А.С.Гривнина
ЙОЗЕФ МАНЕС


МАНЕС

А. С. ГРИВНИНА

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИСКУССТВО»

Ленинград 1960 Москва


Йозеф Манес в пути.

Иозеф Манес стоит в ряду славной плеяды лучших представителей чешского искусства и литературы XIX века. Его имя называют рядом с именами Бедржиха Сметаны, Божены Немцовой, Яна Неруды. «… Наши художники… указывали нашему народу его дорогу. И часто смелее и лучше, чем политические деятели. В этом заключается огромное значение нашего искусства, нашей культуры того времени. Они помогали создавать и вести нацию», - справедливо писал об исторической роли мастеров искусства того времени крупнейший чешский искусствовед и общественный деятель Зденек Неедлы.

Рисовальщик, иллюстратор, живописец и художник-монументалист Йозеф Манес является по существу родоначальником реалистического чешского искусства XIX века. Творчество мастера, глубоко народное не только по форме, но по самому своему характеру, развивалось на волне широкого национально-освободительного движения. Он открыл в Чехии новые страницы развития портрета, пейзажа, книжной иллюстрации, этнографических зарисовок и монументальной росписи. В своих работах Манес как бы обобщил и синтезировал то, что было сделано в изобразительном искусстве чехов до него. Художник широко распахнул двери изобразительного искусства человеку из народа - крестьяне-труженики, бойцы и герои древних преданий стали главными персонажами его произведений.

Правда, с современной точки зрения, работы Манеса не всегда свободны от некоторой сентиментальности и идеализации. Но это не вина художника. Он жил и творил в середине XIX века в таких условиях, когда совершенно избегнуть влияния господствующего, официального немецкого искусства было почти невозможно. И тем не менее в подавляющем большинстве работ Манеса громко и мажорно звучат чисто национальные чешские мотивы. Его творчество пронизано глубокой задушевностью и тонким лиризмом. Оно поэтично, музыкально и наполнено мягким юмором.

Одинокий при жизни, признанный лишь сравнительно узким кругом близких и друзей из среды передовой чешской интеллигенции, Манес стал в дальнейшем символом художественной правды и искренности. Не случайно уже в 1887 году, когда прогрессивные чешские художники создали свое профессиональное объединение, они назвали его именем Йозефа Манеса.

В современной Чехословакии издаются многочисленные труды, посвященные как творчеству художника в целом, так и отдельным его сторонам. Книги о мастере, открытки, репродукции и копии с его работ широко вошли в жизнь и быт каждого чеха. Постоянная мечта Манеса увидеть чеха свободным, сильным и счастливым на родной земле, его борьба за правду и подлинную красоту в живописи вдохновляла и вдохновляет чешских мастеров искусства.

Какой была Чехия в XIX веке, в пору формирования и зрелости Манеса?

Когда-то - в XIII-XV веках она являлась самостоятельной и высокоразвитой страной с большой и яркой культурой. В Праге был открыт один из первых в Европе университетов, здесь работали и боролись за передовые идеалы своего времени Ян Гус и Ян Жижка, здесь возводились великолепные памятники архитектуры, создавались чудесные фрески, витражи и миниатюры. Однако в дальнейшем, после поражения чехов в 1620 году в битве с немецкими войсками при Белой Горе Чехия теряет былую самостоятельность. В стране начинают господствовать немецкие ставленники, немецкие учреждения, немецкий язык. И хотя в чешском народе не перестает жить надежда на возрождение национальных прав и свободы, хотя не угасают старинные народные традиции и предания, страна постепенно превращается в одну из провинций Австрийской империи, возглавляемую династией Габсбургов. Но в конце XVIII и в XIX веке в связи с развитием капиталистических отношений, ростом буржуазии в Чехии поднимается национально-освободительное движение, борьба за самостоятельность и независимость.

Подъем освободительного движения содействует укреплению и развитию чешской национальной культуры.

Время с конца XVIII века по 1848 год обычно принято называть периодом «чешского национального возрождения». В эту пору поднимается широкая волна так называемой «будительской» деятельности многих ученых - историков, лингвистов, философов (Ф. Палацкого, П. Шафарика, И. Добровского), писателей (Я. Коллара, К. Эрбена, В. Ганки) и представителей изобразительного искусства (А. Махека, К. Постла, А. Манеса). Передовая интеллигенция активно боролась за возрождение чешского языка, за создание национальной литературы и искусства. Этой борьбе способствовали и расширявшиеся, крепнувшие чешско-русские научные и культурные связи. Завязывался личный контакт между учеными, лингвистами, писателями. В стране начали появляться переводы русских народных песен, а затем произведений

Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Гоголя и многих других.

Передовые люди России идейно поддерживали национально-освободительную борьбу чешского народа и правильно оценивали большую роль национальной литературы и искусства в деле успеха этой борьбы: «В первую минуту как потерявшийся палач приподнял руку и дал жертве немного отдохнуть, в начале нашего века явилась целая чешская литература»,- писал А. И. Герцен. То же можно сказать и о чешском изобразительном искусстве.

Основная линия развития искусства Манеса озарена идеями национального возрождения.

«Будители», вышедшие из среды мелкобуржуазной интеллигенции, стояли на защите интересов трудового народа. Они посвящали ему свою литературную, публицистическую, театральную деятельность. Среди них следует назвать имена Йозефа Каэтана Тыла - драматурга, актера и режиссера, вдохновенно пропагандировавшего национальный чешский театр, Карела Гавличека Боровского - поэта и публициста, тесно связанного с Россией, первого переводчика Гоголя на чешский язык, Карела Сабину и Йозефа Вацлава Фри-ча - поэтов и общественно-политических деятелей, Божену Немцову, воспевшую духовную красоту и благородство чешского народа. Поколение патриотов - «будителей» - стало непосредственно участниками, а некоторые из них даже руководителями революционного движения 1848 года.

Революция имела огромное значение для развития чешской истории. Правда, революционное движение в Чехии не получило такого размаха, как во Франции или Германии. Июньское восстание в Праге, во время которого шли ожесточенные бои на улицах города, было вскоре подавлено австрийскими императорскими войсками. Однако восстание показало народу его возможности, помогло формированию народного самосознания и вместе с этим обнаружило подлинную роль буржуазии, которая, устрашившись выступления широких народных масс, стала искать поддержки австрийского правительства.

Лучшие представители интеллигенции в дни пражского восстания вместе с рабочими, студентами и ремесленниками сражались на баррикадах за права народа. Йозеф Манес был в их числе.

События 1848 года сыграли решающую роль в развитии Манеса как художника. Последующая реакция, стремившаяся задушить малейшее проявление всего исконно чешского, обострила чувство национальной гордости и патриотизма. В эту пору понятия народ и родина приобретали особое звучание. Особый смысл эти понятия имели и в творчестве Манеса. Каждая черточка самобытности чехов рассматривалась как доказательство жизнеспособности нации. Вот почему поэтизация крестьянского быта, увлечение этнографическими мотивами, пристрастие к народным преданиям и песням, известная идеализация патриархального крестьянства - все, что было так свойственно творчеству Манеса, являлось очень характерным для того времени и по-своему прогрессивным.

Йозеф Манес родился в 1820 году в Праге в семье художника. Его отец Антонин Манес был пейзажистом, дядя Вацлав мастером исторической и религиозной живописи, сестра Амалия художницей-акварелисткой, младший брат Квидо жанристом. Естественно, что в семье часто шли разговоры об искусстве, поднимались вопросы о задачах и путях его развития. Для вдумчивого и серьезного мальчика это не могло пройти бесследно. Он рано начинает интересоваться искусством, ходит с отцом на этюды, учится понимать и любить природу. Приехавший после трехлетнего пребывания в Италии дядя Вацлав увлекает мальчика рассказами о классической стране искусства, о великих памятниках античности, Возрождения, барокко. Пятнадцатилетним юношей Манес поступает в пражскую Академию изобразительных искусств, возглавлявшуюся Вацлавом Манесом, в которой отец Йозефа вел класс пейзажной живописи.

