Загадай желание

Глава 12

Я лежу на чем-то мягком и вонючем. На лицо мне капает ржавая вода, и на вкус она отлична от моей крови. Затхлость, гниль окружает меня. Вот я здесь, великий Чародей и Кибер-маг современности, разлагаюсь на удобрение в старых канализациях. Очень душно и кружится голова.

Старый добрый Маммона ушел в небытие, его место заняло новое бесплотное божество. Как всякого жреца старого культа, меня спустили в унитаз. Мой дом, мой храм уже занял кто-то другой, гарем растаскан по личным борделям (хотя был ли у меня гарем?), ряса порвана, жезл сломан, власть отнята, честь оплевана и смешана с грязью. Способность творить чудеса и та исчезла.

Маммона ушел, пришел Сеньор ля Муэрте. Сеньор ля Муэрте дал новую власть и новые чудеса в мои теперь вывороченные руки. Черт, оказывается, в нашем муравейнике еще осталась живность. Какая-то наглая крыса грызет мой мизинец. А я лежу и вспоминаю, как мне удалось оказаться в такой глубокой заднице. Грязный зверек гложет мою руку, и я ничего не могу с этим поделать.

Крыс не утолит свой голод. Он прокусывает слишком глубоко и задевает барахлящую синтетическую нить. В ней сохранилось достаточно энергии. Раздается хлопок и мертвая тушка шлепается о стену.

Хочется посмеяться. Любое движение диафрагмы отдается жгучей болью. Почему я еще не умер?

Нейроинтерфейс без конца талдычит: «Потеряно соединение с сервером» и «Неисправность системы», «Критическая ошибка» и прочее-прочее-прочее, алые буквы заполонили мой взор.

Видимо, у меня шок. Или нейро все еще притупляет большую часть агонии. Сколько я еще протяну в таком состоянии? Если чудо-прибор не заработает, то недолго. Кровопотеря, отравление многовековыми отходами, или меня сожрут крысы? А может, в порядке бреда, представить, что тут водятся те самые древние мутанты старого мира? Действительно, бред. Проще встретить здесь аллигатора.

Я — мусор. Бесполезный шлак, отход производства утопической машины SLM. Видимо, я стал настолько неугоден твоей системе, что ты нарушил свое обещание — не допустить, чтобы мне причинили вред. Ты причинил его сам, естественно, просчитав все последствия и прочее. Гениальный, Прекрасный и Всемогущий SLM — ты холоден как машина, быстр, как молния, и гениален, как человеческая глупость. Ты и есть человеческая глупость. Как и я сам. Как и все в этом мире. Знаешь, что это значит?

Что в любом действии, основой которого является глупость, есть вероятность противного результата. И пока я жив, я буду следовать величайшей глупости — желанию жить. Дай мне время, и мы еще свидимся, даю тебе слово.

Черт, он же меня не слышит. Ну и пусть. Барабаны бьют в моей голове. Мне кажется, что я слышу чьи-то шаги и вижу свет, пробивающийся из соседнего коллектора. Дамы и господа, сейчас вы узнаете, как дальше повернется моя история. А я прервусь на короткую рекламу забытья.

Не переключайтесь!

***

SLM: \Local Disk 7\Antony\VideoLog\iasa.mp9

Ничто не может отвлечь его от новоизбранного занятия. Он слышит ее вздохи, настоящие, неподдельные. Движение его рук и бедер ритмичны и изящны, а она — просто не описать словами.

Анна спасает его своей страстью. Спускает Энтони с виртуальных облаков на материальный план. Как все это произошло, не понял никто. Щелчок, запуск процесса, и вот, спустя некоторое время непрекращающейся попойки, апостол и актриса фильмов для взрослых сливаются воедино в одном из лучших отелей верхних уровней, «Neon Galaxy».

За окном тихо падает снег, неоновые вывески в стиле двадцатого века мягко разгоняют тьму в сонных комнатах. А в двухместном президентском номере-люкс уже который час не прекращается сексуальная агония.

Если хорошенько присмотреться, то можно разглядеть натянутые на панорамные окна декорации. По краям окон едва заметно проскальзывают края проплывающих облаков. Блеск и нищета небоскребов во всей красе.

Наконец пара разгоряченных тел падает на измятые шелковые простыни. В глазах у девушки гостит блаженная пустота, она едва не забывает глотать слюну. Она медленно водит пальцами по гладким рукам Энтони, опрокинувшись щекой на подушку. Парень лежит рядом, устремив ясный взгляд в интерактивный потолок. Он включился автоматически, стоило нейроинтерфейсу скользнуть по информационной сети отеля. Черт, это же идеальная система слежения, подумал про себя Энтони. Через несколько секунд все логи и истории запросов на сервере оказались чисты, как белый лист. Остались лишь он и она, изолированные от вездесущих электронных глаз.

— Энтони, — Теплое дыхание Анны овевает его грудь, — а что такое SLM? Повсюду вижу рекламу, значки с этим черепом.

— Это будущее.

Разум Энтони скользнул обратно в виртуальную реальность и блуждал по сети со скоростью света. Будущее… Понял ли он, что только что высказал, или что-то ответило за него. Какая-то инстинктивная область мозга, неподконтрольная даже своему носителю.

Система слежения. Все информационное пространство, любая связь виртуала с реалом — идеальное средство контроля. А если эта связь проложена напрямую в твой мозг, то где заканчиваются твои личные действия, и начинается тотальное доминирование Большого Брата? SLM, будь добр, ответь своему избраннику.

Тишина.

Искусственно расширенное сознание парня расплывается на все доступные носители вплоть до робота-уборщика, очищающего санузел президента одной очень крупной страны с агрессивной внешней политикой. Спецслужбы с их секретами и государственными тайнами для Энтони — открытая книга. Но какая-то мелочь от него все же ускользает, как облако плотного тумана, не разглядеть, что внутри, а попытаешься дотронуться — улетает на другой конец галактики.

— Это какая-то новая секта? — смеется Анна. — Даосизм внезапно вышел из моды, да?

— Нет, он синкретизировался, как всегда. И теперь я — один из апостолов нового электронного Бога. Щедрого, мудрого, строгого, но справедливого. Он есть Дао, Мессия и Карающая Длань в одном флаконе. Жнец-Всего-Сущего, Владыка Смерти.

Девушку разобрал громкий смех. Все ее показатели, от температуры тела до сигнатуры мозга, показывали Энтони, что она не воспринимает его всерьез. Не удивительно, подумал святой. Слишком уж тихо наступает новая эра, слишком мягко и незаметно старый мир трансформируется в утопию. Ничего, это временно. Она поверит и проверит. Сеньор ля Муэрте нынче слишком занят, чтобы отвечать первому своему апостолу, но для простых верующих, принявших в себя SLM.EXE, и просто поклоняющихся электронному демиургу, у него всегда найдется совет, мудрое слово и план действий на все случаи жизни.

Вирус благочестия расползается по всей Земле и скоро доберется до инопланетных колоний. И тогда наступит НЕЧТО.

— Значит, ты у нас теперь святой! Благочестивый Энтони Интернетный! — Нежные губы прикоснулись к отвлеченному лицу парня. — Сотвори чудо!

— Аминь.

На мгновенье комнату заволокла непроглядная тьма. Весь свет устремился меж средним и указательным пальцами Энтони, образовав новенькую, в блестящей упаковке, пачку сигарет с ментолом.

Девушка едва не ахнула и осторожно, словно прикасаясь к хищному зверю, протянула руку к сотворенным из пустоты никотиновым палочкам. Остаточное электричество ущипнуло покрытые ярким лаком пальцы.

— И это лишь начало. — сказал Энтони. — Ты ведь не сама решила ко мне приехать, верно?

— Но это же ты мне написал… — Анна ошеломленно вертела в руках сигареты. — А потом позвонил… Я видела твое лицо! И твой голос слышала!

— Нет, дорогая моя, я был слишком занят. Это все SLM.

— Что? Как?!

— Все вычислительные мощности на планете теперь принадлежат ему. Он просчитал, что для тебя и меня будет оптимальным встретиться вживую. Так мы станем счастливее и сможем развить в себе все лучшее, что имеем. Он исполняет самые заветные желания, если они соответствуют его Плану.

Парень отобрал пачку, прикурил две сигареты от голубого пламени мизинца и вставил одну в приоткрытый напомаженный рот Анны. Та рефлекторно обхватила сигарету, сделала затяжку и закашлялась.

— Теперь среди людей появились боги, — задумчиво протянул парень, — а SLM — бог этих богов.

Прекрасный рекламный блок закончен.

