За пределами последствий

Перевод: BrizEl

Сверка: helenaposad

Бета-коррект: Amelie_Holman

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Skalapendra

ГЛАВА 1

Конец декабря 2016

Клэр

Клэр нежно пригладила тонкие темные волосы Николь, не в силах разорвать связь с дочерью. Маленькая девочка крепко спала, положив голову на колени матери, в то время как гул двигателей заполнял кабину самолета. Клэр удовлетворенно вздохнула, оглядывая необычно заполненный салон самолёта. Она не могла припомнить, чтобы в их частном самолете было столько народу. Некоторое время назад это казалось нереальным. Впрочем, это было давно, далекое воспоминание. Теперь все было по-другому, и их семья и друзья были вместе с ними.

Хотя путешествие обратно в Айову с их острова в Южной части Тихого океана ещё не подошло к концу, они летели, казалось, уже несколько дней. Где-то в тишине ночи, благодаря терпению Клэр, Николь проиграла своё отважное сражение со сном. Под тяжелыми веками темно — карие глаза Николь — такие же, как у ее отца, — исчезли за густыми ресницами. Клэр взглянула на своего мужа, заметив, что его глаза тоже были непривычно закрыты, а подбородок покачивался ближе к груди. После всех потрясений, которые семья Роулингс пережила за последние несколько лет, безмятежность полета на самолете чуть не довела Клэр до слез.

Тони, Клэр и Николь летели домой вместе со своей единственной семьей: сестрой Клэр, Эмили, зятем Джоном и племянником Майклом. Маленькое тельце Майкла лежало рядом с Николь, их головы покоились на концах длинного, похожего на диван сиденья, на коленях у своих матерей. Во время битвы со сном двое детей соперничали за собственное пространство, часто ведя себя больше как единокровные брат и сестра, нежели чем двоюродные. Теперь, когда битва позади, они мирно отдыхали, рядом с друг другом. Их близость была вполне ожидаема, учитывая, как они росли.

Иногда такие воспоминания печалили Клэр. Потерянные годы канули в лету, и их уже никогда не вернуть. Однако она пришла к выводу, что могла бы проводить время, оплакивая их потерю, или сосредоточиться на будущем. Видя детей, слыша их возбужденные визги, когда они вместе играли на белом песке в раю, или наблюдая за их спонтанным общением, Клэр решила, что будущее — лучшее место, куда следует направить свою энергию: слишком много времени было потеряно в прошлом. Она больше не желала тратить его таким образом.

Прежде чем она успела глубже погрузиться в размышления на эту тему, ее муж оказался рядом с ней, его большая рука накрыла ее руку, и они оба нежно погладили голову дочери. В своих мыслях о рае с его тропической красотой, о детях, в сочетании с отвлекающим шумом двигателей, Клэр не заметила, как Тони проснулся и встал со своего ранее откинутого сиденья.

— Она, наконец-то, сдалась? Пора бы уже, — прошептал он, его грудной баритон звучал низко, чтобы не разбудить остальных.

Несмотря на усталость, Клэр улыбнулась, когда Тони опустился на колени рядом с ними, и его глаза встретились с ее. Также понизив голос, она ответила: — Ну, похоже, в ней действительно есть упрямство.

Темно-карие глаза Тони понимающе блеснули.

Клэр продолжила: — Но, она все-таки сдалась. Она спит уже несколько часов также, как и все здесь.

— Почему бы тебе не позволить мне занять твое место, а ты откинешь кресло и немного поспишь?

Клэр покачала головой.

— Я не хочу отпускать ее, даже на несколько часов.

Маленькие морщинки появились в уголках глаз Тони, когда его щеки приподнялись.

— Думаю, мы знаем, откуда у нее это упрямство. Не волнуйся, Николь никуда не денется, так же, как и ты, разве что немного отдохнешь. Этот отпуск в раю был замечательным, но скоро мы все будем дома. Тебе тоже нужен отдых.

— О, Тони, — шепот Клэр стал громче. — Было чудесно, что все собрались вместе. Я рада, что мы все были там, чтобы отпраздновать день рождения Николь, а также Рождество. Это было все, на что я надеялась, и даже больше. — Слезы выступили на краешке её век, угрожая пролиться на щёки. — Не могу поверить, что нашей дочери действительно три года! Я просто хочу…

Когда она опустила глаза, поцеловав ее в губы, он прервал ее слова.

— Я думаю, мы поняли, что не можем желать избавиться от прошлого. Вместо этого нам нужно наслаждаться каждым моментом, который у нас есть.

Оглядев салон самолёта, Клэр удостоверилась, что они укрыты пологом уединения. Он был создан не тем, что они были одни, а спящим состоянием других пассажиров. Позади Эмили, которую от Клэр отделяли дети, шли Джон, Кортни и Брент. Дети Симмонсов, Калеб, Джулия и Мэрин, все полетели на другом самолете, как и Мередит, Джерри и их дети. Кивнув, Клэр продолжила свою мысль.

— Я не собиралась избавляться от нашего прошлого. Я знаю, что многие думают, что мне следовало бы. Я собиралась загадать ещё таких моментов, как мы только что пережили. Время, проведенное на острове в окружении семьи и друзей, было потрясающим. Мне всегда нравилась безопасность острова. Что-то в том, чтобы находиться там, дарит мне покой.

— Может, все дело в Мадлен и Френсисе?

Клэр задумалась над его вопросом. Смотрители острова были определенно уникальными, умиротворяющими людьми. С первой встречи она была убаюкана их любящей аурой.

— Я не знаю. Думаю, это больше от наших с тобой воспоминаний, подаренных этим местом. Те месяцы, которые мы провели на нашем острове, были одними из лучших в моей жизни. Это были воспоминания, которые я переживала снова и снова после того, как…

Ее мысли прервал не Тони, а сама Клэр. Она протянула руку и погладила Тони по колючей, заросшей щетиной щеке. На мгновение она представила эту шероховатость на более чувствительной коже. С блеском в зеленых глазах она продолжила: — Именно там мы научились по-настоящему доверять друг другу.

— Ты хочешь остаться там? Ты не хотела улетать домой?

— Нет! — Клэр снова перешла на шепот. — Я действительно хочу домой. Впервые на моей памяти я хочу оказаться в Айове зимой. Я хочу лепить снеговиков и делать снежных ангелов. Я хочу научить Николь любить все времена года: тепло и холод, хорошее и плохое. Все они важны. То, что нам нравится меньше, заставляет нас ценить то, что мы обожаем больше. Я хочу быть там, где она переживает всё и каждое мгновение. Так же, как, когда она увидела остров, и мы объяснили, что именно там она родилась… и когда она встретила Мадлен и Френсиса. Я радуюсь, когда держу ее за руку в варежке, когда мы смотрим на озеро, покрытое льдом. Эмили сказала, что она никогда не каталась на коньках. Я уже заказала всем нам коньки.

Уголки губ Тони поползли вверх.

— Всем? Ха.

Он игриво покачал головой из стороны в сторону.

Клэр вопросительно подняла брови.

Тони объяснил.

— Хотя я недавно потерял любовь к зиме, твоя радость может помочь мне научиться принимать и холод, но кататься на коньках? Думаю, ты больше веришь в мои способности, чем я. Я никогда в жизни не катался на коньках.

— Тогда, мистер Роулингс, я бы сказала, самое время научиться.

Переводя взгляд с жены на дочь и обратно, Тони пожал плечами.

— Полагаю, что так.

Наклонившись ближе, Клэр коснулась губами его губ.

— Мне нравится это.

Тони подался вперед и углубил поцелуй.

— Мне это тоже нравится, — сказал он с дьявольской ухмылкой.

— Не то чтобы… хотя я и не жалуюсь.

— Что же тогда? Что тебе нравится?

— Энтони Роулингс, который готов учиться новому и видеть новые перспективы. — Изумруд в глазах Клэр сиял в полумраке салона.

— О, миссис Роулингс, это правда, что я предпочитаю быть учителем, но я многому научился с тех пор, как привел вас в свою жизнь. Я готов узнать больше.

Клэр хихикнула, глядя на их друзей и семью.

— Сейчас не самое подходящее время для твоей готовности.

— Да. — Он покачал головой. — Совсем не подходящее. Сейчас самое время тебе немного отдохнуть. Позволь мне посидеть с Николь, а ты ложись в одно из кресел.

Хотя Клэр собиралась возразить, она поняла, что Тони не только беспокоится о ее благополучии, но и хотел провести время с их дочерью. Его темные глаза больше не были сосредоточены на ней, они смотрели на Николь, когда кончики его пальцев легонько ласкали ее обнаженную розовую загорелую щечку. Когда он снова поднял глаза, Клэр увидела в его глазах печаль, которую она чувствовала, чувство потерянного времени, которое невозможно вернуть. Взгляд длился всего миллисекунду, а затем исчез, сменившись сознательным выражением власти. Он сказал ей, что хочет, чтобы она поменялась местами и немного поспала. Поначалу это прозвучало как вопрос, но только для ее же блага. Когда-то перемена в тоне и выражении лица Тони наполнила бы ее ужасом, но и это время давно прошло. Некоторые воспоминания лучше не тревожить.

Клэр сосредоточилась на микро-выражении печали, которое, как она знала, Тони хотел скрыть. Не потому, что он не хотел быть честным или делиться, а потому, что не хотел чувствовать боль или подливать масла в чувство потери Клэр; тем не менее, она его заметила. Это выражение не сделало ее боль еще сильнее. Напротив, оно облегчило её. Они оба потеряли слишком много времени. Это была еще одна сторона их общей связи и общих целей. Вместе они будут работать над тем, чтобы наполнить будущее достаточным количеством надежды и любви, чтобы преодолеть прошлое.

Заставив себя улыбнуться, Клэр кивнула и согласилась.

— Хорошо.

Оставив лёгкий поцелуй на губах Тони, она приподняла голову Николь, и они одновременно поцеловали ее, как делали это много раз, инстинктивно зная действия друг друга. На этот раз они сделали это в унисон, чтобы не потревожить спящую дочь. Через несколько мгновений Тони уже сидел с Николь, безмятежно устроившейся у него на коленях.

— С ней все в порядке, — прошептал Тони. — А теперь иди — отдохни.

— Я знаю, что так и есть. — Поглаживая руку Тони, Клэр прошептала, — Нигде я не чувствую себя в большей безопасности, чем в твоих объятиях. Она тоже узнает это чувство. И, судя по тому, как она только что вздохнула, я почти уверена, что она уже это чувствует.

Темные глаза Тони засияли, окидывая взглядом обеих своих девочек.

— Я бы хотел, чтобы мы были дома, в нашей большой кровати, чтобы я мог обнимать вас обеих.

— Мне тоже этого хочется, — признала Клэр. — Но я буду довольствоваться тем, что буду наблюдать за вами оттуда, пока не усну.

Прежде чем Клэр успела уйти, Тони взял ее за руку.

— Миссис Роулингс, мы можем вернуться в рай в любое время, когда тебе понадобится это чувство безопасности. Тебе просто нужно будет произнести слово, и мы тут же поднимемся в воздух.

— Спасибо. Я могу подловить тебя на этом. Но если я это сделаю, то только потому, что я люблю остров, и я люблю Мадлен и Френсиса, а не потому, что мне нужно быть там, чтобы чувствовать себя таким образом. Честно говоря, с тобой и Николь, Эриком и Филом я знаю, что я в безопасности. Я знаю, что Николь в безопасности. К тому же, сложно лепить снеговиков в южной части Тихого океана, — добавила она со смешком.

Тони ухмыльнулся.

— Хммм, я думаю, песчаные ангелы звучат более привлекательно, чем снежные.

Она сжала его руку, прежде чем занять свободное место рядом с Джоном. Пристегивая ремень безопасности, Клэр оглянулась и увидела закрытые глаза Тони. Она больше не видела печали или даже необходимости контролировать. Она увидела покой: тихий, принимающий мир, пока его пальцы касались прекрасных волос Николь. Безропотно, она последовала его примеру и погрузилась в сон с видениями песчаных ангелов, танцующих в ее сне.

Несколько часов спустя, когда выпал снег и укрыл землю Айовы белым одеялом, усталые друзья попрощались друг с другом, когда их багаж загрузили в разные машины на частной взлетно-посадочной полосе «Роулингс Индастриз». Пока Эрик и Фил прогревали машину, Клэр помогала Николь надеть зимнее пальто, шапку и перчатки.

— Мама? — спросила Николь. — Тебе больше нравится тепло или холод?

Клэр хихикнула.

— О, милая, я люблю тепло. — Вспомнив о своем желании, она добавила, — Но это не значит, что я не люблю холода. — Она подняла лицо к небу. — Посмотри, какие красивые снежинки. Видишь, как они сияют и блестят?

— Да, но мне нравятся купальники вместо зимних пальто.

— Посмотри на свое красивое розовое пальто. Тебе оно не нравится?

— Нравится. — Николь посмотрела на пальто своей мамы, и ее тонкий голос зазвучал громче. — Тебе тоже нужно розовое пальто. Тогда мы сможем стать близнецами.

В этот момент Эмили подошла к Николь сзади.

— Розовое пальто определенно то, что тебе нужно, Клэр.

— Только, если мы все втроём сможем сочетаться?

Эмили засмеялась, глядя на свой растущий живот.

— О, я буду тем ещё зрелищем в розовом.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Ты ведь легко перенесла полет, не так ли?

— Я в порядке. Просто устала, — сказала Эмили. — Думаю, дело не столько в беременности, сколько в разнице во времени. Спасибо, сестренка, за этот удивительный отдых. Мы прекрасно провели время. Остров был всем, что вы рассказывали, и даже больше. Не могу поверить, что ты оставила этот рай ради меня и Джона… — Ее голос затих, пока она не распрямила плечи и не продолжила, — Мне очень жаль. Эти дурацкие гормоны делают меня сентиментальной.

Потянувшись к сестре, Клэр обняла Эмили. Проглотив растущий комок в горле, она ответила: — Мы оба так счастливы, что вы смогли быть там с нами. Детям было так весело.

Эмили кивнула.

— Я знаю, что мы в долгу перед вами обоими…

— Прекрати это. Мы никогда не сможем отплатить вам за то, что вы сделали для нас и для Николь.

— Ну, все равно спасибо. Отдых был великолепен, и для такой долгой поездки путешествие на вашем самолете определенно лучше, чем коммерческий рейс.

— То, что все собрались вместе, сделало день рождения Николь еще более особенным.

Эмили наклонилась и обняла племянницу.

— Я люблю тебя, милая. Будь доброй к маме и папе.

Николь ухмыльнулась.

— Я всегда хорошая.

Эмили приподняла бровь и посмотрела на Клэр.

— В основном, — поправила Клэр.

Николь послала Эмили воздушный поцелуй.

— Пока, тетя Эм. Увидимся. Мама, мне холодно, — заскулила Николь, бросаясь к Филу и теплой машине.

— А как насчет тебя? — спросила Эмили, когда обе женщины подошли к машинам. — Рада, что снова дома? Я знаю, ты не очень любишь зиму.

Глядя на падающий снег, Клэр наблюдала, как белые хлопья тают на головах Тони, Брента и Джона, когда трое мужчин пожали друг другу руки и попрощались. Хотя время вдали от дома было на пользу всем им, Клэр была готова вернуться в свою личную семью. Две недели в присутствии всех — долгий срок. Размышляя над вопросом сестры, Клэр ответила: — Да. Мы наслаждались общением со всеми, но я счастлива быть дома с Тони и Николь.

Эмили улыбнулась.

— Я понимаю. Я и сама готова немного побыть в тишине.

В этот момент Майкл подбежал к маме, скользя крошечными ножками по заснеженной взлетно-посадочной полосе.

— Уууу! — завопил он, изо всех сил вцепившись в ногу Эмили.

Смеясь, Клэр сказала: — Удачи с идеей тихих времен. Тебе лучше насладиться этим сейчас. Когда родится моя маленькая племянница, тебя будут тянуть во все стороны.

— Двое детей не так уж и сложно, — с тоской ответила Эмили, глядя на Николь. — Я скучаю по тому времени, когда их было двое.

Комок в горле Клэр снова дал о себе знать. Не зная, как ответить, Клэр спас звук голоса Фила.

— Клэр, машина готова.

Посмотрев в его сторону, она увидела Тони, сидящего на заднем сиденье, уже разговаривающего по телефону, и Николь рядом с ним, которая покачивала ножками в маленьких сапожках, пока она сама заботилась о потребностях своей новой куклы. С полной сосредоточенностью она принялась заворачивать свое драгоценное сокровище в одеяло, защищая куклу от холода. Ранее Николь заявила, что кукла — ее любимый рождественский подарок. Очевидно, она была обеспокоена её благополучием. Клэр специально заказывала куклу: крохотная копия выглядела точно так же, как и Николь.

Повернувшись к Эмили, Клэр обняла сестру на прощание и, сменив тему, сказала: — Видишь, мы только приземлились, а Тони уже вернулся к работе. Думаю, у меня будет много спокойного времени.

— Я уверена, что Джон занимается тем же самым. Его телефон завибрировал в ту же секунду, как он вывел его из режима полета.

— Спасибо, Эмили. Я надеюсь, что мы сможем делать ещё больше вещей вместе.

Эмили кивнула: — Я тоже.

— Мамочка, мы едем домой! — воскликнул Майкл, потянув Эмили за руку. — До свидания, тетя Клэр.

Они попрощались, и через несколько мгновений Клэр устроилась в тепле ожидающей ее машины и прижалась к дочери.

— Тебе холодно, милая? Хочешь вернуться на остров?

Посмотрев на Тони и снова на Клэр, Николь покачала головой.

— Э-э-э. На острове нет красивых снежинок, и я хочу быть с тобой и папой.

Машина двинулась вперед, Эрик сидел за рулём, а Фил ехал рядом с ним на переднем сиденье. Клэр взглянула на Тони, ожидая увидеть его сосредоточенным, ведущим переговоры. Вместо этого, услышав замечание дочери, их глаза встретились, и он подмигнул. Улыбаясь, Клэр помогла Николь с одеялом для куклы и ответила: — Нам тоже это нравится, дорогая.

ГЛАВА 2

Конец декабря 2016

Клэр

Несмотря на то, что дом на острове всегда казался большим и уединённым, он был далеко не таким большим, как их новый дом в поместье Роулингс. Тот факт, что в течение последних двух недель на острове жили четыре семьи, в общей сложности семнадцать человек, помогло прочувствовать поместье, как более уединенное и приватное. Ну, тихое, если не считать счастливых ликований Николь по поводу воссоединения со своей няней Шеннон. Дело было не в том, что Шеннон не пригласили на остров: ее пригласили. Няня Николь решила провести рождественские каникулы со своей семьей. Клэр все прекрасно понимала; кроме того, Клэр нравилось проводить больше времени один на один со своей дочерью.

После того, как Шеннон удалилась в свою комнату, Николь была уложена в постель, а остальная прислуга покинула главный дом, чтобы отправиться в свои апартаменты, Клэр устроилась на красивой большой кровати, о которой упоминал Тони ранее в самолете. Пока она отдыхала на мягких простынях, каждый мускул ее тела начал раскручиваться и расслабляться. Тихое блаженство их комнаты наполнило ее умиротворением, в то время как снаружи растущее одеяло белого снега заволакивало изморозью оконные стекла, покрывающие одну из стен их спальни.

Даже в ночной темноте свежевыпавший снег отражал сияние лунного света, освещая мир за пределами их пузыря. Голые деревья без единого листика составляли большой контраст в сравнении с пальмами их рая; тем не менее, глядя на окна, Клэр не скучала по белому песку и разноцветным цветам, окружающих веранду. Нет, когда она смотрела на улицу и видела снежинки, которые продолжали падать с неба, Клэр наслаждалась своим домом и своей семьей.

Исходящий свет от камина еще больше добавил Клэр удовольствия. Тлеющие угли и остатки костра, разведенного ранее прислугой, наполнили спальню хозяина теплом, в то время как сладкий аромат поленьев пронизывал ее чувства. С холодом за окнами, ревущий огонь был приглашающим и гостеприимным, когда они прибыли. Расслабившись на мягких подушках, Клэр пришла в восторг от своей реальности. Она была дома. Внезапно на ум пришла история из детства, любимая многими поколениями, и одновременно на ее губах появилась бессознательная улыбка. Дороти определенно была права: нет места лучше дома.

Помимо перерыва на ужин с семьей, с момента их возвращения Тони был занят вопросами «Роулингс Индастриз». Хотя остров больше не был скрыт от властей, качество Интернет-соединения оставалось желать лучшего. Даже при всех знаниях и связях Фила — теми, которые можно было купить только за деньги — попытки общения любым способом, кроме электронной почты, были мучительно медленными. Пока они были в отъезде, Тони был в курсе событий в «Роулингс Индастриз», но до сегодняшнего дня его участие было ограничено. После ужина он вернулся в свой кабинет.

Их домашний офис сильно отличался от того, что был в старом поместье. В новом не было темно-вишневых панелей и царственного стола из красного дерева. Вместо этого он был более уютным и светлым, с двумя столами одинакового размера. Воистину это был их домашний офис. Как хозяйка дома, Клэр отвечала за домашний персонал и за повседневные дела в поместье. Когда Тони строил новый дом, он легко мог возвести два офиса; однако он намеренно решил разделить пространство, которое когда-то было объявлено его и только его. Хотя у Клэр был полный доступ, в их первый день и вечер дома она предпочла не тратить свое время на выполнение своих домашних обязанностей. Для этого у нее будет достаточно времени. Вместо этого она помогла распаковать вещи и акклиматизировать Николь ко времени в Айове. Теперь, когда её практически клонило в сон, Клэр обдумывала продолжительность дня. С пересечением международной линии смены дат и, по сути, с возвращением назад в прошлое, день, казалось, длился вечно.

Хотя жар пламени убаюкивал Клэр в блаженном сне, в ее голове крутились бесчисленные возможности для веселых, наполненных снегом занятий. Она знала, что если сама будет в восторге от снега и холода, то и Николь тоже будет. Затем, без всякого предупреждения, ее сознание наполнилось не ароматом горящего дерева, а безошибочно узнаваемым запахом одеколона. Без визуального подтверждения каждая клеточка тела Клэр дала ей понять, что она больше не одна. Хотя она не слышала, как ее муж вошел в их комнату, интенсивность ее внезапно учащенного пульса подтвердила, что он был там.

Все еще не открывая глаз, на губах Клэр появилась легкая ухмылка, когда она прислушалась и услышала, как Тони тихо двигается по темной комнате. Только когда он устроился на большой кровати, она придвинулась ближе и прижалась к нему. В тот же миг его рука обвилась вокруг ее миниатюрной фигурки, и его глубокий голос заполнил комнату, в которой несколько мгновений назад слышалось только потрескивание тлеющего огня.

— Я думал, ты спишь. Разве ты не устала?

— Устала, — призналась она. — Но я также наслаждаюсь тишиной и покоем.

— В следующий раз, когда мы поедем на остров, я не буду возражать, если с нами будет меньше гостей.

Клэр кивнула, уткнувшись ему в грудь.

— Кстати о гостях, — продолжил Тони, — о чем вы с Эмили говорили в аэропорту?

Она подняла голову. — А о чем вы говорили с Джоном и Брентом?

— Кажется, я спросил первым.

Подперев подбородок кулаком, Клэр ответила: — Она благодарила меня за чудесный отпуск и говорила, как им понравилось.

— Хммм. Примерно то же самое говорили Брент и Джон.

— Тони?

— Что? — ответил он, притягивая ее обратно к своей груди.

— Тебе это не понравилось? Я имею в виду, ты не выглядел счастливым. Но я знаю, что раньше тебе не нравилось находиться среди такого количества людей.

— Не то, что мне не понравилось. Просто иногда мне хотелось побыть наедине с тобой и Николь. — Он вздохнул. — Нет, мы конечно оставались одни, и я знаю, как тебе нравится, когда рядом находятся другие люди. Если ты этого хочешь, я тоже этого хочу.

Клэр улыбнулась у его теплой груди, наслаждаясь щекочущим ощущением его мягких волос на груди у своей щеки.

— Да, нравится. Я счастлива, когда рядом много людей и друзья. Я знаю, что история с Мередит поначалу была странной, но никто не знает, насколько она мне помогла. Мне нравится видеть ее с Джерри и детьми. Риск, на который она пошла ради меня… ну, я никогда не смогу отблагодарить её в достаточной степени.

— Я считаю, у тебя получается. Точно так же, как тебе нравится видеть ее счастливой со своей семьей, я думаю, она чувствует то же самое. Время от времени я замечал, что она смотрит на тебя с обнадеживающей улыбкой. Возможно, я был настроен скептически, когда впервые услышал о ее причастности, но теперь это не так. Я рад, что они с Джерри приняли наше предложение и полетели с нами.

— Мне тоже это нравится, — добавила Клэр.

— Это?

— Оставаться одним, только вдвоем или втроем.

— Или вшестером, если включить Эрика, Фила и Шеннон, — поправил Тони.

Клэр быстро села, драматично натянув одеяло на свое тело в ночной рубашке, усмехаясь:

— Что? Эрик, Фил и Шеннон здесь?

С дьявольской ухмылкой, освещённой лишь огнями догорающих углей, Тони потянулся к своей жене и притянул ее к себе. Посмеиваясь, он сказал: — Миссис Роулингс, что я говорил про твой умный ротик?

Осыпая поцелуями его грудь и губы, Клэр ответила: — Насколько я помню, ты сказал, что он тебе нравится.

Внезапно ее мир перевернулся. Она больше не возвышалась над ним: теперь Тони навис в нескольких дюймах от ее лица. Тяжесть его груди давила на ее внезапно ставшую чувствительной грудь.

Внутри у Клэр все сжалось, когда она с изумлением и удивлением наблюдала за эмоциями, бурлившими в шоколадных глазах ее мужа. Замша усталости, смешанная с мерцанием веселья, исчезла в темной бездне желания. Как вообще было время, когда она не могла прочитать каждую его мысль? Его текущая мысль — его текущее намерение — не только были видимы, но и с каждым моментом становились все более заметными.

— Универсальность? — Она кинула ему наживку.

— Хм, да, — проворковал Тони, дразня тонкую бретельку ее ночной рубашки. — Эти удивительные губы могут не только извергать умные комментарии и возражения, но я верю, что они также способны на несказанные чудеса. — Поцелуи по ее обнаженному плечу прервали его слова. — Я не верю. Я знаю.

Благодаря продолжающейся стимуляции, предыдущие мысли Клэр о сне быстро превратились в тлеющий жар: такой, который, возможно, превзошёл тот, что горел в камине. По мере того, как напряжение внутри нее продолжало нарастать, уединение в их личных апартаментах сняло все запреты, которые они, возможно, сохраняли во время пребывания в их переполненном людьми убежище.

— Вы кажетесь вполне уверенным в себе, мистер Роулингс.

Стянув ночную рубашку через голову Клэр, Тони бросил ту на пол, образовав лужицу шелка возле их кровати, в то время как его губы двигались от ее ключицы к груди. С нарочитой точностью и кропотливой неторопливостью он увлажнил каждый сосок, заставляя их затвердеть, когда его щеки с щетиной касались чувствительной кожи. Выгнув спину ему навстречу, Клэр из игривой превратилась в страстную. Ей больше не хотелось сыпать дерзкими репликами. Единственное, о чем она думала, был мужчина, умело дразнящий и ласкающий ее обнаженное тело. Несмотря на тепло потрескивающего огня, по её рукам и ногам побежали мурашки. Каждое движение его губ, дюйм за дюймом вниз, по ее животу, приближаясь к тому месту, где она нуждалась в нем больше всего, помогло разжечь запредельное возбуждение внутри неё.

Когда его напор встретил единственное оставшееся препятствие, Клэр приподняла бедра, чтобы помочь ему снять трусики. Глубокий голос Тони вывел ее из транса, вызванного эндорфинами.

— У моих предыдущих правил были определенные преимущества.

В тот момент она не могла не согласиться. Усмехаясь, Клэр начала снимать кружевные трусики с бедер.

— Подожди, — скомандовал Тони. Усевшись повыше на их большой кровати, Тони потянулся к руке Клэр. — Ты чертовски красива. Я хочу наблюдать за тем, как ты их снимаешь. Я хочу видеть тебя… всю… как будто ты даришь мне себя.

Кровь прилила к ее щекам, когда она попыталась скрыть взгляд. Тони обхватил ее подбородок и обратил на себя взгляд ее зеленых глаз.

— Не отводи взгляда. Я люблю тебя. Наконец-то, мы одни. Я хочу видеть тебя всю, в том числе твои прекрасные глаза.

Наблюдая за мужчиной перед собой, Клэр улыбнулась, приняла его руку и встала. Вступив ступнями в мягкую атласную лужу, Клэр выжидала. Не тепло огня придавало ей уверенности в том, что она сделает то, о чем он просил. Нет, это был знойный жар, который она видела в его темных глазах. Огонь внутри него не был отражением того, что горел в другом конце комнаты. Это была кульминация недель, проведенных в окружении слишком большого количества людей, потребности в соединении друг с другом и желания, которое проистекает из связи, выходящей за рамки всех границ.

С тлеющими углями внутри и отражением снега снаружи, освещающим их мир, Тони подвел жену к ковру перед гигантским камином, отошёл к дивану и сел перед ней.

— А теперь, миссис Роулингс, позвольте мне посмотреть. Покажите, что принадлежит мне и только мне.

Засунув большие пальцы под кружево, Клэр медленно стянула трусики вниз по бедрам. Отпустив ткань, она позволила им упасть на пол и вышла из них. Приняв прежнюю позу, она снова ждала мужа, пока невидимые узы его взгляда удерживали ее на месте. Поднявшись с дивана, Тони грациозно двинулся к ней, каждый его шаг был хищным, когда он кружил вокруг нее, его глаза были прикованы только к ней. От ее округлой мягкой груди и твердых тугих сосков до аккуратно побритого лобка — его глаза пожирали, а его эрекция натянула спортивные шорты, которые он надел перед сном.

— Ты чертовски красива, — прорычал Тони, останавливаясь позади нее. — Я так сильно хочу тебя. — Намеренно не касаясь ее эрекцией, он наклонился к ее шее и, задыхаясь, спросил, — Ты хоть представляешь, насколько сексуальна сейчас?

Склонив голову набок и закрыв глаза, Клэр предоставила ему полный доступ. Вдыхая его пьянящий аромат одеколона и мускуса желания, она ответила: — Я знаю, насколько сексуальной меня заставляешь чувствовать ты.

Прижавшись губами к ее коже, он продолжал дразнить.

— Эти последние две недели я так сильно хотел увидеть тебя такой, очень хотел. Я хотел, чтобы ты была полностью обнаженной… в бассейне, на пляже, в нашей комнате с открытыми дверями в этот чертов мир, как мы это делали раньше. — Он игриво прикусил ее кожу, отчего из ее горла вырвался вздох. — Я хотел, чтобы моя жена была доступна только мне, но… — Он покрутил сосок, затем нежно погладил его, создавая идеальное сочетание боли и удовольствия. — …Я не мог получить того, чего хотел. Нет, пришлось поделиться. Я хотел…

— Ты только что сказал, что не… — начала Клэр.

— Ш-ш-ш, — прошептал он, приложив палец к ее губам. — Я еще не закончил.

С каждым словом, каждым вдохом ее напряжение росло. Клэр не хотела, чтобы он продолжал дразнить; она хотела его. Его требовательный тон и внезапно собственническая манера поведения довели ее до грани взрыва. Одним словом, он мог довести ее до края. Это был мужчина, который забрал не только ее тело, но и ее сердце, и исполнил все ее желания.

— Тони, пожалуйста, — умоляла она.

Oбняв ее, он крепко прижал ее к своей груди. Клэр не помнила, когда он снял свои спортивные шорты, но, судя по ощущению его твердости у ее поясницы, те определенно исчезли.

— О-о-о… — мяукнула она.

— Что, Клэр? Пожалуйста, что? Чего ты так сильно хочешь, что просишь об этом даже после того, как я велю тебе замолчать?

Плавясь у его груди, Клэр ответила: — Ты. Я хочу тебя. Я хотела от тебя большего, чем я получила за последние две недели. Мы дома. Я тоже хочу тебя увидеть.

— Моя дорогая, я здесь. — Его бедра слегка задвигались, и руки сильнее сжались в объятиях. Вернувшись к тону генерального директора, Тони продолжил: — И я обещаю, ты увидишь меня; однако, насколько я помню, я просил тебя дать мне закончить. Не так ли?

Неуверенная, ждёт ли он словесного ответа, Клэр кивнула.

— Хорошая девочка, — ответил он, ослабив объятия и проводя кончиками пальцев по ее рукам.

Ее губы приоткрылись, сорвав едва уловимый звук. Клэр не смогла бы остановить хныканье, даже если бы попыталась. Нежное прикосновение Тони было почти болезненным. Клэр хотела почувствовать его руки на себе, сильные и крепкие. Ей нужно было знать, что он здесь. Легкость его прикосновений заставляла ее тело молить о большем. Она уже была готова начать умолять, когда Тони взял ее за руку и подвел к дивану. Опустившись перед ней на колени, он нежно раздвинул ее ноги, его потемневший взгляд продолжал пожирать ее, а губы двигались вверх по бедрам, готовясь сделать то же самое. Между дразнящими поцелуями он сказал: — Как я уже говорил, мне пришлось поделиться. — С дьявольской усмешкой он смотрел на ее тело, пока их глаза не встретились. — Не знаю, осознавала ли ты когда-нибудь, но я не слишком хорош в том, чтобы делиться.

С блеском в зелёных глазах, Клэр кивнула, все еще не уверенная, стоит ли говорить.

— Но это не значит, что я не могу этого сделать. Для тебя, моя дорогая, я сделаю все, что угодно. Однако сейчас… сейчас, когда ты полностью в моем распоряжении, я планирую воспользоваться тобой в полной мере. — Он откинулся назад, рассматривая каждый обнаженный дюйм своей жены. — В полной мере. Я хочу видеть не только тебя. Я хочу чувствовать тебя, слышать и ощущать твой вкус. — Незадолго до того, как он достиг пункта назначения, его теплое дыхание дразнило ее чувствительную кожу, когда он сказал, — Теперь я закончил с разговорами. Думаю, этот разговор длился достаточно долго. У нас обоих есть дела поважнее. Вы согласны со мной, миссис Роулингс?

Откинувшись на мягкую кожу, Клэр с придыханием ответила: — О, Боже, да, я согласна.

Хотя слов было больше, стоны и звуки доминировали в их комнате, когда они снова соединились. Их мысли больше не занимали ни продолжительность дня, ни заботы других. Только желание доставить удовольствие и получить удовольствие, наполнить и быть наполненным, любить и быть любимым пронизывали их сознание. Лишь позже, после невероятных высот, они вернулись на мягкие простыни и к кровати королевского размера. Даже тогда, сну пришлось подождать.

Наконец, когда они оба насытились, Клэр прижалась к груди мужа, вдохнула его пьянящий аромат и погрузилась в сон.

Нет места лучше дома.

ГЛАВА 3

Поздний декабрь 2016

Клэр

Стопка почты на столе Клэр выглядела устрашающе; тем не менее, она нырнула в неё с вновь обретённым усердием. Все предыдущие годы их брака и до этого она не принимала участия в повседневных делах поместья. Теперь, когда оно принадлежало ей, она хотела сделать все, что могла, и по-настоящему принимать участие во всём. Честно говоря, она получала удовольствие от спокойного времяпрепровождения в домашнем офисе, занимаясь чем-то продуктивным. Хотя она больше не предсказывала опасные для жизни ураганы — метеорология, скорее всего, ушла из ее будущего — Клэр делала больше, чем когда-либо ранее. Ее работа поддерживала функционирование поместья, что было далеко от безделья в ее прошлой жизни. Кроме того, в документе на наследство значилось ее имя: Клэр Николс Роулингс. У нее было полное право принимать решения, и на одну составляющую в списке беспокойств Тони стало меньше.

С прошлой осени ее муж был занят тем, чтобы вновь взять бразды правления «Роулингс Индастриз». Его двухлетнее отсутствие в повседневной деятельности многочисленных корпораций и финансовых начинаниях требовало немалых усилий. Тем не менее, когда это было возможно, Тони предпочитал работать дома. Его преданность и стремление снова окунуться в жизнь не ограничивались «Роулингс Индастриз». Тони хотел как можно больше времени проводить дома с женой и дочерью. Именно поэтому, когда перед ним встал вопрос о полном возвращении в «Роулингс Индастриз», он решил разделить должность генерального директора с Тимом Бронсоном. Тим прекрасно справлялся с делами в отсутствие Тони; очевидно, что правильным решением было оставить его у руля.

Пока Николь и Шеннон играли наверху, Клэр устроилась в своем бархатном кресле за столом и занялась накопившейся за две недели почтой. Прежде чем она успела хоть немного поспособствовать уменьшению стопки, в дверь постучали. Хихикая про себя, Клэр подумала, что это не Николь: та не стучала. Это была просто еще одна из ее многочисленных отцовских черт.

— Войдите, — позвала она, ожидая увидеть Шеннон.

— Клэр… — голос Фила заставил Клэр поднять глаза. — …Я хотел перехватить тебя, прежде чем ты приступишь к разбору почты. Мне только что сказали, что сегодня её доставили прямо сюда, прежде чем я смог её осмотреть.

Фил был не только телохранителем Клэр и начальником службы безопасности поместья, но и ее другом. Благодаря их долгой истории Клэр распознала в его тоне что-то, что наполнило ее чувством тревоги.

— А в чём дело? — спросила она. — С момента поездки мы больше не получали писем с угрозами или посылок. Не так ли?

Фил сжал губы. Золотые крапинки блестели в его карих глазах, которые понимающе смотрели на нее сквозь прищуренные веки. Наморщив лоб, он ответил: — Я думал, ты знаешь. Разве ты не говорила с Роулингсом? Он сказал, что расскажет тебе.

Мысленно Клэр перенеслась к времени, проведенному наедине с тех пор, как они вернулись домой. Это был всего лишь один день, и, честно говоря, вчера вечером было очень мало разговоров. Она постаралась скрыть румянец на щеках, вспомнив, как мало они разговаривали прошлой ночью. До этого они оба были слишком заняты другими делами или Николь. Обсуждения полученных писем с угрозами не совсем походили на хороший семейный разговор за ужином.

— Я говорила с ним, но, полагаю, у нас не было возможности поговорить об этом, и он ушел сегодня утром еще до того, как я проснулась.

Фил глубоко вздохнул и указал на один из стульев напротив стола Клэр.

— Ты не против?

Расправив плечи, Клэр покачала головой.

— Я не возражаю, если ты присядешь. Я немного нервничаю от того, что ты думаешь, что данный разговор требует этого. — Она изобразила улыбку. — А может, ты просто хочешь наверстать упущенное? Скажи мне, что дело именно в этом. Я попрошу принести кофе, и мы поболтаем.

Фил покачал головой.

— Наверстать упущенное — звучит неплохо, но у меня сейчас много дел. Первым делом после нашего разговора мне нужно просмотреть эту стопку писем…

Клэр наклонилась вперед над своим столом и перебила:

— Хорошо, расскажи мне. Скажи мне, почему ты обеспокоен, и не говори, что это не так. Я слышу всё в твоем голосе.

— Клэр, я уверен, что Роулингс хотел сам рассказать тебе. Я просто взгляну на эту стопку и оставлю тебя в покое.

Клэр взглянула на большую стопку писем. Большинство из них были обычного размера; некоторые больше. Была пара более толстых конвертов. Расправив плечи, она откинулась назад.

— Фил, посылки, которые мы получали в прошлом, были адресованы мне или Клэр Николс-Роулз, поэтому я заслуживаю знать, что еще было доставлено. Я заслуживаю знать, как далеко мы продвинулись. Только потому, что Тони еще не упомянул об этом, не отменяет моего права знать. Кроме того, — добавила она с усмешкой, — я думала, ты работаешь на меня.

Его плечи расслабились, когда он выдохнул.

— Ты же знаешь, что это так.

Ее изумрудные глаза сверкнули, в понимании, что она выиграла.

— Тогда расскажи мне.

Клэр наблюдала за его мыслительным процессом, пока Фил слегка поерзал на стуле. Каждая секунда молчания усиливала ее беспокойство. Наконец он заговорил:

— Видишь ли, мы уже говорили об этом. Я просто не хочу тебя расстраивать, после всего, через что ты…

— Стоп, — мягко сказала она. — Я не собираюсь разваливаться на куски. Признаюсь, я была близка, но этого не произойдет. Правда, Фил, я в порядке. Незнание пугает меня больше, чем знание. Честно говоря, я не думаю, что Тони собирался скрыть это от меня. К тому времени, когда прошлой ночью у нас был шанс побыть наедине, мы оба были измотаны. Я имею в виду, мы все были и ещё продолжаем чувствовать себя так. Мы пробыли дома чуть больше суток.

Она отодвинула кресло и встала, указывая на почту.

— Я заключу с тобой сделку. Я пойду выпью кофе. Ты посмотришь мою почту, но сначала расскажи мне о последнем письме с угрозами, которое мы получили, и о том, что тебе известно.

Фил кивнул.

— Оно прибыло сюда, в поместье, когда мы все были в Южной части Тихого океана. Мы с Эриком сразу узнали об этом. Мы ничего не говорили, пока ФБР не завершило проверку. Оно было чистым: без взрывчатки, без химикатов.

Клэр задумалась.

— Пока нас не было? Когда ты сообщил об этом Тони?

— После того, как мы получили результаты.

— Фил, когда ты рассказал Тони? — Она сделала ударение на слове «когда».

Одно дело, если бы Тони узнал об этом только вчера. И совсем другое дело, если бы он знал об этом дольше — намного дольше.

— Это было как раз перед Рождеством. — Он поспешил добавить, — Все было хорошо. Не было никаких угроз и причин для беспокойства, когда у вас столько всего происходило. Боже, Клэр, это было Рождество. Не совсем правильное время, чтобы слышать такое.

— Мне все равно, даже если это мой день рождения — я заслуживаю знать.

Она подошла к передней части своего стола, встала перед Филом и сделала глубокий вздох. Это определенно был вопрос, который они с Тони будут обсуждать. Она продолжила, смягчив тон:

— Мы — ты и я — через многое прошли. И я не смогу отблагодарить тебя в достаточной мере за твою преданность мне, Тони и Николь.

При упоминании имени дочери она заметила, что выражение лица Фила на мгновение изменилось. Это произошло слишком быстро, чтобы различить. Через секунду все исчезло. Желудок Клэр скрутило.

— Подожди. Что-то было по-другому в последней рассылке, не так ли? Боже мой!

Температура в комнате упала; волосы у неё на затылке встали дыбом.

— Скажи мне, что письмо не было адресовано Николь.

Фил покачал головой.

— Я не могу.

Дрожь пришла ниоткуда. Внезапно уютный домашний офис превратился в унылую замороженную тундру.

Его тон был скорее дружеским, чем профессиональным.

— Вот почему Роулингс хотел сам все рассказать тебе.

Клэр кивнула и опустилась на стул рядом с Филом. Она привыкла к тому, что ее преследует какой-то псих. Она не раз бывала в аду и возвращалась оттуда. Она могла это выдержать, но сейчас все было по-другому. Это была Николь. Так же быстро, как дрожь появилась, она утихла, потребность защищать вышла на первый план. Голосом более сильным, чем она действительно чувствовала, Клэр произнесла:

— Найди этого человека. Ты сказал, что ДНК указывает на женщину, верно?

— Да.

— Ее нет в базе данных известных преступников?

— Верно.

Наклонившись вперед, Клэр повторила:

— Если какая-то сука захочет прийти за мной, отлично. Я возьму ее на себя. Но угрожать моей дочери? Чёрт возьми, нет! Я хочу, чтобы она исчезла. — Ее глаза сузились. — Мне все равно, что ты будешь делать. У тебя моя абсолютная поддержка. Какие бы ресурсы тебе ни потребовались, никаких ограничений. — Клэр потянулась к руке Фила. — Пожалуйста, убедись, что она больше не представит угрозы для Николь.

Фил выпрямился.

— Тебе не нужно просить об этом. Я бы предпочел, чтобы ты была не причастна. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

Клэр кивнула и снова встала.

— Пойду выпью кофе. Приступай к почте, но, если найдешь что-нибудь, скажи мне.

Фил усмехнулся.

— Что? — спросила она с подозрением.

— Что ж, миссис… Александр…

Клэр улыбнулась при упоминании из их прошлого.

Фил продолжил:

— … Мне кажется, я снова серьезно недооценил тебя. Может, когда-нибудь я выясню, что ты круче, чем я думаю.

— И еще, Фил, что было в том письме, адресованном Николь?

— Их было два. В первом была открытка на имя Николь Роулз. Второе — подарок на день рождения, адресованный Николь Роулингс.

Клэр наморщила лоб.

— Почему они были отправлены двумя разными посылками и что за подарок был на день рождения?

— Мы не знаем. Подарком оказалась кукла. Я не придал этому особого значения, пока не увидел ту, которую ты подарила ей на Рождество. Она была очень похожа, очень похожа на саму Николь.

— Я заказала её в частной компании.

Фил кивнул.

— Мы отследили ту. Это более дешевая версия, сделанная компанией, которая принимает заказы онлайн и по почте. Они размещают рекламу в журналах по всему миру. Человек, разместивший заказ, использовал твоё имя и адрес. Кредитная карта была пополняемой картой, приобретённой в Нью-Йорке за наличные.

Клэр наводила справки о некоторых менее дорогостоящих кукольных мастерах. Даже им требовалась фотография. На протяжении многих лет Эмили и Джон, а в последнее время Тони и Клэр, делали все возможное, чтобы фотография Николь не попала в поле зрения общественности.

— Это все равно означает, что они знают, как выглядит Николь, что у них есть ее фотография.

Слова Фила продолжали обрабатываться в ее голове.

— Нью-Йорк? — спросила Клэр. — Где именно в Нью-Йорке?

— В самом Нью-Йорке.

— Мы планируем отвезти Николь туда в следующем месяце. У нас есть билеты на "Короля льва".

— Нью-Йорк огромен и населен миллионами людей. Между Эриком, мной и остальной службой безопасности никто не приблизится ни к тебе, ни к Николь. Даже не беспокойся.

Выпрямившись, Клэр проанализировала ситуацию.

— Спасибо.

— Я ничего не сделал.

Ее зеленые глаза блеснули.

— Ты же знаешь, что это неправда. Ты сделал много, и я полагаю, что еще не закончил. Я сказала Тони, что мне нравится ощущение безопасности на острове. Это правда. Но на самом деле, дело не просто в острове. Дело в нём, в тебе, в Эрике и в каждом. Нам действительно повезло, что нас окружает так много людей, искренне заботящихся о нашем благополучии. Все, что тебе нужно, только скажи.

Фил кивнул.

— Мне нужно взглянуть на твою почту.

Когда Клэр уже собиралась выйти из офиса, она спросила:

— Хочешь кофе? Я была искренна, когда сказала, что нам нужно наверстать упущенное. С поездкой на остров все было слишком насыщено.

— Может быть, в другой раз, — сказал Фил. — Я хочу просмотреть почту, убраться с твоей дороги и перекинуться несколькими словами с человеком, который доставил ее тебе сегодня, прежде чем позволил мне ее просмотреть. Думаю, будет лучше, если я доберусь до него раньше Роулингса.

Ее улыбка стала шире.

— Видишь ли, это еще одна причина, почему я тебе доверяю. Ты всегда на шаг впереди.

Позже тем же вечером Клэр сердито посмотрела на мужа, когда они вошли в их личную комнату.

— Знаешь, ты уже не так хорошо скрываешь свой гнев, как раньше, — сказал Тони с дьявольской ухмылкой.

— Ну, может быть, это потому, что я не пытаюсь его скрыть.

— Я дома уже несколько часов. Мы поужинали с Николь и играли в снежки на заднем дворе. Понятия не имею, чем ты расстроена. Он склонил голову набок. — Это из-за того, что ты проиграла в снежки, да?

Клэр уперла руки в бока.

— Нет. Дело не в снежках. К тому же, я не проиграла. Дело даже не в том, что ты сделал. А в том, чего ты не сделал. — Она выпрямилась. — Мы пообещали друг другу быть честными. Ты не был честным.

Тони нахмурил брови.

— Я считаю, что в данном разговоре я нахожусь в невыгодной позиции. Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Подумай, Тони. Что-то произошло, пока мы были в раю, о чем ты забыл упомянуть?

Тони не потребовалось много времени, чтобы пробормотать себе под нос:

— Проклятый Роуч.

— Нет, не вини его. Именно ты, тот кто пропустил мяч. Фил думал, что я уже знала. Он сказал, что ты сказал, что расскажешь мне. — Её голос повысился. — Николь и моя дочь тоже. Скажи мне, Тони. Расскажи, почему я не знала о поздравительной открытке и подарке для неё от психопата?

Он рухнул на мягкий кожаный диван перед камином. Вновь обретенное напряжение в их комнате было совершенно иной атмосферой, чем та, что царила накануне.

— Я собирался сказать тебе, но время было совсем неподходящим.

Она мерила шагами открытое пространство.

— Согласна. Никогда не бывает подходящего времени для того, чтобы сказать: «О, кстати, тот психопат, который присылает тебе открытки и посылки, теперь шлёт их и нашей дочери». Тем не менее, просто скажи это.

Тони взял Клэр за руку и притянул ее к себе.

