Забудь меня

Глава 9

— Я всегда им интересовался. Очень, — Вит сжимает челюсти, не отрывая от меня взгляда. — А вот ты, Марк, мне кажется, даже не разбираешься в искусстве. Тебе интереснее цифры и стройки.

— Решетов. Ты сейчас. Что? Хочешь этим сказать?

— Совершенно ничего, — Виталий пожимает плечами. — Мы ведь о прекрасном сейчас говорим, так ведь? Всего лишь хочу сказать, что ты больше прагматик.

И почему мне кажется, что речь сейчас вообще о другом? И Вит именно сейчас намекает…

На других женщин моего мужа! Или у меня уже и правда паранойя?

— Маша. Пойдем отсюда.

Марк резко хватает меня за плечо.

Дергает так, что становится больно.

— Эй. Друг. Полегче.

Вит поднимается с места, и я вижу, как яростно схлестываются глазами мужчины.

Вокруг просто искрит дикая ярость. И… Почему-то у обоих.

— Это моя жена, если ты не забыл, Вит. Если кому-то и стоило бы притормозить, то не мне.

Черт.

Еще немного, и, похоже, они устроят здесь драку!

— Пойдем, Марк. Ты хотел мне что-то сказать?

Нет.

Сейчас я вовсе не забочусь о репутации моего мужа. О том, что этот прием ему нужен по бизнесу и он все провалит, если устроит скандал, я думаю далеко не в первую очередь. А вот сама в центре скандала оказаться совсем не хочу!

— Очень хотел, — шипит Марк, сверкая глазами.

Он в ярости? Серьезно? С чего бы это вдруг?

— Пойдем, Маша.

Он буквально волочит меня через весь зал.

По дороге я стараюсь, как и он, улыбаться знакомым и кивать в знак приветствия. Только вот улыбка получается деревянной.

Замечаю здесь всю компанию Марка. Олег Знаменский, еще один из его друзей и партнеров. Кир Амелин, известный на всю столицу адвокат. Интересно, у него хоть раз кто-то выигрывал судебный процесс? И получится ли у меня, если Марк все же будет против нашего развода?

Сестра Марка тоже здесь. Вижу, как изумленно распахиваются глаза, когда мы с Марком проносимся мимо нее, успевая только кивнуть. Тут и Виола, воспитанница его матери. Да и еще десятки, если не сотни, общих знакомых!

— Ты что творишь?

Шипит Марк, буквально заталкивая меня в какую-то подсобку.

— Я? Я что-то творю, Марк? Ты уверен? Ничего не перепутал?

— Да, черт возьми! Именно ты, Мария! Что ты устроила вообще? Что с собой сделала? Что это за дешевка, ммммм? Размалеванная, как….

— Притормози, Марк,

Отвешиваю ему такую звонкую пощечину, что у самой в ушах начинает звенеть. Рука взлетает сама. Прежде, чем я успеваю подумать.

— Притормози и придержи язык.

Цежу сквозь сжатые зубы, когда он изумленно прижимает руку к щеке.

— Или тебе напомнить, кто из нас ведет себя как…

— Да черт возьми, Маша!

Марк сжимает мою талию до боли. Резко впечатывается в меня всем телом из-за крошечного пространства этой каморки. Вжимает в стену, наклоняясь прямо надо мной.

— Зачем ты себя так изуродовала? Хочешь быть похожей на этих всех… Дешевок? Еще и разрез в этой красной тряпке такой, что даже фантазии не нужно, чтобы что-то представлять! Ты бы еще голая пришла! Хотя… Это хуже чем голая. Твоя красная тряпка словно для кобелей-быков предназначена. Тоже самое, что табличку бы на себя повесила с надписью «доступно»! И что ты с Витом устроила, а? Что? Хочешь мне отомстить? Переспать с моим другом? Мне назло, да? Или я, по-твоему, слепой?

— Значит, дешевки. Дешевки, да, Марк?! Тогда почему эти дешевки так и вьются вокруг тебя, а? Кажется, ты с такими и проводишь время, разве нет? Очень любишь срывать с них такие вот красные тряпки! Да ты сам дешевка в таком случае, черт тебя побери!

— Я вынужден с ними вежливо общаться. Ради бизнеса, — цедит сквозь сжатые зубы, сверкая глазами. — Ради. Бизнеса, Мария! А ты моя жена. И не должна в такое себя превращать, черт тебя дери! Что у тебя с Витом? Давно это началось? Если он целую галерею купил, чтобы твои картины выставить!

— Прекрати, — шиплю, с трудом сдерживаясь. — Или я выцарапаю тебе глаза. Клянусь, Марк. Я именно так и сделаю! И вообще. Не забывай, пожалуйста. Я не собираюсь с тобой жить после всего, что ты сделал! Я практически уже свободная женщина! И на этот прием я пришла только потому, что ты очень. Очень меня об этом просил! Правда, я совсем не понимаю, зачем тебе это было нужно. Ты ведь даже не заметил меня! Ворковал со своими… Как ты сказал? Дешевками!

— Черт, Мария! Да я тебя даже не узнал! Потому что моя жена… Моя жена другая, черт возьми!

— Марк, у вас там все в порядке?

За дверью слышится голос Руслана.

— Нам нужно завершить эти гребанные переговоры. Вас с Марией все ждут уже. Всем не терпится познакомиться с твоей женой.

— Сейчас идем, Рус. Дай минуту.

Марк долго смотрит на меня. Взъерошивает волосы.

Явно видно, что он не готов так быстро закончить наш разговор.

— Нам пора.

Беру себя в руки и смотрю на Марка максимально холодно.

— Разве не за этим мы здесь? Или для того, чтобы выяснять отношения в подсобке? Если тебе не нужен этот контракт и мое присутствие, то я сейчас же уезжаю.

— Ты. Моя. Жена.

Рычит Марк, снова обхватывая мою талию.

— Не забывай об этом, черт возьми!

— Марк! У вас просто очаровательная жена. Позвольте представится. Ян Рудовский.

Мужчина средних лет распахивает руки, как будто собирается меня обнять.

Но ловит прожигающий, прямо грозный взгляд Марка и тут же отпускает руки, делая шаг назад.

— Теперь понимаю вас. Вы держали ваше сокровище втайне. И это неудивительно. На такую красоту слишком много охотников может найтись.

— Мы с женой верны друг другу. Какое мне дело до разных там ценителей красоты?

Холодно цедит Марк сквозь зубы.

— Конечно, конечно, простите меня, Мария. Все верно. Настоящая семья крепка. И ее ничто не в состоянии разрушить. Просто Марк так долго вас прятал, что я уже было подумал, что его семейный статус это выдумка. Ради того, чтобы заполучить со мной контракт.

Он добродушно посмеивается и приглашает всех к столу.

— Еще один наш партнер. Вадим Зимин. А вот он может только мечтать о семейных ценностях, когда речь заходит о его дочери. Римма проявляет похвальный интерес к бизнесу, но слишком мало интереса к свиданиям и молодым людям своего возраста. А ей бы на свидания бегать, а не с нами о делах слушать.

— Моя дочь учится на экономическом, — мрачно цедит этот самый Зимин, буравя меня глазами.

— Поэтому и старается научиться у отца. На практике. Пока я жив, нужно учиться ей.

Ага. Видела я, какой интерес его дочурка на самом деле к делам и бизнесу проявляет! Совсем ей неинтересно с теми, кто ей по возрасту подходит. Хочет отхватить себе в мужья уже готового миллионера. Причем, явно моего.

И папочка явно именно на это делает ставку. Вон, как глазами меня сверлит!

Похоже, тоже надеялся, что Марк на самом деле не женат, и все это придумал.

— У вас же нет пока детей?

Зимин изучающе скользит по мне взглядом, пока Марк отодвигает стул, чтобы я заняла место за столом.

— Мы решили, что пока наши усилия лучше вложить в работу, — Марк берет меня за руку и мягко поглаживает. — Мария со мной согласна. Но мы уже планируем большую семью. Я уже даже дом начал строить.

— Ну, — Зимин машет рукой, как будто отгоняя какую-то навязчивую муху.

А я под этим взглядом еле сдерживаюсь, чтобы не накрыть живот рукой.

— Планы это еще не дети. А у нас семейная концепция. Номера и отдых в нашей сети, питание и развлечения нужно подготовить именно для детей. Причем, разного возраста. Чтобы и малышам было весело и нескучно и детки повзрослее смогли найти для себя что-то полезное. Это очень трудно сделать, пока своих детей нет. Тут нужно понимать их психологию. И интересы. Поверьте, Марк, теперешние дети очень сильно отличаются от того, каким были в детстве вы. А через лет пять станут отличаться уже и от теперешних. Кстати. Раз уж речь зашло о детях и про обучение. Вы ведь могли бы взять мою дочь к себе на стажировку? Я все-таки отец, и не могу, конечно же, относиться к ней объективно. А вот вы очень бы меня выручили, взяв ее. К себе. Поблажки были бы минимальными, и, конечно же, ваш взгляд быстро определит, где у нее бреши в вопросах практики.

Черт! Я реально на грани от того, чтобы взорваться!

Он ведь сейчас практически прямым текстом подсовывает под Марка эту свою Римму!

Даже не намекает! Почти прямо говорит, что, раз у нас нет детей, то и жена может подвинуться! И что ее пора заменить.

— Малыш. Все в порядке?

Марк явно чувствует, как я напрягаюсь.

Успокаивающе поглаживает мою руку и мягко целует в висок.

— Прошу прощения. У моей жены бабушка заболела. Он немного устала. И волнуется за нее. Так что там насчет стажировки?

— Римма могла бы приступить даже завтра.

Зимин кривится, когда Марк целует меня, но нагло продолжает переть. Как танк.

— Вы знаете, Вадим, вы вот сейчас очень правы. Сложно быть объективным. Когда речь идет о своих. Я ведь тоже не смогу к вашей дочери относиться, как к случайному человеку. Мне кажется, самый лучший вариант устроить ее к кому-то, с кем у вас нет никаких общих дел. Это будет наиболее для нее полезно. О. А вот и Кир.

Марк машет рукой, как будто бы и не замечая, что Зимин начинает раздуваться, как индюк. Даже багровеет от злости.

— Кир, мы здесь. Думаю, остальную часть переговоров лучше сразу проводить с моим адвокатом. Чтобы он уловил суть и смог уточнить все необходимый вопросы.

Зимин со злостью начинает ковырять десерт в своей тарелке. Так, как будто на его месте представляет или меня или Марка. И пытается кого-то из нас расчленить.

Остальной вечер мы почти весь проводим на этих переговорах.

К нам присоединяется и Вит, все же он партнер Марка. Хоть Марк и одаривает его таким взглядом, что другой бы уже сполз под стол. Мужчины обсуждают финансовые и юридические детали.

Но, кроме них, идеи для того, что будет лучше и интереснее для детей.

— А вы, Мария, что думаете? Нам нужен женский взгляд. Он нам даже необходим.

Я начинаю, и… Неожиданно увлекаюсь.

Описываю детское меню, декоры номеров и комнат для игр в ресторанах, разные развлечения.

— Ой. Простите. Я заболталась.

В какой-то момент понимаю, что говорю уже полчаса, а все на меня просто смотрят.

— Ну почему же? У вас прекрасные идеи, Мария. Быть может, вы присоединитесь к нам, когда все это мы будем воплощать уже в реальности?

Ян Рудковский мне определенно нравится. И, похоже, он и правда заинтересовался моими идеями, а не слушал только из вежливости.

— Если позволит время.

Я ехидно улыбаюсь Марку. Назло.

— Вы чем-то заняты? У вас собственный бизнес?

— Я пишу картины. Правда, у меня был некоторый перерыв, но теперь… Теперь я собираюсь вернуться к ним. Чувствую наконец прилив вдохновения.

— Судя по тому, как смотрит на вас ваш муж, он способен вдохновить вас на целую галерею!

Ян добродушно кивает.

Я улыбаюсь еще шире. Кир начинает кашлять в кулак, а Марк натурально и неприкрыто скрипит зубами.

Зато Вит смеется, и тут же они с Марком пересекаются взглядами так, как будто уже началась драка.

— Вы правы, Ян. Настоящий мужчина всегда вдохновляет.

И с чего это вдруг Марк так сильно сжимает сейчас мою руку, как будто собирается ее оторвать?

Мы возвращаемся домой в напряженном молчании.

Кажется, оно прямо таки трещит в воздухе, заполняя весь салон машины.

Марк слишком крепко сжимает руки на руле. Так, что он, кажется, в любой момент просто разлетится в щепки!

— Маша.

Дергает на себя, как только мы оказывается в квартире.

— Прости, Марк. Я устала. В душ и спать. Очень надеюсь, что тебя здесь не будет, когда я выйду из душа. И не трогай меня, пожалуйста. Не прикасайся. Мы уже не на людях. Свою роль я отыграла, как ты и просил.

— Что? В смысле? Не будет?

— Ну, у тебя же есть квартира, в которой ты остаешься ночевать, когда слишком задерживаешься на работе. Или выпиваешь. Возле офиса. Ты мог бы переночевать там.

Быстро прохожу в нашу спальню мимо остолбеневшего Марка.

А он что думал? Один вечер, в котором я буду играть в счастливую семью, и все забылось? Как бы не так!

Хватаю халат и чистое полотенце.

Быстро захожу в ванную, запирая за собой дверь.

Откручиваю кран, забираясь под упругие струи воды.

Мне хочется смыть с себя все. Себя саму. Свою прежнюю жизнь! Все!

Но, кажется, даже сквозь ударяющие сверху струи, я чувствую тяжелое дыхание Марка.

Намыливаюсь, отчаянно тру все тело мочалкой. Так, что оно начинает гореть.

— Да черт возьми!

Дверь просто вылетает от мощного удара.

Не успеваю ни вздрогнуть, ни прикрыться, как Марк оказывается рядом. Прямо под струями воды. В одежде.

— Не смей!

Выбрасываю руки вперед, но это не помогает. Он с силой прижимает меня к себе. Зарывается пальцами в мокрые волосы. Впечатывается в меня всем телом.

— Прости меня, Маша. Прости.

Марк как безумный лихорадочно шепчет. Скользит руками по моей коже.

— Прости. Я не представлял, что так… Что настолько… Так сильно сделал тебе больно. Так сильно, что ты… Не ломай себя, пожалуйста. Я умоляю тебя. Ты же… Ты же такая особенная. Ты ведь совсем другая. Что ты с собой сделала? Не мсти мне так, Маша. Этот новый вид, Виталий… Тебе же самой будет потом больно. И противно. Не ломай себя. Прошу.

Марк тяжело дышит. Лихорадочно гладит меня. По лицу, по плечам.

— Прости меня, Маша. Прости. Я просто идиот. Только оставайся. Собой. Малыш. Моя малышка.

— Выйди пожалуйста, Марк.

Цежу ледяным голосом, собирая все свои силы.

— Нет. Маш. Подожди. Не гони меня. Прошу… Ты ведь особенная. Ты… Совершенно другая. Не делай этого с собой. Ты же себя сейчас всем этим топчешь! А потом не соберешь!

— Я?! Это ты! Это ты, Марк, черт тебя побери, Князев! Ты все растоптал! К чертовой матери! Я была тебе удобной? Да?! Ну конечно! Удобная Маша. Которая посвятила всю себя тебе! Которая только и делала, что тебя ждала и любила! А теперь все! Все, черт тебя раздери, Марк! Той Маши больше нет! И больше никогда не будет!

— Перестань.

Я дергаюсь, но Марк обхватывает мои скулы рукой.

Покрывает все лицо быстрыми поцелуями.

— Перестань, Маша. Ты не понимаешь сейчас, что творишь.

— А ты? Ты понимал, что творил вообще? А? Раз я для тебя такая особенная? Такая уникальная? Так какого черта ты… С ней…

Я задыхаюсь. Задыхаюсь, черт возьми!

— И все эти остальные? Они же липнут к тебе! Думаешь, мне было так приятно быть в этом зале? И думать. С кем из них у тебя что-то было? С половиной тех женщин? Я же видела, как они на тебя смотрели! Или больше, чем с половиной? На один раз? Или у тебя постоянные любовницы?

— Маша. Перестань.

Марк отшатывается от меня.

Продолжает удерживать и только пронзительно смотрит немигающим взглядом. В его глазах сейчас … Боль? Или мне только кажется? Может, я опять придумываю себе все. Как придумала себе своего идеального Марка. И нашу счастливую семью.

— Я все поняла, Марк.

Устало откидываюсь на кафель стены.

— Все очень ясно. Жена, семейный очаг. Дети. Для этого я тебе подхожу. Такая. Какой была. А для всего остального… Для остального, для развлечений у тебя вот такие… Другие… Такие, какой ты не хочешь меня видеть!

— Маша. Не нужно.

Лицо Марка и правда искривляется, как от боли.

— Не нужно. Так. Те… Они просто дешевки. И ты права. Для семьи и для жизни нужны совсем другие женщины. Ты. Для семьи мне нужна ты. Только ты. Я не знаю, как у тебя вымолить прощение. Черт. Просто не знаю. Просто. Прошу. Поверь мне. Я больше никогда не причиню тебе боли. Никогда ничем не обижу.

— Ты клянешься?

Судорожно сжимаю руки в кулак. Так, что ногти прорезают ладонь до крови.

— Клянешься, Марк? Что такого больше не повторится? Что ты никогда, до конца нашей жизни не заведешь больше никакой интрижки на стороне? Даже на один раз?

— Клянусь.

Марк не мигает. Смотрит мне в глаза тяжелым, больным взглядом.

— Клянусь, Маша. Ты и наша семья мне слишком дороги. Это самое важное для меня. Я ничего. Никогда больше не допущу такого, из-за чего мог бы тебя потерять. Я был идиотом. Просто… Просто не думал. Но теперь… Теперь все будет иначе. Даю слово.

— А ты клянешься мне. Что с этой… Что это было всего один раз? И только с одной?

Марк долго смотрит на меня. Все тем же немигающим взглядом. Его кадык резко дергается, а по лицу снова проносится боль.

Повисает слишком долгая пауза.

— Нет.

Наконец тихо отвечает Марк, и этот звук на грани слышимости оглушает. Становится громче, чем удары падающей на нас сверху воды. Громче, чем грохот двери, когда она слетела с петель.

— Уходи, Марк.

— Маша…

— Просто. Сейчас. Уходи.

10 глава 10

Марк выходит, а я бессильно откидываюсь на стену.

Вода продолжает лупить по плечам, но я и не замечаю.

Начинается откат.

Все нервное напряжение этого вечера выливается в холодную дрожь под струями горячей воды и в беззвучные слезы.

Не знаю, сколько вот так стою под водой. До тех пор, пока эмоции не отпускают. Остается только какая-то просто тупая усталость. И только одно желание. Поскорее завалиться спать.

— Марк?

Он так и сидит на корточках рядом с выбитой дверью в ванной. Обхватив голову руками.

— Ты еще здесь?

— Машаааааа.

Расширенными глазами смотрю, как мой муж, такой всегда уверенный и сильный, просто падает передо мной на колени. Обхватывает мои ноги руками.

— Я не могу тебя потерять. Пожалуйста. Не разрушай все. Дай нам шанс.

— Я не могу тебя сейчас видеть, Марк. Понимаешь. Просто. Не могу. Мне нужно побыть одной. Нужно все понять. И подумать. Попробуй услышать не только себя, но и меня сейчас. Иначе о чем вообще мы можем с тобой говорить?

— Хорошо.

Марк поднимается и только кивает.

— И еще. Я собираюсь снова вернуться к картинам.

— Разве я когда-то просил, чтобы ты перестала их писать? Маша.

Марк качается вперед, сжимая мои руки.

— Ты ведь знаешь. Я всегда поддержу тебя. Всегда. Сделаем мастерскую в нашем новом доме. А когда ты будешь готова, я открою для тебя твою галерею. Подключу все связи, найду всех нужных критиков.

— Марк. Ты слишком забегаешь вперед. Перестань строить планы и просто. Дай. Мне. Воздух! Мне нужно пространство сейчас, как ты не понимаешь? Без тебя!

— Маша.

Он снова с болью смотрит мне в глаза. На какие-то минуты мы просто замираем.

Внутри меня проносится все то, что между нами было за это время. Наши свидания. Поцелуи. Смех. Как Марк носил меня на руках. Вот здесь, донося до ванной и не отпуская туда одну. Как я готовила завтрак, а он срывал с меня фартук, под которым ничего не было. Как…

Как я чувствовала себя такой счастливой. И наша первая ночь…

— Ты права. Прости.

Его голос заставляет меня вынырнуть из этих воспоминаний. Марк отпускает меня и я быстро прохожу в спальню.

Падаю на постель, слыша, как закрывается за ним входная дверь.

Только сейчас. Когда он уходит, чувствую, что могу нормально дышать. Рядом с ним даже воздух, кажется, не попадает в легкие. Даже не ожидала, что в этот раз он меня послушает.

Закрываю голову руками.

Даже думать не хочу о том, как он….

Черт возьми!

Все наше счастье и правда было только у меня в голове! Всего лишь красивая картинка, которую создал для меня Марк! А я поверила!

Пока я жила, дышала, захлебывалась нашим счастьем на двоих, Марк без всякого зазрения совести гулял. Сколько их у него было?

Было так больно, когда я их застала, но теперь…

Теперь я понимаю, что он это делал постоянно. Где? В своем отеле? В своей квартире? На приемах и вечеринках у своих друзей? Все это время, пока я готовила, ждала, думала о том, как бы еще побаловать любимого, он был с кем-то…

А я, дурочка, ничего не замечала!

Не чувствовала запаха чужих духов. Свято верила Марку и не обращала внимания на все те сообщения, которые мне присылали о его связях!

Дура. Боже. Какая же я дура!

Когда мне на телефон пришло первое из них? Да практически сразу же после медового месяца! Марк только рассмеялся и спросил неужели я верю в весь этот бред! И я… Я помню, так ясно, как прижалась тогда к его груди. И думала о том, какими же неудачницами нужно быть. Чтобы вот так пытаться испортить чужое счастье…

Дура. Просто невероятная дура! Не зря говорят, что любовь слепа!

Мне нужен воздух. Иначе и правда задохнусь во всей этой лжи!

Набрасываю халат. Выхожу на балкон.

Понимаю, что Марк так никуда и не уехал. Его машина стоит внизу. Вижу его отсюда.

И всю эту бессонную для меня ночь выглядываю в окно, убеждаясь, что он все еще здесь. Даже несколько раз мне кажется, что он смотрит прямо мне в глаза.

Засыпаю только под утро, когда машина Марка срывается с места и он уезжает на работу.

Марк.

Я мог бы соврать.

В конце концов, я же видел, как ей больно.

Больно от одного чертового раза, когда она увидела меня с этой… Как ее там звали? Хотя не важно. Какая разница.

На самом деле я не планировал этого. Помнил про нашу годовщину.

Но…

Сорвался. Просто, черт возьми, сорвался. Психанул. Когда услышал ту новость…

Как с ума сошел. Озверел. Мне просто было нужно тело, об которое я выпустил бы пар. И это тело так удачно оказалось рядом. Само выгибалось передо мной, призывно облизывая губы с явным намеком на то, что произошло дальше.

В тот момент, когда Маша вошла, я…

Да ни черта я не понял! Ни черта не почувствовал!

Наоборот. Ярость накатила какая-то дикая. Запредельная. Какого черта?!

Какого черта вообще, моя жена, приезжает ко мне без предупреждения?

Ее место там, где она есть. Дома.

То, что происходит вне его, ее, черт возьми, не касается!

Да. Я был зол. Да черт побери, я был просто в ярости!

Как она вообще посмела нарушить мое личное пространство? То, которое ее совершенно не касается и имеет отношение только ко мне?!

Маша.

Моя жена.

Моя нежная ласковая девочка.

Мой дом и мой уют. Она такой должна была и оставаться. Это… Как будто две совершенно разных жизни!

С ней… С ней же все иначе. Страсть, безумие, сумасшедшие внутренние качели… Это не про нее. Не про дом. Не про семью.

Она должна была там и оставаться. На своем месте. Рожать мне детей и растить их вместе со мной.

Все остальное ее не касается. Не имеет к ней никакого отношения. И уж тем более, те, к кому я отношусь исключительно как к телу. Чтобы сбросить пар после тяжелого дня. Или просто развлечься. При чем здесь семья?

Я злился. Злился и не понимал.

Откуда в моей, такой милой всегда Маше, эти закидоны?

Разве не она должна извиняться за то, что так вот ворвалась? Какого черта я вообще должен что-то объяснять?

Я мужчина, черт возьми, в конце концов.

Я могу сбросить пар. Могу… Да все могу, разве нет?

Тем более, это ведь все ничего не значит.

Я женился на Марии. Значит, выбрал ее. И это нерушимо. Навсегда. С детьми и со всем, что полагается там в семье. И точка.

Да и не так часто я сбрасывал пар с такими вот однодневками в последнее время. Даже… Даже не помню на самом деле, когда в последний раз.

Я привык к Маше. Привык уже к семейной жизни.

Она была не такой, как другие. С ней нельзя вот так… Жестко. Быстро. Порочно.

С ней нежно нужно. Аккуратно. С моей девочкой.

Но я…

Черт! Я и правда привык.

К тому, что прихожу именно домой. Именно к ней в постель.

Что не беру так, как мне хочется, не задумываясь о том, хорошо девушке со мной или плохо.

Что ласкаю и ловлю ее реакцию. Все, что она чувствует.

Не думал даже, что втянусь, а ведь втянулся.

Неинтересно стало с такими вот залетными дешевками.

Но тут вдруг сорвался. После того чертового звонка! В один миг будто два года жизни с Машей ветром с меня сдуло. Как будто… Вернулся. Туда. Обратно. И…

И просто взял то, что попалось под руку. Что-то блондинистое и виляющее практически неприкрытыми крошечной юбкой бедрами. Ту, что сама на меня и так почти наскакивала.

Просто вбивался в это тело со жгучей яростью. Как когда-то…

Как когда-то делал это каждый день. Обезумев. Одурев. Менял таких вот, как та, пачками. Вышвыривал и тут же брал новую.

Да. Я злился. Злился на Машу.

Не тот момент она выбрала для своих закидонов. Совсем не тот.

Разве не все так живут? И жены прекрасно понимают, что семья и даже любовница это разные вещи для мужчины! И эти две части его жизни не могли пересекаться!

Любовница! А у меня что?

Это ведь даже не измена. Измена, это когда роман на стороне заводишь. Когда чувствуешь что-то. Отношения какие-то строишь, а здесь….

Мелочь. Ерунда! Это все равно. Что злиться, что я не дома зубочистку или мыло взял!

Еще больше разозлился, когда увидел, в каком виде Маша на прием этот явилась. Вначале мазнул взглядом и тупо не узнал. А потом…

Черт! Да во что она себя превратить решила? В одну из этих дешевок? На черта? Отомстить мне захотела? Опозорить? Разозлить?

Готов был тут же схватить за локоть и потащить в машину. Отправиться с ней домой. Сорвать это платье, где все напоказ для кого-то. Умыть. И привести в чувство.

Моя жена не может так выглядеть!

И так себя вести!

А с Решетовым что она там придумала?

Я миллион раз видел, как он смотрит на мою жену, черт возьми!

С того самого первого дня, когда я привел ее, чтобы познакомить с друзьями!

Помню, как сверкнули его глаза. Как он весь вечер таращился только на нее! Да черт! Он уже в ту же секунду оттолкнуть меня был готов и попереть к моей, тогда еще невесте, как танк!

— Оставь ты эту девочку в покое.

Помню, как он завел, когда мы остались одни.

Маше срочно понадобилось возвращаться к бабушке. Даже перед свадьбой она не хотела со мной жить. И переехать в город тоже отказывалась. Правильная такая вся была. Была и осталась. Как не из этого мира. Из другого века и вообще из какой-то несуществующей вселенной. Она и прикасаться к себе не давала. Хотя… Я не особо и прикасался, чего уж тут. Пришлось отвезти ее за город домой и вернуться.

— С каких пор я начал спрашивать советы о женщинах, Вит? И с чего бы это? Сам на нее нацелился? Я вижу, как весь вечер на нее облизываешься. Если бы не я, уже бы и сожрал. Советчик, твою мать.

— Просто она, Марк, не для тебя. Не твоя орбита. От слова совсем.

— Не лезь, Вит. Вот просто. Не лезь.

Кулаки сжимаются сами. Я тогда и так как бешенный был. С катушек слетевший. Напрочь.

Скандалил и крушил все вокруг. А Маша… С ней хорошо мне вдруг стало. Где-то внутри. Только с ней спокойствие какое-то и чувствовал.

— Сломаешь ведь девочку. Она чистая. Нежная. И наивная. Как цветок. А ты, Князев, ты же как трактор. Сам поломался и всех вокруг себя ломаешь. Но ты отряхнешься и пойдешь. А она… Такие, как Маша, если любят, то навсегда. И если сломаешь, уже не очнется.

— Иди ты к черту, Вит. Со своими советами. Как-нибудь сами разберемся.

Он вечно на нее облизывался. Бесил до чертиков, хоть и один из лучших друзей.

А теперь что? Воспользоваться решил и перетащить Машу себе? Ну уж нет!

И схватил бы ее.

И вытащил бы к чертовой матери из дома Филатова.

Дурочка ненормальная. Отомстить мне решила? С моим же другом?

Но переговоры эти и правда для меня очень важные. Мы их год почти уламывали. Не мог я так вот все просрать.

Остыл, пока вопросы по контракту решали.

И…

Понял. Черт возьми! Понял!

Она же и правда. Сейчас. Вот сейчас.

Не назло мне, а будто поломанная.

Выходит, я сам… Своими руками… Ее, мою нежную, все же чуть не поломал.

Надо было не забывать. Моя Маша… Она ведь и правда. Не такая, как все. Другая.

И если всякому понятно, что та ерунда на столе ничего не значит, то ей… Ей больно, черт возьми!

Я прямо почувствовал эту боль. Внутри. Так глубоко, что захлестнуло.

И вот тогда понял. Понял по-настоящему. Что могу ее потерять. Насовсем. Навсегда. И даже не в том вопрос, что вильнет хвостом и уйдет. А что и правда. Сломается в ней что-то. И больше… Больше может и не быть той прежней, моей Маши. Моей… Черт. Моей до всех внутренностей! До ломоты костей!

И будь я проклят, но этого я не допущу!

Даже если сто раз через себя переступить придется.

Я сделаю все, чтобы ее вернуть. Чтобы она, моя такая особенная, моя такая нежная, осталась собой. Прежней.

Нельзя было, как я… Только не с ней!

11 глава 11

Мария.

Понимаю, что все равно уже не заснуть.

Быстро собираюсь, наплевав на свой новый имидж, который пыталась вчера создать.

Все же Марк в чем-то прав.

Я всегда оставалась такой, какой я есть.

Даже когда его сестра, Стелла, мне советовала измениться, я только смеялась в ответ.

Потому что… Любовь или есть, или ее нет на самом деле. И здесь разве внешность заставляет любить?

Мне это было нужно. Чтобы Марк любил меня именно такой. Я не собиралась ломать себя и подстраиваться под какие-то чьи-то вкусы. И не стоило этого делать. Каким бы ни был мой муж, но в одном он прав. Я не должна терять себя. Ни из-за чего!

Но…

Господи! Как же это больно!

Я ведь смеялась над Стеллой. Была уверена, что Марк любит меня. По-настоящему. Без всех этих идиотских ухищрений!

А оказалось…

Что нет.

Не любил. Спал с другими, и как ни в чем ни бывало, приходил в мою постель!

Сейчас мне и правда хочется стать такой, как все эти пустышки, как называет их Марк. Эгоисткой до мозга костей. Не способной любить и чувствовать. Потому что… Любовь это не только счастье. Это боль!

К бабушке ехать еще рано.

Быстро натягиваю джинсы, убираю волосы в высокий хвост.

— Доброе утро.

Распахиваю дверь. Даже не удивляюсь тому, что за ней все так же оказывается Геннадий.

— Отвезешь меня? Или твой хозяин снова дал распоряжение держать меня взаперти и разрешил только поездки в больницу?

— Распоряжения поменялись, Мария Владимировна. Мы можем ехать, куда вы скажете. В разумных пределах, естественно.

На минуточку мне даже стало его жаль. Подумала, а где он спал? На коврике под дверью?

Но теперь это быстро улетучилось. Так ему и надо, глыба непробиваемая. Если готов, как пес, служить своему хозяину, то пусть и спит, как собачка, под дверью.

— Мы заедем в художественный магазин, а после куда-нибудь позавтракать. А потом в больницу.

— Как скажете, Мария.

Я очень долго не занималась картинами. Вся моя жизнь как-то вдруг начала вертеться только вокруг Марка.

И сейчас понимаю, что чувствую волнение и восторг, когда хожу по огромному магазины, выбирая краски, кисти и холсты. Ведь это было моей жизнью!

Правда, я написала десятки, или, может, даже сотни, портретов Марка. О которых он не знал. Еще пока была влюбленной дурочкой и млела от восторга, когда Марк приезжал к матери. Любовалась им через наш двор, ведь мы с бабушкой жили по соседству. Сходила по нему с ума.

Все верно. Моя жизнь уже тогда вертелась вокруг этого самовлюбленного красавца, который способен очаровать женщину одним взглядом!

А ведь я подавала большие надежды и у меня были прекрасные перспективы. Множество наград, меня приглашали на конкурсы на уровне не только столицы, но и Европы!

Был даже момент, когда мне предложили учиться в самой крутой художественной школе Европы. Это открывало просто сказочные перспективы! Работы гарантированно были бы выставлены в самых знаменитых галереях! Я собиралась уже ехать, но тут… Тут в мою жизнь ворвался Марк! И все стало уже неважным…

Вспоминаю наше первое свидание. И как он первый раз меня заметил. Подошел поздороваться и поболтать. Боже! Я чуть в обморок тогда от счастья не упала! Отвечала невпопад и глупо улыбалась, как ненормальная!

Об этом нужно забыть. Отмахиваюсь от этих воспоминаний. Заставляю себя переключиться на идеи для будущих картин.

Виталий подал мне прекрасную идею! Почему бы и правда не начать выставляться в какой-нибудь галерее? Даже у него? Почему бы и нет? Я вполне способна реализоваться!

— О, Вит!

Машу рукой, когда мы останавливаемся у небольшого кафе, в котором делают самый вкусный кофе без кофеина. Зато с шоколадом и со сливками.

— Рада тебя видеть!

— Привет, красавица. Присоединишься?

— С удовольствием.

Геннадий хмурится, но я не обращаю внимания. Усаживаюсь за столик рядом с Виталием.

Пусть даже позвонит Марку и расскажет. Мне наплевать. Я жена, в конце концов, а не заключенный в тюрьме. И то. Пока еще жена.

— У вас все хорошо с Марком? Вы поссорились? Никогда не видел его таким, как вчера. Да и ты вчера была… Сама не своя. Что у вас там случилось? Могу помочь?

— Нет, Вит. Спасибо. Все в порядке. Только бабушка заболела, и я измотана до ужаса. Но, к счастью, она уже пришла в себя. И Марк договорился с каким-то там светилом, чтобы сделать ей операцию. Так что все должно быть в порядке.

— Со светилом?

Странно. И почему он вдруг так напрягается?

— Да. Его фамилия…

Щелкаю пальцами, пытаясь вспомнить.

— Только не говори, что Шаповалов.

— Да! Точно! Шаповалов! Лечащий врач говорил, что это невозможно. Что у него сумасшедший график и он всего на несколько дней приехал в страну. Но Марк каким-то чудом сумел с ним договориться. Говорят, он творит чудеса. По крайней мере, он лучший в этой сфере. Хотя я все равно, конечно, нервничаю.

— Марк связывался с Шаповаловым? Напрямую?

Лицо Виталия вытягивается, а после застывает.

— Ну да. Только благодаря тому, что Марк просил его лично, он согласился.

— Теперь понятно.

Вит взъерошивает волосы и как-то странно на меня смотрит.

— Понятно… Что?

— Почему он так неадекватно себя вел вчера. Маш. Ты даже не представляешь. Для Марка говорить с Борисом, а тем более… О чем-то его просить… Я даже не знаю, какими словами описать. Не думал, что это вообще возможно. Марк очень сильно должен был переломать себя для этого. Ты и представить не можешь, что это для него значит. Он любит тебя нереально сильно, если ради тебя на такое пошел. Даже не представляешь, как сильно.

Вит почему-то так сильно сжимает вилку для десерта, что она гнется в его руках.

— Это какая-то тайна? Они были знакомы? Они… Враги?

— Неважно, Маш. Это все из прошлой жизни. Марк сам расскажет, если захочет. Не бери в голову, хорошо? И имей в виду. Я всегда готов помочь. Что бы ни случилось, ты всегда получишь от меня поддержку. Ну, и, конечно же, с галереей все остается в силе. Мне нужен тот, на чье мнение я могу положиться. Очень.

— Ну я же не критик. И не профессионал. Тебе нужен кто-то, кто разбирается во всем этом намного лучше.

— Ты умеешь чувствовать, Маша. Как никто другой. Уверен, это намного важнее, чем заключения всех экспертов. Я хочу, чтобы ты помогла мне в выборе картин. И, конечно же, буду очень рад, если ты выставишь свои у меня.

— Спасибо, Вит. Я подумаю.

Телефон Виталия начинает разрываться от звонков. Он извиняется, оставляя меня заканчивать завтрак одну и быстро уезжает.

А я… Я чувствую, что, скорее всего, соглашусь на его предложение. Пора в жизни что-то менять. Может, это знак судьбы, что именно сейчас Вит приобрел эту галерею. Лишь бы с бабушкой все было хорошо. И я смогла бы ее оставить или ей бы врачи разрешили переезд.

Тогда и о ребенке Марк может не узнать. Потому что если узнает, то точно меня не отпустит!

Хотя… Я еще ничего не решила окончательно. Пока слишком больно. Мне нужно время.

Марк.

— Привет, дружище! Контракт у нас, поздравляю.

Выдыхаю.

Как долго мы этого добивались! Но даже после вчерашнего вечера и всех деталей, Зимин с Рудовским еще думали.

Я уже ожидал, что будет провал. Зимин слишком уж явно хотел пристроить свою дочурку. И не просто ко мне на стажировку, естественно. А ко мне в паспорт со штампом жены. Прям из штанов выпрыгивал, так хотел, чтоб его Римма обзавелась фамилией Князева. И эти его чертовы намеки о какой-то ненастоящей семье! Это ведь он из-за детей. Потому что их нет. Намекал, скотина, что моя жена родить мне не может, а его доченька с этой задачей справится быстро!

Урод.

Удивляюсь, как не прибил его вообще вчера. Не прибил только из-за того, что на жене весь был сосредоточен. А иначе…

Послал бы этот контракт к чертовой матери, променяв миллионные прибыли за удовольствие врезать Зимину по морде.

Знаю. В бизнесе нужна холодная голова. Но, черт, я тоже не железный!

Какого черта кто-то вообще лезет в мою семью?

Маша это святое. Даже если детей у нас не будет никогда, она не вещь, чтобы ее кем-то заменять! А та, с кем я до конца жизни вместе прожить собираюсь!

Я достаточно резко дал ему вчера понять, что мы с Марией семья. И это обстоятельство нерушимо! Уже настроился, что весь год работы над контрактом пошел псу под хвост. И тут такие новости!

Дети.

Черт.

Прикрываю глаза и тру переносицу.

Мы с Машей уже год как обследуемся в лучшей клинике. Настолько хорошей, что я даже выкупил часть ее акций. Там лучшие специалисты, потому что если я и делаю ставку на что-то, то это всегда должно быть лучшим! И точка!

Только вот что-то пока без продвижений.

Очень надеюсь на Виолу, мамину новую воспитанницу. Свою часть акций я отдал в ее управление. Девочка нереально талантлива. И старается. Может, она найдет какой-то новый способ? И у нас с Машей наконец-то будут дети!

Как ни странно, я очень этого хочу. Я просто до безумия повернут на желании, чтоб у нас с Марией была огромная семья. Много детей. Если нужно, и еще один дом построю! Да сколько угодно!

Если бы у нас был ребенок… Сейчас бы мне не пришлось отчаянно ломать голову, как ее вернуть…

А для этого я собираюсь сделать все. Возможное и невозможное!

— Прекрасные новости, Олег! Когда начинаем?

Странно, что связались не со мной. А с еще один нашим другом и партнером.

— То они тянули этого кота за причинное место, то вдруг им срочно понадобилось стартовать! Короче. Сегодня вечером должны все подписать. Кир уже работает. Дела все отложил. Так что сегодня контракт, завтра переводим деньги, и начинает работать! Ну и. Празднуем сегодня до потери пульса. Куда ж без этого! Марк! Я прям не верю, что они наконец сдались!

— Черт.

Потираю отросшую щетину.

Выгляжу, как бомж непобритый.

Но с утра заходить домой, к Марие, все же не решился. И уехать не мог. Всю ночь, как идиот, на ее окна пялился. Вернее, наши окна, конечно же. Как пацан. Думал. Что теперь нам делать.

— Проблемы?

— Вообще-то, да. Сумму я перевести не могу. Столько, даже чуть больше, Шаповалов за операцию запросил. Для бабушки Маши. Сегодня должен ему сбросить. А остальное в бизнесе сейчас.

— Что?

Знаменский закашливается.

— Кому ты деньги собираешься перевести? Шаповалову? Я хорошо расслышал?

— Ее бабушка может умереть. Вариантов не было, Олег.

— Охренеть. Может, ты еще и встретится с ним собираешься?

— Именно. Примерно… Через час.

Повисает пауза.

Я кошусь на бар, но заставляю себя преодолеть желание выжрать сейчас все, что в нем находится. Все равно черта с два подействует. И не поможет, это уж точно.

— Хорошо, Марк. Я… Черт, я попробую что-то решить с деньгами. Но сам понимаешь. Времени мало. И у меня тоже практически все в бизнесе. У Вита тоже вряд ли есть свободные деньги. Он же и правда галерею купил. Черт знает, зачем.

— Кажется, у меня есть догадки.

Скриплю зубами.

К гадалке ходить не нужно, чтобы понять. Друг явно решил приманить на это мою жену!

— Марк. Мы можем потерять контракт. Ты уверен, что эта операция так уж важна? За такие-то бабки? Шаповалов вообще края потерял. Такие суммы запрашивать.

— Иначе он бы не согласился, Олег. И да. Это важно. Прости, что подвел.

— Ладно. Попробую что-нибудь придумать. Понимаю, тебе точно не до этого сегодня будет. Отзвонюсь, Марк, и… Надеюсь, тебя не придется вытаскивать из участка. По обвинению в убийстве.

— У меня жена, Олег. Я за нее отвечаю. Так что убийство отменяется.

— Очень на это надеюсь. Держись.

Откидываюсь в кресле, сжимая подлокотники так, что они трещат.

Похоже, теперь мы потеряли этот контракт. Окончательно.

Были бы только мои интересы, черт бы и с ним.

Но здесь Филатов. И Олег. И, мать его, Вит.

Получается, я всех подвел, хоть одному из партнеров и следовала бы начистить лицо.

Но это важно. Важно для Маши. А, значит, на первом месте для меня. Да и бабушку я ее сто лет знаю. Хороший человек. Я не могу рисковать и обращаться не к лучшему доктору в этой ситуации. Хоть Олег и прав. Лучше бы мне с ним не встречаться.

— Да.

Собираюсь, когда вижу, что новый звонок от Гены.

Внутри сразу все обрывается. С Машей что-то случилось?

— Все по инструкциям, босс. Вашу жену привез в больницу. Но…

— Но что, черт возьми? Не тяни, как …

— Вы сказали, я могу ее отвозить и в другие места. Сегодня Мария Владимировна была в магазинах.

— Ну и прекрасно.

Ей тоже нужно переключиться. Если вариться в своих мыслях будет, возненавидит меня. Навсегда.

— И после этого она завтракала в кафе. С Виталием Решетовым.

Охренеть! Малышка серьезно настроилась мне отомстить? Изменить мне назло?

Хотя нет. Тру переносицу. Я уже просто как параноик! Наверняка случайно встретились. Мы все бываем обычно в одних и тех же местах.

— И это не случайная встреча, босс. Он ехал за нами от самого вашего дома. Вышел, когда увидел, что ваша жена собирается выпить кофе в том кафе.

— Хорошо, Ген. Отбой.

Отключаюсь и сдавливаю стакан с водой с руке так, что он лопает.

Охренеть. Вит таки решил по серьезному подбить клинья к моей жене! А вот это уже и правда попахивает убийством!

— Можно?

И от того, чтобы сорваться и раздавить этому «другу» шею, меня останавливает только тихий стук в дверь. И тот, кто в нее входит. Вернее, та.

— Виола. Привет. Конечно. Тебе всегда можно.

Невольно улыбаюсь, усаживаясь обратно в кресло. Ослабляю галстук.

Мамина воспитанница. Ее родители где-то там по заграницам бизнес все строят. Девочка пока живет с мамой. Да и уже… Выросла совсем. Будущее светило гинекологии! Не иначе!

А еще…

Еще она так похожа на Машу!

Даже трудно сказать, чем.

Вот вошла сейчас, а меня как в прошлое вернуло. Когда Машка еще до самой свадьбы вот так ко мне приходила. Без звонка. Без предупреждения. Ей можно было всегда.

Счастливая. Робкая. С улыбкой этой вечно смущенной. И глазами светящимися.

Как же я, дурак, не ценил.

— Марк, я поблагодарить вас пришла.

Виола робко усаживается на край стула. Складывает перед собой руки. Ну точно как Машка когда-то! И внешне они чем-то похожи. Можно подумать, что сестры!

— Ерунда.

— Нет. Совсем не ерунда. Вы мне… Вы мне будущее подарили!

Светится от счастья.

И смущается. Робеет одновременно. Видно.

— Я подумала… Чем можно отблагодарить человека, у которого все есть? Пирог вам испекла. Вот. С вишнями. Мама ваша говорит, это ваш любимый.

— Пирог… Хм… Такую благодарность грех не принять, Виола. Спасибо. Обязательно попробую. Но уже уверен, что вкусно. И перестань мне выкать, ладно? Как старик себя чувствую…

— Я… Постараюсь. Но это ведь… Неловко…

А я думал, Машка моя одна такая осталась. А нет. Есть еще такие вот скромные и красивые девушки. Настоящей красотой… Это радует. Главное, чтоб не испортилась.

— Я ведь не просто так тебе помогаю, Виола. У тебя талант. Мне нужны такие ценные кадры. И таланту нужно помогать развиваться. А еще, нужно, чтоб он работал на меня.

— Марк… Я тут материалы по вам с Марией Владимировной посмотрела. В общем, лечили вас неправильно. Я Елену, которая Марию Владимировну вела, отстранила. Если бы она выбрала другой подход, при условии, что все не так безнадежно, у вас уже были бы дети. Я предлагаю пройти вам с женой совершенно новую программу. Там частично и моя разработка. Уверена, все получится.

— Хорошо, Виола. Я рад, что в тебе не ошибся. А сейчас прости. Мне пора на встречу.

Она смотрит на меня глазищами восторженного котенка. Тихонько кивает и выходит.

Да уж. Дети. Новая программа. Если бы раньше… А теперь как мне Машу на нее затащить?

— Да.

Собираюсь, когда вижу, что новый звонок от Гены.

Внутри сразу все обрывается. С Машей что-то случилось?

— Все по инструкциям, босс. Вашу жену привез в больницу. Но…

— Но что, черт возьми? Не тяни, как …

— Вы сказали, я могу ее отвозить и в другие места. Сегодня Мария Владимировна была в магазинах.

— Ну и прекрасно.

Ей тоже нужно переключиться. Если вариться в своих мыслях будет, возненавидит меня. Навсегда.

— И после этого она завтракала в кафе. С Виталием Решетовым.

Охренеть! Малышка серьезно настроилась мне отомстить? Изменить мне назло?

Хотя нет. Тру переносицу. Я уже просто как параноик! Наверняка случайно встретились. Мы все бываем обычно в одних и тех же местах.

— И это не случайная встреча, босс. Он ехал за нами от самого вашего дома. Вышел, когда увидел, что ваша жена собирается выпить кофе в том кафе.

— Хорошо, Ген. Отбой.

Отключаюсь и сдавливаю стакан с водой с руке так, что он лопает.

Охренеть. Вит таки решил по серьезному подбить клинья к моей жене! А вот это уже и правда попахивает убийством!

— Можно?

И от того, чтобы сорваться и раздавить этому «другу» шею, меня останавливает только тихий стук в дверь. И тот, кто в нее входит. Вернее, та.

— Виола. Привет. Конечно. Тебе всегда можно.

Невольно улыбаюсь, усаживаясь обратно в кресло. Ослабляю галстук.

Мамина воспитанница. Ее родители где-то там по заграницам бизнес все строят. Девочка пока живет с мамой. Да и уже… Выросла совсем. Будущее светило гинекологии! Не иначе!

А еще…

Еще она так похожа на Машу!

Даже трудно сказать, чем.

Вот вошла сейчас, а меня как в прошлое вернуло. Когда Машка еще до самой свадьбы вот так ко мне приходила. Без звонка. Без предупреждения. Ей можно было всегда.

Счастливая. Робкая. С улыбкой этой вечно смущенной. И глазами светящимися.

Как же я, дурак, не ценил.

— Марк, я поблагодарить вас пришла.

Виола робко усаживается на край стула. Складывает перед собой руки. Ну точно как Машка когда-то! И внешне они чем-то похожи. Можно подумать, что сестры!

— Ерунда.

— Нет. Совсем не ерунда. Вы мне… Вы мне будущее подарили!

Светится от счастья.

И смущается. Робеет одновременно. Видно.

— Я подумала… Чем можно отблагодарить человека, у которого все есть? Пирог вам испекла. Вот. С вишнями. Мама ваша говорит, это ваш любимый.

— Пирог… Хм… Такую благодарность грех не принять, Виола. Спасибо. Обязательно попробую. Но уже уверен, что вкусно. И перестань мне выкать, ладно? Как старик себя чувствую…

— Я… Постараюсь. Но это ведь… Неловко…

А я думал, Машка моя одна такая осталась. А нет. Есть еще такие вот скромные и красивые девушки. Настоящей красотой… Это радует. Главное, чтоб не испортилась.

— Я ведь не просто так тебе помогаю, Виола. У тебя талант. Мне нужны такие ценные кадры. И таланту нужно помогать развиваться. А еще, нужно, чтоб он работал на меня.

— Марк… Я тут материалы по вам с Марией Владимировной посмотрела. В общем, лечили вас неправильно. Я Елену, которая Марию Владимировну вела, отстранила. Если бы она выбрала другой подход, при условии, что все не так безнадежно, у вас уже были бы дети. Я предлагаю пройти вам с женой совершенно новую программу. Там частично и моя разработка. Уверена, все получится.

— Хорошо, Виола. Я рад, что в тебе не ошибся. А сейчас прости. Мне пора на встречу.

Она смотрит на меня глазищами восторженного котенка. Тихонько кивает и выходит.

Да уж. Дети. Новая программа. Если бы раньше… А теперь как мне Машу на нее затащить?

Мария.

Бабушке и правда лучше. Она улыбается и выглядит уже со всем иначе.

— А будет еще лучше, родная моя. После операции точно танцевать будешь!

— Шаповалов уже приехал.

В палату заходит наш лечащий врач.

— Если ваш муж и он договорятся сейчас по всем важным деталям, операцию он сможет провести уже завтра. До сих пор не верю, что удалось его уговорить!

— Мария.

Марк врывается в палату, как будто за ним кто-то гонится.

— Валентина Петровна. Рад, что вам уже лучше. Скоро поправитесь. Простите, я всего на минутку. Машунь. Выйдем. Нам нужно поговорить.

Он кивает бабушке, но я кожей чувствую исходящую от него ярость.

— Я скоро вернусь, ба.

Похлопываю ее по руке, выдавливая улыбку и выхожу за Марком в коридор.

Сейчас с ним лучше не спорить. Я чувствую, что он сейчас как ураган. Как тайфун. Способен все смести.

— Что случилось, Марк?

А вдруг плохие новости? И этот Шаповалов отказался?

