Елена Фэй Загадки прошлого

Эта книга – отражение одной жизни. Радостей и надежд, тревог и разочарований. Она о том, что жизнь – не прямая дорожка, а трудный извилистый путь, на котором овраги и канавы – обычное дело. О том, как важно знать, чего ты хочешь, можешь и должна делать, о том, что, если не прилагать усилий, ничего не изменится. Это книга о взрослении, осознании себя. Надеюсь, каждый сможет найти в ней что-то свое.


Судьбой правит Его Величество Случай, а к Случаю приводит Судьба. Над Судьбой и Случаем стоит Решение. Мое или твое.

Мы сами в ответе за все, что с нами происходит.


День горит

И он прекрасен.

Но ночи зов

Во тьме так ясен…


Где же пройдет

Твой путь земной?

Не важно, где,

Лишь бы со мной.


Глава 1


Впервые я столкнулась с необъяснимым, когда мне было семь лет.

Тогда я еще верила в сказки.

Шел снег. Серое небо, белая земля, темно-зеленые ели. Странно, что в памяти отчетливо сохраняются такие незначительные детали.

Я была болезненным ребенком. В тот день мне, наконец-то, стало лучше, температура спала и, родители смогли спокойно пойти на работу. Я же, оставшись одна, упрямо решила пойти гулять. Одела теплый белый пуховик, дважды обмотала вокруг шеи длинный шарф с изображенными на нем бешеными коричневыми оленями, которые, как и я, не стояли на месте и порывались куда-то смыться. На голову натянула связанный мамой теплый берет с любимой заколкой в виде божьей коровки.

Едва не грохнувшись на пол, я взобралась на высокий стул, который, пыхтя, как паровоз, дотащила из кухни, и добыла с полки в прихожей запасной ключ. Мой на время болезни забрали родители, но разве это когда-то могло меня остановить?

Гулять по городку не хотелось – он маленький, совсем крохотный, от силы два десятка пересекающихся улиц. Слишком велика вероятность, встретить знакомых, которые никогда просто так не пройдут мимо, а вместо этого начнут упорно задавать вопросы, как будто их это касается: «Почему не в школе? Почему гуляешь одна?» Почему? Куда? Зачем? Ужас.

Поэтому я сразу отправилась в старый лес, почти вплотную примыкавший к городку и начинавшийся через несколько домов от нашего. Он был тут еще до первых построек, бессовестно выживших, оттеснивших деревья. Вряд ли им это понравилось. Удаляясь от городка, сосны, ели и березы мельчали, смешивались с упрямым ивняком и незаметно для глаза переходили в бескрайние болота. Вот уж где не стоило выгуливаться, но я и не туда направлялась.

Было начало зимы, больших сугробов еще не намело и, я смело брела по давно знакомой тропинке, где за деревьями стоял дом моей мечты.

По сути, там было несколько частных домов, стоящих на небольших расчищенных полянах среди старого леса, к югу мельчавшего и плавно погружавшегося в топкую трясину. Одни здания были почти достроены, другие – давно заброшены, они с каждым годом все больше ветшали, обваливались и осыпались горами кирпича, цемента и штукатурки. В одном-двух домах жили люди, в остальных же обитал только ветер. Все они были обычными – бесформенными квадратными строениями. Все, кроме одного.

Я вышла на поляну, со всех сторон окруженную высокими темными соснами вперемешку с более яркими пятнами елей, и увидела его: высокие стены из белого кирпича поднимались до темной, покрытой черепицей крыши со скатами, стрельчатые окна без стекол и островерхие башенки с круговыми окошками словно устремлялись в небеса. Это был замок моего сказочного принца, любимое место для игр.

Только в этот раз его одинокое очарование нарушала новенькая черная иномарка, припаркованная по правую руку от входа.