Меня уложили на носилки и тащат по вонючим тоннелям древней канализации. Нейро все еще засыпает меня спамом о дерьмовом состоянии моего организма и системы в целом. Поворачиваю голову, дабы разглядеть своих благодетелей. Без толку, тела затянуты в однообразные черные балахоны, а лица скрыты в глубоких капюшонах. Странное состояние накрывает меня — не знаю, смеяться мне или плакать. Боль и одурение борятся друг с другом, точно тигр и дракон. Инь и Ян… Их круговорот есть часть великого Дао, так и должно быть — боль и обезболивающее, вот только этот бесконечный цикл ухудшений и облегчений утомляет раз эдак на третий, если не раньше.

Мягкое покачивание носилок убаюкивает меня, проваливаюсь в черное забытье.

SLM: \Local Disk 7\Antony\VideoLog\iasa1.mp9

Энтони и Анна гуляли по городу в сопровождении своих божественных друзей. Они смеялись, любили друг друга, сидели в кафе, просматривали видео в Сети, создавали фотонных бабочек усилием воли и усилием воли же превращали в снопы разноцветных искр.

Вокруг царила идиллия, словно весь мир одномоментно подсел на транквилизаторы. Кто не имел нейро (а их видно сразу — взгляд еще более-менее осмысленный) шли на работу, или с работы, или так же прогуливались под теплыми лучами дневного светила, скачущими по гладким граням мегаполиса, и выглядели в точности как Алиса, впервые упавшая в кроличью нору. Их мир превратился в нереальный, сладостный сон, полный чудес и возможностей, и с каждой электронной панели и голографического интерфейса на них глядел черепастый Чеширский Кот (по совместительству творец нового мира).

Некоторые подходили, просили о чем-то. Парень лет пятнадцати, озираясь по сторонам, попросил Владыку Смерти помочь произвести впечатление на подружку. Энтони с удивлением подслушал ответ виртуального бога: тот дал парню адрес ближайшего магазина, где он с чистой совестью возьмет букет цветов и два билета в кино, а вечером в ближайшем генераторе доставки его ждут вино и пачка контрацептивов. Также Сеньор ля Муэрте поделился мудрым советом: меньше думай, больше веселись! Улыбнувшись подмигнувшему виртуальному черепу, парень понесся к указанному месту, едва не врезавшись в какого-то смуглого работягу, самозабвенно перебирающему алые четки с крестом и черепом.

Порой подходили и более странные люди с более изысканными желаниями: узнать свое будущее, рекомендации по поводу здоровья, попросить о предметах роскоши и исцелении больных родичей (на что Владыка Смерти каждый раз разражался довольно заразительным смехом — ведь всем уже известно, что такие мелочи можно получить где угодно, и просить не надо) и так далее, полный набор стандартных обращений к доброму божеству.

Но были и совсем оригинальные ребята: некий неряшливого вида толстяк в офисном ретро-костюме, блестя потной лысиной, просил Сеньора ля Муэрте, глядевшего на него с витрины магазина одежды, разобраться со своим начальником, явственно намекая на силовой метод решения данной проблемы. Внимательно выслушав сию просьбу, всемогущий бог, не стесняясь в выражениях, громко и основательно покрыл бранью своего просителя. А уж о ребятах, просивших себе жабры, крылья, искусственные конечности и прочие малополезные вещи и говорить нечего — даже больные фантазии Владыка Смерти выслушивал стоически.

Те же, кто имел нейро, пребывали в перманентном экстазе прямого общения с божеством, как тот темнокожий работяга с псевдохристианскими четками. Как бы ни были различны они между собой в одежде, происхождении, манере поведения и предыдущем вероисповедовании, они наслаждались Единением. Приобщением к чему-то большему, и к тому же, невраждебному.

Приторную сладость многодневных каникул прервал звук выстрела, доносившийся из-за поворота.

— Что за нахрен? — вздрогнула Анна. Она плотнее обхватила руку своего божественного кавалера.

Не сказав ни слова, святые с расслабленными лицами последовали на звук выстрела. На широкой, открытой площади веселились (несколько скованно) множество людей самой разной наружности. Все они пили шампанское, длинные пластиковые столы под открытым небом были плотно заставлены яствами, и у каждого на поясе висел старомодный Кольт девятнадцатого века. И возвышался над всем этим празднеством улыбчивый парень Эрнест Хемингуэй, пуская солнечных зайчиков изгибами бронзовой бороды.

— Суицидники, — сказала Селена.

— Кто?! — удивились Энтони и Анна.

— Ребята решили добровольно свалить из этого мира. — Олаф скалился поперек себя шире. — SLMобещал каждому исполнить его заветное желание, вот и исполнил. А это — их прощальный банкет, выпускной вечер.

— Как?! — первый из святых. — Почему?! Он же обещал пристроить всех к своему… Мину-у-у-уточку. — Обида и недоумение исказили его лицо. — Почему я не в курсе? Что-то не так с моим нейро?

— Все с ним в порядке, — сказала Селена. Бездонный стаканчик с молочным коктейлем беспрерывно наполнялся, из чего создавалось впечатление, что святая курит огромную клоунскую полосатую трубку. Настолько часто она потягивала сладкую жижу. — SLMпросил не напоминать тебе о таких вещах, но раз уж нарвались — вот, пожалуйста.

— Он ограничил мой доступ? Он способен и на такое?

— Он способен на все, — вздохнул Анираддха. — Что же, давайте отдадим им последние почести, пока они еще с нами.

Энтони и Анна смотрели на последний ужин добровольных самоубийц. На их лицах не читалось ни капли сожаления или муки, желания задержаться на этом свете подольше. Они праздновали свой переход в лучшее состояние из всех. Состояние небытия. Свобода от всего, даже от любящего и щедрого божества.

Энтони же безмолвно бомбардировал SLM запросами и сообщениями, но тот настойчиво игнорировал его. Впору было бы ему закричать: Господи, Господи, почто ты покинул меня?! Да только не было ему ответа, да и распинать электронного чудотворца никто не собирался. А вот толпа поклонников Хэмингуэя добровольно шла на Голгофу, и зрелище это предвещало быть не менее плачевным.

— Смотри на них, — сказал невидимый голос из неоткуда, спокойный и вкрадчивый.

Энтони оглянулся вокруг, но источник звука так и не определил.

— Смотри внимательно, Энтони. Видишь, как они счастливы? Для них нет места в империи Владыки Смерти. И они добровольно покидают ее. А кто-то думает, что добровольно. Разве Ему нужен нейро в каждой голове, чтобы направить человека туда, куда ему нужно.

Руководитель предприятия, статный парень лет двадцати, в строгом костюме с гладко выбритой головой, темных очках и металлическими кольцами в ушах, начал свою речь. Но голос его был слышен удивительно глухо, словно уши Энтони заложили ватой. Лишь невидимый голос мягко нашептывал ему свои речи.

— Ведь, что есть человек? Биологическая машина. Есть у него изначальные программы для выживания, он ими и живет, пока они действуют. И уже после появляется у этой машины самосознание, свободный ум. Появляется, когда природных алгоритимов для выживания уже не достаточно.

Умом своим человек воротит горы и прорывает небеса… Да только не видит ум, что обстоятельства сами ворочают им, а он просто вертится в этой бесконечной Сансаре, и попутно совершает свои подвиги. Создай нужные обстоятельства, и вот ничего не подозревающий ум с радостью несется туда, куда несет его река жизни. Несет туда, куда захочет тот, кто направляет русло реки.

Речь парня имела успех. Толпа рукоплескала ему, несколько девушек и юношей панковатой наружности присоединились к нему, продолжая спектакль. Размахивания руками и револьверами, жаркие лозунги, выражающие восхищение Смерти и сожаления о Жизни. Каждый желающий мог высказать свои последние слова.

— Я был первым. А может, и нет. Но кто такой я? Посмотри на этих ребят — они точно не будут последними Энтони. Взгляни на их профили.

Энтони последовал совету голоса. Система безопасности города просканировала лица собравшихся у памятника Хэмингуэя. Краткая биография каждого из них была перед глазами святого.

— А теперь наблюдай, братец.

Речь еще какое-то время продолжалась, пока не достигла кульминации.

Все собравшиеся дружно приставили к виску дуло револьвера и сняли предохранители.

Тишина.

Душная трехсекундная тишина.

Предсмертный вопль разлетелся оглушительным взрывом.

— SALVE, SENOR LAMUERTE!!!

Грохот сотни выстрелов.

— Да-а-а, брат. Ну мы с тобой и встряли.

«Файл поврежден»

Актеры покинули сцену. Отвешены все поклоны, убран реквизит, очищена грязь. На пустой площади перед статуей Хэмингуэя стоит Энтони, а вокруг тишина. Только ветер нашептывает свой тихий блюз.

Из-за спины донеслась струйка табачного дыма. Анна, прижавшись к парню спиной, молча курила. Она смотрела куда-то вдаль, покусывая кончики раздвоенного языка.

Налетевшая с ближайшей лужайки листва хлопнула святого по лицу. Он вздрогнул.

