Забытое достоинство

Глава 15

Оставив вопрос без ответа, девушка продолжила есть, чертов солнцеволосый буквально источал желание и возбуждение, с каждой фразой и предложением обволакивая ее женское естество, взывая к первичным инстинктам и туманя разум. Встряхнув волосами, Лана подавила с помощью Воли его влияние Ид, загнала его поглубже и подчинила себе. Это ей далось нелегко, она сейчас была почти уверена что золотой герцог или контрактер, или каким-то образом сам слился с эндорим. Возможно стоило бы его вызвать на поединок, чтобы выяснить это, но что-то Лане подсказывало что Его Сиятельство справятся с ней даже не прибегая к помощи хранителя.

Лана бросила украдкой взгляд на возлюбленного, он бы собран и серьезен, губы сжаты тонкой ниткой, а глаза изучающе следили за хозяевами замка напротив. Барон Немор выглядел мрачнее тучи, склонившись к Эбельбаху, он что-то тихо говорил, из за гула голосов слов разобрать не получалось, а толстяк внимательно кивал каждому его слову.

Внезапно раздался звук разбитого стекла, яростно бросивший в стену бокал с вином, красный от ярости Зуб поднялся из за стола и обвиняюще тыкнул пальцев в рыцарей напротив:

— Доколе языки об нас точить будете оглоеды? Чем трепаться и напраслину наводить, лучше выйдите на ратный бой супротив меня одного хоть вдвоем! — проревел старик, зло скривив покрытое шрамами лицо. Судя по всему ему не понравилось то с каким презрением аристократы обсуждали варварские привычки подземников.

Рыцари тоже вскочила из за стола, началась свара, крики, мужчины потянулись к оружию, когда звонкий, но наполненный стальной властностью голос прорезал гомон голосов, подавляя и оставляя привкус страха от каждого слова:

— Я запрещаю вам сражаться. Мое Сиятельство не желает видеть уродливые и бессмысленные потуги почесать свое эго. Это пошло и нелепо. Если желаете меня развлечь, придумайте причину сражаться, достойную баллад, или я сочту это личным оскорблением. — Пару мгновений лицо Лейнарда было ледяным, а в взгляде читалось желание убивать, а потом его осветила мягкая, заботливая улыбка и герцог продолжил говорить уже своим обычным тоном — А сейчас — сядьте и наслаждайтесь едой! Не зря же повара с ног сбивались готовя эти явства! Это конечно не моя любимая ларийская кухня, но хрючево что тут подают на стол весьма недурно и подходит чтобы набить живот.

Закончив говорить, солнцеволосый пригубил вино и продолжил трапезничать, в его расслабленной позе, ни на секунду не угадывался тот властный владыка, коем он был секундой раньше. Зуб и рыцари Эбельбаха бросая друг на друга злые взгляды молча опустились за стол. Остаток вечера, Лана провела пытаясь прочесть эмоции Лейнарда, но тот как хороший карточный игрок старательно все прятал за неизменной доброжелательностью, смешанной с обжигающей страстью которой он буквально фонтанировал, встречаясь с задумчивым фиалковым взглядом среброволосой.

Наконец когда с едой было покончено, а Лана поняла что герцог не собирается превращать этот ужин во что-то более серьезное, она потянулась и встретившись взглядом с сидевшим в стороне от лангардцев на их части стола Рихардом незаметно кивнула ему в сторону двери. Тот поднялся из за стола и прижав кулак к груди попрощался с герцогом, а затем быстро исчез во мраке. Успевший заскучать и немного захмелеть Лейнард бросил ему вслед заинтересованный взгляд, но быстро вернулся к беседе с набравшимся Эбельбахом который пронзительно жаловался Его Светлости на соседей решивших лишить его жизни.

Подождав для верности десяток минут, чтобы не привлекать внимание Айра к уходу Синистера, Лана сама тоже встала вежливо сказав:

— Мне надо освежиться и готовится ко сну. Прошу меня простить, Ваша Светлость, что я вас оставляю. Уверена завтрашний день готовит для нас новую встречу.

— Разумеется, прелестная графиня. Я вам больше скажу, завтрашний день готовит нам не только новую встречу, но и многие другие, более будоражущие разум возможности и приключения. Доброй вам ночи! — благожелательно кивнул ей герцог, а Лана направилась к двери, проходя мимо Айра она склонилась к ему уху и с придыханием произнесла:

— Скоро буду у нас в комнате, помойся если ты еще этого не сделал, половину ночи я буду старательно доказывать насколько я тебе верна! Вместе с Ульмочкой, кстати, уверена наша ведьмочка с огромным удовольствием тебе поможет привести себя в порядок в бане.

