Глава 21

День выдался морозный, в воздухе висела промозглая влажность, изо рта и носа вылетали густые молочного вида клубы пара. Прохожие, все до одного, выглядели заядлыми курильщиками.

Я попросил таксиста высадить меня за один квартал до нужного адреса, чтобы было время привести мысли в порядок. Что меня ждёт? Если не твой очередной розыгрыш, то, возможно, что-то похуже?

У меня даже и мысли не было, что я могу не прийти.

Я остановился на углу здания и сверился с бумажкой: как будто буквы могли сами собой поменяться местами.

Передо мной предстало длинное высотное здание с рядом разных заведений на первом этаже. Я читал все подряд названия, пока не дошёл до нужного.

Это оказался бар. Внутри было уютно, тепло и пахло взрослой жизнью. Народу было немного, наверное, ещё слишком рано для посиделок за барной стойкой в компании с собутыльником и рюмкой. Я снял перчатки, размотал шарф и расстегнул куртку. Посмотрел на часы — время 17.59. Никого похожего на тебя или твоих друзей не было видно. Я прошёл весь зал и сел за столик напротив входа, чтобы видеть, кто заходит. Вполне возможно, что придётся просидеть просто так здесь час-другой. Ладно, не так это и страшно, особых планов на этот вечер у меня всё равно не было.

Я снял шапку, куртку и бросил на сидение рядом. Что сейчас делает Джемма? Мы бы могли сидеть с ней здесь вместе. Я бы слушал её шутки про преподавателей и кивал, а она бы смеялась и безуспешно пыталась рассмешить меня — я бы только сдержанно улыбался.

За окном было темно, сложно разглядеть, кто проходил мимо. Может, ты или твои друзья. Я взял меню и попытался переключить внимание на список напитков, чтобы поменьше пялиться на входную дверь. Вдруг это поможет повысить шанс, что через неё пройдёшь ты?

Подошла официантка и спросила, что я буду пить. Я заказал кофе с молоком и сахаром. Минутная стрелка на часах тем временем приближалась к четверти круга. Пятнадцать минут — период, после которого опоздание превращается в отсутствие. Я вздохнул. Наверно, стоило ожидать такого исхода. Ничего, выпью кофе и пойду. Может, зайду куда-то ещё. Пока шёл от такси, видел симпатичный кафетерий.

Чуда не произошло. Я допил кофе, посмотрел ещё раз на часы — было без двадцати семь, и стал собираться. Отсчитал деньги за кофе плюс чаевые, надел куртку, завязал шарф. Я всё делал нарочито медленно, давая тебе время опомниться и появиться в баре, хотя и понимал, что это бессмысленно. Хотел бы прийти, давно был бы здесь.

Выйдя на морозный воздух, я огляделся, решая в какую сторону пойти: сразу в кафетерий или сделать крюк по улицам. Решил немного размяться и пошёл вдоль здания вперёд.

Когда я стоял на углу здания и сверялся с адресом, оно казалось мне таким длинным, будто тянется весь квартал. Но сейчас я как раз поравнялся с тёмным проулком, отделяющим одно строение от другого. В глубине виднелись человеческие силуэты. Непонятно, кому хочется лезть с освящённой улицы в темноту. Даже, если там преступники совершают свои незаконные злодеяния, им же всё равно нужен свет, если только они не вампиры или ещё какие-то создания ночи. Как ответ на мои мысли в переулке загорелся огонёк. Сигарета, подумал я и торопливо зашагал дальше.

— Эй!

Я обернулся, но никого не увидел. По спине пробежал неприятный холодок: голос раздался из переулка. Сейчас меня попросят прикурить, а потом… Я припустился бегом. Вряд ли хулиганы будут бегать за мной по городу, я же тут не один, к кому можно пристать.

Я рассчитывал остановиться через квартал-другой и пойти пешком, но внезапно осознал, что за мной, на самом деле, бегут. Я не оборачивался, но по звуку шагов понял, что преследователь один.

— Эй! Стой!