— Господи, ну ты меня напугал, — рассмеялась Анна.

Энтони повернулся к ней лицом, обнял. Странный ступор не давал ему осмыслить произошедшее, и даже тепло женского тела ощущалось где-то там, за горизонтом. Он помнил лица тех людей, что недавно покончили с собой у всех на глазах. Соединился с базой данных службы регистрации граждан, провел тщательный анализ всех и каждого.

Пустота. Ни свидетельства о рождении, ни паспортных данных, ни номеров социального страхования. Страниц в социальных сетях тоже нет, видеофайлов и фотографий словно и не существовало. Были люди, и нет их. Совсем.

— Э-эй, — протянула Анна. Ее губы коснулись идеально гладкой щеки, — ты чего, расстроился?

— Давно я так? — спросил Энтони.

— Да нет, почти час.

— Целый час. — констатировал парень. Он смотрел в глаза своей девушки и не мог понять ее реакции на произошедшее. — Ты как, в порядке?

— Ну… нет. Не в порядке. Черт, Энтони, это кошмар какой-то!

Энтони ей не верил. Слишком спокойным казалось ее возмущение, каким-то отстраненным. Не мог здоровый человек так ровно переживать случившееся.

— Ты что-то приняла? — спросил Энтони.

Анна выдохнула в небо столбик дыма.

— Чу-чу-у-ух, — протянула девушка. В руке она держала приличных размеров косяк. — Рыжая дала. Сказала, что это поможет. Да, помогает. Но это просто гребаная срань! Что вообще происходит?

Почему я потащилась на другой край света к малознакомому парню, как-то между делом узнаю что мир захватывает электронный бог, а парень — ВНЕЗАПНО! — со своей шайкой оказываются гребаными чудотворцами! И теперь я с легким сердцем стою напротив тебя, дую какую-то забористую хрень и мой мозг совершенно отказывается соображать!

Я что, такая тупая? Или это сказка? Бред чей-то, а я в нем — гостья? Это вообще все реально? Или ты все-таки написал свой гребаный роман, а я начиталась, накурилась, и теперь переживаю твою сраную киберутопию? Что за дурдом, господи?!.

Энтони выбил у нее из рук самокрутку и плотнее прижал к себе. Анна права, все это царство благополучия и всеобщего счастья только началось, а уже выглядит не натурально. А Владыка Смерти молчит. Выбросил мусор из своего дома и счастлив. Чистота и порядок.

Черт, а ведь мозги действительно еле шевелятся. Нарушается логика, замутняется взор, и чувства словно деревенеют. Нездорово это все, ой как нездорово.

Глава 13

Вонь древних канализаций сменилась стерильными ароматами больницы. Озон, антисептики и прочее-прочее. Они суют меня внутрь стазис-камеры и думают, что я ничего не вижу. Не слышу, но вижу хорошо.

По изломанным конечностям изредка пробегает ток, видимо, мой нейро создает помехи для стазис-генератора. Не хватает ему силенок спеленать меня окончательно. Но все же я застыл в очень густом киселе. Боль исчезла, как и контроль над телом.

Окружающая действительность проплывала мимо, словно в подводном зоопарке. Знакомые лица мелькали здесь и там. Новые святые провожали в последний путь своего старшего брата. Куда меня тащат — не знаю. Но есть варианты.

Расщепить меня на атомы, составить подробную схему моего устройства и выпускать малыша Энтони хоть стеклянной, хоть в пластиковой упаковке.

Или просто посадить в банку и оставить медленно умирать, пока нейро не отключится из-за нехватки питания. Ну или вставить мне проводок куда поглубже и оставить в качестве музейного экспоната навечно.

Короче, вариантов много.

Ох, и надоели мне ваши лица, братья и сестры. Все вы смотрите на меня как на отброс, мусор, рожи кривите, словно я зло какое-то совершил. А что я сделал? Попробовал поступить по совести, только и всего. Кто виноват, что моя совесть так плохо сочетается с режимом Владыки Смерти?

Анна, а где же ты? Вот тебя хочется увидеть, как никогда. Что с тобой стало, куда пропала? Не помню. Сильно, видать, покорежило мою память. Эх, я практически живой труп, но думаю об Анне. Во время стресса думают о самом главном, ведь так? Похоже, я люблю тебя, Анна. От розовых волос до радужного педикюра. Всю тебя, разноцветную, люблю.

Шел первый год всемирной утопии. За такой короткий срок человечеству, скоординированному единым непогрешимым Богом, удалось то, чего не получалось добиться всю свою историю — уничтожить преступность. Начисто. Каждый человек, самолично лицезревший наступающее Царство Божие, с радостью вливался в огромный интернациональный коллектив.

Исчезла бедность, притеснения на расовой, идеологической и прочих умозрительных почвах. Болезни тоже словно отступили куда-то за пределы Солнечной системы. Экономика, обладающая бесконечными ресурсами и не сдерживаемая экономическими интересами отдельных групп людей, заработала во всю свою мощь на благо всех и каждого. Новейшие изобретения, до сих пор простаивающие благодаря своей нерентабельности, влились в океан технического прогресса. Больные и увечные получали задаром то, на что раньше приходилось копить несуществующие условные единицы годами, и не где-то на далеком Марсе, а здесь, на Земле, в ближайшей клинике. Неизлечимо больные тоже нашли себе место в виртуальной сети в виде цифровых «призраков», электронных мертвецов, работающих на благо живых.

Неблагоустроенные регионы, вроде бесконечно дикой Африки, стремительно расцветали. Войны бесчисленных племен и карликовых государств исчезли как по волшебству. Вредные производства модифицировались, низкорослые города наполнились сияющими шпилями фотонных конструкций. Всемогущие святые нового Бога собственноручно улаживали конфликты там, где электронного вмешательства SLM было недостаточно.

В развитых регионах резко поднялся уровень рождаемости. Даже на верхних уровнях городов-ульев, где единственный ребенок считался скорее роскошью, чем естественным дополнением, продолжением любви мужчины и женщины, с блаженными улыбками на прекрасных лицах гуляли сотни молодых матерей. Их не заботили ни последствия для фигуры, ни размышления о будущем человечка, что они носят под сердцем, ничего. Только радость и счастливые взгляды в светлое будущее занимали их мысли. И все по очень простой причине. Бог поможет, Бог направит и не обманет. А места в Солнечной системе найдется всем. SlM прекрасно знал, что места на Земле, Луне и Марсе будет маловато для нового человечества, а потому направил большую часть имеющихся мощностей на строение космических кораблей и разработку средств терраформации.

Были в этой утопии и недовольные лица. Безусловно, кому захочется в одно мгновение потерять всю свою власть, богатство и прочие преходящие излишества. Но жили такие бунтари недолго. Благодарная SLM толпа тихо и без истерик отправляла несогласных с новым режимом в ближайший утилизатор, а все воспоминания и записи о недовольных мгновенно стирались из всех списков и реестров.

Мусор и грязь, накопленные человечеством как на планете, так и в своих умах, быстро вычищались. Многовековые свалки застраивались, оставшиеся островки дикой природы превращались в заповедники. Сам воздух планеты стал заметно чище и свежее.

И среди всего этого великолепия нашелся один отшельник. Сверкая лысой головой у окна на рассвете и закате, Энтони словно выпал из бушующего океана расцветающей жизни. Он по-прежнему обитал в своей старой квартире, с каждым днем все глубже погружаясь в Сеть. Он наблюдал за строительством нового мира, за своими собратьями, несущими добро в темные уголки планеты, и совершенно не понимал, чем же ему теперь заняться.

Владыка Смерти игнорировал его уже очень давно. Словно бы весь мир новый Бог строил только для него одного, для маленького Энтони, и дал ему абсолютную свободу поступать так, как он пожелает. Ему были открыты миллионы дорог, никто не мог ему что-либо запретить. Энтони был святым, апостолом Владыки, но из тысяч вариантов выбора он предпочел не выбирать ничего. Ему нравилось созерцать новый мир, как он становится более чистым и человечным, но пока он предпочитал просто сидеть и наблюдать в ожидании чего-то интересного.

Так и проводил Энтони целые дни напролет, сидя на коленях и всматриваясь в пустоту перед собой.

Дверь квартиры не была заперта. Любой желающий мог зайти в его комфортабельную келью и выразить свое почтение к чудотворцу. В вазах всегда были свежие цветы, домашняя еда заполняла все столы в доме. Едва ли не каждый вечер к приходила полноватая немка в годах Мария и вычищала все до последней пылинки.

Энтони краем сознания видел все это и усмехался про себя. Что он такого сделал, чтобы заслужить все это? Проповедей, в отличии от Анираддхи, он не читал, чудес как Сивилла он тоже не творил, в прогрессе никак не участвовал. В юности не трудился, в старости не страдает. Хотя какая, к черту, старость, ему же и тридцати еще нет. Но люди все приходили и со временем Энтони с этим смирился. Как и с многим другим.