Пражская Академия изобразительных искусств была основана в 1799 году. Ее первые руководители - Йозеф Берглер, Вацлав Манес и сменившие их Франтишек Ткадлик, Христиан Рубан - ориентировали учеников или в далеком от жизни академическом направлении, или в духе реакционного романтизма, господствовавшего в Германии. Естественно, что у каждого из педагогов были свои особенности. Франтишек Ткадлик, чех по происхождению, учившийся в Риме, Вене и Праге, старался привить своим ученикам интерес и любовь к чешской истории, к ее легендам и сказаниям. Хороший рисовальщик и педагог, он обладал большим умением передавать свои знания студентам. От него Манес унаследовал крепкий рисунок с ясной, классически понятой формой, идущий от внимательного изучения живой натуры. За рисунки и композиции, представленные на академические выставки, он получает ряд наград и поощрений. Однако после смерти Ф. Ткадлика в 1840 году, а вскоре и отца, в 1843 году, и прихода заменившего их немца X. Рубана, который стал насаждать в Академии исторический» сентиментальный романтизм мюнхенской школы, происходит разрыв Манеса с Академией. Молодого художника не удовлетворяет система академического преподавания, изолированная от современной жизни и ее запросов; направление нового руководителя было ему чуждым, и в 1843 году, выйдя из Академии, Манес едет в Германию.

Путешествия по Германии были характерны для чешских художников и писателей в XIX веке. Здесь они знакомились с работами старых мастеров, собранными в музейных коллекциях, сближались с современной художественной жизнью Дрездена, Берлина, Мюнхена и других крупных городов. Манес следует этому традиционному пути.

Среди законченных работ ученического и мюнхенского периодов следует упомянуть несколько пейзажей («Орлиное гнездо», «Могильщик», 1843), исторических композиций («Смерть Луки Лейденского», 1843, «Свидание Петрарки с Лаурой в Авиньонском соборе в 1327 году», 1843-1846, «А. Дюрер на пути в Италию» - не сохранилась), портретов и иллюстраций.

Подавляющему большинству работ этого времени свойствен романтический характер. Пейзажи отличаются подчеркнутой эмоциональностью. Художник стремится воплотить в них определенное настроение,, чаще всего чувство грусти, тоски и одиночества. Эта подчеркивается и композиционным, и колористическим решением. Среди мрачных скалистых ущелий или печальных долин и холмов художник изображает одинокую человеческую фигуру или дикого орла, широко распластавшего могучие крылья. Цветовая гамма пейзажных полотен, звучная и насыщенная, построена на ярких контрастах света и тени, на противопоставлении освещенных планов - мрачным и глухим.

Исторические композиции молодого художника были навеяны ассоциациями из литературы или истории искусств, как, впрочем, это было характерно для всей западноевропейской живописи романтического периода. Они отличаются убедительно выраженной темой, ясным композиционным построением, однако еще мало индивидуальны. Их живописная манера характеризуется тщательностью проработки и гладкостью поверхности холста, герои нарочито приукрашены.

Значительно более свободным, правдивым и непосредственным художник в это время выступает в своих портретных работах. Это проявляется и тогда, когда он пишет этюды голов основных героев своих композиций (здесь, работая над живой моделью, он сохраняет всю первоначальную остроту восприятия натуры), и при исполнении отдельных заказных портретов. Чаще всего они выполнялись в рисунке, реже маслом.

Следует отметить, что тема портрета будет проходить красной нитью через все творчество художника.

В XIX веке в изобразительном искусстве Европы портрет занимал очень видное место. Он был широко развит в малых формах; портреты, исполненные в технике литографии, рисунка, акварели, миниатюры, распространялись повсеместно.

В Чехии в XIX веке к портретному жанру обращались основатель пражской Академии изобразительных искусств Й. Берглер и его преемник Ф. Ткадлик. Однако по-настоящему разработкой этого жанра занимались Франтишек Горчичка и Антонин Махек.

Первый создавал парадные портреты, получая заказы преимущественно в дворянских и церковных кругах, второй работал над правдивыми и простыми изображениями своих моделей, являвшихся по большей части представителями интеллигенции и молодой, тогда еще во многом передовой буржуазии.

Манес выступил непосредственным продолжателем традиций Махека, развивая линию создания правдивого и индивидуализированного портретного образа. Еще к 30-м годам, к поре учебы в Академии относятся его первые портретные опыты. Он делает наброски с позирующей модели - родственников и друзей. Здесь еще много робкого, ученического. Рисунок строится на однообразном линейном контуре, недостаточно продумывается светотеневая моделировка. Однако и среди этих работ встречаются рисунки, свидетельствующие о живом чувстве художника, который умеет уловить и передать характерные черточки модели, заинтересоваться ее внутренним миром. Таков портрет дяди Вацлава Манеса (1838), портрет товарища по Академии А. Лима (1839).

К началу 40-х годов почерк Манеса в рисунке крепнет, становится более уверенным и свободным. Художник старается передать внутреннюю жизнь образа, его характер. Это можно проследить на портретных зарисовках тех людей, с которыми ему приходилось сталкиваться в жизни, главным образом художников и актеров,- А. Сакетти (1840), Ф. Горчичка (1841),Тушкова (1843).

К 40-м годам относятся и ранние живописные портреты Манеса - брата Квидо двенадцатилетним мальчиком (1840), портреты людей из буржуазного круга - И. Гофрихтера, К. Томашковой (1842), А. Ташковой (1843), четы Гоппелей (1846) и других.

В них ясно чувствуется развитие традиций, заложенных в портретах Махека, та же сдержанность и строгость письма. Правда, молодой художник еще не всегда умеет избежать чрезмерной детализации, однако все его внимание направлено на то, чтобы запечатлеть на полотне наиболее типичные черты того или иного персонажа. Особняком стоит группа репрезентативно-декоративных фамильных портретов, которые Манес выполнял во время своего пребывания в Мюнхене по заказу знакомой ему богатой семьи Сильва-Тарукки.

Трехлетнее пребывание в Германии способствовало расширению художественного горизонта Манеса. Он познакомился с блестящими собраниями Дрезденской картинной галереи, общался с современными художниками Мюнхена и Дрездена - Корнелиусом, Швин-дом, Рихтером и другими. Нельзя совершенно отрицать их роли в развитии мастера, но ни условный классицизм первых двух, ни слащавый сентиментализм последнего не оказали прямого воздействия на Манеса.

Может быть, острое чувство оторванности от родины, от чешской земли заставляет Манеса вернуться обратно в Прагу. Весной 1846 года он приезжает домой. В Чехии в эту пору наблюдался подъем общественного движения накануне революции 1848 года.

Одно за другим создавались различные политические общества, часто возникавшие из клубов, так называемых «бесед». Здесь были представлены интересы и чешских либерально-буржуазных групп («Промышленное общество», «Мещанская беседа»), возглавлявшихся историком Ф. Палацким, адвокатом Ф. Ри-гером, и радикально-демократических кругов во главе с К. Сабиной, В. Ваврой и другими. Последние явились организаторами тайного общества «Рипил», возникшего в 1846 году и пропагандировавшего среди чехов демократические идеи и лозунги борьбы против абсолютизма. Это была пора, когда Гавличек Боровский выступает со своими едкими сатирами, высмеивающими австрийский абсолютизм, Йозеф Каэтан Тыл активно работает в области создания национального народного театра, Эрбен, путешествуя по Чехии, изучает архивы, собирает исторические памятники, записывает народные песни, легенды и сказки. Манес встречался с ними у своего друга Людвига Риттерс-берга - композитора, писателя и критика. Риттерс-берг прокламировал тезис, что искусство должно стоять ближе к народу, к родной земле и ее истокам.

В эту пору в Праге побывали Лист и Берлиоз, и уехали, очарованные чешскими народными мелодиями и песнями. Чешская музыка зазвучала не только в Чехии, но и далеко за ее пределами. Общий подъем национальной культуры сильно влиял на впечатлительную натуру Манеса. Всем своим существом он тянется к тому, чтобы по-настоящему увидеть, узнать и острее почувствовать родную ему страну. Еще мальчиком он бродил по ней вместе с отцом, и теперь зрелым человеком снова отправляется в путешествие по своей земле.

С этого времени подобные скитания по Чехии будут неотделимы от жизненного пути Манеса; он находит вдохновение в общении с простым народом, его увлекают просторы родины, ее тихие и лирические уголки. Манес ставит перед собой задачу создать произведения, проникнутые чешским духом, подлинно национальные и народные.

Направление его первого путешествия, в которое он отправляется в 1846 году,- Морава и ее окрестности, Тешинский край, северная Словакия, Галич, Краков. Художник с этюдником за плечами, с дорожной палкой в руке широко открытыми глазами смотрит на мир, раскрывающийся перед ним, изучает уклад жизни, обычаи, одежду, утварь, жилища родного народа. Он жадно собирает материал о людях своего края, вслушивается в народные песни и предания, зарисовывает все, что может ему пригодиться в дальнейшей работе. Его альбомы и записные книжки наполняются множеством зарисовок народной одежды, ее деталей, видами той или иной местности, эскизами построек и улочек, которые перемежаются с набросками отдельных композиций. При зарисовках одежды Манес никогда не представляет ее отдельно от человека - характерный облик жителя в типичном платье у Манеса всегда воспринимается как одно неразрывное целое. Странствия молодого художника несказанно обогащают его, дают ценный материал для будущего творчества. В сущности, Манес вступает на новую дорогу: покончив с юношеским романтическим периодом, он стремится теперь ближе и серьезнее узнать свой народ, понять его жизнь и запросы, его чаяния и стремления. И это помогает ему в дальнейшем вступить на реалистический путь развития, стать одним из первых создателей национальной школы в изобразительном искусстве.