Айр ощерился как сытый, довольный кот от ее жаркого голоса и мерно кивнул, одобряя предстоящие планы:

— Ладно, иди. И не думай что я идиот, я знаю что ты собралась делать. Запомни, я убью любого кто причинит тебе вред, держи это в уме. — прошептал он ей напоследок, взяв за руку и предупреждающе заглянув в глаза.

Вернувшись в их крыло и переодевшись в дорожную одежду, Лана вскоре вошла в наполненный тенями сад, полная луна стоявшая над головой давала неплохую видимость для ее глаз, но для обычного человека это был мир смутных очертаний. Замок был выстроен на уходящем в излучину реки мысе и со всех сторон омывался водой.

Воздух пах свежестью и приятно бодрил, среброволосой быстро удалось выкинуть из головы излишне настырного герцога. Теперь ее мысли занимал неприметный сероглазый воин, сидевший на невысокой завалинке, рядом с разложенным масляным фонарем. Увидев приближающуюся девушку, он изящно поднялся и отвесил ей глубокий поклон.

— Вы немного задержались, графиня. — масло в фонаре шипело заглушая его негромкие слова, а стальные глаза мрачно блестели отражая языки пламени. Рихард глубоко вдохнул сырой речной воздух и опустил руку на рукоять своего верного клинка. Последние две недели он грезил этим моментом и спустил немаленькие деньги чтобы поскорее встать на ноги.

— Вы же не думали что я побегу с вами сражаться в платье, барон? — с улыбкой ответила его противница.

Как всегда самоуверенна, грациозна и раскрепощена. В прошлый раз ей даже не пришлось задействовать Волю, чтобы одержать победу. А она ей владела, в чем барон убедился сегодняшним утром. Фиолетовая как ее глаза, как ее страсть. Он обязан был увидеть ее вновь.

Слова были излишни, пусты и бессмысленны. Девушка ответила реверансом на его поклон и тоже опустила ладонь на рукоять простого меча. Его эсток был длиннее на ладонь и немного легче, за счет узкого лезвия. В этот раз он не проиграет, он подарит ей алый цветок в центре груди и забудет навсегда этот ослепительный серебряный свет.

Дуэлянтов разделяло лишь несколько метров, смешное расстояние для владеющих волей. А они замерли считывая ауру друг друга, на этот раз Рихард не красовался и не спешил, зрительней не было, а игра на публику в прошлый раз стоила ему слишком дорого. Он направил ауру в ноги, готовясь к рывку, а лежащий в ножнах клинок, мелко дрожал в его руке, наполняясь алой Волей. Мир для бретёра исчез, осталась лишь одна цель, одна страсть.

Оружие они выхватили одновременно, как и в прошлый раз, она чувствовала его движения, читала его непостижимом образом. Барон нахмурился и вытянувшись в струну сделал длинный пробный укол с максимальной дистанции. Сереброволосая отбила его клинок влево, а сама закружилась в быстром пируэте, уходя с возможной линии атаки и сокращая дистанцию для собственного удара.

Ответный взмах ее меча, бретёр отбил взмахом ладони, вспыхнула алая аура и клинок вместо того чтобы разрубить ему предплечье взлетел вверх. Рихард ответил быстрым уколом в бедро, заставив Лану отпрыгнуть назад. Барон был доволен своей догадкой. Она была быстра, но ей не хватало грубой мужской силы. Подобравшись он рванул вперед, нанося быстрые, легкие уколы, пробуя ее защиту, меч среброволосой запорхал отражая их вместе с холодным блеском луны.

А потом Рихард внезапно взорвался лучшей своей атакой направленной ей в грудь, черный и алый потоки завихрились, а воздух с гулким хлопком лопнул от безумной скорости выпада, меч Ланы вспыхнул фиолетовой аурой, высекая искры и отводя лезвие в сторону, она прочитала его атаку и парировала выпад в идеальный момент, но сила удара заставила ее на пару мгновений потерять равновесие.

Вытягивая эсток на себя одной рукой, Рихард ухватился за рукоять кинжала и быстро им взмахнул перед собой, их ауры погасили друг друга и короткое лезвие понеслось девушке в грудь, не растерявшись она отбила его предплечьем левой руки, брызнула кровь, кинжал распорол ей запястье. Но в тот же момент бретёру в бок врезался сапог ее левой ноги выбивая воздух из легких.

