Заблуждение сердца

-Этот идиот снова меня подвел,- пробормотал Туманов, поднимаясь с кресла.

-Какой идиот?

-Тот, кто помог мне нарыть информацию на Савицкого. Но я не знал деталей. Думал: речь идет об обычной выгодной сделке и просто хотел ее перехватить.

-Кому, кому, а мне ты можешь не врать. Ты зарвался, Сева, а это плохо. Прикормил пару тройку ртов и посчитал себя королем положения. Разберись с Рябининым по-другому, дай ему завершить все по контракту, и он твой.

-А после завершения сделки, ты считаешь: Савицкий перестанет вставлять нам палки в колеса?

-Паладин защищает Рябинина согласно поставленной задачи, когда надобность в этом отпадет, он уйдет в сторону. Не так он и мягок, как ты полагаешь.

-Сомневаюсь я в этом, –процедил сквозь зубы Всеволод Григорьевич,- я имел возможность убедиться в обратном, и не один раз.

-Послушай, уйди в сторону, ты сломаешь себе шею, играя сейчас на сопротивление, и меня потянешь за собой.

-Дай мне хотя бы сутки. Карецкий надавит на Рябинина. Он уже начал это делать. Подержи где-нибудь Савицкого, пусть он не вмешивается. Когда Рябинин согласиться работать с вами, руководствуясь желанием посредника, мы поменяем только тех, кто в итоге снимет сливки. Неужели тебе будет жать очередная звезда?

-Нет,- медленно покачал головой Борис,- извини, я - пасс. Договаривайся с Песковым. Если он рискнет….. Я сделаю вид, что нашего разговора не было, все чем могу.

Карецкий отступил на шаг, пропустив вперед Рябинина.

-Прошу вас, Роман Анатольевич, – бесстрастно произнес он, – помещение вам, как видите, знакомо.

Да, камера была Роме хорошо знакома, он провел в ее полутьме и сырости немало часов, о которых не хотелось даже вспоминать. У стены слева стояли только стол и небольшой стул, оба привинченные к полу.

-Содержимое карманов: часы, кольца и цепочки, попрошу выложить на стол.

Карецкий небрежно сгреб в охапку все вышеперечисленное и в том числе ангела с передатчиком Паладина, повертев фигурку в руках, он хищно взглянул на Романа.

-Занятная вещица, не так ли, господин Рябинин.

-Подарок жены, –глухо отозвался Рома.

Карецкий равнодушно пожал плечами, из заднего кармана он вытащил наручники.

- Вы полагаете: я могу попытаться устроить побег? – Роман смотрел на него с холодным безразличием, но только он один знал: каких оно стоит усилий.

-Школа господина Савицкого, – Карецкий мстительно улыбнулся, – браво, вы умеете держать удар.

-А раньше вы этого не замечали?

-Замечал, но на этот раз я таким мягким не буду, вы не ускользнете от меня, Рябинин и ваш благородный защитник вам не поможет. Ему бы со своими проблемами разобраться.

Карецкий защелкнул браслеты на запястьях молодого человека.

-У вас есть время до вечера, потом я приму более жесткие меры. Думаю: вам будет интересно познакомиться поближе с теми, кто попал сюда не по недоразумению и глупости, как вы, а совершенно за дело.

С этими словами Карецкий вышел, оставив Рябинина одного. Рома медленно отступил назад и опустился на стул. В данный момент он не столько боялся угроз Карецкого на счет себя, сколько того, что он может переключиться на Полину. Вот тогда ему придется нарушить слово, данное Сержу и уступить требованиям другого ведомства.

-Господин Савицкий, позвольте осведомиться: где все таки ваш мобильный телефон? – источая приторную любезность, поинтересовался Песков, он сидел словно на раскаленных углях и ежеминутно ожидал, что в кабинет ворвется разъяренный Ермаков. А в гневе полковник был страшен. Черт бы побрал этого проклятого Туманова. Нет телефона и нет никаких доказательств, ничего нет!

-Потерял, – лениво отозвался Паладин, сидя не стуле в самой что ни на есть расслабленной позе, но давалось ему это спокойствие, как никогда трудно. Сержа бесила непонятная ситуация, он знал: что ему нечего предъявить, по сути задержание было открыто нанесенным оскорблением, плевать. Савицкого тревожило другое, утром у Ромы был выключен телефон… Что если…. Он боялся даже домыслить, Палладин уже понял: что имеет дело с человеком, обладающим достаточной властью, для причинения самых разнообразных неприятностей. Но происходящее могло означать только одно: в данный момент против выступили свои, пусть даже представители параллельного ведомства.

-Давно?

-На днях,- последовал лаконичный ответ.

-И новый, конечно, не успели приобрести?

-Конечно, – тон Савицкого невольно стал более резким, хотя он понимал: сейчас ему как никогда нужна невозмутимость.

-И воспользовались, судя по всему, аппаратом вашей девушки.

-Моей знакомой, одолжил, знаете ли.

-Сергей Константинович, давайте как коллега коллеге, поговорим откровенно.

-Как коллега коллеге, я у вас спрошу, господин Песков: вы меня сюда зачем пригласили? Или за что задержали?

-Сергей Константинович, разумеется вас никто не задерживал, ответьте нам, пожалуйста, на один вопрос: какие взаимоотношения вас связывают с господином Рябининым, владельцем корпорации Дар Солнца?

-Не вижу причины, по которой должен вам отвечать на этот вопрос, ну да так и быть. Бизнес.

-Бизнес. А господин Рябинин выразился несколько по другому? – Песков рисковал, блефовать в беседе с Паладином, было, как бы выразился его начальник, непрофессионально.

-А вы и его пригласили для беседы? – в голосе Савицкого скользнуло напряжение.

-Не мы, с ним желал побеседовать господин Карецкий, не знаю уж: чем там закончилось их общение...

-Надеюсь, что общение проходило максимум корректно, – бросив на Пескова уничтожающий взгляд, произнес Савицкий,- в противном случае, я вам не завидую.

-Прошу заметить, что с ним беседовал не я, – помимо воли вырвалось у собеседника, он уже успел пожалеть, что позволил себе столь грубую провокацию.

-Наш разговор окончен, я прошу вас немедленно связаться с моим непосредственным начальником - Олегом Валерьевичем Ермаковым. Если вы этого не сделаете, я буду вынужден отразить это в рапорте вашему начальству.

-Господин Савицкий, это ваше право.

-Это значит - нет?

-Это значит, мы обязательно свяжемся с Олегом Валерьевичем.

С этими словами Песков поднялся и вышел из кабинета, Серж понял, что вернется он нескоро. Сколько времени он здесь ждал допроса, потом вел ни к чему не обязывающие разговоры, а в это время Карецкий имел полную возможность как-угодно давить на Рому, уж добиваться желаемого любыми способами этот мерзкий тип умел, пожалуй, как никто другой. Давно уже Паладин не испытывал такой бессильной злости. Ну что ж, пора менять тактику, похоже, согласно букве закона не удастся добиться никакого результата. И еще молодой человек знал, что может рассчитывать на Машу, скорее всего, она уже едет к Ермакову, и скоро Олег Валерьевич будет в курсе происходящего.

Палладин ошибся только отчасти. Маша не ехала к Олегу Валерьевичу, она только что вошла в его кабинет. Вот уж чего Ольшанская никогда не хотела, так это еще одной встречи с грубияном и циником, по фамилии Ермаков. Они встречались волею обстоятельств лишь однажды, и Маша поклялась себе, что то был первый и последний раз. Олег Валерьевич тогда ясно дал понять девушке, что считает ее никчемной пустоголовой девицей, которая вцепилась в его лучшего агента и сбивает его с истинного пути. Убеждать полковника в чем-либо - смысла не имело, Маша и не пыталась, она была более чем уверена, что именно Ермаков заставил Савицкого исчезнуть три года назад. Легко можно было представить: как себя сейчас чувствовала Ольшанская, стоя напротив этого самоуверенного сноба и гордеца.

-Чем обязан? – в голосе, поднявшегося ей навстречу Олега Валерьевича, прозвучало неподдельное удивление.

-Вы ничем, мне необходимо вам сообщить, что сегодня возле гостиницы Англетер какие-то люди арестовали Сержа.

-Что сделали? – Ермаков резко обошел стол и встал напротив Марии.

-Арестовали или задержали, не суть, вопрос в том: почему вам об этом неизвестно?

-Послушайте, госпожа Ольшанская, – Мария машинально отметила, что он странным образом еще помнит ее фамилию, – если это домыслы…

-Пустоголовой девицы?- перебила девушка, – уверяю вас: у меня никак не могла возникнуть охота являться на встречу с вами, чтобы рассказывать домыслы. Это произошло на моих глазах.

Что-то в ее тоне убедило Ермакова в правдивости этой информации. Полковник едва заметно побледнел, по тому как заиграли желваки у него на скулах Маша предположила, что начальник Паладина в ярости.

-Вы собираетесь по этому поводу что-либо предпринять? Или так и будете анализировать мою предполагаемую ложь?

-Телефон Сержа был при нем?

-Нет, его телефон у меня. Так получилось сегодня утром.

-Очень кстати получилось, – неожиданно обрадовался Ермаков, – Мария, езжайте теперь домой, остальное предоставьте мне и выкиньте из головы всякие глупости. Я Сержа в такой ситуации не брошу. Мы все уладим. Мобильник пусть остается у вас, и лучше чтобы никто больше об этом не знал. Передадите его потом Сергею.

Маша кивнула и пошла к выходу.

-Мария, –окликнул ее Олег Валерьевич,- спасибо вам.

-Я сделала это только ради Сержа, –покачала головой Маша, – вам меня благодарить - не за что.

Полина только что вернулась домой, швырнула сумочку на низкий столик в гостиной и скорее рухнула, нежели, чем села на диван. Весь день она напрасно прождала в офисе возвращения Ромы. Куда и с кем он уехал было покрыто мраком неизвестности. Анжела сказала только, что шеф ушел вместе с каким-то крайне неприятным типом и выглядел очень встревоженным. Димы в корпорации не было, он уезжал по делам в налоговый комитет и находился в таком же неведении, как и сама Полина. В довершение всего, ни Машин телефон не отвечал, ни мобильник Сержа. Девушка сбросила туфли, сегодня она надела каблук и ноги ныли до невыносимости, прошла к мини бару и плеснула себе в бокал небольшую порцию бренди. Напиток обжег горло, но облегчения не принес. Полину опутывал сетями противный парализующий страх. Рома уехал утром, пока она еще спала, это само по себе было странным, а сейчас просто исчез. И снова это случилось после глупой идиотской ссоры, их преследовала пугающая закономерность, стоило только расстаться или усомниться, неприятности сыпались на голову как из рога изобилия. Да что же это такое! Как она надеялась, что с приездом Томаса ситуация улучшится. Ничего подобного. Становилось все хуже и хуже. Полина вернулась на диван, забралась на него, поджав ноги, и, сцепив руки на коленях, попыталась овладеть собой, но тишина пустого дома зловеще давила на плечи, предчувствием беды.

Рома не знал сколько прошло времени, но предполагал: что достаточно долго. С каждой секундой его охватывало все большее отчаянье, необратимое и жестокое. Скорее всего, Карецкий все же сказал правду, а это значит… Это значит, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Рябинин мрачно усмехнулся. Именно так сказал его тюремщик, когда приходил полчаса назад. Но что могло произойти с Сержем? В конце концов, странно, если это случилось, когда они были в шаге от завершения операции. Не исключено, конечно, что кто-то из его ведомства просто решил присвоить себе лавры. Боже как глупо. Молодой человек старался не обращать внимания на ноющие от неудобной позы мышцы и саднящие запястья, пытаясь думать о чем угодно другом. Снаружи послышался лязг открываемого замка, Рябинин осознал: на этот раз партия действительно проиграна, но когда он поднял глаза, встретился взглядом со стоящим на пороге Паладином.

-Не знаю: как у тебя, а у меня крайне неприятное дежавю, – раздался в полумраке, падающего из дверей, света чуть хриплый от усталости голос.

-Вот не поверишь, но сегодня я гораздо больше рад тебя видеть, – отозвался Роман, чувствуя: как его покидает дикое напряжение последних часов.

-А я то как рад,- Савицкий двинулся к другу, обогнул стол и достал из кармана ключи от наручников.

-Все таки когда-нибудь я не удержусь от желания - придушить этого типа!

-Ну, гостеприимством господин Карецкий явно не блещет,- Рябинин встал, потирая затекшие запястья.

-Пошли отсюда, пока он мне не попался на глаза, Ермаков обещал ответить адекватно, и ничего не забудь, а то наведываться сюда уже стало дурной привычкой.

-Кстати, о привычке, у Карецкого мои вещи и передатчик.

-Заберем внизу, у дежурного.

Туманов положил трубку, Песков только что отзвонился ему, он был до крайности зол и напуган , Ермаков явился в отделение пару часов назад, в состоянии, которое было очень трудно описать словами. Стоит ли упоминать: что он покинул пределы ведомства вместе со своим подчиненным, а тот, в свою очередь, тут же отправился на поиски Консула. И к чести сказать, ему на это понадобилось что-то около двадцати минут.

-Паладин в бешенстве, Сева, мы нанесли удар и по его чистолюбию, и по профессионализму. Советую залечь на дно и никогда мне больше не звонить.

По опасному блеску в глазах и плотно сжатой линии губ Рома видел, что его защитник, мягко скажем, расстроен. На деле холодная ярость, владевшая сейчас Сержем, к этому слову не подходила. Они ехали в сторону особняка Рябининых, по почти пустынной в этот поздний час трассе.

-Серж, давай я сяду за руль, твоя рана опять откроется.

Паладин не сразу отозвался, слова Ромы доходили до него сквозь пелену не находящего выхода гнева.

-Нет, мы уже почти приехали. Я сейчас лечу в Москву, постараюсь завтра к вечеру быть на фуршете, если опоздаю придумай что-нибудь.

-Подожди. Ты летишь один? Это сейчас по-моему далеко не безопасно.

-Все будет нормально. Мне нужно выяснить: кто стоит за мерзким представлением, участниками которого мы стали сегодня. Уверяю тебя, я спрошу с него по полной.

