За стеной тумана

Уже долго ехал по одинокой дороге Егор, очень долго!

До этого были долгие дни пути по оживленным трассам мимо мегаполисов или небольших населенных пунктов. Там, шум других автомобилей, сигналы и перемаргивания водителей друг с другом, по старому, неписанному шоферскому закону, когда надо предупредить «соплеменника» о стоящем по ходу его движения патруле ДПС или скрытой регистрирующей видеокамере. А ещё, любимое занятие Егора в дороге – помощь сигналами частникам на мелких авто, пытающимся обогнать его длинномер, но опасающихся встречных машин. В такие моменты он себя чувствовал словно ангелом-хранителем.

Всё это не давало расслабиться ему ни на секунду.

Сейчас совсем другое дело. Он находится в стороне от оживленной автострады, соединяющей самый дальний запад страны с самым её дальним востоком. По ней он гнал свою машину без малого пять суток. И вот уже больше суток он едет по дороге, ведущей в исторический тупик. Не в том смысле, что здесь глухо с историей, как раз напротив! Истории здесь сколько угодно, да, просто, так исторически сложилось, что его город, и не маленький город, остался когда – то в стороне от основных транспортных путей. Это обстоятельство позволило очень быстро соседнему маленькому поселку вырасти до города – миллионника. Для этого ему потребовалось меньше сотни лет. А его родной город, который он так сильно и искренне любит, старше этого «выскочки» на целых триста лет, а меньше того по численности в три раза! Ну, где, спрашивается, историческая справедливость?

Егор встряхнул головой.

– Нет! Так нельзя глубоко задумываться. Так и заснуть за рулем недолго… Ведь был он за рулем уже очень давно, а сейчас, когда уже на подъезде к дому, захотелось быстрее преодолеть эти километры и оказаться, в семье, в уюте, а ночь провести уже дома, среди своих любимых членов семьи. Поэтому он не запланировал этой ночью стоянку со сном и именно по этой причине нужно ехать осторожнее и внимательнее.

Водитель насторожил своё внимание…

Дорога пустая от машин: ни встречных тебе, ни попутных, как

повымирало всё кругом! Только равномерный рокот двигателя его новенькой грузовой «Volvo», шелест шин об асфальт…

– Кстати! Шелест – то совершенно другой! В чем дело? Остановиться и проверить? Честно говоря, как-то не хочется в одиночку в темноте выходить из кабины машины. Лес прямо вплотную с асфальтом стоит. Мало ли что? А вдруг хищный зверь в лесу затаился, или того хуже – недобрый человек?

Егор в раздумье сбросил скорость и, как говорит молодежь, завис над этим фактом.

Но недолгие размышления привели его к верному выводу: снег!

Он ехал через всю страну с запада на восток… Да осень, да поздняя, но снега нигде не было. И только въехав в родную свою область, он столкнулся с зимой на дороге.

– Вот ведь, что значит многолетний шоферский опыт! Еще глазами не увидел, ещё умом не понял, а подсознание уже включило сигнал опасности: надо ехать медленнее!

А ему так хотелось ехать как раз наоборот, скорее.

Он так давно не был дома!

Казалось бы, многолетняя привычка шофера – дальнобойщика по многу дней отсутствовать дома, по много дней не видеть семьи, детей, находиться в пути, ночевать то в гостинице, то в мотеле, а то просто на стоянке, куда прибились такие же, как и он бродяги – дальнобойщики на своих машинах, прямо в кабине. Еду готовить самому на туристическом примусе, чай греть в электрической кружке от работающего генератора автомобиля, в качестве туалета использовать придорожные кусты, а в качестве умывальника – запас воды в канистре или, как сейчас, зимой, снег.

Все его поездки до этого были дальние, но он всё равно, больше, чем на неделю не уезжал. Однажды его отправили в Комсомольск – на – Амуре, так он туда-обратно за десять дней обернулся. И сам в дороге извелся, и дома все уже с ума сходили: «Куда это он подевался?».

Случилась та поездка в давние времена, тогда ещё, мобильной связи не было, а сейчас уже это вполне привычная вещь. Ну а толку-то от неё, если

он уехал из дома почти два месяца назад?