— Это был ее день рождения, Рождество, и, если помнишь, мы почти постоянно были окружены людьми — множеством людей. — Он усадил жену к себе на колени.

— Нет, Тони. — Она напряглась, когда он прижал ее к себе. — Я зла на тебя. Я не хочу, чтобы ты менял тему. Я хочу, чтобы ты был со мной полностью откровенен. Если нет… тогда, я не знаю.

Его руки обвились вокруг нее, когда она сдалась и прижалась к его груди. Ритмичное дыхание и ровное сердцебиение у нее за спиной служили постоянным барабанным боем, который расслаблял ее нервы и успокаивал ее беспокойство. Его губы коснулись ее шеи.

— Я честен. Я собирался рассказать. Просто время было не самым подходящим. Нам нужно больше такого времени, как сейчас, больше времени наедине.

Клэр развернулась в его объятиях. Она хотела видеть его эмоции: ей нужно было знать, что он относится к этому так же серьезно, как и она.

— Кукла, она была такой же, из серии близнецы. Тони, прежде чем я заказала такую для Николь, я пересмотрела все похожие компании. Всем им требовалась фотография. У этого человека была фотография Николь. Если бы у неё её не было, ей бы не удалось сделать куклу.

С каждым словом его глаза темнели.

Клэр продолжила:

— Я знаю, что это не может быть расценено как угроза, но я думаю, что это было задумано именно так. Эта женщина говорит нам, что знает, как выглядит Николь. Она знает, когда у неё день рождения.

— Я все это знаю. Роуч, Эрик и я обсудили это. Роуч связался с ФБР. Они в курсе. Мы делаем все, что в наших силах. Ты никуда не пойдешь без меня и Роуча, и Николь тоже.

— А что насчет Нью-Йорка? — спросила Клэр.

— Роуч сказал, что кредитная карта была куплена там, — ответил Тони, пристально глядя ей в глаза. — Если ты не захочешь ехать в следующем месяце, мы не поедем.

— У нас уже есть билеты…

— Мне плевать на билеты. Черт возьми, мы вернемся в рай, если ты этого хочешь.

Выдохнув, Клэр проиграла битву, позволив своему гневу утихнуть и раствориться в объятиях мужа. Вздохнув, она сказала:

— Нет. Если мы это сделаем, эта женщина победит. Этого не произойдёт.

— Я кое о чем думал, с тех пор как получил этот подарок. Я немного поговорил об этом с Роучем, но я хотел обсудить это с тобой.

Клэр снова повернулась к мужу. Она попыталась прочесть выражение его лица и увидела тревогу.

— Что? — спросила она.

— Я подумываю о том, чтобы добавить еще одного телохранителя в нашу личную охрану.

Она покачала головой.

— Нет.

— Ты меня даже не дослушала.

— Тони, я хочу проводить время с семьей. Я хочу, чтобы это были только мы. Мне комфортно с Филом и Эриком. Еще у нас есть Шеннон. Мне больше никто не нужен.

— Я думал о женщине. Роуч обнаружил несколько невероятно квалифицированных женщин-телохранителей, бывших военнослужащих и бывших полевых агентов, которые могли бы быть с вами, когда он не может.

Клэр пожала плечами.

— Когда Фил не может, можешь ты. Не знаю, помнишь ли ты, но я провела с Филом больше месяца наедине. Не так много секретов осталось.

Тони ощетинился.

— Я знаю и буду вечно благодарен ему за то, что он все то время обеспечивал твою безопасность. Мои мысли вели к тому, что эта женщина не заменит его: она поможет ему.

— Ты уже принял решение, не так ли?

В признании поражения, Клэр откинулась назад на грудь мужа. Эта открытость была только напоказ. Энтони Роулингс остался тем же человеком, каким был всегда. Его решение было единственным, что имело значение.

— Нет, не принял. Я обсуждал это только с Роучем. Если ты этого не хочешь, мы этого делать не будем. Я просто подумал, что могут быть ситуации, когда нам с тобой и Николь придется разойтись в разные стороны. Эта женщина могла бы быть кстати.

Его губы коснулись ее волос, в воздухе витал аромат его одеколона.

— Я люблю тебя. Я люблю Николь. Я беспокоюсь за вас обеих. Ваша безопасность — моя главная забота.

Напряжение спало с её мышц, когда ее тело слилось с ним.

— Неужели? Ты еще не начал проводить собеседования на работу. Ты действительно советуешься со мной?

— В самом деле, — прошептал он, уткнувшись носом в ее ключицу. — Я говорил об этом Роучу. Он нашел несколько подходящих кандидатов. Ни с кем не связывались. Сначала я хотел услышать твое мнение.

Предоставив мужу больше доступа, Клэр наклонила голову и закрыла глаза. Его колючие щеки терлись о ее нежную кожу. Ощущение было похоже на искру в сухих щепках, согревающую ее и наполняющую огнем желания, которое она намеренно пыталась подавить.

— Могу я подумать об этом? — спросила она.

Он кивнул, чиркая спичкой при каждом движении головы. Его намерение росло по мере того, как усиливалось ее внутреннее пламя.

— Если ты этого хочешь… — Его слова с придыханием касались ее обнаженной кожи. — …Тогда непременно, моя дорогая, подумай.

Думать, однако, было не тем, чем она хотела заниматься в данный момент.

ГЛАВА 4

Январь 2017

Клэр

— Так что ты о ней думаешь? — прошептала Эмили, когда они с Клэр стояли на берегу замерзшего озера, наблюдая за ураганом активности.

— Я думаю, она кажется милой, — ответила Клэр, взглянув на Тейлор, новое дополнение к их охране.

Эмили пожала плечами.

— Милая — не самое лучшее описание телохранителя. Это ее должностная инструкция, не так ли? Я имею в виду, она выглядит ужасно миниатюрной для задиры. Разве она не должна быть похожа на этакую леди-бойца из телешоу? Ну, знаешь, этакая под семь футов роста.

Клэр засмеялась и покачала головой. Тейлор определенно не была ростом в семь футов. Она была, вероятно, лишь немного выше Клэр, около пяти или шести футов, в хорошей физической форме. Ее длинные темные волосы обычно собирались в низкий пучок, а одежда была строгой. Она работала с семьей Роулингс всего неделю, но, похоже, хорошо вписалась в их жизнь. Самым важным для Клэр было то, что она отлично ладила с Николь.

— Я не знаю, какой она должна быть. У нее были самые лучшие рекомендации. Нам с Тони она нравится, да и Фил был впечатлен ее резюме. Думаю, стоит попробовать.

— Ну, я не понимаю, как ты справляешься с тем, что все эти люди постоянно находятся рядом.

Настала очередь Клэр пожать плечами.

— Они не всегда рядом, но в тех случаях, когда они рядом, ты даже не замечаешь этого. Это их работа. — Она подумала о том, как Фил годами присматривал и охранял Николь без ведома Эмили и Джона. Этот маленький секрет вызвал улыбку на лице Клэр.

— Смотрю, у тебя с этим точно всё в порядке. — Эмили наклонилась ближе. — У тебя вообще был выбор? Получила ли ты какие-либо комментарии по этому поводу? Или все было решено за тебя?

Клэр возмущенно обернулась.

— Да, Эм, и я согласилась. Это была идея Тони, и сначала она не пришлась мне по душе. Но потом я подумала о Николь. Пусть у меня будет немного меньше уединённости, чтобы обеспечить её безопасность в любой день недели.

— Но… как сейчас… почему они здесь? Мы на вашей территории… — Эмили обвела взглядом замерзшее озеро, заснеженную землю и голые деревья. — … у черта на куличках.

Клэр и Тони договорились с правоохранительными органами хранить всю информацию о письмах с угрозами в тайне. Никто, кроме их службы безопасности и персонала, ничего о них не знал. ФБР объяснило, что чем меньше людей в курсе, тем больше у них шансов найти преступника или преступников. Хотя они не получали никаких писем Роулз-Николс со дня рождения Николь, было несколько писем, адресованных Клэр Роулингс. После анализа было обнаружено, что на этих новых почтовых отправлениях присутствует мужская ДНК. Манера письма была непоследовательной, но посыл был одинаковым во всех этих письмах: «Я спасу тебя». Ни Клэр, ни Тони не знали, что это значит.

— Отчасти это для Николь, — объяснила Клэр. — Чем быстрее она привыкнет к их присутствию, тем спокойнее ей будет, если когда-нибудь понадобится их помощь или защита.

Эмили шаркнула ногами в сапогах.

— Клэр, я не знала, что она нуждается в такой защите. — Ее голос стал мягче. — Мне очень жаль. Мы сделали все возможное, чтобы она была в безопасности.

Клэр взяла сестру за руку.

— Прекрати это! Вы отлично справились. Вы держали ее подальше от посторонних глаз. Посмотри на нее. Она совершенна, и она в безопасности. Просто теперь, когда мы с Тони с ней, все по-другому. Бизнес и положение Тони привлекают к нему больше внимания. Ты знаешь, что нам это не нравится. И мы никогда не стремились выставить нашу личную жизнь напоказ. И, ну, с книгой Мередит, все еще есть люди, которые думают, что знают нас. Эрик, Фил и Тейлор — наша первая линия защиты. Чем больше мы включаем их в наше поле деятельности, тем это естественнее для Николь.

— Я поняла, — призналась Эмили, когда со льда донеслись пронзительные крики ликования.

— Смотри, мама! — крикнула Николь, когда они с Майклом в сопровождении нянек и отцов показывали свои чудеса катания на коньках.

— Вижу, милая. У тебя отлично получается! — отреагировала Клэр.

— Клэр, тебе следует вернуться туда к ним. Я не против. Я просто не думаю, что в моем положении я должна стоять на тонких металлических лезвиях.

— Конечно, не стоит. — Клэр посмотрела на свои ноги, затянутые шнуровкой коньков. — Могу я открыть тебе секрет?

Эмили наклонилась ближе.

— Конечно. Какой?

— Я была так рада заняться фигурным катанием, но сейчас, я бы предпочла проводить здесь время плавая, а не катаясь на коньках.

Эмили усмехнулась.

— Ну, я думаю, уже слишком поздно. Я имею в виду, посмотри на наших мужей! Не могу поверить, что ты заставила их обоих выйти сюда на коньках.

— Я не могу приписывать себе все заслуги. Николь и Майкл были весьма убедительны. Дело в том… У Тони это получается лучше, чем у меня. Я имею в виду, серьезно, не думаю, что есть что-то, что может у него не получиться. Меня тошнит от этого.

— Это потому, что ты сидишь здесь со мной. Иди туда. Покажи им, как это делается на самом деле.

Когда Клэр снова посмотрела на лед, она увидела глаза Тони, смотрящие прямо на нее. Повернувшись к Эмили, она спросила:

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Игриво подтолкнув сестру, Эмили ответила:

— Я в порядке. Иди!

С каждым неуклюжим шагом по снегу на коньках, Клэр теряла всякую грацию. Честно говоря, ходить на пятидюймовых каблуках от Джимми Чу было легче, чем на коньках. Однако, как только она достигла расчищенного льда, Клэр легко скользнула к своей семье.

— А вот и моя красавица жена, — заявил Тони, беря ее за руку. — Я подумал, что, возможно, это был какой-то грандиозный план: вытащить меня сюда на коньках, а затем ускользнуть.

— Я бы не стала этого делать, — пошутила Клэр. — Мне жаль, что Эмили не может поучаствовать во всём этом.

— И не надо, — сказал Джон. — Ей нравится смотреть на Майкла — и видеть, как я выставляю себя дураком.

Клэр кивнула.

— Тетя Клэр, посмотри на нас, — крикнул Майкл, в то время как они с Николь, держась за руки, пытались кататься по кругу. Через несколько секунд они превратились в хихикающую кучу-малу в зимних комбинезонах.

— Я думаю, нам нужно поработать над этим, — сказала Шеннон, помогая детям встать.

— Участие в зимних Олимпийских играх, вероятно, не числятся в перспективах их будущего, — прошептал Тони с ухмылкой.

К тому времени, как они добрались до дома, уже почти стемнело. Пройдя совсем небольшое расстояние, оба ребенка убедили отцов, что они не могут идти дальше и их нужно нести. Клэр была почти уверена, что Николь даже немного вздремнула во время похода.

— Не хотите зайти перекусить? — спросила Клэр у Джона и Эмили.

— Нет, спасибо. Нам нужно доставить этого маленького парня домой, — ответил Джон. Затем, взглянув на жену, он добавил, — Думаю, следовало заставить Майкла идти пешком. В нём больше энергии, чем у любого из нас.

После того, как все рассмеялись и попрощались, Роулингсы вошли в дом. Шеннон отвела Николь в теплую ванну, а Тейлор и Фил исчезли. Через несколько секунд Тони и Клэр стояли посреди фойе в полном одиночестве.

— Хм, мне это нравится, — проворковал Тони, целуя Клэр в губы.

— Это?

— Это… тишина.

Клэр кивнула.

— Да, мне тоже. Эмили спрашивала меня, как мне может нравиться, когда вокруг всё время так много людей.

Тони выпрямился.

— Это на самом деле её не касается.

Клэр изобразила ухмылку. Она знала, что ради нее и ради их семей ее муж и сестра стараются поладить. В большинстве случаев им это удавалось; однако время от времени…

Тон Тони стал жестче.

— Мы не избавляемся…

— Да, конечно, — перебила Клэр. — Я сказала ей, что чаще мы даже не осознаем их присутствия. Я имею в виду, как сейчас. Они же не толпятся рядом. — Она коснулась его руки. — Меня действительно всё устраивает. Эрик и Фил — часть нашей семьи. Я уверена, что однажды и Тейлор тоже станет ею. — Она успокаивающе улыбнулась. — Я в порядке.

— Ты все еще горишь идеей по поводу поездки в Нью-Йорк? — спросил Тони.

Кивнув, Клэр ответила:

— Да. Это будет первый визит Николь в город. Думаю, пока ты будешь работать, мы пройдёмся по музеям. Ей понравится Музей естественной истории, и она уже в восторге от спектакля.

— Пока с тобой Фил и Тейлор, иди, куда хочешь.

— Прямо сейчас я хочу принять теплую ванну. — Клэр с хитрой усмешкой спросила, — Мне попросить Фила или Тейлор присоединиться ко мне?

Палец Тони коснулся ее губ.

— О, миссис Роулингс, прошло уже сколько, два или три часа с тех пор, как я в последний раз слышал ваши красивые умные уста?

— Ну, это ты постоянно подчеркиваешь их присутствие. Я только подумала…

Его губы заставили ее замолчать, в то время как температура в вестибюле поднялась в геометрической прогрессии, и он поглотил ее в своих объятиях. После долгого поцелуя Тони прошептал: — Может, мы могли бы обсудить это наверху? Ты, моя дорогая, слишком одета для ванны.

— Ты совершенно прав. Позволь мне сходить за Филом…

Взяв ее за руку, Тони повел ее к лестнице.

— Он нам не нужен. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. — Кажется, я понял.

— Если ты готов к этой работе, я думаю, ты справишься, — шутливо сказала Клэр.

С дьявольской ухмылкой он ответил:

— Еще нет, но я уверен, что это можно устроить.

Позже той же ночью, находясь в их комнате, Клэр устроилась на кровати и потянулась за своей электронной книгой. Не найдя её, она поняла, что оставила книгу в домашнем офисе. Накинув халат, она проскользнула в темный, тихий коридор. Не в силах пройти мимо двери дочери, Клэр потянулась к дверной ручке.

Когда дверь открылась, свет из холла залил ковер лавандовой комнаты Николь. Золотые лучи освещали, позволяя Клэр заглянуть за пределы света и увидеть свою дочь, крепко спящую на большой кровати с балдахином, с куклой на подушке рядом с ней. Подойдя на цыпочках к дочери, Клэр улыбнулась шире, просто быть рядом с ней наполняло мир Клэр покоем. Было очевидно, что катание на коньках утомило их дочь. С приоткрытыми губами и закрытыми глазами она потерялась в мире грез и не замечала присутствия матери. Поскольку они уезжали рано утром в Нью-Йорк, Клэр была рада, что Николь уже спит. После нежного поцелуя в голову Николь, Клэр вернулась в коридор, тихо закрыла дверь комнаты Николь и спустилась по черной лестнице в их офис. Подойдя ближе, она услышала громкий голос Тони.

— …Мне все равно, куда они пойдут, один из вас должен быть с ними все время.

— Да, мистер Роулингс. Они не останутся одни.

Хотя она не могла видеть, Клэр узнала голос Тейлор как человека, который ответил.

— Последние два письма были связаны с Нью-Йорком. Если бы Клэр не была так чертовски решительно настроена не позволить этому человеку вмешиваться в нашу жизнь, я бы настоял, чтобы они остались дома, — продолжил Тони.

— С нами обоими, — начал Фил, — мы будем держать их в безопасности. Один из нас все время будет рядом, а другой останется позади, наблюдая за толпой. Я буду держать Эрика в курсе событий. Вы всегда будете знать, где они находятся.

Клэр вошла в офис в ночной рубашке и накинутом халате.

— Не обращайте на меня внимания, — перебила она. — Я чувствую себя президентом, подслушивающим разговор агентов секретной службы. Как бы мне хотелось, чтобы вы не поднимали из этого столько шума. — Она посмотрела на Тони. — И ты тоже. Я буду честна. Твой тон… — Она поджала губы. — …Немного пугает. Дай бедной Тейлор передохнуть. Ты же знаешь, они сделают все, что в их силах.

Клэр улыбнулась в сторону Тейлор и Фила.

Глаза Тони потемнели.

— Клэр, моя ассистентка купила билеты на спектакль больше месяца назад. В то время я не думал об этом, но это тревожный звоночек. С таким же успехом мы могли бы вывесить табличку на Таймс-сквер и объявить о нашем прибытии.

Найдя свою электронную книгу, Клэр взяла её в руки и подошла к Тони. Пытаясь разрядить обстановку, она ответила:

— Разве Николь не посчитала бы это чем-то особенным? Ее имя светится на Таймс-сквер!

— Клэр, — предупредил Фил, подражая взгляду Тони. — Всё серьезно. Вспомни о Патрике Честере…

— Я не хочу вспоминать о нем, — огрызнулась она. — Я не хочу думать о возможности того, что кто-то может преследовать Николь или меня. Однако я не позволю, чтобы кто-то держал мою дочь в плену в её собственном доме. Этого не произойдёт. — Ее глаза встретились с глазами Тони. Хотя она видела в них тьму, Клэр чувствовала огонь в своих собственных. Подняв бровь, она добавила, — Она никогда не будет чувствовать себя запертой в собственном доме. Это не обсуждается.

Губы ее мужа сжались в тонкую линию, поскольку он с силой сдерживал ответ.

— Миссис Роулингс? — обратилась Тейлор, прерывая молчаливое противостояние пары.

Они оба повернулись на голос Тейлор.

— Да? — ответила Клэр.

— Могу я предложить вам поменять билеты?

Клэр покачала головой.

— Нет. Ни в коем случае. Николь слишком хочет посмотреть "Короля Льва".

— Не менять шоу, — продолжила Тейлор, — просто поменять время представления. В ваши планы входит провести в городе три ночи. Не могли бы вы посетить спектакль в один из других вечеров?

Клэр посмотрела на мужа и вопросительно склонила голову.

— Еще не поздно поменять билеты?

Его щеки приподнялись.

— Да, черт возьми. Это блестящая идея. Тейлор, спасибо.

— Мы все устроим, и билеты будут выданы на другое имя, — вмешался Фил.

— Вот, — сказала Клэр. — Все улажено. А теперь давайте все немного поспим. Кое-кто из моих знакомых любит просыпаться слишком рано для таких деловых поездок.

Когда Клэр последовала за Филом и Тейлор к двери, голос Тони разнесся по офису.

— Нет, миссис Роулингс, я не думаю, что для вас этот разговор закончен.

Обернувшись, она оценила поведение Тони. Его тон и пронзительная темнота его взгляда сигнализировали о внутренней тревоге. Не этой ночью. Сегодня ее внимание привлекла дьявольская ухмылка, которую он безуспешно пытался скрыть.

Когда она обернулась, глаза Фила задавали вопрос, который не могли озвучить его губы. Улыбнувшись и кивнув, Клэр дала понять Филу, что с ней все в порядке. Его плечи расслабились, когда она пожелала спокойной ночи и закрыла дверь. Снова взглянув в темные глаза, наполнявшие ее сны, Клэр вернулась к мужу.

— Что же такого ты хочешь обсудить, о чем нельзя поговорить наверху?

Тони потянулся к завязкам ее мягкого халата и распахнул его, обнажив атласную ночную рубашку.

— Ты действительно думаешь, что это подходящая одежда для общения с персоналом? — Его руки ласкали ее бедра, сминая скользкую ткань.

— Я не планировала встречаться ни с кем, кроме тебя, — ответила она. — Я только спустилась вниз за электронной книгой. — Пока она говорила, он встал. С каждой секундой Тони становился все ближе, пока он не навис над ней, а спина Клэр не выгнулась над столом. С ухмылкой в голосе Клэр продолжила, — Это ты, кто устроил здесь грандиозное собрание. В столь поздний час я думала, ты будешь один.

— Теперь я один. — Его тон из делового превратился в томный, как и темнота во взгляде: его ранее видимая забота смешалась с желанием. — И что ты собиралась со мной делать… наедине?

Теплое дыхание с запахом бурбона омывало ее щеки и смешивалось с ароматом одеколона, от его груди исходил жар. Части ее тела — те, что еще несколько минут назад были готовы ко сну — теперь внезапно проснулись и умоляли о внимании.

Хихикнув, она ответила: — Ничего. Я просто хотела свою электронную книгу.

Усадив ее на стол, Тони подался вперед, раздвигая ее ноги и притягивая ее талию к себе.

— Ничего? — спросил он, снимая халат с ее плеча.

— Тони, у нас наверху прекрасная кровать.

— Знаешь, — говорил он порывисто, целуя ее шею, пока его пальцы скользили по ее ключице. — Терпеть не могу, когда ты ссылаешься… на прошлое… Надеюсь, ты знаешь… как мне жаль… что у тебя остались эти воспоминания.

— Это было. Я не стану отрицать.

— Черт возьми, нет… — Громкость его голоса возросла, и он выпрямился. Клэр задалась вопросом, сколько бурбона он выпил. Тони продолжил, а его тон стал глубже:

— Бесполезно отрицать это сейчас. Весь чёртов мир в курсе.

Несмотря на то, что это была её ошибка, что весь мир узнал, Клэр отказывалась извиняться. «Моя жизнь — не такая, какой казалась» стала бестселлером. Хотя она и пыталась остановить публикацию книги, ей это не удалось. Поэтому, та просто была. Пока Клэр обдумывала ответ, пальцы Тони вплелись в ее распущенные волосы. Потянув вниз, он приподнял ее губы. Он произнёс, едва слышным шёпотом у её рта:

— Я ненавижу это, но в то же время, твоя отсылка вернула к жизни воспоминания. — Его голова склонилась набок, а карие глаза широко раскрылись. — Эти воспоминания не так уж плохи … по крайней мере, для меня.

Клэр улыбнулась.

— Нет, Тони, для меня они тоже не так уж плохи. Если бы это было так, нас бы сейчас здесь не было.

— Итак… — Жар наполнил его тон, пока он продолжил свои ласки. — …давненько мы так не веселились в офисе. — Приподняв бровь, он добавил, — Кажется, я кое-что припоминаю.

Не в силах покачать головой из-за того, что он крепко держал ее за волосы, Клэр поджала губы.

— Вы, мистер Роулингс, неисправимы. Не ты ли помог мне принять ванну перед ужином?

И снова его губы нашли ее шею, посылая мурашки вверх и вниз по рукам и ногам.

— Я. Однако, насколько я помню, я не был первым в списке твоих приоритетов.

Когда его хватка на ее волосах ослабла, она потянулась к нему, запустив пальцы в его волосы с проседью.

— Вы, сэр, всегда мой номер один.

Целуя его в шею и слыша знакомое рычание, Клэр знала, что ее планам почитать не суждено сбыться. Через несколько секунд ее муж завладел ее губами, поглощая стоны, которые она не осознавала, когда их языки переплелись. Наконец, отстранившись, она сказала:

— Но… я не заперла эту дверь.

Раздвинув ее ноги, Тони приподнял ночную сорочку Клэр и притянул ее бедра к своим.

— Моя дорогая, все уже легли спать.

Клэр не могла придумать никаких других аргументов. Она и не пыталась. Честно говоря, она не могла думать ни о чем, кроме своего мужа и того, что он вытворял с ней, как он крутил ее тело и разум только своими словами и тоном. Хотя это не входило в ее планы, она согласилась. Прошло много времени с тех пор, как они позволяли себе заниматься чем-то подобным за пределами безопасности своей спальни. Пребывание дома имело свои преимущества. По мере того, как большие пальцы Тони блуждали по ее телу, Клэр все меньше и меньше заботилась о ком-либо еще в доме.

— Тони? — с трудом выдавила она, хотя произносить слова становилось все труднее.

— Хм? — спросил он, стягивая трусики с ее ног, не отрывая взгляда от того, что он выставил напоказ.

Видя, как он расстегивает ремень, вопрос больше не казался ей важным.

— Давай я тебе помогу, — предложила она. Не дожидаясь разрешения, она потянулась к его рубашке и начала расстегивать пуговицы. Его ухмылка была достаточно убедительной, когда она продолжала снимать с него рубашку, пока он освобождался от своих брюк.

Все еще сидя на его столе, в ночной рубашке, собранной на талии, и забытом халате, Клэр провела пальцами по мягким волосам на его груди. Откинувшись назад, она бессознательно прикусила нижнюю губу, любуясь открывшимся ей видом.

Оглядев мужа с головы до ног, она оценила его подтянутый пресс, который, несмотря на возраст, все еще был четко очерчен. Когда она опустила взгляд ниже, ее глаза проследили за дорожкой темных волос, ведущей к его впечатляющей эрекции. Это была редкость, когда она оставалась в одежде, а он — нет. Она снова подняла взгляд, их глаза встретились, и ее щеки вспыхнули.

— Вам нравится то, что вы видите, миссис Роулингс?

Раскрыв губу, она усмехнулась.

— Определённо. Спасибо, что спросил.

Поглаживая себя, он задал вопрос:

— Может, ты лучше пойдешь наверх?

Она покачала головой. Наблюдая за его руками, она вдруг подумала о том, как сильно ей хочется делать то, что делает он.

— Нет, это немного возмутительно… Думаю, мне это нравится.

— О, возмутительно — это то, как ты мне нравишься.

Опустившись на колени перед столом, Тони взял ее ноги и устроил каждую у себя на плечах. Запечатлев поцелуй на внутренней стороне ее ноги, он медленно двинулся вверх. Его темные глаза смотрели вперёд.

— Мне тоже нравится то, что я вижу.

Мгновение спустя стоны Клэр наполнили кабинет, когда его язык и пальцы поглотили ее мысли. Лежа на столе и закрыв глаза, Клэр вспомнила похожие сценарии. Со временем их тела слились воедино, хорошие воспоминания вытеснили плохие, и во второй раз за день она приняла все, что мог предложить ей муж, и даже больше. Позже, когда они шли рука об руку к своей комнате, Клэр сжала его руку и прошептала:

— Те воспоминания… они не все плохие, совсем нет.

Его светло-шоколадные глаза говорили больше, чем могли передать слова.

ГЛАВА 5

Конец января 2017

Тейлор

— Это лишено всякого смысла. Как кто-то мог знать? — прошептала Тейлор Филу.

Он покачал головой. — Как они узнали о ресторане? Я собрал все эти карточки, как и другие. ФБР проведет анализ. Оставайся с ними внутри, а я останусь за дверью.

Тейлор кивнула. Когда семья Роулингс подошла ближе, она снова посмотрела на Фила. Его покачивание головой было едва различимым, но она заметила. С его невысказанным заявлением Тейлор поняла, что, доклад мистеру или миссис Роулингс о карточках, оставленных на местах Николь и Клэр, подождёт до окончания спектакля.

Клэр

Возбуждение Николь было заразительным, когда она подпрыгивала рядом с матерью. Ее маленькие ножки в лакированных туфельках танцевали от нетерпения, в то время как ее глаза широко распахнулись, вбирая все величие бродвейского театра.

— Смотри, мама, смотри, папа, я вижу музыкальные интрументы!

Клэр улыбнулась Тони и ответила Николь.

— Ин-стру-мен-ты. Да, милая, это оркестр. Видишь человека с палочкой в руке?

Николь обернулась в изумлении.

— Как у волшебника?

— Нет, принцесса. — Слова Тони донеслись сквозь раскатистый смех.

— Он дирижер, — объяснила Клэр. — Он указывает оркестру, когда играть музыку. И когда он это делает, он шевелит палочкой.

— Я хочу их услышать, — она повернулась к Тони. — Папа, заставь их начать прямо сейчас.

Очевидно, Николь верила, что способностям ее отца нет предела.

— Я мог бы, принцесса. — ответил Тони.

Клэр покачала головой. Может, Тони тоже не осознавал своих пределов.

Тони продолжил:

— Но видишь всех этих людей, которые еще не заняли свои места? Если оркестр начнет играть, они пропустят начало представления.

Николь сжала губы и наморщила лоб.

— Тогда им следовало попасть сюда раньше, как и мы.

— Да, моя принцесса, им следовало так и сделать.

Пытаясь отвлечь их дочь, Клэр сказала:

— Дорогая, почему бы тебе не рассказать папе о нашей вчерашней поездке в музей?

Ее карие глаза широко распахнулись.

— Я потеряла Софи!

Тони взял ее куклу и протянул ту дочери.

— Нет, не потеряла. Вот она.

— Нет, папочка, я потеряла ее в мазее. Она исчезла! Мистер Фил нашел ее на скамейке. Я не хотела, чтобы она потерялась.

Клэр обняла Николь за плечи.

— Все в порядке. Тебе её вернули, и да, мистер Фил был настоящим героем. Как и в тот раз, когда мы случайно оставили ее в том кафе-мороженое в Айова-Сити несколько недель назад.

Темные глаза их дочери прищурились.

— Я не теряла ее в магазине мороженого. Она пряталась.

Клэр погладила Николь по плечу.

— Все в порядке. Мы нашли ее там, а вчера её отыскал мистер Фил.

Николь улыбнулась, посмотрев назад на Тейлор.

— И мисс Тейлор тоже.

— Я рад, что все тебе помогли, — ответил Тони. — У Софи действительно красивое платье. Оно такое же, как и у тебя!

— Это мама сделала. У нас даже обувь одинаковая. Посмотри. — Николь приподняла свою ножку в туфельке на уровне ног куклы.

— По-моему, я не спрашивал у тебя: как тебе пришло в голову это красивое имя?

— Я назвала ее в честь леди, которая нарисовала красивую картину с мамой, ту, на которой мама в своём прекрасном платье принцессы.

— Правда? — спросила Клэр.

— Ага, — сказала Николь. — Мне нравится ее имя, и она хорошо рисовала. Ты такая красивая на той картине.

Взгляд Клэр встретился с глазами Тони, отметив вихрь печали на поверхности.

— Ты права, принцесса, — сказал он. — Она проделала отличную работу, и твоя мама в реальной жизни выглядела еще красивее, чем на той картине.

В театре погас свет, и заиграла музыка. Только когда у Тони появилась возможность поговорить с Филом во время антракта, Клэр заметила, как изменилось его поведение. Когда он посмотрел в ее сторону, она молча задала ему вопрос. Он только покачал головой и одними губами произнес:

— Позже.

Как только они вернулись в лимузин после представления, кусочки головоломки начали вставать на свои места. Николь прижалась к Клэр и наблюдала за огнями в окне, а Тони сказал:

— Мы едем домой завтра утром.

Понизив голос, Клэр спросила:

— Почему? Что случилось?

Покачав головой, он посмотрел на Николь.

— Но что-то случилось, не так ли? — прошептала она.

Тони достал телефон и открыл фотографии. Он молча передал его жене. Клэр посмотрела на изображение. На снимке был изображен пластиковый пакет с конвертом, на котором было напечатано имя Николь Роулингс. Клэр нахмурилась.

— Проведи пальцем по экрану, — скомандовал Тони.

Клэр так и сделала. Следующим было изображение похожего пакеты с таким же конвертом с именем Клэр Роулингс на внешней стороне конверта.

— Где это нашли? — спросила Клэр, понизив свой тон.

— На наших местах в личной ложе.

— На наших местах? — спросила она, безуспешно пытаясь говорить тихо. — Но мы только сделали эту бронь.

— Роуч проверяет зацепки. Бронирование было оформлено не на наше имя.

Клэр внимательней посмотрела на экран и увеличила изображение.

— Они отличаются, и больше похожи на последние сообщения «Я спасу тебя». Имена написаны от руки, и гласят «Роулингс», а не «Роулз».

Тони кивнул.

— Роуч связался с ФБР. Они забрали конверты и перезвонят, как только что-нибудь узнают. Тот факт, что они отличаются, беспокоит меня больше, чем если бы они были одинаковыми.

Клэр взглянула на Николь, которая выглядела невозмутимой, когда смотрела в окно, ее маленькие веки отяжелели, в то время как она изо всех сил пыталась осмотреть все достопримечательности, находящиеся вне ее досягаемости.

— Как кто-то мог знать, где мы находимся?

В свете с улицы и освещения внутри Клэр увидела, как Тони стиснул и разжал челюсть.

— Не знаю, — ответил муж. — Это еще не все. Еще один, адресованный тебе, ждал в ресторане.

У Клэр свело внутренности.

— В ресторане? Где мы только что поели? Он ждал меня?

Тони взял ее за руку.

— Я не пытаюсь тебя напугать, но всё серьезно.

— Согласна. Что в них говорилось?

— Мы не знаем. ФБР приказало нам ничего не открывать. Как только они это сделают, мы узнаем больше.

— Тони… — Клэр посмотрела на Николь, которая, несмотря на хаос вокруг нее, заснула, прислонившись лбом к окну. — …Мне страшно.

Он придвинулся и притянул ее ближе.

— Я бы чувствовал себя лучше, если бы мы были дома. У меня несколько встреч рано утром, но потом мы возвращаемся в Айову.

Клэр кивнула.

— Я обещала Николь еще одну поездку в «Шварц энд Американ Гёрл». Утром первым делом мы отправимся туда, а потом будем готовы к отъезду, когда ты всё закончишь. — Заметив выражение его лица, она добавила, — Не волнуйтесь. Фил и Тейлор будут с нами все время.

Когда они подъехали к их дому, Фил направился в квартиру. Тони нес Николь, Клэр несла Софи, а Тейлор возглавляла процессию, в то время как Эрик следовал за ними, замыкая её. Как только их квартира была объявлена безопасной, Роулингсам разрешили войти.

Уронив Софи на диван, Клэр вздохнула.

— Я знаю, что она не запомнит всего этого, но не так я представляла себе первую поездку Николь в Нью-Йорк.

Тони уложил их дочь на диван и расстегнул ее пальто.

— Посмотри на нее. Она в блаженном неведении.

Клэр убрала волосы с лица Николь.

— Я не знаю, что буду делать, если что-нибудь случится… — Слезы угрожали ее накрашенным глазам.

— Остановись, — прервал Тони, сильными руками заключив Клэр в объятия. — Ничего не случится. Завтра мы будем дома.

Клэр кивнула, уткнувшись в его пиджак от Армани, обретая силы с каждым ударом его сердца.

— Давай перенесем Николь в постель. Это был долгий день.

— Хорошо, — ответила Клэр. Ее глаза широко распахнулись, когда Тони взял Николь на руки. — Когда вы ожидаете получить известия от ФБР?

— Надеюсь, завтра. — Он направился к парадной лестнице.

— О, не забудь Софи! — сказала Клэр, поднимая куклу. — Ты и представить себе не можешь, насколько травмирующем это было, когда та потерялась. Мы совсем не хотим, чтобы Николь, проснувшись посреди ночи, не смогла ее найти.

Рано утром следующего дня Клэр и Тони проснулись от грохота бегущих ножек, когда их дочь направлялась к их кровати.

— Мама, папа, я хочу в магазин кукол!

Клэр посмотрела на красные цифры на прикроватной тумбочке.

— Дорогая, еще даже нет шести утра. Выгляни в окно. Еще темно. Может, тебе стоит вернуться…

Ее маленький лобик наморщился.

— Почему? Ты сказала утром. Сейчас утро.

— Дорогая, магазин закрыт…

Не дожидаясь, пока мама закончит, Николь спросила:

— Когда он откроется?

Клэр уже собиралась закончить свое предложение, чтобы Николь снова ложилась спать, когда Тони, подтянувшись в кровати, сел и, взяв Николь под мышку, перетянул к себе.

— Иди сюда, принцесса, давай посмотрим, во сколько открывается магазин.

Когда Тони включил телефон, Клэр покачала головой.

— Я думаю, это могло бы подождать, пока…

— Николь? Где Софи? — спросил Тони, прерывая Клэр.

— Прямо здесь, — ответила та, доставая куклу из изножья кровати.

— О, Боже. Она все еще в своем вчерашнем платье! — воскликнул Тони.

Глаза Николь расширились.

— Так и есть!

— Разве у нее нет ночной рубашки?

— Есть. — Николь слезла с большой кровати. — Я пойду за ее жамой.

Клэр нахмурилась.

— С каких это пор ты беспокоишься об одежде для ее куклы?

Вместо ответа Тони протянул Клэр свой телефон. Он был открыт на текстовом сообщении:

"МИСТЕР РОУЛИНГС. ВСЕ ТРИ КОНВЕРТА И КАРТОЧКИ БЫЛИ ПРОВЕРЕНЫ. СООБЩЕНИЯ БЫЛИ СЛЕДУЮЩИМИ: КАРТОЧКА ИЗ РЕСТОРАНА, АДРЕССОВАННАЯ МИССИС РОУЛИНГС: «ЭТО ИДЕАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ДЛЯ МЕНЯ СПАСТИ ВАС. В ГОРОДЕ ТАК МНОГО ЛЮДЕЙ. СКОРО Я СМОГУ ВАМ ПОМОЧЬ».

КАРТОЧКА ИЗ ТЕАТРА, АДРЕССОВАННАЯ МИССИС РОУЛИНГС: «Я ПОНИМАЮ, ЧТО ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ОТВЕТИТЬ, НО ЗАВТРА. ВЫ БУДЕТЕ СВОБОДНЫ ЗАВТРА».

«КАРТОЧКА ИЗ ТЕАТРА, АДРЕССОВАННАЯ НИКОЛЬ РОУЛИНГС: «СКОРО ТЫ ТОЖЕ БУДЕШЬ СВОБОДНА».

Клэр прочитала текст второй раз.

— Что это должно значить? Я не понимаю.

— Я отменяю свои встречи. Мы немедленно уезжаем.

Клэр покачала головой.

— Если мы это сделаем, этот человек выиграет. Я почти чувствую себя лучше после писем на имя Роулз-Николс. По крайней мере, они были последовательны.

Николь прибежала обратно уже с Софи.

— Я не надела ей жаму. Она слишком взволнована от похода в магазин кукол. Она хотела одеться.

— Она взволнована? — спросила Клэр.

Николь кивнула.

— Ага. Папа, когда он откроется?

Тони провел по экрану.

— Одну минуту. О, вот оно. «Американ Гёрл» открывается в 9:00. Посмотри, глупышка: у нас больше трех часов.

— Я не могу ждать ри часа. — Ее плечи опустились. — Это вечность! Я хочу пойти прямо сейчас.

Клэр крепко обняла Николь.

— Это не совсем вечность, дорогая, но я понимаю. Я тоже хочу пойти прямо сейчас. Однако надо подождать. Я знаю, мы можем плотно позавтракать, чтобы не быть голодными, глядя на все эти игрушки. Держу пари, Софи не откажется от яичницы-болтуньи.

— Нет, — как ни в чем не бывало ответила Николь. — Она хочет блинчиков с большим количеством сивопа.

— Конечно, именно этого она и хочет — засмеялся Тони.

Когда наступило 9:00 утра, Клэр, Тони, Николь, Фил и Тейлор с нетерпением ждали открытия магазина «Американ Гёрл» на Пятой авеню. После обсуждения с Эриком, Филом и Тейлор Тони решил отменить свои встречи и остаться рядом с Клэр и Николь. Все еще пребывая в блаженном неведении, Николь подпрыгнула на сиденье, взволнованная тем, что вся ее семья посетит магазин.

Фил высматривал у входа подозрительных посетителей, в то время как Тейлор осталась рядом с Николь. Клэр наняла личного консультанта за покупками, который помог бы Николь добраться до наиболее интересовавших ее уголков магазина, и милая женщина ждала их прибытия. Когда она повела Николь, Тони и Клэр следовали за ней по пятам.

С каждой новой секцией гигантского магазина Клэр начала расслабляться. Ничего не происходило необычного. Незадолго до того, как они собирались уходить, Николь потянула мать за руку и прошептала, что ей нужно в туалет. Они передали Софи Тейлор, которая последовала за ними в туалет. Как только Николь и Клэр вошли в кабинку, началась суматоха. Это произошло так быстро, что за всем было сложно уследить.

Полы и стены, выложенные плиткой, только усиливали звуки, пока по туалетной комнате разносились тирады и грохот. Карие глаза Николь стали размером с блюдца, когда она посмотрела на свою мать и спросила:

— Что случилось?

— Тише, милая, — прошептала Клэр, прижимая Николь к своему бешено-колотящемуся сердцу.

Произнося безмолвную молитву, Клэр с Николь прижались к задней части кабинки. Борясь с желанием закрыть глаза, она уставилась на защелку, крепче прижав Николь к себе и прислушиваясь, как суматоха то нарастала, то убывала. Клэр не знала, что или кто начал шум, но вскоре она услышала не только голос Тейлор, но и голос Фила. Практически сразу же на хаос пришли другие. Хотя несколько человек кричали, только когда Клэр услышала низкий баритон, ее мир стал правильным, и она даже подумала о том, чтобы открыть дверь кабинки.

— Клэр, — позвал Тони. — Вы в порядке? Выходите.

Дрожащими пальцами, Клэр открыла защелку. Ее сердце вернуло себе ровный ритм, когда ее взгляд упёрся в темные глаза. Подойдя к мужу, она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть спину мужчины, которого охранники уводили прочь, его запястья были в наручниках.

— …Вы не понимаете, — возражал мужчина. — Я ей нужен. Я люблю ее, и она любит меня. Мне нужно спасти ее от него… — Его слова затихли, когда Клэр прижалась к Тони, который крепко держал Николь.

— Что случилось? — Обычно сильный тон Николь дрожал от неуверенности.

С улыбкой на лице и беспокойством в глазах Фил присоединился к группе.

— Все хорошо, Николь. Помнишь, мы с Тейлор здесь, чтобы обеспечить твою безопасность?

Николь кивнула.

— Что ж, у Тейлор есть кое-что, что принадлежит тебе.

Все повернулись к Тейлор, а та вернула Софи Николь.

— Этот человек хотел наделать много шума. Хорошо, что я была здесь, потому что у него не было ни малейшего шанса подобраться к Софи. Но я думаю, ты ей нужна, не так ли?

Сжав губы, Николь кивнула и сказала:

— Спасибо, мисс Тейлор.

Дотянувшись до Софи, она обняла её крепко, все еще оберегаемая объятиями своих родителей.

Когда они вернулись в лимузин и направились в квартиру, Фил начал делиться полученной информацией. Судя по всему, в одной из кабинок ждал мужчина лет тридцати пяти. Он открыл дверь, как только Клэр и Николь вошли в другую кабинку. Конечно, Тейлор сразу увидела его и оказалась на нем сверху.

— Человека зовут Рудольф. В его анамнезе присутствует расстройство на почве иллюзий. Судя по его бормотанию, кажется, что он прочитал книгу мисс Бэнкс «Моя жизнь — не такая, какой казалась» и с тех пор посвятил свое время усилиям по твоему спасению и освобождению, Клэр.

Клэр покачала головой.

— По спасению меня? Освободить меня от чего…?

Тейлор покачала головой.

— Как сказал Фил, Рудольф бредит. Его раньше арестовывали за преследование знаменитостей. Доктора проведут более подробные психологические тесты, но, похоже, он полагал, что обстоятельства книги актуальны, а не в прошлом. Он считал, что вы в опасности в настоящее время.

Сквозь стиснутые зубы Тони провозгласил:

— Ненавижу эту чертову книгу.

— Что еще сказал этот Рудольф? — спросила Клэр.

— Он был очень откровенным, — ответил Фил. — Он некоторое время следил за вами. Однако, мы до сих пор не знаем, откуда он узнал ваше расписание. Я знаю, что твои телефоны и компьютеры чисты. Проверяю их ежедневно.

— У него в ухе был наушник, — Тейлор проявила инициативу. — Знаете, как Bluetooth. — Ее разум обрабатывал информацию. — Фил, как долго, по его словам, он следил за миссис Роулингс?

— Он сказал, что был с тобой… — Фил посмотрел на Клэр.- …в течение нескольких недель.

— Я никогда в жизни его раньше не видела. — Тони сжал ее руку. — Я до сих пор не знаю, как он узнал, где мы будем. И что он имел в виду, говоря «со мной»?

Размышляя о наушнике, Фил спросил:

— Николь, можно мне посмотреть на Софи?

Покачав головой, Николь покрепче обняла куклу.

— Нет, она напугана. Этот плохой человек напугал ее.

Тейлор и Фил обменялись взглядами.

— Дорогая, — начала Тейлор, — ты знаешь, что мы с мистером Филом здесь, чтобы защитить тебя, верно?

Николь кивнула.

— Мы также хотим обезопасить Софи, так же, как и я сделала в туалетной комнате. Пожалуйста, могу я посмотреть на нее минутку?

Темные глаза Николь с опаской обратились к маме. Клэр кивнула, не уверенная в том, почему Фил и Тейлор заинтересовались куклой. Николь медленно протянула Софи Тейлор.

— Мистер Фил, Софи хочет пойти к мисс Тейлор.

Фил улыбнулся.

— Ничего страшного, Николь. Мисс Тейлор может убедиться в том, что Софи в безопасности.

— Я собираюсь очень внимательно посмотреть на Софи, когда мы вернемся в нашу квартиру. Хорошо, Николь?

— Только сделай так, чтобы она снова не пострадала.

— Снова? — спросила Тейлор.

— Да, у нее ранка на спине.

— Я не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось, — заверила Тейлор.

Клэр сжала руку дочери и наблюдала, как светло-голубые глаза Тейлор дарили Николь необходимое ей утешение.

— Я позвонил заранее; наши вещи должны быть упакованы, чтобы мы отправились домой, — заявил Тони.

Никто не возражал.

Несколько дней спустя, вернувшись в Айову, Клэр и Тони сидели в своем офисе, пока Фил и Тейлор давали отчёт по тому, что они обнаружили.

— Микрофон, GPS и передатчик были спрятаны внутри Софи. Вот как Рудольф узнал, где ты и куда собираешься.

— Это случилось при изготовлении куклы? — спросил Тони.

— Мы уверены, что после, — ответила Тейлор. — Однако при дальнейшем осмотре в кукле, отправленной на день рождения Николь, был обнаружен более совершенный трекер меньшего размера. ФБР не сразу его обнаружили, потому что он сделан из нового полимера, который не виден на рентгене. Так что он не был замечен в их первоначальных тестах и снимках.

Фил добавил:

— Мы подозреваем, что программа слежения была установлена, когда Николь оставила Софи в кафе-мороженое в Айова-Сити. Помню, я тогда подумал, что не видел куклы, когда мы выходили из магазина. Если у них все еще есть записи с камер наблюдения, мы могли бы подтвердить наши подозрения, но я думаю, что Рудольф был там и украл куклу, когда и мы, и Николь отвлеклись. Сначала я не узнал его, но теперь начинаю думать, что он показался мне знакомым. Мы полагаем, что он вставил передатчик, GPS и микрофон, а затем оставил Софи, чтобы мы ее нашли. Когда мы забрали ее, у нас даже мысли не возникло проверить её.

— Да, та ранка, о которой упоминала Николь, была маленьким разрезом, замазанный прозрачным клеем, — добавила Тейлор. — Я спросила ее, когда это случилось, и она сказала, что после того, как Софи заблудилась в магазине мороженого.

Клэр покачала головой.

— Я не знаю, упоминала ли Николь раньше о травме Софи или нет. Не помню. Бьюсь об заклад, что, если она и упоминала, я не придала этому значения.

— ФБР подтвердило, что ДНК на электронике обеих кукол совпадает с ДНК Рудольфа. — Фил заставил себя ободряюще улыбнуться. — Нет никаких оснований думать, что он действовал совместно с кем-то еще. Его история — одинокое преследование. ФБР также уверено, что он не имеет отношения и не связан с отправителем подарков Роулз-Николс. В своих попытках установить контакт он никогда не использовал имена Роулз или Николс, всегда Роулингс.

— Отлично, таким образом, один псих списан со счетов, а другой в игре, — вздохнула Клэр.

— Самое главное, что ты и Николь в безопасности, — повторил Тони.

— И ты, — добавил Фил, глядя прямо на Тони. — В своих иллюзиях Рудольф рассчитывал спасти Клэр и Николь и освободить их, оставив их при себе и заверив, что ты навсегда исчезнешь из поля зрения.

Клэр ахнула.

— Навсегда? За ним числится история насилия?

