Забудь о любви

21

Лия

Я старательно давлю в себе остатки ревности. Богдан сказал, что не спит с Агатой, значит, так и есть. Он не будет врать. Не должен, по крайней мере. У меня два варианта: либо полностью ему довериться, либо и дальше убивать себя злостью, ревностью и обидой. А я устала от негативных эмоций! Вообще-то мы сегодня поженились, разве это не повод забыть про сучку Елену и фантастически красивую Агату?

Хотя меня дико смущает, что они с Богданом работают в одной клинике. Но я подумаю об этом завтра. Или через недельку, после нашей свадьбы. Возможно, я смогу убедить мужа в том, что он должен уволить Агату. Ради меня. Я ведь действительно с ума сходила эти сутки, подозревая его в измене. И мне будет спокойнее, если его бывшая пассия устроится в другую больницу.

Противоречия грызут меня весь вечер. Я радуюсь нашей прогулке, с интересом слушаю Богдана, когда он принимается рассказывать о своём прошлом и университетских буднях, но внутри сидит червячок сомнений. И зудит, постоянно зудит, не давая мне полностью раствориться в этом прекрасном дне. Наконец я забываюсь, отвлекаясь на красивые виды парка, фотографирую павлинов и милых котиков, смеюсь вместе с Богданом. И когда мне становится особенно хорошо — тянусь к нему и нежно целую.

— Точно не хочешь искупаться? — Богдан мягко гладит меня по щеке, чёрный взгляд слегка затуманен.

— Я стесняюсь, — выдыхаю признание.

— Кого? Меня?

— Немного. Я же без купальника…

— Какая разница? Нижнее бельё тоже сойдёт за купальник, — подначивает меня Богдан. Целует в уголок губ, соблазняет низким голосом с чарующей хрипотцой.

А мне хочется прыгнуть в озеро! Плескаться, фыркать и хихикать, позабыв о тревогах.

— Тем более не забывай, что я твой муж. Меня ты должна стесняться в последнюю очередь, — замечает Богдан, оставляя россыпь поцелуев на моей шее.

— Твоя взяла, — сдаюсь я. — Идём.

Он берёт меня за руку, и мы возвращаемся к нашему уютному домику, где я быстро стаскиваю с себя одежду и бегу к манящему озеру. Богдан наблюдает за мной. Даже оглядываться не нужно, я чувствую его взгляд всем телом. С разбегу залетаю в озеро, прохладная вода будоражит сознание, я вскрикиваю и смеюсь. Боже, как хорошо! Начинаю плыть, рассекая кристально чистую гладь, тысячи колких мурашек бегут по спине и бёдрам, я жмурюсь от удовольствия и вздрагиваю, когда сзади раздаётся громкий плеск.

Богдан тоже здесь, в воде. Он совсем близко. Плывёт ко мне, приближается, а я совсем не хочу от него убегать. Наблюдаю за своим красивым сильным мужем, снова чувствую, как внизу живота скручивается тугой узел. Сегодня должна быть наша первая брачная ночь. Или не должна быть? Всё зависит только от меня.

— Отлично плаваешь, — бросаю я скромный комплимент, когда Богдан останавливается рядом со мной. Здесь неглубоко, поэтому я вижу его мускулистую грудь и капли, стекающие по шее и плечам.

— Ты тоже неплохо.

— Да ты мастер комплиментов! — бью ребром ладони по воде, и Богдан, смеясь, отмахивается от мелких брызг.

Он такой притягательный сейчас, что сдержаться невозможно. Я хватаюсь за его плечи. Мне жарко. Душно. И волнительно.

— Поцелуй меня, — шепчу.

— А если нет? — он улыбается.

— Тогда ты вообще никогда меня больше не поцелуешь! Я не разрешу, — заявляю громко и самоуверенно.

Богдан усмехается, а затем прижимает меня крепко-крепко и целует. Мокрые ладони скользят по его телу, из груди вырывается гортанный стон. Мы оба полуголые, и это добавляет происходящему особой пикантности. Я посасываю его язык, ощупываю твёрдые бицепсы на руках, вся трясусь и льну к Богдану, словно он — моё единственное спасение. Он мнёт мои ягодицы, сжимает бёдра. И совершает движение, похожее на толчок.