Я ускорился, представляя, что бегу дистанцию на соревнованиях за титул чемпиона университета. Это помогло меньше думать о том, есть ли у преследователя оружие и как близок он со спортом.

Вскоре шаги отстали, а потом стихли и вовсе. Я остановился и посмотрел назад. На вид всё было спокойно. Немногочисленные прохожие шли каждый по своим делам, глядя себе под ноги и кутаясь в шарфы. Сбитое после бега дыхание никого из них не выдало. Куда же делся тот человек? Либо я уже давно от него оторвался, либо он спрятался за углом. Я перешёл улицу и по противоположной стороне направился назад.

Нет, я не стремился возобновить «соревнования», но любопытство тянуло меня выяснить, кто это был и где теперь. А, может, и не только любопытство.

До самого бара никто похожий на злоумышленника из переулка не появился. Хотя я не особо понимал, как он должен выглядеть, но был уверен, что почувствую. У входа в бар стоял какой-то парень. Я посмотрел на него, он — на меня, а потом он махнул мне рукой. Я на всякий случай посмотрел по сторонам, точно ли это мне, потом перешёл по светофору дорогу и подошёл к входу. Если это тот преследователь, не будет же он нападать на меня у всех на виду? Парень оказался Нильсом.

— Ни фига себе ты бегаешь, — по его неровному дыханию я догадался, что преследователем был Нильс.

Мне тут же стало стыдно. И что он теперь обо мне думает? Что я последний трус?

— Пошли, — Нильс поманил меня жестом и направился в бар.

В баре была всё та же уютная атмосфера, но я чувствовал себя иначе: я теперь был не один. А ещё — оказывается, ты не обманул меня. От осознания этого факта мне в голову ударила эйфория, и я тут же забыл про побег от Нильса. А он, тем временем, снял своё тёмно синее пальто, казавшееся в жёлтом свете бара, почти чёрным, и повесил на вешалку. Шапки у него не было. Я последовал его примеру.

— О, смотрю, у вас пополнение, — окликнул Нильса появившийся из-за барной стойки усатый мужчина.

— Ага, посмотрим ещё, — ответил Нильс и подошёл к двери, ведущей в подсобное помещение.

Мы прошли по узкому коридору, заставленному ящиками с алкоголем, мимо нескольких комнат, затем мой проводник спустился по не менее узкой лестнице в подвал. Ещё не оказавшись полностью внизу, я услышал звуки гитары и барабанов. Я буду играть в настоящей группе! В твоей группе! Я чуть не подпрыгнул от радости.

Как только мои ноги преодолели последнюю ступеньку, Нильс повернулся ко мне.

— Это бар моего друга, но это не значит, что можно вести себя, как душе угодно. Понимаешь?

Я кивнул, но Нильса это не удовлетворило, и мне пришлось выдавить из себя слово «да».

В коридорчике не было ни одной лампы, а свет шёл из комнаты, откуда доносились звуки. Нильс зашёл туда, а я, помедлив секунду на пороге, шагнул следом.

Здесь были все. Сёстры-близняшки ссорились за место за ударной установкой, Росс, вальяжно развалившись на продавленном диване, наигрывал что-то на гитаре, а ты с закрытыми глазами, ловко перепрыгивая через лабиринт проводов, ведущих от усилителей и инструментов, носился по комнате. На тебе были только драные джинсы и майка, через которую просвечивал рельеф мышц. Мне ужасно захотелось поймать тебя, прекращая твой странный танец, но я сдержался.

— Привет, — сказал я, но меня никто не услышал. Только Мона, проигравшая в этот момент в игре «отбери палочки», прищурившись, окинула меня презрительным взглядом.

Я понятия не имел, что мне делать, поэтому застыл у стены, едва перешагнув порог. Нильс добрался до дивана, где сидел Росс, и пихнул его в бок, одновременно кивая в мою сторону. Росс перестал играть, поднялся с дивана и подошёл ко мне, старательно маневрируя, чтобы не задеть тебя. Ему это почти удалось, но в конце ты всё-таки налетел на него, наступив на ногу.

