Я тебя забираю

1. Таисия

Задний двор с обшарпанными мусорными баками совсем непохож на те картинки, которые ещё в детстве крутились в моей голове.

Я хотела быть похожей на маму. Представляла, как мы будем выбирать мне туфли для первого рабочего дня, как вечером я приду в нашу уютную квартиру с тортиком в руках – мы бы заварили ароматный чай, привезенный мамиными друзьями из какого-нибудь особенного уголка мира, а после я бы рассказала ей о коллективе.

Вместо этих радужных перспектив у меня есть только поднос с вечными капельками алкоголя на нём и завязанная под грудью клетчатая рубашка, рукав которой я сегодня нечаянно зацепила не до конца вбитым в дверной проём гвоздем.

Не до конца. Наполовину…

Я и жила так.

Болталась где-то в своей серости и смотрела на горизонт, где вырисовывалось розоватое, постепенно затухающее свечение.

– А ты чего здесь прохлаждаешься? Зал забит, а она свежим воздухом решила подышать.

Вообще-то, не таким уж и свежим. Всё вокруг давно уже безвозвратно прокурено. Бычки, вон, из пепельницы вываливаются.

– Почему курящие девочки могут себе позволить постоянно бегать на пятиминутки, а ко мне Вы постоянно придираетесь? – на мой выпад администратор лишь фыркнула и от души втянула в свои лёгкие серый дым.

– Ты мне не дерзи. Живо за работу. Половину чаевых сегодня в штраф, – спорить было бесполезно.

Невозможно отстоять свои права перед тем, кто выше тебя по должности. От Анфисы напрямую зависит моя зарплата.

Я лишь поджала губы и потянула на себя тяжелую железную дверь, нахмурившись от новой волны громких звуков, которая мгновенно ударила в голову.

Чёрт возьми, я ощущала себя так, будто мне в неё спицы вставляют. Хотела немного передохнуть, но, как оказалось, гости выпили всё пиво, а принести новое больше некому.

Конечно, Лерка с Кристиной ведь побежали за новой дозой никотина.

– Я могу ещё чем-то вам помочь? – три типа не слишком приятной наружности сверлили меня взглядом, пока я расставляла на небольшом круглом столике бокалы с янтарной пенящейся жидкостью.

– У меня колено ноет. Не хочешь полечить его своей попкой?

Фу.

Я скривилась, но это не помешало его приятелем заржать – другое слово сюда просто не подходит – на весь зал.

– Чаевые нужно заслужить. А я могу проявить щедрость, если ты будешь покладистой… – пальцами в вырез моей рубашки ныряет, когда я слегка нагибаюсь, чтобы собрать грязные салфетки, и ткань оттягивает, приподнявшись на стуле для более удобного угла обзора.

Дважды фу.

– Не делайте так больше, пожалуйста, – максимально мило, потому что с пьяной мужской компанией можно только такими методами. – Я могу предложить закуски. У нас есть отличная сырная тарелка…

– Лучше предложи мне себя, – скалится хищно и слишком быстро меня капканом руки на свои колени усаживает, ладонью грудь зажимая.

Моя вежливость и инстинкт самосохранения испаряются. Впиваюсь изо всех сил ногтями в его предплечье, брыкаюсь и пытаюсь вырваться на свободу за глотком свежего воздуха, потому что его пропитое амбре мешает мне нормально дышать.

Нечаянно переворачиваю стакан с пивом, содержимое выливается на нас, но это даже к лучшему. Мерзкое существо от неожиданности разжимает руки, чем я мгновенно пользуюсь – соскальзываю с его колен и отпрыгиваю на несколько шагов назад, врезаясь плечом в деревянную резную балку.

– Вот же сука! Смотри, что ты наделала. Языком сейчас всё вылизывать будешь! – замахивается своей огромной лапищей, я готовлюсь к удару, прикрыв резко локтями лицо, но ничего не происходит.

Слышу лишь невнятные хрипы, после которых что-то падает на пол, посылая вибрации по полу.

Ой.

Не что-то. Кто-то.

Хряк корчится с заломанной за спину рукой, которую очень умелым – я не профессионал, но это очевидно – захватом держит мужчина, сидевший до этого в одиночку за дальним столиком.

– Ещё хотя бы одно движение и я надавлю сильнее, – два других хотели кинуться на помощь своему другу, но хватило лишь одной фразы для их успокоения.

Кажется, незнакомец всё-таки исполнил свою угрозу, но пока не в полную силу.

– Пацаны… Не надо… – захрипел тот, что на полу.

На нас пялился весь зал, но я почему-то чувствовала себя уверенно.

Под защитой.

– Ты в порядке?



Очень рада видеть каждого в моем новом романе. Это будет короткая итория любви героев с тяжелыми судьбами.
Звёздочки, комментарии и добавления в библиотеки особенно согреют мне душу. Продолжение будет выкладываться два раза в день: ранним утром и около полуночи по Москве.
Надеюсь, вы примере моих героев с той же теплотой, что чувствую к ним я.
С любовью к читателям,
Ваша Софи.

