Я твоя тень

Глава 67

Сквозь огромные окна лофта был виден кусочек улицы: угол дома напротив, вывеску, часть перекрёстка, висячие светофоры. Небо давно потемнело и приобрело оттенок бледно чёрного цвета, если такой вообще бывает. Из-за множества огней, являющихся неизменным атрибутом большого города, об истинном его цвете догадаться было невозможно.

Я сидел посреди первого уровня квартиры и повторял про себя рифмованные строчки: все твои стихи за вечер и часть ночи я выучил наизусть. Теперь я уже не был уверен, что в них речь обо мне. История шла от первого лица и была рассказана настолько проникновенно, как если бы автор проживал это когда-то на самом деле. Может быть, ты писал о себе? Но — нет, я не мог поверить, что ты, оказывается, совсем не такой, каким всегда казался мне. Не можешь же ты, в конце концов, чувствовать то же, что и я, ведь ты совсем другой: независимый, смелый, нестандартный? Эта мысль отозвалась во мне двоякими чувствами. Это сближало нас ещё больше, мы становились единым человеком, одной личностью, но в то же время мне было неуютно ощущать себя больше не уникальным, как будто на мою одинокую не-планету Плутон кто-то влез, не сняв сапоги.

Ты отсутствовал уже восемь часов. В голову стали заползать мысли о том, что с тобой могло что-то случиться: авария, арест, драка, убийство… Вдруг за моей машиной следили, или Джон отказался за неё платить, а ты вспылил, или ты нарушил все возможные правила дорожного движения, и это не обошлось без последствий? Я бы мог отправиться к тому кафе и проверить сам, но сидел, как пригвождённый и всё перебирал и перебирал в голове строчки стихов.

Если ты не вернёшься ко мне, если я тебя больше не увижу, очищающий огонь покажется мне единственной перспективой.

Я не знаю, как теперь жить без тебя, особенно сейчас, когда я больше не похож на себя и даже вряд ли могу воспользоваться своими документами. Меня никогда не ловила полиция, в их базе нет моих отпечатков пальцев, я никогда не лечился у стоматолога, а, значит и по снимкам зубов меня не узнать, и в кровном родстве я не состою ни с родителями, ни с Харпером. Теперь я просто твоя тень, которая, если ты не объявишься, вынуждена будет скитаться по миру, оставаясь бесхозной до скончания лет.

Со стороны входа раздался какой-то звук. Я подскочил, собираясь броситься к тебе навстречу, но остановился на половине пути, вспомнив про парня, который вскрыл дверь в наше предыдущее жилище. Что, если он нашёл и эту квартиру? Я поискал взглядом нечто увесистое, чем можно оказать сопротивление, и заметил сковороду. Дверь открылась, на пороге возникла твоя долгожданная фигура, хрупкая и тёмная, словно ты не человек, а морок. Я встретил тебя со сковородой наперевес.

— Оу! Полегче, чувак. Когда это ты успел меня так невзлюбить? — удивился ты.

Я бросил утварь на пол. Она зазвенела, ударившись об паркет, и откатилась к накрытым скульптурам. По твоему лицу сложно было понять, как всё прошло с моей машиной и Джоном, но я был счастлив осознать, что ты здесь, а значит, я не бесхозная тень.

Ты вошёл в квартиру, успел сделать пару шагов, и я сгрёб тебя в свои объятия.

— Какие страсти, — пробормотал ты, то ли недовольно, то ли шутя. — Хорошо, достаточно, — ты похлопал меня по плечу, но я не хотел тебя отпускать. — Ладно тебе, это уже перебор. Эй, ты слышишь? — ты попытался высвободиться, но я ещё крепче сжал тебя. — Тейт! Ты задушишь меня!

Я нехотя расцепил руки. Ты сразу же шарахнулся в сторону, мгновением пролетел половину квартиры, оказавшись в кухонном уголке. На лице было написано чуть ли не отвращение. Я помедлил, но потом подошёл к разделочному столику, сел на стул и посмотрел на тебя снизу вверх.