Зашипев как рассерженная кошка от боли, Лана взлетела в воздух, ослепительная фиолетовая аура загудела на ее длинном мече, когда он понесся в голову напряженному дуэлянту, чудом разминувшись с клинком Рихард перекатом ушел в сторону и сразу же отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Первая кровь была за ним, он получил преимущество.

Они сражались молча, экономя дыхания и сосредоточившись на чувствах друг друга. Барон был полон решительности, быстр, силен и абсолютно безжалостен. Душа Ланы пела, алая кровь стекала по ее запястью когда она перехватила меч двуручным хватом и рванула вперед преследуя врага. На миг все смешалась, бледная кожа противника ей показалась обсидианово-черной, а серые глаза врага отразили свет луны. Ненависть и страсть хлынули наружу из глубин ее сердца, разгоняя рефлексы и интуицию.

Его следующие два выпада слились в единый хлопок, Рихард по вспыхнувшим глазам понял что дело нечисто и пытался ее удержать на максимальной дистанции, но фиолетовый меч отражал тусклые блики эстока, с неожиданной силой, волны ее ауры наливались тьмой, чувства барона колыхнулись от волны эйфории и восторга. Впервые он ощутил от среброволосой ненависть и готовность убить.

Эсток не подходит для рубящих ударов и жестких блоков, так что бретер уводил клинок противницы в сторону хитрыми финтами, или уклонялся, пару раз разминувшись с лезвием меча в последние мгновения. Он любовался росчерками ее Воли и блеском глаз, пытаясь подстроится под изменившийся ритм боя, Лана стала быстрее и жестче, теперь Рихард сосредоточился на защите, терпеливо дожидаясь когда она устанет и ослабнет от кровопотери. Время было на его стороне, осталось лишь пережить пару следующих минут и пожелать среброволосой доброй ночи.

Но его ожидания не оправдывались, с каждым новым ударом темп боя лишь ускорялся, поддаваясь танцу боя, бретер все больше ощущал что она затягивает его туманя сознания вспышками ярости и страсти. Следующий гудящий от фиолетовой воли верхний рубящий удар несшийся ему в плечо, Рихарду пришлось поймать в жесткий блок удерживая клинок двумя руками, черно-алая аура вспыхнула и разбилась, а тонкий эсток немного погнулся посередине.

Лана как дикая кошка отпрыгнула назад от его ответного взмаха кинжалом и радостно зашипела, ее кровь бурлила и пылала разгоняемая мерными ударами демонического сердца. Она и не думала уставать, после тех боев что ей пришлось выдержать во время осады и позднее, при боях за лангард, она так могла сражаться часами. Это и не учел дуэлянт.

В следующий выпад Рихард вложил все силы, сереброволосая находилась на идеальной дистанции, воздух вновь загудел от ослепительной вспышки его эстока, а Лана нанесла удар снизу вверх. Девушка не успела уклонится, эсток прилетел ей прямо в грудь, чуть ниже сердца. Точнее, бретеру так показалось, ведь затем он увидел летящую в свете луны половину своего клинка, как будто замершую в воздухе у нее над плечом — в момент, когда их ауры погасили друг друга, она рассекла его погнутый эсток напополам до того, как он пронзил ее тело.

Замерший бретер успел лишь восхититься самоубийственной решительностью серебрянной фурии, а затем сад провалился во тьму, когда на обратном замахе меч плашмя врезался в его незащищенную аурой голову.

Хрипло выдохнув перегретый воздух из легких, Лана вздрогнула всем телом и оглянулась. Только сейчас до нее постепенно начало доходить насколько близко она опять разминулась со смертью. Если Айр узнает, проблем не оберешься. Но сад был пуст, благодаря судьбу, она оторвала рукав рубашки, пропитанный кровью из пореза на руке, и осмотрела рану. Та к счастью уже затягивалась на глазах.

Опустившись на одно колено, она проверила пульс у Рихарда, тот был без сознания, но помирать вроде не собирался. Выпрямившись, Лана с наслаждением потянулась в свете луны, чувствуя как огонь разливается по телу. И встретилась взглядом с силуэтом человека высоко у себя над головой. На балконе донжона, в метрах двадцати над землей, стоял солцеволосый герцог и даже отсюда она чувствовала его недовольство.