2. Таисия

Вряд ли мужчина спрашивает того, чью руку до сих пор удерживает.

Киваю, показываю большой палец, потому что просто не могу сейчас вытащить из себя хотя бы слово.

– Вернемся к тебе. Раз в детстве не научили, как с женщинами себя вести следует, это сделаю я. Запоминай, мудила. Правило первое, оно же для тебя последнее: ни под каким, блять, предлогом не смей разговаривать с представительницами прекрасного пола, потому что ты в этой жизни достоин лишь собственного кулака. Правая или левая – все твои подружки, – у меня не получается сдержать смешок.

Не уверена, что тело на полу способно в таком положении понимать сложные предложения. Да и в принципе способно, но это всё равно прозвучало забавно.

– Ты чё.. Ты это, на кого быкуешь…

– Непонятливый, – устало выдохнул мужчина, а потом вывернул руку алкаша под каким-то новым углом. Реакция не заставила себя ждать: тело заорало так, будто с него кожу заживо снимают. – Да заткнись ты, голова и без тебя раскалывается, – не одна я в клубе со звоном в висках. – Советую сваливать, пока я добрый, – незнакомец всё-таки отпустил руку, шагнул назад, показательно стряхнув ладони.

Компания подхватила своего раненого бойца и свалила из зала. Хорошо, что напитки у нас оплачиваются вперед, а то я могла бы влететь на серьезную сумму.

– Спасибо, – ко мне вернулся голос.

Ответом мне стал кивок головы, после которого мужчина вернулся на своё место, лениво поглядывая на экран телевизора, где пара десятков игроков пыталась попадать по мячу.

Я успела убрать всё до того момента, как в зале появилась Анфиса. Спишу бокал разбитый на счет гостей, сама деньги за него в кассу отдам и, надеюсь, смогу сохранить оставшуюся половину моих чаевых за сегодня.

– За счёт заведения, – бармен за улыбку сделал мне лишнюю чашку кофе, которую я решила отнести своему спасителю.

Мужчина уткнулся в телефон и никак не отреагировал на моё появление возле его столика.

– Кхм… Мне хотелось бы ещё раз поблагодарить Вас. И принести извинения за доставленные неудобства.

Цепкий хищный взгляд прошёлся по моему телу, остановился на открытом животе, кожа которого пошла мурашками под столь пристальным разглядыванием.

– Серьёзно? Ты извиняешься за то, что какой-то придурок решил распустить руки? – мужчина слегка подвинулся на диванчике так, чтобы быть ближе ко мне.

Я заметила на его руке татуировку и немного зависла над пониманием рисунка, вызвав его тёплую усмешку. Он поймал меня и специально поиграл бицепсом, желая смутить ещё больше.

Не дождётся.

Кто-то просто выключил кондиционер, мне стало жарко, щёки покраснели. Естественная реакция организма.

– Надо было всё-таки врезать ему, – выдохнул и коснулся осторожно пальцами моего запястья, а я дёрнулась мгновенно, прижав руки к груди, потому что слишком уж приятным оказалось касание грубых подушечек к поврежденной коже. – Ты чего такая пуганая?

И как ему объяснить, что затрясло меня от осознания реакции собственного тела на эту лёгкую ласку? Он ведь даже не подразумевал ничего такого.

– Ваш кофе. Ещё раз спасибо. Мне необходимо вернуться к своим обязанностям. Приятного вечера, – на одном дыхании, быстро развернувшись и скрывшись на кухне из поля его зрения.

Брызнула на ладони холодной водой и приложила их к щекам, до сих пор ощущая жар, который плавной сладкой негой окутал всё моё тело.

Впервые я так реагирую на прикосновения. Впервые мне хочется получить ещё, хотя бы просто лёгкие поглаживания.

Или же у меня просто сработал щелчок в голове. Защитил – значит, самый идеальный мужчина на свете. Я ведь не знаю о нём ничего, рыцарские наклонности могут оказаться единственным плюсом.

Дура?

Самая настоящая.

3. Артур

«Доверчивый неудачник. История от люкса до однокомнатной халупы времён динозавров».

Слишком много слов, наверное. Стоит оставить лишь первую фразу.

Если бы я умел писать – думаю, книга разошлась бы неплохим тиражом. Многие захотят обезопасить себя через мой пример.

Сегодня прибыльный бизнес, поднятый с нуля без какой-либо поддержки, а уже завтра вонючая камера и знакомство с «понятиями». Через боль. Иначе объяснять они не умеют.

Я в очередной раз начинаю жизнь заново.

Первый раз это случилось после задержания: переворот принципов, друзья стали врагами, цивилизованные методы решения вопросов отошли на второй план. Второй – уже в тюрьме. Когда осознание накрыло такой лавиной, что я готов был сдохнуть, лишь бы не проходить этот адский круг бесчинств и грубой силы.

И вот сейчас. В захудалом баре, с дешевым пойлом в руках и полным непониманием на горизонте.

А дальше что?

Перспективы стать охранником в тошниловке, подобной этой?

Ещё можно в грузчики податься. Слышал, за срочное выполнение заказов у них двойной тариф. Заживу на полную катушку.

