Загадка угрюмой земли

Глава 21

Из оперативных документов Управления контрразведки Наркомата обороны СССР:

Шифрограмма за № … от 15.08.1941 г.

«Начальнику Управления Особых отделов НКВД СССР Абакумову.

…по делу «Лапландия» докладываю, что сегодня с 14.00 по 14.03 был вновь зафиксирован радиообмен с коротковолновым радиопередатчиком немецкой разведгруппы, действующей в нашем тылу с позывными ЗИМ…

Данные по радиоперехвату прилагаются.

В связи с тем, что в поиске вражеской разведгруппы и их агента Персея группа капитана Архипова остро нуждается в дополнительной информации, убедительно прошу произвести дешифровку вне всякой очереди.

Начальник Особого отдела Северного фронта Куприн».

– Персей… ты?!

И опять, как давеча в подземном гроте, Архипов услышал свой голос, наплывающий откуда-то сверху. А вслед за собственными словами сквозь, казалось, заложенные ватой уши до него донеслись слова лейтенанта:

– Ну, конечно же, Персей – это я! Но почему вы так расстроены, Валерий Николаевич? Ведь вы давно мечтали об этой встрече, так давайте уж заново и познакомимся!

Он показался сбоку. Чужая, не присущая лейтенанту ухмылка искривила его губы, а в глазах застыл колючий холод. Куда делся тот Володя Болотников, интеллигентный и всегда немного стеснительный молодой человек. Персей скинул маску, и Архипов от осознания этого горького факта сразу пришел в себя.

Он качнул мышцами, но это не укрылось от пристального взгляда Шорнборна.

Абверовец напрягся:

– Франц!

– Я здесь, господин обер-лейтенант!

Водитель вырос за спиной Шорнборна с готовым к бою «ППШ».

«Ну что за маньяки, всегда и всюду – с автоматами. Но ты не суетись. Их ведь трое…» Архипов потянулся и неспешно заговорил, стараясь контролировать интонацию:

– От природы люди вовсе не враги друг другу, ведь так, господин обер-лейтенант? Враждуют меж собой лишь фанатики. Но мы-то с вами из той среды, где принято договариваться?

У Болотникова-Персея брови поползли вверх, и Архипов поспешно добавил:

– Мое признание не должно шокировать вас. Думаю, что Володя… простите – Персей подтвердит, что я не из фанатиков. Да, вы переиграли меня, и теперь уже я в вашей власти. Надеюсь, в ваши планы не входит убить меня сейчас и всенепременно?

Брови Болотникова вернулись на место, и его лицо обрело прежние пропорции, но вот во взгляде Шорнборна все еще сквозило недоверие.

«Ну что ты застыл, как аист, разведчик хренов! Ты же видишь – враг сдается на твою милость победителя. Расслабься и радуйся, ну же…»

Словно вняв его мольбам, Шорнборн дернул уголком рта, что должно было означать у него улыбку.

– Я рад, капитан, что вы думаете как трезвомыслящий человек. Дни Советов сочтены, и если мы сейчас с вами обо всем договоримся, то вашей судьбе будут завидовать многие! Тем более если сам Персей замолвит за вас словечко… Франц!

Водитель щелкнул каблуками, и Шорнборн на немецком распорядился:

– С русским мы сами разберемся, а ты давай-ка сюда этого старикашку шамана! Нам пора убираться, пока НКВД своих не хватился. Да и штурмбаннфюрер уже заждался!

– Яволь!

Водитель закинул автомат за спину и неспешно направился к избе.

Обернувшись ему вслед, Архипов незаметно стрельнул глазами в сторону пенька, туда, где лежал радист Белянчиков. Жив ли?