Он и представить не мог, что его рядовая поездка может настолько затянуться.

Он сообщил дома, что везет электронные приборы в Калининград, обратно его закидают консервами рыбными, вот и вся недолга.

Егор сам себе прикидывал в уме:

– Ну, пусть по максимуму я простою на границе с Беларусью день, потом на границе с Калининградской областью день – два, да столько же обратно – это шесть дней, предел. От дома до Беларуси кину пять дней, два дня по ней, родимой, это семь дней, обратно столько же, то есть ещё семь дней… Один день, как резерв. Итого, вся командировка получится три недели.

С его выкладками согласились в конторе и выдали командировочные. Так же он объяснил своим домашним план своей поездки.

Но вот, когда он подъехал к границе со стороны России, то как-то сразу сник. Такую очередь из автомобилей он видел лишь в интернете, где показывали новогоднюю пробку в Китае, километров пять, что ли? Кажется, так сказали в том видео. Здесь же очередь была очень длинная, Егор длину не замерял, она постоянно двигалась. Коллеги – водители ему сказали, что за пару- тройку дней пропустят в Беларусь.

– А там, куда?

– В Калининград.

– У-у-у,– только и ответили ему.

Перебравшись через кордон, к исходу третьего дня ожидания в очереди, Егор немного отдохнул, плотно покушал и дальше в путь. А пути, оказалось, по стране поболее двух суток, а ведь ему еще и спать нужно, не робот же! Так что вместе с отдыхом он затратил больше трех суток.

Но самое большое разочарование его ожидало на второй границе,

которую ему предстояло пересечь. Вот здесь очередь из машин была, как объявили водителям, восемнадцать километров.

– На кой черт я останавливался, чтобы поспать?– корил он сам себя,– здесь, пока доедешь, сто раз успеешь поспать!

Он уперся своим передним бампером в задний бампер длинномера с польскими номерами.

Водитель – поляк, наверное, частенько ездивший в Россию, отлично говорил по-русски, первым заговорил с Егором.

– Я примерно раз в месяц тут проезжаю. Стоять нам с тобой, братушка, ещё неведомо сколько. Я в месяц больше одной ходки туда-сюда сделать не успеваю, хотя живу здесь поблизости, в Гданьске. А вот ты откуда приехал? С такими номерами машин я еще не встречал здесь.

Егор назвал город.

– А это где? Я когда географию в школе учил, то интересовался вашей страной. Но это давно было и сейчас уже название мне ничего не говорит. Помню только крупные города, да и те, что по дороге встречаю.

– Да. Этот город вряд ли ты по дороге встречал. Ты ведь за Урал не ездил?

– Нет, конечно. Я помню, что это место у вас называют Шебрылья, кажется.

– Похоже, назвал. Наверное, это по-польски так звучит? А вообще-то, Сибирь.

– О нет, нет. Это я не правильно сказал. Сибирь, конечно, Сибирь. Как же я так забыл правильное название!? Мы ещё по истории изучали, что когда Польска была оккупирована русскими царями, то они поляков туда ссылали, хотели себе нашу землю освободить, а нас туда переселить для освоения Сибири.

– Как бы всё было не совсем так. В Сибирь, в самом деле, ссылали много народу, но не для того, чтобы чью-то территорию освободить «для себя». Ссылали всех неугодным властям: политических осужденных, военнопленных разных войн. Чехов, словаков, поляков, венгров в первую мировую. Немцев, румын, прибалтийцев, украинцев – бендеровцев, наших – власовцев, в конце войны японцев. Это уже во вторую мировую. Но ссылали не для освоения Сибири, а в качестве наказания, хотя они этим тоже вынуждены были заниматься, как военнопленные. Целенаправленно на освоение Сибири ехали люди целыми семьями, добровольно. До революции по столыпинской реформе, а в советское время молодежь по комсомольским путевкам.

Во время всей своей длинной тирады Егор видел, что у собеседника созрел полный рот возражений. Поэтому он решил закончить так:

– Давай не будем сейчас с тобой об этом спорить. Ни к чему всё это. К единому мнению мы с тобой всё равно не придем, поскольку одной и той же истории нас с тобой учили в разных странах по разным учебникам.