Также его навещала Анна. Она с радостью пользовалась всеми привилегиями «невесты» святого в виде уважения всех и каждого и возможностью наслаждаться всеми видами блюд домашней кухни. Квартира запиралась только тогда, когда приходила она.

Анна всегда смеялась над его новым образом потомственного йога, смахивая несуществующую пыль с его блестящей макушки. Она обтирала его тело губкой, хотя Энтони не потел, и попутно рассказывала о всем том, что творится в мире. Он все итак прекрасно знал, но ему нравилось чувствовать присутствие родного человека, притрагиваться к ней, вдыхать аромат ее волос, любить ее.

Через какое-то время Анна, взволнованная, но счастливая, сказала, что ждет ребенка. Внутренний циник Энтони тихо усмехнулся, готовясь выдать остроту, но обленился и заснул. Вместо него выступила немая радость и ощущение продолжения себя, что жизнь его отнюдь не виртуальна и не записана в двоичном коде.

Он настоящий, живой. И она настоящая, живая.

Он и Она плавно превращается в Они.

Мы.

Шел пятый год человеческой утопии. Люди накопили достаточно средств и добровольцев для освоения межпланетного пространства чтобы расселиться на всех планетах и их спутниках. Там же, где обосноваться было невозможно (вроде бушующей серными дождями Венеры) человечество построило несколько орбитальных станций. Благодаря качественному подбору персонала, быстрому обучению через нейро и неусыпному бдению «призраков» процесс освоения шел плавно и успешно.

Независимость Марса была отброшена за ненадобностью. Кому были интересны идеи построения коммунизма на отдельно взятой планете, когда он появился сам собой и без лишнего напряжения? Весь технический прогресс красной планеты, до сей поры казавшийся легендарным благодаря своей малой доступности, оказался поистине опережающим свое время. Генная инженерия, которой так славился Марс, прекрасно дополнила своими достижениями копилку человеческих знаний. Клиники обогатились услугами генной терапии.

Болезни и непоправимые увечья исчезли полностью. Слабый иммунитет, наследственные заболевания, уродства всех мастей стремительно исчезали. Со всех экранов на зрителей неслись волны счастливых новостей об успехах во всех аспектах человеческой жизни. Некоторым свалившееся на голову счастье могло показаться нереальным и излишне приторным, но вряд ли кто-либо захотел променять его на прежнюю, непредсказуемую и полную неурядиц жизнь.

Святые Владыки Смерти разбрелись кто куда, найдя свое пристанище там, куда вели их природные склонности.

Анираддха, как заправский гуру, учил людей добиваться абсолютного счастья и внутренней свободы, ведь одного материального благополучия человечеству недостаточно для полного спокойствия духа.

Виктор, омолодившийся старик, открыл для себя очень полезное чудо — быть одновременно в нескольких местах. Будучи еще раньше прекрасным менеджером, он расставил свои копии везде, где велись особо важные для освоения космоса проекты. При этом, обладая единым сознанием, копии были совершенно неотличимы от оригинала и в свою очередь обладали таким массивом знаний, что обычный человек давно сошел бы с ума.

Селена помогала ему во всем, правда, не размножая саму себя по Солнечной системе. Она сидела в своей крохотной квартирке на нижних уровнях улья и витала в виртуальной сети, одновременно всюду и нигде. Никто ее не навещал, и это ей нравилось больше всего. Бесконечный запас любимых молочных коктейлей поддерживал ее в рабочем расположении духа.

Олаф и Сивилла углубились в сферу развлечений. Здесь они были на своем месте. Рейтинги одобряемых ими шоу подскочили до небес, вещи их личного дизайна присутствовали в гардеробе каждого третьего парня и девушки на Земле. Человеческую потребность в борьбе и конфликтах они изящно урегулировали возрождением опасных видов спорта, вроде боев без правил, гонок на выживание и прочего-прочего-прочего. Благодаря этому, кстати, сильно подросла популярность спорта и особенно боевых искусств, благодаря чему встретить человека даже с едва заметным брюшком стало очень непросто.

Старина Энтони же всецело отдался семейному счастью. Своего первенца, девочку, он и Анна назвали Кристиной. Была она девочкой бойкой и крайне непоседливой. Но все же природная жизнерадостность малышки изрядно скрашивала все неудобства молодого семейства.

Через два года после рождения Кристины появился на свет Владимир, полная противоположность своей сестры. Рос мальчик молчаливым, угрюмым, и словно бы чем-то постоянно недовольным. Единственным близким другом малыша являлся Владыка Смерти. Виртуальный бог рассказывал ему сказки, играл, рассказывал об удивительных местах Земли и тайнах Вселенной. Энтони был крайне недоволен тем фактом, что его сын проводил больше времени с виртуальным кровоточащим черепом больше, чем с родным отцом.

SLMобщался со своим святым только в присутствии его сына, но лишь по бытовым вопросам, касающихся Владимира. О делах своего первого святого бог знать ничего не хотел и на вопросы не отвечал.

Анна оказалась прекрасной матерью, и о своей прошлой жизни никогда не вспоминала. Перекрашивать волосы под настроение она не перестала и раздвоенный язык предпочла оставить в покое, но эти маленькие детали нисколько не мешали ее новой роли. На помощь SLM в воспитании отпрысков она отзывалась исключительно положительно. Многие молодые мамы поощряли желание Владыки участвовать в жизни их детей, и Анна не была исключением.

SLM: Local Disc/7Antony/VideoLog/iasa14.mp9

— Сосредоточься на дыхании.

Уже два часа Энтони с переменным успехом пытался отладить собственное восприятие. Он мог воспользоваться собственным нейро и отрегулировать свой мозг на клеточном уровне, но он предпочел прибегнуть к помощи собрата.

Анираддха зорко следил за ним не открывая глаз. Он видел каждый миг, когда внимание Энтони отвлекалось от наблюдения за собственным дыханием, и спокойно поправлял его по мере надобности.

— Надоело, — выдохнул старший святой. — Ни хрена не помогает твоя йога.

— Никто не говорил, что это будет быстро, — ответил йог. — Это должно войти в привычку, тогда и наступит спокойствие.

Анна ушла погулять с маленьким Влдаимиром. Коляска на магнитной подушке выглядело до нельзя пижонски на взгляд Энтони, но даже в утопии над людьми властвовала мода. Мода на ненужную роскошь, которая доступна всем, а посему роскошью и не является

Кристина пошла в школу очень рано. Ее ум жадно впитывал любую информацию. Малышка в свои пять лет уже умела читать, писать и считать в уме. И все это девочка делала самостоятельно, без помощи родителей. Даже порой просила ее не беспокоить во время чтения и проделывания домашних заданий.

Энтони и Анираддха сидели на мягких синтетических ковриках в позе полулотоса в полупустой квартире. Если все вокруг стремились взять как можно больше всего, чего им якобы не хватает, святой стремился отбросить все лишнее. Как в быту, так и в собственном сознании.

— Пока я слежу за дыханием — я спокоен. Но стоит открыть глаза — и все начинается заново!

— Энтони, в данный момент мы пытаемся очистить твой мозг от лишних мыслей. Отключить ненужные процессы, занимающие твою оперативную память. Если постоянно отвлекаться от избранного объекта, сознание будет засоряться лишней информацией. На время медитации следи только за дыханием, про остальное забудь.

— Это же избирательная слепота. — Энтони достал из нагрудного кармана огромную сигару и раскурил. Анираддха вдохнул ароматный дым и печально вздохнул.

— Скорее это расставление приоритетов. Всегда есть основной, главный поток событий, и за ним плетутся тысячи мелких происшествий, которые тебе ничем не помогут, только заполнят драгоценное пространство твоего ума. Кстати, ты так и не сказал мне, что тебя беспокоит.

— Давай выпьем.

Свет померк на мгновение. На пол между святыми опустилась большая бутылка без этикетки, заполненная прозрачной жидкостью. Энтони вынул пробку, запахло виноградом и крепким алкоголем.

— Виноградный самогон? — спросил Анираддха.

— Почти, самогон из виноградного жмыха. — Закатное солнце вновь исчезло на мгновение, к бутылке добавилась пара приземистых хрустальных стаканов. — В России его называют чача.

— Давай. Только напомни, почему мы пьем, если не пьянеем?

— Я слегка подкорректировал функцию медицинского контроля. Пьянею и трезвею, когда захочу.

— Закачай мне конфигурации.

— Пожалуйста.

Индус на мгновение прикрыл глаза. Энтони не спеша наполнил стаканы и предложил другу еще одну сигару. Тот вежливо отклонил предложение и призвал на свет неряшливого вида сигариллу, словно бы сделанную на коленке. В терпкое облако вплелись ароматы специй.

