Южный шторм - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Михаил Александрович Атаманов (ч. 5)

Таких шокирующих признаний прозвучало много. О взрыве в Нирайне, о похищении Айны и Рикаса в Арадейсе расстроенная принцесса и слышать не хотела. Слова, слишком уж противоречащие её представлениям, просто соскальзывали и растворялись в пространстве, не проникая под броню устоявшихся взглядов.

Больше всего Хели поразилась моральному кодексу тейского сословия, идущему вразрез островной морали.

- Говорите, князь никогда не лжёт? Но он повёл десант Архипелага на убой!

- Во-первых, он обещал Терону службу, а не победу. Во-вторых, он всегда считал острова вражеской территорией. Значит – здесь другие правила. Это не ложь, а военная хитрость. Отец очень тонко чувствует грань и никогда не переступает.

Это на гостью не произвело впечатления.

- Бросьте. Если у правила есть исключения, оно уже не правило, а так… Необязательная рекомендация. Скажите, Иане он лгал? Изменял?

- Прошу прощения, слишком личное… Впрочем – отвечу. Я никогда не слышала ни о чём подобном.

- Иана тоже ему верит. Даже удивляюсь – насколько.

Айна почувствовала недоговорённость, но сегодня был день не её вопросов. И Хели тоже решила, с неё достаточно. Она поднялась, прижимая пальцы ко лбу. За один день выпало услышать больше неожиданного, чем за год во дворце.

Оставшись наедине с Тимом, Айна перебрала в уме трудный диалог с Хели. По большому счёту, дочь главного пирата не сообщила ничего нового, только детали. Но этого достаточно. Видимо, вице-императрицу из рода Алайнов ненавидят на островах больше, чем она себе представляла. Положа руку на сердце, надо признать: её отъезд отсюда – только вопрос времени.

Глава двадцать девятая

Подготовка пиратского нашествия не держалась в тайне. Об этом гудели все острова. Под чёрным знаменем императора Терона Первого стало в строй более половины мужского населения из его подданных. Сверх того не смогли бы вместить суда, даже включая изъятые у рыбаков посудины.

Бурлили икарийские герцогства. Впервые с распада Ламбрийского королевства им угрожал столь многочисленный противник. Однако далеко не везде призыв о вступлении в объединённую армию возрождаемой империи получил поддержку. Северяне, обычно воинственные, заявили, что им нет дела до событий на юге материка.

Иэрос спланировал было акцию против двух северных герцогств, но Алекс Алайн его отговорил. Операция неизбежно повлечёт потери, крайне опасные перед вторжением пиратов. С мятежниками стоит разобраться позднее.

И в других областях страны раздавались голоса: незачем воевать. Хорошо известно, что южане претендуют на цивилизованность и желают лишь торговых форпостов в виде южных княжеств. Не проще ли дать им желаемое?

Горг Мейкдон, самый жёсткий из местных правителей, накануне вторжения ввёл военно-полевые суды. Распространителей подобной агитации он велел приговаривать к каторге.

Потеряв две северных провинции, империя обрела Арадейс. Иэрос опустил шпагу на плечо тея Кироса, признавая его вассалом и узаконивая герцогский титул.

Десятки тысяч человек перемещались на огромные расстояния. Спешно ковалось оружие. Стягивались припасы. Срочно верстались основные и дополнительные планы.

Княжество Иллиния переполнилось военными в зелёных имперских мундирах. Единственная железнодорожная ветка через горы была отдана исключительно под армейские нужны. В Никсе, центре княжества, работал имперский штаб. Ожидался ход от южан, но он мог последовать совсем не там, где рассчитывали обороняющиеся.

В первых числах июля, когда, казалось, даже булыжники мостовой плавились от жары, Рикас увидел обманчиво знакомую женскую фигурку. Сердце ёкнуло, пропустило удар, потом забилось сильнее.

Разум говорил: не может быть. Виновата жара и раскалённые камни, от них поднимается зыбкое марево, а фантазия облекает увиденное в желаемую форму. Но глаза упрямо твердили иное. По узкой припортовой улочке, среди торговцев, матросов, зевак, имперских и местных патрулей пробирается Хели.

Княжич ускорил шаг, но, даже перегородив ей дорогу, не мог поверить.

- Вы?!

- Доброе утро, синьор Алайн.

Широкополая голубая шляпка покрывала голову, лёгкая вуалетка затеняла глаза. Голубой дорожный костюм был одинаково пригоден и для супруги богатого коммерсанта, и для путешествующей инкогнито принцессы. Вокруг шумел портовый Никс, но его звуки, запахи и пёстрые картины отдалились безмерно, когда Хели промолвила:

- Вот уж не думала когда-либо, что обрадуюсь, встретив человека из рода Алайн.

Глава этого рода заставил сына повторить дважды рассказ о неожиданной встрече, ради чего выгнал всех остальных из своего штабного кабинета.

- Провокация. Или выглядит таковой. Рассеять наши силы, пробовать защищать оба княжества, а то и всё побережье.

Князь сидел за широким столом, Рикас мялся напротив, не приглашённый даже присесть. Он выглядел как проштрафившийся унтер, оправдывающийся перед офицером.

- Но отец! Принцесса так рисковала…

- Сразу две ошибки, мой мальчик. Во-первых, мы не признаём пиратское логово империей, стало быть, Хели – дочь обыкновенного бандита. Во-вторых, всякое сообщение с островами прервано, как с нашей, так и с их стороны. Но кто-то выделил ей корабль, когда каждое корыто на учёте для перевозки десанта. Уверяю, в море ей нечего было опасаться. Я прикажу арестовать женщину как шпионку и провокатора.

- Не нужно, отец! Я сам за ней прослежу!

- Интересно, каким образом. Пристроишь «принцессу» поварихой в свой обоз? Кстати, она привезла того бастарда? В чьём отцовстве обвиняла меня.

Рикас потупился.

- Нет. У Хели никогда не было ребёнка.

- Ага! Той ночью я был слишком пьян, чтобы его зачать? – Алекс уже откровенно глумился.

- Хели уверяет – ничего не произошло, она вообще не испытывала близости ни с одним мужчиной. Мать её заставила позировать на фотографическую картинку…

- В причастность Евы верю охотно. В невиновность Хели – извини. Она приехала первый раз с ложью, нет ни малейшего повода верить ей теперь. Вижу, ты неровно к ней дышишь? Женское обольщение всегда служило испытанным оружием шпионажа.

Князь решительно сдвинул в сторону стопку папок и вытянул чистый лист с вензелем имперской армии.

- Приказ об её аресте?! Только не это…

- Да! Заранее отметаю твои дальнейшие возражения и готов только на одно послабление. Это будет не тюремная камера в башне, как она заслуживает, а домашний арест. Попрошу кого-то из местных поселить у себя так называемую принцессу и глаз не спускать. Даже стрелять при попытке побега. Вы с Айной сидели заложниками, моя дочь и сейчас у них, так что Хели уравновешивает. Быть может, это удержит Терона и зятя от некоторых глупостей. Прим-офицер! Свободен!

- Есть! – Рикас отдал честь и повернулся на каблуках с чувством совершённой непоправимой ошибки. Нарушая устав, он, отправленный прочь вышестоящим офицером, вдруг остановился у двери.

- Отец! Хели научилась летать. Айна помогла…

- То есть втёрлась в доверие не только к тебе? Иди уже! Воздыхатель…

Единственное, что удалось Рикасу, так это сопроводить девушку к месту заточения – богатому купеческому дому-крепости, где заправляла тираническая мать семейства, не склонная поддаваться чьим-либо чарам, тем более – заезжей дочери пирата. По пути он бормотал, что приложил максимальные усилия, но отец не поверил…

- Пустое, - перебила Хели. – Ваша сестра рассказала мне про тейские законы чести. Я сделала всё от меня зависящее, и совесть моя чиста.

Они шагали по улице в верхней части города. Сзади топали два гвардейца с винтовками и примкнутыми штыками, словно вели каторжника, купеческий лакей тащил сундучок с вещами пленницы. Рик предложил руку, но Хели отказалась. Они шли, едва не касаясь друг друга локтями.