Решение пришло молниеносно. С полуоборота он жестко врубил Болотникову кулаком под дых, перехватил безвольно повисшую руку с пистолетом и рванул на себя. Шорнборн среагировал мгновенно, и его «парабеллум» глянул на Архипова зрачком ствола, сулящим неминуемую смерть. Архипов резким движением довернулся, и оба выстрела Шорнборна пришлись в спину Болотникова. Не выпуская обмякшего Персея из рук, Архипов перехватил его пистолет и завалился на землю. В тот же миг от пенька длинно застрекотала автоматная очередь. Споткнулся и упал пронзенный автоматной очередью водитель. Опешивший Шорнборн метнулся в сторону, но пули хлестко простучали по кузову полуторки вслед за ним.

Предчувствуя непоправимое, Архипов дико заорал:

– Сержант, не стреля-а-ать!!!

Но было уже поздно. Стая разъяренных тупоносых пуль, выпущенных из автомата с расстояния в полтора десятка шагов, нагнала Шорнборна, и он будто повис в воздухе. Затем ноги его подломились, и он завалился на бок.

Архипов отбросил с себя тело Болотникова и встал, озирая малорадостную картину скоротечного боя:

– Что же ты наделал, сержант…

Сержант Белянчиков поднялся из-за пенька:

– А что было делать, товарищ капитан? Он бы мог запросто вас положить!

– Да ладно уж… Сам-то как? Голова на месте?

– На месте, товарищ капитан! А лейтенант-то наш… Как он меня по черепушке саданул! Хорошо хоть вскользь, и я быстро оклемался.

– Ну и молодец, что жив. Посмотри, что с рацией? Цела?

– Я мигом, товарищ капитан.

Радист кинул автомат за спину и бросился к рации, а Архипов с грустью присел на подножку полуторки. И водитель, и Шорнборн были мертвы. Смотрел в небо остекленевшими глазами и лейтенант Болотников. Персей закончил свой бесславный земной путь.

То, что все они были в итоге убиты, само по себе было и неплохо. Вряд ли кто из начальства упрекнет его за то, что он не подставил свою грудь да не взял живьем хоть одного фрица. Но самочувствие было хуже некуда – какой же ты «волкодав», если никого из трех хищников стреножить не сумел?

Тяжко вздохнув, он откинул борт и принялся затаскивать тела в кузов полуторки, где с дыркой во лбу лежал тот, что изображал часового. Разложив их в шеренгу, Архипов приступил к тщательному обыску каждого.

Так, а что у вас, ребятки, в карманах? Посмотрим… Красноармейские книжки… Удостоверения… это что же, тех убитых из отделения НКВД рудника?! Похоже… Папиросы, зажигалки… У этого пусто… И у этого – тоже… Не густо.

Карту он нашел в сапоге Шорнборна. Немецкие топографы знали свое дело туго. Их превосходная карта ни в какое сравнение не шла с той, что лежала в планшете Архипова. Но удивительно было другое. И даже не то, что маршрут, отмеченный несколькими пунктами закладок, интенсивно попетлял в горах Ловозерской тундры, как раз в тех местах, где находилось подземелье. Нет. Прочертив ломаной линией весь Кольский полуостров прямиком на север, маршрут этот обрывался на изрезанном шхерами берегу Баренцева моря, правее Йоканьги, где в аккуратном прямоугольничке был изображен силуэт подводной лодки, помеченный свастикой.

– Сержант! Что с рацией?

– Жива, товарищ капитан! Работает!!!

– Выходи на связь, живо!

Они пробрались по заболоченному берегу к поросшей лесом горе, и Шульга сразу приметил эту тропинку сквозь непроходимые поросли березняка. Опасаясь немецких «сюрпризов», Архипов пошел первым. Шульга скользнул за ним. Вместе с радистом их теперь осталось пятеро. После радиосвязи с Куприным Архипов недолго оставался в селе Ловозеро. Он очень спешил. Перед ним сложилась полная картина происходящего. Первым делом необходимо разыскать запропастившегося куда-то с началом перестрелки старика Гаврилова. Но из головы не выходила оброненная Шорнборном фраза: «…штурмбаннфюрер нас уже заждался!» Теперь-то, глядя на трофейную карту, Архипов знал, где искать этого загадочного штурмбаннфюрера.

