Я не ваша, босс

Глава 26

Лера

В сериалах героини плюют в лица похитителям, придумывают как освободиться, либо, хотя бы, пытаются вступать в разговор с преступниками и давить на жалость. В туалет там просятся или еще что. В реальности страшно не то, что шевелиться или говорить, а даже дышать. Потому, что кажется, что делаешь это слишком громко. И дрожишь тоже слишком громко. Но перестать это делать просто не можешь. Вообще никак.

От озноба сводило скулы и нещадно ломило мышцы. Или это они просто затекли из-за сидения в одной позе? Сколько я уже здесь? Казалось, что целую вечность. Жуткую, словно ночной кошмар, вечность. На холодном и пыльном бетонном полу рядом с самым жутким человеком из всех, с кем приходилось сталкиваться в жизни. Иногда он сидел в телефоне. Иногда издевательски медленно водил по мне своими маленькими глазками, а потом вертел в руках пистолет и громким щелчком возводил курок, заставляя вздрагивать от ужаса.

Ужасно болело лицо. Казалось, вся правая часть превратилась в сплошную открытую рану, а от носа осталось крошево хрящей и мяса. Меня били и раньше. Отец, бывало, брался за ремень и это было обидно, страшно и больно. Но и на сотую долю не так обидно, страшно и больно как сейчас.

Папочка… Мамочка… Что если я больше вас никогда не увижу? Марк! Я так люблю тебя, так люблю! Мы же так недолго были вместе. Так недолго были счастливы. Я так недолго ощущала себя по-настоящему живой и любимой.

Боженька, ну пожалуйста, помоги! Я знаю, что не всегда поступала правильно! Многие вещи сделала зря. И к бывшему иногда была несправедлива. Так что тоже виновата в нашем разводе, не меньше его. И я же не отрицала это. Прости меня за все, пожалуйста! Ну, пожалуйста, помоги!

Снова лязгнул замок и снова я вздрогнула. Это был тот, первый. И в руках у него был штатив с телефоном.

— Ну что, Лерок, — сказал он, устанавливая его напротив меня. — Мусор твой уже на подъезде. Не сюда, не. В другое место. У него там будет комфортный и уютный кинозал. Кстати, ты в детстве случайно не хотела быть актрисой, м? Если хотела, то сегодня твоя мечта сбудется.

— Что вы собираетесь делать? — в панике пискнула я.

— Прямую трансляцию. Нашего с тобой… Свидания! — заржал он вместо со вторым.

— Пожалуйста, не надо, — захныкала я. — Ну, пожалуйста! Марк привезет вам деньги. Сколько захотите! Только скажите ему.

— Ты что еще не поняла, тупая сука? — схватив меня за волосы на затылке, проревел первый. — Он брата моего убил! Только баблом за это не откупится! Я его заставлю молить о смерти. И только потом убью. Медленно. А пока…

Договорить он не успел. Дверь с грохотом влетела в бетонный мешок, впуская едкий вонючий дым. Хлопок и руки, державшие меня, ослабли. Последним, что я увидела было то, как похититель валится на пол. А потом меня вырубило.

Очнулась я от жуткого приступа тошноты. Едва успела повернуться на бок в койке, как меня вывернуло на пол. Чьи-то руки обхватили мои плечи, поддерживая. Нос прострелило болью, из него хлынула кровь, а из глаз — слезы. Полуслепая, я все же смогла различить что нахожусь в больничной палате.

Медсестра — миловидная женщина примерно маминого возраста — помогла мне улечься, вытерла лицо. Подтерла лужицу на полу и дала в руки холодную грелку, приложить к носу.

— Лера, не пугайтесь, с вами все хорошо. Тошнота — это из-за токсикации организма от дыма. Вас прокапают и это пройдет.

Словно в подтверждение ее слов, я узрела в своей руке катетер с торчащей из него трубочкой капельницы ведущей к толстому флакону, висевшему на подставке. И как только я все не уронила, когда блевала?

— Еще у вас нос сломан и легкое сотрясение мозга. Из-за перелома понадобится небольшая пластическая операция, но это ничего страшного. С вами все будет хорошо.

— Марк… Где он? — прогнусавила я.

— Вышел на несколько минут…

В этот момент дверь в палату открылась и он зашел, а точнее почти залетел внутрь. Бледный, напряженный, но так навскидку целый и невредимый. Вместо свадебного костюма на нем была черная футболка и черные же тактические штаны.

Мысленно я порадовалась, что он не видел, как я блюю.

— Лера!