Я глаза от удивления распахиваю. Стоять невыносимо сложно, Богдан подхватывает меня и вынуждает обвить его талию. Он снова двигает бёдрами, его твёрдость упирается мне прямо между ног. И от этого толчка, от невольного трения у меня искры высекаются из глаз. Я должна остановить его. Так нельзя. Он переступает черту.

Богдан проводит языком по моей верхней губе, обхватывает нижнюю, посасывает её, облизывает. Я ёрзаю, пытаясь оттолкнуть его, но на деле лишь раззадориваю. И бесстыдно трусь о его каменную эрекцию. Лицо горит, тело пылает, мозги давно превратились в желе. Спазмы между ног усиливаются, я не уверена, что хочу прекратить наше общее безумие. Зачем? Какие там у меня были аргументы? Разве не наплевать на них, когда внутренности горят от постыдного желания?

— Наплавалась? — хрипло спрашивает Богдан.

Почему он остановился? Я чуть ли не хнычу, когда он отпускает меня. У самого взгляд поплывший, будто пьяный, черты лица заострились, а губы влажные после наших несдержанных поцелуев. Меня ведёт. Картинка размытая, руки трясутся.

— Да… То есть нет, — я мотаю головой, опустошённая, неудовлетворённая, не знающая, как вернуть то волшебство, что было между нами несколько секунд назад. — Я запуталась.

— Тогда поплавай ещё. Скоро стемнеет.

И правда — солнце уже на горизонте, небо алое, насыщенное. Неужели мы так долго гуляли по территории отеля? Время пролетело незаметно. Наш день почти закончился. И никакой брачной ночи не предвидится, Богдан почему-то меня отталкивает.

— Нет, спасибо. Я обойдусь, — бубню недовольно.

Выхожу на берег на подкашивающихся ногах. Я шатаюсь, словно выпила несколько литров алкоголя. В изнеможении плюхаюсь на песок, смотрю на закатное солнце. Богдан ещё в озере. Усмехаюсь, мстительно думаю о том, что ему, наверное, нелегко плавать со стояком. Ну и пусть страдает! Сначала тёрся об меня, раззадорил до полуобморока, а потом оттолкнул.

— Поужинать не хочешь? — он наконец-то на суше, вода стекает по его волосам и телу. Я бросаю взгляд ниже и тут же отворачиваюсь. Богдан по-прежнему возбуждён.

— Можно, — отвечаю я.

Не оглядываясь, мчусь в наш домик. Забегаю в ванную комнату, стаскиваю мокрое бельё, полощу его под водой и оставляю сушиться на батарее. Придётся ходить без лифчика. И трусов. Никогда так не делала. Интересно, Богдан догадается, что на мне ничего нет? Встряхнув головой, я принимаю душ, натягиваю на себя шорты и футболку.

— Тебе идёт с мокрыми волосами, — зачем-то говорю я.

— Да? — Богдан тепло улыбается. — Тебе тоже.

— Мне просто лень сушить волосы. Тем более есть хочется, — бормочу я, опуская взгляд на свои голые ноги.

— Можешь не оправдываться, — он целует меня куда-то в щёку и тянет за собой.

На летней террасе многолюдно и шумно, отчего я зажимаюсь и сильнее обхватываю руку Богдана. Мы садимся за единственный свободный столик. Я разглядываю меню, справа доносится детский крик, чуть дальше мужчины бурно обсуждают футбольный матч.

— Мы можем заказать еду в номер, — предлагает Богдан.

— Да? Правда?

— Конечно. Что ты будешь?

Я быстро определяюсь с едой, и мы возвращаемся в наш уютный коттедж. Богдан заказывает блюда по телефону, их приносят через пятнадцать минут, дымящиеся, аппетитные.

— Я всегда голодна после плавания. Не знаю, как так получается, — говорю, с сожалением доедая последний кусочек индейки.

— Ресторан тут круглосуточный, так что можешь плавать до самого утра, — насмешливо произносит Богдан.

— И всё? То есть в нашу первую брачную ночь я должна плавать и жрать, как не в себя?

Хотела спросить шутливо, но в моём голосе звучит обида. Богдан мажет взглядом по моим губам и ключицам, быстро, едва ощутимо, но у меня сердце бросается вскачь, а в животе с новой силой вспыхивает яркий огонь.

— Да, пожалуй, так всё и будет, — кивает он.