— Нет, — ответила Тейлор. — Однако хорошо известно, что преступники склонны к эскалации своего поведения. Он действовал с вами смелее, чем в своих предыдущих известных случаях. Взять куклу Николь было довольно рискованным. Его успех, несомненно, укрепил его уверенность в себе. С помощью устройства, которое он поместил в Софи, он получал самые свежие сведения о личных семейных делах. Его глубокие познания способствовали поддержанию его иллюзий.

— Разве то личное, что он узнал, не помогло бы опровергнуть его потребность спасти Клэр и Николь? — спросил Тони. — В конце концов, он слышал, как мы общаемся. Он никогда не слышал ничего, что могло бы заставить его поверить в то, что Клэр или Николь были в опасности.

Фил прочистил горло.

— Как мы уже говорили, этот человек обитал в мире иллюзий. Все, что он слышал без визуального подтверждения, могло быть неправильно истолковано его разумом. Мы знаем, что единственная реальная угроза исходила от него, но он не считал себя таковым.

— Я не думаю, что хочу знать о нем больше, кроме того, что он исчез из нашей жизни, — сказала Клэр. — Скажи мне, что у него нет никаких шансов выйти на свободу и прийти за нами.

— Всё очевидно и просто. В конце концов, он был пойман с поличным, — добавил Тони.

— И вопрос не в том, что он сделал в магазине; ФБР подтвердило, что у Рудольфа был пистолет без лицензии.

Клэр вздрогнула.

— Слава Богу, вы двое были там.

— С его историей, как минимум, его поместят в специализированное лечебное заведение. А из-за незаконного аудио слежения и предъявления обвинения в ношении огнестрельного оружия ему грозит гораздо более суровое наказание. Мистер Симмонс уже подал прошение о запрете на приближение. Не волнуйся. Он не приблизится ни к одному из вас, — заверил Фил.

— Подтвердите хронологию. Когда Рудольф приступил к своему квесту? — спросил Тони.

— Похоже, это был день рождения Николь, — подтвердил Фил.

— Это значит, что подарок Николь на день рождения, кукла, была от него?

Фил кивнул в сторону Клэр. — Да. Кукла была адресована Николь Роулингс. Открытка, нет. Она была адресована Николь Роулз и на ней женское ДНК.

Тони обнял Клэр.

— Как ты сказала, один выбыл, а другой остался.

— Миссис Роулингс, — начала Тейлор, — расследование продолжается. ФБР тесно сотрудничает с Филом. Собственно говоря…

Взгляд Фила метнулся к Тейлор.

— …Мы надеемся получить больше информации в любую минуту, — продолжила она.

— Есть ли еще что-нибудь? — спросил Тони, его взгляд потемнел, когда он перевел глаза с Фила на Тейлор.

Фил и Тейлор обменялись взглядами.

— Нет, это почти все, — ответил Фил, когда они двое встали, чтобы выйти из офиса.

— Я знаю, что продолжаю это говорить. Почему-то этого кажется недостаточно, но спасибо за все, — сказала Клэр с натянутой улыбкой.

Тейлор и Фил кивнули и оба исчезли за дверью.

Когда они остались одни, Клэр приподняла бровь и спросила Тони:

— Ты это видел?

— Что? То, что они чего-то не договаривают?

— Нет. То, как они смотрели друг на друга, и то, как Фил сказал «мы».

— Я полагаю, да. — Тони наморщил лоб. — При чём тут это? Понятия не имею, о чем ты спрашиваешь.

— Думаю, что Фил привыкает к тому, что рядом есть кто-то еще. Я имею в виду, что он в значительной степени контролировал все вопросы безопасности, и, хотя он сыграл важную роль в том, что мы наняли Тейлор, у меня возникло ощущение, что он чувствовал, что она вторгается на его территорию. Просто кажется, что после того, как она смогла зайти с нами в туалетную комнату, а он не смог. Если бы ее не было, а он был бы снаружи, кто знает, что бы случилось.

— Я даже не хочу об этом думать

Клэр ухмыльнулась.

— Мне это нравится. Ему это на пользу. Я думаю, он слишком много времени проводит в одиночестве.

Тони пожал плечами.

— У него есть Эрик.

— Я не думаю, что это то же самое, — сказала она с ухмылкой.

Покачивая головой, Тони сжал губы.

— Миссис Роулингс, не играйте в сваху. Я хочу, чтобы внимание Фила и Тейлор было приковано к тебе и Николь, а не друг к другу.

— Никто не говорил, что они не могут делать и то, и другое.

ГЛАВА 6

Конец января 2017

Фил

Оказавшись в коридоре, Фил и Тейлор молча двинулись прочь от кабинета Роулингсов к пункту службы безопасности поместья. Когда они приблизились к месту назначения, Фил, прищурившись, посмотрел на своего нового напарника. Наконец он озвучил вопрос, который ему так хотелось задать:

— Что, черт возьми, ты там чуть не сказала?

Тейлор выпрямила шею.

— Я собиралась упомянуть о возможном местонахождении бывшей помощницы мистера Роулингса, Патриции Майлз. Она — главная подозреваемая, и в своем последнем отчете ФБР сообщило, что недавно ее заподозрили в том, что она жила в маленьком городке в Миннесоте под вымышленным именем.

— Я не делился с тобой этой информацией. Откуда ты это знаешь?

Тейлор положила руки на бёдра, её голос понизился на октаву.

— Я часть этой команды. — Она указала вниз по коридору на закрытые двери офиса. — Мистер и миссис Роулингс приняли меня. Эрик принял мою роль. Может, самое время и тебе прекратить свой крестовый поход в одиночку и смириться с тем, что я здесь, чтобы помочь.

— Я никогда не говорил, что ты здесь не для помощи. Помощь не включает в себя пугать Клэр или расстраивать Роулингса необоснованной информацией.

— В каком смысле необоснованной? Я ознакомилась с отчетом. Считается, что Патриция Майлз живет под именем Мелисса Гаррисон и работает в небольшой юридической фирме в Оливии, штат Миннесота. Более определённые результаты появятся через несколько недель.

Фил ощетинился.

— Есть некоторые вещи, которых лучше не произносить.

— Команда, мистер Роуч, вот как это работает. Команда общается; она взаимодействует.

Фил схватил Тейлор за локоть.

— Ты хочешь поговорить об этом? Хорошо, поговори со мной. Поговори с Эриком. Не докладывай этого ни Роулингсу, ни Клэр, пока мы не получим окончательных подтверждений. Даже в этом случае сначала поговори со мной. Безопасность этой семьи — моё дело.

Тейлор высвободила свой локоть.

— Простите, а кто был там, когда Рудольф вышел из кабинки? Кто выяснил связь с Софи?

— Я не говорю, что твоя помощь не ценится. То, что ты сделала в Нью-Йорке, было, ну, это было больше, чем я мог сделать, но ты не понимаешь всего, через что они прошли, особенно она.

— Она? Ваш работодатель? Жена мистера Роулингса?

Фил сделал шаг назад, оценивая подоплёку вопроса Тейлор.

— Да, она. Ее последние несколько лет были трудными. Ей не нужен дополнительный стресс.

Когда Тейлор начала говорить, в голове Фила вспыхнули воспоминания — вспышки образов из прошлого — начиная с того момента, когда ему позвонил Брент Симмонс: он впервые услышал имя Клэр Николс. В то время всё казалось достаточно простым. В прошлом Фил проводил расследование для Симмонса. На этот раз его спросили, может ли он найти пропавшую женщину и организовать временное наблюдение. Это было почти четыре года назад. Четыре года. Фил не проводил ни с кем четыре года подряд с тех пор, как покинул родительский дом и поступил на военную службу. Четыре года — это целая жизнь: больше, чем жизнь Николь.

Не вслушиваясь в ответ Тейлор, Фил продолжил:

— Она — всё это. Я пробыл с этой семьей дольше, чем кто-либо здесь, кроме Эрика. Ты не понимаешь всего, что происходит.

— В самом деле? — спросила она, вытягивая шею так, что ее голубые глаза сверкнули в сторону Фила. — Ты настолько плохого мнения о моих способностях в проведении расследования, что уверен, что я согласилась на работу с такой семьей, как Ролуингсы, не имея о них никакой информации? Какого черта ты поддержал их решение, нанять меня на работу, если предполагаешь такой непрофессионализм?

Фил на мгновение закрыл глаза. У него не было ни малейшего желания обсуждать это с кем бы то ни было, особенно со своей новой коллегой.

— Я когда-нибудь говорил, что был за твой прием на работу?

— Миссис Роулингс сказала, что да. Возможно, мне не следует верить своему работодателю?

Черт. Клэр всегда слишком много болтала со всеми.

— У тебя впечатляющее резюме. После ухода из бюро меня особенно интересовала твоя независимая работа.

Да, Фил тоже провел свое собственное расследование. Без этого он никогда бы не позволил кому-либо открытого доступа к своей семье. Тейлор Уолтерс прошла всё необходимое обучение, двойная специализация в области психологии и криминологии. Она проработала в местных правоохранительных органах семь лет, прежде чем перевестить в ФБР. За шесть лет работы в бюро она вела переговоры о заложниках. Нет сомнений, что она была мастером дипломатии. Тейлор преуспела в выбранной ею сфере, пока ее не подстрелили при исполнении. После реабилитации ее перевели на офисную работу: киберпреступность. Потребовался всего год, чтобы просидеть за кулисами, пока она не ушла из ФБР и не занялась независимой работой, многие задания которой мало чем отличались от той, которую выполнял сам Фил.

Глаза Тейлора расширились.

— Не припоминаю, чтобы эта информация была в моем резюме.

— Теперь чья очередь обижаться? Неужели ты думаешь, что я был бы за, как сообщила тебе Клэр, приём на работу того, чью подноготную я полностью не изучил? И если ты думаешь, что узнала все, что нужно знать об этой семье, прочитав книгу, ты сильно ошибаешься.

— Я никогда не упоминала, какого рода расследование провела. Да, книга была его частью; однако очень небольшой частью. Я знаю больше, чем ты думаешь. С тех пор как я здесь, я также поставила себе целью узнать всё, что могу, и о своих коллегах.

Фил покачал головой.

— Я не пытаюсь устраивать с тобой разборки. Ты здесь. Меня это вполне устраивает. Просто не давай никому из них информацию по этому конкретному вопросу, предварительно не ознакомив меня с ней. И я могу поставить тебя в известность прямо сейчас, я не собираюсь одобрять взаимодействие.

— ФБР уже вовлечено в это дело. Они нацелены на мисс Майлз. Если ты думаешь, что сможешь пойти и убрать данный предмет у них из-под носа, то ошибаешься.

— А я собираюсь?

Тейлор наклонилась ближе.

— Ты хочешь, чтобы Роулингсы были в безопасности? Тогда не делай глупостей, чтобы оказаться в тюрьме, а не здесь.

— Я принял во внимание предупреждение, мисс Уолтерс.

Фил повернулся, оставив Тейлор в большом зале, и направился к офису службы безопасности на нижнем уровне. Половина его ждала, что она пойдет за ним, и такая же половина не хотела этого. На самом деле ему было все равно. Женщины всегда были непредсказуемы, даже такие хорошо обученные женщины, как Тейлор Уолтерс. Она прошла проверку на стрессоустойчивость, но не могла скрыть того факта, что ей не хватало чертовой Y-хромосомы. Он знал, что должен думать о ней как о коллеге, но, когда они сидели бок о бок, просматривая кадры или перебирая теории, он отмечал сладкий запах ее духов. Он был не таким, как у Клэр, легче. И даже когда он вошел в офис службы безопасности, он почувствовал, как тот витает в воздухе, подчеркивая ее отсутствие.

Вздохнув, Фил сел за свой стол. Он не собирался думать о Тейлор в личном плане. Это было бы оскорблением ее профессионализма. Она была квалифицирована, чтобы быть частью этой команды. Фил закрыл глаза и помассировал виски. Ему нужно было собраться с мыслями. Почему Тейлор усомнилась в том, что он защищает Клэр? Это была его работа. Очевидно, он был для нее не более чем служащим. Это было неправдой. Они с Клэр также были друзьями.

Фил вспомнил, как впервые увидел Клэр, свое задание, через окно в кондоминиуме Пало-Альто. Легкая улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил ее самодовольное выражение лица в Сан-Антонио, когда она поняла, что обманула его. Он все еще чувствовал тяжесть в груди, когда бежал к ее кондоминиуму в Пало-Альто, зная, что ее жизнь в опасности. Очарование Фила и чувство долга, связанное с Клэр Николс, должны были закончиться тогда и там. В конце концов, Роулингс его уволил. Всякий раз, когда Фил вспоминал тот ужасный день, стрельба волновала его меньше всего. Всё упиралось в его неспособность защитить. Если бы он выполнил свою работу, он бы знал о Патрике Честере. Вместо этого его усыпила обыденность происходящего, и именно Клэр заплатила за это.

Когда Кэтрин Лондон позвонила и попросила Фила помочь Клэр исчезнуть, он мог сказать «нет»; однако он думал об этом как о возможности искупить свою ошибку в принятии решения. Мисс Лондон объяснила, что Клэр хотела уйти от Роулингса. Это имело смысл. Фил был свидетелем напора Роулингса. Фил не смог защитить ее от Честера; он не провалит выпавший шанс защитить ее от бывшего мужа. Хотя, опять же, все было не так, как его заставляли думать. С Клэр ничего никогда не было так, как должно.

Фил вспомнил их время в Европе, когда они убегали от мисс Лондон и водили за нос ФБР. Сцены с декорациями из прошлого воспроизводились в глубинах его разума. Женщина, которую сломали и вылечили в Калифорнии, оказалась сильнее, чем он когда-либо мог себе представить, будучи в Европе. Больше не угнетенная, как он позже прочитал в ее мемуарах, миссис Александер была полна решимости устроить жизнь для себя и своего ребенка. Хотя для этого потребовалось много одолжений и обещаний, Фил обеспечил ей остров. Любые средства были хороши, чтобы осуществить ее мечту. Однако Филу не потребовалось много времени, чтобы понять, что мисс Лондон солгала о цели Клэр. Она не хотела расставаться с Роулингсом. Не выясняя и не говоря этого, Фил знал, что она хочет обратного. Он не мог видеть ее грустной — только не в раю. Поэтому вместо того, чтобы защитить ее от Роулингса, Фил сделал то, что ему нужно было сделать, чтобы Клэр была счастлива: он привел к ней Роулингса.

Эта временная работа стала чем-то, чего Фил никогда не знал. Это стало его жизнью, его семьей. Хотя обеспечение безопасности и счастья Клэр по-прежнему оставалось его главным приоритетом, его чувство ответственности возросло в тот вечер, когда он почувствовал, как Николь двигается внутри своей матери. Николь была продолжением Клэр. Часть его хотела возненавидеть красивую кареглазую девочку за то, что она сделала со своей матерью, когда родилась. Никогда за все годы своей службы он не чувствовал себя таким беспомощным. Но в очередной раз проявилась сила Клэр, и Фил обожал ребенка так же сильно, как и ее мать. Да и как могло быть иначе? Николь была единственным ребенком, которого он когда-либо держал на руках.

Чувство семьи каким-то образом со временем перешло даже к самому Ролингсу. Эгоистичный, самовлюбленный, вспыльчивый человек, который первоначально нанял его, превратился в родственную душу. Несмотря на прошлую историю семьи Роулингсов, у Фила и Роулингса был общий интерес в обеспечении безопасности этой семьи. В тот трагический день в поместье, столкнувшись с неизбежным, Роулингс посмотрел Филу в глаза и передал ему на руки свою маленькую дочь. Доверие. Потерпев неудачу в Пало-Альто, Фил вернул ее.

Фил вспомнил, как держал Николь под курткой, чтобы согреть ее и защитить от холодной воды из разбрызгивателей и резкой весенней температуры Айовы. Однако, получив от Роулингса величайший подарок, который он мог себе представить, Фил снова не смог защитить Клэр, и вся их жизнь вышла из-под контроля.

В течение следующих двух лет он мог бы уйти. Никто бы не стал его винить. Черт, Брент Симмонс сказал ему уйти, ради его же блага. Фил не заботился о собственном благе. Никогда. Человек не делает того, что делал на протяжении всей своей жизни, заботясь о собственном благополучии. Всегда была другая причина.

Началось ли его увлечение в тот день в марте 2013 года, когда он увидел Клэр из окна четвертого этажа, или, возможно, в Сан-Антонио? Фил не мог сказать. Он по глупости раскрыл свои карты в Сан-Диего, когда отправил Клэр записку вместе с обслуживанием номеров. Независимо от того, когда это началось, чувство долга у Фила было слишком укоренившимся. Роулингсы были его обязательством. Он подводил их раньше и не сделает этого сейчас.

Какими бы смешанными ни были чувства Фила к Тейлор, она спасла Клэр и Николь от Рудольфа. Он должен быть благодарен ей за ее знания и помощь. Однако этот единственный поступок не давал ей права делиться необоснованной информацией. Фил по-прежнему оставался главным в этой команде, как она это называла. И он сделает все, чтобы удержать Клэр подальше от темного места, где она была недоступна, места, в котором она была в течение двух долгих лет. Это было не так просто, как обеспечить ее физическую безопасность. Задача заключалась в сохранении ее психического равновесия. По его мнению, чувство непоколебимой безопасности было сильной составляющей этого психического здоровья.

Подход в том, чтобы держать работодателей в неведении, распространялся не только на Клэр. С точки зрения Фила, Роулингсу не нужно брать ответственность. У Фила были планы насчет отправителя тех подарков и открыток. Если все пойдет не так, как он планировал, Роулингсы могли честно заявить о своем незнании. Ни одному из них не нужно было публичное и длительное судебное разбирательство. Они оба уже получили свою долю.

Начало февраля

Клэр

Клэр потягивала теплый кофе, в то время как радость Кортни бурлила с каждым произнесённым словом.

— Я не должна ничего говорить, но чувствую, что могу взорваться! Брент и я так взволнованы звонком Калеба. Ты можешь в это поверить? Честно, можешь? — Она вздернула подбородок и повернулась в профиль влево. — Ну же, скажи мне правду. Я что, похожа на бабушку?

Клэр хихикнула, покачав головой.

— Нет, но, если ты перестанешь посещать салон раз в три недели, можешь.

— Ерунда. Чтобы стать бабушкой, мне не нужно быть хрупкой седой малышкой. Я стану самой горячей бабушкой по эту сторону Миссисипи.

Смех Клэр заполнил ресторан.

— Да, Корт, всё так! Как себя чувствует Джулия?

— У нее утреннее недомогание, или, как сказал Калеб, утреннее, полуденное и ночное.

Клэр сморщила нос.

— Бедняга. Я помню это с Николь. Моё длилось недолго, но даже один приступ — это слишком много.

— Я сказала ей, что обычно это не длится дольше первого триместра. Я имею в виду, посмотри на Эмили. Она хорошо себя чувствует. Не так ли?

Клэр кивнула, проглотив кусочек салата.

— Да. У нее только начинается ужасный третий триместр. Ты знаешь, когда уже готова рожать. Я помню, как много спала. Эм не может этого сделать, только не с Майклом. Думаю, она сможет, если ей поможет Бекка, но это все равно трудно. Большую часть времени она выглядит уставшей.

Пока Кортни продолжала говорить о беременности Джулии, Клэр нежилась в собственных воспоминаниях. Она попыталась вспомнить хорошие времена, те, когда они с Тони были на острове. Легкий румянец появился на ее щеках, когда она вспомнила, как трудно и изобретательно было быть вместе в течение последних нескольких месяцев. Казалось бы, в таком увеличенном состоянии секс был бы последним, чего бы она хотела; однако Клэр помнила, что все было с точностью до наоборот. Это была не та тема, которую она бы хотела обсудить с Эмили или затронуть ее перед Кортни. Видит бог, со словесным фильтром Кортни — или его отсутствием — она могла бы просто сказать что-нибудь Джулии, а Клэр не хотела быть источником этого неудобного разговора невестки и свекрови.

Дневная толпа поредела к тому времени, когда две леди закончили свой обед и выпили последнюю чашку кофе. У них было слишком много тем для разговоров, чтобы спешить.

— Было здорово выкроить время и наверстать упущенное, — сказала Кортни, сжимая руку Клэр.

Не успев ответить, Клэр заметила, что Фил смотрит в ее сторону через столик.

— Да, — подтвердила она.

— Ты готова, чтобы Фил подогнал машину?

Обе посмотрели в сторону больших окон ресторана. Пока они обедали, выпало еще больше снега. — Мне бы хотелось, чтобы он присоединился к нам за обедом. Мне всегда плохо, когда он один, сам по себе.

Клэр покачала головой.

— Я просила его присоединиться к нам. Он сказал, что не хочет мешать. Кроме того… — изумрудные глаза Клэр заблестели. — …Он не всегда один. Мне как бы нравится наблюдать за ним и Тейлор.

— Хм-м-м?

— Ну, у меня просто такое чувство, что есть какое-то неразрешенное напряжение. — Она приподняла бровь. — И я не имею, что оно плохое. Они оба профессионалы. Однако атмосфера, когда Тейлор работает с Эриком, отличается от атмосферы, когда она работает с Филом. Я сомневаюсь, что он даже понимает, насколько это очевидно.

Кортни засмеялась.

— Вероятно, нет. В конце концов, он же мужчина.

Обе женщины хихикнули, когда Фил подошел к столу.

— Дамы, вы готовы к отъезду? Я могу прогреть машину. Мать-природа сегодня не слишком добра к нам.

— Было бы здорово, спасибо. Если только… — лицо Клэр заискрилось. — …Мы могли бы убедить тебя присоединиться к нам на еще одну чашечку кофе?

Фил покачал головой.

— О нет. Я слышал вашу болтовню всю дорогу сюда. Думаю, я буду держаться подальше от всех этих девичьих разговоров. Мне нечем поучаствовать в таком разговоре.

Обе дамы усмехнулись в чашки, когда Фил отошел, надевая куртку и перчатки. Как только он ушел, Клэр сказала:

— Мне очень жаль, что мы не делали этого чаще. С тех пор, как мы вернулись из южной части Тихого океана, столько всего надо было переделать.

— Кстати о занятости, мне жаль, что ваша поездка в Нью-Йорк была сорвана. Как Николь со всем этим справилась?

— У нее все хорошо, — ответила Клэр. — У нее действительно нет никаких проблем. Я не уверена, насколько нужно обсуждать это с ней. Не хочу, чтобы она подавляла это и у неё возникли проблемы с этим позже, и я не хотела пугать ее, слишком зацикливаясь на этом.

Губы Кортни сжались в натянутой улыбке.

— Ты можешь сказать, что много разговариваешь со своими психотерапевтом.

Лоб Клэр приподнялся.

— Ха! Да, наверное, я начинаю походить на них. Ну, я действительно много с ними разговариваю. Между моими сеансами два раза в неделю в «Эвервуде» и семейным сеансом раз в неделю с детским психиатром я чувствую, что очень мало чего остается недосказанным.

— Надеюсь, мои вопросы не доставляют тебе неудобств, но как ты думаешь, это помогает?

— Я думаю, — прокомментировала Клэр. — Это стало нашей нормой в последние несколько месяцев. Я просто хочу покончить с этим — и не выстраивать своих планов на неделю вокруг терапии. Я знаю, что все волнуются, но я чувствую себя хорошо.

— Хорошо? — спросила Кортни.

— Да, хорошо, — подтвердила Клэр.

— Клэр, я была твоим другом более семи лет. Я люблю тебя и знаю, как ты любишь превосходную степень. Вещи великолепные, фантастические и так далее. Я могла бы продолжить. Хорошее никогда не было хорошим. В чем дело?

Взгляд Клэр опустился на стол.

— Я ничего не говорила психиатрам, но это все лекарства, которыми они меня пичкают. Я знаю, что они помогли мне прийти к тому, где я сейчас. Я просто хочу снова быть полностью собой.

— Ты говорила об этом с кем-нибудь?

Ее зеленые глаза встретились с голубыми глазами Кортни.

— Ты имеешь в виду Тони?

Кортни кивнула.

— Нет. Я не хочу его беспокоить. Он постоянно спрашивает меня, как я, как я себя чувствую и все ли со мной в порядке. — Слёзы грозили вырваться наружу. — Я хочу, чтобы со мной все было в порядке. Я хочу быть собой. Вместо того, чтобы разговаривать с психиатрами, я хочу делать это. — Она указала на себя, а затем на Кортни, и ее голос стал тише. — Я знаю, что это глупо. Терапия и лекарства помогли мне противостоять прошлому. Я делала это снова и снова. Теперь я хочу свое будущее.

— Это совсем не глупо. Возможно, тебе стоит поговорить с врачами. Расскажи им, как ты себя чувствуешь.

Клэр встала и обняла подругу. Отступив назад, она улыбнулась.

— Спасибо. Спасибо, что не сказала мне, что еще слишком рано, или что я не знаю, что для меня лучше. Спасибо, что выслушала.

Наклонив голову, Кортни прошептала:

— Эмили?

— Да, — призналась Клэр. — Я начала обсуждать с ней эту тему на днях, и она замучила меня. — Взяв Кортни за руку, Клэр поспешно продолжила, — Я знаю, как вы все к ней относитесь, но нет. Она пытается. У нее просто навязчивая идея по-матерински заботиться обо мне.

— Что ж, дорогая, после того как ее маленькая девочка родится, она будет слишком занята Майклом и ребенком, чтобы беспокоиться о тебе.

Клэр вздохнула, когда они вышли из-за стола.

— Это здорово — поговорить с кем-то, кто знает меня, знает настоящую меня и всех вокруг меня. Я не могу сказать это своим терапевтам или врачам. Они этого не понимают. Они хотели бы, чтобы я исследовала свои чувства и мотивацию. Я просто хочу сказать: «Эй, я люблю свою сестру, но сегодня она сводит меня с ума», не углубляясь в психологию того, почему я так себя чувствую.

Пробираясь между столиками, Кортни понимающе ухмыльнулась и прошептала:

— Ты же знаешь, что я всегда рядом в любое время. Предполагаю, что твой муж — не самый лучший слушатель для твоих жалоб на сестру.

Клэр изобразила смех.

— Само собой разумеется. Однако он тоже пытается. Они оба. Очень пытаются, — добавила она, хихикая, и ее глаза загорелись. — И я очень рада, что Джон решил остаться в «Роулингс Индастриз». Несмотря на существующее напряжение с Эмили, я ощущаю искреннее восхищение, когда Тони говорит о Джоне.

— Я знаю, что Брент чрезвычайно высокого мнения о Джоне. Если вы каким-то образом ищете основания или положительные последствия, которые вылились из всего того, через что вы прошли, то Джон, присоединившийся к «Роулингс», может быть одним из них. По словам Брента, он является прекрасным активом для компании. Они все рады, что он там.

Клэр ухмыльнулась.

— Не хорошим активом?

— Нет, фантастическим активом.

— И кто же из нас тот, кто любит всё самое — самое? Кто помешан на превосходной степени? — спросила Клэр, когда они вступили в зимнюю страну чудес Айовы, и холодный воздух обжег их щеки.

Кортни рассмеялась, устраиваясь на заднем сиденье ожидающего внедорожника рядом с Клэр.

— Так, может, я стану супер-горячей бабушкой?

— Я в этом не сомневаюсь! — ответила Клэр.

— Итак, наша встреча в следующую субботу все еще в силе? — спросила Кортни.

— Да! Я хочу, чтобы у Тони был самый лучший день рождения, который у него только был.

— Я не думаю, что это будет слишком сложно. И я уверена, что с нашим планом мы добьемся успеха. Я получила известие от Илайя и Марианны, и они прилетают в пятницу вечером.

Клэр смотрела, как снежинки воронками кружат по улице. Ни ей, ни Тони в последние несколько лет особо нечего было праздновать. Она подумала о Тони, который в одиночестве провёл свои последние два дня рождения в тюрьме. Хотя Тони не часто рассказывал о своем тюремном опыте, Клэр знала. Она знала, каково это — быть одной. Она больше никогда не хотела такого, ни для одного из них.

— Ой! Тони будет так рад их видеть.

Кортни продолжила:

— Итак, будут Илай и Марианна, Джон и Эмили, Тим и Сью, Джерри и Мередит, Калеб и Джулия и мы четверо. Может вспомнишь еще кого-нибудь, кого я должна пригласить?

— Нет, звучит хорошо.

— Хорошо?

Клэр пожала плечами. Ее удивило, когда нахлынули воспоминания. По какой-то причине ей в голову пришла мысль о Дереке Бёрке. Она встречалась с ним только один раз, и никогда не встречалась с Софией, но, тем не менее, у Клэр на мгновение мелькнула мысль о том, как было бы здорово, если бы они были в кругу друзей. Притворившись, что не об этом она только что думала, Клэр ответила:

— Я только что поняла, что увижу Джулию, и ничего не смогу сказать о ее беременности. Это будет сложно.

— Расскажи мне об этом! Если бы Калеб и Джулия позволили мне, у меня бы уже был установлен один из этих гигантских указателей на лужайке, объявляющих всем нашим гостям о моем внуке. Они просто хотят подождать, когда она будет на большем сроке.

— Я понимаю, кроме того… — Клэр наклонилась ближе. — …Они могут бояться, что ты слегка переборщишь?

— Я? Ни за что! — Кортни рассмеялась.

ГЛАВА 7

Февраль 2017

Клэр

Вечеринка по случаю дня рождения Тони прошла с огромным успехом. Несмотря на то, что он не удивился самой вечеринке, присутствие Илайи и Марианны сделало ее особенной. На следующее утро Тони, Клэр, Николь, а также Эрик, Фил, Тейлор и Шеннон отправились в Феникс. У Тони там были дела на несколько дней, и, поскольку его настоящий день рождения выпал во время его поездки, он хотел, чтобы семья была рядом. Клэр не могла быть счастливее. Она не только была в восторге от того, что получила отсрочку от зимы в Айове, но и была счастлива сделать все возможное, чтобы его пятьдесят второй день рождения был таким, который он никогда не забудет.

Создавалось впечатление, что путешествовать только втроём больше не представлялось для них возможным. Присутствие Эрика, Фила, Тейлор и Шеннон с ними становилось естественным приложением. Клэр не скучала по временам путешествий наедине, когда в их самолете были только она и Тони. Она охотно смирилась с их новым положением. Хотя Рудольф больше не представлял угрозы, он доказал Тони и Клэр, что вряд ли они когда-то смогут считать свою безопасность или безопасность Николь само собой разумеющимися.

За последние несколько недель они также узнали немного больше о Рудольфе. Все, что им говорили раньше, оказалось правдой. Он действительно работал один — тихий, странный человек, зацикленный на ком-то, кто, по его мнению, был в беде. Характер преступления был схож с теми, за которые его уже арестовывали. Согласно отчетам полиции, Рудольф искренне верил, что его миссия — спасти Клэр Николс Роулингс из лап Энтони Роулингса. Психологическое освидетельствование все еще было неполным, но, без сомнения, этот человек был без царя в голове. С вступившим в силу судебным запретом закон предусматривал, что в случае освобождения, Рудольф никогда не сможет приблизиться к Энтони, Клэр или Николь Роулингс ближе чем на сто ярдов. По словам Фила, он никогда не приблизится к ним на это расстояние, умноженное на десять. К счастью, Рудольф в настоящее время находился в государственном учреждении под замком. Поскольку это был его третий подобный арест в совокупности с дополнительными обвинениями, его шансы на досрочное освобождение были близки к нулю.

Теперь, когда Роулингсы вернулись домой в Айову, их снова ждал очередной праздник. По правде говоря, ни Клэр, ни Тони не были взволнованы предстоящим праздником: это была Николь. Она была совершенно вне себя от мысли отпраздновать День святого Валентина с родителями, и, конечно же, не потребовалось много усилий, чтобы убедить Клэр полностью воодушевиться этой идеей. Вспоминая Дни святого Валентина, проведенные вместе, Клэр была уверена, что это будет День святого Валентина, не похожий ни на один из тех, которые праздновал ее муж. Любопытство увидеть его реакцию подтолкнуло ее к кропотливой работе по вырезанию бумажных сердечек и покрытию кексов глазурью.

Ближе к вечеру четырнадцатого числа Николь расхаживала по роскошной кухне, рассматривая бумажные сердечки и цветы, свисающие с потолка и разбросанные по полу. Ее темные глаза отчаянно сканировали, дважды и трижды проверяя, проделанную ими тяжелую работу.

— Мама, я хочу, чтобы всё было идеально. — Николь посмотрела сквозь свои длинные ресницы. — Как ты думаешь, папе понравится?

Клэр подавила смешок и покачала головой. Их дочь не могла бы ещё больше походить на своего отца, даже если бы попыталась.

— Дорогая, я думаю, ему понравится.

— Ты уверена?

Клэр заключила Николь в теплые объятия.

— Я уверена, милая.

— Но… — Николь нахмурила бровки. — …а что, если ему не понравятся бумажные сердечки?

— Я уверена, ему понравятся бумажные сердечки, особенно когда их сделали две его любимые девочки.

Николь захлопала в ладоши, когда из фойе донеслись голоса.

— Ой, мама, он дома!

Прежде чем Клэр успела отреагировать, Николь исчезла, ее маленькие ножки побежали к входной двери. Клэр в последний раз оглядела обеденную зону кухни. Повсюду лежали розовые, красные и белые конструкции из картона. Она покачала головой, уверенная, что Энтони Роулингс никогда не праздновал День святого Валентина с бумажными сердечками и домашними кексами; тем не менее, это была идея Николь, и Клэр не собиралась препятствовать творчеству дочери.

— Не смотри, папа.

Клэр обернулась и увидела, что дочь ведет Тони за руку, его глаза прищурены. По тому, как его губы приподнялись в озорной усмешке, Клэр была уверена, что он мог видеть красочный взрыв вокруг себя. Мгновение спустя его подмигивание подтвердило ее подозрения.

— Могу я уже открыть глаза? — спросил он.

Клэр была уверена, что ей никогда не надоест слушать, как он подшучивает и играет с их прекрасной дочерью.

— Еще нет, — ответила Николь. — У нас с мамой есть кое-что для тебя. — Она подвела Тони к креслу. — Садись сюда.

Да, подумала Клэр. Требовательна, как и ее папочка.

— У вас? — спросил Тони, садясь. — А что твоя мама приготовила для меня?

Внутренности Клэр напряглись, когда она коснулась его щеки мимолетным поцелуем и прошептала: — Позже.

Возложив бумажную корону на его густую с проседью гриву, Николь захлопала в ладоши и закричала:

— Открой глаза! С Днем святого Валентина, папочка!

Тони рассмеялся, притянул Николь к себе на колени и поцеловал в макушку.

— Это все для меня?

Ее маленькие косички качнулись взад-вперед, когда она кивнула.

— Потому что мы любим тебя! А ещё мы приготовили кексы!

— Мы их испекли, — добавила Клэр, усмехнувшись бумажной короне Тони. — Тем не менее, я думаю, нам следует поужинать перед кексами.

— Нет, мам. — Николь надулась и умоляюще перевела взгляд с Клэр на Тони. — Это особенный день. — Ее маленькие пальчики возились с вырезом топа. — Видишь, мне даже пришлось надеть ожерелье прабабушки. Значит, он очень особенный. Так что мы можем съесть кексы до ужина.

Тони пожал плечами и улыбнулся Клэр.

— Моя дорогая, твои навыки ведения переговоров передаются следующему поколению. Я не знаю, как мы можем спорить с таким аргументом.

Клэр вздохнула.

— Хорошо, но нас ждет чудесный ужин, так что после кексов…

— Мы поужинаем, — хором ответили Николь и Тони.

После ужина и сказки на ночь Тони и Клэр уложили Николь в постель и закрыли дверь. Тая в объятиях мужа, Клэр наслаждалась его сильными руками и преувеличенно громко выдохнула.

— Ты устала праздновать, моя дорогая?

— Я думаю, да. Ты понятия не имеешь, сколько времени потребовалось, чтобы вырезать все эти сердечки.

Ведя ее к их комнате, Тони открыл дверь, Клэр ждал сюрприз при свечах. Их личный столик был накрыт белой скатертью, на нем стоял букет красных роз на длинных стеблях.

— Тони? Что ты сделал?

— Ну, возможно, меня проинформировали о празднике бумаги и кондитерских изделий.

Клэр приподняла бровь.

— Кто сказал тебе? Это должно было стать сюрпризом.

— Возможно, Шеннон что-то упоминала об этом, но не злись на нее. Когда я сказал ей, что хочу, чтобы она присмотрела сегодня за Николь, пока я приглашу тебя отпраздновать, она просветила меня насчёт секретного плана. Она не хотела, чтобы я испортил сюрприз Николь.

Клэр медленно повернулась, заметив лепестки роз, разбросанные по их откинутым простыням.

— А что там? — спросила она, указывая на стол. — Мы уже поели.

С дьявольской ухмылкой он приподнял одну крышку, показывая клубнику.

— Хм-м-м, — ответила она. — Думаю, меня можно было бы убедить…

Прежде чем она успела закончить, он поднял вторую крышку, открыв шоколадный соус и взбитые сливки. Ее глаза широко распахнулись.

— Тони?

Муж грациозно двинулся к ней, его глаза темнели с каждым шагом, заставляя ее внутренности до боли скручиваться. Когда Тони притянул ее к себе, прижав ее грудь к своей сильной груди и завладел ее губами, в голове Клэр не осталось больше мыслей об усталости. Мгновение спустя его умелые пальцы начали расстегивать ее блузку.

Не столько с протестом, сколько с вопросом, Клэр повторила: — Тони?

Его теплое дыхание пощекотало ее обнаженное плечо, когда он прошептал: — Мы же не хотим, чтобы на этой красивой блузке остался шоколадный соус или взбитые сливки. — Приподняв бровь, он добавил, — Или на твоих брюках, или на красочном кружеве, которое у тебя под ними.

Держа его за плечи для поддержки, когда ее брюки присоединились к блузке в луже шелка на полу, она ответила: — А мы не хотим?

— Нет, потому что, моя дорогая, пришло время для нашего собственного праздника сладостей, и если ты думаешь, что на кухне у нас был беспорядок… — Он ухмыльнулся, и его темные глаза сверкнули в свете свечей. — …Ты еще ничего не видела.

— Хм-м-м, — выдавила она, потому что слова формировались с трудом, когда губы Тони проследовали по дорожке от ее уха до плеча. Прежде чем речь перестала быть доступной, она спросила: — Ч-что насчет тебя?

— А что насчёт меня? — Ее пальцы возились с пуговицами его рубашки. — Я бы тоже не хотела, чтобы шоколад был на этой милой рубашке.

Когда она расстегнула последнюю пуговицу, он схватил ее за руку.

— Моя дорогая, вы с Николь спланировали свой сюрприз. А это мой сюрприз по случаю Дня святого Валентина тебе. Ты мне доверяешь?

Клэр кивнула, позволяя Тони подтолкнуть ее к кровати, её колени подогнулись. Она была одета только в розовый кружевной лифчик и трусики. Тони окинул ее темным восхищенным взглядом с головы до ног. Каждая секунда наполняла ее и уязвимостью, и ожиданием. Наконец, она ответила: — Я доверяю тебе.

Похотливая ухмылка расплылась от уха до уха, когда он горячо сказал: — Отлично. У меня есть кое-что, что я хотел бы, чтобы ты надела. Помни… ты сказала, что доверяешь мне.

Глаза Клэр расширились, ее дыхание стало поверхностным, когда она прикусила нижнюю губу.

— Ч-что ты хочешь…

Прежде чем она успела закончить, Тони открыл ящик прикроватной тумбочки и вынул атласную маску для сна. Щеки Клэр одобрительно приподнялись, когда она потянулась за маской.

— Нет, — сказал он, приподнимая ее темные волосы и целуя в шею. — Позволь мне. — Он нежно надел маску на ее изумрудные глаза и закрепил резинку на затылке. — Можешь видеть?

— Нет. — Хихикнула она.

Ее веселье вскоре сменилось необузданным желанием, когда его чувственные ласки провели невидимую линию от ее щеки к груди, дразня округлую грудь в кружевной оправе. Каждый раз, когда Клэр начинала говорить, его палец нежно касался ее губ. Когда его губы вновь прошлись по проложенной тропинке, Клэр откинулась на мягкое одеяло, открыв ему доступ к ее только что обнаженной груди и наслаждаясь ощущением его теплого дыхания на ее чувствительной коже.

Тихие стоны доносились откуда-то из глубины горла Клэр, когда он медленно — мучительно медленно — двигался вниз по ее животу, касаясь, лаская и разжигая пламя ее желания. Как раз перед тем, как добраться до края ее трусиков, Тони остановился. Задыхаясь, Клэр потянулась к нему, обнаружив только воздух в темноте.

Прежде чем она успела сесть, она услышала мужа.

— Боже, ты такая красивая.

Кровь прилила к ее щекам, когда она услышала его похотливый тон. Внезапно она почувствовала его присутствие на кровати позади себя. Через несколько секунд его сильные объятия нежно вернули ее обратно, расположив её тело перед собой. Когда она прислонилась спиной к его обнаженной груди, Клэр улыбнулась, ее зеленые глаза заблестели под маской. Насколько она могла судить, теперь они были одеты — точнее, раздеты — чтобы соответствовать друг другу.

— Открой рот, — его глубокий баритон сочился соблазном.

Она послушно сделала, как он сказал. Ее покорность была вознаграждена насыщенным вкусом теплого шоколада. Клэр немедленно открыла рот шире, позволяя ему положить клубнику ей на язык. Она быстро сомкнула губы, намеренно слизывая шоколад с его пальцев. Его грудь вибрировала от резонирующего рычания, когда она начисто облизала каждый палец. Все это время ее внутренности дрожали от этого звука. Сладкий клубничный сок смешался с шоколадом, Клэр проглотила.

— Еще, — скомандовал он.

На этот раз прохладные взбитые сливки покрыли ягоду и ее губы. Когда она проглотила, Тони схватил ее за подбородок, развернул к себе и попробовал сливки на ее губах. Потеря зрения привела ее чувства в состояние повышенной готовности, делая каждое движение неожиданным и эротичным. Затем Тони собрал ее волосы и закрепил их на макушке заколкой. Прежде чем Клэр смогла разгадать его намерения, чередующееся ощущение теплого шоколада и прохладных взбитых сливок потекло по ее груди. Она ахнула, когда он уложил ее на спину, придвинулся к ней и начал смаковать кулинарные изыски.

— О, Тони, — задыхаясь, выдохнула Клэр, когда чередующиеся ощущения нашли новые и изощрённые точки.

Только когда дыхание Клэр стало прерывистым, и они оба превратились в липкую массу, Тони снял маску, и они соединились в единое целое. Больше не лишённая зрения, Клэр неотрывно тонула в единственном шоколадном взгляде, который она когда-либо жаждала. Они двигались как одно целое, пока оба их мира не рухнули в блаженном экстазе.

Когда позже они ступили под теплые струи воды, Тони поцеловал жену и сказал: — С Днем святого Валентина, миссис Роулингс.

С улыбкой, сверкающей изумрудными искрами, Клэр ответила: — Мистер Роулингс, не так быстро, теперь моя очередь.

Дьявольская ухмылка ее мужа была единственным ободрением, в котором она нуждалась.

Когда они, наконец, устроились в постели ко сну, Тони притянул Клэр ближе и прошептал: — За еще много праздников с Николь… — Он крепче прижал ее к себе. — …И многое другое только между нами двумя.

— Еще много другое… — слова Клэр смолкли, биение сердца Тони убаюкало ее.

ГЛАВА 8

Март 2017

Клэр

Доктор Карли Браун откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на Клэр Роулингс.

— Что заставляет вас думать, что вы готовы к этому?

Клэр выпрямилась в кресле. Её организм хорошо приспосабливался под уменьшение количества лекарств. Избавление от них было следующим логическим шагом.

— А вы так не считаете?

— Кажется, вы избегаете моего вопроса. Что заставляет вас думать, что вы готовы прекратить приём лекарств?

— Ну, во-первых, я не думаю, что они мне больше нужны. У меня не было никаких проблем с тех пор, как я была здесь, в «Эвервуде», или когда уменьшили дозировку. Я посещаю все свои сеансы, как с вами, так и с семейным психологом, к которому мы с Тони ходим каждую неделю. — Она пожала плечами, и на ее губах появилась улыбка. — Все хорошо — лучше, чем хорошо. Я хочу делать это самостоятельно, а не под препаратами.

Доктор Браун кивнула.

— Нет ничего плохого в приеме лекарств. Миллионы людей…

— Да, миллионы людей принимают нейролептики. Дело в том, что теперь я понимаю, что со мной произошло. Я знаю, что мой разум не мог справиться с реальностью того, что я навсегда потеряла семью, поэтому я ушла. Но я их не потеряла. Я не потеряла Николь или Тони. Они у меня есть, и я счастлива, по-настоящему счастлива.

— Мы проводим тесты, следим за дозировкой. Мы значительно сократили дозировку. Это не те препараты, которые можно просто взять и отменить. Это длительный процесс.

Клэр кивнула.

— Мы можем снова снизить дозировку?

— Похоже, вы очень спешите. Не так ли?

Клэр нервно теребила манжету рукава своей блузки.

— Нет, это не так.

— Хорошо, вы не торопитесь. Расскажите мне, что происходит. Чем вы занимались все это время?

— Так много всего! — Ее изумрудные глаза заблестели. — Я научилась одной вещи, ну, я многому научилась, но основное заключается в том, что каждый день — это подарок. Николь — это подарок. Мы так много времени упустили с ней. Я боялась, что у нас никогда не получится стать настоящей семьёй, но у нас получилось. — Она отвернулась от понимающего взгляда доктора Браун. — Я замечаю то, как иногда на нее смотрят Эмили и Джон. Я знаю, что не должна ревновать, но я ревную. Они были частью ее жизни, той, которой у нас с Тони никогда не будет.

— Что вы чувствуете, когда говорите, что ревнуете?

— Как будто я ужасный человек. Они помогли нам с Николь. Я должна быть благодарна, а не ревновать, и теперь у них будет еще один ребенок.

— Когда у вашей сестры должен родиться ребенок? — спросила доктор Браун.

— Через месяц. На днях мы ходили по магазинам за одеждой.

— И у Эмили будет…?

— Девочка, — подтвердила Клэр. — У них будет маленькая девочка, и они назовут ее в честь нашей бабушки Элизабет.

— Что вы чувствуете по поводу того, что у Эмили и Джона будет девочка?

— Я счастлива. Они в восторге, и я рада за них. Я не могу не думать, что она каким-то образом заменит Николь. Я не имею в виду в каком-то плохом смысле. Но более двух лет у них было двое детей. И скоро у них снова будут двое.

— Николь можно заменить?

Глаза Клэр распахнулись.

— Нет! Это не то, что я имею в виду. — Она встала и прошлась по кабинету, пытаясь собраться с мыслями. — Они были семьей из четырех человек, и теперь они снова будут в таком составе.

— И это заставляет вас чувствовать…?

Клэр повернулась к доктору.

— Радость за них и, может быть, мне немного грустно.

— Помогите мне понять.

Слеза покатилась по краю века Клэр.

— Они возвращают свою семью, ту, что была у них с Николь. Мы с Тони никогда не вернем то время назад. — Она удрученно села и выдохнула. — Вот почему я думаю, что мы должны сократить мои лекарства — не просто сократить, а отменить их.

— Помогите мне. Какое отношение ребенок вашей сестры имеет к вашим лекарствам? — доктор Браун наклонилась вперед. — Прежде чем мы продолжим уменьшать дозировку и, возможно, даже отменим некоторые из ваших лекарств …

— Даже может отменим? — Клэр попыталась уточнить.

— Послушайте меня. Я хочу, чтобы вы были честны с собой и со мной. Почему вы действительно хотите отказаться от лекарств?

Слезы на мгновение затуманили зрение Клэр.

— Я знаю почему.

Доктор Браун ничего не сказала; вместо этого она кивнула.

— Я хочу быть собой. Лекарства держат меня посередине. Так вам понятнее?

— Объясните, Клэр. Помогите мне понять.

Клэр выпрямилась в кресле.

— Я чувствую себя счастливой и грустной. Я возбуждаюсь. Но всё умеренно. Я хочу взлетов и падений, которые я испытывала раньше. Я не хочу чувствовать себя отстраненной. С тех пор, как вы внесли коррективы, стало лучше. Я хочу, чтобы все стало еще лучше.

— Хм. Это обоснованные требования. Я знаю, что из того, что вы мне рассказали, у вас с мужем было напряженное прошлое. Вы не чувствуете, что сейчас то же самое?

Клэр пожала плечами.

— И да, и нет. Мы оба через многое прошли. Мы изменились. Наша повседневная жизнь — это все, о чем я когда-либо мечтала. И да, мы физически совместимы.

— Итак, физически совместимы… звучит, как сексуально активны.

Клэр снова встала, подошла к стене комнаты и притворилась, будто смотрит на фотографии, которые видела миллион раз.

— В чём дело, Клэр?

— Я думаю, что лекарство делает трудным для меня…

— Возбудиться? — предположила доктор Браун.

Клэр кивнула.

— Я думаю, со мной что-то не так. Когда мы наедине, а Тони такой милый и любящий, мне это нравится меньше, чем, когда он более властен и требователен. — Клэр повернулась к доктору Брауну. — Он не злой. Я не это имела в виду. Мне просто нравится, когда… Боже, не могу поверить, что говорю это.

— То, что вы чувствуете, не так уж плохо. Лекарства, которые вам прописали, могут влиять на возбуждение и сексуальную функцию; однако кажется для вас это немного больше, чем это. Продолжайте.