Став на колени возле койки, он осторожно сжал мою свободную от капельницы руку. Поднес к губам и поцеловал. Краем глаза я увидела, что медсестра ретировалась.

— Прости меня, моя девочка.

— Да за что? — я потянулась обнять его, но снова подкатила тошнота и я, задержав дыхание, легла обратно.

— Что не уберег, — выдавил, срывающимся голосом.

— Перестань… Иди сюда, — похлопала по койке возле себя.

Помедлив, он все же забрался ко мне. Я легла здоровой щекой ему на плечо, аккуратно, чтоб не выдернуть капельницу, обняла.

Холодные руки сомкнулись на мне кольцом, прижимая крепче и тут же отпустили.

— Прости… Больно?

— Нет, — я зажмурилась, пытаясь вдохнуть распухшим носом его запах. Без толку. Придется дышать ртом.

— Как моя мама?

— Со всеми все хорошо, не волнуйся, — я почувствовала прикосновение холодных губ к макушке.

Внезапно накатила дикая усталость. Хотелось задать еще столько вопросов, но я просто вмиг отключилась.

Когда проснулась в следующий раз за окном занимался рассвет. В окно было видно, как алый солнечный диск медленно выплывает из-за горизонта. От этого вида меня охватило будоражащее, ни с чем несравнимое ощущение жизни. Я жива! Я выжила! Увидела еще один рассвет! Встретила новый день! Захотелось плакать и смеяться. Но побои напомнили о себе, заставив сдержаться. Они болели, но и близко не так, как раньше.

В палате я была одна. Капельницы в руке нет. Можно и встать. Ибо живой организм требовал идти в туалет. Медленно сев, я порадовалась отсутствию тошноты. С удивление обнаружила на себе помимо синего больничного халата с завязками сзади взрослый памперс.

Господи, позор-то какой! И Марк это видел?!

Медленно выползла из койки и, сунув ноги в обнаружившиеся возле нее тапки, осторожно пошла искать туалет. Тот был за небольшой дверью прямо в палате. Удобно.

Поскольку это был совмещенный с ванной санузел, то там имелось и зеркало. Увидев себя, я едва не завопила от страха. Волосы спутаны, лицо — сплошной синий отек, словно у какой-то алкоголички. Глаза наполнились слезами.

Рациональным умом я понимала, что все заживет, но женщина во мне страдала от такой жуткой внешности. Выбросив в ведро позорный памперс, я забралась в душевую кабинку. Там имелось все необходимое, так что я полностью вымылась. Даже маску для волос сделала.

После душа я почувствовала себя намного лучше. Намотав на голову полотенце, закуталась в белоснежный халат, оставленный здесь прямо в упаковке.

— Лера! — донесся из-за двери встревоженный голос Марка.

— Я тут, — я вышла из ванной.

— Зачем ты сама пошла? Меня нельзя было позвать? — он придержал меня за плечи так, словно я была хрустальной вазой, которая каждую секунду может упасть и разбиться.

— Я и сама могу. Ты мало видел что ли? — я прикоснулась к отекам на лице.

— Ты дура?

Я вдруг рассмеялась. Наверное, я и правда дура, если чудом избежав насилия и смерти беспокоюсь о том, что Марк видел синяки у меня на лице.

— Мне стоило додуматься об этом раньше, — говорил Марк, медленно и осторожно расчесывая мои влажные волосы. — Слишком уж много было совпадений. Филигранно проведенный рейдерский захват, а потом это якобы случайное убийство…

— Марк, вы все были уверены, что этот Сеньков мертв. Причем мертв уже много лет. Представить, что за всем случившемся стоит он просто-напросто нереально. Особенно учитывая, что центральной фигурой в тех же проблемах с бизнесом числилась Алеся.

— Заподозрить участие мертвеца да, нереально. Но что не все так просто — стоило. Да и вообще, я же с Прониным несколько лет бок о бок проработал. Столько всего создали вместе. Интересно, в какой момент Сеньков его купил? — он мотнул головой. — Надо было не спешить закрывать дело об убийстве. Но триумф затуманил мне мозги, а остальные просто не связали все вместе. Если бы мы пресанули того зека раньше…

— Даже не хочу знать, как вы это сделали, — пробурчала я.

— Запрещенными методами. Но не беспокойся, невиновные не пострадали. Зато он сразу сдал того, кто ему бабла закинул за убийство Пронина. Ну и через того мы отследили местонахождение Сенькова. И твое.

Я присвистнула. То, что операция по моему спасению не провалилась казалось чудом. Чудом профессионализма и таланта, который не способен исчезнуть хоть сколько лет занимайся совершенно другими вещами.