-Ты думаешь тебе удастся выяснить это в Москве?

-Именно оттуда пришла информация, мне необходимо понять: кто ее слил, и я выйду на заказчика этого беспридела.

Порше-каян мягко притормозил у ворот, погруженного в темноту, особняка. Изнутри моментально показался Артем, узнав машину Сержа, он остановился в ожидании.

-Извини, за то что сегодня тебе пришлось пообщаться с Карецким, один на один, он совсем сдурел от желания влезть в операцию любым путем.

-Тебе не за что извиняться, – покачал головой Рома, – я пообщался с Карецким по милости кого-то из моих врагов. Кстати, этот человек женат и у него есть ребенок.

Паладин посмотрел на Рябинина с любопытством.

-Это интересно, я учту при разработке. Карецкого интересовала информация по сделке?

-Интересовала - это мягко сказано, я думал: его удар хватит от злости, когда он понял, что я не горю желанием с ним сотрудничать.

-Я думаю: теперь ты и со мной не очень жаждешь сотрудничать.

-Наше партнерство приносит мне массу новых впечатлений, что правда то правда. Но я не думаю, что мы должны доставить удовольствие господину Карецкому - прервав его

Серж невесело усмехнулся.

-Спасибо за помощь, Серж. И будь осторожен в Москве, если ты опять получишь пулю, мне не на кого будет рассчитывать, при следующей встрече с нашим настырным приятелем.

-Уверяю тебя, ему не скоро придет до этого охота.

Они шутили, пытаясь хоть как-то разбавить неприятный осадок этого трудного дня.

-Ром, скажи Маше, что я постараюсь вернуться быстро.

-Хорошо,- Роман вышел из машины и, прежде чем захлопнуть дверцу, сказал:

-Когда вернешься, нам надо будет кое о чем поговорить. Но это ждет.

Серж молча кивнул, заводя мотор.

Рома медленно миновал двор и, поднявшись по ступеньками, нажал на ручку двери. В гостиной его ждала Полина, глаза жены покраснели и припухли, в этих слезах опять была его вина. Девушка поднялась с дивана и, устремившись навстречу мужу, крепко его обняла. Сейчас им не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Руки Полины скользили по его телу, словно чувствуя его впервые, в этих прикосновениях таилась безграничная нежность и в тоже время особая целительная сила. Роковые события пережитого дня отступали, скрываясь в складках ночи. Она не задавала вопросов, и Рябинин был ей безумно благодарен за это молчаливое понимание.

-С тобой все в порядке? –тихо спросила девушка, прикасаясь к его лицу.

-Все нормально, родная, я просто сегодня очень устал.

-Серж дозвонился до тебя? Он искал тебя утром, но телефон был выключен.

-Да, – Рома улыбнулся, – Серж меня нашел, кстати, мне нужно позвонить Маше, сказать: что он уехал в Москву, – голос Рябинина звучал хрипло, Полина ясно видела: случилось что-то крайне неприятное.

-В Москву? Сейчас?

-Да, вернется завтра, к вечеру.

-Хорошо, я сейчас сама позвоню Маше, а тебе не хотелось бы принять расслабляющую ванну?

-Очень бы хотелось, – муж одарил ее признательной улыбкой.

-Тогда пошли, – Полина захватила со стола мобильник и они с Ромой направились к лестнице.

Маша сидела на балконе их с Сержем квартиры, в кресле-качалке, однообразные мерные движения успокаивали натянутые, словно струна, нервы. Полина передала ей сообщение от Сержа, точнее в данный момент от Паладина. Она не могла не понимать: что недавние события его разозлили, и теперь он будет действовать совершенно другими методами. Серж не умел быть жестоким, никогда, даже в моменты сильного гнева, но сосредотачиваясь на работе, он становился отстраненным и чужим. Замыкался в себе, переставал делиться своими проблемами. Маша знала, что это правильно, в его чисто мужской работе не было места для ее женской тревоги. А беспокойство все нарастало, Савицкий сейчас был уязвим, и из-за ранения, и из-за всей ситуации, что сложилось вокруг. Работа перестала быть работой и сделалась чем-то очень личным. Сегодня утром на какое-то мгновение рядом с ней был самый обычный человек, со своими слабостями и сомнениями, Маша до безумия любила именно такого Сержа. Но девушка уже смирилась с тем, что работа никогда не даст ей возможности удержать его возле себя.

Рома отстраненно следил взглядом за бликами лунного света, которые разбегались сверкающими искрами по песчаной дорожке сада. Его мысли блуждали далеко от мирного пения сверчков в траве, приглушенного кваканья лягушек и подноса с едой, стоявшего на столике, рядом с уютной скамейкой. Полина смотрела на мужа с тревогой, она перепробовала все: и ванну, и массаж, и бутерброды с семгой и светлым пивом. Но взгляд Рябинина по прежнему оставался задумчиво напряженным. Отодвинув в сторону маленькую декоративную подушку, девушка придвинулась к нему ближе и взяла за руку.

-Ром...

Казалось, Роман ее не сразу услышал.

-Что родная? – ответ был мягким, привычным, желанным, но сегодня Полина твердо хотела большего.

-Скажи мне: что происходит? – осторожно начала девушка, – поделись со мной этим.

-Любимая, то же, что и всегда. Ходим по кругу.

-Нет, не то же. Я понимаю: раньше я неправильно реагировала на сложные ситуации, либо обижалась, либо устраивала скандал. Я не думала тогда, что на самом деле творится вокруг нас. И ты привык относиться ко мне, как к фарфоровой статуэтке.

-Полин….

-Любимый, я ни за что не буду на тебя давить и принуждать говорить о том, что тебе не хочется вспоминать. Но тебя что-то тревожит и это что-то - очень серьезное. Я видела такой взгляд у тебя раньше, может ты думал: я не замечаю. Мне не было все равно. Видела, когда ты вернулся из командировки, после рождения нашего сына.

Рома посмотрел на жену как-то странно, в его взгляде смешались самые разные чувства: боль, усталость, вина.

-Никогда себе не прощу, что тебе пришлось быть в тот момент одной,- глухо отозвался он.

-В этом не было твоей вины, – покачала головой Полина, – я сказала об этом, просто чтобы ты знал. Что-бы там не было, я тебя поддержу, я всегда буду на твоей стороне .

Рябинин повернулся к женщине, которая очень долго была мечтой всей его жизни, сейчас мечта стала реальностью. Но почему-то где-то на самом дне души он знал, что рок преследующий их любовь не отступил, в этом его убедила и реакция жены на рубашку с духами. Полина любила, в этом он не сомневался, но она не верила… Как бы от этого не было больно, она не верила. Роман видел в ее глазах страх и сомнение, он не мог с этим ничего поделать, где-то в бездонной голубизне ее взгляда, все еще жил обиженный ребенок, его слишком рано выбросило чужой волной на берег взрослой жизни. Он ошибся семь лет назад, предоставив ей выбор, она хотела чтобы ее опекали, баловали, заботились о ней. А получила, вместо всего этого, мужа с сомнительной репутацией игрока, авантюриста и к тому же еще и бабника. Как же ей объяснить: что изменилось абсолютно все, что смыслом всей его жизни была она одна, как подобрать такие слова, чтобы она поверила и успокоилась. Она права, он должен сказать ей все, секреты отравляли ей сердце ненужной тревогой, он должен рассказать о том: почему не был с ней в момент рождения их сына, куда так часто исчезал и почему вступил в отношения с Милой. Ей было мало того, что она знала, и это вполне понятно, она хотела чтобы в их семье не было тайн.

-Я расскажу тебе все, но тебе нужно кое-что знать.

Сердце Полины стучало через раз и помимо воли она испытывала сейчас совсем не то, что хотелось, больше всего на свете она боялась услышать что-то, могущее разрушить их хрупкий мир.

-Человек, который столько раз наносил мне удар в спину, к сожалению, пока мне не известен. Я не могу предугадать его следующий шаг. Но я почти уверен: на это раз его цель не я, точнее не я один, мы оба.

-Ему не может вечно удаваться сохранять инкогнито. Рано или поздно правда откроется. Я не буду говорить, что не испытываю страха, это глупо, конечно, я боюсь. Но пока мы вместе, он не победит.

По телу Ромы пробежал озноб, она сказала именно то, что было у него на сердце. Он привлек девушку к себе, их лица друг напротив друга почти соприкасались.

-Ты права, пока мы вместе. Но он ищет способ нас разлучить, и рубашка - тому доказательство.

Полине вдруг показалась: что на ясном ночном небе сверкнули ослепительные молнии, и в руках появилась дрожь.

-Все предугадать невозможно, мы можем защищаться от него физически: охрана, осторожность и так далее. Но сегодня я понял одну не слишком приятную истину: я не смогу защитить от него то, что мне дороже жизни и, боюсь, он об этом знает. Нашу любовь, твою любовь. Не смогу, если ты не позволишь мне это сделать.

Почему-то фонари сада больше не спасали от мрака, глаза Полины расширились от едва сдерживаемых слез, но она не хотела плакать. Это было такое странное чувство, точнее предчувствие, предчувствие потери… Словно бы сердце на секунду открыло дверь в ледяную холодную пустоту.

-Я не хочу тебя напугать. Я не хочу, чтобы ты страдала. Я не хочу возвращаться в наше тоскливое прошлое, но он жаждет именно этого. Поэтому я тебя прошу, дай мне шанс помешать ему. Я все в этой жизни могу потерять и начать с начала: деньги, компанию, репутацию. Но если я потеряю тебя, ничто не будет иметь смысла, лучше…

-Нет, – Полина приложила палец к его губам, –нет, не произноси…. Ты накличешь беду, – ее голос звучал почти шепотом, – я…. Я просто сошла с ума от ревности и страха, из-за этой дурацкой сорочки. Но дело не в ней, дело во мне. Я представила рядом с тобой другую женщину, точнее определенную женщину. Милу…

-Милу? – удивление в голосе Ромы лучше всяких слов успокоило Полину, – о Боже, Серж был прав, нужно было тебе сразу рассказать, но я не хотел, чтобы ты считала меня законченным подлецом.

-Потому что ты ее любил? – еле слышно спросила девушка, – Она нравилась тебе?

-Я никогда ее не любил и вообще ничего к ней не испытывал…. Это была просто сделка.. Я знаю: как отвратительно это звучит. Мила пришла в Дар солнца с координационной проверкой, у нас были недочеты, серьезные. Мы как раз только что осуществили перевозку для Феликса. Серж не мог давить на нее через свои каналы, а денег она не брала. Никогда не берет, принцип. Черт бы побрал этот принцип, – Рябинин боялся поднять глаза и посмотреть в лицо жене, – тогда, оставался один выход. Нам нужно было правильное заключение, никаких пятен на реноме холдинга и она его дала….

-Я поняла, – произнесла Полина.

Рома замолчал, понимая, что сейчас стало еще хуже.

-Из-за этого злосчастного контракта с Томасом, тебе пришлось….. я не могу даже представить: что ты при этом чувствовал...

-Я чувствовал себя подонком и сейчас чувствую также.

-Знаешь, эта стерва, ты меня прости за выражение, не казалась мне обиженной. Она была в ярости.

Рома заставил себя посмотреть Полине в глаза, и на сердце у него стало немного легче, в ее взгляде не было призрения или осуждения, скорее в нем полыхали озорные искорки.

-Естественно, она тоже ко мне любовью не пылала, даже взяла слово, что никто никогда не узнает, ее волновала только профессия. А когда ей отдали распоряжение о повторной проверке, она разозлилась, посчитав, что я ее подставил.

-Вот почему она так себя повела.

-Мне в страшном сне не могло присниться, что она тебе скажет.

-Неважно: что она мне сказала, неважно: откуда появилась эта рубашка. Ничего неважно, когда в тот день мне позвонил следователь и сказал, что твою машину нашли в заливе… Я думала, что умру.. Я понимала, что это конец… Что ничего больше не будет… На земле есть рай, он есть, но найти его самая большая милость, самый щедрый дар. Я нашла. Мой рай - это ты. Я никогда тебя не оставлю, даже если тебе так покажется, знай: это не так. Я просто не смогу, я поняла это в ту ночь.

Руки Ромы скользнули по ее плечам, опустились на талию и снова устремились вверх, лаская обнаженную спину, что позволяла сделать новая дизайнерская кофточка, закрывающая все только спереди. Его губы были восхитительно нежными, они ни на чем не настаивали, лишь предлагали, обещали, манили. Полина обняла его за шею, отвечая сначала осторожно, но огонь внутри нее нарастал: яркий, требовательный, неповторимый. И поцелуи становились другими, каждый из них обжигал, отмечая ее печатью власти. Когда-то она сказала ему: «Я хочу узнать: что значит быть твоей? Хочу твоих поцелуев, хочу твоих объятий, хочу твоей нежности». Она познала это в полной мере. И стало ясно лишь одно: созданный для нее единственный мужчина, был рядом. И это был ее собственный любимый муж. Но если он властвовал ее душой, то взамен давал ей такое же право обладания. Сегодня ее потрясло то, что он сказал, едва ли она знала еще одного мужчину, способного повторить эти слова, не боясь за свое самолюбие. Для ее мужа она была важнее, Полина поклялась себе, что больше никогда не заставит его испытывать неуверенность в ее чувствах и в ее доверии. Она не знала в тот момент, что судьба уже раскинула коварную сеть, способную разрушить и эту клятву, и полное счастья будущее.