Возня какая-то отвлекает. Взгляд от стакана отрываю и замечаю, как боров жирный девчонку зажать пытается, а та бабочкой пойманной в его руках бьётся.

Сиди на жопе ровно, мужик. Без тебя разберутся. Мне сейчас лишние проблемы совсем ни к чему.

А где драка в общественном месте – там наша доблестная полиция. Наручники и в обезьянник. Ещё и мордой о пол покатают по дороге.

Хер там.

Не получается.

Терпеть не могу, когда слабых трогают. Женщина – априори существо хрупкое. Это неизменный сексист во мне говорит. Место женского пола, конечно, не на кухне, но вот эти все западные независимые замашки идут мимо меня.

Разобраться с этим куском дерьма трудов не составило. Научился некоторым вещам, время было.

Девчонка резвой оказалась, а когда ко мне подошла – успел разглядеть и привлекательность со всех сторон.

Хотел предложить вечер продолжить, да она воробьём зашуганным передо мной с ноги на ногу переминалась. Адреналин, видать, схлынул.

Прощебетала что-то и на кухню упорхнула.

Кофе у них – та ещё бурда. Только всё равно чашку опустошил и пару купюр бросил на стол.

Старые привычки.

Знаю же, что такие девочки здесь в основном на чаевые работают. Официальна ставка у них – копейки.

Дома о пакет с мусором запинаюсь. Чуть нос себе в темноте не расквасил.

Во двор спускаюсь к бакам зелёного цвета, чтобы себя хоть чем-то занять. Идея лежать и пялиться в потолок остаток вечера меня не особо устраивает.

– Помо…

Что за чёрт?

Кто-то сверху решил меня в герои записать?

Быстрым шагом заворачиваю в тёмный переулок и ловлю дежавю по всем фронтам: та же девчонка, если меня зрение не подводит, тот же боров, до которого очень туго доходит.

Настолько туго, что в этот раз пришлось организовать ему лёгкий вывих.

И пока эта туша корчится на асфальте, хватаю девчонку за руку и тяну в сторону ближайшего подъезда, чтобы рассмотреть её под светом фонаря.

Клянусь, если он что-нибудь успел ей сделать – вернусь и добавлю.

Зверею моментально, когда взгляд цепляется за отпечаток ладони на женской щеке. Уже рвусь в сторону мудака недобитого, как девчонка чуть ли не всем весом на меня вешается и в каком-то отчаянии головой вертит.

– Не на… – всхлип. В языке собственном путается. – Не надо.

– Тебе что, такое нравится? – грубость сама вылетает. – Так ты кивни только, я тебя обратно верну.

– Я просто хочу домой. Пожалуйста? Вы не могли бы меня проводить?

Глаза закатываю. Выдыхаю с шумом – девчонка рядом дёргается и губу свою нижнюю жевать начинает. Искоса на меня поглядывает, сумку к груди прижимает и дышит так, будто марафон только что пробежала без единой остановки.

– Пошли уже, недоразумение. Надеюсь, тащиться не слишком далеко.

Малышка плетётся рядом, пытается за мной поспевать, из-за чего мне приходится медленнее ноги переставлять, темп сбавляя.

Она тормозит возле дома, где я обосновался, и ловит своими тёплыми пальчиками моё предплечье.

– Здесь. Я живу здесь.

– Так мы соседи, Оленёнок, – такая же маленькая и забавная.

Она удивлена не меньше моего. Берёт себя в руки и быстро выдаёт.

– Чем я могу Вас отблагодарить?

– Кофе найдётся?

Я не правильный мальчик. Отказываться, когда предлагают, не стану.

4. Артур

– Сахар? Сколько ложек? У меня нет сливок, но есть немного молока…

– Выдохни, – рядом с волосами её шепнул, со спины подойдя.

Только не помогло это. Девчонка наоборот напряглась вся, сахар рассыпала из-за трясущихся рук, ложкой в кружке так шурудить начала, что стенки посудины грозились не выдержать.

– Сядь уже, Бэмби. Я сам всё сделаю.

Малышка послушно попку свою на довольно хлипкий стул усадила, предоставив мне возможность хозяйничать на женской кухне. Я чувствовал её взгляд на спине, а иногда специально резко поворачивался, чтобы поймать девочку на разглядывании. Она каждый раз смешно икала от неожиданности и румянцем милым заливалась с головы до пят.

– Расскажешь о том, что произошло? – я примерно понимаю суть, но девчонке выговориться не помешает.

– Из-за нашей униформы гости считают официанток доступными. Мы стараемся быть вежливыми, но этот перешёл все границы. Слов не понимал, потом Вы подошли, унизили его при друзьях. Вот он и захотел на мне отыграться. Караулил, наверное, с самого бара, а когда я во двор свернула – решил действовать. Вы…

– Ты. Мне всё-таки не шестьдесят.

– Ты снова меня спас, – с таким придыханием это говорит, будто я от смертельной болезни её чудесным образом излечил.

– Детка, я просто пару раз врезал одному ублюдку. Пустяки.