Перескочив через перила, он ловко спустился вниз прыгая на веткам деревьев и приземлился напротив среброволосой. Янтарные глаза пылали гневом, а губы были плотно сжаты. Лейнард кивнул на лежащее тело:

— Мне посчитать это личным оскорблением графиня? — холодно произнес он, переводя обжигающий взгляд назад на Лану, та раздраженно дернула плечом, она почему-то была уверена что он наблюдал за их дуэлью с самого начала.

— У меня индульгенция, герцог. Причина достойная балад. — усмехнувшись ответила она, нагло глядя прямо в подавляющие Волей глаза мужчины.

— Вот как… Чтож, поведайте мне ее, если это вас не затруднит.

— Бретер прежде влюблённый лишь в смерть, проигрывает дуэль прекрасной графине и сходя с ума от страсти странствует за ней по всему королевству, желая взять реванш и отомстить! — сияя фиолетовыми глазами пустилась в рассказ девушка, — Но с каждым поединком, он все больше попадает под ее очарование и в его черством сердце зарождается новое, доселе неведомое чувство! Это ли не сюжет для баллад? — взмахнув рукой, Лана приложила ладонь к груди завершая свой рассказ и усмехнулась.

— И что из этого правда? — тихо рассмеялся сменивший гнев на милость Лейнард.

— Понятия не имею, это его надо спросить. Может быть все, а быть может ничего. Но в одном я уверена точно, сразились мы с ним знатно. Я прощена Ваша Светлость? — наигранно скромно спросила Лана склонив голову, на что солнцеволосый сложив руки на груди ответил:

— Да, но сначала ответьте мне на один-единственный вопрос. Мне, а заодно может быть и себе. Что вы испытывали сражаясь сейчас с этим мужчиной?

Простой вопрос герцога заставил Лану растеряться. Она не задумывалась над этим, просто наслаждаясь схваткой:

— Хммм… Наверное радость, восторг, толику страха. Ощущение опасности заставляют меня чувствовать себя живой, герцог. Я понимаю почему вы задали этот вопрос, я мало похожа на тех комнатных собачек, которых выгуливают аристократы в Тарсфоле называя своими женами. К чему вы это?

— Все просто, графиня. Я чувствовал в вас потаенную страсть. Для вас этот поединок был почти интимным действом, Вероятно одним из немногих что вам дозволяет ваш муж, или быть может совесть, по отношению к другим мужчинам. Но… Вы жаждите их внимания, их ласк, их чувств. — ласковый и вкрадчивый голос герцога заставил Лану нахмуриться. Было очевидно что солнцеволосый сам желает ее и пытается убедить в том что его страсти свойственны и ей.

— Я бы выпила “за Лейнарда Восточного, мужчину понимающего женщин лучше их самих!”, но у меня нет вина и желания пить. Я ответила на ваш вопрос, герцог, прошу меня извинить.

— Бежите? От меня или от себя? Сколько он еще будет позволять вам эти ночные шалости, прежде чем защитит вас и от них? Как много у вас останется своего? Это капкан созданный социумом и мужским эгоцентричным желанием обладания. Вас это высушит и убьет, как бабочку в коллекции энтомолога. Мне жаль вас графиня.

Собиравшаяся уже уйти Лана, резко остановилась и повернулась к Лейнарду тоже сложив руки на груди, они застыли как две статуи в свете луны. В их сердцах разгоралась злость, они не могли уйти от этого спора

— Вооот как, дорогой герцог? Во первых та “потаенная страсть” что вы почувствовали, была не моя, а его. — Лана кивнула на лежащего Рихарда, а Лейнард скептически улыбнулся, — а во вторых, я сама приняла решения променять всех мужчин этого мира на одного-единственного, того которого я люблю. Это моя Воля, а не общества и даже не его самого. — начиная разгораться от злости, Лана едва не дернула хвостом, рубашка хрустнула и едва не порвалась, а воздух выбило из груди, отчего уверенная речь в конце превратилась в тонкий задушенный писк, заставив солнцеволосого захохоть.

— Вы выбрали одного человека отринув весь мир и его чары? За этим больно и тошно наблюдать! Вместо того чтобы блистать, стать изысканейшим из наслаждений, вы предаете себя! Вас ведь тянет у мужчинам, верно? А дуэли, дуэли это способ для вас чувствовать их внимание, замена подлинной страсти, вы птица в клетке, Лана. Я хочу вас освободить.

Лана весело захохотала удивляясь тому насколько проницательный и всеведущий солнцеволосый был слеп.