— Прости меня, если я сделал тебе неприятно, — прошептал я.

Не знаю от чего, но ты вдруг рассмеялся. Я решил, что это знак, что я прощён и успокоился. Тем временем, ты достал из холодильника стеклянную бутылку с пивом и, сев напротив меня, сделал большой глоток.

— Я тоже хочу, — сказал я.

Ты никак не отреагировал, как будто злился на меня. Не могли же мои объятия вызвать такую реакцию? Или же могли? Может, я повёл себя, как сумасшедший, и ты сейчас размышляешь, как побыстрее избавиться от меня? Вдруг я тебя разочаровал?

Я сделал движение, чтоб подойти к тебе, но быстро остановил себя, поэтому со стороны, наверное, могло показаться, что у меня судороги. Ты был так близко и в то же время так далеко. В голову никак не приходили идеи, что мне сделать, чтобы всё исправить, чтобы всё стало так же, как и до моего нелепого поступка.

Пиво в твоей бутылке скоро кончилось. Ты толкнул её, и она откатилась по скользкой столешнице на самый краешек стола. У меня внутри всё сжалось, как будто ты отверг не пустую бутылку, а меня.

— Ференц, — прошептал я. — Мне очень жаль, правда…

Ты резко выбрался из-за стола, шагнул в сторону, потом изменил направление и в мгновение оказался возле меня. Я по инерции отшатнулся, потому решил, что ты захочешь ударить меня, но ты схватил меня за руки и, притянув к себе, поцеловал в губы. Всё длилось пару секунд. Ты хлопнул меня по спине, положил руки мне на плечи и хорошенько встряхнул. На твоём лице появилась лукавая ухмылка. Казалось, ты смеёшься надо мной. Опять.

— Всё прошло, как нельзя лучше. Деньги наши!

— Деньги? — я не успел сообразить из-за того, как быстро ты переменил своё настроение. Или, может, это я просто тормоз.

— Ага, за тачку. Операцию я оплатил, и ещё осталось. Стоит это отметить, согласен?

Почему-то эта новость меня не обрадовала. Да, я согласился на продажу машины с лёгкостью, не раздумывая, но всё-таки это был подарок родителей. Я так подвёл их. Если что-то испортит и наши с тобой отношения, то у меня не останется ничего.

На первом ярусе лофта нашлась старенькая магнитола, к которой длинными проводами присоединялись колонки размером с тумбу. Ты выкрутил звук на максимум и принялся носиться по квартире и вопить, как ненормальный. Наверное, ты что-то принял, одно только пиво так подействовать не могло, потому что так вести себя при постороннем вряд ли кто-то способен. Но… Не мне судить, как могут вести себя нормальные люди, а как не могут. Где я и где норма? А, может, я и не был для тебя посторонним, и тебе было всё равно, что я о тебе подумаю.

Мне хотелось присоединиться к твоему безумному танцу победы, но только я попытался повторить твои движения, поймал на себе твой осуждающий взгляд. Всё это напоминало тот день, когда я в первый и последний раз пришёл на школьную дискотеку. Не знаю, насколько глупо я смотрелся, но как только я попытался изобразить что-то на подобии танца, все, кто были рядом уставились на меня, как на последнего чокнутого. Через десять минут дискотека для меня тогда закончилась. Неужели и ты считаешь меня ненормальным?

Может, мне это только показалось? Может, мне вообще не столо всё время ловить твой взгляд, чтобы понять, одобряешь ли ты мои действия?

Я отошёл от кухонного уголка поближе к центру помещения, закрыл глаза и представил, что совершенно один. Как тогда, когда ты заставил меня раздеваться в парке, или когда впервые вышел на настоящую сцену в клубе. Моё тело быстро уловило ритм музыки и принялось подражать ему. Мысленно, я представлял себя тобой, вспоминая, как ловко ты двигался на сцене или даже несколько секунд назад.