Тей обернулся. У бухты возвышаются форты, количество артиллерии в них удвоилось, в гавани ждут на якоре самые боеспособные корабли… Если армия Далматиса и Терона ударит не здесь, а в Барбо, как предсказала перебежчица, потери с нашей стороны возрастут многократно, зато Хели получит свободу. Чего он хочет больше? Рик не взялся бы ответить на этот вопрос.

- Ваш отец считает меня принесшей ложную весть. Его право. Подумайте вот о чём. Если меня отправили ваши враги, то мой арест – очевидный ответ на эту весть. То есть князь Алайн не верит в возможность нападения в другом месте.

- Выходит, шанс избрания другого объекта атаки вырос, - кивнул Рикас. – Я ещё раз поговорю с отцом.

- Поговорите. Я более не желаю ему зла, как и всей вашей семье. Но это не ваша заслуга, синьор. Скорее – вашей сестры. Она сумела заглянуть в мою душу и увидеть там вещи, в которых и я сама себе не признавалась.

- О да! Ковыряться в чужом и находить там недостатки – это любимое дело Айны, синьорина.

Хели удивилась.

- Так меня ещё никто не называл.

Они как раз пришли к месту заточения. Конвойный постучал в кованую калитку. Её отворили. В толстой стене, увитой виноградом, образовалась узкая брешь.

- Вы – дочь чистокровного тея, обладаете Силой и способностью к полёту. Предупредив нас о преступных планах доказали, что благородство вам не чуждо. Встретимся после битвы, синьорина. Прощайте! – Рик ещё минуту созерцал запершуюся дверь, потом решительно двинул в казармы.

Военная необходимость принудила перетасовать войска. Не глядя на молодой возраст, Рикас получил редкий боевой опыт, отчего получил под командование целый полк, рекрутированный в Кетрике. Муштруя новобранцев, зелёных и по цвету мундира, и по выучке, княжич снова остро ощутил одиночество. Его обычная команда – гвардейцы Винзора – расквартированы за городом. Отец далеко, точнее говоря, слишком высоко по армейской иерархии. Неожиданно тепло думалось об Айне, столь же одинокой на островах, если сумела сблизиться даже с Хели. И очень не хватало Дараньона.

Северянин, единственный дворянин среди капитанов военных пароходов, к началу компании против пиратов оказался в самом незавидном месте – в удалении от театра предстоящих военных действий. Ему доверили командование «Рыцарем», самым экзотическим и тихоходным броненосцем империи, нелепым выкидышем фантазии Иэроса. Этот корабль на время войны был приписан к Барбо, столице одноимённого княжества. Неудобное для высадки войск и освоения, княжество не рассматривалось как вероятное место высадки десанта. Но и бросать его без охраны сочли неразумным. Кроме странного, полупогруженного парохода, сюда отправили добровольческий полк с лёгким вооружением да местный правитель поставил под ружьё всех обывателей мужского пола от мала до велика. По крайней мере, всех, кому досталось ружьё.

«Рыцарь» крейсировал вдоль побережья, непривычным видом вызывая смешки. Жители приморья обычно разбираются в судостроении, экзотическое плавсредство вызывало недоумение. А Дараньон упорно гонял корабль и команду, пытаясь понять возможности этого чудо-оружия, представить его в бою. Шанс на огневой контакт с пиратами был невелик, разве что какой-то отряд, отколовшийся от основных сил, попытает здесь разбойничьего счастья. Но капитан не давал экипажу послаблений.

Максимальную скорость, весьма умеренную, «Рыцарь» держал часа два, не более. От дикой жары в машинном отделении люди падали в обморок. Орудия обладали завидной мощью, но их всего два, перезаряжаются долго и стреляют в одну сторону. Вдобавок – башня поворачивается медленно. Среди пиратов корабль действительно окажется как древний воин на поле боя в броне, с тяжёлым мечом, но быстро теряющий силу под наскоками многочисленных полуголых варваров. Скольких бы их он не положил, конец ясен.

Не отличаясь большой приверженностью к небу, Дар, единственный тей среди экипажа, взял на себя воздушную разведку, не полагаясь на синьоров из добровольческого полка. Он же первый увидел неправдоподобно огромное скопление дымов и парусов, двигавшееся к Барбо.

Если бы тей не бросился назад, чтобы успеть к корабельному беспроволочному телеграфу как можно скорее, а рискнул приблизиться к исполинской эскадре на расстояние винтовочного выстрела, увидел бы столпотворение на палубах, равного которому не знал этот мир.

Правители Южной Империи спрессовали своих подданных так, что суда напоминали работорговые. Воды, пищи и угля – ровно на переход до Икарии. Пираты обязаны воевать и победить, в противном случае погибнут в море. Вдоволь только патронов и снарядов.

Предводители предпочли не тесниться на кораблях, набитых десантом как бочки селёдкой. В вышине и на безопасном удалении от эскадры летел дирижабль с самым драгоценным грузом – вице-императором непризнанной империи. Из-за расстояния Дар не увидел дирижабля, шокированный размером вражеского флота.

Тревожное телеграфическое сообщение из Барбо упало на стол князя Алайна практически одновременно с донесением. Некие злоумышленники взорвали мост в горах. Иллиния потеряла железнодорожную связь с материком. Здесь заперты лучшие войска империи. Пути в Барбо также несложно уничтожить – все дороги через горы или болота.

Алекс обхватил голову руками. В начавшемся круге войны не прозвучало ещё ни одного выстрела, а противник уже выиграл первую схватку. Преодолев секундную слабость, князь начал отдавать приказы, чтобы начать переброску флота и войск. На советы с герцогами и командующими различными соединениями у него уже просто не было времени…

Рикас услышал новость, когда его полк подняли по тревоге. Началась спешная погрузка на корабли, к перевозке людей не предназначенные; крупнотоннажные торговые суда заблаговременно убрались в другие порты. Хлопоты не могли вытеснить ворох мыслей и чувств, так или иначе связанных с прекрасной пленницей.

Хели была права! Замечательно, что она на стороне Икарии.

И ужасно, что удар нанесён в предсказанное ей самое уязвимое место.

Глава тридцатая

Залп!

Одновременный выстрел двух орудий можно считать залпом, с усмешкой подумал Дараньон, глядя на всплески снарядов. Они упали с мизерным недолётом, будь стволов полдюжины – накрыли бы неприятельский броненосец, а один или два наверняка угодили бы в борт.

Железный настил вздрогнул под ногами. В «Рыцаре» одновременно трудится множество механизмов, но капитан выделил самый важный из них сейчас: звяканье цепи элеватора, подающего к пушкам снаряды и пороховые картузы.

Корабль двигается навстречу пиратским корветам. Обшитые бронёй, они поминутно огрызаются огнём. Одновременно поворачивается башня «Рыцаря» вместе с мостиком, расположенным на её крыше. Такой нелепой компоновки никто ещё не придумал, но пока она себя оправдала. Пираты должны добиться попаданий точно в орудийную башню. От палубы снаряды дают рикошет, ниже броневого пояса корпус укрыт плотным слоем воды. Пройдя через воду, стальные болванки способны произвести только вежливый стук, не громче лакейского, когда слуга подходит к господской спальне.

- Орудия готовы! – доносится из переговорной трубы.

Артиллерийский офицер колдует у мудрёного устройства, перемещая многочисленные рукоятки. Канонирское дело – это чистая математика, нужно учесть скорость собственного корабля и противника, их курсы и взаимные углы, дистанцию в момент выстрела и в момент подлёта снаряда, возвышение ствола, его нагрев, износ, тип снаряда, тип порохового заряда, скорость и направление ветра, упреждение… Орудийная стрельба представляет собой соревнование, единственным призом которого является выживание. Своевременно утонувший враг опасности не представляет!

- …Огонь!

Клубы порохового дыма на пару секунд закрывают видимость. Когда их сносит ветер, Дар видит в бинокль то же, что и канониры. В бронированном борту между казематами красуется дыра.

- Есть попадание, капитан!

- Вижу. Отлично!

Чтобы отправить на дно броненосец, нужно не менее десятка таких пробоин. Тогда, по закону больших чисел, пиратский корабль получит повреждения, от которых приток воды заметно превысит возможности насосов. Но топить не обязательно! На палубах – черно от людей, в трюмах наверняка не меньше. Часть вскарабкалась на реи, что убережёт от осколков, но не спасёт от жестокого удара о воду, если мачта рухнет.