– В баре было несколько десятков мужчин, но ни один из них не спешил встать на мою сторону – они просто отвернулись и сделали вид, что ничего не происходит.

Мне на это нечего ответить. Мужики иногда бывают ссыкунами – не новость. Сегодня малышке не очень повезло, концентрация оказалась зашкаливающей.

Девочка внезапно со стула соскальзывает, ко мне подходит так близко, что я кожей её дыхание ощущать могу. Губами своими к щеке тянется, а я замираю, позволяя Оленёнку творить задуманное.

Лёгкое касание тёплых губ к щетине искрой становится. Руки на её талию так быстро, что девочка в меня от резкости движений врезается. Сопит, ладонями в грудь мне упирается, но ни одного грёбанного намёка против.

И я обрушиваю на неё град поцелуев. Кусаю, зализываю, губы поочерёдно в рот втягиваю, вкус её поглощая, пока руки по телу упругому шарят и под свитер забираются, чтобы в следующую секунду грудь через обычный спортивный топ сжать.

До сосков затвердевших добраться, задницу свободной ладонью накрыть и заставить немного приподняться, чтобы пальцами горячее местечко между ног ощутить.

– Как… Как тебя зовут? – в губы мне шепчет, извивается, когда по низу живота костяшками провожу, а мне в башку резко стоп-сигнал ударяет.

Не может она так.

Не из той породы девочек, что потрахаться с незнакомцем готовы, а потом кораблями в море разбежаться.

– Стой, Бэмби. Тише, девочка, спокойно, – пальцы от своего ремня еле оторвать удаётся.

Сковываю запястья надёжно своей рукой, потому что ещё одно прикосновение запросто сможет прахом развеять мою не очень твёрдую решимость свалить подальше от этой девчонки.

– Мне пора. Запри дверь и постарайся больше не влипать в подобные истории, – она в полной растерянности хлопает своими нереально пушистыми ресницами, а я отодвигаю осторожно девочку в сторону и по памяти нахожу выход из её маленькой обители.

Жду, когда Оленёнок появится в дверном проёме, салютую на прощание и плетусь по лестнице на этаж ниже, в свою квартиру, где мне ещё предстоит как-то решить одну твёрдую проблему.

На месте собственного кулака я представляю одну нежную тёплую ладошку.

5. Таисия

В свой законный выходной я подскочила в такую рань, что слезы на глаза наворачиваются.

Но это всё ради дела.

Всю ночь крутилась с одного бока на другой, думала о вчерашнем мужчине, который целых два раза выручил мою задницу. И не дал над ней надругаться.

Хотя.

Я была бы не против, если бы он сам решил этим заняться.

Между ног до сих пор горячо становится от одних лишь воспоминаний. А что со мной было бы, доведи он начатое дело до конца…

До сих пор гадаю о причинах столь внезапного порыва, когда еще недавно он меня целовал с жадностью, от которой ноги подкашивались, а в следующую минуту уже спешно кроссовки зашнуровывал и совершенно по-дурацки ладонью мне махал.

А говорят: женщины в своих желаниях ветрены.

У местных бабушек на лавочке после похода в магазин я выяснила номер квартиры моего спасителя и решила в качестве благодарности угостить его запеченным мясом с овощами в обед.

Кулинарила всё утро, благо мелкий под руками не вертелся – Сашку на все выходные добрые люди забрали, дав мне передышку и возможность насладиться личным пространством без постоянных почемукающих вопросов. Хорошо, что у его друга по детскому саду такие чудесные родители.

Стучать в дверь ногой приходится. Боюсь одной рукой блюдо не удержать – все старания размажутся по лестничной клетке.

– Кого там еще принесло? – едва отпрыгнуть успеваю, как дверь резко распахивается, а у меня слюни до самого пола растягиваются.

Без футболки. В низко сидящих на бёдрах спортивных штанах, из-под которых тугая резинка белья выглядывает. С мокрыми взъерошенными волосами.

Такой проверки на прочность у меня ещё не было…

И таких мужчин в моей жизни тоже.

– Привет, – стараюсь приветливо улыбнуться, но, по-моему, это больше похоже на выражение лица пищащей от восторга фанатки, которая своего кумира встретила в реальной жизни.

– Мы знакомы?

Технически – нет.

Он не знает моего имени, я не знаю его.

Только вот его реакция не выглядит так, будто он понял, кто перед ним находится.

Даже спустя долгую минуту моего молчания.

– Ну? Тебе чего, девочка?

И это его «девочка» совсем с другой интонацией.

Не с той, что вчера мурашки по моему телу посылала.

– Меня зовут Тася, и я всё ещё хочу узнать твоё имя, – замечаю, как у него паззл складываться начинает после моего ответа. – У меня есть для тебя кое-что. Всё-таки, на мой взгляд, одного кофе было недостаточно.

Брови к переносице сводит, хмурится и взглядом по мне скользит с явной заинтересованностью в происходящем.

– Ты?

А после кулак огромный в косяк деревянный врезается, выбивая из него довольно массивную для меня балку.

Звук, с которым она о бетонный пол ударяет, кажется, оглушает весь подъезд.