И еще – Гаврилов. Ему позарез был нужен старик Гаврилов. Ведь именно в районе горы Головастик, где старик видел трех немцев во главе с чернобородым офицером, на карте и находился значок немецкой закладки. А это и могла быть та самая фрицевская «База».

Они с радистом обошли все село, но старик как в воду канул. Архипову пришлось оставить полуторку с телами убитых немцев на попечение местных жителей и на их артельной лодке вдвоем с радистом отправиться по озеру к тому месту, где находилось выставленное им во главе с Шульгой охранение.

– Товарищ капита-а-ан…

Эту растянутую над землей тонюсенькую проволочку Архипов заметил незадолго до свистящего шепота старшины. Зловеще поблескивая на свету, проволочка пересекала тропу и уходила обоими концами куда-то в непроходимые кущи. Стоило только сунуться в эту чащобу поросли, как механизм растяжки будет неминуемо потревожен, и тогда… Думать о том, что тогда будет, желание у Архипова пропало сразу. Как и желание разминировать тропу. Он усмехнулся: «Уж лучше тогда сразу дернуть растяжку…»

Оглядевшись по сторонам, он тронул Шульгу за плечо и указал глазами:

– Спускаемся здесь! Обойдем низом эти заросли, зови остальных!

Архипов скользнул вправо, ужом пробрался меж стеной стоявшим березняком и оказался у обрыва. Двумя метрами ниже тянул пологий, поросший брусничником склон. Удерживаясь за торчавшие из уступа щербатые сколы, Архипов осторожно спустился и помог перебраться всем остальным.

Теперь гору можно было обходить, почти не пригибаясь. Двухметровый обрыв надежно прикрывал их от самых внимательных глаз наблюдателя, но какое-то неясное беспокойство червоточинкой вселилось в душу капитана. Тронувшись цепочкой, друг за другом, они заложили полукруг в пару сотен шагов и внезапно оказались на открытом к горе пространстве.

Прежнее беспокойство трансформировалось в голове Архипова в грандиозный ударивший набат, и он вдруг прозрел.

Пулеметная очередь грянула вместе с его отчаянным криком:

– Назад!!!

Тяжелые пули ударили по каменным плитам и в разбросанные кругом валуны. Сотни мельчайших каменных осколков с противным визгом заметались над ними и принялись безжалостно сечь руки и лица. Срикошетив, рассвирепевшие пули бесновались над головами, вздымали прогорклую пыль, которой забивало ноздри, глаза, глотки. Патронов пулеметчик не жалел, и грохот пулеметной очереди долго стоял в воздухе. Но смолкло все так же внезапно, как и началось. Протирая забитые пылью глаза, Архипов поднял голову. Если бы пулеметчик проявил больше выдержки, он бы положил всю их группу.

Этот лагерь был устроен немцами в подбрюшье горы. С трех сторон над ним нависали отвесные, метров в двадцать – двадцать пять стены, а со стороны озера его прикрывали в одночасье ставшие непроходимыми заминированные заросли березняка. Один единственно возможный путь к лагерю был отсюда, со стороны заболоченной низины, тянувшейся к востоку на многие сотни метров. Но позиция пулеметчика, прикрывавшего подходы к лагерю, была идеальной. И пройти здесь было бы можно лишь тогда, когда у него закончатся патроны. Судя же по тому, что у немцев здесь заложен пункт боепитания, надежда на это была мизерной.

– Товарищ капитан, разрешите, я его…

Бойцы с радистом укрылись за обрывом, а Шульга был рядом и показывал ему гранату:

– Вы только там, у обрыва меня подсадите наверх, а я уж лесочком к ним проберусь и…

– Нет-нет, старшина, выбросьте это из головы! Во-первых, мне не нужны их трупы, а во-вторых, что-то здесь не то.

– А что, по-вашему, «не то», товарищ капитан?