Стальной цилиндр, пробивая броню борта, вышибает из нее сотни осколков. Они как ядовитые осы поражают всё вокруг, отскакивают от переборок, пока не увязнут в податливом человеческом мясе.

По мере сближения Дараньон приказал зарядить фугасы. Когда броненосцы сошлись почти вплотную, как бывало принято во времена фитильных пушек с чугунными ядрами, борт пиратских корветов пробивали и разрывные снаряды. Что творится внутри, когда стальной цилиндр размером с добрую дыню выплёвывает огонь и тысячи металлических осколков, воображение отказывается представлять. Наверно, в преисподней не так жутко…

Пока «Рыцарь» гвоздил по корвету с левого траверза, на правый борт странного корабля посыпались снаряды с другого пиратского броненосца. С каждым ударом в башню Дар чувствовал себя словно внутри исполинской погремушки в руках жестокого и очень энергичного ребёнка, встряхивавшего её с неумолимой силой.

Он уже почти не слышал ничего из переговорной трубы, уши заполнил звон. Не лучше себя чувствовал канонир. Осколок, выбитый из внутренней поверхности башенной брони, рассёк ему плечо. Кровь из руки смешалась с каплями, падающими из уха.

Морской офицер был крепче постепенно разрушающихся кораблей. Он остервенело крутил ручки машинки управления огнём. Повинуясь его движениям, башня вращалась и стреляла. Голосовые команды уже не проходили.

Капитан прикоснулся к рукаву его камзола и указал вперёд. Между следующей парой броненосных пароходов проступили очертания обычных кораблей. Дерево их бортов не обшито металлом. Каждое попадание в них причинит куда больше ущерба, чем расстрел броненосцев.

«Рыцарь», а в его конструкции нет ни единой деревянной части, наверно – впервые в истории этого мира, немилосердно разогрелся. Бешенный жар бил из люка, ведущего вниз, и страшно вообразить, что творится в котельной. А ещё хуже – в пороховом погребе…

Один из офицеров привлёк внимание капитана, предложив глянуть в смотровую щель в направлении кормы. Вот и причина перегрева. Из частокола труб, плавником торчавших на спине «Рыцаря», добрая половина срублена, часть в дырках от шрапнели. Воздух плохо засасывается в отсеки, хуже вытягивается дым. И ситуация продолжает усугубляться.

Какие могут быть предложения, спросил сам у себя Дараньон. И ответил – только одно, вперёд и огонь. Капитан был единственным на борту, способным спастись в любой момент. Крыло закреплено на стене, выбраться с ним на крышу и взлететь, когда пиратский огонь чуть ослабнет… Но он отогнал самую тень соблазна.

Боевые корабли островитян и скоростнее, и маневреннее. Но одинокий броненосец защитников Барбо шёл встречным курсом, разворот и преследование занимают время… «Рыцарь» рвался к транспортам, щедро транжиря далеко не бесконечный резерв боеприпасов.

Корвет двинулся на таран. Скользящий удар не причинил серьёзных проблем, но на палубу спрыгнуло до дюжины пиратов, большинству удалось закрепиться.

По броне мостика защёлкали пули, одна даже проникла в смотровую щель и упала к ногам сплющенным кружком. Дар кинулся в сторону кормы.

Пираты укрылись за трубами. Матрос выпустил длинную очередь из винтовки-пулемёта, капитан придержал его и как мог объяснил: просто держи их на расстоянии. Если повезёт, «братва» на кораблях прекратит обстрел, опасаясь задеть своих.

Не повезло.

После некоторого затишья удары возобновились. Кто-то из пиратов завершил разворот и шёл вплотную в кильватере. Он осыпал «Рыцаря» снарядами из бакового орудия с дистанции револьверного выстрела. Если меж трубами кто-то уцелел из абордажной группы, сейчас им пришёл конец.

От труб остались воспоминания. Чёрный угольный дым стелился над самой водой, вырываясь из коротких бронированных обрубков, он же засасывался внутрь вместо свежего воздуха. К капитану пробрался чумазый матрос из машинного, больше жестами, чем словами объяснил: кочегары теряют сознание, тяги нет, топка скоро погаснет. Броненосец двигается на остаточном давлении в котле.

То есть до потери хода отделяют считанные минуты. Но пока давление не упало и паровой привод поворачивает башню, решение только одно: огонь!

От постоянных попаданий в корму вылетают заклёпки, расходятся швы обшивки. В трюм хлынула вода. Заработали паровые насосы, расходуя остатки давления… Но они стравили его недостаточно быстро, как произошло неожиданное событие. Его не могли предусмотреть ни капитан, ни строители «Рыцаря».

Над кораблём завис дирижабль. Пространство гондолы наполнилось проклятиями Далматиса и руганью его генералов. В углу, между иллюминатором и гальюном жался тей Йоргос. Давно разжалованный за поражение и плен, он пребывал в высшем пиратском обществе только как воздушный наблюдатель. Ничего ответственного вице-император ему не поручал. И, тем более, не просил совета.

Когда бесчинства «Рыцаря» привели генералитет в состояние неконтролируемого бешенства, Йоргос осмелился подать голос.

- Ваше Императорское Высочество…

- Что ты блеешь? Не до тебя, - грубо отмахнулся тот.

- Дозвольте мне.

Ответом был смех. Давно минули времена, когда обвешанные бомбочками теи пикировали на парусники противника. Но Йоргос заупрямился. Он почувствовал, что наступил момент резко изменить свою судьбу, уничтожив неуязвимый броненосец.

«Рыцарь» тем временем врезался в строй спешно мобилизованных калош сомнительной мореходности. Каждый удачный выстрел не просто уносил к Создателю пиратские души – он пускал на дно очередное судёнышко. От взрыва в глубине корпуса над палубой поднимался настоящий гейзер из дыма, огня и досок, и плавучее недоразумение оставляло после себя только кучу мусора на волнах. И множество тел с подданством Его Императорского Величества Терона Первого, в большинстве своём бездыханных и от окружающего мусора не отличающихся, редкие уцелевшие пираты вопили проклятия.

Броненосец понемногу сбавлял ход. Заканчивались снаряды. Дараньон приказал отворить люк, ведущий на открытый ходовой мостик. Офицер, откинувший стальную крышку, вдруг заорал, и его крик пробился через глухоту капитана. Раздались частые револьверные хлопки. Целью тех выстрелов была стремительно пикирующая сверху фигура.

Йоргос не хранил на дирижабле сбрую для бомб, как и сами бомбы. Никто не предполагал, что может понадобиться одинокая тейская атака на корабль. Пришлось вооружиться связкой обычных пехотных гранат.

Он сделал круг на большой высоте. Убедился, что на броненосце не видно ни зенитных орудий. Гранаты неприятно оттягивали руку. Редко летавший последние месяцы, тей с большим напряжением удерживал равновесие в воздухе. Он и не пробовал подгадать точку в горизонтальном полёте для точного сброса груза. Вместо этого набрал высоту и помчался отвесно к воздушной трубе.

Если кинуть их кучно – одна из гранат непременно попадёт в трубу, рванёт в трюме.

Йоргос подтянул смертельную связку к лицу и вцепился зубами в узелок верёвки. Только не прозевать момент, чтобы отпустить гранаты, а самому резко вывернуться в горизонтальный полёт, да ещё должно повезти, чтобы ни одна из взорвавшихся на палубе не достала осколками… Расчёт не оправдался.

Револьверная пуля пробила череп. Йоргос так и влетел в трубу, сжав верёвку мёртвыми зубами. Связка вырвалась, упала вниз, взрыватели ударного действия выполнили свою чёрную работу.

Если глядеть со стороны, то мало что изменилось. К редкому чёрному дыму от догорающего на колосниковой решётке угля прибавились белые струи кипящей воды. Корабль окончательно сбросил ход и прекратил огонь.

Волна пара из разорванного котла сварила заживо моряков в машинном отделении, уже находившихся без сознания от перегрева и угара. Лопнули тонкие переборки, пар-убийца распространился дальше, заодно увеличив бреши в корпусе.

Остановились помпы, вода заполнила трюм. Начала погружаться башня, а как только волны добрались до обломков труб, корпус затопило за какую-то минуту. «Рыцарь» ушёл на дно с поднятым флагом и на ровном киле, из экипажа не спасся никто.