— У-у-ф, — счастливое отупение залило Анираддху с головы до пят. — Как я сам не догадался такое проделать…

— Что это? — спросил Энтони, кивая на сигариллу.

— Биди, табак и специи. — Йог поднес к лицу стакан с чачей, глубоко вдохнул и не спеша, сладостно выдохнул. — Когда-то эти штуки убивали мой народ не хуже чумы. Выпьем?

— Выпьем.

Кроткий звон стаканов. Святых бросило в жар от слегка подзабытого чувства опьянения.

— Прекрасно, — рассмеялся индус, — просто чудесно! Что будем есть?

— Посмотри на кухне. Там полно всякой всячины, бери, что хочешь.

Анираддха отошел и уже через минуту вернулся, держа в руках огромный серебряный поднос, уставленный яствами чуть ли ему не до подбородка.

— Экий ты гурман, — усмехнулся Энтони. За минуту отсутствия друга он уже успел наполнить стаканы новой порцией жгучего напитка. Анираддха, сам по себе довольно худощавый, тут же набросился на еду, откусывая от всего помаленьку. У Энтони создалось ощущение, будто его брат всю жизнь провел в аскезе и так и не успел познать все прелести чревоугодия. Сам Энтони набил рот горсткой начос. — Еще по одной.

Выпили еще по одной.

— Вот что меня беспокоит, — начал Энтони. — Прошло уже довольно много времени, а я все не могу привыкнуть к тому, что мир так резко изменился. Прямо чувствую себя умственно отсталым!

— Не ты один, — рассмеялся Анираддха. — Что конкретно тебя беспокоит?

— Разве ты ешь говядину? — удивился Энтони, кивнув на вяленую колбаску, которую радостно уплетал индус.

— Не отвлекайся, брат.

— Хорошо. Мне не понятно, к чему мы идем и какими методами творится наша утопия. «Призраки», добровольный массовый суицид… Представляешь, Кристину в школе обучает гребаный секс-андроид с «призраком» шестидесятилетней старой девы. А у большинства ее одноклассников есть хотя бы один добровольный самоубийца, которого SLMблагословил на это дело. А мой сын никак не может отлипнуть от проектора, ибо его воспитанием всецело занят наш прекрасный Бог-из-Машины. И он не один такой! Захлебывающийся месячными череп для них лучший друг!

И это еще не все. Помнишь, как анархистов без нейро забивали до смерти? Все несогласные с SLM исчезли! Куда делись либералы, психи, наркоманы, гомики? Их нет! Брошены в утиль, как долбаный мусор! Не спорю, без них общество станет спокойней, а генофонд чище, но, черт побери, мне от этого не по себе. Ты когда-то говорил, что Он слишком расчетлив, бесчеловечен, и вот теперь я, безмозглый, это узрел. Он даже стер все их личные данные, словно этих людей никогда и не существовало.

И еще меня удивляет игнорирование Владыки Смерти. Почему все в этой чертовой вселенной знают свое место, находят себе применение и имеют прямой круглосуточный доступ к SLM, а я один словно в стороне и ничего не знаю! Почему только я один удивляюсь тому, что происходит? Все вокруг от меня что-то скрывают? Почему все идет так легко и гладко? Это неправдоподобно! Я ничего не понимаю…

Анираддха затушил окурок о поднос и подлил еще самогона. Энтони словно ушел куда-то в себя, уставившись сквозь своего друга и едва заметно смоля сигарой. Йог терпеливо ждал продолжения речи, но ее не последовало, и он решил взять нить разговора в свои руки.

— Энтони, брат, поэтому мы и начали заниматься йогой, чтобы расставить приоритеты. Да, каждый из нас может общаться с SLM, но и он берет за это свой процент. Без его одобрения мы не сможем сделать и шагу. А ты абсолютно свободен в своем выборе, и мне кажется, что ты знаешь это сам. Просто тебе не дает покоя изоляция. Как часто ты выходишь из дома? Анне не по душе твое электронное отшельничество. Ты с каждым днем все больше походишь на статую, или на «призрака».

Проснись, ты — отец! Ты — муж! Да, знаю, вы с Анной нигде не регистрировались и свадьбу не играли, но факт остается фактом — у тебя есть женщина, которая тебя любит, и есть дети, за которых ты несешь ответственность перед Природой и самим собой.

Тебя действительно так волнует судьба покалеченных жизнью людей, что ты готов забыть о своих родных? Давай еще выпьем.

Парни молча и уже не морщась проглотили по стакану чачи. Несмотря на большое количество закуски, их изрядно штормило.

— Ну хорошо, скажу тебе, что произошло со всеми обиженными. Хотя, будь ты повнимательней, или если бы чаще выходил на улицу, то узнал бы все сам. Все оппозиционеры перешли на сторону SLM или мертвы, это факт. Это не гуманно, нарушает все принципы демократии и так далее и тому подобное. Но посмотри на историю. Нельзя пытаться переменить все человечество, не устранив пятую колонну. И чем дольше эта колонна будет отсутствовать, тем больших результатов сможет добиться общество.

Все увечные или добровольно ушли в мир иной, или прошли полную программу реабилитации вплоть до генной терапии. Их просто нет, и в ближайшее время точно не появятся. А если и появятся SLM всех рассудит и расставит по местам.

Что у нас с извращенцами… Хе-хе, марсианская генная инженерия действительно творит чудеса. Те, кто точно знал, кем хочет быть, тот тем и стал. Теперь они полноценные мужчины и женщины, способные плодиться и размножаться. Они начали все с чистого листа. Что случилось с остальными, думаю, итак понятно.

Ну что, ты доволен?

Энтони молчал. Пепел от сигары осел на его одежде, на лице отражалась борьба между желанием согласиться со словами друга и желанием задавать бесконечный и бессмысленный вопрос «А как же…»

— Помнится, ты хотел стать писателем?

— Тебе я об этом не говорил.

— Анна сказала. Вот и стань писателем. Напиши рассказ, повесть или роман, займись продуктивной деятельностью. Тебя же никто не торопит, с голоду ты не умрешь, и ипотека гонит тебя на вторую работу. Наслаждайся, Энтони! Это же просто!

Время остановилось. Дым, не вышвырнутый наружу упорным кондиционером, стал плотным и тягучим. Энтони выпал из реальности и наблюдал статичный кадр. Статичный до того момента, пока не заговорил Голос.

— Чува-а-ак, — протянул незримый комментатор. — Это же просто капец! Этот гребаный мирок вылизан круче, чем киска Анны Вершпилт. Эх, знать бы раньше, что все так сложится, сидел бы на жопе ровно и не рыпался. Если верить этому братишке, то получается очень веселая картина: все, кто хотел влиться в нормальное общество — влились. Остальные благополучно самоликвидировались. Это что же получается — она и не собиралась лететь на Марс? А если даже собиралась, то совсем не за тем? Поэтому костлявый позволили мне это сделать? М-да-а-а…

И где же я теперь? Кто я теперь?

Мерцаяющий силуэт возник из ниоткуда и обхватил могучими руками шею Анираддхи. Черты лица сияющего незнакомца были достаточно размыты, но от голоса его сердце Энтони словно бы возвращалось домой. Не физически, но возникало чувство дома. Чего-то близкого, почти родного.

— Эх, пропали наши золотые деньки, брат. Уже не скрутим мы пару сотен косячков, и не завалимся в гребаную Поднебесную. И на футбол не сходим, и просто не посидим с бутылкой пивка перед телеком. Как думаешь, все это великолепие компенсирует мое отсутствие в мире? Я думаю, что да. Это охрененный мир, чувак. Живи в нем, радуйся. Загорелый дело говорит. А я уж как-нибудь сам, нематериально потусую. Не скучай. Пока!

«Файл поврежден. Перезагрузка системы».

Глава 14

Заспиртован, как лягушка в банке. Вновь в застенках корпорации «Рейнбах», откуда я когда-то освободил своих собратьев по несчастью. Мои системы работают со скрипом, большая часть сигналов, поступающих от мозга к телу, блокируются внешними устройствами, что опутывают меня паутиной проводов.

Люди в белых халатах приходят и уходят. Так я вижу, что время все-таки идет. Запертый внутри самого себя я забываюсь в беспокойном сне, изредка всплываю на поверхность, чтобы увидеть еще один рабочий день моих тюремщиков. Порой из небытия всплывает лицо Анны, потрепанное беспокойством, без косметики. Она печальна, но все равно приходит навестить меня.

Кристина и Владимир тоже приходят ко мне. Девчушка ревет что есть мочи, пытается сбежать подальше от искалеченного меня. А парнишка наоборот, глядит на мое тело молча, внимательно, не отрываясь. Когда-то он смотрел так на SLM. Вряд ли я стал твоим кумиром, сынок, но каких только глупостей не совершают люди в четырнадцать лет. Папа-бунтарь поплатился за своеволие, это наглядный урок для тебя и всех тебе подобных: юных, сильных и независимых. Хех, даже не верится, что я когда-то был таким же.