— Замечательно! Великолепно просто! Отлично, тогда я пойду купаться. Голая! — и широко улыбаюсь, заметив порочный блеск в глазах Богдана. — Да, голая, потому что моё бельё пока не высохло. Промокло насквозь. Из-за воды, конечно.

Я громко хлопаю дверьми. Выключаю свет во дворе, воровато озираюсь, и, не заметив посторонних, осуществляю свою угрозу. Раздеваюсь догола и захожу в холодное ночное озеро.

В мечтах Богдан бежит за мной следом, останавливает, впивается в мои губы диким поцелуем. Но я купаюсь уже минут десять, а его всё нет. Уснул он там, что ли? Так и замёрзнуть недолго.

Я уже собираюсь выходить из воды, когда дверь дома распахивается.

— Пожалуй, я тоже искупаюсь, — низким бархатным голосом произносит Богдан.

Сначала меня обдаёт жгучей радостью, а потом — раздражением. Богдан действительно купается, но только вдали от меня. И в плавках. Несправедливо получается.

— Ты оштрафован, — кричу я и пытаюсь забрызгать его водой. Только не выходит ни черта, он ловко уворачивается и гребёт дальше.

— За что? — хмыкает Богдан.

— Я вообще-то плаваю без одежды.

— И я тебя с этим поздравляю, — произносит издевательским тоном.

Да ну что ж такое! Мне вдруг хочется его подразнить, да так, чтобы он сдержаться не смог. Плыву к берегу, затем встаю на ноги и шагаю по песку. Сегодня звёздная ночь, луна полная, так что естественного освещения вполне хватит, чтобы разглядеть моё тело.

— И как тебе водичка? — интересуюсь я хитрым голоском.

Богдан поворачивает голову в мою сторону. Перестаёт плыть. Я плохо вижу его лицо, но кожей чувствую, что он меня разглядывает. Долго, внимательно, жадно. Так, что мурашки ползут по позвоночнику, а в горле пересыхает.

Я потерялась в собственных желаниях. Мечтаю лишиться девственности с любимым человеком, но при этом безумно хочу Богдана. И нарочно его соблазняю. И так, и эдак верчусь под лунным светом, а он всё смотрит, смотрит. Но при этом ничегошеньки не делает!

— Ты на мне дыру протрёшь, — нервно хихикаю я.

Богдан ныряет под воду, а выныривает ещё дальше от берега. И больше не оглядывается, не буравит меня диким взглядом. К глазам подступают слёзы. Он нарочно меня игнорирует? Или я больше ему не интересна?

Сжав руки в кулаки, я окунаюсь в холодное озеро. Зубы стучат друг о друга, дышать тяжело, но сдаваться я не собираюсь. Гребу изо всех сил, пока не доплываю до Богдана. Хватаюсь за его руку, громко фыркаю, когда вода затекает в ноздри, но в конце концов обвиваю его бёдра ногами, а пальцами крепко цепляюсь в сильные плечи.

Глаза в глаза. Сбившееся рваное дыхание. И волшебный лунный свет, ласкающий наши тела. В крови пузырится волнение, медовой истомой наливается низ живота. Я открыта перед Богданом. Открыта и беззащитна. Он может делать со мной всё, что пожелает, а я с радостью это приму. Я устала сражаться с собой.

— Ты разве не понимаешь, почему я всё это делаю?

— Объясни, — следует требовательное.

— Я… хочу брачную ночь, — выдавливаю из себя. — Настоящую брачную ночь. А ты меня игноришь!

— Это не так. Я не хотел повторения предыдущего раза, когда ты испугалась и закрылась в себе. Поэтому я ждал, пока ты признаешься в своих желаниях.

— Зачем?

— Не люблю недосказанностей. Я хочу, чтобы ты научилась открыто со мной разговаривать.

— Дрессируешь? — горько усмехаюсь.

— Нет. Как раз наоборот — уничтожаю твои установки о том, что нужно молчать, скрывать свои чувства и общаться намёками, а не словами.

Я собираюсь обидеться, однако Богдан затыкает мой рот поцелуем, и возмущение гаснет, не успев толком разгореться. Меня колотит, трясёт, разряд тока пронзает с ног до макушки. Я отвечаю Богдану настолько дерзко и раскованно, что сама себя не узнаю. Стеснение отошло на второй план, а на первый вылетела похоть. Рьяная, первобытная, сметающая всё на своём пути.