— Мария.

Марк сжимает мою руку и с яростью цедит сквозь сжатые зубы.

— Давно ты завела привычку завтракать с моим другом Витом? А он ночевать под нашими окнами и ехать за тобой? Ради тайных свиданий?

— Что? Марк. Ты себя вообще слышишь? Ты сходишь с ума! Это ты мне изменил, а не я тебе!

— Черт, Мария! Да. Я поступил как идиот! Я сто раз уже это понял и готов повторить еще миллион раз! Но ты! Давно это у вас? Или все только начинается? И не ври, что ваша встреча была случайной! Геннадий видел, как он ехал до этого чертового кафе за вами от самого нашего дома!

— Марк. Эта встреча была случайной! Я и сама не знала, что поеду в это кафе!

— И я должен тебе верить? Черт, Маша. Мы же связаны с тобой. У нас семья. Да. Я накосячил. И клянусь тебе еще раз, что этого больше никогда не повторится! Что ты решила? Сделать мне больно? Отомстить, изменив мне с моим лучшим другом. Зачем? Мне назло? Я всеми силами хочу исправить то, что разрушил. А ты… Ты же все убьешь. И я не позволю этому случится!

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Марк? Выдумал какие-то тайные свидания! И зачем ты говоришь мне это именно сейчас? Когда на кону жизнь бабушки, а этот доктор ждем в кабинете? Хочешь что? Чтобы я пообещала тебе, что все будет как раньше? Что никуда не буду вообще выходить и снова стану тебе идеальной женой? Опять буду жить только тобой? Вырву себе глаза или мозги и забуду все, что там видела? Ты меня сейчас шантажируешь, Марк? А если я не соглашусь? Не пойдешь договариваться с доктором? Не дашь денег на операцию? Что ты сделаешь?

— Маша.

Марк сжимает челюсти. Взъерошивает волосы.

— Бред. Черт. Какой это все бред. Как мы до такого дошли, малыш? Как ты можешь сомневаться. Конечно, я все сделаю. Для тебя. Всегда. Без всяких условий. Я просто с катушек слетел, когда узнал. Понимаешь? Ты нужна мне, Маша. Ты ведь моя семья.

— Но ты не думал об этом почему-то, когда мы поженились? Ты мне врал, Марк. Ты хоть представляешь, как это больно?

— Я мог тебе соврать. Сказать, что это было один раз. Но… Врать тебе еще больше подло, чем все остальное. Прости меня, Маша. Я был молодым идиотом. Не понимал тогда, что на самом деле важно. Просто не дорос, понимаешь? Но это было раньше. За последний год… За последний год я был только с тобой. Сейчас я повзрослел. Мне самому противно от того, что было. Ты самое дорогое, что у меня есть.

— Эта встреча была случайной, Марк. Видишь, как иногда бывает тяжело поверить. Вот и мне. Очень нелегко поверить в то, что твои измены больше не повторятся. Мне нужно время. И нужна свобода. От тебя. Пойми.

— Я не могу.

Марк обхватывает меня за талию и прижимается лбом к моему.

— Не могу дать тебе свободу. Я изменился, Маша. Правда. Давай все вернем. И если я еще хоть раз причиню тебе боль, клянусь. Я уйду. Не стану тебя держать. Но я больше такой ошибки уже не допущу.

— Марк Давидович. Шаповалов вас ждет еще слишком долго. Может уйти.

— Иду.

Марк кивает и смотрит мне в глаза с такой болью…

Я быстро вытираю слезы и возвращаюсь к бабушке в палату.

— Мария Владимировна. Вы тоже нужны, — доктор возвращается минут через пятнадцать.

— Они договорились?

— Да. Но вам, как родственнице, тоже нужно подписать кое-какие документы.

Я отправляюсь за доктором.

Вхожу в кабинет.

Марк и этот доктор выглядят так, как будто готовы схватиться в драке в любую секунду. Смотрят друг на друга с такой дикой яростью, что, кажется, сейчас даже воздух вокруг них взорвется!

— Значит, ты все-таки женился, Марк.

Шаповалов даже не смотрит на меня. Пытается поджечь или уничтожить взглядом Марка.

— Как видишь. И очень счастлив в браке, — Марк не отстает в такой же странной ярости.

— Имей в виду. Я соглашаюсь на это только потому, что моя жизнь в том, чтобы спасать другие жизни. А тут именно такой случай. В другое время я с радостью тебя растоптал бы. И растопчу, когда будет такая возможность.

— Это взаимно, Борис. Даже не сомневайся.

Я быстро присаживаюсь на стул и подписываю там, где стоят галочки.

— Надеюсь, мы больше не увидимся.

Рявкает это светило в лицо Марку.

Муж молча разворачивается. Пропускает меня вперед. И оглушительно хлопает дверью, когда выходит. Так, что мне кажется, она сейчас сорвется с петель.

— Все будет хорошо, Маша.

Его тон тут же меняется. Становится нежным.

Марк берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

— Он мастер своего дела. Если кто-то и способен сделать чудо, то это он. И еще…

— Да?

— Виола там нашла какую-то новую методику. Говорит, очень высока вероятность беременности.

— Марк…

— Я понимаю. Не сейчас.

Он до боли сжимает мою руку.

— Но… Ты подумай, ладно? И еще. Я делаю все это без всяких условий. Потому что делаю для тебя.

Марк быстро целует меня в губы прежде, чем я успеваю отвернуться.

Быстро отпускает мою руку и уходит к своей машине.

И…

Я буквально физически чувствую сейчас его боль. Ему правда. Больно.

Остаток дня я провожу в палате с бабушкой. До тех пор, пока меня не просят уйти.

Выхожу на воздух и решаю прогуляться. Здесь неплохой парк, а Геннадий так и едет за мной.

Внутри полный сумбур. Абсолютный раздрай.

Но…

Я знаю точно только одно. Наверняка.

Пусть я и была слепой, но за это время я научилась чувствовать своего мужа. Его каждую эмоцию.

Ему и правда больно. Сегодня он был искренний. На все сто.

Могу ли я ему поверить?

В том, что он больше не допустит такого? Что будет жить только семьей?

Это не значит, что я забыла. И не простила. Но…

Марк говорил от чистого сердца. И я видела, я чувствовала его боль!

А еще он явно переступил через себя ради этой операции. Видно же, что пошел на это только ради меня.

И…

Марк будет хорошим отцом. Это я тоже знаю точно. Он всегда безумно хотел детей. Имею ли я право его лишить этого? И нашего ребенка оставить без отца?

Слишком много сумбура.

Решаю поужинать в кафе прямо в парке.

Домой не тянет. Даже наоборот. Мне становится плохо, когда я думаю о нашей квартире.

И мне и правда нужно побыть одной. Без него. И без привычной нам обоим обстановки. Чтобы перестать думать о том, что все было ложью! А дома, там, все давит на меня.

— Точно!

Вспоминаю, что у меня ведь есть ключи от той самой квартиры Марка. Просто я никогда ими не пользовалась.

Может, это еще один плюс к тому, что ему можно поверить? Ключи всегда были у меня. Вряд ли Марк, зная об этом, водил туда женщин!

К бабушке он меня не отпустит. А вот против квартиры, возможно, и не возразит.

— Геннадий, едем в другое место. И, пожалуй, я там и останусь.

Странно, но он даже не тянется за телефоном, чтобы спросить разрешения у босса. Выходит, Марк и правда старается на меня не давить, как с самого начала. И за это я тоже ему благодарна.

Поднимаюсь по лестнице. Дверь легко открывается моим ключом.

И…

Был бы сейчас Марк рядом, я бы его придушила! Своими же руками!

Потому что женское белье здесь валяется прямо в коридоре!

Он снова снимал стресс? Сразу после того, как уехал из больницы?

После того, как пообещал?

12 глава 12

Наверное, нужно было бы бежать отсюда со всех ног.

Набрать сразу же Вита и попросить его о помощи.

Он точно не откажет, а о его чувствах и о том, правда ли, что он караулил под нашими окнами и ехал за мной специально, чтобы встретиться, я буду думать потом!

Главное, что Вит точно поможет! И с Геннадием справится! И…

И, черт, сразу же брать билет на самолет. В Австрию. Заняться его галереей. Там меня Марк никогда не найдет! И я больше его вообще никогда не увижу, если мне повезет!

Даже картины перелета, схватки Вита с Геннадием и самой Австрии проносятся перед глазами.

Но…

На меня накатывает дикая слабость.

Бросает в ледяной пот. Желудок скручивает и весь ужин начинает проситься наружу!

Прислоняются к стенке, стараясь не сползти по ней прямо вниз. На пол.

Дышу. Дышу, черт возьми, потому что сейчас я должна думать не об этом предателе, а о ребенке!

Несколько минут, и наконец темнота перед глазами отступает. Протираю лицо руками. Они все еще дрожат, но теперь я хотя бы могу держаться на ногах.

Но…

То, что я делаю, это просто настоящее безумие!

Вместо того, чтобы просто сбежать отсюда без оглядки, я иду вперед.

Что я хочу увидеть? Марка в постели с очередной «ничего не значащей» для него девкой? Так мотыльки летят на огонь. Хотя… Быть может, так мне станет легче все обрубить, если я и правда это увижу!

— Марк? Дорогой? Это ты?

Из спальни слышна какая-то возня, а после…

Из нее выходит девушка в наброшенном халатике. На ходу завязывает пояс, хоть я успеваю заметить, что под ним ничего нет.

— Эй. Маша? Ты вообще как здесь оказалась? Ох, черт! Тебе плохо? Да Мария же!

Я почти грохаюсь на пол, но она меня подхватывает.

Морщусь, когда у моего носа начинает размахивать ваткой с нашатырем.

— Тьфу ты. Напугала меня до чертиков. Я уже Виоле думала звонить. Или в скорую.

— Стелла? Ты-то каким чудом здесь?

Хлопаю глазами, пока снова не возвращается резкость. Только теперь узнаю в хозяйке голого халатика и разбросанного белья сестру Марка.

Да на лицо-то я и не смотрела!

— Ты лучше садись. А то если снова в обморок решишь тут мне грохнутся, я тебя до диванчика не дотащу.

Стелла поддерживает меня за локоть.

Я опускаюсь на мягкий диванчик.

А здесь уютно, — невольно отмечаю.

Красный диван и мягкие кресла с красной обивкой. Стеклянные столики, небольшой, кофейный и широкий рабочий. Остальная мебель белая.

Слишком изящно для Марка.

Не могу не подумать, он обставлял здесь все сам или к этому приложилась женская рука?

— Со мной все в порядке, Стелла.

— Это хорошо. Теперь главное, чтобы я в обморок вслед за тобой не свалилась. Ты меня напугала, Мария. Реально. У меня нервный тик теперь будет. Кофе? Или чего покрепче?

— Мне просто воды.

— Как хочешь.

Стелла пожимает плечами и отправляется к бару. Наливает мне воду без газа, а себе что-то смешивает, взболтав.

— Как всегда, скучный выбор. А здесь, между прочим, есть все! Вообще все. Как в ресторане. Ты скучная, Маш. Я тебе не говорила?

— Раз, наверное, с миллион.

Жадно глотаю воду, чувствуя, что головокружение уже окончательно отпустило.

— И я была права! Судя по вчерашнему вечеру, ты наконец, меня услышала! Еще и Марка подраконить решила! Мало того, что явилась в таком платье, что все чуть под стол не свалились, так еще и напоказ с Решетовым флиртовала! Не скажу, что все идеально, конечно. Нос бы тебе все-таки подправить. И губы сделать нормальные. Раза в два даже хватит увеличить. Ну и… Поработать еще со стилистами нужно, конечно. Я тебе дам номерок. Туда очередь, но если от меня, то возьмет.

— Стелла. Что ты здесь вообще делаешь?

— А Марк не говорил разве? Я здесь… Ну, скажем… Живу.

— У тебя же своя квартира есть? И купил тебе ее именно Марк.

— Ну… Есть, и что такого? Подумаешь. Ну ладно. Если тебе так нужно все знать, то у меня роман. Который я не хочу афишировать. Поэтому перебралась на время сюда. Не постоянно. Мы здесь просто встречаемся. Иногда ночуем. А живу я в своей квартире, да.

— И давно?

— Уже почти год. И не надо так на меня смотреть! Да, он женат. Так бывает. Не все такие правильные, как ты, Маша. И скучные.

— Зато что ты, что брат твой очень веселые.

— Осуждаешь меня? Ну-ну. Кстати о брате. Наконец ты взялась за ум. Я в шоке просто. Я же здесь год уже почти. А ты вообще ни разу сюда не приходила! Даже когда меня не было, я бы поняла. Ты бы точно или скандал устроила или вылизала бы тут все до стерильности!

— Зачем мне вообще сюда приходить?

— Машшшшааааааа!

Стелла закатывает глаза и плюхается на диван.

— Ну что ты совсем как маленькая? Мужика контролировать нужно! Тем более, такого, как Марк! Я б каждый день наведывалась, если бы у моего мужчины отдельно он нас квартира бы была! Но теперь ты взялась наконец за ум. Поздравляю. Выросла, похоже.

Стелла салютует мне бокалом.

— Хотя сделать себе нормальное лицо и фигуру мало, конечно. Заставить его на дерьмо исходить от ревности тоже хороший ход. За ним следить, чтобы, не дай Бог, какая-нибудь ушлая стерва от него не залетела. А лучше всего, конечно же, ему и родить уже наконец! Ты же Марка знаешь. Он с ребенком не оставит. Никогда. Но если какая-нибудь деваха пораньше подсуетится… Все. Потеряешь ты его, Маш. Тогда уже ничего не вернешь. Ни пластикой, ни даже если в школу гейш запишешься. Вообще не понимаю, почему ты раньше не родила? Девки потому вокруг Марка и вьются, между прочим. Сплетничают, что у него жена бракованная. И что он скоро плюнет и уйдет.

Ее послушать, и кажется, что я в психушке какой-то оказалась. В другом вообще измерении.

— Потому, кстати, Марк тебя с собой и не берет на всякие приемы. Он же лакомый кусок! Богатый! Красивый! Идеальный генофонд, кроме прочего! Вот все и болтают о тебе. Что пустышка ты. Пустоцвет. А он бережет тебя. Не хочет, чтобы тебе такое в спину шипели. А некоторые же могут и в лицо! Но я бы на твоем месте все равно бы его одного не отпускала. Говорю же. Залетит какая-нибудь стерва от него, и все. Прощай, ваша семья. Вообще-то я поначалу и думала, что Марк на тебе по залету женился. Не тянула бы ты с этим, Маш.

— И с чего это ты так вдруг обо мне начала заботиться? Ты вообще-то против нашего с Марком брака была? Прямо мечтала, чтобы твоя подружка за него замуж вышла.

И да. Я помню, как эта самая подружка к Марку на приеме липла! Такое разве забудешь?

— Ну да, — Стелла пожимает плечами, как ни в чем ни бывало.

— Хотела. Потому что она ему больше подходит. Яркая, заметная, не то, что ты!

— Так зачем мне здесь советы раздаешь?

— Я передумала. Не хочу, чтобы Дара несчастной была. А с Марком любая будет несчастной. Кроме тебя, конечно.

— Это почему?

Хмурюсь.

— Потому что, Маша, Марк однолюб. И о любую другую ноги будет вытирать. А тебя бережет. Жалеет. Даже странно, как трогательно он к тебе относится. Как… Как к вазе фарфоровой.

— Стелла? А вот тебе не стыдно? С чужим мужем роман крутить?

— А что такого? Все так живут, между прочим. Да больше, чем через одного у всех любовницы! И жены прекрасно все знают. И ничего. Любовница же так. Развлечение. А жена это навсегда. Семья.

— То есть ты сейчас сама признаешь, что ты развлечение?

— И что? Я тоже с ним развлекаюсь. Не всем, Маш, как ты, так интересно дома сидеть и салфетки крохмалить. Дети еще потом. Памперсы эти всякие. Сопли. Мне такое не подходит! Это как лоботомию себе сделать.

— А Марк….

— Да расслабься ты. Не было никогда у Марка любовниц. Девки какие-то на один раз, это да. Зачем ему отношения? Ему это не нужно. И ты его пока устраиваешь. Но ребенка роди. Иначе и правда заведет на стороне и ты его потеряешь. Держись за такого мужика, Маш. Такого больше не найдешь. Чтоб так пылинки с тебя сдувал.

— Странная ты, Стелла. В твоих глупостях, которые ты говоришь, даже логики нет. Говоришь, что однолюб, и в тоже время, что удерживать его нужно. Зачем удерживать однолюба?

— Маш. Ты мне глупых вопросов не задавай. Ты меня лучше слушай. Я Марка знаю, как никто.

— Однолюб, Стелла, означает, что только одну женщину и любит. На всю жизнь. И зачем тогда удерживать, если любит?

Мне на самом деле уже просто смешно.

Вроде и умная у Марка сестра, но иногда просто нереальная дурочка.

— А кто, Маш, сказал, что это о тебе? Он же на тебе сгоряча женился. Психанул, когда она замуж вышла и женился. С отчаяния даже, может быть. Так что да, Маш. Марк однолюб. Он всю жизнь будет сходить с ума по той женщине. Да он с крыши ради нее броситься был готов. Там такие страсти кипели, с ума сойти было можно. Но оказалось, она не с один Марком роман крутила. И вышла замуж за того, другого. Марк же совсем тогда как сумасшедший стал. Бешеный. Кидался на всех. И сам будто смерти искал. Жить без нее не мог, понимаешь. Тебя он, может, тоже как-то любит. По-своему. Но ты жена, Маша. Всего лишь жена. Не любовь всей его жизни. Так что… Старайся удержать его. Не потеряй то, что есть.

— Стелла. Я хочу, чтобы ты освободила эту квартиру. Я здесь какое-то время поживу.

— Ты дурочка, что ли? Я тебе говорю, удерживать мужика нужно и рожать, а ты тут пожить решила. Или у вас такие брачные игры? Хочешь распалить его интерес?

— Может, Стелла, я не удержать Марка хочу, а наоборот. Избавиться от него!

Больше не выдерживаю. Выпаливаю сгоряча.

— Только он никак не отпускает. А я одна побыть хочу!

— Избавиться хочешь?

Стелла смотрит на меня, как на полную идиотку. Высоко поднимает брови и долго молчит.

— Не знаю я, что у вас там случилось. И разбираться даже не хочу, Маша. Если хочешь, я уйду прямо сейчас. А если и правда хочешь, чтоб Марк тебя отпустил… Устрой прием. И пригласи на него Ирэну Шаповалову. Они с мужем как раз из Европы приехали. Я думала, у Марка в тот же день планку сорвет. Гарантирую. Если они встретятся, он потеряет к тебе вообще любой интерес. Ко всему вообще.

— Ирэна Шаповалова? Это… Ее муж Борис Шаповалов? Гениальный хирург?

— Да, Маш, тот самый Борис Шаповалов.

Стелла кривится, как будто перекривливает меня.

— Ладно. Я пойду. Наслаждайся своим одиночеством!

— Стелла. Подожди.

Она уже у двери, когда я отмираю.

— Что тебе еще? Полы за собой мыть не собираюсь.

— Когда Шаповаловы из Европы приехали?

— Когда. Да на вашу годовщину как раз. Я думала. Марк сразу к ней рванет. И никакой годовщины не будет.

13 глава 13

За сестрой Марка захлопывается дверь, а я просто замираю на месте.

Понятия не имею, сколько проходит времени, пока вот так и стою.

Может, час. А, может, целая вечность. Или… Вся моя жизнь.

Механически начинаю просто ходить по огромной квартире.

Спальня тоже вся в белом, только постельное белье и покрывала ярко-красные.

Так же механически начинаю менять постельное белье. Домой точно не вернусь. Придется спать здесь. И Стелла, конечно, оставила все так, как они и развлекались со своим любовником.

Заканчиваю и отправляюсь бродить дальше.

Здесь кабинет Марка. Запертый на ключ.

Зачем-то думаю, что он никого не впускает в свои кабинеты, когда его нет. Значит. Если он здесь год не появлялся, там все покрыто сантиметрами пыли.

Как привидение, разворачиваюсь и возвращаюсь в гостиную.

Здесь еще одна комната. Наверное, гостевая спальня.

Там все выглядит нетронутым.

Осматриваю кухню, машинально открывая холодильник.

Он набит под завязку, а я и не ожидала. Думала, здесь при Стелле будет совершенно пусто. Но тут и правда как будто бы она ограбила ресторан. Еды столько, что месяц можно из квартиры не выходить.

Рвотный спазм накатывает так резко от запаха пищи, что я еле успеваю добежать до уборной.

Меня выворачивает. Снова. И снова.

Трясет и бросает в ледяной пот.

Кажется, я здесь прямо сейчас оставлю свой желудок, а вместе с ним и все внутренности!

Но тошнота проходит так же резко, как и началась.

Какое-то время так и сижу на кафеле. После с трудом поднимаюсь. Полощу рот.

Мимоходом смотрю на красивую террасу. Отсюда весь город, как на ладони. Очень красиво.

Марк хотел и чтоб наша квартира была так же высоко. И дом с бассейном на крыше. Но я думала о ребенке. Вдруг лифт застрянет? Или отключится свет и он не будет работать? Поэтому мы остановились на удобном втором этаже.

Мы. Ребенок. Семья. Дом.

Падаю на постель, чувствую в голове полное отупение.

Ирэн Шаповалова. И то обстоятельство, что Марк однолюб.

Это как пуля навылет. Даже не знаю. Жива я еще или нет? Или просто по этому дому бродит какая-то оболочка?

Голова разламывается от бешено взметнувшихся мыслей.

Так, Маша. Надо успокоиться. Дыши. Дыши, черт возьми!

Стелла та еще стервочка, конечно. Больше половины того, что она говорила, это ведь полный бред!

Зачем ей верить?

У нее в голове полный бардак. Любовники, пластические операции.

Бред же!

Не бред, — цинично, раздирающей болью шепчет внутренний голос. Не бред, Маша.

Я ведь видела, как они смотрели друг на друга. Там, в кабинете.

Сколько было в глазах обоих ярости! Злости! Настоящей ненависти!

Так могут смотреть только двое мужчин. Которые не поделили любимую женщину.

По-настоящему любимую. Ту, за которою жизнь готовы отдать. А не какую-то там пустышку, которая и правда ничего не значит и которую можно оприходовать прямо в ресторане на столе!

Теперь вижу то, что было в кабинете, намного четче. Они словно накинуться были готовы один на другого. Крушить все!

Вспоминаю, как раздувались бешено у Марка крылья носа. Его сжатые кулаки и бешено бившуюся на виске вену. Как вздулись у него мышцы.

И у того… Другого… Тоже…

Ярость. Ревность. И…

Черт!

Слезы обжигают.

Они просто катятся из глаз. На грудь. На шею. На подушки.

Того, другого, понять можно.

Она его жена. У нее одновременно был роман с другим. Это навсегда!

Но Марк…

Он бы остыл. Он бы не злился. И не был бы в такой ярости!

Если бы… Если бы прошло. Если бы забылось. Если бы он до сих пор не любил ее!

А он любит. Это же понятно. Иначе ему было бы все равно!

Не зря мне Вит сказал, что ему себе на хребет нужно было наступить, чтобы Шаповалова просить о чем-то! Не зря так на меня смотрел и так изменилось его лицо!

Все правда. Вит знал. Все знали!

И это… Это не прошло. У Марка она до сих пор внутри.

Только теперь понимаю. Марк ведь никогда не говорил мне, что любит.

«Дорогая», «малыш», «мне так повезло с тобой»…

Ценю, дорожу, все для тебя сделаю…

Но…

Не люблю. «Люблю» он не сказал мне ни разу!

И ни разу за всю нашу жизнь не назвал любимой!

Ну конечно! Это потому, что Марк не врет! Врать для него слишком подло! Он даже насчет своих интрижек одноразовых мне не соврал! Благородный Марк, черт тебя дери!

Вся наша жизнь это абсолютное вранье. Ложь. Все ложь. Вся наша семья и наше счастье!

С самого начала. Потому что… Потому что он любил другую. Всегда. А со мной? Со мной он просто пытался… Закрыть дыру в сердце, которая болела.

Боже!

Теперь то, что я видела в ресторане и правда кажется мне ерундой. Мелочь.

Там не было души. Не было чувств. Только тело.

А тут… Любовь!

Хотя, сейчас понимаю, Марк ведь старался. И правда старался быть хорошим мужем. Он… заботился. Носил меня на руках. Хотел детей.

И…

Внутри болезненно колет. Прямо в самом сердце.

Ради меня он все же попросил… Попросил Шаповалова. Даже не представляю, чего ему это стоило! Особенно, с его-то гордостью!

Только все равно, это было для него просто заменой. Семья, дети… Наверное, Марк так старался вытеснить ЕЕ из своего сердца.

Я просто замена. Никто. И ничего у нас на самом деле не было!

Телефон разрывается так, что начинают болеть уши.

Марк. Снова. И снова.

Просто бессильно бросаю его на простыню.

Нет. У меня их нет. Этих сил. Чтобы говорить с ним хотя бы о чем-то.

И ведь самое обидное, — с горечью понимаю, — что он не виноват.

Он и правда старался. Очень. Но разве сердцу можно приказать?

А, значит, и исправить ничего нельзя. Даже если Марк очень сильно этого захочет!

О ребенке Марку знать ничего нельзя, — понимаю с предельной ясностью.

Я и так знала, но Стелла подтвердила мои догадки.

Если Марк узнает о ребенке, уже не отпустит.

Он был со мной нежным. Был очень мягким и заботливым. Всегда.

Но я знаю, каким может быть Марк. Какой он с другими. И в бизнесе.

Он жесткий со всеми, кто переходит полосу его интересов. Даже… Жестокий.

Он и правда очень по-особенному ко мне относился. Всегда.

Но если узнает о ребенке, может его у меня отобрать. Или поставить ультиматум. Что я должна остаться, если хочу видеть нашего малыша.

— Мария! Открой дверь!

Подскакиваю на постели от жуткого грохота.

В дверь молотят кулаками. Так, что она сейчас разлетится.

— Маша! Я знаю, ты там. Открой! Эту! Чертову! Дверь! Или клянусь, я ее вышибу!

Быстро соскальзываю с кровати. На цыпочках, стараясь двигаться бесшумно, подхожу к двери.

Удары сотрясают стены. Но когда я дохожу до коридора, утихают.

Он все-таки ушел? Оставил меня в покое?

— Геннадий. Срочно принеси топор! Понятия не имею, откуда! Поезжай в магазин. Или нашим позвони, чтобы привезли. Как быстрее, черт возьми! Маша!

— Марк. Прекрати. Не нужно высаживать дверь.

— Тогда открой! Немедленно! Маша, черт возьми! Я не уйду!

— Ты разбудишь соседей, Марк. Пожалуйста.

— Соседей, пожарных, вертолеты, спасателей! Я всех на ноги подниму, если ты немедленно мне не откроешь!

— Хорошо, Марк. Хорошо.

Иногда это бесполезно. С ним спорить.

— Я открываю.

Щелчок, и Марк ураганом врывается в квартиру.

Смотрит на меня безумным взгядом, а после просто с силой бросается и прижимает к себе.

— Черт, малыш. Я с ума чуть не сошел. Ты не отвечала на звонки. Если ты что-то здесь нашла или увидела, я не имею к этому никакого отношения. Наверное, здесь куча женского белья. Это Стеллы. Не моих женщин. Пожалуйста, поверь мне. Маша.

Марк лихорадочно гладит мое тело. Прижимает так сильно, что еще немного, и затрещат ребра.

— Все хорошо, Марк, — выдыхаю через слезы.

Мой. Такой родной. И… Не мой. И никогда моим не был.

— Правда?

Отстраняется. Смотрит на меня с тревогой и недоверчиво.

— Я застала здесь Стеллу. Она мне все рассказала. Ты здесь не был уже давно.

— Да.

Снова прижимает к себе.

Я слышу, как рвано, с силой, колотится о ребра его сердце.

— Не был, Маш. Спасибо, что поверила. Я… Я просто сдохну, если тебя потеряю.

— Правда?

Теперь отстраняюсь я.

Смотрю на него и слезы снова сами текут по лицу, обжигая кожу.

— Правда, Маш. Правда.

Прижимается лбом к моему.

Стирает слезы подушечками пальцев. Зацеловывает лицо. Стирает губами следы соленой влаги.

— Правда, малыш.

Марк зарывается в мои волосы руками.

Мечется по лицу все еще полубезумным взглядом.

— Почему не сказала мне. Что сюда приедешь? Я бы хоть Стеллу бы предупредил. Черт. Маша. Я чуть с ума не сошел! Ты хотя бы на звонки мои бы отвечала!

— Марк.

Мне это дается тяжело. И в тоже время я жадно ловлю его реакцию. Всматриваюсь в глаза.

— Спасибо тебе за эту операцию. Это для тебя было непросто.

— Ерунда, — Марк просто отмахивается. — Для меня главное, чтобы ты была счастлива. Маш.

— Я хочу здесь пожить. Какое — то время.

Лицо Марка каменеет. Застывает в секунду. Становится ледяным.

— Марк, пожалуйста. Я ведь говорила тебе. Мне сейчас… Слишком тяжело с тобой рядом. И в нашей квартире тоже. Слишком тяжело. Мне нужна новая обстановка. И… Без тебя.

— Я не могу оставить тебя, малыш. Понимаешь? Просто не могу.

— Марк…

— Хоть эту ночь. Позволь мне остаться.

Я не успеваю ничего ответить.

Марк просто подхватывает меня на руки. Относит в спальню.

Так и укладывается на постель, в одежде. Прижимая меня к себе.

— Мы просто. Будем спать. Не волнуйся, Маша. Я ничего тебе не позволю, если ты этого не хочешь.

— Не хочу, Марк. И я ведь могу никогда не захотеть.

— Значит, я буду просто обнимать тебя.

Я слишком устала и выдохлась на сегодня, чтобы спорить.

Просто засыпаю, проваливаясь в сон.

Жадно ловя его запах. От которого всегда сходила с ума. И силу его рук, которые меня обнимают.

Наверное, уже в последний раз.

14 глава 14

Марк в квартире, когда я просыпаюсь.

Рядом его нет, постель застелена с его стороны. Но я его просто чувствую.

Здесь нет моих вещей, поэтому просто вытаскиваю из шкафа рубашку Марка. Раньше я их просто обожала. А теперь надеваю со странным чувством. Как будто беру что-то чужое.

— Ты еще не уехал?

Протираю глаза.

Марк колдует на кухне и я снова уколом понимаю. Вот для кого он готовил завтраки. Для нее. Для той¸ кого любил. И любит. Для кого-то другого бы не стал.

— Доброе утро, Маш. Скоро еду. Яичницу?

— Давай я сама.

Мне неприятно. Я чувствую себя какой-то чертовой заменой.

— Маш. Позволь мне. Пожалуйста. Ты всегда так много делала для нас. А я… Я не замечал. За это тоже прости.

— Ладно.

Усаживаюсь на стул, исподтишка наблюдая за тем, как Марк готовит завтрак.

На нем только домашние джинсы. Облегающие.

Взгляд сам мечется по бугрящимся мышцам. По венам, оплетающим его сильные руки. Которыми он может поднимать меня, как пушинку.

На животе играют и перекатываются кубики. Косые мышцы напряжены с обеих сторон.

Черт. Он просто воплощение всего по-настоящему мужского! Ослепительно красивый. За эти два года стал даже лучше.

— Маш? Еще добавить овощей?

— Нет, Марк. Спасибо.

Ковыряю вилкой в ароматном завтраке. Надо же. У Марка даже специи и травы какие-то есть! Не ожидала.

— Что для тебя наш брак, Марк?

Наконец отставляю вилку. Смотрю прямо в глаза.

— Только скажи мне правду. Даже если будет больно.

— Малыш.

Он усаживается передо мной на корточки. Обхватывает колени и смотрит прямо в глаза.

— Не брак. Семья. Она для меня… Все. Я во многом был неправ, Маша. Слишком много работал. Я это изменю. Давай, когда твоей бабушке станет уже лучше, поедем куда-нибудь отдыхать? Мы же так нигде и не были. Я все время за работой.

— Марк.

— Не торопись. Ты сказала, тебе нужно время. Хорошо. Я понимаю. Я тебя совсем не тороплю. Мы поедем просто… Как друзья.

Марк сжимает челюсти. Я вижу, что это нелегко ему дается.

— Если захочешь, даже номера отдельные возьмем. Просто проведем вместе время. Будем плавать, загорать, танцевать, в конце концов! Мне очень нужен этот шанс, Маша. Правда.

Марк крепче обхватывает мои колени. Зарывается лицом в мои ноги.

— А мне кажется, ты и не видел во мне женщину. Тебе просто было удобно. Ты так представляешь семью? Жена просто домохозяйка и средство родить детей. А твоя яркая. Свободная жизнь, она где-то без нее и за пределами дома.

— Это неправда, Маша. Я давно говорил, чтобы мы наняли кого-то. Ты не должна этому посвящать свою жизнь. Гладить, стирать, убирать вполне могут наемные люди. Занимайся картинами. Пиши. Живи, черт возьми! Разве я запирал тебя в доме? Требовал от тебя такого?

— Я ничего не могу тебе сказать сейчас. Марк. Только то, что пока я останусь здесь. И… Я не хочу, чтобы ты здесь ночевал. И чтобы врывался вот так, как вчера.

— Хорошо, Маша.

Марк кивает и поднимается.

Берет мою руку и медленно, как-то осторожно целует каждый палец.

— Спасибо, что хотя бы подумаешь. Это для меня очень много значит. Поверь.

Марк быстро целует меня в макушку и выходит. Через несколько минут хлопает дверь.

А я так и ковыряюсь в тарелке.

Может, Стелла и неправа? Я ничего уже не понимаю!

А прямо о таком не спрашивают.

Марк.

Мчусь по еще практически спящему городу.

Сжимаю руль с бешеной силой. Так, что сейчас, кажется, раздавлю его к чертовой матери.

Можно было еще, конечно, выспаться. Подольше поговорить с Марией.

Но…

У меня перед работой есть еще одно ооооченнь важное дело!

Я должен проверить. Понять.

С визгом убиваю тормоза у нашего с Марией дома.

— Да твою ж мать!

С силой ударяю по рулю.

Геннадий был прав. Он здесь. Караулит, как стервятник самый настоящий, свою добычу!

— А ну вылезай!

Резко распахиваю дверь.

Хватаю за воротник и выволакиваю из машины.

— Друг, твою мать!

С размаха заряжаю по гладко выбритой роже. Надо же. Как подготовился к утреннему свиданию! Половину духов, что ли, на себя еще и вылил?

— Князев. Я ведь и в ответ зарядить могу. И не обязательно по роже. Даже иначе!

— А давай.

Заряжаю по новой.

Столько ярости во мне сейчас, что к чертовой матери ребра ему раздробить готов!

— Ты как — то странно спасибо мне решил сказать за то, что я долю вместо тебя в контракт внес.

Надо же. Утирается. Ухмыляется мне кровавыми губами.

— За что еще спасибо тебе сказать? За то, что ты чужих жен переманиваешь? А еще другом тебя считал.

— Остынь.

Вит перехватывает мою руку.

Резко заряжает в челюсть, пока я щелкаю клювом.

Мы сцепляемся и уже катаемся по земле, как два каких-нибудь сопляка из подворотни.

Кулаки просто летают. Звук ударов будит наверное, весь дом.

— Хватит.

Вит наконец просто откатывается от меня по земле подальше.

Садится на землю и тяжело дышит.

— Хватит, Марк, я сказал. Давай поговорим.

— О чем с тобой говорить мне, а?

Отдираю лоскут рукава, который уже совсем болтается.

Черт. Измазались оба. Костюмы порвали к чертям. Все в крови и грязи. Но я бы еще поразмялся бы!

— Ты посмотри на себя. Совсем бешеный. Ты ж неадекватный сейчас, Князев! Думаешь. Я поверю, что это из-за жены?

— Из-за чего еще?

Мрачно бубню, отворачиваясь.

Пиджак сбрасываю. Это уже только в мусор.

— Напомнить, когда ты таким последний раз был? Я напомню. Когда Ирэн за него вышла и они укатили в Европу. Из-за тебя, кстати, укатили. Потому что ты громил все и с кулаками кидался на всех вокруг. Напомнить тебе, как мы полгода тебя из кабаков и таких драк вытаскивали? И как ты не просыхал? Как чуть коньки не двинул, когда тебя ножом прошили по животу?

— Спасибо, Вит. У меня как-то и без тебя отшиба памяти не было. Только вот Маша-то тут причем? И то, что ты под ее окнами караулишь, а?

— При том, что с ней явно что-то происходит, Марк. Я ведь вижу.

— Ну конечно! Ты всегда все про мою жену видишь лучше, чем я.

— Нервная она стала. Дерганная. Несчастная. Я ей помочь хотел. И помогу, если она попросит. Имей в виду.

— Помочь?

Руки сами опять сжимаются в кулаки.

— Как ты собирался ей помочь, а? В постель к себе затащить?

— Марк. Ты мне друг. Но я никогда не скрывал, что уверен. Маша не для тебя. Ты ее сломаешь. А я не дам. Что у тебя с ней вышло? Только не говори, что виделся с Ирэн. И что Маше во всем признался.

— В чем я должен ей признаваться? Она моя жена, Вит.

— Ну, может быть хотя бы в том, что в твоей жизни была…

— У меня много всего в жизни было, Виталик. Что теперь? Список повесить на стену и жене моей лекции о каждой бабе читать?

Поднимаюсь, отряхивая штаны. Их тоже уже на помойку, конечно.

— Не лезь к ней, Вит. Или ты как бомж? Объедками питаться хочешь? Думаешь, если у нас с Машей временные трудности, то она с отчаяния к тебе побежит? Может, и побежит. Но любит- то все равно меня. Она же сама себя возненавидит, если из — за того, что ей больно, глупостей с тобой натворит.

— Значит, ей все же больно. Ты ублюдок, Князев.

— Сказал. Не лезь. Полезешь к ней, я тебя просто убью. К чертовой матери. По-дружески.

Сплевываю кровь и поднимаюсь к себе.

Мог бы, конечно, и Решетова за собой позвать. Хоть и разборки у нас, а дружбы никто не отменял.

Но…

Пусть отправляется в самое пекло. Такой вот. Изгвозданный. Потому что нечего у окон чужих жен дежурить!

Заваливаюсь под душ, на ходу сбрасывая с себя ошметки одежды.

Даже сейчас чувствуется, что в квартире пустота. Будто не дом, а просто чертовы пустые стены. О которые хочется биться головой.

Ярость внутри клокочет, не переставая.

На себя. На Вита, черт его раздери! А ведь думал, что он друг! А сам… Да твою ж мать! Как давно он по моей жене слюни пускает? С самого начала? Как только познакомил их? Как друга своего, между прочим! На всю ситуацию эту чертову! В целом!

Заряжаю кулаком о стену.

Мимоходом мелькает мысль о том, что Маше это все не понравится. Этот бардак и то, что стену кровью измазал.

Только вот Маши здесь нет. Одну ночь всего нет, а я чувствую уже себя, как будто одиночка в пустыне. А если она и правда уйдет? Навсегда?

Выберет Вита, он же у нас такой правильный! Точно бы глупостей не наделал. И уж точно бы не спал с другой.

Хочется пойти к бару и выхлестать все, что в нем есть.

Но я честно отправляюсь в душ. Пытаюсь с себя смыть все, что налипло. Изнутри налипло.

Правда ведь. Все правда.

Ведь в тот чертов день все из-за нее и получилось.

Олег Знаменский позвонил. Металлическим голосом сообщил, что Шаповаловы снова в городе. А после мой начальник безопасности. А потом…

Потом, черт возьми, этот звонок. С незнакомого номера. С неопознанного.

И черт знает, каким чувством. Какой самой чувствительной точкой.

Но я знал. Знал, что это она. Как знал про нее всегда все. Раньше, чем она успевала сказать.

Сорвался. Тупо, твою мать, сорвался.

Накрыло дико. Бешено. Так, что пелена красная перед глазами.

Разорвало будто изнутри. Один звук этого звонка, и…

Душу в хлам.

Сколько я пытался о ней забыть?

Женился. Пытался честно стать хорошим мужем. Мечтал, что скоро появятся дети. Стану отцом. Всего себя семье посвящать буду. И что та дыра черная внутри меня закроется.

Но ни черта.

Одна секунда, — и все годы как будто в пропасть. К чертовой матери.

Рука сама потянулась к округлому бедру, которое оказалось рядом и так однозначно виляло перед глазами. Схватил эту девку. Потянул на себя.

Выбить из себя хотел. Выбить то, что накрыло моментально до ожогов.

Чтобы…

Чтобы дерьма, черт возьми, сейчас не натворить! Не сломать к чертовой матери все, что так старался за эти годы построить.

Я любил ее. Да. Любил, черт возьми!

Даже когда узнал, что она с двумя нами крутила!

Любил до одури. До помутнения в мозгах.

Любил так, что душу с мясом готов был себе вырвать. И сдохнуть без нее. Любил безумно. А, может, это просто была чертова одержимость!

Телефон, брошенный на кафель, начинает разрываться.

Черт. Контракт.

Нужно привести себя в порядок. Взять себя в руки, черт возьми!

Но на экране снова высвечивается тот самый незнакомый, неопознанный номер.

Чуть не разбиваюсь к чертовой матери, подскользнувшись на спадающей хлопьями с меня пене. Хватаю телефон и с силой швыряю его о стену.

Зачем?

Зачем, черт возьми, эта женщина снова появилась в моей жизни? В которой я успел так многое наладить? Так многое выстроить? В которой, как мне казалось, моя одержимость наконец прошла и я научился жить… Жить, черт возьми, нормально!

У меня есть ценности. Есть бизнес, над которым я работаю практически круглые сутки. Есть мое тихое пристанище. Моя жена. Есть… Ясность рассудка и адекватность, черт меня разбери!

И мне не хочется все это терять. Я слишком дорожу всем этим. Но… Вот именно сейчас. Или нет. Ровно с того момента, как она появилась снова здесь, я чувствую, будто иду по тонкой проволоке над самой черной пропастью. И дикий, безумный ветер рвет меня. Рвет насквозь. Срывает вниз.

Туда. Обратно. В бездну. Где я, черт возьми, так легко могу слететь со всех катушек!

— Мария?

Закручиваю кран, слыша, как кто-то копошится в дверном замке. Или мне это показалось?

Нет. Все-таки звуки я угадал правильно. Неужели все же решила вернуться?

— Маша!

В секунду оказываюсь возле входной двери.

Начисто забыв про полотенце. И плевать мне, что оставляю за собой лужи. На все сейчас плевать!

Быстро распахиваю дверь, и… Тут же чертыхаюсь.

— Ох. Марк Давидович. Простите…

— Виола. Какого черта ты здесь делаешь?

Шиплю сквозь сжатые зубы, быстро напяливая на себя первое, что попадается под руку. Пиджак, который, по-хорошему, самого главного-то и не прикрывает.

Ну вот. Нанес, кажется, моральную травму хорошей скромной девочке.

Прямо застыла. Красная такая, что прям до слез. И сдвинуться не может. Приятно, конечно, когда на твое достоинство так пялятся расширенными глазами. Но она, похоже, эту часть тела видит в первый раз. Скромница же! Надо же! Еще ни разу никого не вводил своим видом в ступор!

Но сама же виновата! Какого черта она здесь делает вообще?

— Виола. Откуда у тебя ключ от моей квартиры?

Еле сдерживаюсь теперь. Чтобы не закатить глаза и не расхохотаться. Определенно, у девочки таки самый настоящий шок.

Только теперь начинает отмирать. Мечется глазами не зная, куда подевать взгляд.

— Я сейчас. Заходи уже, раз пришла.

Бормочу, с трудом сдерживая слова намного покрепче.

Возвращаюсь в ванную и хватаю полотенце. Обворачиваю бедра, хоть ситуацию, конечно, этим теперь-то уж трудно спасти.

— Ваша мама мне ключи дала, — тараторит. На меня старается не смотреть.

— Бабушка же Марии Владимировны болеет. А вы всегда на работе. Она просила, чтобы я помогла вам здесь. Что-то по хозяйству, и… Вот.

Быстро опускает на тумбочку в прихожей большой пакет.

— Это еще что? Виола. Перестань в дверях стоять. Закрой дверь хотя бы.

Нечего соседям еще и бесплатный цирк устраивать.

— Это… Пирожки я сегодня испекла. С мясом и с сыром. Вам ведь обоим наверняка не до того. Мария Владимировна, наверное, просто с ног валится. Ну а вы… Вы всегда в таком бешеном режиме.

— Виола.

Я вздыхаю.

Забота, мать ее. Как же я ненавижу, когда мать пытается вот так всовываться в мою жизнь!

И ведь наорать на нее не могу. От чистого же сердца всегда старается.

— Да, Марк Давидович?

Поднимает на меня глаза. Перепуганные. Красные. Точно сейчас разреветься собирается.

— Говорил уже. Называй меня Марк. Ты в репродуктивном центре, на секундочку, работаешь! Клиникой управлять начала. А смущаешься, как девчонка малолетняя.

— Я… Простите. Я…

— Ты не врывайся в чужие квартиры, тогда и краснеть никому не придется. Матери за заботу спасибо передай и что я как-нибудь сам решу все, что мне нужно. Няньки, чтоб шнурки завязывать, мне пока без надобности. Лет так через семьдесят, может, и понадобятся. А пока как-нибудь без посторонних справимся. Бизнес-то я как-то же веду. Где набрать доставку еды тоже, представь себе, в курсе. Так что…

— Зачем вы так, Марк Давидович.

Ну вот. Всхлипывает мне еще. Точно. Разревется. А потом вслед за ней и мать мне будет в трубку рыдать. Как будто мне без женских слез проблем мало!

— Это ведь домашнее. Ни один ресторан, даже ваш и самый лучший все равно так не приготовит. И… По дому я могла бы вам помочь. И насчет посторонних… Вы…

— Ладно, Виола. Я погорячился. Про посторонних, конечно же, был перебор. Просто я сам разберусь. У нас все прекрасно с Марией. Мы со всем справляемся. Помощь совершенно не нужна.

— Точно?

Тихая скромница выразительно смотрит мне за спину. Туда, где в лужах с пеной намокают ошметки моей сброшенной одежды.

— Вы уверены? Марии Владимировне сейчас же не до этого. А мне совсем не трудно, и…

— Виола. Если вы так с мамой хотите нам сделать приятно, устройте для нас на выходные какой-нибудь ужин. Или обед. Мы будем рады немного развеяться. Переключиться от всех наших проблем. А в остальном спасибо, но не нужно.

— Конечно, Марк…

— Просто Марк.

— Конечно, Марк. Мы с вашей мамой будем очень рады!

Прямо так и сияет. Что ж. И маму с ее вечно благодарной воспитанницей будет чем занять, чтоб сейчас хоть отстали, и Маша маме вряд ли откажет, если она пригласит. Два зайца одним выстрелом. Уже не так все плохо этим утром.

— Тогда я… Пойду?

— Конечно, Виола. Увидимся на выходных. И не забудь ключи оставить на тумбочке.

— Но Адриана Викторовна…

— Адриана Викторовна всегда может набрать мой номер и согласовать свой визит.

15 глава 15

Девчонка пятится назад с глазами на мокром месте.

Наблюдаю за ней в зеркало, с трудом сдерживая желание тут же набрать мать и высказать ей все, что я думаю о таких вмешательствах в мою жизнь.

Ладно, Князев. Расслабься.

В конце концов, именно то, что мать так любит иногда вмешиваться туда, куда я ее не подпускаю, в свое время сыграло в моей жизни решающую роль. Ведь именно она познакомила меня с внучкой своей соседки. С Машей. Скромной девочкой с огромными глазами. В которых не утонул бы разве что полный идиот.

Быстро возвращаюсь в ванную. Смываю с себя остатки геля, привожу в более-менее нормальный вид.

Трудно сдержаться и не набрать Марию. Вообще, черт возьми, трудно. Не слышать ее голоса. Не завтракать с ней вместе. Не целовать ее привычно, на ходу, улетая по делам.

Без всего этого, такого привычного. Которого вроде бы и не замечаешь. Пока оно есть.

Зато очень остро чувствуешь, когда уже потерял.

— Теперь я буду замечать. Буду. Буду ценить. Каждую мелочь, — как идиот, хрипло бормочу Маше на нашей с ней совместном фото.

Главное только, чтобы эти мелочи снова вернулись. Чтобы все стало, как раньше.

— Все готово?

Набираю наконец Олега.

— Партнеры приедут через полчаса. Ты успеваешь, надеюсь? Кир уже здесь и подготовил все документы. Только Вит отзвонился и сказал, что его на сделке не будет. Но долю свою внес. И за тебя, кстати, тоже.

— Я уже даже поблагодарил его, так что в курсе. Буду вовремя.

Контракт, к которому мы так долго шли, подписываем без проволочек. Сейчас я даже благодарен за эти задержки. Иначе у меня не было бы повода затащить Марию на эту вечеринку. Хоть как-то вытянуть ее на общение.

Но что делать теперь?

Освобождаюсь только к вечеру.

В больницу попасть уже не получилось. Хотя у меня все на контроле, конечно же. И если бы я понадобился, со мной бы связались. И Геннадий получил указания мгновенно меня набирать.

По дороге покупаю самый огромный букет белоснежных роз. Маша их любит. Захватываю фрукты и воздушный торт со сливками.

В конце концов, смог же однажды я ее завоевать? Значит, и снова получится.

И плевать, что она хотела свободы. Я и так ей дал ее достаточно.

Ну, а тех, кто просто ждет и ничего не делает, сама судьба пинает ногами и опускает мордой в грязь.

— Маша.

Не решаюсь отпереть дверь свои ключом.

Приходится воспользоваться звонком, как будто я здесь всего только гость.

В своей собственной квартире. Рядом со своей женщиной!

А еще до одури неприятно внутри скребет понимание, что ведь меня могут и не впустить!

— Марк?

Она открывает, не глядя в глазок.

И я на какой-то момент замираю.

Она…

Сейчас такая, какой я ее впервые встретил. Будто время повернулось вспять и я снова зову восемнадцатилетнюю девочку на свидание.

Девочку, которая совсем не похожа на других. Ни на одну из тех, кто меня окружает.

В ней совсем нет привычного мне лоска. На лице и теле ни капли следов работы косметологов или, еще хуже, хирургов. Но не это главное. А то, что она настоящая.

Вот этот блеск в ее глазах. Раскрасневшиеся щеки.

И плевать, что волосы растрепаны и разметались. Плевать, в какой она одежде, потому что ее даже и не замечаешь.

Только вот это. Настоящее. Вот эта искренность. Ни капли манерности, ни секунды, ни тени притворства. Или жеманности.

Именно потому я ее и выбрал. Среди сотен других. И такой она должна оставаться. Чистой. Настоящей.

Но ее глаза почему-то потухают, когда она видит, что это я.

Ждала кого-то другого? Серьезно? Девочка. Ты все еще моя жена, черт возьми!

— Я войду?

Молча кивает, отстраняясь. Простукает и пятится назад, обхватывая плечи руками.

— Маша.

Не выходит сдерживаться. Гаркаю, хоть и внутренне матерю себя за это. Грубо хватаю за плечи, заставляя остаться и посмотреть мне в глаза.

— Прости, малыш. Я не успел сегодня в больницу. Как бабушка? Чем занималась, пока меня не было?

Черт.

Как же хочется вот этого. Такого родного и простого.

Просто идти за ней на кухню, чтобы вдвоем поужинать и слушать, как она восторженно рассказывает о своем дне.

Неважно, о чем. О покупках или новых салфетках. О том, как она придумала переделать и перекрасить гостиную. О любой ерунде.

И этого ведь не замечал. А без этого так… Тихо.

— Все в порядке, Марк, спасибо. День прошел хорошо.

И… Все, черт возьми?

— Это тебе.

— Спасибо, Марк. Но не стоило. Я даже не знаю, где в этом доме ваза.

Вазы, конечно же, вполне может и не быть. Не подумал об этом. Откуда она у меня в холостяцкой берлоге? Если только Стелла не притащила. Но она любит, конечно, подарки подороже. Для бриллиантов и машин вазы не пригодятся.