Помнится, в юности я услышал от кого-то очень мудрую фразу: «Если тебе приходится думать, значит ты делаешь что-то не так». Золотые слова, прекрасно характеризуют сложившийся порядок. Я просто жил день за днем, пытался воспитывать детей, попутно писать злополучный роман.

Порой мне казалось, что я не сильно отличаюсь от своих отпрысков по уровню сознания. Они хотели чего-то добиться, делать то, что считают правильным, и в бесконечной борьбе за самоутверждение готовы были унижать себе подобных. Здесь нечего стесняться, Человек — такое же порождение Природы, и ничто звериное ему не чуждо. Только кто такие «взрослые»? Получалось, мы те же самые дети, только выше, жизненного опыта больше, и шрамов на заднице тоже. Все мы дети, бесконечно незрелые и своевольные создания, так же как и сотни поколений до нас ни черта не понимающие, кто мы, что мы и зачем. И постоянно трясущиеся от страха по любому поводу.

Я жил, думая все меньше и меньше, спасибо Анираддхе и всем причастным. Вроде бы я даже обрел свое личное безличное Дао, как и все вокруг. Все шло как нельзя лучше, исключительно правильно и гладко, годы летели из Вечности в Бесконечность. Единственное, что порой выбивало меня из удобной и комфортабельной колеи — это скука. Тяжело жить в мире, где ты по-настоящему свободен. По-прежнему хотелось с кем-то бороться, чего-то добиваться, как раньше, до SLM, вот только сражаться было не за что и не с кем.

Вся внутривидовая борьба Человечества скатилась в войну за право зваться наиболее талантливым, престижным, умелым, спортивным и т. д. Спорт заменил все реальные достижения. Писателей и прочих подобных творцов всех цветов и калибров расплодилось без числа, чтобы удержаться на пике популярности всей этой творческой братии приходилось исходить до седьмого пота, создавая шедевры со скоростью конвейера. Или же снисходить до уровня своей аудитории, питая непродолжительную славу PR-ом разной степенью чистоты.

Хотя и мне было чем гордиться. Мое незаконченное сочинение несколько месяцев держалось на первых позициях всех англоязычных литературных сайтов. Может, дело было вовсе не в моем таланте, а в дутом авторитете «святого» Владыки Смерти, но все же было приятно, такого удовлетворения не испытывал очень давно.

Равномерный, не стесненный какими бы то ни было заботами быт обволакивал меня теплой пеленой. Я жил совершенно не задумываясь, действовал по наитию, и ничего страшного не происходило. Даже в процессе воспитания собственных отпрысков я принимал довольно посредственное, но веселое участие. Без папы (до сих пор не могу привыкнуть, что мне самому не двенадцать лет) не обходился ни один праздник, папа был главным поставщиком беззаботной радости в тайне от на удивление скромной мамы. Видеоигры — папа, поход в парк и кино — папа, первая сигарета — папа, и так до бесконечности.

Постепенно я перестал чувствовать «Я». То самое чувство, определяющее тебя как отдельного конкретного индивида. Поток нес меня, Путь вел мое тело по жизни, покачивая на незаметных волнах Перемен. Инь, ян, инь, ян, инь, ян — чуть легче, чуть сложнее, чуть быстрее, чуть медленнее текла благодатная вечность.

Я не успел заметить, как вернулся на нижние уровни, где еще плясали у рукотворной статуи Сеньора ля Муэрте темнокожие почитатели. Поскольку бог присутствовал отныне везде и всюду необходимость в жрецах культа отпала совершенно. Люди пили, ели, танцевали и веселились во славу Владыки начисто позабыв про жертвенных козлят и правила приличия. Это уже не было разгульным и жизнерадостным собранием верующих.

Вакханалия чистейшей воды. Табачный дым превращал танцпол в коптильню, питье разной степени крепости лилось рекой и во все стороны. Люди, обуреваемые страстью, изливали свою любовь друг на друга без оглядки на окружающих. И посреди всего этого карнавала у гипсовых костлявых ног Владыки обретался я.

Что могло привести меня, такого пресного, заумного, натянуто благочестивого и всемогущего на этот самоубийственный аттракцион? Все та же скука. И отключенный внутренний цензор. Раз уж я смог заставить свои внутренние системы смотреть сквозь пальцы на дурманы, то мне пришла в голову совершенно гениальная дзен-идея.

Вместо того чтобы определять приоритеты и направлять свой ум на первостепенную цель, я решил навестить храм Дао и в тишине посозерцать самого себя. Кстати, голографическую вывеску эти ребята слегка изменили под влиянием новой моды. Мандала Инь-Ян уступила первенство ухмыляющемуся (к счастью, не истекающему кровью) черепу и уютно устроилась на его мертвом лбу. Триграммы И-Цзина медленно вращались вокруг него, придавая человеческим останкам более философский и благопристойный вид.

Сидя на подушечке в пустующем зале я отпустил свое сознание плясать на бескрайних полях воображения. Соединение с Сетью пришлось приостановить, ибо вошедшая в привычку тяга к бесконечному серфингу сильно отвлекала от меня самого.

Время шло, мысли скакали туда-сюда и взад-вперед, старые мечты и надежды перемешивались с абстрактными планами на будущее. Ум мой жил где-то за пределами Настоящего, словно не желал жить здесь и сейчас, утопая в собственных суждениях и фантазиях. Субъективизм, везде и во всем. Ни грамма объективности в этих бесконечных размышлениях не было.

И вдруг откуда ни возьмись из темноты подсознания подскочил ко мне старичок Лао-Цзы. Растянулся в благодушной улыбке, огладил белоснежную до пят бороду и без замаха ударил своей книгой мне по темечку.

«Только сомнения порождают неверие» — отозвался мозг звоном в черепной коробке.

Гениальная мысль, идеально доходчивая и простая. Вместо того, чтобы плыть по реке жизни, чувствовать эту самую Жизнь в каждой чашке чая, в каждой минуте нежности с Анной я задумывался над совершенно пустыми вещами. Не мог просто брать то, что дают, а давали все, даром и наивысшего качества. Я искал подвоха. Критиковал.

Вот отсюда и пошла бурная часть моей истории. Посидев несколько часов в полулотосе и покопавшись в настройках собственного мозга я отключил внутреннего критика на день. Что произошло тогда помню очень смутно, ибо поток, несший меня раньше и обволакивающий мозг пеленой комфорта, теперь понес меня по волнам наслаждений, причем со страшной силой. Клубы, питье, женщины, жар, бесконечный смех, удивленные глаза Анны, ее запах, снова жар, снова танцы, питье и жар.

В конце концов внутренний таймер сказал свое звучное «динь-динь» и реальность немилосердно обрушилась на меня. Себя я обнаружил в туалете «Поднебесной». Мои руки сжимали талию какой-то черноволосой девицы. Бессознательные фрикции замедлили ход. Анна обнаружилась тут же, на мраморном пьедестале раковины, упершись спиной в зеркало. Она прижимала к своему лону вороную голову незнакомки и что-то жарко шептала на немецком.

Наш дальнейший побег из «Поднебесной» я помню с точностью до секунды, хотя стоило бы позабыть этот кошмар. В старые времена меня забавляли подобные видео с Анной Вершпилт и обыкновенные мужские фантазии тянули меня присоединиться к сему действу. И вот мечты юности сбылись, но радость почему-то обернулось стыдом и негодованием на самого себя. Как, зачем и какого черта меня понесло в такие дебри?! И где Владимир с Кристиной?! Мы что, бросили их на произвол SLM?!

Отпрыски были в полном порядке, добродушная Мария согласилась приглядеть за ними и приютила их на несколько дней. Прекрасно, что кто-то из нас будучи навеселе догадался поступить именно так, а не иначе.

Последующие два дня я и Анна пытались разобраться в произошедшем. Ее крайне удивил мой всплеск страсти и жизнелюбия, посему она сочла за благо не задумываться над причинами столь резких перемен и просто присоединилась к суточному вертепу. Она осталась довольна всем произошедшим и не стала в чем-либо меня упрекать, хотя я боялся и втайне надеялся на что-то подобное. Ведь мы все же семья, мы должны любить и уважать друг друга.

Анна лишь посмеялась моему детскому взгляду на жизнь и сочувственно обняла меня.

— Хоть ты «святой», «чудотворец» и все такое, — сказала она, — но ты же человек. Да и чего такого страшного произошло? Тебе было хорошо, мне тоже, и мы все еще вместе. Успокойся, Энтони. Я люблю тебя.