Эскадра приступила к высадке десанта, угодив под следующую волну огня. Его вели батареи береговых фортов. Эта неприятность, как и неизбежные потери, были плановыми, и Далматис терпел, стиснув кулаки. Неожиданный урон от одинокого броненосца расстроил гораздо сильнее, и не числом убитых, а разочарованием морских головорезов в удачливости предводителя. Их гонит на берег не только жажда наживы, но и жажда в прямом смысле слова – уж сутки как закончилась вода. Зато потом, особенно если трудности продолжат множиться, бойцы не преминут напомнить обещание лёгкого боя с огромным преимуществом и сдающимися противниками. Морские разбойники никогда не отличались лёгкостью нрава…

Добровольческий имперский полк из непрофессиональных военных, княжеская стража и местные волонтёры не думали капитулировать. Княжество Барбо, с виду игрушечное, даже название у него несерьёзное, предстало твёрдым орешком. Вдобавок скалистые берега и крохотная бухта не позволили высадить одновременно много народа. Большая часть эскадры бросила якоря вдали от берега, шлюпки посылать далеко, и смысла особого нет – на борту каждого судна людей куда больше, чем мест в шлюпках.

Вице-монарх, занятый отдачей приказов машинисту беспроводного телеграфа, пропустил появление нового врага. Его первым заметил пилот, запросивший разрешения убираться подальше.

К Барбо плыли сразу четыре дирижабля. Далматис, вначале встрепенувшийся, чуть успокоился. Для прицельного бомбометания воздушные пузыри подойдут близко и низко, угодив в гущу зенитного огня. Или сбросят заряды куда попало. Жизнь доказывает – время воздушного боя минуло безвозвратно. И теи-одиночки, и воздушные корабли бессильны перед стрельбой с земли или с палуб кораблей. Гибель Йоргоса, до глупости преданного Терону, послужила лишним подтверждением.

Перестраховываясь, командующий позволил пилоту увеличить расстояние, сам не опускал бинокль. Зрелище того стоило.

Дирижабли описали полукруг на основательном удалении от кораблей. У каждого под гондолой свисало непонятное сооружение. Его назначение открылось, когда оттуда протянулись дымные полосы.

Пираты Далматиса с растущим беспокойством наблюдали, как один за другим занялись пожарами пять парусников среднего тоннажа, а вражеские аэронавты не приблизились настолько, чтобы их можно было достать.

- Позвольте заметить, Ваше Императорское Высочество, - обмолвился пилот. – Напоминают безоткатные ружья, ими дворяне в воздухе стреляли по дирижаблям Ламбрии. Только крупные.

- Улетают, - вставил один из генералов. – Снаряды кончились.

Далматис нервно тряхнул длинными волосами. Улетают? Вернутся! Где-то на побережье у них база, им некуда спешить.

К вечеру пираты овладели припортовыми кварталами, выбили защитников из фортов и начали теснить вглубь города. В оставленных домах – ни одной живой души, масса ценностей, но не нашлось главного. Уходящие горожане забрали всё съестное, а что не смогли унести – подожгли.

Зарево над угольными складами к ночи освещало Барбо, напоминая языческий погребальный костёр. Остатки гарнизона держали железнодорожную станцию и два моста через реку, ведущие вглубь княжества. К утру были оставлены и они. Далматис мог праздновать победу, но победного настроения не ощущалось и в помине.

Вода – только из реки, весьма сомнительного качества, в колодцах плавает дохлятина. Из пищевых припасов найдены прокопченные остатки муки, горелое мясо, немного зерна. Канализация воняет слитым туда вином.

Из Барбо сбежали даже портовые девки. Наплыв изголодавшихся клиентов их не прельстил. Флибустьеры – не тот народ, чтобы в захваченном городе расплачиваться за ночные услуги.

Победоносная армия принялась ловить голубей и бродячих собак. Без угля и еды нечего было думать о возвращении на острова с награбленным барахлом. Ежедневно налетали дирижабли, вокруг внешнего рейда сновали небольшие беспарусные пароходы, стреляли издали, порой – весьма удачно. Флот захватчиков таял с каждым днём.

Далматис приказал собрать остатки угля в два броненосных корабля и два больших барка, чтобы отправить во Фрону за едой. Едва они вышли из бухты, под форштевнем первого номера рвануло, и броненосец лёг килем на грунт. Не сложно догадаться, ненавистный князь Алайн применил то же оружие, что и у Рогов Дьявола.

Довершил разгром шторм, налетевший внезапно и свирепо. Наутро после непогоды вице-император созерцал неутешительную картину. Обломки его непобедимой армады мерно колыхались у прибрежных скал. Уцелела лишь небольшая часть, загнанная глубоко в бухту и в устье местной речушки.

Он грозил герцогам, что придёт южный шторм? Пират, стоявший подле командующего, в ужасе попятился, хоть был не из пугливых. Далматис разразился громким нервным хохотом. Шторм действительно пришёл, но его результат отличается от предсказанного…

Покинув побережье, Его Императорское Высочество изволили принять самое мудрое решение – сбежать. Тот же дирижабль унёс его к Харриргарду, к полному удовольствию экипажа.

Пираты пробовали выживать. Им достались сады и виноградники, на полях поспела пшеница, в огородах – ранний картофель. До самых гор и болот они выбрали последние крошки, хоть как-то годящиеся в пищу. О прорыве на равнины Кампеста никто не рассуждал даже в шутку.

Начался голод. Потом – каннибализм. Победоносная армия сжималась и усыхала подобно зловонной луже на ярком солнце.

Глава тридцать первая

О Хели, казалось, все забыли. Она не сомневалась, что пылкий Алайн-младший примчится при первой возможности, но закончилось лето, и о нём ни слуху, ни духу. Не приведи Создатель, погиб?

Мог бы позаботиться и его отец. Её сведения не были ложными. Пираты ударили именно в Барбо, как и собирались, когда Хели случайно подслушала их разговор. Потом жестоко поругалась с матерью, что стало последней каплей.

Сбежать с островов оказалось непросто, но благодаря доступу к отцовскому золоту проблема решилась. На рыбацкой фелюге, видавшей виды и, очевидно, забракованной для военных целей, Хели вместе с десятком других островитян переправилась в Никс. Не ей одной хотелось скрыться от грядущей бури на материке.

Ждала благодарности, доверия? Не очень. Поэтому, узнав о местонахождении княжича, вроде бы случайно попалась ему на глаза. И в результате очутилась в бессрочном заточении под присмотром старой полной мегеры, ненавидящей пленницу за свежесть и красоту.

В самом конце лета тюремщица радостно объявила: «Ваши сдались! Ну или что там от ваших осталось!» Наверно, тем хотела уколоть, унизить. Наоборот, новость принесла облегчение.

Ваши… Вечно пьяный отец, затурканная им мать, ближе к пятидесяти годам вдруг возомнившая себя императрицей. Куча пиратских вожаков, разодеты как знатные господа двадцать лет назад, но манеры и нравы сохранились те же: свистать всех наверх и айда на абордаж, дома пропьём добычу со шлюхами.

Айна помогла понять простую вещь. Дочь синьора, пусть дворянина только по происхождению, но не поступкам, имеет право быть истинной синьориной! Пусть тейские привилегии уходят в прошлое, самое достойное, гордое в этом мире связанно именно с крылатым сословием. А когда удалось преодолеть растерянность и обуздать Силу, подчинив себе высоту, Хели почувствовала, что жила до этого мига зря. Судьба совершила странный манёвр, забросив семью Мей из герцогского дворца в Нирайне в южную ссылку. Тем самым лишила Хели достойной юности в окружении сверстниц – романтичных, восторженных, возвышенных. Именно такиекачества развивает причастность к тайнам неба.

Как бы не пыхтела со злобой торговка-надсмотрщица, «свои» - отнюдь не пираты. Осталось убедить тейское сообщество, что именно для них Хели – своя.

Лишь одного человека в Икарии не нужно было ни в чём убеждать. Рикас примчался, как только вырвался со службы. Он появился в дверях её кельи, по аскетизму напоминающую монашескую, окружённый сиянием эполет фалько-офицера на новеньком с иголочки парадном мундире. Сзади топталась надсмотрщица, она издавала звуки прохудившихся кузнечных мехов.

