Я твоя тень

Глава 27

Как я выбрался из бара, вспоминать не хочется. К счастью, ребята так и не узнали, где я ночевал. Сам я забыть об этом сумел лишь через несколько дней, когда синяки на спине перестали мешать спать по ночам.

Да-да, очень смешно, я такой вот нежный.

Учебный семестр начинался странно. За первую же неделю я умудрился прогулять несколько лекций, провести ночь непонятно где, но ни Джеммы, ни её подруг, я ни разу не встретил. Зато видел тебя, сочинял музыку с твоей группой и даже получил негласное расположение от Нильса. Правда, не смотря на всё это, у меня не было уверенности, что я в ближайшее время увижу тебя или ребят снова. Если, конечно, не начну снова выслеживать тебя.

Ближе к выходным, когда я понял, что шансы просто так наткнуться на кого-то из группы, не велики, я решил разочек вернуться к прежней привычке. В пятницу последняя лекция заканчивалась около шести вечера. Не совсем подходящее время, чтобы ловить тебя у твоего дома, но я уже больше не мог ждать, когда меня кто-нибудь соизволить найти и пригласить на репетицию. Уверен, что встречи там проходили больше одного раза в неделю. Я поужинал в университетском кафе и уже собирался идти «на дело», как ко мне внезапно подошла Джемма. Она выглядела очень серьёзной и даже недовольной. Это, наверно, от того, что я ей так и не позвонил, чтобы согласовать выбор предметов или сходить с ней на танцы.

— Ты должен мне свидание, — без приветствия начала она. — Самое лучшее, которое только сможешь изобрести.

Я открыл рот, чтобы возмутиться, но Джемма вдруг заулыбалась, взяла меня за руку и потащила на улицу. Я еле успел накинуть куртку, которую застёгивал уже по дороге.

Отойдя пару метров от входа в кафе, Джемма отпустила меня. Вид у неё снова стал сердитый.

— Куда ты хочешь сходить? — спросил я, желая поскорее увидеть улыбку, а, может, и просто отделаться и уйти по своим делам.

— Ты должен придумать сам. Иначе, в чём смысл. Хотя…, — она задумалась, а я огляделся по сторонам в поисках весомого повода унести ноги подальше, чтобы вернуться к своему плану на вечер.

Пока я крутился по сторонам, а Джемма сочиняла коварный сценарий лучшего на свете свидания, кто-то аккуратно дотронулся до моего локтя. Я повернулся и увидел Лайк.

— Приве-ет! — крикнула она радостно. — Тебя трудно найти.

Я улыбнулся Лайк, потому что очень рад был её видеть, но Джемма-то её тоже заметила. И на лице её появилась какое-то странное выражение, точно не означающее ничего хорошего. Моя улыбка быстро выпрямилась в прямую линию, зато лицо Лайк стало ещё радостнее.

— Привет, — сказала она Джемме. — Рада познакомиться. Ты же девушка Тейта?

Джемма кивнула, прищуривши недобрый взгляд. Не знаю даже, кому он предназначался: мне, Лайк или нам обоим. Я почувствовал, как второй локоть попал в собственность Джеммы, она дёрнула меня к себе, я даже споткнулся.

— Я тоже очень рада познакомиться, — сказала Джемма, хотя тон её голоса говорил об обратном. — Но нам пора идти. Всего доброго!

Джемма потащила меня куда-то. Я обернулся и увидел, как Лайк улыбается мне и машет рукой в пушистой варежке на прощание. Она выглядела такоё маленькой, невинной и ранимой, что у меня сердце защемило — так хотелось обнять её и защитить от всего на свете. Вот бы было здорово, если бы Лайк была моей девушкой, а не Джемма!

Вечером я получил от Лайк сообщение в фейсбуке: «Хочешь сходить со мной в кино?» Я почти машинально ответил «да».