» Глава 13

Исключительно престижный район Остоженки представлял Москву в самом идиллическом ракурсе. Паладин имел возможность убедиться в этом сам, подъезжая к элегантному белокаменному особняку, с кованными воротами, очень напоминавшими стиль города на Неве. Хмельницкий всегда хотел перебраться в Питер, но в итоге осел здесь. В районе, который в полном смысле этого слова позволял отключиться от всего, выпасть из стремительного темпа жизни в мегаполисе и уловить драгоценные минуты спокойствия и безмятежной жизни. Не говоря уже, о великолепных видах на Москву, именно такую, какой ее видят и знают во всем мире. Храм Христа Спасителя, монументальный кремль, памятник Петру Первому - то, что делает это район уникальным по историческому и архитектурному облику, с действительно захватывающей панорамой. Маша тоже когда-то жила с родителями здесь и то, что она, совершенно не задумываясь, променяла столичный райский уголок на северные дожди, в который раз заставило сердце Сержа дрогнуть. Но сейчас было не время думать о любви, ему предстоял сложный разговор, какими бы не были его отношения с Эдуардом Хмельницким - владельцем элитного клуба, где они были с Машей совсем недавно, просьба, с которой он решил к нему обратиться, была беспримерно нахальна. Эдуард Аганесович был в этом с Савицким согласен, ибо сверлил нежданного гостя задумчиво красноречивым взглядом. И Паладин, сидя на кожаном диване в неожиданно уютной гостиной, чувствовал себя мягко скажем не в своей тарелке.

-А давай-ка, мы с тобой выпьем, – вдруг произнес Хмельницкий.

Серж согласно кивнул. Его удивило, что хозяин не воспользовался прислугой, а налил и принес свой знаменитый коньяк сам.

-Признаться, дорогой, ты меня очень удивил, ты прямо скажи: считаешь я тебя сдал? –вдруг с места в карьер сорвался Хмельницкий.

Брови Савицкого изумленно взлетели вверх.

-Разумеется, нет, – несколько холодно отозвался Серж, – я бы никогда не пришел в ваш дом, чтобы оскорбить подобным предположением.

Эдуард Аганесович неопределенно улыбнулся.

-Тогда, вероятно, ты желаешь: чтобы я это сделал сейчас, в отношении того, кого ты ищешь.

-Мне нет смысла вас обманывать. Да, я хочу именно этого.

-И ты, я полагаю, в курсе, что если бы ко мне с таким вопросом пришел кто-нибудь другой, боюсь, мы бы уже завершили нашу беседу.

-Я в курсе, – все в той же сдержанной манере ответил Паладин.

-Вот, что меня всегда настораживало, так это твоя отчаянная наглость, Паладин, ты испытываешь мое терпение, точнее ты безгранично им пользуешься. Давай поступим следующем образом, мы сейчас поужинаем, потом тебе приготовят комнату, а завтра утром ты поедешь домой, а я забуду о нашем разговоре.

-Я вас понял, – Серж поднялся с места, – извините за беспокойство, вы правы: это действительно была наглость.

-Серж...

-У меня завтра в Питере очень важная встреча, поэтому сейчас мне нужно в аэропорт. Прошу меня извинить.

В этот момент со двора донесся скрип тормозов, затем стук каблучков по паркету и, спустя пару минут, в гостиную ворвалось очаровательное создание, в бело-голубом воздушном сарафане, скроенном по косой линии к низу, по мраморно-золотистым от легкого загара плечам рассыпались рыжие кудри, светло-карие глаза смотрели с веселой беспечностью.

-Папочка, я дома, – звонко возвестила она и замерла увидев направляющегося к дверям Савицкого.

-Серж, – в тоне, каким она произнесла его имя, прозвучала неизбывная ликующая радость, –о Господи, Серж!

В следующую минуту она, не долго думая, сократила расстояние между ними и бросилась в объятия Паладина, так, что ему только и оставалось, что ее подхватить. Савицкий не часто в жизни был так растерян и сбит с толку, как сейчас, вся эта сцена произошла на глазах у отца, а девушка, которую он сейчас обнимал, уже не была тем ребенком из далекого прошлого. Но, похоже, она так не считала.

-Папа, – неохотно выпустив Сержа из объятий, но продолжая держать его за руку, она повернулась к отцу, – как ты мог? Ну как ты мог, не сказать мне: какой у нас гость? Не сказать, что он наконец приехал?

Эдуард однако не производил впечатления расстроенного поведением дочери отца, он мягко улыбнулся,

-Божена, красавица моя, ты никогда не изменишься.

Внезапно Эдуард замолчал, у него в горле застыл комок и все трое, находящиеся в этой комнате, прекрасно поняли: о чем каждый думает в эту минуту.

-Я не знал, что он приедет, клянусь, – сдающимся движением он поднял руки, –Серж, тебе придется по крайней мере поужинать с нами, иначе моя дочь мне этого не простит, а после мы обсудим твою просьбу.

Савицкий посмотрел на Эдуарда внимательно и отрицательно покачал головой.

-Нет, Эдуард Аганесович, вы правы, здесь нечего обсуждать, а на счет ужина, с удовольствием.

-А тебе не говорили, что со старшими надо соглашаться, –Эдуард приблизился, – Пойдемте на террасу, сегодня замечательный вечер.

Полковник Ермаков сидел в своем кабинете и, несмотря на довольно поздний час, не мог заставить себя поехать домой. Его мучила совесть. Да, да, именно она - чертовка, не дающая спокойно спать по ночам. Олег Валерьевич достал бумажник и выложил из него на стол фотографию: четверо вполне счастливых людей: его самый близкий друг, с женой и маленьким сыном, и он сам. Как это было давно, словно совсем в другой жизни… Тогда ему исполнилось только двадцать. Вся жизнь впереди, ни разочарований, ни плохих поступков, ни вечного выбора. В день, когда было сделано это фото, он стал крестным отцом для сынишки дорогих ему людей. Крестным отцом Сержа. С тех пор минуло немало лет. Все они повзрослели, изменились и выбрали свой путь в жизни. Когда Костя и Лена решили перебраться в Италию, он был жутко расстроен. По сути, эти трое стали его семьей, но узнав, что крестник с ними не едет, Олег и вовсе растерялся. На его попечении оставался разочарованный жизнью юноша, с очень непростым характером. Конечно он всегда был таким, Ермаков знал никому не известный секрет: между Сергеем - мягким и интеллигентным мальчиком, которому прочили карьеру дипломата, и нынешним Сержем пролегла пропасть, этой пропастью оказалась женщина. Даже сейчас, при воспоминании о ней, Олега душила бессильная злоба. Женщина, с красивым редким именем - Лия, нежная и изысканная, словно летний цветок. Сергей влюбился в нее без памяти, справедливости ради, стоит отметить: чувство было взаимным. Наверное… До некоторой степени. Лию нельзя было назвать охотницей за богатеньким мальчиком, Сереже едва стукнуло двадцать, девушке исполнился двадцать один год. Смотрелись они на загляденье - красивая, трепетная пара, которой родители с обеих сторон прочили прекрасное будущее и были не готовы его обеспечить. Лия счастливо вышла замуж и стала госпожой Савицкой, что по мнению Олега, ее весьма радовало. Месяца три после замужества все шло хорошо, дальше начались проблемы. Ермаков сначала удивился, когда крестник явился к нему и попросил найти еще одну работу, помимо той, что уже совмещал с учебой. Удивился, но в просьбе не отказал, в конце концов, было только похвально, что Сергей не желает сидеть на шее родителей и стремиться обеспечивать семью сам. Но удивиться пришлось еще раз, когда выяснилось, что помимо переводов, а юноша уже в то время отлично владел английским, он берет приличную кучу всяких подработок: в виде рефератов, докладов и прочего. Квартира у молодых людей была - подарок родителей Сержа на свадьбу, машина тоже была, да и деньги были. Лия одевалась в дорогих бутиках, посещала элитные салоны, часто могла похвастать подругам новым колечком или сережками. Ермаков, разумеется, не вмешивался, да и с чего, если крестник хотел баловать любимую женщину, почему бы и нет. Не было лишь детей, прошло два года брака, а их все не было. Все вокруг хотели: бабушки, дедушки и соответственно будущий отец. Хотела ли Лия, возможно, какая женщина не хочет ребенка, но и расстроенной особо она не выглядела. Если бы тогда Сергей хоть с кем-то поделился своей проблемой, возможно, все удалось бы решить и без потерь, но гордость и самолюбие ему не позволили. В свое семье Савицкий решил разбираться сам. А разобраться было трудно, было трудно понять: чего от него хотела молодая красивая жена. Если она спрашивала новую вещь, он моментально брал подработку и покупал, если намекала, что хочет поехать отдыхать с подругами, ехала. Но Лия хотела не денег и не свободы, скорее наоборот. Ей хотелось страсти и бурных эмоций, хотелось необузданной ревности и чтобы муж проявил собственнический инстинкт. Хотелось отношений на разрыв, чтобы до боли в душе. Возможно, это и было понятным, но она просто выбрала не того мужчину. Сергей был сдержан, спокоен и до безобразия скучен, по мнению жены. Все время у него отнимала учеба и подработки, а оставаясь вдвоем, не находилось общих тем для разговоров. И Ермаков понял бы невестку и даже примирился с ее желанием - иметь под боком необузданного красавца, с характером мачо, вместо покладистого, уступающего ей во всем супруга. Если бы не то, что случилось дальше… А дальше наступил кошмар, то есть началось все очень даже замечательно. Лия наконец забеременела, но ее и без того переменчивый характер сделался просто невыносимым. Она звонила мужу сто раз на дню, устраивая истерики, девушка стала непомерно ревнивой. Если Сергей задерживался хоть на минуту, начинался скандал, если ему звонил кто-либо посторонний - тоже. Вечером, запираясь в спальне на ключ, ночью - заплаканной приходила к мужу на диван и просила прощения. Словно девушка жила в разладе сама с собой. Тогда Олег Валерьевич всего этого не знал, Серж ни с кем не делился семейными сложностями, замыкаясь в себе все больше и больше. Не знал Ермаков и о разговоре, который состоялся между супругами, после, увы, очень печального для обоих события. Лия потеряла ребенка, во всем она обвиняла мужа: в том, что часто оставалась одна, что он не уделял ей должного внимания, что Сергей ей не верен. И к стыду своему, вполне возможно, Олег бы не усомнился в ее словах, но Лия потребовала развода и когда, пытаясь помочь сохранить семью, он пришел с ней поговорить, девушка была просто вне себя. Каждая фраза того разговора врезалась ему в память:

-Ваш крестник сломал мне жизнь. Он уничтожил все, что делало меня счастливой, в том числе и нашего ребенка. Безвольный, бесхарактерный и совершенно не подходящий мне человек. Я даже слышать не хочу о сохранении этих отношений, для чего Олег Валерьевич? Я все равно не смогу ему простить. Между нами больше ничего не может быть.

От отчаянья Ермаков совершил, как он думал тогда, весьма глупый поступок, по сути он был до такой степени удивлен обвинениями в адрес Сергея, что помимо воли желал убедиться в их правдивости. Для этого и нашел лучшую подругу Лии, чтобы пообщаться по душам. И пообщался... Уж лучше бы он этого не делал.

-Понимаете, – наивно глядя на него серыми огромными глазами, поведала Галя, – мне вашего Сережу даже в чем то жаль. Нравится он мне. Но что уж тут поделаешь, муж подруги святое. Да только не любит его она. И никогда не любила. Соблазнилась на статус родственничков. Да и сам муженек - будущий дипломат. Перспективы какие. Только не выдержала Лия семейной жизни, не сумела и дальше притворяться. Ей нужен реально сильный мужчина. А Савицкий, он просто безумно влюбленный мальчик, может лет через десять из него что путное и получится. А сейчас бросит она его, да оно и к лучшему, а то от такого контроля и ревности он с ума сойдет.

Ермаков и после этого сомневался, однако все случилось: как сказала Галина. Серж с Лией развелись, жене осталась квартира в довольно престижном районе и хорошее содержание. А Сергей после развода, через некоторое время, бросил институт, отказался ехать с родителями в Италию, завел сомнительных друзей. В общем, всячески пытался разрушить образ положительного мальчика, не угодившего бывшей супруге. Когда Ермаков это понял, ему пришла в голову интересная идея, конечно, он отдавал себе отчет, что ни военный, ни обычный служитель фемиды из Сергея не получится, хватка тогда была не та, но вот тайный шпион для особых поручений, почему бы и нет? Идея Савицкого привлекла, он согласился продолжить образование и во всем слушаться Олега Валерьевича. Но Ермаков не дооценил потенциал своего старательного крестника, сначала он давал ему вполне безобидные мелкие поручения. А в процессе обучения у Сергея обнаружился весьма занятный талант, он лучше всех в группе умел сохранять хладнокровие в псевдо-опасных инициированных ситуациях, серо-зеленые глаза смотрели на предполагаемого врага безмятежно спокойно. Эмоции словно покидали безупречно красивое лицо, лгал он или говорил правду определить было невозможно. Ермаков сомневался бесконечно долго, он дал слово друзьям, что будет оберегать и помогать их сыну, но в конце концов сдался. Такое умение зарывать в землю было нельзя. Так появился Паладин: холодный, сдержанный, закрытый человек, умеющий владеть собой даже перед лицом реальной угрозы. Незаметно исчез Сергей, все теперь называли его не иначе как Серж и вместе с ним стерся образ доброго светлого мальчика, доверчивого и беззащитного. Ирония судьбы - теперь Савицкий был именно таким, каким его жаждала видеть Лия. Богатый, красивый, опасный. Но вот только любить он больше не умел. С одной стороны это Олега пугало, с другой - так казалось гораздо проще. В жизни его крестника, разумеется, были женщины, но все они проходили транзитом, не трогая души и не причиняя особых проблем. Все… кроме одной… Златоволосой зеленоглазой дивы, которая пришла однажды к нему в кабинет с требованием, именно требованием, а не просьбой - указать местонахождение Сержа. То была лишь первая, в большой череде глупых ошибок, совершенных Олегом. Ослепленный злостью на нахальную девицу, он послал ее куда подальше, попутно наговорив всяких гадостей. Однако зеленоглазка не сдалась, сама отыскала Сергея в больнице, где он лежал после ранения, и укатила с ним в Италию к родителям. Последнее взбесило Ермакова, первое, что он сделал, когда его лучший агент вернулся, так это убедил его немедленно с ней расстаться. Тут подходило все, любые аргументы. Ему следовало сразу насторожиться, ведь сработал лишь один, стоило ему намекнуть, что ей может угрожать опасность, и Савицкий тут же уступил, согласился на время уйти со сцены и забыть случайную привязанность. Сейчас Ермаков понимал: у него не было права так поступать, но он это сделал. Можно было себе представить его удивление, когда три года спустя Сергей вновь вошел в те же воды, встретил свое хорошенькое чудо и потерял голову. Более того, он вдруг не с того, не с сего стал воспринимать объект работы в качестве близкого друга, во всем, что касалось Рябинина, Паладин стоял, что называется насмерть. Он не дал на него давить, не позволял больше никому вмешиваться в процесс игры и при первой же угрозе готов был сделать что угодно, даже подставиться самому, лишь бы обеспечить должную защиту. Естественно, Олег этого не понимал, он злился и все больше впадал в отчаянье. Как глупо… Разве он не видел, что Серж никогда не будет послушным орудием в его руках… Первую пулю он получил, когда пренебрегая всеми правилами безопасности, бросился спасать ребенка, похищенного шайкой подонков, четырнадцатилетнюю дочку Хмельницкого. Вторую - заработал из-за Рябинина. Ермаков проклинал себя, что не смог его защитить, ни в том, ни в другом случае. А более всего,что не понял: на его глазах случилось невероятное - лед, покрывший сердце его крестника, растаял. Он вновь рискнул полюбить. Он полюбил настойчивую девушку, с изумрудными глазами. И она полюбила, вчера Ермаков увидел это в ее взоре. В ее поступке. Прийти к нему вновь, после всего, что он ей высказал в последнюю встречу. Немыслимо. Она пришла, пришла не задумываясь, пришла ради Сержа. И Рябинин, невероятно, но он отказался от сделки с Карецким, отказался, даже под очень серьезным давлением, причем делал это не впервые. Это меняло весь расклад, делало задание чем-то личным и слишком важным. Помоги ему Бог, теперь обеспечить безопасность Сержа и тех кто стал ему дорог.

