Загадаю Тебя

Глава 20

Оля

конец августа

– Ты точно всё взяла? – спрашивает Сенька, взглядом инспектора осматривая мою комнату.

– Вроде да.

– Зубная щётка?

– Там.

– Расчёска для патл?

– Да.

– Паспорт?

– В маленькой сумке.

– Носки?

– Угу.

– Трусы?

– Сень…

– Пхах. Мои шарфы?

– Конечно да.

– Ну, если чё-то забыла, нестрашно. Слава Богу, не во Владивосток едем, – надкусывает большое, спелое яблоко и опирается о стену боком. – Мм! Варяфка для февефона, – кивает в сторону розетки.

– Точно, – выдёргиваю зарядное устройство и скручиваю провод.

– Чего копошитесь? На электричку опоздаете, – ворчит дед, показываясь в дверном проёме.

– Я уже собралась, – осторожно перекладываю улёгшегося в сумку Персика на кровать. – Хороший мой, слушайся Корнея Степановича. Будь умничкой, – целую усатую мордашку.

Как же я буду скучать!

– Садимся.

– Дурацкая традиция, – закатывает глаза Сеня, но на стул послушно приземляется.

– Разговор есть.

– Начинается… – тихо вздыхает подруга.

– Вот что, Ольга. Пшёл вон, блохастый, – дед прогоняет кота и садится рядом со мной. Он, как никогда, суров, напряжён и серьёзен. – Коль уж вознамерилась бросить старика и сбежать в этот многомиллионный гадюшник, то, будь добра, не подведи. Чтоб краснеть мне не пришлось.

– Дед, я тебя не бросаю, – подаюсь корпусом вперёд, нащупываю и сжимаю его морщинистую ладонь своей, ощущая себя страшно виноватой. – Я буду приезжать каждую неделю. Обещаю тебе!

– Меня послушай! – злится ещё сильнее.

– Слушаю, – шмыгаю носом и часто моргаю, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Знала, что будет тяжело уезжать из дома, но не представляла, что настолько…

– По улицам и метро без надобности не шляйся. С незнакомцами, бомжами, цыганками, сектантами в разговоры не вступай, злачные места обходи стороной. Не суйся туда любопытства ради. Любопытной Варваре, как известно, носяру оторвали.

– Я в Москву не развлекаться еду, – подмечаю осторожно.

– Кредиты и займы не бери, – продолжает выдавать наставления. – Это в рекламе красиво стелят, а потом люди в долгах остаются. Всего лишаются и в петлю лезут.

– Ну какие кредиты, дед…

– Будь осторожна и ни при каких обстоятельствах не теряй голову, поняла?

– Ты о чём? – смысл сказанного не совсем до меня доходит.

– Ухажёров-сказочников, которые нарисуются на горизонте, отшивай на хрен. Им всем от тебя нужно только одно. Поматросить и бросить. Всегда помни об этом. Береги честь. Не повторяй судьбу своей нерадивой матери.

– Блин, дед Мухомор, по-моему, пошёл жёсткий перебор, – возмущается Сенька.

– Цыть, зелень! – шикает на неё и снова поворачивается ко мне. – Если спирохема объявится и начнет лить в уши, скажешь, разберусь.

– Не объявится.

– Не вздумай его даже слушать.

– Вы про кого? – в глазах Сеньки горит вопрос.

– Недоносок этот лохматый опять клинья подбивает, – отвечает ей дед.

– Авдеев? Да ладно! Ты не рассказывала! – подмечает обиженно.

– Это после выпускного началось.

– А как же его подстилка?

Выразительно на неё смотрю.

– Оль, Мухомор всё знает про измену. Он же по деревне не в берушах эти полгода передвигался. Так что там у них с Кэт?

– Ничего. Катя теперь с Галкиным.

– Ни черта себе! С сыном нового директора завода?

– Бери выше.

– С самим директором? – её удивлению нет предела. – Фига се! Так у него же семья, дети.

– Как будто её это волнует...

– Позор Галкину! А Авдееву так и надо. Капец, неужели ему хватило наглости прийти к тебе?

– Да. Явился с конфетами и гвоздиками. Сказал, что ошибся. Умолял, чтобы простила.