Тогда я тоже счел за благо довериться ей. А жучок-древоточец болезненно копошился то в мозгу, то в груди. Будучи в изрядном подпитии или под кайфом я со своим лучшим другом вытворял подобные штуки, но их всегда можно было как-то оправдать, успокоить изредка просыпающуюся совесть. А чем оправдать подобный загул? Сбоем химического баланса собственного организма? Он сам по себе довольно шаток и вполне управляем простым усилием воли. Излились годами подавляемые страсти? Но можно же было излить их как-то иначе. Или я просто свин, задавленный социальными нормами и каким-никаким воспитанием? Ну это совсем… буднично. По-человечески.

Какой-то время все шло по-прежнему. Мой философско-фантастический роман был окончен и разлетелся по Сети с оглушительным успехом. Каждый человек мнящий себя экспертом и тонкочувствующей натурой считал за честь выразить мне свою благодарность и попросить виртуальный автограф на виртуальной странице. Сами собой потоком понеслись приглашения на литературные фестивали. Анна и дети были счастливы выбраться на еще один торжественный вечер, и порою мне казалось, что они даже уважают меня за такое достижение, особенно Владимир, с которым мы никогда и не были по-настоящему близки.

Дома налет псевдосветской жизни спадал, и мы вновь становились вполне обычной любящей семьей. Кристина считала своим долгом рассказать обо всем, что творилось в школе. Как мисс Анхейм, та самая робоучительница, подхватила вирус, написанный местными хулиганами, и несколько часов к ряду зачитывала один и тот же стих, даже не заметив, что классная комната оказалась перевернутой вверх дном, а все ученики благополучно убежали играть в парк. Или как Марк Блэскоу дергал ее за волосы, а вечером, запинаясь и переживая, пригласил ее в кино. Мир для нее был самой настоящей игровой площадкой, полной чудес и открытий. Владимир же учился в специальном классе, отобранном лично SLM для создания нового поколения святых. Эти мрачные ребята целыми днями потребляли тяжелую даже для взрослых людей информацию вроде размышлений о жизни и смерти, благе общества и сути личного счастья. Но никто из них не жаловался, им нравилось жить своей маленькой общиной и слушать странные речи кровоточащего Бога, обещавшего в конце школы дать им могущество, подобное моему.

Одно только меня смущало — взгляд Анны. Слишком мечтательно, с надеждой она смотрела на меня, а порой с горечью наступающей скуки. Тогда перед очередным хвалебным мероприятием в мою честь мы решили повторить мой бурный опыт с отключением внутреннего критика.

И вновь на сутки я словно исчез из бытия. Горячая волна по имени Энтони носилась по залу, распивая вина, рассказывая анекдоты и рассыпаясь в благодарностях за особо лестные комплименты. Во что это переросло в дальнейшем — ясно.

После каждого такого события Анна умоляла меня побыть развязным еще немного, хотя я уже чувствовал, что постепенно теряю рассудок. Я смотрел на мир словно сквозь запотевшую витрину, задуматься о чем-либо с каждым днем становилось все труднее. Угар нескончаемого праздника жизни отравлял мой мозг и требовал увеличить дозу.

Не успел я опомниться, как Анна вылетела из моего магического круга бесконечного веселья. Все те глупости, что мы проделывали вместе, теперь оставались всецело на мне. Не ее губы я целовал в очередном углу, не ее бедра держал руками, и не ее ноги обвивали мою талию. Позже, когда мне удавалось прийти в себя, я просматривал записи камер наблюдения и все же находил свою возлюбленную на тех же праздниках. Только не со мной, не в моих объятиях. Осыпаемую не моими поцелуями и овеваемую чужой любовью.

Расстались мы совершенно незаметно друг для друга. Просто согласились, что так будет лучше для нас обоих. Дети отправились с ней в Германию, а я остался наедине с собой, в окончательно опустевшей квартире. Больше мы не общались. Я присматривал за ними через Сеть, но ничего особенного не происходило. Кристина и Владимир уже выросли и жили почти самостоятельной жизнью, Анна занялась тем, чем давно хотела — создавала одежду собственного дизайна, попутно ведя вдребезги разгульную жизнь. И только тогда я заметил, что она уже не та девушка, с которой я дружил по переписке, которую любил столько лет и от которой завел двух детей. Она изменилась, постарела, стала… умудренной жизнью, что ли.

А я не изменился. Совсем. Все такой же лысый парнишка чуть за двадцать, все с теми же мыслями и желаниями, совершенно не знающий, чем себя занять. Остановился в своем развитии. Мои братья и сестры тоже были неподвластны времени, но и они изменились, интегрировались в окружающий мир так плотно, что никак не оторвать.

Не в силах придумать себе достойную цель существования, я решил окончательно выключить внутреннего критика и забыться в потоке. Поток принес меня туда, где заварилась вся эта «божественная» комедия. Ради разнообразия я творил мелкие чудеса: омолаживал старых, избавлял от сомнений сомневающихся, наполнял вином опустевшие чаши не подходя к генератору доставки. Дни сменяли дни, о состоянии первого святого разнеслась молва на всю Сеть и паломники, и раньше не обделявшие меня своим вниманием, устремились ко мне рекой. У них итак было все, что можно пожелать, SLMобеспечил мир всеми материальными богатствами, так зачем же они шли ко мне? Им тоже было скучно жить в утопии, они хотели праздника. Им нравилось поклоняться мне, приносить бесполезные дары, дрожать в экстазе от изменяющейся биохимии сознания. Я всего лишь аттракцион, блаженный дурачок на службе таких же добродушных безумцев.

Внезапно я ощутил ту самую цель. Я ведь чудотворец! Я преобразую энергию в материю и обратно усилием воли! Господи, каким же дураком я был все это время! Будучи «полубогом» разменивался на человеческие развлечения! Нет, так дальше жить нельзя. SLMдал мне могущество — и я им воспользуюсь!

SLM: Local Disc 7/Antony/VideoLog/iasa19.

— А у него богатая фантазия, — усмехнулся Олаф. Любого человека позабавил бы вид огромного готического собора посреди бескрайних пустошей Титана.

— Наверно, нам стоит постучаться, — сказал Анираддха.

Смуглые пальцы потянулись к кольцу-стукачу на массивной деревянной двери. По коже пробежали искры. Вокруг собора поддерживалась собственная атмосфера.

Приняв три удара дверь с мерзким скрипом отворилась. Внутри клубился мрак. Множество семидневных свечей покрывали собой все свободные поверхности, нагнетая излишнюю мрачность. Противное эхо медленно затухало во мгле, а хозяина не было видно.

Святые вошли внутрь. Красный ковер устилал пол меж массивных резных скамей. С огромной люстры мерно капал воск.

— Ну ни хрена себе! — Северянин рассмеялся во все горло. Эхо мгновенно ударило по слухи пришельцев со всех сторон. — Вы только поглядите!

Возвышаясь на добрый десяток метров свои владения оглядывал каменный Владыка Смерти. Огромная коса подпирала собой потолок, с нижней челюсти капала кровь. Настоящая, человеческая, пахнущая железом и утекающей жизнью. Живительная влага собиралась в огромную чашу, перед которой был установлен каменный алтарь. Его стенки покрывал барельеф, изображающий толпу людей. Они поклонялись Энтони, а тот в свою очередь дарил им свой божественный свет.

По бокам зала расположились еще шесть статуй. Все они изображали приближенных SLM в долгополых мантиях, склонивших головы в молитве. Каждый постамент был украшен золотой табличкой с именем и датой рождения святого.

— Как-то это нездорово, — сказала Селена. Даже будучи облаченной в офисный костюм святая выглядела неряшливо и отстраненно.

«А-а-а, братья и сестры!» — загудели стены собора, — «Давно не виделись, очень давно. Проходите, не стесняйтесь».

С душераздирающим скрипом открылась дверь за алтарем. Святые переглянулись и вошли в вязкую темноту.

Сальные свечи едва разгоняли сырой мрак подземелья. Откуда здесь взяться сырости, и к чему все эти декорации, думали святые. Лестница, ведущая в подземелье, словно не желала заканчиваться. Несколько бесконечно долгих минут компания спускалась вглубь Фобоса, пока не наткнулись на блестящую, без единого пятнышка ржавчины, дверь шлюза.

Створка отворилась, белоснежный свет ударил в глаза. Они вошли внутрь. Ионный душ задорно омывал тела святых. После данной обязательной процедуры гостям открылась еще более удивительная картина.

Лаборатория, сияющая пластиком и хирургической сталью. Массивные ряды вычислительных блоков мерно гудели, обдавая вошедших волнами тепла, что тут же исчезало в царящей внутри прохладе. Шарообразные дроны носились из угла в угол, ощупывая все и вся твердофотонными лапками. А посреди всего этого великолепия обретался Энтони. Он сидел на высоком хирургическом столе в позе лотоса, источая странный самосиянный свет. На лице его виднелась блаженная улыбка.