По возвращении в Прагу накануне революции 1848 года Манес целиком погружается в жизнь родного города. В народе все бурлило и кипело. Передовая интеллигенция была возбуждена. Говорили и писали о свободе, о национальной независимости. «Будители» вели большую работу. Манес также горячо откликнулся на революционные события 1848-1849 годов. Революция поставила перед ним конкретные жизненные задачи, ближе столкнула его с общественными вопросами. Мастер вступает в художественную секцию патриотического чешского национального объединения «Славянская липа». Он выполняет рисунок для обложки выпускаемого обществом журнала «Униа словьянска», вместе с другими художниками расписывает знамена национальной гвардии, отряды которой сражались на баррикадах Праги с австрийскими императорскими войсками князя Виндишгреца в июньские дни 1848 года.

В это бурное революционное время несколько передовых художников во главе с Йозефом Манесом - Я. Чермак (1830-1878), И. Хеллих (1807-1880) и другие идут на прямой разрыв с Академией и организуют новое самостоятельное национальное художественное общество «Объединение художников». Главной его целью было «способствовать художественному просвещению народа и тем самым укреплять национальное самосознание».

По поручению нового общества Манес отправляется в Кромержиж, где происходили заседания рейхстага, чтобы запечатлеть портреты участников заседания. Сохранилось три портрета чешских депутатов - Штробаха, Пинкаса и Ригера, из которых большой выразительностью и репрезентативностью отличается портрет последнего. Это обобщенный портрет - тип передового общественного деятеля, каким его представлял в ту пору Манес. Монументальность и героическая трактовка образа народного политического деятеля, уверенная реалистическая манера исполнения характеризуют этот портрет.

Большое значение в понимании общественной роли искусства имела для Манеса статья его друга - критика Риттерсберга, опубликованная в журнале «Цветы и плоды» за 1848 год. В ней критик призывал чешских художников идти в народ, чтобы в деревне искать и изучать лучшие качества национального характера. «Кому живопись до сих пор ничего не говорит, пусть пойдет и посмотрит во все глаза на свой народ», - писал он.

Три портрета, созданные в Кромержиже, в какой-то мере лишь эпизод в тогдашней жизни художника; важнее для него были те наблюдения, которые он жадно впитывал в процессе общения с окружавшей его жизнью, с простыми людьми этого небольшого провинциального городка. Манес в это время очень много рисует. Наброски с изображениями парней и девушек с Ганы, пейзажи, портретные этюды наполняют его альбомы. На основе этого богатого материала мастером была исполнена одна из этапных работ - литография «Медовый месяц на Гане». Она появилась в 1849 году как премия, которая должна была раздаваться членам художественного объединения.

Показательно, что Манес обращается к литографии, той графической технике, которая по самому своему характеру предназначена для массового распространения и действительно распространялась в народе в сотнях оттисков. Не без доли идеализации, но вместе с тем очень искренне и просто художник изображает молодую крестьянскую чету. Парень и девушка едут в повозке, запряженной резвой лошадкой, по дороге вдоль дружных пшеничных всходов. Чувствуется широта и простор возделанных полей, окружающих этих простых, влюбленных друг в друга, счастливых и красивых детей земли. В этой литографии Манес, в сущности, впервые вводит в изобразительное искусство Чехии XIX века образы людей труда, которые станут в дальнейшем главными героями его произведений.

Во время наступающей реакции, после подавления восстания, поднятого народом, в Праге объявляется военное положение, начинаются ожесточенные политические и национальные гонения. Многие деятели искусства и культуры покидают родину, уезжают в Париж и иные города. Манес остается верен своей Чехии. Это пора, когда художник испытывает не только боль общественных невзгод, по и глубокую горечь личных переживаний,- разрыв с любимой девушкой.

Чтобы на время забыть Прагу, целиком уйти в работу, Манес отправляется в поместье Сильва-Тарукки, расположенное на живописных берегах реки Ганы. Тарукки давно были знакомы с семьей Манесов. Отец Йозефа давал уроки рисования младшим членам семьи Тарукки, это сблизило художника с богатой либерально настроенной дворянской фамилией. Йозефа неоднократно приглашали погостить в красивую усадьбу. Здесь, в поместье, называвшемся «Чехи на Гане», Манес исполняет в первой половине 50-х годов несколько небольших живописных и акварельных работ. Это полотна: «Звездная ночь», «Приезд гостя», «При лунном свете», «Влюбленные», «За чтением», «Летом», цикл из пятнадцати акварелей «Жизнь в помещичьей усадьбе», четыре акварели времен года и т. п. Все эти работы обладают значительными живописными достоинствами. Так, например, в решении небольшого полотна «Летом» (1856) мастер смело сопоставляет светотеневые отношения. Он изображает влюбленную пару в костюмах XVIII века, сидящую у края межи в поле под красным зонтиком и не замечающую приближения надвигающейся бури. Главная сцена картины как бы выхватывается светом из темноты. Замечательно мастерство, с которым он пишет красные рефлексы, падающие на лица и одежды беседующих людей, сгущенную атмосферу приближающейся грозы, свинцовое небо на горизонте. В акварелях из цикла «Жизнь в помещичьей усадьбе» видно, с какой легкостью и чисто классической уверенностью мастер владеет рисунком, формой и чувством композиции. Он изображает различное времяпрепровождение в усадьбе - охоту или музыкальный вечер, катание на лодке или разъезд гостей, переводя все это в своеобразные аллегорические сценки с изображением маленьких путти, занятых игрой на музыкальных инструментах, ухаживанием и т. п.

Однако эти живописные и акварельные работы при всех их формальных достоинствах отличаются внешним, поверхностным характером. Они отчетливо противостоят основной линии развития творчества Манеса, и чувствуется, что их появление вызвано требованиями заказчика и рассчитано на его вкус. Еще во время пребывания в Мюнхене по просьбе семьи Сильва-Тарукки Манес исполнил несколько фамильных портретов в стиле XVIII столетия. Ряд картин и акварелей первой половины 50-х годов является как бы продолжением этих заказных работ. Чешские искусствоведы обычно называют эту сторону развития творчества художника «Манесовским рококо». Эти произведения характеризуются идеализацией помещичьей жизни, увлечением чисто декоративными моментами, отсутствием глубины образов, уходом от конкретной жизненной правды. Однако увлечение стилизацией в духе «рококо» не уводит художника с избранного им пути.

Наряду с живописными работами в духе «рококо» Манес, по-видимому в эти же годы, создает искреннее, исполненное глубокого чувства реалистическое полотно «Швея».

В этом произведении художник дал необычайно острое для своего времени решение темы.

На первом плане небольшого холста изображена молодая девушка-швея. После бессонной ночи, проведенной за работой, она бессильно склонилась над столом и уснула. Все здесь говорит о крайней бедности: и голые стены комнаты, и убогая обстановка, и простая рама в оконной нише. Одинокая олеография с изображением мучений святого, виднеющаяся за фигурой девушки, усугубляет чувство щемящего одиночества и драматизм сцены.

Розовое платье портнихи дает главный аккорд всему колористическому строю полотна. Картина исполнена в мягких теплых полутонах, а синий цвет неба в окне и холодный тон гравюры, висящей на стене, своим контрастом лишь усиливают это впечатление. Голова и плечи девушки освещены утренними солнечными лучами, льющимися из окна. Их жизнерадостное звучание подчеркивает горькую долю труженицы, так просто и глубоко верно переданную Манесом.

В 50-е годы в Чехии, как уже говорилось ранее, царит мрачная реакция. Закрываются прогрессивные журналы и газеты, проводятся репрессии, отменяется завоеванное в 1848 году равноправие чешского языка с немецким. Многие передовые политические и общественные деятели эмигрируют или находятся в тюрьмах и ссылке.

«Время погребенных заживо» назвал эти годы чешский писатель Ян Неруда. Однако борьба за национальную независимость не глохнет, а лишь разгорается с новой силой. В эту пору еще сильнее, чем раньше, поднимается значение национальной литературы и искусства. Гавличек в Бриксене создает свои наиболее острые сатирические стихотворения, Немцова пишет «Бабушку», а Эрбен издает прославленные баллады «Букет» и работает над «Чешскими сказками».