– Ещё одной статьи, блять, мне для полного счастья не хватает.

Что? Статьи?

О чём он говорит?

Ничего не понимаю, но шаг назад делаю.

– И правильно. Домой к себе иди, а родителям передай: пусть лучше за дочерью следят. Чуть с малолеткой не связался, твою мать…

И дверь практически перед моим носом закрывает, отрезая у меня все шансы хоть как-то оправдаться.

Вчера на моём лице красовалась часть униформы, а сегодня я и тушью пользоваться не стала, решив сразу честно показать себя.

Попытку номер «два» я в долгий ящик не откладываю. Прибавляю себе косметикой несколько лишних, на мой взгляд, лет, включаю духовку для лёгкого подогрева нашего будущего обеда и меняю обычный домашний костюм на джинсы, что становятся второй кожей, и короткую футболку.

Она едва доходит до края синей потертой ткани – это лишь сильнее акцентирует талию, которой я вообще-то могу похвастаться.

Придирчиво рассматриваю себя в зеркале, когда на всю квартиру раздаётся отвратительный сигнал дверного звонка. Давно уже стоило сменить эту ужасную трель. Как будто пенопластом по меловой доске водят.

Я даже в глазок не смотрю – так открываю, потому что в моей голове всплывает мысль о мужчине этажом ниже.

И уроком за эту беспечность мне становится удар бедром о коридорную тумбочку.

Он снова меня нашёл.

6. Артур

Дерьмово получилось.

Девчонку своей грубостью обидел.

Ревёт там сейчас, наверное, в подушку и словами последними меня называет.

Надо бы извиниться. Ситуацию до конца разрулить, чтобы никаких вопросов друг к другу не осталось.

Не от хорошей жизни она в этом клоповнике между алкашами бегает, а тут я ещё доброту не оценил.

Пахло, надо признать, вкусно. Я первым делом внимание обратил на тарелку стеклянную – сто лет ничего домашнего не ел. После отсидки магазинным перебиваюсь, потому что даже плиты в хате нет. Руки всё никак не дойдут хотя бы электрическую уменьшенную версию купить на две конфорки.

Дверь у девчонки в квартиру открыта, что в нашем районе чисткой хаты наказывается. Контингент обитает не из лучших.

Захожу, взгляд падает на беспорядок, которого вчера точно не было.

Мелочёвка какая-то под ногами валяется, статуэтку чуть ботинком не раздавил, а из комнаты глубже крики раздаются.

– Нет у меня денег! Убирайся отсюда! Я в полицию позвоню…

– Звони, сука, звони! Посмотрим, кто в наручниках окажется! Отцу зажала? Я же тебя, тварь неблагодарная, на ноги поставил, – и опять грохот дерева о дерево.

Дрова там кто что ли рубит?

В гостиной натуральное побоище: все шкафы вывернуты, содержимое полок подчистую смели, горшки цветочные перевёрнуты.

– А это чё за хмырь? Ёбаря себе завела, доченька? Так на кой тебе ублюдок мелкий? Своих заводите и воспитывайте, а сына мне…

– Ни за что! Не подходи ко мне! И я тебе не доченька, скотина ты мерзкая! – девчонка за ножницы хватается, руку вперёд выбрасывает и глазёнками затравленными на меня смотрит.

– Милая, ты бы положила их. Поранишься еще, – встреваю в разговор и шею разминаю. – Этого здесь успокоить или вышвырнуть добро дашь?

– Вывш… Вышрыв… – заикается, ладонь сильнее на металлических концах сжимая.

– Понял я, щас разрулим. Чайник пока поставь. По кофе твоему соскучился – аж скулы сводит, – корпусом девочку закрываю и рукой, за спину заведённой, подгоняю быстрее на кухню переместиться.

Её взгляд здесь явно лишний.

– Ну чё, папаша, знакомиться будем? – и пока мразь эта ничего вякнуть не успела, кулаком в солнечное сплетение, чтобы единственным его желанием стало вдох нормальный сделать. – Меня Артуром кличут. Очень, блять, приятно.

Руку ему заламываю и в таком положении из квартиры вытаскиваю, по двери ногой ударив.

Несколько пролётов, противный писк домофона и мужик уже с асфальтом обнимается, под дых от меня ещё раз получив.

– Ещё раз в таком состоянии здесь увижу – зубами собственными подавишься. Изъясняюсь понятно?

– Да ты знаешь, с кем связываешься… Да я тебя… – хрипит и подняться пытается, но от одного слабого толчка пальцами обратно на жопу садится, едва горизонтальное положение не приняв. – На нары отправишься, кровью там харкать каждый день будешь.

Это мы уже проходили.

Скучно.

– На болте вертел все твои угрозы. Моё дело предупредить, твоё – рожей не отсвечивать. Всех благ, папаня, – на землю рядом сплёвываю и рукой ключи в кармане нашариваю.

Девчонку на кухне нахожу: с ногами стул оседлала, ладони о кружку греет, дрожь предательскую унять пытается, медленно губами воздух глотая.

Ножницы на столе валяются.

И чем только думала, когда хваталась за них? У нас фишка с самообороной не сработала бы, этому меня научить успели.