Поляк на это согласился. Было видно, что не очень охотно и его просто распирало возразить, но он понял, что, в самом деле, они здесь и сейчас никакой исторической истины не найдут.

– Я лучше тебе немного про Сибирь расскажу. Согласен?

– Давай.

– Сибирь начинается от Уральских гор и тянется до самого Тихого океана. Тебе, как водителю, понятнее в километрах. Так вот это порядка шести – семи тысяч километров. Как мерить будешь. Ее делят на две части: Западная и Восточная. Я живу в «Западной». Многие иностранцы считают, что это непроходимый дикий край, где только лес и хищные звери, а люди всё время ходят в шубах, меховых шапках и валенках.

– И пьют водку!

– Вот именно! Так вот. Ничего правдивого в этом нет.

Как-то к нам приехал ваш, польский консул на открытие монумента ссыльным в Сибирь народам. Дело было в середине апреля. В эти дни установилось прямо-таки летнее тепло, градусов двадцать пять. Это тепло, конечно, случайное и быстро закончилось, но ему повезло. Так он прямо с трибуны высказал своё удивление: «Как же так! Это в такую Сибирь ссылали людей на каторгу? Да у меня на родине сейчас ещё снег лежит! Я в Польше всем расскажу о климате в Сибири!».

И ещё.

В Сибири стоит третий по численности город нашей страны,

Новосибирск, больше полутора миллионов населением. Кроме него города миллионники: Омск, Красноярск. А сколько таких, которые приближаются к такому почетному званию? У меня пальцев не хватит перечислить. У нас там развито и сельское хозяйство, и лесопереработка, и наука, и промышленность. Вот что, ты думаешь, я везу в своем кузове? Лес? Как бы ни так! Я везу очень тонкие, точные электронные приборы из Сибирского города в крайний западный город страны. Вот так, дорогой, коротко.

Поляк явно такого не ожидал.

– Так у вас там на самом деле холодно очень?

– Зима на зиму не приходятся. Бывают зимы довольно теплые, по нашим понятиям, когда изредка мороз переваливает за минус тридцать. А бывает, что, как установятся морозы под сорок и за сорок еще в середине декабря, так до февраля не отпускают.

– Да это же на улицу не выйдешь при таком холоде.

– Что ты! У нас в школах для малышей занятия отменят, а они все выскакивают на улицу и весь день в снегу кувыркаются, да ещё и мороженное едят.

– А звери то, звери дикие. В городах по улицам, правда, ходят?

– Сказки всё это. В иные отдаленные таежные деревни могут забрести на окраину, на мусорку, скажем, да и то редко.

В это время началась небольшая подвижка впереди стоящих автомобилей. Поляк с Егором тоже пошли в кабины своих машин, чтобы незначительно продвинуться в очереди на таможню.

За такими разговорами с соседом по очереди Егор провел все дни на границе. Ещё при первой беседе они познакомились. Поляк представился Гжегошем.

– Так мы с тобой, похоже, тезки! – и он представился: «Егор». А как тебя можно ещё называть?

–Не понял я. Я же представился уже.

– Я это понял. Но вот был маленьким, как родители называли, как любимая может назвать?

– Не понял. Так вот, по имени, и называли и маленьким, и взрослым, и жена, и любимая, и друзья, и враги.

– А вот меня можно по-разному! Ты уже знаешь, Егор! А это то же самое, что Юра, Егорий, Жора, Жорж, Гоша, Горе. Все пацаны соседские и в школе звали только «Горе». В своё время кино такое было замечательное – «Калина красная», там главного героя звали, как меня, а прозвище, точнее даже кличка, поскольку он был вор, у него «Горе». Так после фильма я превратился из Гоши в Горе.

– Так ты что, тоже вор?

– Да нет же, не бойся, ни какой я не вор, шофер я. А это.., что ли, мальчишеская дань полюбившемуся фильму.

После пересечения границы они разъехались, каждый в своем направлении.

Обратный путь выдался такой же, не веселый, при пересечении границ. Так что он на таможенных пропускниках провел больше месяца!