- Счастлив приветствовать, синьора, и сообщить, что князь сожалеет о досадном недоразумении, вынудившем его временно поселить вас в этом уютном… э-э… месте.

Заготовленность речи бросилась в глаза, особенно несоответствие последних слов убогой обстановке. Кузнечные мехи разразились членораздельными протестами.

- По какому такому праву я должна её отпускать? Князь приказал – держать!

- Я передаю вам новый приказ князя – более не чинить препятствий. Моей власти тоже, поверьте достаточно. Если нужно, применю силу.

Рикас подпустил металла в голос, но его конфуз расползался вширь и вглубь. Он должен был и Хели освободить, и не унизиться поединком с женщиной.

- Раскомандовались тут! – прошипела старая скандалистка. – Вы даже не подданные Иллинии!

- Вы правы. И с этой точки зрения приказ моего отца не имеет силы. Мне позвать стражу, чтобы вас арестовали за самодеятельную тюрьму? Поверьте, герою боёв за независимость княжеств не откажут.

На улице их ждал экипаж.

- Я не успела вас поблагодарить.

Хели устроилась на кожаных подушках и с любопытством разглядывала улочки, проплывающие за окном. После созерцания четырёх стен и квадратика неба в окне даже пейзажи портового города представились откровением.

- Всего лишь исправил ошибку отца.

- Он не ошибался, а проявил предосторожность. Я не в обиде. Кстати, не поздравила вас с эполетами.

Тей широко улыбнулся. Надо же, и на неприступную южанку подействовал гипноз гвардейской формы.

- Родственные связи помогли… Отец разрешил мне перевестись на дирижабли.

- Вы умеете им управлять?

- Нет, что вы. Это сложно. Я сражаюсь на крыле или в пешем строю. Но после гибели «Рыцаря» наши опасались неожиданной тейской атаки пиратов. На их стороне было несколько изменников… Простите. Возможно, среди погибших в Барбо есть и ваши друзья?

- У меня нет друзей ни среди живых, ни среди мёртвых. Не возражайте, синьор. Вы – тоже не друг, так как добиваетесь совсем не дружбы, верно?

Рикас смущённо кивнул.

- Тем не менее, попрошу вас о чисто дружеской услуге. Помогите мне найти банк, куда положить моё маленькое приданное, и гостиницу поприличнее. Начину устраиваться на материке.

- Синьора! Имею честь пригласить вас на императорский бал. Он состоится через четыре дня в Леонидии. Поезд отправляется через два часа.

- Спасибо. Увы – нет.

На Рикаса жалко было смотреть.

- Но почему?! Уверяю вас… Или вам неловко появиться там в моём сопровождении?

- О, мужчины! Вам свойственно не понимать самых банальных вещей. Не обратили внимания, на мне висит то же самое дорожное платье, что и в день ареста?

- Вы прекрасны… Что одеть – купим…

- Как вы наивны, тей. Военный, не понимаете разницу между одеждой и обмундированием? Есть ещё тысяча мелочей – обувь, косметика, украшения. Три дня в поезде, день перед приёмом… Вы предполагаете, что хоть одна женщина в мире успеет за день собраться на императорский бал? Я все эти месяцы даже волосы не укладывала!

Рикас упорно соображал, нервно теребя на коленях офицерскую треуголку. Казалось, его рыжие кудри дрожат в такт мыслям.

Хели, девушка его мечты, не возражает составить пару на балу. Препятствия носят чисто технический характер. Значит, их нужно преодолеть. Любой ценой! Даже сдвинув сроки начала торжества…

- Три дня вам хватит?

- О Создатель! Синьор, вы же не волшебник. И не попросите Его Императорское Величество отсрочить бал. Так ли уж нужно наше присутствие?

Наше! От этого слова что-то вскипело в его душе, розово-пенное и приторно сладкое. Рикас развил столь бурную деятельность, что, прояви её на поле боя, пиратское поголовье сократилось бы наполовину. Он выкупил сразу четыре купе до Леонидии, разбрасываясь золотом с мотовством купеческого приказчика, прогуливающего украденную кассу. Усадил в поезд портного с швеёй-подмастерьей, самых дорогих в Никсе, с запасом ткани, тесьмы, кружев и прочих боеприпасов женского арсенала. Туда же затолкал наиболее известного парикмахера, тот, размахивая наманикюренными лапками, причитал, что сорваны визиты его лучших клиенток на недели вперёд, всё пропало… Свежеиспечённый фалько обещал возместить любые издержки.

Хели безжалостно его отселила, позволив остаться в купе на ночь только швее. Рикас густо покраснел.

- Вы же не думаете… Я надеялся стеречь ваш покой круглые сутки…

- Стерегите, коль так угодно. Но на разумном расстоянии.

Пылкие ухаживания девушка принимала с царственным равнодушием, будто и впрямь продолжала считать себя принцессой. Рикас однажды заметил, что, возможно, его усилия недостаточны, в отцовском дворце Хели привыкла к ещё более пылким кавалерам…

- Почему вы смеётесь?!

- О, да, пылкости там хватало. С избытком. «Дорогая, ради ваших глаз я готов зарезать кого угодно!» Или: «Звезда моя, ради вас я разграблю любой город!» Большинство предпочитало убить и разграбить заблаговременно. Авансом, так сказать, - Хели посерьёзнела. – Если честно, единственный человек на островах, оставивший тёплый след в моей памяти, это ваша сестра. Мне грустно вдвойне, что познакомилась с ней слишком поздно и что она до сих пор во Фроне. Ей там не место!

- Приятно слышать… И смею надеяться, синьорина, сестра не останется единственным членом семьи Алайнов, к кому вы сможете благоволить.

Ого, подумалось Хели, молодой человек растёт. В первую встречу, когда ночью вломился к ней в вагон на пути из Винзора в Злотис, Рикас проявил завидный напор, но в разговоре робел, мямлил. Сейчас без заиканий вворачивает куртуазные выражения. Робость не ушла полностью, прячется под красивыми оборотами речи. Он милый, совсем ещё мальчишка. На год или два моложе, вроде бы…

Если в женщину влюблены, она совсем не обязана ответить взаимностью. Бурные проявления влюблённости способствуют возникновению взаимных чувств, однако далеко не всегда. Хели поддерживала атмосферу лёгкого флирта и весьма значительную дистанцию, тем подчёркивала: я принимаю ваши знаки внимания, синьор, но они – ваша добрая воля и девушку ни к чему не обязывают.

Рикас вполне довольствовался малым, по крайней мере – пока. Три дня в поезде стали самыми счастливыми в жизни, и в предыдущей, и, к сожалению, на долгое время вперёд.

Хели отплатила полной монетой. В императорском дворце, пережившем множество подобных балов, несколько династий и государственных переворотов, их блестящая пара приковала больше внимания, чем, скажем новобрачный Горг Мейкдон с красавицей супругой.

Не по рождению, но по стати, манерам, облику Хели выглядела настоящей принцессой. Опустив руку в прозрачной перчатке на локоть Рикаса, она служила ему лучшим украшением, чем любой бриллиант – имперской короне. К алому мундиру спутника она подобрала огненно-оранжевую ткань бального платья. Оба рыжеволосые, молодые люди словно пылали посреди огромного зала.

Алекс и Иана приветствовали их коротким кивком. На торжественном приёме нет места жарким семейным объятиям, но что в глазах старшего поколения нет льда отчуждения – дорого стоит. Тепло поздоровался сам император, Хели присела в реверансе, Рикас выгнул спину дугой.

Откуда взялась прелестница в компании сына командующего, основная масса гостей не имела представления. По залу поползли слухи, один нелепей другого. Но ничьей фантазии не хватило предположить, что княжич ведёт под руку дочь поверженного главаря пиратов. Узнав правду, сплетники зачислили бы девушку в список военных трофеев.

Бальный этаж вместил тысячи человек. Заполночь по именному списку самые приближённые к императору, не более двухсот, отправились в банкетный зал. Иэрос, практичный как сноповязальная машина, воспользовался моментом, чтобы огласить – какие перемены ждут государство в грядущем. Он произнёс энергичную речь о возрождении Икарийской империи, включая присоединённый Арадейс. По случаю победы прощены герцоги двух северных территорий, они поклялись не рушить целостность страны.