***

Джемма записала нас на бальные танцы, по вечерам два раза в неделю. Всё бы ничего, я люблю искусство, я бы не расстроился даже, если это оказался стриптиз (правда, не знаю, чтобы я там делал), но занятия стали отнимать время, и я каждый раз боялся, что пропущу репетицию группы из-за них. А ещё Джемма всё время на меня сердилась, хотя и не говорила из-за чего. Я уже перебрал в голове все варианты: я не попрощался перед отъездом домой на каникулы, не поздравил её с Рождеством, ни разу ей не позвонил, ничего не подарил…

В тот день мы с Джеммой пошли в настоящий ресторан, а не просто забегаловку, как обычно, и у нас вроде как было настоящее свидание. Я даже купил ей розу. Правда, на следующий день Джемма напомнила, что я всё ещё должен ей свидание, и тогда я понял, что просто поесть в ресторане — этим я не отделался. Я полдня думал, что бы такое придумать, и выяснял в интернете, чем можно впечатлить девушку. Прыжки с парашютом, тарзанкой и поход в пейнтбольный клуб я отмёл сразу, слишком уж специфично. Свидание в ресторане небоскрёба тоже не то: наверняка Джемма там уже была, это же первое, что придёт в голову по приезду в Нью-Йорк, да и рестораны, очевидно, ей не по душе. Так что я остановился на путешествии на воздушном шаре.

Позвонил родителям и долго доказывал, что деньги мне нужны на свидание, а не покупку «наркоманских шмоток», как выразилась мама. Выпросил только когда пообещал прислать видео доказательства и дать номер телефона Джеммы. Положив трубку, я трижды пожалел, что не выбрал более дешёвый способ загладить неизвестную вину перед Джеммой, но дело было сделано, и через час деньги уже были на моём счету.

Я надеялся, в эти же выходные выполнить долг и со спокойной совестью перейти к поиску ребят из группы, ведь я хоть и виделся с Лайк, но номер телефона спросить забыл. Можно, конечно, было общаться и в фейсбуке, но это неудобно и всегда был шанс не заметить сообщение. К тому же, кроме Лайк на мои сообщения так никто и не ответил с самого Рождества. Но о путешествии удалось договориться самое раннее только на следующие выходные.

Я позвонил Джемме и сказал, что приглашаю её на свидание в следующую субботу в четыре часа. Вместо того чтобы обрадоваться, она сухо ответила «хорошо» и положила трубку. Настроение у меня испортилось. А если она возьмёт, опять не пойми на что обидится, как я докажу родителям, на что потратил деньги? Может быть, тогда Лайк не откажется, просто так, чтобы путешествие не пропадало.

А пока я переживал по поводу следующих выходных и поведения Джеммы, Лайк написала в фейсбуке, что присмотрела интересный фильм в понедельник вечером, и спросила, не сильно ли я занят в это время. Я с радостью согласился, пожалев во второй раз, что уже встречаюсь с Джеммой и не познакомился с Лайк раньше. От неё никаких претензий ждать не приходится, она даже берёт инициативу на себя. Повезло же Нильсу!

Мы встретились в фойе кинотеатра, Лайк с разбегу бросилась мне на шею и обвила руками. Я легонько приобнял её тоже, но она быстро отстранилась.

— Идём? — она взяла меня за руку, и мы пошли в зал. Со стороны явно было похоже, что мы пара. Мне стало одновременно и весело и грустно — за иллюзию и за правду.

Фильм был не очень смешной, но Лайк так заразительно смеялась, что я легко поддался её примеру. Наверно, если бы я сидел один, то и не улыбнулся бы ни разу.

Когда мы вышли из кинотеатра на освещённую фонарями улицу, я спросил:

— А почему Нильс не пошёл с тобой?

— А почему он должен? — спросила она, вновь беря меня за руку, и направляясь по тротуару. — Не против перекусить? Мне кажется, я высмеяла весь сегодняшний обед.

— Да, конечно, — я поспешил за ней следом. — Нильс же твой парень?

Лайк засмеялась.

— С чего ты взял? Мы просто друзья, — она немного помолчала. — Ну, он за мной ухаживает, но я не соглашалась становиться его девушкой.

Я хотел было спросить «почему», ведь Нильс такой крутой, всем заправляет в группе наравне с тобой, а, может, и больше. Имеет привлекательную внешность, которая, уверен, не даёт покоя многим девушкам: высокий, широкоплечий, блондин, да ещё и при всём этом рок-музыкант. Как может быть, чтобы ему отказала девушка? Но я не спросил. Побоялся, что Лайк примет меня за человека с не просто праздным интересом. А когда она сказала, что пока не готова встречаться и любит решать всё сама, а не соглашаться на то, что предлагают, я порадовался, что вовремя прикусил язык. Пусть думает, что я не навязчивый и лучше Нильса.