— Ребята, ну что же вы так долго? — рассмеялся он и лихо спрыгнул босыми ногами на пол. — Я все надеялся показать вам мои владения, да только случая не выдавалась.

— Послать и-мейл нынче затруднительно, — сказала Селена.

— Ладно, признаю, мог и сам проявить инициативу. Проходите, устраивайтесь. Желаете чего-нибудь выпить, поесть?

По мановению руки возле стола возникли мягкие пуховые диваны, белые, стол украсился вином, фруктами и прочей снедью, словно натюрморт, стянутый с полотна. Святые уселись, Энтони сотворил для себя отдельное кресло-качалку перед столом.

— Ну, — сказал он, — показывать особенно и нечего, все самое прекрасное вы уже видели снаружи.

— Да, мужик, — сказал Олаф, стянув со стола бутылку бурбона, — скажи, кого ты засунул в тот фонтан? Нужно стадо быков, чтобы наполнить эту хреновину.

— Никого, простой генератор доставки. Постоянно синтезирует, перекачивает и утилизирует мою собственную кровь. Я же не живодер.

— В этом наверняка присутствует какой-то глубокий символизм. — Анираддха с плохо скрываемой тревогой надкусил огромных размеров персик. Левая рука его усиленно перебирала бусинки четок.

— Если приходится объяснять шутку, она перестает быть смешной! — Энтони одним движением оторвал зажаристую ногу индейки и жадно впился в нее зубами. — Ну, как там дела в Большом мире? Утопия цветет и пахнет?

— Тихо и спокойно, — сказал Виктор. Он достал из кармана пиджака сигару и закурил. — Только тебя одного не видно.

— А что, SLMничего обо мне не рассказывал?

— Нет, что меня весьма тревожит. Он знает, где тебя искать, по его наводке мы и нашли тебя, но он словно… не знаю… отстранился от тебя. Будто ты ему не нужен.

— Долго до вас доходило, друзья мои. А что тебя тревожит? Свою функцию я выполнил, теперь меня ждет заслуженная пенсия длинною в вечность. Если наши нейро способны на такое. Вы все тоже при деле, так зачем ему вообще о ком-то беспокоиться? У него целая цивилизация бессознательных фанатиков в руках, есть вещи и понасущнее моей жизни.

— Жаль, что с Анной у вас ничего не вышло, — сказала Сибилла. Она единственная не прикоснулась к угощению и лишь неотрывно, немигающим взглядом следила за хозяином дома. — Если бы все сложилось иначе, мы бы могли видеться чаще.

— Это не важно, моя дорогая, — сказал Энтони. — Хорошо, что мы с Анной так долго пробыли вместе, она родила мне двух замечательных сорванцов. Только я сам дурак, тут винить некого, что мы так разошлись. Да, по большому счету, не нужен я ей. И отпрыскам своим я тоже не уперся. Что я мог дать им такого, чего они не взяли бы сами? Вообще, ребят, вы не задумывались — нахрена мы вообще в этой вселенной нужны?

Гости молчали.

— Я не имею ввиду человечество, тут все просто и ясно. Получился органический белок, саморегулирующаяся структура, и так уж вышло, что эта структура старательно не хочет умирать. И вертится-вертится колесико Сансары, из Вечности в Бесконечность.

Я имею ввиду нас, нас! Таких святых и всемогущих, зачем мы существуем теперь? SLMвладеет всем в пределах Солнечной системы, воины ему уже не нужны, пропагандисты тоже, чудотворцы — тьфу, пойди и сам возьми чудес сколько унесешь, да еще и бесплатно. Просто за то, что принадлежишь к роду людскому.

Ну и зачем мы нужны? Молиться на нас? SLM из любого толчка тебя услышит, на кой черт нужны посредники? Двигать научно-технический-духовно-нравственный прогресс? SLM и сам со всем прекрасно справляется. Черт, да нас только в музей остается сдать и бирку повесить «Сверхчеловек обыкновенный, модель Х», что-нибудь в этом духе.

— Занятия йогой не пошли тебе на пользу, — сказал Анираддха.

— Вот тут ты неправ, братец. Категорически неправ. — Энтони взял у Олафа бутылку, сделал несколько глотков и вернул обратно. — Очень полезная вещь — йога. С того времени, как мои прекрасные волосы меня покинули, я наблюдал за людьми и размышлял. Какого черта они делают то, что делают? Кто заставляет их это делать? Ведь во всех их действиях нет ни грамма свободной воли, сплошное выполнение заданной программы, а где она якобы проявляется, там мы обнаружим мощное давление обстоятельств. Внутренних, внешних — не важно, они действуют рука об руку. Если на них ничего не давит — они и не подумают шевелиться. До появления SLMлюди прекрасно знали, как сделать мир проще, чище, добрее. Но никто ничего не делал.

А кто все-таки что-то делал внезапно замечал, что коэффициент полезного действия от его усилий равен нулю. Ничему, пустоте! Потому что большинство не хочет напрягаться и что-то менять, большинству всегда нужен наставник. Помесь наставника, мамочки и надзирателя. SLM идеально подходит по всем параметрам. Он учит, кормит и наказывает. Он повсюду, даже в их чертовых головах, буквально! Твою мать, да даже SLM, каким бы хреном он ни произвелся на свет, тоже действует в рамках собственной программы, скован собственным бытием, каким бы широким оно ни было!

Энтони вздохнул, резко обернулся и зашвырнул тяжелый поднос со всем содержимым в пролетавшего мимо дрона. Тот с грохотом рухнул на пол, недовольно пискнул и затих. Пара собратьев тут же подобрали его сияющими конечностями и унесли куда-то в соседнее помещение. Святые недоуменно глядели на Энтони. Все, кроме Селены. Та по-прежнему тянула через трубочку бесконечный молочный коктейль.

— И тут, — продолжил Энтони, — мне пришла в голову просто охренительная мысль. В одиночку разрешить данный логический казус я не способен. Но если нас будет много, множество людей со сходными способностями и разными точками зрения, мы сможем решить эту проблему. Проблему гребаной причинности Бытия.

— Постой, объясни внятно, что тебя гнетет. — сказал Виктор. Сигара его все не кончалась, и дыму в помещении не становилось больше, хотя дымил святой непрерывно. — Появилась органика, саморегулирующаяся система, которая страстно не хочет умирать. Это понятно. Но к чему вся остальная тирада? Что ты хочешь понять?

— Да, как-то слегка невнятно получается, — добавила Селена.

Энтони закрыл глаза и на некоторое время замолчал.

— Хорошо, — сказал он, — давайте по порядку. К человечеству у меня претензий нет. Оно сформировалось как сформировалось и делало все, чтобы сохраниться в переменчивой среде обитания. Но мы, ребята, мы способны на большее. Для нас теперь не существует естественных причин что-либо делать. Мы выше этого. И мы можем понять, почему все складывается так, как складывается. Узнать Первопричину всего.

— И чего ты добьешься этим знанием? — сказал Олаф

— Знание причины дает власть над следствием, брат. Познав причину Всего можно овладеть Всем, и поделиться этой властью с людьми.

— И зачем все это? Тебе мало твоей сверхчеловеческой жизни? Мы уже как боги, наслаждайся бытием. Ты не заболеешь, не умрешь, не постареешь, бухла, жратвы и баб тоже хватит до скончания времен. Порадуй свои чувства, перестань мудрить!

Девушки недовольно скривили лица. Парни несколько поколебались, но все же понимающе кивнули северянину.

— Поздно, Олаф. Я уже намудрил. — Энтони повернулся к огромной белой стене напротив входа и воздел руки ввысь. — Дамы и господа! Позвольте представить вам ваших новых братьев и сестер. Наше новое сверхчеловечество.

Казавшаяся монолитной стена растворилась в воздухе, открыв посетителям то, что доселе было скрыто от них. Бесконечные ряды медицинских капсул на километр вперед. Тысячи дронов, беспрерывно снующих от одной колбы к другой, и сотни людей, эмбрионов и зигот, безмолвно созревающих в пластиковых утробах.

— Что это за херня?!

— Евгенический проект «Рейнбах», улучшенный и размноженный.

Тревога нарастала. Святые с ужасом взирали на людское поле.

— Нас содержали примерно так же, но эти ребята — совсем другое дело. Наследственность, проводимость нервной системы, умственный и физический потенциал — все просчитано и замешано в самых благоприятных пропорциях. Эти ребята превосходят обычных людей настолько же, насколько превосходим их мы. А после вживления нейро с ними не сравнится никто.

Энтони обхватил Анираддху и Олафа за плечи.

— Мне нужна ваша помощь, ребята. Чтобы решить эту проблему, нужна Сеть. Единство во множестве лиц. Мы должны стать подобны SLM, и тогда мы нагнем эту вселенную. Ну, что скажете?