— Значит, поставим в ведро. Или просто на стол. Маш.

Тяну на себя. Привлекаю, осторожно пробегаясь пальцами по шее. Как деревянная, честное слово. Как будто я чужой.

А мне… Мне запах ее нужен. Руки. Голос.

Жадно вдыхаю его у ее волос, прикрывая глаза.

Как же ты не понимаешь, девочка? Ты сейчас моя соломинка. Все то, за что я так отчаянно держусь, чтобы не сорваться в пропасть. Помоги мне. Помоги мне удержаться, черт возьми. Не раскрошить все то, что выстроил.

— Ты нужна мне, Маша. Черт. Даже не представляешь. Как нужна.

Выдыхаю сквозь сжатые зубы. Не открываю глаза, чтобы не увидеть холод в ее.

— Маша.

Медленно провожу пальцами по ее чуть приоткрытым губам.

Букет летит куда-то к черту.

Она дрожит. Просто вибрирует под моими руками.

И внутри все сжимается. Вытягивается в тугую, до одури натянутую струну.

— Моя. Моя девочка.

Лихорадочно шепчу, покрывая все ее лицо поцелуями.

Мне нужно ее. Сейчас. До ломоты.

— Иди ко мне. Маленькая. Моя.

Маша дрожит, но не отталкивает. Вижу, как по ее лицу просто катятся слезы. Не двигается. Замирает. Только смотрит так… В самую душу. Насквозь пронзает.

Больно, Маш. Мне самому сейчас так больно, что я задыхаюсь, чувствуя твою боль. Какой же я идиот. Все разбил. Будто драгоценную вазу. На осколки. И поранил. Нас обоих. Дико поранил, я знаю.

Осторожно накрываю ее губы.

Она так и не двигается. Не откликается. Как будто кукла. Без чувств.

Но и не отталкивает, а ведь это уже немало. Это главное. Чтобы не гнала. С остальным я как-то постараюсь уже справиться.

— Сладкая моя. Ты… Ты мое все, Маш.

Лихорадочно скольжу руками по ее телу.

Дико, до одури стараюсь не сорваться сейчас. Не напугать своим бешеным напором.

Немного углубляю поцелуй и осторожно отстраняюсь.

Сожрать ее сейчас готов. Впечатать в себя на максимум. Поглотить. Сам в ней раствориться. Но нельзя. Нужно аккуратно.

— Не могу без тебя. Просто. Не могу. Ты единственная для меня, Маш.

Возвращаюсь к губам и чуть с ума не схожу, когда ощущаю под своими ее отклик.

Не горячий. Не быстрый. Еле ощутимый. Но все же!

— Маша, — хриплю и прижимаю к себе. Крепко. На максимум.

Только теперь, кажется, сердце снова начинает биться. Как робот перед этим был. Будто дыра в груди.

— Ты…

Выдыхает прямо в мои губы, а я чувствую, как наш поцелуй заливает горячая соленая влага.

— Я твой, Маш. Я. Весь. Твой. Только твой. Всегда.

— Ты!

Так, девочка. Да.

Бей. Плач. Лупи меня.

Сорвись, но пусть это все выйдет из тебя к чертовой матери!

Только будь. Будь. И не гони. Потому что… Потому что я же просто сдохну!

— Ты….

— Я кретин, Маш. Кретин и идиот.

Она сжимает мои плечи. Врезается в них острыми ногтями.

Пусть. Сколько угодно. Хоть всего на ошметки пусть раздерет!

— Ты моя жизнь, Маш. Ты мое все, — бормочу, и больше не могу сдерживаться.

Обрушиваюсь на ее губы своими. Жадно. Голодно. До одури голодно.

Как будто в этом весь мой воздух. Весь мой кислород.

Вырывается, но в тоже время и прижимается сильнее. Скользит по моему телу своими бедрами.

Впивается зубами прямо в губу. И тут же сама впускает в себя глубже. Раскрывается для меня в поцелуе.

Кровь заполняет весь рот, но это такая ерунда!

Главное, она дрожит под моими руками.

И я тоже. Как в лихорадке. Как одержимый. Трясусь, прижимая ее к себе все сильнее.

Ее халатик слетает к чертовой матери прямо на пол.

— Моя. Ты ведь моя. Машаааааа….

Подхватываю на руки, дурея от того, что не сопротивляется.

В ее отклике, в ее поцелуе, во всем ее теле ярость. Так похожая на страсть.

Заношу в спальню, продолжая целовать ее. Впиваться в ее губы, как одержимый. Как голодный зверь. Падаю на постель, усаживая ее себе на бедра.

— Моя. Одуренная. Самая лучшая в мире. Единственная. Навсегда, — шепчу, покрывая жадными поцелуями ее шею. Спускаясь вниз, чувствуя, что на грани того, чтобы окончательно потерять над собой контроль.

— Ты просто мерзавец, Князев.

Не сразу понимаю, почему у меня вдруг начинает звенеть в ушах.

Маша залепливает мне такую пощечину, что я чуть не сваливаюсь.

— Маш, ты…

— Убирайся. Уже. Уйди!

— Но мы ведь… Маш. Выпусти пар. Можешь хоть все кулаки об меня сбить. Только позволь остаться.

— Нет, Князев. Уходи! Немедленно! Прямо сейчас!

Заворачивается в одеяло. И… Черт. Смотрит на меня такими глазами, что я понимаю. Единственное, что сейчас сделать лучше всего, это и правда уйти.

— Хорошо, Маш. Я ухожу. Но знай. Я всегда. Всегда рядом. Всегда с тобой.

Выхожу, тихонько прикрывая за собой дверь.

Геннадий окидывает меня странным взглядом. И не удивительно.

Мельком успел бросить взгляд в зеркало.

Струйки крови по подбородку вниз. По плечам. Видок, как у вампира.

Быстро спускаюсь к машине и тяжело откидываюсь на сидение.

Срываю рубашку, вытираю ею кровь.

Не больно. Внутри все горит. Эти порезы ерунда.

Страшно представить, как ей после всего, что я натворил больно.

Даже задыхаюсь от этого чувства.

Но… Она ответила. Она еще любит меня.

Пусть не сегодня. И не завтра. Но она ко мне вернется!

Главное, не дать ее любви остыть. А, значит, я должен пытаться. Снова и снова.

— Ничего, Маш. Я упрямый, — шепчу, глядя на ее светящиеся окна. — Я тебя верну.

16 глава 16

Мария.

Сама не понимаю, как я могла поддаться Марку. Не собиралась же! Больше никогда!

Думала сразу же попросить его уйти. Но…

Не в цветах этих его, конечно, дело. Надо признать, Марк всегда помнил о таких мелочах. Не забывал дарить роскошные букеты, которые я обожала. По поводу и без всякого повода. Просто так. И говорить комплименты.

В его глазах… В его глазах было что-то такое, что я дернулась.

Забыла обо всем на свете.

Поплыла, как последняя дурочка. Почти как еще тогда. Раньше. Когда так растворялась в нем. Всей душой. Всем сердцем. Как когда он меня пригласил на первое свидание.

Ко многому ведь привыкаешь. Правда. Даже к самому роскошному и самому любимому мужчине!

А сейчас, стоило мне посмотреть на него совсем другим взглядом, и сразу бросилось в глаза то, о чем я почти уже забыла.

Какие у него сильные руки, например.

И как он умеет смотреть. Будто в самую душу.

Как вылетает сердце из груди просто когда он рядом. На расстоянии полувздоха. И уж тем более, как оно вылетает окончательно, стоит Марку привлечь к себе. Обнять. Прижать в своей нереально мощной груди. Окунуть меня в свой такой сводящий с ума запах!

И…

Эта боль в его глазах. Этот надрыв…

Я физически почувствовала его. Ощутила каждой клеточкой. Всем внутри!

Ему больно. То, что я в глазах его увидела, сильнее тысяч, миллионов слов

«Ты нужна мне, Маша. Даже не представляешь, как нужна…»

И словно не стало никого, кроме нас в этом мире. Будто само время, и то, поставили на паузу. Никого. Только мы…

Словно две боли потянулись, чтобы схлестнуться. Чтобы… Залечить все раны, которые внутри?

И я потянулась навстречу. Как утопающий. За соломинку.

Не могла сопротивляться. Ни себе, ни ему. Никогда ведь не могла!

Он опьянил. Как умеет только Марк. Взбудоражил. Свел с ума.

Очнулась уже, понимая, что я у него на коленях. И на мне нет халата. И что сейчас произойдет…

Даже подумать не успела. Рука сама взлетела вверх. Ударила его и сама ужаснулась, с какой бешеной силой. У самой в ушах зазвенело, а рука до сих пор еще горит и болит.

Вздыхаю, подбирая с пола разбросанные цветы.

Вдыхаю их аромат, прикрыв глаза. Аккуратно ставлю в ведро, больше просто некуда.

Завариваю себе чай с мятой. В голове полный вакуум. Ни одной мысли.

Еще не так поздно. Может, прогуляться?

Выглядываю в окно и тут же натыкаюсь глазами на машину Марка.

Замираю, потому что на какой-то миг мне кажется, что мы встречаемся глазами. И он… Он прямо в душу. В самую сердцевину мне проникает. Цепляет, как крючком. Читает, как открытую книгу.

А я ведь и не прячусь, мой любимый. Я всегда перед тобой вся нараспашку. И всегда была.

Даже не думала прятаться. Да и не умела.

Уверена, Марк с самой нашей первой встречи понял, что я за ним на край света готова пойти. И при этом еще и прыгать от счастья!

Может, надо было и не думать.

Просто отдаться ему. И тому, что на нас обоих так дико нахлынуло!

Медленно провожу дрожащими пальцами по губам. Они горят. Полыхают. Кажется, Марк никогда еще меня так не целовал. С такой дикой страстью и с таким каким-то диким же отчаянием…

— Нет.

Решительно встряхиваю головой и задергиваю занавеску.

Свое решение я должна принять на совершенно ясную голову. Не так. Не поддавшись ему. И чтобы Марка не было рядом.

Бабушка говорила, что пожалела о том, что не простила дедушку.

Но… Где гарантия того, что я не пожалею миллион раз, если прощу Марка?

— Ему больно, — глухо повторяю, глядя перед собой.

Только вот отчего ему так больно, что у меня до сих пор все внутри переворачивается, когда я вспоминаю этот его сегодняшний взгляд?

От того, что он мне изменил? Из-за того, что у нас все разваливается?

Или это все из-за его Ирэны, которую он, вполне возможно, любит до сих пор?

Отправляюсь спать, стараясь просто не забивать себе голову лишними мыслями.

Просыпаюсь и наконец чувствую себя по-настоящему отдохнувшей.

Да. Это было правильное решение.

Нужно просто перестать себя терзать.

Да. Это больно. До безумия сложно. Теперь я даже не знаю, так ли режет меня то, что я увидела в ресторане Марка в той проклятой ВИП-кабинке.

Изображение, которое подкидывает мне память, уже становится смазанным.

А вот Ирэн… Его настоящая давняя любовь… Это больше всего не дает мне покоя.

Но я больше не буду изводить себя.

Ловлю себя на том, что даже улыбаюсь, поглаживая еще совсем плоский живот.

У меня будет малыш. Или малышка. Это самое главное! И разве это не счастье, после того, как я так об этом мечтала?

А остальное…

Что ж. Я просто позволю себе плыть сейчас по течению. Пусть время само расставит все по своим местам. Оно всегда мудрее!

Потягиваюсь, улыбаясь редкому осеннему солнышку.

Отправляюсь в душ, наслаждаясь ароматом геля и теплой водой на теле.

Готовлю себе быстрый и простой завтрак. Усмехаюсь даже тому, что не нужно особенно колдовать над ним. И никакой сервировки. Ведь одной мне особенно многого и не нужно. Для Марка всегда старалась. А себе… Себе все намного проще.

Завариваю безкофеиновый кофе, щедро добавляя в чашку молока.

Отодвигаю занавеску и тут же натыкаюсь взглядом на машину Марка.

Снова ночевал под моими окнами?

На миг проносится мысль, что после вчерашнего хорошо бы вынести ему свежую рубашку. Или даже накормить завтраком.

Но нет. Быстро дергаю головой, отгоняя от себя эти мысли.

Марк большой уже мальчик. Пусть справляется сам. А мне нужно просто свободное от него пространство!

Марк будто чувствует, о чем я думаю.

Кажется, на миг мы встречаемся глазами, а после его машина с ревом срывается с места.

И хорошо.

Я хочу просто очнуться. И позволить себе просто почувствовать радость этого дня.

Распахиваю шкаф и только сейчас понимаю, что не перевезла сюда свои вещи. На плечиках болтаются только несколько платьев Стеллы, которые она так и не успела забрать.

В нашу квартиру возвращаться не хочу категорически. Что ж. Будет повод прогуляться по магазинам и порадовать себя обновками! Все, что угодно, лишь бы снова почувствовать радость. И себя по-настоящему живой!

Надеваю одно из платьев Стеллы. Видимо, она не забрала его потому, что оно ей показалось слишком простым. Ну, а для меня в самый раз.

Даже верчусь перед зеркалом, позволяя юбке-колоколу кружиться. Быстро сооружаю высокую прическу, подобрав волосы шпильками и даже наношу легкий макияж.

Марк все-таки был прав. Вот такая я настоящая. И так я нравлюсь себе намного больше, чем после того, как меня в салоне подогнали под стандарт теперешних богатых девушек. Потому что я вовсе не такая. И не стоило терять себя и поддаваться глупостям Стеллы.

— Доброе утро, Геннадий, — здороваюсь с охранником, который, естественно, караулит в коридоре.

— Куда едем?

— До парка. А там я хотела бы пройтись.

Заставляю себя отгонять все мысли о событиях последних дней. Просто радуюсь редкому осеннему солнцу и вдыхаю аромат осеннего сада.

Воспоминания о наших с Марком первых днях семейной жизни сами накатывают. Никуда не деться.

Мы весело смеялись и гуляли, взявшись за руки. Пинали ногами опавшие листья, а после с хохотом падали прямо в них. И Марк меня целовал… Так жадно… Так страстно и одновременно нежно… Наплевав на всех вокруг. На свой статус и на приличия…

Он был нежным. Таким нежным и таким бережным в нашу первую ночь…

Он…

Черт! Он был всем моим миром!

И на самом деле, прокручивая наше время с ним вместе, я понимаю, что во всем Марк был просто идеальным. Мне не в чем его обвинить. Как мужчину и как мужа. Разве что в том, что много работал. Но разве это недостаток?

Закусываю губу. Все бы отдала, чтобы отмотать время назад. Чтобы вернуть наше с ним безмятежное счастье! Может, и стоит? Если Марк так старается? Если и правда все понял и больше не повторит своей ошибки?

— Маша! Мария!

Уже подхожу к торговому центру, как слышу знакомый голос со стороны небольшого открытого ресторанчика рядом.

— Вит? Что-то мы часто начали случайно встречаться, тебе не кажется? Что с тобой случилось?

С ужасом разглядываю его лицо.

Разбитая губа и наливающийся синяк под глазом.

У молодого парня такое в порядке вещей. Но солидный бизнесмен, и с таким разукрашенным лицом…

— Ерунда, — Вит машет рукой и берет меня под локоть. — Заживет до свадьбы, это точно. А что до встреч… Может, нас сталкивает сама судьба? Выпей со мной кофе, Маша. Ты ведь не очень торопишься?

На самом деле не очень, потому что у бабушки до обеда много разных процедур перед операцией.

— Хорошо, — быстро киваю. — Только недолго.

Вит галантно проводит меня до столика. Делает знак официанту и я заказываю морковный фреш.

— Может, что-то перекусишь?

— Нет, Вит. Спасибо. Так что ты хотел?

— А просто так посидеть с тобой мы разве не можем? Раз уж встретились, мммм?

Вит излучает тонны обаяния. Но что-то внутри мне подсказывает, что он не просто так меня пригласил. И вообще. Это случайные вдруг с ним встречи… Немного настораживают.

— Серьезно? Просто так?

Виталий ведь бизнесмен. Совсем не ниже уровнем Марка. И я прекрасно знаю, что такие люди слишком заняты. Каждая минута на счету. Всегда. Очень неожиданно, чтобы такой занятой мужчина вдруг бы просто тратил свое время на болтовню ни о чем.

— Маш.

Он вдруг резко наклоняется и берет мои ладони в свои. Пытаюсь выдернуть руки из его захвата, но он не дает. Сжимает еще крепче.

— Это просто дружеский жест. Я не хочу, чтобы ты подумала что-то не то, Маша.

Подносит мою руку к губам и целует, не отводя своих глаз от моих.

Благо, Вит тут же отпускает мои руки и мне не приходится переходить с ним на резкий тон.

— Я скоро уезжаю. В Австрию. Хочу развеяться, заняться галереей. Просто отдохнуть. Только недавно понял, что пока я занят делами, жизнь проходит мимо. Так до старости над контрактами и просижу. Деньги не вернут мне потраченных на них лет.

— Ты прав, Вит.

Хотелось мне всегда, чтобы и Марк это понял. Для счастья денег нужно не так уж много. А жизнь улетает слишком быстро.

— Жаль, что ты уезжаешь.

— Ты можешь поехать со мной, Мария. Нет. Не подумай. Это и правда чисто дружеское предложение. Я ведь говорил тебе уже. Ты могла бы мне очень сильно помочь с галереей.

— Вит, на самом деле твое предложение… Очень странное.

— Что здесь странного? Ты разбираешься в картинах лучше, чем я. Тем более, тебе я могу доверять. Конечно, я понимаю, у тебя сейчас непростые обстоятельства. Но ведь они закончатся. Бабушка выздоровеет. Можешь переехать даже с ней, если хочешь.

— С ней? А почему не с Марком?

Я хмыкаю, передергивая плечами.

— Маш… Ты прости. Просто мне показалось, что ты не очень счастлива с ним в последнее время.

— Прости, Вит, но это тебя не касается. Это наши личные дела и я не думаю, что кто-то может в них вмешиваться.

Поднимаюсь из-за стола, но Вит перехватывает мою руку.

— Маша, я прошу тебя. Сядь. Не знаю, сможем ли мы еще поговорить до моего отъезда.

— Я не вижу причин для нашего разговора. Хватит, Вит.

— Прости меня, но… Я правда о тебе переживаю. И хочу помочь. Присядь, пожалуйста. Я ведь пришел к тебе как друг, Маш. Друзья в нашем мире большая редкость.

— Это из-за нее? Из-за Ирэн?

По-хорошему, мне надо бы сейчас уйти. И не слушать, что там навыдумывал Вит.

Что бы ни случилось, а мы с Марком семья. Муж и жена. Все, что между нами, не должно выходить за пределы нас двоих. Это слишком личное. И касается только нас.

Даже если мы расстанемся, уважение должно оставаться.

Никогда не понимала женщин, которые полоскали своих мужчин при посторонних. Или жаловались на разные личные, исключительно интимные проблемы. Как такое вообще можно с кем-то обсуждать?

Но чертово любопытство тянет меня обратно за столик.

Быть может, Вит это мой единственный шанс узнать правду. Какой бы она ни была.

Вит замирает и мрачнеет. А после только кивает, медленно отпивая кофе из своей чашки.

— Она была для него всем, Маша. Он из-за нее с катушек слетал. Как одержимый был. Ты даже не представляешь, каким Марк способен быть на самом деле. Он бы ради нее убил. Реально, и я не шучу сейчас. Разодрал бы голыми руками. Любого. А что он творил, когда она вышла замуж и уехала… Как будто сам смерти искал. Ночи напролет в таких притонах проводил, куда ни один здравый человек вообще бы и не сунулся! Мы с Олегом, Киром и Русом еле его вытащили из того дерьма. Дрался. С ума сходил. На стволы и на пушки сам напрашивался. Вообще удивляюсь, как он живым остался!

Руки дрожат. Я и правда таким Марка и не представляю.

Он всегда очень выдержанный. Кроме последних дней.

У Марка стальные нервы. И… Даже его ухаживания были довольно спокойными. Я бы даже сказала, сдержанными.

То, что он может вот так срываться… Вот так терять голову… Это не про него. Уж точно не про того Марка, которого я знаю!

Я совсем не помню, чтобы он был таким.

Конечно, я видела его в основном в новостях, где освещали приемы богатых и знаменитых. Или со двора бабушкиного дома, когда он приезжал в гости к матери по соседству.

Но Марк всегда выглядел идеалом. Всегда сдержанный. Уверенный в себе. И… Сильный.

Да, это сила просто физически чувствовалась. От него исходила всегда такая сумасшедшая энергетика силы!

И я не представляю, что он мог довести себя до такого!

— Он как буйно помешанный, когда дело касается этой женщины, Маша. Прости, что я тебе это говорю, но… Я думаю, ты должна знать правду. Сейчас она в городе и на самом деле для меня было шоком, когда я узнал, что он хоть о чем-то просил Шаповалова. Но даже одно ее присутствие в городе для него причина сорваться с катушек. И я хочу тебя уберечь от этого, Маша. Поедем со мной. У тебя будет совсем другая жизнь. Для тебя откроются огромные перспективы. Ты снова займешься делом, которое так любишь. Марк перестанет быть всей твоей жизнью, она заполнится многим другим, что ты так долго упускала… И тогда….

— Тогда?

Вздрагиваю, с силой сжимая стакан с соком.

— Тогда это уже не будет так больно, если Марк … В общем, у тебя будет что-то, кроме него. Что-то, что тебе дорого. И это тебя удержит, если…

— Почему ты так во всем уверен, Виталий? Почему ты не думаешь, что все это в прошлом?

Мне больно все это слышать. Каждое слово о том, как Марк любил эту Ирэну, как нож. Но… Не все, как я, живут всю жизнь со своей первой любовью. Бывает и иначе.

— Марк женился. У нас два года уже семья. Разве он бы мог так поступить, если бы любил другую?

Как там Стелла сказала? Марк женился на мне от отчаяния? От безысходности? Что-то вроде того.

Но сейчас я не хочу в это верить! С чего они все взяли, что эта Ирэн главная женщина в его жизни? А я просто какая-то замена? Чтобы забыть ее? Или заполнить душевную рану другим?

— Прости, Мария. Это все говорить, особенно тебе, очень трудно. Но кто-то должен. Как хирург, который отрезает часть тела. Во благо.

— Оперируй уже. Хирург.

— Такая любовь не проходит. Никогда, Поверь мне. Ты просто его не видела. И еще…

Вит долго смотрит на меня, как будто решает. Выстрелить контрольным или нет.

— И еще он никогда ей не изменял. Даже не смотрел в сторону других женщин. Никогда. Ему сама мысль о них была противна.

А вот это удар. Да. В самое сердце. Навылет.

— Маша, как ты не понимаешь? Ты для него была просто таблеткой. Соломинкой, за которую он ухватился, чтобы не пропасть окончательно. Потому и выбрал именно тебя. Такую непохожую на всех. Схватился, как одержимый, за мысль о том, чтобы создать тихую, уютную семью. В которой будет спокойно, но надежно. Потому Марк так одержимо и хотел детей. Просто повернулся на этом. Чтобы все это его держало. Чтобы найти в своей жизни хоть какой-то смысл. Заполнить пустоту. Вытеснить Ирэн, которую он никогда не переставал любить.

— Это все бред, Вит. Я даже не хочу все это слушать. И вообще. С чего ты взял, что все это именно так?

— Потому что я его друг, Маша. Близкий. Я был с ним тогда рядом, а тебя не было.

— Мне кажется, друзья не топят своих. А наоборот. Помогают.

— А я сейчас и помогаю, Маш. Скажи. Разве ты хочешь вот так? Быть просто таблеткой от его больной любви? Ты достойна намного лучшего. Достойна… Чтоб тебя по-настоящему любили.

— Ты не себя в этом качестве предлагаешь?

Я начинаю злиться уже по-настоящему.

Выходит, прав был Марк, когда говорил что-то обо мне и Вите? А я-то, дурочка, думала, что он и правда по-дружески предложил мне галерею… И все остальное!

— Маша.

Вит вздыхает, потирая виски.

— Я никого не предаю. И поверь. Больше всего я дорожу своей дружбой с Марком. Но жить, обманывая самого себя невозможно. Рано или поздно он поймет, что эти усилия ни к чему не приведут. И ваша семья просто рассыпется крахом. Не хочешь мне верить? Я просто предлагаю тебе помощь. Реализацию. А если у вас так все замечательно, ваши отношения получат второе дыхание.

— Вит. Мне совсем не нравится наш разговор. Наверное… Больше не подходи ко мне.

— Подожди.

Вит снова хватает меня за руку, когда я уже поднимаюсь, чтобы уйти.

— Я уезжаю, Маша. Это правда. Контрактом пусть рулят Олег с Марком. Но позволь познакомить тебя с одним человеком. Он поможет тебе, если ты захочешь уехать.

— Вот даже как?

— Если помощь тебе не понадобиться, я буду только рад. Но ведь может случиться и так, что Марк просто тебя не отпустит. А сам снова рухнет в эту пропасть своей одержимой страсти к Ирэн.

— Тогда зачем ему меня держать?

— Для того же, зачем он на тебе и женился. Ради тихой гавани, в которой его всегда любят и ждут. Чтобы не сорваться окончательно. Ирэн точно для такого не создана.

— Вит… Это все…

— Просто поговори с ним.

Он кладет руку поверх моей. Крепко сжимает, глядя мне в глаза.

— У меня как раз встреча с этим человеком. Здесь. Вы просто познакомитесь и не больше.

— Хорошо.

Сама не понимаю, какого черта я соглашаюсь на эту авантюру.

Ради того, чтобы побыстрее отделаться от Вита, который явно просто так не отстанет? Или потому что где-то в глубине души подозреваю, что все его слова чистая правда?

Марк никогда не говорил мне о любви. Как-то и правда слишком рано заговорил о женитьбе. И…

Черт!

Теперь уже я сомневаюсь во всем на свете!

А что, если попросить Шаповалова прооперировать бабушку было для него не большим жестом, на который он пошел ради меня? Что, если это ради того, чтобы снова встретиться? С ней?

— Пара минут.

Вит кивает и поднимается. Берет меня за руку, увлекая в помещение ресторана.

Мы проходим на второй этаж. Вит открывает передо мной дверь одной из комнат, пропуская вперед.

— Здравствуйте.

Я тысячи раз уже жалею, что поддалась на его уговоры.

Особенно, когда вижу в приглушенном свете мужчину, который раскинулся в кресле в ленивой на вид позе.

Его глаза будто сталь. Прошибают насквозь.

От него так и веет опасностью. Даже воздух, кажется, вокруг него звенит.

— Познакомься, Маша. Это Стас Санников. Он способен решить любую проблему.

— Как и Рус, — нервно усмехаюсь. — Может решить, а может и создать.

— Руслан Филатов, безусловно, специалист в таких вопросах, — чеканит таким же стальным, как и его глаза, голосом мужчина. — Но если понадобиться, я смогу его обойти. Так что вам нужно?

— В случае необходимости помочь этой девушке исчезнуть. Выехать из города и из страны.

— Хорошо, — он кивает, а мне с каждой минутой здесь все больше кажется, будто я попала в какую-то морозильную камеру. От его взгляда мороз по коже.

— Наберите меня, когда понадобиться помощь, — он выкладывает перед собой на стол пустую визитку.

Ничего. Только белая картонка, а на ней номер телефона.

— Ты знаешь мои расценки, Вит.

— Конечно. Я расплачусь.

— Ты или она, — Санников снова сверлит меня тяжелым взглядом. — По обстоятельствам.

— Вит. Во что ты меня втянул?!

Впиваюсь в его рубашку пальцами, когда мы выходим из этой чертовой комнаты.

— Что это еще за плата?

— Маша. Санников идеально делает все, за что берется. И берет за это… Желание.

— Что?

Я непонимающе хлопаю глазами.

— У него достаточно денег и довольно солидный бизнес. С тех, кому он оказывает помощь, он требует обещание помочь ему, когда ему понадобиться услуга. Любая. Неизвестно, в какое время. Он может прийти за ней, а может и нет.

— Это слишком…

— Иногда это слишком дорого. Иногда наоборот, услуга оказывается простой. Но ведь и к нему обращаются в случаях, когда нет другого выхода. В конце концов, пока ты к нему не обратилась, никто никому ничего не должен.

— И все равно. Мне это все не нравится, Вит.

— Наверное, мы больше не увидимся до моего отъезда. Удачи тебе, Маша. Я очень хочу ошибаться, поверь. Но… Мне будет легче уезжать, зная, что я сделал для тебя все, что мог.

Даже не знаю, поблагодарить за это Вита или послать к черту. Сухо прощаюсь, пожелав ему тоже всего хорошего.

Нервно кусаю губы, выходя из помещения на солнечный свет.

А ведь день казался таким хорошим! И я собиралась просто наслаждаться и ни о чем не думать!

Или это сама судьба так подкинула мне правду о моем браке и нашей ненастоящей семье?

— Мария Владимировна? Все в порядке?

Геннадий смотрит на меня слишком уж мрачно, когда я выхожу на воздух.

— Конечно. Разве что-то вообще было не в порядке?

Горько усмехаюсь. Как будто он не знает, почему он ко мне приставлен. Ведь вовсе не для безопасности, как обычно мужья-бизнесмены приставляют в своим женам охранников. А для того, чтобы я не сбежала от блудливого мужа!

— Простите, но об этой встрече я должен сообщить Марку Давидовичу. И… Думаю, впредь будет лучше, если вы будете разговаривать с Виталием в его присутствии.

— Серьезно? Ты правда умеешь думать, Геннадий? А я думала, ты просто машина, которая исполняет приказы хозяина.

Быстро стучу каблуками, направляясь в перед.

Обхватываю себя руками.

Знаю, что неправа. Нельзя так с людьми. Особенно с теми, кто на тебя работает.

Но вся эта ситуация уже просто вышла за рамки! Я чувствую себя, как в каком-нибудь нелепом кино!

Князев что? Еще и ревнует меня? После всего, что он сам устроил?

И уж точно, не его охраннику говорить мне что-то о моих встречах! Это уж точно не его дело! Геннадий и без того знает больше, чем мне бы хотелось.

— Мария Владимировна.

Он догоняет, и я уже открываю было рот, чтобы снова выговорить ему за то, что нарушает мое личное пространство, но…

— Тут звонок из больницы. Шаповалов решил перенести операцию.

— Что? В каком смысле перенести? Он же не отказывается?! И почему он звонит вам?

— Ваш телефон отключен, — Геннадий снова окидывает меня неодобрительным взглядом. — Это срочно, я так понимаю.

— Едем в больницу, — через секунду возвращаю ему телефон.

Почему-то Шаповалов решил провести операцию прямо сейчас. Бабушку уже перевезли, а нам даже не потрудились сообщить. Времени остается совсем мало.

— Марк Давидович уже выехал, — Геннадий делает быстрый звонок, а я чувствую, что у меня трясутся руки. Сейчас я чувствую благодарность, но способна выразить ее только глазами.

Геннадий берет меня под локоть и увлекает к машине.

Придерживает, когда мы оказываемся на месте, потому что ноги вдруг становятся ватными.

— Марк!

Забываю обо всех глупостях, которые стоят между нами, когда замечаю, как он быстрым шагом выходит из машины через пару минут.

— Все хорошо, родная, — Марк крепко прижимает меня к себе, быстро прикоснувшись губами к виску и так же быстро отстраняется. Берет за руку и идет вперед уверенными шагами.

— Ты что-то знаешь? Почему вдруг так срочно?

Кусаю губы, ругая себя за то, что провела это время не с бабушкой, а с Витом. Я должна была быть рядом. Успокоить ее. Поддержать. Да просто держать за руку!

— Постараюсь выяснить, — чеканит Марк в своей обычной уверенной манере.

И я расслабляюсь. Начинаю чувствовать себя уже не такой беспомощной.

— Присядь, Маша.

Марк с первого раза находит кабинет главного врача и совладельца клиники. И это не Шаповалов, что не может меня не радовать.

Мог ли тот задумать что-то плохое? Отомстить за что-то Марку?

А было, за что?

Нет. Ну нет же. Он ведь доктор. Он клятву давал! Он не может навредить совершенно незнакомому для него человеку!

— Операция уже началась, — сообщает Марк, вернувшись.

— Тссссс… Тихо, моя хорошая. Все будет хорошо. Все, что мы можем, это просто ждать.

— Что он сказал? Почему?

— Сейчас по всем показателям самое лучшее время для операции. Доктор планировал, что это будет через несколько дней. Здесь, как я понял, медлить нельзя. Успокойся, малыш.

Марк берет мое лицо в свои ладони. Быстро проводит губами по моим.

— Все будет хорошо, — выдыхает мне в губы. — Правда. Я обещаю.

Магия его слов… На удивление, почти действует. Правда, на этот раз она имеет где-то половину своего привычного эффекта, но все же…

По крайней мере, у меня уже не так сильно трясутся руки.

— Кофе тебе сейчас принесу.

Я только киваю, тяжело опускаясь на скамейку.

Марк по дороге делает несколько звонков. Слышу, как отменяет на сегодня все встречи.

— Держи. Осторожно, малыш. Он горячий.

Протягивает мне картонный стаканчик с кофе, который я просто обхватываю обеими руками.

— Не переживай. Этот хирург лучший в своей отрасли. Если кто-то и способен сделать чудо, то только он.

Проходят часы. Целая вечность.

И все это время Марк или сидит рядом, приобнимая меня или поглаживая мою ладонь, или ходит широким шагом по коридору. Мы просто молчим. Я вообще, кажется, забыла, как дышать на все это время.

За окнами уже темно, а в мусорном ведре коридора целая гора пустых стаканчиков из-под кофе, когда Шаповалов наконец выходит из операционной.

— Все будет в порядке, — цедит, пронзая Марка таким взглядом, как будто представляет, как он разрезает скальпелем ему горло. На меня даже не смотрит.

— Операция прошла абсолютно успешно.

— К ней можно?

— Не сегодня, — он наконец будто вспоминает, что здесь, кроме Марка, есть еще и я.

— Наблюдать вашу бабушку будет другой врач, но обязательно свяжется со мной, если понадобится моя помощь или консультация. Он наберет вас завтра и все расскажет подробнее.

Шаповалов быстрым шагом уходит по коридору.

Как будто убегает от меня и от моих дальнейших расспросов. Явно желая свести до минимума любой контакт с Марком.

— Час ночи, малыш, — Марк устало потирает лицо. — Поехали домой.

— Может, лучше остаться?

С сомнение смотрю на дверь палаты.

— Ты ведь слышала. Сегодня к ней все равно нельзя. Завтра будешь совсем разбитой, если не выспишься.

— Хорошо.

Понимаю, что безумно устала от этого ожидания. Оно просто извело меня. Замечаю полоски содранной кожи на ладонях, так сильно впилась в них ногтями.

Даже не спорю с Марком, когда он ведет меня по коридору, крепко обняв. И когда он отпирает дверь квартиры первым, пропуская меня вперед и входя следом.

У меня сейчас на это просто нет сил. И…

И еще дико страшно почему-то оставаться одной.

17 глава 17

— Марк…

— Я позвоню сейчас в клинику и еще раз попрошу проверить, как она. Не переживай.

Марк рывком прижимает меня к себе.

Поглаживает по волосам, пока я не перестаю дрожать.

Как раньше… Как всегда, когда я о чем-то волновалась.

И я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обхватить его плечи. Не прижаться к нему.

Меня успокаивает сейчас все. Его лицо с напряженными морщинками вокруг глаз, когда он на меня смотрит с такой заботой и беспокойством. Его руки. Его запах…

Но…

Чужая обстановка вдруг резко бьет по глазам. Я вздрагиваю, вспоминая, почему мы с ним сейчас именно тут. И Марк, будто почувствовав мое настроение, быстро отстраняется.

— Прими пока душ, а я закажу что-нибудь поесть.

— Там есть запеченная курица с картошкой. Разогрей. Так будет быстрее.

Пока оставалась одна, мне нужно было чем-то занять руки. По привычке начала что-то готовить.

— Хорошо. Жду тебя.

Быстро принимаю душ, понимая, что настолько сейчас устала, что даже теплая вода не освежает. Накидываю махровый халат Марка, который нашла здесь еще запечатанным и в котором я могу просто утонуть.

— Пахнет вкусно, — неловко останавливаюсь у входа в кухню.

Мнусь, будто мы с ним незнакомцы и я не знаю, как и о чем с ним говорить.

Марк уже разделся. Сбросил рубашку и явно чувствует себя хозяином на собственной кухне. А ведь раньше дальше стола и максимум кофемашины он в кухню и не заходил.

— Ты ведь готовила. Как может быть невкусно?

Усаживаюсь за стол и жадно набрасываюсь на еду. Желудок урчит, но даже от этого рядом с Марком я не ощущаю никакой неловкости.

В нашем браке всегда было больше души. Наверное, кто-то вроде сестры Марка постоянно думает о том, как выглядит перед своим мужчиной. Я же верила, что все это ерунда. То, что нас соединяет, намного больше красивых поз и жестов.

— Зря я не уговорил тебя поесть днем, — Марк качает головой, снова бросая на меня заботливый взгляд и принимается за свой ужин. — С Валентиной Петровной все в порядке. Она спит. С ней будут дежурить две медсестры. Я сначала договорился на одну, но сейчас подумал, что лучше так. Она ведь тоже человек. Вдруг уснет или выйти ей понадобиться.

— Спасибо, Марк.

— Маш.

Марк накрывает мою руку своей, и я даже не дергаюсь. Нет сил. Или желания вырвать руку?

— Все хорошо будет. Как иначе? Бабушка сильная, и уход за ней самый лучший. Ты ведь мне веришь?

— Верю, — на миг замираю, глядя в его глаза а после киваю.

Не хочу думать о том, какие подводные камни для меня в этом ответе. Ни о чем не хочу.

— Иди спать. Я постелил уже. Я уберу здесь.

Киваю, но почему-то не могу сдвинуться с места. Дикая усталость не дает даже пошевелиться. А уж после того, как я еще разомлела под горячей водой и наелась, кажется, так и засну на этом стуле. Или, как вариант, просто с него свалюсь.

— Все ясно. Уборка переносится на завтра.

Марк просто подхватывает меня на руки и несет в постель. И я ему за это благодарна.

— Маш. Не гони меня сегодня.

Укладывает в постель, укрывая меня одеялом.

Ложиться рядом, привычно прогибая матрас тяжестью своего мощного тела. И от этого, такого привычного, мне тоже становится спокойнее.

Обнимает очень мягко. Переплетает наши пальцы.

— Мир сложная штука, Маш, — шепчет мне почти в губы, поглаживая мое плечо.

— В нем бывает так горько. Или просто трудно. Для меня семья не пустое слово. И когда я просил тебя стать моей женой, я имел в виду, что мы будет вместе. Вместе всегда. Что бы ни случилось. Вместе, пусть даже против всего мира. Вдвоем.

Он обнимает меня, а я тихонько всхлипываю. Наверное, его плечо все же слегка намокает.

Потому что… Именно это я сейчас и чувствую. Есть огромный мир вокруг нас. Иногда жестокий. Иногда равнодушный. Иногда злой и такой несправедливый. И есть мы. Вдвоем. Вместе в этом мире, каким бы он ни был.

Сама не замечаю, как прижимаюсь к Марку и проваливаюсь наконец в сон.

Резко дергаюсь, просыпаясь. Чувствуя на себе руки Марка.

— Тсссссс…. Еще пара минут. Дай немножко понежиться, — шепчем Марк, не выпуская из капкана своих объятий.

Наоборот.

Прижимает к себе еще сильнее. Дергает на себя, впечатывая в крепкую мускулистую грудь.

И я чувствую напряжение его каменных мышц. А еще…

Еще какую-то до боли мучительную нежность. Она разливается внутри. Заставляет все сжаться.

— Маша. Я так соскучился. Вот по этому. По тебе, — шепчет Марк, мягко гладя мои волосы.

— Это такое счастье просыпаться вместе… Обнимать тебя… Я полночи просто слушал твое дыхание. Дышал. Дышал твоим запахом. Прости, может, я раньше так всего этого не ценил. Но теперь…

— Марк.

— Ничего не будет, пока ты не захочешь. Пока ты окончательно меня не простишь. Мне охренеть, конечно, как трудно сдерживаться, Маша. Но я буду. Ради тебя. Ради нас.

Его руки начинают скользить по моему телу.

Заставляя меня задыхаться.

Я сдерживаю слезы, но кажется, что они текут где-то внутри меня.

Ну почему? Почему понадобилось пройти через все это, чтобы Марк смог оценить то, что я ценила всегда? Каждую нашу минуту за эти два года?

Его рука опускается вдруг на живот. Марк аккуратно, нежно поглаживает его по кругу. И я замираю.

Он знает? Нашел снимок с УЗИ или узнал из клиники?

Или… Просто догадывается? Чувствует?

— Нам пора в больницу, — слишком резко выпаливаю и отстраняюсь.

Буквально скатываюсь с постели. Но успеваю поймать взгляд Марка. В его глазах сейчас… Столько боли…

Наскоро принимаю душ и отправляюсь в кухню.

— Давай я.

Марк пытается перехватить продукты из моих рук, чтобы самому заняться завтраком. И это до чертиков трогательно, конечно. В очередной раз.

— Не нужно, Марк. Привычные действия меня успокаивают. Из больницы есть новости?

— Бабушка пока еще спит. Но мы все равно поедем. Ты ведь не высидишь спокойно.

Марк усмехается, но в его усмешке больше горечи.

— У тебя ведь новый контракт. Очень важный. Ты так долго его добивался. И без того много времени уже пропустил. Я сама справлюсь. А ты езжай в офис.

— Даже не думай, — Марк хмурится и окидывает меня нечитаемым взглядом.

— Я поеду с тобой и это даже не обсуждается.

— Но как же…

— Мне повезло, что мои партнеры еще и мои друзья. Вывезут. Подставят плечо. Все понимают, что деньги и успех не главное в жизни.

— А что главное тогда?

— Близкие, Маш. Самое главное в жизни это те, кто нам дорог.

Мои губы кривятся сами по себе. Болезненно. Где было раньше это понимание? Ну где?

Кстати, о партнерах.

Стоит говорить Марку о нашем разговоре с Витом? Геннадий все равно, конечно же, доложит, что я с ним завтракала. Но сам наш разговор…

— Маша.

Марк резко двигается вперед. Прямо на меня. Замирает в каком-то сантиметре. Так, что мы почти касаемся, но он будто не может переступить невидимую грань.

Медленно поднимает руку и проводит по моему лицу.

— Я теперь так тебе противен? Ты сбежала из постели, как будто за тобой бешеные собаки гнались. Маш…

— Иди в душ, Марк. Завтрак скоро будет готов, — каждое слово выговариваю через силу.

— Хорошо. Но мы должны поговорить. Рано или поздно.

Марк кивает и выходит, наконец оставляя меня одну. И я могу дать волю наконец слезам.

Противен?

О, нет.

Меня тянет к тебе, как, быть может, никогда раньше.

Только как же больно от того, что Марк начал ценить все, что у нас есть только когда сам же все и разрушил!

И я на самом деле понятия не имею, что теперь делать.

Потому что как раньше, все равно уже не будет. Никогда

Бабушка уже пришла в себя, когда мы появляемся у нее в палате.

Беспокойно окидывает нас взглядом, и я изо всех сил стараюсь делать вид, что у нас с Марком все прекрасно.

— Не будем расстраивать Валентину Петровну, так ведь?

Марк предупредительно задает мне этот вопрос, пока мы еще в машине.

— Ей и так нужно очень много сил для выздоровления. Сейчас ее нельзя тревожить.

— Ты прав. Конечно, не станем.

Приходится улыбаться и держать Марка за руку. Щебетать о том, как у нас все хорошо.

— Я дом начал строить. Вы обязательно должны там побывать, Валентина Петровна. Дать какие-то советы. Дом ведь за городом, а у нас с Машей всегда была квартира.

— Дом?

Бабушка явно оживляется.

— Свежий воздух уж точно полезнее городского. Там еще озеро я хочу вырыть, прямо на территории. Много земли. Без вашего совета нам точно не справится. А еще там очень много места. И… Я уже начал отделывать детскую.

— Ох.

У бабушки слезы на глазах выступают.

У меня, надо сказать, тоже. От злости.

Мне только что показалось, что Марк все понял и не станет давить. А он так нагло использует бабушку ради своих целей!

— Так вы… У вас будет маленький?

Она прямо на глаза молодеет. И за это я уже готова убить Марка!

— Пока нет, но я очень надеюсь, что будет. И у Виолы там в клинике какая-то новая программа. Да мы и без программы ее справимся, правда, Маш?

— Машенька, не глупи, пожалуйста. Пройди, что там доктора нового придумали. Вам давно уже пора своих малышей завести. Ох. Я такая счастливая буду! Буду их нянчить! Иначе зачем вы меня с того света вытащили? Никакого смысла мне каждый день вставать. А так… Смысл появится. Помогать вам буду!

— Обязательно появится, Валентина Петровна.

— Простите, но пациентке пора на процедуры. И на сегодня уже визиты не разрешены. Можно всего час в день, не больше. Вашей бабушке нужно много отдыхать.

— Конечно, я понимаю.

Сжимаю бабушкину руку и крепко обнимаю ее на прощание. Выхожу из палаты с тяжелым сердцем.

— Маш.

Марк быстро обнимает меня, стоит нам только оказаться в коридоре. Целует в висок таким привычным жестом.

— Может, ну его к черту, эту мою квартиру? Давай вернемся домой, а, Маш?

— Князев!

Сжимаю кулаки. Но не убивать же его при людях? Тем более, в больнице. Бесполезно. Здесь ему быстро окажут всю необходимую помощь!

— Что ты себе придумал? Что все в прошлом, да? Ты… Ты просто мерзавец, Марк. Вчера… Ты же знаешь. Мне так нужна была твоя поддержка! А ты… Ты решил, что все прошло? И будет, как раньше? Еще и через бабушку мной манипулируешь! Это просто подло, Марк Князев!

— Я?

Он смотрит на меня, как будто по-настоящему удивлен. Только я этому его взгляду ни капельки не верю.

— А разве это не так? Зачем эти разговоры про дом и про детей?

— Маша. Ей нужны позитивные эмоции. Сама же видишь, как она сразу ожила. Может, и правда, у нее смысл в жизни пропал. Я просто хотел помочь.

— Да? Или поставить меня в такое положение, из которого мне будет невозможно выйти! Ты решил, что после вчерашней ночи мы…

— Я понял тебя, Маш.

Лицо Марка становится хмурым. В глазах снова боль. Даже… Какое-то отчаяние.

— Прости. Я и правда подумал, что все у нас налаживается. Значит, ошибся.

— Марк.

Я вздыхаю, глядя сейчас в его глаза. Он и правда ведь старается. Но и я стараюсь. Очень. Понять и все переварить. Принять правильное решение!

— Давай пока оставим все, как есть. Не будем торопить события.

— Значит, я снова ночую под твоими окнами в машине? Этого ты мне запретить не сможешь. Мне очень жаль, что тебе показалось, будто я на тебя давлю. Это не так. Просто… Мне ведь тоже он нужен, Маш. Настоящий смысл жизни.

— Тебе пора в офис, Марк. Ты и так очень много времени проводишь не там.

Я быстро разворачиваюсь и почти бегу на выход из больницы.

Его взгляд просто прожигает спину. А я трусливо убегаю.

В эти последние дни Марк так старается, что мне кажется, все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А если он и правда изменился? Все осознал?

Но и наш брак мне казался по-настоящему счастливым раньше. Я просто до безумия боюсь ошибиться. Если Марк снова меня предаст, а я ему сейчас поверю, второй раз я вряд ли смогу себя собрать по осколкам!

18 глава 18

***

Марк.

— Да, Кир. Входи.

Откидываюсь на спинку мягкого кресла, устало потирая переносицу.

Нереально долго вылавливал этот контракт, а теперь все уплывает. Хорошо, что есть друзья. Но по огромным стопкам документов вижу, что пропустил я довольно много.

Нужно вливаться в работу, в новый проект. И остальным не дать провалиться за это время. А, значит, предстоит еще не одна бессонная ночь.

Зато дело с Машей вроде как сдвинулось с мертвой точки.

Она уже меня не прогнала. Даже пустила ночевать в нашу постель. Если так пойдет и дальше, то я ее верну. И, очень надеюсь, что это будет скоро.

— Садись. Кофе?

Быстро отдаю распоряжение секретарше. Кофе мне сегодня нужно несколько литров. Никак не меньше. А ведь еще я обещал Маше, что буду больше времени уделять нам и нашим отношениям. Значит, придется документы взять с собой. Ночевать, по видимому, мне снова придется в машине.

— Если ты по поводу этого контракта… То сам понимаешь. У меня не самое простое сейчас время в семье. Но я все догоню. Уже разбираться начал. И спасибо огромное, Кир. Не представляю, чтобы я без вас всех делал.

— Провалил бы контракт, — Кир мрачно кивает, отпивая из чашки. — Но я не по этому вопросу к тебе сейчас пришел. А именно по вопросу твоей семьи.

— Что?

Кулаки сжимаются сами собой.

Если это Вит снова полез к нам с Машей и разогнал все по остальным, я его убью. Просто придушу. Клянусь!

— Это Лика.

— Какая Лика?

Дергаю головой. Не могу вот так сразу понять, какая еще может быть Лика и какое отношение она имеет к нам с Марией!

— Та самая, Марк. Которую ты в ресторане…

— Я понял.

Поднимаю руки.

Черт. Даже не хочу, чтоб он это вслух дальше произносил.

— Уже что? Весь город знает?

— Ты не последний человек в столице, — Кир пожимает плечами со своим вечным каменным выражением лица.

Интересно, у него вообще бывают какие-то эмоции? Или адвокаты рождаются сразу без них?

— Но пока успокойся. Пока только мне пришлось с ней встретится.

— Ее же уволили. И дали очень хорошие отступные.

Кривлюсь. Эта история уже должна была забыться. Осталось только выгребать последствия.

— Не вышло.

— Что там сложного? Профнепригодность, если артачится начнет. А так все по любви. По согласию сторон. Она все равно столько времени бы и не продержалась у меня, сколько я ей выплатил. Там на несколько лет зарплаты.

— Не так все просто, Марк. Она размахивает справкой о беременности. Говорит, что от тебя. В любом случае, беременных увольнять нельзя, а добровольно она уходить не собирается.

— Не от меня. Это точно.

Хмурюсь. Конечно, я не идиот, чтобы не использовать защиту! А вот если и правда беременна, то плохи дела. Мне плевать. Хочет работать, пусть возвращает деньги и работает. Только теперь я ни одного прокола не пропущу. Сама мне заявление максимум через месяц на стол положит!

Только вот как я объясню это Маше?

Все только начало налаживаться. Психанет ведь, если узнает, что девка на том же месте. Черта с два тогда поверит, что это было только один раз и она мне ни капли не интересна. Решит, что постоянная любовница. А еще выходит, что я Маше соврал, когда сказал про увольнение. Совсем не катит мне такой расклад.

— Это не принципиально. Беременных увольнять нельзя. Но это еще не все, Марк. Она утверждает, что у нее есть запись. Орет, что соберет журналистов и расскажет вашу историю на весь мир!

— Шантаж, значит. Надо же. Мне люди и посерьезнее угрожали. А тут… Какая-то пигалица. Невзрачная настолько, что я и не помню, как она выглядела.

— Сам понимаешь. Этого допустить никак нельзя. Особенно, сейчас. Контракт точно потеряем, ты же помнишь про упор на семейные ценности. Акции вниз рухнут. Да все полетит к чертям!

А еще Маша точно уйдет. С таким позором она со мной жить не будет.

— Что она хочет?

— Пока требует с тобой увидеться.

— Больше никаких условий?

Конечно, я не идиот.

Если она и правда каким-то чудом сняла что-то на телефон тогда, то и нашу встречу запишет. Как пить дать. А вот Маша мне этой встречи не простит. Она и слушать не станет! Просто пошлет к чертовой матери. И все.

— Кир, мне с ней совсем нельзя сейчас встречаться.