— Мне нравится, когда мы равные партнеры вне спальни, но в ней, мне нравится, когда он главный. Я не хочу желать его только таким. Я хочу, чтобы я могла наслаждаться и другими моментами.

— Расскажите мне о других моментах.

Клэр вздохнула и закрыла глаза. Снова усевшись, она подумала о своем муже.

— Он может быть романтичным и щедрым. По прошествии всего этого времени он может взять обычную ночь и сделать ее похожей на свидание, как будто не имеет значения, что он провел свой день, принимая решения в несколько миллионов долларов, как будто теперь я единственный человек в мире. — Ее сердце дрогнуло. — Честно говоря, это тот мужчина, в которого я влюбилась: тот, кто меня выслушивал и разговаривал со мной. У меня больше никого не было: он был моим миром. Я знала, что его окружают другие люди, и, думаю, я чувствовала себя особенной, потому что он выбирал проводить время со мной. — Клэр встретилась глазами с доктором Браун. — Теперь нас обоих окружают другие люди, а он все еще может это делать, по-прежнему заставляя меня чувствовать, что существуем только мы двое.

Доктор Браун ничего не сказала.

— Такие моменты заставляют меня любить его ещё больше, чем когда-либо, и я хочу ответить взаимностью на его любовь и жесты. Я просто чувствую, что иногда возникает туман, барьер, который мне нужно преодолевать. И когда я слышу более требовательный тон или чувствую более собственническое прикосновение, этот блок исчезает. — Клэр покачала головой. — До приема лекарств я такого не чувствовала.

— Что произошло в начале ваших отношений, когда вы услышали такой тон или почувствовали такое прикосновение?

Клэр проглотила комок, образовавшийся у нее в горле.

— Я отвечала.

— Вы отвечали. Что, если бы вы были не в настроении?

— Это не имело значения. — Слезы потекли из уголков глаз Клэр, когда она сомкнула веки. Наконец, она спросила, — Вы хотите сказать, что именно это происходит? Я сейчас реагирую, наподобие условного рефлекса?

— А что вы сами думаете?

— Я думаю, что люблю своего мужа и хочу быть с ним. Я скучаю по тем сладким временам, более эротичным моментам. Я хочу их все.

Они сидели в тишине, на глазах у Клэр выступили новые слезы. Ее мысли путались. Это было не то, что она планировала на этой сессии. Она любила Тони всем сердцем и душой. Она обожала мужчину, который заставлял ее чувствовать себя так, словно солнце встает и садится из-за нее, и она жаждала мужчину, который жаждал ее. Пока она размышляла о двух Тони, мысли о ребенке Эмили проникли в ее сознание. Клэр знала, что ей не следует ревновать к сестре, не после всего, что та для нее сделала. Тем не менее, Эмили дважды испытала все первые шаги с ребёнком. Они были у нее и с Майклом, и с Николь. Хотя это было эгоистично, Клэр поняла, чего действительно хотела. Дело было не только в том, чтобы чувствовать всё в полной мере, каким бы интенсивным оно ни было. Нет, она хотела большего.

Вытирая глаза салфеткой, Клэр повернулась к доктору Браун.

— Я хочу еще одного ребенка. Я хочу пережить то время, которое мы упустили с Николь. Я не хочу ее заменять. Это не то, что я имею в виду. Но мы так много упустили. Она была младенцем — крошечным ребенком трех месяцев от роду. Мы пропустили, как она начала ползать, как она пошла, заговорила. Когда она вернулась к нам, она была маленьким человечком, живущим своим собственным умом. — Клэр вытерла слезу со щеки. — Она самый красивый, удивительный ребенок, но я хочу того, что я пропустила.

В груди Клэр внезапно стало легче от вербализации ее осознания. Это стало катарсисом. Подсознательно, она уже несколько месяцев думала о еще одном ребенке. Каждый раз она говорила с Эмили о Бет, с Кортни о Джулии или видела Сью с двумя детьми. Но до этого момента Клэр никому не признавалась в правде, даже самой себе. В прекращении приема лекарств было больше, чем просто улучшение ее самочувствия. Речь шла о желании иметь еще одного ребенка.

— Вы говорили об этом со своим мужем?

Клэр покачала головой.

— Почему?

— Потому, что секс… я не хочу, чтобы он чувствовал, что ему нужно вести себя так или иначе для меня. Я хочу его истинные эмоции, и это то, что я хочу ему отдавать.

— Это справедливо. А что насчет ребенка? Рождение второго ребенка — это не одностороннее решение.

— Я знаю, и, честно говоря, думаю, я полностью осознала свое желание прямо здесь, только сейчас.

Доктор Браун откинулась на спинку стула.

— Как вы относитесь к желанию иметь ребенка?

На лице Клэр появилась улыбка.

— Взволнована и испытываю облегчение. Это то, что скрывалось какое-то время, и теперь я знаю, что это то, чего я хочу. — Клэр не хотела нуждаться в этих сеансах, но, может быть, они ей нужны, может быть, разговоры действительно помогали. — Доктор, я также знаю своего мужа. Он будет беспокоиться обо мне. Он уже обеспокоен уменьшением количества лекарств. Он будет слишком обеспокоен тем, что я вообще избавлюсь от них. А когда дело дойдёт до ребенка, его волнение возрастёт, потому что… потому что роды Николь были довольно трудными.

— Да, я видела вашу медицинскую карту. Врач, который принимал у вас роды, прислал мне свои записи.

— Но на этот раз… на этот раз все будет по-другому. Мы не на каком-то тропическом острове. Я буду здесь, в Айове. Всё пройдёт лучше.

— Вы пытаетесь убедить меня или себя?

Клэр пожала плечами.

— Я бы солгала, если бы сказала, что мысль о вторых родах не заставляет меня нервничать. Тони рассказал мне о том, как Николь появилась на свет. Я ничего из этого не помню.

Глаза доктора Браун расширились.

— Я была без сознания. Это не вопрос избирательной памяти, если вас это интересует.

— У меня есть заявление от вашего мужа, которое я получила тогда, когда вы только поступили. Кажется, я припоминаю, как доктор просил его сделать выбор.

Клэр села, снова кивнула, когда в ее горле вновь образовался комок.

— Он рассказал мне. Он сказал, что ответил врачу, что у того нет выбора. Он должен был спасти нас обоих. — На ее губах появилась ухмылка. — За плечами Энтони Роулингса целая история того, как он добивается того, чего хочет.

Выражение лица доктора Браун стало жестким.

— Что, если он не захочет еще одного ребенка?

Сердцебиение Клэр участилось.

— Он захочет, — уверенно ответила она.

— Вы знаете мои мысли. Сначала нам нужно не спеша, сократить количество лекарств, но пока мы это делаем, я рекомендую вам и вашему мужу обсудить вопрос о расширении вашей семьи. Я понимаю ваше желание отказаться от лекарств; однако это не единственный шаг к тому, чтобы забеременеть.

— Я знаю, — призналась Клэр. — Я хорошо знаю, как это работает.

Доктор Браун посмотрела на часы в углу экрана своего компьютера.

— Меня беспокоит только то, чтобы вы тщательно обдумали положительные и отрицательные последствия такого хода мыслей.

— О, доктор Браун, позвольте заверить вас, я полностью осознаю последствия.

Позже той ночью Клэр стояла у окна в их спальне и смотрела на задний двор.

Семь лет.

Она не была уверена, почему эта мысль не приходила ей в голову до сих пор, поздно ночью 19 марта, но этого не происходило раньше. Клэр была рада, что была занята разговором с доктором Браун о своих лекарствах, сексе и ребенке. Мысли, которые у нее были сейчас, не были теми, которые она хотела анализировать. Видит Бог, они были достаточно проанализированы ею, ее врачами, терапевтами, семьей, Тони, его терапевтами, даже всем чертовым миром. Может, это из-за того, что сегодня пришла открытка на имя Роулз-Николс. Помнил ли отправитель эту дату до Клэр?

Если да, то это не сузит список предполагаемых отправителей. Дата, 19 марта 2010 года, была прекрасным образом задокументирована как в книге Мередит, так и в протоколах суда.

Когда Клэр смотрела на залитые лунным светом деревья и вдаль за ними, она не могла не вспомнить ту же ночь семь лет назад. Вид перед ней был не таким, как тот, который она видела той ночью из окна своей комнаты. Потянувшись к ручке стеклянной двери, ведущей на их балкон, Клэр боролась с желанием открыть ее, чтобы убедиться, что та откроется. Медленно она убрала руку. Дверь откроется точно так же, как входная дверь или любая другая. Черт возьми, она только сегодня была в Сидар-Рапидс. Все было не так, как раньше. Весь этот чертов дом был другим, и все же он был тем же самым. Так много всего изменилось. Клэр хотела, чтобы некоторые из ее воспоминаний были забыты и ушли навсегда.

Мужчина, за которым она сейчас замужем, совсем не походил на мужчину семилетней давности. Она тоже была другой. Они оба прошли через многое, слишком многое. Однако, глядя на лес, Клэр знала, что триггеры будут всегда. Она покачала головой. Кортни права. Она даже обрабатывала собственные мысли, как ее терапевты. Доктор Браун назвала их так — триггерами. Их невозможно предсказать. Хотя можно было бы подумать, что дата станет предсказуемым ежегодным триггером.

Пока она, Тони и Николь отмечали День Святого Патрика печеньем с зеленой глазурью и хихикали над тем, как глазурь сделала их языки и зубы зелеными, у нее мелькнула мимолетная мысль о Дне Святого Патрика семь лет назад. Это была просто мысль.

Теперь, глядя на серебристые голые деревья и ощущая прохладу стекла, воспоминания стали сильнее. Возможно, это был страх, который она держала в голове по поводу прекращения приема лекарств. Может, это была мысль об еще одном ребенке. Может, дело в ее реальности. Прошлое никогда полностью не исчезнет.

Погрузившись в эти мысли, Клэр на мгновение напряглась, когда теплое дыхание коснулось ее шеи. Так же быстро она расслабилась, прислонившись к твердой груди позади нее.

— Пенни за твои мысли, — прошептал его глубокий голос у ее уха.

Качая головой, Клэр сглотнула. На какой-то короткий миг ее мысли были мрачными: погружены в темные глаза, требовательные и несущие угрозу. Это было то самое зазеркалье, которое она отказалась исследовать. Обернувшись, она храбро посмотрела в те же самые глаза; однако глаза перед ней больше не были голодными. Они были темны от любви и сострадания, понимания и близости. Они были ее любимым наркотиком, силой, которая удерживала ее на земле, и, в то же время, позволяла ей парить. Покачав головой, она ответила.

— Я просто размышляла. И всё. — Ее ответ не был ни ложью, ни правдой.

Тони нежно взял ее за подбородок.

— Ты весь вечер была молчаливой. Как прошел ваш сеанс с доктором Браун?

Приподнявшись на цыпочки, Клэр поцеловала Тони в губы. Связь, когда они соприкоснулись, была электричеством, в котором она нуждалась, чтобы привести себя в чувство. Тепло распространилось от ее губ к низу живота, подтверждая, что мужчина, который прижимал ее к себе, был ее второй половинкой, в ком она нуждалась и кого хотела каждый день своей жизни. Два года, которые они провели порознь, были адом. Она не могла допустить, чтобы такое повторилось — не могла.

Обхватив ее за плечи, Тони отстранил Клэр и пристально посмотрел ей в глаза. Как бы сильно она сейчас ни любила его темный, проницательный взгляд, он также пугал ее. Не то чтобы она его боялась. Она боялась его знания о ней, его способности заглядывать глубоко в ее душу, как никто другой. Она быстро отвела взгляд и прижалась к его груди.

— Мы говорили о том, что я буду продолжать уменьшать прием лекарств. Доктор Браун сказала, что этот процесс необходимо контролировать с помощью анализа крови, но она сказала, что, если я решу, что готова, она поддержит меня.

Его руки обвились вокруг ее миниатюрного тела.

— Нет никакой спешки. Самое главное — убедиться, что с тобой все в порядке. Может, тебе стоит немного подождать.

Клэр снова посмотрела вверх.

— Это то, чего я хочу. Я устала от того, что они заставляют меня чувствовать. Я хочу быть собой — полностью собой.

— Ты — и есть ты, — поддержал Тони. — Послушай своего врача.

— Я так и делаю. — Шея Клэр напряглась, и ее тон наполнился сдерживаемой тревогой. — Поговори с ней, если хочешь. Она сказала, что это можно сделать. Нам просто нужно все контролировать. Я не сумасшедшая, — добавила она защищаясь.

Его теплые объятия притянули ее ближе.

— Я этого не говорил. Никто этого не сказал. Ну… — он усмехнулся. — Я полагаю, есть немало людей, которые считают, что мы оба сумасшедшие, потому что снова вместе, но по большей части эти люди нас не знают. Если тебе нужно сойти с ума, чтобы впустить меня обратно в свою жизнь… — Он нежно поцеловал ее в губы. — …тогда, миссис Роулингс, я рад, что вы сошли с ума. — Потянув ее за руку, Тони отвел ее от окна к дивану. — Как насчет того, если я разведу огонь, или ты готова лечь спать?

Клэр склонила голову набок.

— Было бы неплохо развести огонь. Я хотела бы немного поговорить.

— Или, — сказал он с более чем намеком на свою дьявольскую ухмылку, — мы могли бы заняться чем-нибудь еще?

Произнесено было тоном, который будоражил её, тем, которого она жаждала. И все же прямо сейчас ей нужно встретиться лицом к лицу со своими страхами. Доктор Браун была права. Рождение ребенка не было односторонним решением. Клэр нужно было быть честной с мужем. Изобразив улыбку, Клэр ответила:

— Давай сначала поговорим. Можешь развести огонь, а я пойду приготовлюсь ко сну.

Тони кивнул и повернулся к большому камину. Хотя он был не таким массивным, как в их старом поместье, в нём было сходство, которое всегда заставляло Клэр замирать: ее портрет висел прямо над камином. Николь назвала его принцессой Клэр. Возможно, она не была настоящей принцессой; однако в тот день она чувствовала себя такой. Их первая свадьба была похожа на сказку, быструю и выдуманную. То, что было между ними в то время, не было похоже на любовь, которую они испытывали сегодня. Их пути вели их в какие-то темные путешествия, и каким-то образом они снова оказались вместе. Их любовь сегодня была глубже и сильнее, чем раньше. Она была испытана огнем — как тот, который разводил Тони — и вернулась окрепшей.

— Клэр?

Ее внимание переключилось на мужа.

— Да?

— Ты не сдвинулась с места. Разве ты не сказала, что собираешься приготовиться ко сну?

Она посмотрела на себя.

— Да, наверное, я слишком много думаю. Я скоро вернусь.

Несколько мгновений спустя она вышла из их большой ванной, облаченная в ночную рубашку и халат. Умывшись и почистив зубы, она поцеловала Тони в щеку с ароматом мяты и потянула его за руку, чтобы подвести к дивану. Как только он сел, она устроилась перед ним, прислонившись спиной к его груди. Потянувшись к его большой руке, она заключила себя в его объятия.

Его голос прошептал у ее уха.

— Итак, моя дорогая, о чем ты так задумалась? О чем ты хочешь поговорить?

Вздохнув, Клэр расслабилась у него на груди.

— Я хочу поговорить о лекарствах. Я хочу, чтобы ты был честен со мной.

— Я всегда честен с тобой. Ты хочешь сказать, что это не так?

— Нет. Я не думаю, что был нечестен… не специально. Но сегодня, когда я разговаривала с доктором Браун, я кое-что поняла.

Тони глубоко вздохнул.

— Мне жаль. Я не знаю, сколько раз и как часто мне нужно это повторять, но я сожалею.

Клэр оглянулась через плечо. В его темных глазах мелькнуло раскаяние. На мгновение, сосредоточившись на перспективе рождения еще одного ребенка, она забыла о воспоминаниях, с которыми столкнулась, стоя у окна. Внезапно печаль в его взгляде и тоне вернула их все обратно. Дотянувшись до его щеки, Клэр нежно провела ладонью по щетине.

— Тони, это не то, о чем я хочу поговорить. Мы уже обговорили это до потери сознания. Это забавно. Несколько минут назад я даже не думала о сегодняшней дате и об ассоциациях, связанных с ней. Думаю, это хорошо.

— Так это не то, что вы обсуждали сегодня с доктором Браун?

— Нет, хочешь верь, хочешь нет, но не это. Как я уже сказала, я даже не думала об этом до недавнего времени.

— Ну, я думал об этом весь день. Я наблюдал за тобой, ожидая, когда ты заговоришь об этом. Я думал, ты просто пытаешься пощадить меня, не упоминая об этом.

— Тони… — в ее голосе было больше мольбы, чем она хотела признаться, — …я поговорю об этом, если хочешь. Я также не против того, чтобы не придавать этому большого значения. Черт возьми, у нас все время есть годовщины многих событий. Семь лет назад… — Она почувствовала, как он напрягся у нее за спиной. — …Я проснулась в этом поместье. Сегодня это наш дом, который мы делим с нашей дочерью.

— Дело в том, — начал Тони, — я знаю, что это было неправильно. Весь мир знает, что это было неправильно. Черт, я потратил два года, расплачиваясь за свою ошибку. — Его голос смягчился. — И ты заплатила больше, чем это, но прямо сейчас, когда мы здесь вдвоем, а Николь в своей комнате дальше по коридору, я не могу сказать, что сожалею о том, что забрал тебя. Я должен, но я не сожалею.

Клэр закрыла глаза и сглотнула.

— Может, мы оба сумасшедшие?

Руки Тони крепче обняли ее.

— Что это значит? Ты сожалеешь об этом?

— Нет, не сожалею. Я о многом жалею. Быть с тобой прямо здесь и сейчас — не из этого числа.

— Я сожалею о том, как я обращался с тобой, о том, что произошло… но то, что ты вошла в мою жизнь… — Его губы коснулись ее шеи, отчего по ее телу пробежали мурашки. — …Я никогда не пожалею.

Клэр вытянула шею, открывая мужу лучший доступ. По мере того, как его ласки становились более требовательными, она вспомнила о своей миссии.

— Я хочу поговорить о будущем. — Он продолжил целовать. — Пожалуйста, это важно.

Глубоко вздохнув, Тони выпрямился. Хотя его губы повиновались, поясницей Клэр чувствовала другую его часть, у которой были другие планы.

— О чём ты, дорогая? Что насчет нашего будущего? Должен сказать, мне эта тема нравится больше, чем наше прошлое.

Кончики ее пальцев прочертили воображаемую дорожку по руке, обхватившей ее живот.

— Тони, сегодня, разговаривая с доктором Браун, я поняла, что у меня есть несколько причин, по которым я хочу прекратить прием лекарств…

— Подожди! — Его голос разнёсся по их комнате. — Прекратить? Ты говорила уменьшить, а не прекращать.

Клэр повернулась к нему лицом.

— Ну, это должно начинаться со снижения дозировки, а затем, в конечном итоге, свестись на нет.

— Нет, пока я не услышу от врача, что ты можешь это сделать. Я не потеряю тебя снова.

— Тони, — она попыталась скрыть обиду в голосе. — Я никуда не собираюсь. Мы с доктором Браун обсуждали это. Я ушла туда, куда уходила — в своей голове — потому что думала, что тебя и Николь больше нет. Я думала, что убила тебя! Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что Николь здесь. Я хочу быть здесь, в реальном мире. Мне не нужны лекарства, чтобы держать меня здесь.

Хотя его темные глаза отражали невысказанный аргумент, он сдержал слова, рвущиеся наружу. Наконец, он ответил:

— На следующей неделе я пойду с тобой на прием. Я разгружу своё расписание. Я хочу услышать это от нее.

Все шло не так, как она хотела, но Клэр знала, что, если Тони планировал поговорить с доктором Браун, она хотела быть именно той, кто упомянет о своем желании завести ребенка. Она не хотела, чтобы это всплыло на сеансе групповой терапии.

— Все в порядке. Если от этого тебе станет легче, мне все равно, можешь пойти на прием со мной. Прежде чем ты это сделаешь, я должна рассказать тебе, что я поняла.

— Черт, дело не только в этом? Не только в том, чтобы отменить лекарства?

— Нет, не совсем так. — Клэр подозрительно взглянула на него. — Просто забудь. Кажется, сейчас неподходящее время.

Тони обхватил ее подбородок.

— Мне очень жаль, если моя забота о твоём благополучии портит тебе правильный момент. Однако я не извиняюсь за беспокойство. Расскажи мне, что ты поняла.

Она сделала глубокий вздох.

— Как только я перестану принимать лекарства, и врачи дадут добро в отношении моего физического состояния… я хочу отказаться от всех моих лекарств. — Она ждала, что он поймет. Темные глаза перед ней подтвердили, что до него не доходит. — Тони, я также хочу отказаться от противозачаточных. — Прежде, чем он смог заговорить или до того, как она заметила шок в его взгляде, она ринулась вперед. — Я хочу еще одного ребенка.

Возможно, диван загорелся. Неужели искра прыгнула с каменного ограждения на место, где они сидели? Другого правдоподобного объяснения скорости, с которой Тони встал, внезапно оставив Клэр одну и похолодевшую от потери объятий, не было.

Проведя рукой по гриве, Тони заявил:

— Нет.

Не желая подчиняться слезам, которые подкатили, Клэр предпочла подогреть свое негодование. Громкость её тона росла с каждым заявлением.

— Нет? Извини. Ты не можешь просто сказать «нет». Если хочешь об этом поговорить, ладно. Если тебе нужно подтверждение от врача, отлично. Но «нет», произнесённое безоговорочным тоном генерального директора — неприемлемо.

В его взгляде по-прежнему читалось недоверие. Это было так, как если бы он смотрел на нее, пытаясь различить, какая из трех ее голов говорит. Наконец, он сказал:

— Это очень плохо, потому что это все, что ты получишь. Я в шоке от того, что ты вообще подумала о таком. В чём дело? Это из-за Эмили? Всё дело в этих разговорах о её ребёнке, которые заставили тебя думать в таком направлении? Может, тебе стоит проводить своё время в другом месте?

Какого черта?

Клэр встала.

— Я буду проводить свое время там, где захочу. И да, разговоры о малышке Бет — часть этого. И даже более того, дело в Николь. Может, мне тоже не стоит проводить время с ней? — Последняя часть заявления Клэр сочилась гневом и сарказмом.

— Ты ведёшь себя глупо. Николь тебя бы не завела. Это Эмили. Она…

— Она моя сестра, и у нее будет ребенок. Но всё дело в Николь. Я продолжаю думать о том, как много мы с ней упустили. Разве тебе не хотелось бы пройти все эти этапы?

Грудь Тони вздымалась и опускалась с каждым вдохом.

— Я хотел бы. — Его глаза сузились. — Не я был тем, кто отобрал у нас эти этапы.

Клэр хлопнула себя руками по бокам.

— Дело не в Эмили.

Сначала крутанувшись на месте, Тони прошелся к окну и обратно.

— Как, черт возьми, это произошло? Десять минут назад я хотел заняться любовью со своей женой. Теперь мы кричим друг на друга. Нам. Не из-за чего. Ссориться! У. Нас. Больше. Не. Будет. Ещё. Одного. Ребёнка.

— Ты прав, Тони, насчет ссор, но ты не прав насчет ребенка. Это мое тело. Если я захочу еще одного ребенка, он у меня будет. В первый раз я была готова сделать это без тебя. И сейчас я могу обойтись без тебя.

Он схватил ее за плечи.

— Прекрати. Ты ничего не сделаешь без меня. Ты это ещё не поняла? Ты хоть представляешь, как близка была к смерти, когда родилась Николь? Я пережил два дня ада на земле, думая, что ты не переживешь ее рождения. Если бы ты умерла, не было бы спасения от боли. Ты знаешь, кто был бы ответственен за это? Я! — Его спина напряглась. — Я побывал в такой ситуации не единожды. Я больше не буду этого делать.

Клэр увидела мужчину, которого любила всем сердцем и душой. Она видела боль и страдание и слышала те же эмоции в его словах. Ее голос успокоился.

— Тони, мы не на необитаемом острове. Мы здесь, в Айове, в Соединенных Штатах. У меня будет лучшая медицинская помощь, которую можно купить за деньги. Со мной все будет хорошо.

Его губы сжались в жесткую линию.

Она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала в его хмурое лицо.

— Это не может произойти сразу же, но я хочу начать процесс. Пожалуйста… — Она снова поцеловала его. — …Не говори «нет» и давай закончим эту дискуссию. Просто скажи, что ты подумаешь об этом. Скажи, что ты поговоришь с врачами. Скажи, что ты поддержишь эту идею.

— Я хочу закончить эту дискуссию.

— Подумай обо всем, что мы упустили. Подумай о том, как Николь училась ползать и ходить. Подумай о ее первом слове. Не закрывай свои мысли о том, чтобы завести еще одного ребенка. Пожалуйста, не говори «нет», скажи, что…

Тони прервал ее слова поцелуем.

— Я подумаю об этом, но знай, что твоя безопасность — приоритет номер один. Ты хотя бы согласишься с этим?

Клэр улыбнулась.

— Я согласна. Я также думаю, что, поскольку мы знаем, что этого пока не может произойти, нам следует попрактиковаться. Нам повезло с Николь, но кто знает… для этого ребенка может потребоваться много усилий.

Закрыв глаза, Тони покачал головой.

— Да, миссис Роулингс, всегда была мастером переговоров.

— Ну, знаешь, что говорят о практике?

Тони подтолкнул Клэр к кровати. Когда ее колени подогнулись, она посмотрела на него снизу вверх.

— Моя дорогая, я буду практиковаться столько, сколько ты захочешь, но я уже говорил тебе раньше, что не выживу без тебя. — Он провел пальцами по ее длинным темным волосам, веером укладывая их вокруг её лица. — Ты для меня все. Все эти планы должны быть одобрены врачом. Если они на это не согласятся, то ответ однозначно будет отрицательным.

Клэр наклонила голову и потянулась к его руке.

— Так ты меня перебил?

Его дьявольская усмешка вернулась, когда огонь с другого конца комнаты отразился в его страстном взгляде.

— Я сколотил наше состояние на переговорах. Надеюсь, ты не думаешь, что мной так легко манипулировать.

Откинувшись назад, Клэр развязала свой халат, позволив тому упасть с ее плеч. Опустившись на матрас, она посмотрела на него сквозь ресницы и выпятила нижнюю губу.

— Ничего страшного. Если ты не хочешь практиковаться…

Через несколько секунд Тони подполз к ней, накрывая ее тело своим.

— Я этого не говорил. Во что бы то ни стало, миссис Роулингс, давайте поработаем над нашей техникой.

ГЛАВА 9

Апрель 2017

Тони

Тони сидел за столом напротив доктора Браун, держа Клэр за руку. Это был не первый раз, когда они были вместе в ее кабинете; однако это был первый раз, когда они вместе вели такой личный разговор с добрым доктором. К счастью или к несчастью, Тони стал весьма искусен в общении с терапевтами и врачами. Он знал, как каждое его слово, а также интонация его голоса были проанализированы и тщательно изучены. Возможно, во фразе «тщательно изучены» содержится слишком негативный скрытый оттенок; возможно, анализируется подойдёт лучше к описанию.

Тем не менее, когда они сели напротив привлекательной блондинки-психиатра, Тони не мог не сделать того же самого. Он анализировал каждое сказанное ею слово, включая и ее невербальные реакции. Эта способность появилась не тогда, когда он приобщился к миру психоанализа: это было то, чем он занимался всю свою жизнь, с момента, когда он превратил «Роулингс Индастриз» в международный конгломерат. Даже с помощью технологий и модернизации видео- и веб-конференций Энтони Роулингс наблюдал и слушал своих партнеров, а также своих деловых противников. Не единожды случалось, что для переговоров жизненно важно не то, что было сказано, а то, что не было сказано.

— Я понимаю ваше беспокойство, Энтони. За последние несколько месяцев мы полностью отказались от психотропных препаратов, и, похоже, все прошло без происшествий. Как вы знаете, Клэр все еще принимает менее сильнодействующее успокаивающее лекарство… два препарата, — поправила доктор Браун, взглянув на экран компьютера, который могла видеть только она.

— Без происшествий? — спросил Тони. — А чего вы ожидали?

— Мы не знаем, чего ожидать. Каждый пациент уникален. — Переведя взгляд на Клэр, она спросила, — Клэр, мы обсуждали это на днях, но, пожалуйста, поставьте меня в известность, если что-то изменилось. Вы замечаете какие-либо побочные эффекты от смены препарата?

— Я замечаю хорошие побочные эффекты. Я начинаю больше чувствовать себя собой. Я не чувствую себя застрявшей посередине.

— А как насчет твоих проблем со сном? — спросил Тони. — Как вы думаете, это может быть связано со сменой лекарств?

Доктор Браун перевела взгляд с Тони на Клэр.

— Какие проблемы со сном? Вы ничего об этом не упоминали.

Зеленые глаза Клэр, сверлящие мужа насквозь, вернулись к доктору Браун.

— У меня нет проблем со сном. Иногда я просыпаюсь. Это все.

Тони знал, что Клэр не одобряла то, что он поделился этим; однако, они обсуждали ее здоровье, и он не пошел бы на компромисс, даже ради нее. Решительно дернув плечами, он продолжил:

— И ей трудно снова заснуть. Иногда по ночам она разговаривает во сне. Я не могу разобрать что, но, похоже, это ее расстраивает.

Доктор наклонилась вперед.

— Клэр, это не сработает, если вы не будете честны со мной. Вам снятся кошмары?

Клэр села выше.

— Честно говоря, не знаю. У меня было несколько снов, которые я помню, но чаще всего, я их не помню. Я просыпаюсь, зная, что что-то происходило, но не могу вспомнить подробностей.

— Как бы то ни было, этого достаточно, чтобы она не спала часами.

— Тони! Остановись, — потребовала Клэр. — Я в порядке. Всем снятся сны.

Сжав губы, он снова посмотрел через стол на доктора Браун.

— Да, Клэр, — начала доктор. — Всем снятся сны. И если быть полностью откровенными, сновидения — это выход для позитивного настроения, если хотите. Решающее различие — это отличать сон от реальности. Мне не нравится, что сны вас волнуют. Это заставляет меня настороженно относиться к дальнейшим корректировкам оставшихся у вас лекарств. — Прежде чем Клэр смогла опровергнуть её заявление, доктор Браун продолжила, — Вы должны быть честны с собой.

Клэр моргнула.

— Я честна. Я не знаю точно, о чем эти сны. Знаю только, что каждый раз они разные. Но повторюсь: я готова отказаться от всех лекарств. Думаю, без них я буду лучше спать.

— Вам никогда не снились кошмары до того, как вы начали принимать эти лекарства? — спросила доктор.

Тони посмотрел направо. Он знал, что ей снились. Он вспомнил кошмары, которые ей снились после инцидента с Патриком Честером, долгие ночи, которые она просидела во внутреннем дворике, глядя на звезды. Тони изо всех сил желал забрать все ее страхи и тревоги. Он вспомнил беспомощность, когда она давилась слезами и оседала у него на груди. Потребовались месяцы, прежде чем эти страхи, наконец, улеглись. Его непреодолимое желание помочь ей выйти из этого разговора подавило его доводы, чтобы продолжить его.

— Доктор, но разве это не считается нормой? — Тони ненавидел использовать это слово. Он сжал руку Клэр, надеясь, что она не подумает, что он намекает на ее ненормальность.

— Так и есть. Сны — это наш подсознательный способ справиться со стрессом.

— Разве это не хорошо, что Клэр справляется с этим?

Доктор Браун снова посмотрела на Клэр.

— Вы знаете, что такое стресс-фактор? Знаете его спусковой крючок?

Клэр посмотрела на Тони. Он увидел ответ в ее глазах. ФБР не хотело, чтобы они упоминали о посылках, но если он действительно думал об этом, то, похоже, была взаимосвязь. Кошмары приходили на день или два вслед за новым письмом Роулз-Николс.

— Вы двое должны быть откровенны. Есть ли проблема, о существовании которой я не подозреваю? Может быть, дело в другом ребенке?

Они оба повернулись к доктору Браун.

— Нет, — ответила Клэр как ни в чем не бывало. — Мы уже обсуждали это. При условии, что вы и другие мои врачи будете за, мы оба рады перспективе еще одного ребенка.

Доктор Браун перевела взгляд на Тони.

— Я не делал секрета из того факта, что беспокоюсь о жене; однако, чем больше мы с ней обсуждаем это, тем больше я понимаю, что хотел бы иметь еще одного ребенка. — Он ухмыльнулся про себя. Черт возьми, пять лет назад, он и представить себе не мог, что произнесёт такое. — Но, — добавил он, — здоровье Клэр важнее всего. Если она не справится с этим, то этого не произойдет. Или… — он посмотрел на Клэр. — …мы могли бы усыновить.

— Мы могли бы? — Ее изумрудные глаза сверкнули в его сторону. Никогда раньше они не затрагивали эту тему. — Ты сейчас серьезно? Ты так сильно хочешь еще одного ребенка?

Увидев блеск в ее взгляде, он понял, что именно этого она и хотела.

— Да, хочу.

Доктор Браун прочистила горло.

— Рада слышать, что вы приняли это решение вместе. Не моя работа — разрушать мечты моего пациента, но я думаю, вам обоим следует подумать о своем прошлом. Усыновление, законное усыновление, требует тщательной проверки биографических данных. Я не говорю, что вы не пройдёте. Я говорю, что даже при наличии финансовых средств нет никакой гарантии.

Клэр, похоже, не слышала доктора Браун; вместо этого ее глаза все еще были прикованы к Тони. Наконец она повернулась к женщине, сидевшей напротив нее за столом.

— Я знаю, о чем были мои кошмары. Я знаю, что их вызывает. Причина не в том, что происходит между мной и Тони, совсем нет. Мы просто не имеем права обсуждать это в полной мере. — Прежде чем кто-либо смог заговорить, Клэр добавила, — Но, честно говоря, я не думаю, что дело только в этом. Я волновалась, что в отличие от меня, Тони больше не хочет детей. Я понимаю, что прошу слишком многого. — Она продолжила, как будто он не сидел рядом с ней, а их колени и руки не соприкасались. — Мы с Тони обсудили множество различных вопросов, которые могут возникнуть с другим ребенком. Одна очевидная проблема… — Она повернулась и усмехнулась. — …Это возраст. Извини. — Она пожала плечами. — И дело не только в нём. Я тоже уже не девочка. Мне тридцать три, а Тони пятьдесят два. Я боялась, что, если эти лекарства не выйдут из моего организма в ближайшее время, станет слишком поздно.

Клэр посмотрела на доктора Браун, когда по ее щеке скатилась предательница-слеза.

— Я не говорю, что это вызвало у меня кошмары, но я просыпаюсь, думая об этом, и мне трудно снова заснуть. Я чувствовала давление, что все должно происходить быстро, иначе этого никогда не произойдет.

— А сейчас? — спросила доктор Браун.

— Теперь я знаю, что это не имеет значения. Он поддерживает меня в этом.

— Энтони?

— Да, доктор Браун, я поддерживаю идею еще одного ребенка. Будь то наш биологический ребенок или нам посчастливится усыновить, я хочу, чтобы Клэр была счастлива, и, — добавил он, подчёркивая, — я хотел бы еще одного ребенка. Я никогда не представлял себя отцом, никогда даже не думал об этом. Клэр изменила мою жизнь так, как я никогда не смогу выразить словами. Быть мужем и отцом принесло мне больше радости, чем любая деловая сделка или личные поиски. Николь — это наш мир. Похоже, у Клэр хорошо получается справляться со всей этой сменой лекарств. Мы сделаем все, что порекомендуете вы и другие ее врачи.

— Клэр, мы определили, что некоторые из ваших снов волнуют вас. Вас еще что-нибудь расстраивает?

Клэр выдохнула.

— Да. Какие-то вещи расстраивают меня, а какие-то восхищают. Ничто из этого не становится навязчивым или довлеющим. Это жизнь. В жизни бывают взлеты и падения. Они мне нравятся. Мне нравится быть счастливой и грустной. Мне нравится, когда книга заставляет меня плакать, или Николь заставляет меня смеяться. Мне нравится, когда от взгляда и нежного поцелуя моего мужа у меня мурашки бегут по коже в предвкушении. Все это возвращается ко мне, и я хочу этого на сто процентов.

Доктор Браун кивнула.

— Я даю разрешение на это. — Ее взгляд переместился на Клэр. — Спасибо за ваш ответ. Чтобы все это сработало, вы всегда должны быть честны со мной. Вам также необходимо посетить гинеколога, прежде чем прекращать прием противозачаточных средств. Сейчас начало апреля. Чтобы вывести из организма все транквилизаторы, потребуется месяц, а может и два. А пока я рекомендую альтернативные методы контрацепции.

Тони задавался вопросом, когда в его жизни стало обычным делом иметь так много людей, которые имели право голоса в его личных отношениях. Еще пять лет тому назад он бы не сидел и не слушал, как кто-то другой говорил ему, что ему делать, а чего не делать. А потом, так же быстро, как эта мысль пришла в голову, глаза Клэр встретились с его глазами. В ее взгляде он услышал ее невысказанный монолог. Это сказало ему все, что ему нужно было услышать. Его жена была счастлива, взволнована и воодушевлена.

Хотя Тони жалел, что не мог быть с ней в трудную минуту, здесь, в этом самом заведении, он почувствовал облегчение, что его не было. О, он бы проводил с ней каждый день в надежде скорее вернуть ее к реальности; однако отчеты, которые ему показал Роуч, разбили ему сердце. Он не мог представить, что увидит эти изумрудные глаза безжизненными или без искры. С первого раза, когда он увидел Клэр вблизи и лично, его привлекла жизнь в ее прекрасных глазах.

Теперь следующим шагом было гарантировать, что лучший врач в гребаном мире заверит, что если Клэр действительно забеременеет, ее роды не будут похожи на то, что они пережили в раю. Очевидно, они оба вступали в эту перспективу родительства с большей предусмотрительностью, чем с Николь.

Клэр

Позже той же ночью Клэр скользнула между мягкими простынями их большой кровати, не в силах сдержать улыбку на лице. Все, о чем она могла думать, — это тот факт, что Тони действительно и искренне сказал, что хочет еще одного ребенка. Он сказал это не наедине с ней, а перед доктором Браун. Клэр была взволнована больше, чем чем-либо за долгое время. О, каждый день, который они проводили с Николь, был подарком, и за последние шесть месяцев их семья стала довольной и стабильной, но волнение и предвкушение не входили в повседневный репертуар Клэр в течение очень долгого времени.

Их присутствие было похоже на крошечный бутон надежды, пустившему корни в ее существе. Как будто она чувствовала это внутри себя, давая ей обещание большего. Его щупальца обвились вокруг ее сердца, обняли и согрели ее душу так, как она забыла. Весь мир казался ярче. Это весна царствовала не только в Айове, но и в ней самой. Мир возрождался заново. На деревьях за окнами образовались маленькие зеленые точки. Оттенки красного окрасили пейзаж, когда деревья с красными бутонами вернулись из зимней спячки. Даже трава росла и заполняла их многочисленные дворики цветом.

Впервые за много весен Клэр была частью этого. Она была там, держа Николь за руку, когда они шли по дорожкам через сады и говорили о цветах, выглядывающих из-под земли, и о тех, которые они вместе посадят. Она была с Тони на их балконе или патио по вечерам, когда запах скошенной травы и звук созревающих побегов наполняли их чувства. Самое главное, что она была жива, знала об их будущем и полна энтузиазма.

Кровать сдвинулась, и Клэр повернулась к своему красивому мужу.

— Моя дорогая, — он поцеловал ее в щеку. — Умоляю, скажи, что означает эта прекрасная улыбка на твоих губах и отсутствующий взгляд?

Его озорная ухмылка, запах его одеколона и его интуитивный вопрос вернули Клэр в настоящее. Ее тело ответило так, как она и хотела. Придвинувшись ближе, она наклонилась в его объятия, они оба сидели, прислонившись к массивной спинке кровати, его рука лежала у нее на плече. Ей нравилось, как она идеально подходила ему. Внезапно она пожалела, что он не снял футболку, прежде чем присоединиться к ней. Клэр страстно хотелось ощутить под пальцами мягкость волос на его груди; вместо этого она прижалась ближе к его теплу.

— Я счастлива. — В ее упрощенном ответе было так много истин. Некоторым парам может потребоваться больше: дополнений к утверждению, возможно, пояснение: почему она была счастлива? Случилось ли что-нибудь, что сделало ее счастливой? И была ли она несчастна до этого?

Ни Тони, ни Клэр такого подтверждения не требовалось. Это было благословение и проклятие истории и открытости, преодолевшей все препятствия. Его объятия стали крепче, когда их губы встретились. С каждым прикосновением желание внутри нее росло. Ее кожа, скрытая под ночной рубашкой, жаждала ощущения его тепла. Ее соски затвердели, а грудь ныла от его прикосновений. Слова были не нужны, когда они слились друг с другом, и ее миниатюрные руки пробрались под его рубашку, нащупывая мягкие волосы, покрывающие его широкую грудь.

Тони медленно потянулся к подолу ее ночной рубашки и со своей дьявольской ухмылкой прошептал:

— Что ж, возможно, нам стоит немного попрактиковаться в том, о чем ты упоминала, прежде чем прислушаться к альтернативным рекомендациям доктора.

Клэр кивнула, желая, чтобы их тела стали единым целым без преград.

— Мне нравится практиковаться, — пробормотала она, придвигаясь ближе к тому месту, где его намерения становились яснее.

— Мама, — сонно сказала Николь, дверь в их комнату открылась.

Тони и Клэр обернулись и увидели, что дочь потирает глазки и направляется к ним.

Сдерживая улыбки, Клэр поправила ночную рубашку, в то время, как Тони издал стон и одёрнул свою футболку.

— Что случилось, милая? — спросила Клэр, когда Николь забралась к ним на кровать. Прежде чем дочь ответила, она пролезла между ними и скользнула под одеяло. Устроившись поудобнее, Клэр обняла ее, и Николь прижалась ближе.

— Я соскучилась по вам. Я проснулась и испугалась.

Глубоко вздохнув, Тони заключил их обеих в свои объятия.

— Испугалась? Принцесса, чего ты испугалась?

Николь пожала плечами.

— Ты же знаешь, что с твоей мамой, мной, Шеннон, мистером Филом, мистером Эриком и мисс Тейлор ты самая защищенная маленькая принцесса во всем мире, не так ли?

Николь кивнула.

— Вас там нет.

— Где, милая? Где нас нет?

— В моей комнате. Я совсем одна. Я слышала кое-что… — Ее карие глаза расширились. — …под кроватью. — Она прижалась к груди Тони. — Я хочу спать с вами.

Клэр усмехнулась над головой Николь, ее взгляд встретился с Тони.

— Милая, — начала Клэр, — мы уже говорили об этом. У тебя есть своя кровать. А это кровать мамы и папы.

— Мне не нравится моя кровать. Мне нравится ваша.

— Нам тоже нравится наша, принцесса. Но для всех нас она маловата.

Темные волосы Николь упали ей на глаза, когда она резко повернула голову из стороны в сторону.

— Это не так. Видишь, моё место прямо здесь.

Хотя Клэр хотела, чтобы Николь чувствовала себя в безопасности, детский психолог очень четко высказала свое мнение о детях, спящих в постели своих родителей. Она предупредила, что, уступив хоть раз, пример будет подан.

— Как насчет того, чтобы мы с папой отвели тебя в твою комнату. Папа проверит под твоей кроватью и убедится, что там ничего не шумит. Тогда мы сможем полежать с тобой и прочитать еще одну историю? Тебе от этого станет лучше?

Николь снова пожала плечами.

— Почему я не могу остаться здесь? Обещаю, что не буду шевелиться.

Тони засмеялся, игриво щекоча их дочь. Ее надутые губки расплылись в улыбке, а руки и ноги начали дрожать.

— Ты не будешь шевелиться? Ты не будешь шевелиться? — шутливо спросил он. — Ты сейчас много шевелишься.

— Остановись, папочка! — смогла выдавить Николь сквозь смех.

— Тони, она так никогда не заснёт…

Он ухмыльнулся и подмигнул, когда его руки перестали щекотать, а мольбы Николь превратились во вздох.

— Мисс Роулингс, — сказал Тони, откидывая одеяло, вставая и протягивая руку Николь. — Кажется, вы и в самом деле шевельнулись. А это значит, что нам с мамой пора проводить вас обратно в комнату.

Хотя она изо всех сил старалась надуть губки, ее большие темные глаза светились обожанием.

— Ты посмотришь под моей кроватью?

— Да, я обещаю.

С этими словами Николь встала на кровати и бросилась в объятия Тони.

— Ты должен прочитать мне еще одну историю.

— Я должен? Я думал, это работа мамы.

— Нет, — ответила Николь, когда Клэр надела халат, и все трое вышли за дверь. Выйдя в коридор, она продолжила:

— Мама будет слушать, как и я.

Приглушенный свет вел из главной спальни в комнату Николь, только одна дверь вниз и через холл. Включив свет на прикроватной тумбочке, Тони передал Николь Клэр, а затем наклонился и стал искать под полой балдахина кровати. Николь уткнулась головой в изгиб шеи Клэр, когда Тони объявил:

— О, Боже.

— Что? — спросила Клэр с неподдельным любопытством.

С широкой улыбкой Тони встал и протянул руку. В его руках был щенок на дистанционном управлении, у которого явно заели батарейки. Каждые несколько секунд одна из его ног двигалась, издавая слабый скрежет.

— Твой щенок! — воскликнула Клэр. Николь вскинула голову и потянулась за механической собакой.

— Плохой щенок! — сказала она с улыбкой.

— Он не плохой, — объяснил Тони. — Он просто хотел твоего внимания. Если бы он сидел там тихо, возможно, ты бы забыла про него.

Клэр уложила Николь на кровать и взяла щенка.

— Позволь мне выключить его. Утром мы найдем батарейки, чтобы он поиграл с тобой.

— Хорошо, — ответила Николь, подавляя зевок и забираясь под одеяло. — Я думала, это был монстр.

— Монстр? Не в нашем доме. Разве ты не знала? — спросил Тони.

Николь посмотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Что?

— Монстрам не разрешается переступать за ворота. Это правило, — заверил Тони.

Лежа рядом с Николь, Клэр улыбнулась Тони.

— Если вы закончили со своими правилами, мы ждем нашей истории.

Когда Тони взял книгу с книжной полки, его темные глаза заблестели.

— Да, я расскажу вам обеим историю, а затем… — Его брови поднялись с невысказанным значением.

— А потом ты не забудешь запереть дверь? — Клэр прошептала с ухмылкой, ее комментарий остался незамеченным красивой маленькой девочкой, прижимающейся к ее боку. Глаза Николь уже были полузакрыты, когда она потерлась щечкой о мягкий кашемировый халат Клэр. Взглянув на мужа, Клэр сказала, — Тебе лучше поторопиться, если она хочет услышать что-нибудь из…

— Спокойной ночи, Луна… — начал Тони низким и сильным голосом. — В большой зеленой комнате…

Закрыв глаза, Клэр впитывала излучаемое дочерью тепло, пока слова мужнего баритона наполняли лавандового цвета комнату. С каждой страницей дыхание Николь становилось ровным, пока равномерный ритм не сказал им, что она снова крепко спит. Стойко, Тони продолжил.

Клэр представила, как двое детей соперничают за их внимание, и всем сердцем она знала, что, как бы полна любви она ни была в тот момент, всегда найдется место для большего. Точно так же, как Джон и Эмили приняли Николь в свою семью и как они, не столь терпеливо, ждали приезда своей дочери. Так же, как они с Тони обожали Николь, у них будет еще один ребенок, и этот ребенок тоже познает это чувство любви. Неосознанно улыбка вернулась на ее губы. Не было другой причины, кроме правды: она по-настоящему счастлива.

ГЛАВА 10

Конец апреля 2017

Тейлор

Многие небольшие города и округа Миннесоты пережили тот же общенациональный кризис. Многообещающие молодые умы не горели желанием оставаться; они хотели гламура больших городов. В Миннесоте это был бы Миннеаполис или Сент-Пол. Небольшой городок Оливия, штат Миннесота, ничем не отличался. Расположенный на пересечении автомагистралей 71 и 212, Оливия прославился своим титулом «Кукурузная столица мира». На самом деле дружелюбные жители Оливии были полны решимости выжить, несмотря ни на что, и при этом они открыто приветствовали новых жителей. Обладая сильным чувством товарищества и средним уровнем дохода населения в размере чуть более тридцати пяти тысяч, Оливия была не только хорошим местом для жизни, но и отличным местом, где мог запросто исчезнуть человек с большим выходным пособием.

Тейлор никогда не встречала Патрицию, но она провела свое собственное расследование. Она знала все, что рассказал ей Фил, и, поскольку принципом её работы было делать всё возможное и невозможное, она знала немного больше. У службы безопасности «Роулингс» были вопросы, они хотели получить ответы, и они не хотели ждать, пока их предоставит ФБР. Была ли Патриция просто утомлённая от работы сотрудницей, которая возлагала большие надежды на свои отношения с боссом, или ее мотив был более зловещим? Целью Тейлор было узнать больше о мотивации, стоящей за рассылкой Патриции, через интеграцию в общество Оливии и, по сути, в новую жизнь Патриции.