- Война показала, синьоры, внешний враг может напасть всегда. Не буду повторять банальностей, что наша сила в единстве. Она ещё и в опытном военном управлении. Мы особо подчёркиваем роль Его Светлости князя Алексайона Алайна!

Рикас заметил, как отец потупил голову, поднявшись. Просчёт с местом вражеской высадки целиком на его совести, как и разграбление Барбо. Конечно, пленные пираты расселены по каторжным лагерям и годами будут восстанавливать порушенное… Но это не отменяет суровой отрицательной оценки, выведенной полководцем самому себе.

- Мы восстанавливаем должность князя-регента при императорском дворе. Отныне, в случае внешней опасности, вся военная власть переходит к нему на время боевых действий. И у нас имеется только один кандидат!

Зал наполнился одобрительным шумом. Рикас обратил внимание – благосклонно улыбнулся даже Мейкдон-младший. Впрочем, герцог успел основательно набраться ещё между танцевальными раутами и относился к окружающим с пьяным радушием.

Император, тем временем, перешёл к завершающей части речи. При звуке последних слов Рикас уронил вилку в салат с подливой, забрызгав парадный мундир.

- Семье Алайнов предложено переехать в Леонидию, Его Светлости присваивается чин генерала императорской гвардии. И, дорогой синьор Алексайон, титул князя-регента мы с этой минуты утверждаем наследственным!

Вилка падала в полной тишине. У князя единственный официальный сын, и Иана уже не в том возрасте, чтобы задумываться над пополнением семьи. Иэрос сделал по-императорски грандиозный подарок. Совершенно незаслуженный Рикасом.

- Поздравляю, Ваша будущая Светлость, - шепнула Хели. Заметив его поползновение встать и ответить монарху, девушка вцепилась ему в рукав. – Сидите! Формально он обращается к вашему отцу.

Под рыжими кудрями вспыхнули красные уши. Чуть не опозорился…

Скрыть неловкость помогли лакеи. Настала очередная перемена напитков и блюд. Высокий малый, больше смахивающий на воина, чем на дворцового шаркуна, наполнил бокал Хели, потом перешёл к князю и Иане. Когда вино лилось в кубок Горга, тот дёрнулся, пьяно и неловко, отчего половина вина расплескалась.

Лакей, не меняя угодливого выражения, быстро извлёк белоснежный платок и промокнул влагу на нетрезвом герцоге. Потом быстро удалился. Рикас предположил, что под лакейской ливреей скрывается человек тея Капанеуса, ответственного за безопасность дворца.

Император провозгласил тост за победу, гости подняли бокалы и кубки. Справа от Алайнов раздался хрип. Горг Мейкдон с посеревшем лицом вскочил и повалился вперёд на стол. По мертвенной коже расплылись зловещие сиреневые пятна.

Точно такие, как у пиратов в Теландайне два года назад.

Подавая пример подданным, первым начал действовать Иэрос.

- Тей Капанеус! Закрыть выходы из дворца. Как вы допустили подобное, разберёмся потом, - раздав несколько коротких распоряжений, император обратился к залу.

- Синьоры! Прошу ничего не есть, не пить, вообще ни к чему не притрагиваться на столе. Лекаря!

Алекс, практически трезвый до сего момента, ухватил Горга за плечи и положил на пол, сам склонился над его телом. Рикас включил внутреннее зрение. Перед ним бушевал ураган, рядом с которым южный шторм – просто бриз. Сила огненным вихрем уходила из отца и всасывалась в Горга как в бездонный провал. Кинувшийся было на помощь, княжич вдруг понял – он только помешает.

После пережитого первого шока мысли обрели чёткость. Мама вообще не пьёт, только делает вид – мочит губы. А Хели? Ей наливали из того же кувшина!

Рикас с ужасом обнаружил пустое кресло. Иэрос и его охрана знают правду о её происхождении, неизвестной персоне не выписали бы приглашение… Если она сбежала, первое подозрение падёт на неё!

Тей бросился в коридор. У его дальнего выхода замерли гвардейцы, красноречиво перегородив дверь. Хели сидела на мраморных плитах, безжалостно смяв роскошное платье. Ногти скребли по мрамору, оставляя красные следы, боль в пальцах не шла ни в какое сравнение с разрывающей изнутри. На серой щеке, пробившись сквозь крем и румяна, проступило сиреневое пятно.

Глава тридцать вторая

Он внёс на руках её безжизненное тело обратно в банкетный зал. Ставшие ватными ноги Рикаса едва находили опору. Мёртвое лицо девушки приобрело суровые, незнакомые черты. Из молодого тела, не отведавшего плотской любви, упорхнула душа, также любви не знавшая.

Но произошло ещё кое-что. Горг пришёл в себя, сидел, удерживаемый лакеями. На мрачной и стряхнувшей хмельной вид физиономии играли желваки. Герцог был плох, зато безусловно жив. Рядом выстроился плотный частокол человеческих спин, они окружили нечто, лежащее на полу.

Раздался приглушённый стон, и Рикас узнал голос матери. Он осторожно положил Хели на кресло, поправил безвольно упавшую голову. Потом раздвинул толпу.

- Я хочу увидеть сына… Рикаса…

Князь лежал навзничь. Живой, в сознании, но сиреневые пятна не оставили иллюзий. И надежды.

- Отец! Я отдам тебе всю Силу…

- Поздно. Совсем. Я уже не…

- Ты спас Горга, но не стал спасать себя!

- Да… Помни, он тоже мой сын и твой брат, - Алекс закашлялся, но продолжил. – Происшедшее с Мейкдонами не делает мне чести. Я выбрал – ему жить…

Князь что-то ещё говорил, но уже невнятно, Иана упала ему на грудь, тоже готовая отдать и Силу, и жизненную энергию, и всю себя без остатка, чтобы только не повторился кошмар многолетней давности – могильная плита, и на ней имя Алексайона Алайна.

Беззвучно рыдал Филлис Винзор.

Сила, буквально взорвавшая внутренности от горечи утраты двух близких людей, требовала немедленного выхода. Рикас бегом метнулся к Иэросу, не в состоянии ждать последнего вздоха отца.

- Ваше Имп…

- Говори быстро!

- Дирижабль, десять гвардейцев и каждому оружие, что отец сдал на хранение.

- Не останешься на… - даже Иэрос не осмелился произнести слово «на похороны», пока в князе теплились последние проблески жизни. – Впрочем, ты прав. Удар нужно нанести быстро. Но – ты уверен в мишени?

- Абсолютно, синьор. Хели перед смертью, - голос дрогнул. - …Перед смертью сказала, что это признаки особого яда её матери. Ева Мей отравила им нескольких лидеров Республики Двенадцати Островов после поражения в бухте. И Терон, конечно, в деле.

- Мы пренебрегли важным правилом. Нельзя оставлять за спиной живых врагов. Получишь всё, что нужно. Да… пока корабль готовят к полёту, приказываю присоединиться к тею Капанеусу, он проводит дознание в поварской, - император хищно расширил ноздри. – Не церемониться! Если нужно – уничтожай всех до единого, только бы вывести заразу. Капанеус проявил себя слишком мягким для трудного времени.

Сила получила жертву задолго до вылета на юг. Рикас ворвался в обширное помещение, плотно забитое поварами, лакеями и прочей дворцовой челядью, серо-бледной, но без сиреневых пятен. Не размениваясь на предисловия, тей объявил:

- Император приказал добиться правды немедленно.

Начальник дворцовой охраны презрительно поджал губы. Известно, что дознание – дело неспешное, кропотливое. Но влетевший огненным вихрем офицер рассуждал иначе. Отравление верхушки противника – продолжение войны. Значит, действуем как на войне, не оглядываясь на гуманную мораль мирного времени.

- Кто ответственен, чтобы гости получили еду и питьё без риска отравиться?

Вперёд шагнул худой низкий человек тейской наружности.

- Представьтесь.

- Тей Мелитос, синьор, - голос предательски срывается, но в целом его обладатель сохранял остатки достоинства.

Рикас достал револьвер и щёлкнул курком.

- Как человек чести, вы отдаёте себе отчёт в единственном способе смыть с неё пятно. Сами или помочь?

- Вы вызываете меня на дуэль? – надзиратель над поварами был немолод и ничего убойнее поварёшки не держал многие годы. – Но моя шпага…

- Заржавела. Утешу. Вам она не понадобится.