Мы зашли в KFC и заказали по стакану колы и по порции куриных крылышек. После того, как мы уселись за столиком друг напротив друга, и Лайк немного поиграла этими самыми крылышками, изображая, что они летают из её коробочки в мою и обратно, я спросил:

— А у вас уже давно эта группа?

— Братские узы? — переспросила Лайк, откусывая солидный кусок крылышка. — Мы с Моной присоединились в сентябре, в то время она уже как бы существовала. Но ребята считают, что официально мы с осени.

— Почему как бы? — я тоже принялся за свою порцию. Курица показалась мне слишком сухой и пережаренной, но я не хотел показывать свою привередливость в еде, поэтому изобразил восторг.

Лайк засмеялась с полным ртом и стала похожа на маленькую хомячиху.

— Нильс же с Ференцем вечно в творческих разногласиях. Один хочет музыку без рифов, понятную только эстетам, другой — что-то более народное, как он выражается сам. На чьей стороне Росс, не спрашивай, потому что он в таких спорах не участвует. Карму бережёт, — Лайк снова захихикала и запила курицу колой.

Я попробовал сделать так же, но пузырьки вдруг резко ударили в нос, я закашлялся и чуть не вывалил на стол не дожёванное крылышко. Пришлось даже закрыть рукой рот, чтобы не случилось это ужасное, от чего бы Лайк, по идее с приступом отвращения должна бы была убежать из кафе. Когда я почувствовал, что могу дышать нормально, посмотрел на Лайк. Она так заразительно улыбалась, что я не смог не ответить ей тем же.

— Ты смешной, — сказала она.

Мы справились с едой за полчаса, а потом пошли гулять. Точнее, просто бесцельно болтаться по городу, как сказала Лайк.

— Можно задать тебе глупый вопрос? — спросил я.

Мы проходили какой-то большущий сквер — наиболее удачное, на мой взгляд, место для глупых вопросов. Если что, можно начать тыкать пальцами в сторону какой-нибудь скульптуры и шустро менять тему разговора.

— Конечно, я как раз умные вопросы не люблю.

— Ференц и Френсис — это же один и тот же человек?

— О, это далеко не глупый вопрос, — ответила Лайк и пошла в сторону законсервированного на зиму фонтана, в самом центре сквера. — Фер говорил, что поменял имя, но я не знаю, правда ли это. Никогда не видела, чтоб кто-то менял имена. Ну, такое, наверно, бывает, но… Это ведь так странно?

Я кивнул. Не то, чтобы я был полностью согласен с Лайк, но нечто таинственное в твоём поведении было, это точно. Так что, если ты и на самом деле поменял имя, то точно не просто потому, что тебе разонравилось имя Френсис.

После того, как Лайк прошлась по ограждению фонтана, балансируя на самом краешке, мы обошли сквер по периметру и вышли к дороге. Разговор со смены имени перетёк на наши с тобой отношения.

— Мне иногда кажется, — сказала Лайк, — что Фер что-то задумал насчёт тебя. Ну, не то, чтобы я была параноиком, но это так странно, что он привёл тебя в группу, а теперь почти не общается с тобой. Я понимаю, что вы мало знакомы, и ты для него в первую очередь музыкант, а не друг, и твои способности и навыки важнее личных качеств и всё такое, но… Тебе не обидно оттого, как он с тобой обращается?

И это был первый раз, когда кто-то сказал подобное о тебе. Потом были и другие.

Я несколько опешил от такого вопроса и с трудом заставил себя не останавливаться посреди дороги. Мы как раз проходили мимо какого-то отеля, возле которого торчало несколько машин такси. Можно бы было заскочить в одну из них и быстро исчезнуть от необходимости признаваться в более тесном знакомстве с тобой, о чём не знала Лайк.

— Я… я никогда не думал об этом. Не обращал внимания, — ложь далась мне просто, Лайк с таким аппетитом проглотила её, что мне даже стало стыдно.

— Да, конечно, — поспешно проговорила она. — Это, наверно, мне со стороны кажется всё. И ты же парень, вы на такие вещи не обижаетесь, совсем забыла.

Лайк повернулась ко мне и, запрокинув голову, так как была существенно ниже меня, и скорчив на своём миленьком личике гримасу извинения, посмотрела мне прямо в глаза. Не знаю, для чего это было: просто, потому что она такая забавная или потому что подозревала, что я соврал. Но я ничем не выдал себя, потому что зациклился только на том, какого необычного цвета у девушки глаза: зелёные, со светло-серым кольцом вокруг зрачка и тёмными крапинками на радужке. Ничего подобного раньше не видел. У Джеммы глаза самого обыкновенного цвета, серого. Интересно, у Моны такие же глаза, как у сестры?