В лицо её всматриваюсь и краску лишнюю замечаю. Теперь она на себя вчерашнюю похожа: молодая, но явно совершеннолетняя. Подправить бы еще в некоторых местах и окончательно образ с тем, что в памяти, срастется. Удивительные изменения.

Малышка рукой к заднему карману тянется, паспорт, если по красной корочке судить, вытягивает и передо мной на стол кладёт, продолжив свою порцию кофе гипнотизировать взглядом потерянным.

– Зачем? Предлагаешь кредит на тебя за спасение оформить? Так маленькая еще, тебе не дадут.

– Я не маленькая. Мне есть восемнадцать. Посмотрите… Посмотри.

Тася. Таисия. Двадцать один год, если я считать за это время не разучился.

Всё равно Оленёнком её называть буду. Прилипло так, что хрен отдерешь.

– Ладно, Бэмби, накосячил я. Давай жратву сюда, коли не передумала еще – будем пробовать.

А в процессе я у девчонки узнаю кое-какие детали жизни её.

На сытый желудок оно как-то легче идёт.

7. Таисия

Не врал отчим.

Связи в полиции у него остались.

Иначе как объяснить моё обнаружение?

В прошлый раз я сама прокололась: подписала договор аренды своим именем, квартиру сняла в нашем районе, чтобы брату было привычнее, и не слишком по сторонам оглядывалась.

Сейчас я забралась на самую окраину, упросила подругу помочь паспортом – мы с ней были похожи, бабулька-собственница даже не заметила подвоха – и сменила место работы, уйдя в неофициальное плавание.

Только вот бедро всё равно ноет тупой болью, а руки до сих пор дрожат при каждом моём взгляде на стальные ножницы, которыми, кажется, я бы не побрезговала воспользоваться при отсутствии помощи со стороны.

Мужчина ковыряет уже вторую порцию в тарелке, не давит на меня расспросами и требованием немедленно всё ему выложить, позволив мне немного успокоиться и связать путаные мысли в единый полноценный рассказ.

– Мне было девятнадцать, когда мамы не стало. Какой-то богатенький отморозок сбил её вечером на пешеходном переходе. Если бы он не испугался за свою задницу и не скрылся бы с места происшествия – мама была бы жива, – губы сами шевелятся, я же просто смотрю в одну точку и медленно погружаюсь в темноту моего прошлого. – Отчим тогда был при погонах, сам взялся за это дело, но у ублюдка на чёрном джипе оказалось слишком много денег на счетах. Он откупился, а Вадима «вежливо» попросили уйти – через сына родного зашли, пригрозили ещё одним опознанием в морге, если он в ту же минуту не прекратит копать. Увольнение же оказалось уроком за слишком бурную самодеятельность. Подозреваю, его руководству пришлось побегать ради свободы убийцы моей матери.

– Иди-ка ты сюда, – мужчина перебил мой монолог, подхватил на руки и устроил в своих объятиях на диване, позволив мне уткнуться носом в его часто вздымающуюся грудь. – А вот теперь продолжай.

– Вадима хватило на два месяца. Потом он взялся за бутылку. Сначала в одиночку на кухне по ночам, потом он стал похмеляться алкоголем с утра, а дальше начались бесконечные компании таких же любителей выпивки. Мы с братом закрывались в комнате на хлипкий замок и каждый раз с замиранием сердца ждали наступления рассвета. Нам тогда казалось, что все монстры растворяются от дневного света.

– Сколько ему? – тёплая ладонь гладит меня по волосам, а я вдыхаю запах мужской туалетной воды.

– Шесть, – отвечаю на автомате, а после продолжаю. – Я училась в университете на очном, по вечерам нянчилась с братом и параллельно писала всякое для однокурсников за деньги, потому что нам элементарно нужно было что-то есть. Вадим пропивал их общие с матерью накопления, но, надо отдать ему должное, за квартиру платил исправно. В таком режиме мы существовали примерно год.

– А потом что случилось, Оленёнок? – своими вопросами мужчина даёт мне возможность сделать вдох. Я не замечаю, как перестаю глотать кислород во время рассказа.

– Из Вадима полезла агрессия. Ему было плевать, что перед ним стоит маленький ребёнок или женщина, ниже его на голову. Мы огребали за каждую мелочь. Один раз ночью я из-за отсутствия сил отключилась настолько крепко, что брат не смог меня разбудить. Он захотел в туалет и вышел из комнаты один. Проснулась я из-за болезненной хватки в волосах, когда отчим стащил меня с дивана и велел сделать так, чтобы «этот поганец заткнулся». Мой брат сидел на полу в ванной и пытался остановить кровь из разбитой брови – Вадим отпихнул его слишком сильно и тот ударился о край ванны.

– Блять… – я почувствовала, как мужчина напрягся: мышцы мгновенно стали каменными, а ладони сжались в огромные кулаки. – Надо было этому недоноску хлебальник подрихтовать всё-таки, – от столь грубых выражений меня коробит, но в глубине души я тоже жалею, что отчиму удалось легко отделаться.

