Забава для мажора

11.

Артём.

Смотрю в спину удаляющейся девчонки и улыбаюсь. Просто, мать его, не могу перестать растягивать губы. Хваленые самоконтроль и выдержка, взявшись за руку, отправились в топку. Рядом с этой малышкой не работают никакие правила.

Кажется, сейчас я начал понимать смысл исключений. Нет, они ни хрена не подтверждают, они просто стоят особняком.

Разглядываю двор. Он не кажется убогим или неуютным, потому что здесь фантомно присутствует ясное солнышко. Наверное, на этой качельке она качалась, когда была маленькая. А в этой песочнице играла. И по хрен, что она могла вообще раньше жить не здесь, а площадку сто раз могли поменять. Я «вижу» эти картинки и прижимаю к губам палец, которым касался её.

Вот ты и поплыл, Миронов. Дожил.

И знаете что? Я счастлив. Сейчас счастлив так, что готов обнять весь мир.

Хотя, по сути, ничего не произошло сверхъестественного. Подвез девушку до дома. Мы даже не поцеловались. Да мы друг другу и десятка слов не сказали. Но это ровным счётом ничего не значит.

Буквально заставляю себя сесть в тачку. Уезжать не хочется. Но через час тренировка, на которой я обязан быть. Слить бой никак нельзя.

При выезде со двора цепляю взглядом дорогую иномарку. В подобных местах такие машины привлекают внимание, как нечто инородное. Вполне может быть, что кто-то заехал в гости. Но… но я всматриваюсь в водителя и сжимаю кулаки.

В гости, бл@ть.

За рулем встреченной тачки сидит расслабленный олень с фотографии.

Злюсь? — Да. На себя. Я же знал. Знал! И все равно полез. И дальше лезть буду. И не успокоюсь, пока не добьюсь, чтобы златовласка стала моей. Не в физическом смысле, а полностью. Чтобы глаза горели, когда смотрит. Чтобы дыхание срывалось. Чтобы шептала, как любит.

Надеюсь, что с оленем такой гаммы чувств она не испытывает. Иначе… иначе я просто не переживу!

Эти мысли не отпускают всю тренировку. Мимо ушей проходят замечания наставника. Он мудрый мужик и сразу просекает, что произошло что—то из ряда вон. Обычно и сдержан и хладнокровен. Да, блять, обычно со мной подобного и не происходило. Мне, конечно, нравились девчонки. Но так, чтобы сразу и наповал… впервые. И до дрожи сердца хочется, чтобы навсегда. Это нормальное вообще желание у пацана?

— Поговорим, Артём? Проблемы дома?

Тренер с прищуром смотрит на меня. Прекрасно знает, что дома проблем нет. У меня адекватная семья. Отец мне скорее друг, чем просто родитель.

— Дома всё хорошо. В школе тоже.

Одно из условий нахождения в команде — учеба на уровне. Лихов не потерпит у себя неучей или лентяев. А учитывая, что он лучший и лучших… Да и самому стрёмно, если честно, прослыть протеже богатого папочки с пустой башкой.

— Тогда что? Ты сегодня не здесь был. А обязан быть собранным. До боя осталось менее двух недель. Мы либо идём дальше, либо похерим все прошлые достижения. После того, что я увидел сегодня… Мне нужны адекватные объяснения, Артём.

Я молчу, раздумывая, что сказать. Палычу доверяю не меньше, чем отцу. Я с малых лет с ним, многое прошли вместе.

— Анатолий Палыч, скажите… — ерошу рукой волосы, понимая, что сказал «а», говори и «б». — Как бы Вы поступили, если бы поняли, что влюбились, а она… у нее другой? И кажется, у них всё хорошо.

— Пойдем—ка, Тёма, чаю выпьем. Тут двумя словами не ограничишься.

Следую за тренером, хотя никакой чай не хочу. Я хочу совет. Потому что гложет одно обстоятельство… и я… черт, я реально впервые в жизни не знаю, как поступить.

— Теперь рассказывай.

Мы устраиваемся друг напротив друга с горячими стаканами в руках. Пусть лучше руки жжёт, чем внутри горит от сомнений и предположений.

И я рассказываю. С самого начала. С того момента, как впервые увидел. Про дебильный спор. Про сегодняшний день, когда я окончательно понял, что устал бегать от себя самого.

— Ты спрашивал, что делать? Бороться, мой мальчик. Идти до конца, если понимаешь, что это твоё. Сдается тот, кто чувствует себя слабым. Если уверен, иди вперёд.

— А если у них всё серьезно?

— Если… — Палыч согласно кивает в такт словам. — И такое бывает. Если она сама скажет, если увидишь, что напрасно, тогда отступись. И самое главное — расскажи девочке про спор. Слишком многие в курсе и когда она узнает, боюсь, Тёма, пути вперед у тебя может не быть. Такое сложно простить.

— Я не из—за спора хочу быть с ней.

— Она может этого не знать. И, повторюсь, лучше ты сам расскажешь, чем кто—то вывернет ситуацию наизнанку. Так понимаю, соперник тоже умеет просчитывать ходы? Будь первым, Артём.

Быть первым… Резонно… и… чертовски сложно будет подобрать правильные слова. Но ведь трудности закаляют?

Горецкого я к кнопке не подпущу. А сам найду нужные слова, когда появится возможность признания. А пока…

Захожу в приложение и стучусь в друзья малышке. Прицепляю сообщение:

А: Как себя чувствуешь?

Жду несколько минут, но ответа нет. Садясь в машину, снова проверяю телефон.

Может, спит? Испугалась, перенервничала.

Но внутренний голос противным шепотом напоминает, кто может быть причиной молчания. Откуда же ты взялся, олень Степан Нечаев?