Меня разобрало любопытство: кому могло прийти в голову, приехать в такую глушь? И зачем? Я даже не подумала, что это может быть опасно: маленькая девочка одна, в лесу, с незнакомцами. А стоило бы. Так ведь обычно и начинаются истории с нехорошим концом.

Я стояла достаточно близко к дому, чтобы услышать доносящиеся из распахнутых парадных дверей голоса.

– Я думаю, это как раз то, что нужно.

Говорил приятный мужской голос где-то совсем близко от входа, а его слова эхом отозвались в пустом доме, гулко отразившись от голых стен. Ему что-то ответили, но речь прозвучала неразборчиво. Затем обладатель первого голоса вышел из дверей. Не знаю, как я это определила, но ни секунды не сомневалась, что так оно и есть.

Парню на вид было лет двадцать-двадцать два. Мне он показался огромным. Хотя, при моем метре с кепкой любой взрослый был похож на шкаф. Несмотря на довольно прохладную погоду, он был одет в легкие серые брюки и тонкий свитер ручной вязки, не скрывавший отлично развитой мускулатуры, в руке он сжимал кожаный пиджак, в котором вроде бы и не нуждался. Его темно-коричневые, почти черные, волосы выделялись на фоне белого снега, а на улице на них мгновенно налипли снежинки. Он уверенным шагом прошел от двери и осмотрел площадку справа от дома.

– Здесь можно сделать подземный гараж, а в том крыле разбить оранжерею, – не повышая голоса, произнес он, будто знал, что и без того будет услышан.

При этом парень сделал несколько шагов в мою сторону и вдруг резко обернулся, посмотрев прямо на меня.

Я была поражена красотой его лица: бледная кожа, изумрудно-зеленые глаза, прямой нос, упрямый подбородок, высокий лоб, твердо сжатые губы. И против всякой логики и голоса разума улыбнулась.

– Здравствуйте, я Диана.

Его глаза как будто посветлели, отражая удивление. Он сделал еще два шага в мою сторону, склонил голову и с полуулыбкой произнес:

– Здравствуйте, маленькая леди. Как вы здесь оказались?

– Гуляла. И я уже не маленькая.

– А ваши родители не будут волноваться?

Я твердо сказала: «Нет». Это ведь была не ложь, родители не могли волноваться, так как о чем не знаешь, о том и не волнуешься, ведь так? Наверное.

Его голос завораживал, и я не чувствовала никакой опасности. Совсем наоборот, захотелось коснуться его, чтобы убедиться, что он реален и не развеется с порывом ветра. Так необычно. Именно таким я и представляла своего принца, ни больше, ни меньше. Дед Мороз существует? Неужели это мой подарок на Новый год? Мечта во плоти.

– Вы ангел? – на всякий случай спросила я.

– Нет, ни в коем случае. – Кривая усмешка отразилась на идеальном лице.

– Значит вы принц и это ваш сказочный замок, – уверенно сказала я. – А принцесса у вас есть?

Он покачал головой. Я решила, что ответ нет.

– Значит вы – мой принц! – радостно подвела я итог разговора.

Он молча, потрясенно смотрел на меня и неуверенно улыбался, словно не знал, что со мной делать.

Тут из дома снова раздались тихие голоса, а через секунду показались две сказочно красивые девушки. Они двигались с грацией газелей, почти не оставляя следов на снегу.

– Вот поэтому тебе и не следовало ехать с нами. Ты избалована. Наши запасы и без того ограничены, а если ты будешь так остро реагировать на всякую чепуху, то самой себе сделаешь хуже. А заодно и нас подставишь, – недовольно произнес кристально чистый голосок девушки повыше ростом со смуглой кожей и коротко остриженными темными вьющимися волосами. Она была одета, словно для рок-концерта, в черную кожу с металлическими вставками везде, где нашлось для них место.

– Я только сказала, что тут невозможно жить в таких условиях. Да еще этот снег. Даже на Аляске было лучше.