Потираю лицо в поисках решения. Как будто мне и без этого всего бреда мало проблем!

— Можешь как-то с ней все уладить? По-тихому?

— Что ты предлагаешь?

Завидую вечному каменному спокойствию Кира. Закидывает ногу на ногу и продолжает спокойно попивать свой кофе.

— Если камень на шею и в реку, то это не про меня, ты ведь знаешь.

— Совсем обалдел?

Даже подскакиваю. Подхожу таки в бару и наливаю себе полный стакан. Выпиваю быстро и залпом. Так, что обжигает горло.

Вообще, зря мне Кир сейчас фантазию такую подогнал. Прямо так и вижу, как сжимаю веревку на горле этой чертовой куклы.

— И не про меня, Кир. К сожалению.

Вздыхаю, судорожно выискивая решение.

— Маша нас застала.

Кир присвистывает и даже откладывает чашку. Ненадолго.

— Понимаешь теперь, почему я не могу с этой стервой встретится? И не уволить ее я тоже не могу. Маша и так уходить собралась. Землю тут рою, лишь бы ее вернуть. Как друг меня пойми.

— Запись у тебя из ВИП кабинки с того дня осталась? Проверить, писала она там что-то или блефует.

— Нет, конечно. Запись я первым делом уничтожил. Чтобы такой вот ситуации потом не возникло.

— Хреново, брат. И тоже думай. Резинка могла порваться, и…

— Такой вариант тоже не отметаю.

Взъерошиваю волосы. Чувствую, что мне срочно нужно подняться за еще одним стаканом. Но ясность ума, конечно же, сейчас превыше всего.

Ну вот какого черта? Именно сейчас?

Еще и беременность возможная эта. Сколько времени с Машей мы старались? Кажется, я единственный среди своих друзей, кто так повернут на детях. Но от жены! А не от какой-то же шлюхи!

— Увези ее в тихое место, Кир. Так, чтобы ни связи, ни возможности сбежать оттуда. Потом, когда придет время и можно будет проверить насчет ребенка, сделаем все анализы. А дальше по обстоятельствам буду решать. И насчет записи. Поискать хорошо бы. В ее квартире.

— Ты же знаешь, — Кир морщится.

— Это снова не про тебя?

— Не в этом дело. Когда правду нужно узнать, все способы подходят. Но если она не идиотка, то запись где-то в банковской ячейке может быть. Или на сохранение кому-то отдала. Или в облаке где-то сохранила. А она, похоже, не идиотка.

— Или наоборот. Совсем без мозгов, если на шантаж замахнулась. Черт. Может, ей кто-то подсказал такую охренительную идею, а? Еще и помощь, видимо, пообещал. Не думаю, что в здравом уме против Князева обычная девка бы пошла. Ей же еще жить в этой стране. Работу искать.

— На кого ты намекаешь? Думаешь, кто-то из конкурентов?

— Просто увези ее, но с учетом, что за ней кто-то с крепкими парнями может стоять. Очень все тихо нужно сделать. Там разберемся. С меня…

— С тебя, Марк, надеюсь, ответной услуги мне никогда не понадобиться.

— Конечно. Ты же у нас идеальный просто муж. Да твоя Алена бы не поверила, даже если бы ей видео такое показали. Наоборот. Рядом с тобой бы встала.

— Вникай в контракт, Марк.

Кир поднимается все с тем же каменным лицом. Интересно, он с женой такой же? Или есть хоть какие-то эмоции?

— Держи меня в курсе.

Сжимаю пустой стакан в руке так, что он лопает, когда Кир уходит.

Неужели старый друг решил открыто объявить мне вражду? Подбил глупую девчонку рискнуть меня шантажировать?

Других вариантов я просто не вижу! Сначала же она согласилась! Не пикнула и деньги собиралась взять!

Что изменилось? Кроме того, что Вит слишком напористо начал хотеть мою жену?

Поехать бы к нему и на этот раз уже ничего не оставить от его физиономии. Но…

Это слишком серьезное обвинение. Такими не разбрасываются. Я должен все выяснить пока сам. Что смогу.

И если Вит в этом замешан… О нашей дружбе я больше не вспомню! Не пощажу!

Время за бумагами пролетает нереально быстро.

Прихожу в себя только когда понимаю, что за окнами уже темнеет.

Быстро делаю несколько звонков и спешу на выход, к своей машине.

Кир отзванивается, лаконично сообщив мне, что Лику он пока нейтрализовал. Даже уточнять не хочу, как именно и каким способом. Разберусь с остальным завтра. Как и с тем, что мой такой близкий и, казалось бы, надежный и проверенный друг, почему-то так срочно вылетел из столицы.

Все организовал с этой девкой и решил сбежать?

Но и этот вопрос я пока оставлю на потом. Сейчас есть дела намного поважнее.

— Привет. Как ты?

С трудом удерживаюсь от того, чтобы не обнять Машу, которая распахивает дверь и держит меня на пороге. Окидывает удивленным взглядом.

Разве я так редко дарил своей жене цветы? Вроде бы нет. Тогда почему она так странно смотрит на огромный букет роз в моих руках?

Надеюсь, она меня все же впустит, а не отхлестает сейчас по морде этим самым букетом!

— Марк, мы ведь договорились.

— Я не давлю, — развожу руками. — И вовсе не наглею. Я ведь обещал что больше времени буду уделять семье. Возьми цветы, Маша. Пожалуйста. Жаль будет, если такая красота завянет.

— Ладно, — Мария вздыхает, но все же принимает из моих рук цветы.

Отправляется на кухню, оставляя дверь открытой.

Конечно, я этим пользуюсь и быстро прохожу за ней.

— Я помогу.

Набираю в ванной ведро воды, притаскивая его прямо на кухню. Вазу нужно купить. Я собираюсь заполнить цветами всю эту квартиру!

— Куда поставить?

— Куда угодно. Марк, я…

— Как Валентина Петровна?

— В порядке, но к ней можно будет только завтра.

— Отлично. Значит, завтра с утра отправимся к ней вместе.

— Марк, мы же…

— Как ты, Маш?

Внимательно всматриваюсь в ее лицо. Ее вид и самочувствие меня и правда беспокоят. Эти круги под глазами. В которых виноват только я. И никто больше. И, похоже, моя жена похудела. Непорядок.

— С бабушкой все хорошо, поэтому уже получше.

— Тогда приглашаю тебя на ужин.

Она явно еще не ужинала. В доме нет привычных ароматов, которые меня всегда встречали после работы.

— У меня нет настроения.

— Маш.

Я все-таки перешагиваю незримую черту между нами. Но очень осторожно.

Шагаю вперед, аккуратно беру ее за локоть.

Черт.

Как же от тебя пахнет, маленькая. Так бы и сожрал. Голова кругом. За каким чертом вообще мне нужны были другие, когда она такая… И рядом!

Я просто чертов идиот!

— Я заказал столик. И твой любимый ужин. Поехали, Маш. Тебе просто необходимо выбираться куда-то. Развеяться.

— Ужин?

Маши дергает головой окидывая меня взглядом, который острее всех ножей в этом доме.

— Серьезно, Марк? Может, еще и в нашем месте?

Черт. Легко не будет.

— В мире полно прекрасных мест, Маш. Мы можем создать новые места. Которые будут только наши. И тебе нужно поесть.

— У меня нет настроения, Марк. Собираться сейчас. Выбирать платье, делать прическу.

— Маш.

Еле сдерживаюсь, чтобы не развернуть ее к себе. Не впиться губами в эти сочные губы.

Охренеть, как я сам не хочу никуда выходить. А просто… Подхватить ее на руки и сбросить к черту все лишнее. И…

Так. Не увлекайся, Князев.

— Мне плевать, как ты выглядишь, Маш. В чем одета и…

— Плевать?

Черт. Не то. Почему с женщинами так сложно?

— Просто ты прекрасна вот такая. Без причесок и без краски на лице. Ты охрененная, Маш. Голову сносит. Реально. Я бы сейчас…

— Хорошо, Марк.

Черт знает, что она увидела в моем взгляде. Что вдруг так резко соглашается и отшатывается от меня. Практически сбегает.

— Я сейчас соберусь. Только жди меня здесь.

Как жаль, маленькая, что мне приходится слушаться.

Потому что я уже успел увидеть, как вспыхнули твои глаза. И как участилось дыхание. Мое вообще сейчас сорвется к чертовой матери. Как и все остальное…

Я бы пошел за тобой в спальню и никуда бы мы на хрен бы не пошли. Но…

— Конечно, Маша. Здесь. Спасибо, что согласилась.

Мне бы сейчас в ледяной душ. Вот так легко. С пол оборота.

Хватило только запах ее вдохнуть и понимаю, что готов сорваться с катушек.

А ведь раньше… Раньше все было совсем не так!

Но, боюсь, если я сейчас туда отправлюсь, это только усугубит наше положение. Придется терпеть, Князев. И сдерживаться. А это просто охренеть, как трудно.

Маша.

Я быстро надеваю на себя первое попавшееся платье. Завязываю волосы в тугой узел.

Провожу блеском по губам, но руки почему-то дрожат, и я просто бросаю блеск обратно на столик у зеркала.

Нужно срочно выйти из квартиры. Перестать дышать с Марком одним воздухом в таком небольшом замкнутом пространстве!

Не знаю, почему, но я почувствовала…

Что еще немного, и мы просто не остановимся. Оба.

Воздух заискрил. Губы и кожа вспыхнули.

Еще бы секунда, и мы оказались бы в спальне. А этого я допустить не могу!

Даже не рискую зайти в ванную, чтобы плеснуть себе сейчас в лицо ледяной воды. Хоть это бы мне сейчас ох, как бы не помешало!

Но в коридоре натыкаюсь на такой полыхающий взгляд Князева, что понимаю, ванная сейчас одно из самых небезопасных мест. Обойдусь.

— Я готова, Марк.

Он молча кивает и пропускает меня вперед, распахивая передо мной дверь.

Неизменный Геннадий стоит за ней навытяжку. Этот человек вообще когда-нибудь спит?

Марк привозит меня в совсем новое для меня место.

Мы поднимаемся на крышу, и нам тут же приносят ароматный ужин. Изысканные деликатесы.

— Ты выкупил весь этаж?

Чувствую, что сейчас просто наброшусь на эту еду. Странно. Ведь в последние дни я ем через силу. Все мне кажется невкусным. А морепродукты вдруг вызвали дикое желание поедать их килограммами.

— Хотел побыть вдвоем. Маш.

Марк берет меня за руку и я тут же ее одергиваю.

— Пожалуйста, Маш. Ведь даже у преступников есть шанс исправиться.

— Давай о чем-нибудь другом.

Уже и не помню, когда мы в последний раз вот так куда-то выбирались. Чтобы просто побыть вдвоем. Как свидание.

— Хорошо. Чем ты занималась все это время?

— Рисовала. Вит мне напомнил о том, что я слишком забросила себя. И свои мечты.

Вижу, как челюсть Марка сжимается. Если сейчас начнет устраивать сцену ревности, я уйду. Просто уйду, клянусь!

Но Марк снова удивляет меня. Улыбается и опять подхватывает мои пальцы. Мягко их поглаживает, самые подушечки. И мне почему-то совсем не хочется сейчас их выдергивать.

— Я очень рад, Маша. Правда. Ты не была счастлива полностью, не занимаясь делом, которое тебе по душе. Прости, если я в чем-то стал этому причиной. Просто я думал, что у нас будут дети, и…

— Не нужно, Марк. Ты не виноват.

Я ведь тоже думала именно о детях. Думала, у нас будет большая семья и я посвящу себя малышам. Проще всего было бы сбросить всю ответственность на Марка, но это будет несправедливо.

— Нужно будет съездить в наш дом. Подскажешь, как и где тебе оборудовать мастерскую. Я скажу строителям. Я не давлю, — Марк поднимает обе руки вверх в примирительном жесте.

— Не давлю, Маш. Но об этом стоит подумать уже, пока идет отделка комнат. Потом будет поздно.

— Я подумаю. Как прошел твой день?

Мы пытаемся говорить на нейтральные темы.

Даже смеемся, вспоминая что-то забавное.

Марк несколько раз приглашает меня танцевать, и я соглашаюсь. Почему бы нет? Я ведь могу почувствовать себя женщиной даже несмотря на то, что ничего пока не решила.

— Спокойной ночи, Маша. И… Спасибо за этот вечер. Надеюсь, тебе понравилось.

— Понравилось, Марк.

Он провожает меня до двери и даже не пытается войти.

Набираю ванную.

Долго нежусь в ароматной воде. Ловлю себя на том, что на губах сама по себе играет улыбка.

Как же давно я не была на свидании! И, на удивление, этот вечер и правда получился просто прекрасным!

Завариваю ароматный чай, закутавшись в уютный махровый халат. Устраиваюсь на подоконник, чтобы полюбоваться спящим, но светящимся огнями городом.

Сердце пропускает удар, когда вижу, что Марк все-таки здесь. Под окном. В машине.

— Поднимайся уже, — вздыхаю, когда он берет трубку на первом же гудке.

— Только через полчаса, когда я уже лягу спать. И ночевать будешь на диване в гостиной.

Ну, не собака же он, чтобы вот так, под окнами?

И это ничего не значит. Просто я чисто по-человечески его пожалела.

***

Дни пролетают просто незаметно.

Марк поражает меня своей заботой. Мне кажется, столько времени он мне не посвящал даже когда мы только поженились.

Неизменно откладывает дела, хоть в этом и нет никакой необходимости.

Ездит со мной к бабушке и даже несколько раз уговаривает меня все же поехать с ним в тот дом, который он для нас приготовил.

С тоской осматриваю комнаты, которые он задумал под детские.

Радует, что у меня нет токсикоза, поэтому моя тайна остается только моей.

И…

Когда я вижу его глаза, полные такой забыты и нежности, я начинаю думать, что и правда. Каждый, быть может, имеет права на ошибку. Может, даже к лучшему, что ошибка Марка случилась до того, как у нас появились дети.

Мне кажется, он все понял.

По крайней мере, ни задержек до ночи, ни командировок у Марка больше нет.

А если бы были? Я пока не знаю, как с ними бы справилась!

— Маш, твою бабушку же выписывают послезавтра?

— Да, Виола. Утром.

Слава Богу, пока все обходится хорошо. У бабушки все показатели в порядке и лечащий врач даже поражается тому, что все настолько гладко. Говорит, что такого стремительного выздоровления еще ни разу не видел. И что все дело в Шаповалове, ведь он настоящий гений!

А я пока боюсь радоваться. Сглазить боюсь.

А еще…

Еще я просто не представляю, как я расскажу бабушке, что мы с Марком не живем вместе!

Вернее…

Формально не живем.

Я о сих пор остаюсь на его квартире. Он приезжает ночевать, но остается на диване в гостиной. Конечно, ни о какой близости или поцелуях, речи даже не идет. Я все еще не приняла окончательного решения.

Бабушка, конечно же, хочет домой. Поэтому я приехала сегодня, чтобы навести здесь порядок.

Но вдруг ей нужен будет уход?

На чужого человека я ее не оставлю. Марк категорически меня не отпустит, это не стоит даже снова и обсуждать. Привезти ее на его квартиру, в которой я временно живу? Но здесь слишком мало места, хоть можно было бы, конечно, сказать, что у нас ремонт.

Но все равно. Она догадается. Видно же, что мы не спим вместе.

И напряжение, которое между нами…

Это пока она в больнице, его не замечает. Ведь мы по-прежнему изображаем перед ней самую счастливую пару. А если жить вместе, то все станет понятно!

— Давай помогу тебе с уборкой. И на кухне. Приготовим что-нибудь вкусненькое! Кстати, мама Марка научила меня печь тот самый его любимый пирог.

— Какой еще пирог?

— Ну, с тремя видами рыбы. Его очень сложно приготовить. Ты разве не знала? И еще все его любимые салаты. У меня выходной как раз, так что помогу тебе со всем.

— Погоди. При чем здесь Марк? Бабушку же выписывают, а ты мне про его любимые блюда!

Странно, конечно, что у Виолы нет своей жизни.

Она воспитанница матери Марка. И Марк ей во многом очень помог.

Давно, по всей логике, самостоятельная женщина. И финансово тоже.

Только почему-то живет до сих дор здесь, в деревне, вместе в его мамой. Хоть и добираться до города очень неудобно. И личную жизнь наладить как-то не спешит.

Хотя…

Я и сама такой была когда-то. Тихоня, вечно сидевшая дома с бабушкой. И со своими картинами. Виола даже внешне чем-то на меня похожа. Такие же прически, скромные и простые. Примерно такой же стиль одежды. Может, мы смогли бы и стать подругами, если бы больше общались.

— Ну так бабушку твою послезавтра же выписывают. А день рождения у Марка завтра. Ты что? Забыла?

Вот же черт!

На самом деле я не собиралась, конечно, его игнорировать. Это было бы просто мелочно и некрасиво. Просто со всеми этими переживаниями совсем вылетело из головы, какой число вообще на дворе.

— Ты какой праздник хочешь? Я думаю, идеально было бы, конечно, у Марка в ресторане все организовать. Ну, чтобы с готовкой и посудой не мучиться. И гости же… Но все равно. Его любимые блюда лучше приготовить лично. Ему приятно будет. Так что, Маш? Или ты хотела уютный семейный праздник?

А вот на праздник я совершенно не рассчитывала!

Поздравить, подарить что-нибудь, и этого было бы достаточно. Тем более, в нашей с ним неопределенности.

— Ты что?!

Виола даже всплескивает руками.

— Не собиралась ничего устраивать? Маша. Круглая дата же! Нельзя с мужем так. Мужчины… Они внимание любят. Он, в конце концов, так о тебе заботится. Нельзя с ним, как с собакой. И друзья его тоже не поймут. А если ты перенести хотела, то неудобно. Бабушку же выпишут, тебе и самой тогда не до праздника будет.

Я всегда обожала делать для Марка сюрпризы.

Устраивать праздники, и еще разные мелочи.

Сейчас даже больно, когда об этом вспоминаю.

И что делать?

Плюнуть на все? Холодно поздравить, просто из вежливости?

— Маш. У вас же все с Марком нормально?

— А? Да, конечно. Все в полном порядке. Не понимаю, почему ты спрашиваешь.

— Просто ты раньше никогда о таких вещах не забывала. Да и как можно вообще забыть про юбилей любимого мужчины? С бабушкой твоей, тем более, все уже не так плохо. И Марк в последнее время… Какой-то странный.

— Что? Ты что, так часто с ним видишься?

— Нет, Маш. Но несколько раз мы пересекались. Сложно не заметить, что что-то не так.

— Ерунда, — дергаю плечами. — Все у нас хорошо, Виола. Но спасибо за заботу. Прости. Мне нужно отлучиться.

Выхожу на свежий воздух.

Обхватываю плечи руками.

А ведь это больно. И трудно. Не думала раньше об этом, но я явно к такому не готова.

Разрывать отношения с тем, кого любила, это резать по живому. Сердце себе самой из груди вырывать. Или как руку отрезать.

Но вот чтобы чужие еще люди лезли в то, что между нами произошло…

А ведь они будут. И мама Марка, с которой у меня всегда были прекрасные отношения. И бабушка. Да все наши общие знакомые!

Будут лезть в душу. Задавать вопросы. Сочувствовать или злорадствовать. Советы разные раздавать.

Уж точно, проще уехать отсюда. И парочку лет ни с кем не видеться.

— Так что ты решила?

Виола выжидательно смотрит на меня.

— Да нечего и решать. Все равно ничего организовать уже не успеем. Разве что тихо в и кругу семьи. Если Марк, конечно, захочет. Или поедем с ним в какой-то ресторан. Вдвоем посидим.

— Мааааш. Круглая дата ведь! Ты не переживай. Я всех уже обзвонила. Список гостей составила. Его друзья помнят, что у него день рождения. Я попросила, чтобы были свободны на вечер. На всякий случай. Предупредила, что с датой мы еще не определились. И с рестораном проблем не будет. Новый ресторан, который Марк недавно купил, он же пока еще не заработал. Вот как раз и открытие получится! Для своих! Ну? Ты как?

— Давай, — вздыхаю, понимая, что должна была сама всем этим заняться.

— Вот и прекрасно! Устроим Марку сюрприз! Настоящий праздник! Тут я список гостей набросала, посмотри пока. Все вои, плюс партнеры, новые и старые, ну и Шаповаловы тоже. В благодарность. Или их не нужно?

— Ну как же не нужно? Их в первую очередь стоит пригласить! Шаповалов вон специально свой график нарушил потому что Марк его пригласил.

— Хорошо. Тогда я сама всех обзвоню и все сделаю. С тебя только приехать красивой и отдохнувшей. Идет?

— Спасибо, Виола.

— Ерунда. После всего, что семья Марка для меня сделала, это такая мелочь! Я же все понимаю, Маш. У вас, похоже, просто кризис наступил. Вам, наверное, поехать отдохнуть куда-то нужно. Ну и дети…

— Виола.

Предупреждающе поднимаю руку.

— Все. Не лезу не в свое дело. Я вообще молчу.

Кризис. Даже не представляешь, какой у нас с Марком кризис!

Но…

Кажется, идея Виолы как раз нам и поможет!

Если эта Ирэн появится, я все пойму. Посмотрю, как Марк на нее отреагирует. Это единственный способ получить ответ на мой главный вопрос.

Он до сих пор ее любит? А я просто таблетка от его несостоявшейся любви?

Или все давно в прошлом, а Вит просто ошибается?

— Привет, родная.

Марк входит в дом так неожиданно, что я роняю тарелку, которая с грохотом разбивается.

— Тсссссс. Осторожно. Стой на месте.

Быстро оказывается рядом. Привычным из прошлой жизни движением зарывается мне в волосы и быстро целует в висок.

По спине расползаются предательские чертовы мурашки.

Так всегда, когда Марк рядом. А сейчас мы еще должны и не выдать нашего теперешнего отчуждения при Виоле.

— Привет, Виола. Спасибо, что помогаешь моей жене.

Марк даже не поворачивается в ее сторону. Смотрит на меня в упор.

— А теперь. Осторожно.

Быстро подхватывает меня на руки и бережно усаживает на столешницу прежде, чем я успеваю понять, что происходит.

Мы на миг замираем.

Моя юбка задирается, и я оказываюсь сидящей на поверхности голыми бедрами.

Марк почти впечатывается в меня. Упирается бедрами между моих разведенных ног.

Напряжение доходит до крайнего предела.

Я вижу, как в один миг у Марк расширяются зрачки. Глаза становятся почти черными. Кадык резко дергается, а его руки до боли сжимают мою талию.

Кажется, он сейчас плюнет на все, и…

Просто рванет на мне белье. Возьмет прямо здесь, как это было тысячи раз в самом начале наших отношений!

И я…

Черт, а ведь я не могу даже пошевелиться. Просто смотрю на него, шумно сглатывая. А руки все крепче обвивают его крепкие, мощные плечи.

Чувствую, как напрягаются кубики его пресса, упираясь в меня. И все остальное…

— гмгм.

Виола прокашливается, видимо, чтобы напомнить о себе, и этот звук раздается как гром. Оглушает.

— Осколки, Марк.

Напоминает она и мои руки сползают с его плеч. Повисают, как безжизненная тряпка.

— Конечно. Сейчас. Не вздумай двигаться, — бормочет Марк после того, как хрипло материться сквозь сжатые зубы. — Я сейчас все уберу.

Быстро поворачивается, чтобы взять веник, а я чувствую, что так и не могу пошевелиться. Только хватаю губами воздух. Дышать совершенно нечем. А еще…

Еще я понимаю, что, если бы не Виола…

То все бы случилось. Прямо сейчас. Прямо здесь.

— Ты сегодня рано освободился, — сипло бормочу, как только ко мне возвращается голос.

— Знаю, что здесь много работы. Решил помочь. Разве дела важнее помощи жене?

— Спасибо, мы прекрасно бы справились, и…

— Марк, вы, наверное, поезжайте домой. Вам обоим отдохнуть нужно. А я сама здесь закончу.

— Правда?

Марк выбрасывает осколки в мусорное ведро и поднимает на меня все его горящий взгляд.

Кухня вращается перед глазами.

Хочется послать все к черту.

Разве Марк не доказал мне за это время, что он во многом изменился? Что не привязывает меня к дому. Заботится. Дает мне возможность реализовать себя не только как жена и будущая мать, но и в своем деле?

И что…

Что наша семья и правда для него самое важное в жизни?

Так, может, плюнуть на все? Простить его ошибку? Отменить весь этот придуманный Виолой праздник, и особенно эту идиотскую идею пригласить Ирэн Шаповалову и посмотреть, как Марк отреагирует на нее?

— Что такое, родная? Тебе плохо?

Марк с заботой наклоняется ко мне.

Потому что мне вдруг становится дико холодно. Так, что приходится обхватить себя руками.

— Не заболела?

Трогает мой лоб и качает головой.

— Все в порядке, Марк. Я просто…

— Виола, я буду благодарен, если ты и правда здесь все закончишь. Или давай просто закроем дом. Бабушка же все равно первое время поживет с нами.

Марк подхватывает меня на руки, и я глупо прижимаюсь к нему. Его тело тоже дрожит, как и мое. Обхватываю руками его плечи.

— А мы с Машей домой. Тебе нужно отдохнуть и хорошенько выспаться, малыш.

Марк аккуратно опускает меня на сидение машины.

Усаживается на место водителя, укладывает руки на руль.

Мы какое-то время просто сидим. Молча. У Марка подрагивают руки. У меня трясется, кажется, все внутри.

— Маш…

— Не сейчас, Марк, — шепчу, закусывая губу.

Отворачиваюсь, потому что сложно выдержать его взгляд, от которого даже воздух в тесном пространстве вспыхивает.

— Машааааа.

Марк кладет руку мне на бедро. Сжимает с силой, и я чуть не стону от готовности послать все к чертовой матери и сдаться.

— Мы ведь нормально живем вместе все это время, разве нет? Я в чем-то тебя подвел? Чем-то обидел? Между нами химия, и ты сама прекрасно это знаешь. Нам уютно и хорошо вместе. Тогда почему….

— Пожалуйста, Марк. Не сейчас.

— А когда, Маша?

Марк с силой бьет обеими руками по рулю.

— Через лет десять? Когда ты окончательно убедишься, что я…

— Пожалуйста. Просто не сегодня.

Марк рычит сквозь сжатые зубы. с силой сжимает руки в кулаки.

— Ты же не только меня. Ты же себя мучаешь.

Хрипло выдыхает, а я откидываюсь на спинку сидения и закрываю глаза.

Завтра.

Это как прыжок в холодную воду. Завтра я все пойму и тогда приму решение. Окончательное! Но как до этого завтра еще дожить?

— Хорошо, Маш. Я понял.

Марк кивает и машина резко срывается с места.

Мы буквально слетаем во двор его квартиры. Марк резко бьет по тормозам, машина с визгом останавливается.

— Малыш.

Тянется ко мне, но на этот раз совсем иначе. С болезненной какой-то до дикости нежностью.

Заправляет выбившуюся прядь за ухо. И резко наклоняется к моему лицу.

— Мне нужна только ты. Разве ты до сих пор еще не понимаешь этого?

— Марк, Виола решила устроить тебе завтра сюрприз. На День Рождения. Собрать всех в твоем новой ресторане, и…

— Виола, значит, — Марк кивает, крепко, до хруста сжимая челюсть.

— Прости. Я совсем забыла о празднике.

— Надеюсь, ты на него придешь? Или я там тоже буду с Виолой?

— Обязательно. Марк. Я не настолько стерва, как тебе могло бы показаться.

Мы поднимаемся в квартиру в полном молчании.

Марк быстро отправляется в душ, а я почти сразу запираюсь в спальне. Выхожу только когда слышу, что он уже улегся на диван. Выпиваю несколько чашек чая с мятой, но все равно всю ночь не смыкаю глаз.

Ведь завтра… Завтра все решится.

Она придет?

И что будет после, если она все-таки появится?

19 глава 19

— дааааааа….

Шепчу, когда Марк перекидывает мои волосы между пальцами.

Чувствую его запах. Его жадное дыхание.

— Кофе?

Черт. Реальность лупит по всем рецепторам.

Он проснулся вовсе не рядом со мной. Просто будит меня ароматом напитка, наклонившись над моей постелью

— Или? Может? В честь праздника?

— Марк, пожалуйста.

— Я просто понадеялся. Извини. Черт, Маша. Как ты пахнешь….

Вечером. Все вечером. Или даже этой ночью.

И я сжимаюсь в комок.

В комок, какого ты себе даже никогда и не предтавишь.

Страшно? До ужаса.

Но эта ночь… Она решит все.

Я одеваюсь.

Выхожу из ванной, когда Марк уже уезжает.

Долго отмокаю в теплой воде. Легкая тошнота подкатывает к горлу, но я делаю все, чтобы ее не ощущать.

— Геннадий. В салон.

Надо мной колдуют очень долго.

Виола отзванивается тысячи раз, говорит мне о том, насколько все удачно складывается.

…Я…

Я такой никогда не была.

Даже в день нашей свадьбы, никогда не думала что могу быть настолько красивой.

Надо мной колдуют, а я не вижу. Не чувствую. Даже не соображаю, когда смотрю на собственное отражение в зеркале

Сегодня. Все. Решиться.

И стук сердца. До вылета. До осколков…

Это все. Что я способна понимать. Видеть. Чувстствовать.

— Ты … Маша, ты ведь просто … Боже! У меня слов нет!

Виола встречает меня на входе. Быстро целует в обе щеки, и смотрит на меня такими глазами….

— Спасибо тебе, что все организовала.

Я быстро протискиваюсь сквозь зал. Толпы людей. Многих я знаю, но еще больших нет

— Мария. Ну… Давно бы так!

Стелла сжимает мои руки. Увлекает куда-то за собой.

— Привет, Фил.

Я чувствую растерянность Перед глазами все плывет.

— Привет, дорогая. Познакомься. Это моя жена.

— Я знакома с Марго, — передергиваю плечами.

Вот уж кто столько лет вместе! А теперь пробует нас познакомить!

— С ума сошла. Это же не Марго совсем, — шипит кто-то мне в ухо, но….

Я замираю.

Чувствую Марка на каком-то подсознательном уровне.

Резко оборачиваюсь назад, но….

Он меня просто не видит.

Его глаза далеко.

Перевожу взгляд, и меня словно бьет под дых.

Я ведь вижу, на кого он так смотрит. Она красивая. Стоит прямо у входа, и….

Черт.

Будь я мужчиной, у меня самой бы перехватило дыхание!

Она красива какой-то просто сумасшедшей, дьявольской красотой. Дикой. Ненормальной.

— Ты с ума сошла? Ты позвала Ирэн? Маша, что ты наделала?

Голос Стеллы. Ее дикие глаза. И…

Марк проходит мимо меня.

— С днем рождения, — шепчу, хватая его руку. Зачем-то улыбаюсь.

— Как ты могла.

Его глаза…

Его дикий, до безумия наполненный боли взгляд, и…

— Марк, я бабушку заберу к нам. В дом. С утра. Я поеду к ней, ты ведь не против.

— Делай, как хочешь.

Он на меня и не смотрит.

Только идет к этой Ирэн, как будто между ними натянутая нить. Проволока, Такая, что ударит током. Убьет. Если помешаешь.

И, черт. Я отшатываюсь. Точно так же, как Марк отшатывается от меня, бросив на меня тот последний дикий, полный боли взгляд.

Что я наделала?

— Ты дура совсем? Идиотка?

Слышу голос Стеллы, а после…

После я просто уезжаю.

И никто.

Никто не пытается меня остановить.

Марк даже не замечал меня, кажется. Никого. Кроме своей Ирэн.

— Мария, ты куда?

Стелла ловит меня за руку, но я только способна смотреть стеклянным взглядом, как Марк идет к ней… К своей Ирэн.

— Ты с ума сошла? Зачем ты ее позвала? Вот же идиотка! Они никогда не должны были больше встретиться!

— Пусти, Стелла. Мне… Пора. С Днем рождения, Марк, — шепчу ему в спину онемевшими губами.

Ты не ждал такого подарка, да, мой любимый муж? Что ж. Я сделала его тебе. Он явно лучше, чем тот винтажный светильник, который я выбрала в салоне.

Быстро ловлю такси, постоянно оборачиваясь. Марк ведь в последнее время мне и шагу одной не давал сделать.

Но на горизонте чисто. Даже пусто, надо сказать. Геннадия Марк отпустил на сегодняшний вечер.

***

— Маша, ты одна?

— Да, бабуль.

— Может, мы все-таки подождем Марка? Неудобно как-то без него ехать. Он так заботился обо мне. И с операцией все решил. Я ведь жизнью ему обязана, Маш!

— Без него поедем. Марк, скорее всего, улетит сегодня по делам. Ты ведь знаешь. У него минуты свободной нет.

— Ну да. Трудится. Как сумасшедший. Маш, это прекрасно, конечно, но мужчине тоже нужно отдыхать. Поговорила бы с ним. А то так кажется. Пока молодой, море по колено. А потом эти годы без отдыха знать о себе дадут. Сердце. Нервы. Давление.

— Ничего, бабушка. Марк крепкий.

Она только качает головой, а я даже думать не хочу, где и с кем он провел эту ночь.

Из ресторана я поехала сразу в бабушкин дом.

Миллион раз проверяла мобильный. Ни одного входящего звонка.

А я боялась, что пропустила. Пока в душе была или во двор выходила.

Но нет. Никто не пытался мне звонить.

Не отлипая, сидела у окна. Виола вернулась очень поздно.

Рванулась было, чтобы расспросить у нее, чем так все закончилось, а потом…

Потом поняла, что не стоит так унижаться.

— Ты не выспалась совсем. У вас все хорошо, Маш?

— Отлично просто, бабуль. День рождения Марка долго вчера праздновали!

— Боже. А я забыла совсем. Любимый зять, а я и не поздравила!

— Ничего, бабуль. Я ему все передам. Лично.

— Н ты что? Я сама должна!

Снова осматриваюсь, как воришка, когда мы с бабушкой выходим во двор больницы. Никого. Ни Марка, ни Геннадия или еще кого-нибудь из его охраны.

Марк забыл о том, что бабушку сегодня выписывают?

Уверена, что нет. С памятью у него все в порядке.

Значит, так им так горячо вдвоем, что забыл обо всем на свете. Или просто все остальное для него уже больше не важно.

— Вот так, бабушка. Я твои блюда любимые приготовила.

— Ох. А вычистила здесь все как! Маша? А сумки здесь эти что делают?

— Ну ты же не думаешь, что я тебя одну оставлю.

— Даже не думай! У тебя семья, а я прекрасно справлюсь!

— Ну ба. Я волноваться буду. Тем более, Марк улетает надолго. А я одна не хочу оставаться.

Бабушка ворчит, но все же соглашается.

Мы устраивается на кухне. Здесь привычно и хорошо. Как будто я снова в детство вернулась. Как будто ничего внутри не болит…

Поначалу вздрагиваю от каждого шороха. Миллион раз проверяю телефон. А вдруг разрядился? Или я звук случайно отключила?

Но он молчит, так же, как и во дворе полнейшая тишина.

День тянется нереально долго. Целую вечность.

Укладываюсь наконец в постель в своей старой комнате. Просто лежу и смотрю в потолок, не мигая.

Может, Стелла права, и я и правда дура? Сама разрушила свой брак. Поставила на нем точку. Может, нужно было попытаться его сохранить?

С подоконника на меня смотрит улыбающийся Марк на фото.

Это еще с тех времен, как я безумно была в него влюблена. Когда мечтала о нем, как о кинозвезде какой-то.

Ну вот и все. Ты снова чужой и недосягаемый. Сказка кончилась. Не зря я в нее до конца не верила.

— Маш, я боюсь, что с Марком что-то случилось.

Утро тоже начинается с него. Можно хотя бы пару дней не вспоминать про Марка?

— С чего ты взяла, бабуль?

— Я вчера ему много раз звонила. Его телефон вне зоны действия.

Закусываю губу до крови.

Перед глазами очень красочно проносятся картины всего того, чем Марк мог заниматься все эти сутки.

А я ведь знаю, чем. И как. Со мной когда-то Марк тоже отключал телефон. Правда, это было только в медовый месяц. И то не на целый день.

Но это же не скучная удобная жена! Это ведь его Ирэн!

— Ну что ты, бабушка. С Марком все в порядке. Ему лететь просто долго очень. Как раз сутки. Даже больше. Еще с пересадками там. А телефон в полете включать же нельзя. Ну и потом он сразу на свои встречи. Совещания. Марк всегда телефон на них отключает. Целую неделю может вне зоны быть.

— Правда?

Киваю. Мой словарный запас исчерпался.

— Это очень странно, Маша. Как? Не найти возможности связаться со своей женой? Так не бывает. Я хоть и не вашего поколения, но понимаю. Не в каменный век же живем!

— Ну… Может к вечеру на связь выйдет. Или даже ночью. Иногда на минутку всего появляется. Он работает много. И ему нужно спать.

— Только вот не говори мне, что любящий мужчина спать будет не позвонив жене! Да твой дед… Он ночи напролет не спать ради меня был готов. И под окнами ночевал. Серенады даже пел. Ужасно конечно, получалось. Всех соседей распугивал. И кур. Марк точно не такой, чтоб за неделю ни разу не связаться, что ты говоришь вообще такое? Или чего-то недоговариваешь мне, а? У вас с Марком все в порядке? Маша?

— Абсолютно.

— И выглядишь ты плохо.

— Бааааб. Ну просто не спалось на новом месте. Чего ты придираешься? И вообще. Хватит ворчать. Тебе поправляться нужно.

Бормочу про себя все возможные ругательства.

Как бы вся операция и лечение коту под хвост не пошли из-за этого … Кобеля!

Руки то и дело тянутся к телефону.

Палец сам зависает над контактом Стеллы. Если уж кто-нибудь и знает все подробности, то именно она!

Но я откладываю его. Не уверена, что мне так уж хочется знать эти самые подробности! Я и без того их представляю в очень ярких красках. Я же художник! Так и вижу всю гамму Камасутры на огромном воображаемом полотне!

Хотя…

Камасутра здесь ни при чем! Там любовь, а это… Совсем другое. И от того намного больнее внутри.

— Черт!

Пытаюсь набрать воды в чайник, но кран только бурчит. Вчера же нормально все было!

— Бабушка, а что у тебя с водой?

— Так в последнее время там работы какие-то ведутся. У нас воду отключают. Я так порадовалась, что колонку во дворе оставила. Не снесла, когда все сносили. Пригодилась мне.

— Ты сама воду таскала? Ведрами? Нам не могла позвонить? Мы бы привезли. Или Марк накачал бы.

— Ерунда какая, — машет рукой. — Подумаешь, пару ведер принести. Если я ничего делать не буду, так точно помру. И без всяких болячек.

— Лежи, бабуль. Даже не вздумай.

Быстро останавливаю ее, когда пытается подняться.

— Я разберусь. Фитнес мне тоже полезен.

Обхожу дом, исподтишка бросив взгляд на дом матери Марка.

В сердце острый укол. Так ярко вспоминаю, как когда-то украдкой смотрела на него через ограду.

Беру в кладовке ведра. Набираю полные воды. Даже забыла, как это бывает.

И….

Оба ведра падают на землю, а ледяная вода обливает ноги. Потому что меня обхватывают за талию крепкие руки, рывком дергая спиной к мощной груди.

— Дашь напиться?

Хриплый голос Марка прямо в ухо. И колючая щетина, которая жестко царапает мою щеку.

20 глава 20

— Серьезно? Ты сюда за этим пришел? Так вот, что я тебе скажу, Князев. Иди и пей там, где ты был все эти сутки!

— Ты охренительная, когда злишься. Может, еще топнешь ногой? Или сразу? Ведром по голове шандарахнешь?

— Пффффф…. Очень мне нужно. Что ты вообще делаешь в моем дворе, а?

На самом деле я бы топнула. И даже бы ведром. Прямо по голове.

Или лицо бы расцарапала.

Но…

Вот ведь черт.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Готово от радости вылететь из груди.

Он ведь вернулся! Ко мне!

И вместо того, чтобы воплотить очень даже дельные советы моего мужа в жизнь, как дурочка смотрю и любуюсь на него.

Даже его отросшей щетиной, которую я ненавижу!

И темные круги под глазами замечаю. И морщинки вокруг глаз, которые, кажется, за одни сутки стали глубже.

И…. Черт! Этот его проклятый запах!

Он ведь как с картинки журнала. Даже такой. Потрепанный и помятый. Потому что…

Потому что любимый!

А еще я зачем-то думаю, что, если будет сын, он будет похож на Князева. И от этого какая-то странная гордость распирает изнутри.

— Там, Маш, где я был, наливают все, что угодно, только не воду.

— Оно и видно. От тебя разит так, как будто ты вывалялся в целой цистерне совсем не воды.

— Практически так оно и есть, Маш.

— А теперь что? Жажда так замучила, что аж из столицы сюда примчался? Так к матери иди. По сравнению с дорогой, тут совсем недалеко. Не умрешь от жажды, пока доберешься.

— Замучила, Маш. Представить не можешь, как замучила.

Марк цепко хватает мои руки. Сжимает их, как в капкане. Дергает на себя.

И что-то внутри меня взрывается горячей волной. Потому что это… Это точно не о воде сейчас.

— Отпусти. К матери иди вон, раз приехал. А сюда даже и приходить не смей!

— Разве где-то есть еще такая вкусная вода, Маш? И эта вода… Моя!

Он впечатывается в мой рот таким диким сумасшедшим поцелуем, что у меня просто искры летят из глаз.

Пытаюсь отстраниться.

Упираюсь руками в мощную грудь.

Но ничего не выходит.

Марк прижимает меня к себе только сильнее.

Так, что сталь его мышц сейчас просто расплющит мои ребра!

— Прекрати!

— И не подумаю!

Он снова набрасывается на мои губы таким жадным поцелуем, как будто готов сожрать.

От которого….

Кости выворачивает. Все бабочки внутри начинают хлопать крыльями. А сознание готово улететь и оставить меня без всякого здравого смысла!

— Марк.

Он наконец перестает терзать мой рот.

Но так же мощно прижимает к себе. Прижимается лбом к моему и дыхание у нас обоих срывается.

— Уходи, Марк. Я серьезно.

Все еще задыхаясь, бросаю ему в лицо. Губами, которые все еще горят от самого безумного в моей жизни поцелуя.

Но…

Он выбрал не меня.

Зачем сейчас приехал? Я не знаю. Но если бы все его слова о том, что именно я для него важнее всего, были правдой, он бы не пропал. И не перестал бы меня замечать сразу же, как только в зале появилась Ирэн Шаповалова!

— Уходи. Может, тебя откуда-то выгнали, а? И ты поэтому здесь?

Злые слова обжигают мою собственную душу. Но они слишком похожи на правду.

— Я не хочу тебя никогда больше…

— Марк! Приехал все-таки! А чего в дом не заходишь? Ты проходи, Маша вчера пирожков напекла! Очень вкусные.

Ага. С капустой. Как раз те, которые Марк просто ненавидит. Готовила и именно про него и думала!

— Валентина Петровна! Дайте я вас поцелую!

Марк в несколько шагов оказывается рядом с бабушкой. Сгребает ее в охапку и выглядит это так, как будто мою бабушку медведь тянет на себя. И звонко целует в обе щеки.

— Вот же… Какой быстрый. Погоди, Марк. У меня подарок для тебя есть.

— А у меня для вас, Валентина Петровна! Правда, он в городе остался. Но я привезу. Обязательно. Завтра.

— Пойдем, пойдем, дорогой. Чего вы во дворе? Чаю попьем. Соскучилась я по вам. По обоим.

— Бабушка, ну какой чай? Еще и с разговорами? Тебе лежать нужно. Сил набираться. А у Марка дела. Очень много. Важные. Он утомит тебя разговорами. Да и спешит.

— Совсем из меня умирающую делает, — бабушка качает головой и с нежностью смотрит на Марка.

— Ты ведь останешься у нас? А то она мне и с постели встать не даст! Я так точно немощной стану.

— Конечно, останусь, Валентина Петровна, — Марк залихватски подмигивает бабушке. — Разве я могу такое допустить?

Я делаю страшные глаза, но Марк как будто и не замечает.

Приходится идти за ними в дом. Накрывать на стол. Чай им готовить.

— Простите, что не смог на выписку приехать.

— Не переживай. Мы же справились. Ты и так столько для меня сделал. Даже и не знаю, как отблагодарить тебя.

— Марк, а ты ни о чем не забыл?

— О, да. Прости, Любимая. Пирожки очень вкусные. Даже у меня в ресторанах так вкусно не готовят.

Вот же… Нахал! Еще и демонстративно набивает рот моими пирожками! Которые в жизни никогда не ел! Отказывался!

А после поднимается и обходит весь стол. Усаживается со мной рядом и сочно целует в губы.

— Я не про пирожки.

Наступаю ему каблуком на большой палец.

Надо же. Какой нахал, а?

Знает ведь, что при бабушке я не залеплю ему пощечину!

— А о чем, любимая?

Так невинно на меня смотрит, как будто и вправду не понимает, что здесь происходит!

— Как о чем? Ты же улетел на переговоры. Говорил, связи неделю с тобой не будет.

— Ну… Как улетел, так и прилетел. Полдня в аэропорту просидели. Вылет постоянно переносили. Не звонил тебе, потому что не думал, что совсем не улечу. А после домой вернулся. Представляете, Валентина Петровна? Ночью приезжаю домой, а Маши нет! И связаться с ней не могу. Телефон у нее вне зоны. Разрядился, наверное. Но я всех на уши просто поднял, чтобы ее найти. Только утром сообразил, что она здесь быть может. Даже не представляете, что мне пришлось пережить! Жена пропала!

— Да что ты говоришь!

Вот же мерзавец!

Как будто я не проверяла телефон чуть ли не каждую минуту! Заряжен ли? Включен ли звук?

— Ужас какой!

Зато бабушка качает головой. Поджимает губы и смотрит на меня с неодобрением.

— Ты, Машенька, телефон-то заряжай. Марк вон как переволновался. Да у меня на его месте вообще разрыв сердца бы случился!

Переволновался он… Ага. В каком-то баре. Так сильно, что вон, аж глаза красные.

— Да, Машунь. Заряжай, пожалуйста. Я ведь волнуюсь.

— Так когда там твой вылет? Ну, переговоры же никто не отменял? Тебя на них обязательно быть же нужно.

Беру со стола вилку и сжимаю ее так, что сейчас погнется. Ну, или пальцы сломаю. Потому что вилки у нас очень крепкие. К сожалению.

— Я решил, это судьба, Маш.

И главное, смотрит на меня еще… Таким преданным и чистым взглядом!

— Вот, бабушку не смог из больницы забрать из-за дел этих вечных. Нельзя так. Думаю, нужно нам несколько дней провести. Вместе. С семьей. Здесь. На природе.

— Конечно. Конечно, дорогой, — бабушка кивает с таким энтузиазмом, как будто она с Князевым в сговоре. — Я давно говорю. Изматывают тебя твои дела. Отдохнуть нужно. А где же лучший отдых, если не здесь? Свежий воздух. Тишина. Домашнее все. И, главное, родные люди.

— А почему это ты не сообразил, что я здесь, ммм, Марк? Ты же сам меня отпустил.

— Я?

— Ну как же. В ресторане. На твоем празднике.

— Не отпускал я тебя, Маш.

Марк становится в один миг серьезным. Сбрасывает с себя весь этот клоунский маскарад. Смотрит в глаза. Просто насквозь.

— Никогда не отпускал. И не отпущу.

— Машунь, пойдем подушки для Марка выберем. Жаль, что твоя кровать слишком тесная. Я давно говорила, нужно ее на большую заменить.

— Но бабушка.

— Пойдем. Ты ведь останешься, Марк?

— Конечно, Валентина Петровна.

— Вот и прекрасно. А мы с Машей все приготовим.

— Бабушка. Марк не может остаться у нас.

— Это почему же, дорогая?

Бабушка хитро прищуривается.

— Помоги мне лучше.

— Да не нужно подушки никакие доставать! Марк не останется! Ладно, я сама.

Все равно ведь не послушает. Уже тянет к слишком высокому шкафу стул. Приходится взобраться на него самое и вытащить таки эти чертовы подушки!

— Вот так. И одеяло доставай. То, которое побольше. Пушистое.

— Это все равно не пригодится.

Выкладываю все на свою постель.

— Почему Марк не останется. А, Маш?

Бабушка вдруг перестает взбивать подушки и усаживается на кровать. Смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Не знаю. Потому что это неудобно. Мне неудобно, ба. Ну это же наш с тобой дом. Марку нужно делами заниматься, он вряд ли сможет остаться. А если и останется, то пусть у матери своей ночует. Я с тобой побыть хочу. А ему тоже с мамой полезно будет провести время. Раз в сто лет они вообще встречаются. Это даже хорошо, что наши дома так близко. Я Адриану Викторовну люблю, конечно, но это намного удобнее, чем мы бы ездили в гости к свекрови. Все же в собственном доме уютнее.

— Маш, ты стесняешься, что ли?

Бабушка хмыкает.

— С мужем быть при мне стесняешься, да?

— Эм… Ну да. И это тоже. Но и все, что я сказала. Все вместе.

— Не переживай. Я подслушивать не буду. Пойдем. Марк там ждет. Засиделся один.

— Ты лучше отдохни. Тебе вообще постельный режим прописан. Марк позже к тебе придет, хорошо?

— Ну, ладно. Так и быть. Дам вам поворковать.

Бабушка на удивление легко соглашается. Уходит в свою комнату и я наконец вздыхаю с облегчением.

— Ты что себе вообще позволяешь?

Шиплю, возвращаясь на кухню. Пирожки, кстати, за то время, пока нас не было, так и остались нетронутыми.

— А что такого? Валентина Петровна всегда мне рада. Мы же родственники! Одна семья! Когда ей можно будет, я ее в тот дом, что для нас строю, отвезу. Вот увидишь. Она будет просто счастлива!

— Марк.

Вздыхаю, закатывая глаза.

— Не знаю, где ты шатался эти сутки. И на самом деле знать не очень-то и хочу. Но ты сейчас действуешь просто подло! Ты через бабушку хочешь на меня повлиять. И ставишь меня в положение, которое только тебе одному и выгодно!

— Конечно. А как ты думаешь, я стал успешным бизнесменом? Надо использовать все способы, но в идеале самые безотказные.

— Я тебе что? Бизнес? Хочешь уничтожить и растоптать?

— Маша. Хочу вернуть. И ради этого я готов на все.

— Я не ожидала от тебя такого. Тем более, на твоем дне рождения я просто перестала для тебя существовать.

— Нет, Маш. Не перестала. И никогда не перестанешь. Просто я… Скажем, очень удивился одному человеку. Из прошлой жизни. Знаешь, будто привидение увидел.

— И что? Что твое привидение? Не приняло тебя обратно, да?

— Перестань, Маш, говорить глупости. Привидений не существует. А мы с тобой даже очень.

— Не дави на меня. Ладно? Попробуй не добиваться все время того, чего ты хочешь, а понять. Тебе ведь тоже зачем-то эти сутки понадобились. Вот и мне. Мне нужно пространство, Марк.

— Разве я тебе его не дал? Ты съехала с квартиры. Жила практически отдельно. Может хватит, Маш, а?

— Марк. Пожалуйста. Просто. Не сейчас.

— Хорошо.

Он вдруг слишком легко соглашается.

— С бабушкой за меня попрощайся. Скажи, я за подарком ее в город поехал. И наслаждайся своим одиночеством, Маша. Гордым, конечно. Но охренеть, каким глупым.

Марк просто выходит.

Не пытается больше ни прикоснуться ко мне, ни поцеловать.

К матери не идет, я вижу, как садится в свою машину и резко бьет по газам.

Кстати, вижу это не только я.

Замечаю, как Виола выглядывает из окна дома матери Марка.

С тоской смотрю на пыль, которая поднялась на дороге.

Он ведь явно с ней встретился. Все не ограничилось разговором на его празднике.

Потрепанный. Вымученный. С воспаленными глазами.

Она его прогнала? Отказала? Сказала, что счастлива в браке?