— Офигел, блин! — ты очнулся от странного забытья и наигранно обиженным жестом толкнул Росса в бок, а потом заметил меня. — О, а я думал, ты не придёшь.

— Здорово, — Росс пихнул меня в бок так, что, если бы не стена за спиной, то я не уверен, что устоял бы на ногах. При этом он так радушно улыбался, что я не смог обидеться. — Я Росс. И добро пожаловать в Братские узы!

— Полегче, мы его ещё не приняли, — ты окинул меня изучающим взглядом, словно видел впервые. Может, так оно и было, потому что ты сам в этот момент был кем-то другим: нормальным серьёзным парнем, ни сколько не пытающимся меня унизить. Я даже засомневался на миг, а точно ли это ты?

— Ладно, — сказал Росс и поднял руки в примиряющем жесте. — Проходи, располагайся, чувствуй себя, как дома. Нильса ты уже знаешь, наверное. Но, если что вот он, — Росс развернулся и театральным жестом указал на Нильса, который, приобняв одной рукой гитару, а другую засунув в карман, сердито из-под бровей смотрел на меня. — Девочки: Мона и Лайк. Кстати, — Росс наклонился ко мне и сказал как бы по-секрету, но я понял, что все слышали, — обе уже заняты. Ну, а Ференцем ты тоже, думаю, знаком. Да?

Я ходил за Россом по комнате и улыбался каждому из представленных. Мона смотрела на меня так, словно хочет убить и даже прячет за спиной кинжал, зато Лайк, похоже, была искренне мне рада. Из этого маленького представления я примерно определился, с кем можно общаться, а к кому лучше просто так не подходить.

— Долго ещё? — спросил ты с раздражением в голосе.

— Я закончил, — сообщил Росс, — он в твоём распоряжении.

— Отлично! — ты потёр руки. — Дамы и Господа, торжественно представляем вашему вниманию кандидата на роль вокалиста Братских уз!

С разных сторон комнаты послышались смешки, один только Нильс сохранял серьёзное лицо. Ты радостно улыбался. Я не знал, дружеская это шутка или ты, как обычно, надсмехался, но на всякий случай решил, что пока не буду обижаться. Ведь всё так хорошо начиналось.

— Вокалиста? — фыркнула Мона. — Он хоть петь-то умеет?

— А вот сейчас и услышим. Ребят, подыграйте новобранцу, — ты подошёл к синтезатору, и вои пальцы проворно забегали по клавишам.

Нильс и Росс, подобрав свои гитары, подключились к твоей мелодии, сделав её более объёмной и жёсткой. Лайк, отпихнул сестру, заняла место за ударной установкой, а Мона на вид, совершенно, не обидевшись, аккуратно присела на краешек дивана, поправляю короткую юбку. К слову, её сестра была одета куда более скромно: в потёртый джинсовый комбинезон и безразмерную белую футболку.

Мелодия всё лилась и лилась, а я стоял пнём, не понимая, что я должен делать. Если петь, то что?

Минут через пять, Нильс отложил гитару.

— Ладно, развлеклись, и будет. Ты и правда петь умеешь, или Фер над тобой прикололся? Вообще я надеялся, что ты принесёшь инструмент. Скрипка бы разнообразила нашу музыку.

Я не успел ответить, как вмешался ты.

— Серьёзно? Скрипка? А ты и правда хочешь сделать из группы то, что никто не слушает.

— Зато уж точно не твою попсу, — парировал Нильс.

— Кстати, в поп-музыке скрипка тоже довольно часто звучит, — прокомментировал Росс, но на него никто не обратил внимания. Лайк с сомнением на лице следила за спором, а Мона вообще уткнулась в телефон, из которого доносились звуки электронной игры.

— А как он будет петь со скрипкой? Ты же сам-то отказался, — спросил ты, нацепив на лицо одну из своих дружелюбных масок.

