по периметру под напряженным и нервным взглядом продавщицы. В какой-то момент зацепилась взглядом за поблескивающую в белом облаке ткань.

— О, это прошлогодняя коллекция, — пискнула девушка.

Раздвинув вешалки, я развернула к себе платье. Оно было очень простого кроя — бюстье с кружевным лифом и пышной длинной юбкой со шлейфом. Объем за счет складок, а не обручей кринолина. Но главное украшение — это ткань. Она слабо мерцала, словно по волшебству.

Я попросила отнести в примерочную. Когда надела сразу поняла — это то, что нужно. Даже незачем смотреться в большое зеркало на подиуме. Ни одна другая ткань не заставит мою кожу так нежно мерцать и ни один фасон не подчеркнет стройность фигуры не превращая при этом в доску.

Покрутившись на подиуме окончательно убедилась, что выбрала правильно.

— Волосы собрать в пучок, маленькая диадема и будет вау, — озвучила мои мысли Саша.

Когда водитель рассчитывался, я поняла, что стоило платье чуть ли не вполовину дешевле остальных. Вот тебе и парадокс цен и качества.

К нему мы с Сашей выбрали серебристые босоножки с закрытым носком и ремешками вокруг щиколоток на небольших “кошачьих” каблучках. Когда я ходила, они тихо цокали и сидели на ноге как родные.

Второе платье было футляром на тонких бретелях. Дорогой шелк нежно щекотал кожу и подчеркивал ее гладкость. Драпировка на груди создавала деликатное, но соблазнительное декольте. То, что нужно. Удобно и изысканно.

— Не могу поверить, что осталось всего три недели, — сказала Саша, когда мы пили кофе с мороженным, отмечая покупки. — Время летит…

— А еще столько всего нужно сделать. Свадебный организатор — лапочка, но такое ощущение, что дела размножаются, — отозвалась я.

— Не беспокойся, все ты успеешь. А чего не успеешь, никто и не заметит.

— Три с половиной сотни гостей, Саш. Журналисты. Все все обязательно заметят. Но все равно, это приятные хлопоты. После всего, что было так классно заморачиваться тем, как сочетаются скатерти с обивкой стульев вместо разводов, судов и рейдерских захватов. Кстати, я не рассказывала — дело Пронина закрыто?

— С тем же результатом?

— Ага. Просто сцепились на ровном месте. Виновнику добавили срок, — проговорила я всеми силами отгоняя глупую тревогу, симптом последствий пережитого. И ведь с психотерапевтом такое не обсудишь. Впрочем, спасибо курсам, я и сама уже могла помочь себе обрести спокойствие, объясняя причину возникновения тех или иных эмоций.

— Ну и отлично. То есть не в том смысле… Короче, ты понимаешь, — она отпила кофе. Отставив чашку, поерзала на стуле. — Лер, я кое-что тебе рассказать хотела. У меня задержка восемь дней.

— Это может быть отголосок стресса, Саш. Но все равно сходи к гинекологу. Ты когда последний раз была?

— Я утром тест сделала. У меня будет ребенок. У нас с Ромой.

— Он знает?

— Нет. Рано утром к родителям уехал, — она робко улыбнулась. — Скажу вечером. Ужин приготовлю, свечи. Это так замечательно, Лерка и так вовремя. Это укрепит нашу семью. Как знак какой-то, что у нас и правда второй шанс.

Я обняла ее. Промолчала потому, что искренние слова ее расстроят, а те, которые она ждет от меня, могут прозвучать наигранно. Ни дети, ни штампы в паспорте никогда еще ничего не укрепляли и никого не удерживали. Жаль, миллионы женщин продолжали верить в иное.

— Место директора за ней останется. Как сможет, будет работать удаленно. Если что, деньгами поможем, в том числе и с ипотекой, — сказал Марк, когда вечером того же дня я по секрету поделилась с ним новостями о Саше и своими опасениями. Шел третий час с момента начала ужина, во время которого она должна сообщить мужу-изменнику о беременности и я не находила себе места на нервах.

— Спасибо, Марк, — я обняла его.

— Перестань грузиться. Ты ничего не можешь поделать. Деньги на жизнь у нее в любом случае будут. Остальное — ее дело.