После ужина Хмельницкий отправил дочку - проследить за приготовлением кофе, а Сержа пригласил к себе в кабинет.

-Хорошо, что ты не успел уйти до ее прихода, – усаживаясь в низкое мягкое кресло и жестом предлагая Палладину сделать тоже самое, улыбнулся он, – даже не представляю, что мне бы пришлось выслушать.

-Божена очень выросла, я помню ее ребенком, рад что у нее все хорошо, – в словах Сержа звучала неподдельная искренность.

-У нее все хорошо, благодаря тебе.

-Эдуард Аганесович, пора забыть: о том что произошло четыре года назад.

-Я никогда этого не забуду, и думаю, моя дочь к сожалению тоже. Но то, что она сейчас улыбается, радуется жизни, мечтает - это твоя заслуга.

-Это просто время, оно лечит.

-Время тут не при чем. Я знаю, что говорю. И знаю, что в тот подвал, – Эдуард с трудом сглотнул, – ты полез без приказа. Я тебе никогда этого не говорил, но ты понимал без слов, понимал, что она, отходя от шока, не желала ни с кем общаться, ни с кем, кроме тебя, когда ты приходил ее навестить, она оживала.

В комнате воцарилось молчание, молчание, озаренное вспышками далеко не самых приятных воспоминаний.

-Круглов Борис Алексеевич, – нарушая тишину, вдруг произнес Хмельницкий.

-Что? – от неожиданности Савицкий вздрогнул, до того странно прозвучало знакомое имя.

-К нему несколько дней назад в Питер приехал по работе сослуживец, он просил его помочь, а тот в свою очередь обратился ко мне.

-Круглов…А он то здесь каким боком…

-Похоже у тебя серьезные проблемы? Я могу чем-то помочь?

-Вы уже помогли.

В эту минуту в кабинет заглянула Божена.

-Кофе готов, – улыбнулась девушка.

-Спасибо, дорогая.

Минут через пятнадцать, Божена спустилась вниз вместе с Сержем, чтобы его проводить.

-Ты обещал: что вернешься скоро. Прошло четыре года. Даже боюсь предположить, когда увижу тебя снова.

-Твой отец сказал: ты хочешь увидеть Питер, думаю, гид тебе не понадобится, – улыбнулся Серж.

Божена рассмеялась:

-Ловлю на слове, но ты еще убедишься: какой я сложный турист, мне интересно абсолютно все.

-Я как-нибудь справлюсь.

-Не сомневаюсь. Можно я задам тебе нахальный личный вопрос?

-Тебе можно, спрашивай.

-Тогда в больнице, к тебе приходила девушка, очень красивая с зелеными глазами...

-Маша? – в голосе Сержа скользнуло удивление, – я не знал, что вы знакомы.

-Мы вместе сидели какое-то время, пока ты был в реанимации.

-И…

-Она сейчас с тобой?

-Да, она со мной.

Божена ослепительно улыбнулась:

-Значит, я была права. Я рада. Правда, очень рада! Потому, что Маша тебя действительно любит.

-А в чем ты была права?

-Неважно, все то вам мужчинам нужно знать, это секрет. Вот, держи, это ключи от моей машины, оставишь у здания аэропорта.

-Ты считаешь: я не могу доехать на такси? – Серж выразительно приподнял бровь.

-Можешь, но так мне будет спокойнее.

-Хорошо, – Паладин взял у нее ключи.

Божена шагнула вперед и крепко обняла молодого человека.

-Спасибо, Серж, – прошептала девушка на ухо Савицкому, – огромное тебе спасибо. Я так и не смогла сказать это тебе тогда.

-Если хочешь меня поблагодарить, – Савицкий посмотрел девушке прямо в глаза, – забудь это, как страшный сон, и никогда не вспоминай.

-Я забыла, – Божена улыбнулась, но в глазах у нее блестели предательские искры, забыла все , кроме тебя.

Серж улыбнулся ей в ответ, своей магнетической притягательной улыбкой.

-Меня можешь не забывать, так и быть.

Он уходил, а девушка долго смотрела ему вслед, стоя на крыльце дома. Она солгала, кошмар тех ужасных часов продолжал преследовать ее во сне, и страх стал теперь неотъемлемой частью ее самой. Но она научилась с этим жить, а это уже было немало.

Серж задумчиво вел машину по полупустой дороге, его обгоняли редкие попутчики, очевидно спешащие в ту же сторону.

"Маша тебя действительно любит", – прозвучал у него в ушах приятный женский голос. В любви женщины, смотревшей на него самими прекрасными на свете глазами, Серж не сомневался. Ошеломляющим откровением для него было другое: "Больше я люблю Сержа, доброго, мягкого и совершенно моего". Мария даже не догадывалась, что для него означала эта простая фраза. Много лет подряд, Паладин пытался избавиться именно от этих качеств, столь желанных для Маши, но не устроивших другую женщину...

"Я устала от тебя, устала от твоего вечного спокойствия. От твоей терпимости. Ты не любишь меня, ты меня никогда не любил! Иначе я хоть раз удостоилась бы твоего внимания, ты даже не ревнуешь! Конечно, зачем? Если я тебе не нужна, если вокруг тебя так и вьются другие женщины. Работа, как же, знаю я твою работу. Из-за тебя погиб наш ребенок, ты извел меня своим равнодушием, своим вечным отсутствием. Пока не позвонишь тебе сто раз, ты не изволишь появиться. Мне не это нужно, как ты не понимаешь! Я не могу больше так жить, ты мне надоел. Знаешь: сладкое быстро надоедает, а ты приторный до оскомины! В тебе нет ничего, что мне нужно в мужчине. Ну разве что, кроме красоты. Только она пустая, я зря потратила на тебя время", - Серж крепче сжал руль, почему до сих пор он помнил каждое слово из того прощального разговора. Потому, что это задело его самолюбие? Нет, потому, что Лия ошиблась… Он ее любил, любил женившись, и любил еще долгое время после развода. По идее, только из-за нее он согласился на предложение Ермакова, хотел ей доказать. Паладин горько усмехнулся. Что доказать? Что он не сладкий богатенький мальчишка, с пустым сердцем. Как глупо, в какой-то момент Савицкий понял, что перестарался. Любовь к бывшей жене незаметно умерла, вместе с ней умерли вообще какие-бы то ни были чувства. Так было проще и легче. Тем более при его профессии. Первую брешь в стальной броне, которой он окружил свое сердце пробила Божена - испуганный ребенок, прошедший через немыслимые испытания. А окончательный удар нанесла Маша. Маша не походила ни на одну из женщин, бывших в жизни Сержа. Она никогда его ни в чем не упрекала, не досаждала звонками, не сковывала его по рукам и ногам мучительной ревностью. С ней рядом было легко дышать, легко верить в самое хорошее, легко жить. Савицкий стал привыкать к этой приятной легкости. Но что-то кардинально менять в жизни он еще не был готов. Этим воспользовался Ермаков, Серж согласился с ним и исчез из жизни Марии на долгих три года. Однако так и не сумел ее забыть. А когда встретил вновь - осознал, что потерять ее еще раз, не оставив взамен свое сердце, уже не сможет. Вместе с Машей вернулось все: желание простых обычных радостей, желание быть с ней рядом, не казаться двадцать четыре часа рыцарем без страха и упрека, с ней Серж возвращался к самому себе.

Мысли отвлекли его внимание от дороги, Савицкий слишком поздно заметил черный автомобиль, буквально прижимавшийся к боку серебристой тайоты Божены. Впрочем, чисто механически он обратил на него внимание еще минут пятнадцать назад, но джип намерений сближения не предпринимал и мирно катил чуть позади. Все изменилось за секунду, черный внедорожник пошел на агрессивную открытую атаку. Серж водил очень хорошо, однако: во первых - управлял не своей машиной, во вторых -досадная боль, отдававшая в плечо, мешала его маневрам. Да и начавшийся недавно дождь положения не облегчал. Джип, превосходящий тайоту габаритами, нанес очередной мощный удар. От резкого толчка она съехала с шоссе немного вниз , но не перевернулась. Серж получил не слишком серьезный удар о руль, не серьезный, если бы не его ранение. Не хватало еще, чтобы сработала подушка безопасности, тогда он окажется просто зажат в машине. Джип тоже остановился. Паладин резко дернул заклинивший ремень и достал сзади из-под пиджака пистолет. Покидать тайоту и не покидать ее - было одинаково опасно.

Серж нажал на ручку, готовясь распахнуть дверцу, навстречу двум незнакомцам, вышедшим из джипа и приближающимся к нему. Ситуация получилась как раз из тех, что когда-то в постановочном варианте отрабатывались на плановых занятиях. Проклятье, как же он не любил подобных сюрпризов: ночь, пустынное шоссе и два развития событий. Причем для него подходило лишь одно и то из тех, что Паладин всегда считал исключительно крайней мерой. Но на этот раз похоже придется воспользоваться пистолетом. Холодная сталь рукоятки в руке вселяла определенную уверенность, только гарантий все равно не давала. Однако в эту секунду расстановку сил неожиданно нарушил проезжавший мимо BMW металик, который начал резко притормаживать, под конец из него выглянул мужчина.

-Помочь, ребят, – крикнул он, вглядываясь в темноту.

Двое переглянулись и, не сговариваясь, повернули назад, через несколько минут глухой рокот мотора внедорожника растаял в дали. Тем временем BMW окончательно притормозил. Наружу показался мужчина, довольно высокий, в белых джинсах и такой же финке. Серж убрал на место пистолет и двинулся ему навстречу.

-У вас все в порядке?

-Да, боюсь, только машина уже не в порядке. Небольшое дорожное происшествие.

-Я заметил, к вам даже спешили на помощь или так просто казалось.

-Будем считать, что спешили, – Серж улыбнулся.

Его невольный помощник отозвался понимающим взглядом.

-Может быть, вас подвезти?

-Мне в аэропорт, у меня самолет через сорок минут.

-Поехали.

Антон как-то нервно опустился в кресло, напротив Туманова.

-Мне только что отзвонились из первопрестольной. Им помешали.

Всеволод Григорьевич поморщился, словно бы съел лимон.

-Кто?

-Случайный человек, ехал мимо. Рисковать мы не могли, свидетель, сами понимаете.

-Плохо, это плохо Антон, но… что сделано. то сделано. Конечно, без господина Савицкого нам было бы несравненно легче, однако не будем отступать от плана.

-Мне кажется, –осторожно начал собеседник, – это напрасная трата времени, может разработать другой вариант. Рябинин не клюнет, даже я вынужден это признать.

-Клюнет, но не на то, о чем ты думаешь. Я был недавно на ужине у племянничка, не все у него с женушкой гладко. Если она получит реальные доказательства измены, она бросит его. Я уверен процентов на шестьдесят.

-Она и раньше знала, что он не блещет верностью, но это не помешало ей остаться с ним и стоять как наши под Брестом, отстаивая его интересы.

-Знать - одно дело. Видеть - совсем другое, – мрачно улыбнулся Туманов.

-Видеть? – Антон не сразу поверил услышанному.

-В этом нам поможет мой союзник. Лера.

-Подождите, вы всерьез хотите осуществить мою идею о пассивном участии?

-А выбора у нас, мой друг, уже нет? Разве что устроить разбой, но это не мой стиль. Лера сделает все как надо, можешь быть уверен.

-А если Полина не поверит?

-Если бы ты видел: какой бойкот она ему устроила из-за рубашки, я имел удовольствие это лицезреть.

-Но разводиться она с ним не собирается?

-Я допустил ошибку, стал давить на него, она тут же дала задний ход и сменила гнев на милость.

-Вот, и я вам об этом говорю. Она закрыла глаза на измены, на то, что он вляпался в откровенный криминал, на всю эту ситуацию. Нравится нам это или нет, но Полина, – Антон на минуту замолчал, – влюблена в своего непутевого мужа, как кошка и, я вас уверяю, она ему простит.

-Не думаю. Хотя пари держать бы не стал, не суть, главное - сорвать сделку. Беррингтон поймет, что семейными ценностями тут и не пахнет. И дважды подумает прежде, чем подписать контракт. Хорошо бы еще скандальчик...

Антон недоверчиво улыбнулся.

-Вот на это можете совершенно точно не рассчитывать, она никогда не поставит его под удар, вне зависимости, чтобы там между ними не случилось.

-В твоих словах я слышу горечь.

-Это просто констатация факта.

Дождь все усиливался, ливень грозил полностью лишить водителей видимости на дороге. BMW припарковался у здания аэропорта. Серж повернулся к своему, столь удачно встреченному, знакомому.