– Ага, щаз! Бог простит. И чем кончилось?

– Да чем… Дед пришёл и за ружьё схватился.

– Вот это я понимаю, Степаныч! Наш человек! – подскочив к нам, смачно его целует.

– Фу, Сеня! – дед морщится и активно трёт щёку ладонью.

– Обожаю вас, Мухоморыч! Буду следить за вашей внучкой, как за сокровищем. Клятву даю!

– Олён, авантюрам этой взбалмышной чучундры не поддавайся, но друг друга не бросайте.

– Никогда.

– Телефон всегда держи при себе. Буду звонить вечером, отвечай. Перед тем как лечь в койку, я должен знать, что у тебя всё нормально.

– Договорились.

– На вот, – достаёт из кармана штанов мятый белый конверт.

– Это что? – растерянно на него гляжу, попутно вытирая слёзы.

– На первое время тебе, – отзывается он хмуро. – Купи что нужно. Обувь, новую куртку на осень, юбку. Да подлиннее, – наказывает строго.

Сеня смеётся.

– А ты?

Сам без денег останется?

– Чего я? Мне юбка не нужна. Бери, – суёт конверт в руки. – Не посей по тупости.

– Откуда у тебя деньги?

– От пенсионного фонда. Скопил немного.

– Деда… – крепко обнимаю его и зажмуриваюсь, готовая разрыдаться.

А может, ну её эту Москву? Крутой университет и всё остальное.

Как его одного оставлять здесь? А если заболеет? А что кушать будет?

– Ну всё, не слюнявь меня, – отодвигает от себя. Лицо традиционно-угрюмое, однако в глазах светится волнение и беспокойство. Переживает за меня очень.

– Персика не перекармливай. Ему много есть нельзя.

– Знаю.

– Нам пора, Оль.

– В холодильнике борщ и гречка по-купечески. В белой кастрюле с ромашками – компот. На стиралке памятка с чертежом. Как включить, какой режим для чего, все кнопки расписала. Не вздумай руками стирать. Если что, звони, объясню, что делать.

– Чи не тупой, разберусь.

– Таблетки все в аптечке. Их я тоже подписала. Не перепутаешь.

– Оль, время, – Сенька стучит по циферблату своих часов.

– С Петровичем на рыбалке не пей. А то знаю я вас!

– Иди уже.

– Пожалуйста, дед. Вода – это опасно.

– Всё. Захлопнули варежки и сделали минуту тишины.

– А может мы уже просто пой…

– Цыть!

– Ладно, бесполезно, – подруга смиренно замолкает.

Мы с дедом тоже. Разве что Персик не успокаивается. Запрыгнув на постель, мявкает и трётся о мою спину, даже не подозревая о том, что уже сегодня ночью он будет спать здесь один…

*********

В электричке мы с Сенькой не разговариваем. Я смотрю в окно и ругаю себя за то, что оставила деда в одиночестве, а подруга, уронив голову мне на плечо, слушает музыку в наушниках.

Когда подъезжаем к вокзалу, непроизвольно напрягаюсь. Да, станция другая, но я почему-то очень сильно боюсь того, что Сеня и на этот раз схитрит.

– Можешь расслабиться, никто нас тут не ждёт, –успокаивает меня она, пока идём по перрону. – Парни не знают про твой приезд. Я даже Лёхе не сказала. Всё как ты просила. Полная конспирация.

– Спасибо, Сень, – смотрю на неё с благодарностью.

– Эх! Хотела бы я увидеть выражение лица Сухорукова, когда он нежданно-негаданно встретит тебя в универе.

– У него другой факультет.

– И чё?

– Университет большой. Надеюсь, пересекаться не придётся.

– А я надеюсь на обратное! – весело выдаёт, озорно хохотнув. – О! А ещё посмотреть бы на морду этой его анаконды. Она-то на сто процентов уверена в том, что ты не поступила.

– Мало поступить. Нужно ещё суметь там задержаться.

– Пфф. Ты задержишься, – шагая по платформе, заявляет она уверенно. – Так-с… Сейчас я вызову нам такси, – останавливается и открывает приложение в телефоне.

– Как дорого, Сень, – в ужасе смотрю на цену.

– Это Москва, детка, – подруга равнодушно пожимает плечом.

