Я твоя тень

Глава 73

— А вот теперь можно и спичку кидать! — сказал ты, оглядывая мою работу. — Хочешь сделать это сам?

В канистре осталось бензина на донышке, после того, как я обмазал всю пристройку, исключая дверь и крышу. От мерзкого запаха кружилась голова. Я ужасно устал, но предложение принял. Ты передал мне коробок, который, оказывается, носил с собой, но прежде чем я успел чиркнуть спичкой, ты остановил меня жестом.

— Ты хочешь сжечь дом? — спросил я, потому что ты не спешил объяснять своё поведение.

— Хочешь узнать секрет? — ты прищурился и сделал заговорщицкий вид.

— Конечно, хочу!

Я хотел высвободить руку со спичками, чтобы мы могли где-то присесть, и я бы выслушал, наконец-то, твой рассказ. Но твои планы оказались иными. Ты лишь сильнее сжал мою кисть, от чего коробок смялся.

— Не дёргайся и слушай. Этот дом, как ты угадал, когда-то был моим. Точнее, моего отца. Мы приезжали сюда на лето, он рыбачил — тут речка недалеко, а мне приходилось строить вот это, — ты кивнул головой на постройку, которую собирался сжечь. — От нас только ушла мама, поэтому отец был вечно бухой и злой. Хотя иногда на него и накатывала сентиментальность, и он ударялся в сопли. Я был мелкий, быстро уставал, да и какому подростку хочется проводить лето на штрафных работах. Отец уходил на рыбалку, я делал вид, что тягаю доски, а потом сваливал. Он не особо следил за скоростью строительства. Но однажды он вернулся днём. Не знаю, выпивка кончилась, он уронил всю наживку в реку или единорог в жопу лягнул. Фиг его знает… Короче, как понимаешь, меня тут он не нашёл. Когда я вернулся, он жарил рыбу на мангале. Вон там, — ты повернулся к дому и указал свободной рукой на пространство перед крыльцом, — стояла железная цистерна, мы её использовали для сжигания мусора и готовки на природе. Иди, говорит, сюда. Смотри, какую здоровую рыбу я поймал. Я подошёл, а он — хвать меня за руку и в огонь сунул. Мол, не нужны мне руки, раз я ими только дрочить умею, а не строить. Я вырывался, но он такой здоровый был, мой батя…

У меня перехватило дыхание, и остаток рассказа я слушал не дыша. Неужели такое может сделать родной отец? Получается, мои родители не такие уж и строгие. Вот почему ты так холодно отнёсся к тому, что я когда-то жаловался на своих предков. Конечно, твои же просто изверги: мать бросила, а отец, вообще, садист.

Мне захотелось обнять тебя, утешить. Хотя я и понимал, что это тебе бы ничего не дало.

— Это ещё не вся история, — сказал ты после небольшой паузы. — В то лето я таки построил пристройку. Кстати, это не она, это более новая.

Ты дёрнул за ручку и открыл дверь. Внутри было темно и лишь немного света проникало сквозь щели в задней стене. Ты шагнул в сторону, твоя тень ушла из проёма, и я увидел нечто, что, наверное, когда-то было сортиром. Именно сортиром, потому что уборной это назвать было никак нельзя. Небольшое квадратное помещение и дырка в полу посередине.

Я шагнул вперёд, чтобы заглянуть вниз и услышал смешок. В яме было темно.

— В первый раз туалет видишь?

— Такой — впервые, — честно признался я. — А как в него…

На этот раз ты заржал в голос.

— Как в него срать? Ты это хочешь спросить? — ухмыльнулся ты, успокоившись. — А вот так. — Ты отпустил, наконец, мою руку, сложил ладони вместе и изобразил, что ныряешь в тёмную яму рыбкой. — Хочешь попробовать?

Я помедлил с ответом, и ты снова засмеялся.

— Тут была такая деревянная хрень, типа стула, и сидение сверху. Так что не так уж и страшно. Там, кстати, и лампочка осталась. Не знаю, работает ли. Заглянешь? — я резко помотал головой. Ты снова ухмыльнулся. — Да ладно, не боись.

Жестом придворного ты пригласил меня пройти в сортир.

Я осторожно поставил ногу на деревянный пол, и он подо мной отчаянно заскрипел, а пара досок даже закачались. Пожалуй, строил эту пристройку не особо умелый инженер. Расставив ноги над дырой в полу, я аккуратно повернулся лицом к выходу. Над дверным проёмом, и правда, торчала лампочка без плафона.