А сейчас всё это Георгию – Юрию вспоминалось.

– Вот ведь, и поляк – мужик, как мужик. Такой же трудяга, как мы в России. Мы с Гжегошем расстались хорошими друзьями. Вот так бы простые люди между собой общались, и конфликтов бы никаких не было в мире. А вот правители государств… Прямо из другого теста слеплены. Вроде в их замес разного навоза накидали: кому свиной подмесили, кому коровий, кому лошадиный, или куриный, а кому, вообще, бараний да козлиный достались. Поэтому они друг друга на дух и не переносят! А простой народ страдает из-за их вони!

Его интересные размышления неожиданно прервались.

– Что это там такое впереди у меня? Ничего не пойму.

На фоне зимнего ночного лилового цвета неба, подсвеченного ночными фонарями далекого города, издалека слившимися в одно светлое зарево, прямо по ходу его движения, резко выделялась высоченная плотная белая стена.

– Ну, ни фига себе! Что же это такое? Откуда это здесь? Ничего здесь

такого не было!

Егор невольно сбросил скорость до скорости пешехода, дабы успеть своевременно остановить свою машину, если вдруг упрется бампером во что-то твердое.

– Похоже, что ЭТО не твердое. Но до такой степени плотное, что свет фар упирается в ЭТО, как в белёную стену.

Не заглушая двигатель автомобиля, Егор полностью остановился и стал одновременно всматриваться в стену, обдумывать свои дальнейшие действия, оглядываться по сторонам, внимательно всматриваясь в придорожные кусты и деревья.

Он отлично помнил те, не столь далекие времена, когда на дорогах стояли патрули из лихих вооруженных ребят. Они останавливали машины легковые или грузовые и отбирали деньги у проезжающих. «Бомбили» такие патрули «чужаков», машины не своей области. Иногда брали мзду товаром, который находился в кузове.

Его самого как-то остановили при въезде в соседнюю область. Он тогда вез металл на предприятие. Брать металлом они не стали, а вот проездные деньги забрали почти все. Вели они себя, в некотором смысле, даже благородно. Они проверили количество горючего в баке, поняли, что Юрию без заправки до дома не доехать, поэтому, отсчитав ему необходимую на заправку сумму, все остальные деньги забрали. И отпустили. Тогда Юрий сам обратился к «бригадиру».

– Я сейчас проеду через твою область и буду выезжать с другой стороны. Там меня твои собратья снова потрошить будут. А ведь взять – то с меня уже нечего. Что мне делать?

«Бригадир» почесал свою квадратную голову и, достав ручку и блокнот, кривыми буквами написал буквально следующее:

– Вован! С водителя машины №… я уже взял … рублей. Пропусти его. Домой мужик едет.

Эта смешная записка мне дважды потом помогла. Первый раз сразу в этот день, когда я выезжал из их области в свою.

Я предъявил записку, «Вован» позвонил «бригадиру» и меня без

помех пропустили дальше.

Второй раз при составлении финансового отчета в бухгалтерии. Там, по распоряжению директора, эту записку приняли в качестве финансового документа.

Так что, наученный горьким опытом Юрий не спешил с решением покидать машину.

– Что тут поделаешь? Ехать-то всё равно некуда. Надо выходить из машины и вблизи рассматривать препятствие.

И, хотя одному на пустынной зимней дороге в темном лесу покидать теплую, надежную кабину очень не уютно, да что там перед собой кривить душой, боязно, но ведь делать-то всё равно нечего. Никто за Егора не придет решать эту, возникшую, в буквальном смысле стеной, проблему.

Не заглушая двигателя, он приоткрыл дверку кабины и ещё раз всё вокруг внимательно оглядел.

– Вот, блин, приехал домой вечером! Он автоматически глянул на электронное табло часов: двадцать один час, тридцать шесть минут и сорок четыре секунды.

Вокруг ничего не изменилось.