– Может, на автобусе или маршрутке доедем? Там вон остановка вроде.

– Ещё чего! Будем тащиться с твоей колхозной сумкой по всему городу?

– Ну извините, какая есть! – обиженно ворчу, и она смеётся.

– Погнали, через две минуты к нам подъедет Барбарис на жёлтом хундае.

– Байбарыс, – читаю, снова заглянув к ней в телефон.

– Неважно. Пошли! – тянет меня за руку и тащит за собой к выходу. – Вон туда нам надо. Ни с кем не разговаривай. Смотри вперёд и не теряйся. Ясно?

– Да.

Странные установки. Однако вскоре я понимаю, зачем они нужны были, ибо стоит нам покинуть территорию вокзала, как на нас тут же обрушивается шквал предложений.

– Такси недорого.

– Девочки, вам куда?

– Такси-такси.

– Какой адрес?

– Довезу, красивые, поехали.

– Барбарис! – Сенька тычет пальцем в сторону автомобиля, припарковавшегося неподалёку.

– Это точно наше такси?

– Да. Номер тот. Давай, садись, – пропускает меня в салон первой, а сама стучит в окно таксисту. – Эу! У нас сумка. Багажник откройте.

Пока водитель укладывает вещи, Сенька запрыгивает ко мне назад.

– Минут через сорок будем на месте. Если, конечно, не встрянем в пробку.

– Таксисты как коршуны на нас налетели, – делюсь с ней своими впечатлениями.

– Ага… Каждый хочет заработать копеечку, но с частниками, Оль, лучше никогда не ездить. Лёха говорит, что могут обмануть и развести на деньги, а то и вовсе отвезти куда-нибудь в неведомом направлении. Оно тебе надо?

– Нет, – отзываюсь испуганно.

– Вот и я о том. Тут в приложении хотя бы видно, кто везёт и куда. Можно инфу скинуть близким. Если им есть до тебя дело, – добавляет она, сникнув.

– Сень…

– Ерунда. У нас теперь есть Мы, – приободряется и крепко сжимает мои пальцы.

– Да, – улыбаюсь я в ответ, но на душе так грустно и горько становится… Это ведь она на себя намекает. На то, что совсем не нужна своим пьющим родителям.

– Едем.

Водитель переспрашивает адрес, и, включив поворотник, выезжает на оживлённую дорогу.

– Сень, эта твоя Ася точно не против того, что я какое-то время поживу с тобой?

– Да она только за!

– Ты думаешь? – переспрашиваю с сомнением.

– Конечно. Втроём ведь жить значительно веселее.

– Как только появится место в общежитии, я съеду.

– Ага-угу. Не переживай, Оль. Аська – мировая девчонка. Она тебе понравится. Стопудово!

Вот уж не знаю. Положа руку на сердце, я эту Асю заочно недолюбливаю. Ну потому что раньше мне никогда не приходилось делить с кем-то мою Сеньку, а за последние полгода девочки очень сблизились. Получается, что тоже подружками стали.

– Про Авдеева смолчала, – обиженно дуется Сенька, скосив на меня осуждающий взгляд.

– Ой, да ну его!

– Тогда про второго. Прошло много времени, – начинает она издалека. – Сейчас-то ты можешь рассказать о том, что у вас приключилось с Богданом? Галдин сказал, что ты его жёстко отшила. Наплела про то, что по-новой сошлась с Никитой. Я уж не стала разубеждать Лёху в этом.

– И правильно, что не стала. Не нужно.

– Значит, так и было. Прикрылась Авдеевым?

– Никем я не прикрывалась! Мне не нужны чужие парни, вот и всё! – реагирую я довольно остро.

– Тихо-тихо. Не злись, я тебя поддерживаю. Особенно сейчас, – бубнит себе под нос.

– Что ты имеешь ввиду под этим «сейчас»?

Она вздыхает.

– Не хотела говорить, но что-то с весны понесло Богдашу конкретно. Постоянно наблюдаю в кофейне за тем, как он упражняется в искусстве пикапа.

– А как же его будущая жена? – спрашиваю удивлённо.

– Ты про Змеюку?

– Да. У них свадьба в ноябре, если не ошибаюсь.