Манес вскоре становится в ряды тех, кто не утратил боевого духа борьбы. Подобно Антею он жаждет прикоснуться к своей матери - чешской земле, чешскому народу, чтобы почерпнуть новые творческие силы. И вслед за Челаковским, Эрбеном, Немцовой - неутомимыми собирателями фольклора, вдоль и поперек изъездившими и изучившими Чехию, Манес в 1854 году вновь отправляется в большое путешествие по стране. Летние странствования вдоль Моравы и по Словакии снова приносят массу впечатлений и зарисовок. Причиной этой поездки было намерение Манеса издать вместе с младшим братом Квидо серию цветных литографий с рисунками чешской, моравской, словацкой и вообще славянской одежды. Однако издатели не откликнулись на предложение художника. Лишь позднее, в 1859 году, в журнале «Воспоминания о замечательных памятниках и событиях» было помещено несколько ксилографии с этюдов Манеса.

В своих зарисовках он пошел значительно дальше первоначально намеченной задачи. Не одежда, а в первую очередь человек - крестьяне и крестьянки со всей характерностью и типичностью предстают на его листах. К каждому персонажу художник относится с большим уважением. На всех рисунках он пишет карандашом имя и фамилию изображенного: Веруна Чудова, Марина Куринцова, Ян Постава, Иоганна

Дворжакова и другие. Эти люди изображены то в своих праздничных, парадных одеждах, то в будничных, скромных. Они держатся просто и непринужденно. Мастер видит в них и передает зрителю чувство большого человеческого достоинства. Вот Веруна Чудова - здоровая, сильная молодая девушка в национальном нарядном праздничном костюме. Художник внимательно вырисовывает все подробности ее вышитой кофты, корсажа, красивого платка, ленты пояса, однако за этими деталями в первую очередь встает образ красивой и гордой крестьянки. Марина Куринцова - юная девушка, скромно потупив глаза и заложив руки за спину, всем своим обликом выражает застенчивость и одновременно присущую ей большую внутреннюю собранность и серьезность. Рисунок подкупает лаконичностью формы и остро схваченным характером натуры. По-своему индивидуальны красивый молодой парень Ян Постава, словак Йозеф Горнак, прошедший через многие жизненные невзгоды и хорошо знакомый с тяжелым крестьянским трудом, Иоганна Дворжакова - молодая девушка, смотрящая на жизнь широко раскрытыми чистыми глазами. Манес выполняет свои рисунки тушью. Он уверенно и свободно ведет линию контура, дает чуть заметную моделировку объема и слегка подцвечивает рисунки акварелью. С большим тактом художник использует композиционно поле бумаги и ее тональность.

Высокую оценку этим работам Манеса дал И. И. Шишкин. Остановившись летом 1862 года, во время пенсионерской заграничной командировки, в Праге, будущий знаменитый русский пейзажист познакомился с рядом чешских писателей и художников, посетил мастерскую Манеса, после чего в своем дневнике записал о его рисунках следующее: «Типы славянские есть прелесть, нарисованы хорошо - я еще не видывал художника более строгого, добросовестного и честного. А как Манес рисует пером и потом свинцовым карандашом, красным в светах, это в головках, которые у него особенного хороши. И нужно заметить, что его работа нисколько не похожа на заграничную вообще, то есть легкую, вкусную и часто пустую, бессмысленную - у него строгий характер, и манера напоминает старых, но хороших художников».

Этюды и зарисовки, привезенные Манесом из путешествий 1854 года, значительно интереснее и выше в художественном отношении зарисовок 1846 года, носивших в какой-то мере этнографический характер; они поднимаются до уровня обобщенных образов представителей чешского народа.

На основе своих наблюдений в середине 50-х годов художник создает несколько акварелей и литографий, где дает обобщенные монументализированные картины из жизни чешского и словацкого крестьянства. Среди них следует назвать литографию «Родина» (1855), завоевавшую широкую известность в народе. Для этой литографии Манес сделал ряд подготовительных рисунков, после чего сам перевел один из них на литографский камень. Эта работа создается Манесом в период так называемой Баховской реакции, когда полиция преследовала все прогрессивные начинания.

В те дни студенчество, возмущенное жестоким режимом, любило распевать на улицах Праги песню «Где родина моя?» из пьесы й. Тыла «Фидловачка». Эта песня выражала стремления к свободе и независимости чешского народа и впоследствии стала национальным гимном (композитор Ф. Шкроуп). В ней славилась прекрасная чешская земля.


Где родина моя?

Шум воды в лугах зеленых,

Гул лесов на горных склонах,

Зацвели сады весной,-

Всюду словно рай земной!

Это чешская земля,

Это - Родина моя!


Где родина моя?

Знаешь ли ты край обильный,

Дух в здоровом теле сильный,

Край, где злу наперекор,

Ясным мыслям есть простор?

Чехов славная семья,

Это - Родина моя! 1


[1 И. Тыл. Избранное. М., 1954, стр. 27]


Литография Манеса «Родина», перекликавшаяся с этой песней и исполненная как премия для членов «Общества художников», была широко распространена в народе и, несомненно, способствовала укреплению идеи национального самосознания и независимости чехов.

Художник славит труд и песню, стремясь подчеркнуть этим трудолюбие и музыкальность - наиболее типичные стороны национального характера своего народа. Манес изображает молодого крестьянина-пахаря в тот миг, когда он оторвался от работы, чтобы послушать музыку; это льются, как бы струясь в воздухе, звуки скрипки, на которой играет девушка. В глубине высится легендарная гора Ржип. Возле нее, согласно преданиям, расселился чешский народ на своей земле.

В картинах народной жизни Манес нередко идеализирует жизнь чешского крестьянства. Идеи просветительства, утопического социализма, под влиянием которых находились отдельные чешские писатели, в частности Немцова, не были чужды и Манесу. И в стремлениях художника отразить свои мечты о гармонической жизни, проникнутой ясностью и спокойствием, в какой-то мере ощущается веяние этих идей. Мечтой о прекрасных и сильных людях пронизана акварель «Словацкая семья» (1856-1859). На фоне гор и убогой хижины Манес изображает крестьянскую семью - могучего и красивого словака в национальной одежде, сидящего рядом с молодой и сильной женщиной, которая кормит грудью ребенка и ласкает другого малыша. Жизненной силой, сочетанием духовной и физической красоты веет от этих людей. Именно таким художник мечтал увидеть свой народ.

Тема «Родина» находит в дальнейшем свое развитие в цикле из десяти картонов, объединенных общей темой «Музыка». Манес пишет Эрбену о том, что ему хочется «передать музыкальную одаренность нашего народа или славянина вообще». В восьми листах своей серии (исключая листы пролога и эпилога), созданных в конце 50-х годов, Манес показывает разнообразные моменты из крестьянской жизни, воплощенные в песнях: утренней, колыбельной, танцевальной, любовной, свадебной, церковной, погребальной и военной.

Сюита решена лишь в первоначальном замысле - в виде композиционных набросков, выполненных рисунком тушью и подкрашенных. Не все листы одинаково удались художнику. В некоторых ощущается чрезмерная перегруженность (танцевальная, военная песни), не всегда главное отделено от второстепенного (церковная, погребальная), но лучшие листы отличаются таким проникновением в дух и особенности быта своего народа, столь высокой поэтичностью и одухотворенностью, что стали своеобразными символами, отражающими жизнь чешского крестьянства XIX века. Эти листы характеризуются чистотой и ясной гармонией рисунка, великолепной композиционной завершенностью и какой-то особой нежной лиричностью и просветленностью.