— Хорошо, пусть поёт, — Нильс махнул рукой. Похоже, я ему не особо нравился. Наверно, это из-за моего побега.

Росс, как и Лайк, следивший за спором, но только с более расслабленным выражением лица, мгновенно среагировал и, схватив с синтезатора микрофон, вручил его мне.

— Какую песню ты знаешь? Мы тебе подыграем.

Я начал лихорадочно соображать, что я помню наизусть кроме, разумеется, репертуара Сидни Дарвелла, о котором, я уверен, никто из присутствующих даже не слышал. Пауза затянулась.

— Как насчёт Linkin Park? — пришёл на выручку Росс. — What I’ve Done? Её же все, наверно, знают. Или это слишком сложно? Может, Rockstar от Nickelback? Что ты вообще слушаешь?

— Он кантри слушает, — сказала Мона прежде, чем я успел открыть рот.

В комнате повисла пауза. Нильс и Росс переглянулись, и на их лицах я заметил тень отвращения. Конечно, эта реакция была вызвана мной, а не кантри-музыкой или тем, что Мона откуда-то знает мои музыкальные предпочтения. Вот как, оказывается, бывает: думаешь, что следишь за кем-то, а в это время кто-то другой наблюдает за тобой. Мне стало совсем неуютно. Но, прежде чем я успел пожалеть, что пришёл сюда, раздался голос Росса.

— А если поп? Ты же не можешь не знать ни одной популярной песни, они же из каждой щели играют?

— Рианновский зонтик[i]? — хихикнула Лайк.

Нильс демонстративно тяжко вздохнул.

— Я знаю несколько песен из восьмидесятых, — наконец выдавил я.

Сошлись на 18 and Life[ii]. Девочки признались, что не знают песню, и место за ударными занял Нильс. А Росс взял его гитару.

Я подумал о том, что оказался среди мульти инструменталистов. Так что удивить умением играть на скрипке, фортепиано и чуть-чуть на гитаре у меня уже не получится. Новость немного пошатнула моё самомнение.

Я спел первый куплет, чуть-чуть напутав слова, и начал припев, и тут ты прервал меня, ударив кулаком по синтезатору. Нильс замахнулся на тебя, но бить не стал.

— Офигел, блин! Не трогай инструмент!

Ты равнодушно проигнорировал реплику и повернулся ко мне.

— Чё ты поёшь, как при смерти? Давай больше души, что ли.

Мы продолжили с припева. Ты закрыл глаза и стал покачиваться в такт музыке. Твои руки подсказывали мне с помощью странных жестов, когда мне петь громче, а когда — чуть слышно. Я вспомнил этот твой язык, которым ты пользовался ещё в школе. Ничего гениального в нём не было, зато — просто и понятно. Я старался подчиняться твоим требованиям, но больше внимания уделял твоёй мимике.

И я погрузился в мысли о твоём таланте, идущем изнутри. Да, ты мог вести себя, как последняя сволочь, но никто не в состоянии был оспорить твои незаурядные способности.

Нильс бросил палочки, не доиграв повтор припева.

— Ладно, мы поняли…

— Что ты поёшь, как пришибленный, — продолжил за него ты.

Я посмотрел на Нильса, но у него было такое лицо, будто ты прочитал его мысли.

— Нормально он поёт, что вам не нравится? — возмутилась Лайк. — Можно подумать, у нас есть другие варианты. Хотите сманить Грина из Красных?

— Нет! Только не его! — воскликнул Росс и театрально изобразил приступ тошноты.

— Хорошо, — сказал Нильс, — оставляем. Фер, сделаешь только с ним что-нибудь, чтоб он поживее стал. Твоя задача будет.

Ты пожал плечами, видимо, не возражая.

— Ага, — подала голос Мона, оторвавшись, наконец, от своей игры. — Только не трахай его.

Все засмеялись, а ты — громче всех. Я же залился краской.


[i] Имеется ввиду песня Рианны Umbrella, вышедшая в 2007 году

[ii] Песня американской глэм-метал группы Skid Row

Загрузка...