Ты перестаёшь светиться изнутри радугой доброты после нескольких затрещин из категории, что называется, «от души».

До искр перед глазами.

– Я взяла академ по семейным обстоятельствам и пошла работать. Накопила на первое время денег, сняла маленькую каморку и забрала с собой брата. На меня Вадиму было и остается плевать, у нас изначально отношения тёплыми не сложились, а вот сына он мне простить не может. Понять при нашем первом обнаружении не могла, зачем ему мальчик, если единственный его интерес плещется в стакане.

– Ты не думала лишить отчима родительских прав и забрать пацана себе?

А вот мы и подобрались к ещё одной интересной части моей исповеди.

К той, где всё решают деньги.

8. Таисия

Мне так спокойно.

Уютно в руках человека, имени которого я до сих пор не знаю.

Особенно когда мужчина играется с моими пальцами: ловит ладонь, переплетает со своими, гладит мозолистыми, слегка огрубевшими подушечками, заставляя меня вздрагивать от щекотки каждый раз, когда он касается центра ладони.

– Я на пути к тому, чтобы забрать Сашку себе раз и навсегда. Органы опеки готовы за определенную сумму закрыть глаза на отсутствие у меня собственного жилья и официального дохода. Связи Вадима не настолько высокопоставлены, он не сможет протянуть к нам руки. Мне осталось не так уж и много: несколько месяцев без отдыха и штрафов в кафе. Брать чуть больше платных заданий, чтобы после всей процедуры оформления мы с братом могли уехать из этого города и больше никогда не бояться. Я так устала от этого, – выдыхаю и кладу голову на мужское плечо.

Закрываю глаза, на короткий миг представляя свою будущую жизнь, и почему-то именно сейчас она кажется какой-то не совсем полной.

Что-то изменилось.

Кому-то это может показаться смешным, но всего двадцать четыре, даже меньше, часа с момента знакомства могут прочно поселить одного определенного человека в ваших мыслях.

Человека, без которого как раньше уже не получится.

– Про какие бабки он тут вякал?

– А… Сашке там немного от государства за мать капает каждый месяц. Сумма небольшая, но на продукты выручает. Вадим, видимо, решил, что ему нужнее, поэтому и хочет забрать сына. Квартиру он свою уже на поменьше выменял, работой алкаша не балуют – захотел обогатиться за счёт сына. Хотя там и на коммуналку не наскрести, если уж откровенно. Ему Саша, наверное, только из-за этих крох и нужен.

Если брат попадёт в руки моего отчима – я боюсь представить дальнейшую жизнь мальчика. Голод, постоянный страх, побои… Список можно продолжить вещами и похуже.

– Откуда только мужики такие берутся… – протянул, откинув голову немного назад.

Я разглядывала татуировку на его руке и не успела поймать момент, когда пальцы сами потянулись к не слишком чётким контурам. Выглядело довольно неплохо вблизи, но создавалось ощущение, что либо мастер был не совсем профессионалом своего дела, либо ей уже много лет.

– В тюрьме сделал.

Он замер, я тоже не смела пошевелиться. Мужчина жаждал впитать мою реакцию, а я не понимала, как именно после этих слов должна себя вести.

Чего именно он хотел добиться признанием?

Одно лишь стало ясно сразу: страха не было.

– Я сидел, Оленёнок.

– Сколько?

– Сколько раз? – усмехнулся мягко и вздернул брови.

Нет, на рецидивиста он точно не похож.

– Лет.

– Почти четыре года. У меня был хороший адвокат, который настоял на признательных показаниях. Удалось пройти по минимуму.

– Почти полторы тысячи дней… – не представляю, насколько сильным характером должен обладать человек, чтобы пройти через такое.

– Очень долгие четыре года, Бэмби. Я мог пойти на что угодно, лишь бы мой день перестал походить на все предыдущие.

В этот момент я струсила.

Не была готова узнать про его преступление.

Выбрала вариант оправдать его в своей голове, что бы мужчина ни совершил.

– Артур. На тот случай, если тебе ещё интересно, – мне было. Одними губами прошептала имя, отметив невероятное сходство его нрава с рычащими резкими буквами.

– Таи… – решила еще раз представиться, потому что мужчина его уровня вряд ли запоминает такие мелочи о первой попавшейся девчонке.

– Тася. До Таисии, Оленёнок, тебе надо дорасти. Пользуйся молодостью, к чему эта спешка, – хотела кивнуть, но вместо этого ударилась подбородком о твёрдые грудные мышцы, вырвав из мужчины очередной смешок.

Артур не спешил выпускать меня из своих рук, продолжал гладить по спине и иногда крутил рассыпавшиеся пряди пальцами, в то время как я пыталась подсчитать убытки, которые придётся компенсировать хозяйке квартиры из своего кармана.

Новый переезд отсрочит сбор всей суммы для «вызволения» Сашки еще на пару месяцев, так что я приняла единственно верное решение, стараясь поддерживать один тембр голоса во время вопроса.

Не получилось.

В конце он всё-таки сорвался.

– Могу я попросить твоей защиты взамен на любые условия, которые я выполню?