С середины 50-х годов наступает период наивысшей творческой деятельности Манеса. В многочисленных рисунках, иллюстрациях, портретах, пейзажах и монументальных работах, появляющихся в 50-60-х годах, он творчески претворяет наброски и этюды, которые были собраны у него ранее. В эту пору он сближается со многими лучшими представителями чешской передовой интеллигенции. Его связывает большая дружба с семьей Пуркине, в которой профессор Ян Эвангелист Пуркине являлся крупнейшим ученым - анатомом и физиологом, а его сын - живописцем, стоявшим в ряду передовых художников того времени. В мастерской Манеса бывали Эрбен, Чермак, Риттерсберг. Тесная дружба связывала мастера с Боженой Немцовой, молодым Яном Нерудой. Вопросы искусства и литературы были в центре внимания художественной интеллигенции. Часто поднимались разговоры о русских писателях, о прогрессивных французских художниках. Много говорили о Делакруа, выставка работ которого была устроена в Праге, о Милле и Курбе, о В. Гюго и Герцене, обсуждали разнообразные книги и иллюстрированные издания. Следует отметить, что в 30-х, а особенно в 40-50-х годах во многих странах Европы наблюдается небывалый расцвет книжной иллюстрации, которая была теснейшим образом связана с творчеством выдающихся представителей прогрессивной литературы, таких как В. Гюго и Б'еранже, Бальзак и Стендаль во Франции, Диккенс и Теккерей в Англии, Гоголь и Некрасов в России. В иллюстрации этого времени отражались взгляды передовых писателей и мастеров изобразительного искусства. Многие художники-графики разрабатывали в иллюстрациях проблемы новой тематики - бытовой, пейзажной, исторической, военно-исторической и другие. Причем вопросы реалистической передачи действительности поднимались в книжной иллюстрации подчас скорее и острее, чем в «большом» искусстве.

Жанру книжной иллюстрации уделяется большое внимание и в Праге. Здесь работают над иллюстрациями к чешским народным песням и легендам, создают рисунки бытового характера для иллюстрированных журналов и т. п. Манес отдается этой работе с присущей ему страстью и упорством. Мысль об издании иллюстрированных народных песен зародилась у него еще в годы учения в Академии, когда один из его руководителей, X. Рубан, в качестве учебного задания поручил своим ученикам исполнить иллюстрации к песням. Тогда Манес совместно с одним из сокурсников, Б. Гавранеком, выполнил две иллюстрации к песням «Бржетислав» и «Прощальный подарок», но это были еще робкие и малоиндивидуальные рисунки.

Спустя десять лет Манес снова обращается к работе над иллюстрациями. Теперь он обладает гораздо большим опытом, умением и глубиной восприятия. Художник работает в библиотеках, музеях, серьезно и внимательно изучает старинную вязь чешских средневековых рукописей, их замечательные миниатюры и чудесные инициалы. На этот раз Манес иллюстрирует сборник песен, обработанный Эрбеном и появившийся в 1856 году. Эти иллюстрации обычно разделяют на три группы. К первой относятся беглые зарисовки, фиксирующие первоначальные замыслы. Эскизы исполнены очень свежо и с большим темпераментом. Это, например, выполненные пером тушью и слегка подцвеченные акварелью рисунки к песням «Канифасовые юбки», «Искренность дороже красоты», «Колыбельная» и некоторые другие. Ко второй группе следует отнести иллюстрации к песням «Старичок», «Ливень», «Корова», «Далекая», «Потеха». Здесь художник с большим умением сливает графический текст песни с рисунком и создает гармоническую композицию как в целом, так и в частях.

Рассматривая эти иллюстрации, видишь, что художник был хорошо знаком с французской книжной графикой того времени, однако он глубоко самостоятелен и дает свое творческое претворение материала, свою чисто чешскую, народно-национальную трактовку. Это выражается в особом, свойственном Манесу, мягком и теплом юморе, сочетающемся с тонким лиризмом, в проницательной наблюдательности и глубоком знании народного быта, з своеобразной музыкальности, которой пронизаны все рисунки.

В иллюстрациях к песням, относящихся к третьей группе и созданных в конце 50-х - начале 60-х годов. Манес сосредоточивает главное внимание на инициале, с большой изобретательностью вплетая его в композицию какой-либо сценки (иллюстрации к песням «Бабушка», «Старая любовь», «Ракушанка и мораванка»).

Среди еще одного типа иллюстраций к народным песням надо назвать рисунки, которые сразу же могли быть перенесены на деревянные доски (листы к песням «Предложение», «Страх», «Три венка»). Они исполнены в поздний период творчества Манеса, в самом конце 1860-х, в 1870 году и характеризуются чрезмерной детализацией, тщательностью отделки и некоторой салонностью общего решения.

К сожалению, иллюстрации Манеса к народным песням не были изданы в книге и остались в стадии подготовительных рисунков большей или меньшей степени законченности.

Наряду с работой по иллюстрированию народных песен во второй половине 50-х годов вообще широко развивается деятельность Манеса как рисовальщика. С 1857 года он начинает сотрудничать в художественном журнале «Воспоминания о замечательных памятниках и событиях» - иллюстрированном издании того времени. В журнале помещались гравюры на дереве с бытовых, исторических или видовых зарисовок различных художников.

Издатель журнала Бельман решил к сорокалетнему юбилею выхода в свет так называемой «Краледворской рукописи» вновь издать ее с иллюстрациями Манеса. Эта работа стала для художника большим и важным делом.

«Краледворская рукопись» - сборник поэм и песен, написанных на древнечешском языке,- получила свое название от городка Кралева двора, где будто бы она была обнаружена. Долгое время после опубликования (в 1819 году) рукопись считалась памятником седой чешской старины. Однако в дальнейшем начали возникать сомнения в ее подлинности. Некоторые ученые оспаривали, другие доказывали достоверность сборника. Лишь несколько десятилетий спустя было установлено, что «Краледворская рукопись» представляет собой очень хорошую подделку, имитирующую стиль древних былин и сказаний, и принадлежит перу Вацлава Ганки - поэта и ученого. Ганка создал-имитацию, подобную «Оссиану» Макферсона или «Гуслям - избранным песням иллирийцев» Мериме. В свое время «Краледворская рукопись» сыграла огромную роль в чешской культуре и во многом способствовала росту национального самосознания. С ее страниц вставали образы древних чешских героев, их борьба за независимость родины, большие чувства и страсти, картины быта и жизни далекого прошлого.

Поручение издателя увлекло Манеса. Он подошел к иллюстрированию рукописи с идеей воплотить в обобщенной художественной форме представления чешского народа о славных страницах своей героической истории.

По сравнению с другими иллюстрациями рукописи, появившимися к сорокалетнему юбилею, выполненными в гравюре на меди по рисункам чешских художников Свободы и Тренквальда в Вене (гравированными Шмидтом) в чисто немецком духе - суховато, сентиментально и скучно, иллюстрации Манеса воспринимаются как работа значительно более глубокая и национальная по замыслу и решению.

Он много работает над изучением исторических документов, читает археологические исследования, делает в музее зарисовки с памятников материальной культуры, одежды и убранства далекого прошлого. Одновременно Манес изучает и копирует знаменитые старинные чешские миниатюры и орнаменты - все то, что могло бы ему помочь при иллюстрировании народного эпоса.

Метод работы Манеса, как всегда, был длителен и необычайно тщателен. Эрбен писал: «…Манес работает очень медленно, или, точнее сказать, работает слишком добросовестно. Когда что-то уже готово, он часто это уничтожает и начинает сызнова; он хочет, чтобы эта работа была его шедевром». Листы Манеса к рукописи получили высокую оценку современников. Божена Немцова писала: «… какие это прекрасные иллюстрации, их делал Манес!»

Может быть, не все одинаково равноценно в работе художника. Различна и степень законченности иллюстраций. Однако всегда мастер старается их тесно слить с текстом, строго продумывая композицию каждого листа. Иногда иллюстрации решаются как обрамление текста, иногда соединяются с орнаментальными украшениями. Сам Манес так пишет о методе своей работы: «Работаю над каждым предметом, если уже за него взялся, со всей возможной тщательностью, поэтому я более медлителен, чем другие, которые, рассчитывая на то, что имеется много дилетантов, превращают свое искусство в торговлю. Я допустил большую- ошибку, пообещав быстрое исполнение порученной мне задачи, она заслуживает строгого наказания, так как я раньше должен был знать, какое плохое впечатление оказывает на всех невыполнение определенного задания, и лишь любители искусства иногда и без определенной законченности могут понять особенности, присущие художнику…» Естественно, что при таком замедленном методе работа сильно затянулась. Издатель Бельман порывает со своим иллюстратором. В свет вышел лишь один выпуск издания, да и то спустя много лет. Однако сохранились многочисленные рисунки. Здесь встречается и множество эскизов - первоначальных набросков, эскизов с более проработанным решением иллюстраций, штудий натуры, драпировок и т. п. и, наконец, законченных рисунков,- которые должны были уже без изменения быть перенесенными с бумаги на клише.

Среди всех этих работ самыми живыми, непосредственными и сильными воспринимаются первоначальные эскизы. Рисуя пером по предварительному наброску, сделанному тушью, Манес подчеркивает большие тени, противопоставляя им яркие освещенные места. Эскизы иллюстраций к героическим поэмам «Забой и Славой», «Забой на скале», «Забой в долине», «Забой и Славой в бою с Людеком», «Забой и Славой на поле битвы» решены необычайно живо, полны динамики и яркой выразительности.