В поисках идеальной возможности было решено, что Тейлор сыграет роль внучки пожилой пары, которая жила недалеко от Оливии. Они были относительно новичками в этом районе и проводили зимы в тепле Аризоны. В настоящее время они все еще жили к югу от Феникса. Мистер Таунсенд, джентльмен, которого Тейлор назвала своим дедушкой, в свое время занимался врачеванием. Поскольку большинство жителей города знали прошлое Таунсендов, когда Тейлор вошла в местную юридическую фирму, чтобы обсудить сделку с домом ее бабушки и дедушки, никто ничего не заподозрил.

С распущенными длинными вьющимися каштановыми волосами, в джинсах и футболке вместо обычного костюма, Тейлор выглядела по меньшей мере на пять лет моложе и действительно напоминала внучку Таунсендов. Было время в маленьком городке Америки, когда такой обман был бы невозможен. Однако, даже обладая чувством общности, в современном эгоцентричном мире люди были готовы принимать вещи за чистую монету. Кроме того, благодаря расследованию Тейлор и источникам Фила, она была хорошо осведомлена обо всем, что должна знать внучка Таунсендов, и имела убедительные документы, чтобы доказать это.

После переезда в Оливию Патриция взяла псевдоним Мелисса Гаррисон. Мелисса работала в небольшой адвокатской конторе «Джефферсон Даймонд», расположенной в неприметном магазине на Мейн-стрит. Большая часть Оливии находилась на Мэйн-стрит или в пределах одного или двух кварталов в любом из направлений. Войдя в магазин «Даймонд», Тейлор пришла к выводу, что офис мистера Даймонда состоит из приемной с большим круглым столом и отдельных офисных помещений, в которые можно попасть через двери из центральной комнаты. Обшитые панелями стены и виниловые стулья были приветом из 1970-х годов и очень сильно отличались от офиса Патриции в штаб-квартире компании «Роулингс» в Айова-Сити.

Спустя несколько минут разговора с офис-менеджером, которая представилась как Ами, Тейлор впервые увидела Патрицию. Их подозреваемая едва заметила Тейлор, когда несла коробку с документами из одной комнаты в другую. Хотя Патриция выглядела не совсем так, как на фотографиях, Тейлор сразу узнала ее. Ее фигура и черты лица остались прежними, а вот прическа изменилась. Ее волосы больше не были длинными и каштановыми. Патриция щеголяла с короткой стрижкой, волосы были окрашены в темно-бордовый цвет.

Вскоре после ее разговора с Ами между ними завязалась своего рода дружба. Тейлор уже собралась уходить, как намеренно вскользь упомянула, что осталась одна в доме своих бабушки и дедушки, на что Ами сказала:

— О, ты не можешь находиться там одна всю ночь. Почему бы тебе не остаться в городе и не поужинать с нами?

Тейлор скрыла свое воодушевление. Это была прекрасная возможность узнать больше о Патриции.

— Ну, я не уверена…

— Ерунда, мы все по пятницам тусуемся в пабе на Майне. Там есть бильярд и дартс. Там танцпол… — Ами наморщила нос и лоб. — …Но здесь никто не танцует. Если вам нужны такие клубы, вам нужно ехать в Миннеаполис.

— Вы уверены, что я не помешаю? — спросила Тейлор. — Я не хочу мешать рабочим разговорам.

— Мел? — крикнула Ами в сторону задней комнаты. — Мы разговариваем о делах в баре?

Патриция покачала головой, выходя из дверного проема и вытирая руки о свои черные брюки.

— Нет. Это наше время, чтобы расслабиться.

— Вы все идете? Как много вас здесь работает?

Патриция ответила:

— Нас трое, четверо, если Джефферсон пойдет, но я не думаю, что Дженис поддерживает всё это. Он ходил всего лишь дважды с тех пор, как я здесь работаю.

— Джефферсон? О, мистер Даймонд, — произнесла Тейлор, играя свою роль. Говоря о своем боссе, используя его имя и упоминая его жену, Тейлор задалась вопросом, положила ли Патриция глаз на своего нового босса, как и на своего старого. Если это так, судя по обстановке в юридической фирме, это было бы значительное понижение рейтинга в сравнении с Энтони Роулингсом.

— Что ж, — продолжила Тейлор, — мне нужно сделать еще кое-что для бабушки и дедушки. Могу ли я с вами встретиться?

— Конечно, — ответила Ами. — Обычно мы идем домой, переодеваемся в джинсы и встречаемся там около 18:30. Мы займём для тебя местечко.

Радость Ами была заразительной. Если бы Тейлор действительно была внучкой Таунсендов, она бы с удовольствием навещала ее и проводила с ней время. Как бы то ни было, чрезмерная болтовня Ами была подтверждением информации, которую Тейлор уже знала, что юридическая фирма закрывалась в 17:00. Поскольку было уже почти 15:00, у Фила было два часа, чтобы установить наблюдение в арендованном доме Патриции.

Выйдя на старомодную улицу, Тейлор с отвращением посмотрела на полоски батареи на экране своего телефона, пытаясь позвонить Филу. Только, когда она села в машину и поехала в сторону арендованного дома Патриции, у нее появилось достаточно заряда, чтобы сделать звонок. Как могли эти люди справляться с таким? — удивлялась Тейлор. Затем, вспомнив старомодный громоздкий телефон, который она видела на столе Ами, она решила, что, возможно, они пользовались не только сотовыми телефонами, как большинство людей в цивилизованном мире.

— Это она, — сказала Тейлор, когда Фил ответил.

— Мы и так это знали.

— Мы предполагали, но теперь я уверена на сто процентов. У тебя есть два часа до того, как у нее закончится рабочий день.

Фил рассмеялся.

— Я всё сделал. Оборудование установлено, как в ее доме, так и в машине. Позже я вернусь в юридическую контору и поставлю там несколько штук.

— Вы нашли что-нибудь в ее доме?

— Ничего такого, что я хотел бы обсудить.

Тейлор не понравился его ответ, но время научило ее, что Фил поделится информацией, когда будет готов, и ни минутой раньше. Пытаясь облегчить собственное беспокойство, она заговорила:

— Ами была достаточно любезна, чтобы пригласить меня присоединиться к ним за ужином.

— Тебе даже не пришлось напрашиваться?

— Нет, все произошло естественным путем. Я также удостоверилась, что все женщины в фирме выбираются в бар вместе в пятницу вечером, чтобы расслабиться. Из того, что Мелисса… — Она подчеркнула псевдоним. — …сказала, что Джефферсон Даймонд обычно к ним не присоединяется. Я постараюсь узнать его местонахождение во время ужина и напишу тебе.

— У адвокатской конторы есть парадный и задний вход. Поскольку я установил наблюдение, ты следишь за задней дверью, а я буду наблюдать за главным входом. Надеюсь, мы увидим, как все уйдут, и я смогу проскользнуть внутрь.

Притормозив, Тейлор свернула на подъездную дорожку и обернулась.

— Хорошо, босс.

— Тейлор?

— Хм?

— Оставайся незамеченной.

— Обязательно было это говорить? Я сказала им, что еду к бабушке и дедушке. Если бы меня увидели сидящей возле их офиса, это выдало бы меня. Ты так не думаешь?

— У меня просто чуйка. Она у меня с момента первой рассылки. В ее доме кое-что было… — он помолчал. — …Я думаю, что это еще не все, и я не хочу упускать эту возможность выяснить, что это такое.

Тейлор кивнула.

— Что? Что у нее дома?

— Мы обсудим это позднее.

Хотя она знала, что в этот раз больше ничего не получит, она, по крайней мере, знала, что ее интуиция подтвердилась.

— Отлично. Расскажешь мне, когда будешь готов. Я возвращаюсь.

Разговор окончился.

Обеспокоенность в голосе Фила нервировала ее. Она знала, как он относится к Ролингсам, и, честно говоря, за последние несколько месяцев она стала чувствовать то же самое, особенно в отношении Николь. Маленькая девочка была одновременно избалованной и очаровательной — совсем не такой, какой представляла себе Тейлор. Николь была милой и вежливой. Несмотря на то, что она держала мир на поводке, ее по-прежнему волновали самые простые вещи. Из-за недостатка лучшей оценки, Николь не действовала как человечек, которому все должны. Тейлор приписывала её поведение больше влияние Вандерсолов и миссис Роулингс, чем мистера Роулингса. Когда дело доходило до ее отца, Тейлор сомневалась, что есть что-то такое, чего Николь не могла бы получить, и время покажет, чем это закончится.

Общение Николь с командой безопасности также доставляло удовольствие. Судя по тому, что Тейлор слышала и что ей рассказывали, ни Фил, ни Эрик не привыкли к присутствию детей. Миссис Роулингс шутила о периоде обучения мужчин в жизни Николь. Хотя Фил никогда бы этого не признал, но, когда Николь взяла его за руку и посмотрела на него своими большими карими глазами, Тейлор увидела, что своими маленькими ручками она могла вить из него верёвки.

Тейлор работала и в других богатых семьях. Обстановка у Роулингсов была освежающе семейной и заботливой. Отсутствие претенциозности, особенно со стороны миссис Роулингс, расположило Тейлор к этой семье. Клэр хотела, чтобы Николь чувствовала себя окруженной семьей, а не сотрудниками. Далеко не в каждой семье было так. Не раз Фил оговаривался и называл их своей семьей. Поскольку Фил был с ними уже много лет, Тейлор понимала, почему он так себя чувствовал.

Тейлор направилась в переулок рядом с юридической фирмой, нашла безопасное, незаметное парковочное место и стала ждать. Когда она приехала, у заднего входа было припарковано три машины. К 17:15 их число сократилось до одной. Она отправила Филу текстовое сообщение:

«ОСТАЕТСЯ ТОЛЬКО ЧЕРНЫЙ CRV. ПАТРИЦИЯ И ХИЗЕР УЕХАЛИ В 17:00».

Ее телефон завибрировал меньше, чем через минуту.

«АМИ И ДЖЕФФЕРСОН ВЫШЛИ ЧЕРЕЗ ГЛАВНЫЙ ВХОД. ОН ЗАПЕР ДВЕРЬ, КОГДА УХОДИЛ.

Тейлор ответила. «КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ CRV? Я ДУМАЛА, ЧТО АМИ».

Фил. «ТАК И ЕСТЬ. ОНА ПОШЛА В МАГАЗИН. ДАЙ ЕЙ НЕСКОЛЬКО МИНУТ».

Прошло не так много времени, когда через задний вход показалась Ами с двумя коричневыми пакетами с продуктами. Тейлор начала набирать текст, когда зазвонил ее телефон.

— Немедленно отправляйся на ферму Таунсендов.

— Почему? — спросила Тейлор, заводя машину.

— Через жучок в машине Патриции я слышал, как она разговаривала с Ами по телефону. Ами пошла в продуктовый магазин, чтобы прикупить тебе кое-что, и она везет это тебе прямо сейчас.

— Дерьмо! Она только что села в машину. Если я выеду сейчас, она будет следовать за мной всю дорогу.

— Я задержу ее, — заверил Фил. — Просто отправляйся туда. Я отключил сигнализацию. Твой ключ отлично подойдёт. Включи кое-где свет. Она ненамного отстанет от тебя.

Опустив голову ниже, Тейлор вывела машину с места парковки. Единственным ее выходом было ехать за Ами. К счастью, Ами все еще разговаривала по телефону и, казалось, ничего не заметила. Как только Тейлор добралась до перекрестка в конце квартала, она увидела в зеркале заднего вида Фила, приближающегося к внедорожнику Ами. Тейлор не знала, что он собирается делать, но что бы это ни было, она надеялась, что это даст ей больше, чем минутную фору.

Десять минут спустя Тейлор повернула ключ и открыла заднюю дверь фермерского дома Таунсендов. Пол, покрытый линолеумом, стол с пластиковой столешницей, мягкие виниловые стулья подтвердили, что она вошла в их кухню. На мгновение она подумала, что внутреннее убранство в Оливии ужасно отстало от времени или неужели весь город ушёл в ретро? Тейлор поспешно включила свет. Она попыталась включить телевизор, но, похоже, кабель был отключен; вместо звука был только синий экран. На кухонном столе, уютно устроившись между бирюзово-голубыми канистрами и электрической открывалкой для консервов, стояли старые радиочасы с цифрами, которые переворачивались, вместо цифровых. Сколько времени прошло с тех пор, как они были сделаны? Пытаясь создать эффект присутствия, Тейлор щелкнула выключателем, и музыка в стиле кантри наполнила воздух. Едва Тейлор устроилась на виниловом стуле за кухонным столом, как услышала звук подъезжающей машины по гравийной дорожке.

Мгновение спустя стук в дверь подтвердил, что у нее посетитель. Тейлор усмехнулась, увидев, что Ами подошла к той же двери, через которую она только что вошла. Казалось, настоящие люди в сельских городах редко пользовались парадной дверью. У них также не было персонала, чтобы приветствовать своих гостей. Сделав глубокий вдох, Тейлор заглянула за кружевную занавеску и сквозь стекло. Изобразив удивление, она открыла дверь.

— Ами! Что ты здесь делаешь?

Широко улыбнувшись, блондинка-офис-менеджер протянула Тейлор коричневый бумажный пакет.

— Ты сказала, что уезжаешь утром. Поскольку твоих бабушки и дедушки не было в городе несколько месяцев, я подумала, что здесь может много чего не хватать. Я подумала, что ты, возможно, захочешь кофе. Там также есть сливки.

— Спасибо, — ответила Тейлор. — Хм, не хочешь войти?

— Всего на секунду, — сказала Ами, проходя на кухню. — Я хотела спросить тебя кое о чем, прежде чем мы все соберемся вечером. — Ее губы на мгновение сжались. — Ну, на самом деле, о двух вещах.

— Хорошо, — ответила Тейлор, доставая сливки из пакета и убирая их в холодильник. Ее сердце пропустило удар, когда она поняла, что в холодильнике не зажегся свет. Несомненно, он был выключен на время сезона. Она двигалась быстро, надеясь, что Ами не заметит. Когда она обернулась, Ами была занята разглядыванием коллекции тарелок, висевших на стене.

— Что ты хотела спросить?

— Первая вещь, эгоистично, но… — Она заколебалась. — …Я просто хочу спросить. Раз уж ты проверяешь сделку, планируют ли твои дедушка и бабушка продавать ферму?

Дерьмо!

— Ами, учитывая то, как себя чувствует дедушка, они действительно не знают. Они просто хотят покрыть свои базовые нужды.

— Ты вспомнишь обо мне, если они соберутся продавать?

Тейлор склонила голову набок.

— Вспомнить о тебе? Что ты имеешь в виду?

Ами полезла в сумочку и протянула Тейлор визитку.

— Я недавно получила лицензию риелтора, и, в общем, ты познакомилась с Хизер. Она тоже работает с нами. Она уже некоторое время занимается недвижимостью. Так что спросить тебя в ее присутствии…

Тейлор пыталась слушать, как Ами за десять минут делилась о себе большей информацией, чем большинство людей, которые знают друг друга годами. Когда она дошла до части о своем маленьком мальчике, умение слушать Тейлор развилось выше скорости света.

— …Мы живем с моими родителями. Работая на Джефферсона, я никогда не заработаю на свой собственный дом. Я действительно хочу этого для Брайана, и я устала жить под крышей своих родителей. Я не понимала, как сильно хотела иметь собственное жилье, пока Мел не переехала сюда.

— Мел? Почему? Она заставляет тебя чувствовать себя плохо из-за того, что ты живешь со своими родителями?

Ами пожала плечами.

— Не намеренно, но учитывая ситуацию с её дочерью, она говорит о том, насколько лучше ей бы жилось, если бы они были вместе. И это заставило меня задуматься о том, чтобы иметь собственное место с Брайаном. — Ами покачала головой. — Мел не нравится слышать, как я говорю о Брайане, если только она не говорит о том, как она собирается вернуть опеку и привезти Николь сюда жить. — Глаза Ами расширились. — О, это еще одна вещь, о которой я хотела тебя попросить. У тебя есть дети? Если да, то не упоминай о них сегодня. Мел становится не по себе.

— Гм, не буду. Я не замужем.

Тейлор заметила стеллаж с винными бутылками. Она действительно надеялась, что их не приберегли для особого случая. Ами только что открыла шкатулку с сокровищами информации, и, если вино поможет извлечь больше, Тейлор была готова пойти на такие жертвы.

— Хочешь вина перед тем, как мы отправимся на ужин?

Ами повесила сумочку на спинку одного из стульев и расстегнула молнию на куртке.

— Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума, говоря обо всем этом. Но, как я понимаю, мы практически соседи. Я не очень хорошо знаю твоих бабушку и дедушку, но они хорошие люди. Иногда легче разговаривать с незнакомыми людьми. Этот город такой маленький. Нельзя сказать то, о чем не узнает весь город.

Потребовалось две попытки, но Тейлор наконец нашла стаканы. Не бокалы для вина, но и эти сойдут. Следующим поиском был штопор. Она нашла его в третьем ящике. Наливая вино, Тейлор поинтересовалась:

— Что случилось с Мел? Почему её это так задевает?

Сделав глоток — больше, чем глоток, — Ами начала:

— Ну, мне потребовалось некоторое время, чтобы добыть информацию. Очевидно, ее бывший — тот ещё тип. Она никому из нас не называет его имени. Какой-то запрет на разглашение, предписанное судом. У меня такое ощущение, что он был абьюзером.

— И у него дочь Мел? Но как?

— Деньги.

— Он богат?

Ами кивнула.

— Она не признавалась в этом открыто. Я узнала имя Николь однажды, когда Мел была пьяна. Она все время говорила о том, какая хорошенькая у нее дочь и как сильно она скучает по ней. — Ами наклонилась вперед. — Теперь, когда она открылась мне, она время от времени говорит об этом, когда мы наедине. Я почти уверена, что этот мудак снова женился. Мел не раз говорила что-то о том, чтобы увести Николь от сучки, играющей мамочку.

Если бы выдержка Тейлор не была включена на полную мощность, ее челюсть оказалась бы на полу. Как бы то ни было, она была уверена, что ее пульс зашкаливает. — Что она планирует делать? Мистер Даймонд собирается представлять ее интересы, чтобы вернуть ее дочь?

Ами осушила свой стакан и налила еще.

— Ты бы так и подумала, не так ли? Например, если тебе нужно оспорить постановление суда, и ты работаешь на адвоката… — Она покачала головой. — Я все ожидаю, что Джефферсон скажет мне выставить встречный иск или что-то сделать. Я хочу, чтобы он это сделал. Я хочу знать имя этого придурка, но пока ничего.

Тейлор отхлебнула вина, употребляя этот термин условно. То, что было в ее стакане, было слишком сладким, чтобы считаться вином. Не говоря уже об оскорбительном послевкусии. Проглотив жидкость, она спросила:

— Так вы все стараетесь держать разговор подальше от темы детей?

— Да. Не всегда. Я имею в виду, Джефферсон занимается множеством разводов и споров об опеке. На работе мы упоминаем о них. Это правило действует, когда мы гуляем, и она пьет. Обычно она просто отключается и уходит. Лишь несколько раз, когда мы были вдвоём, она мне доверилась. Я обещала ничего не говорить. — Ами пожала плечами. — Я не очень хорошо умею хранить секреты.

Несомненно, отличное качество для того, кто работает на городского адвоката. Неудивительно, что у маленьких городков репутация фабрик сплетен.

— Тебе нужно заехать домой к Брайану до ужина?

Ами посмотрела на свой телефон.

— Дерьмо, да, надо. Я, пожалуй, пойду. Моя мама знает, что я гуляю по пятницам, но обычно я сначала захожу домой, чтобы увидеться с ним. — Она продолжала болтать, пока снова надевала куртку. — Мои родители гоняют шары в лиге по пятницам. Так как я выхожу с девушками, они берут Брайана с собой в боулинг. Мне лучше поторопиться, пока они не ушли.

— Хорошо, спасибо за кофе.

Ами улыбнулась.

— Спасибо за вино. Я знаю, что звучу как сука, раскрывая секреты, но дело в том, что мне нравится Мел. — Она внезапно стала грустной. — Не то, чтобы она чувствовала то же самое. Я имею в виду, мы же друзья. Я бы хотела, чтобы мы стали чем-то большим, но я думаю, что она все еще зациклена на члене своего бывшего.

Глаза Тейлор расширились. Это было гораздо больше информации, чем она мечтала получить.

— Короче, дело в том, — продолжила Ами, — я не хочу, чтобы она напилась и ушла из бара. Я надеялась, что ты мне поможешь.

— Конечно. — Тейлор сжала губы и сделала вид, что поворачивает ключ. — От меня ни слова. Я не буду упоминать о детях или бывших членах.

Ами рассмеялась.

— Я не возражаю против разговора о бывшем члене. Я умираю от желания узнать его имя. — Она потянулась за своим стаканом и прикончила то немногое, что там осталось. — Это было отличное вино!

Тейлор кивнула, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

— Увидимся позже. Не забывай. И о недвижимости тоже ни слова, и… — улыбнулась Ами. — …Не забудь про меня.

— О, непременно. Спасибо, Ами.

Тейлор подождала, пока машина Ами выедет на дорогу, чтобы позвонить Филу. Тщательно приводя фермерский дом Таунсендов в порядок, в котором она его нашла, стирая все отпечатки пальцев и направляясь обратно в город на ужин, она поделилась своими новообретенными знаниями.

Начало мая

Фил

Прошло много времени с тех пор, как Филипп Роуч нарушал закон. Возможно, все, что он сделал, чтобы помочь Клэр вырваться из лап Кэтрин Лондон, а также остаться вне поля зрения ФБР, было незаконным, но это было не так. Это был Филипп Роуч того времени: тот, кто знал свою цель и достигал ее любой ценой. Это был тот человек, которым он думал, что всегда будет, но каким-то образом отстранил его. Разница между ним прошлым и сегодняшним заключалась в вопросе приказа. В спецоперациях и даже в частном найме он получал приказ и выполнял его.

Сегодня не было никакого приказа.

Если бы он был, то при нынешнем статусе трудоустройства Фила, заказ поступил бы от Клэр или Роулингса. Фил отказался допустить, чтобы кто-либо из них был вовлечен в это дело. Они не знали о его планах или о том, что Тейлор узнал от Ами Бич, и никогда не узнают.

Каким-то образом, несмотря на повышенный стресс, вызванный посылками и письмами, Роулингсы смирились с ними. Семья Фила была спокойна за свою безопасность. Он чувствовал себя также, пока не всплыло слишком многое — слишком много доказательств, которые превратили его спокойный, опытный разум в вихрь ужасающих мыслей. Одной, казалось бы, безобидной подсказкой был цвет волос Патриции. Бордовый. Люди, которые хотели остаться незамеченными, меняли цвет волос на нейтральный, сливающийся с массой. Цвет Патриции кричал о внимании, а точнее — о чувстве превосходства.

Еще одна находка, которая взывала к признанию — это то, что он увидел в ее новом доме. Когда Фил вошел в ее дом, чтобы спрятать камеры, и прошёл в маленькую спальню, выкрашенную розовой краской с белой двуспальной кроватью, вид всего этого вызвал у него чувство тошноты. Узнав о разговоре Патриции с Ами о ее дочери, это чувство превратилось в полномасштабную болезнь. Капелька пота выступила на лбу Фила при одной только мысли об этом. Эта женщина была либо сумасшедшей, либо гениальной. К сожалению, Фил опасался именно последнего. Патриция обосновывалась в этом маленьком сообществе и создавала правдоподобную предысторию. Если бы ее планам суждено было осуществиться, она вернулась бы в свой дом и на работу со своей дочерью, которую, как она утверждала, забрал ее бывший. Члены ее ближайшего окружения никогда бы не усомнились в этом ребенке, и жизнь Николь навсегда бы изменилась безвозвратно.

С каждой минутой у Фила повышалось давление. Густая жидкость текла по его венам, грохотала в ушах, пока зрение не заволокло красной пеленой перед глазами. Планам Патриции не суждено было сбыться. Фил знал это всем своим сердцем и душой. Он также знал, что Роулингсы никогда, никогда не узнают, почему прекратились рассылки. Если бы Фил мог сделать это без чьего-либо ведома, он бы это сделал. К сожалению, он уже позволил Эрику и Тейлор участвовать в слишком большой части операции.

Пока Фил ждал прибытия Патриции в ее гостиной, Эрик поджидал рядом с машиной. За эти годы у двух мужчин сложилось доверие, которое приходит только со временем и опытом. Эрик был стойким бойцом, посвятившим свою жизнь Роулингсу, даже поначалу пожертвовав Клэр. Хотя Роулингс утверждал, что Эрик не имел отношения к похищению Клэр, Роуч нутром чуял, что Эрик помогал. Роулингс не смог бы вернуть ее в Айову в одиночку. Обратной стороной их партнерства было то, что сам Фил чувствовал то же самое. Если бы дело дошло до столкновения, а оно было близко, Фил всегда выбрал бы Клэр. Знание, что их две основные цели были объединены, дало Эрику и Филу общую цель. А с Николь сомнений не было: оба мужчины отдадут свои жизни.

Помощь Тейлор оказалась неоценимой. Розовая комната была тонким предупреждением, но заявления Ами были абсолютным сигналом. Никто не ожидал, что офис-менеджер юридической конторы «Даймонд» будет столь откровенна. Было сомнительно, что Эрик или Фил получили бы те же результаты с такой же легкостью. Тем не менее, в этот момент, когда Фил ожидал прибытия Патриции, Тейлор была в Айове с Клэр и Николь: чем меньше людей знали правду об этом дне, тем лучше. Время было выбрано идеально: поскольку Роулингса не было в городе, отсутствие Эрика и Фила выглядело бы так, как будто они сопровождали Роулингса в Чикаго.

Звук поворачивающегося в замке боковой двери ключа вернул Фила в настоящее. И снова его сердцебиение участилось, когда он услышал не только ее шаги по кухонному полу, но и звук ее голоса. По камерам наблюдения он узнал очень мало информации, но с помощью них у него был распорядок дня Патриции. Каждый вечер она возвращалась с работы, входила через кухню, запирала боковую дверь и вешала ключи на ближайший крючок. Следующей ее остановкой будет кофеварка. По ночам она не выходила из дома до утра. Никогда за то время, что он наблюдал, с ней никого не было.

Фил затаил дыхание, слушал, как говорит Патриция, и ждал другого голоса. Отозвался звук кофе машины Кёриг, но другого голоса не последовало. Он вздохнул, услышав подтверждение: Патриция разговаривала по телефону.

Бесшумно ступив в тень ее гостиной, Фил ждал, зная, что следующей остановкой будет ее спальня, где она переоденется. Как только ее разговор будет завершен, Фил планировал заявить о своем присутствии. Не было никакой необходимости скрываться. Патриция узнает его сразу, как только увидит. В прошлом у них было больше, чем несколько разговоров.

Пока она шла в свою спальню, все еще разговаривая, он вспомнил, что слышал о причине ее увольнения. Улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил, как Брент посвятил его в детали. Брент был тем, кто санкционировал более крупное, чем обычно, выходное пособие. В конце концов, Патриция Майлз была помощницей генерального директора миллиардного конгломерата. Полумиллиона долларов должно было хватить, чтобы обеспечить ее молчание и позволить ей ускользнуть. Изменение ее личности никогда не было частью сделки. Брент предложил Патриции Майлз блестящие рекомендации. Она могла бы легко перейти в любую компанию из списка Fortune 500 и преуспеть. Ситуация, с которой она теперь столкнулась, была создана её собственными руками.

Продолжая слушать, Фил натянул кожаные перчатки. Патриция все еще была в спальне, когда наконец попрощалась. Только когда она прошла по коридору к ожидающей ее чашке кофе, он дал знать о своем присутствии. Выйдя из гостиной, Фил бесшумно направился в ярко освещенную кухню.

— Мисс Майлз, — заявил он холодным, ровным тоном.

Плечи Патриции напряглись, когда он услышал, как она ахнула. Медленно она повернулась в его сторону. В ее глазах закружились смятение и страх, а гнев и решимость соперничали за господство. Раздвинув напряженные губы, она наконец спросила:

— Мистер Роуч? Что вы делаете в моем доме?

Медленно покачивая головой, он сказал:

— Ну же. Я уверен, вы можете придумать вопрос получше. У меня есть один вопрос: чем занимается выпускница Массачусетского технологического института и Стэнфордского университета в Оливии, штат Миннесота, работая помощником юриста? Особенно та, которая получила прекрасное выходное пособие с многообещающими блестящими рекомендациями? Мисс Майлз, вы могли бы вести светскую жизнь в Нью-Йорке или, еще лучше, где-нибудь за границей, возможно, в Лондоне.

Ее пепельная бледность усилилась, когда взгляд Патриции медленно скользнул по кухне.

— Я… я хочу, чтобы вы ушли.

Весеннее небо за окном начало темнеть. Он не мог бы придумать лучшего антуража. Помимо того, что Патриция скрылась с радаров, она также выбрала дом поодаль, по крайней мере, в полумиле от ближайшего соседа. Низкий смешок вырвался откуда-то из глубины горла Фила. Тот, который даже ему показался зловещим.

— Действительно, мисс Майлз, ваше время для предъявления требований истекло. Теперь у меня есть требования. — Ее испуганные глаза встретились с его. — Мисс Майлз, мои требования просты и понятны. Вам была дана возможность скрыться и продолжать жить своей жизнью. Вместо этого вы решили отомстить. У Роулингсов этого было более чем достаточно — достаточно, чтобы хватило на всю жизнь. Я хочу, чтобы вы исчезли из их жизни. Я хочу, чтобы вы никогда не пытались связаться с ними каким-либо образом снова.

— Кто сказал, что я…

— Не прикидывайтесь дурой. Ваш интеллект — вот, что завело вас так далеко. Попробуйте извлечь из этого выгоду. Это могло бы спасти вам жизнь. Скажите, что оставите их в покое.

— Спасти мне жизнь? — спросила она. — Что это значит?

— Я дал вам ответ. Произнесите его.

— Я оставлю их в покое.

Фил услышал, как ложь с легкостью слетела с ее языка.

— Я не знаю, что вы планировали добиться своей рассылкой, но что бы это ни было, все кончено.

— Объясните мне, что вы имеете в виду, кончено? — В ее глазах отразилась паника. — Что вы задумали? Мистер… Тони знает, что вы здесь?

Фил полез в карман.

— Нет. Никто не знает, что не в вашу пользу. Я здесь, чтобы вас предупредить.

— Предупредить меня?

— Откажитесь от своего квеста, что бы это ни было. Воспользовавшись почтовой службой США для отправки своих писем с угрозами, вы совершили федеральное преступление, которое карается лишением свободы на срок до двадцати лет.

Ее спина снова вызывающе выпрямилась.

— Я никогда никому не угрожала. И, насколько я помню, вы не служите в правоохранительных органах.

— Нет — еще один недостаток для вас. И вы действительно угрожали. Вы также пытались манипулировать и отравлять жизнь, что карается законом.

— Хорошо, — сказала Патриция, переступая с ноги на ногу, чтобы отойти от Фила. — Никто не может доказать, что это была я.

— Опять ошибаетесь, мисс Майлз. У ФБР есть ваша ДНК. Я гарантирую, что, если они поймают вас, вы проведете время за решеткой. Возможно, мы сможем организовать вам общую камеру с Кэтрин, раз уж вы пользуетесь ее идеей.

Румянец прилил к ее щекам.

— Это была моя идея — напомнить им, напомнить ей! Никто не возьмёт меня под стражу. Это она. Она вернётся в психушку, где ей самое место. Вы не понимаете. — Она качала головой, размахивая руками по бокам. — Я ему нужна. Я была рядом с ним. Я была там для него. Она сумасшедшая! Она его не заслуживает…

Патриция продолжала протестовать, когда рукоятка холодного пистолета в кармане куртки Фила идеально легла в его ладонь. Старому Филу очень хотелось положить конец ее нелепым рассуждениям; однако новый Фил вспомнил предупреждение Тейлор. Никогда Фил не беспокоился о последствиях своих действий; с другой стороны, никогда раньше у него не было таких забот и отношений, которыми он наслаждался в настоящее время. Узы, которые он чувствовал с Роулингсами, были обоюдоострыми. Хотя он начал наслаждаться общением и взаимопониманием, в этот момент он почувствовал, что та же самая связь ограничивает его возможности. Не то чтобы он не мог убить Патрицию. Он убивал и раньше, и, сделав это снова, гарантировал бы ей молчание в будущем. Дело было в том, что впервые на его памяти Фил не хотел рисковать жизнью, которой жил. Он не хотел исчезать. Залечь на дно при нынешней жизни было не вариант.

— Хватит! — провозгласил он.

Очертания пистолета были легко различимы сквозь ткань куртки Фила. Взгляд Патриции остановился на его кармане.

— Вы собираетесь убить меня?

Фил прищурился. Когда он шагнул вперед, ни в выражении его лица, ни в тоне не было заметно никаких признаков эмоций.

— Дайте мне ответы, правдивые ответы, и мы обсудим это.

На ее лбу выступил пот.

— Я… у меня здесь своя жизнь, — рассуждала она. Ее тело заметно дрожало, когда она отступила один раз, потом еще, медленно отходя все дальше и дальше. Каждое крошечное движение тщетно пыталось создать непроницаемую брешь, как будто еще одного шага было бы достаточно, чтобы обеспечить ее безопасность. На самом деле, она могла бы пробежать через весь дом, но пули из пистолета Фила никогда не промахивались мимо цели. Два человека продолжали пристально смотреть друг на друга, и только звук их дыхания прерывал нависшую тишину. Наконец скрип стула по потертому линолеуму возвестил об окончании отступления Патриции. В порыве отчаяния она вздернула подбородок и язвительно заметила, — Вы не можете ожидать, что моя смерть останется незамеченной.

Он ухмыльнулся.

— Вы живете жизнью, которой не существует. Нет никакой Мелиссы Гаррисон. Как только вы исчезнете, и, если кто-нибудь захочет провести расследование, они узнают правду: вы были ложью. Вас никогда не существовало.

— Н-но вы сказали, что ФБР следит за мной. Они узнают.

— Они узнают, что вы однажды добровольно исчезли, и сделали это снова. Вот что случается с такими психопатами, как вы. Возможно, вы догадались, что бюро следит за вами. Как только вы это выяснили, вы запаниковали и переехали.

Хотя Филу еще предстояло показать ей, что он прятал в кармане, ее плечи опустились, пораженная его рассуждениями.

— Какие у вас есть вопросы? — спросила она.

— Я хочу знать правду. Если вы будете честной со мной, возможно, мы сможем заключить сделку. Если нет… скажем так, я не заключаю сделок с людьми, которым не могу доверять.

Его профессионализм включился в работу. Больше это не было эмоциональным — он бы этого не допустил. Исход зависел от нее.

С трудом сглотнув, Патриция подняла глаза.

— Что вы хотите знать?

— Какие у вас были планы относительно Николь?

Патриция несколько раз моргнула, не сводя глаз с его ледяного взгляда.

— Я… у меня не было планов…

Фил снял пистолет с предохранителя. Слабый щелчок эхом разнесся по тихой кухне.

— Попробуйте еще раз.

Она сделала глубокий вздох.

— У меня не все было продумано, но я закладывала основу… — На ее глазах выступили слезы. — Она не заслуживает всего. Она забрала все это у меня.

Свободной рукой он схватил ее за руку.

— Что ты, черт возьми, несешь? Она маленькая девочка.

— Нет! Не она, — возразила Патриция. — Клэр! Она не заслуживает, чтобы он был её мужем. Я потратила на него годы. — Стряхнув хватку Фила, она возмущенно посмотрела на него. — Он водил меня по разным местам. Вы знали об этом? А она? Я сомневаюсь в этом. Я ходила с ним на деловые ужины и встречалась с партнёрами. — Она склонила голову набок. — И это было не только бизнесом. Мы путешествовали. Все закончилось, когда появилась она, и я должна была спланировать их свадьбу? В самом деле? Почему она ожидала, что я это сделаю?

Филу хотелось встряхнуть эту женщину. Когда она появилась? Как могла Патриция вообще обвинять Клэр в том, что её похитили и удерживали в плену? Он также сомневался, что это Клэр хотела, чтобы Патриция планировала её свадьбу.

Патриция продолжила:

— Отлично, вы все равно убьете меня. Скажите ей… скажите ей, что я также вернула бы его, если бы она не заманила его в ловушку, забеременев! Какая шлюха! Я только выяснила, была ли я той…

Фил вытащил пистолет, грубо закрыл ей рот и схватил за шею.

— Мое терпение на исходе. Я спрашивал тебя о Николь, а не о Клэр.

Ее глаза округлились, пока она хватала ртом воздух. Когда он убрал руку, она ответила:

— Она, Клэр, не заслуживает его ребенка. Я заслуживаю. Не знаю, что я собиралась с ней сделать, но я планировала забрать девочку.

Это было все, что Филу нужно было услышать. Сделав шаг назад, он кивнул.

— Я просил честности. Теперь мы уезжаем.

— Нет! — закричала она, хватаясь за край стола. — Я никуда не поеду. Я была честна. Это правда.

Одно касание по экрану телефона, и Фил позвонил Эрику.

— План А. Забери нас сейчас.

Глаза Патриции наполнились слезами.

— Что это значит?

— Это значит, что мы уезжаем отсюда. Попрощайся с Мелиссой Гаррисон.

ГЛАВА 11

Середина мая 2017

Клэр

Клэр вдохнула сладкие ароматы лосьона и пудры, держа крошку Бет на руках. Глядя на племянницу, она нежно провела кончиками пальцев по тонким светлым волосикам.

— О, Эм, разве ты не могла бы просто сидеть и обнимать ее часами?

С изумрудными глазами, в которых одновременно искрились и любовь, и усталость, Эмили ответила:

— Могла бы. Я действительно могла бы, но не думаю, что Майкл одобрил бы это.

Клэр усмехнулась. Возможно, ей стоило промолчать, но Клэр не сдержалась.

— Ты делала это с двумя, когда родился Майкл… — Она не сводила глаз с прелестной малышки, избегая усталого взгляда сестры. — Мне жаль, что тебе пришлось это сделать, но у тебя есть опыт общения с двумя детьми.

Эмили покачала головой.

— Нет, Клэр, не извиняйся. Мы любим Николь. Знаешь, я действительно думала, что у меня есть опыт. Я думала, что все будет так, как было, когда родился Майкл, но это не так. Это совершенно новый мир. Николь было семь месяцев, когда Майкл вошел в нашу жизнь. Нелегко было иметь двоих детей. Вот тогда мы и наняли Бекку. — Она вздохнула. — Слава Богу, мы наняли Бекку. Как я уже сказала, это было нелегко, но Николь не ходила, не разговаривала и не требовала внимания… кроме того, чем занимались младенцы. Это не было похоже на то, что сейчас. Майкл хочет поиграть и погулять. Николь была довольна тем, что была дома со мной и Майклом.

Клэр подняла глаза и увидела, что глаза ее сестры закрыты.

— Эм, почему бы тебе не вздремнуть? Шеннон и Бекки повели Николь и Майкла гулять. Я позабочусь о Бет в течение часа или сколько потребуется. Тебе нужно отдохнуть.

Глаза Эмили широко распахнулись.

— Нет. Я не могу этого сделать.

— Почему нет? Ты только что покормила ее. Смотри, ее глазки борются со сном. С ней все будет в порядке.

— Я… я просто… что, если что-то случится?

— Не говори глупостей, — усмехнулась Клэр. — Тейлор здесь. Все в порядке. Тебе следует воспользоваться этой возможностью и отдохнуть, когда выпадает такой шанс.

Подавив зевок, Эмили встала.

— И то правда, Клэр, спасибо. Я просто не могу. Я посплю, когда Джон вернется домой. Дай мне ее, и я положу ее в кроватку. Мы с тобой можем выпить кофе и посмотреть, как играют дети. Мы давно не разговаривали, по крайней мере, без детей или мужчин вокруг. — Потянувшись к дочери, Эмили спросила, — Расскажи мне, что с тобой происходит?

Клэр почувствовала холодок, когда крохотное теплое тельце Бет подняли с ее колен. Внезапно печаль наполнила ее грудь. Ей нужна была целая гамма эмоций, и, когда она созерцала внезапную пустоту, она ее получила. Борясь с осознанием того, что только что осталось невысказанным, Клэр изобразила улыбку. Ее сестра не доверяла ей своего ребенка. Пытаясь скрыть свою боль, Клэр сказала:

— Я в порядке, Эмили. Я пойду приготовлю кофе, а ты уложишь Бет. И встретимся на заднем дворике. Становится теплее, дети играют на площадке.

— Звучит здорово, — ответила Эмили, направляясь в детскую.

С каждым шагом Клэр думала о разочаровании, пронизывающем ее. Да, у нее были проблемы с психикой, но никогда в жизни она бы не подумала, что ее собственная сестра не доверит ей своего ребенка. Разве Эмили не знала, как сильно Клэр любит детей? С каждым шагом она пыталась подавить тоску. В этот момент ей в голову пришла новая мысль. Разве это не хороший знак? Ей нужен был диапазон эмоций из реальной жизни. Уменьшив количество лекарств, она жаждала еще раз испытать взлеты и падения. Клэр просто забыла, насколько болезненными могут быть падения.

Готовя кофе, Клэр пыталась сосредоточиться на позитиве. Она подумала, как Бет напомнила ей Николь в этом возрасте. Внезапно ее мысли вернулись к Мадлен. Нежное прикосновение доброй женщины, заботливые слова и богатство знаний были светом и поддержкой для Клэр в те первые несколько месяцев материнства. Мадлен не только научила Клэр и Тони обращаться с детьми, но и дала им возможность стать родителями. Думая о перспективе еще одного ребенка, Клэр знала, чего она хочет. Она решила, что, когда они с Тони останутся наедине, она поговорит с ним о том, чтобы пригласить Мадлен и Френсиса в Айову.

Эти мысли и планы отвлекли Клэр от чувства отверженности, когда она устроилась за уличным столиком Вандерсолов и наблюдала, как дети яростно бегают по двору, смеясь и пинаясь. В последние несколько недель Николь была одержима футболом. К счастью, на обоих детях были маленькие щитки для голени. Одному Богу известно, что случилось бы без них. Клэр покачала головой. Хотя ее дочь очень мало знала о настоящей игре, Клэр слышала голос Николь, перекрывающий хихиканье, постоянно напоминавший своему двоюродному брату о правилах, или, точнее, о ее правилах. Именно в такие моменты Клэр видела в их ребенке больше Тони.

Она чувствовала, что у нее есть веский аргумент в пользу природы, а не воспитания. Даже в отсутствие отца в течение первых трех лет ее жизни слова, действия и даже жесты Николь были миниатюрными копиями ее отца. И все же, когда эти мысли пронеслись в ее голове, Майкл упал на землю, держась за ногу. Прежде чем Клэр смогла встать, Николь опустилась на колени рядом с ним. Тайм-аут травмы был недолгим. Вскоре они оба вскочили на ноги, и игра снова была в самом разгаре. Клэр улыбнулась. Николь, возможно, и обладала решимостью Тони, но она также обладала мягкостью и состраданием, свойственной ее матери.

— О чём ты думаешь? — спросила Эмили, садясь и ставя маленький монитор на стол. Теплый послеполуденный ветерок мягко развевал их волосы.

— Я думала о том, как мне нравится наблюдать за Николь и Майклом вместе. — Клэр не хотела обсуждать ситуацию с Бет.

— Я тоже. Им так весело вместе.

Клэр кивнула, делая глоток кофе.

— Мне особенно нравится, как они изматывают друг друга, — сказала Эмили. — Я надеюсь, что они примут Бет в свой мирок.

— Мне тоже нравится часть про изматывание, и не волнуйся, они примут, — заверила Клэр. — Николь в восторге от того, что девочек теперь больше, чем мальчиков.

— Я боюсь, что они будут думать о ней как о помехе, потому что она моложе их.

— Ты думала, что я была помехой? — спросила Клэр с ухмылкой.

Эмили усмехнулась поверх своей чашки с кофе.

— Хммм. Может, мне не стоит отвечать на этот вопрос.

— Ну, может, Бет нужен кто-то ближе к ее возрасту?

Клэр уже несколько месяцев не обсуждала с Эмили тему ребенка. Ее сестра понятия не имела о той работе, которую они с Тони проделали, чтобы подготовить Клэр к беременности.

Эмили, прищурившись, посмотрела на Клэр.

— Если ты говоришь обо мне, то я думаю, что на какое-то время с меня хватит.

Клэр засмеялась.

— Ну, поскольку Бет едва исполнился месяц, я была бы шокирована, если бы ты снова захотела прыгнуть в это.

— Тогда я надеюсь, ты предлагаешь игровую группу. Клэр, ты не можешь думать о…

Клэр выпрямилась в своём кресле.

— Эм, не делай этого. Не превращай всё в ссору. Ты моя сестра. Ты должна быть мне подругой, а не матерью.

Эмили потерла лоб.

— Мне очень жаль, Клэр. Я устала и плохо контролирую слова.

— Нет, — ответила Клэр. — Когда речь заходит обо мне, у тебя вообще нет контроля над словами. Мы с Тони планируем попробовать завести еще одного ребенка.

Хотя ее голова двигалась взад и вперед, Эмили продолжала молчать.

— Мы ни во что не прыгаем, — продолжила Клэр. — Мы работали с моими врачами. Я отказалась от всех своих лекарств. — Она заметила, как расширились глаза Эмили. — Уже больше месяца. Нам нужно подождать еще немного, но все врачи за, и Тони тоже.

— Включая и доктора Браун?

— Да, она была первой, с кем я обсудила это. Я до сих пор встречаюсь с ней дважды в неделю, и Тони был на нескольких моих сеансах с ней. Мы осторожны. У меня все хорошо. Я чувствую себя хорошо, и именно это я имею в виду в лучшем смысле этого слова. Я бываю счастливой и грущу. Так и должно быть.

Эмили протянула руку и накрыла ладонь Клэр.

— Я не твоя мать, но я твоя старшая сестра. Я могу волноваться.

— Нет, Эм, не можешь. Тебе достаточно заботы о Джоне, Майкле и Бет. Беспокойство обо мне не является приоритетом. У меня фантастическая семья и жизнь с Тони, и Николь. Мы готовы попробовать её расширить. Тони даже сказал, что, если врачи решат, что мне не следует беременеть, мы могли бы усыновить ребенка.

— В самом деле? — Усталые глаза Эмили широко распахнулись. — Энтони Роулингс готов воспитывать чужого ребенка?

Настала очередь Клэр прищуриться.

— И что это значит?

— Хм, ничего. Я просто удивлена, вот и всё.

— Тебе не кажется, что можно любить ребенка, даже если не ты его родила?

— Ты знаешь, я знаю, что это возможно, — ответила Эмили.

— Тогда в чем проблема?

Эмили на мгновение закрыла глаза.

— Клэр, нет никаких проблем. Если вы действительно делаете это под наблюдением своей команды врачей, я счастлива. Я вижу, как Николь получает удовольствие от общения с Бет. Она будет в восторге от того, что станет старшей сестрой.

Поглощенные своим разговором, ни Клэр, ни Эмили не заметили приближающихся детей. — У меня будет сестренка? — спросила Николь, ее щеки порозовели от солнца и активных игр, а глаза широко раскрылись от вопроса.

Клэр протянула руку и погладила Николь по спине.

— Ты вспотела. Хочешь воды?

— Шеннон принесёт немного. У нас тоже будет маленький ребенок?

— Может быть, когда-нибудь, милая, — ответила Клэр. — Возможно, когда-нибудь. Сейчас ты старшая двоюродная сестра. Как тебе это?

— Мне это очень нравится!

Майкл подбежал к столу, когда на маленьком мониторе вспыхнул свет и весенний воздух наполнился звуками детского хныканья.

— Мамочка, малышка Беф снова плачет! — Повернувшись к Клэр, он сказал, — Малышка Беф много плачет.

— О, правда?

Закрыв уши руками, он сказал:

— Она плохая. У меня ушки болят.

Николь повернулась к своему двоюродному брату.

— Нет, Майкл, малышка Беф не плохая. Она хочет внимания тети Эм. — Она снова посмотрела на Клэр. — Правильно, мама? Прямо как мой щенок. Он не был плохим. Ему просто нужны были новые батарейки.

Клэр обняла Николь и подмигнула Эмили.

— Верно, милая, послушай, Майкл. Бет снова спит. Иногда мы все издаем раздраженные звуки и говорим вещи, которые не имеем в виду, когда хотим спать.

Эмили покачала головой.

— Хорошо, Клэр. Я поняла. Давай поговорим об этом позже, после того как я хорошенько высплюсь. Я знаю, что мое мнение не имеет значения. Мне очень жаль.

— Твоё мнение важно для меня. Мне просто нужна твоя поддержка.

— У тебя она есть. Я проявлю больше восторга после того, как хорошо высплюсь.

Взяв свой кофе, Клэр прокомментировала:

— Значит, примерно через год или около того?

— Да, — устало ответила Эмили. — Подумай об этом, прежде чем совершать что-то опрометчивое.

Клэр приподняла бровь.

— Ты готова отказаться от сна?

Кивнув, Клэр ответила:

— В мгновение ока, чтобы снова держать на руках малыша — моего малыша.

Теплый ветерок продолжал дуть, в то время как дети побежали обратно к ожидающему их футбольному мячу.