9. Артур

Странно, что девчонка не погнала меня мокрыми тряпками за порог и не стала устраивать допрос на тему моей статьи.

Оленёнок продолжала сидеть у меня на коленях.

Как ни в чем не бывало.

Будто я только что не признался ей в падении на самое дно социума.

– О чём ты просишь?

– Отчим, – отвечает быстро. – Сделаешь с ним то же самое, если он ещё раз появится? И мне, наверное, понадобится твой номер. На всякий случай…

Обхватываю пальцами её лицо с обеих сторон, вынуждаю слегка запрокинуть голову и максимально долго всматриваюсь в глубину слегка поплывшего от немых слёз взгляда, уловив в этих омутах всё необходимое.

Благодарность за спасения, чисто женское желание оказаться в сильных руках и…

Симпатия?

Большим пальцем скольжу по пухлой нижней губе, немного оттягиваю, опустив свободную ладонь на бедро. Малышка тянется ко мне, но я немного отстраняюсь, продолжая изучать реакции её тела, которые на сто процентов подтверждают мою догадку.

Я ей нравлюсь.

Этой чистой светлой девочке с большим сердцем нравится, когда я её трогаю. Пачкаю своими грязными отпечатками, которые не стереть, даже искупавшись в самом ядерном чистящем средстве.

Наждачкой придётся вытравливать.

У неё есть планы, есть мечты – у девчонки в кармане перспективы приторного, мать его, идеального будущего с хорошим парнем, которого она на сто процентов достойна, и большим загородным домом.

Ей совершенно не подходит бывший уголовник с запасами пива в холодильнике.

– На всё, говоришь, готова? У меня, девочка, сейчас в этой жизни лишь один интерес: тёплая женщина под боком, – бедро её сжимаю слишком грубо, напугать хочу, чтобы выкинула все эти розовые сопли о доблестном рыцаре из своей головы. Приглядывать за ней буду, пока она все свои дела не оформит, но вот этот щенячий восторг придётся резко обрубить. Если без боли – кошкой за мной бегать будет со своими обедами.

Нам обоим ни к чему.

Это наша блядская реальность, детка, где тебя имеют со всех сторон – хочу сказать, но вместо этого вырывается совсем иное.

– Если готова раздвинуть для меня свои ножки, предлагаю скрепить сделку прямо сейчас, – специально губы кривлю. Ладонью грудь девичью накрываю и пальцы резко сдавливаю, второй рукой надавив на горячее местечко между бёдер. – Но сначала ты мне отсосешь. Я же должен знать за кого впрягаться. Вдруг ты ничего из себя не представляешь.

Ну же, маленькая, вдарь мне по щеке, закричи, начни возмущаться, потому что вести себя с тобой ещё ублюдочнее у меня просто не выйдет.

– Хорошо.

Да твою же мать…

Девчонка закрылась, плечи ссутулены, а пальцами всё равно к члену тянется и с колен на пол соскользнуть хочет.

Не мешаю.

Наблюдаю за тем, как она располагается между разведенных ног, волосы на кулак наматываю и дёргаю так, чтобы взгляд свой подняла.

– Мне нравится глубоко. Постарайся, крошка.

Ещё один козырь.

Сейчас она порежет меня на кусочки острыми льдинами в глазах и попросит больше никогда не дышать в её сторону. Придумает новый план. Поймёт, что алкаш этот здесь после такой встряски еще долго не появится.

Но вместо этого ладошка сжимает ствол через серую ткань.

От шума дверного звонка мы оба вздрагиваем.

– Ждёшь кого? – головой мотает. – Проверь.

Девчонка убегает из комнаты, а я локтями в колени упираюсь и голову руками обхватываю.

Пытаюсь выкинуть из мыслей бойкого Оленёнка.

– Ты кто? – пацан растерянно осматривает пространство со следами припадка его отца, а я поднимаюсь с дивана и подхожу к ребёнку в два шага.

– Друг твоей сестры. Руки мыл?

– Нет.

– Самое время, – натянуто улыбаюсь и беру протянутый мне рюкзак.

Ставлю его на ветхого вида стул и иду на выход. Общение с этим парнем точно станет лишним. Ещё одна галочка в колонке «за».

Тасю нахожу в коридоре, где она слишком тихим шёпотом разговаривает с отражением в зеркале.

Я просто молча затягиваю шнурки и нажимаю на дверную ручку, которой тоже не помешает ремонт. Впрочем, как и всему здесь.

– Артур… Постой, нас прервали.

– Я успел это заметить, – приходится повернуться, чтобы девчонка не разговаривала с моей спиной.

– Если ты не против, я могла бы зайти сегодня вечером… – зря надеялся.

– Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, в глазах отчаяние, – усмехаюсь, а она ладони в кулаки сжимает.

– Мне нужна защита, – продолжает на своём стоять.

– В десять. Минута опоздания и я проверну замок со своей стороны, – не придёт. Я на это надеюсь.

Уже в своей квартире я уничтожаю содержимое почти нетронутой пачки сигарет и слежу за временем, которое тянется раздражающе медленно.

На часах впереди высвечиваются две двойки.