– Откуда знаешь? – повернувшись ко мне, прищуривается. – Ты что, следишь за ними?

– Вовсе нет! – краснею, кажись, до самых корней волос.

– Мне-то не ври, Миронова! – закатывает глаза.

– Господи! Один раз всего к ней заглянула. Это что, преступление века?

– С палёного аккаунта, надеюсь? – продолжает допрос.

– Естественно. Не со своего же!

– Тогда фигня, – отмахивается она беззаботно.

Отворачиваюсь к окну. Про то, что регулярно захожу на страницу к Богдану, благоразумно решаю промолчать. Свой нездоровый интерес к этому парню я не готова обсуждать. Ни при каких обстоятельствах. Даже со своей лучшей подругой.

– Он ей изменяет направо и налево. О какой свадьбе может идти речь?

– Очевидно, что для неё это абсолютно не имеет значения.

– Как такое возможно, Сень?

– Возможно, если в приоритете кольцо на пальце и статус жены.

– Сомнительное счастье.

– Лёха говорит, что Сухоруков не горит желанием жениться.

– Тем более. Зачем тогда Разумовской это надо? – искренне недоумеваю.

– Насколько я поняла, она с детства влюблена в него по уши.

– Допустим, но это не повод унижаться и терпеть его поведение.

– У богатых, как говорится, свои причуды. Вон у того подъезда нам тормозните! – обращается Сеня к водителю.

– Вы приехали, – одновременно с этим сообщает навигатор.

Надо же! Болтая с Сенькой, я и не заметила, как пролетели в дороге эти сорок минут.

– Выгружаемся! – командует Бриж, выпрыгивая из салона. – Не забудь сумку по тупости!

– Уже взяла.

Улыбаюсь. Иногда Сенька так напоминает мне моего деда. Прямо-таки вылитый Мухомор в юбке!

– Идём.

Послушно топаю следом за подругой. Здороваюсь со старушками, сидящими на скамейке, и захожу в подъезд серой, унылой пятиэтажки.

– Нам на третий. Видела, как на тебя зыркнула Карга Петровна?

– Это которая из них? – уточняю, поднимаясь по ступенькам.

– Старшая по дому. Та суровая, в спортивном костюме.

– Понятно.

– Она тут по выходным группу активных пенсионеров собирает. Дыхательная гимнастика, скандинавская ходьба и тэ дэ.

– Полезное дело.

– Вот лучше б только этими полезными делами она и занималась. Всех соседей достала своими причудами. Посмотришь, заявится к нам в скором времени. Выяснять, кто ты и почему приехала с сумкой. Сюда, Оль, – достаёт ключи и подходит к двери, что находится слева.

– Открыто! – доносится до нас звонкий девичий голос.

– О, Аська, ты уже дома?

– Решила прийти пораньше, чтобы вас встретить. Не стойте на пороге, заходите.

Сперва Сенька затаскивает в квартиру сумку. А потом уже и меня, неловко переминающуюся с ноги на ногу.

– Знакомьтесь. Ась, это моя Оля. Медалистка. Стобалльница! Спортсменка и просто красавица!

От такого представления становится жутко неудобно.

– Оль, это Ася. Я много тебе про неё рассказывала.

– Привет.

– Привет, соседка!

На меня, улыбаясь, смотрит невысокая рыжеволосая девушка. Стрижка каре. Милые веснушки на бледной коже. Забавный домашний костюм с микки-маусами.

Увы, на первый взгляд, ничего отталкивающего. Недовольство. Агрессия. Ничего из того, что я ожидала, и близко нет. Либо девушка умело играет в гостеприимство, либо Сенькины слова про неё – сущая правда. И как бы мне не хотелось склониться к первому варианту, уже через несколько минут понимаю, что это не про Асю.

– Садитесь, будем пить чай. Как добрались? – суетится. Разливает кипяток по чашкам.

– Нормально.

– Тяжело было расставаться с дедушкой? – спрашивает вдруг.

– Тяжело.

– Сеня говорила, что вы с ним очень близки.

Киваю, опять расстроившись.