— Да, она здесь, — сообщил я.

Тебя хорошо было видно через проём. Ты стоял, уперев руки в бока и глядя на меня каким-то странным взглядом. Улыбки больше не было, лишь странный блеск в глазах. Я подумал, что тебе, наверное, стоит пореже принимать то, что ты принимаешь.

Ты подошёл вплотную к проёму и упёрся руками в косяки. В помещении заметно потемнело.

— Так вот, после того, как я построил этот сортир, — продолжил ты свою историю, — мой батя в очередной раз напился. Ему до жути не нравилось, когда я слонялся без дела, и он придумал, что помимо сортира нам нужно помещение под инструменты. Время шло к осени, и меня вконец всё это строительство достало. Я хотел хотя бы последние две недели перед школой отдохнуть, как человек. Я так тогда ему и сказал. Мол, детский труд не законен и всё такое. Видел бы ты, как он рассвирепел. Схватил меня за руку, завёл сюда и закрыл дверь. А потом…

Ты похлопал себя по карманам, потом протянул руку мне. Где-то в глубине души одинокий таракан забил тревогу, но я его не послушал. Я отдал коробок со спичками тебе. Ты захлопнул дверь. Я ощутил, как пульс начал отдавать где-то в горле, но ничего не сделал, просто стоял, как вкопанный в этот деревянный шаткий пол. А сквозь щели в стенах начал проникать дым.

— Френсис…, — тихо позвал я, боясь выдать страх в голосе. Я убедил себя, что ты всего лишь пытаешься напугать меня. Наверное, это часть твоей истории. Если я выскочу отсюда, ты сочтёшь меня трусом.

Ты не отозвался. Дыма становилось всё больше. В горле запершило, я закашлялся. Ты уже должен был понять, что затея становится опасной, и открыть дверь. Я натянул на нос футболку, чтобы хоть немного отфильтровать воздух. Сквозь дым, разъедающий ко всему прочему ещё и глаза, я увидел языки пламени на поверхности передней стены. Это было уже слишком. Я бы и дальше стоял в огне, пытаясь доказать, что я стою тебя, но инстинкт самосохранения взял верх. Я толкнул дверь. Она оказалась заперта.

— Френсис! — закричал я, но из-за дыма получился лишь жалкий хрип.

Тогда я попытался выбить дверь. Она оказалась крепкой. Несколько раз я ударял что есть силы плечом о деревяшку, она скрипела, кряхтела, но петли крепко держали её в проёме. Я не знал, чем ты подпер дверь или из чего сделал засор. Жар от огня нарастал, треск пламени мешал понять, что происходит снаружи. А там явно что-то происходило: я услышал голоса. Но разобрать хоть слово я не успел. У меня помутилось в глазах, я почувствовал, как пол уходит из-под ног. И тут я вспомнил про яму. Наверное, если я упаду, то свалюсь в неё, а, может, и застряну…

Я пришёл в себя от порыва свежего воздуха, влетевшего в помещение. Перед глазами появилась огромная рука, тянущаяся ко мне. Она схватила меня за рубашку и вытянула на улицу. Я упал на землю, а хозяин руки куда-то пропал.

Немного придя в себя, я заметил, что лежу слишком близко от горящей пристройки, и от жара пламени у меня горит лицо. Я стал отползать назад и только тогда обратил внимание на окружающиеся звуки. Кто-то дрался. Прежде чем я повернул голову на звук, кто-то больно пнул меня в поясницу ногой. Дерущимися оказались ты и Росс.

— Эй! — хотел крикнуть я, но опять получился лишь хрип. Мир всё ещё казался мне туманным. — Перестаньте, — прошептал я.

Но меня никто не услышал. А потом Росс толкнул тебя слишком сильно, ты не успел ухватить его за одежду — я видел твои пальцы, хватающие воздух — споткнулся о собственную ногу и упал прямо в зияющий между языками пламени проём в сортир. У меня открылся рот, я протянул руку в твою сторону, но в этот момент часть крыши провалилась, отрезав тебя от выхода.

С секунду Росс стоял и не двигался. Он сделал движение, чтобы броситься к тебе, но жар от пламени заставил его отступить.

— Я сейчас, — бросил он, наверное, обращаясь ко мне, и убежал в дом.

