Загадаю Тебя

Пролог

Останавливаюсь. Накидываю капризный капюшон на голову и затягиваю вязаный шарф потуже.

Погода сегодня разыгралась не на шутку. Мороз и метель!

Холодно, но мне всё нравится. Кругом обожаемый мною снег. Укрывает обнажённые деревья пушистым белым одеялом. Оседает мелкой, серебристой крошкой на мёрзлую землю. Опадает хороводом причудливых снежинок на мою дублёнку. Тяжёлую и жутко неудобную, но тёплую да, не поспоришь.

Снова притормаживаю. На этот раз для того, чтобы поправить пакеты и ёлку, привязанную к саням. Её я купила в соседней Ипантеевке. У дяди Коли на рынке, за пятьсот рублей.

Он предлагал ещё за пятьсот довезти меня до родного Загадаево, но я решила, что не стану тратить дедушкины деньги ещё и на это. Соврала ему, что знакомые довезут. Вполне себе справлюсь самостоятельно. Дотащу, чего тут ехать-то? Километра четыре всего. Может, пять-шесть…

Выдыхаю и отправляюсь в путь.

Надо бы поторопиться! Уже вон смеркаться скоро начнёт, а у меня к столу далеко не всё готово. Нужно нарезать оливье. Сделать селёдку под шубой. Пожарить курицу с картофелем. Выложить холодец из формочек на тарелки.

Интересно, дед будет ругать за скатерть? Ну не удержалась я! Прикупила ещё и её, ведь наша старая – совершенно никуда не годится. Она давно потеряла презентабельный внешний вид. От старости.

Чихнув, прищуриваюсь. Гонимые ветром колючки неприятно царапают кожу щёк.

Ёлки-палки, это уже не метелица, а самая настоящая пурга!

Упрямо шагаю вперёд по дороге, наплевав на съехавший капюшон. Немножечко осталось. Терпи, Оля! Главное, дедушке не говорить о том, что шла пешком. Иначе получу от него нагоняй по полной.

Разлепив веки, всматриваюсь вдаль. Там, впереди, какая-то шумиха. На горизонте подмечаю машину. Даже две.

Кто-то застрял? Это, кстати, первые попавшийся на пути автомобили и люди. Умные загадаевцы, исправно следящие за прогнозом погоды, закупились всем необходимым заранее. Не то, что некоторые, да.

Подхожу ближе и отчего-то тревожно становится.

Группа людей.

Громкие мужские голоса.

Круг.

Там явно что-то нехорошее происходит.

Когда понимаю, что именно, резко сворачиваю с дороги в лес. Один Бог знает, каким усилиями затащив туда и сани.

Нет бы просто отсидеться и переждать, но куда там! Понадёжнее припрятав вышеупомянутые сани, зайцем скачу по сугробам, подбираясь к тому месту, до которого не дошла по прямой.

Осторожно выглядываю из-за дерева.

Так и есть. Толпой кого-то избивают, сопровождая свои действия комментариями. Вот оно как бывает. Сплетни-сплетнями, а я теперь сама воочию вижу, что за беспредел в наших окрестностях порой творится.

– Ключ забрал у него?

– Забрал.

– Падла, ребро мне сломал, похоже.

– А мнэ нош, – гундосит кто-то ему в ответ.

– Урод!

– Снимите с него шмот. Симпотные вещички. Поди из ЦУМа.

В ужасе наблюдаю за тем, как человека раздевают. И это в лютый мороз! Совсем нелюди?

– Погнали, пацаны!

Сглатываю. Узнаю человека по голосу.

Компания распределяется по машинам. Часть из них залезает в чужой мерседес, другие садятся в отечественную ладу.

Мимо меня что-то летит. Успеваю заметить траекторию и, естественно, бросаюсь в ту же сторону. Покопошившись в сугробе, достаю маленький кожаный чехольчик, внутри которого зашито нечто плоское и круглое.

Что это?

Перебрать варианты не успеваю. С дороги снова слышится шум. История явно имеет продолжение.

Аккуратно высовываю не в меру любопытный нос и оцениваю ситуацию. Насколько понимаю, далеко уехать на дорогущем мерседесе не удалось.

Слышу, как местная молодёжь ругается. Отворачиваюсь, когда понимаю, что владельца автомобиля снова бьют. Закрываю уши ладонями и тихо плачу. Потому что этот эпизод напоминает мне тот, другой, из детства.