Тело зажигается от одного прикосновения, низ живота сладко тянет, соски ноют. Богдан трогает мою грудь, лижет шею, оттягивает кожу на плече, а я бесстыдно подставляю ему себя. Он кусает соски, перекатывает их между пальцами, даря новые восхитительные ощущения. Я сдавленно хриплю, ёрзаю, вжимаюсь в его эрекцию голым телом.

Мир под нами шатается, тёплый ветерок обдувает кожу. Богдан несёт меня в коттедж. На второй этаж. Лопатки касаются мягкой простыни, я открываю глаза и смотрю, как Богдан стаскивает с себя плавки. Любопытство сильнее стыда, поэтому я опускаю взгляд, с жадностью разглядывая вздыбленный член. Большой, красивый, с розовой крупной головкой и венами по всему стволу. Не думала, что мне понравится, но я взгляд отвести не могу. Столько порочного и притягательного в этом органе, даже странно. Неужели мужчины так же реагируют на нашу грудь?

— Боишься? — шёпотом спрашивает Богдан.

— Немного. Совсем чуть-чуть.

Он накрывает меня своим телом, пальцами касается там, где всё пульсирует и горит. Я вскрикиваю, мелко дрожу, капельки пота стекают по груди. Губы Богдана на моих губах, он пьёт мои сдавленные стоны и медленно вводит в меня сначала один палец, потом второй. Чувство наполненности настолько сладкое и приятное, что я невольно двигаю бёдрами, продлевая своё наслаждение. Где-то там, на задворках сознания, мне всё ещё стыдно и страшно, однако я не зацикливаюсь на этих чувствах, я просто перестаю их замечать.

Богдан облизывает мою грудь, его пальцы извлекают из меня пошлые невыносимые звуки, похожие на хлюпанье. Я выгибаюсь и кричу, оглушённая вторым в своей жизни оргазмом. Жадно хватаю воздух ртом, вздрагиваю. Богдан отстраняется на несколько секунд, я слышу шелест фольги, а затем все звуки исчезают, потому что между ног я ощущаю тугое давление.

Испугаться не успеваю. Секунда — и в меня проникает внушительный орган. Быстро, легко, с влажным звуком. Я голову запрокидываю и часто-часто дышу. Боли не чувствую, только непривычное натяжение внутри, которая с пальцами точно не сравнится.

Богдан покрывает моё лицо поцелуями, нежно ласкает губы и совершает первые осторожный толчок. Затем ещё один.

— Боже, — шепчу я.

— Называй меня так почаще, — звучит ироничное. Вместо ответа я кусаю его губы, нахожу его язык и тихонько постанываю, когда новый толчок отдаётся сладкой дрожью во всём теле.

Сколько страхов было, сколько сомнений, сколько дурацких баек я слышала про жуткую боль и реки крови, а на деле всё оказалось иначе. Волшебно. Ошеломительно. Нежно и космически приятно.

Я не могу сдержать криков, мечусь головой по кровати, царапаю спину Богдана, ловлю его губы и что-то невнятное шепчу. Мне так жарко, мучительно, невыносимо! Натяжение внизу живота сумасшедшее, граничащее с помешательством.

— Пожалуйста, пожалуйста, — шепчу.

Богдан меняет угол проникновения, врезается в меня глубже, быстрее. Я задыхаюсь, тело выгибается, замирает, а затем содрогается от долгих сладких спазмов. Уши словно ватой набиты, в голове пустота. Я ничего не осознаю, будто меня вышвырнули из этого мира в тёмное пространство, где нет ни света, ни звуков, вообще ничего.

— Лия, — зовёт меня Богдан.

Я открываю глаза, улыбаюсь. Он красивый. Смахиваю капельку пота с его виска, смеюсь чему-то. Зачем пить, если после секса ты и так хмельной и какой-то ненормальный?

— Зря я отказывалась от этого целую неделю, — снова закрываю глаза. — Секс — это круто.

— Великая мысль, — привычно иронизирует Богдан.

— Конечно.

Богдан тянет меня к себе, обнимает за талию. Я утыкаюсь носом в его шею и выключаюсь. И впервые после смерти мамы мне снятся сны.