Поэтому он обошел все кабаки столицы, как это сразу можно сказать по его виду? А после решил вернуться ко мне?

Но только после. Не сразу. Сразу он выбрал не меня.

И что теперь делать?

Теперь я самая настоящая замена, а вовсе не та, кого он выбрал по любви

Заглядываю к бабушке. К счастью, она спит.

Доктор говорил, что она может спать весь день почти первое время.

Поэтому я спокойно могу просто залезть под одеяло в своей комнате и так проваляться под ним весь день, до самого вечера. Даже выползать из постели не хочется. Особенно, в такую реальность.

— Что это за шум?

На рассвете просто подпрыгиваю на постели от громких ударов.

К нам во двор забрались какие-то дебоширы? Боже, такое ощущение, что они там подсобные помещения разносят по частям!

Выбираюсь во двор, протирая глаза. Растрепанная и прямо в ночной рубашке.

— Марк? Ты что здесь делаешь? Мы же вчера все выяснили!

— Правда? На самом деле я ничего такого не выяснял. Даже наоборот. Ничего у нас с тобой не прояснилось. Хотя лично мне все предельно ясно. И совершенно непонятно, в чем ты там сомневаешься.

— Я же просила. Я не хочу тебя сейчас видеть, Марк.

— А при чем здесь ты? Я к Валентине Петровне приехал. Она вчера просила ей дров на зиму нарубить.

— Что? Серьезно? Бабушка просила? Когда это?

— Вечером вчера. Ты спала, как убитая, между прочим. Кстати, если тебе интересно, то ночевал я у матери. Вот вчера приехал и мы с ней договорились.

— Вообще-то ты мог бы дров и просто привезти. Они теперь продаются. Если ты не в курсе.

— Вообще-то, ты могла бы мне и воды дать напиться. Очень пить хочется, знаешь ли. Когда работаешь физически.

— Ты же не ко мне приехал, — пожимаю плечами. — Почему я должна тебе что-то?

— Ты собираешься бабушку гонять? Маша, я вот не думал, что ты такая эгоистка. Ей покой нужен, между прочим. Или ты забыла?

Мне вообще-то он тоже нужен. А тут… Никакого покоя!

— Ты можешь сам взять себе воды, Князев. И чаю. Знаешь прекрасно, что и где.

— Ну….

Он разводит руками и быстро утирает рукой лоб.

Князев в одних спортивных штанах, которые оооочень низкой посадки.

Настолько низкой, что взгляд сам упирается в мощные косые мышцы. В напряженные кубики живота… Непроизвольно сглатываю, любуюсь на то, как блестят сейчас на них капельки пота.

— Не могу же я так нагло забираться в чужой дом. Я ведь здесь не хозяин, так что…

— Ой, Князев, — передергиваю плечами, сбивая с себя наваждение. И соблазн.

— Тоже мне. Чужой нашелся!

— Значит… Все-таки не чужой?

Марк отбрасывает топор.

В одно движение оказывается рядом.

Резко дергает меня на себя, прижимая к себе так крепко, что я задыхаюсь.

— Мне нужен поцелуй, Маша. Очень. Иначе я вот прямо сейчас свалюсь без сил.

— Хорошо, Марк. Я принесу сейчас воды.

Быстро уворачиваюсь из его крепких рук.

Его дыхание так и горит на губах.

Бегу в дом, с ужасом остановившись, увидев себя в зеркале.

Черт. Ну как я могла выйти к нему в таком виде?

Нет, мне, конечно, абсолютно плевать на уже почти бывшего мужа. Но я хочу все равно выглядеть перед ним красиво! Пусть страдает, когда смотрит на меня! И вовсе не от того, что я выгляжу, как пугало огороднее!

Бегом лечу в свою комнату. Быстро надеваю платье и поправляю волосы, затягивая их в узел. Нет. Черт. Так слишком скучно! Вытаскиваю несколько прядей. Опять не то. Распускаю, переделываю несколько раз. Пока не остаюсь довольна результатом.

Выглядываю в окно и просто залипаю, глядя на то, как Марк продолжает рубить дрова.

Черт. Ну почему он такой… Нереальный. Просто ослепительный!

Любуюсь на мощные руки. На бугрящиеся мышцы. Совершенно некстати вспоминаю о том, какими нежными могут быть его руки, которые сейчас с силой сжимают топор.

— Вот твоя вода.

Быстро протягиваю Марку кружку и тут же разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Спасибо, хозяйка. Оу. Ты надела свое лучшее платье? Специально для меня?

— Вот еще!

Разворачиваюсь и начинаю прожигать его глазами. Очень надеюсь, что Князев читает в них все, что я о нем думаю. О нем и о его самоуверенности.

— Просто надела, что первое под руку попалось. Вот и все.

— Маш. Ты очень красивая.

Марк смотрит на меня, не мигая. Я вижу, как темнеют его глаза. Как расширяются зрачки.

И стою, как вкопанная. Как будто он меня загипнотизировал.

— И плевать, какая у тебя прическа. Или ее нет вообще. Плевать, что на тебе надето, Маш. Да хоть мешок из-под картошки. Ты все равно. Самая красивая. И будешь такой для меня даже когда мы состаримся. И я очень надеюсь, что мы состаримся вместе. Но до этого вырастим наших детей. Будем ими гордиться. Любить и переживать за них. Проведем вместе еще много счастливых лет. Увидим весь мир. Доведем до ума наш дом. У нас так много впереди, что мы должны сделать вместе! Маш.

— Спасибо, что помогаешь бабушке.

Бормочу и практически сбегаю от него. Потому что…

Черт! Ну как он вот так может? Несколько слов, а уже почти довел меня до слез!

21 глава 21

— А что, Марк уже закончил?

Бабушка выходит в кухню, когда стук во дворе уже не слышен.

— Наверное. Понятия не имею, — пожимаю плечами, накрывая завтрак на стол. — Ты ведь с ним договаривалась. А не я.

— Молодец какой, — вздыхает бабушка, глядя в окно.

— Столько дров нарубил! А ведь у него дел много. Бизнес важный. И к матери вот приезжает. Сказал, там в доме тоже много всего нужно сделать. Мастеров наймет, конечно, но следить за всем будет сам. Чтобы все сделали, как нужно. Она ведь, как и Виола, совсем в этом не разбирается. Женщину так легко обмануть!

— Бабушка!

— Еще и дом для вас строит. О детях мечтает. Просто клад, а не человек!

— Бабушка. Я даже сама смогла бы тебе дров привезти. Зачем весь этот цирк?

— И мне тоже в доме нужно много чего подправить. Думаю, вот крышу, может, перестелить? И подсобные помещения уже покосились. Хотя у Марка, наверное, на все времени не хватит. Надорвется человек.

Ага. Как же. Этот точно не надорвется!

А дров нарубить, это он еще как может! Я о нем заботилась. Переживала, чтобы он мог отдохнуть и расслабиться после тяжелого и напряженного дня. А он столько дров успел нарубить, что я даже обо всех знать не хочу!

— Ты, кстати, сходи к соседям, Машунь. Машина Марка еще вон стоит. Значит, не уехал.

— Зачем это еще?

— Как зачем? На ужин его пригласи сегодня. Он все равно к матери ночевать приедет. Отблагодарить же за работу человека нужно!

— Бабушка.

Я вздыхаю.

Марк пользуется тем, что она думает, будто у нас все хорошо. Не хотела ее расстраивать, но… Видимо, придется. Потому что так дальше просто невозможно!

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Про меня и про Марка.

— Ох, — только машет рукой, отпивая чай. — Марк рассказал мне уже все про вас. Лучше беги, пока не уехал. Чтобы планов на вечер не строил и сразу к нам, как вернется. А то потом поздно будет.

— Рассказал? И ты так спокойно к этому отнеслась?

Я в шоке. Думала, бабушке вообще плохо от таких новостей станет.

А еще…

Почему она тогда на стороне Марка? Она меня вообще-то поддерживать должна, а не этого предателя! Еще и обманщика! Женился, а всегда любил другую! Зачем вообще мне тогда голову морочил? Я бы, может быть, судьбу свою иначе совсем тогда устроила! Поехала бы в Европу. С картинами много бы добилась. И… Встретила бы того, для кого я была бы по-настоящему единственной! А Марк остался бы просто воспоминанием. Первой почти детской влюбленностью. Может быть, я даже вспоминала бы об этом и смеялась, как могла вот так влюбиться на расстоянии в красавца-соседа. Зачем он все поломал?

— Ну… А что здесь такого? Мне даже нравится.

— Что? Что тебе в этом может нравится? Бабушка? Ты вообще, в своем уме?

— Маша. Ты грань-то не переходи. Были бы у вас дети, все по-другому бы было.

— Что? Ты меня сейчас в этом винишь?

Снова слезы выступают на глазах. Да что ж такое!

Бабушка ведь единственный для меня родной человек! И при всем она на стороне Марка? Еще и меня считает виноватой?

— Ни в чем я тебя не виню, моя хорошая. Дети, он от Бога. Даст когда время придет, не позже и не раньше. Но были бы дети, тогда у вас общее дело бы было. А так… Что же, когда каждый день одно и то же? Марк правильно придумал ваши отношения освежить. Искру пустить новую. Почему бы и нет?

— Освежить? Искру? Ты вообще о чем?

— Да перестань, Маш. Все он мне рассказал. Что вы решили как будто повторить все заново. Чтобы Марк снова тебя добивался. Чтобы ваши чувства новыми гранями заиграли. Думала, я осуждать буду? Скажу, что глупость? А как по мне, так очень даже романтичная затея. Как будто все заново прожить. Так что давай. Беги быстро к Марку и зови на ужин. Или я схожу.

— Но ба…

— Маша, понимаю, что у вас игра такая. Только вот совсем уж в недотрогу с мужем после двух лет жизни играть как-то глупо. Так что… Давай. Не ты ведь его приглашаешь, а я.

— Ладно.

Поднимаюсь, бормоча сквозь сжатые зубы все, что я думаю про Марка. Это же надо, такого бабушке наплести!

Ну, а чего я хотела? Он ведь самый настоящий обманщик! Это у него в крови, получается!

— Виола, привет. Марк еще не уехал?

Оборачиваюсь на наш дом и замечаю, что бабушка внимательно наблюдает за мной через окно.

Новые ухаживания! Искра! Отношения он освежить собрался! Это же надо было такое выдумать!

— Марк в душе. Что-то ему передать?

— Скажи, что…

— Маша! Как же я рад тебя видеть!

Этот обманщик тут же появляется за спиной Виолы.

С мокрыми волосами, зачесанными назад. С капельками воды на мощном торсе. И с полотенцем, обмотанным вокруг бедер!

— Виола, тебе там, кажется, звонят.

Виола оборачивается. Бросает взгляд на Марка. Краснеет до корней волос и тут же убегает.

А этот нахал нагло ухмыляется. Знает ведь, какое производит впечатление. На всех вокруг. Особенно такой. Но сейчас совсем не тот случай!

— Маша, я тоже соскучился.

Нахал обхватывает мою талию. Нагло тянет на себя, пытаясь поцеловать.

— Я тебе язык откушу, если он окажется в досягаемости. Или пощечину залеплю. При всех. Оно тебе надо?

Шиплю прямо в его нагло улыбающиеся губы.

— Хмммммм…. Я немного не так себе представлял, что будет, когда ты придешь.

Еще и нагло упирается в меня… Тем, что не может удержать в своих штанах.

— Бабушка тебя на ужин пригласила. Передает спасибо за работу.

— Спасибо, Маша. Я, конечно, буду. Разве я могу хоть в чем-то тебе отказать?

— При чем здесь я? Это она тебя приглашает! И только потому, что ты ее обманул! А если мне отказать не можешь, то просто оставил бы ты меня в покое! Такая сложная просьба?

— Прости, но есть вещи, которые просто невозможны. Я не могу достать тебе звезду с неба. Не могу сделать так, чтобы круглый год было лето. Или чтобы море появилось посреди леса. И оставить тебя в покое. Тоже. Не могу. Не все же под силу человеку. Давай какие-то более реальные желания, Маш Остров можем купить. Хочешь? Или поехать в Париж на показ мод. Или галерею тебе куплю. В самом центре столицы. Соберу всех искусствоведов, устроим такое открытие, какого еще ни у кого не было. Будут все приличные журналисты. И все звезды. Кто захочешь.

— В общем, бабушка тебя ждет.

Разворачиваюсь на пятках и очень стараюсь идти обратно, сохраняя достоинство.

А не сбежать, как какая-то влюбленная дурочка.

Если Марк хотел добиться эффекта воспоминаний, то у него очень даже получилось.

Я снова чувствую себя девчонкой. И смотрю на него, как на какую-то звезду с неба.

Но это просто глупости. Просто воспоминания. На какое-то время я словно перенеслась в прошлое.

Весь день стараюсь чем-то себя занять.

Делаю какую-то работу по дому. Даже пытаюсь рисовать, хотя здесь нет ни тех холстов, что мне нужно, ни красок. Зато свет просто идеальный!

Но к вечеру понимаю, что начинаю как-то слишком часто выглядывать в окно. Прислушиваться, не едет ли машина Марка.

Нарочно не делаю прическу. Остаюсь без макияжа и надеваю свое самое простое платье.

И все равно вздрагиваю, когда в дверь раздается стук. Чувствую, что даже дыхание сбивается. Волнуюсь, как какая-то девчонка, ну честное слово!

— Добрый вечер, дорогая.

Не успеваю отстраниться, как Марк все же быстро обжигает мои губы своими.

— Вот это совсем лишнее, — отворачиваюсь, когда Марк протягивает мне огромный букет.

— Ох, Марк! Полевые? Сам собирал?

Зато бабушка прямо сияет, когда он видит его на пороге.

— Все ради моих самых родных женщин.

Я бы выбросила этот букет, но…

Как представлю, что он реально сам их собирал… А еще помню, как когда-то он принес мне точно такие… Говорил, что они такие же свежие и настоящие, как и я. И что такой красоты в столице не найдешь…

Вот ведь гад! Он просто играет на моих прежних чувствах!

Но вечер проходит на удивление спокойно. Марк даже не возмущается, когда я отсаживаюсь от него подальше. Говорит в основном с бабушкой о каких-то делах в доме и по хозяйству.

Правда, он несколько раз задевает меня.

То рукой, когда просит что-то ему передать. То ногой под столом, и как бы случайно…

И каждый раз я вспыхиваю. Предательские мурашки расползаются и взрываются по всей коже!

— Может, останешься? У Маши кровать, конечно, узкая, но можно же поместиться.

— Я…

Я делаю Марку страшные глаза. Но он не успевает договорить, потому что в нашу дверь кто-то молотит кулаками.

— Виола?

Я еле успеваю увернуться, как она буквально влетает в кухню ураганом.

— Марк! Там трубу прорвало в доме! Ты срочно нужен! Настоящий потоп!

— Сейчас разберемся. Спасибо за ужин.

Марк быстро поднимается и уходит.

— Знаешь, Маш… Эта Виола, странная она какая-то.

— Почему?

— Да вот… Поначалу все в помощницы мне набивалась. В гости приходила, фотографии ваши с Марком рассматривала. Расспрашивала все время о тебе. Что ты любишь, и вообще… И волосы еще вон перекрасила.

— Разве это не натуральный цвет?

— Ты что. Нет, конечно. Она как сюда приехала, вообще совсем другой была. А теперь вон волосы точно как у тебя себе выкрасила. Прическу такую же делает. Даже манера говорить и вести себя изменилась! Такой прямо скромницей стала! Прям трепетная лань! А поначалу была такая вредная. И дико самоуверенная!

— Ну и что? Люди меняются, — пожимаю плечами. — Может, это она поначалу храбрилась. Новое место, новые люди. Я тоже стараюсь выглядеть уверенней часто, чем я есть.

— Да может, конечно. Но… Ты видела, какое на ней сейчас платье? Точно такое, как ты утром надевала. Я бы даже подумала, что она его у тебя из шкафа и достала. Странно все это. Я бы на твоем месте задумалась.

22 глава 22

Марк.

Я охренел.

Просто охренел, когда увидел ЕЕ. И где? На собственном празднике, да еще и в своем собственном ресторане!

Мир покачнулся. Все лица расплылись перед глазами.

Ирэн…

Это как наркоману после долгого лечения взять и вложить в руки дозу.

Да, я встретился с Шаповаловым. Даже унизился до того, чтобы его просить.

Но это ради семьи. Ради того, что теперь главное в моей жизни.

А вот Ирэн… Ее я не думал увидеть больше никогда в своей жизни. Хватает и того, что она иногда до сих пор мне снится. Хотя уже значительно реже. Я ведь почти излечился от этого наваждения!

Кто? Кто это устроил? Конкуренты? Или Вит?

Но Вит не мог. Всем ведь занималась Маша. А, значит…

— Как ты… могла?

Выдыхаю, с трудом поворачивая голову к жене.

Она знает. Уверен. Этот мерзавец Вит все ей рассказал!

Но, если знает… То зачем? Зачем вот так? Настолько хочет причинить мне боль? Просто меня растоптать? Уничтожить?

— Я к бабушке поеду. Заберу ее завтра утром и останусь там.

— Поступай, как хочешь.

Не могу. Ни смотреть на нее, ни говорить с ней сейчас не могу.

Это ведь… Это ведь как самый настоящий нож в спину! С родными так не поступают. Никогда.

Маша исчезает, и правильно. Это лучшее, что она может сейчас сделать.

А я…

Черт.

Смотрю на НЕЕ. И проваливаюсь. Проваливаюсь в то прошлое.

Будто снова становлюсь тем до одури влюбленным идиотом. Одержимым дикой. Ненормальной страстью.

Она совсем не изменилась за эти годы.

Хотя нет.

Ирэн только расцвела. Стала красивее. В глазах еще больше той сумасшедшей ведьминской чертовщины, которая сводила меня с ума. Движения и жесты плавнее и увереннее. И эти губы… Чееееерт!

Эти дико порочные губы. Которые способны отправить тебя в самую бездну ада или вознести на небеса в блаженстве…

— Марк, не нужно.

Иду к ней, не видя никого и ничего вокруг.

Она пришла с мужем? Вряд ли Шаповалов явился бы на мою территорию. Разве что похвастаться своим счастьем, которое у меня отобрал?

— Пусти, Олег. И ты, Фил.

Стряхиваю со своего локтя обе руки, которые пытаются удержать.

— Марк. Я понятия не имею, как она здесь оказалась. И какого черта ее пропустила охрана. Но я сейчас разберусь. Она уйдет.

— Поздно, Олег. И, кажется, она была в списках.

— Марк, я тебя умоляю. Только глупостей не натвори.

Они оба идут за мной, потому что я даже и не собираюсь останавливаться.

Интересно, а смог бы? Если бы собрался?

Или моя одержимость этой женщиной настолько безумна, что я больше не имею над собой контроля?

— Не переживай, Олег. Не натворю. Наш контракт не пострадает.

Смотрю неотрывно. В ее глаза. Как и она в мои. И будто нить нас связывает. Канат. Чистой безумие.

— Ирэн.

Наклоняюсь к ее шее. Сжимаю челюсти, вдыхая ее запах.

Терпкий. Дурманный. Порочный, как она сама.

— Марк.

Улыбается одними губами, салютуя мне бокалом. В огромных черных глазах нет улыбки. Зато в них вспыхивает такой огонь, что любой нормальный бы отшатнулся. Но не я.

— Как ты здесь оказалась?

— Меня пригласили, — плавно передергивает плечами.

Так, что тонкая бретелька платья спадает вниз.

— Моя жена пригласила вас из благодарности твоему мужу. За операцию, Ирэн. Это не знает о нас. Но ты… Какого черта ты сюда явилась? Твой Шаповалов тоже здесь?

— Ты думаешь, он бы пришел? К тебе?

— Ирэн. У него больше здравого смысла, чем у тебя, выходит. Ты сделала свой выбор. Давай оставим прошлое там, где оно есть. Похоронено и забыто. У нас с тобой уже давно другая жизнь.

Говорю, и чувствую, с каким трудом выдавливаю из себя каждое слово.

Как ее голос, особенно когда она имя мое произносит, ударяет сразу под дых. Лупит по всем рецепторам.

И руки сами дергаются, чтобы обхватить тонкую талию. Дернуть на себя округлые бедра.

Платье еще такое надела.

Облегает, как перчатка. Упругая высокая грудь почти полностью открыта.

Срывает все планки. Доводит до какого-то звериного голода. Какому черту Ирэн продала душу, чтобы быть вот такой? И так действовать на мужчин?

— Ты не отвечаешь на звонки.

Снова ведет плечом. Приходится сжать крепко кулаки. Чтобы не прикоснуться. Не поправить эту чертову бретельку и не заскользить дальше.

Черт. Я прямо чувствую, какая ее кожа наощупь. До сих пор не забыл. И сейчас это просто взрывами в мозгу.

— Как мне еще было с тобой связаться? А тут такой удачный случай.

Запрокидывает голову. Смотрит на меня своими порочными глазами, полными сумасшедшего огня.

Специально проводит над самой грудью бокалом.

— Я ведь сказал тебе уже. Нам не о чем встречаться. И разговаривать. Тоже. Не о чем.

Мой голос звучит глухо. Хрипло. Как будто я его сорвал.

— А если я скажу, что ничего не в прошлом?

— Что? Я совсем тебя не понимаю, Ирэн.

— Я думаю, я ошиблась тогда. Выбрала не того.

— Что? Ты думаешь?

— Я просто уверена, Марк. Выйти замуж за Бориса было ошибкой.

— Что?

Внутри все переворачивается. Нет. Все просто взрывается, на хрен! Кажется, что все внутренности вместе с нервными окончаниями сейчас тупо превращаются в фарш.

Два с половиной года! Два с половиной гребаных года, а теперь она поняла… Что это было, к чертовой матери, ошибкой?!

— Зачем ты мне это говоришь, Ирэн?

Сам не узнаю собственного голоса.

Даже зал ресторана покачивается перед глазами.

— Нужно было остаться с тобой. Но… Ведь это никогда не поздно исправить, правда?

— Так вот зачем ты сюда явилась, да? Исправить… Эту, как ты ее назвала, ошибку?

— Почему бы и нет?

Ирэн снова плавно покачивает плечами. Бретелька, которая сползла, дрожит у самой груди.

Как я любил этот жест. Как часто зубами дальше стягивал бретельку, пока не сползало все платье… Твою мать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но теперь я только сжимаю кулаки. Сжимаю и разжимаю.

— Пойдем.

Хватаю ее за руку и волоку за собой в темный коридор, где подсобные помещения. Потому что… Да я просто сейчас не сдержусь, к чертовой матери! При всех! А этого допускать нельзя!

— Значит, это была ошибка!

Толкаю Ирэн к стене. Сжимаю ее чертово плечо так, что наверняка останутся синяки. Но мне плевать.

— И ты, молодец такая, приехала, чтобы ее исправить!

— Что тут такого? Мы снова будем вместе! Будем счастливы. Маааарк.

Запрокидывает голову, приоткрывая пухлые сочные губы.

Явно готовится к тому, что я сейчас, как одержимый, в них вопьюсь!

Сколько раз так было? Сколько чертовых сотен раз я брал ее вот так? Дико, жадно, на каком-нибудь приеме, затолкав в тихое место? Сдержаться не мог. Утерпеть. А после… После нас ждала безумная ночь. И никому не приходило в голову спать до самого утра.

Когда я с Ирэн, во мне всегда просыпалась эта чертова ненасытность.

И она в полной мере ей отвечала. Да так, что…

С Машей и близко такого не было. Никогда. Ни разу.

Да ни с одной не было! Ни до Ирен, ни уже после… Даже после Маши!

— А моя жизнь? О ней ты как-то не подумала, да?

Хватаю ее за горло. Обхватываю так, что чувствую, как дико бьется венка на ее шее.

Ирэн выдает чуть хриплый стон. Облизывает губы и прижимается ко мне бедрами. Вот же черт!

— У меня семья, Ирэн. Между прочим. И дети. И прекрасный дом. Могла бы хотя бы поинтересоваться прежде, чем заявляться в мою жизнь. Что ты думала? Что вот так все легко, да? Ты просто заявилась и решила передумать. Все переиграть. А люди, как послушные куклы, должны следовать за твоими хотелками!

— Нет у тебя никаких детей, Марк.

Ирэн закидывает ногу мне на бедро. И из моего горла сам по себе вылетает рык.

— Конечно, я узнавала. У тебя скучно-образцовая жена. Из тех, с кем никогда не будет никакой искры. Такие сидят дома, готовят еду для мужа и вяжут по вечерам носки. Ты же несчастлив с ней, Марк. Ты ее не любишь. Я знаю тебя, как никто другой, — острый ярко-красный ноготок скользит вниз по моей шее, выдирая из меня новое рычание.

Я хочу ее. Дико. Безумно. До одри.

Вернее, так отзывается на нее мое тело.

И Ирэн это, конечно же, чувствует. И очень даже хорошо.

— Ты не можешь любить такую женщину. Она просто не для тебя. Ты как будто выбрал мою полную противоположность, чтобы жениться. Пытался меня забыть, Да? Я тоже пыталась, любимый. Но не вышло.

— Ирэн.

Мой голос превращается в одно сплошное хрипение.

— Тсссссс.

Проводит ногтем по моим губам и я дергаюсь. Прямо в ее бедра.

— Возьми меня. Прямо здесью Прямо сейчас. Как раньше. О, Марк! Как я скучала по тебе! По всему этому…. Или хочешь. Уедем отсюда. Прямо сейчас. У меня номер в гостинице. Не с Борисом, конечно.

— Убирайся.

Я сжимаю ее плечи так, что они сейчас захрустят.

— Убирайся, Ирэн, к чертовой матери. И из моей жизни и отсюда. Прямо сейчас. И больше никогда не возвращайся. Ты меня услышала?

— Услышала, Марк, — кивает, снова облизывая полуоткрытые губы.

— Услышала все, что мне было нужно. И почувствовала тоже. Очень твердо почувствовала. И горячо. Ты любишь меня, Марк. Ты все еще меня любишь. И хочешь.

— Ты в прошлом, Ирэн. Не обольщайся, — кривлю рот с кривой усмешке.

— Моя реакция это просто реакция здорового мужчины. Или… Всего лишь память тела. Не более.

— Позвони мне. Марк.

Вытаскивает незаметным жестом визитку из крохотной сумочки. Проводит углом картона по моему бедру, всовывая прямо в карман брюк.

А меня обжигает. Рвет. Черт. Сколько раз мне все это снилось? И то, что она вернется? Что сама придет ко мне?

Да я почку готов был за это продать! И все, чем владею! Да что угодно!

— Вижу, ты сейчас не в состоянии все понять. Я свалилась на тебя слишком неожиданно. Понимаю. Тебе нужно время. Я буду ждать, Марк. Ждать твоего звонка. Но ты ведь и сам прекрасно знаешь. Ты будешь счастлив только со мной. И да. Если тебе интересно, то я уже подала на развод с Борисом.

Я отшатываюсь, а Ирэн идет на выход, оглушительно цокая каблуками с тишине.

Кажется, ударяя ими прямо по вискам. Прямо по рваному сердцу.

— Я буду ждать, — повторяет, на миг остановившись и обернувшись. — Адрес моего отеля там тоже есть. Можешь хоть сегодня приехать.

Ирэн уходит, а я просто оседаю на пол.

Два года! Два с половиной чертовых года я пытался ее забыть!

Она ведь права. Я женился на той, кто была ее полной противоположностью. Женился, надеясь, что создам правильную семью.

Потому что Ирэн это ураган. Это взрыв мозга.

А Маша это уют и тепло. Ласковое нежное солнце.

Я пытался. Но не мог ее вытравить из себя.

Ни в домашнем уюте с Машей. Ни в тех бесконечных девках на одну ночь, в которых я искал какую-то страсть.

И вот теперь она врывается с мою жизнь. Теперь, когда я уже даже перестал о ней думать. И что я должен решить? Что выбрать?

Внутри все раздирает.

Не прощаясь ни с кем, ухожу отсюда.

Пошатываясь, выхожу на свежий воздух.

Сажусь в машину и бью по газам. Только перед этим…

Зачем-то вытаскиваю из кармана эту чертову визитку. Может быть потому, что она просто прожигает карман, а с ним и кожу. Кажется, просто до самого мяса!

Отмечаю, что Ирэн, конечно же, остановилась в самом роскошном отеле столицы. Ну естественно. У нее все и всегда должно быть самое лучшее! И…

Я когда-то из кожи вон лезть был готов, чтобы ей все это самое лучшее дать. Бросить к ее ногам!

Черт его знает. Может, я бы и не добился того, что теперь у меня есть. Не заработал бы всех этих миллионов. Если бы не дикая потребность дать ей все. Весь мир к ее ногам бросить!

А дальше… Дальше уже поднимал бизнес просто по инерции. Ну, и для того, чтобы тупо забыться в работе.

А вот Маша бы выбрала место поскромнее, — зачем-то мелькает в мозгу.

Сжимаю руль так, что он сейчас просто раскрошится в руках.

Зачем я об этом думаю? Сравнивать этих двух женщин просто невозможно!

Это как мокрое и туманное. Абсолютно несовместимо.

Отшвыриваю визитку и мчусь. Мчусь, как ненормальный, по всему городу. Не глядя, куда.

Но несколько раз все же каким-то чудом оказываюсь именно у того самого отеля. Даже поднимаю глаза на окна. Номер я тоже запомнил. И понимаю, что там горит свет. Что там… Там ждут. Именно меня.

Матерясь на чем свет стоит, снова и снова срываюсь с места.

До тех пор, пока просто не решаю бросить машину и завалиться в первый попавшийся бар.

Мне нужно остыть. А в идеале, вообще даже вырубиться. Так, чтобы вытравить из себя ее запах. И эти манящие губы, которые так и стоят перед глазами. Рвут на части.

***

— Маша…

Бормочу, чувствуя, что никак не могу разлепить глаза.

Руки тянутся обнять, но хватают только воздух.

— Можешь даже меня поцеловать. Но от этого я твоей Машей не стану.

— Знаменский? А ты то что здесь делаешь?

Наконец удается распахнуть глаза.

Трясу головой, осматриваясь вокруг.

Вообще понятия не имею, где я. Какой-то кабинет, не самый, скажем откровенно, приличный. Потертый стол и какой-то корявый диван, на котором я валяюсь прямо в одежде.

— Очнулся наконец?

— Где я? Что-то я тебя вчера не помню.

— Пришлось вспомнить старые привычки. Как мы тебя по всем кабакам столицы вытаскивали после того, как Ирэн твоя за Шаповалова замуж вышла. Как увидел ее в ресторане, а потом, что и ты пропал, на всякий случай обзвонил все злачные места. Чтобы мне сообщили, если ты появишься.

— Черт.

Тяжело поднимаюсь, потирая виски. Голова как чугунная.

Зато сразу вспоминаю Ирэн. И все, что она мне вчера наговорила.

А ведь только что все было так хорошо. Мне снилось, что я дома. В своей постели. И рядом Маша!

— Это ведь Мария устроила, — горько выдыхаю, с благодарностью кивая, когда Олег подносит мне полный до краев стакан. Проглатываю залпом.

— Маша, понимаешь? Она составляла список гостей. Она ведь этот праздник устроила. И позвала Ирэн! Неужели настолько хочет от меня избавиться?

А ведь мне показалось, что у нас с Машей уже все наладилось. И что она меня простила! Неужели она так умело притворялась? И… Неужели моя Маша так меня ненавидит?

— Много вариантов, — Знаменский пожимает плечами.

— Может, она просто хотела убедиться, что ты больше ничего не чувствуешь к Ирэн. Или наоборот. Любишь ли ты ее до сих пор.

— И по всем раскладам выходит, что какая-то сволочь рассказала ей о ней.

Сжимаю кулаки. И я даже знаю, кто здесь мог так нагадить! Еще и из страны уехал! А еще другом назывался! Вот же урод!

Но ничего, Вит. Ты у меня еще получишь! Таких подарков не забывают! И самое главное, что подарки нужно потом дарить тоже равноценные! Уж я постараюсь!

— В любом случае, Ирэн бы все равно тебя нашла, если захотела увидеться. Придумала бы способ. Зачем она заявилась?

— Вернуться хочет, — мрачно бормочу, взъерошивая волосы. — Говорит, замужество с Борисом было ошибкой.

— Ирэн хочет быть с тобой?

— Ага. Представляешь. Не прошло и трех лет, как до нее это дошло.

— А ты? Марк. Ты-то что собираешься делать? С другой стороны, детей у вас с Машей нет. Еще не поздно развестись и не разрываться потом из-за ребенка.

— Ты сам-то что думаешь?

— Нууууууу. Я считаю, брак это навсегда. Интрижки могут быть, конечно. Но если выбрал женщину, иди с ней до самой старости. Хотя у тебя другой случай, конечно. Клинически сложный.

— Черт, Олег! Который час?

— Пять утра.

— Твою ж мать!

Ну вот. Маша ведь теперь надумает себе. Что я ночь вместе с Ирэн провел. Что она там говорила? Что к бабушке собралась? Отлично. Значит, нужно срочно туда ехать. Хотя, признаться, я до сих пор не могу ее простить за эту подставу. Какого черта моя жена решила вытащить мое прошлое на поверхность? Может, она еще и встречалась с Ирэн?

— Я думаю, Марк, тебе не стоит рубить с плеча. Подумай хорошенько. Разберись в себе.

— Так и сделаю. А сейчас мне пора ехать. Спасибо, Олег, что нашел меня. Ты настоящий друг.

А не как некоторые.

Пожимаю ему руку и отправляюсь к дом к матери. На такси, естественно. Еще и тачку нужно будет не забыть, откуда забирать. Как меня вообще занесло в такие задворки?

Надеюсь, Маша не узнает, что я приехал под самое утро. А еще что я ушел из ресторана сразу после Ирэн. А то надумает себе черт знает чего.

Потому что вариантов тут нет.

Я выбрал эту женщину. Сознательно выбрал.

Она моя семья, а Ирэн…

Ирэн та, кого мне лучше бы навсегда забыть. И никогда больше не видеть. Она должна остаться в прошлом!

***

Маша

Дни пролетают совсем незаметно.

Проходит уже десять дней.

Мне безумно везет, потому что у меня так и нет токсикоза. Даже бабушка не догадывается о том, что я беременна. Разве что мне иногда хочется какой-то необычной еды. А привычная может вызвать отвращение. И еще я много ем. Настолько много, что даже поправилась. Но это все же не критично.

Марк постоянно крутится или в доме или во дворе.

Все время находятся какие-то дела, которые вот просто необходимо сделать.

Ночует неизменно у своей матери, но ужинает у нас. Бабушка все время зовет его вечером в благодарность за то, что он сделал.

И каждое утро Марк неизменно у нас. Когда я просыпаюсь, он уже здесь. Что-то чинит с невозмутимым видом.

Ловлю себя на том, что начинаю просыпаться еще затемно.

И первым делом спешу к окну, посмотреть, есть он уже или нет. Или прислушиваюсь к звукам в доме.

Он ночует у матери каждую ночь. За все время ни разу не остался в городе. И даже не пропустил бабушкин ужин.

И каждое утро…

Для меня становится по-настоящему волнительным.

Я будто совсем юная девчонка.

Волнуюсь. Дыхание сбивается. Сердце бьется часто-часто.

Сразу же начинаю прихорашиваться. Каждый день выбираю по два новых платья. На утро и на вечер. Жалею о том, что ничего почти не привезла из города. Потому что все платье старые. Еще те, в которых я ходила до нашей с Марком свадьбы. Они не так выгодно подчеркивают фигуру, потому что намного проще тех, которые я потом покупала в столице. И особенно тех, которые выбирал Марк для меня.

Бабушке уже намного лучше. Она сама справляется со всем по хозяйству. Новое обследование показало просто потрясающие результаты! Она очень быстро поправляется. Доктор говорит, еще ни разу за всю свою практику такого не видел.

— Возвращались бы вы уже в город, Маша. Ты у меня только под ногами путаешься. Я чувствую себя каким-то инвалидом, ну честное слово. Все сама могу сделать, а ты не даешь.

— Ну бабушка. Я ведь о тебе забочусь.

— И я о себе. Слышала, что доктор сказал? Мне нагрузки физические уже полезны. Да и какие тут нагрузки? Что починить нужно было, то Марк сделал, спасибо ему. А еду приготовить я и сама прекрасно себе могу. И вам уже тоже. Хватит. Этой романтики. Хотя… Ты прям расцвела! Как будто не женщина замужняя, а прямо девчонка. Но заигрываться тоже не стоит. Вспомнили свою романтику, и хватит. Пора уже к настоящей жизни возвращаться!

Бабушку и правда уже вполне можно оставить одну. С медсестрой Марк договорился, она раз в три дня приезжает проверить, все ли хорошо. А моя помощь, похоже, ее только раздражает.

Даже это понять могу. Ей совсем не хочется этой опеки. Она чувствует себя прекрасно, а я зря над ней трясусь.

Но…

Куда мне возвращаться? Я до сих пор ни в чем не уверена.

А еще я пишу.

Подправила и свои старые картины. Руки сами вспомнили технику, хоть я так давно и не рисовала. И много новых картин. Даже уже вижу, что они намного выше уровнем, чем прежние.

Я просто ожила, как только взяла в руки кисти.

Только теперь понимаю, как же сильно мне этого не хватало!

Весь день напролет я занимаюсь своими картинами. Марк все таки привез мне холсты и краски. Хоть, конечно, я его и не просила. И не показываю ничего из того, что выходит из-под моих кистей.

Зато эмоции выплескиваются из меня. Мне это было нужно.

Вся моя боль, невыкричанный крик и невыплаканные слезы выливаются мрачными картинами и черной краской на холсты. А после этого хочется чего-то радужного. Солнечного. Счастливого и теплого. Картины поэтому выходят очень разными, но я их одинаково люблю. Потому что в каждой из них частичка меня.

— Привет, Маша.

Марк как-то не уверенно топчется на пороге, когда я распахиваю дверь.

А я…

Вся в краске. В обычном домашнем халате. Хочется сбежать и привести себя в порядок. Чтобы Марк такой меня не видел. Вспыхиваю вся.

Но Марк не дает. Ловит меня за руку и крепко держит

— Ты так рано?

— Вообще-то, сегодня воскресенье. Даже я имею право на выходной иногда.

— Бабушки нет. Поэтому лучше и правда отдохни. Развейся с друзьями в городе, например.

— У меня на сегодня другие планы.

Я отступаю в дом.

Как-то… Очень волнительно становится. Бабушки нет, мы здесь одни… Ну точно как будто мне восемнадцать и я никогда не была замужем!

— Ты пришел рассказать о своих планах? Мне неинтересно, Марк. У меня они тоже есть, но я же не бегу к тебе о них рассказывать.

— А я бы очень даже был не против их послушать. Я скучаю по нашим разговорам, Маш… Но сейчас не об этом. Погода прекрасная. Последние теплые дни, между прочим. Прокатимся?

Черт. Ну вот… Зачем?

Оборачиваюсь и вижу того самого белоснежного коня. Когда-то Марк на нем за мной приехал. Это было… Самое чудесное свидание в моей жизни! И я была тогда так счастлива!

— Нет.

— Маш.

Тянет на себя, и сердце вылетает из груди.

— Хватит бояться остаться со мной наедине.

— Я совершенно этого не боюсь.

— Тогда давай прокатимся. Сто лет не сидели на лошадях. Чего тебе бояться?

— Я за бабушкой должна приглядывать.

— Маш, не выдумывай. Мне твоя помощь не нужна, и ты это прекрасно знаешь.

Бабушка как назло, появляется как будто бы из ниоткуда.

— Поезжайте, конечно. На завтра уже дожди передают. Теплая осень заканчивается.

— Боишься? Меня? Или себя?

Марк наклоняется прямо к моему лицу. Шепчет прямо в губы. Прожигает своим невозможным взглядом.

— Ничего я не боюсь, — только вот голос все равно дрожит. И мне приходится несколько раз прокашляться, чтобы ему ответить.

— Тогда…

— Я скоро буду.

Подумаешь, одна прогулка. Что это изменит, так ведь?

Быстро переодеваюсь и стираю с рук и лица краску. Накраситься? Хотя тогда Марк еще подумает, будто бы я старалась для него.

— Ох. Раскраснелась вся. Заволновалась.

— Вот и неправда, бабушка. Я просто переодеваюсь.

— Давно вам пора уже перестать в эти прятки играть. Румянец вон какой. Так и светится. Глазки разгорелились!

— Бабушка!

— Кстати, можете не возвращаться на ночь. Я тебе еды собрала. Пикник какой-то можете устроить. Это так романтично!

— И ничего не…

Я не успеваю договорить, потому что бабушка уже уходит. Через окно вижу, как она протягивает Марку сумку с продуктами.

И почему у меня ощущение, как будто они сговорились с Марком?

— Ты… Просто обалденная, Маша.

А вот его глаза загораются по-настоящему, когда я выхожу.

Марк жадно окидывает меня взглядом с ног до головы.

Брюки очень узкие. Облегают, как перчатка. Просто других здесь у меня и нет.

Останавливается на моих бедрах. Скользит выше…. Вижу, как дергается его кадык…

И сама вспыхиваю, как спичка.

— Марк, это, пожалуй, плохая идея. Давай как-нибудь в другой раз!

— Поздно.

Он подхватывает меня на руки и забрасывает на коня. Сам тут же оказывается за моей спиной.

— Не бойся, Машааааа, — шепчет мне прямо на ухо, обжигая своим дыханием. — Ничего такого я себе не позволю. Если ты, конечно, не захочешь сама.

— Не захочу!

— А знаешь, у нашего Адама появилась своя Ева, — вкрадчиво шепчет мне на ухо этот хитрый мерзавец, опаляя своим голосом с легкой хрипотцой.

Обхватывает мои бедра, как бы невзначай их поглаживая.

Прижимается так сильно, что я еле держу поводья. Очень сильно чувствую тем, что в меня упирается, как Марк по мне изголодался. Или он изголодался по женщине в принципе?

Марк горячий мужчина. Даже ненасытный.

Мне ли не знать, если кроме меня, у него еще куча любовниц было?

— Вот видишь, Маша. Даже у коня есть своя пара. Своя половинка. А у людей тем более быть должна.

— Только вот он, наверное, своей Еве не изменяет, правда, Марк? Твой конь лучше, чем ты. Поэтому он заслужил свою половинку, а ты нет. У тебя даже половинок не бывает. Четвертинки разные. Или десятки?

— Маш, перестань.

Мы очень неспешно движемся по нереально красивому осеннему лесу.

Сегодня и правда солнечно. Кажется, что вокруг все по-настоящему золотое. Только с редкими вспышками красного и чуть виднеющейся зелени.

— Ты ведь знаешь. Я ради тебя здесь все это время.

Зарывается носом мне в волосы. Жадно втягивает их запах. А я вытягиваюсь, как натянутая струна. Сколько раз он так делал после того, как мы предавались страсти? А я лежала, совсем обессиленная!

— Прекрати.

На глаза выступают слезы.

— Или мы сейчас вернемся обратно. Немедленно!

— Разве я что-то начинаю?

Его руки нахально заползают ко мне под блузку. Кажется, сейчас зашипит раскаленная кожа, когда он опускает на живот свои ладони. Черт. Черт, черт, черт! И зачем я только согласилась на эту прогулку?

— Князев, мы не на свидание с тобой выбрались! Держи руки при себе!

— Ты уверена?

Он снова потирается лицом о мои волосы. Чувствует ведь, как я дрожу. Знает свою власть.

— Марк, это просто нечестно!

— Нечестно, Маш, это то, что ты меня отталкиваешь. Но это бесполезно. Я все равно буду рядом. Даже если ты год решишь у бабушки прожить. Или десять. Я никогда тебя не оставлю. И никогда не отступлю.

— А если я не прощу? Никогда?

— Хочешь всю жизнь в этой дыре прожить? Одна? Без мужа?

— А какое удовольствие в муже, а, Марк? Отдавать ему всю свою любовь и все свое время, чтобы он изменял? Наслаждался жизнью, да, ты так, кажется, сказал?

— Маш, я… Маша! Осторожно!

Но я не успеваю. Небо было только что совершенно чистым, как вдруг потемнело так резко, что вряд ли я смогу увидеть собственную вытянутую руку.

Молния ударяет прямо перед нами. И еще. И еще раз.

Адам просто беснуется, срываясь в сумасшедший бег.

Я ничего не могу сделать. Никак не могу его остановить.

Все, что удается, это вцепиться в гриву изо всех сил, чтобы не свалиться с Адама на полном ходу!

— О, Боже! Божеееее!

Мы несемся по лесу, и я уже давно не разбираю дороги.

Да и как ее здесь разобрать, когда такая лютая тьма?

Ветки хлещут по лицу. По всему телу. А Адам просто несется вперед, будто обезумев.

— Я не удержусь!

Кричу изо всех сил, перекрикивая рев ветра и ледяного ливня, который обрушился на нас, как из ведра.

Чувствую, как крепко держат меня сильные руки за бедра.

Но, хоть я и намертво вцепилась в поводья, чувствую, что я сейчас просто слечу. Адам и правда несется, как безумный!

Ну, или какая-нибудь ветка сейчас выколет мне глаза. Или вообще. Протаранит тело!

— Держись!

Орет Марк мне прямо на ухо.

— Держись, малыш, еще совсем чуть-чуть!

Стучу зубами, не понимая, то ли от холода, то ли от дикого страха.

Руки уже окоченели и моя хватка ослабевает.

Ногами буквально впиваюсь в корпус Адама, но…

Чувствую, что мне все равно не удержаться.

А, значит, мы с Марком сейчас умрем! Вот так… Глупо. И даже не помирившись!

— Сейчас! Сейчас, Маша! Отпускай! Я держу!

Чувствую, как руки Марка крепко обхватывают мою талию. Берут ее в кольцо.

— Черт, Маша. Нужно было просто отпустить, — рвано хрипит мне на ухо Марк.

— Сейчас держись!

— Марк! Я… Я хочу тебе сказать…

— Сейчас, Маша! Пускаааай!

Я зажмуриваюсь и отпускаю поводья. Расслабляю ноги.

Чувствую, что Марк теперь держит меня только одной рукой.

А после дергает куда-то в сторону.

Я с диким воплем лечу вниз…

Уже прощаясь с жизнью.

— Умница.

Я умерла? Но ледяной дождь все еще нещадно лупит прямо по лицу. Просто по нему чувствуется особенно сильно.

Зато под моей спиной, кажется, что-то мягкое. А еще у меня ничего не болит. Разве я не должна была переломать себе все на свете?

— Умница моя, — Марк лихорадочно гладит все мое тело. Лицо. Волосы.

Чувствую, как он весь дрожит. Начинает покрывать мое лицо быстрыми поцелуями.

— Моя смелая малышка. Ты молодец. Все правильно сделала. Не испугалась. Ну тише. Тише. Все уже хорошо.

— Марк? Что ты сделал? Как тебе удалось?

— Повезло поймать крепкую ветку. Выдержала она, правда, недолго, но это уже не главное. Нам повезло. Кажется, здесь огромный ворох листьев.

— Уффффф….

Долго моргаю, чтобы прийти в себя.

— А ты? Ты сам как? Ничего не сломал?

— Целый. Только не успел перевернуть тебя, пока мы падали. Ты не ударилась? Что-то болит? Маш?

— Я точно в порядке.

Прислушиваюсь в своему телу. Нет. Переломов точно нет. Боли совсем не чувствую.

— Разве что закоченела.

— Попробуем встать?

— Да. Я готова.

Но я все еще судорожно впиваюсь заледеневшими руками в плечи Марка.

— Так. Поднимаю. Осторожно…

Марк держит меня на руках. Поднимается вместе со мной. Несколько раз подскальзывается на мокрых листьях, чертыхаясь. Но равновесие удерживает и скоро уже ставит меня на ноги.

— В порядке? Маш?

— Да. Только немного покачивает. Марк. А ты представляешь хоть приблизительно, где мы.

— Понятия не имею.

— Вот же черт! И что нам теперь делать?

— Будем идти.

— Куда, Марк?

К меня начинается паника. Самая настоящая.

— Ты предлагаешь мне идти? Ты хотя бы понятие имеешь, в какую сторону?

Темнота просто непроглядная. Ледяной дождь льет, как из ведра. Да если Марк отойдет на два шага, я его просто перестану видеть!

И молнии эти. А в лесу это жутко опасно! А если в нас попадет? Или дерево рядом вспыхнет?

— Мы можем так забраться в такую чащу, что нас потом и спасатели не найдут!

— В любой ситуации, — цедит Марк сквозь сжатые зубы, и я понимаю, насколько он сейчас напряжен.

— В любой ситуации, Маша, нужно идти вперед. Стоять на месте это смерть.

— Еще бы знать, куда именно вперед!

— Все.

Марк быстро дергает меня на себя. Подхватывает на руки и прижимает к груди.

— Идем. Не бойся, Маша. Все будет хорошо. Я обещаю.

Марк решительно шагает вперед.

Уворачивается от веток, которые буквально вырастают перед нами.

Я вся трясусь, как осиновый лист. И даже не понимаю, от страха или от холода больше.

— А Адам?

— Здесь я ничего не могу. Надеюсь, он все же найдет дорогу домой. И что эта чертова гроза скоро закончится.

Я тоже надеюсь.

Но мы бредем по лесу уже, кажется, вечность.

Я закоченела так, что уже совсем тела не чувствую. Оно будто в кусок льда превратилось.

Не понимаю, как Марк может хотя бы просто идти. Да еще и со мной на руках!

— Пришли! Пришли, малыш!

Марк прижимает меня к себе еще крепче.

Вспышка молнии выхватывает небольшой деревянный домик.

— Все. Потерпи. Уже все закончилось! Я же говорил, что все будет хорошо!

Марк ускоряется.

А я боюсь радоваться. А вдруг этот домик окажется миражем? От нервов и стресса?

Но…

Марк решительно дергает дверь и она со скрипом открывается.

— Сейчас. Подожди. Потерпи немного.

Опускает меня на что-то мягкое.

Отходит на несколько шагов и мне уже страшно, потому что я его не вижу!

— Сейчас, малыш. Тут должно все быть.

Что-то гремит. Марк чертыхается.

Но после зажигается свет небольшого фонарика.

— Я так и думал. Это домик лесничего. Сейчас, Маш. Сейчас все будет.

Он зажигает газовую плитку, и я наконец могу осмотреться по сторонам.

Здесь какие-то мешки, именно на них меня и положил Марк. Комната небольшая, но здесь есть чайник, который уже ставит на огонь Марк.

— Сейчас будет чай. И даже еда. Снимай мокрую одежду. Маш.

— Отвернись.

— Перестань. Ну что ты, как маленькая. Воспаление легких хочешь заработать?

Я только качаю головой. Потому что не снимаю одежду вовсе не из вредности.

Просто руки совсем закоченели. И они меня не слушаются.

Марк быстро сбрасывает свою одежду и остается совсем без ничего.

Я вспыхиваю и отворачиваюсь, пока он быстро вытирается каким-то полотенцем.

— Маша. Ты еще в одежде?

Подходит ко мне.

— Ну-ка.

— Ты не мог бы одеться вначале?

— Телу нужно высохнуть. Маша. Давай без глупостей. Речь о жизни вообще-то идет!

Он берет мои руки. Быстро растирает ладони. А после просто дергает вверх их вместе с блузкой. Пуговицы отлетают, но Марк не обращает никакого внимания.

Потому что…

Потому что уже переходит к более пикантной части моей одежды.

С бюстгалтером он тоже расправляется довольно быстро.

— Марк. Я… Я сама!

Стучу зубами.

— Вижу я, как ты сама. Сейчас разотру тебя хорошенько. Но вначале нужно все снять!

Вижу, как вспыхивают его глаза. Довольно-таки жадно. Марк опускает руки на мои брюки, быстро дергая молнию вниз.

И почему его руки даже сейчас такие горячие? Он же вместе со мной был под этим ледяным дождем!

Марк быстро стягивает с меня прилипшие к ногам брючки. Сама бы я точно не сняла их. Пальцы не сгибаются, а мокрая ткань, кажется, вообще задубела от холода и превратилась в камень.

— Ох, черт. Маша.