Другая девушка выглядела младше, она была очень бледна – так же, как и тот, с кем я только что говорила. Обрамлявшие кукольное личико длинные рыжеватые кудряшки, золотистым водопадом ниспадали на капюшон идеально белой шубки до колен. Ее светло-карие с золотистыми же крапинками глаза с высокомерным презрением смотрели на мой мир – снег и деревья, которые я так любила. Она мне не понравилась.

– Лео…

Тут они заметили меня.

– Лео, кто это? – с неподдельным интересом спросила девушка постарше. Она с легкостью запрыгнула, а потом уселась на капот иномарки и одним взмахом руки смахнула с него снег, которым наградила машину ближайшая еловая ветка.

Темноволосый красавец развел руками и как бы невзначай встал передо мной, укрывая от взглядов девушек.

– Просто девочка…

Меня эти слова почему-то больно задели. Я решительно шагнула вперед, чтобы представиться и поздороваться, но тут резкий порыв ветра взметнул в воздух снег и, растрепав выбившиеся из-под моего берета кудри, промчался от нас в сторону девушек.

Лео и его спутницы внезапно замерли словно статуи, как будто кто-то отключил у них функцию движения. Они почти беззвучно втянули воздух, а потом как по команде медленно повернулись ко мне.

На моих глазах мечта превращалась в кошмарное видение.

Эти люди вдруг побледнели еще сильнее, глаза всех троих превратились в ярко-красные озера, а губы на фоне почти белой кожи стали ярче.

Но даже в подобном облике они были великолепны. Пугающая, непостижимая, завораживающая красота. Их взгляды словно приковали меня к месту, потрясенная до глубины души я не смела пошевелиться. Казалось, одно движение, один вздох и натянутая до предела струна порвется.

Младшая девушка жадно облизнула, будто нарисованные алой помадой на фарфоре, четко очерченные губы, и скривила их в кровожадной усмешке. При этом из ее рта показались жуткие клыки, а в замороженном, неподвижном взгляде появилось неприкрытое, алчное желание убить, растерзать меня. Я вздрогнула в тихом ужасе.

Так мы и стояли бы, если б не новый, еще более сильный порыв ветра, безжалостно сорвавший берет с моей головы.

Все смешалось в снежном водовороте. Прежде чем потерять сознание, я увидела, как та самая девушка жадно протягивает ко мне свои руки. Миг – и она рядом, ее ледяные полупрозрачные пальцы с ярко-красными ногтями на моей щеке, безумные рубиновые глаза смотрят мне в лицо, белые острые клыки все ближе и ближе…

Новый порыв ветра, темные волосы падают мне на лицо, не мои, такие мягкие… Красные глаза парня, смотрящие на меня с беспокойством, звуки борьбы и жуткие крики, пронзающие воздух за его спиной…

Темнота, удушаюшая темнота и красные глаза… темнота.


Очнулась я уже в больнице. Достоверные признаки: отчаянно белый, местами потрескавшийся потолок, высокая капельница, медленно и уныло изливающая в меня какую-то неведомую жидкость, непреходящий запах дезинфекции и озабоченные чем-то люди в белых халатах. Трудно не узнать. Но держать глаза открытыми было неприятно – с потолка лился слишком яркий свет, поэтому я их закрыла.

Родители где-то неподалеку, за пределами зоны видимости, взволнованно расспрашивали доктора о том, что случилось, а тот терпеливо объяснял, что все будет хорошо и опасность миновала. Звучало обнадеживающе.

Потом пожилая медсестра в чересчур длинном белом халате сделала мне укол. Обычно я боялась иголок и отчаянно сопротивлялась, но сейчас у меня не было сил.

Проснувшись на следующий день, я все помнила как в тумане.

Я осторожно приоткрыла глаза – поначалу свет слепил. Потом, проморгавшись, увидела рядом с собой маму, сжимавшую в руках измятый носовой платок. Она сидела на плоском деревянном стуле, почти вплотную к кровати.