Выхожу из ступора только тогда, когда раздаётся рёв мотора.

Они, наконец-то уезжают, и я, для верности подождав ещё пару минут, выбираюсь из засады. Вдыхаю носом морозный воздух. Осматриваюсь.

Тишина. Следы от шин.

В растерянности смотрю на пустое место. Правда хватает нескольких секунд, чтобы догадаться: пострадавшего надо искать в лесу.

Собственно, долго искать не приходится. Они скинули его вниз.

Какой кошмар! А если убили?

Так страшно становится. До мандража. До грохочущего барабанной дробью сердца. Может, стоило вмешаться? Да нет, глупость. Толку было бы немного. Скорее всего, меня ждала бы аналогичная участь.

«Или что похуже», – подливает масла в огонь внутренний голос.

Кое-как съехав по склону на пятой точке, шагаю по сугробам.

– Вы в порядке?

В порядке? Ты дура, Оль? Что за идиотский вопрос. Конечно, не в порядке.

Джинсы. Футболка. И это в минус семнадцать!

– Вы меня слышите? – добираюсь до владельца мерседеса, но он на моё приближение никак не реагирует. То ли в отключке, то ли…

Нет-нет-нет!

Стянув варежку, дрожащими пальцами нащупываю на шее нужное место. Замираю в ожидании приговора. С нескрываемым облегчением выдыхаю. Пульс есть. Это главное!

– Сейчас.

Достаю телефон. В мозгу настойчиво резонирует: срочно вызывай скорую, Оля! Но глядя на мёртвый чёрный экран телефона, я внезапно вспоминаю о том, что мой допотопный гаджет сдох ещё там, в Ипантеевке, по традиции разрядившись.

– Чёрт… – поднимаю взгляд.

Самой мне его вверх по склону ни за что в жизни не затащить. Разве что если в обход пойдём налево. Так получится наверное.

Ага, куда там!

Пытаюсь поднять его, однако у меня ничего не выходит.

– Эй… – настырно тормошу пострадавшего, и он что-то мычит в ответ. – Вы меня слышите? – повторяю попугаем.

Молодой вроде. Сгущающиеся сумерки и последствия нанесённых побоев толком не дают рассмотреть его лицо.

– Нам надо идти. Очнись! Сама я не смогу. Ты должен помочь мне, – прошу отчаянно. Трясёт всю. Кровь в ушах грохочет от нервного перенапряжения. – Попробуем встать? Вдвоём мы справимся. Попробуем, м?

Когда вижу, что он едва заметно кивает и переворачивается на бок, прямо-таки ощущаю открывшееся второе дыхание.

– Так. Приготовились. И раз, и два!

Первая попытка не задаётся, а вот последующая оказывается успешной.

– Отлично, – закидываю его руку на себя. – Стоим.

Шатает. Ведёт. Стараюсь держаться ровно, и это нереально тяжело, если принять во внимание тот факт, что я дрыщ и слабачка. – Идём, – командую уверенно.

Клянусь, это самая сложная полоса препятствий за неполные восемнадцать лет моей жизни. Высокие деревья кажутся бесконечными. Ноги то и дело вязнут в глубоких сугробах.

Когда за ветками маячит дорога, не верю собственным глазам.

– Почти победа, – сообщаю, тяжело дыша. И тут же ощутив давление на левую часть своего тела, заваливаюсь, теряя равновесие.

Падаем.

Понимаю, что мой напарник отключился. А ещё вдруг понимаю, что он в одних носках.

Ну какие сволочи! Совсем с ума сошли? Забрать даже обувь!

На четвереньках выползаю из леса, встаю и бегу в обратном направлении. Не без заминки отыскав своё добро, быстро отвязываю ёлку и спихиваю её с саней. Тащу их до незнакомца, лежащего на припорошенной снегом земле. Не без труда сажаю его туда. Расстёгиваю пуговицы на дублёнке. Снимаю её с себя, одеваю на парня. Тот ещё квест… Вязаным шарфом заматываю ноги. Ледяные ладони прячу в варежки.

Какая удача, что я имею глупую привычку носить второй комплект. Ведь одну пару вечно где-то теряю.

– Готово. Поехали! – дёргаю сани вслед за собой.

Ледяной ветер. Буран.