Тогда он, широко раскрыв дверку кабины, спрыгнул на дорогу и ещё раз осмотрелся: справа и слева темные густые кусты примыкали плотно к дороге, в некоторых местах даже проросли на обочине, что недопустимо и с этим ежегодно дорожники борются, но весной, а сейчас уже зима. Над головой темно-лиловое небо без Луны и звезд, на земле снег без единого следа на нем, это обстоятельство немного успокоило водителя, а вот впереди белая плотная, как из пенопласта, стена.

Стоя здесь, немного поодаль от стены, водитель стал всматриваться в неё.

– Или я брежу, или с катушек съехал от долгой езды, но мне кажется,

что она живая и дышит!

Плотное тело стены действительно то слегка, как бы поднималось вверх, то плавно опускалось вниз.

– Кошмар! Точно дышит, точно живое!!! А какое оно огромное! Это вверх только метров девять-десять, а по сторонам и краев не видно! Возможно, что днем и увидел бы, а сейчас все сливается воедино: стена, снег, тучи, где-то всё плавно переходят одно в другое.

Слегка переведя дух, и чуть осмелев, от того, что это НЕЧТО в его сторону агрессивно не действует, мужчина сделал несколько шагов вперед, навстречу неизвестному.

За его спиной послышался шелестящий шум. Одинокий путешественник встал, как вкопанный, даже согнул непроизвольно ноги в коленях, готовясь в любой момент отпрыгнуть, отскочить в сторону или даже запрыгнуть в кабину машины.

Но шум оказался не угрожающим, а хорошо знакомым. Это неожиданный порыв ветра зашумел в дальних деревьях, затем чуть ближе, ещё ближе и вот он уже, ощутимый лицом, полетел дальше и уперся в стену и вся стена от этого зашевелилась, задышала и глубже и чаще… От неё стали отрываться клочки и взлетать вслед за порывом ветра.

– Боже мой! Так это всего навсего туман, обыкновенный туман! А я так напугался! Тьфу-тьфу-тьфу, чур меня!

А с дугой стороны, какой же он обыкновенный? Я такого плотного и твердо стоящего тумана никогда не видел, да и вообще, мало кто видел! Ой, нет, неправда моя! Видел уже подобный! И не так далеко отсюда, ближе к городу дело было. И на героя наплыли воспоминания, настолько далекие, почти детские.

Им, четверым или пятерым друзьям было примерно лет по четырнадцать, не больше. Сами себя они, конечно, уже ощущали вполне взрослыми и самостоятельными. Была летняя пора, где-то июль – начало августа. Жара стояла такая, что постоянно находиться в городе было преступлением по отношению к себе. Поэтому они сумели уговорить своих родителей отпустить их одних на рыбалку с ночевкой на берегу.

Родители вяло посопротивлялись, а потом наготовили им еды, наверное, неделю можно было бы на ней прожить, и отпустили. Договорились, что они отбудут вечернюю зорьку, переночуют у костра, потом отбудут утренний жор и к обеду вернутся домой.

Взяв обещание, что купаться они не будут, их отпустили без особого опасения за безопасность. Ведь пятеро четырнадцатилетних парней себя в обиду никому не дадут.

Так оно и было. Друзья перешли по мосту на левый берег реки, выбрали себе место рыбалки такое, от которого совсем близко дорога, а от неё не только большая река, но ещё река поменьше, и два озера. Раздолье!!! Где хочешь-там и рыбачь. А самое главное, что при этом все друг у друга были на виду. Ближе к ночи парни собрались на облюбованном заранее месте, пора было поужинать, но обнаружили, что не набрали сушняка для костра. Тогда они оставили одного разводить огонь, сами, разбившись по парам, пошли в разные стороны собирать дрова. Двое пошли от дороги вправо и там же находился их бивак, а Горе с Витьком прошли по дороге некоторое расстояние и свернули влево в примыкающий лес, где, они наверняка знали, имеется много и недалеко от дороги тонких сухих, но очень длинных стволов погибших сосенок. Они обломали шесть таких стволов у самой земли и, довольные собой, вышли на дорогу, чтобы возвращаться к огню.