Выдыхает хрипло сквозь сжатые зубы. Вижу, как раздуваются жадно его ноздри.

Марк так и замирает, продолжая сжимать крепко мои бедра обеими руками.

— Сейчас. Я сейчас. Дай мне секунду.

Ног не чувствую. Но замираю вместе с Марком, глядя в его расширенные зрачки.

Там, где его руки, будто миллионы иголок пронзают кожу. До самых костей.

— Ты совсем закоченела, маленькая.

Марк наконец отмирает.

— Ничего. Сейчас разотру и все будет в порядке.

Отходит на несколько шагов в поисках нового полотенца.

А я как завороженная смотрю на его полностью обнаженное тело.

То, что Марк меня хочет, не вызывает сомнений. В свете от огонька плиты это видно очень даже сильно.

Надо же. Он ведь тоже заледенел!

— Вот так.

Марк накидывает на меня огромное махровое одеяло.

Быстро начинает растирать. Плечи, ключицы, опускается ниже…

Кожа начинает гореть и покалывать. Дыхание сбивается само по себе. Марк тоже тяжело дышит и иногда останавливается, чтобы со свистом выдохнуть сквозь сжатые зубы.

— Какая ты, Маш… Господи, да от одного твоего запаха крышу сносит!

Почти рычит Марк, и я вижу, как трудно ему сдерживать себя. Но он сдерживает.

— Дальше я сама, — лепечу, когда он добирается до моих бедер. Раздвигает ноги, чтобы растереть их с внутренней стороны.

А у меня искры из глаз летели уже когда он до живота добрался!

— Перестань. Чего ты боишься? Разве я животное, чтобы… Сделать что-то, чего ты не хочешь?

Обиженно бурчит Марк, переходя к внутренней стороне моих бедер.

Он растирает их прямо с какой-то дикой одержимостью.

Так, что сейчас трением, кажется, добьется того, что на моей коже вспыхнет огонь!

Я не вижу его лица сейчас, потому что Марк опускается передо мной на корточки.

Но сама кусаю губы, еле сдерживая блаженный стон.

— Все. Только стопы остались, — хрипло выдыхает Марк с явным облегчением. — Сейчас…

Осматривается по сторонам и кивает сам себе.

Подхватывает на руки и несет к дальней стене домика. Опускает на узкую кровать. А я ее даже не заметила, свет же слишком тусклый и слабый.

— Вот так.

Бережно заворачивает меня в теплые одеяло. Снаружи остаются только мои ноги. Которые он начинает растирать, опускаясь на колени.

Черт. Это блаженство. На самом деле.

Марк очень умело занимается моими стопами. Растирает каждый пальчик на ногах. Это и правда, просто нереально приятно. Так, что я уже даже и не сдерживаюсь.

Просто откидываюсь головой на подушки и с моих губ слетают стоны. Сами по себе.

Марк останавливается.

Поднимаю голову, открыв глаза и наталкиваюсь на его просто безумно напряженный взгляд.

Мы так и замираем. Не в силах ни моргнуть, ни пошевелиться.

— Спасибо, Марк, — наконец выдаю, сама не узнавая собственного голоса. — Я очень согрелась. Очень.

Быстро втаскиваю ноги под одеяло, заворачиваясь в него, как в самый настоящий кокон.

Я не эгоистка. Для Марка тоже есть еще одеяла. Мысленно благословляю лесничего, у которого здесь все так хорошо приспособлено.

— Сейчас сделаю чай, — отвечает Марк таким же хриплым голосом, все так же напряженно глядя мне в глаза.

Чайник, кажется, уже давно кипит. Но мы оба даже не шевелимся.

23 глава 23

— Твою мать, — Марк наконец отлипает.

Шумно сглатывает, и я вижу, как дергается его кадык.

Отходит от меня, полностью игнорируя разрывающийся чайник.

Резко распахивает дверь наружу и просто стоит под холодными порывами ветра.

Слышу, как мощно вдыхает воздух.

— Тебя тоже неплохо бы растереть, — бормочу, когда он наконец возвращается, плотно прикрыв дверь.

— Спасибо, Маша. Но это… Лишнее, — хрипло бросает, не поворачиваясь ко мне.

— Держи.

Приносит большую кружку с кипятком, в который насыпал что-то из пакета.

— Там травы, — добавляет, глядя на меня в упор немигающим взглядом.

— Сейчас разберусь, что у нас с едой, — быстро возвращается к плите.

Заваривает и себе чай.

Быстро глотает и матерится, явно обжигая себе горло.

Начинает возиться у плиты, в поисках пищи.

— Марк, а дальше мы что будем делать?

— Когда стихнет, вызовем кого-то из деревни. А нет. Твою же мать. Мой телефон в дребезги. А твой…

Он подхватывает сброшенные на пол мои брючки.

— Твоего, Маш, вообще нет. Похоже, вылетел, когда мы прыгнули. Ничего. Отогреемся, просушим вещи и пойдем искать дорогу завтра.

Обалдеть!

Кто бы мог подумать. Что в двадцать первом веке можно вот так вот заблудиться и полностью остаться без связи! А если бы не этот домик, то… Даже не представляю, что бы с нами было!

— Или лесничий вернется. Он же здесь бывает. Не переживай об этом, Маш. Разрулим все. Главное, чтобы у тебя пневмонии не было! Ох, да это просто охренеть!

— Что такое?

Приподнимаюсь на локте.

Как-то слишком сильно я ощущаю слабость.

Надеюсь, это просто стресс, и я не заработала и вправду пневмонию.

На себя-то плевать, ладно. Но мой малыш! Это может очень плохо сказаться на беременности!

Но не хватало еще какой-нибудь плохой неожиданности!

— Нет, все как раз очень хорошо. Здесь сауна, Маш. Сейчас согреемся.

— Только не очень сильно топи, Марк.

— Почему? Нам тепло как раз сейчас очень нужно.

— Мне…

Черт, ну что мне придумать такого?

— Мне плохо может стать от сильного перепада температур. Если с холода на жару сразу. В последнее время давление что-то часто шалит.

— Почему ты мне не сказала?

Марк хмурится, окидывая меня строгим взглядом.

— Обследоваться нужно. Вернемся отсюда, насильно тебя по врачам потащу!

— Да… Ерунда, Марк.

— Не выдумывай даже. Пройдем все обследования, какие можно. И слушать ничего не собираюсь. Насильно потащу, имей в виду.

А я почему-то улыбаюсь.

Черт, я отвыкла уже за это время от его, иногда такой грубой, заботы.

— Пойдем, малыш. Не сильно разогрел.

Марк возвращается.

Подхватывает меня на руки.

Осторожно проводит пальцами по щеке. Так нежно… Что у меня в груди щемить начинает.

— Нельзя так с собой. Ты же весь мой мир, Маша. Вся моя жизнь. Зачем мне жить, если с тобой что-то случится?

«Тогда зачем ты так со мной?»

Хочется сказать, но сейчас Марк смотрит на меня так… Что дух перехватывает!

И я молчу. Просто прижимаюсь к нему, обнимая его крепкую шею. Позволяю себя нести в сауну, в которой и правда так приятно тепло, но совсем не жарко.

— Черт, Маша.

Марк так и стоит, держа меня на руках.

Перебирает позвонки. Потирается отросшей щетиной о мою щеку.

— Как же я не хочу тебя отпускать….

— Тогда не отпускай.

— Точно? Маша, я же…

— Марк, я соскучилась. Так соскучилась. По нам….

Тянусь к нему, как-то глупо и неловко тыкаясь губами о его лицо в темноте.

— А я… Я охренеть, как соскучился. Машаааааа.

Марк резко, с силой дергает меня на себя. Так, что просто впечатывает ребрами в стальные мышцы груди.

Накрывает мой рот таким поцелуем, от которого у меня из глаз летят искры.

Полотенце отлетает в сторону.

Марк целует меня, не отрываясь. Его руки так привычно, так жадно скользят по моей спине, запутываются в волосах.

— Я твой, Маш. Весь твой. Со всеми потрохами. Навсегда, — шепчет, укладывая меня на деревянную скамейку.

— Ты для меня самое главное в мире, — хрипло добавляет, будто в душу вонзаясь своим взглядом.

И снова целует.

Жадно. Лихорадочно. Горячо.

С головы до самых пальчиков на ногах.

Покрывает поцелуями все тело, нетерпеливо отзываясь хриплыми выдохами, когда я извиваюсь и стону под его горячими, неуемными ласками.

Поднимается снова к моему лицу, и я уже сама обвиваю его бедра ногами.

В его глазах дикий голод, но Марк входит в меня очень медленно. Осторожно.

— Люблю тебя. Люблю, — бессознательно шепчу, жадно двигаясь ему навстречу бедрами.

Пока мощный удар наслаждения не пронзает все мое тело. Насквозь. А я сама будто разлетаюсь в этом блаженстве на тысячи осколков. Люблю….

— Марк…

Просыпаюсь, так привычно, в крепких объятиях мужа. Любимого мужа, потому что…

Несмотря на что, я все еще его люблю.

И ничуть не меньше, чем раньше. Как бы я с этим не боролась!

— Маленькая моя. Как же я скучал по тебе. По этому всему…

Хрипло шепчет, прижимая меня к себе еще крепче. Зарывается пальцами в волосы, мягко перебирая их. Слегка массируя кожу головы. Вызывает этим миллион мурашек по всему моему телу. Под кожей… Шумно втягивает воздух у моих волос.

— По всему, Машааааа. По губам твоим. По запаху. По тому, как ты дышишь во сне. И как меня обнимаешь. Охренеть, как соскучился.

— Марк…

Хочу сказать, но…

Есть ли в этом смысл?

Снова повторять все то, что уже было сказано?

Олег раскаялся в том, что было в том ресторане. Я успела поверить, что он искренне жалеет о своей измене.

А Ирэн?

В этом я не могу его винить. Это его старая любовь, разве сердцу прикажешь?

Но он сейчас здесь. Со мной. И все это время был рядом. Не с ней.

И…

Марок сейчас так на меня смотрит, что в одном его взгляде я вполне способна провалиться!

Разве так смотрят на тех, кого не любят? К кому не имеют никаких чувств?

И Марк все сделал, чтобы меня вернуть.

Мне ли не знать, как он на самом деле занят и сколько сил и времени у него отнимает его бизнес!

Но он приезжал в деревню. Ради того, чтобы быть рядом. Ради меня.

Ведь Марк не знает о ребенке!

Так, может, не стоит снова задавать ему вопросы, на которые я уже, можно считать, получила ответ?

— Я знаю, что сделал тебе очень больно, Маш.

Марк сгребает меня в охапку своими сильными руками.

Поднимает, забрасывая себе на грудь.

Прижимает так крепко, что я чувствую каждый удар его сердца. Чувствует, как я дергаюсь всем телом, когда он это говорит, и в его глазах я тоже вижу боль.

— Знаю, моя маленькая. И ты даже не представляешь, как я себя виню за это. Я не должен был так поступать. Я знаю, что мне нет прощения. Но… Просто будь со мной. Пожалуйста, Маша. Как же мы с тобой без НАС? А я до конца своих дней буду доказывать тебе, что ты не ошиблась, оставшись со мной. Я многое осознал за то время, что был без тебя. Эти дни стали для меня намного длиннее, чем годы раньше. Поверь. Я никогда. Никогда больше не сделаю тебе больно. Скорее собственную руку отгрызу, чем…

Он сдавленно выдыхает.

Я всхлипываю.

Марк тут же проводит пальцами по моим ресницам.

А после тянет на себя.

Покрывает поцелуями.

Глаза, шею, лицо…

Быстрыми. Осторожными. Нежными.

А после касается губ своими. Слегка проводит по ним. Мягко раздвигает мои губы, накрывая их очень долгим и таким нежным поцелуем.

— Как мы без нас, а? Без нашего дома. Без… Без вот этого всего, Маш?

А я не знаю.

И только с шумом выдыхаю. Перед тем, как Марк уже по-настоящему обрушивается на мои губы. Так жадно, что из глаз летят искры.

Черт с ними, сейчас я просто ни о чем не хочу думать.

Просто принимаю его жадные, голодные ласки.

Откидываюсь на скамейку, на которой мы так и лежим, когда Марк поднимает ко мне лицо.

Впитываю всю ту страсть, нежность, все то, что таким безумным, диким калейдоскопом сейчас горит, перемешанное в его глазах.

— Маша. Моя Маша, — рвано хрипит Марк и снова обрушивается на меня поцелуями.

Кажется, его горячие руки везде.

И я откликаюсь на каждую его ласку.

До тех пор, пока мы снова не валимся на скамейку.

Обессиленные. Совершенно мокрые.

Даже слово произнести, и то нет сил.

И я не шевелюсь. Просто прижимаюсь к Марку, отдаваясь его крепким объятиям. Так же жадно, как он, вдыхаю его запах.

Просто глотаю. Глотаю каждую секунду, пока мы с ним.

— Я никогда тебя не предам. Обещаю. Я клянусь тебе, Маш. Никогда….

Это последнее, что я слышу. Сознание снова улетает в сон.

И эта ночь, или, может, уже даже день, становятся просто бесконечными.

Мы просыпаемся и снова почти накидываемся друг на друга.

Иногда нежно, а иногда дико.

Я до крови кусаю его губы, выплескивая свою то ли страсть, то ли злость на него. Расцарапываю ему все шею и всю спину. Жадно извиваюсь под его руками.

Или тихо дрожу, растворяясь в его нежных ласках.

Безумие.

Как будто сейчас говорят за нас только наши тела. Говорят намного больше, чем мы смогли бы сказать словами.

Обида. Нежность. Любовь. Злость. Настоящая ярость!

Все смешивается в этой нашей дикой, бесконечно долгой ночи.

Как танец. От нежного вальса до безумного танго. Как мои чувства. От безоговорочной любви до желания разорвать Марка на части.

И я наконец чувствую, что и правда выдохлась. Выплеснула из себя все. Как миллион иголок, которые засели под кожей. Как нарыв, который так нужно было вскрыть.

В последний раз засыпаю в его руках, понимая, что все накопившееся во мне уже исчезло. Растворилось. Вытекло. Оставив красные полосы на всем теле Марка.

— Уже утро? Или день? Или вообще мы здесь неделю провалялись?

Распахиваю глаза и тут же встречаюсь с внимательным взглядом Марка.

Он просто молча смотрит. Только сжимает руки, обнимая меня, еще сильней.

— Мы наверное здесь уже очень долго. А у тебя дела и…

— К черту, Маш. Я на все готов наплевать. Если это цена, чтобы вернуть тебя, то наплевать на все.

— Прости, Марк. Но одичать и жить с тобой в лесу я точно не готова!

Пытаюсь сгладить напряжение шуткой.

То, что вчера на нас обрушилось, теперь отошло. Улеглось.

Мне неловко сейчас лежать с ним рядом. Совершенно без одежды и в его руках. Хочется прикрыться, а еще лучше сбежать. Заняться каким-нибудь чаем или еще чем-нибудь. Подальше от Марка.

— Нам ведь так хорошо вместе. Маш.

— Марк. Давай потом. Посмотришь, что там за дверью?

— Сейчас.

Марк шумно вздыхает, с явным трудом отрываясь от меня. Смотрит с дикой, даже болезненной надеждой в глазах.

Выходит, обернувшись напоследок, и я быстро тяну на себя одеяло.

Здесь все пропахло нами. Нашей сумасшедшей страстью. Марк, я так понимаю, почти сразу выключил подогрев. Но в сауне жарко. Дор сих пор. Прямо искрит.

— Ну что там?

Выхожу в крошечную комнату.

— Уже стихло все, — Марк как раз отходит от двери.

— Интересно, сколько времени. И какой вообще сегодня день.

— Вот понятия не имею. Телефон же вдребезги. Маш… Давай уедем куда-нибудь. Чтобы вот так. Только я и ты. Без телефонов этих дурацких. Без постоянных звонков по работе. Только вдвоем. И чтобы плевать на время. На все чтобы плевать!

— Марк, давай будем собираться. Нам еще неизвестно, сколько отсюда идти, чтобы выбраться к какой-нибудь цивилизации.

— Одежда еще не высохла.

Бросаю взгляд на нашу одежду, которая так и валяется на полу. Краснею до кончиков волос.

— Я развешу сейчас над плитой. Подожди. Я сам зажгу, вдруг она аварийная?

— А я тогда приготовлю нам что-нибудь поесть.

— Отдыхай лучше. Я сам, Маш.

Марк отыскивает какую-то кашу с тушенкой.

Радуюсь запасливости лесничего, потому что желудок очень красноречиво урчит.

Мы с Марком одновременно набрасываемся на еду.

Я с тоской думаю о том, сколько нам отсюда пешком идти придется.

Но…

Как только одежда высыхает и мы одеваемся, дверь распахивается.

— О как. Значит, у меня гости, — бородатый старик окидывает нас удивленным взглядом.

— Так получилось, — Марк разводит руками. — В бурю попали и наткнулись на ваш домик. Он нас просто спас.

— Конь там ваш? В нескольких километрах отсюда встретил. На конюшни отвел. Там у олигарха одного конюшни. Знаменского. Может, слышали про такого?

— Ого. Вот это мы забрались!

Марк качает головой, а я вспоминаю, что у Олега Знаменского ипподром довольно далеко от бабушкиной деревни.

— Они наверное, денег потом с вас потребуют. Немалых. Но мне что было делать? Так хоть конь под присмотром и накормят его хорошо.

— Все в порядке. Спасибо. Вы выбрали самый наилучший вариант! Олег мой друг, там что с ним мы разберемся. А вы… Вы напишите мне список. Всего, что вам вообще здесь нужно. И не стесняйтесь. Ваш домик и ваши запасы нам жизнь спасли! А, может, и даже больше, чем жизнь!

Марк очень выразительно смотрит на меня, а вот лесничий на него самого смотрит, как на сумасшедшего.

— Пойдемте. Я вас отвезу, куда вам нужно? Пешком еще заблудитесь. Места у нас здесь… Такие, что легко заблудиться можно. Или вам в больницу? Вы, часом, ничего себе не повредили?

Кажется, он явно намекает на то, что у Князева проблемы с головой.

Ну да.

Как бы здесь вдруг оказался друг олигарха Знаменского?

— Все в порядке. Спасибо. Нам бы домой…

— Собирайтесь тогда.

Старик окидывает нас внимательным взглядом, а после и всю комнату.

Я почему-то краснею. Как будто ему сразу ясно становится, чем мы тут занимались и нас за этим поймали.

— Мы женаты, — зачем-то говорю.

Лесничий усмехается, а Князев довольно кивает.

— Нам собираться-то уже и нечего. Мы тут продуктов немного взяли. Но я все возмещу, конечно же. А лучше новый запас привезу. Надолго хватит.

— Затем он тут и есть, чтобы заблукавшие брали. Но не откажусь, если привезешь. Никто почему-то не думает, что для других таких же их пополнить неплохо. Все самому возить приходится.

— Понял. Все сделаю. И для тебя что-то особенное завезу. И дом подлатать нужно. Или даже пристройку сделать.

— Неплохо бы, — кивает старик. — Все собираюсь, да все как-то никак.

— Решу. И еще раз спасибо.

Ехать нам приходится довольно долго. Я даже не представляла, что Адам нас так далеко затащил. Но он и гнал, конечно, как бешенный!

— Еще раз спасибо. Может, пока денег возьмешь, отец?

Князев протягивает довольно внушительную пачку, но тот только вертит головой.

— Деньгами не возьму. Это ж для меня не бизнес, а спасение людское. Если хочешь, запасы привези. Чтоб другим повезло, как вам. Забудешь, так и Бог с тобой. Сам все куплю, не в первый раз, да и не деликатесы у меня там. А деньгами нет. Грех это, за такое денег брать.

— Завезу. Обязательно. И бригаду пришлю. Только номер мне свой запиши, чтоб согласовать. А то у меня мобильник в щепки.

Старик что-то кряхтит, но все же выдает Марку клочок бумаги с его номером.

— Ну что?

Мы выходим из машины.

Наш спаситель давно уже уехал, а мы с Марком так и топчемся неловко прямо на дороге. Между бабушкиным домом и его матери.

Уже темнеет. Оказалось, что мы очень поздно встали с Марком.

Я вспоминаю, что было в сауне и заливаюсь краской.

— Нууууууу…. Я точно могу сказать, что это было самое оригинальное свидание, Князев.

Развожу руками.

— Маш.

Марк усмехается, а после кладет руку на мои шею. Чуть тянет на себя, прижимаясь своим лбом к моему.

— Может, ну его все к черту, а? Поехали домой? Маш. Мы ведь не можем порознь. Нам нужно быть вместе.

— Давай не сейчас, Марк.

Мне… Мне нужно переварить все, что случилось. И принять решение. Уже окончательное на этот раз.

— Хорошо. Я уважаю твое решение, Маша. Завтра с утра не зайду. Сразу поеду в город. Весь день же пропустил. Дел накопилось. Но… Я каждую минуту буду о тебе думать. Особенно о том, как в третий раз ты…

— Прекрати.

Краснею и одновременно закусываю губу, чтобы не рассмеяться. Вот же… Хитрец!

А саму уже в жар бросает, как только вспомню этот самый раз. А сколько их было…

— Я пошла, Марк.

— Иди.

Но мы так и продолжаем стоять. Марк обнимает меня, поглаживая кожу. А я не отрываю глаз от его.

Пока я наконец не отрываю себя от его крепкой груди.

Иду к бабушке и несколько раз оборачиваюсь. Марк так и стоит, глядя мне вслед.

И даже когда я уже ложусь, вижу, что он все там же. Смотрит на мое окно.

24 глава 24

Просыпаюсь одна в своей постели и чувствую, как же мне не хватает Марка!

Долго потягиваюсь, с глупой улыбкой глядя в окно на яркое солнце.

Вспоминаю, как он вчера вот так стоял на дороге. Смотрел в мое окно.

И все, что было в этом заброшенном лесном домике!

Нет, я совсем ничего не забыла. Ни того, что Марк сделал, ни ту боль, которую он мне причинил.

Но он так искренне раскаивается!

И насчет той старой любви…. Все-таки Марк выбрал меня!

Специально ночевал здесь, чтобы я видела, где он проводит свои ночи.

И…

Вспоминаю его глаза прошлой ночью. Его жадные и одновременно нежные руки…

Ему плохо без меня. Я это чувствую. Точно так же, как и мне.

После того, что межу нами случилось, я должна принять окончательное решение. Больше тянуть нет никакого смысла. Иначе мы только будем ходить по кругу.

Эта ночь было такой счастливой!

И я с самого начала знала, что это будет решающий момент между нами с Марком.

Или она станет для меня прощальной и я больше никогда к нему не вернусь. Или она станет для нас обоих новым началом. На другом уровне. С чистого листа.

Прислушиваюсь к своим ощущениям внутри, и понимаю. Я готова.

Готова вернуться домой. Снова жить с этим мужчиной.

Я верю, что он больше не обидит меня. Никогда. Не причинит боли.

Почему-то верю. Что-то такое было вчера в его глазах… Чему я верю намного больше, чем словам. Именно тому, что я в них читала. Что чувствовала.

Может, и правда, Марку и мне нужно было через это пройти?

Может, для него было важно потерять, чтобы понять, что на самом деле для него ценно?

— Свидание ваше, вижу, прошло хорошо?

Бабушка хитро прищуривается, а я только сейчас замечаю, что готовлю завтрак и напеваю что-то себе под нос. И улыбаюсь.

— Бааааа, я наверное, уеду сегодня. Домой.

— Ну и правильно. Нагостилась и хватит. Честь тоже знать нужно. Но это я шучу, конечно. Я очень рада, что вы помирились. У меня прям душа за вас болела.

— Чтоооо? Так ты, выходит, все знала? А делала вид, что поверила, будто мы в романтику сыграть решили. Освежить отношения!

Нет, ну надо же! Никому нельзя верить! Одни заговоры вокруг!

— Я, внученька, жизнь, между прочим, прожила. Можно подумать, не знаю, что взрослые люди, когда у них все ладно, ни в какую романтику не играют. Как будто делать им больше нечего! Муж жене всегда может получше романтику устроить! Тем более, такой муж, как у тебя. И не в деревне. А на морях каких-нибудь. И уж точно, не в разных постелях!

— И ты поддержала Марка, а не меня!

Фыркаю, но на самом деле… До чего бы мы дошли, если бы не бабушкина хитрая игра? Да ни до чего, кроме развода и моего разбитого сердца!

— Потому что развалить все, Машенька, оно всегда очень просто. В этом бы ты и без меня справилась. И если бы решение другое приняла, я всегда твою сторону приму. А если разваливать не стоит? Хоть на меня посмотри. Всю жизнь одна прожила из-за своей гордости. Оба мы несчастными были. И дед твой и я.

— Спасибо, Бабуль.

Целую ее в обе щеки.

— Но все равно мне сейчас кажется, что Марка ты любишь больше!

— Собирайся уже! Марку я сама скажу все, что про него думаю, если еще раз накосячит. Ты же моя кровинушка. Единственная в этом мире. О тебе заботилась!

— Привет, Маш. А ты в город?

Прощаюсь с бабушкой. Собираю небольшую сумку и выхожу во двор, тут же наталкиваясь на Виолу.

Машину свою я не брала. Говорить Марку, чтобы прислал с водителем не хочется. Пусть сюрприз будет.

— Да. Погостила у бабушки, и хватит. Тем более, она уже здорова. И без меня справляется.

— Подвезти?

— Если тебе удобно, конечно.

— Что за вопросы! Мы ведь почти семья! Я в клинику еду, но тебя подброшу, куда нужно! Если не боишься, конечно. Я пока еще так себе вожу, всего неделю, как права получила. Самой с собой ездить страшно.

Смотрю на Виолу и удивляюсь.

Она и правда ну точь-в точь, как я до замужества.

И прическа, коса вон длинная, хоть в столице и на такой должности работает. И одежда. Да она даже говорит, как я!

Хотя нет. Виола все же пробивная. Должность заработала, машину вон. И водит сама.

А я до Марка совсем тихой была. Это уже он заставил меня водить научиться. И уверенней намного с ним уже стала. Вряд ли я та, прежняя, и с картинами своими бы пробилась. Сдалась бы после нескольких неудач, подумав, что я бездарность. А Виола, конечно, молодец!

— Поехали, — смеюсь. — если что, я за руль сяду.

— Ох, как же тебе повезло, Маш! Марк такую романтику тебе устроил! Как будто вы еще не женаты, а он за тобой ухаживает! Я прям смотрела на вас и поражалась. Он же такой… Взрослый. Серьезный. Бизнесмен. А такой романтик в душе, кто бы мог подумать!

Почти всю дорогу до города Виола поет Марку дифирамбы. Ей бы в рекламщики идти. Или он ее тоже подговорил?

— Кстати. Ты в клинике давно была? Пора, наверное, тебе уже на осмотр, Маш.

Точно! Совсем в этой суете об этом забыла!

— Если хочешь, я запишу тебя. На четыре. Устроит?

— Да, конечно, Виола. Спасибо.

— Ох, и счастливая же ты, Маш.

Она прямо таки глаза закатывает.

— Вам бы еще малыша, и вообще полный комплект счастья! Но ничего. Я новую программу придумала. Говорила Марку уже. Думаю, теперь все получится!

— Конечно, Виола. Я тоже в это очень верю.

Не хочу говорить о ребенке. И Марку пока не скажу. Еще рано.

Так что, раз она не видела моих данных в клинике, и Виоле тоже знать не стоит. Никому пока.

— Только я поражаюсь, как ты не ревнуешь. Он такой видный мужчина! И успешный, и красавец же! А вокруг него столько красивых девушек крутятся! И точно же стараются соблазнить!

— Я доверяю Марку, — через силу улыбаюсь.

Это доверие мне дорого далось. И мне еще нужно будет научиться доверять ему заново.

— Да? Крутая ты, Маш. А я бы не смогла. Потребовала бы, чтобы одних парней он к себе на работу нанимал! Только одна администратор в его отеле чего стоит! Лика эта! Блузка расстегнута, грудь почти вся наружу и юбка такая, что вообще ничего не прикрывает! Я б с ума сошла, если бы вокруг моего мужчины такие бы девки ходили!

— Что? Какая Лика?

Сердце улетает вниз. Тут же перед глазами та самая картина, когда он ее на столе…

— Подожди, Виола. Ты когда у Марка в отеле была?

— Да вот дня три назад заезжала. А что? Ты не в курсе?

— Я не слежу, кто у него где работает. Ой. Ты поворот пропустила. Направо сейчас.

— Разве?

— Мне еще в одно место просто заехать нужно.

— Хорошо.

Пару минут, и я уже у торгового центра рядом с холостяцкой квартирой Марка.

— Маш, если тебе купить что-то нужно, я полчасика могу еще подождать. И тебя прямо домой закинуть.

— Спасибо, Виол. Не стоит. Я надолго, много всего выбрать хочу. Такси возьму потом.

— Ну, как хочешь. Но в четыре не забудь на осмотр!

— Конечно!

Машу ей рукой, а самой дышать трудно.

Лика до сих пор там? В его отеле? Марк же мне сказал, что ее уволил!

Неужели он опять мне врал? И так мастерски притворялся?

Ночевал у матери, а сам… В отеле хватает свободных номеров. А днем… Днем хватает времени развлечься. В обеденный перерыв, например. Как тогда!

Дожидаюсь, пока Виола уедет.

Все равно вхожу в торговый центр и просто брожу по нему, ни на что не глядя.

Что делать? Вернуться обратно?

Ехать в его отель и проверять, работает ли до сих пор там Лика и, уж тем более, пытаться застать его с ней, я не собираюсь!

Не заслужила я того, чтобы так унижаться!

Не могу принять решения.

Отправляюсь в холостяцкую квартиру Марка.

Нет. Этого быть не может.

Вспоминаю его глаза этой ночью. Ну не могли они мне врать!

Время пролетает незаметно. Я бросаю взгляд на часы и понимаю, что уже опаздываю на прием в клинику. Быстро собираюсь и ловлю такси.

— Здравствуйте. А где Елена? Разве я ошиблась кабинетом?

Ко мне разворачивается незнакомая женщина. Вижу ее впервые.

Но в этот кабинет я так часто приходила за последние два годы, что ошибиться точно не могла!

— Я Алина. Ваш новый врач. Елена уволилась и уехала куда-то за границу. Больше не практикует. Удачно вышла замуж и ей не нужно уже работать.

— Это… Очень странно. Почему она мне не сообщила?

— Мария Владимировна, — она вздыхает и разводит руками. — Видимо, не все помнят о своих пациентах. Елена оказалась именно такой.

Это реально очень странно.

Потому что, во-первых, у нас с ней сложились просто чудесные отношения. А, во-вторых, Лена жила своей работой. Уверена, что она ни за что не отказалась бы от своей практики. Даже если вышла замуж за миллиардера.

— Виола Александровна назначила меня вашим лечащим врачом. Думаю, это говорит о том, что она мне доверяет и подтверждает мою квалификацию. Но если вы желаете поменять врача, то…

Она мне не нравится. На каком-то интуитивном уровне.

И почему сама Виола меня о таким не предупредила?

Врач, особенно в таких делах, это не просто доктор. Это… Какая-то особенная связь.

Но, раз уж приехала, то отказываться от приема нет смысла.

— Нет, я готова к осмотру.

Укладываюсь на кушетку.

Алина начинает водить датчиком по моему животу.

Почему-то на мониторе ничего не вижу. Одни серые пятна какие-то. Очень странно.

— С моей беременностью все в порядке?

Приподнимаюсь, пытаясь там что-то разглядеть.

Слишком много было стресса, конечно. Но меня ничего не беспокоило в плане ощущений. Хоть ребенка я почему-то до сих пор и не чувствую.

— С беременностью? Мария Владимировна. Это кто вам о беременности сказал?

— Ну как же. Елена и сказала при нашем последнем осмотре. Тогда срок три недели был, и…

— Мария Владимировна. Нет никакой беременности.

— Что? Вы хотите сказать, я потеряла ребенка?

Но это бред. Это невозможно. Потому что тогда кровотечение было бы. Такого не заметить просто нельзя!

— Ее и не было. И, судя по вашей карте, забеременеть для вас очень проблематично. Почти нереально. Виола Александровна вас в новую программу записала. По лечению бесплодия.

— Но… Как же так?

— Представления не имею, зачем Елена вам наговорила о беременности. Или ошиблась, или…Ну не знаю. Может, подарок какой-то от вас рассчитывала получить? Я так понимаю, у вас была задержка. Нужно обследоваться, а пока пропейте эти витамины.

Она дает мне баночку. Я механически кладу их в сумку.

Ничего не понимаю!

Елена на подарки точно не рассчитывала! Кажется, эта женщина ее совсем не знает!

— Когда вас на полное обследование записать?

— Давайте через неделю.

— Лучше бы пораньше.

— Раньше никак.

— Ну… Хорошо. Значит, ровно через неделю с самого утра и начнем.

Выхожу из кабинета в полной уверенности, что нужно сменить клинику. Или поговорить с Виолой, пусть назначит мне другого врача.

Но внутри холодеет. А что, если Елена действительно ошиблась? И никакого ребенка нет? Я даже не представляю, как такое переживу!

Подхожу к лифту и….

Быстро пячусь обратно.

Потому что к нему подходит…. Та самая блондинистая Лика! И с ней… Кирилл Амелин!

— Я же говорила, что беременна!

Почти визжит она. Кир хватает ее за руку. Дергает на себя.

— Не ори, — шипит как-то слишком жестко.

— А зачем мне эти дурацкие проверки устроили? Как будто бы я вру!

— Кир?

Кир резко разворачивается, а я перевожу взгляд за его спину.

— Алена! Это не то, что ты подумала!

Резко срывается, но девушка уже бежит вниз по ступенькам.

— Алена! Да вернись! Черт!

Кир пытается догнать жену, но возвращается к этой развратной Лике.

— Стоять, — хватает ее за плечо, когда она пытается нажать кнопку лифта и уехать.

Только качаю головой, тоже спускаясь по ступенькам.

Что вообще происходит?

Кир тоже изменяет своей Алене? Или…

Или эта Лика беременна от моего Марка? Поэтому он ее и не уволил? Ведь беременных увольнять нельзя!

А Кир как друг отвел ее на осмотр…

Хочется сбежать. По-настоящему. От всего этого дурдома!

Но Марк Князев все-таки очень сильно мне задолжал.

И я получу ответы на все свои вопросы!

Выхожу из клиники и просто дышу.

Медленно иду к парку неподалеку.

Слишком много информации. И эмоций.

Опускаю руку на живот, поглаживая его. Это самое главное из всего, о чем я должна сейчас думать.

Мой малыш.

Елена ведь не могла ошибиться! Неужели я и правда не беременна?

Но нет.

У меня какое-то внутреннее знание появилось с самого начала. Что я не одна. Что во мне живет мой малыш!

Еще до того, как я пришла к ней на осмотр и она подтвердила мою беременность.

Просто я поверить боялась.

И ведь был снимок УЗИ. Правда, с этим дурдомом я понятие не имею, где он. Остался в нашей старой квартире? Или в холостяцкой Марка?

Очень странно, что я не чувствовала ребенка последнее время.

Но несколько раз же у меня была тошнота!

А все остальное я просто списывала на стресс.

Нет. Я не могу этого лишиться! Просто не могу! Я ведь уже привыкла думать о моем малыше внутри! Как я теперь без него?

Просто бреду. Даже не замечаю, как ноги сами выводят меня к нашей квартире.

Поднимаюсь на наш этаж. Тихонько открываю двери.

Марка наверняка еще нет. А я…

Когда ехала в город, планировала сюрприз. Думала, приеду сюда, приготовлю что-нибудь вкусное и сообщу Марку, что я уже здесь. Но теперь…

Я понятия не имею, что делать дальше!

Никакого плана у меня нет.

Кроме одного. Обратиться в другую клинику. А по поводу Марка…

Замираю, потому что в коридоре натыкаюсь на женские туфли.

Сердце пропускает удар. Стараюсь не дышать.

Тихонечко, на пальчиках иду вперед.

И…

Из-за приоткрытой двери вижу Марка. И с ним… Ирэн Шаповалову!

— Марк, мой брак с Борисом был ошибкой. Я никогда его не любила! Только тебя!

Марк молчит. Хмурится. Барабанит пальцем по столу.

— Это ненужный уже разговор, Ирэн, — резко отвечает, а я стараюсь так и не дышать. Ничем себя не выдать.

— Нет, Марк. Он нужный! Очень нужный! Я всегда любила только тебя! А за Шаповалова вышла… Потому что была уверена, что я забеременела от него! Но теперь я точно знаю. Ты отец моего ребенка. Мой сын от тебя, Марк, ты меня слышишь! Он наш! И мы будет счастливы вместе! Ты же знаешь… Как это было…

Она спускает шлейки своего платья. Делает шаг к Марку.

А я разворачиваюсь и бегу.

Бегу отсюда прочь. Уже даже не разбирая дороги!

25 глава 25

Останавливаюсь только в парке за три квартала от нашей квартиры.

Падаю на ближайшую лавочку. Пытаюсь отдышаться.

А еще…

Еще собрать все как-то в голове. Слишком уж всего много так внезапно на меня свалилось!

Ребенок. Он есть? Или нет?

А если Елена и правда ошиблась?

Это кажется невозможным, но в моей жизни разве мало такого сейчас, во что я и в самом страшном сне не смогла бы поверить еще совсем недавно?

Марк с Ирэн.

Она явно хочет вернуть его обратно.

И…

Она у нас дома. Сколько раз она там бывала?

И что делал Марк?

Проводил с ней время у нас? На нашей постели? А потом ехал в деревню и играл роль примерно мужа?

В это время он не должен был быть дома. Никогда не бывал. Его бизнес занимает уйму времени.

Но Марк, похоже, сдвинул все свои планы и графики в последние дни.

Если бы это была просто невинная встреча, Ирэн не было бы в нашей квартире!

Вполне мог бы встретиться с ней где-нибудь за чашкой кофе. И даже не в своем ресторане!

Эти раскиданные туфли в коридоре… То, как она опустила вниз бретели платья…

Даже додумывать не стоит. Прекрасно понимаю, что дальше платье просто сползло вниз.

Разве вели бы она себя так, если бы это была и правда их первая встреча за все время?

О, нет. Она явно делала то, что привычно. И очень уверенно при этом.

Значит, он с ней. Без вариантов. Без всякого стеснения приводит ее в наш дом. А еще меня целовал… Говорил о каком-то навсегда… Мерзавец!

И ребенок. Это вообще удар по больному. Под дых.

И думать не нужно, кого Марк выбрал бы. Он всегда слишком сильно хотел детей. Ребенка Марк точно не оставит.

Даже, наверное, если бы он и не изменял мне с Ирэн. Если бы она не была его больной любовью всей жизни!

А ребенку нужны оба родителя. Иное даже не обсуждается. Значит, Марк женится. Снова. На ней.

Вдребезги.

Вот теперь мой мир точно вдребезги. На мелкие осколки. Навсегда.

Долго принимать решение не приходится.

Заставляю себя подняться и отправляюсь к магазину техники неподалеку.

Марк обещал привезти мне телефон и восстановить номер. Но это уже из разряда того, что не суждено.

Вот и чудесно. Не будет мне звонить. К его новому вранью я не готова!

Покупаю первый попавшийся телефон и сим карту. Радуюсь тому, что у меня прекрасная память на номера.

— Вит, привет. Твое предложение еще в силе?

— Маша. Как я рад тебя слышать. Уже и не ждал, что ты позвонишь!

— Ну почему же? Просто бабушка еще не отошла от операции. Но теперь все в порядке и я совершенно свободна! И Вит. Я хочу вылететь прямо сейчас.

— Он опять тебя обидел?

Голос Вита мрачнеет.

— Нет. Марк здесь ни при чем. Это мое решение.

— Ну да. Хотя. Главное, что ты все-таки решилась. Сброшу тебе сейчас свой адрес на всякий случай. Конечно, постараюсь встретить в аэропорту, но всякое может быть. Я теперь всегда делаю поправку на неожиданности.

— Хорошо, Вит. Спасибо.

— Галерея еще не совсем готова. Но это не страшно. Работы ведутся очень быстро. А ты за это время освоишься. Смена обстановки тебе в любом случае пойдет на пользу.

— Бабушка. Я уеду. Ты ведь без меня справишься? Очень тебя прошу, не говори Марку мой номер. И вообще. Ничего не говори. Поверь, это единственное правильное решение. Ты обещала быть на моей стороне. Я еду в Австрию. Буду писать картины. Реализую свою мечту.

— И Вит, конечно, будет рядом.

— Бабуль. Ну не начинай. Он просто друг. А я… Мне это нужно.

— Смотри, Маш. Поступай, конечно же, как чувствуешь. Но Марк… Слишком уж он завидный жених. Любовь на расстоянии она, знаешь, иногда… И Виола мне очень эта не нравится. Не зря она все время возле Марка крутится! И еще непонятно, что он про тебя с этим твоим Витом надумает! Сгоряча, оно знаешь… Дров может нарубить, каких потом и не исправишь.

— Если за любовь нужно бороться, то это не любовь, ба… Когда любят по-настоящему, ни другие женщины, ни расстояние любовь разрушить не смогут.

— Ладно, Маш. Если ты так решила… Может, ты и права. Главное, чтобы ты счастлива была.

— Спасибо, бабуль. Я свяжусь, как только смогу.

Ну вот и все. Обратной дороги у меня уже нет.

Решаю даже не собираться. Документы у меня с собой, а все остальное…

Все остальное мне и не нужно. Зачем тащить в новую жизнь старые вещи? Пусть все остается в прошлом. Которое я больше не хочу даже и вспоминать!

Заказываю билеты до Вены.

Радует, что лететь не так уж и долго, всего несколько часов.

Остается еще час, который нужно куда-то деть.

Отправляюсь в торговый центр.

Стараюсь отвлечься, рассматривая красивые вещи.

Не думать. Главное, не думать про Марка. Про то, чем он сейчас занимается со своей Ирэн!

А лучше переключиться на новое.

На то, какие картины я буду писать. Погружусь с головой в работу. И нужно будет бабушку попросить, чтобы она мне все выслала.

А еще новый гардероб. Да! Я полностью сменю и обстановку и имидж!

И новое жилье буду обставлять. Сделаю все совсем иначе, чем в нашей с Марком квартире.

У меня теперь будет совершенно новая жизнь! Так пусть и в ней будет все новое!

Отправляюсь в ресторанчик внизу торгового центра.

Заставляю себя поесть, хоть аппетита, конечно же, нет никакого.

Зато…

Почему-то дико хочется соленых огурчиков. И печеных острых баклажанов. Очень странно. Обычно я такого не ем.

А здесь проглатываю огромную порцию и заказываю еще одну.

На удивление жадно набрасываюсь на пищу, раздумывая, стоит ли взять себе кофе. Я его обожаю. Просто жить без кофе не могу!

Но, конечно, с того момента, как я узнала о беременности, даже и не притрагивалась к любимому напитку.

Решаю заказать. Думаю, легкий кофе не повредит мне.

С мыслью о том, что на самом деле никакой беременности не было, я так и не смирилась.

Пройду обследование в клинике, уже в Австрии. Обязательно.

Но как только мне приносят мой кофе, чувствую, как желудок скручивает спазмом.

Бегом несусь в уборную, чуть не сбивая по дороге официанта.

Еле успеваю, как меня тут же выворачивает. Все, что я съела только что, оставляет мой желудок.

Вся покрываюсь горячим потом, но… Улыбаюсь.

Все-таки эта новая доктор неправа. У меня явно токсикоз, и я этому очень даже рада!

Именно в это и верю. Не думаю о том, что такое могла спровоцировать непривычно острая пища.

Бросаю взгляд на часы. Как раз пора.

Беру такси и довольно быстро добираюсь до аэропорта.

Люди суетятся, толкаются с чемоданами, а мне нравится эта обстановка. Так и чувствую веяние совершенно новой жизни! И я клянусь. Сама себе. Уж в ней я точно буду счастлива!

Уже отправляюсь на посадку, как меня вдруг хватают крепкие руки. Сжимают, словно в капкане. Дергают на себя.

Я практически вбиваюсь в твердую, как металл, грудь. Знакомый запах, которого я никогда больше не хочу ощущать, забивается в ноздри.

— Ты никуда не летишь, Маша.

Прямо в ухо ударяет хриплый властный голос.

— Князев! Ты совсем с ума сошел? Немедленно меня отпусти!

— Я. Сказал. Ты остаешься.

Его глаза прожигают меня. Насквозь. В голосе металл.

— У тебя нет никакого права вот так…

— Ты моя жена, Мария, — чеканит ледяным тоном. — И я имею все права, черт возьми! Особенно после прошлой ночи!

— Иди ты в черту, Марк Князев! Считай, что эта ночь была нашим с тобой прощанием! И точка! Теперь у наших отношениях жирная красная точка! Навсегда! Эй! Ты что вообще творишь! Я тебе жена, а не рабыня, на секундочку! И то. Это уже ненадолго! Я подаю на развод!

Князев не слушает.

Просто сгребает меня в охапку.

А после самым диким образом просто забрасывает себе на плечо.

— Это похищение, Князев! Что ты себе вообще позволяешь!

Я молочу руками по его плечам. Но это все равно, что сбивать кулаки о какой-нибудь камень.

Но куда смотрит охрана? В аэропортах она же есть всегда!

У них на глазах просто нагло похищают живого человека!

А они делают вид, как будто это в порядке вещей!

Даже глаза отводят и отворачиваются. Почему-то каждому охраннику, который появляется у нас на пути, вдруг срочно нужно совсем в другую сторону!

— Ты не смеешь!

Задыхаюсь от возмущения, когда Князев просто забрасывает меня на сидение своей машины. И тут же блокирует дверь, усаживаясь на водительское сидение.

— Ты еще не поняла, Маш? Никуда я тебя не отпущу! И поверь. Уехать, улететь или убежать от меня пешком у тебя не получится!

— Тебе это в рук не сойдет, Князев!

— Правда? Уже сошло, тебе не кажется?

Марк со злостью сжимает челюсти.

Я вижу, как яростно он сжимает пальцами руль. Они даже побелели от напряжения.

— Прекрати. Ты нас угробишь сейчас!

Кричу, потому что машина летит просто на бешенной скорости.

Но Марк не реагирует. Только еще сильнее сжимает челюсти. Кажется, из ноздрей сейчас дым пойдет, так сильно они раздуваются.

— Прекрати, Марк. Сбавь, черт тебя дери! Мы же разобьемся!

Только вот мои слова действуют на него с точностью до наоборот.

Машина разгоняется до скорости самолета! Кажется, ну точно, еще немного, и мы просто взлетим!

Вжимаюсь в сидение и сжимаю кулаки.

Даже глаза закрываю, когда мы летим в очередной поворот.

Сейчас уж точно не время выяснять какие-то отношения.

Главное, что Марк держал концентрацию. И себя в руках. И смотрел на дорогу, хотя…

Черт, мне сейчас кажется, что и это не поможет! Что нас уже не спасет ничего!

Не как пару, естественно, а в самом прямом. Физическом смысле слова!

Выдыхаю и осторожно открываю глаза, когда машина с ревом останавливается. Резко. Как вкопанная.

Уф. Можно и правда выдохнуть. Кажется, мы оба целы и даже все на этом же свете!

— Князев! Ты с ума сошел!? Куда ты нас привез?

Вокруг темно. И лес. Явно вижу очертания!

— Думаешь, для того, чтобы прикопать в лесочке жену-беглянку? Ты мне подаешь интересные идеи, Маша, — рычит сквозь сжатые зубы.

А я понимаю, что таким злым Марка еще никогда в жизни своей не видела!

Хотя… Во мне сейчас ярости уж точно никак не меньше!

— выходи, — чеканит, даже на меня не глядя.

— Даже не собираюсь.

Впиваюсь пальцами в ручку. Пусть только попробует меня отсюда вытащить!

— Собираешься жить в машине?

— Верни меня, откуда взял, Князев!

Я тоже умею рычать. Между прочим. На секундочку.

И уж на это у меня есть все права!

— Даже не думай!

Рычит, а после рывком распахивает дверь машины.

Выходит, и я еще сильнее хватаюсь за ручку.

Но… Для Князева это мелочи.

Дергает дверь с моей стороны так, что не только меня. Ее сейчас выдернет с мясом.

— Прекрати!

Ору, когда он нагло закидывает меня себе на плечо.

— Ты не имеешь никакого права!

Молочу изо всех сил кулаками по плечам.

По голове. По спине. Везде. Со всей силой, какая у меня только есть.

Но ему будто и плевать. Он просто идет вперед. Будто и не замечая моих ударов. И не слыша моих воплей.

— Я имею все права, — тяжело дышит, ногой распахнув дверь дома и наконец опуская меня на ноги.

— Пока ты моя жена и носишь ребенка!

— С чего ты взял?!

Выдыхаю криком.

Мы словно после какой-то бешенной драки.

Свирепо смотрим друг другу в глаза. Метая молнии. Тяжело дышим, не с силах отдышаться.

— Ты была сегодня в клинике. Кир тебя видел. Это же не просто так!

— Князев! Между нами все кончено! Отпусти меня!

— Даже не думай!

Марк с силой сжимает мои плечи.

Смотрит так яростно, как будто раздавить меня хочет. Жестко сжимает челюсти.

— Ты думала все так просто, да, Маш? Что ты устроила, а? Решила напоследок со мной перестать и сбежать? Куда? К своему любовнику? На черта тогда эта ночь была? Невинной овечкой прикидывалась, а меня во всех грехах обвиняла? Хотела сравнить? Кто из нас лучше?! Оказывается, я совсем не знал свою жену!

— Что ты несешь! Марк! К какому любовнику?

— К Решетову, черт тебя дери, Мария! Ты за моей спиной сколько раз с ним встречалась? А если бы я не подпирал стены дома по ночам, он ночевал бы там с тобой? Черт тебя дери!

Обхватывает всей пятерней мое лицо.

Глаза бешено горят. Кадык яростно дергается.

— От меня, значит, боялась забеременеть. Притворялась, будто лечишься, а сама принимала противозачаточные!

— Что? Марк! Это какой-то бред! Да тебе к психиатру пора!

— Точно! Мне и правда пора к психиатру! Раз я столько лет с тобой жил и твоего истинного лица не видел! Думал, моя жена самая нежная. Самая… Настоящая…

В его глазах мелькает какая-то дикая боль.

— А ты самой обычной стервой оказалась, Маша. Любовника завела. Еще и моего друга! Разыгрывала спектакль, будто обижена! А сама только повод искала, чтобы к нему сбежать!

— Марк! Ты вообще слышишь, что ты говоришь?

— Не смей.

Наклоняется прямо к моему лицу.

Шипит сквозь сжатые зубы прямо мне в губы.

— Не смей сейчас врать и притворяться! Я противозачаточные таблетки нашел у тебя в шкафу. Сколько ты их пьешь? С самого момента, как мы поженились? Зато с любовником что? Перестала их принимать? От него, значит, ты ребенка хочешь! А мне голову столько лет морочить можно! Почему? Зачем, твою мать? Могла просто сказать, что я на хрен тебе не нужен! Разве я держал бы силой?

— Марк… Это все… Бред!

Чувствую себя совсем вдруг опустошенной.

В один миг.

Как будто я шарик, из которого весь воздух выкачали.

Обмякаю в его руках.

Сползла бы сейчас по стенке, если бы Марк не держал так крепко.

— Здесь останешься. И бежать даже не думай. Не выйдет. Парней пришлю, шага за пределы двора сделать не сможешь.

— Ты… Ты меня насильно здесь будешь держать? Марк, да что ты творишь вообще! Я тебя не узнаю!

— Значит, будет теперь знакомиться получше, моя дорогая жена. Ты останешься здесь. До тех пор, пока не станет возможным определить отцовство. Если это мой ребенок, он останется у меня. А ты сможешь после родов отправляться к своему любовнику. На все четыре стороны!

— Ты чудовище, Марк!

— Неужели?

— Да я даже не беременна!

— Ты правда думаешь, что я тебе поверю вот сейчас?

— Марк!

Но…

Как назло, желудок сводит спазмом.