Очень холодно. Два шерстяных свитера – это ни о чём в такую непогоду, но умом осознаю, что парню тепло сейчас нужнее. Дед неоднократно в красках рассказывал о том, чем чревато переохлаждение. Там ведь могут начаться необратимые процессы, чего крайне не хотелось бы…

А вот и брошенная машина. Выбиты стёкла, разбиты фары, множество вмятин на кузове. Двери распахнуты. В салон намело снега.

Искренне жаль автомобиль, но сейчас куда важнее спасти пострадавшего из-за него человека. По этой причине иду мимо, хоть и мелькает мысль о том, что в мерседесе могут находиться документы, позволяющие установить личность хозяина.

– Раз-два, вперёд! – завожу мотивационно. Не так-то просто, оказывается, катать на санях кого-то потяжелее ёлочки.

Стиснув челюсти, упрямо шагаю по направлению к Загадаево. За поворотом уже виднеются огоньки домов. Люди вовсю готовятся к предстоящему празднику. Режут салаты, украшают ёлку. Вроде и рукой подать, но как же, чёрт возьми, далеко!

Замёрзла, словно цуцик. Зуб на зуб не попадает. Из-за метели не видно ни зги. Только на мерцающие огоньки и ориентируюсь.

Давай, Миронова, давай! Не помрём мы вот так, по чьей-то прихоти!

Боевой настрой помогает пройти ещё немного. А вот дальше вновь начинаются сложности. Небольшой подъём – и это сейчас прямо-таки катастрофа вселенского масштаба.

Я тащу сани вверх, но потом вслед за ними скатываюсь вниз. Один раз. Второй. Третий. Безуспешно.

Падает пакет. Апельсины разбегаются по сторонам, яркими пятнами выделяясь на белоснежном покрывале.

Всё! Не могу больше!

В какой-то момент сдаюсь. Зарычав от досады, бросаю верёвку и оседаю на снег коленками, упрятанными в толстые штаны-ватники.

Нет больше сил. Мы тут оба, вероятно, погибнем. Не добраться нам до Загадаево...

Реву от отчаяния.

Говорил мне дед, что надо есть больше каши. Не слушала, вот и результат. Вон какая хилая! Ни на что толком не способна!

Шмыгаю носом. Зажмуриваюсь. Поднимаюсь на ноги. Беру «вожжи» в руки. Настырно тяну сани за собой. Чуда не происходит, но, кажись, в эту самую секунду некто свыше решает надо мной сжалиться. Потому что за спиной раздаётся короткий автомобильный гудок.

Подпрыгнув от неожиданности, пугаюсь. Сперва предполагаю, что это местное хулиганьё, но затем успокаиваюсь.

– Миронова! Ты чего, пешком пошла? Дурында! В такую-то пургу!

– Помммогите, дядь Коль! – молю, не веря своему счастью.

– Что стряслось-то? – он удивлённо косится на сани.

– Расскажу, – губы еле двигаются. – Его нннадо в тепло.

– Быстро сама садись в машину! Ой дууура!

Забираюсь в салон старенькой нивы и буквально рождаюсь заново, ведь адов колотун остаётся там, за стеклом.

– Матерь божья, он не жмурик-то хоть? – интересуется дядя Коля, затаскивая в салон незнакомца.

– Нннет.

– Но имел все шансы им стать, судя по всему, – добавляет мужчина задумчиво.

Хлопает дверь. Покидав пакеты и сани в прицеп, он садится за руль.

– Там его мерен на дороге? – спрашивает, нажимая на педаль газа.

– Дда.

– Номера Московские. Как его занесло в нашу глушь?

– Ннне знаю. На него напали. Я из леса видела.

– Оля-Оля, глупая твоя голова! Сказала бы, что денег нема, довёз бы так, по-соседски.

– Как-то неудобно, – говорю я тихо, блаженно прикрывая глаза. Согреваюсь. И нет ощущения лучше.

– А идти в метель с санями наперевес, удобно? – ругается, качая головой.

– Ёлка… там… осталась, – отзываюсь о потере с грустью.

Я игрушки утром достала из подвала. Представляла, как буду наряжать новогоднее деревце.

– Да и леший с ней, с этой ёлкой! Чуть не околела на морозе! Слушай, Оль, пощупай пульс. Вдруг он ну... того уже. Испустил дух и к праотцам отправился.

– Перестаньте! Он жив! – говорю уверенно.

– И куда везём его? На обратку до больницы Ипантеевки мне топлива не хватит.

– Домой к деду.

– К деду так к деду, – соглашается Николай Петрович. – То-то старик обрадуется, – выдаёт с некоторым сомнением.