Высится скала из чернолесья,

На скалу выходит сильный Забой,

Все края кругом он озирает…

От краев тех дух в нем замутился…


поется в песне, и ее эпическое звучание подхватывается в рисунках, от которых веет могучей силой подвига этого народного сказителя. Персонажи Манеса - мужественные и отважные витязи, подлинные герои древнечешских преданий. Если иллюстрации к поэмам «Краледворской рукописи» исполнены героического пафоса и мужественной силы, то иллюстрации к народным песням той же рукописи решены в более лирическом плане. Особенно удавшимися следует считать эскизы иллюстраций к песням «Горсть цветов», «Сирота», «Жаворонок».

Помимо иллюстраций к «Краледворской рукописи» и народным песням, Манес в 50-х годах создает карикатуры и литографии бытового характера, рисунки на веерах, в письмах и т. д. Он полон творческих замыслов, мечтает о работе над монументальными полотнами, однако в условиях того времени их было почти невозможно осуществить и художник вынужден был много работать над заказными композициями («Утро», «Вечер», 1857) и портретами.

К 50-60-м годам относятся наиболее яркие работы мастера в области портретного жанра. Его портретные рисунки этого времени приобретают характер классической ясности и законченности. Штриховая моделировка, ложащаяся по форме, пластически лепит объем. Тщательность отделки рисунков отнюдь не лишает их непосредственности и первоначальной свежести. Таковы отличные портреты К. Гайловой (1855) и Каролины и Франтишки О'Хегертовых (1856), головка девочки (около 1861) и многие другие.

В многочисленных портретах этого периода, выполненных в масле, мастер выступает своеобразным историографом, запечатлевшим образы представителей тогдашней буржуазии и интеллигенции. Перед зрителями проходит галерея современников Манеса. Он старается раскрыть характер каждого персонажа; чувствуется большой и подлинный интерес художника к людям, с которых он пишет портреты, в каждом он выявляет конкретный образ, с лишь для него характерными и ему присущими чертами, привычки и манеры, которые выработали в нем жизнь и среда.

В процессе работы Манес постепенно отходит от излишней детализации в передаче обстановки, костюма, окружения, что наблюдалось в портретах начала 50-х годов, для того чтобы сосредоточить внимание на главном - на внутренней сущности образа.

Особенно выдающимися работами, стоящими на уровне лучших портретов, созданных европейскими художниками в XIX веке, являются портреты супругов Вендулаковых. В этих двух заказных полотнах, изображающих богатого пражского пивовара и его жену, мастер достиг глубокого проникновения во внутренний мир изображаемых лиц. Он сумел дать в очень конкретных и индивидуальных образах обобщенный тип представителей тогдашних преуспевающих буржуа. Стоит лишь взглянуть на холеное, с чувством собственного достоинства и превосходства смотрящее на зрителя лицо пивовара, на его губы, складывающиеся в чуть презрительную, высокомерную улыбку, чтобы определить то место, которое он занимает в жизни. Его супруга изображена без малейшей идеализации. Полное, расползающееся тело, еле сдерживаемое пышным муаровым платьем, грубое простое лицо властной и твердой женщины, многочисленные драгоценности, в которых она с гордостью позирует перед художником,- все это создает необычайно типичный, глубоко запоминающийся образ представительницы разбогатевшего нового буржуазного сословия, крепко занявшего свое место.

Иные женские образы носят более задушевный, лиричный характер.

В 1855 году он создает портрет-картину «Йозефина». Взяв в основу композицию леонардовской «Джоконды», он пытается найти обобщенный образ славянки. С полотна на нас смотрит красивая, полная жизненных сил женщина. На темном фоне четко вырисовывается светлый силуэт полуобнаженной фигуры, ее контуры мягко вписаны в окружающую среду. Крупные складки одежды с глубокими тенями подчеркивают белизну и свежесть обнаженного тела. В этой работе Манес показал себя первоклассным художником, сумевшим донести до зрителя свое восхищение перед всегда прекрасной и вечной земной красотой.

Нередко в женских образах, чувствуется романтическая идеализация, однако в лучших произведениях Манес, продолжая традиции, заложенные Ма-хеком, дает развитую и полную картину правдивого индивидуального портрета, тесно связанного с чешской действительностью 50-60-х годов.

Подобно работе над портретами, сквозь все творчество Манеса проходит линия разработки пейзажного жанра. Еще от отца пейзажиста Манес унаследовал любовь к природе, умение тонко почувствовать своеобразие родного пейзажа. И если в ранних работах еще можно заметить налет романтической красивости и нарочитой картинности («Орлиное гнездо», 1840, «Травенское озеро», 1842), то уже в 50-е годы метод Манеса в работе над пейзажем становится свободнее, шире, его внимание привлекают поиски передачи воздушной среды, солнечного освещения и живописных эффектов. Легкая текучесть в наложении мазков, игра на противопоставлениях ярко освещенных пятен глубоким теням делают его небольшие работы начала 50-х годов очень свежими и живописными. Таковы несколько вариантов картины «На прогулке» (1851), «Кроконошская хижина» (1851), Горный пейзаж с козами». Во время путешествий по родным краям альбомы Манеса заполняются множеством зарисовок разных уголков природы, пейзажами Чехии, Моравии и Словакии. В 60-х годах собираемый им постоянно материал по натурным зарисовкам синтезируется в пейзажах, имеющих необычайно обобщенный и монументальный характер. Это прежде всего две пейзажные картины «Ржипский край» и «Лабский пейзаж». Здесь отразилась любовь художника к родной земле, к ее широким просторам и ясному небу, к ее полноводным рекам и заботливо возделанным полям и лугам.

Вот «Ржипский край». Свободно и благодатно льет свои воды Лаба, орошая искони чешскую землю с легендарною горою Ржип в глубине. С истым трудолюбием возделаны поля. То тут, то там мелькают белые домики с пятнами красных крыш, поднимающих колористическое звучание пейзажа. Пейзаж написан с такой полнотой обобщения, что воспринимается как большое, монументальное полотно, хотя размер картины всего лишь 41 X 64,5 см. Той же широтой, свободой и жизнерадостностью дышит и «Лаб-ский пейзаж». Высокая точка зрения, взятая художником, позволяет дать панорамную ширь охвата. Кра сивы и-плодоносны широкие берега Лабы, которая течет тихо и мирно, щедро одаряя своею влагой землю. Ясная гладь ее вод отражает чистые и спокойные небеса. Эти два пейзажа Манеса достигают подлинно эпического звучания. И недаром часто их совершенно справедливо сравнивают с симфоническими картинами - поэмами Бедржиха Сметаны «Влтава» и «Из чешских лесов и лугов».

К тому же примерно времени относятся пейзажи Манеса, имеющие более лирическое, камерное звучание. Это полная непосредственного жизненного наблюдения небольшая работа в овале - «Под избой», в которой каждая деталь изображения пронизана искренней и большой любовью к своей земле, к ее природе и жизни, или «Деревенский костел». В этом пейзаже, написанном в очень обобщенной и лаконичной манере, есть черты сближающие его с французской пейзажной живописью, в частности с работами Курбе и Милле. Следует сказать, что Манес никогда не бывал во Франции, и все его достижения в области передачи в живописи воздушной среды, всего красочного богатства натуры, в мастерстве обобщать и синтезировать были получены в результате собственной работы, наблюдений и исканий. Сохранилась масса рисунков художника с набросками деревьев, сучьев, цветов и растений, широких видов той или иной местности, акварелей и живописных этюдов с детальной проработкой жанровых композиций в пейзаже и т. п.

Пейзажи Манеса были новой ступенью по отношению к условным, написанным в старых традициях пейзажам XVIII - начала XIX века, они дышали солнцем, светом и воздухом, Йозеф Манес был одним из первых чешских художников XIX века, который вместе с А. Косареком, Б. Гавранеком й А. Бубаком начал создавать проникновенно-лирические образы чешской природы. В дальнейшем, в 60-70-х годах, она была воспета замечательной плеядой национальных пейзажистов.

60-е годы знаменуются в Чехии новым подъемом национально-освободительного движения: еще к концу 50-х годов, в связи с общим кризисом Австрийской империи, реакция начала ослабевать, пал реакционный кабинет министра Баха. Оживает общественная и культурная жизнь. Появляются новые чешские журналы: «Цветы», «Час», «Образы жизни». Возникают национальные творческие объединения: музыкальные, художественные, хоровые, спортивные. Открывается временный национальный театр, закладывается постоянный. В эту пору было организовано и общество, объединявшее всех деятелей чешского искусства, - «Умелецка беседа» («Художественная беседа»). Отдел музыки в нем возглавил Б. Сметана, во главе литературного отдела стали Я- Неруда и В. Галек, секцией художников руководил Манес. Он находился в центре художественной жизни и художественных интересов национальной школы. Это общество,_ противопоставляя себя официальным культурным учреждениям, ставило своей задачей развитие передовых традиций самобытной чешской культуры.