-Спасибо вам большое. Вы мне сегодня очень помогли.

-Да ладно, я - вам, кто-нибудь - мне. Земля круглая.

-Это так,- Савицкий улыбнулся, – могу я вас еще кое о чем попросить?

-Да, конечно, кстати, торопиться похоже не куда, погода не летная.

-К сожалению, мне крайне необходимо быть как можно быстрее в Питере.

-Будем надеяться, что скоро отпустит. Так в чем просьба?

-Машина, она не моя, моих друзей. Не могли бы вы вызвать тех помощь и чтобы ее отбуксировали по их адресу.

-Нет проблем. Давайте адрес.

Серж вытащил из внутреннего кармана бумажник с ручкой, а из него в свою очередь небольшой листок, сложив его пополам, он написал адрес Хмельницких.

-А как они узнают что с вами все в порядке?

-Я с ними свяжусь. Спасибо вам еще раз, – Серж взялся за ручку дверцы, –Мы даже не познакомились?

-Кирилл, – приятной внешности брюнет протянул ему руку.

-Сергей,- Паладин ответил крепким рукопожатием. В эту минуту он впервые обратил внимание на глаза своего попутчика, они были необычного пронзительно синего цвета. Почему-то Сержу вдруг показалось: что ему еще предстоит встретиться с этим человеком вновь, но сейчас это не имело значения.

-Удачи вам, Кирилл, – Савицкий быстро вышел из машины.

Хмурое, не выспавшееся утро пришло в город на Неве. Полина открыла глаза и, отчаянно зевнув, приподнялась на локте. В ту же минуту она осторожно перевернулась и посмотрела на мужа, Рома еще спал, глубоким, от всего отрешенным сном. Девушка затаила дыхание, боясь невольно его разбудить. Сегодня предстоял очень трудный день. В четыре часа будет банкет в Борсалино. Необходимо поехать туда заранее и все проконтролировать. Боже мой, Полина бросила быстрый взгляд на будильник, через полчаса приедет Лера. Надо было назначить ей встречу позже. Ладно, она спуститься к ней сама, Роме надо отдохнуть после вчерашнего. Любящий взгляд скользнул по лицу спящего супруга, затем спустился к спине, как же они похожи с Никиткой, даже в своей любви - спать на животе, ее взор поднялся выше, и девушка замерла. Вчера она не заметила: на запястьях Ромы появились ссадины и синяки, похожие она уже видела у него раньше, после ужасной ночи с потопленной машиной и когда он не смог присутствовать в роддоме. Причина была достаточно очевидной, по телу Полины пробежала дрожь, тихонько придвинувшись ближе, девушка дотронулась до длинных красивых пальцев, потом, чуть нагнувшись, коснулась отметин, оставленных наручниками, легким поцелуем. Нужно было вставать, хотелось или нет, но было нужно. Она аккуратно села и почти бесшумно спустила ноги с кровати, потянувшись, Полина поднялась. Накинув длинный белый халат, она на цыпочках прошла к дверям и,, повернув ручку вышла в коридор, на лестницу. Внизу, в гостиной, уже ждала Лера.

-Привет, – Полина скрыла удивление и улыбнулась ранней гостье, –ты более чем пунктуальна?

-Я приехала раньше, потому что у меня есть еще дела, до того как поеду в Борсалино. А Рома?

-Он спит еще. Вчера работал допоздна. Давай сами все обсудим.

Девушки уселись на низкий удобный диван.

-Как идут дела в Янтарном? Оформление должно быть полностью закончено через неделю, потому что всего две осталось до подписания контракта.

Внезапно, Полина замолчала, пристально посмотрев на Валерию, аромат ее духов, этот знакомый тревожный запах.

-Что с тобой? – Лера беспокойно заерзала на месте.

-Ничего, – в голосе почти не отразилось внутреннего волнения, – кое-что вспомнила.

-Неприятное? У тебя какой-то странный вид.

-Все нормально. Значит договоримся так: ты сейчас решишь свои дела и сразу отправляйся в Борсалино. Мы с Ромой подъедем позже. Часика через полтора.

-Хорошо. Ты дашь мне папку?

-Какую папку? – Полина все еще не могла справиться с растерянностью.

-Ну, меню и …все такое.

-Ааа, прости, да, конечно, я еще не совсем проснулась. Может кофе?

-Нет, лучше я поеду, боюсь опоздать.

-Хорошо, – Полина быстро прошла в кабинет Ромы и через минуту вернулась оттуда с пухлой кожаной папкой,- вот, держи.

Лера быстро взяла документы и поспешила к выходу. Обернувшись, она увидела, что Полина вернулась на диван и смотрит на мигающий экран Роминого смартфона.

Полина знала, что нельзя, что это ей не характерно и вообще просто некрасиво. Но ничего не могла с собой поделать. Пришло сообщение, она невольно протянула руку к мобильнику и тут же отдернула. Встав, Рябинина несколько раз измерила комнату быстрыми тревожными шагами. Понимая, что совершает ужасную ошибку, девушка вновь взяла телефон и открыла текст: "Рома, я понимаю что нарушаю договоренность, но больше не могу. Давай встретимся сегодня до банкета, буду ждать тебя в двенадцатом номере Англетера. Пожалуйста, найди время и приходи". обязательно.

Полине, внезапно, показалось, что телефон обжег ей руки. Господи, до чего же она дошла. В конце концов, это всего лишь назначенная встреча, разумеется, не свидание, но тогда…. Тогда, возможно, это еще хуже… А что собственно говоря может быть хуже. Может и Полина точно знала: что именно. Вокруг них, как ястреб кружит тайный недоброжелатель. Мало ли что ему придет в голову. Какая гадость? Девушка аккуратно положила телефон на стол.

» Глава 14

Маша стояла посередине банкетного зала Борсалино, на первом этаже отеля Англетер. Примерно полчаса Ольшанская размышляла: почему в это место, рассчитанное примерно на тридцать человек, она умудрилась прийти вперед Леры.

-Говорила же я Полине, что не нужно связываться с этой девчонкой, – пробормотала Мария, как бы про себя, – от нее совершенно никакого проку нет, только и делает, что пялиться на Рому.

Она машинально скользила взглядом по классическому интерьеру, выдержанному в коричнево-бежевых тонах, розовым тюльпанам, в прозрачных вазочках, и почти не слышала: что ей говорит администратор.

-Простите, что?

-Я говорю о меню, – вежливо улыбнулась располагающе-симпатичная шатенка, – все остается как есть, или будут уточнения по проведению вечера?

-Не могли бы мы... – Маша чувствовала себя неловко, – обсудить это чуть позже, наш распорядитель немного опаздывает.

-Да, да, конечно. Хочу только сказать, что мы сможем подать пармскую ветчину с дыней.

-Замечательно, – Маша улыбнулась, вложив в этот жест все свое обаяние.

Проблема была в том, что сейчас ей не было никакого дела ни до пармской ветчины, ни до любой другой в принципе. Серж не звонил и не появлялся, Лера как сквозь землю провалилась, а время близилось к одинадцати.

Рома быстро сбежал вниз по лестнице, на ходу застегивая часы, что причинило ему ощутимый дискомфорт.

-Черт, нужно будет заехать потом домой и взять пиджак.

Мобильник в руках дернулся и он быстро нажал на кнопку вызова.

-Ало, да еду я, не волнуйся, мы все успеем. Времени полно. Нужно было заранее предупредить. Родная, –последняя фраза уже адресовалась Полине, показавшейся из кухни.

-Ты уезжаешь? – в голосе девушки скользнуло напряжение.

-Да, у меня срочная встреча , но я вернусь через час, и мы вместе поедем в отель.

-А с кем? – помимо воли вырвалось у Полины.

-С человеком, который обещал поделиться кое-какой информацией, не волнуйся, это безопасно, –предвидя ее возражения, продолжил он.

-То есть, ты знаешь этого человека?

Рома взглянул на жену внимательно.

-Да, знаю, и ты знаешь, мы обсудим это вечером хорошо?

-Как скажешь...

Рома, уже хотевший было пойти к дверям, вернулся назад и подошел к жене.

-Что случилось? Ты расстроена из-за этой встречи?

-Нет…я… я просто боюсь… каждую минуту что-то происходит, а ты не хочешь сказать: с кем встречаешься. Ты опять от меня что-то скрываешь...

-Я встречаюсь с Лерой, любимая. Просто она боялась, что ты неправильно поймешь. У нее есть сведения, которые могут быть нам полезны. Она работала какое-то время с моим дядей. И считает, что его тоже интересует сделка с Томасом.

-С Лерой? – Полина почувствовала, как комната пошла в ее сознании кругом.

-Я с ней встречусь и вернусь к тебе, пожалуйста, только не смотри так, ты не можешь всерьез ревновать к этой девчонке? – Роман обнял жену за талию и привлек к себе.

-Я не ревную, – Полина опустила голову.

-Тогда, как понимать этот растерянный взгляд.

-Ну, хорошо, я ревную – девушка посмотрела мужу прямо в глаза,- она пожирает тебя глазами и сегодня утром о тебе спрашивала.

-Она может сколько угодно пожирать меня глазами, это ничего не меняет. Но мне кажется, ты преувеличиваешь. Когда-то, – его голос стал звучать чуть тише,- я безумно хотел, чтобы ты меня ревновала, хоть чуть чуть, это сказало бы мне: что я тебе не безразличен. Но теперь я прошу тебя: не изводи себя, просто доверяй мне.

Его губы приблизились к ее губам.

-Я только твой, и ты это знаешь.

Полина обвила мужа за шею , отвечая на поцелуй.

Серж безумно устал: перелеты, разговоры, происшествие на дороге буквально вымотали его. Рана болела и снова стала кровоточить. Нужно заехать к Егору, конечно, придется выслушать много чего «приятного», но это лучше, чем расстроить Машу. Он и так поступил по свински, уехал в Москву, не поговорив с ней. А ведь лишь благодаря ей, они с Ромой были сейчас свободны. Ермаков послушал и поверил, попробовал бы он поступить иначе. Савицкий улыбнулся и вошел в знакомый кабинет.

-Ооо, а я то думал: ты забыл сюда дорогу? – Олег Валерьевич был явно не в духе, но посмотрев на крестника, не поверил своим глазам. Серж выглядел, словно после гонки на марафонскую дистанцию, но на своего дядю он смотрел точно, как много лет назад. В этом взгляде больше не было холода, не было боли, не было одиночества. Осталась мягкая почти забытая теплота.

-Признаюсь честно, я не в форме, для наших словесных баталий, у меня есть важная информация, – Савицкий плюхнулся в кресло и с наслаждением вытянул перед собой ноги

-С возвращением, – Ермаков искренне улыбнулся.

-В смысле? – Серж не сразу сообразил о чем он говорит, – я вообще-то не с Аляски приехал.

-Во всех смыслах и ты знаешь: о чем я говорю.

-Это тебя не расстраивает?

-Это меня радует. Ладно, что там у тебя за информация? Говори и езжай к своей зеленоглазке, а то у меня мороз по коже, как я представлю, что она явится сюда снова, посчитав, что это я тебя услал подальше.

Паладин посмотрел на Ермакова удивленно и, не сдержавшись, рассмеялся, теплым заразительным смехом, к которому Олег не смог не присоединиться.

-Маскарад нам устроил Круглов, – уже серьезно произнес Серж.

-Что?- Ермаков подался вперед, не поверив своим ушам.

-Борис Алексеевич Круглов, – медленно повторил Паладин.

-Насколько можно верить твоему источнику?

-Абсолютно.

Олег Валерьевич откинулся назад, внутри бушевали самые противоречивые чувства, но главным - было жесткое глухое разочарование.

-Не могу поверить, он с ума сошел?

-Не знаю, тут что-то странное, Круглов - не дурак, он знает обо всем, знает о том, что ты не оставил бы меня самому выпутываться в той ситуации,- Серж перешел на ты почти автоматически, чего уже давно не случалось. Ермаков тоже знал, что в чем-то он потерял своего лучшего агента, но любимого крестника вернул.

В отворившуюся без стука дверь просунул голову молоденький сержант.

-Простите, полковник, вас срочно вызывает генерал.

Ермаков повернулся к Сержу и поздравил себя с ошибочностью, только что сделанных, выводов. В кресле напротив, в самой что ни на есть сосредоточенной позе, с бесстрастным выражением лица, сидел созданный им самим Паладин.

-Майор, я вас понял, думаю, дожидаться меня - смысла нет, я поработаю с вашей информацией.

Серж небрежно кивнул, встал и своей неслышной пружинистой походкой вышел из кабинета.

Полина медленно вошла в изысканный холл отеля «Англетер», проследовала к широкой лестнице, не обращая внимания на элегантные кожаные диваны, с оранжевыми и золотыми подушками, кованые лампы и любопытный взгляд портье. Словно под гипнозом, промелькнули ступеньки, красная ковровая дорожка коридора, хрустальные бра на стенах. Девушка остановилась у дверей с номером двенадцать. Все инстинкты, сейчас обостренные до предела, кричали ей, что нужно уйти, подобно тому, как следовало не оборачиваться Орфею, плывшему по водам царства мертвых. Но он обернулся….. и Полина вошла: в небольшой прихожей не было никого, в номере стояла глухая странная тишина. Полина повернула налево, заглянув в комнату с добротной двуспальной кроватью…. Спальня, в бело-розовых тонах, мягкий ковер с валяющимися на полу джинсами и рубашкой. Комната, насквозь пропахшая приторными духами, впитавшая их сладостный яд. А кровать… взгляд Полины сфокусировался на ней отрешенно, точнее не совсем на ней… На человеке, спавшем в той же самой позе, что и утром: обнаженные плечи, тонкое покрывало…Взор девушки метнулся к окну: женщина стояла спиной, на ней был восхитительно красивый кружевной пеньюар. Стояла, не оборачиваясь, впрочем, нужды - видеть ее лицо у Полины не было. Взгляд снова вернулся к …. С каким-то удивлением прозвучало в голове слово: "Муж". Ее муж не мог здесь быть, то есть, этот человек не мог быть ее мужем.. Девушка смотрела на него так, словно желала запомнить, сквозь безумное ощущение нереальности, вдруг мелькнула неуместная мысль: "Что-то не так".