— Да, — в который раз согласилась с ним я. — Но что ж все так не вовремя-то, а?

— Ну почему не вовремя? Типа укрепление отношений.

— Смешно.

— Скорее печально. Но, повторюсь, это ее личный выбор. И ты правильно делаешь, что не вмешиваешься.

Включился телефон. Я села на диване и взяла трубку.

— Он так счастлив был, Ле-е-ера! — завизжала в трубку Саша. — Как когда я про Янку рассказала!

Медленно выдохнув, я принялась слушать эмоциональный рассказ о том, как все было, мысленно радуясь, что Рома отреагировал именно так. Гораздо хуже было бы, если б он начал что-то нести про ипотеку, не вовремя или того хуже успел бы к этому моменту завести новую пассию, о чем и сообщил бы жене в ответ на рассказ о беременности.

Положив трубку, пошла разогревать собственноручно приготовленный ужин. Ничего особенного — запеченная индейка с картошкой, но Марку это блюдо нравилось. Ему вообще нравилось абсолютно все, что я готовила. Не то чтобы он лицемерил из-за любви ко мне. Поскольку повар из меня был тот еще, я очень тщательно подходила к готовке, сверяясь с интернетовскими рецептами буквально пошагово и всегда пробовала готовое блюдо прежде, чем подавать. Просто особенных и сложных блюд пока не было, а он вел себя так, словно каждое — шедевр, достойный ресторанов, в которых привык есть и это было безумно приятно.

— Марк, иди ужинать, — позвала я.

Отложив смартфон, он направился в кухню. Уселся за стол, с довольным видом потер ладони и придвинул к себе тарелку.

— А, чуть не забыл, — Марк вышел из-за стола. Через несколько секунд вернулся, держа в руках черную квадратную коробочку. Положив на стол передо мной, сел обратно.

Я открыла. На белой шелковой подушечке были часы. Изящный браслет из множества тонко сплетенных звеньев цепочки, миниатюрный циферблат с бриллиантами по кругу. Изысканно и красиво.

Хоть Марк часто баловал меня презентами в комплект к ежедневным букетам цветов, ставших уже традицией, каждый подарок был словно самый первый. Но часы… Это же плохая примета.

— Очень красивые, — улыбнувшись я взяла их в руки, не собираясь показывать глупое суеверное замешательство.

— Чтоб отбить плохую примету, ты должна купить их у меня за пару монет, — словно прочитав мои мысли, сказал Марк.

В носу защипало. Как так вышло, что он настолько сильно чувствует меня и знает?

— Будешь носить? Нравятся? Точно? — спросил, когда я, сбегав за бумажником, отдала ему пару монет.

— Конечно буду.

— Они внутри с джипиес и конектятся с телефоном. Ну, вдруг потеряешься где-то.

— Смешно. Как я потеряюсь? Со мной же всегда либо ты, либо кто-то из твоих парней. Словно я — первая леди, — я закатила глаза.

— Милая, — Марк надел мне подарок на запястье и поцеловал пальцы. — Ты теперь моя невеста. Повышенное внимание к безопасности просто рутинная…

— Да я помню, Марк. И хорошо себя веду, правда же.

— И готовишь офигенно, — отпустив мою руку, Марк принялся есть.

Положив локти на стол, я уже привычно наблюдала за ним представляя, как буду делать это много-много следующих лет. Сначала за ним, а потом и за нашими детьми, которые будут вот точно так же сидеть за этим столом вместе с нами. Сердце сладко ныло, глаза невольно увлажнялись.

— Лер, ешь.

— Да…

— Ты же не собралась худеть перед свадьбой, правильно? — нахмурился он.

— А что? — обомлела я. — Стоит?

Я набрала примерно килограмм-полтора с тех пор, как мы вместе. Сказались спокойствие и уверенность, ощущаемые мною благодаря Марку даже в отнюдь не спокойных ситуациях. Ясное дело, разительных перемен во внешнем виде у меня от этого не могло случиться, особенно учитывая спорт. Но все таки, как почти любую женщину, упоминание слова “похудение” моим мужчиной заставляло слегка насторожиться.

— Издеваешься? Не страдай фигней, понятно? — грозно сдвинув брови, сказал Марк. — Ешь.