– Все не то, старшина. По нашим расчетам, у них здесь должно быть место общего сбора, база, одним словом. Но почему тогда они уже сейчас заминировали подходы со стороны озера?

– Ну, известное дело – для охранения!

– А как же в таком случае попадет в лагерь группа их товарищей с того берега? Ведь этим-то не известно, что они уже уничтожены нами, так, старшина?

– Та-а-ак.

– А может… они вообще никого уже не ждут?

– Как не ждут? – Соломенные брови Шульги собрали на лбу множество мелких морщинок. – Вы хотите сказать, что они сворачивают базу? Но тогда почему они решили навязать здесь бой? Ведь проще было, увидев нас – уйти по-тихому.

– Вот, старшина! Именно для того чтобы уйти, они и оставили здесь пулеметчика.

– А для чего? Куда им здесь идти?

Архипов развернул трофейную карту и стал пояснять:

– Взгляните, старшина! Видите эту жирную линию? Это их маршрут, он тянется сюда с севера, от самого Баренцева моря, и уходит в Ловозерскую тундру. До сих пор я думал, что одна разведгруппа немцев прибыла сюда на подводной лодке. А теперь я уверен, что все как раз наоборот – это путь их ухода. Кому придет в голову искать их в той глуши у побережья?

– А пулеметчик, значит, вместо прикрытия?

– Точно! Молодец, Шульга! Стало быть, теперь, вместо того чтобы тратить на него время, нам нужно подумать – как обойти его, чтобы выйти на маршрут и нагнать ушедших на север фрицев.

– Тогда надо вертаться к озеру, товарищ капитан! Я эту местность как свои пять пальцев изучил – по озеру здесь сподручнее будет. Им нет другого пути, как мимо горы Шумбинвараки, а там пешочком по болотам да варакам вот сюда, до переправы через речку Курга. Старик Гаврилов говорил, что здесь это единственный путь. И тут им не менее суток чесать! А нам-то для чего за ними дуриком переть? Поставим лодку под парус, по озеру поднимемся сюда, прямо к устью Курги, и дальше до Черной речки, а? Всего-то полдня ходу, товарищ капитан! Там-то мы их и прищучим…

Этот путь под парусом чуть не стал для них последним.

Оставив двух бойцов с ручным пулеметом в засаде, Архипов с радистом и Шульгой вернулись к озеру. Отыскав скрытую в траве лодку, они спустили ее на воду и под командой сноровисто управлявшегося Шульги поставили ее под парус.

Странное дело, когда они еще подходили к озеру, то этот тихий ветерок с южной оконечности Ловозера Архипов едва ощущал разгоряченным от ходьбы телом. Но стоило лодке отойти от берега, как этот ветерок выказал свою недюжинную силу. Старенький, латаный-перелатаный артельный парус вздулся упругим сугробом, и лодку понесло. Увидев вырастающий из-под воды огромный камень, Архипов только и успел набрать в грудь воздух, как Шульга умело переложил курс, и они миновали едва торчащую из озера подводную скалу.

Шульга вел лодку мастерски. Он сидел на руле, и лодка, послушная его руке, легко скользила по водной глади. Дух захватывало от водной шири, разливающейся вокруг, и стремительно уходящего по борту зеленого берега. Ни Архипову, ни сержанту Белянчикову до войны не доводилось ходить под парусом. А для выросшего на Байкале Шульги было чудно, что есть на свете люди, не понимающие таких простых терминов, как «шкоты», «галсы» или «фордевинд». Но именно Архипов первым обратил внимание на появление с левого борта темной полосы на воде. И еще чайки, прежде лениво парящие над озером, тут разом забеспокоились и взмыли вверх. И только они загомонили вдруг резкими, пронзительными криками, как парус резко хлопнул и обвис.

– Что это, старшина?

Налетевший порыв ветра заглушил слова Архипова и попутно подхватил провисшее полотнище паруса. Оно вяло колыхнулось, затем еще раз, и другой, и, в мгновение разошедшись, тяжело заполоскало на ветру.