В 60-е годы Манес, как и в революционный 1848 год, вновь обращается к выполнению заказов по росписи знамен для различных общественных организаций. В 1862 году он создает знамя для хорового объединения «Глагол», которым руководил Б. Сметана. В качестве девиза на знамени этого объединения были начертаны слова великого музыканта: «Песней к сердцу, сердцем к родине». В это же время художник расписывает знамена для кружка «Пражский сокол», обществ «Ржип» (1863), «Лука» (1868), объединения строителей (1868) и другие. Знамена представляли собой большие шелковые полотнища с аллегорическими изображениями, исполненными в технике масляной живописи. Здесь в полную силу проявилось замечательное знание художником старинных фресок, орнаментов средневековых миниатюр. Композиционное решение росписей носит ясный законченный характер, их аллегории легко читаются, рисунок четок по своему линейному ритму, цветовой строй условно-декоративен и наряден. Одновременно с работой по украшению знамен Манес исполняет эскизы монументального характера для строившегося храма Кирилла и Мефодия в городе Карлине, которые, однако, не получили осуществления.

Все эти работы монументального плана подводят Манеса к выполнению наиболее серьезного и крупного творения, лучшего шедевра его зрелой поры - росписи доски часов Староместской ратуши в Праге, называющихся в Чехии «Орлой». В этой росписи в подлинно монументальной и обобщенной форме слились воедино все темы, разрабатывавшиеся мастером,- пейзаж, портрет и национально-этнографический жанр.

Башня ратуши, возвышающаяся на одной из центральных площадей старой Праги, была еще в XV веке украшена старинными часами, которые представляли большой интерес с научной, художественной и ремесленной стороны. Часы указывали не только время суток, но также и дни, месяцы, год, положение солнца, луны и звезд, главные праздники. Разнообразно и изобретательно украшенные, они были уникальны не только для своего времени, но до сих пор неизменно привлекают внимание всех, посещающих Прагу. К середине XIX столетия старинные часы, несмотря на ряд реставраций, чрезвычайно обветшали и требовали сложных восстановительных работ. Специальное заседание городского совета вынесло решение об их реставрации, которая должна была идти по различным направлениям. Восстановление или, вернее, выполнение заново календарной доски часов было поручено Манесу, который согласился на исполнение заказа за минимальную сумму в 500 злотых, надеясь, что здесь ему наконец удастся воплотить свою мечту о монументальном произведении. «Думаю, что Прага будет иметь обо мне память»,- писал он. С 1865 по 1866 год художник был целиком захвачен своей работой. Календарная доска, расположенная несколько ниже циферблата старинных часов, представляла собой круг диаметром два метра двадцать сантиметров, в центре которого мастер поместил старый герб Праги. Вокруг него в двух концентрических кругах размещены медальоны с аллегорическими знаками зодиака и сценами из трудовой крестьянской жизни чехов и словаков, соответствующими двенадцати месяцам года. Герб старого города и концентрические круги были связаны между собой орнаментальным узором.

Композиции росписей медальонов, исполненных маслом на меди, имеют необычайно целостный и органический характер. В медальонах малого размера мастер проявил себя великолепным рисовальщиком, дав двенадцать различных изображений знаков зодиака, то высоко патетического звучания, как Водолей, Весы или Стрелец, то исполненных теплого и мягкого юмора, как Рыбы, Рак или Козерог. Отлично найденные композиционные решения, точный и ясный рисунок, тонкое чувство формы заставляют вспомнить Рафаэля, чье имя так часто с великой почтительностью упоминалось в семье Манесов и глубокое поклонение которому Йозеф Манес сохранил на всю жизнь. Однако наиболее интересны росписи крупных медальонов. Неторопливо, лаконично и просто рассказывает художник о жизни и труде своего народа на протяжении четырех времен года. В январе приходит Новый год. Манес изображает семью, дружно собравшуюся возле стола. Новый год предстает в образе младенца, которого мать с нежностью держит в руках. Уходящее прошлое воплощено в образах старческой четы, с любовью взирающей на ребенка. Неподалеку от них юноша - олицетворение весны и молодости, зрелый муж, весело поднимающий кружку за здоровье младенца - символ расцвета жизненных сил. Композиция отлично вписана в круг, чувствуется, насколько свободно и мастерски художник ощущает форму и владеет рисунком. Цветовое решение работы условно-лаконичное, необычайно хорошо найденное. На золотистом фоне - естественном цвете медной доски - в красивом цветовом ритме выступают персонажи изображенного действия. Далее перед зрителем проходят сцены, олицетворяющие последующие месяцы. В феврале - сильный и мужественный словак, прийдя с работы, обогревает ноги у очага, в то время как женщина собирает хворост; в марте начинаются полевые работы, солнце мягко согревает землю, крестьянин идет за плугом, в который запряжены два могучих вола. В апреле пробуждаются жизненные силы земли - крестьянин вместе с детьми прививает новые ветви к плодовым деревьям. Май - месяц юности и любви, бурно разрослись цветы и зелень, среди которых художник изображает девушку и юношу, олицетворяющих молодость и весну. В июне косят траву - двое здоровых и сильных людей, мужчина и женщина, в национальной чешской одежде на фоне чешского пейзажа. В июле созревают хлеба - могучей стеной стоит рожь, возле которой возвышаются две сильные женские фигуры. Одна из женщин жнет колосья серпом, другая приостановилась и смотрит на мальчика, принесшего им студеную воду в кувшине. Чередой проходят картины крестьянского труда в августе, сентябре, октябре, ноябре и декабре, когда молотят, засевают озимые, снимают виноград, заготовляют дрова на зиму, разделывают туши животных.

Этой работой Манес как бы поет гимн чешскому народу, гимн труду и счастью. В ней соединяются глубокое познание действительности, любовь к своей родине и романтические идеальные представления о будущем.

Романтические мечтания Манеса о народе не шли дальше крестьянства. Он был в этом отношении ограничен своим временем, своей эпохой. Но то, что он изображал, было по-настоящему глубоко и искренне любимо. Всегда очень требовательный и взыскательный к себе, Манес, приступив к работе над календарной доской, внимательно изучил все, что было создано его предшественниками. Он хорошо знал одну из старых календарных досок, выполненную в 1659 году, познакомился с образцами старых иллюстрированных календарей и во многом исходил от изображения месяцев на миниатюрах так называемого Крыжовницкого молитвенника Вельмистра Льва 1356 года, которые были опубликованы в издававшемся тогда сборнике археологических памятников. Однако все это было творчески и очень индивидуально переработано. К каждой композиции Манес предварительно собирал огромный подготовительный материал; это было основным принципом его работы. Сохранилось множество подробнейших рисунков проработки фигур отдельных персонажей, портретных набросков, различных деталей. Весь этот материал, все знания Манеса в области исследования народной одежды, типов людей, разработка портретного и пейзажного жанров были здесь обобщены и подняты на уровень больших образных решений. Правда, и в росписях календарной доски звучат ноты идеализации. Художник как бы сознательно отворачивается от отрицательных явлений, от сложной противоречивой жизни общества того времени. По своей внутренней сущности он был во многом романтиком и идеалистом, мечтавшим о прекрасном человеке, о его слиянии с природой, горячо и нежно любимой им. Большой заслугой мастера является то, что он сумел воплотить в совершенных художественных образах свое представление о сильных здоровых людях и о чудесной природе своей земли; с какой одухотворенной любовью показал он труд и ввел трудового человека - крестьянина - в изобразительное искусство Чехии.

В монументальных решениях композиций медальонов календарной доски Манес продолжает старые традиции чешского искусства, всегда проявлявшего себя в первую очередь в монументальных формах витража, скульптуры или архитектуры. Роспись часов была одной из последних работ мастера. В это время его уже хорошо знали в художественных кругах. Студенты Академии обращались к Манесу с просьбой возглавить одну из мастерских. Однако ненависть к академической рутине, холодному официальному искусству, глубокая, подлинная любовь к своей родине и своему народу не позволили ему идти в Академию.