— Прости, Лер, — холодные пальцы осторожно прошлись по моим плечам, — прости, что я не смог тебя защитить. Что ты пострадала из-за меня. Что вместо праздника такой пиздец. Но все еще будет. Выздоровеешь, мы такую свадьбу закатим…

— Ты шутишь? — я крутанулась на стуле, поворачиваясь к нему. — Марк, именно ты спас меня. И сделал это уже не один раз. Ты за что просишь прощения? Что ты не бог? Мало кто смог бы так, как ты. Даже вон Орест и Андрей не смогли, а у них как ни крути побольше опыта. Ты должен простить себя за то, на что просто не мог бы повлиять. Вообще никак.

И помедлив, добавила:

— Кроме того… Это получается, что благодаря мне вы ликвидировали опасного и коварного преступника, поймав его на живца, правильно? При этом я цела и невредима, а наша свадьба не просто попадет в новости, а надолго запомнится? Это же такие приключения, Марк! Как в моих сериалах. Я же всю жизнь мечтала побыть героиней какого-нибудь вестерна.

Став на колени возле кресла, Марк обнял меня. Крепко, но очень осторожно прижал к себе и прошептал, что любит. Я понимала, что он, ввиду своего опыта, скорее всего, в той или иной мере ждал от меня как минимум каких-то жалоб и претензий, а как максимум и вовсе разрыва, а не поддержки. Но я и правда ни капельки не злилась и ни в чем не винила его. Как бы могла? Я гордилась Марком. Его силой, талантом, отвагой и бесстрашием. Была счастлива от того, что жизнь соединила меня с таким удивительным мужчиной, тем более в момент, когда я решила поставить крест на отношениях и оставить мечты о любви и счастливой семье в прошлом. Быть может, глупо и бездарно потерянные годы как раз и были нужны, чтоб я встретила Марка. Ведь, случись иначе, мы, возможно, просто никогда бы не столкнулись. Жизнь же ни что иное, как цепочка определенных событий, неразделимо связанных между собой. И теперь я это понимала.

На следующий день мне сделали пластическую операцию, чтоб откорректировать форму носа из-за перелома. А еще через два дня отпустили домой. Еще примерно две недели старалась не смотреть в зеркало пока с лица сходили все синяки и отеки я, несмотря на все пережитое и полное отсутствие причин для сомнений, все равно каждый день напоминала себе, что Марку я из-за них не разонравлюсь.

Но вот отражение в зеркале снова стало почти прежним. А если накраситься, так вообще как будто и не случилось ничего.

Был теплый летний день. Не жаркий, а именно теплый и приятный. И мы с Марком поехали гулять по городу. Улицы родной столицы, которые я не видела всего-то пару недель, казалось выглядели совершенно иначе. Новыми, безумно красивыми, удивительными. Словно я уезжала на много лет и вот только-только вернулась. Это все было последствием пережитого потрясения. Как будущий психолог я прекрасно это понимала.

На обратном пути заехали в гости к моим родителям. Я сожалела о том, сколько им пришлось пережить и была благодарна за то, что и они не стали ни в чем винить Марка.

Как только мы сели пить чай в зале, Фокси запрыгнула Марку на колени и, громко мурлыкая, свернулась клубочком даже не пытаясь привычно залезть в тарелку.

— Вы что правда думаете снова провести торжество? — спросил папа.

— Конечно. Но только в сентябре, чтоб не было очень жарко, — подтвердил Марк. — Я не позволю, чтоб не осталось воспоминаний о таком событии.

Мы все рассмеялись. А я мысленно выдохнула, ведь раз Марк способен шутить, то он как минимум на пути к тому, чтоб простить себя. Возможно даже не только за случившееся со мной, но и за то, что не смог спасти своих товарищей тогда, восемь лет назад. Все потому, что столкнувшись с тем же врагом и расправившись с ним, он словно пережил те же события, но уже с другим исходом, закрыв наконец гештальт.

Свадьба и правда была в сентябре. Очень красивая и романтичная, как мы и мечтали. Но запомнилась она вовсе не красивым торжество, точнее не только им. Ведь мое утро невесты началось с двух полосок на тесте.

Поздним вечером, когда мы вместе с гостями стояли на лужайке у ресторана и готовились смотреть фейерверк, я рассказала об этом Марку.

— Марк, мы скоро станем родителями..

— В смысле? — расслабленное удовольствие сменилось на его лице удивлением и легкой растерянностью.

— В прямом смысле, Марк. Я беременна.

Засмеявшись, он подхватил меня на руки и закружил как раз в момент, когда в небо вспыхнуло всеми цветами радуги.