И тут Шульга завопил что есть мочи:

– Шкоты!!! Раз-дер-нуть шко-оты! – Его голос рвался налетевшим шквалом на части.

Архипов кинулся по направлению руки Шульги туда, где должны быть эти самые шкоты, но парус вздулся огромным пузырем и с такой силой ударил капитана, что его как былинку отбросило к борту, навстречу вздыбившейся пенистой волне. Она в одно мгновение захлестнула его, подхватила в свои мокрые холодные объятия и понесла, увлекая за собой, но в последний момент кто-то цепко ухватил его за ноги и выхватил из пучины.

Волна схлынула, а он, оглушенный и наглотавшийся воды, тяжело свалился на дно лодки. А лодку уже метало по разбушевавшемуся озеру, как спичечный коробок. Ее то вздымало вверх, то швыряло куда-то в сторону, а затем она неизбежно скользила вниз, в кипящую темную бездну.

Архипов услышал чьи-то крики, а потом что-то длинное, похожее на столб, мелькнуло рядом с ним и рухнуло в лодку. Он немедленно обхватил этот столб обеими руками и только тогда отважился взглянуть поверх борта. Вокруг творилось нечто ужасное. Озеро бурлило бьющимися друг о друга огромными черными волнами, а над ними, словно раненый медведь, ревел шквалистый ветер. С ужасным воем налетая с разных сторон, он срывал с клокочущих волн пенистые шапки и нес их по воздуху, и швырял в разные стороны. Но только Архипов приподнялся, чтобы получше рассмотреть своих товарищей, и в этот момент вдруг все стихло. Во рту еще отдавало противным болотно-желчным привкусом, его основательно подташнивало, и он не сразу поверил, что весь этот ужас уже позади.

– Живы, товарищ капитан?

Шульга сидел на корме и вычерпывал воду из лодки. Он будто и не сходил со своего места. Но кровоточащая ссадина на лбу и ободранные в кровь руки свидетельствовали, что во время бури старшине здорово досталось.

Архипов же оторопело смотрел на мачту, с которой лежал в обнимку, затем долго созерцал парус, лежащий тяжелыми мокрыми складками вдоль борта. Как Шульге удалось справиться с лодкой? В одиночку, да в такую бурю? Архипов резко дернул шеей и от легкого кружения в голове поморщился.

Сержант Белянчиков тоже был цел и невредим.

– Я думал, что вас смоет, товарищ капитан! Гляжу, а вас волной через борт переносит!

– Так это ты меня за ноги схватил? Ну, Петрусь, век поить мне тебя водкой!

– Да будет вам, товарищ капитан…

Явно смутившись оттого, что командир впервые и так по-свойски назвал его по имени, радист отвернулся в сторону, но физиономия его расплылась в довольной улыбке.

А потом они целый час чинили парус и заново ставили мачту. И Шульга поведал им, в чем причина этой внезапно разразившейся бури:

– Это все Роговой остров! Здешние старики называют его шаманским. Шаманы издревле свозили сюда оленьи рога и простому человеку строго-настрого запретили приближаться к нему. А если кто приблизится к острову, то дух шамана шевелит оленьими рогами – и поднимается страшная буря.

Все случилось ровно так, как и ожидалось. Починив парус, они быстро добрались до устья реки Курги. Оставив радиста с лодкой в протоке между речкой и озером Няньявр, Архипов с Шульгой перебрались через болотце на зеленый островок и здесь замаскировались. Слева и справа тянулись болота, так что немцам на пути к переправе через Кургу этого островка никак не миновать.

Вначале что-то хлюпнуло неподалеку, а уже минуту спустя впереди мелькнул силуэт. Выбравшийся на сушу немец по пояс был измазан болотной жижей. Сдернув с головы капюшон, он сбросил с плеч объемный рюкзак и обессиленно рухнул в траву. Архипов уловил на себе нетерпеливый взгляд Шульги и отрицательно покачал головой. Шульга лежал неподалеку, перекрывая обход по островку с правой стороны, и всем своим видом выказывал недоумение:

«Чего еще-то тянуть?!»