Револьверная пуля разнесла колено.

- Стоять, мразь! – Рикас обернулся к гвардейцам. – Поднимите негодяя. Негоже ему сидеть, когда я на ногах.

Двое молодцов, вдохновлённые решительным подходом, вздёрнули Мелитоса в вертикальное положение. Ствол, упёршийся в лоб, помог сохранить равновесие.

- Без ноги, чести и совести жить можно, но неприятно. А без головы?

От трясущегося и истекающего кровью кухонного чиновника Рикас не ждал ничего полезного. Он просто применил методику отца о допросе языка за линией фронта – когда разведчик всё равно пустит пленника в расход, и нечего миндальничать. Секреты охотнее сыплются, если на глазах у источника жёстко расправиться с кем-то другим. Мелитос сыграл свою роль.

- Пощадите… За всем не уследишь. Как больно-то! Виночерпий, лакеи…

- Пока достаточно, - стволом револьвера тей указал гвардейцам бросить раненого у стены. Сам обратился к внутреннему зрению.

Простые люди в сильных эмоциях также различимы, как и наполненные Силой дворяне. И эмоция эта – страх. Но разный страх имеет отличающиеся оттенки. Большинство озабочено не пострадать по ложному обвинению и светится ужасом одного типа. Не совпадает только яркость, она зависит от степени личной трусости.

У троих страх переплетён с ненавистью, настолько явной, что Рикаса поразило, как её не ощущают обделённые Силой. Профессии оказались у троицы подходящие – виночерпий, первый помощник главного повара, последним был крупный лакей, что принёс кувшин с отравой.

Выполняя наказ императора не церемониться, Рикас не сдерживал себя. В считанные минуты злодейский план, точнее – часть его, осуществляемая во дворце, высветился в подробностях. Плевать, что забыта конфиденциальность, и добрая сотня челяди услышала признания. Плевать, что не соблюдён протокол. И тем более безразлично, что все трое умерли во время допроса, а кровь настолько обильно испачкала парадный камзол, что даже изначальный алый цвет его не мог скрыть последствий пыток.

Сила получила лишь частичное удовлетворение. Связанная с разумом, она ощущала – наказаны мелкие сошки, главный виновник гибели Хели и отца пока ускользает от возмездия.

По пути в банкетный зал Рикас вдруг вспомнил сестру. Интересно, как бы она отреагировала при виде брата, заляпанного кровью убийц. Наверно – не удивилась бы.

На пороге замер, не в силах сделать следующий шаг.

Там отец и Хели. Мёртвые. Но для него они всегда живые! И только живыми их помнит. И будет помнить всегда. Рик развернулся. Ноги сами понесли прочь. Захотелось напиться до свинского состояния по пиратскому подобию, чтобы хоть на время не слышать собственные мысли, молотом стучащие по черепу изнутри. К ним добавилась ещё одна – о сестре, до сих пор пребывающей среди убийц.

Айна узнала о трагедии только через несколько дней. Муж ворвался в её комнаты и, ничего не объясняя, потащил в направлении покоев Терона по пустым галереям дворца.

Они переселились сюда неделю назад. С поражением на материке Фрона опустела. Жители главного пиратского острова разбежались в его отдалённые концы или уплыли на лодках к другим клочкам земли. Здесь болтались только самые отчаянные мародёры. В столице дворец бывшего эвиконунга был, пожалуй, единственным сравнительно безопасным местом. Терон платил ежедневно прислуге и немногочисленной охране, только это удержало человек пятнадцать от дезертирства.

- Обязан тебе сказать! – заявил вице-главарь у резных дверей с тщательно соскобленной позолотой. Он был немного пьян и на взводе, поэтому шагал широко, словно на качающейся палубе разбойничьего брига. – Ева учудила. Приказала отравить верхушку Икарии на балу.

У Айны оборвалось сердце. Верхушка включает императора и герцогов, но массовое убийство, где непременно должны находиться отец, мать и брат…

- Кто из них…

- Не знаю, - оборвал Далматис. – С минуты на минуту ждём подробностей. Если правда, бежим немедленно. Нас в порошок сотрут.

Айна вдруг остановилась, вырвав руку из лапы супруга.

- Ты знал! И не предупредил.

Муж рассерженно махнул пятерней в несвежем белом манжете.

- Спасать моих врагов? Нет уж! Но и не такой я идиот, чтобы наносить удар, когда самим прикрыться нечем. Ева сошла с ума! Продолжает считать себя императрицей, и как императрице ей всё дозволено!

Возобновив шаг, Айна двинулась рядом, демонстративно выдерживая расстояние.

- Не предупредив, ты превратился в соучастника. Молю Создателя, чтобы её авантюра провалилась.

В отнюдь не добрых чувствах друг к другу они прошли через приёмную в кабинет Терона, стремительно обветшавший. Теперь его пьяные безобразия убирались лишь в самом общем виде. От окна повернулась Ева, монументально упакованная в бирюзовое пышное платье для торжественных выходов императорской четы к народу, голову увенчала маленькая золотая корона. В странном блеске её глаз Айна увидела подтверждение – женщина сходит с ума. Подыгрывать ей, изображая книксен с поклоном и формулой «Ваше Императорское Величество», не имело смысла.

На отсутствие пиетета не обратил внимания и Терон. Он был занят делом: опорожнял кубок и закусывал. Количество поглощаемого им спиртного не вписывалось ни в какие представления о ёмкости тела и прочности печени.

Орвис тоже глотнул рома. За этим привычным занятием их застал пират из дворцовой охраны с донесением. Далматис перехватил листок.

- Герцоги и император не пострадали. Сожалею, дорогая, умер князь Алайн и кто-то из гостей.

Комната перед глазами Айны подёрнулась туманом слёз.

Отец! Сильный, заботливый, бесконечно мудрый… Он без колебаний бросился на острова, когда присутствующий здесь нелюдь взял её с Рикасом в заложники.

Отец… Ты перенёс десятки боёв, не счесть, сколько раз был на пороге смерти, но принял её из рук этого сумасшедшего ничтожества!

Меж тем, пираты сцепились между собой в несмертельной, но очень жаркой перепалке. Далматис обвинял их в самоубийственном безумии, Терон ревел – почему новости пришли так поздно, на что получал ответ о мерах Иэроса, велевшего закрыть город и отключить телеграф… Они собачились, Айна не могла найти в себе ответ: что она потеряла среди этого сброда?

В жилах сына течёт кровь Далматиса. И благородная кровь Алайнов – тоже. Чтобы возобладала вторая, нужно немедленно увозить малыша в Винзор.

Ссора бывших соратников прервалась неожиданным образом. Со стороны приёмной раздались серии громких хлопков, напоминающих пальбу винтовки-пулемёта. Они приблизились, за дверью с шумом рухнуло чьё-то тело. Резкий голос с командными интонациями произнёс:

- Никого не выпускать без приказа. Стрелять без предупреждения.

И голос был до боли знаком. Айна увидела, что слух не обманул: в лётном плаще зелёного имперского цвета в комнату вкатился Рикас, за ним ещё четверо гвардейцев с необычным оружием в руках.

Ева и Орвис превратились в соляные столпы, замерев от неожиданности. Неожиданную прыть продемонстрировал Терон. Он вылетел из-за стола, выхватив шпагу. Наверно – впервые за много лет.

- Алексов ублюдок, я так понимаю? Хочешь за ним? Ну, доставай шпагу!

Только сейчас Айна обратила внимание, ни у одного из зелёных гвардейцев нет шпаги. Заметил ли это Терон?

- Предпочитаю другое оружие, - ответил брат.

Грохот заполонил кабинет. Терон повалился навзничь. Поперёк его белой жилетки протянулась плотная линейка дырочек. Живот пиратского императора напомнил почтовую марку с отверстиями, чтобы удобней оторвать от соседней.

К павшему бросилась жена. Айну передёрнуло от отвращения. Сейчас безумная вдова начнёт розыгрыш сцены «над телом любимого мужа»… Даже челядь знает, как они друг друга ненавидели.

Но Ева повела себя иначе. Она поднялась и шагнула к Алексу.

- Твои отец и мать сломали нам жизнь. Князь предал Терона в бою за Дайрест. Снаряд вашего корабля убил моего сына. Ты застрелил моего мужа. Дочь – и ту отнял, она сбежала к тебе. Будьте вы все прокляты!