– Я тебя понимаю, Оль. У меня с бабулей была особенная связь. Она мне родителей заменила. Долгие годы была и за папу, и за маму, – её глаза наполняются слезами. – Щас я тортик нам достану. Прикупила в магазине, когда шла с работы, – отворачивается, шмыгая носом, и ныряет в холодильник.

– Это тот, офигенский с кокосиком, Ась?

– Ага, он.

– О да! Оля, ты обязательно должна его попробовать! Этот торт просто бомбический!

– Давайте сюда тарелки, я положу, – дружелюбно предлагает хозяйка, сдвигая в сторону пластмассовую крышку.

************

Наше вечернее чаепитие проходит тепло. Даже удивляюсь тому, насколько приятной и лёгкой в общении оказывается Ася. Теперь отлично понимаю, почему Сеня так быстро прониклась к ней симпатией. По-другому просто не могло быть.

– А что с её родителями? – шёпотом интересуюсь, уже когда обустраиваемся в нашей комнате.

– Погибли. Давно.

– А бабушка?

– Отправилась на небеса два года назад. Квартира Аське досталась по завещанию. Из-за этой холупы такие скандалы между родственниками были!

– Какой кошмар! Человек умер, а они имущество делят.

– Чё ты шепчешь?

– Не хочу, чтобы Ася нас услышала. Ей будет неприятно.

– Как она тебе, кстати? – осведомляется Сенька, взбивая подушку.

– Хорошая, – признаю я нехотя.

– Ты Асе тоже понравилась.

– Она тебе так сказала? – ищу в сумке футболку, в которой привыкла спать.

– Написала мне в мессенджере, что ты добрый и светлый человек. Готово! Ложе к вашим услугам! – поправляет одеяло.

– Спасибо.

– В тесноте, да не в обиде, – подмигивает она, укладываясь.

– Тут уж точно больше места, чем в моей кровати, – осматриваю большой диван, который Сенька ловко разложила десять минут назад.

– Он гораздо удобнее. Запрыгивай! Только свет щёлкни, мне уже лень вставать, – просит, зевая.

Жму на выключатель и забираюсь в постель.

Чужая квартира. Новое место. Понимаю, что не усну. Вот и лежу с открытыми глазами, изучаю стену.

– Как я рада, что ты теперь тут со мной, в Москве! – Сенька обнимает меня со спины.

– И я рада, Сень, – отзываюсь тихо.

– Ты не переживай за деда. Я попросила Семёновну за ним присматривать.

– Ой, не к добру. Боюсь, дед пошлёт её, если она начнёт к нему регулярно наведываться.

– Не пошлёт. Он мож и вредный, но к Семёновне более-менее терпимо относится.

– Ну как сказать…

– Мухомор был влюблён в неё в юности.

– С чего ты это взяла? Выдумала?

– Вообще-то, она мне по секрету рассказала.

– Офигеть!

– Спи, Мирон. Завтра поедем в ТЦ. Будем гардероб тебе подбирать. Ты у нас студентка МГУ, а значит, должна выглядеть соответствующе.

– Соответствующе? Не смеши, Сень. Можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки, увы…

– Чепуха! Мы, Загадаевские, ничуть не хуже этих столичных фиф, а может, даже и лучше. Поверь, я знаю, о чём говорю.

– Сень, много тебе ещё отдавать за шубу Разумовскому? – захожу на запретную территорию, но этот вопрос итак слишком давно меня мучает.

– Пфф. Ещё лет пять-семь минимум, – отвечает она, грустно усмехнувшись. – Почти что на ипотеку загрузилась, но оно того стоило.

– Ты мне расскажешь, где подрабатываешь? – интересуюсь осторожно.

– Лучше один раз это увидеть, Оль, – вздыхает она тягостно. – В субботу возьму тебя с собой. Если у тебя будет желание.

– Я могу чем-то помочь?

– Там всегда нужны люди, но я не хотела бы тебя в это втягивать.

– Я заинтригована, Есения.

– Спи, Оль. Мухомору отзвонилась?

– Да. Сразу, как вошли в квартиру.

– Отлично. Тогда точно отбой, – снова зевает, отворачивается к противоположной стенке и, устроившись поудобнее, засыпает.

А вот у меня это ну никак не получается.

Я встревожена.

В голове слишком много дум.

И на сердце у меня как-то совсем неспокойно.