Но у капитана на то был свой резон, и он терпеливо ждал.

Так прошло несколько долгих минут. Наконец выползший на берег диверсант тяжело вздохнул, оперся руками о твердь и стал подниматься. Окинув сощуренным взглядом островок суши среди негостеприимных болот, он еще раз вздохнул и продел руки в лямки рюкзака и… двинулся в сторону Шульги.

Архипов делал старшине отчаянные знаки, но тот весь уже был во власти предстоящей схватки и смотрел только перед собой.

«Нельзя его брать сейчас, нельзя! Эх, Сашка…»

Понимая, что весь его план летит в тартарары, Архипов принялся скрытно перемещаться и неосторожно на что-то наступил. Хруст показался ему громче разорвавшегося рядом снаряда.

Немец замер на полушаге, оглянулся, но было уже поздно. Шульга кошкой вылетел из кустов, сшиб его с ног, и они принялись кататься по траве. Немец был явно сильнее. Рюкзак здорово сковывал его тело, но вовсе не мешал отбивать попытки Шульги скрутить ему руки.

Архипов увидел, как немец, вывернувшись из-под сибиряка, исхитрился высвободить левую руку, и она тотчас потянулась к пристегнутому на щиколотке ножу. Понимая, что все идет не так, он еще раз тревожно взглянул в ту сторону, откуда пришел этот фриц, и, кляня все на свете, кинулся старшине на помощь.

Немец обмяк после первого удара.

– Что ты наделал, Сашка! Давай, вяжи ему руки, а я к берегу! Уйдет, гад.

Ничего не понимающий Шульга сдернул с себя поясной ремень и повернулся к немцу. В этот момент что-то мелькнуло на болоте, и какой-то предмет, прошелестев в воздухе, шмякнулся в грязь неподалеку от них.

– Ложись!!!

Архипов прыгнул на Шульгу, сбил его своим весом, и они оба покатились с пригорка вниз. Позади раздался оглушительный взрыв. Их осыпало болотной трухой и ошметками грязи. Осколки разорвавшейся гранаты защелкали в ивовых кустах. До них донесся треск в кустах и чьи-то быстро удаляющиеся от берега шаги.

Шульга было вскочил и тут же рухнул как подкошенный. Это Архипов в последний момент успел подсечь его ноги. В воздухе вновь что-то мелькнуло, и снова грохнул взрыв. На этот раз граната разорвалась на самом пригорке, не причинив им никакого вреда. Их накрыло удушливым смрадом немецкой взрывчатки.

– Кто это, товарищ капитан?!

– Тсс…

Архипов зажал Шульге рот перепачканной рукой и стал пристально вслушиваться. Чавкающий топот затихал там, откуда они сами не так давно пришли на этот остров.

– Ушел, сволочь!

– Кто ушел, товарищ капитан?!

– Потом, Сашка! Давай за мной! Может, еще настигнем.

Он вскочил и побежал. Шульга кинулся следом.

На истерзанного взрывом немца Архипов едва взглянул. Капитан спешил, и его мысли были заняты тем, кто так коварно переиграл их. Он уже не сомневался, что это был тот самый штурмбаннфюрер, с кем и должен был встретиться Шорнборн. Этот таинственный штурмбаннфюрер здорово все просчитал, пустив своего солдатика в качестве приманки. Его нельзя было брать. Но ничего не подозревающий Шульга клюнул.

Сбежав с островка, Архипов остановился у тропы, ведущей к протоке, где они оставили лодку с радистом. Ушедший в том же направлении немец оставил на ней явственные следы. Увидев их, и Шульга уже начал кое-что соображать. Но капитану было не до рассуждений:

– Бегом, старшина! Оружие к бою! Увидишь его, прыгай в сторону и бей, но только по ногам! Все понял?!

– Так точно, товарищ капитан.