В это время наступала ночь. Стал садиться туман. И этот самый туман, прямо у них на глазах, по правую сторону дороги, где находятся все водоемы, стал густеть, уплотняться, тяжелеть, делаться непрозрачным. Такой густой и плотный он прибывал с огромной скоростью, будто в емкость, например в цистерну, открыли несколько кранов, диаметром в нефтяную трубу и пустили по ним молоко. Объем тумана увеличивался и уже почти заполнил собою всё пространство между рекой и дорогой. Только трапеция насыпи немного сдерживала этот напор, иначе он бы уже поглотил в себя парнишек, идущих по асфальтированной дороге.

Но что это? Парни в изумлении остановились и уставились на массу тумана. Та беспрерывно распухала, словно дрожжевое тесто на теплой печи, но уже не упиралась в дорогу, а как по стеклянной, прозрачной стене стала тянуться вверх на метр, два, три, а на дорогу не наползала. Когда парни подошли вплотную к этому месту, то стена тумана возвышалась над дорогой уже метров на шесть-семь, не меньше.

– Витек! А что дальше будет, как ты думаешь? Мне, вообще, картина нравится: высоченная стена тумана, резко ограниченная, не закрывающая дорогу. И мы на этой дороге, можем прямо вплотную подойти к туману и в

него не входить, можем его рукой потрогать!

Парни стояли рядом со стеной тумана, высоко задрав свои головы. И в это время туман стал перетекать через дорогу, там, высоко над асфальтом, немного закругляясь в месте образования им «крыши» и в том месте, где он эту самую крышу покидал, резко перетекая вертикально вниз. Левая сторона дороги в мгновение ока оказалась вся залитой таким же плотным, густым туманом. Парни стояли в высоченном естественном, но совершенно необычном арочном, со стенами из тумана, тоннеле. В основании арки лежала асфальтированная дорога, а «потолочной» опорой служил поток теплого воздуха, поднимающийся от раскаленного за день асфальта. Сейчас он потихоньку отдавал это тепло.

Картина была восхитительна, необычна. Мало кому в жизни доводилось такое увидеть. Вот Егору всего один раз в жизни, но картина врезалась ему в память на всю жизнь.

В тот раз он и Витя прошли по дороге-тоннелю, не заходя в сам туман примерно до места их стоянки, вгляделись внимательно в туман и увидели слегка пробивающееся через плотную белую массу размытое красноватое пятно от огня небольшого костра. Они смело шагнули вперед, в сторону красноты и тут же это пятно стало увеличиваться в размерах и увеличивать свою яркость. Они вышли прямо на свой костер. Двое других друзей, тоже, опасаясь потеряться в таком тумане, пришли в костру вдоль берега реки. Всё в тот раз завершилось для парней благополучно, так что они договорились дома о тумане не рассказывать. Ведь сразу возникнет вопрос: «Зачем вы ходили в лес? А почему так поздно? Почему днем не приготовили дрова?» и тому подобные вопросы. Всё закончится выводом: «Зря отпустили одних и следующего подобного раза не будет».

Тогда, в юности, с туманом всё обошлось благополучно.

– А что сейчас, как всё будет? Ведь ехать надо прямо сейчас, а ехать невозможно, поскольку не видно ни зги.

Егор вернулся к работающему автомобилю, влез в кабину и решил обдумать эту ситуацию, а заодно погреться.

Посидев, минут пять, он решил:

– Надо попробовать въехать в туман и там, внутри, оценить обстановку

по состоянию видимости на дороге.

Сняв автомобиль с тормоза, он, крадучись, проехал на несколько метров вперед. Здесь он себя ощутил окунутым в бидон с молоком, или пытающимся посмотреть окружающий мир через банку с налитым в неё молоком. Как не было ничегошеньки не видно, так и осталось!

Георгий отключил двигатель, включил все аварийные фонари и покинул кабину.

Сделав несколько шагов назад он вышел из тумана и увидел свою «Volvo» в странном ракурсе: фура стояла на дороге без своего тягача.

– Прямо всадник без головы,– усмехнулся Егор.

– Я, пожалуй, сейчас кабину закрою на ключ, пройдусь по дороге вперед. С асфальта сходить не буду, а, стало быть, я не заблужусь.

Он так и сделал.

Проверив двери кабины и надежность запоров фургона, он уверенно шагнул в туман.