Внезапно музыка резко стихла. Я открыл глаза, не понимая, что произошло. Вырубили электричество? Сломалась магнитола? Первый вариант сразу же отпал, потому что свет в помещении горел. Я заметил тебя, поднимающегося на второй ярус.

— Ференц? — позвал я, правда, получился только тихий шёпот себе под нос.

Тем временем ты скрылся наверху. Я проверил магнитолу, предварительно повернув ручку звука на минимум. Всё работало. Видимо, настоящей причиной твоего поступка были мои нелепые движения, ты не хотел их видеть и отключил музыку. Мне бы стоило обидеться, но я лишь согласно вздохнул. Ты прав, танцор из меня никудышный. Да и праздник, наверное, был только твой.

— Эй, чего ты там застрял, я же жду тебя, — послышался твой голос сверху.

Мой пульс ускорился раза в полтора. Я сорвался с места и за полсекунды преодолел все ступени. Ты лежал на кровати, подложив под голову всю кучу подушек и раскидав ноги. Я неуверенно подошёл ближе и опустился на самый край.

— Чё ты как благородная девица, — скривился ты. — Иди ближе, я не кусаюсь.

Твой взгляд был полон надменности, и куда только делась та весёлая улыбка, принадлежавшая мне? Ты похлопал по кровати возле себя. Я сдвинулся туда, куда ты хотел, но ты вдруг передумал и оттолкнул меня назад. Я вернулся на свой край в совершенном недоумении, что ты от меня хочешь.

— Чё ты всё время молчишь, как рыба-пузырь? Сказал бы чё. Я скучал, — твоё внезапно смягчилось, и ты улыбнулся. Мой мир снова зацвёл красками. — Я знаю, ты хочешь меня спросить.

Я кивнул, подумав о стихах и собираясь с мыслями. Как лучше сформулировать предложение, чтобы ты не подумал, что без спросу залез в твои вещи? Ты пихнул меня ногой и поднял брови, в ожидании.

— Как твои дела? — спросил я для разминки. Наверное, это было слишком издалека, я понял это по твоему выражению лица и тому факту, что ты так и не ответил. — Ладно, — вздохнул я. — Я хотел спросить про… про группу. У вас есть ещё будут концерты?

Ты махнул рукой и скривил рот. Наверное, ты ждал другой вопрос.

— Пока не знаю, — наконец, сказал ты.

— Я бы хотел посмотреть.

Ты закатил глаза.

— Опять ты из себя недотрогу строишь! И вот на фига? На лбу же всё и так написано.

Я совершенно не понял, что именно написано на моём лице, и может ли это быть побочным эффектом от операции.

— Извини, — пробормотал я. — Я просто… не знаю, как спросить.

Ты некоторое время смотрел на меня, очевидно, ожидая продолжения фразы, а потом равнодушно сказал:

— Я тоже не знаю.

У тебя сделалось такое лицо, как будто ты внезапно прочитал пару томов словаря или чего-то не менее скучного, и сейчас вот-вот провалишься в кому.

Мне надо было произнести: «ты писал стихи обо мне?» — несколько простых слов, что может быть легче? Но язык онемел и отказался поворачиваться, а мысли в голове застыли, парализованные страхом. Вдруг я потеряю тебя? Нет, пусть уж лучше я никогда не узнаю правду. Это решение принесло облегчение, и я улыбнулся, не думая, как это может выглядеть со стороны.

— Можно, я с тобой полежу? — наконец, спросил я. Вот эти слова дались мне очень легко.

Ты ухмыльнулся и изобразил пальцами у своего лица «сердце». Наверное, это значило «да». Я подвинулся и положил голову возле твоей. Места хватило, чтобы положить только одну ногу, но меня это не смущало. Я взял тебя за руку, а потом прижался головой к твоему плечу. Твои волосы щекотали мою кожу, не скрытую бинтами. Вдруг я почувствовал твои губы на моём лбу.

— Ты знаешь, что я тебя люблю? — спросил ты, дыша мне в лицо.

Я улыбнулся, не оборачиваясь.

— Да. Знаю.