— Стать шлюхой раздвигающей ноги перед каждым кто мне хоть чуточку покажется интересным, это ваше "освобождение" Лейнард? Это предательство, мерзкое и недостойное женщины и воина. Дуэли я люблю, во время схватки моя душа поет. А еще я люблю Айра и никогда не променяю настоящую любовь на лживую страсть.

— Неужели вы не понимаете? Любовь это оковы наложенные на вас вашим мужем. Ваш свободный дух мечется в них, а мораль стала цепью, не позволяющей ему взлететь. — в голосе герцога ощущалась убедительная и жаркая уверенность, Лана заскрипела зубами, ублюдок нехило приложил по ней своим Ид. Но он был не прав, она ни на мгновение не сомневалась в этом.

Покачав гривой серебристых волос, Лана сделала шаг назад от приближающегося солнцеволосого и с жалостью ответила:

— Лейнард, вы не умеете любить. Вы даже себя не любите. путая страсть и любовь, вы лишаете себя того уникального, незаменимого чувства, ради которого действительно стоит жить.

Герцог остановился и их взгляды встретились, золотые глаза сейчас светились Волей Охотника, он как неподвижный хищник следил за ней, считывая малейшие движения, стук сердца и даже дыхание. Наконец огорченно покачав головой, герцог ответил:

— Я все равно освобожу вас. Хотите вы этого, или нет.

— И как же? Попробуете взять меня силой? Вынуждена вас разочаровать, это ничего не докажет и не изменит. — чуть дрогнувшим голосом ответила Лана, ощущая как липкие путы страха медленно окутывают ее разум.

— Как банально и смешно! Разумеется я не стану этого делать. Я ведь желаю не "сломить" вас, а "освободить". Оказавшись на воле, вы станете блистательной королевой Тарсфола, пылающей грезой его ночей. О вас будут петь песни и слагать стихи, как о лучшей из женщин. А вы научитесь смаковать порочный сладкий нектар наслаждений и это будет…

— Жалкая и мерзкая замена тех ночных грез, что дарует мне мой будущий муж и возлюбленная. Ваш мир пуст, а вы его властелин. Властелин Ничего. Я знаю как одиноко в вашей тьме, Лейнард, как и то что вы хотите чтобы я составила вам в ней компанию. Но вы сами сказали, еще там на пиру. Мы — разные. А сейчас я все же прошу меня простить, я собираюсь пойти к тем кто мне дорог и предаваться любовным утехам до утра. А вы… Вы, если желаете, можете пойти и одиноко подрочить на самого прекрасного в мире человека. На этом закончим наш спор.

Лана развернулась и направилась ко входу в донжон, под заливистый смех герцога, который смеялся долго, смахивая слезы со глаз. Лана прекрасно понимала что так просто от него ей уже не отвязаться.

Смыв следы крови с руки у колодца, сереброволосая осмотрела кожу, от пореза оставался лишь тонкий, почти незаметный шрам который затянется к утру. Надеясь на то что Айр будет больше интересоваться другими частями ее тела, сереброволосая поспешила в южное крыло замка, еще по пути ощутив накатывающие волны наслаждения, заставляющие дыхание стать тяжелее и намокнуть внизу. Похоже рыцарь и ведьмочка решили начать без нее, ухмыльнувшись подумала девушка и ускорила шаг.

Впорхнув в комнату, она застала любовников врасплох, Ульма сидела на коленях Айра прижавшись к его груди спиной и затылком. Ее алое платье было приспущено обнажая пухлые груди сейчас заботливо укрытые ладонями рыцаря, он нежно поглаживал спелые полушария целуя, прикрывшую глаза и вытянувшуюся вверх, ведьму в шею. Услышав Лану они замерли посмотрев в сторону двери, по лицу харгранки быстро разливался румянец.

— О боже! Чем вы тут занимаетесь? — наигранно возмущенно воскликнула сереброволосая и сразу же с усмешкой добавила — Главное не останавливайтесь, продолжайте!

Прервав поцелуи, Айр быстро скользнул по ней взглядом, после чего приподнял подол платья ведьмы и развел своими коленями ее ноги в стороны, обнажая для Ланы прекрасную картину. Властно ей кивнув вниз, рыцарь тихо приказал:

— Разденься и присоединяйся.

Лана зачарованно кивнула, расстегивая рубашку и сбрасывая ставшими такими неудобными кожанные штаны. Почувствовавший свободу хвост игриво заходил из стороны в сторону, когда среброволосая опустившись в позу гордой тигрицы медленно поползла вперед, к манящим ее, чуть влажным, розовым лепесткам.