Конец мая

Фил

Фил просмотрел отчет ФБР. В двух словах, тот констатировал то, что он уже знал: бюро подтвердило, что Патриция Майлз жила в небольшом арендованном доме под псевдонимом Мелисса Гаррисон в Оливии, штат Миннесота. Согласно отчету, она работала помощником юриста у Джефферсона Даймонда, адвоката из маленького городка, проводящего расследования для фирмы. Мистер Даймонд утверждал, что в один прекрасный день она была на работе, а на следующий день — не вышла. Мало кто из ее коллег заявлял о личных отношениях с ней. Большинство опрошенных в городе людей знали ее по работе. Все они утверждали, что она была тихой и держалась в основном особняком. Ами Бич, офис-менеджер Джефферсона Даймонда, заявила, что навыки г-жи Гаррисон в области расследований впечатляли, и призналась, что не провела необходимую проверку биографических данных перед приемом на работу.

В небольшом доме, который снимала мисс Гаррисон, были найдены вещественные доказательства, связывающие ее с рассылками писем Роулз-Николс. Были даже заранее подписанные и готовые к отправке открытки. По ее личным вещам они смогли проверить ее ДНК. Это также подтвердило, что мисс Гаррисон, она же Патриция Майлз, была женщиной, которая запечатывала конверты. По неизвестным причинам мисс Гаррисон уехала. ФБР продолжит её преследование. В конце отчета бюро обратилось за помощью ко всем членам группы безопасности Роулингса. Они просили уведомить их, если возникнет что-нибудь необычное или придет другое подобное отправление.

Фил передал отчет Эрику, откинулся на спинку стула и стал ждать ответа.

Через несколько минут Эрик встретился глазами с Филом, и он спросил:

— Исчезла. Похоже, никаких признаков нечестной игры.

— Да, очевидно, что так и есть, по крайней мере, в этом отчете упоминаний нет.

Фил задавался вопросом, решило ли ФБР отказаться от доказательств грязных намерений по отношению к Николь, или они действительно не выяснили информацию, которую получил он и его команда. В любом случае, отчет подтвердил, что подозреваемая ФБР пропала без вести, и у бюро, похоже, не было подозреваемых или теорий относительно ее исчезновения.

Тейлор откинулась на спинку кресла и стала ждать.

— Я бы хотела прочитать это, как только ты закончишь, Эрик.

Он кивнул, продолжая читать.

Повернувшись к Филу, она спросила:

— У них есть какие-нибудь теории относительно того, почему она исчезла после попытки устроить свою жизнь?

— Нет, — ответил Фил. — Официально нет. Тем не менее, я поговорил со своим осведомителем, и невысказанный намек, который я уловил, заключался в том, что они считают, что мисс Майлз, возможно, заподозрила, что ФБР вышло на ее след, и решила сменить место дислокации.

— Ты тоже так думаешь?

Фил не ответил, поскольку его мысли вернулись к той ночи в Оливии.

Голос Тейлор вернул его в настоящее.

— Кто-нибудь из вас планирует рассказать мне, что произошло?

Эрик пожал плечами.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать. Похоже, она исчезла. Я думаю, мы просто будем присматривать за ней и за новыми рассылками. По крайней мере, теперь мы точно знаем, кого ищем.

Тейлор скрестила руки на груди и наморщила лоб.

— Я ездила в Оливию. Я не сказала ни слова мистеру или миссис Роулингс, и со мной так обращаются. Если вы думаете, что я достаточно наивна, чтобы принять этот отчет за чистую монету, вы серьезно меня недооценили.

Эрик встал и протянул ей страницы.

— Прочти это и посмотри, не найдешь ли ты что-то, что мы упустили.

Когда она потянулась за отчетом, взгляд Эрика встретился с ее глазами, и он прошептал то, что Фил не мог услышать. Холодный озноб наполнил комнату, когда Тейлор повернулась и встретилась со строгим взглядом Фила. Мгновение спустя дверь в офис службы безопасности закрылась, и Фил с Тейлор остались одни. Взяв страницы, Тейлор молча подошла к дивану и устроилась на мягкой коже. Ее голубые глаза изучали каждую страницу. Время от времени она останавливалась и перечитывала предложение или абзац. Фил не был уверен. Он не расслышал точно, что сказал Эрик, но по тому, как она посмотрела на них, он понял, что речь шла о Патриции.

Что бы она сказала или подумала, если бы узнала, что произошло в Оливии? Не то, чтобы ее послужной список был безупречен. Чем больше Фил узнавал Тейлор, тем больше он понимал, что они во многих смыслах сделаны из одного теста. Может, это и беспокоило его больше всего. Эрик принимал все как часть своей работы, часть своей ответственности. Он редко задавал вопросы. Фил знал, что Тейлор захочет узнать больше. Окажись он на ее месте, он бы точно хотел знать больше. После трех недель размышлений о том, правильно ли он принял решение, Фил все еще не знал. Это противоречие было чем-то новым. Никогда раньше он не сомневался в себе.

Фил отвернулся от Тейлор и посмотрел на мониторы, на которых изображались разные точки поместья. С тех пор, как он взял на себя охрану, камеры стали более совершенными, чем они были раньше. В новом доме также было меньше камер в комнатах. Первый этаж полностью находился под наблюдением, даже офис Роулингсов. Когда Фил впервые взял на себя охрану, это было предметом спора с Роулингсом, но Фил напомнил ему, что записанный разговор в его старом офисе был ключом к его невиновности. Они пошли на компромисс. Служебный канал был доступен только с соответствующим двойным кодом. Только Клэр и Роулингс имели доступ к половине кода. Следовательно, офис будет доступен к просмотру только в том случае, если один из Роулингсов и член службы безопасности будут согласны. Лужайки, сады, бассейн, детская площадка и вся внешняя территория находились под постоянным наблюдением. У парадных ворот была возможность физического или дистанционного управления. Никто не мог проникнуть в поместье без разрешения и регистрации.

Фил закрыл глаза и вспомнил.

Глаза Патриции наполнились слезами.

— Что это значит?

— Значит, что мы уезжаем отсюда. Попрощайся с Мелиссой Гаррисон.

Фил вытащил пистолет из кармана. Направив его на Патрицию, он сказал:

— У тебя есть две минуты.

В левой руке она крепко сжимала свой мобильный телефон. Он кивнул в сторону.

— Положи его на стол. Иди. Возьми все, что хочешь, чтобы уйти. Если у тебя спрятаны наличные, я рекомендую тебе взять их сейчас. Ты не вернешься.

— У меня нет…

— Есть, — сказал он, — в шкафу в ванной. А теперь иди.

Она двигалась медленно, обдумывая каждое сказанное им слово. Положив телефон, она повернулась.

— Откуда ты знаешь о деньгах?

— Мисс Майлз, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Я объясню это еще раз, когда мы уйдем.

Внезапно она быстро направилась в свою спальню. Когда Фил услышал, как закрылась дверь, он покачал головой и последовал за ней. Хотя та была заперта, маленький предмет, похожий на ключ, как и следовало ожидать лежал над косяком. Войдя в комнату, он обнаружил, что Патриция безуспешно пыталась открыть окно.

— Это старый дом, — спокойно прокомментировал он. — Окна красили слишком много раз. Не будь дурой. Я не один. Возьми наличные, обувь и куртку. — Он посмотрел на часы. — У тебя осталась одна минута.

— Я не буду забирать свои деньги. Если ты все равно собираешься убить меня, я не отдам тебе деньги.

— Пятьдесят секунд, и уверяю тебя, мне не нужны твои деньги. А вот тебе они пригодятся. Забирай их сейчас же.

За десять секунд до конца назначенного времени они вышли через боковую дверь в ночной воздух.

— Запри дом, — потребовал Фил.

Она посмотрела на него с невысказанными вопросами.

— Всё должно выглядеть так, как будто ты исчезла по собственной воле. И ты всегда запираешь дверь.

Кивнув, она вставила ключ в замок; однако, когда она начала двигаться к гаражу, Фил схватил ее за локоть и направил к подъездной дорожке.

— Нет, мисс Майлз, мы прокатимся.

Рука Тейлор легла на плечо Фила, вырывая его из мыслей и заставляя подпрыгнуть. Когда он повернулся, то ожидал увидеть гнев в ее голубых глазах; вместо этого в них была печаль.

— Расскажи мне. Тебе нужно поговорить.

— Мисс Уолтерс, уверяю вас…

Тейлор прислонилась к столу.

— Не надо. Я спрашиваю тебя не потому, что чувствую себя обделенной. Я спрашиваю тебя, потому что вижу твою боль. Я вижу, как ты потираешь шею и мотаешь головой из стороны в сторону. Я видела, как ты смотришь в камеры и проверяешь центральные ворота. Я знаю, что ты приходишь сюда посреди ночи и просматриваешь отснятый материал.

Фил начал протестовать. Она не имела права шпионить за ним. Но прежде, чем он смог сформулировать правильный ответ, она продолжила говорить.

— Я знаю, что ты принимаешь эту работу и эту семью близко к сердцу. — Наклонившись вперед, она сказала, — Я поняла. Я знаю о твоей семье.

Плечи Фила дернулись.

— У меня нет семьи.

— Ты не раз называл Роулингсов своей семьей. Я знаю о твоей кровной семье.

— Не смей! — Громкость его голоса возросла, он вскочил со стула. — Забудь все, что, как тебе кажется, ты знаешь. Моя личная жизнь не подлежит обсуждению.

Тейлор выпрямилась.

— Мы все занимаемся этой работой по разным причинам. Я понимаю, что тебя не было рядом с ними. — Она протянула руку и коснулась его груди. Тепло ее пальцев проникало сквозь материал, обжигая его кожу под ней. Когда Фил отступил, Тейлор продолжила, — Ты был за тысячи миль в Богом забытом рейде.

— Корея, — сказал он, подавляя малейшие эмоции. — Я находился в Южной Корее. Восьмидесятые были неспокойным временем. Ким Чен Ир был у власти в Северной Корее; напряжение между Северной Кореей и остальным миром нарастало. Были проблемы с Горбачевым…

— Ты был ребенком, тебе было около двадцати.

Фил кивнул.

— Я должен был уехать домой. У моего отца был оружейный магазин… Но мне предложили продлить. И я так и не попал домой.

Тейлор кивнула.

— Я знаю, и они умерли, пока тебя не было.

— Они не умерли. Они были убиты во сне подростком, который хотел ограбить магазин. Этот засранец уже однажды пытался ограбить его и провел в тюрьме всего одну ночь. Он стрелял в них из собственного пистолета моего отца. — Он покачал головой. — Мои родители жили в квартире над магазином.

Почему он только что сказал все это? Он не думал об этом, сознательно, годами — десятилетиями. Тейлор потянулась к его руке. Он посмотрел вниз на чужое прикосновение, думая о том, какой теплой и мягкой была ее кожа на ощупь.

— Тебя там не было. — Ее голос был мягким, но сильным. — Но ты здесь. Что бы ни случилось в Оливии, ты здесь. Вот что важно. Семья Роулингсов не живет над оружейным магазином. Никто к ним и близко не подойдет. Ты сделал все, чтобы защитить их.

Он убрал руку. Боль в груди была невыносимой. Дерьмо. Он лучше справлялся с ролью убийцы. Это был бизнес. Это чувственное дерьмо было болезненным!

— Нет! Я этого не сделал. Я мог все сделать, но не сделал.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Фил отошел, пройдясь по маленькому офису.

— Я мог бы. Эрик в любом случае поддержал бы мое решение. Ты что, не понимаешь?

— Нет, я не понимаю.

— Она была честна. Я спросил ее о Николь, и она была честна. Она могла бы солгать. Если бы она… — Он ущипнул себя за переносицу. — …Вот что я сказал себе, если бы она солгала…

Тейлор подошла к своему столу и села.

— Помоги мне, Фил. Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Он остановился и обернулся.

— Я спросил ее, каковы были ее планы относительно Николь. Она призналась, что планировала забрать ее.

Грудь Тейлор двигалась вверх и вниз с глубокими вдохами.

— Ты делал свою работу.

— Прекрати! — Он не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал себя таким растерянным. — Я не стал. Если бы я это сделал, я бы не смотрел на эти чертовы мониторы всю ночь напролет. Но… она была честна. Таков был уговор.

— Фил? — Золотистые искорки в его карих глазах блестели от влаги. — Пожалуйста, расскажи мне.

Он сделал глубокий вдох и выдох.

— Патриции нет в стране. Она провела в своем новом месте более двух недель. Я ничего о ней не слышал, и, очевидно, ФБР тоже. Я дал ей еще один шанс.

Губы Тейлор сложились в прямую линию.

— Значит, ты не…

— Мне следовало бы.

— Почему ты этого не сделал?

Он пожал плечами.

— Я планировал это сделать, но она не была в бреду. Она не была сумасшедшей. Она была просто одержима жаждой мести. Говорю, как будто я в конец размяк. — Он рухнул на диван. — Если кто-то в этом безумном мире и должен жаждать мести, так это Клэр. Однако она никогда не пыталась прийти к этому. Черт возьми, она простила Роулингса. Я просто подумал, что, если бы Клэр поговорила с Патрицией — чего я не хочу, чтобы она делала, — она увидела бы, что Патриция на самом деле не хотела Николь. Она хотела причинить боль Клэр за то, что ей причинили боль. Вся эта история настолько перевёрнута с ног на голову. Клэр не делала ей больно. Патриция положила глаз на то, что никогда не было её. Вместо того, чтобы сосредоточиться на этом, и забрать её жизнь и свободу, я убедил ее уехать. Я сказал ей убираться, пока ФБР не напало на след. Это был ее последний шанс на нормальную жизнь. Мы выплатили ей дополнительную долю к её выходному пособию и предоставили ей новое удостоверение личности. Мы объяснили, что она сама по себе. Мы также предупредили её. Однажды мы ее нашли. Если она когда-нибудь приблизится к ним или хотя бы пошлет еще одну открытку, я пообещал, что выслежу ее.

Наконец, он заставил себя встретиться взглядом с голубыми глазами Тейлор. Она изобразила улыбку.

— Спасибо.

— За что? — спросил он. — Признать, что я стал слабаком, и, если что-то случится с кем-то в этой семье, это будет моя вина?

Она покачала головой, и ее улыбка стала настоящей. Почему она улыбалась?

— Нет, — ответила она. — За то, что показал, что тебе не все равно и что ты хочешь поступать правильно. Из всего, что я узнала, эта семья, похоже, была поглощена жаждой мести. У тебя был шанс продолжить это, но ты этого не сделал.

— У нее не было плана. Если бы она… если бы она солгала… но она не солгала.

— Мы поможем. Ты ведь знаешь это, не так ли? Мы с Эриком хотим того же, что и ты. Я взялась за эту работу не ради денег или даже не ради гламурного времяпрепровождения.

Ее щеки покрылись румянцем, когда она обнаружила игривость в собственном заявлении.

Несмотря на свое настроение, Фил тоже усмехнулся, потому что, хотя зарплата была неплохой, рабочие часы определенно отстой.

— Я взялась за эту работу, — продолжила она, — потому что хотела найти место, где можно было бы устроить свою жизнь. Я видела преданность, которую испытывали и ты, и Эрик. Я хотела того же. Я хотела почувствовать себя сильной, и я чувствую. Я не считаю, что решение не убивать кого-то — плохое решение. Это заставляет меня ещё больше гордиться тем, что я в твоей команде.

Фил закрыл глаза и вздохнул. Он всегда был тем, кто нес груз. Будь то смерть его родителей или жизни, которые он отнял, это всегда было на нем и только на нем. Он никогда не думал делиться этим. Диван сдвинулся, когда Тейлор села рядом с ним. Он посмотрел в ее сторону. — Сам не знаю, что заставило меня рассказать тебе все это. Я никому ничего не рассказывал о своей семье. Я не говорил об этом больше двадцати лет.

Тейлор склонила голову.

— Иногда полезно поговорить. Надеюсь, ты знаешь, все, что ты скажешь, останется со мной.

Прежде чем он смог ответить, Тейлор наклонилась к нему. Внезапно его решение показалось правильным. Фил мог жить с этим, потому что он был не один. Аромат легких духов Тейлор наполнил его чувства надеждой на будущее не только для Роулингсов, но и для всех. Может, он становился мягче, но, когда ее губы приблизились к его губам, его мысли поглотило не его решение. Это было его желание почувствовать ее мягкость: ее губы, на расстоянии одного шепота, ее руки, как они согревают его кожу. А потом это случилось. Он продвинулся вперед или это все она? Это не имело значения. Грудь Фила наполнилась ощущениями, которые он похоронил так давно. Он ничего так не хотел, как раствориться в сладости ее поцелуя.

ГЛАВА 12

Конец июня 2017

Клэр

Клэр тихо прошла по темным коридорам и спустилась по лестнице. В доме было тихо и спокойно, c Николь уложенной в постели и крепко спящей, Шеннон, проводящей вечер не в стенах дома, и с Тони еще не вернувшимся из командировки. Безмятежность придавала ей силы, пока она пробиралась через гостиную к выходу на задний дворик. Клэр улыбнулась, посмотрев на небо Айовы. Черное бархатное одеяло высоко над головой сверкало миллионами звезд, сияющих, как бриллианты. Вдыхая влажный, знойный воздух и слушая пение цикад, Клэр на мгновение задумалась, видит ли Тони те же звезды из своего самолета. Заметил ли он их, когда летел домой к своей семье, или был погружен в работу?

Несмотря на поздний час, на ее коже выступил пот, когда она шла к бассейну. Выросшая в Индиане, разнообразие погоды в Айове никогда не удивляло Клэр, но в такие дни, как этот, с высокой температурой и удручающей влажностью, она напоминала себе о бесплодном зимнем пейзаже. Мысли о снеге, который покрыл их поместье полгода назад, помогли ей приветствовать и принять жару. Приблизившись к манящей прохладной воде, Клэр погрузилась в мысли и воспоминания. Она знала, что это ее гормоны сеют хаос: ее взлеты и падения были более драматичными. В одно мгновение она смеялась, а в следующее ей хотелось плакать. Хотя Тони волновался, доктор Браун заверила их, что все в порядке.

Тони и ее врачи были единственными, кто знал о ее беременности. Если не считать резких перепадов настроения, все шло хорошо. До сих пор она не испытывала приступов утренней тошноты, которые были у нее с Николь. Однако она была всего лишь на шестой неделе, и все еще впереди. Находясь на таком же сроке с Николь, Клэр даже не знала, что беременна. В этот раз все стало понятно, как только у нее появилась задержка. Планы ее и Тони по расширению семьи опережали график на месяц. Врачи сказали им подождать с планированием до этого месяца, и они так и делали — ну, за исключением одной ночи. На ее губах появилась улыбка, а щеки покрылись румянцем. Определенно казалось, что, когда дело доходило до рождения детей, ей и Тони не требовались месяцы практики. Тот факт, что она так и не забеременела ни во время их первого брака, ни раньше, свидетельствовал о приеме контрацептивов.

Оставив халат на шезлонге и сандалии рядом с ним, Клэр осторожно спустилась по ступенькам бассейна и погрузилась в прохладную воду. На коже не выступили мурашки, так как она вспомнила ту ночь:

Они с Тони были в Нью-Йорке одни. Хотя не совсем так. Такое случалось редко. Эрик поехал с ними, а Тейлор и Фил остались в Айове. Это был первый раз, когда они провели несколько ночей вдали от Николь с тех пор, как воссоединились как семья, и как бы Клэр ни ждала этого момента, она скучала по их дочери.

Тем не менее, ей удалось занять себя тем, что раньше доставляло ей удовольствие: поездка в спа-салон и прогулка по 5-й авеню. В середине мая погода стояла прекрасная, пока она гуляла по улицам Нью-Йорка. Прошло много времени с тех пор, как она была в городе, и она наслаждалась заразительной энергией его жителей. Бодрящая жизненная сила витала в воздухе, заряжая энергией как жителей, так и туристов. Когда мысли о Рудольфе пытались проникнуть в ее голову, Клэр вспоминала, что он все еще в тюрьме, а она в безопасности. Время от времени она задумывалась о почтовых рассылках Роулз-Николс. Они не получали их уже больше месяца. Тони сказал ей, что не знает, почему те прекратились, но был рад, что с ними было покончено. Клэр не была уверена, действительно ли они прекратили приходить или просто сделан перерыв. В любом случае успокаивающее чувство безопасности усиливало ее эйфорию.

Клэр забыла бодрящую суету Таймс-сквер и безмятежность Центрального парка. Шли часы, и она потерялась в собственном терапевтическом и оживляющем мире. Теперь, когда она стала матерью и в их жизни было много людей и обязанностей, одиночество в толпе казалось далеким воспоминанием. За всю жизнь Клэр не могла вспомнить, когда в последний раз она добровольно проводила день одна. Тем не менее, когда светило солнце и дул легкий ветерок, прогуливаясь по улицам среди толпы людей или сидя на краю фонтана в Центральном парке и слушая уличных исполнителей, Клэр чувствовала будто в неё вдохнули новую жизнь.

Доктор Браун часто просила ее оценить свои чувства, глубже вникнуть в них. Сидя на бетонном выступе с музыкой, витающей в воздухе, Клэр пришла к важному выводу. Она больше не боялась одиночества. Это не означало, что она хотела пребывать в таком состоянии все время, но она не боялась этого. У нее было время. Ее жизнь в «Эвервуде» и первые годы с Тони были адом одиночества. Хотя это не было осознанным решением с тех пор, как она покинула «Эвервуд» и воссоединилась с Тони и Николь, Клэр намеренно занимала себя всеми остальными. Будь то ее ближайшие родственники, дальние родственники, друзья или сотрудники, она оставалась на связи. Ни для кого не было секретом, что одиночество раньше беспокоило ее. Черт возьми, это было оружие, которым тайно владела Кэтрин, когда поощряла исчезновение Клэр. Деньги, которые предложила Кэтрин, были уловкой, чтобы снова изолировать Клэр. Однако годы спустя, окруженная незнакомыми людьми, она поняла, что ей нравится быть одной. Возможно, так было всегда. В одиночестве не было никакого страха, пока у нее были её близкие.

Клэр вызвала воспоминания о днях, проведенных на её озере. Недавно она ходила туда с Тони и Николь. Хотя они прекрасно провели вторую половину дня там, это время не было таким расслабляющим и возвращающим к жизни, как бывало раньше. Её озеро, лес, те минутки наедине с собой — помогли ей выжить. Она поняла, что это было так же необходимо в ее повседневной жизни, как и связи, которые она установила. Секрет заключался в равновесии.

В тот же день она также поняла, что, если поездка по Манхэттену может помочь ей осознать, ей не нужно проводить столько времени с доктором Браун. Если бы жизнь была уравновешивающим действием, и время в одиночестве было ее частью, тогда нужно было что-то отдавать. В дне, неделе или году было не так много часов, и Клэр не собиралась сокращать свое время с Тони или Николь. Она также не хотела упускать время с Эмили, Кортни, Мередит или Сью.

Клэр была готова снова начать жить. Когда действие лекарств исчезло, она была готова испытывать каждый день в полной мере. Это не означало, что она перестала ходить на консультации. Суд по семейным делам определил как минимум год в качестве одного из условий восстановления опеки Тони и Клэр. В «Эвервуде» также попросили год. Это не было обязательным условием, но, как и при приеме лекарств, постепенное снижение показалось разумным.

Когда Клэр шла по дорожкам парка, направляясь к улицам, она вспомнила ту ночь, когда Тони сделал ей предложение. На её лице появилась улыбка, когда она подумала о его словах. Хотя она не могла вспомнить их дословно, она помнила, как была шокирована его заявлением. Как бы сильно ни изменилась ее жизнь в тот день, когда он похитил ее, она также изменилась в тот вечер, когда он попросил ее стать его женой. Та ночь открыла шлюзы для чувств и эмоций, с которыми она боролась. Хотя у них было много взлетов и падений с той ночи почти шесть с половиной лет назад, Клэр знала, что любовь, которую она чувствовала в ту ночь, была лишь зачатком того, что она чувствовала сегодня.

Погруженная в свои мысли, Клэр вернулась в их квартиру уже после 18:30. С весенним солнцем, более длинными днями и постоянным людским гулом время было трудно определить. Когда она вошла в фойе их квартиры, у Клэр мелькнуло мимолетное видение мужчины из ее прошлого. Ушедшая аура отражалась от входа, когда темные глаза смотрели вниз с верхней площадки лестницы, а глубокий голос требовал ответов.

— Где ты была?

Хотя сцена, возможно, напоминала другое время, она значительно отличалась по реакции Клэр. Она не боялась ни его вопроса, ни последствий своей неосторожности. Честно говоря, она совсем не думала о его реакции, пока не увидела его. Она редко опаздывала; однако, когда это с ней случалось, она обычно старалась держать всех в курсе. Этот день и вторая половина дня касались не всех. Это было для неё: заново самой открыть себя.

— Я гуляла по городу, — ответила она с улыбкой, когда начала подниматься по ступенькам.

Он встретил её на середине лестницы.

— Я звонил тебе на телефон сотню раз.

Клэр поцеловала его в щёку.

— Наверное, я не слышала. Я не осознавала который сейчас час до тех пор, пока не села в такси, чтобы добраться до дома.

— И ты не могла позвонить?

— Тони, я уже ехала. — Игнорируя его тёмный взгляд, она спросила, — У нас какие-то планы?

Схватив её за локоть и сжав челюсть, Тони спешно повёл её в комнату. Прежде чем она успела подумать или осознать его действия, дверь закрылась, и его губы оказались на ее губах. Это был не тот милый и нежный муж, который однажды вновь вызвал волнение глубоко внутри неё.

Нет, этот мужчина был на взводе. Грубо, его пальцы схватили её за волосы, оттянув её голову назад и выставив её уже заклеймённый рот. Его невысказанный голод вырвался на волю в неистовстве, когда его язык потребовал входа, и ее губы охотно приоткрылись. Запах одеколона и вкус виски смешались, создавая одурманивающий коктейль, пока её губы сминали, а её внутренности плавились.

Когда его тело прижалось к ней, маленькие руки Клэр нашли его грудь и оттолкнули. Она должна была знать, что он остановится, если она захочет. Не то, чтобы она хотела этого, но, тем не менее, ей нужен был этот контроль над ситуацией, когда он внезапно оказался без него. Температура в их номере повысилась, и воздух замер, когда он отстранился, и темные глаза впились в изумрудно-зеленые.

— Тони? Что случилось?

— Я не мог дозвониться до тебя. — Он схватил ее за подбородок. — Ты хоть представляешь, что я буду делать, если потеряю тебя?

— Ты меня не потеряешь. Каждый раз, когда я задерживаюсь допоздна, это не значит, что что-то случилось.

Он возвышался над ней, и каждое его заявление звучало громче предыдущего.

— Тейлор или Роуча не было с тобой. Эрика тоже. Ты была совсем одна. Я не знал, когда ты вернешься. Я здесь с 16:00. Я даже позвонил в спа-салон. Они сказали, что ты уехала несколько часов назад. Я, черт возьми, с ума схожу.

Клэр потянулась к щеке мужа.

— Я здесь. Ты здесь. Так что… — Она пристально посмотрела на него из-под прикрытых ресниц, — … теперь, когда я у тебя есть, что ты хочешь со мной сделать?

Чернота его проницательного взгляда закружилась замшей, мягкий свет проник в темноту, когда жар его страха превратился в огонь безудержного желания.

Еще один рывок за волосы и ее голова снова откинулась назад, Клэр закрыла глаза, когда теплое дыхание с ароматом виски омыло ее щеки и шею. Хотя ее опухшие губы болели от его, его были заняты терзанием ее мягкой кожи поцелуями, которые начинались за ухом и спускались к ее шее и ниже. Пока он дразнил и дразнил чувствительную кожу ее ключицы, ее пальцы вплетались в его густую гриву. Стоны и мольбы наполняли комнату, поскольку каждое прикосновение напоминали Клэр о мужчине, который забрал ее тело и душу — мужчине, который когда-то играл главную роль в ее кошмарах, а теперь играет главную роль в ее жизни. Он был не ее звездой, а ее солнцем. Точно так же, как реальный небесный объект, который контролировал Солнечную систему, Тони был гравитационным притяжением, которому она охотно позволяла определять ее орбиту и согревать ее сердце.

Если у них и были планы на ту ночь, они не обращали на них внимания. Не было ни ужина в городе, ни бродвейского шоу, ни прогулки по Тайм-сквер, но никто, казалось, не возражал. Вместо этого их ночь была наполнена друг другом. Каждый отдавал и брал. Вместе они воссоединились как пара и родственные души. Они занимались любовью и говорили о своих сомнениях и открытиях. Клэр поделилась своим откровением об одиночестве, и Тони осознал, как ему тяжело без нее. Даже по прошествии стольких лет они делились и смеялись, разговаривали и плакали, а когда закончили, еще немного занимались любовью, пока их не одолел сон.

Только на следующее утро один из них вспомнил о рекомендации врача относительно альтернативных средств защиты. Они рассудили, что это была всего одна ночь, и врачи предупредили, что из-за возраста Тони это может не произойти естественным путем. Так каковы были шансы?

Вода омывала тело Клэр, когда она плыла под звездами Айовы, затерявшись в воспоминаниях той ночи. Той ночью они продолжили не только свое путешествие, но и зародили крошечное существо внутри нее. Закрыв глаза на мерцающие звезды, Клэр представила прикосновения мужа, и аромат хлорки сменился пьянящим ароматом одеколона.

Ее тело наэлектризовалось, как бывало только в его присутствии. Это была связь, которую они поддерживали столько, сколько она себя помнила. В словах или прикосновении не было необходимости. Когда они находились рядом, молекулы в воздухе перемешивались и передавалась энергия. Научным результатом термодинамики было тепло. Их результат ничем не отличался. Несмотря на прохладную воду, кожа Клэр внезапно потеплела. Она открыла глаза и увидела своего мужа: его пиджак, перекинутый через плечо, и льняная рубашка, переливающаяся цветами огней бассейна. Ее внимание привлекли не брюки от Армани или блестящие черные мокасины. Ее живот сжался от улыбки, когда его шоколадные глаза сверкнули.

— Добрый вечер, Клэр. — Его баритон разнесся по сельской ночи.

Тони

Время остановилось, пока Тони наблюдал за своей женой сначала из тени, а затем с террасы бассейна. Хотя ему было что сказать, он не произнёс ни слова; вместо этого он стоял и наблюдал, как Клэр плавает на поверхности разноцветной воды. Вся эта картина завораживала его: теплая звездная ночь, то, как ее волосы развевались вокруг ее прекрасного лица, ее умиротворенное выражение и даже улыбка, украшавшая ее губы — то появляясь, то исчезая, — как будто она вспоминала что-то, что делало ее счастливой. Она выглядела слишком красивой, чтобы ее беспокоить. Шли минуты, вода то отливала, то стекала по ее животу, и Тони задумался об их ребенке.

Он вспомнил ту ночь, несколько недель назад, когда он вернулся домой с работы и обнаружил Клэр в их комнате:

Это было не похоже на нее, быть вдали от Николь, и все же она была совсем одна и погружена в свои мысли, стоя у перил их балкона. Его взгляд проследовал в направлении ее взгляда, в сторону их заднего двора, где он увидел Николь с Шеннон на игровой площадке. Клэр повернулась только после того, как он полностью переступил порог стеклянной двери. Когда она это сделала, он увидел ее заплаканные щеки, и его сердце рухнуло.

— Клэр. — Его голос дрожал от неуверенности, когда он потянулся к ее плечам. — Что случилось?

Она покачала головой и прижалась к его груди. В голове Тони крутились разные варианты, каждый из которых был хуже предыдущего.

Через мгновение он приподнял ее подбородок и пристально посмотрел в ее влажные глаза. Даже несмотря на слезы, он знал, что может потеряться в ее изумрудном взгляде.

— Что бы там ни было, — успокаивающе предложил он, — мы всё исправим.

Ее тело напряглось.

— Тони, ты не сможешь это исправить. Я не хочу, чтобы ты это исправлял.

— Что ты хочешь? Что случилось?

Она глубоко вздохнула.

— Помнишь, мы обещали врачам, что не будем предпринимать попыток забеременеть до этого месяца?

Он кивнул, гадая, не передумала ли она. Если да, он поймёт. Он имел в виду то, что сказал об усыновлении. Черт, может, они смогут нанять суррогатную мать? Он никогда не думал об этом раньше, теперь же, идея ему понравилась. Это было лучше, чем рисковать здоровьем Клэр. Тони подумал, что он где-то читал, где они могут использовать яйцеклетку Клэр и его сперму. Да, это было бы лучше всего. Когда улыбка появилась на его губах, с его новой идеей, бессвязная речь Клэр начала доходить до него.

— …Я знаю, что мы не хотели этого. Не уверена, что это было той ночью в Нью-Йорке. Я имею в виду, что презервативы не на сто процентов эффективны. Я просто не знаю, что нам скажут.

Слова не имели смысла.

— Что кто скажет? Ничего страшного, если ты не хочешь попробовать в этом месяце. Может, будет лучше, если мы подождем…

Она отступила на шаг, ее глаза расширились.

— Тони, ты меня не слушаешь.

— Я пытаюсь. Ты что-то сказала о Нью-Йорке и презервативах.

На его губах появилась дьявольская ухмылка.

— Не думаю, что мы вспомнили об их использовании…

Это было не как в тот раз, когда она сказала ему, что беременна Николь. Это было явное недоверие. На секунды — которые показались длиной в дни — он не мог осмыслить ее слова. Это было иначе: сигналы были смешанными. Он вспомнил ту ночь в Нью-Йорке, их поглощенность друг другом. Меньше всего они думали о защите. Они долго обсуждали возможность зачатия. Если бы она была беременна, разве она не была бы счастлива? Почему она плакала?

Тони не отреагировал должным образом, когда она в последний раз сообщила ему о своей беременности. У него не было намерения снова испортить этот момент. Вызвав свою самую широкую улыбку и обняв Клэр, он оторвал её от пола.

— В самом деле? — спросил он, его темные глаза заблестели от волнения. — Уже? Ты беременна?

Печаль или страх, которые он видел, когда их глаза впервые встретились, рассеялись, когда она посмотрела вверх и ее щеки приподнялись.

— Ты не расстроен?

Тони поставил ее на ноги, взял за руку и повел к дивану на балконе. Хотя беспокойство и вопросы наводнили его разум, как только они с Клэр сели, Тони протянул руку и накрыл ее живот.

— Ты уверена? У нас там ребенок?

Клэр кивнула и улыбнулась, когда по ее щеке скатилась слеза. — У нас там точно ребенок. Я имею в виду, что домашний тест на беременность сказал, что да. Я еще не звонила доктору. Я хотела сначала сказать тебе.

— Почему ты мне не позвонила?

— Я хотела сказать тебе лично. Думаю, я боялась, что ты расстроишься.

— Расстроюсь? — спросил он.

— Да. — Она посмотрела на его руку, все еще лежащую на ее животике, и накрыла ее своей. — Мы должны были повременить.

Он нежно коснулся ее подбородка.

— Ну, не думаю, что могу расстроиться. Я имею в виду, что, если это произошло той ночью в Нью-Йорке, мы несем равную ответственность. — Он сел выше. — И, как мне кажется, миссис Роулингс, у нас есть новый маленький Роулингс, который хочет войти в этот мир. В этом предложении нет ничего, что могло бы меня расстроить.

Когда их губы соприкоснулись и ее миниатюрное тело приблизилось, Тони почувствовал вкус ее соленых слез, и весь остальной мир исчез. Больше не было слышно ни радостных шумов с игровой площадки, ни нежного летнего бриза, ни яркого вечернего солнца. Мир Тони принадлежал только ей: его жене, счастливой и довольной в его объятиях, когда несколько мгновений назад она была расстроена. Когда они, наконец, разорвали объятия, он услышал слова, захлестнувшие его, наполнив его, как ничто другое.

— Я так тебя люблю. Я представляла себе твою реакцию по-разному, но это было лучше, чем я когда-либо могла представить.

— Завтра идем к твоему врачу. Сообщи мне время, и я буду там.

Клэр хихикнула, вытирая щеку.

— Это так не работает. Мне нужно записаться на прием. Вероятно, они не смогут меня принять в течение нескольких дней.

Он склонил голову, пока их лбы не соприкоснулись.

— Завтра. Я хочу, чтобы тебя осмотрели завтра.

Тони был уверен, что его тон не оставляет места для споров. Он был бы счастлив использовать его на каком-нибудь ничего не подозревающем администраторе, если это необходимо.

— Хочешь, я позвоню?

Ее глаза закрылись, а голова двигалась из стороны в сторону.

— О нет. Я не хочу этого. Я позвоню.

— И завтра…

— Да, Тони, завтра. Я позвоню тебе, когда поговорю с врачом, и ты сможешь меня там встретить.

— Я встречусь с вами там.

Ее шея выпрямилась.

— Я в состоянии вести машину.

Пока она говорила, его улыбка вернулась.

— Я не говорил о Роуче или Тейлор, хотя ты знаешь, что я предпочитаю этот вариант. — Его рука вернулась к ее животу. — Я имел в виду тебя и нашего малыша.

Разноцветная вода продолжала накатывать и отливать, когда Тони представлял, как внутри его жены растет ребенок. Со временем это изменит ее, как произошло с Николь. Он вспомнил, какой сияющей она выглядела — ну, вплоть до конца беременности. Тогда Клэр выглядела несчастной. С того вечера, когда он узнал об их скором прибытии, настроение Тони колебалось от радости к отчаянию, от всего, что было между ними, и обратно к радости. Черт возьми, с такой путаницей в чувствах, иногда ему казалось, что это он был беременным. Не было никаких сомнений: если бы он мог, он бы сделал это. Тони отказался — абсолютно отказался — позволить чему-либо причинить вред Клэр, включая их ребенка. Тогда он вспомнил, что врачи дали свое разрешение. Они объявили Клэр достаточно здоровой, чтобы иметь ребенка. Акушер-гинеколог даже затронул вопрос о рождении Николь. Она не думала, что на этот раз будет что-то подобное, но если это произойдет, у них под боком современная больница, и кесарево сечение будет сделано незамедлительно.

Когда он не думал о возможных последствиях их решения, Тони сосредоточился на новой жизни, новом Роулингсе. Для человека, который никогда не ожидал, что у него будут дети или что он станет отцом, его сердце, казалось, могло буквально разорваться. Никогда он не представлял себе радости детей — радости семьи. То, что было между ним и Клэр, не имело ничего общего с тем, что он знал в детстве, и временами это было ошеломляюще. По правде говоря, Тони испытывал переизбыток любви к этому крошечному существу, о чем на тот момент свидетельствовал только синий знак плюса на белой палочке, а подтверждение доктора даже удивило его.

Теперь Тони понял, что потратил слишком много времени своей жизни, пытаясь заставить Роулза в себе и своем прошлом гордиться, пытаясь добиться признания от призрака. Опять же, было ли то правдой? Если бы у него не было навязчивой идеи, если бы он не провел свои первые сорок с лишним лет, исправляя необъяснимые ошибки, тогда он не стал бы ждать женщину перед ним, ту, которая плавала с время от времени появляющийся озорной улыбкой. Его щеки приподнялись, когда он задумался, о чем она думает. Нет, он больше никогда не пожалеет о потерянных годах. Если бы он это сделал, он бы пожалел о своей нынешней жизни, а это было невозможно.

Сняв пиджак, Тони перекинул его через плечо и подошел ближе к краю бассейна. С каждым шагом он задавался вопросом, как привлечь внимание Клэр. С заткнутыми ушами она, вероятно, не услышит его. Может ее обрызгать? Идея снять одежду и нырнуть в воду была привлекательной, но времена изменились. Во-первых, была Николь. Как бы Тони ни сомневался, что она проснется и спустится к бассейну, он не хотел рисковать. Другим отличием была женщина, которая доминировала в его мыслях и в настоящее время в его видении. Его жена заслуживала лучшего, чем быть застигнутой в компрометирующем виде охраной поместья.

Как раз в тот момент, когда Тони собиралась наклониться и брызнуть, самые великолепные изумрудные глаза во всем мире открылись, и на ее лице расплылась еще большая улыбка.

— Добрый вечер, Клэр.

Он пошел к ступеням бассейна, а Клэр поплыла в его направлении. Вскоре она поднялась по ступеням, и их губы встретились. Без единого слова они сказали так много всего. Прошло два дня с тех пор, как он был дома. Он ненавидел путешествовать без Клэр и Николь, но понимал. Он понимал, что Клэр не хотела, чтобы детство Николь прошло в съемных квартирах и самолетах, когда у нее была красота лета в Айове и все удобства пятизвездочного курорта за спиной. Это не означало, что они никогда не путешествовали, но иногда разлука была необходима. К счастью, учитывая возросшую роль Тима, это случалось не так часто.

— Добрый вечер, Тони. Я скучала по тебе, — сказала она с ухмылкой, когда вода из бассейна капала с ее тела и скапливалась в лужу возле его ботинок. — Я думаю, ты слишком одет для вечеринки у бассейна.

Он тоже скучал по ней, каждую минуту.

— Вечеринки? — заинтригованно спросил он. О чем бы она ни думала, это привело ее в приподнятое настроение. — Не думаю, что меня пригласили.

Подтянув его рубашку к воде, она поддразнила:

— Ты единственный ожидаемый гость. Разве ты не получил приглашение?

Ухмыляясь, он остановил ее продвижение к воде и приподнял ее подбородок.

— Хотя мне нравится, как это звучит, сначала расскажи, как ты себя чувствуешь.

Ее нижняя губа игриво выпятилась, когда она отпустила его рубашку и прошла мимо него, чтобы взять свой халат. Будь прокляты камеры, Тони хотел прикоснуться к тому, что было перед ним в белых танкини. Он не смог удержаться, и шлепнул ее по мокрой попке. Хотя контакт был минимальным, из-за влаги звук отразился эхом, когда Клэр подпрыгнула и улыбнулась в его сторону.

— Эй, ты не можешь этого делать!

— О, я не могу? — Его дьявольская ухмылка светилась в темноте. — Я думал, что я устанавливаю правила. Я задал тебе вопрос.

Она демонстративно сжала губы и надела халат. Наблюдая, как исчезает ее тело, одетое в купальник, Тони задавался вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем ее грудь начнет расти. Насколько он помнил, это было первое, что он заметил, когда узнал, что она беременна Николь. Возможно, так и было. Может, ему стоит расстегнуть халат и присмотреться. По мере того, как эти мысли приходили и множились, Клэр взяла его за руку и повела к стульям.

— Если ты не собираешься плавать, посиди со мной. — Она похлопала по подушке рядом с собой.

— Ты собираешься намочить меня.

— Таков мой план.

Покачав головой, он сел. Ему было наплевать на свою одежду, когда он обнял жену и притянул ее к себе.

— А теперь ответь мне. Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя великолепно! — Ее глаза широко раскрылись и заблестели. — Это действительно так. Я продолжаю ждать, что меня накроет утренняя тошнота, и это все еще может случиться, но пока я чувствую себя хорошо.

— Это нормально? — спросил он явно обеспокоенный. — Разве тебя не должно мутить?

Клэр пожала плечами.

— Я не думаю, что этому существует правильное или неправильное объяснение. Некоторое время меня тошнило с Николь. Некоторых тошнило дольше, чем меня. Бедная Джулия, ей все еще нехорошо — у нее второй триместр, и она все еще не может удержать в себе всё, что съела.

— Да, Брент рассказал мне. Он сказал, что она даже пару раз лежала в больнице.

Клэр сморщила нос.

— Мне ужасно жаль её, но я так не хочу. Единственное, что я замечаю, это то, что я более эмоциональна. Я читала Николь новую книгу о кролике, который потерял свою рукавицу. Хотя я только что купила её, она сказала мне, как ей понравилась эта история. Она сказала, что это была история, которую раньше читала тетя Эм. Я заплакала. Не думаю, что она догадалась, но после того, как я вышла из ее комнаты, я без причины плакала минут пять. Это все гормоны.

Тони нежно очертил круг по спине Клэр, когда она наклонилась к нему. Запах хлорки исходил от ее волос, когда прохладная влага проникла под его рубашку.

— Тише, не плачь сейчас. Наверное, хорошо, что она может говорить об этом так, будто это не имеет большого значения.

Клэр кивнула.

Он не всегда был самым проницательным, но ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что она плачет. Крепко обняв ее, он снова приподнял ее подбородок и большим пальцем вытер слезы.

— Ты не считаешь, что воды из бассейна достаточно для моей рубашки — ты считаешь, что ей также нужны слезы?

Клэр усмехнулась и покачала головой.

— Я люблю вас, миссис Роулингс. Мне нравится, что ты так эмоционально привязана к кролику без рукавиц, что это заставляет тебя плакать.

— У мистера Кролика были варежки, — поправила она. — Он просто потерял одну.

Тони наблюдал, как блеск вернулся в ее взгляд.

— Как насчет того, чтобы устроить вечеринку у бассейна наверху, в нашей комнате?

— У нас наверху нет бассейна.

Тони встал и взял ее за руку.

— Нет, моя дорогая, но у нас есть душ и большая ванна. Преимущество их в том, чтобы запретить купальник.

— О?

— Разве я никогда не упоминал об этом?

Ее губы изогнулись в понимающей усмешке. — Нет, мистер Роулингс. Я слышала многие из ваших правил, но этого не помню.

— Ты когда-нибудь надевала купальник в ванне?

Клэр покачала головой.

— Ты когда-нибудь надевала купальник в душе? — спросил он, когда они направились к дому.

— Нет, я не могу сказать, что надевала.

— Тогда это звучит так, как будто ты хорошо выполняешь свою работу, следуя моему правилу.

Клэр поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Я знаю еще несколько вещей, которые у меня хорошо получаются.

Он переплёл свои пальцы с ее.

— Думаю, у меня есть кое-какие представления, но нам лучше подняться наверх и проверить каждое.

— О, мы так и сделаем. Промежуточного списка с ограничениями нет. Это мое новое правило, — добавила Клэр с усмешкой.

ГЛАВА 13

Декабрь 2017

Фил

Во многих отношениях поместье Роулингсов было похоже на маленький городок: люди были близки, и мало что оставалось незамеченным. Хотя никому из персонала, кроме Шеннон, не требовалось проживать на этой территории, у Фила не было желания жить где-либо еще. Его чувства разделяли большинство других сотрудников. В старом поместье у каждого была своя комната в главном доме. Излишне говорить, что из-за близости их работы и проживания личная жизнь была не такая уж и личной.

Часы показывали начало двенадцатого, когда Фил услышал стук в дверь своей комнаты. Ухмыльнувшись, он натянул спортивные штаны и пошел открывать. Потянувшись к ручке, он ожидал увидеть Тейлор. Хотя они не всегда ночевали друг у друга, но это все же случалось. В скромной попытке сохранить свои отношения в тайне, они часто выжидали позднего вечера, чтобы наведаться друг к другу в гости.

Отношения Фила и Тейлор развивались с тех пор, как она впервые начала работать на семью Роулингс. Поначалу Фил задавался вопросом, был ли он единственным, у кого были чувства, выходящие за рамки профессиональных в области безопасности и коллеги. Он боролся с этими мыслями столько, сколько мог. Со временем все стало более личным. Первый признак не был по-настоящему сексуальным: это было родство. Фил мог поговорить с Тейлор, по-настоящему поговорить о вещах, которые он никогда никому не рассказывал. Это началось в тот день, когда он рассказал ей о своей семье, и продолжало расти. В ту ночь, когда он признался в своей неспособности защитить Клэр от Патрика Честера, он понял, что Тейлор была чем-то большим, чем просто другом.

Их разговоры не были односторонними. Хотя он думал, что узнал все, что можно было узнать о Тейлор Уолтерс, прежде чем санкционировал ее прием на работу, но в действительности и близко не бывало. Ее предыстория была такой же запутанной, как и его. То, что её подстрелили, стало поворотным моментом в ее жизни. Реабилитация была адом, и она ненавидела работать за кулисами. Ни один из них не был в браке, и даже не состоял в отношениях. Ни один из них не верил, что другому человеку можно достаточно доверять, чтобы впустить его, особенно раскрыть секреты. В некотором смысле, именно тогда, когда Фил понял, что он полностью принял Тейлор и доверил ей защищать Ролингсов, он также мог доверить ей свою собственную историю.

Возможно, так и должно было быть, как говорится в поговорке: птицы одного полёта.

В романтическом плане Тейлор была первой, кто сделал первый шаг. Честно говоря, если бы это было предоставлено Филу, они, вероятно, никогда бы не вышли из стадии друга/коллеги. При мысли о прошлой ночи кровь прилила к его щекам, а на губах расплылась улыбка. Они определенно вышли за рамки.

Дотянувшись до ручки, Фил открыл дверь. Его улыбка быстро исчезла при виде Эрика. Мрачное выражение лица друга красноречиво говорило о невысказанных тревогах. Наконец Фил нарушил молчание.

— Эй, дружище, что происходит?

Обеспокоенные глаза Эрика встретились с глазами Фила.

— Могу я войти? — Он сделал паузу. — Я имею в виду, ты ведь один, не так ли?

— Да, — сказал Фил, отступая назад и открывая дверь шире. — Входи. Что происходит? Ты выглядишь так, словно кто-то только что убил твою собаку, и я точно знаю, что у тебя ее нет.

Эрик закрыл за собой дверь.

— Я только что возобновил твоё наблюдение за Патрицией.

У Фила была программа, которая в постоянном режиме отслеживала ее виртуальное присутствие в ее новой личности. Начиная с ее присутствия на работе и заканчивая личным общением, каждый раз, когда Патриция Майлз входила в мир киберпространства, это должным образом регистрировалось и каталогизировалось. Хотя программа работала непрерывно, Фил не проверял ее каждый день. Поначалу он заглядывал в неё чаще, но в последнее время это случалось примерно раз в неделю.