60-е годы были временем наиболее яркого расцвета манесовского творчества и началом его угасания. После исполнения росписи календарной доски часов, потребовавшей огромного напряжения духовных и физических сил, последовала реакция. Многочисленные неудачи с выполнением работ в масштабах, на которые они были рассчитаны, невозможность издать иллюстрации к «Краледворской рукописи» и народным песням, воплотить свои монументальные проекты, а также и личное одиночество очень влияли на душевное состояние впечатлительного и мягкого по натуре художника. И хотя имя Манеса было 'знакомо передовой интеллигенции, в народе мастер не был еще известен. Манеса это тяготило, тем более, что его жизнь и творчество были целиком отданы родине и народу.

Художник, преданно любивший Чехию, почти не выезжал за ее пределы, за исключением сравнительно недалеко расположенных Мюнхена, Вены или Дрездена. И очень показательно, что Мансс в одном из немногих своих путешествий отправляется в далекую Россию. Здесь он надеется найти вдохновение, стремится ближе узнать и изучить родственный ему великий славянский народ. К сожалению, путешествие Манеса в Россию падает на конец 60-х годов, время начала ухудшения его душевного и физического состояния, когда поездка уже не смогла оказать существенного влияния на его творчество.

Возможность посещения России предоставилась Манесу в 1867 году, когда в Москве были организованы большая Всероссийская этнографическая выставка и славянский съезд, долго и тщательно подготавливавшиеся.1 На съезде были представлены делегации от самых различных славянских стран. [1 Отчетные материалы этого съезда были опубликованы в книге «Всероссийская этнографическая выставка и славянский съезд в мае 1867 г.». Спб., 1867].


Манесу страстно хотелось повидать Россию. Сбор средств среди друзей художника и активные просьбы с их стороны помогли ему попасть в состав членов делегации, которую возглавляли представители панславистской национальной тенденции, противники австро-венгерского дуализма Палацкий и Ригер. В качестве членов в состав делегации входили писатели и ученые, давнишние друзья России Эрбен и Коллар, филологи-слависты Вавра и Патера и многие другие.

Делегаты были очень торжественно встречены на границе, поездка от Варшавы до Петербурга, пребывание в тогдашней русской столице и Москве сопровождались многочисленными банкетами, осмотром разнообразных достопримечательностей отдельных городов.

Поездка была для Манеса несколько утомительной, но в то же время и интересной,- недаром он испросил позволения остаться еще на некоторое время в Москве, после того как съезд уже закончился и его участники разъехались.

В Петербурге Манес знакомился с художественными сокровищами Эрмитажа, посещал Академию художеств, Публичную библиотеку, Мариинский театр. Однако наиболее яркое впечатление на мастера оказала Москва с ее древнерусской архитектурой, старинными монастырями и церквами, ансамблем Троице-Сергиевой лавры в Загорске, где художник провел много времени, зарисовывая образцы русской народной одежды, наблюдая русские народные типы, изучая древнюю архитектуру.

К сожалению, альбомы с многочисленными зарисовками, сделанными во время пребывания в России, на обратном пути были им потеряны. Сохранилось лишь три наброска с деталями построек русской архитектуры. По возвращении на родину болезнь Манеса прогрессировала, ему уже не удалось создать работ, обобщающих его впечатления от поездки в Россию.

Друзья Манеса, в частности его приятель и покровитель Ланна, сестра - художница Амалия Манес отправляют Йозефа в 1870 году в Италию, надеясь, что благодатный итальянский климат восстановит угасающее здоровье мастера. Действительно, Рим на время возродил силы Манеса. Чудесные памятники великого города произвели колоссальное впечатление на художника. Сохранились живописный этюд римских руин, письма Манеса с восхищенно-восторженными отзывами о монументальных росписях великих художников итальянского Возрождения, особенно о «Страшном суде» Сикстинской капеллы Микельанджело. Однако это были уже самые последние впечатления художника. Сестра Манеса, горячо любившая своего брата, привезла его из Италии совсем больным. Дни художника были сочтены. Он скончался у себя на родине в 1871 году, в возрасте пятидесяти одного года.

Жизнь художника была полна труда, постоянной борьбы за существование, редких успехов и большие разочарований. Лишь близкие друзья Манеса и современная ему передовая художественная интеллигенция достойно оценили творчество мастера при жизни. Они хорошо понимали, что Манес вместе с лучшими учеными, историками, писателями и поэтами своего времени служил делу возрождения национального чешского искусства.

Его творчество пробуждало патриотические чувства, любовь к национальной истории, национальным обычаям и преданиям, к родной земле и ее людям. Поэтической героизацией чехов и словаков пронизаны многочисленные рисунки, иллюстрации и монументальные работы мастера. В его портретах впервые в истории чешского искусства XIX века так широко, разнообразно и правдиво были представлены различные образы современников. В его пейзажах природа Чехии впервые открылась зрителям во всем ее правдивом очаровании.

Пейзаж и люди, крестьяне различных чешских земель, герои древних преданий отражены в работах Манеса столь характерными и типичными, что их часто воспринимают через образы, прошедшие сквозь творческую призму мастера. Недаром в стране так

Популярен эпитет «манесовский»: манесовский женский тип, манесовская лиричность и т. п.

Не прошло и двух десятилетий после смерти художника, как творчество его было оценено по достоинству. В 1880 году была организована первая большая посмертная выставка произведений мастера, широко ознакомившая публику с его работами. В 1887 году было создано художественное объединение, названное именем Манеса. В своей декларации мастера, объединившиеся в обществе, писали: «Почитаем Манеса за мастера столь выдающегося, столь всестороннего и глубоко от природы одаренного, что не колеблясь причисляем его к самым лучшим художникам нашего времени. Мы считаем Манеса основателем национального чешского искусства, который гениальным прозрением сумел определить не только его главные черты, но и оставить нам совершенные образцы почти во всех областях».

Воздействие Манеса на развитие чешского искусства было очень сильным и бесспорным. Второй после Манеса крупнейший чешский художник XIX - начала XX века Микулаш Алеш сознательно избрал программой своего творчества развитие манесовских традиций. «Иду дорогой Манеса»,- писал он. По тому же пути следует старейший художник современной Чехословакии Макс Швабинский, работы которого являются как бы звеном, соединяющим реалистическое художественное наследие Чехии XIX века с искусством сегодняшнего дня. На большом портрете-гравюре с изображением Манеса Швабинский подписал: «В честь и славу живописца Йозефа Манеса, лауреата чешского народа вырезал этот лист на дереве в 1917 году преданный ему мастер…»

Развивая национальное искусство Чехии, дорогой Манеса шли и идут современные художники - Й. Лада и К. Сволинский, В. Рабас и В. Рада, В. Седлачек и В. Шпала и многие другие.

Ян Неруда писал: «Манес изучил чешскую жизнь, как ни один художник до него, поэтому его лица, образы, композиции так новы и близки нам чешской своей душой». И в наши дни его творчество воспринимают живым источником народных традиций, живым не только для Чехословакии, но и далеко за ее пределами.


СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

Фронтиспис, Йозеф Манес в пути. Рисунок

1. При лунном свете. 1843. Масло

2. Веруна Чудова. 1854. Рисунок, подцвеченный акварелью

3. Йозеф Горнак. 1854. Рисунок, подцвеченный акварелью

4. Подготовительный этюд к дессюдепорту «Зима-Лето». Рисунок пером, подцвеченный акварелью

5. Родина. Эскиз к литографии. Рисунок пером

6. Словацкая семья. Акварель

7. Ливень. 1857-1860. Рисунок пером, с размывкой

8. Канифасовые юбки. 1857-1860. Рисунок пером, подцвеченный акварелью

9. Колыбельная. Из цикла «Музыка». Рисунок пером, с размывкой

10. Забой на скале. 1857. Рисунок пером, с размывкой

11. Забой и Славой на поле битвы. 1857. Рисунок пером, с размывкой

12. Жаворонок. 1857-1860. Рисунок пером

13. Незабудки. Литография

14. Портрет Ф. Ригера. 1849. Рисунок

15. Портрет К. Гайловой. 1855. Рисунок

16. Портрет М. Вендулаковой. 1854. Масло

17. Йозефина. 1855. Масло

18. Портрет О. Хегертовой. 1856. Рисунок

19. Швея. Масло

20. Ржипский край. 1863. Масло

21. Лабскпй пейзаж. 1863. Масло

22. Утренняя песня. Из цикла «Музыка». Рисунок пером, с размывкой

23. Деревенский костел..Масло

24. Староместская ратуша в Праге

25. Часы Староместской ратуши и доска с росписью Манеса

26-27. Медальоны доски часов. 1855-1856. Масло на меди

28. Март. Медальон

29. Апрель. Медальон

30. Июнь. Медальон


Загрузка...