Знаешь, а я ведь так и не узнал этого.

Я заметил по левую руку Бруклинский мост и жестом предложил Лайк пойти туда, она не возражала.

На мосту завывал холодный и, наверняка, северный ветер, дующий прямо с моря и желающий свалить с ног. Может, даже за перила. Я слышал, что в Нью-Йорке нет ни одного моста, с которого бы хотя бы раз не сиганул в воду какой-нибудь бедолага. Я спросил Лайк, не представляла ли она, как её ноги отрываются от асфальта, а она сама летит головой вниз прямиком в холодную воду. Кто угодно другой в ответ на такой вопрос покрутил бы пальцем у виска или посоветовал бы сходить к психиатру, но я чувствовал, что Лайк не такая. И, хотя я очень редко угадывал истинную сущность людей, потому что, как пришелец с Плутона, совершенно их не понимал, сейчас я не ошибся.

— Нет, но я часто представляю то же самое, когда смотрю из окон высотных зданий. И надеюсь, что ветер подхватит моё тело и унесёт далеко-далеко, а когда ему надоест, бросит на стог сена.

— А мне кажется, если я упаду в воду, то погружусь к самому дну и обзаведусь жабрами и плавниками. А потом встречусь с морским царём и попрошусь в его владения на пмж.

Лайк обернулась и совершенно необидно хихикнула.

— Что?

— Представила тебя с русалочьим хвостом.

Мы оказались так близко друг к другу, на мосту, с которого открывался роскошный вид на скрывающееся на горизонте солнце, совершенно одни. Мне стоило наклонить голову и наши губы бы соприкоснулись. Наверное, если бы мы были героями фильма о любви, то всё так бы и случилось. Но я никогда не знал, в какой момент и что я должен делать, никогда не умел угадывать мысли других. Я даже не понимал, упущен ли момент или его вообще не было. Лайк вдруг развернулась и с радостными криками, закинув руки к небу, побежала вперёд. Я постоял несколько секунд, сначала глядя ей в спину, потом представляя её реакцию, если бы она обернулась, а мне нигде нет. Стала бы искать меня на дне залива? Но ветер свирепствуя, стал задувать в уши, намекая уже идти догонять не свою девушку, и я побежал вперёд.

Примерно к полуночи, отпахав несчитанные километры по городу, совершенно замёрзшие и проголодавшиеся не хуже лесных волков, мы забежали в круглосуточную пиццерию.

— Ух, хорошо тут, — пробормотала Лайк онемевшими губами, устраиваясь за столиком. — Всё ещё не привыкну к здешней погоде, хотя уже восемь месяцев тут живу. А ты, кстати, откуда?

Пока мы ждали заказанную одну на двоих пиццу с морепродуктами, я рассказывал Лайк о своём городе, о родителях, о школе и даже о Харпере. Она вежливо слушала и задавала кучу вопросов. Я еле успевал отвечать, хотя, если не лукавить, я был просто в восторге о того, что интересен кому-то. Причём Лайк не просто спрашивала и выслушивала ответ, но и умудрилась одобрить посещения мной сотни творческих секций, вместе со мной огорчиться исчезновению брата и даже пошутила о том, что я вынужден отдуваться перед родителями за двоих: и радовать и даже огорчать за себя и за Харпера.

Пицца оказалась огромной, но такой согревающей и вкусной, что мы слопали её минут за десять. И даже крошки подобрали.

— А ты знаешь, что в нашем универе есть клуб защитников пиццевых корочек. Может, и нам туда вступить, а?

Время, проведённое с Лайк, пролетело незаметно. И, хотя, когда мы расстались у её общежития, на часах было без пяти минут «закрытие на ночь общежития», мне казалось, что мы только-только вышли из кинотеатра, и вот уже так поздно. Я был неописуемо счастлив, что у меня появилась такая хорошая подруга, что совсем забыл и про тебя, и про группу, и про то, как важно поддерживать равные отношения со всеми, когда являешься членом коллектива. На следующей нашей встрече в подвале бара, которая случилась в среду (к счастью, танцы Джеммы были по вторникам и субботам), первое, что я заметил, в приподнятом настроении залетая в комнатку, это суровый, нет, даже злобный взгляд Нильса.