Я поднялся на ноги, чтобы попробовать сделать то же, что и Росс. Но пламя разгорелось уже слишком сильно. Я услышал твои крики, хотя, возможно, мне это показалось. Слишком страшные и невероятные происходили вещи, что бы быть уверенным, что всё это взаправду.

Не знаю, сколько времени я тупил — Росс ещё не вернулся, значит, не слишком долго. Наконец, до меня дошло, что я не сплю и не смотрю фильм. Я содрал с себя футболку, обмотал ей руку, и, упав на живот, подполз, как можно ближе к огню. В самом низу деревяшка почернела не полностью. Я нащупал одну из досок, торчащих снаружи и, как я надеялся, являвшуюся частью пола сортира. Из неё торчал гвоздь. Я ухватился за него — для удобства пришлось действовать голой рукой; он оказался горячим. Я стал раскачивать доску и дёргать её — она была очень тяжёлая, как будто её что-то держало или на ней лежало что-то тяжёлое.

У меня болел от жара лоб и, даже показалось, что начали гореть волосы. Я схватился за доску обеими руками, наплевав на боль, и стал тащить её с удвоенной силой. Наконец, мои усилия увенчались успехом, доска зашаталась и сдвинулась. Я поднялся на колени и дёрнул её изо всех сил. Доска вылетела сантиметров на тридцать и снова застряла, а я шлёпнулся на землю. За секунду до падения я услышал какой-то звук: как будто часть пристройки провалилась в выгребную яму. Строение, и правда, уменьшилось ростом.

— Тейт!! — услышал я голос Росса со спины. — Уйди оттуда! Ты сгоришь!

Росс затормозил в метре от пожарища и бросил на землю стопку тряпья. В руках у него осталось старенькое зелёное одеяло, которым он попытался сбить пламя. Со стороны это казалось бессмысленным. Одеяло вместо того, чтобы загасить пламя хоть частично, вспыхнуло само. Росс еле успел его отбросить в сторону. Оно приземлилось у кустов и потухло.

Росс схватил меня за плечо и потянул подальше от огня. Я стал сопротивляться, вырвал руку и отбежал от него в сторону. В тот момент я подумал, что он хочет сжечь нас обоих. Мысли о том, что ты уже, вероятно, мёртв, я не допускал даже близко.

— Тейт! — заорал Росс так, как будто находился очень далеко, хотя нас разделяло всего метра четыре. — Здесь есть шланг или ведро?

Я заметил, что пламя с пристройки перекинулось на ближайшие кусты. Все покрытые зелёными сочными листьями, они почему-то всё равно загорелись. Я сделал шаг к огню, чтобы посмотреть, далеко ли до машины, вдруг загорится и она. Она же может, как это обычно бывает в кино, взлететь на воздух?

Россу не понравилось моё движение. В два шага преодолев разделявшее нас расстояние, он схватил меня и свалил на землю.

— Не ходи туда, — прохрипел Росс, прижимая меня к земле.

— Нет! — закричал я и стал вырываться. — Отпусти! Там Френсис! Я должен спасти его!

Я ещё что-то орал, дёргал конечностями и пытался ударить Росса. А ему как будто было всё равно, как будто он и не хотел спасать тебя.

— Слишком поздно, — пробормотал Росс и, наконец, слез с меня.

Он отошёл чуть в сторону, к огню, наверное, чтобы отделить меня от тебя. Я поднялся на ноги, откашливаясь и от дыма, и от песка, попавшего в рот при борьбе с Россом.

Пристройка медленно затухала, зато пуще прежнего разгорелись кусты. По ним огонь мог дойти и до дома. Росс стоял ко мне спиной и, не шевелясь, смотрел, как пропадает последняя надежда спасти тебя. Я подкрался к пристройке, сделав крюк, чтобы держаться от него подальше, и схватил ту доску, которую пытался выдернуть. На этот раз она легко поддалась и вылезла наружу. Доска оказалась вдвое короче глубины пристройки и заканчивалась острыми и частично обгорелыми зазубринами. Я посмотрел на Росса, он по-прежнему не шевелился, как будто был не человеком, а гипсовой скульптурой из коллекции твоей подруги Валентайн. Я подкрался к нему со спины и со всей мочи треснул этой доской по голове. Росс упал, как мешок с цементом.

Я взял его за подмышки и потащил к дому.