Тошнота подкатывает к горлу.

Я резко вырываюсь и бегу в уборную.

Падаю на колени и меня выворачивает. Как будто наизнанку.

Долго умываюсь, чувствую, как меня трясет. А на лбу появляется испарина.

Наконец выхожу, пошатываясь.

Марк так и сидит на корточках у двери, сжимая рукам и виски.

— Не беременна, значит, — криво усмехается, поднявшись.

Окидывает меня таким взглядом, что мне в миг становится холодно. Будто ведра льда на меня опрокинули.

— В кухне есть еда. Утром еще привезут, можешь список составить всего, что нужно. Пойдем. Спальню твою тебе покажу. С остальным разберешься.

Но я так и остаюсь стоять на месте.

Просто смотрю расширенными глазами на Марка. До сих пор не верю, что все это и правда со мной происходит. С нами.

Марк матерится сквозь сжатые зубы, а после просто подхватывает меня на руки.

Относит на второй этаж, а я повисаю в его руках, как какая-то ватная кукла.

Ногой толкает дверь. Бьет локтем по включателю, зажигая свет.

— Ванная здесь работает. Осторожно в доме. Здесь не все в рабочем состоянии. Думай о ребенке, Маш, когда решишь что-нибудь выкинуть. Ему навредить я не позволю. Это понятно?

Рычит, опуская меня на широкую постель.

Не дожидается ответа, просто разворачивается и выходит, громко хлопнув дверью.

Бросив на меня напоследок такой взгляд, которым мог бы и испепелить.

26 глава 26

Я злюсь.

Злюсь так, как никогда в жизни еще не злилась!

Сгребаю руками простыни и просто кричу проклятия в адрес Князева.

Черт! Черт, черт, черт!

Ну, где же я могла так проколоться?

Геннадия рядом не было. За мной никто не следил. Телефон отследить тоже было нельзя, ведь я только купила и телефон и карту!

Как же Марк мог обо всем узнать?

Хотя, я и не думала, что он сорвется и уж тем более, запрет меня в этом доме.

У него ведь там Ирэн. Больная любовь всей его жизни!

Сама к нему пришла. Себя на блюдечке принесла. Да еще и ребенок!

Или он думает что?

Он на ней женится, а меня вот так, взаперти держать будет?

А после? Отнимет ребенка? И кто его будет воспитывать?

Счастливая семья Марка и Ирэн, в которой будет их родной сын, а мой… Мой будет чужим и новая жена Марка уж точно будет его ненавидеть!

Так Марк видит себе ситуацию и наше будущее? Так это все представляет?

Глухо стону и снова падаю на постель.

Ситуация мне кажется совершенно безвыходной!

Слышу, как двор заполняется ревом машин.

Заставляю себя подняться и выглядываю в окно.

Марк совсем с ума сошел? Как будто он здесь целую армию собрал! Или весь штат своей охраны!

От одних фар становится так светло, как будто мы не где-то у леса, а на самой центральной столичной улице.

Наблюдаю, как Марк быстро здоровается со здоровенными парнями в форме, которые выходят из машин. Раздает какие-то указания, а они расходятся по периметру.

И только потом садится в свою машину и резко срывается с места.

Отправляюсь к входной двери. Где-то здесь, по идее, должна быть брошена моя сумочка.

Представления не имею, как я буду вырываться из этого кошмара. Но такого будущего я ни себе, ни своему ребенку не хочу! И я его просто обязана не допустить!

Быстро вытряхиваю все содержимое сумочки и бессильно оседаю на пол, сквозь зубы бормоча все, что я думаю про своего мужа.

Телефон исчез. И я очень сомневаюсь, что он просто случайно выпал, пока Марк меня сюда тащил! Наверняка, он вынул его специально! И забрал!

Выходит, я теперь пленница! По-настоящему!

Вот такого я точно от Марка не ожидала! Да я в страшном сне себе представить не могла, что мой муж на такое способен!

Снова накатывает тошнота.

Бегом отправляюсь в уборную, где меня опять выворачивает.

Это нервное? Или все-таки беременность?

Сейчас я даже не уверена, что не была бы рада, если бы эта вторая доктор не ошиблась!

Ребенок от такого чудовища?

Еще и учитывая, что Марк собирается его забрать, а меня вышвырнуть из жизни моего малыша?

Чем я такое заслужила?

Да будь проклят тот день, когда я впервые увидела Марка Князева! И влюбилась в него, как самая настоящая дурочка!

Должна ведь была понимать. Мужчины, которые ворочают таким бизнесом, не бывают добрыми и нежными. Не бывают такими… Каким Марк был все время со мной! Или… Вернее, как я теперь понимаю, только казался!

Как же дорого мне теперь обходится моя наивность!

Он же настоящий зверь! Хищник! Да просто чудовище!

Марк.

Я просто сажусь в машину и несусь по ночному городу.

Не разбираю, куда.

Челюсти сжаты так, что сейчас раскрошатся зубы!

Твою мать!

Вот от Марии я этого никак не ожидал!

Уж точно не того, что она спутается с моим другом и еще, возможно, от него и забеременеет!

Да черт!

Я ведь выбрал именно ее. Машу.

Моего нежного наивного ангела.

Ту, которая умела, как я был тогда уверен, по-настоящему любить.

Ту, которая по всему, каждой черточкой, была просто идеальной женой!

Ни одна другая не смогла бы выдернуть меня из той проклятой чертовой пропасти, в которую я скатился после замужества Ирэн.

И только она. Эта искренняя нежная девочка с огромными глазами, в которых плескалась такая любовь, смогла удержать меня. Удержать практически на волоске. Своими нежными глазами. Своими крохотными слабыми ладошками.

Она же была полной противоположностью Ирэн!

Вот настоящей противоположностью! Во всем!

Как черное и белое! Как пожар, сметающий все на своем пути и тихий летний вечер, в котором ни единого ветерка и один только уют!

И что теперь получается?

История повторяется?

Женщина, которой я верил, вдруг заводит роман с другим? Еще и вероятно, именно от него беременна?

Это ни в какие ворота. Ни на какую голову не налазит!

Да, черт возьми!

Я ревновал! Ревновал ее к Решетову и даже морду ему из-за этого начистил!

Но, твою мать! В Маше я был на все сто уверен!

Понимал, что может сгоряча после моей измены уйти. Развестись.

Может, даже роман с Виталиком, черти б его драли, завести!

Сгоряча. На эмоциях!

Но не так же, твою мать!

Не за моей спиной!

Вспоминаю, как в первый раз посмотрел на них как бы со стороны на том приеме, на который Машу затащил.

И какого черта она вообще тогда оказалась вдруг именно с Витом?

Вообще-то я ее на Филатова оставлял!

И еще ведь и уединились! Выбрали самый дальний столик на двоих!

Чеееееерт!

Дым из ушей. Пелена красная перед глазами.

Счастье еще, что Решетова сейчас в стране нет. Клянусь. Был бы он здесь, убил бы. Прямо сейчас. Ни разу даже не задумываясь!

Как это давно вообще у него с моей женой?

А что, если уже тогда? Уже тогда она была его любовницей?

Сам не замечаю, как рычу.

Матерюсь, чуть не врезаясь в какой-то чертов столб.

Сколько времени я мечтал, что у нас с Машей настоящая семья будет?

Да. Ни разу не спорю. Хотел этой семьей, нашими с ней детьми, окончательно вытравить из себя Ирэн. Хотел, черт возьми!

Но для жены и детей я сделал бы все. В лепешку бы хоть сто раз разбился!

А она…

Претворялась, что лечится. Что забеременеть не может!

И я ведь, как последний идиот, так до сих пор бы этому и верил!

Если бы Виола не объяснила мне, что таблетки, которые из шкафа жены вдруг выпали, на самом деле противозачаточные!

Значит, от меня она беременеть не хотела.

Резко бью по газам и ударяю со всей дури по рулю.

Не хотела, значит, Маша, детей именно от меня!

А от Виталика так сразу! Радостно забыла про предохранение, так получается?

Именно так.

Потому что, будь я отец ребенка, Маша бы мне сказала. Не умеет она врать и лукавить. Ну, или хотя бы не в таком!

Какого черта тогда сразу к Виту не уехала? На черта эта ночь была нужна?

А ведь я, идиот, поверил, что лед между нами растаял окончательно!

Теперь все ясно.

Девочка просто и сама не знает, кто отец ее ребенка!

Но мне еще при этом и врала! Что не беременна!

Если бы ее еще при мне не вывернуло наизнанку…

Твою мать!

И ведь ее телефон только подтвердил мои догадки! По последним набранным она звонила именно Решетову! Именно к нему решила податься! А мне и слова сказать не собиралась!

Женщины зло. Просто зло в чистом виде!

И самое большое зло, когда у них такие ангельские глаза!

Я думал, Ирэн исключение. На Маша….

От нее такого я ожидал меньше всего!

Хочется крушить все вокруг.

Рычу, несясь на бешеной скорости.

Или просто взять и отпустить Машу? К чертовой матери?

Раз уж она решила, что хочет быть с другим?

Ну, нет.

Никогда, черт возьми!

Потому что эта женщина моя!

Она моя насквозь. Каждой капелькой. Каждой клеточкой своего тела. Каждый своим взглядом, черт возьми!

Это на меня она смотрела, когда случился в ее жизни ее первый поцелуй!

Мое имя кричала в первый раз получая свое наслаждение!

Как? Как я могу ее теперь отпустить?

Тем более, что есть шанс, что она носит моего ребенка?

А ведь даже и говорить мне не собиралась.

Черт возьми!

Если бы Кир не застал ее в клинике, я бы даже и не догадывался бы ни о чем!

И ведь врет.

Смотрит мне в глаза своими невинными глазами. И врет.

Как будто нет никакой беременности.

Но я же точно знаю, это совсем не плановый осмотр. Планово она к Виоле должна была пойти. В эту самую новую программу.

И уж точно не отправилась бы на нее без меня! Тем более, когда у нас все в таком подвешенном состоянии!

Дурак я. Дурак. Полный идиот!

Зачем вообще Знаменского послушал о том, что нужно Маше дать время? И пространство?

Вот и дал. На свою голову.

А она долго не думала!

Так быстро это пространство заполнила Виталиком!

— Кир. Как насчет вспомнить холостяцкую жизнь?

Набираю друга. Делаю единственное, что сейчас кажется правильным.

Домой ехать не вариант. Разнесу там все к чертям собачьим. И одному оставаться сейчас тоже.

Сорвусь ведь. К Маше сорвусь.

А мне сейчас лучше от нее держаться очень сильно подальше!

Иначе ведь не выдержу! Вылью на нее всю свою ярость!

А с женщинами так нельзя. Даже если они изменяют. Какими бы ни были. У меня все-таки есть принципы!

— Холостяцкую жизнь? Походу, Князев, она нам обоим сейчас светит.

— У тебя-то что за беда? Что, Кир, и в раю бывают проблемы?

— Проблем вообще-то не было. Пока моя жена не застала меня в клинике с твоей беременной Ликой. Теперь разгребать. Сбежала к тому же, — слышу его усталый голос.

Черт, да что же оно одно к одному!

Как будто кто-то там прямо над моей головой сверху мешок проблем несусветных решил развязать!

Лика еще. Оказалась таки беременной.

Так понимаю, пока Кир ее отвозил, свою жену из поля зрения и потерял.

— Не переживай, друг. Найдем твою Алену. Сам перед ней повинюсь. Мне-то она поверит!

— Найти бы вначале. Ладно. Приезжай. Все равно спать не собираюсь. Звонки от людей по поводу Алены ждать буду.

Резко ударяю по газам, на полном ходу разворачивая машину.

Главное этой ночью не убиться. И никого не убить.

27 глава 27

Маша.

Так и лежу на постели. Глядя в потолок. Даже глаза не закрываются. Как будто в них насыпали песка.

Страдать из-за Марка я больше не собираюсь. Мне уже хватило боли. На всю жизнь вперед.

Пони маю, что ее и нет.

Как будто она вся во мне закончилась.

Зато изнутри поднимается дикая, бешеная ярость.

Злость на этого человека, которого так любила! Еще сегодня готова была к нему вернуться. Начать все заново!

А теперь просто видеть не могу!

Жалею, что не расцарапала ему лицо. Да так, чтоб он глаза разлепить в утра не мог!

И плевать мне сейчас, где он и с кем эту ночь проводит

С Ирэн своей или с Ликой. Да пусть хоть целым гаремом обложится!

И пусть все ему детей нарожают. Они же прям из штанов ради этого выпрыгивают!

Даже наплевать, что он с кем-то прямо в нашей квартире!

Одного только хочу.

Свободы от этого мужчины!

Уехать и не видеть его больше никогда!

Чтоб он просто от меня отцепился!

У меня теперь есть, ради чего жить.

Мой малыш внутри. И я уверена, что та странная доктор сказала неправду!

Моя мечта, к которой я снова вернулась.

А любовь…

Может, и нет ее, никакой любви? Вон, у бабушки тоже не сложилось.

Без мужчины я вполне себе прекрасно проживу!

Но Марк!

Он не имеет никакого права запирать меня здесь! Держать силой! Как будто я его собственность! Да я свободный человек, черт его возьми!

Ярость накатывает. Сильнее и сильнее. Накрывает с головой.

Я срываюсь вдруг с постели.

Начинаю крушить все вокруг.

Распахиваю шкаф. Вытаскиваю, не глядя, из него все вещи. Вышвыриваю в окно.

Переворачиваю тумбочки. Срываю шторы с окон и просто топчусь по ним ногами.

Ненавижу. Ненавижу тебя, Марк, черт тебя возьми, Князев!

Но меня не отпускает. Этого ничтожно мало.

Мне хочется задеть его за самое живое. Ударить по самой болезненной точке.

Отправляюсь бродить по дому.

Вспоминаю, с какой любовью Марк показывал мне подготовленные детские.

На миг замираю, распахивая одну из таких дверей.

Это… Видимо, для девочки.

Нежно-розовые стены и золотыми блестками. Белоснежная мебель. Маленькие белые полочки. Белая кроватка. Тумбочки. Даже невысокий столик.

На миг в глазах начинает что-то пощипывать. Сглатываю застрявший в горле ком.

Это ведь…

Могла бы быть комната для нашей с ним малышки!

Но после делаю решительный шаг вперед.

Переворачиваю мебель. Чувствую даже удовлетворение, когда слышу хруст. Что-то сломалось.

Беру свои туфли и просто вожу острым каблуком по стенам.

Сама не замечаю, как устраиваю здесь полный погром.

Всего меньше часа, а комната превращается во что-то совершенно непригодное для жизни. Выглядит так, как будто бы здесь промчался смерч.

Никогда от себя такого не ожидала. Но и этого мне мало.

Я развалю в этом доме все! Как Князев разодрал в клочья все мои мечты!

И уж точно с ним не останусь!

Пусть своими любовницами командует, только не мной!

Я найду способ вырваться из этой клетки!

Просыпаюсь утром совершенно обессиленная. Чувствуя, как будто по мне проехался самый настоящий танк.

Или уже далеко не утро?

Солнце бьет в окна. Так сильно, что я морщусь и снова закрываю глаза.

Со стоном перекатываюсь на спину.

Потому что сплю я… на полу.

Прямо посреди всего того погрома, который устроила ночью в комнате, задуманной Князевым для девочки.

Вокруг меня клочки обоев. Обломки мебели. Полный разгром.

А сплю я, свернувшись клубочком на маленьком воздушном матрасике. И завернувшись в невесомое, но очень уютное и теплое маленькое розовое одеяльце.

То, что вокруг меня… Это ужасно.

Но я совсем не жалею о том, что сделала.

Только о том, что мой муж, которого я любила, меня до такого довел! Во что он меня превратил вообще?

Вздрагиваю, слыша, как оглушительно хлопает дверь внизу. Тяжелые шаги грохочут по всему дому так, что он трясется.

— Вашу мать! Как вы могли ее упустить? Уволю всех, к чертовой матери! Мария!

Слышу, как он проходит совсем рядом. Уже на втором этаже.

На какое-то время все затихает, а после снова оглушительно хлопает дверь. Той самой спальни, куда он меня решил поселить, судя по всему.

— Мария! Я же знаю, что ты в доме! Здесь полно охраны во дворе! И я сам просмотрел все камеры!

Тяжелые шаги. И двери, которые бесконечно толкают. Похоже даже, что ногами.

— Мария! Прекращай со мной играть в эти игры! Поверь. Это тебя к добру не доведет!

Я молчу.

В доме вообще-то много комнат.

Не все из них достроены. Не все закончены. Князев может еще доооолго вот так здесь расхаживать и искать меня.

А вдруг…

Вдруг он меня не найдет? И правда подумает, что я каким-то чудом выскользнула из дома?

Он сейчас явно на эмоциях. А в таком состоянии может несколько комнат и пропустить. Концентрации внимания нет.

Тогда он уедет и наверняка всю свою охрану пошлет на поиски пропавшей жены. И я смогу выбраться отсюда….

Затихаю. Даже почти не шевелюсь. Только закутываюсь, как гусеница в одеяло посильнее.

— Маша. Черт. Ну где ты, маленькая.

Его голос меняется. Из злого становится беспокойным. У меня даже сердце замирает. Сейчас я слышу заботу и волнение в его тоне. Слышу своего Марка. Но…

Очень быстро напоминаю себе, что он прекрасный актер. И вся его любовь это просто игра! Как и наша семья! И все, чему я верила.

— Быстро поднимайтесь на леса. Осмотрите там каждый миллиметр. Если с моей женой что-то случилось… Убью. Каждого.

Слышу, как он рычит. Охрана наверняка сейчас вся поднимется на недостроенный чердак. И… Двор окажется свободным!

— Босс, ее там не было. Мы бы заметили.

— А если ей плохо стало? Если вы не заметили? На нее там свалиться что-то могло. Маша! Мария!

Сейчас… В его голосе я слышу даже отчаяние.

Глупое сердце кричит, что когда все равно, так не волнуются. И мне очень трудно заставить его замолчать!

— Маша. Маша, ты здесь?

Дверь приоткрывается очень тихо. Я стараюсь даже не дышать, радуясь, что успела так хорошо завернуться в одеяло.

Но…

Увы, его быстро откидывает с меня крепкая рука.

— Маша? Маша, тебе плохо? Черт!

Марк поднимает меня на руки. Прижимает к себе.

Вишу в его руках, как повисшая тряпка. Даже не открываю глаз.

— Маша. Машенька моя.

Так крепко прижимает. Гладит по щекам. По волосам. Слышу, как сильно бьется сейчас его сердце!

— Маша. Надо вызывать скорую.

Бормочет Марк, похлопав меня по щекам.

— Не нужно никакую скорую, Князев.

Взвиваюсь в его руках.

— Она не сделает мне прививки от мужа-тирана! И не ампутирует тебя!

— Так тебе не плохо? С тобой все в порядке? Ты что? Просто притворялась?

— Мне плохо. Очень плохо, Князев. Пока ты здесь и держишь меня в плену, мне будет очень плохо! Единственный способ это исправить, это чтобы ты убрался из моей жизни! Навсегда!

— Значит, с тобой все в порядке, — цедит Марк сквозь сжатые зубы, ставя меня на пол.

— Ну и что ты здесь устроила, Мария?

Его лицо тут же становится каменным. Глаза мечут ледяные стрелы. Взглядом, кажется, готов убить.

— Отбой, она нашлась, — цедит в трубку, не отрывая от меня этого убийственного взгляда.

— Я? Это ты что устроил, Князев? Ты же меня выкрал. И держишь здесь против моей воли!

— Вообще-то, это должна была быть детская, — задумчиво произносит Марк, осматривая следы моего разгрома. — Это была мечта, Маш. Я думал, наша общая мечта.

На миг у его глазах мелькает недоумение. И боль. Но уже через миг возвращается тот самый ледяной Марк Князев.

— Отпусти меня, — задыхаюсь от обиды. — У нас с тобой больше нет ничего общего. Никаких мечтаний. Ничего! Как ты не понимаешь этого, Марк!

— Отпустить? Серьезно?

В его глазах начинают загораться дьявольские огоньки.

Настолько дьявольские, что я начинаю пятится. Этот Марк меня по-настоящему пугает.

— Вот уж нет.

Обхватывает мощной рукой мою талию. Резко дергает на себя.

— Я озвучил тебе уже все свои условия. Ты останешься здесь, пока я не узнаю, от кого ребенок. Или пока не родишь. И лучше тебе снова стать нормальной, Маша. Иначе я и правда вызову скорую. Только посмотреть, что ты здесь натворила, и тебя признают психически неадекватной. Ты уверена, что хочешь именно этого? Тогда я стану твоим опекуном, Мария. А тебя запрут в намного менее уютное место! Где ты будешь находиться под постоянным контролем! Так как? Будешь продолжать творить дичь? Имей в виду. Я не шучу сейчас. Абсолютно.

— Это я творю дичь? Князев! Ты совсем ничего не соображаешь? В тебе вообще есть? Хоть какая-то адекватность, а? Посмотри, что ты устроил!

— Нет, Мария. Это ты посмотри! Посмотри вокруг, черт возьми! Ты жила со мной и все это время пыталась не забеременеть! Противозачаточные таблетки втайне от меня принимала! И даже сейчас! Что ты устроила? Ты разнесла именно детскую! А ведь я делал здесь все с такой любовью! С планами! С мечтой, черт возьми, что у нас будут дети! Будет настоящая счастливая семья! Во что ты все превратила! Так решила мне показать, насколько ты меня ненавидишь? Насколько тебе противна мысль о тои, чтобы родить от меня, да? Это ты хотела мне показать? Мария!

— Марк. Это какой-то дикий разговор. Слепого с глухим! Ты можешь хотя бы попытаться меня услышать?

— А что здесь слышать, Маш? Я все вижу. И очень наглядно! И твой телефон я тоже проверил. К кому первые же исходящий звонок? К Решетову! К Решетову, черт тебя дери! Именно ему ты позвонила! Не бабушке! Не мне! Ему! Только не понимаю. Зачем ты тогда жила со мной все эти годы? Жила со мной, а за моей спиной крутила с ним? Так, Маш? Моя идеальная жена!

Его губы кривятся в злой усмешке.

Мы оба тяжело дышим.

Как после драки.

Хотя… Сейчас Марк выгляди усталым. И я тоже. Устала. Просто безумно. От всего этого!

— Просто отпусти меня, а? Марк! Ну, ты ведь считаешь, что я такая отвратительная жена! Что я изменяла тебе с твоим другом! Зачем тебе такая? Тем более… У тебя вон двое детей на стороне образовалось. От Лики этой. И от твоей… Ирэн! Просто. Черт возьми. Меня. От пусти!

— Отпущу, Маш.

Марк как-то странно сверкает глазами.

Проводит по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы.

А я вздрагиваю. Дергаюсь, как будто от пощечины.

— Отпущу. Но только после того, как ты родишь. Если ребенок мой, он останется здесь. Со мной. Это даже не обсуждается.

— Я ненавижу тебя, Марк Князев!

Чувствую, как слабеют колени. Я выдохлась. Выдохлась полностью.

Нет никакой надежды. Этот сумасшедший так и будет держать меня здесь. Как мне с ним бороться? Это просто невозможно.

— Ты ела что-то со вчерашнего дня?

— Какая тебе разница? Может, я вообще. Голодом себя заморю. А что? Я объявляю голодовку! Пока ты меня не отпустишь!

— А вот этого, Маш, я не допущу!

Князев рычит.

Дергает меня на себя, заставляя задохнуться.

Снова закидывает себе на плечо и просто выносит из комнаты.

Несет до самой кухни.

Усаживает на стул.

— Я продукты привез. Сейчас что-нибудь приготовлю. И ты съешь, Маша, каждую ложку! И еще. Я осмотрю все комнаты, поправлю весь разгром, который ты устроила. И прошу тебя. Не пытайся себе навредить. Если ты не хочешь, конечно, чтобы я приставил к тебе людей, которые постоянно будут за тобой ходить. Даже в туалет, Маша. И в ванную. И сейчас я тоже. Совсем не шучу.

Марк со злостью швыряет кастрюлю на плиту. Набирает воду, начинает варить овсянку.

— Ну что? Кормить тебя из ложечки, мммм?

— Я сама.

Желудок сводит спазмом. Мне и правда нужно поесть.

Обессиленно откидываюсь на спинку стула и молча глотаю кашу.

Кажется, я все же проиграла ему.

— За что же ты так меня ненавидишь, Маш?

Марк усаживается напротив. Сейчас в его глазах только боль и усталость.

— Скажи мне. За что? Я ведь все эти годы пытался стать идеальным мужем. Все это время, черт возьми! Я все делал для семьи. Для тебя. Для нас и наших будущих детей. Никогда бы тебя не обидел. Никогда бы не оставил. А ты… Вот так.

— Это уже бессмысленный разговор, Марк, — выдыхаю так же устало.

В страшном сне бы не представила, что до такого, как у нас сейчас, вообще возможно дойти!

— Я буду есть. Обещаю. И вредить себе не собираюсь. Но ты не заставишь меня быть с тобой насильно.

— Хорошо, — Марк вздыхает, откидываясь на спинку стула.

— В этом я тебе поверю. А в остальном… Черт, Маш. Я ведь хотел, чтобы мы были счастливы! Я ведь помню, как ты на меня смотрела. Как ты меня встречала дома с работы. Как ждала. Скажи, куда все это делось? Ты ведь моя… Моя, Маша. До каждой капельки моя!

— Уже нет, Князев. И ты сам в этом виноват.

— Что изменилось?

Он вдруг берет мои ладони в свои. Смотрит в глаза так, будто в самую душу заглядывает.

— Скажи мне. Что? Мы ведь… Мы ведь по-настоящему были вместе в том лесном домике! И ты собиралась вернуться ко мне! Домой, Маш. Потому что мы- это и есть дом! Так какая вожжа тебе под хвост попала, а? Или это такие у тебя беременные гормоны? Тогда я готов это терпеть. Хоть сто комнат еще разнеси.

— Оставь меня, пожалуйста, одну. Просто оставь, Марк. Не переживай. Я не выброшу еду. И вреда себе не причиню. Правда.

— Хорошо. Мне кажется, нам обоим нужно отдышаться. Я схожу в спальню. Посмотрю, что там можно сделать. Но имей в виду. Мои люди рядом. И я тоже.

Выдыхаю, когда Марк уходит.

На удивление, сразу же по-настоящему накидываюсь на еду.

Кажется, я еще видела овощи в холодильнике.

Что бы там Марк не вытворял, а мне нужны силы. Мне и моему ребенку.

Быстро делаю салат. Добавляю еще и рыбу, которую тоже обнаруживаю в холодильнике.

Проглатываю практически тройную порцию.

Никаких рвотных спазмов нет.

Делаю себе очень сладкий чай. Вдруг очень такого захотелось.

Сумочка валяется как раз здесь, на кухне. В углу.

Вспоминаю, что у меня в ней витамины. Они тоже явно сейчас не помешают.

Вытаскиваю баночку из сумочки. Верчу в руках, читая состав. Очень даже и неплохо. Мне сейчас полезно.

Но…

Только я собираюсь проглотить первую капсулу, как мою руку резко сжимаю.

— Что у тебя там? Покажи. Немедленно!

Марк подобрался совсем незаметно. Я и не знала, что он способен перемещаться настолько бесшумно!

— Ничего. Просто витамины. Марк, ты совсем с ума сошел уже! Отпусти!

— Нет. Дай-ка сюда.

Насильно разжимает мой кулак. Забирает капсулу.

— Где баночка? Я должен проверить, что ты собираешься пить!

— Пожалуйста. Читай!

Закатываю глаза, протягивая ему баночку с витаминами.

— Я проверю, что это, Маша. Обязательно проверю!

Марк чертыхается, когда его прерывает телефонный звонок. Чертыхается еще раз, когда выслушивает звонившего и быстро отключается.

— Мне нужно ехать. Спальню приведут в порядок. За тобой будут наблюдать. Не делай глупостей, Мария. Будет только хуже. Всем.

28 глава 28

Марк уезжает, а я просто опускаюсь обратно на стул.

Размешиваю свой чай. Допиваю его, невидящим взглядом глядя в окно.

Что в нем проснулось?

Ну, уж точно не любовь!

Наверняка, это просто какое-то дикое, безумное чувство собственника!

Или бизнесмена, который привык, что все должно идти так, как он решил. Только по его слову. И никак иначе.

С этой стороны я Марка просто никогда не знала. Но, если хорошенько подумать, я никогда и не шла против него. Против его решений.

Влюбленная дурочка. Девчонка. Которая прямо вся светилась, когда Марк оказывался рядом. Ловила, хватала с восторгом каждую секунду его внимания.

Отдавалась полностью. Потому что любила.

Быть может, если бы я была другой… Стервой, которая шла бы поперек его мнения и решений, то увидела бы эту сторону Марка намного раньше.

Хотя…

Наверное, тогда я и не стала бы его женой.

Горько усмехаюсь, наливая себе новую порцию чая.

Потому Марк меня и выбрал. Теперь это становится очевидным.

Именно такую. Именно ту, кто никогда не скажет ему ничего против. Будет жить по его сценарию. Подстраиваться под его график. Радоваться редким выходным, которые мы можем провести вместе. Прыгать от счастья, когда мы можем выбраться куда-нибудь на отдых. И счастливо принимать все его решения. Никуда особенно не вмешиваясь.

Да. Именно поэтому Марк и решил, что я идеальная жена для него. Потому и выбрал.

В отличии от Ирэн, которая уж точно не была бы такой тихой, как я!

Она наверняка характер ему бы свой показывала бы. Прогибала под себя. А этого Марк не потерпел бы!

Ведь даже вот этот дом. Марк же его построил сам. Меня даже не поставил в известность!

Сам все строил, по собственным чертежам. Сам все отделывал, даже не спросив меня, хочу я именно так или нет. Да он даже место сам выбрал! Не посчитал даже нужным со мной посоветоваться!

Делать все равно нечего. Во дворе полно людей Марка.

Решаю просто осмотреть свою золотую клетку.

Обхожу весь дом. Рассматриваю все из окон.

И это самое горькое. Понимаю, что я и правда была именно такой! Ведь, если бы не этот случай с Ликой, я бы пищала бы от счастья, когда увидела бы этот дом. Счастливо бросилась бы его в объятия. Была бы благодарна. Даже мысли бы не закралось о том, что все это Марк сделал под себя. Да черт! Он и меня выбрал исключительно под себя!

Поднимаюсь в спальню.

Марк и правда здесь все исправил. Когда только успел? И надо же, сам. Даже без помощи каких-то горничных!

Постель уже заправлена. На ней новое белье.

Занавески тоже висят, как и раньше. Тумбочки на месте. Даже под ровным углом стоят.

Одежда вернулась в шкаф. И даже аккуратно развешена на плечиках. По оттенкам! По оттенкам, черт возьми!

Устало опускаюсь на постель.

Я не стану больше ничего громить. Какой в этом смысл?

Марк все равно не поймет и не услышит моего протеста.

Остается только надеяться, что ему это скоро надоест.

А что?

Буду здесь бродить, как привидение. Как безвольный робот. Может, хоть тогда до него что-нибудь дойдет?

Или Ирэн его расшевелит.

На контрасте с ее страстностью он поймет, какая скучная у него жена. И отпустит меня. На все четыре стороны.

Ну, а в том, что Ирэн не отступится от своего, я даже уже и не сомневаюсь. Она явно из тех, кто прекрасно знает, чего хочет. И ради этого готова идти напролом!

Удивительно, но ревность до сих пор бьет уколом прямо в самое сердце.

Это странно. Потому что…

Как бы я сейчас не относилась к Марку, а вот этот дом… Он и правда словно дом моей мечты. Понимаю, что я могла бы быть здесь очень счастлива.

И про мечты все верно ведь Марк сказал. Разве не об этом я мечтала?

Дом у леса. Свежий воздух. Природа.

Эти детские, которые будут не пустыми, а наполнятся смехом и топотом ножек наших малышей!

Это ведь и было моей мечтой. Что еще было бы мне нужно?

Амбиции, приемы, карьера…

Это все не мое. Я легко бы от всего этого отказалась ради семейного счастья. И мне вполне хватало Марка. И нас. Я даже на какие-то его дружеские вечеринки не особенно хотела-то и ездить. Тем более, на деловые официальные приемы.

У меня ведь даже подруг, и то не было!

Все это было мне не нужно.

И та детская, которую я разгромила… Это ведь потому, что она и правда оказалась прямо моей воплощенной мечтой!

Только все это уже разрушилось. И его уже больше не будет никогда.

Что будет теперь в этом доме? Детский сад, только вот с кучей детишек от чужих женщин? Как Марк это себе вообще представляет? У Лики этой он тоже ребенка заберет? А что потом? Они с Ирэн буду жить здесь? Воспитывать своего сына вместе с нашими? Что у него вообще в голове?

Но сейчас я бессильна. Что я могу сделать против такого количества его охраны?

Значит, нужно просто выждать.

Почему-то мне очень сильно кажется, что эта его Ирэн не потерпит чужих детей. Она явно хищница. И собственница.

И она уж точно умеет влиять на Марка!

Поэтому… Очень возможно, что скоро он сам захочет от меня избавиться. А мне остается только ждать этого момента. Чтобы вырваться на свободу!

Весь день я просто слоняюсь по дому. Делать совершенно нечего.

Набрасываю какие-то рисунки обыкновенной шариковой ручке на листах блокнота, который нашла в тумбочке.

Заставляю себя отключить все мысли. Перестать представлять, как Марк сейчас проводит время в нашей квартире со своей Ирэн.

Не думать о том, каким он был взъерошеным, когда приехал. С красными глазами. Весь помятый и явно не выспавшийся. И о причине, которая этой ночью не давала ему спать.

Устраиваюсь уже ужинать, когда дверь дома с грохотом распахивается. Ощущение такое, что все стены не просто дрожат, а сейчас рассыпятся, когда она захлопывается за Марком с еще большим грохотом.

— Ты собиралась избавиться от ребенка.

Рычит Марк прямо с порога.

— Что? Марк. Ты, мне кажется, уже совсем с ума сошел. Все твои поступки просто дикие! Абсолютно все, что ты творишь в последнее время! Я даже слушать этого не собираюсь! Тем более, что-то объяснять!

— Ты. Собиралась. Избавиться. От ребенка!

Марк чеканит каждое слово. При каждом слове делает решительный гаг ко мне.

Сейчас он напоминает мне разъяренного быка, который готов броситься на меня, как на какую-нибудь красную тряпку.

Голова наклонена. Смотрит исподлобья красными, дикими глазами.

Разве что дым из ушей не идет!

— Прекрати, Марк. Это уже переходит все грани, — устало откладываю чашку со сладким чаем.

— Я пойду лучше спать. Не собираюсь продолжать такой ненормальный разговор!

— Нет, Мария. Ты останешься.

Марк с силой сжимает мою руку. Заставляет вернуться обратно на стул.

— Я только что получил результат экспертизы по тем таблеткам, которые ты собиралась выпить утром. Витамины? Как бы не так! Ты снова соврала мне, Мария! Эти препараты вызывают медикаментозное прекращение беременности!

— Что?

Я бледнею.

Сразу начинает как-то резко не хватать воздуха.

— На. Полюбуйся!

Марк швыряет передо мной бумаги. Пытаюсь разобраться в непростых медицинских терминах. Буквы пляшут перед глазами.

Но несколько фраз я выделяю и улавливаю довольно четко.

Прекращение беременности. Ранние сроки… Если одной таблетки недостаточно, через несколько дней можно принять вторую. … Строго под наблюдением врача….

— Марк!

Качаю головой, прижимая ладони к щекам.

— Это неправда! Ты ведь меня прекрасно знаешь! Я никогда бы…

Мне плохо. Перед глазами темнеет.

А если бы Марк не появился так вовремя и не вырвал бы из моих рук ту таблетку?

Начинает потряхивать. Я вся покрываюсь липким ледяным потом.

— Я уже ничего про тебя не понимаю, Маша. На ком я женился? Где та нежная девушка? Та моя Маша никогда бы так не поступила!

Я молчу. Только хватаюсь за свою чашку. Залпом выпиваю свой чай.

— Маш, послушай.

Марк вдруг смягчается. В его глазах мелькают боль и беспокойство.

Он усаживается передо мной на корточки. Берет мои дрожащие ладони в свои руки.

— Может, тебе и правда нужен врач? Специалист, а? Я понимаю. У беременных там с гормонами непонятно что происходит. Это и на психику влияет. Есть даже такие диагнозы. Может, нам нужно просто тебя пролечить. Я понимаю. Ты беременна, а потом увидела меня там… В ресторане… Наверное, это так повлияло на тебя, что…

— Прекрати, Марк! Ты что? На полном серьезе мне сейчас говоришь, что я сумасшедшая?

— Вовсе нет. Но… Что-то ведь с тобой случилось, Маш. Ты же понимаешь, как выглядят твои поступки. Ты никогда такой не была. Это не про тебя все. И не про нас!

— Марк, прекрати!

Вырываю свои руки из его.

Растираю виски, чувствуя, что голова сейчас взорвется.

— Я не собиралась ничего такого пить, понимаешь! Меня Виола в город привезла. Назначила время приема. Доктор новая оказалась, не та, что все это время меня вела. Мне сказали, Елена уволилась и номера телефона даже не оставила. Никаких координат. На приеме оказалось, что я не беременна. Так новая врач, которую Виола мне назначила, сказала. И еще она дала мне эти таблетки! Сказала, что это витамины. И они помогут перед прохождением нового лечения от бесплодия! Ты упаковку-то этих таблеток видел? Там написано! Витамины!

— Хорошо, Маша. Хорошо.

Марк кивает. Снова берет мои руки с свои. Начинает их растирать. Смотрит на меня с жалостью и даже с болью.

— Ты мне не веришь! Не веришь, черт тебя дери! Ну сходи сам в ту клинику! Спроси у Виолы! Я даже не беременна!

— Скажи мне тогда. Почему ты оказалась в аэропорту? Ты ведь домой собиралась вернуться. Так ведь, Маш? Мне бабушка все рассказала. Только вместо этого ты вдруг почему-то решила сбежать! Еще и весь дом здесь почти разнесла, когда я тебе не дал этого сделать!

— Очень странно, правда, Марк? Может, это связано с тем, что в клинике я увидела твою беременную Лику? Только ведь это, Марк, еще не все! Я была у нас дома! В нашей квартире! Только вот ты тоже в ней был. И не один! Давно ты там проводишь время со своей Ирэн? Еще и, оказывается, у нее от тебя сын! Что мне было делать? Присоединиться к вам? Когда она бретельки платья сбросила? Постоять в сторонке и посмотреть, как вы этим будете заниматься? На нашей постели? Или что? Здесь детский сад будет? Из твоих детей? Как бы ты на моем месте поступил, а, Марк?

С каждым словом Марк мрачнеет. Хмурится, как самая черная туча.

— Значит, ты все слышала.

— Все!

— Маш.

Он взъерошивает волосы. Смотрит на меня диким полыхающим взглядом.

— Насчет Лики пока неясно. Я не верю в то, что она забеременела. Я был с ней только один раз. И при этом предохранялся. Так что шансы минимальны. Либо она врет о беременности, либо это не от меня.

— А если от тебя?

У меня уже начинается истерический смех.

— Разве ты не знаешь, что иногда и такое бывает? Защита не срабатывает, да мало ли что! И Ирэн эта твоя!

— Это все даже не обсуждается, Маша. Однажды я повел тебя к алтарю. Мы дали клятвы быть вместе навсегда. До самой старости. И мы оба их давали абсолютно искренне. От чистого сердца. Для меня они не пустой звук. Ты всегда будешь моей женой. Самой главное женщиной в моей жизни. Женщиной, о которой я всегда буду заботится. За которую я однажды и навсегда взял на себя ответственность.

— А как же тогда твои дети? И все эти твои женщины?

— Женщины не мои, Маш, — Марк вздыхает. — Моя только ты! А насчет детей… Я не склонен верить ни одной из них. Будет экспертиза. Она покажет отцовство. Если дети и правда мои, я, конечно, приму на себя ответственность. Обеспечу всем, чем нужно. Дам образование. Но… На этом все.

— Марк. Для меня это все… Слишком. Я устала от этого всего! Устала, понимаешь?

— Маш. Посмотри на меня.

Он снова сжимает мои ладони.

Смотрит в глаза так, как будто пытается там найти что-то… Вроде какой-то соломинки, за которую мы оба могли бы ухватиться.

Только вот ее нет. Нет ни для одного из нас!

— Мы ведь были счастливы вместе. Просто подумай. Вспомни. За все три года, которые мы жили вдвоем. Мы ведь ни разу даже не поругались! Даже не спорили ни разу! Мы были счастливы! Разве это не самое лучшее, что может быть в браке?

— Только вот наше счастье в один миг вдруг посыпалось, Марк. Как карточный домик. Выходит, оно и не было настоящим.

— Не посыпалось, Маш. Мы все еще можем исправить. Только если захотим. Да, я виноват перед тобой. Я же этого не скрываю. И не отрицаю. Но ты… Я не могу понять. Виталий. Таблетки эти…

— Вот видишь, Марк. Ты говоришь о счастье, а ведь сам мне не веришь. Я не принимала никаких противозачаточных таблеток! Никогда! Господи, да никто не хотел иметь детей так, как я этого хотела! От тебя! И мне бы в голову не пришло тебе изменять!

— Тогда почему ты с ним связалась?

— Чтобы уйти от тебя! Начать все заново! С чистого листа! Только уже там, где тебя не будет!

— Маш.

Марк качает головой. Обхватывает голову руками.

Я вижу в его глазах боль. Только и во мне этой боли слишком много.

— Послушай. За Лику эту… Я идиот. Понимаю, что сам во всем виноват. Потому что идиотом был. Не ценил того счастья, которое у нас с тобой было. Вернее… Никогда не думал, что это может измениться. Что его можно потерять… Но за Ирэн… Я не знаю, мой ли это ребенок. У меня есть только ее слова. За то прошлое, которое было до нас с тобой, ты не можешь меня винить.

— Раз уж мы сегодня говорим всю правду, то скажи мне, Марк. Скажи, как есть. Ты любил меня, когда делал мне предложение? Когда я выходила за тебя замуж? Любил меня? Или ты любил Ирэн? И эти твои измены? Сколько их было?

Марк бледнеет. Долго смотрит мне в глаза.

— Нет, Маш. Не любил. Я любил ее. А женщины… Это было просто мимолетно. На один раз. Я даже имен их не запоминал. Не думал, что это вообще как-то к нашему браку относится. Просто… Просто снимал напряжение, когда скучно становилось в командировках. Я дурак был, Маша. Я ценил наш с тобой тихий семейный уют. Но дурь холостяцкая тогда еще из мозгов не выветрилась. Иногда страсти хотелось. Дикой страсти. Или свободы. Черт знает. Но это все для меня ничего не значило. И после Лики я ни с кем… И с Ирэн. С ней у меня тоже ничего не было. Я тебе клянусь. И в наш дом я ее не звал. Она сама пришла. Нашла где-то адрес.

— Тебе не кажется, что сейчас ты сам ответил на все свои вопросы, Марк? Тебе и самому наш брак не был нужен на самом деле! Не было ничего. Ни твоей любви. Ни верности. Разве такое называется счастьем?

— Маш…

— Нет, Марк. Уходи. Просто уходи. Я так от тебя уже устала! Вообще не понимаю, зачем ты тогда ухаживал за мной? Зачем тогда женился? И о каком счастье ты сейчас говоришь? Не было никакого счастья. Тебе нужна была Ирэн. И свобода. Так зачем теперь меня здесь держать? Она твоя. Бери свою мечту. А меня оставь в покое!

— Маша…

— Нет, Марк. Уезжай. Вот просто уезжай сейчас!

29 глава 29

Марк поднимается.

Смотрит на меня долгим, немигающим взглядом.

А после просто кивает и выходит из дома. Тихонько и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Я механически поднимаюсь.

Отправляю в раковину грязную посуду. На автопилоте все мою.

Поднимаюсь наверх, чувствуя, как будто я сразу постарела лет так … На сто.

Падаю на постель и смотрю в потолок невидящим взглядом.

Я хотела правды? Что ж. Я ее получила.

И если какие-то его мимолетные интрижки, я еще могу понять. И поверить, что они и правда для него ничего не значили, вроде той Лики, то все остальное…

Как???!!!

Как мне смириться с тем, что Марк никогда не любил меня?

Что его глаза, которые светились, когда он на меня смотрел, мне врали?

Что каждую ночь, целуя меня, он… Думал о ней? Или наоборот. Пытался ее забыть!

Три года.

Три года вранья и лжи. Притворства!

Может, лучше бы я и не спрашивала. Или лучше бы Марк не был таким честным. Но… Но я спросила, а Марк никогда не врал. Особенно на прямые вопросы.

И как мне теперь с этой чертовой правдой жить?

Никак, — остается только один ответ.

Просто, надеюсь, Марк все поймет. И больше не станет держать здесь меня насильно. Просто отпустит. Какое у нас может вообще быть будущее? Если даже в том прошлом, которое и правда казалось таким счастливым, была только ложь?

Я просто проваливаюсь в сон.

А наутро…

Наутро происходит то, чего я никак не ожидаю!

Я просыпаюсь от шума в соседней комнате.

Тру глаза, стараясь понять, что весь вчерашний разговор мне не приснился.

Реальность накатывает похлеще, чем ледяной душ.

Выхожу в коридор и понимаю, что здесь ведутся отделочные работы.

— Марк? Что происходит?

— Я подумал, эта спальня будет вызывать в тебе слишком много не самых приятных воспоминаний. Но она должна быть рядом с детскими. Поэтому делаю новую. Кстати, доброе утро.

Он подходит ко мне, и, как ни в чем ни бывало, целует в висок.

— Очень хорошо, что ты сама проснулась. Не хотел тебя будить. Там завтрак уже остывает. Сам готовил. Для тебя. Я слышал, морепродукты полезны для беременных. Но если хочешь чего-то особенного, только скажи. Я все привезу.

— Марк, ты точно. Ненормальный!

Он тянет меня вниз, в кухню. За руку.

Рот сам наполняется слюной, когда я ощущаю ароматы, которые в ней витают.

— Омлет с креветками и угрем. Должно быть нереально вкусно. И гренки. Со сливочным сыром.

— Марк, почему ты ведешь себя так, как будто ничего не случилось? Я уже ничего не понимаю. Ты ведь сам сказал. Что никогда меня не любил.

— Нет, Маш.

Он накладывает еды на тарелки. Заставляет меня опустится на стул.

Пахнет вкусно и я не вижу ни одной причины морить себя голодом. Поэтому беру вилку и принимаюсь за еду.

— Я сказал вчера, что для меня мы это очень серьезно. Мы ведь семья. Самая настоящая семья, Маш. Что бы там ни казалось. Я никогда тебя не предам. Да, — поднимает руку, останавливая мой вопрос. — Я творил глупости, но в важном… В важном никогда бы не предал тебя. И не предам. Я буду о тебе заботится. Окружать тебя тем, что ты любишь. Я сделаю все, чтобы стать идеальным мужем для тебя, Маш. Ведь ты всегда была для меня идеальной женой.

— Вот именно, Марк! Идеальной женой! Это… Это как красивая картинка, которую ты сам себе нарисовал! Как в журналах о счастливых семьях. Красивая жена, красивый дом, все улыбаются. Но только никто не знает, что это все лишь картинка. Оболочка. Видимость. Под которой ничего больше нет! Ты выбрал меня, как… Как приложение к тебе, черт возьми! Ты ведь даже с этим домом ни в чем со мной не советовался!

— Да, Маш. Я не советовался с тобой. Но я строил его, исходя из твоих вкусов. Во всем. Я знаю, что ты любишь уединение. И лес. Знаю, что ты любишь смотреть на рассвет, поэтому окна нашей спальни выходят на юг. Всю обстановку, всю мебель, даже каждый оттенок здесь я выбирал именно по твоему вкусу! Потому что я их знаю. А в остальном это должен был быть сюрприз! Я ведь даже мастерскую тебе собирался здесь сделать. Просто не успел. Но в одной из комнат есть холсты. И краски.

— Чего ты от меня хочешь, а? Как ты себе представляешь нашу жизнь? После всего?

— Так же, как и раньше, Маш. Разве что-то между нами изменилось? Ты единственная женщина, с которой я хочу быть. С которой хочу встретить старость. С которой хочу семью. И я ведь не насильно тебя замуж потащил. Ты тоже. Меня. Выбрала. Выбрала из всех!

— Марк! Это все… Это все невозможно!

— Давай прогуляемся? М? Ты как? У меня пару часов еще есть до переговоров.

— Никуда я с тобой не пойду! И вообще…

— Я просто. Хочу. Чтобы ты поняла. Да, может, тогда в глубине души я не совсем был готов к семье. Потому и творил глупости. Но я повзрослел, Маш. И я прекрасно знаю, что нам с тобой обоим нужно.

— Ты так и будешь делать вид, что все в порядке?

— Нет. Не в порядке. Но я буду это исправлять.

Только качаю головой.

Он сумасшедший, если думает, что после всего этого у нас есть какое-то будущее.

Но Марк ведет себя, как будто ничего и не произошло.

Завтракает со мной, пытается снова уговорить на прогулку. Спрашивает, что еще мне привезти. А после уезжает, проехавшись губами по моей щеке.

— Мы все равно созданы друг для друга, Маш. Рано или поздно ты это поймешь, — бросает на прощанье.

Но на следующее утро…

На следующее утро меня ждет очередной сюрприз! Который еще больше показывает, насколько я не знала своего мужа!

После завтрака я решаю просто расслабиться. Отпустить ситуацию.

Потому что до Марка теперь точно не достучаться. Но здравый смысл рано или поздно, конечно, в нем победит!

Принимаю душ. Привожу себя в порядок.

Снова прохожусь по всему дому. На этот раз и правда все рассматривая, и не собираясь больше ничего крушить.

Похоже, Марк действительно сказал правду. Подмечаю в доме разные мелочи, которые люблю.

Занавески именно тончайшей ажурной вязки, а не стандартные. Такие же вязанные салфеточки. Даже узоры совпадают!

И правда все в тех оттенках, которые я люблю больше всего.

Даже не ожидала, никогда не думала, что Марк когда-то обращал внимание на все эти мелочи. Мне вообще всегда казалось, что их замечаю только я!

И правда здесь есть комната с холстами и красками. И в шкафу ведь новая одежда, еще с этикетками, но ровно под мой вкус.

Решаю выйти во двор. Больше для того, чтобы проверить, дадут мне прогуляться или нет.

Охрана Марка держится в стороне. Но глаз с меня не спускают.

Я прогуливают по территории. Она и правда очень большая.

Позади дома планируется бассейн. И детская площадка. Самая настоящая. С каруселью и горками.

В другое время я от всего этого была бы в восторге! Но теперь просто механически отмечаю все детали. Не более.

Отправляюсь к лесу. Позади меня тут же оказываются пять охранников Марка.

Они держатся очень близко.

Но никто меня не останавливает.

Так и гуляю почти до самого вечера. Возвращаюсь в дом, когда уже чувствую, что гудят ноги.

На этот раз Марк не приезжает.

Выдыхаю с облегчением. Готовлю еду, замечая при этом, что продуктов в холодильнике стало намного больше.

Что ж.

Думаю, ему очень скоро надоест это игра в семью. Он просто перестанет приезжать и отпустит меня!

Но все равно мне не спокойно. Прислушиваюсь к звукам, радуясь тому, что все тихо.

На следующее утро просыпаюсь в полной тишине.

Марка снова нет, и это подтверждает мои догадки, что уже скоро я буду свободна. Даже комнату отделывать он уже не собирается, судя по всему.

Отправляюсь на кухню, решая сегодня заняться готовкой чего-то необычного.

Готовлю запеканку из овощей и морепродукты. Марк их привез просто нереально много!

Наклоняюсь над плитой, с блаженством вдыхая вкусный аромат, как…

Просто подпрыгиваю на месте, когда позади меня раздается женский голос.

— Доброе утро!

Резко разворачиваюсь и вижу перед собой довольно красивую девушку.

Она одета по-домашнему. В спортивные штаны и футболку.

— Ты кто вообще!?

