Глава 17

— Даже и не сомневался, что наша новая встреча произойдёт в одном из таких мест.

Он усаживается на казённый стул, пока сержант переписывает мои данные себе в протокол.

— И чем же этот бедолага тебе так не угодил, что теперь его лицо похоже на кровавую лепёшку?

— Пиздит много. — Коротко отвечаю.

В последнюю очередь сегодня мне хотелось бы встретиться с отцом. Но ему, конечно, сразу доложили, как только мою разъярённую тушу упаковали и привезли в отдел. Я даже знаю, что он специально «промариновал» меня здесь до вечера, типа в «воспитательных целях». Раньше тоже так делал.

Мой отец работает в органах, занимает не самую маленькую должность, и во времена моей бурной дикой молодости не раз вытаскивал из обезьянника своего непутёвого сына.

Я злился на него, когда они с матерью разошлись, к тому же, он всё время решал за меня: что мне делать, и как жить. Поэтому часто я вымещал свои к нему претензии различными, не совсем законными способами.

Мы с друзьями много тусили по клубам, я тратил его деньги и постоянно попадал в передряги до того, как познакомился с Янкой.

Отчасти из-за него, я оказался у Михалыча в бригаде и познакомился со Стервой. Очередная попытка отца вразумить меня и устроить на работу.

Мы давно не виделись, с того самого момента, как он вытащил меня из ментовки в последний раз, когда нас с Михой, моим товарищем, замели за пьяное вождение и сопротивление полицейским.

Тогда он сказал мне, что больше не намерен помогать и потакать моим выкрутасам.

Что ж…

Если бы не моё бешеное состояние и эта драка, вряд ли мы увиделись в ближайшие несколько лет.

— Какими судьбами? Скучно стало в кабинете сидеть, решил прогуляться? — Язвлю. Потому что настроение у меня — хуже некуда.

— Никак не перебесишься? — Спокойно отвечает он. — Я уж думал, ты повзрослел и перестал творить всякую дичь, и на тебе: мне звонят и сообщают, что какой-то «хрен в пиджаке» нехило пострадал от твоей руки.

Отец закидывает ногу на ногу и откидывается на спинку неудобного стула.

— Ты хоть понимаешь, что теперь он тебя по судам затаскает? — Снова без каких-либо эмоций. — Откупиться тебе нечем, да и вряд ли получится. Такие, как он, за свою шкуру три твоих сдерут.

— Мне поровну. — Говорю то, что думаю. — Если у тебя всё, то можно мне забрать телефон и домой пойти?

Накатывает дикая усталость. Я с бомжом вонючим на одной лавке весь день просидел. Хочется в душ и отрубиться.

— Не торопись. Я тебя докину до дома.

Даже не спорю с ним.

Хоть и непонятна мне такая добродетель с его стороны.

Мне отдают телефон и бумажник. Уже собираюсь выйти из душного отдела, но отец останавливает:

— Иди хоть умойся. Мать с сестрой напугаешь видом своим. — И через короткую паузу: — Или ты к девушке?

— Нет, домой.

— Серёжа, — Обращается к сержанту. — Покажи, где тут у вас умыться можно. Я тебя в машине подожду.

Это он уже мне.

В тусклом зеркале казённого туалета вижу своё бесподобное отражение. Рубашка, бывшая когда-то белой, вся в грязи и пятнах крови. Ублюдок успел между ударами зарядить мне в нос: тот распух и светится ссадиной. Просто отличный видок. Нужно много льда и «бадяги», чтобы поправить эту опухшую рожу.

Гондона, насколько я знаю, увезли в больницу. Он был бухой и поэтому не мог полноценно отвечать на мои удары, хотя я уверен, что и трезвым вряд ли справился со мной. Такие, как он, могут только раскрывать пасть, уверенные, что их говно все обязаны слушать.

Во всяком случае, я хотя бы выместил на нём свою злость. Хотя, легче мне всё равно не стало.

Разблокирую телефон.

В нём два пропущенных от Янки и одно сообщение, тоже от неё:

«Перезвони, нам нужно поговорить».