– Мама… – Пересохшие губы слушались с трудом, голос звучал глухо.

– Диана! – Она смахнула слезу с ресницы и порывисто обняла меня, чуть не задев при этом капельницу. – Обещай мне больше не делать так, обещай мне! Мы с папой чуть с ума не сошли от страха!

Ее большие глаза цвета зеленого яблока, такие же, как и у меня, снова наполнились слезами, которых она не замечала.

– Обещаю.

Мне действительно было стыдно за свою опрометчивость. Теперь-то я ясно понимала, что не стоило так рано выходить на улицу. Непонятно, какая муха меня укусила.

– А где папа?

– Спит.

Мама кивнула на стол у окна. Там, положив руки под голову, спал отец. Должно быть, он опять всю ночь ходил из угла в угол, как делал всякий раз, когда волновался. Он выглядел утомленным, под глазами залегли темные круги, на рукаве свитера красовалось свежее пятно от кофе, а квадратные очки в тонкой оправе съехали на лоб.

– Простите…

Мне захотелось провалиться сквозь землю, как вдруг я вспомнила нечто очень важное и резко приподнялась, отчего голова пошла кругом.

– А где Лео?

– Лео? Какой Лео? – с подозрением спросила мама.

Я потрясла головой, но сразу остановилась, ощутив, как в висках заструилась тупая боль.

– Так что же случилось? Я плохо помню…

– Ты зачем-то пошла гулять, видимо не заметила, как снова поднялась температура. Началась метель. Тебя нашел молодой человек, замерзающей на скамейке в парке, и принес в больницу. Ты всю ночь была в бреду.

– В парке?.. И где он?

– Сразу же ушел. Ты его знаешь?

– Нет, не думаю, – разочарованно прошептала я, снова опускаясь на подушку. – Значит бредила. Это многое объясняет.

В тот миг мое сердце сжалось от невыносимой грусти и сожаления. Неужели он существует только в моих мечтах? Шутка воображения. Так жестоко, потерять его, даже не находя. Подумать только, мне было жаль, даже, несмотря на то, что если б он был реален, то оказался бы монстром…

Слеза собралась в уголке глаза, потом медленно, оставляя на щеке мокрую холодную дорожку, скатилась вниз и утонула в подушке.


С тех пор не раз в кошмарах я видела существо с рубиновыми глазами и острыми белыми клыками, я не знала, кто это был, но он наводил на меня первобытный ужас и одновременно притягивал, как магнит. Я стала бояться темноты, хотя и не переставала твердить себе, что все это выдумки. Сказки я больше не читала.

Когда меня выписали из больницы, чемоданы уже были собраны, а рабочие методично загружали картонные ящики и покрытую чехлами мебель в большой грузовик. Отец получил работу в Англии, в Лондоне, и мы переезжали. Я так и не смогла сходить к моему замку и попрощаться.


Глава 2


Громкий стук в дверь вывел меня из серого забытья.

– Диана! Вставай! В школу опоздаешь!

Судя по тону, тетя Агата уже была чем-то раздражена, впрочем, как и остальные семь дней на неделе.

Я потянулась под одеялом. Опять этот сон с завораживающими красными глазами, только ярче, реалистичней, чем обычно. Я была совершенно одна среди холода и тлена, в непроглядном тумане, и некому было защитить меня от ужасных белых клыков за кроваво-красными губами.

Из-за этого сна я так и не смогла выспаться, задремав только под утро, когда небо начало светлеть, развеяв таинственную и оттого пугающую темноту комнаты.

И вот опять пора вставать. Чего бы я только не отдала за возможность понежиться под одеялом, но горький опыт подсказывал, что тетя Агата не отличается особым терпением. Лучше подняться самой, чем ждать, пока она вытряхнет тебя из теплой постели и, испепеляя взглядом и бухтя, будет стоять над душой, пока ты не оденешься, не соберешься и не отчалишь в школу.