Они бежали, едва поглядывая по сторонам – судя по оставленным следам, немец тоже мчался сломя голову. Штурмбаннфюрер, видимо, прекрасно понимал, что сейчас не время маскировать свой след, и несся во весь опор, рассчитывая успеть к переправе до того, как его настигнет погоня.

До протоки уже оставалось совсем ничего, и Архипов изо всех сил надеялся, что проинструктированный им сержант Белянчиков все сделает как надо.

И тут до них со стороны протоки донесся ритмичный перестук автоматной очереди, вслед за этим ухнула приглушенным хлопком граната – и все смолкло.

– Он выскочил шагах в двадцати от меня и побежал к реке! Я пугнул его очередью поверх головы, как вы меня учили, товарищ капитан…

Сержант Белянчиков рассказывал, сильно морщась от причиняемой ему боли – Шульга уже почти заканчивал перевязку задетой осколком руки радиста.

Хлебнув из предложенной фляжки трофейного рома, радист продолжил:

– После моих выстрелов фриц упал в траву и больше не шевелился. Я и подумал – может, зацепил его нечаянно?! А он, гад, возьми и брось гранату! Когда я пришел в себя, фрица на берегу уже не было, а лодка и рация – вдребезги.

Разбитая лодка не очень тревожила капитана, во всяком случае, можно и пешком добраться до реки Афанасий, где стоит изба рыбацкой артели. Уж там-то лодка обязательно найдется, а вот то, что осталось от рации, ввергало Архипова в сильнейшее уныние.

Шульга завязал аккуратный узелок, из остатка бинта соорудил перевязь и помог Белянчикову просунуть в нее руку.

– Товарищ капитан, что делать будем? Немец-то уйдет!

– Не уйдет, старшина. Если успеем добраться до села, то он никуда не уйдет. В селе сейчас должны быть наши, и рация у них тоже должна быть. Смотри… – Капитан разложил карту и ткнул пальцем в точку на берегу Баренцева моря. – Видишь, куда он спешит?

– К подводной лодке!

Шифрограмма № … от 17 августа 1941 года

«Начальнику Управления Особых отделов НКВД СССР Абакумову.

С 12 по 17 августа сего года группой капитана Архипова в Ловозерском районе проводились оперативно-разыскные мероприятия по делу «Лапландия». По результатам проводимых мероприятий докладываю:

…15 августа в селе Ловозеро Архиповым была выявлена и уничтожена основная часть немецкой разведгруппы в количестве четырех человек. Среди убитых опознаны:

– лейтенант Владимир Болотников, с 1939 года внедренный абвером в структуру НКВД под кодовым именем Персей;

– резидент абвера обер-лейтенант Вильгельм Шорнборн, разыскиваемый нами с августа сорокового года по делу «Советник».

При обыске тел у обер-лейтенанта Шорнборна была обнаружена медаль участника белогвардейского похода 1918 года Яссы – Дон, принадлежавшая князю Александру Благовещенскому. Выявить роль князя в этом деле пока не представляется возможным.

Вечером того же дня в районе горы Головастик, в квадрате… группой Архипова была обнаружена база разыскиваемой разведгруппы, где был блокирован, а потом и уничтожен оставленный в прикрытие немецкий пулеметчик. За оставшимися в живых двумя вражескими диверсантами капитаном Архиповым в составе группы из трех человек было организовано преследование, в результате которого еще один диверсант был уничтожен, а другому (предположительно командиру разведгруппы в звании штурмбаннфюрера) удалось скрыться. Однако из захваченной трофейной карты стало ясно, что «штурмбаннфюрер» следует в квадрат… где его ожидает немецкая подводная лодка.

По итогам дела «Лапландия» предлагаю:

– срочно организовать патрулирование прилегающего участка Баренцева моря с целью недопущения прорыва из нашего тыла вражеской подводной лодки;

– провести следственные мероприятия по работе в системе НКВД лейтенанта Болотникова, оказавшегося агентом абвера.

Начальник Особого отдела Северного фронта Куприн».