Марк совсем с ума сошел? Поселил еще кого-то в доме! Это… Это уже за гранью!

— Я… Я Мила.

Девушка смотрит на меня растерянно, и тут же быстро уворачивается.

Как будто замечает мой рефлекс просто взять сейчас и огреть ее сковородкой.

— Убирайся отсюда! Оставьте все меня в покое! Ты зачем вообще пришла?!

— Я?

Девушка как-то глупо хлопает ресницами, рассматривая меня.

— Вообще-то, я пришла позавтракать.

Ну надо же. Какая наглость!

— Я здесь временно, и…

— Да кто ты, черт возьми, такая!

Не выдерживаю. Закрываю лицо руками и начинаю просто хохотать. Истерика начинает прорываться.

Марк что? И правда здесь целый гарем решил собрать?

Тогда мне нужно ждать еще гостей. И Лику, и Ирэн. Он всех нас здесь поселит?

Будем бороться за право быть любимой женой Марка Князева?

— Ты тоже, наверное, беременна, да? Еще одна беременная любовница моего мужа! Сколько вас вообще, а? Марк что? Решил здесь собрать всех своих шлюх? Детский сад открыть? Хотя нет. Вначале отделение роддома. А потом ясли!

— Чтоооооо? Послушай. Я вообще не понимаю, о чем ты. Марк друг моего мужа. Он меня… Сюда привез… Не совсем добровольно, и…

— Надо же! Не совсем добровольно! Тоже выкрал, да? Он вообще имеет все, что шевелится? Даже до жен друзей уже дошел? Вся столица от него должна забеременеть? Только мне-то зачем это все видеть?

— Слушай. Я понятия не имею, кто ты. Но…

— Уже познакомились, девочки? Вот и хорошо. Вам обеим теперь не будет скучно. Мммммм, очень вкусно, Мария. Я уже забыл о том, как вкусно ты готовишь!

Марк как ни в чем ни бывало, заходит на кухню. Подхватывает прямо со сковороды еду, отправляя ее в рот.

— Ты мерзавец! Самый настоящий мерзавец!

Швыряю в него яблоком.

Такого я даже в страшном сне не могла представить!

30. глава 30

Марк уворачивается, а жаль.

— Сколько ты будешь надо мной издеваться, а?

— Ты моя жена.

Лицо Марка мрачнеет. Глаза превращаются в черные угли.

Хватает меня за руки, не давая сбежать из кухни.

— Моя жена, Мария! И ты носишь моего ребенка!

— Ненавижу тебя! Ненавижу!

Я размахиваюсь, но Марк ловит мою руку.

— Успокойся, пожалуйста, Маша. Тебе нельзя нервничать.

— Успокоиться? Ты серьезно? Ты держишь меня здесь насильно! Еще и баб своих привозишь! Дай мне развод, черт возьми, Марк! И вот тогда я успокоюсь!

— Никогда. Наш ребенок родится здесь, Мария. В законном браке. И ты… Ты моя жена!

— Больше нет! Ты разрушил все сам! Сам, Марк! Отпусти меня, и… Просто. Черт возьми. Дай мне свободу. От тебя!

— Ты любишь меня. Не глупи, Маша.

Марк наклоняется, еще и пытаясь меня поцеловать! Но на этот раз поймать мою руку не успевает. Получает такую звонкую пощечину, что даже я сама почему-то дергаюсь.

— Ты моя жена и ты беременна, — холодно цедит Марк, отпуская меня все — таки. — Ни один суд не даст тебе развод. И дело не в Кирилле, который этого не допустит. Таков закон. Мила, если что-то нужно, напиши мне список. А ты, Мария, одумайся.

Марк выходит, бросив на меня такой взгляд, как будто я еще и в чем-то виновата!

— Мерзавец, — только и бросаю ему вслед.

— Ты… Жена Марка? Прости, я просто и не думала, что он женат.

— Ага. Все вы почему-то не думали? Ты его любовница? Ну так забирай его себе!

— Нет. Послушай. Все совсем не так. Он держит тебя здесь насильно? Меня тоже. Только не подумай. У меня с Марком ничего не было. Никогда! Я жена Руслана. Руслана Филатова. И он… Он какого-то черта решил, что будет лучше меня выкрасть и запереть здесь!

— Рус? Я знаю Руса. Он давний друг Марка. Значит, он тебя выкрал из дружбы? К нему?

— Я ничего уже не понимаю. И не знаю, чему верить. Но знаю точно одно. Мне нужно отсюда выбраться.

— Марк мне изменил.

Вдруг усаживаюсь за стол и обхватываю лицо руками.

Не знаю, может, мне просто нужно выговориться? А девушка, похоже, со мной в одной лодке. Раз и вправду Марк и ее держит здесь против воли.

— Изменил, представляешь? А сколько у него таких было? Все его командировки, деловые встречи…. Я же любила только его!

— Ты… Его любишь? До сих пор?

— Какая разница, Мила. Я им жила. Жила им, понимаешь? И тут… Такое. Нож прямо в сердце. Я его не прощу! Никогда! А он… Он думает, что я должна все забыть. Что это нормально! Подумаешь! Любовница! Он же мужчина!

— Маша. Марк непростой человек. Нам нужно его обмануть, и… Сбежать! Вместе нам будет проще.

Мы завтракаем слегка подгоревшими овощами.

Меня несколько раз тошнит и приходится пулей вылетать из кухни.

— Только не говори ему, ладно? Он пока не уверен, что я жду ребенка. Но этот ребенок будет только моим!

— Не скажу.

Я рада, что теперь не одна. Вместе нам сбежать будет проще.

Мила рассказывает мне свою странную историю отнрошений с Русом.

Рус тоже очень непростой человек. И, судя по ее истории, у этой Милы проблем намного больше, чем у меня! К тому же, ей грозит по-настоящему серьезная опасность!

Не знаю, почему, но я чувствую в ней искренность. Похоже, ей можно доверять.

Мы с Милой не становимся подругами, но общаемся все это время.

Прогуливаемся даже во дворе и по саду. Правда, под пристальным взглядом охраны.

Иногда я в одиночестве просто брожу по дому, а Мила закрывается в своей комнате. Она-то, в отличие от меня, была бы рада вернуться к мужу. Но Марк решил, что это слишеом опасно. Для них обоих.

Похоже, Марк привык решать многое за других. И это открывает мне еще одну грань моего мужа, о которой я понятия не имела. Еще больше укрепляет меня в том, что от него нужно бежать!

— Маш, а, может, ты неправа?

Мила с удивлением смотрит на детскую площадку. На комнаты, которые Марк здесь приготовил.

— Видно же, как он старался. Для вас ведь. Я с такой стороны Марка даже и не знала. Представить не могла! Если честно, я не видела еще мужчины, который бы так сильно хотел детей. А он ведь их явно хочет!

— Если ты на его стороне, Мила, можешь здесь оставаться. Сколько угодно. А я сделаю все чтобы сбежать отсюда. Кстати, твой муж. Он вообще сильно рад будет, когда узнает, что Марк тебя здесь втайне держит?

— Я уже ничего не знаю, — она становится с каждым днем все более потерянной.

— Мне кажется, Руслан вообще. Другую любит. Не понимаю уже, правда есть опасность и Марк нас обоих пытается так спасти? Или Руслан меня и не думает искать.

Как же с этими мужчинами сложно.

Однозначно. Гораздо легче жить без них!

Марк приезжает каждый вечер. Но я стараюсь с ним вообще не пересекаться. Демонстративно ухожу в свою комнату. Кажется, все слова уже не имеют смысла. Ему я сказала все.

Он больше общается с Милой. Убеждает ее, что Филатов всю столицу переворачивает в ее поисках.

— А как Марго? Не поселилась в его квартире, чтобы его утешить?

Слышу, с какой горечью она его об этом спрашивает.

Похоже, ее ситуация очень недалеко от того, что и у меня!

— Женщины!

Марк фыркает.

— Тут жизнь моего друга в опасности! А вы об одном только и думаете! И Мария туда же! Речь о ребенке, а ей бабы какие-то в голове! Нужно же понимать. Что важнее!

— Верность, Марк. И честность. Вот что важнее. Как можно быть рядом с тем, кто предал?

— Может, ты бы помогла мне с Машей, ммм? По старой дружбе? Я, может быть, жизнь тебе на самом — то деле спас!

— Даже не думай. Ты что? И правда не понимаешь, что натворил? Прости, Марк. Это только ее решение. Я уж точно не имею права вмешиваться!

— А говорят еще, что нет женской солидарности!

Эти разговоры Марка с Милой, которые я невольно слушаю, только подтвердают то, что Марк не видит большого греха в изменах. Похоже, ничего он так и не понял до конца!

Даже не знаю, сколько времени вот так проходит.

Марк приезжает, привозит что-то необходимое. Пытается со мной поговорить, но я отмалчиваюсь. После уходит мрачный, как туча.

А мне ведь нужно выбраться как можно скорее. Пока мне удается его обманывать, но… Совсем скоро будет виден живот, и Марк поймет, что я и правда жду ребенка!

И шанс сбежать и правда выпал. Правда, я не ожидала, что все будет так плохо!

— Мила!

Я бросаю пульт от огромной плазмы прямо на постель.

Врываюсь к ней в спальню без стука, в одной ночной рубашке.

— Твой муж… Руслан Филатов…

— Что? Что случалось, Маш? Он приехал? Но я не слышала звука машины!

Она тут же вскакивает. Ее трясет.

Но я должна сказать, что только что увидела в новостях!

— Они со Степановым в аварию попали…

Она так и падает обратно на постель. Как подкошенная.

— По всем новостям показывают. Там… Три машины просто всмятку! Море крови!

— Он… Он жив?

— Говорят, оба в реанимации.

— О, Боже!

— Мила…

Усаживаюсь ней рядом. Включаю огромную плазму напротив постели.

Переключаю канал за каналом, но везде одно и тоже. Состояние критическое. У обоих. Больше ничего.

— Марк!

Мы обе всю ночь не находим себе места. Расхаживаем из угла в угол. На Милу просто больно смотреть! Но увы, здесь я помочь ей ничем не могу!

Вылетаем во двор, едва услышав шум машины.

— Мила. Тебе лучше оставаться в доме.

Марк выглядит осунувшимся. На его лице отросшая щетина.

— Значит, правда?

— Руслан сейчас в тяжелом состоянии. Как и Степанов. Большая потеря крови. Пришлось переливать.

— Мне нужно к нему!

— Мила.

Марк сдавливает ее плечи и буквально запихивает в дом.

— К нему нет смысла. Он все равно без сознания. Если будут какие-то новости, тебе сообщу первой. Для этого и сейчас приехал.

— Кто это сделал? Это ведь не случайность?

— Знаю пока только, что кто-то повредил тормоза и они не сработали. Степанову и его людям не было смысла это делать. Иначе он не сел бы в одну машину с Русланом. Оставайтесь в доме. Я приеду, как только смогу. Ну все, Мила. Все. Не плачь.

Марк быстро обнимает ее, поглаживая по спине.

— Рус выберется. И не из такого выбирался. Я как-нибудь расскажу тебе несколько историй. Он выживет. Даже не думай о плохом.

Проходит несколько дней, но Марк не приносит хороших известий. Состояние Руслана остается все тем же.

А в один из дней Марк даже забирает своих людей из охраны.

Понимаю, что все очень серьезно.

— Это наш шанс, — шепчу Миле, глядя, как люди Марка покидают двор.

— Остается только личный телохранитель Марка. Вадик. А он живой человек и ему тоже нужно когда-нибудь спать. Мила. Мы должны успеть, пока он не прислал кого-то ему в помощь.

Да.

Это наш единственный вариант. Именно сейчас.

— Через час, — шепчу Миле, когда Вадик уходит в домик охраны.

— Одеваемся в удобную одежду и берем только самое необходимое.

Мы выскальзываем из дома.

Веду Милу вглубь сада прямо за ним.

Пробираемся осторожно в том узком месте, где нет камер.

— Здесь есть небольшой лаз. Марк не устанавливал здесь камер и сигнализации. Считал, что нету смысла.

Мы перелезаем через совсем невысокую оградку.

Я все время жду, что завоет сигнализация и нас очень быстро вернут обратно. Но… Ничего не происходит.

— А теперь бежим!

Ловлю Милу за руку и мы несемся по узким дорожкам в темноте.

— Ну вот и все.

Выходим на какую-то трассу.

— Через километр примерно будет придорожное кафе. А там и машину можно взять.

Добираемся и на наше счастье замечаем несколько ночных рейсовых автобусов и просто легковые машины.

— Прощай, Мила. Я желаю тебе счастья. Дальше нам с тобой в разные стороны

— Ты свяжешься со мной? Сообщишь, как устроишься?

— Нет, — дергаю головой. — Ты все-таки жена Руслана. Можешь поддаться искушению все ему рассказать, а он скажет Марку. Так что… Нет. Прощай.

Мы обнимаемся, а мне так грустно, что хочется плакать. Я успела полюбить Милу за это время, как сестру.

— Пусть у тебя все получится, Маш.

— И у тебя.

Я машу рукой и ухожу. Сажусь в автобус.

Мила направляется к другому. К тому, что едет в столицу.

Через несколько часов я уже добираюсь до ближайшего городка.

Скоро рассвет. Небо уже сереет.

Марк забрал телефон из моей сумочки, но оставил кошелек. В нем достаточно денег.

Покупаю телефон и сим карту. Благо, у меня довольно много именно наличных.

Быстро набираю номер, который отбился в памяти. И который, как я думала, мне никогда не пригодится.

— Господин Санников? Здравствуйте. Это Мария. Нас Виталий Решетов с вами знакомил. Вы сказали, я могу обращаться, если понадобится помощь.

Ну вот и все.

Он обещает скоро приехать. Мне остается только дождаться.

И…

Прощай, вся моя прежняя жизнь…

В сердце колет сожаление.

Но я точно знаю. Это единственный правильный выход!

31 глава 31

***

— Это успех, Маша!

Виталий подходит ко мне сзади.

Складывает в руку бокал со свежевыжатым морковным соком.

В последнее время я почему-то пью только его.

Мы стоим с ним вдвоем на возвышении практически под самым потолком его галереи. Сегодня долгожданное открытие. Здесь множество картин, и больше половины мои.

Интервью мы уже дали. У меня даже губы болят, столько пришлось улыбаться.

Решетов очень серьезно вложился в раскрутку.

На открытие слетелись селебрити, коллекционеры и журналисты со всей Европы!

— О нас будут писать еще неделю, не меньше. Я даже сам такого взрыва не ожидал!

— Ты прав, Вит. Это просто нереально! Настоящая феерия!

Это и правда успех.

Голова даже кружится.

До сих пор не верю, что здесь именно мои полотна!

И искусствоведы, очень известные и именитые так тщательно их рассматривают!

Хвалят. Делают комплименты.

Говорят, что открыли новую звезду. Это меня!

Да я почти в обмороке! От неожиданности и от счастья!

— Вот увидишь. Твои полотна раскупят очень быстро. Они попадут во все каталоги. Еще будет очень много статей от специалистов.

Я не очень хочу настраиваться на шумный успех. Потому что тогда разочарование может быть намного больнее.

А еще…

Я понимаю сейчас так остро, как ни разу за весь этот месяц, что я здесь. Мне до безумия не хватает Марка.

Именно с ним я хотела бы разделить свой успех. С ним единственным.

Но…

Рядом со мной только Вит.

Который поддерживал меня каждый день. И очень сильно.

— Спасибо тебе, Вит. Огромное. За все. А…

— Нет, Маша, — Вит печально качает головой. — Князев не давал о себе знать. Даже не пытался связаться со мной. Даже чтобы набить мне морду.

Опускаю голову.

Почему-то глаза наполняются слезами.

Марк ведь пытался удержать меня. Силой!

Так, что мне пришлось обратиться к этому странному Санникову. Странная личность. Опасный он и загадочный.

Для него практически нет невозможного. Если бы не его помощь, я бы не выбралась от Марка. Но…

Я была уверена, что он станет меня искать. Будет пытаться вернуть.

Поначалу дергалась от каждого телефонного звонка. От любого шума рядом с квартирой, в которой я сейчас живу. Даже не спала по ночам.

А Марк…

Выходит, он перестал меня видеть и просто забыл. А, значит, мое решение было верным. И наша семья это всего лишь карточный домик. Мыльный пузырь. Который лопнул бы в любом случае. И лучше раньше, чем позже.

— Маша. Он тебя не стоит.

Вит приобнимает меня за талию.

А я опускаю руку на еще плоский живот.

Беременность моя пока еще незаметна.

Потому я слегка и поспешила с этим открытием. Не хочу на публике быть с животом. Не хочу, чтобы Марк это увидел, ведь трансляции идут по всему миру. Открытию нужно было жать максимальный размах.

Но Марку, похоже, совсем все равно. Он и не следит за тем, что происходит в моей жизни. Хотя я уже больше и не прячусь.

— Давай поженимся, а, Маш?

— Вит. Я ведь уже говорила тебе…

— Подожди.

Вит резко разворачивает меня к себе.

Наклоняется над мои лицом, а я замираю.

Если поцелует? Тогда все разрушится.

Но Вит только поправляет выбившуюся прядь моих волос.

— Я ведь уже говорил тебе, Маша. Все, что я делаю, я делаю только как друг. Я не претендую на твою любовь. Ты просто слишком светлый человек. Ты не заслужила, чтобы с тобой так…

— Тогда зачем ты хочешь, чтоб я вышла за тебя замуж?

Вит прекрасный мужчина. И очень мне помог. Да просто спас!

И очень видный. Успешный. Красивый по-мужски.

Я вижу, как смотрят на него женщины. Как заигрывают с ним каждый раз, когда мы выходим куда-нибудь вместе.

Но у меня он не вызывает совершенно никаких чувств. Кроме дружеских.

Наверное, это и хорошо.

Быть может, я вообще никогда не решусь кого-то полюбить.

— Потому что ребенок… Ему отец нужен, Маша. И лучше всего развестись с Марком, пока он ничего не знает о твоей беременности. Иначе ни один суд не даст вам развода. Пока ребенку не исполниться год. А потом? Ты уверена, что Марк не сделает все, чтобы его отобрать? Так будет проще. Я буду отцом по документам, если мы поженимся. И ты сможешь спокойно жить.

— Я… Я подумаю, Вит. Давай не сегодня.

Внутри чувствую ледяной укол.

Вит ведь прав. В этом есть логика. Но…

Как я могу позволить, чтобы наш ребенок называл отцом другого? К такому я точно не готова!

— Вит? Это… Знаменский? Вон там?

Хватаю Вита за рукав пиджака, замечая среди гостей знакомое лицо.

Знаменский. Ну точно. Я не ошиблась!

А если Марк послал его, чтобы меня выследить?

— Не волнуйся, Маша. Он здесь точно не по поручению Марка. Скорее… У него тут другой совсем интерес.

Замечаю, как к Олегу подходит высокая блондинка. Где-то я ее видела. Точно. Это же модель! Совсем недавно мы с Витом были на показе. Я платье на открытие там себе выбирала.

— Надеюсь, что так. И дело не во мне.

— Прости, Маша. Не хочу, чтобы ты расстраивалась. Но у Марка, похоже, давно уже своя жизнь. А тебя он просто отпустил.

— Ты прав. Послушай, Вит. Я домой поеду. Устала и перенервничала на сегодня.

— Давай я отвезу.

— Не стоит. Тебе же еще интервью нужно давать. А завтра у нас куча дел. Я лучше высплюсь.

— Хорошо, Маша. Скажу сейчас, чтобы подогнали машину.

Мы спускается через черный ход.

Завтра второй день приема.

Будут выступления известных певцов. Еще какое-то шоу. И аукцион. Сегодня картины не для продажи.

— До завтра, Маш. Хорошенько выспись. И… Не думай о нем.

— Да завтра, Вит. Еще раз тебе огромное спасибо. За все.

Вит возвращается. Его ждут все новые интервью. Ну, а я завтра должна снова блистать.

Называю водителю свой местный адрес, но…

— Нет, подождите. Едем за вон той машиной.

Замечаю выходящего из галереи Олега.

А если Вит ошибается? И Марк его специально прислал, чтобы проследить за мной?

— Как скажете.

Мы едем почти через весь город.

Останавливаемся возле известного дорогого отеля.

— Вас подождать?

— Пожалуй, да.

Я неуверенно топчусь под окнами огромного здания.

Идти за ним? В отель? А если и Марк тоже там?

Внутри настоящая сумятица. Сердце колотится, как будто собирается вылететь из груди.

Марк же не мог просто так меня забыть! Я в этом уверена!

Пусть он даже и любил свою Ирэн! Но… Разве можно так вот просто вышвырнуть и забыть три года жизни? Тем более, я ведь помню все слова, которые он мне говорил! Что я навсегда, и что он всегда будет рядом…

Никогда не верила, что он так просто меня отпустил!

Неужели я сейчас с ним встречусь?

Но…

Вижу, как в одном из номеров вспыхивает свет. Очень ясно вижу Знаменского, который входит в номер. Останавливается у окна, а дальше…

В номере появляется та самая блондинка.

Я и не заметила, что сюда ехала еще одна машина. Знаменский совершенно точно был один!

Или она его здесь ждала?

Слышу рядом какой-то отчаянный всхлип.

Поворачиваю голову и замираю, замечая неподалеку хрупкую блондинку.

Это ведь Марьяна. Жена Олега Знаменского.

Она неотрывно смотрит на окна отеля, а там…

Знаменский сбрасывает пиджак. Дергает на себя блондинку, прижимаясь к ней бедрами.

Она расстегивает на нем рубашку, покрывая его грудь поцелуями… Опускается вниз, уже оказываясь на коленях…

— Предатель, — глухо выдыхает Марьяна.

Вижу, как она резко дергает на пальце обручальное кольцо. Просто швыряет его на дорогу.

А я задыхаюсь. Мне сейчас больно за нее почти так же, как и ей самой.

Как будто я снова стою в том ресторане и вижу, как Марк…

Боль обжигает горло.

— Марьяна…

Делаю к ней несколько шагов. Хочется помочь хоть чем-то. Прекрасно знаю, как тяжело в такой ситуации быть одной..

— Вы, наверное, не узнали меня. Я Мария. Жена Марка Князева. Послушайте. Вам лучше не быть сейчас одной, — выразительно перевожу взгляд на уже погасшие окна.

— Я представляю, что вы чувствуете. Мой муж тоже… В общем, я его застала с любовницей. Давайте я вас отведу куда-нибудь. Или ко мне? Я живу здесь, недалеко. Или… Может, кофе просто выпьем?

— Пустите меня, — она резко вырывает руку и решительно идет вперед.

Ну, не бежать же мне за ней?

К тому же…

Может, она не хочет сейчас слушать слова сочувствия.

Марьяна уходит, а я так и остаюсь еще какое-то время стоять под этими окнами.

Похоже, они все такие. Вся компания Марка.

Плевать им на брак. На верность. На то, что их любят и ждут те женщины, для которых они единственные.

Видимо, для них для всех такое вот норма!

Или это все мужчины такие?

Понуро отправляюсь к машине, которая меня ждет. Чувствую, что замерзла.

— Домой, — называю адрес и прикрываю глаза.

Давняя боль накатывает снова.

Но, не успеваю я войти в квартиру, как меня ждет новая неприятная неожиданность. Да такая, которой я уж точно не ожидала!

32 глава 32

Бросаю сумочку прямо в прихожей.

Не снимая дизайнерского платья, просто падаю в глубокое кресло.

Сбрасываю туфли на высоком каблуке. Ноги с непривычки просто отваливаются.

— Да, Вит. Спасибо, я прекрасно добралась.

— Обязательно поешь. Ты на открытии ничего не съела.

— Конечно, Вит. Спасибо за заботу.

— И ложись сразу спать. Не думай… Ни о ком.

— Конечно. Как иначе?

Вздыхаю, прощаясь с ним.

Утираю непрошенные слезы.

Мне до сих пор не верится, что Марк просто обо мне забыл! Тем более, это открытие такого размаха, что и у нас в столице о нем знают. Журналисты были и из родной страны. И много.

Отправляюсь в ванную. Знаю, что горячую и долго мне нельзя. Опасно для ребенка. Но ванна мне помогает. Особенно с ароматной пенкой.

Набираю едва теплую. Возвращаюсь в комнату и замираю, когда вижу входящий звонок. Оттуда. Из дома, видно по номеру. Но номер незнакомый.

Все-таки он позвонил?

— Да!

Быстро хватаю телефон. Сжимаю его так, что пальцы белеют.

— Привет, Маша.

— Виола? Что-то случилось?

Вот уж кого я точно не ожидала услышать!

— А ты разве не в курсе? По всем каналам же транслируют! Сегодня открытие гостиничного комплекса Марка! И знаешь что, Маша? На открытии он был со мной! Мы пришли вдвоем. Как настоящая пара!

Что? Марк и Виола? Да я поверить не могу! У меня точно нет проблем со слухом?

— Уже все официально! И у Кира я видела документы на ваш развод! Какая же ты дурочка, Мария! Отпустить такого мужика! И из-за чего? Из-за какой-то блондинистой одноразовой девицы, которая ничего не стоила! Только теперь Марк мой! И даже не пытайся его вернуть!

— Постой.

Вот теперь наконец до меня начинает доходить.

Не зря Виола постоянно к Марку таскалась. Блюда его любимые готовила. И все остальное…

— Так это все ты! Противозачаточные у нас дома, и…

— Конечно, я, Машенька! И противозачаточные. И те витаминки волшебные. Ты ведь и правда была беременна. Или ой. Ты, наверное, даже и не в курсе! Так вот. Чтобы ты знала. Я сделала все, чтобы от тебя избавиться. Но даже не ожидала, что это будет так легко! И прием и тебе и этой его белобрысой Лике на одно время назначила! Чтобы вы с ней встретились! Тебя так легко угадать! Ты такая предсказуемая дурочка! Психанула сразу и ушла! А ведь документы о беременности я ей лично подделала! Чтобы ты Марка из-за этого бросила! Ты же правильная у нас такая! А ведь ты и правда была для него идеальной женой. Только теперь это уже мое место, Маша! Я ведь не зря столько времени делала все, чтобы на тебя похожей, как две капли стать! На размалеванных стерв Марк никогда бы не повелся! Ему вот такая нужна. Простая и милая! А ты упустила свое счастье, дура такая! Как же это легко все у меня вышло! Скоро я стану Князевой! А ты никем! Можешь, кстати, посмотреть. Как красиво мы с Марком смотримся!

Сбиваю звонок. Отшвыриваю телефон, как гремучую змею.

Не надо бы, но дрожащей рукой набираю в поисковике фамилию Князев.

Тут же выскакивают записи с его открытия.

И здесь он…

И правда С Виолой. Под ручку.

Она прижимается к нему и бесконечно заглядывает в глаза.

И выглядит…

Ну точно, как моя какая-то копия!

А ведь не зря бабушка говорила мне, что она меня копирует. Прическа, платья точно такие же… У матери Марка все обо мне выспрашивала!

Все сходится. Один к одному.

И таблетки те она легко могла подкинуть. Бывала же у нас дома. И те витамины…

Как же мне повезло, что Марк забрал у меня тогда те таблетки! А я думала, он глупости какие-то выдумывает, чтобы меня в чем-то обвинить!

Легко Марк меня забыл, получается. Так просто нашел мне замену.

Наверняка она все время вертелась вокруг него! Утешала его, когда я уехала. Убеждала, что я его не стою…

Хотя…

Стоп, Маша! Прекрати!

Разве Виола виновата, что наш брак распался?

Если бы он был крепким, никакая Виола ничего бы не сломала. Выходит, и жалеть ни о чем не стоит.

Хотя…

Какая же она змея!

Такой хорошей прикидывалась! А сама чуть ребенка моего не убила! Вот этого я ей не прощу! Никогда!

Только как это доказать?

Теплая ванная не успокаивает.

Ложусь в постель, выпив три чашки крепкого мятного чая. Напоминаю себе о том, что мне завтра будут нужны силы.

Но все равно проваливаюсь только под утро в тяжелый беспокойный сон.

И мне снится, как Марк обнимает эту Виолу… Как целует ее…

Что ж.

Если Кир пришлет документы на развод, я обязательно их подпишу! И…

Наверное, стоит подумать над предложением Вита серьезнее!

— Ты выглядишь… Усталой.

Надо мной все утро колдовали стилисты.

И все же Вит замечает, что я не выспалась.

— Что-то случилось, Маш? Плохо себя чувствуешь?

— Нет, Вит. Все в порядке. Просто переволновалась вчера, — развожу руками.

Наблюдаю за тем, как располагаются музыканты.

Как готовятся к шоу танцоры.

С ума сойти. До сих пор не верится, что все это со мной!

— А у меня для тебя просто шикарные новости, Маш! Почти все твои картины вчера выкупили! Причем… Когда ты узнаешь сумму, ты упадешь в обморок!

Вит пишет сумму на бумажке.

И он прав. Меня таки слегка покачивает.

Пару миллионов? В валюте?

Ущипните меня, кто-нибудь! Потому что этого просто не может быть!

— Я ведь говорил, что ты настоящий талант! Пусть я не особенно разбираюсь в искусстве, но я умею его чувствовать. Твои картины прямо наполнены светом. И настроением. Я знал, что будет успех! Но даже я не думал, что так быстро и так стремительно!

— Вит. Но как? Вчера же аукциона не было!

— Это известный коллекционер. Йоган Гавскнехт, слышала же наверняка о нем? Он выкупил картины. Даже денежный перевод вчера уже прислал. Но позволил, чтобы они висели еще. Всю презентационную неделю.

— Боже. Я не верю!

— Даже больше! Он хочет наперед выкупить десять ближайших твоих полотен!

— Но… Как? Даже их не увидев? А если ему не понравится? Или… Ну не знаю. Вдруг я их вообще не напишу? Мало ли. Вдохновение пропадет. Тем более, ты же знаешь. У меня ребенок будет. Откуда я знаю, смогу ли вообще писать картины?

— Не переживай. Так делается. И очень часто. Ты хоть десять лет можешь их писать. Договор подпишем. Трехсторонний. С тобой, с ним и с галереей. Оплаты будешь получать по факту по каждой из картин. Но…

— Есть какое-то «но»! Ну конечно! Я так и знала!

Не бывает вот так все и просто!

— Нет, Маш. Ничего такого. Он просто хочет с тобой встретиться. Прогулка на его яхте. Сегодня вечером.

— А… Иначе встретиться как-нибудь нельзя?

Что-то мне не нравится эта идея!

— Маш. Йоган Гавскнехт очень известный коллекционер. Но он всегда сохраняет инкогнито. Не появляется в людных местах. Его фото нет нигде в интернете. Такие причуды. У миллионеров их вообще довольно много.

— Ты уверен, что это безопасно? А вдруг он маньяк какой-то?

— Не волнуйся. Я все проверил. Яхта действительно принадлежит ему. Тем более, ему сто лет почти! Приставать не будет. У него идеальная репутация. Правда, все знают, что он чудак.

— Вит. Мне что-то не очень это нравится.

— А я считаю, нужно ловить такой момент. Маша. Да сам факт, что он твои картины выкупил, уже тебе славу принесет сумасшедшую! И ценник на твои работы сразу же повысит!

— Ладно. Придется пойти на эту встречу.

— Не переживай. Я на связи.

Весь второй день презентации я нервничаю. Не нравится мне этот загадочный коллекционер.

А еще прикидываю, куда здесь можно отправиться на яхте.

Зато второй день проходит еще более блестяще, чем первый. Просто блистательно!

— Я от господина Гавскнехта, — уже под конец дня ко мне подходит мужчины в неприметном черном костюме. — Если вы принимаете его предложение, прошу идти за мной.

Оборачиваюсь на Вита, но он только одобрительно кивает.

Ладно. В конце концов, Вит не оправил бы меня на встречу непонятно с кем. К тому же, он так вложился в этот проект! Я тоже должна что-то сделать, а не только улыбаться и интервью давать!

— Простите. Куда мы направляется?

Удивляюсь, когда мой сопровождающий нажимает кнопку вверх в лифте, а не вниз.

— Вы все увидите, госпожа Князева. Поверьте. Вам не о чем волноваться.

Но волноваться я начинаю.

Потому что мы выходит на крышу. А там… Там нас ждет вертолет!

— Нет, простите. Это уже слишком. Мы оговаривали прогулку на яхте, но…

— Яхта будет. Не волнуйтесь.

Сама не понимаю, как оказываюсь внутри. Этот мужчина просто подхватывает меня на руки, и вот я уже в кабине!

Вертолет плавно поднимается с места.

— Куда мы летим? Где именно будет происходить эта встреча?

— Вы все увидите. Не волнуйтесь. Вам понравится.

Но что-то я начинаю волноваться все сильнее.

Понятия не имею, сколько проходит времени.

Вертолет опускается на какой-то частной площадке.

Мне помогают выйти.

Чувствую очень теплый ветерок, который обдувает кожу.

— Вот это? Яхта?

Таких огромных яхт, мне кажется, не бывает! Но вот же она. Передо мной. Что-то просто нереально огромное.

— Прошу, госпожа Князева. Вас ждут.

Прохожу на палубу. Очень странно. Здесь темно. Только легкая подсветка. Столик, накрытый на двоих.

— А…

Оборачиваюсь к своему сопровождающему, но его уже нет. Зато яхта плавно начинает скользить по воде.

Ничего страшного, — убеждаю себя.

У Вита наверняка все под контролем. Ведь так?

Да и коллекционер этот. Он известная личность. Наверняка не дикарь, который станет на меня набрасываться!

Берега уже не видно.

А я все так же остаюсь одна. Кажется, прямо посреди огромного водного пространства.

Усаживаюсь за столик. Отщипываю несколько виноградинок, забрасывая их в рот.

И…

Вздрагиваю, когда слышу над самым ухом хриплый голос.

— Какая ты красивая, Маша. Даже красивее, чем когда мы виделись в последний раз.

33 глава 33

— Марк?!

Я просто срываюсь с места.

Но меня тут же ловят сильные руки.

Обвивают. Прижимают к мощной груди.

— Куда убежишь? Вокруг только вода, Машааааа. Боже, как ты пахнешь.

Марк зарывается пальцами в мои волосы.

С шумом втягивает воздух.

А я пошевелиться не могу. Только чувствую, как дрожу в его руках.

— С ума сойти. Как я мог так долго… Без этого запаха… Без тебя, Маш.

— Черт, Князев! Отпусти меня!

— Тсссссс. Давай просто поужинаем. Отметим твой успех. Я восхищен, Маша. Я всегда в тебя верил. Ты его заслужила!

— А ты взял и все испортил!

Слезы обиды наворачиваются на глаза.

— Почему? Почему ты всегда. Вечно. Все портишь, Марк!

— Что я испортил? Как, Маш?

— Это же ты выкупил все мои картины, да? Не было никакого коллекционера! Ты…

Я задыхаюсь.

Выходит, весь мой успех это работа Марка. А я, получается, ничего без него не стою!

— Тссссс… Малыш. Ну-ка, посмотри на меня.

Марк обхватывает мой подбородок. Поднимает его вверх, заставляя посмотреть ему прямо в глаза.

— Все настоящее, Маш Весь твой успех. Твое признание. И Йоган Гавскнехт очень даже существует. Он выкупил твои картины. Он просто в восторге от твоих работ! А я… Я просто договорился с ним насчет яхты.

— Зачем?

— Ну, ты ведь вряд ли пошла бы со мной на свидание. А так… У меня появился хоть какой-то шанс.

— Как-то ты не очень думал о своих шансах, Марк Князев. Даже не вспоминал обо мне целый месяц. Зачем теперь объявился? Лично передать мне документы на развод? Или Виола не так мастерски меня копирует, как тебе бы хотелось?

Я усаживаюсь обратно за столик. Бегать от Марка по палубе просто было бы глупо. И бессмысленно.

— Маш. Когда ты сбежала, я понял… Что нам обоим нужно время. Пауза. Свежий воздух. Потому что иначе мы просто бы так и дальше ходили бы по кругу. Это был просто какой-то тупик. Поэтому я дал нам его. Это время. Оно было необходимо нам обоим.

— А теперь что? Больше свежий воздух не нужен?

— Теперь многое изменилось, Маш. Кроме одного. Я понял, как сильно не могу без тебя. И ты… Ты, я надеюсь, тоже это поняла.

— Ты ошибаешься, Марк. У меня на самом деле без тебя как раз все и прекрасно. А тебе, я так понимаю, очень даже неплохо было с твоей Виолой.

— Маш.

Марк накрывает мои руки своими, а я почему-то не могу их забрать.

Так и сижу, глядя в его глаза.

— В том, что ты говорила мне, было слишком много нестыковок. То ты беременна. То нет. Таблетки эти. Все это было слишком странно.

— Ты мне не поверил, — выдыхаю с горечью.

— Нет, Маш. В том-то и дело, что поверил. Но я верил и своим глазам. Все здесь не совпадало. Мне нужно было проверить Виолу. Но все выглядело слишком чисто. Невозможно было что-то доказать.

— И ты решил ее проверить поближе?

— Я сделал вид, что она мне нравится. Заметил, что Виола очень даже не против занять твое место. А ведь раньше такой маленькой прикидывалась. По отчеству меня называла. Вела себя, будто маленькая моя сестренка. Но она очень быстро решила сменить эту тему. И стать моей женщиной.

— И как? Стала? Тебе понравилось?

— Маша.

Марк кривится, как от боли.

— Ничего у меня с ней не было. Ни с кем не было. Только ты. Ты единственная, с кем я хочу быть. Но я докопался до правды. Стоило ей увидеть документы на развод и пойти со мной на открытие, как пара, как Виола тут же прокололась. Я слышал ваш вчерашний разговор. Она выдала себя с потрохами. Теперь дело уже полиции. Но срок ей светит настоящий. И Виоле уже не отвертеться.

— Так жестоко? Она ведь твоя протеже. Воспитанница твоей матери.

— Маша. Любой, кто посмеет навредить моей семье, понесет за это заслуженное наказание. А она нашего ребенка убить пыталась. Еще и с Ликой эту историю придумала. Чтобы ты верить мне перестала. Сама же ее нашла. Как только узнала, что там было? Нашла и подговорила придумать эту беременность. И документы все выдала.

— Значит, у Лики ребенка не будет.

— И не было. Маш.

Марк снова берет мои руки в свои. Смотрит в глаза так пронзительно….

— Но это все равно совсем уже не важно, Марк. У меня новая жизнь, и… В ней тебе нет места.

— По поводу Ирэн… Ее сын тоже не от меня. Она врала нам обоим. И мне и Борису. Похоже, у нее был кто-то третий. И я этому почему-то не удивлен. Так что никаких детей на стороне у меня нет, Маш. И не будет.

— Разве дело в этом?

— Нет, Маш.

Марк устало трет лицо.

— Совсем не в этом. Дело в другом.

— Скажи, чтобы яхту развернули. Я хочу обратно.

— Выслушай меня, Маш. Прошу тебя. Я же не зря тебя выкрал!

— Значит, все-таки выкрал. Ты не меняешься, Марк Князев.

— Маша. Конечно, выкрал. А как мне было еще с тобой поговорить.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Я сказал тебе, что не любил тебя, когда звал замуж. И это правда. Я с ума тогда по Ирэн сходил.

— А я? Зачем тогда тебе нужна была я?

Больно. Как же это больно. Даже сейчас, хоть я и привыкла жить без него. Почти. Почти привыкла.

Он выкрал меня ради вот таких вот откровений?

— Потому что именно ты была той, которая ассоциируется у меня с настоящей семьей. Именно ты, Маш. Да. Тогда я видел для себя только в таком спасение. Потому что Ирэн… Это было как наркотик. Она в мозги мне пролезла. Во все внутренности. Я с катушек слетал. Был, как одержимый. Но за этот месяц я понял самое главное. Это была не любовь. Страсть. Дикая страсть. А любовь… Она другая, Маш. Любовь это то, что я чувствую к тебе. Только в разлуке с тобой я это понял. Прости меня, Маша. Я знаю. Я причинил тебе слишком много боли. Дурак. Не разобрался ни в чем. Страсть за любовь принимал, а любви не распознал. Пока не стало слишком поздно.

Марк опускается на колени.

Смотрит в мои глаза с такой надеждой, что у меня сердце переворачивается.

— Я люблю тебя, Маша. По-настоящему. Больше жизни люблю.

У меня из глаз текут слезы.

Как долго я мечтала услышать от него эти слова! Но…

— Поздно, Марк. Теперь уже слишком поздно, — громко сглатываю, прочищая охрипшее горло.

— Ты мне сердце порвал. В клочья. И я больше тебя не люблю. Скажи разворачивать яхту. Я хочу домой.

— Дай мне еще немного времени. Мы скоро вернемся.

— Правда? Ты не собираешься меня похищать? Как тогда?

— Маш.

Марк качает головой.

Я просто поднимаюсь и отхожу к перилам.

Здесь очень красиво. Где-то вдалеке светятся огни города. А я ведь даже представления не имею, где мы.

— Это лишнее.

Дергаюсь, когда Марк подходит сзади. Накидывает мне на плечи свой пиджак и обвивает талию руками.

Я задыхаюсь.

Задыхаюсь от его запаха. От его близости.

Если бы ты знал, черт тебя дери, Марк Князев, как сильно и я по всему этому скучала!

— Давай просто постоим так. Рядом. Пожалуйста, Маш.

И я сдаюсь. Даже прикрываю глаза и слегка откидываюсь на его крепкую грудь. Вдыхаю его тепло и его сумасшедший запах.

В конце концов, это же в последний раз…

— Где мы?

Яхта швартуется.

— Пойдем.

Марк подает мне руку и я почему-то послушно следую за ним.

— Ох…

Изумленно выдыхаю, любуясь нереальной красотой.

Вокруг какая-то скалистая местность. Каменные ступеньки. Какой-то странный, чарующий аромат трав.

Но не это меня поражает.

Здесь везде горят свечи.

На земле. На каменных выступах. Абсолютно везде! А еще здесь все усыпано лепестками роз.

И аромат. Аромат просто нереальный! Голова кружится!

— Это очень маленький остров, Маша. Мы здесь совершенно одни.

— И… Зачем ты меня сюда привез?

— Выходи за меня замуж, Маша.

Марк становится на колени.

Распахивает передо мной бархатную коробочку.

Красивый, даже не огромный, абсолютно в моей вкусе бриллиант нереально сверкает в свете свечей.

— Ты уже делал мне предложение, Марк, если не забыл. Ничего хорошего из этого не вышло.

— Я делал его неправильно, Маш. А сейчас… Сейчас по-настоящему. Потому что теперь я знаю, что люблю тебя. Что мне не нужна ни одна другая женщина. Никто, кроме тебя. Сейчас я говорю эти слова от всего сердца, Маша. Ты единственная. Единственна женщина в моей жизни. В моей душе. В моем сердце. И неважно. Будут у нас дети или нет. Неважно все. Только наша любовь имеет значение. И я обещаю. Больше никогда я этой любви не предам.

Небо над нами разрывается фейерверками.

Я отворачиваюсь.

Сейчас я слишком уязвима. И не хочу, чтобы Марк это видел.

— Надень, пожалуйста, это кольцо. Оно твое.

Марк поднимается. Сам надевает мне кольцо на палец.

А после….

Просто сгребает меня в охапку, прижимая к себе.

— Пусти!

— Тсссссс….

Накрывает мои губы таким горячим поцелуем, от которого я едва могу удержаться на ногах.

Целует так, как, кажется, никогда не целовал.

До дрожи в каждой клеточке тела.

До искр из глаз.

Я не могу дышать. Даже после того, как он отстраняется.

Меня просто покачивает. И, если бы Марк меня не держал бы сейчас так крепко, я просто бы свалилась на землю! Прямо в эти охапки лепестков роз!

— Не мне, Маш, — хрипло шепчет Марк, поглаживая мои горящие губы пальцами.

— Себе. Ответь. Только правду. Разве ты ничего не почувствовала сейчас?

— Я. Хочу. Домой.

С трудом выдыхаю всего несколько слов.

На удивление, Марк со мной даже не спорит.

Просто кивает головой и подает руку.

Мы возвращаемся на яхту, которая тут же плавно трогается с места.

Обратный путь проходит в полном молчании.

Мы вместе садимся в вертолет.

Уже светает, когда приземляемся на крыше здания, где галерея Вита.

— Марк. Пожалуйста. Домой я хочу доехать одна.

— Хорошо, Маш. Я понимаю. Просто. Помни. Наш дом уже готов. И ждет только тебя. И я. Я буду тебя ждать. Сколько понадобится. Хоть даже и всю жизнь!

Добираюсь домой и тут же валюсь в постель. Засыпаю моментально.

А утром…

Утром обнаруживаю под своими окнами машину Марка.

Он явно здесь спал. В машине. Под моими окнами. Как уже было когда-то.

Дни летят, но Марк не отступает. Хоть больше и не давит на меня своим напором.

Он просто рядом. И, даже если я не вижу его, то чувствует его присутствие.

Иногда мне приносят от него роскошные букеты цветом. Или какие-то маленькие милые подарки.

Я часто вижу его в галерее.

Несколько раз Марк приглашал меня на ужин. И я … Не нашла в себе сил отказаться.

— Похоже, Князев изменился, Маш.

Мы стоим с Витом на том же возвышении, что и в первый день открытия галереи.

Он оказался прав. Успех моих картин стал просто нереальным.

Вит задумчиво смотрит вниз. На Марка, который прохаживается около моих картин.

— Ты думаешь?

— Я это вижу. Теперь он любит тебя. По-настоящему. Он… Никогда так не смотрел. Ни на свою Ирэн, ни на тебя.

— Значит… Ты не будешь против, если я уеду? Домой. С Марком.

С каждым днем это решение зреет во мне все сильнее.

С каждым днем я понимаю, что не могу без него.

Люблю. Я ведь до сих пор его люблю.

Хоть мне безумно страшно.

Вернуться к Марку, это… Как прыгнуть в пропасть. Вниз головой.

Но…

Я должна рискнуть. Ради себя самой.

Если разобьюсь, что ж. Мне есть куда возвращаться. И я найду в себе силы.

Но если не рискну… То никогда себе этого не прощу.

Потому что я знаю. В моем сердце никогда не будет никого, кроме Марка Князева. Он единственный. И так будет всегда.

— Маша. Я ведь говорил уже. Я друг. Тебе и Марку. Я буду рад, если ты будешь с ним счастлива. А если нет… Мои двери всегда для тебя открыты.

— Спасибо, Вит.

Я крепко его обнимаю.

Мало на свете найдется таких настоящих друзей.

— Спасибо тебе. За все.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ.

— Тужтесь. Тужтесь, Мария!

Мне кажется, я не смогу! Я этого не выдержу больше.

Но…

Я поднимаю глаза и встречаюсь с напряженным взглядом Марка.

— Давай, Маш. Давай, моя малышка. Ты сильная. Ты справишься!

— Я… Я больше не могу, Марк! Не могу!

— Любимая. Все получится. Я с тобой. Все будет хорошо.

Кажется, это длится целую вечность.

Но наконец я слышу пронзительный крик. Такой… Командный. И такой родной.

— У вас девочка.

Елена улыбается, поднося ко мне малышку.

— Девочка.

Перевожу ошеломленный взгляд на Марка.

Кажется, у него что-то там влажное в глазах.

— Папочка, возьмете малышку на руки?

— Конечно.

Марк храбрится, но я вижу, как безумно он волнуется. Осторожно принимает из ее рук малышку.

— Наша дочь.

Марк наклоняется на до мной, опуская ее так, чтобы ее личико оказалось рядом с моим лицом.

— Не верю. До сих пор не верю. Это чудо какое-то!

— Дай мне.

Беру дочку из рук Марка. Прижимаю к себе.

Она разглядывает нас с интересом. Кажется, Марк ее заинтересовал больше, чем я.

— Привет, малышка. Я твой папа. Помнишь меня? Я тебе сказки перед сном рассказывал.

Это правда. Марк каждый вечер обнимал мой живот и рассказывал ему сказки. Это было безумно щекотно!

Зато малышка узнавала своего папочку тут же! Сразу начинала толкаться. Непонятно, правда. От радости. Или ей сказки его не очень нравились?

Мы решили не узнавать пол ребенка. Поэтому до последнего не знали, кто у нас будет.

— Ты, наверное, хотел мальчика. Ну, чтобы был у тебя наследник.

Марк смотрит на меня так, как будто я ему розового бегемота показываю. Или прошу завести дома единорога.

— Маша. Мальчики это скучно. А вот моя принцесса… Как же я вас люблю, мои девочки!

Марк забирает у меня малышку. Прижимает к себе. Рассматривает ее личико с восторгом.

Маша малышка и правда. Настоящая принцесса.

В доме уже целых три детских для девочки.

Марк так и не смог остановиться. Сделал много комнат. Для мальчика у нас тоже, кстати говоря, три разных детских. И целый вагон игрушек. Для обоих.

— А что будем делать с именем?

Имя мы так и не выбрали. Исписали море листов с разными вариантами. Но ни на одном так и не остановились.

— Маш. Я тут подумал. Пусть будет Маргарита. Наши с тобой имена начинаются на Мар…

— Маргарита. Мне нравится, — киваю, протягивая руки, чтобы ее взять себе.

Надо же. Какой Марк. Сразу завладел малышкой!

— Ты отдыхай. С крестинами я сам все решу.

— Марк. А если Вит будет крестным?

— Даже не думай.

Марк тут же мрачнеет.

— С Витом я видеться вообще не готов.

Усмехаюсь.

Вообще-то, Марк еще нормально поступает. Просто не хочет видеть старого друга. Руслан за то, что Марк его жену выкрал, вообще ему челюсть свернул!

— Хорошо. Тогда крестной пусть будет Мила.

Подруг у меня особенно нет. А вот с Милой… У нас очень много общего!

— Я Знаменского хотел в крестные позвать.

— Даже не думай. Только не Олег!

Потому что изменщиков нам в крестные не нужно!

— Ладно. Пусть Кир тогда будет. Потому что я иду в крестные к Лешке Руса. Его позвать из-за этого не могу.

У Милы с Русом недавно родился сын. Так что крестины у нас тоже будут практически двойные.

— Огоооо! Ну привет, принцесса!

Он с Милой приезжают, когда нас выписывают.

— Какая красавица! Невеста нашему Лешке, да, Мила?

— Даже не думай, — Марк почти что становится в стойку.

Начинает сверкать глазами.

— Я к своей принцессе никого подпускать не собираюсь! А то смотри, Филатов. Я челюсть-то тоже тебе могу свернуть!

Мы с Милой хохочем, а я понимаю, что у моей дочки самый лучший в мире защитник.

И знаю, что наша, пусть пока еще маленькая семья, будет счастлива.

Свои трудности мы уже прошли. Набили свои шишки. Пережили все ошибки.

Впереди только счастье. Как иначе?

— Люблю. Больше жизни люблю!

Шепчет Марк, подхватывая нас обеих на руки.

— Но остальные детские нам тоже придется заполнить! И я настроен очень серьезно!

_______________________

Девочки!!! Вот и закончилась еще одна история любви… Но мы обязательно встретимся с вами в новых историях!!!

История Олега Знаменского и Марьяны https://litnet.com/ru/reader/izmena-ty-predatel-b457833?c=5295766 (тык)

— Я беременна!

Мне хочется кричать об этом на весь мир. Броситься с этими словами на шею к мужу!

Но… Муж в командировке, поэтому первой я скажу об этом своей лучшей подруге, но…

— Я беременна, Марьян.

Она произносит эти слова первой.

— Ура! Я так рада за тебя! Поздравляю! А кто счастливый отец?

— Твой муж. Олег Знаменский. Только твоим мужем он будет уже недолго. Посмотри. Какое он кольцо мне уже купил! И даже предложение сделал!

— Что?

Кажется, я сейчас просто свалюсь со стула. Прямо на пол.

— Мой муж? Предложение? Тебе? А про меня вы не забыли?

— Ты же пустышка, Марьян. Родить ему не можешь. А Олег так мечтает про наследника! И я ему его рожу! Кстати. Пойдешь крестной к нашему сыну? Хотя нет. Тебя, конечно же, рядом с нашей семьей и близко не будет!