Полина отвела взгляд и опрометью выбежала из номера.

Лера обернулась, по ее лицу текли черные мокрые дорожки. Она затушила в пепельнице слабо тлевшую сигарету и тоже посмотрела на спящего Рябинина. Вздрогну отвернулась и стала быстро одеваться. Спустя десять минут , она покинула отель.

Серж подъехал к Борсалино без десяти минут пять. Он успел заехать домой, принять душ и переодеться, в до безобразия элегантный костюм. Почему-то именно так называла его Маша, она любила тонкую изысканность от Армани. Войдя в зал, молодой человек в первую очередь поискал ее глазами и, найдя, двинулся вперед, попутно раздавая дежурные приветственные кивки. Она стояла спиной, по телу струилось мерцающими волнами серебристое платье, драгоценные кольца волос рассыпались по обнаженным плечам. Приблизившись, Савицкий пожалел, что вокруг так много народу, желание обнять ее и коснуться желанных губ было почти непереносимым. Он не удержался, в конце концов кому до того было дело, его руки мягко легли ей на талию, и голос над ухом произнес:

-Могу я рассчитывать на твое прощение?

Маша узнал голос, и руки, моментально согревшие ее родным теплом. Она обернулась, всколыхнув в Серже новую волну желания.

-Ты прощен, – голос прозвучал тихо, и от того очень интимно.

Их пальцы сплелись в своем диалоге, особом и чувственном. Маша смотрела на него сияющими глазами и все еще не могла поверить, что он здесь, рядом с ней, живой и невредимый, только очень уставший. Один Бог знал: как она боялась этой новой поездки в Москву. Серж невероятно нежно приблизил ее руку к своим губам и, перевернув ладонью вверх, коснулся губами бархатной кожи.

-Похоже, тебе понравилось меня спасать, ты входишь во вкус, ангел мой, – он смотрел ей в глаза, тем особым взглядом, от которого Машу пронзало словно током, – полковник Ермаков до сих пор пребывает в приятном удивлении от твоего визита.

-Скорее он пребывает в уверенности, что я не только недалекая блондинка, но и истеричка, – улыбнулась Маша, но глаза ее оставались тревожными.

-Я не вижу Рому и Томаса.

-Они на террасе, – Маша с трудом сглотнула.

-Понятно, а где Полина?

Тут Серж уже в который раз заметил странную растерянность в глазах Маши.

-Что случилось? – помимо воли в его вопросе прозвучала тревога.

-Видит Бог, я тоже хотела бы это знать.

-То есть?

-Она уехала из отеля еще днем, только приехала и сразу же выбежала в спешке, через минут десять, так мне сказали в холле.

-Выбежала? Подожди, ты хочешь сказать: она ушла и не появилась на банкете. Они с Ромой поссорились?

-Я не знаю. Потом произошло еще кое-что. Но это надо обсуждать не здесь. Серж, Рома очень плохо себя чувствует, с ним что-то странное. У него непроходящая сильная головная боль и, вообще, он выглядит ужасно. Думаю, тебе лучше взять на себя Томаса. А потом я расскажу тебе то, что кажется мне очень серьезным.

-Понятно, хорошо, я пошел к ним, ты останешься здесь?

-Я не хочу делать акцент, что Полины сегодня нет, если и меня не будет, он решит, что это было так предусмотрено.

-Да, ты права.

-Серж – Маша удержала его за руку,- с тобой все в порядке?

-Все хорошо, милая, я сейчас пообщаюсь с Томасом, и сразу же вернусь. Думаю, уже поздно и он захочет отдохнуть.

Две недели спустя.

Людмила Игоревна Одинцова чувствовала себя более, чем круглой идиоткой. А подобных ощущений она, привыкшая все держать под контролем и принимать исключительно взвешенные решения, очень не любила. Мила заканчивала проверку и сейчас писала акт на трех листах, мелким убористым почерком. Еще нужно все это перенабрать на компьютере, занести генеральному "Дара Солнца" и прощай Петербург, да здравствуют Богамы. Сначала она поедет в Зеленогорск, побездельничает в уютной, так надолго заброшенной квартире, побродит по знакомым тихим улочкам, посидит в кофейне «Шоколад», наслаждаясь свежей выпечкой и крепким, душистым, горячим кофе. Это поможет ей расслабиться, выбросить из головы отвратительную интригу, в центре которой она оказалась помимо воли. Вздохнув, Мила продолжила свою нудную работу. Закончив примерно через полчаса, Одинцова собрала разбросанные по столу бумаги и засунула в большой кожаный портфель. Потом закрыла крышку ноутбука и тщательно упаковала его в кофр. Оставалось самое сложное, но, в конце концов, кто обещал что будет легко? Мила взяла в руки акт и, распахнув дверь, столкнулась нос к носу с Луганским.

-Ты к Роме? – как-то нервно спросил Дима.

-Да, я закончила, нужно подписать заключение.

-Позволь, я его сам передам.

-Нет, извини, но я должна встретиться с ним лично.

-Мила, – Дмитрий явно с трудом держал себя в руках, – я тебя прошу, не нагнетай, сейчас очень трудное время, содержание акта ведь не изменится от того, кто его отнесет?

-Дим, – неожиданная мягкость тона удивила Луганского, – я все понимаю, поверь наш разговор ситуацию не ухудшит.

С этими словами Одинцова быстро пошла к кабинету генерального и, воспользовавшись отсутствием Анжелы, не стала о себе докладывать

-Ром, извини, Лики нет на месте? Можно?

Роман посмотрел на вошедшую Милу, словно впервые увидел, машинально он отметил, что почему-то из господина Рябинина превратился для нее снова в «своего парня». Впрочем, его это не интересовало, как и причина ее прихода.

-Заходи, – коротко отозвался молодой человек, в голосе послышалась простуженная хрипота.

Мила плотно прикрыла за собой дверную створку, прошла на середину кабинета и, не дожидаясь приглашения, опустилась в кресло напротив. Чуть подавшись вперед, Одинцова положила перед ним на стол документ.

-Прочти и подпиши заключение. Мой аудит окончен.

Сейчас она понимала тревогу Луганского, Людмила, конечно, не могла утверждать: что знает Рябинина очень хорошо. Но никогда она еще не видела его таким… Не то что-бы расстроенным.,, Это слово не подходило, возможно… Сложно было подобрать определение - мрачному взгляду, обреченной усталости и царящему вокруг унынию. При первом знакомстве генеральный директор "Дара Солнца", конечно, тоже был раздраженным, издерганным постоянными ссорами с женой и вечно чем-то озабоченным. Это и сыграло свою роль в ее согласии: принять необычные правила игры. Людмила просто пожалела мальчика, на которого свалился слишком сложный бизнес. Позже она сообразила, что дело в другом, но заключение тогда уже было дано, и Одинцова преспокойно забыла небольшое пикантное приключение. До тех пор, пока ее не вызвал начальник и не вывалил ей на голову немыслимое количество нелестных отзывов о проделанной работе, грозя попутно всеми кругами ада. Неудивительно, что вернувшись повторно в "Дар Солнца" Мила пребывала в состоянии холодного бешенства.

Рома пробежал глазами текст , подняв на Милу удивленный взгляд, в котором на минуту мелькнули светлые янтарные всполыхи.

-Есть возражения? –Мила улыбалась, сегодня утром она была одета в романтичного покроя нежно-розовый брючной костюм.

-Нет, – Рябинин покачал головой , потянувшись за ручкой, он поставил внизу свою подпись.

-Хорошо. Люблю, когда мнения совпадают.

-Мне казалось, ты немного по-другому думала еще неделю назад?

-Тебе- казалось.

-Ну, что я могу сказать: я впервые рад своему заблуждению.

-Ты бы поехал домой, – вдруг без перехода предложила Мила, – ужасно выглядишь. Простыл?

-Немного,

-Судя по твоему виду: это немного продолжается больше недели.

-Неважно, пройдет.

Мила кивнула, забрав один экземпляр, она двинулась к дверям, но, подумав, остановилась у самого выхода и обернулась.

-Ты меня извини - за разговор с Полиной, это было нечестно.

Рома ничего не ответил, только лицо будто окаменело.

-Твоя жена тебя любит, чтобы там не было, в этом можешь быть уверен.

Мила быстро вышла в приемную. Вот и все, теперь она свободна. Больше в "Даре Солнца" ее ничто не держит.

Рябинин задумчиво смотрел ей вслед. Прошло только две недели, а казалось между днем, когда он вошел в двенадцатый номер Англетера и сегодняшним, пролегла вечность. Он помнил: как Лера говорила о Туманове, о его желании любой ценой перехватить контракт с Беррингтоном, помнил: как она предложила выпить и он почему-то согласился. Почему-то…. Проклятье, просто хотел вытянуть побольше информации. А потом….. потом проснулся в номере … один.. но в таком виде, который яснее ясного намекал на произошедшее. Бред…. Сколько же у него раньше было таких пробуждений, в чужих постелях, с головной болью… Этот расплата за все остальные, за те, что были правдой. Роман не сразу осознал масштабы катастрофы, а когда обнаружил исчезновение Полины, пожалел что очнулся после аварии. Он предпочел бы умереть, чем причинить жене такую боль. В том что Полина считает его последней сволочью - сомнений не было. В том, что скоро он получит уведомление о разводе - тоже. Полина не простит никогда, не поверит и не вернется, даже если он все же найдет ее и попросит выслушать. Скоро все в любом случае решится, через два дня возвращается теща с сыном. Ох, уж она будет в ярости, что в принципе справедливо. Если бы он в прошлом вел себя иначе, если бы не давал Полине столько поводов для обид…если бы она доверяла ему… Но жизнь не знает сослагательного наклонения… И он проиграл не бой, проиграна война. Его враг, кем бы он не был, Тумановым или кем-то другим, одержал безусловную абсолютную победу.

Маша присела рядом с Сержем на диван.

-Почему с нами все это происходит? – спросила она словно у самой себя, – почему все так запуталось, черт, я же знала,

Девушка обхватила голову руками,

-Я же знала, что это мерзавка лжет, что она не страдает никаким лунатизмом! Почему я не настояла чтобы Полина отказалась нанимать ее на работу!

Серж положил руку ей на спину, его пальцы оказались бесконечно мягкими и успокаивающими.

-Она нашла бы другой способ, только и всего. Не надо себя винить.

-Но где Полина? Телефон она выключила, в квартире родителей ее нет.

-Маш, посмотри на меня, – Серж ласково дотронулся до ее лица, – я понимаю твою растерянность и что ты хочешь помочь подруге. Но мне кажется, сейчас только сама Полина может принять решение.

-Но я могла бы ей рассказать, что здесь происходит, в каком состоянии был Рома в тот день. Эта зараза его чем-то опоила, она ему что-то подсыпала. Полина бы мне поверила.

-Насколько я успел узнать Полину, ей нужно время. Она поймет, а если нет… -Серж замолчал.

-Беррингтон сомневается, он уже дважды ужинал с Всеволодом Григорьевичем и его семьей. Он может отказаться от контракта. Что тогда?

Серж пожал плечами.

-Тогда операция будет считаться проваленной. Хоггарт ускользнет снова.

Внезапно Машу охватила странная слабость и волной нахлынула дурнота. Девушка резко вскочила с места и бросилась в ванную.

-Милая, что с тобой? – стоя у закрытой двери снаружи, Серж испытывал не слишком приятное чувство дежавю, он не хотел бы сам себе ответить на свой вопрос.

Мария выглянула на его встревоженный голос.

-Все нормально, я наверно чем-то отравилась, пройдет, не волнуйся, – Савицкий посмотрел на любимую внимательным долгим взглядом, но в прозрачной глубине ее аквамариновых глаз не было подтверждения его догадки.

-Ты уверена?

Маша была уверена, уверена, что ничего не пройдет, несколько дней назад она сделала тест, и он оказался положительным. Она ждала ребенка, ребенка от Сержа. Восхитительное счастье этого осознания - омрачалось отчаянной неуверенностью в его отношении к этому. Девушка лишь кивнула и, взяв Паладина за руку, потянула его назад в комнату.

-Может быть, нам пойти прогуляться, на воздухе мне будет лучше, –тихо предложила она.

Процентов на восемьдесят, Савицкий уверился в своих подозрениях, он знал эти признаки, он их помнил. Маше не в первый раз за последние дни становилось нехорошо, точно, как его первой жене. Сержа охватила совсем уж неуместная паника. Он знал: сравнивать этих двух женщин невозможно, но уж слишком горьким была его первая попытка стать отцом. И почему она упорно молчит, потому что не уверена и боится. Да, на роль будущего папы он подходит меньше всего.

-Конечно, пойдем, – Серж мягко ей улыбнулся.

Лика занесла Роме чай с лимоном, попутно убавила мощность кондиционера и вернулась в приемную, где ее ждала Юлиана.

-От обеда опять отказался?

-Я не понимаю, что могло случится, – задумчиво произнесла Юля, – все же было хорошо. И вдруг, Полина куда-то исчезла. Это странно. Не похоже на нее.

-У них сложные отношения. Всегда были такими. Но знаешь, я думаю, так нельзя: то хочет, то не хочет. Неужели ей совсем его не жалко? Сегодня , я уверена, снова не поедет домой, будет ночевать в комнате для отдыха или что еще хуже в кресле кабинета. Он же на работе просто поселился, толком не спит, не ест.

-Лик, мы не знаем, что там произошло, не могла Полина уехать просто так. Она раньше так не поступала.

Анжела пожала плечами.

-Не знаю, босс, конечно, не ангел, но он ее любит. Он на себя не похож.

-Слушай, пойдем обедать, мне надо потом отъехать, кое-что не дает мне покоя. Я хочу обсудить это с Машей. Хорошо бы дождаться Полину, но, видимо, не вариант. Завтра подписание в Янтарном, а ее пока нет.

-Пойдем.

-Ну, что я тебе говорил? – Туманов удовлетворенно откинулся в кресле и сцепил пальцы на животе,- план сработал, птичка упорхнула, Беррингтон наш.

Антон неопределенно хмыкнул и покачал головой.

-Не знаю, все как то слишком легко.