Это уж точно.

Даже не знаю, как буду преподносить матери, сестре и своей девушке то, что незапланированно стал папашей.

Пиздец просто.

Выхожу в душные городские сумерки и сразу вижу машину отца.

Мне не хочется ехать с ним, но и в метро в таком виде спускаться не собираюсь. Ладно, сэкономлю на такси, хоть что-то хорошее.

— Как дела у Аринки? — Спрашивает, когда мы отъезжаем от отдела.

— Что сам у неё не спросишь? Позвони, да поинтересуйся.

— Она решила меня игнорировать, прям, как ты.

— Да неужели? Не ты ли распинался, чтобы я больше не появлялся в твоей жизни со своими проблемами?

— Думаешь, мне неинтересна ваша жизнь? Это всё только для тебя самого. Чтобы ты научился нести ответственность за свои поступки. К тому же, уже целый год мне никто не звонил и не вызывал в обезьянник. Значит, всё-таки, твоя жизнь налаживается.

— Это уж точно. Особенно сегодня. — Выдавливаю из себя. — Кстати, поздравляю: ты стал дедом. Это ещё не подтверждено официально, но думаю, что информация достоверная.

Сука Аверина. Стоит только её вспомнить, и в груди невыносимо жжёт.

— Не понял. — Хмурится. — Что это значит? Твоя девушка беременна?

Он знает про Янку. Они даже виделись один раз.

— Моя девушка тут вообще не причём.

— Отлично. И какая же баба от тебя залетела?

— Не только залетела, но уже и родила год назад.

Мы останавливаемся на светофоре.

— И почему я даже не удивляюсь? — Философствует он. — Давно узнал?

— Сегодня утром. От того самого гондона «в пиджаке».

— Вижу, радость твоя безгранична. Ну и что собираешься делать?

У меня был целый долгий день, чтобы подумать над этим.

И результат нулевой.

Пожимаю плечами.

— Для начала нужно сообщить матери и Янке. Дальше по ситуации.

Оставшуюся дорогу мы едем молча. Отец курит в окно, но у меня даже не возникает желания затянуться. Просто апатия и усталость.

Когда я покидаю его машину, он на мгновение останавливает:

— Кто хоть у нас?

— В смысле?

— Пацан или девка?

— Пацан. Илюха.

— Юринов Илья Артёмович. Ну, так неплохо вроде звучит. — Примеряет он мальчишке нашу фамилию.

— Ага. Только он Аверин, наверное…

— Это поправимо. — Задумчиво тянет. — Главное захотеть.

Игнорирую его умозаключение.

— Ладно, счастливо. — Прощаюсь.

— Артём, не наделай ещё больших проблем сам себе. Если не знаешь, как поступить, лучше посоветуйся.

— С тобой? — Усмехаюсь невесело.

— Да хоть с матерью. Мои советы же тебе не нужны.

Ничего не отвечаю на это.

— Арине нужны деньги на обследование и лечение. — Говорю, потому что понимаю: самому мне пока негде их достать. — Если хоть что-то в тебе отцовское осталось, помоги.

— А что с ней? — Хмурит брови, прям как я, когда меня озадачивают. — Арина болеет?

— Только не говори, что ты не знаешь. Мать что, не звонила тебе?

— Нет. — Отвечает твёрдо. — Мы не общаемся уже несколько лет.

Его тон заставляет меня задуматься.

Неужели действительно он не в курсе о болезни собственной дочери?

Хотя, о чём я…

Это же мой отец. Его кроме работы больше ничего не интересует.

Да я и сам не лучше — о существовании сына до сих пор не знал.

— Ладно. Проехали. — Говорю, разворачиваясь к подъезду.

Найду деньги. Работы в Москве полно.

Поднимаюсь в квартиру и пытаюсь бесшумно пробраться в ванную. Но мать слышит мои шорохи и выходит в полутёмный коридор.

— Тёма? — Видит моё состояние и голос становится тревожным. — Что случилось?

— Поздравляю тебя, мам. — С порога огорошиваю её. — Ты стала бабушкой.

Загрузка...