В этом тумане, как оказалось, собственных ступней не видно.

– Ну, дела! Точно, такого тумана ещё не встречал!

Он, потопав ногами по асфальту, решил запомнить ощущения соприкосновения собственных ног с дорожным покрытием. После этого сделал шаг вперёд, ещё один, ещё, всё было по-прежнему, вот только оглянувшись назад, он уже не увидел капота собственного автомобиля.

– Что делать? Возвращаться назад? Не серьезно! Что я не мужик, что ли? Мне надо не дрейфить перед обстоятельствами, а исследовать дорогу впереди. Быть может по ней реально двигаться вперед, да и полоса тумана может быть узкая, а я из-за своей трусости простою здесь до утра, вместо того, чтобы отсыпаться в своей постельке, под бочком у любимой супруги.

Егор собрался с духом и уверенной походкой пошел вперед, не оглядываясь.

Он сделал всего шагов сорок – пятьдесят, когда подумал, что надо было свои шаги с самого начала считать. Так было бы правильнее.

–Но возвращаться не буду. Прикину, что прошагал полста шагов и считаю дальше: 51, 52, 53,… 69, 70,… 85, 86,.. 92, 93 94, 95.

Егор остановился совершенно окаменевшим, и, абсолютно не понимая, где он оказался: под ногами лежала укатанная полозьями саней, грунтовая заснеженная дорога, в нескольких десятках метров от него стояла какая-то незнакомая ему деревня, состоящая сплошь из высоченных, огромных деревянных теремов, сложенных из брёвен в полтора, а то и в два обхвата. Терема все резные. И крыши, и фронтоны, и окна, и двери, и заборы! Заборов немного, их почти не видно. Они примыкали к домам со стороны, где нет окон, и, по всей видимости, были вроде стойла для домашних животных. Но даже эта хозяйственная загородка, тоже была красивая. Везде резьба, стилизованная под ветки и листья невиданных растений, над воротами и под крышами резные деревянные розетки солнца, да не простые, а ажурные. Такая красота!!! Он любил в свободное время гулять по родному городу и любоваться старинными деревянными домами, украшенными деревянной же резьбой и эти дома ему очень нравились. Но ниразу подобной резьбы тонкой, изящной и богатой он не встречал.

Тумана не осталось и в помине! Но самое главное не это. Самое главное, что на дворе был день! Да-да. Ясный, солнечный, зимний день с легким морозцем. Яркое солнце полыхало в небе, и отражалось в мириадах снежинок, которые в своей девственной чистоте лежали повсюду и в виде легкой изморози кружились в воздухе.

– Куда это я попал? Где моя машина, да и дорога где? Он покрутил головой, на всякий случай, нисходя с места. М-да! Приехал домой, ё – моё! Возможно, я случайно в тумане свернул к какой-то деревне? Но к какой?

По этой трассе Юрий знал и нередко посещал все деревни: Курлек, Калтай, Кандинка, ближе к городу Тахтамышево и Черная речка, а подальше Алаево , Вороново… Но где это «подальше» или «поближе», если он не ориентируется вообще в пространстве? Да и деревня вон, какая богатая! А все, которые он знал, сильно отличаются своим достатком. Некоторые из них живут только тем, что в них находятся детские или взрослые, некогда принадлежавшие предприятиям города, зоны отдыха, в одной даже находится большая спортивная база, где тренируется очень много спортсменов, но даже в ней нет таких теремов. Что уж говорить о достатке людей, которые занимаются овощеводством!? Простой трудовой человек, что городской, что сельский, ни раньше, ни теперь, богато не жил. А тут не деревня, а прямо павильоны ВДНХ, ей Богу! Дома все высокие, хотя и одноэтажные, периметр имеют такой, что полдня потребуется, чтобы его обойти, гротеск, конечно, но обычные в деревнях значительно меньше. И вот, что удивительно – ни единого забора или загородки нет, чтобы определить двор у дома! Все живут на просторе!

– Какой же это молодец придумал так сделать? Сразу и уютнее и радушнее смотрится деревня. Вот только… только ни одного человека, пока не вижу. Куда, интересно, все подевались?