-Легко? Ты в своем уме, ради этой проклятой сделки я потерял расположение Круглова. Разумеется, он меня не сдаст, мы слишком много знаем друг о друге, но помогать не будет.

-А где Лера?

Туманов немного помрачнел.

-Не знаю, у нее небольшой кризис, ее, видите ли, взволновал моральный аспект этого маленького спектакля. И это притом, что ей не нужно было делать ничего, только дать выпивку со снотворным, а потом инсценировать все по плану. В принципе, она мне больше не нужна. Пускай катится назад в свою тьму-таракань. Я не хочу осложнений.

-А если она решит покаяться?

-Кому?- Туманов усмехнулся- Рябинину, не советовал бы, он ее своими руками придушит. А Полину еще надо найти, кстати, ты продвинулся в этом вопросе?

-Уж если Савицкий не продвинулся, то что говорить о моих скромных возможностях. Она пока не пользовалась карточкой. Видимо, рассчитывается только наличными.

-Возможности Палладина гораздо больше, чем ты себе представляешь. Но он чего-то ждет, это меня немного напрягает.

-Может, стоит проработать запасной вариант?

-Может, и стоит. А может быть, и нет.

На Зеленогорск мягко опустился розовый ласковый вечер. Первый спокойный вечер в жизни Милы, за очень долгое время. Наконец-то она вернулась домой. Сейчас Одинцова, в голубых джинсах и клетчатой рубашке свободного покроя, сидела за столиком у окна, в своей любимой кофейне. Трель мобильника прозвучала некстати, но взглянув на экран, Мила ответила:

-Да, милый. Я сделала все, как договорились. Нет, я не в Питере, поехала домой. Устала очень. Ничего, не ты же в этом виноват. Скорее наоборот. Хорошо, до встречи, я надеюсь, ты выберешь время для золотого песка и синего моря. Я тоже тебя целую.

Отключившись, Мила подняла голову и не поверила собственным глазам, прямо напротив нее, за соседний столик, только что села Полина.

Людмила поспешно отвернулась, но внутри нее уже призывно прозвучал тревожный колокольчик. На чем свет ругая себя, за то что снова лезет на рожон, Одинцова встала и приблизилась к жене Рябинина.

-Разрешите присесть, – как можно мягче начала она.

Полина вскинула глаза, меньше всего на свете ей сейчас нужна была встреча с этой женщиной, женщиной из прошлого Ромы.

Предупредив ее попытку уйти, Мила быстро села.

-Я знаю: вы не можете быть рады этой случайности. Дайте мне пять минут, и я исчезну.

-Я не понимаю: о чем мы можем разговаривать? Поверьте, Людмила Игоревна, я сейчас не в том настроении.

"

"Точнее ни в каком", - подумала Мила. От той Полины, с которой они когда-то «мило» побеседовали в офисе "Дара Солнца"не осталось и следа. Словно бы в ней вдруг погасили весь внутренний свет.

-Вам ничего не нужно говорить. Это будет монолог. Я не имею права вмешиваться. Но не могу не сказать. Я не знаю, что у вас произошло с мужем, это не мое дело. Но я знаю одно: Роман любил вас два года назад, любит сейчас и будет любить всегда. Когда такое говорит женщина, то можно ей верить. Вы можете всю жизнь сломать и перечеркнуть ради одной обиды, а можете простить и пойти дальше. Я знаю, что говорю, так получилось, но в свое время я не смогла и очень долго жалела, возможно, до сих пор. Вы его достаточно наказали, поверьте, какую ошибку он бы не совершил, он уже ее осознал. Если вы его любите, перестаньте цепляться за прошлое и возвращайтесь в настоящее, чтобы не потерять все, за что боролись. Иначе проиграете оба. Вы сказали , что не отдадите мне своего Кая, что это ваша сказка, мне он не нужен и никогда не был нужен. Тому, кто хочет его уничтожить, наоборот. Простите Полина, и вы и я знаем, что он того стоит. Простите.

Мила уже ушла, а ее слова все еще звучали в ушах. Простить… Самое страшное заключалось в том, что она не была уверена: виновен ли Рома в том, за что нужно простить.

Маша и Серж только что вернулись домой. Она просто не могла поверить , но весь день он провел рядом с ней. Все, о чем так давно мечталось, сегодня произошло: неспешная прогулка по парку, посиделки в уютном кафе, просто приятные разговоры, ни о чем. Тошнота временно отступила, видно, малыш тоже был доволен и даже позволил ей с аппетитом поесть. Серж смотрел на нее загадочно теплым взглядом, Мария обвела его руками за шею и отыскала родные губы.

-Спасибо тебе, – прошептала девушка.

-За что?

-За то, что ты со мной, за просто замечательный день, за то, что сбываются мои мечты.

Серж ощутил комок в горле.

-Из меня плохой исполнитель желаний, родная, –глухо возразил он.

-Мое желание ты исполнил, – губы Маши блуждали по его лицу трепетными прикосновениями,- чувствовать тебя рядом, прикасаться к тебе, любить тебя...

Ладонь Сержа скользнула вниз и остановилась на ее животе.

-Когда ты планируешь мне сказать? – с легкими нотками грусти в голосе мягко спросил он.

Маша растерянно замерла.

-Что?- еле слышно произнесла девушка.

-Настоящую причину твоего недомогания?

Маша уже вполне смирилась с тем, что ей достался весьма проницательный мужчина, от Сержа было очень трудно что-то утаить. Но едва ли могла себе представить такой вопрос. Он неправильно истолковал ее молчание, когда Лия забеременела, она не сразу решила оставить ребенка, потому что сильно сомневалась в способности мужа - разделить с ней ответственность.

-Прости, – Савицкий убрал руку и отступил в сторону.

-Нет, – девушка быстро сократила разделявшие их расстояние, – это ты меня прости, я не хотела скрывать. Сама лишь недавно узнала.

Чувствуя что ее охватывает паника, Маша быстро подошла к окну, вдохнув полной грудью вечернюю прохладу.

-Я боялась, ты не захочешь… подумаешь: я намеренно тебя обманула, я...

Руки Сержа обняли ее сзади и крепко прижали к себе.

-А ты уверена, что хочешь для своего ребенка такого отца, как я? – в его вопросе сквозило невольное напряжение.

-Это было первой моей мыслью, когда я увидела тебя в холле "Шератона". Хорошо, что ты тогда этого не знал, иначе не стал бы заводить знакомство с такой легкомысленной особой, – прислонившись к его плечу, отозвалась Маша.

-о Боже, –Серж рассмеялся, развернув девушку лицом к себе, – значит самой первой?

Маша кивнула и подняла на него сияющие глаза.

-Как же я тебя люблю, – прошептал Серж, – и как мне повезло, что ты согласилась ждать, пока до меня это наконец дойдет.

-Значит, ли это что ты не сердишься? – робко поинтересовалась Маша.

-Это значит, что мои родители, будут на седьмом небе от счастья, они уже потеряли надежду: дождаться от своего непутевого сына внуков. Они сочтут тебя волшебницей.

-А ты?

-А я думаю,- Серж осторожно взял девушку на руки и понес в сторону спальни,- что моей будущей жене пора отдохнуть.

Последняя фраза все еще звучала в ушах Маши, когда он мягко опустил ее на кровать и присел рядом.

-Я сейчас правильно поняла, –Мария коснулась его лица, –ты делаешь мне предложение?

Он поймал ее руку и прошелся по тыльной стороне ладони легким поцелуем.

-Вот уж никогда бы не подумал, что буду при этом чувствовать себя, как школьник, ждущий оценку на экзамене.

Маша подалась вперед.

-Тебе не надо ждать. Я совершенно точно согласна.

Серж прильнул к ее губам, его руки запутались в золотистых локонах. Маша откинулась на спину, обнимая мужчину, который был ей дороже жизни.

-Серж,- сквозь сбившееся дыхание проговорила она.

-Что любимая?

-Я уверена, ты будешь замечательным отцом.

Ответом ей был полный щемящей нежности поцелуй и взгляд, из которого окончательно исчезла тревога, жившая там с момента их знакомства. Серж попрощался с призраками прошлого.

» Глава 15

Полина стояла посередине огромного поля, усыпанного нежными белыми ромашками. Трава доходила ей почти до пояса. Над головой раскинулось безупречно чистое небо, с сияющим диском полуденного солнца. Но внутри нее раненой птицей билась тревога, невозможно было реально понять причину этого странного беспокойства. Одиночество… вот что рождало почти нестерпимую боль, она была одинока, среди потрясающей сердце красоты, словно Ева заплутавшая в Раю. И когда отчаянье охватило все ее существо, она увидела его… Он стоял всего лишь в нескольких метрах дальше, смотрел, не пробуя приблизиться, а за его спиной стремительно разрастались огромные черные грозовые тучи, будто крылья гигантской птицы. "Почему он ничего не делает?" – мелькнуло в голове девушки, она попыталась крикнуть, но не смогла. Тучи приближались, еще одна две минуты и они поглотят его, заберут в свой темный плен навсегда. Полину объял леденящий душу ужас, она должна успеть, должна чего бы это не стоило. Сдвинувшись с места, девушка побежала, важнее всего на свете сейчас было опередить этот беспросветный мрак. Единение казалось всепоглощающим, обнимавшие ее руки разрушили холод разлуки, приблизившиеся губы растопили лед пустоты. Теперь они бежали вдвоем, Полина чувствовала свою руку в его руке, тьма оставалась далеко позади…

Она проснулась, проснулась в спокойной тишине СПА отеля "Аквамарин" в Зеленогорске. Циферблат круглых часов показывал: 12.30 ночи. Сердце стучало, как бешеное. Странный сон спутал мысли и окутал девушку прочной сетью тревоги. Полина резко села на постели, пытаясь вернуть себе нормальный ритм дыхания. Не осознавая своего поступка, девушка потянулась к телефону и, нажав кнопку сбоку, ждала когда аппарат нарушит мягким голубым свечением ночную мглу. Ее дрожащие пальцы набрали знакомый номер, но длинные гудки падали в безответное безмолвие.

«Вы сказали , что не отдадите мне своего Кая, что это ваша сказка, мне он не нужен и никогда не был нужен. Тому, кто хочет его уничтожить - наоборот», - Полине казалось, что она все еще слышит глубокий убеждающий голос. Временами он сменялся другим, до боли желанным и близким: «Сегодня я понял одну не слишком приятную истину, я не смогу защитить от него то, что мне дороже жизни и, боюсь, он об этом знает. Нашу любовь, твою любовь. Не смогу, если ты не позволишь мне это сделать. Я в этой жизни могу все потерять и начать с начала: деньги, компанию, репутацию. Но если я потеряю тебя, ничто не будет иметь смысла, лучше…".

Полина зажала уши руками, слезы обожгли ресницы раскаленными искрами… Где-то внутри нее необратимо крепла убежденность ошибки, она совершила ошибку и не знала: сумеет ли ее исправить.

Конечно, наспех приглашенный дизайнер успел сделать для банкетного зала в офисе "Янтарного" все, что вообще можно было сделать в столь сжатые сроки. В общем и целом, обстановка казалась весьма и весьма приятной: полы блестели, занавески струились по чисто вымытым окнам, шелковым водопадом, белые скатерти сверкали, в свете недавно купленных прозрачных светильников, розы источали дурманящий аромат. Аромат, от которого у Ромы с каждой минутой усиливалась головная боль, он честно старался сохранить на лице необходимую уверенность, стоя рядом с Сержем и с вежливой полуулыбкой слушая Томаса.

Переводчик находился рядом, но необходимости в его присутствии собственно говоря не было, И Рябинин и Савицкий прекрасно владели английским.

-Господин Рябинин, я не хочу, чтобы вы поняли меня неправильно или сочли чудаком, но для меня бизнес в России носит очень личный характер. Моя жена хотела, чтобы я приехал сюда и наладил здесь контакты. Только мне очень важно, чтобы мой партнер был надежен, а значит, имел семью. За все время моего пребывания в вашем городе, я так и не имел удовольствия познакомиться с вашей супругой. Это досадно, и наводит меня на мысль... –Томас неловко замолчал.

-Моя супруга, – Рома заставил себя проглотить комок, подступивший к горлу, но в эту минуту Серж осторожно коснулся его руки, кивнув в сторону дверей.

По проходу к ним приближалась Полина, на девушке было красивое бледно –зеленое платье, с сеточкой вверху и чудесными крохотными розочками по зоне декольте.

Рябинин застыл, не в силах больше произнести ни слова, лишь его взгляд прикованный к приближающейся женской фигурке был мучительно красноречив. Тем временем Полина оказалась совсем рядом.

-Прошу меня извинить, – улыбнулась она, – я непростительно задержалась, но у меня были веские причины, – девушка повернулась к Томасу, – наш сын немного приболел, я должна была быть с ним.

-Ничего страшного, – Томас галантно улыбнулся, – я рад, что вы все же украсили наше общество.

-И мне приятно, что мы наконец встретились ,– она протянула руку для пожатия, но Беррингтон предпочел поцелуй.

-Господин Рябинин, вы счастливый обладатель сокровища.

-Я знаю, – Рома заставил себя улыбнуться.

Полина встала рядом с мужем, слушая разговор Томаса с Сержем, спустя пару минут Рома почувствовал ее пальцы в своей руке. Он успел забыть это пронзительно нужное ощущение. Но надеяться на большее было напрасно, Полина просто решила помочь им не сорвать контракт, молодой человек это прекрасно понимал. Он не мог сейчас проникнуть в мысли своей обворожительной жены, а девушка изо всех сил пыталась побороть желание - обнять человека, по которому так отчаянно скучала. Всю дорогу ее преследовал мучительный страх - опоздать, она с детства безотчетно доверяла особым снам, снившимся ей крайне редко, в том, что получила предупреждение - Полина не сомневалась. Чувствовать любимого рядом - само по себе было счастьем.

Савицкий, казалось, прочитал ее мысли, взяв Томаса под руку и предложив ему: выйти на террасу.

Полина с Ромой остались в амбразуре окна одни.

-Спасибо тебе, – тихо произнес Рябинин, – для Сержа очень важен контракт, без тебя, Томас его едва ли бы подписал.