- Хели отравилась тем же вином, что и мой отец.

Он сказал страшные слова столь безжизненно-спокойным тоном, что у Айны перехватило горло. Бросилась в глаза рыжая прядь, выбившаяся из-под тейского лётного платка, в ней – отчётливая седая нить.

- Хели?! Девочка моя! Не может быть…

Женщина бросилась к двери, нелепая в огромном платье и с золотом в волосах, где седины много больше, чем у Рикаса.

- Но, синьор… - начал было один из гвардейцев, когда Ева метнулась наружу. Он хотел напомнить о приказе командира стрелять в пытающихся скрыться бегством, и Рикас его не отменил.

Короткая очередь прервала стук женских каблуков. От звуков выстрелов нервно дёрнулся Далматис. То, что гвардейцы без колебаний пристрелили Еву, исполняя приказ с устрашающей буквальностью, выбило его из колеи. Айна, потеряв к нему остатки сочувствия, с болезненным любопытством наблюдала, как тот попробует вывернуться из ловушки. И уж точно решила не приходить на помощь. Сейчас брат сделает то, на что у неё самой не хватило решимости.

- Надеюсь… - начал Орвис, тщательно выбирая слова и интонации. – Надеюсь, мы разрешим наши недоразумения по-семейному, безо всяких там поединков?

- Конечно, - легко согласился Рикас. Ствол его оружия двигался в воздухе подобно носу хищного зверя, вынюхивающему добычу. – По семейным законам севера. За смерть близких людей полагается смерть. Я привожу приговор в исполнение.

- Приговор? Он предполагает суд, - Далматис цеплялся за что угодно, даже за игру слов, если она позволяла оттянуть страшное хоть на миг.

- Суд состоялся. Приговор вынесен.

- Я могу его обжаловать?

- Да, - снова согласился Рикас. – Старшему мужчине в роду – князю Алайну. Мне.

Огласить текст апелляции Далматис не успел.

Поставив оружие на предохранитель, князь шагнул к сестре.

- Сегодня похороны папы. И Хели. Не успеем.

Страх кончился. Осталась одна горечь. Всеобъемлющая, огромная, непроницаемо-чёрная.

- Прости, сестра. Я обязан был сделать это.

Она глядела в такие знакомые глаза, торжественно-печальные. Отец вёл бы себя иначе. Непременно захватил бы с собой шпагу и обязательно бросил фразу про «честную сталь». Поединком предоставил бы шанс противнику, пусть иллюзорный. Рикас не разыгрывал комедии и хладнокровно ликвидировал врагов. Какие же они разные!

Айна обняла брата, только что сделавшего её вдовой.

- Да, не успеем. Но всё равно, возьми меня с собой. Домой.

Дом – это там, где тебя любят и ждут. И где могилы тех, кто уже не может ждать, любить и дарить тепло.

Глава тридцать вторая

- Я хочу увидеть сына… Рикаса…

Князь лежал навзничь. Живой, в сознании, но сиреневые пятна не оставили иллюзий. И надежды.

- Отец! Я отдам тебе всю Силу…

- Поздно. Совсем. Я уже не…

- Ты спас Горга, но не стал спасать себя!

Беззвучно рыдал Филлис Винзор.

- Ваше Имп…

- Говори быстро!

- Дирижабль, десять гвардейцев и каждому оружие, что отец сдал на хранение.

- Император приказал добиться правды немедленно.

- Кто ответственен, чтобы гости получили еду и питьё без риска отравиться?

Вперёд шагнул худой низкий человек тейской наружности.

- Представьтесь.

- Тей Мелитос, синьор, - голос предательски срывается, но в целом его обладатель сохранял остатки достоинства.

Рикас достал револьвер и щёлкнул курком.

- Как человек чести, вы отдаёте себе отчёт в единственном способе смыть с неё пятно. Сами или помочь?

- Заржавела. Утешу. Вам она не понадобится.

Револьверная пуля разнесла колено.

- Стоять, мразь! – Рикас обернулся к гвардейцам. – Поднимите негодяя. Негоже ему сидеть, когда я на ногах.

- Без ноги, чести и совести жить можно, но неприятно. А без головы?

- Пощадите… За всем не уследишь. Как больно-то! Виночерпий, лакеи…

На пороге замер, не в силах сделать следующий шаг.

- Кто из них…

Айна вдруг остановилась, вырвав руку из лапы супруга.

- Ты знал! И не предупредил.

Муж рассерженно махнул пятерней в несвежем белом манжете.

Возобновив шаг, Айна двинулась рядом, демонстративно выдерживая расстояние.

- Не предупредив, ты превратился в соучастника. Молю Создателя, чтобы её авантюра провалилась.

- Герцоги и император не пострадали. Сожалею, дорогая, умер князь Алайн и кто-то из гостей.

Комната перед глазами Айны подёрнулась туманом слёз.

- Никого не выпускать без приказа. Стрелять без предупреждения.

- Алексов ублюдок, я так понимаю? Хочешь за ним? Ну, доставай шпагу!

Только сейчас Айна обратила внимание, ни у одного из зелёных гвардейцев нет шпаги. Заметил ли это Терон?

- Предпочитаю другое оружие, - ответил брат.

Но Ева повела себя иначе. Она поднялась и шагнула к Алексу.

- Хели отравилась тем же вином, что и мой отец.

- Хели?! Девочка моя! Не может быть…

- Суд состоялся. Приговор вынесен.

- Я могу его обжаловать?

- Да, - снова согласился Рикас. – Старшему мужчине в роду – князю Алайну. Мне.

Огласить текст апелляции Далматис не успел.

Поставив оружие на предохранитель, князь шагнул к сестре.

- Сегодня похороны папы. И Хели. Не успеем.

Страх кончился. Осталась одна горечь. Всеобъемлющая, огромная, непроницаемо-чёрная.

- Прости, сестра. Я обязан был сделать это.

Айна обняла брата, только что сделавшего её вдовой.

- Да, не успеем. Но всё равно, возьми меня с собой. Домой.

Дом – это там, где тебя любят и ждут. И где могилы тех, кто уже не может ждать, любить и дарить тепло.

Эпилог

По окончании войны в возрождённой Империи наступило некоторое затишье. Но, увы, непрочное. В мире, где все привыкли воевать против всех, лишь временно сбиваясь в стаи для каких-то конкретных целей, было сложно удержать в целости большое государство, погасить внутренние конфликты, а также отразить внешние угрозы.

Рикас занял пост главнокомандующего вооружёнными силами в слишком юном возрасте, гораздо раньше, чем это предполагал Иэрос Мейкдон, оглашая свой указ. Но история подтвердила правоту выбора. Наследник титула Алайнов не только хорошо воевал. Он помнил, что подлостью, коварством и низостью можно добиться временного преимущества, но не выиграть войны, не завоевать уважения. Только соблюдение законов чести делает победу прочной.

Смерть Алекса раздавила Иану. Она прожила ещё долгие годы, посвятив их внукам, даже сохранила остатки дерзкой красоты, пленявшей молодых теев много лет назад. Но не смогла оправиться от повторной потери мужа. Пустоту в душе, как водится, заполнили внуки. Целиком вытеснить тоску они не смогли.

Айна не соблюдала траур и достаточно быстро вышла замуж повторно. Император позволил её сыну от брака с Далматисом взять фамилию княжеского рода. Тимас Алайн унаследовал тейскую Силу, не подпорченную кровью пирата, и лётные таланты деда, но прославился иным. Он первым в мире Икарии поднял в высь летательный аппарат тяжелее воздуха. Тем самым доказал: небо должно принадлежать людям с благородным сердцем.

notes

Примечания

Упомянутые события описаны в рассказе «Из жизни кронпринцесс», который вышел в отдельном сборнике коротких LitRPG рассказов.

Повод для войны (лат.).

Камиза – нижняя рубашка.

Брэ – разновидность кальсон в Средние века. Как правило, длиною на уровне или чуть ниже колена.

Дуплет – мужская верхняя одежда в виде короткой куртки с рукавами.

Шоссы – мужские колготы из различных тканей.

Шекспир В. Сонеты. Перевод Самуила Маршака.

Шекспир В. Сонеты.

Здесь: возведение на трон.

Брэ — средневековые мужские кальсоны до колен.