— Почему?

Эрик пожал плечами.

— Я знаю, что ты регулярно её мониторишь. Думаю, с приближением дня рождения Николь и годовщины первого брака мистера и миссис Роулингс у меня возникло некое предчувствие.

— Предчувствие? — Филу не понравилась атмосфера, которую он ощущал. — Что ты нашел?

— Ничего.

Фил ждал большего, обдумывая ответ Эрика. Наконец, потянувшись за своим планшетом, он сказал:

— Чёрт. Что значит «ничего»?

— Я имею ввиду ничего. Нет никаких записей о том, что она что-либо делала в течение последних четырех дней.

Поскольку последний чек Фила проводился менее недели назад, четыре дня имели смысл. Активировав программу, Фил спросил:

— Ты говорил об этом об этом кому-нибудь еще?

— Нет. Я обнаружил это рано утром сегодня. Я провел несколько тестов, чтобы убедиться, что дело не в программе. Когда я не смог получить ничего определенного, я подождал, пока ты останешься один, чтобы посмотреть, сможешь ли ты узнать больше. Я надеюсь, что это какой-то сбой или сбой в системе наблюдения.

— Ты упоминал что-нибудь о Патриции — вообще — Роулингсу?

— Нет. С беременностью миссис Клэр, он выпустил ситуацию из вида. И я чертовски уверен, что не стал бы ничего говорить миссис Роулингс, не сказав ему сначала. Знаем только мы. Я хотел обсудить это с тобой. Я даже не был уверен, как ты относишься к тому, что Тейлор знает.

Двое мужчин сидели за столом друг напротив друга, пока Фил рылся в своем планшете, яростно печатая. –

Глупая сука. — Он ущипнул себя за переносицу. — Она так и не отказалась от своего плана.

Эрик кивнул в сторону планшета.

— Ты можешь подтвердить ее местонахождение?

Через мгновение Фил кивнул.

— В последний раз, когда я проверял, виртуально она всё ещё присутствовала в Лондоне. Ее учётные данные были активны с места работы и из дома. — Он продолжил печатать. — Я вижу, где она подала заявку на новую кредитную карту. — Кровь отхлынула от его лица, когда сердцебиение участилось.

— Дерьмо. Ты прав. Она уже как четыре дня не заходила на свою учетную запись с работы. Новая кредитная карта не на то имя, которое мы ей дали, но я могу её отследить. Она была достаточно глупа, чтобы использовать свой рабочий компьютер для заполнения заявки.

Двое мужчин сидели в тишине, пока Фил читал информацию на экране.

— Дерьмо. А вот и билет на самолет. Она, наверное, думала, что, если купит его в аэропорту с помощью новой кредитной карты, мы ничего не узнаем.

Голова Эрика медленно поворачивалась из стороны в сторону, он наблюдал за Филом.

Когда Фил поднял голову, его карие глаза сузились.

— Она чертовски глупа. Отследив карту, я даже могу увидеть отель, в котором она остановилась.

Эрик подался вперед.

— В Штатах?

— В Сидар-Рапидс.

Воздух в комнате рассеялся, в то время как звук их дыхания эхом отзывался в пространстве. Наконец, Эрик спросил:

— Ты можешь назвать номер комнаты?

Фил сглотнул, когда их глаза встретились.

— Да.

— Мы дали ей шанс — на самом деле два.

Не обращая внимания на непомерное давление, Фил сильнее стиснул зубы.

— На два больше, чем положено. Не говори никому ни слова — никому. Я вернусь к утру.

— Я пойду с тобой, — заявил Эрик.

— Нет, не пойдёшь. Ты останешься здесь. — Фил не стал дожидаться ответа Эрика. Он подключил режим наведения порядка. — Следи за воротами, просматривай мониторы. Нет никаких гарантий, что она сидит в том гостиничном номере. Блять! — Голос Фила повысился. — Она здесь уже три дня. Что, если бы она…?

— Как ты сказал, она глупа. Она не знает, что мы за ней следим.

— Она высокомерна. Она думала, что, используя новое имя при бронировании авиабилетов и отелей, мы не сможем ее найти.

Фил склонился над планшетом и стал набирать запрос. Только звук щелкающих клавиш наполнял воздух, пока он не встал и не сказал:

— У нее есть два билета на обратный рейс в Лондон, на послезавтра.

— Два?

— Да, второй билет на ребенка.

Эрик кивнул.

— Я прямо сейчас пойду в службу безопасности и займусь наблюдением. Если я тебе понадоблюсь, позвони. Я буду здесь.

— Если что-нибудь случится, ты ни черта об этом не знаешь.

— Ты шутишь, что ли? Ничего не случится. Я выучил свои уроки. У тебя они тоже есть.

— Да, — подтвердил Фил.

Небо было еще темным, когда Фил вернулся в поместье. Хотя, возможно, ему следовало чувствовать раскаяние, но его не было. Патриция планировала забрать Николь с собой в Европу. Он видел тому доказательства в ее гостиничном номере: наркотики, чтобы усмирить ее, и краска для волос, чтобы изменить ее внешность. Когда дело касалось его семьи или Патриции, эта тема не обсуждалась. На этот раз он не дал ей возможности объясниться.

Как только Фил нашел билеты на самолет, он узнал о планах Патриции. Для поездки та не только использовала новый псевдоним, но у неё было готово и новое имя для Николь. Он нашел их поддельные паспорта, когда убирался в гостиничном номере. По его мнению, план Патриции был подтверждением ее изобретательности, а также ее глупости. Ее удостоверение личности ни к кому не приведет полицию, потому что Шарлотты Петерсон не существовало. Кроме того, в Айове была зима. Поля были замерзшими и покрытыми снегом. Копать даже неглубокую могилу было все равно, что рыть камень, но Фил справился. Если ее тело не съедят животные, что весьма вероятно, то насекомые начнут пировать весной. Совсем скоро фермеры выйдут возделывать поля. Весна и осень были временем года, когда в сельской Америке часто находили тела: сезон посадки и сбора урожая. В конце концов, длинные пустынные участки шоссе, на которых на многие мили простирались только поля кукурузы и сои, были идеальными свалками. Это происходило постоянно. В попытке еще больше помешать усилиям полиции по установлению личности, Фил был достаточно любезен, чтобы оставить ее удостоверение личности — или ее фальшивое удостоверение личности. Без этого были бы проведены тесты ДНК. План Фила состоял в том, что при опознании улики будут приняты за чистую монету: женщину по имени Шарлотта Петерсон ограбили, убили и выбросили. Поскольку подобные случаи происходили постоянно, маловероятно, что будут проводиться какие-либо дальнейшие расследования. Дело будет закрыто, а государство избавится от ещё одного невостребованного тела.

Чуть позже пяти утра Фил незаметно направился в свою комнату. Повара скоро встанут, и он надеялся избежать их любопытных взглядов. Только когда закрыл дверь своей комнаты и обернулся, он увидел Тейлор. Она приняла сидячее положение с того места, где заснула на его диване.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Ее голубые глаза оглядели его с головы до ног, очевидно, разглядывая засохшую грязь на его ботинках и джинсах. Когда она не ответила, он молча прошел мимо нее в свою спальню. Глядя в зеркало, он пытался представить, что она увидела. Грязными были не только его джинсы и ботинки, но и куртка. Сняв её, он посмотрел на рубашку под ней. Мятый хлопок прилип к коже, влажный от пота. К счастью, крови не было. Стянув рубашку через голову, он швырнул ее в кучу белья. Сделав это, он увидел Тейлор, прислонившуюся к дверному косяку.

— Я никогда не думала о тебе как о типе с четырьмя колесами.

— Тейлор…

Она покачала головой.

— Пожалуйста, не надо.

Вздохнув, он сел на край кровати и начал расшнуровывать ботинки. Он не хотел, чтобы она знала, что он сделал. Это было не из-за ложного чувства гордости. Фил не беспокоился о том, что она подумает о нем. Он рассказывал ей о том, чем занимался в прошлом, а она делилась тем, что делала сама.

Нет, он не хотел, чтобы она знала, потому что хотел защитить ее. Защитить ее, Роулингсов, всех. Чем меньше людей будет знать о том, что произошло, тем лучше. Фил не заметил ее движения, но теперь кровать зашевелилась, и она села рядом с ним, положив руку ему на спину.

— Я не хочу, чтобы ты лгал мне, — сказала она.

— Я не хочу, но ты должна понять… — Он продолжал смотреть вниз на свои теперь расшнурованные ботинки.

Тейлор потянулась к его лицу и повернула его к себе.

— Я понимаю. — Она нежно поцеловала его. — Сегодня я отвезу миссис Роулингс и Николь в дом Симмонсов на ее вечеринку по случаю рождения ребенка. Шеннон едет с нами. Эрик отвезёт мистера Роулингса в офис. Я не думаю, что он будет там весь день, но в любом случае Эрик позаботится об этом. Поспи немного…

— Нет, я не смогу уснуть. — Он все еще не мог смотреть ей в глаза.

Она погладила его голые плечи.

— Ты можешь. Адреналин спадет, и ты рухнешь. — Она поцеловала его в щеку. — Я здесь.

Фил кивнул.

— Я не могу тебе сказать.

Она продолжила гладить его плечи.

— Я не спрашиваю. Когда-нибудь, если ты будешь готов, я буду здесь.

Он повернулся, чтобы встретиться с ее светло-голубыми глазами. Фил не знал, что он ожидал увидеть: порицание, подозрение или, возможно, осуждение. Чего бы он ни ожидал, это было не то, что он увидел; вместо этого было понимание и принятие. Нежно поцеловав ее, он кивнул.

— Почему ты была здесь? Как ты…

— Я как раз направлялась к тебе, когда увидела Эрика. Он меня не заметил, а я выжидала, когда он уйдёт. Он это сделал, но и ты ушёл в то же время. Когда ты не вернулся, я пошла обратно в главный дом в офис службы безопасности и нашла его.

— Он…? — Фил остановился, опасаясь ответа.

— Нет. Я не стала совать нос не в свое дело. Скажу лишь, что он был взволнован. Я не знаю, что случилось. — Она взглянула на грязные ботинки и джинсы Фила. — И я не хочу знать, но я думаю, тебе следует попытаться уснуть.

Руки Фила внезапно отяжелели, плечи заныли. Сжимая и разжимая пальцы, он застонал. Он не привык к ручному труду, и работать лопатой по мерзлой земле было невероятно сложно. Фил кивнул.

— Сначала я подумываю о горячем душе.

Тейлор снова поцеловала его.

— Я бы присоединилась к тебе, но, полагаю, ты не в настроении.

Уголок его рта приподнялся, когда он оглядел ее с головы до ног. Хотя большая часть ее длинных волос была собрана в свободный хвост, из-за сна несколько непослушных прядей свисали рядом с ее милым личиком. Ее мягкие брюки были обтягивающими во всех нужных местах, а большая футболка была широкой у шеи и открывала одно из ее обнаженных плеч. Ее темно-красные блестящие ногти на ногах выглядывали из широких отворотов брюк. Филу нравилось, что никто, кроме него, никогда не видел эти отполированные ноготки на пальцах ног. Протянув руку, он заправил прядь волос ей за ухо. Глядя в ее голубые глаза и любящую улыбку, он размышлял о том, как сильно ему нравится расслабленная Тейлор. Мягкость резко отличалась от ее профессионального поведения.

Прикоснувшись к ее лбу своим, он сказал:

— Я знаю, что я идиот, что отказываюсь от твоего предложения, но ты права. Думаю, я разбит и мне нужно попытаться поспать.

— Не волнуйся, — прошептала она, обхватив ладонями его щеки и поцеловав в губы. — На сегодня мы с Эриком прикроем тебя.

Фил кивнул.

— Кроме того, я предполагаю, что наш уровень угрозы снизился.

Фил закрыл глаза. Черт, даже его веки отяжелели.

— Тейлор…

Она встала и посмотрела на часы на прикроватной тумбочке Фила.

— Черт, половина персонала скоро встанет, а тут я иду: девушка после бурной ночи.

Он потянулся к ее руке.

— Сожалею.

— А я нет. Я рада, что ты вернулся, и верю, что это никому здесь не аукнется?

— Я сделал все возможное, чтобы так и было.

— Мы больше ничего не можем сделать.

Она наклонилась и снова поцеловала его.

— Я скажу Эрику, что ты вернулся.

— Я позвонил ему, но спасибо.

С легкой улыбкой Тейлор вернулась в гостиную. Когда Фил снял ботинки, он услышал:

— Мой звёздный час, вот и я.

Неся покрытые грязью ботинки в ванную, он решил, что их нужно тщательно почистить, а его одежда отправится в стиральную машину, прежде чем он поставит свое уставшее тело под душ.

Несколько часов спустя непрерывный звонок его мобильного телефона вернул Фила к жизни. Все его тело болело, когда он перекатился на звук. Сколько времени? Он боролся со своей ориентацией в пространстве, когда на экране появилось имя: Роулингс.

— Алло, — выдавил Фил, стараясь, чтобы голос не звучал так, будто он спал в середине дня.

— Роуч, нам нужно поговорить.

В голове у Фила внезапно прояснилось. Неужели кто-то предупредил Роулингса? Он сел в постели, убеждая себя, что ни Эрик, ни Тейлор не сделали бы этого. Могло ли быть найдено тело Патриции? Так много мыслей пронеслось в его голове, когда Фил ответил:

— Сейчас?

— Да, сейчас. Приходи в дом. Я в кабинете.

Фил закрыл глаза, связь оборвалась.

Клэр

— Эта вечеринка для моего братика. Моя вечеринка будет больше! — воскликнула Николь.

Клэр покачала головой.

— Ну, я не уверена насчет больше, но она будет для тебя.

— Ага, — Николь протянула руку и обратилась к округлившемуся животу Клэр. — Сегодняшний день для тебя, детка. Может ты решишь стать сестренкой?

— Дорогая, мы уже говорили об этом. Врачи видят твоего братика с помощью специальной камеры, и они знают, что он мальчик.

— Откуда они знают?

Клэр перевела взгляд с Николь на Шеннон, которая с ухмылкой качала головой.

— Боже мой, я не готова к такому разговору с моей трехлетней дочерью.

Все остальные дамы на вечеринке рассмеялись.

Николь наморщила лоб.

— Мне четыре года.

— Ну, еще не совсем, — поправила Эмили.

— Тетя Эм, а врачи видели Бефф и знали, что она девочка?

— Да, видели.

— Мам, а ты тоже знала обо мне?

— Мы этого не видели. Помнишь, мы с папой были на острове, когда ты родилась. Когда мы пытались выяснить это, ты не хотела рассказывать — ты нас дразнила.

— Может, моя сестра тоже тебя дразнит. — Она прижалась губами к животу Клэр. — Ты там дразнишься?

— Миссис Роулингс, я с радостью отведу Николь в другую комнату. Я захватила несколько книг и игр, — предложила Шеннон.

— Николь, почему бы тебе не пойти с Шеннон, а когда мы будем открывать подарки твоего братика, ты сможешь мне помочь.

Николь встала со стула.

— Хорошо.

Она взяла Шеннон за руку, и Клэр одними губами сказала «Спасибо» своей няне.

— Вау, Клэр, я не могу дождаться, когда увижу тебя с двумя, — сказала Мередит с улыбкой.

Клэр откинулась назад и потянулась.

— Я готова.

— Мне знакомо это чувство, — сказали Эмили и Джулия в унисон и рассмеялись.

— А теперь, Клэр, — начала Сью. — Я думаю, пришло время выложить все начистоту. Эта вечеринка будущей мамочки — прекрасная возможность поделиться со всеми нами, твоими самыми близкими друзьями, именем, которое вы с Тони выбрали для своего сына.

Клэр сжала губы и улыбнулась.

— Мы много говорили о его имени и думаем, что нашли идеальное. Я имею в виду, что быть сыном Энтони Роулингса непросто. Его имя должно быть особенным, как и имя Николь для нас. Когда он присоединится к нам, мы сообщим вам об этом.

Шепот понимания заполнил комнату. Наконец, Кортни спросила:

— Кто-нибудь хочет съесть что-нибудь еще или еще кофе или чай?

Пока все болтали, Клэр оглядела гостиную Кортни и удовлетворенно вздохнула. Она была окружена своей семьей и друзьями. Было что-то во всеобщей поддержке, что облегчило эту беременность, в сравнении с ее первой.

Как раз в тот момент, когда они собирались открыть подарки, Кортни встала.

— Прежде чем мы начнем, я пообещала Тони, что помогу ему с его подарком. Вы все знаете, каким убедительным он может быть. Что ж… — Она улыбнулась Клэр. — Во-первых, я убедила его, что ему не понравится эта вечеринка, но это не помешало его плану. Он хотел сделать Клэр подарок, который она не забудет.

Вся комната затаила дыхание в предвкушении, пока Клэр размышляла о том, что Тони счел бы незабываемым подарком. Детская была уже закончена и полна всего. Она была намного больше, чем у Николь на острове, но, как и у Николь, она была присоединена к их комнате. Клэр вспомнила, как слушала, как Тони укачивал и вёл разговоры с их дочерью посреди ночи. Накормив Николь, она лежала без сна и слушала, как он обещал ей луну, звезды и свою бесконечную любовь. Когда подрядчики составляли планы для детской, Клэр знала, что хочет этого снова.

— Детское автокресло, усыпанное бриллиантами? — предположила Эмили.

— Может быть, золотая колыбель? — ответила Сью.

— Я думаю, тут можно гадать весь день и все равно не найти правильного ответа, — сказала Кортни. — Лично я думаю, что он слишком долго скрывал свой подарок. И ты знаешь, как тяжело мне даются секреты. — Она пожала плечами и с усмешкой добавила, — Хотя… Мы с Брентом наслаждались тем, что эти подарки были здесь с нами в течение последних двух дней.

— Два дня? — сказала Клэр, повернувшись к арке. Она с трудом поверила своим глазам, когда увидела Френсиса и Мадлен, и в горле образовался ком. — Ох! — воскликнула она, когда Кортни помогла ей подняться со стула; она бросилась к паре и её заключили в жаркие объятия.

Когда слезы и объятия наконец утихли, Мадлен сказала:

— Мадам Эль, может быть, в следующий раз, когда у вас будет бебе, может это произойти тогда, когда погода будет теплее? Мы впервые видим снег. Здесь очень холодно.

Все в комнате взорвались смехом.

— О, Мадлен и Френсис, не уверена, что будет следующий раз. — Она потянула их за руки, усаживая рядом с собой. — Как надолго вы сможете остаться?

— Как надолго ты хочешь, чтобы мы остались? — спросила Мадлен.

— Настолько мы и останемся, — добавил Френсис с широкой любящей улыбкой.

— Мы так рады быть здесь, но… — большие темные глаза Мадлен сузились. — …Эту крошку, не я буду принимать.

— Нет, Мадлен. Этот малыш родится в больнице.

Клэр всех представила или повторно представила. Многие дамы познакомились с Френсисом и Мадлен год назад, когда все они посетили остров. Ее сердце наполнилось любовью, когда она увидела добрую пару и их искренние улыбки. Когда она позвонила и попросила их приехать в Айову, они опасались покидать остров. Несмотря на разочарование, Клэр их понимала. Это была долгая поездка, и ни один из них никогда не был в Соединенных Штатах.

Когда комната наполнилось болтовней, вошел Брент.

— Френсис, теперь, когда Клэр знает, что ты здесь, не хочешь ли ты спуститься со мной вниз? В этой комнате много эстрогена.

Френсис кивнул.

— Я не уверен в эстрогенах, но, если там будет меньше смеющихся дам, я говорю «да». — Он потянулся к руке Клэр. — Мадам Эль, мы так счастливы быть здесь. Спасибо.

Клэр сжала его большую руку.

— Спасибо. Я чувствую себя лучше, когда вы двое здесь.

Только ближе к концу вечеринки в дверь Кортни позвонили. Клэр не нужно было смотреть: она знала, кто не мог остаться в стороне. Когда она все-таки посмотрела в сторону двери, несмотря на переполненный зал, ее глаза встретились с его, и ее сердце растаяло. Она увидела удовлетворение в его дьявольской ухмылке — ему удалось её удивить.

Тони был не один. С ним был Фил, который выглядел жутко уставшим. Через мгновение Фил извинился и присоединился к мужчинам внизу, а Тони направился к Клэр. Пол и стол вокруг нее были завалены подарками.

— Ну, моя дорогая, похоже, наш малыш увидит свет, основательно нагрев ручки. Ты довольна подарками?

— Они не для мамы. Они для моего братика, — поправила Николь.

Не сводя глаз с мужа, Клэр ответила:

— Мне нравятся все подарки, и я не могу поверить, что ты так меня удивил. Как они могли пробыть здесь два дня, а ты мне ничего не сказал?

Тони усмехнулся.

— Это было сложно. Я даже не сказал Роучу до сегодняшнего дня. Я не был уверен, что он сможет скрыть это от тебя. Как только я сказал ему, он настоял на том, чтобы пойти со мной, чтобы увидеть их. — Тони повернулся к Мадлен. Слегка поклонившись, он сказал: — Привет, Мадлен. Добро пожаловать.

— Месье.

— Клэр, — спросила Кортни, — ты помнишь, как вчера хотела прийти и помочь мне подготовиться к этой вечеринке?

Клэр кивнула.

— Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что не стоит? Мы с Мадлен готовили.

Клэр потянулась к руке Мадлен.

— О, готовить с тобой! Как же мне нравится готовить с тобой.

— Ты все еще готовишь? — шутливо спросила Эмили.

— Ну, не совсем, но я готовила на острове. Мадлен научила меня некоторым из самых удивительных блюд.

— Да, мадам Эль, мы можем готовить. — Мадлен выглянула в окно. — Думаю, морепродукты здесь не такие свежие.

— Составь список, Мадлен, — сказал Тони. — За твои фантастические блюда я принесу тебе все, что нужно, и как можно более свежее.

Она улыбнулась, когда посмотрела на свои колени.

— Мсье, вы всегда так добры.

В тот же вечер Клэр, Тони, Шеннон, Фил, Тейлор, Мадлен и Френсис все сидели в гостиной поместья Роулингсов и болтали. Каждый раз, когда Мадлен пыталась что-то сделать для Клэр, Клэр напоминала ей, что она гостья в их доме.

— Нет. Мы приехали помочь вам, а не для того, чтобы нам прислуживали.

— Вы уже помогли мне. Я знаю, что теперь, когда вы двое здесь, все будет хорошо.

Улыбка Френсиса осветила комнату.

— Мы молились за вас и этого маленького мальчика с тех пор, как позвонил месье. Все будет хорошо и с тобой, и с ним, мы это знаем.

Клэр не была уверена, как подобное заявление могло облегчить ее беспокойство, но оно помогло. Покой окутал их, как одеяло, которое согревало и утешало не только комнату или поместье, но и ее саму. Сначала Клэр думала, что это чувствует только она, но по прошествии нескольких недель она поняла, что это затрагивает всех. Николь была по уши влюблена во Френсиса и Мадлен, и это чувство было взаимным. Они души в ней не чаяли, как бабушка с дедушкой. Николь часами сидела и слушала рассказы Френсиса об острове и их рае, точно так же как Клэр помнила, делала, когда жила с ними.

Будь то Шеннон или повара, никто, казалось, не возражал против помощи Мадлен. Она была другом каждому. Лишь в начале года Мадлен рассказала Клэр секрет, который, по-видимому, только она не осознавала полностью.

— Мадам Эль, у вас благословенный дом. — Они с Клэр складывали маленькие голубые и зеленые боди и другую крошечную одежду.

— Спасибо, Мадлен. Я согласна.

Внезапно большая темная рука накрыла ее руку.

— Мы молились о любви в вашей жизни. Вас окружает так много людей, которым не все равно.

— Я знаю. Спасибо, что напомнили мне.

— И месье Фил, мы с Френсисом счастливы видеть его с кем-то, кто тоже по-настоящему любит его.

Глаза Клэр широко открылись.

— Месье Фил? Мы все его любим. Не знаю, что бы мы без него делали.

— Да, но не той любовью: а такой, что существует между вами и месье Роулингсом — это написано у них на лицах.

— Вы имеете в виду Тейлор? — спросила Клэр, когда она перестала делать то, чем занималась и попыталась вспомнить. Неужели она была настолько поглощена своими заботами, что не заметила этого? Возможно, так и было. Она как-то упомянула об этом Тони, но это было давно. Клэр размышляла над информацией Мадлен. Она знала, что не стоит подвергать сомнению слова Мадлен. У милой женщины, несомненно, было шестое чувство ко всему и каждому.

— Не думаю, что осознавала. — Ее изумрудные глаза сверкнули. — Я рада за них… но они не показывали этого, так что нам лучше сделать вид, будто мы не знаем.

Мадлен продолжала складывать одежду в комод цвета спелой вишни.

— Слова — не единственный способ нашего общения. Вы можете дать свое благословение своими действиями. Я думаю, он боится рассказать вам.

— Почему? Он вам это сказал?

— Нет, Мадам Эль. В этом не было необходимости.

Клэр не ответила, обдумывая слова Мадлен. Они с Филом были друзьями. Он защищал ее и Николь, когда они больше всего в этом нуждались. Он остался верен ее семье, когда в мире царил хаос. Она хотела, чтобы он был счастлив, и, если Тейлор сделает это, она точно не будет против. В конце концов, он был единственным, кто поддерживал ее и Тони. Если бы он не вернулся в Европу и не привез Тони на остров, жизнь Клэр, равно как и жизнь Николь, была бы совершенно другой.

Несколько дней спустя Клэр пригласила Фила к себе в кабинет для разговора тет-а-тет. Пока они сидели и разговаривали, их многолетняя дружба была очевидна. Как и многие отношения в жизни Клэр, все началось довольно нетрадиционно — Фила послали в Калифорнию шпионить за ней, — но со временем все изменилось. Когда он встал, чтобы уйти, Клэр протянула руку и обняла его.

— Ты же знаешь, я хочу для тебя только самого лучшего.

Фил кивнул.

— Это чувство взаимно.

— Мне нравится Тейлор. Она здесь уже год и чувствует себя членом семьи.

Его щеки залил румянец, а в глазах заблестели золотые искорки.

— Мы не прятались. Мы стараемся быть профессионалами.

Клэр погладила его по плечу.

— Пока вы знаете, что мы знаем, у нас все хорошо. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко. Честность всегда была нашей сильной стороной.

— Мы несем ответственность за всех вас, — сказал Фил. — Ни Тейлор, ни я, ни Эрик не допустили бы, чтобы что-то случилось. Я не хочу, чтобы ты думала, что наша преданность разделилась.

— Лучше бы так и было, — провозгласила Клэр.

Фил сделал шаг назад.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты только начал работать на меня, это была только я. Потом ты вернул Тони, а потом появилась Николь. Теперь на подходе ещё один человечек. — Клэр улыбнулась. — Я никогда не чувствовала себя менее защищенной, только потому, что тебе пришлось нянчиться не только со мной.

Улыбка Фила стала шире при этом слове.

— Нянчиться… — сказал он, качая головой.

— Тейлор тоже может быть в этом списке. Я знаю тебя и знаю, что ты никого из нас не подведешь.

— Спасибо. Просто чтобы ты знала, — сказал Фил, открывая дверь, — есть только одна миссис Александер.

ГЛАВА 14

Начало февраля 2018

Тони

Тони проснулся, вздрогнув от ощущения падения — откуда он не знал — в неизвестную пропасть. Ощущение падения могло закончиться либо катастрофой, последствия которой не определены, либо чистой волей. Это и близко не было вероятным выбором. Энтони Роулингс не мог упасть в неопознанную бездну; он выбрал волю. Об этом подсознательном решении свидетельствовали его учащенное сердцебиение, а также повышенная температура. Лоб Тони блестел в залитой лунным светом комнате. Глубоко вздохнув, он потянулся за своим якорем, своей скалой, своей жизнью, но кровать рядом с ним была пуста. Чем больше он нащупывал ту сторону кровати, где лежала Клэр, тем больше находил только холодные, одинокие простыни. Посмотрев на часы рядом с кроватью, он увидел, что было чуть больше 2:00.

Вздохнув, он откинул одеяло, сел и позволил глазам привыкнуть к темноте.

— Клэр? — позвал он тихо, чтобы не разбудить ее, если она спит где-нибудь еще. Несколько вечеров назад он нашел ее такой, спящей на диване перед большим камином. Ее спина вызывала у нее приступы боли, и Тони знал, что иногда по ночам ей становилось все труднее чувствовать себя комфортно и спать. Не найдя ее на диване, он ухмыльнулся. Наилучший шанс на ее местонахождение был за дверью в их личную ванную комнату. Николь делала с ней то же самое, особенно на поздних сроках беременности. Два-три похода за ночь были не редкостью.

Открыв дверь, он ступил на прохладный кафельный пол. Ванная была пуста. Вернувшись в комнату, он услышал ее голос из темной детской.

— Тони, почему ты не спишь?

Улыбка, которая появилась на его губах, не могла скрыть его облегчения. Он знал, что его тревога из-за того, что он может снова когда-нибудь потерять ее, была одновременно необоснованной и навязчивой. Это была его самая обсуждаемая тема с терапевтом. Со временем он пришел к пониманию, что из немногих людей, которые занимали место в его сердце, Клэр была единственной, кто остался. Остальные либо умерли, либо разочаровали его безвозвратно. Ее стойкость дала ему то, чего у него никогда раньше не было, и какая-то часть его боялась потерять это. Это была не проблема Клэр, это была его проблема.

Если бы его спросили, Тони сказал бы всему миру, что ему не нужно это дерьмо с психоболтовней. Он сказал бы им, что с него хватит, и все это фарс. Однако он знал, что такой ответ был бы неправдой. Как и Джим в Янктоне, его нынешний терапевт ожидал честности, и где-то за последние три года Тони нашел приемлемую отдушину в еженедельных сеансах. Клэр не нужно было беспокоиться о его иррациональных мыслях; по правде говоря, она достаточно натерпелась их как от него, так и от себя. Тони никогда бы не стал говорить с Брентом или Тимом о чем-то столь личном. Возможно, в этом и заключалась разница между большинством женщин и мужчин. Клэр сократила свою терапию до одного раза в неделю, утверждая, что общение с друзьями, особенно с Кортни и Мередит, так же полезно, как и разговор с доктором Браун.

Личные отношения Тони с друзьями изменились с годами, с момента появления Клэр. Все в его жизни можно разделить на до и после: до Клэр и после Клэр. Трудно было не думать так: разница была слишком заметной. От его холодного отстраненного способа ведения бизнеса до периферийных личных отношений и личной жизни, то, что Тони жил сейчас в период после, было почти мечтой по сравнению с тем, как он жил до.

Давным-давно он перестал удивляться, как кто-то такой прекрасный и любящий мог любить его. Ему пришлось. Эта одержимость едва не стоила ему всего. В Янктоне он пришел к выводу, что на самом деле это невозможно. Любовь Клэр не могла быть настоящей, не для кого-то вроде него. Впоследствии он наконец осознал, что не может принять ее любовь и прощение, пока не полюбит и не простит себя. Это был прорыв. Никто в его жизни не прощал его оплошностей. Никто в его жизни не прощал; вместо этого они искали справедливости и мести. Это было все, что он знал до нее: единственная женщина, которая имела полное право ненавидеть и мстить, не знала. Единственный человек, которому он причинил больше зла, чем кому-либо другому, и вместо того, чтобы укрепить его могилу ненависти, она разбила ее на миллион осколков, дав ему свет там, где была только тьма.

Это осознание изменило все. Тони больше не вел свои дела, как раньше, и все же он по-прежнему был успешен. Он больше не относился к своим друзьям так, как раньше, и они стали ближе. Сложной стороной этого нового образа жизни была зависимость, которую он теперь испытывал по отношению к Клэр. До Клэр он был островом. Тони ни в ком не нуждался, и он ни от кого не зависел. В то время изоляция была успокаивающей. Если бы никто не знал его настоящего, он бы никогда не пострадал. Если бы он смотрел на электронные таблицы и видел только цифры, а не жизни или средства к существованию, принимать решения было бы легче. Мир черного и белого может быть уединенным местом для жизни, но в нем легче ориентироваться. Красочный взрыв, который произошел сегодня, был ослепительным и волнующим. Все в каждом аспекте его жизни теперь было по-другому.

Энтони Роулингс опустился на колени рядом с женщиной, которая изменила его больше, чем он когда-либо думал, что хочет изменить ее. При этом он знал, что больше не вернется к черно-белому, в период до Клэр. Он не хотел. Она была одним из его якорей, удерживавших его от соскальзывания обратно в эту пропасть. В скором времени у него появится еще один… еще один ребенок, еще один якорь. В жизни Тони было нечто большее, чем он сам. Речь шла о Клэр, Николь, а вскоре и о Натаниэле. Тони взглянул на цвет, который все изменил, на тот оттенок, который положил начало каскаду пигментов, навсегда изменивших его мир. Тони смотрел в глубину изумрудно-зеленого цвета.

Стул Клэр двигался взад и вперед, когда он положил руки ей на живот и спросил:

— Беспокоит спина?

Она кивнула.

— Беспокоила, но теперь я просто размышляю.

Он ждал большего. Когда продолжения не последовало, он спросил:

— О чём?

Ее миниатюрные ручки обхватили его небритые щеки.

— Тони, ты можешь мне кое-что пообещать?

Чувствуя движение внутри нее, он знал, что в его силах нет ничего, чего бы он не сделал. Ей действительно не нужно было спрашивать.

— Всё что угодно.

— Если, а я не говорю, что это произойдет, но если ты столкнешься с тем же вопросом, что и при рождении Николь, и то и другое не вариант… — Она глубоко вздохнула. — …Выбери Нейта.

Тони откинулся на пятки и уставился на нее.

— Нет.

Слезы текли по ее щекам, ноздри раздувались, но в ее голосе не было и следа эмоций.

— Я размышляла об этом. Я знаю, что шансы невелики. Все врачи были удовлетворены тем, как протекала эта беременность. Даже Мадлен продолжает успокаивать меня. Но Тони… — Она взяла его за руку. — …Ты всегда добиваешься своего.

— Это не всегда правда, но если бы это было так, мой путь — это ты.

— Нет, послушай, — умоляла Клэр. — Ты всегда добиваешься своего. Если ты потребуешь, чтобы они спасли Нейта, они это сделают. И… — начала она прежде, чем Тони смог заговорить. — …Я хочу, чтобы ты знал, я согласна с этим решением. Я не хочу, чтобы ты спрашивал себя. Я прожила самую удивительную жизнь. Я узнала все эмоции, испытала самые глубокие провалы и самые высокие подъемы. Я познала и любовь, и ненависть. Я видела в этом мире места, о существовании которых в детстве даже не подозревала. Хотя я пережила кошмары, ты исполнил все мои мечты. Тони, это больше, чем большинство людей испытывают за всю жизнь.

Он не мог остановить нарастающие эмоции в груди.

— Клэр, в этом разговоре нет необходимости.

Она кивнула.

— Надеюсь, ты прав. Я хочу большего. Я хочу подержать Нейта на руках и осыпать его поцелуями. Я хочу посмотреть в красивые карие глаза Николь и сказать ей, что люблю ее, когда она пойдет в колледж или пойдет к алтарю. Я хочу сидеть рядом с тобой и смотреть, как играют наши внуки. — Ее тихие слезы превратились в рыдания. — Но если это мне не дано, если все, что я уже сделала это все, что у меня есть, быть любимой тобой и дать жизнь двум удивительным детям — это величайшие достижения, о которых я могла бы мечтать. — Она судорожно глотнула воздух. — Пожалуйста, Тони, пожалуйста, пообещай мне, что выберешь Нейта.

Он не мог прожить ни секунды без женщины перед ним. Тони встал и осторожно поднял Клэр со стула. Когда она встала, он обнял ее, и они стояли в тишине детской. Когда ее плечи задрожали, и она уткнулась лицом ему в грудь, слезы покрыли его щеки. Встреча с их ранее невысказанными страхами позволила установить умиротворение. Наконец Тони отстранился и вытер ее слезы большим пальцем.

— Моя дорогая, я никогда ни в чем тебе не откажу, и ты это знаешь. Как только Натаниэль Шерман Роулингс будет готов войти в этот мир, он войдет, и когда это произойдет, он окажется в твоих жаждущих руках, в ожидании, что его осыпят поцелуями. Это не подлежит обсуждению.

Клэр

Ей нужно было слышать слова и тон своего мужа. Ее беспокойство усиливалось с каждым днем по мере приближения срока родов Натаниэля. Клэр не хотела покидать свою семью, но она бескорыстно любила их больше, чем себя. Хотя заверения Мадлен помогли, после заявления Тони ей стало гораздо лучше. Тон, которым он произнес эти слова: «Это не подлежит обсуждению”, был мелодией для ее ушей и утешением для ее сердца.

Клэр кивнула.

— Я так сильно тебя люблю.

Тони взял ее за руку и провел их обратно в комнату к кровати.

— Миссис Роулингс, я уже говорил это раньше и буду повторять до самой смерти. Я люблю тебя. Ты моя жизнь, мой наркотик, мой якорь. Ты превратила меня в мужчину, который заслуживает того, чтобы ты была в его жизни.

Клэр покачала головой и приложила палец к его губам.

— Нет, Тони. Я ни в кого тебя не превращала. Ты всегда был таким мужчиной. Люди не меняются: они прячутся. Человек, которым ты был, был оболочкой, скрывающей того человека, которым ты являешься сегодня. Женщина, которой я была, когда ты впервые забрал меня, была оболочкой, скрывающей женщину, которой я боялась быть. Я не переделала тебя. Ты не изменил меня. И я благодарю Бога за то, что после того, как наши оболочки были разбиты, эти два человека, которыми мы действительно были, так хорошо подошли друг другу.

— О, и мы подошли, — заверил он с усмешкой. — Я думаю, мы очень хорошо сочетаемся друг с другом.

Клэр вздохнула.

— Я сейчас не очень хорошо подхожу.

Лежа, Тони прижал ее к себе поближе. Это правда, что по мере того, как их сын рос, они подходили друг к другу иначе, чем днем или неделей раньше. Когда Клэр прижалась животом к Тони, Натаниэль дал знать о своем присутствии.

Чувствуя движение сына, она спросила:

— Ты это почувствовал?

— Да, — ответил Тони более легким тоном. Он потянулся к ее животу, его большая ладонь накрыла их сына. — Мне это нравится. Мне жаль, что у тебя болит спина, но мне нравится ощущение его движения внутри тебя. Я помню, как часами сидел на веранде острова и ощущал Николь. Это действительно потрясающая вещь.

Клэр сглотнула.

— Мне это тоже нравится, и я готова к финишной прямой.

— Я знаю, что сейчас не время спрашивать, но как ты думаешь, ты когда-нибудь будешь готова к ещё одному?

Клэр неловко приняла сидячее положение.

— Я знаю, что ты умнее этого, — сказала она с ухмылкой. — Я имею в виду, если ты спрашиваешь, хочу ли я заняться сексом, я в игре. Если ты спрашиваешь, готова ли я почти на сороковой неделе беременности попробовать завести ещё одного ребёнка, то я отвечу не прямо сейчас.

Тони мягко прижал ее плечи к подушке и навис над ней, его темные глаза проникали в ее душу. В считанные секунды она обнаружила, что потерялась в сияющем свете перед ней.

— О? — спросил он, — Ты в игре? После такого эмоционального всплеска в детской, ты в игре?

Хихикая, Клэр кивнула.

— Это все гормоны. Я поражаю своим разнообразием.

— Думаю, вчера вечером ты упомянула, что читала, что секс может вызвать роды. Должен ли я чувствовать себя использованным?

— Хм, мистер Роулингс, простите меня, если вы чувствуете себя использованным. Я просто хочу быть со своим мужем до того, как это станет затруднительным.

Он поцеловал ее в губы.

— Черт возьми, как я мог забыть о времени, когда будет нельзя? Тогда, во что бы то ни стало… — Его губы дразнили ее шею, в то время как его умелые пальцы снимали бретельки ее ночной рубашки. — …Я весь твой. Используй меня, сколько душе угодно.

— Это довольно крупный заказ. Как ты мог заметить, еда — это не единственное, чего я хочу во время беременности.

— Как ты думаешь, почему я спрашиваю о номере три?

Клэр улыбнулась.

— Скрытые мотивы. Неудивительно, что ты так преуспеваешь в бизнесе. Совсем неожиданно.

— Не спеши. Я полностью за то, чтобы подождать месяц или два, пока не родится Нейт.

Клэр потянулась к его щекам и приблизила его губы к своим.

— Новое правило: не говорить о будущих беременностях, пока я беременна. А пока давай сосредоточимся на текущей задаче.

— Текущей задачей? — Его брови поползли вверх. Стянув через голову ее атласную сорочку, Тони нашел губами ее чувствительную грудь, а его пальцы скользнули ниже.

— Да, мистер Роулингс, текущая задача — это отличное начало.

Несколько дней спустя Клэр ходила по кухне в поисках ингредиентов, которые Мадлен попросила для ужина.

— Мадам эль… Клэр, — поправила она, вызвав улыбку на лице Клэр. — Я могу сделать это сама или с помощью повара. Она очень любезно предоставила мне доступ к своей кухне. Вам следует отдыхать.

Клэр покачала головой.

— Честно говоря, я не знаю, что это такое. Я чувствую себя великолепно, как будто могу дойти пешком до озера и обратно. Ну, если бы не снег и не мороз.

Мадлен усмехнулась.

— Я хотела бы увидеть это озеро, когда в дом вернется тепло.

— О, Мадлен, я бы хотела, чтобы ты осталась достаточно долго, чтобы увидеть весну. Я знаю, что сейчас все это выглядит заброшенным, но, когда снова появляется зелень… она не такая пышная, как на нашем острове, но это обновление, время нового рождения. Я всегда любила весну.

— Время покажет о нашем отъезде. Сейчас мы счастливы быть здесь с вами, месье и, конечно же, вашими малышами.

Клэр потерла живот.

— Малыши! Скоро. — Ее яркие глаза встретили заботливый взгляд Мадлен. — Ты можешь в это поверить? Я не могу поверить, что он почти здесь.

— Почему ты не называешь его имени?

Клэр подошла к высокому табурету и села.

— Я думаю, мы боимся, что люди попытаются отговорить нас от этого.

— О чём вы, вы правда верите, что кто-то может отговорить вас или месье от чего-то? Я не верю.

Клэр улыбнулась.

— Думаю, мы не хотим, чтобы они пытались.

— Хотя я не понимаю, я рада, что на этот раз у вас есть имя. В прошлый раз… — Она подняла глаза к небу и покачала головой. — … мое сердце чуть не остановилось, когда месье сказал, что ждет, чтобы назвать вашу дочь.

— Ну, у нас здесь нет этих традиций, и я думаю, это не имеет значения. Мы знаем его имя.

Клэр и Тони выбрали имя Натаниэля после долгих часов, дней и недель раздумий. Они оба знали свои причины и были довольны своим решением. Хотя они держали имя только между ними двумя, в Мадлен было что-то такое, что заставляло Клэр хотеть поделиться. Она глубоко вздохнула и оглядела кухню.

— Я умираю от желания рассказать. Если я скажу тебе…

Рука Мадлен взметнулась в воздух.

— Мадам Эль, у меня нет секретов от Френсиса.

Клэр было все равно. Честно говоря, если бы Френсис был с ними сейчас, она все равно была бы уверена в их совокупной конфиденциальности.

— Я не о Френсисе, а обо всех остальных, пока он не родится.

Мадлен кивнула.

— Хорошо, я хотела бы знать.

— Нашего сына зовут Натаниэль Шерман Роулингс.

— Красивое имя. Почему вы не хотите рассказывать?

Клэр глубоко вздохнула.

— Это долгая история, которую мы с тобой никогда не обсуждали.

— Если вы говорите о той книге, мы ее не читали. — Мадлен оторвала взгляд от овощей, которые резала. — Этот мир полон людей, которые делают вещи преувеличенными, сенсационными. Я скажу, когда ваша подруга Мередит приехала на остров, мы удивились. У нее то же имя…

Клэр кивнула.

— У нее то же имя, что и у автора книги, потому что она и есть автор. И да, ее издатели сделали из этого сенсацию — я читала. Однако по большей части там изложена правда.

Мадлен прекратила резать овощи.

— Нет, мадам Эль. Я кое-что знаю. С того момента, как месье Роулингс прибыл на остров, я не чувствую ничего, кроме любви. То, что говорили люди…

— Я не могу объяснить всего этого. Однако ты права. Мы любим друг друга — сейчас и тогда. Это почти так, как если бы люди в книге Мередит были двумя разными людьми, а не теми, кем мы стали. В некотором смысле так оно и было. Дело в том, что в этой длинной и сложной истории наши пути никогда бы не пересеклись, у нас никогда бы не было той любви и той семьи, которая у нас есть сейчас, если бы не наши деды. Они познакомились, когда мне было примерно столько же лет, сколько сейчас Николь: дед Тони, Натаниэль, и мой дед, Шерман. Если бы не они, нас бы здесь не было. Я очень любила своего дедушку. — Она вздохнула. — Я не знала профессионала, с которым Тони познакомился в молодости. Я знала доброго и любящего дедушку, который рассказывал мне истории, брал меня на рыбалку и слушал все, что мне хотелось рассказать. Я знала, что у него важная работа, но это никогда не имело значения. Он всегда заставлял меня чувствовать себя особенной. — Ее зеленые глаза наполнились слезами. — Я потеряла своих бабушку, дедушку и родителей слишком рано, но за то короткое время, что они были в моей жизни, они подарили мне безусловную любовь, и я всегда буду благодарна за это.

— А дедушка месье?

— Я никогда не знала его, но чувствую, что будто была знакома.

Клэр вспомнила Энтони Роулингса из своего прошлого, а также фотографии и истории о Натаниэле, которые она слышала.

— Видишь ли, я видела фотографии, и Тони очень на него похож. Человек, которого Тони уважал и любил, был жестоким, но, как и мой муж, я считаю, что это был всего лишь фасад, который он показывал миру. Натаниэль совершал ошибки в своей жизни и принимал неверные решения, но это не отменяет того факта, что он был мужчиной, которого мой муж любил в детстве. Тони решил положить конец истории мести, когда назвал нашу дочь. Она носит мою фамилию: Николс. Мы решили продолжить это, чтобы исправить и объединить наши две семьи с именем нашего сына. Натаниэль Шерман будет носить оба имени наших дедов. Когда-нибудь я хочу, чтобы он знал, что, хотя в мире есть силы, которые хотят разрушить то, что нам дорого, любовь и принятие могут преодолеть. Если бы этого не произошло, наш Нейт не появился бы в этом мире.

— Это прекрасно, — сказала Мадлен, прижимая руку к груди. — Ваш Натаниэль будет благословен силой и любовью обеих ваших семей.

Клэр улыбнулась сквозь слезы, выступившие на ее веках.

— Ох, — воскликнула она, когда почувствовала болезненное напряжение в животе.

— Мадам Клэр, с вами все в порядке?

— Я… я думаю. — Напряжение осталась. — У меня были схватки Брекстона Хикса некоторое время. — Она снова сделала вдох. — Но сейчас ощущения другие.

— Где телефон?

— Нет, Мадлен, дай мне просто отдохнуть. Я не хочу никого тревожить.

— Нет. — В её голосе была нехарактерная ей твёрдость. — Я послушалась вас тогда. Но не сегодня. Скажите мне, как найти месье Роулингса, и мы попросим месье Фила отвезти вас в больницу прямо сейчас.

Схватки только усилились.

— Хорошо. — Клэр указала на столешницу. — Вот мой телефон. Там есть номера Тони и Фила. Можешь позвонить, пожалуйста? — Клэр слезла с табурета и присела на корточки у пола. — Пожалуйста, они не прекращаются.

Несмотря на разразившийся вокруг нее хаос, Клэр пыталась сохранять спокойствие. Фил нервничал почти так же, как будущий отец, когда ехал в университетскую больницу.

— Ты позвонила своему врачу? Она знает, что мы едем?

— Да, — заверила Клэр. Схватки утихли. Хотя спина все еще болела, она задавалась вопросом, не было ли это ложной тревогой. — Может, нам стоит вернуться домой. Схватки пропали.

— Клэр, мы уже в пути. Роулингс встретит нас. Давай просто позволим им проверить тебя.

Она начала раздувать щеки и выпускать воздух короткими очередями, когда напряжение вернулось.

— Фил, Эрик с Тони, не так ли?

Клэр знала, что ее муж не задумываясь рискнет собственной жизнью, чтобы добраться до нее. Она не хотела, чтобы он ехал по заснеженным дорогам.

— Да, Эрик забрал его. Мадлен, Френсис и Шеннон сейчас с Николь. Все в порядке. Ты беспокойся о себе.

— Я бы хотела, чтобы Тейлор была там.

— Она должна вернуться завтра. Ты на несколько дней опережаешь срок. К тому же поместье находится в безопасности. Все в безопасности.

Клэр кивнула. Она знала, что он прав. Уже давно не было никаких посылок. Когда Тейлор попросила отпуск, чтобы пойти на свадьбу, Клэр не колебалась. Ее сотрудники заслуживали личного времени не меньше, чем она и Тони. Хотя, если бы Клэр сказала, что не почувствовала облегчения, когда Фил сказал, что не пойдет с Тейлор, она бы солгала. Несмотря на то, что Клэр пыталась уверить Фила, что все будет в порядке, он отказался идти. Теперь, наблюдая, как натягиваются его кожаные перчатки, когда он сжимает руль, она поняла, что рада, что он остался.