-Я пришла не ради Сержа или Томаса, –Полина посмотрела мужу прямо в глаза, –только для тебя.

Рома не сразу осознал произнесенную фразу.

-Я хочу, чтобы у тебя получилось защитить нашу любовь. Разве ты забыл мое обещание: я тебя никогда не оставлю, даже если тебе показалось, что это так.

По лицу Полины медленно заструились влажные непрошенные дорожки.

Рома протянул руку и привлек ее к себе, ее ладони скользнули вдоль плеч и крепко обняли молодого человека.

Туманов наблюдал за происходящим, с видом человека, смотрящего на горящий Рим. Ирония судьбы…. Глупая абсурдная ирония… Он, так привыкший всегда полагаться лишь на холодный рассудок, в этой игре рассчитывал на женщину. Женщину, вышедшую замуж без любви, истерзанную ревностью и любовью к другому, с разрушенными мечтами и надеждами. Он ошибся, ошибся фатально. Всеми нападками на Рябинина, включая и подстроенную аварию, он пробудил в ней слепое безрассудное чувство. Он должен был понять: Круглов ведь предупреждал, что в этой партии, как впрочем и почти всегда в жизни, будет решать королева. Капризная непредсказуемая королева - единственная фигура, поступающая, как ей заблагорассудиться. Антон тоже не раз об этом говорил. Ферзь выполнил свои функции безукоризненно.

С распахнутых в холл дверей показалась Маша, в белом струящемся в пол наряде. Ее глаза засверкали россыпью пылающих изумрудов, когда девушка взглянула на Рому с Полиной. Туманов машинально перевел взгляд, и его одолела бессильная ярость, ослепительно торжествующая улыбка, которую стоящий на балконе с Беррингтоном Серж моментально вернул своей любимой, была символом и крушением всех надежд.

"Короля играет свита", – пробормотал Всеволод Григорьевич, сжимая бокал так, что суставы пальцев побелели. Однако Ермаков не ошибся, он сделал верную ставку. А вот сам Туманов явно недооценил напыщенного франта, в щегольски дорогом серо-голубом костюме, он счел его самонадеянным мальчиком. "Что-ж, Господин Савицкий, недооценка врага всегда оборачивается поражением. Игра завершилась. Осталось лишь подвести итоги, и верить, что Борис прав, как-только Палладин получит желаемое - он больше не будет помехой, хотя бы для мести. Запасной вариант...", – Туманов хищно улыбнулся. Скорее некий своеобразный реванш.

Тем временем Рябинин с женой и Серж с Машей, вместе с Томасом, отправились в маленький крытый павильон. Ольшанская поздравила себя с тем, что настояла натянуть над круглым столом тент, вдали уже полыхнула молния, и раздались первые неясные раскаты грома. Спустя пару минут над молодыми людьми, сидящими в удобных плетеных креслах с подушками, застучали тяжелые капли. Томас сосредоточенно изучал контракт, в глубине души он был рад, что все обернулось именно так. Ему не нравился Туманов, слишком скользкий и настойчивый. Маша внимательно смотрела на своих друзей и возлюбленного, какое-то странное чувство овладело ею, казалось бы, в самый неподходящий момент - чувство смутной тревоги. Палладин выглядел слишком безмятежно спокойным, но девушка хорошо знала этот прицельный ожидающий взгляд, его тоже что-то мучило. Рома откровенно устал, задумчиво расслабив узел галстука, молодой человек сильнее сжал руку Полины, в простом сплетении их пальцев заключалось сейчас больше, чем во всех словах на свете. Беррингтон вскинул голову, обаятельно улыбнулся и, медленно достав из кармана пиджака свой паркер, поставил под документом размашистую подпись. Прямо над их головами ударил мощный раскат, превращая робкие капли в настоящий ливень.

Маша невольно вздрогнула, по ее телу пробежал озноб, да что-ж такое, ей бы радоваться, а внутри все полыхало, сродни молнии, огнем дурных предчувствий.

-Гроза,- неопределенно улыбнулся Серж , бросив на нее быстрый взгляд, – такая же часть Питера, как Нева.

-О, да, – Беррингтон согласно кивнул, – в этом ваш город похож на мой.

Когда Томас объявил, что едет в отель, не желая дожидаться окончания непогоды, Рома с Сержем отправились его провожать, девушки остались за столом одни.

-Что с тобой, Маш? – обеспокоенно спросила Полина.

-Не знаю, – Ольшанская тряхнула золотистыми кудрями, словно отгоняя внезапное наваждение, – странное ощущение, не могу объяснить...

-Ты бледная, я поступила, как эгоистка, бросила на тебя все дела по подготовке здесь.

-Нет, это не усталость, я … я ... черт, знаю, что сейчас неоправдано, но...

-Боже мой, снова эти страхи? – Полина быстро поднялась с места и села рядом с подругой.

-Я беременна, Полин, – вдруг быстро произнесла Ольшанская.

Рябинина издала радостное восклицание и улыбнулась.

-Это же замечательно. Серж знает?

Маша напряженно кивнула.

-Он что… против?

-Нет, что ты, он рад… Он сделал мне предложение…

-Тогда откуда твое грустное настроение, ты должна радоваться! Твой мужчина хочет стать отцом, хочет на тебе жениться, это же все, о чем можно мечтать! Он тебя любит!

-Все, как в тот раз, - резко выдохнула Маша.

-Нет, – быстро возразила Полина, – нет же, как ты можешь даже сравнивать? Серж совсем другой. Послушай, не позволяй своим страхам из прошлого - отравить твое настоящее. Посмотри на меня, до чего я дошла, я чуть не поверила в предательство Ромы, и все из-за проклятого недоверия.

-Ты вернулась потому, что убедилась в обратном?

-Мне не нужно ни в чем убеждаться, я не хочу убеждаться. Я просто верю. И тебе следует сделать также. Маша, это единственный путь, иногда мы должны верить друг другу, даже вопреки, вопреки самим себе. Иначе можно все потерять.

-Тебя тоже что-то тревожит?

-Сон, – не сразу отозвалась Полина, – они так давно не снились мне… Роме угрожает что-то очень серьезное.

-Сделка завершена, контракт подписан, сейчас уже война не имеет значения.

-Дело не в контракте, тот, кто пытался уничтожить нас, имеет личные мотивы.

Полина замолчав, смотрела куда-то позади подруги, и выражение ее лица постепенно расслабилось, к ним приближался Рома.

-Серж сейчас вернется и мы поедем домой, – устало улыбнулся он.

-Извините, я ненадолго, – Маша быстро поднялась.

-Подожди, я пойду с тобой.

-Нет, я в дамскую комнату, обычное дело, ты сама понимаешь, –Ольшанская устремилась к дверям.

-Что-то не так? –Рома озадаченно посмотрел ей вслед.

-Наоборот,- Полина улыбнулась, –иди сюда, я тебе расскажу хорошие новости. Взяла мужа за руку, она потянула его к себе.

Рома присел рядом и внимательно посмотрел на жену.

-Едва ли меня может еще что-то обрадовать, –тихо отозвался он. – ты сегодня сделала мне бесценный подарок.

Роману просто не хватило бы далеко не бедного словарного запаса, чтобы описать свои ощущения. Он чувствовал себя так, как если бы приговоренному к смертной казни вдруг даровали помилование: снова мог дышать, чувствовать непередаваемый вкус жизни. Полина встретилась с ним взглядом, и ее пронзила до самого сердца та же сладко-горькая боль.

-Впрочем, нет, ты сделала мне его давно, еще тогда, в больнице.

Рома запнулся, слушая оглушительный рокот ливня над головой.

-Прости меня, – вдруг произнесла девушка, – я измучила тебя своим постоянным недоверием…

-Родная, ты…

Она ласково приложила палец к его губам.

-Я все время сомневалась в тебе, в себе, в нас… Я жила в постоянном страхе потерять. Знаешь, о чем я думала на нашей свадьбе? Меня преследовала лишь одна мысль, что мне повезло.

-Едва ли меня можно считать везением,- покачал головой Роман, – особенно, учитывая обстоятельства нашей свадьбы.

-Мне виднее, милый, больше всего я боялась, в свете тех самых обстоятельств, о которых ты сказал, что мне придется выйти замуж за солидного во всех смыслах бизнесмена. "Владелец холдинга Дар солнца", - сказал мне отец. И я тут же представила себе совершенно далекую от реальности картину. Когда ты впервые пришел к нам в дом, я с одной стороны испытала облегчение, с другой - еще больше испугалась.

-Почему? – с невольным любопытством спросил Рябинин.

-Потому, что в гостиной своего дома вместо сурового делового человека, с калькулятором вместо сердца, я увидела самого потрясающего мужчину, красивого и обаятельного.

-О Господи, – Рома потрясенно замер.

Полина улыбнулась.

-И я поняла, что если бы не наследство, ты бы никогда не обратил на меня внимание и уж тем более не женился бы на мне.

-Любимая, это не так, –Роман притянул жену к себе, –я, действительно, не хотел терять свою свободу и практически решил наплевать на сомнительное завещание эксцентричного деда, пока не познакомился с тобой.

-Но тогда ты этого ничем не показал, – Полина приникла к его плечу, – ты держался со мной вежливо, не более: делал подарки, присылал цветы, но ничем не давал понять, что я тебе нравлюсь… Я плакала всю нашу брачную ночь, – еле слышно прошептала Полина, – когда ты не прикоснулся ко мне и, проводив до комнаты, молча уехал. Может быть, я не была тогда готова к… но я, уж точно, не хотела остаться одна.

Рома почувствовал ком, подступивший к горлу, в эту минуту между ними одна за другой рушились все казавшиеся непреодолимыми преграды. То, что говорила сейчас Полина, она могла сказать лишь тому, кто был ей абсолютно близок, был частью ее самой.

-Мне сказали: ты любила другого мужчину, – Рябинин заставил себя произнести эти слова, как бы не было больно, откровенность требовала только откровенности, – была от него без ума.

-Что? – Полина подняла голову, посмотрев мужу в лицо, – кто тебе это сказал?

-Твоя свидетельница, твоя лучшая подруга. Меня это не оправдывает, но я не мог ей не верить. И я не мог… не мог принуждать тебя к близости, зная это. Я тогда жалел лишь об одном -что не знал до свадьбы.

-Катя… да что же с ней случилось, что….

-Не вини ее, она хотела, как лучше, хотела тебя уберечь от нежеланного мужа, – в этих словах послышалась обреченность и горечь.

-Не винить? – в тоне Полины полыхал гнев, – да она жизнь нам испортила, ту, которую мы только начинали! Она твердила мне, что я должна не маяться глупостями и быть судьбе за тебя благодарной, а сама… То-то я думала: почему после свадьбы мы отдалились и постепенно перестали общаться.

Рома закусил губу, он отчетливо понял причину предательского поступка подруги своей жены и Полина, кажется, тоже поняла. Потому, что вдруг замолчав, пристально взглянула на мужа, в ее глазах сверкнули лукавые искорки, и она ощутила, что улыбается в ответ на его понимающую улыбку.

-Да, господин Рябинин, еще одна жертва вашей привлекательности.

-Мне не нужны ничьи жертвы, – проговорил он в опасной близости от ее губ, – с момента нашей встречи я вообще усомнился в своих преувеличенных способностях - обольщать, потому как понял, что с тобой все это гроша ломаного не стоит.

-Я в ту ночь поклялась себе, что никогда не скажу тебе о своих чувствах и ничем их не выдам, пока не пойму, что ты меня любишь. Прости меня.

Их лица почти соприкасались.

-Милая, это мне надо просить у тебя прощения, и я его совершенно точно не заслуживаю. Я хотел дать тебе развод, но мысль, что рядом с тобой будет другой, сводила меня с ума. Я эгоистично не мог отдать тебя ему. Предпочел надеяться, что когда-нибудь ты немного меня полюбишь.

-Я полюбила, – она погладила мужа по щеке, – полюбила быстро и как-то незаметно… Но я не осознала этого, а не ощущая взаимности, я делала все, чтобы убить в себе это чувство: я старалась злиться, ненавидеть тебя, я намеренно разжигала свою злость. Мысль, что ты меня просто терпишь, что, возможно, хочешь быть с одной из тех женщин, пожирающих тебя глазами на приемах. Я превращала каждый наш разговор в ссору, проклятая гордость, боялась, что ты заметишь. Искала любую причину для скандала.

-Если бы я не был идиотом, то обязательно бы заметил. Любимая, – в голосе Рябинина хриплом и безумно усталом Полина сейчас снова слышала ту давнюю муку, но если они не поговорят начистоту сейчас, тени прошлого будут преследовать их вечно.

Ее ладони скользнули под пиджак, обнимая его за талию, а голова прижалась к его груди, стремясь хотя бы так облегчить болезненный разговор. Горячая волна благодарности затопила душу Романа, эта молчаливая поддержка была самым надежным на свете якорем, в шторме, терзавшем душу.

-Ты казалась мне такой далекой, холодной, твоя ненависть убивала меня. Я понимал, что мне не на что надеяться, что чуда не будет, и надо тебя отпустить... но я не смог.

-Это самое правильное - что ты мог сделать, родной, – удивительно: как самая простая фраза согрела его замерзающее сердце спасительным теплом.

Он крепче прижал жену к себе.

-Я никогда не смогу оправдать свое поведение, у меня не хватило смелости - уйти самому, и я стал ждать, когда ты прервешь эту пытку. Это было нечестно и подло, но я пытался своим поведением тебя спровоцировать, я хотел, чтобы ты сама приняла это решение.

-Я едва не поддалась на твою провокацию, – Полина зябко поежилась, – мне даже представить страшно...

-Когда родился Никитка, я подумал: у нас еще есть шанс, что сын нас сблизит.

Едва произнеся эти слова, Рома почти осязаемо понял: как напряглась Полина, она мягко отстранилась, оставляя вместо себя мучительную пустоту. Он точно знал следующий вопрос и также знал, что на него придется ответить честно.

-Почему ты оставил меня одну в тот момент, когда я больше всего нуждалась в тебе? Почему не захотел быть с нами? Ты даже не пришел забрать нас из роддома? Рома, скажи мне, пожалуйста, почему? – в ее глазах стыли тревога и страх.