Когда они подъехали к отделению неотложной помощи, напряжение спало. Возможно, это не единственное, что дало Клэр силы перебраться из внедорожника в ожидающую кресло-каталку: это были темные глаза, которые сразу же встретились с ее глазами.

Следующие несколько часов то замедлялись, то бежали вскачь. Некоторые пролетели как в тумане, а другие двигались со скоростью улитки. Люди приходили и уходили. Фил привез Шеннон и Николь в больницу, чтобы заверить Николь, что с ее мамой все в порядке. Николь хотела остаться, чтобы встретиться со своим младшим братиком, но с наступлением вечера Тони и Клэр пообещали ей, что она сможет вернуться утром. Эмили и Кортни оставались в родильной палате, пока все шло своим чередом. За дверью ее комнаты ждали другие. Время от времени приходили Джон и Брент, чтобы пожать ей руку и поддержать. Эпидуральная анестезия притупила боль, но, что более важно, не уменьшила ее понимания. В отличие от родов Николь, Клэр осознавала все, что ее окружало. Только когда доктор объявил, что пришло время, чтобы в комнате было только два человека, Клэр вздохнула с облегчением. Впервые в своей жизни она собиралась испытать радость родов.

— Милая, — сказала Эмили, обнимая сестру, — мы с Кортни говорили об этом. Мы обе уходим.

Глаза Клэр расширились.

— Одна из вас может остаться.

Эмили покачала головой.

— Мы любим тебя, и мы рядом. — Она посмотрела мимо Клэр на Тони. — Это то, что вы должны разделить вдвоём. Пожалуйста, дайте нам знать как можно скорее.

Тони кивнул Эмили и обнял Кортни.

— Я так и сделаю, — сказал он. — Я выйду, как только смогу.

Когда Тони подошел к своему месту у плеча Клэр и крепко сжал ее руку, она посмотрела в зеркало у изножья кровати. Каждый раз, когда медсестра говорила ей тужиться, она тужилась. Каждый раз, когда доктор говорил дышать, она дышала. Следование инструкциям никогда не было проблемой, особенно когда выигрыш был на горизонте.

Как долго продолжались роды? Клэр не могла вспомнить. Позже она вспомнит давление и некоторую суматоху. Она вспомнила успокаивающие прикосновения темноглазого мужчины рядом с ней и слова врача. Она также помнила, что Тони никогда не просили решить, кто выживет. В этом никогда не было необходимости. Ранним утром седьмого февраля Натаниэль Шерман Роулингс официально вошел в их жизнь.

Клэр не знала, вошла ли Николь с таким же громким криком, но тот, что услышала она от сына, согрел ее сердце и душу.

— Да, Клэр и Энтони, ваш сын объявляет о своем присутствии, — провозгласила доктор, поднимая их сына в воздух.

Когда Клэр взглянула на мужа, она увидела влагу на его щеках, которую она почувствовала в собственных глазах. Он наклонился и прошептал: — Я люблю тебя.

Она не могла выговорить ни слова, пока медсестра не положила Натаниэля ей на грудь и не накрыла их обоих одеялом.

— Привет, Натаниэль, — проворковала она. — Я твоя мама.

Тони погладил маленькую головку, покрытую темными волосами.

— Привет, сынок, я твой папа.

Именно тогда глаза их сына открылись, и Клэр с Тони потерялись в изумрудном море. Тепло окутало их пузырь, когда Тони обнял свою семью.

— У него твои глаза.

Некоторое время они застыли в моменте, не готовые поделиться этим с теми, кто за дверью. Это был один из тех редких случаев, к которым можно возвращаться, длящийся секунду, но сохранившийся навечно, изменившую жизнь вечность, скрепившую прошлое с будущим.

ГЛАВА 15

Середина февраля 2018

Клэр

Не открывая глаз Клэр прислушалась к голосу мужа. Модуляция напомнила ей колыбельную, но его слова не были словами песни или сказки. Его слова были словами отца, разговаривающего со своим сыном: слова любви и поддержки, а также обещания, которые можно было подтвердить только временем. Так же, как это было, когда Николь была младенцем, кормление в середине ночи было одним из самых любимых периодов дня Клэр. Тони просыпался от плача сына и менял подгузник Нейта, принося на руки Клэр свежего, сладко пахнущего малыша. Для двухнедельного ребенка Нейт был заядлым едоком. Несомненно, еда была его любимым занятием. Как только начинал, он использовал всю свою энергию, чтобы проглотить все, что Клэр могла предложить. Когда он был доволен, его маленькие глазки закрывались, а длинные ресницы мирно покоились на его растущих щечках.

Именно тогда Тони забирал его в детскую и сидел с ним, укачивая его. Клэр не всегда знала, сколько времени они провели вместе. Большую часть ночей она засыпала, слушая глубокий баритон, разносящийся в тихом ночном воздухе. Это было особое время для Тони и Нейта, и она не хотела вмешиваться. Когда они с Тони говорили о другом ребенке, Тони признался, что те часы, которые он провел с Николь в раю посреди ночи, помогли ему сохранить рассудок в Янктоне. Он сказал, что лежал на своей койке ночь за ночью и заново проживал те часы в своей голове. Мягкость ее крошечных ручек и запах детской присыпки дразнили его чувства, пока он не засыпал. Он знал, что это ненастоящее, но иллюзия была лучше, чем то, что предлагала его реальная жизнь в то время. Он не мог удержать свой разум от того, чтобы не отправиться в маленькую детскую, когда его глаза закрывались.

Разница между их пузырем на острове и тем, которым они теперь наслаждались, заключалась в прибавлении спящего ребенка рядом с Клэр. Вопреки рекомендациям детского психолога, после рождения брата Николь попала в кровать Тони и Клэр. Это происходило не каждую ночь, но это случалось. Удивительно, но мир и безопасность, которые их дочь нашла между родителями, позволили ей спокойно спать даже во время бодрствования и кормления Нейта.

Именно Мадлен подтвердила, что поведение Николь было нормальным. В конце концов, комната Нейта была пристроена к комнате Тони и Клэр; как могла Николь не чувствовать себя обделенной через коридор в своей отдельной спальне? Мадлен также заверила Клэр, что со временем их дочь снова будет радоваться своему собственному пространству. На данный момент Николь нужно было знать, что она была частью того, что разделял ее брат. Когда Клэр рассказала другим о новом устройстве сна Николь, она была шокирована и удивлена, узнав, что у них были схожие истории. Майкл провел большую часть первых месяцев жизни Бет в постели Джона и Эмили, как и Калеб много лет назад, когда родилась его сестра Мэрин. Даже у Мередит были похожие истории с двумя ее детьми. Хотя Клэр была уверена в их решении позволить Николь эту роскошь, но слышать, что другие сделали то же самое, принесло ей успокоение.

Прижавшись к Николь, Клэр вздохнула. Она больше не могла различать слова Тони, но ритм успокоил ее, когда она перешла от бодрствования ко сну. Только когда она услышала хныканье сына, Клэр поняла, что настало утро. Посмотрев на другую сторону кровати, она увидела только Николь. По цифрам на часах и звуку воды из примыкающей ванной Клэр поняла, что Тони проснулся и готовился к работе.

Облако пара встретило Клэр, когда она открыла дверь ванной. Оказавшись внутри, именно великолепное зрелище того, как её муж выходил из душа, разбудило все её чувства. Когда он потянулся за полотенцем, их глаза встретились. Капли воды сверкали на его разогретой коже, спускаясь с его широких плеч на подтянутые ноги. Клэр не скрывала своего внимательного изучения, когда она увидела обнаженного мужчину перед собой.

— Доброе утро, миссис Роулингс, — сказал он с усмешкой, оборачивая полотенце вокруг талии.

Сокращая расстояние между ними, она обвела его глазами.

— Доброе утро. Ты долго бодрствовал с Нейтом прошлой ночью?

— Нет, не слишком. Он проснулся?

Потирая своими миниатюрными руками его плечи, Клэр ответила:

— Да, я просто пришла сюда первой, чтобы снова его покормить.

Взяв ее руку, Тони поцеловал ее пальцы.

— В очередной раз? Я думаю, у нашего сына зверский аппетит.

Грудь Клэр заболела, когда она подумала не об аппетите Нейта, а об аппетите мужчины перед ней. Закрыв глаза, она представила губы Тони не на своих пальцах, а на других частях ее тела. Хотя врачи сказали им подождать шесть недель, прежде чем возобновить отношения, Клэр знала, что она не хотела ждать. Рождение Нейта обошлось гораздо мягче с её телом, чем рождение Николь. Потянувшись другой рукой до плеча Тони для поддержки, она почувствовала напряжение его мускулов, когда провела пальцами по его руке. Дюйм за дюймом аппетит Клэр начал расти.

Вспомнив комментарий Тони о Нейте, Клэр наконец ответила: — Хм-м-м. Да, так и есть.

Пока Тони продолжал нежно целовать ее пальцы, она почувствовала облегчение. Посмотрев вниз, она увидела улики на лифе своей ночной рубашки.

— Тони…

Его темные глаза проследили за ее взглядом, а его дьявольская ухмылка заставила ее улыбнуться.

— Приятно осозновать, что Нейт не единственный мужчина, который может сделать это с тобой.

Она игриво отдернула руку и похлопала ею по его голому плечу.

— Ты ужасен.

— Я? — спросил он самым невинным тоном. — Я думал, что был довольно хорош. Я имею в виду, если бы я был ужасен, почему бы тебе…

Клэр покачала головой и скрылась за следующей дверью. Через несколько минут она была в детской с Нейтом: его губы сжались, а нижняя челюсть начала энергично двигаться. Облегчение было мгновенным, когда он сосал, и ее тело расслабилось. Как только она переместила Нейта на другую сторону, Тони вошел в детскую. Хотя он был теперь полностью одет, Клэр все еще наслаждалась видом. Его обычный костюм от Армани и блестящие черные мокасины напомнили ей, что он был не только папой, который укачивал своего ребенка посреди ночи, но и бизнесменом, который целыми днями принимал решения, влияющие на жизни множества людей. Несмотря на то, что шелк говорил о важности, то, как пиджак обтягивала его широкие плечи и сужался к талии, напомнило ей о мужчине, выходящем из душа, за которым она подсматривала. И хотя ее разум пребывал всё ещё там, Тони явно двинулся дальше.

Наклонившись, он поцеловал ее в щеку и сказал:

— Николь все еще крепко спит. Хочешь, чтобы я ее разбудил?

— Нет, дай ей поспать. Я уверена, что Шеннон уже проснулась, но Николь борется с дневным сном. Чем дольше она поспит утром, тем лучше для всех нас этим вечером.

Тони рассмеялся.

— Тогда непременно дайте ей поспать. — Его брови приподнялись. — Я иду на кухню завтракать. Хочешь, чтобы я что-нибудь прислал?

Клэр посмотрела на Нейта, сосание теперь замедлилось.

— Нет. Если ты собираешься поесть здесь, я могу присоединиться через несколько минут.

Тони взглянул на ее ночную рубашку и приподнял брови.

— Да, я обязательно переоденусь или надену халат. Я знаю, что на мне относительно мало надето.

Он поиграл с лямкой ее ночной рубашки.

— Мне нравится, как ты одета.

Клэр покачала головой. А может, он и не двинулся дальше.

— Я удостоверюсь, что они приготовят чай.

— Ух, — ответила Клэр. — Я бы отдала все за чашку хорошего кофе с кофеином.

Тони ухмыльнулся.

— Жертвоприношения, моя дорогая.

— Конечно, тебе легко сказать.

Он потянулся к головке Нейта. Когда он гладил тонкие волосы, кончики его пальцев нарочно ласкали грудь Клэр.

— Я полагаю, что тоже жертвую.

— Да, но твоя жертва — это и моя жертва тоже.

Он прижался губами к ее шее, намеренно омывая ее чувствительную кожу своим теплым дыханием.

— Был бы я ужасен, — подчеркнул он, — если бы был рад это слышать?

Глубоко вдохнув, Клэр выдохнула.

— Нет. Не хуже, чем ты уже есть.

Пока она производила вычисления в уме, Тони повернулся, чтобы уйти. Перед тем, как вернуться в их комнату, он пробормотал:

— Еще три с половиной недели.

Улыбка появилась на ее губах. Именно об этом она и думала.

Звук глубокого смеха Мадлен эхом разнесся по коридору, когда Клэр подошла к столовой. Повернув за угол, у нее забилось сердце. Мадлен и Френсис действительно были как семья, когда они сидели и разговаривали с Тони за завтраком. На острове они обедали вместе, все вчетвером. В Айове Тони редко бывал дома на обед, а ужин был свободным и возможностью для всех них побыть вместе. Хотя Клэр всегда приглашала старшую пару, Мадлен настаивала на том, что ужин — важное время для семьи.

Семья была тем, что видела Клэр, стоя в дверном проеме и наблюдая, как трое небрежно обсуждают повседневные события. Мадлен и Френсис были так близки к родителям, если бы у Тони или Клэр они были. Их знания и мудрость по-разному повлияли на Тони и Клэр. Клэр приветствовала советы Мадлен до такой степени, что искала их по многим вопросам. Тони был менее настойчив, но Френсис нашел способ привнести свои убеждения и мудрость в жизнь Тони. Возможно, они продолжали родительские уроки, но ни Тони, ни Клэр не осознавали, что происходит.

— О, мадам Клэр, позвольте мне подержать Нейта, пока вы едите, — сказала Мадлен, когда повернулась к Клэр.

Когда Клэр передала Нейта на руки Мадлен, она улыбнулась тому, как он уткнулся носом в женщину.

— Я думаю, мы его балуем. Он мог бы быть в своем кресле.

Темные глаза Мадлен сияли.

— О нет. Любовь к малышу не портит. Это заставляет его чувствовать себя в безопасности, так что однажды он может оказаться в своем кресле и знать, что он все еще любим.

Клэр улыбнулась, сидя рядом с Тони.

— Ну, его определенно любят.

— А Николь? — спросил Френсис.

— Её тоже любят, — быстро ответила Клэр.

— Нет, мадамэль, Николь? Где она?

— О, — хихикнула Клэр. — Она еще спит. — Прежде чем они спросили, она вызвалась сама, — Прошлой ночью она снова спала в нашей постели.

— Она была расстроена? — спросила Мадлен.

— Нет, — ответил Тони. — Когда мы начали укладывать ее, она побежала в нашу комнату и сказала, что хочет быть рядом со своим братом. — С насмешкой он добавил, — Звучит неплохо, но пока она никак не может помочь с кормлением в середине ночи.

— О, да, — засмеялась Мадлен. — Она умная, ваша дочь. Она очень хорошо умеет рассуждать.

Клэр кивнула, потягивая теплый чай без кофеина.

— Слишком хорошо, но накануне вечером она отлично спала в своей постели. Я надеюсь…

Понимающие глаза Мадлен смотрели на Клэр.

— Не волнуйтесь. Перед поступлением в университет она будет спать в своей постели.

Кашель и смех Тони заполнили столовую.

— Что ж, будем надеяться, что это произойдет раньше.

Все четверо продолжали болтать, пока не услышали звук ножек, идущих через холл. Все они повернулись, когда Николь вошла в столовую и подошла к Клэр.

— Я проснулась, — сонно сказала она.

— Да, проснулась. Ты хорошо спала в нашей большой кровати?

Николь кивнула, а затем с ухмылкой сказала: — Кроме того, что папа храпит.

Комната разразилась всеобщим смехом, за которым последовал взгляд темных глаз из-за изголовья стола. Тони игриво ответил:

— Что ж, думаю, теперь тебе нужно будет спать в своей комнате.

Николь хихикнула.

— Мне нравится твой храп, папа. Звучит забавно. — Она посмотрела на Клэр. — Разве не так, мама?

Сдерживая смех, Клэр встретилась глазами с Тони. По правде говоря, она никогда не замечала. Ну, может, когда они только начали спать вместе, но Клэр всегда считала это больше ритмичным дыханием нежели храпом. Дальше, после того, как они были разлучены, когда они воссоединились, она приветствовала звук мужа, спящего рядом с ней.

— Я думаю, он звучит миленько. Вот как я знаю, что твой папа рядом.

— Хороший ответ, — заявил Тони. — Может стоит делить кровать с Николь в ее комнате.

Изумрудные глаза Клэр заблестели.

— Не думаю, что мне нужно слишком беспокоиться.

Тони встал, наклонился и поцеловал Клэр, а Николь подарил лёгкий поцелуй в волосы.

— Это так. Я ухожу, пока вы не начали обсуждать мои вредные привычки.

— Мы можем отложить это на другой раз, — предложила Клэр. Глядя на Мадлен и Френсиса, она пошутила, — Я уверена, что ты не хочешь проводить все утро, сидя здесь. Список довольно длинный.

Тони с усмешкой покачал головой и прошептал возле уха Клэр:

— Вот он умный ротик, который я люблю.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Клэр спросила:

— Николь, ты готова позавтракать?

Пока она говорила, кухарка вышла из кухни с подносом, и Николь забралась на стул рядом с матерью.

— Мне кажется, это звучит забавно, — прошептала она, наблюдая за тем, как ей подали завтрак.

Начало мая 2018

Фил

Шины арендованного автомобиля отпружинили, когда Фил свернул на частный переулок. Был ли причиной его дрожащих рук рыхлый гравий или что-то еще? Когда в машине повисла тишина, Фил крепче сжал беспомощный руль, костяшки пальцев побелели, а запястья напряглись. За окнами вдоль переулка росли большие деревья, ухоженные газоны заполняли пейзаж. Высокие, стратегически расположенные деревья создавали навес над переулком, обеспечивая минимальное освещение от вечернего солнца. В результате проблеск солнца напомнил Филу подъездную дорожку к поместью Роулингсов, за исключением того, что эти деревья не были дубами. Эти деревья были кипарисами и покрыты красивым испанским мхом, который скрывал всю красоту курорта. Когда деревья расступились, показалась гостиница. Над особняком в стиле плантаций небо залито калейдоскопом цветов. Красный цвет смешался с розовым, а тени приобрели пурпурный оттенок.

— Как красиво.

Заявление Тейлор нарушило тишину, сняв часть напряжения с Фила.

Он повернулся направо.

— Да. Ты когда-нибудь бывала здесь раньше?

— Нет, — ответила Тейлор. — Не здесь. То есть, я выросла примерно в пятидесяти милях отсюда, недалеко от Себринга. Я слышала об этом месте, но… — она пожала плечами. — … Думаю, я думала, что покончила с этим районом страны.

Фил притормозил, остановившись перед главным зданием. Заглушив двигатель, он потянулся к руке Тейлор.

— Знаешь, мы не обязаны этого делать. Мы можем поехать обратно в аэропорт прямо сейчас. Самолет «Роулингс Индастриз» там, пилот находится в режиме ожидания. Скажешь слово, и мы сможем полететь обратно в Айову.

Глубоко вдохнув, Тейлор покачала головой и отвела взгляд в боковое стекло.

— Нет, Фил, я должна это сделать. Если я этого не сделаю, я всегда буду задаваться вопросом…

Фил подождал, пока Тейлор собиралась с мыслями, а машину снова наполнила тишина. Он так много хотел знать: так много вопросов. Только знание обрывочных кусочков о чьем-то прошлом было наказанием за то, что они не встретили друг друга лишь только в столь позднем возрасте. Эти жизни и истории, те, которые создали основу настоящего и будущего, остаются скрытыми до тех пор, пока не будет предоставлен доступ. Он понимал необходимость уберечь прошлое от столкновения с настоящим. Черт, его стены были достаточно высокими, чтобы гребаный ниндзя не смог взобраться на них, и по этой причине он не подглядывал. Нельзя сказать, что он не проводил расследования до того, как Тейлор была принята на работу; однако это был бизнес. Но больше это было не так.

Только когда они приземлились в Форт-Лодердейле и двинулись прочь от кристально-голубого океана, тогда Фил позволил себе мельком взглянуть на закрытую женщину рядом с ним. За последние два года он увидел в ней разные стороны — стороны, которые ему нравились, — но это было другое. Был вихрь эмоций, свидетелем которого он никогда не был. Он не знал подробностей того, что происходило за ее красивыми голубыми глазами, но знал достаточно, чтобы понимать, что это причиняло ей боль. Одного этого было более чем достаточно, чтобы заставить его развернуть машину и вернуть их обоих в более прохладный мир Айовы.

По мере того, как теплый воздух Флориды шевелился, облака над особняком с колоннами продолжали кружиться, осветляя и затемняя пейзаж, когда тени сталкивались со светом. Все вокруг него происходило в замедленной съемке. Только мысли Фила текли с нормальной скоростью. Он чувствовал, как его кровь накаляется и эхом отдаётся в ушах. Каждый удар его сердца усиливал тишину. Он был человеком действия, человеком, который исправлял дела. Он возвращал их на круги своя. Сидеть и смотреть на женщину в своей жизни, женщину, которая обычно была скалой, а сейчас рушилась на сиденье рядом с ним, было чистой, неподдельной пыткой.

Если бы он мог, он бы забрал ее воспоминания, а также ее мысли. Если бы он мог, он устранил бы текущую причину. Раньше он устранял угрозы. Но, увы, это было за пределами его компетенции. Только существующие опасности можно было искоренить. Отчистить прошлое было не в его компетенции. Это было ее дело. По этой причине и из-за возможности стать свободной, Фил поддержал ее.

После того, что казалось часами, но, судя по приборной панели, прошло всего несколько минут, Фил потер плечо Тейлор. Дрожание под его пальцами подсказало ему, что она пыталась скрыть. Они были знакомы на протяжении двух лет, и он никогда раньше не видел, чтобы она плакала. Она не была похожа на Клэр: эта женщина могла заплакать в одну секунду. Нет, эмоции Тейлор обычно были скрыты, идеальный атрибут телохранителя или агента: не спешить выходить из себя, быстрая реакция, всегда раскладывая все по местам. Тем не менее, эмоции, которые сейчас увидел Фил, не были быстрой реакцией. Нет, они наслоились со временем: задолго до того, как он узнал Тейлор Уолтерс.

— Я пойду зарегистрирую нас, и мы сможем немного отдохнуть перед завтрашней встречей с адвокатом.

Тейлор кивнула в то время, как она продолжила смотреть в сторону.

Через несколько минут Фил со страхом вернулся к машине. Он мог выдержать конфронтацию с противником, лицом к лицу и стреляя из оружия; однако противостояние эмоциям, которые пузырились, как смоляная яма — толстые, плотные и способные лишить воздуха, — было для Фила не по силам. С каждым шагом он обдумывал свои следующие действия. Открыв дверь, он с облегчением выдохнул. К нему обратилась одна из самых красивых улыбок, которые он когда-либо видел. Где-то в то время, когда он ушел и вернулся, Тейлор совладала со своим горем и вернула его в то место, которое скрывало его не только от мира, но и от её сердца. Хотя ее глаза блестели от остатков слез, ее взгляд был ясным и точным. Увидев очевидное изменение, Фил не смог остановить внезапное облегчение, когда улыбка вернулась на его губы.

— У нас есть частный коттедж недалеко от усадьбы. Я подумал, тебе может понравиться уединение.

Ее брови вопросительно приподнялись.

Улыбка Фила сместилась в сторону.

— Это не то, что я имел ввиду.

Рука Тейлор накрыла его руку, когда он завел машину.

— Я знаю. Спасибо.

Он не ответил, когда повернулся к ней. Ему нечего было сказать. Тейлор не должна его благодарить. Дело в ней. Это он должен был благодарить ее за то, что она подала заявку на работу в семью Роулингс, за то, что вернула часть его к жизни. Черт, не обратно к жизни, а в жизнь. Она показала ему, что он может выполнять свою работу, защищать тех, о ком он заботился, и при этом иметь больше.

— Тейлор, не благодари меня. Я совершенно не компетентен, когда дело доходит до того, что здесь происходит.

Она покачала головой.

— Нет, это не так. Ты даешь мне именно то, что мне нужно. Иногда больше можно сказать безмолвным пониманием, чем всеми словами в мире. Если бы не ты, я бы столкнулась с этим одна. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. — Когда все это произошло, я даже представить себе не могла, что когда-нибудь у меня снова будет кто-то, кому я смогу доверять в достаточной степени, чтобы быть здесь со мной.

Он пожал ее руку и дал машине задний ход.

— Давай взглянем на коттедж. Они пообещали, что это лучшее, что у них есть.

Очень скоро Фил провел пластиковой картой по считывающему устройству на двери причудливого коттеджа в стиле Флориды. Менеджер за столом был прав насчет его изоляции. Пройдя мимо множества домов поменьше, дорога сузилась и исчезла в кипарисовых джунглях. Ухоженные газоны растворились, так как только подлесок мог выжить в густой растительности. Затем, словно приподнятое одеяло, деревья раздвинулись, и в поле зрения появился коттедж размером с множество домов. По описанию и карте, которые были показаны Филу, он знал, что там есть застекленный внутренний дворик, выходящий на небольшой пруд. Были также тропы, по которым они могли пройти по территории, а позади главного особняка была конюшня с лошадьми, доступная для гостей. Не зная, как пройдет завтрашний день, Фил забронировал коттедж на несколько ночей.

— О Боже! — Тейлор ахнула, когда вошла в гостиную. — Это не коттедж; это особняк.

Положив сумочку, она бродила от двери к двери. Все было открытым и светлым, с белыми плиточными полами, желтыми стенами и красочными подушками, украшавшими мебель. В каждой комнате были большие окна, через которые в жаркую погоду проникал естественный свет. На кухне, с столешницей, которая изгибался к гостиной, Тейлор полностью развернулась.

— Посмотри на эту кухню! Я бы хотела, чтобы мы остались подольше. Я бы с удовольствием готовила. — Она перевела свой улыбающийся взгляд к Филу. — Посмотри, что ты со мной делаешь. Я никогда не думала, что скажу такое.

Он обнял ее и притянул к себе.

— В главном здании есть ресторан, у которого также есть доставка. — Он пожал плечами. — Я также видел небольшой продуктовый магазин примерно в десяти минутах от курорта.

Фил сморщил нос.

— А ты умеешь готовить?

Она хлопнула его по плечу.

— Да! То, что я давно этого не делала, не значит, что я забыла, как это делать.

Сделав шаг, а затем два, он прислонил Тейлор к холодильнику, прижавшись своим телом к ее.

— Хм-м-м, исходя из опыта, отсутствие активности в последнее время не было показателем вашего уровня экспертности. — Он провел ладонями по ее рукам, пока их пальцы не переплелись. — На самом деле, я думаю, что мне нравится быть тем, кому посчастливилось испытать твоё возвращение к прежним занятиям.

— О, в самом деле? — пробормотала она, наклоняясь ближе, приподняв подбородок и поцеловав его в губы.

Фил кивнул, их губы встретились. Его грудь прижалась к ее груди, так как связь их поцелуя осталась неразрывной. Тонкий материал, разделявший их кожу, слабо мог скрыть то, что ее соски затвердели. Хотя кондиционер и ревел, температура в их коттедже с каждым мгновением повышалась. Ее потребность наполнила его чувства, в то время как ее руки отпустили его и начали вытаскивать его рубашку из джинсов.

Он ответил взаимностью, и когда его прикосновение коснулось мягкой кожи ее талии, Фил спросил:

— Мы найдем главную спальню?

Тейлор ничего не сказала; вместо этого она взяла его за руку и повела через арку в соседнюю комнату с большой двухспальной кроватью. За не зашторенными окнами маленькое озеро блестело в последних лучах вечернего солнца. Закатная краснота растеклась с неба, скопилась за большими деревьями и оставила пурпурные клочья, плывущие над горизонтом, поскольку сумерки предложили тусклый свет только луны и звезд.

Филу не понадобились слова Тейлор, чтобы осознать ее голод. Аппетит, который он увидел, был связан не с едой, а с общением. Путь перед ней был более пугающим, чем она хотела признать. Потребуются сила и поддержка. Когда их тела стали одним целым, и мир за окном потемнел, Фил хотел дать ей все, что ей было нужно. Его желание не было чисто плотским, хотя присутствие этого элемента не подлежало сомнению. Он хотел быть тем, на кого она могла опереться, аплодировать ее внутренней силе, а также поймать ее, если она упадет. Женщина под ним не была девушкой в беде. Она была столь же свирепой, что и он, но даже он жаждал знать, что не один. До Тейлор Фил никогда не знал, как сильно он желал этой связи.

Ее красивые глаза смотрели в него, когда ее тело сжалось, а ее стоны затихли. Ему нравилось, как она не закрывала глаза, а постоянно наблюдала за ним, когда они соединялись. Возможно, это тоже было признаком ее силы. Никогда не было ощущения, будто она сдалась ему. Напротив, она сделала подарок, который только он был благословлен получить.

Упав рядом с ней, Фил притянул Тейлор к себе.

— Может, оденемся и отправимся в особняк на ужин?

Сладкий аромат шампуня Тейлор витал в воздухе, когда она покачала головой у его плеча.

— Нет, я имела в виду то, что сказала о готовке. Я заметила гриль снаружи, за закрытым крыльцом. Давай поедем в тот небольшой продуктовый магазин. — Она подняла голову и заполнила его карие глаза кристально-голубыми. — Я хочу приготовить для тебя ужин.

— Тебе совсем не обязательно…

Ее поцелуй остановил его слова.

— Я знаю. Я хочу. Позволь мне провести эту ночь, думая о других вещах, например, о салате, стейке и, возможно, о вине.

Волосы Тейлор рассыпались на подушке, ее улыбка стала шире.

— Что ж, — ответил Фил, — если моя главная задача — держать твой ум занятым, я сделаю все возможное, чтобы не потерпеть неудачу.

Спина Тейлор выгнулась, подтверждая их связь. В отличие от прежнего раза, они были кожа к коже.

— Ты уже проделал отличную работу. Но не расслабляйся. Думаю, ночь может быть долгой.

Довольно вздохнув, Фил ответил:

— Ты же знаешь меня, я трудоголик. Я стремлюсь к совершенству.

Потерявшись в ее ауре, Фил понял, что он только что сказал — ты же знаешь меня, — и кончики его губ поднялись вверх. Такое простое утверждение, более верное, чем все остальное, что он мог произнести, и более мощное по значению.

ГЛАВА 16

Август 2018

Клэр

— Как вам нравится иметь двоих детей? — спросила Джулия Симмонс у Клэр, когда они вместе со своими сыновьями шли обратно к застекленной веранде из детской.

— Теперь, когда этот маленький парень спит всю ночь, мне это нравится намного больше.

Джулия улыбнулась.

— Да, Кристофер начал делать тоже самое около пяти месяцев. Сначала я просыпалась, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Калебу пришлось убедить меня не будить его.

Клэр засмеялась.

— Я знаю это чувство.

— И Нейт, конечно, немаленький, — оценила Джулия. — Боже, он вырос.

— Да, — ответила Клэр, опуская сына на бедро. Пробираясь к дивану, прядки ее волос развевались от ветерка потолочного вентилятора, циркулирующего по веранде теплый летний воздух. Садясь, она услышала радостные визги, доносящиеся с заднего двора и от бассейна.

— Он подрос практически в два раза с тех пор, как родился. Врач сказал, что он перерос одну сотую проценталь своего роста.

— Что ж, посмотри на Тони, Клэр, — вмешалась Кортни. — Конечно, Нейт будет высоким.

— Но посмотри на Николь, — ответила Клэр.

— Она не такая высокая. Я имею в виду, говорят, что к двум годам рост увеличивается вдвое. К трем годам она была всего тридцать два дюйма.

Эмили пожала плечами.

— Она миниатюрная, как и ее мама.

— Но такой же огненный шар, как ее отец, — добавила Кортни.

Клэр усмехнулась. Это было правдой: когда-нибудь, несмотря на свои миниатюрные размеры, Николь Кортни Роулингс станет силой, с которой придется считаться, совсем, как и с ее отцом. Даже сейчас Клэр слышала голос дочери, перекрывающий ликование и плеск воды в бассейне.

— Посмотри на них, — сказала Эмили. — Прямо детский сад.

Клэр осмотрела задний двор. Всего на секунду она вспомнила безмятежность и неподвижность поместья, когда ее впервые привезли сюда, может быть, не безмятежность, а одиночество. Теперь бассейн и терраса были заполнены людьми, которых она любила. В бассейне плескались не только Тони и Николь, но и Джон, Майкл, Тим и два его сына, Шон и Стивен, а также Брент и Калеб, сидящие на террасе. Зрелище было трогательным, дети и отцы играли и смеялись.

Клэр, качая головой, согласилась.

— Папский детский сад.

— Ну, это меня устраивает. Мальчики любят проводить время с Тимом, — сказала Сью.

Эмили улыбалась, наблюдая, как ее дочь ходит от женщины к женщине, тиская младенцев.

— Я думаю, она считает, что она крутышка.

— Что ж, она должна, — подтвердила Клэр.

— Она может ходить. Нейт и Кристофер все еще получают удовольствие от наблюдения за миром. Хотя Нейт качается повсюду. Это очень весело. В первый раз, когда я положила его на ковер, а через несколько секунд он пропал, я была в шоке — он закатился под кофейный столик.

— Да ж, — продолжила Джулия, — Кристофер не так доволен. Он бы предпочел ползать.

— Ты можешь опустить его на пол. Он не сможет слезть с крыльца.

Яркий солнечный свет согревал воздух в течение всего полдня, а пронзительный смех превратился в приступы голода. В конце концов, все направились в дом на ужин. Шеннон взяла Нейта, когда Клэр помогала Николь снять купальник. Как только они вошли в ее комнату, в дверь постучали.

— Войдите, — позвала Клэр, пытаясь убедить Николь, что ее шорты и топ лучше подходят для ужина, чем костюм Диснеевской принцессы.

— Но, мама, это ужин. Я хочу нарядиться.

— Милая, это очень красивые шорты. Ты будешь прекрасно выглядеть.

Ее губы надулись, а темные глаза сузились.

— Не так красиво, как в платье принцессы.

Эмили вошла.

— Ты можешь надеть платье после ужина. Ты же не хочешь испачкаться едой, не правда ли? — спросила Клэр.

Вздохнув, Николь согласилась.

— Что случилось? — спросила Клэр, повернувшись к сестре.

— Я хотела рассказать тебе кое о чём наедине, — ответила Эмили.

Зеленые глаза Клэр расширились.

— Хорошо.

Все трое болтали, пока Клэр расчесывала мокрые волосы Николь. Когда её вид стал презентабельным, Клэр сказала: — Дорогая, почему бы тебе не пойти к другим детям? Я почти уверена, что Шеннон и Бекка приготовили специальный стол для тебя, Майкла, Шона и Стивена.

Ее плечи опустились.

— Почему я должна сидеть с малышами?

— Потому что ты принцесса, а они — твой двор, — предложила Эмили.

Глаза Николь заблестели.

— О, да.

Спустя несколько мгновений Николь убежала, радостно готовая отыскать свой двор.

— Что ты хочешь обсудить со мной? — спросила Клэр.

— Это не так уж важно. Я просто хотела сказать тебе, что на днях мы с Джоном разговаривали с Гарри.

Клэр отступила на шаг. Она давно не думала о Гаррисоне Болдуине. Ну, у неё были мысли, когда ей рассказали об Эмбер. Вся эта история ее огорчила. Но, честно говоря, она была слишком занята семьей, чтобы думать о нем. В конце концов, прошло уже больше пяти лет с тех пор, как она покинула Калифорнию.

— Вау, это как-то странно.

Эмили пожала плечами.

— На самом деле, нет. Мы с Джоном поддерживаем с ним контакт. Мы познакомились с ним и Эмбер, когда жили в Пало-Альто.

— На самом деле, Эм, это не обязательно обсуждать наедине. Тони наплевать на Гарри, и, честно говоря, я все еще расстроена, что он солгал мне.

— Он через многое прошел. Кроме того, а ты была абсолютно честна с ним?

— Прости? — Громкость голоса Клэр возросла. — И что это значит?

Эмили покачала головой.

— Ничего, забудь. Я просто имею в виду, что, когда ты была там, Энтони совсем тебя не заботил.

— Эмили, это было давно, и я не хочу ворошить это. Скажи, чем ты хотела поделиться.

— Я хотела рассказать тебе, что у него все хорошо.

— Отлично.

— Он сказал нам, что встречается с кем-то и счастлив.

— Что ж, я рада за него. Мне всегда было интересно, сошлись ли они с Лиз.

Эмили улыбнулась.

— Видишь, ты думала о нем.

— Не в последнее время, но мне было интересно.

Клэр подумала. Когда она задумалась об этом? Слишком много всего произошло.

— Да, так и было — ответила Эмили, — на какое-то время. Но несколько лет назад, когда ушёл из ФБР, он переехал в Северную Каролину, чтобы быть ближе к своей бывшей жене и дочери. Лиз осталась в Калифорнии.

Клэр ахнула, ее глаза расширились.

— Что ты только что сказала?

Эмили взяла ее за руку.

— О боже, Клэр, я думала, ты это знаешь.

Ее голова двигалась из стороны в сторону.

— К-как я могу это знать? — Она остановилась и села на кровать Николь. — У него есть дочь и бывшая жена? Это что-то новое?

— Нет. Думаю, его дочери лет восемь или девять.

— Ну, это не так интересно.

Глаза Клэр сузились.

— Независимо от того, что я чувствовала к Тони, пока был в Пало-Альто, я сказала Гарри, что у меня был бывший муж. Гарри никогда не упоминал бывшую жену или дочь!

— Я сказала это не для того, чтобы расстроить тебя, — объяснила Эмили. — Я сказала тебе, ну, потому что думала, что ты будешь счастлива за него. Я имею в виду, ты счастлива. По крайней мере, так кажется. Ты не думаешь, что ему тоже следует быть?

Клэр кивнула. Она была счастлива и, конечно, хотела, чтобы Гарри тоже был счастлив, но было слишком много для переваривания. Он не только ввел ее в заблуждение своей работой и первоначальными намерениями относительно их дружбы, но и никогда не говорил ей, что женат. Слова Эмили прервали ее мысли.

— Клэр, я не думаю, что когда-либо рассказывала тебе, но Гарри приходил навестить нас с Джоном, когда ты была… больна. Он хотел, чтобы мы знали правду о его работе и о тебе. Он тот, кто рассказал нам, что вы и Энтони покинули свой остров, чтобы спасти нас от Кэтрин. Я не уверена, что поверила бы, если бы это исходило от кого-то ещё. То, что он сделал, помогло нам открыть глаза.

Клэр уставилась на сестру, слова не складывались. Воспоминания ринулись слишком быстро, чтобы их можно было расшифровать. Она внезапно вспомнила Гаррисона Болдуина, который взял ее с собой, чтобы купить сотовый телефон и подержанную машину. Она ненавидела, что эти воспоминания были испорчены его работой под прикрытием. В то же время она вспомнила, как была счастлива. Эти мелочи значили для нее весь мир. Теперь, зная, что он приложил все силы, чтобы объяснить всё ее семье, она действительно хотела, чтобы он был счастлив. Потом она вспомнила об Эмбер.

— Эм, я действительно хочу, чтобы он был счастлив. Я не могу представить, через что он прошел с Эмбер и откровением о Саймоне. Мне все еще сложно все это понять. Я рада, что он кого-то нашел. Он снова женился? Он видится со своей дочерью?

Улыбка появилась на губах Эмили.

— Похоже, у него прекрасные отношения со своей бывшей женой, и из-за этого он очень сблизился со своей дочерью. Я забыла имя женщины, хотя, впрочем, это не суть важно. Думаю, она была учительницей Джиллиан — это его дочь. Поэтому сначала они держали всё в секрете. Теперь, когда приближается новый учебный год и у Джиллиан новый учитель, они обнародовали свой статус того, что они встречаются.

Дверь Николь открылась, и темные вопрошающие глаза осмотрели по сторонам.

— Вот вы двое где. Ужин готов.

Клэр улыбнулась мужу.

— Мы скоро придем.

Он открыл дверь пошире.

— Туземцы неугомонны. К счастью, Шеннон и Бекка покормили малышей.

Клэр взяла Эмили за руку.

— Спасибо, что сказала мне. Я счастлива.

Она видела вопрос в глазах мужа и без сомнения знала, что это был разговор, который она перескажет, когда они останутся наедине.

— Где Фил, Тейлор или Эрик? — спросила Эмили, когда они спускались вниз.

Клэр пожала плечами.

— Они здесь. Как я уже говорила тебе раньше, хотя они и здесь, их трудно заметить.

— Я скучаю по Мадлен и Френсису.

— Я тоже, — призналась Клэр. — Я поняла их желание вернуться в свой дом, но знаю, что Николь тоже скучает по ним. Нам обязательно нужно будет спланировать поездку, чтобы посетить их в будущем.

Позже той же ночью, разговор, которого ожидала Клэр, стал предметом обсуждения, когда они с Тони готовились ко сну. Она со вздохом уселась на мягкие простыни, когда Тони спросил:

— Что это за большая секретная встреча с Эмили?

Клэр обдумывала этот разговор со всех сторон с тех пор, как Тони вошел в комнату Николь. Однако она не ожидала, что он будет таким настойчивым. Вот и славно. Она была бы такой же напористой.

— Она хотела рассказать мне кое-что о Гарри.

Когда Тони не ответил, Клэр пояснила:

— О Гаррисоне Болдуине.

— Да, я прекрасно понимаю, кого ты имеешь ввиду.

— Хорошо, вот и все, — сказала Клэр, кладя голову на подушку. — Я вымотана.

— Я думаю, что нет.

Она повернулась лицом к мужу.

— Ты думаешь, я не устала?

Его грудь поднималась и опускалась.

— Я думаю, дело не в этом. — Он подчеркнул это слово. — Что она хотела рассказать тебе о мистере Болдуине?

Она постаралась подавить улыбку.

— Ты знаешь, что милый, когда ревнуешь.

— Я не ревную. — Его темные глаза расширились, изображая невинность. — Мне просто любопытно.

Откинувшись назад, Клэр придвинулась ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать исходящее от него тепло. Она потянулась коснуться его груди.

— Ты тёплый. Думаю, ты перегрелся на солнце сегодня, возясь с детьми.

Тони схватил ее за руку и посмотрел ей в глаза.

— Любопытство, миссис Роулингс. Не могли бы вы мне помочь?

— Вы ведь знаете, что говорят о любопытстве, мистер Роулингс?

— Ты сейчас играешь со мной, а я не сторонник этого.

Клэр хихикнула.

— Как я могу? Может мне стоит принести тебе что-нибудь от ожога. Тебе следовало нанести солнцезащитный крем…

Прежде чем она успела закончить, губы Тони оказались на ее губах, и её снова опрокинули на подушку. Когда он прервал их поцелуй, его нос задержался в миллиметрах от ее.

— Спасибо за заботу. Возможно, ты будешь так же внимательна к моему психическому здоровью.

— Эмили сказала мне, что Гарри в отношениях, и он счастлив. — Она прикоснулась к его губам. — Видишь? Ничего страшного.

— Почему?

— Что почему?

— Почему она думает, что тебе это нужно знать?

Клэр отстранилась от тяжести его груди и подтянувшись, села.

— Честно говоря, не знаю. Думаю, она хотела, чтобы я знала, что у него все хорошо.

Тони покачал головой.

— Вот и славно. Он живет в Северной Каролине рядом со своей дочерью и состоит в отношениях. Я знаю, что сегодня ночью буду лучше спать.

Клэр склонила голову набок.

— Подожди минуту. Откуда ты узнал о его дочери?

— Ты тоже знала. Разве не ты рассказала мне?

— Не-е-е-ет. — Она протянула слово. — До сегодняшнего дня я ничего не знала о том, что он был женат или, что у него есть ребенок.

Тони пожал плечами.

— Тогда я не уверен. — Он симулировал улыбку. — Он счастлив, ты счастлива, я счастлив — мы все счастливы. — Он приподнял бровь. — Итак, где мы остановились? Ах да, ты хотела раздобыть мне лосьон.

Клер выпрямила шею.

— Не делай этого. Ты задал мне вопрос, и я ответила на него. Теперь я хочу знать, откуда ты узнал о Гарри. Я была шокирована, когда Эмили сказала мне, что он был женат. Очевидно, ты знал об этом какое-то время, но никогда не чувствовал необходимости сказать мне.

— Зачем мне сообщать тебе об этом? По какой такой причине я должен вспоминать твоего бывшего парня?

— Это было давно. Ты знаешь, как я расстроилась, когда узнала, что он из ФБР.

— Мне Роуч сказал.

Клэр обдумывала его ответ.

— Фил сказал тебе, что я расстроилась? Потому что да, он был со мной, когда я узнала. Или…Фил рассказал тебе о Гарри и держал тебя в курсе последних событий.

— Клэр, не превращай это в нечто большее, чем есть на самом деле. Эмили не следовало…

— Не смей переворачивать это против нее. Ответь на вопрос. Если нет, я спрошу Фила завтра.

— Да, — признал Тони. — Роуч держал меня в курсе о делах мистера Болдуина, как и о мисс Маккой. Кстати, она все еще в тюрьме.

Клэр скрестила руки на груди.

— Есть ли еще кто-нибудь, по кому вы двое ведёте расследование? Есть ли еще секреты, которыми ты вдруг захочешь поделиться?

— Да, — его тон смягчился. — У меня есть горячий секрет, которым я хотел бы поделиться. — Говоря это, он придвинулся ближе. — Вы готовы?

Когда Клэр не ответила, он прижался губами к ее шее. После нескольких лёгких поцелуев он тяжело дышал при каждом слове.

— Вот. Мой. Секрет.

Пока Клэр ждала его откровения, по коже побежали мурашки.

— Я люблю тебя больше, чем саму жизнь. — Его поцелуи перешли от ее уха к ключице. — Я не затевал расследование в отношении мистера Болдуина по какой-либо другой причине, кроме любопытства. — Его губы продолжали блуждать. — Я безумно завидую тому времени, которое вы провели вместе, но… — Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, показывая ей шоколадные вихри желания и сожаления. — … Я никого не виню за ту боль, которую ты испытывала, когда вы двое встретились, кроме себя.

Это было больше, чем Клэр хотела услышать. Она отвернулась, зная, что тоже виновата.

— Смотри на меня.

Медленно она повернулась.

— Тони, остановись. Я тоже виновата.

— Не так, как я. Мы вышли за рамки всего этого. Мне жаль, что я не сказал тебе. Я не хотел вести этот разговор по той простой причине, что мои чувства иррациональны, когда дело касается этого человека.

Отказываясь от того, чтобы притвориться злой, Клэр потянулась к его щекам. Теплота его лица, а также жёсткость щетины наэлектризовали ее руки, посылая ударные волны по ее телу.

— Мне жаль. Признаюсь, мне показалось милым, что ты ревновал. Я не должна была тебя дразнить. Я не думала о Гарри годами. Это может делать из меня ужасного человека, но так и было. Я слишком счастлива и довольна всем, что у меня есть, чтобы проводить время в размышлениях о прошлом. — Ее глаза наполнились слезами. — Я потеряла слишком много времени в прошлом. Я хочу своё сейчас.

Тони

Когда Тони поглаживал щеку Клэр, ее глаза закрылись, из-за чего слеза скатилась вниз. Черт, он не этого хотел. Когда он научится держать язык за зубами? Не раздумывая, Тони наклонился ближе и поцеловал соленую влагу.

— Я тоже. Мне жаль.

— Перестань извиняться. Я должна была тебе ответить. Я знала, что ты захочешь знать.

Тони посмотрел в изумрудно-зеленое море.

— Как? Откуда ты узнала?

На лице его жены появилась легкая ухмылка.

— Я увидела это, когда ты открыл дверь.

— Неужели меня так легко прочитать?

Ее руки на его щеках притянули его губы к ее губам.

— Ты создан для меня, — ответила она. — И ты был таковым столько, сколько я себя помню.

Когда их губы соединились, тела слились воедино. Они были похожи на кусочки паззла: один создан специально для другого. Они двигались синхронно, их ласковые руки передавали тепло и энергию друг другу. Их языки танцевали, создавая вальс взаимных уступок. Через несколько минут ночная рубашка Клэр исчезла, потерялась в бездне ковра внизу, но тут же к ней присоединились шорты Тони. Надежно спрятанные за запертой дверью, только они двое двигались как один.

Спина Клэр выгнулась, когда они соединились, приглашая его не только войти в ее тепло, но и дразнить ее тугие соски. Каждый раз, когда он сосал или дразнил твердые пики, стоны желания наполняли комнату. Их ритм усиливался по мере того, как комната вокруг них исчезала.

Она была права. Слишком много времени было потеряно в прошлом. Их глаза по праву были устремлены на настоящее, и, когда они устроились в объятиях друг друга, ночной воздух замер, разум Тони был погружён не в их историю, а был наполнен тем, что у него было здесь и сейчас: его семьей, его женой, а также его детьми, крепко спящими в своих комнатах.

Хотя многие могут сомневаться в выборе, который они сделали, когда Тони и Клэр почти уснули, они оба знали, что каждая секунда их прошлого того стоила. Они не будут тратить свою жизнь, переписывая всё заново, но они также не будут сожалеть об этом. Ибо без прошлого у них не было бы их настоящего, включая двух младших Роулингсов, которые навсегда изменят наследие семей Николс-Роулз, потому что в завтрашнем дне было столько возможностей для лучших из последствий.

Конец