Уже месяц как я жила на попечении моего дяди Виктора – старшего сводного брата матери, но никак не могла привыкнуть. Просыпаясь ночью от очередного кошмара, я не переставала ждать, что теплые, заботливые мамины руки обнимут меня и успокоят, а папа, как всегда, утром нальет мне любимый сладкий кофе со сливками и, поправляя постоянно съезжающие с носа очки, начнет доказывать, насколько необоснованны и невероятны ночные страхи.

Но их больше нет, один нетрезвый водитель, визг тормозов, шок, реанимация.

Мечты. У меня нет ни времени, ни желания заниматься этим. Внутри меня была огромная, необъятная, зияющая бездонной чернотой пустота, снаружи покрытая толстой коркой безразличия. Мне хотелось только одного – чтобы меня оставили в покое, а еще хоть немного тишины…

Потянувшись в последний раз, я встала, наскоро умылась, не глядя в зеркало, пригладила отросшую, вьющуюся гриву волос, покидала в рюкзак учебники, тетради и ручки. Затем натянула старые вылинявшие джинсы, простую синюю рубашку и прошла на кухню.

Дядя Виктор – невысокий, полный человечек с редеющими на макушке волосами, все лицо которого как будто излучало доброту – он всегда относился ко мне как к родной дочери – уже ушел на работу.

После гибели родителей именно его назначили моим опекуном. Других родственников у меня не было.

Пришлось второпях покидать просторную двухэтажную лондонскую квартиру и лететь в Россию. Теперь я жила в трехкомнатной квартире на третьем этаже обычной пятиэтажки, расположенной на окраине маленького городка с населением около тридцати тысяч человек с дядей, его женой и дочерью. А именно в маленькой комнатке с яркой наклейкой на двери: «Без стука не входить – током треснет!» Раньше там были личные покои моей двоюродной сестры, и располагалось мощное стерео с навороченным компьютером, переехавшее после моего приезда в Лизину и без того забитую всяким хламом комнату. К слову, ее это не обрадовало.

На самом деле, у них было четыре комнаты: маленькая, где поместили меня, гостиная и еще одна большая комната, которую железобетонной перегородкой разделили на Лизину спальню и комнату дяди с тетей.

В этой же квартире жила моя семья до переезда в Англию: уезжая, отец оставил ее Виктору, который с радостью перебрался туда из своей «однушки».

На обычной маленькой кухне, где места для семьи за обеденным столом советские архитекторы не могли даже предположить (разве можно при нашей-то экономике еще и на еду время тратить?!), тетя Агата – маленькая пухлая женщина с неизменными кудряшками, которые она ежедневно накручивала на розовые бигуди, и в незаменимом халатике в мелкий цветочек, – с увлеченным интересом читала сплетни в местной газете.

Я еще в детстве поняла одну простую истину: небольшие города опасны не сумасшедшим дорожным движением и организованной преступностью, а именно вечно глазеющими на вас сплетницами. Еще солнце не встанет, а они уже на ногах или на скамейках во дворах, блюдут вас почище каких-то там папарацци. Они знают все и обо всех, и даже то, чего эти все сами про себя не знают.

И уж как я ни старалась, всегда попадала в объектив их «камер», а уж сочувствие по поводу моей утраты они любили выражать аж со слезами на глазах, от которых мне становилось тошно. Я знала, что за спиной они называли меня пацанкой – прозвищем, которое они же дали мне еще в детстве.

На соседнем стуле, допивая чай с лимоном, с решительным выражением лица сидела моя двоюродная сестра Лиза. Миловидная невысокая блондинка со стройной фигурой, ровным искусственным загаром и прекрасно уложенными волосами, одна из самых популярных девушек в школе.

С первого дня она относилась ко мне как к досадному недоразумению: еще бы, приехала английская королева и заняла родную комнату, хотя открыто при родителях враждебности не проявляла. К моему ежедневному сожалению, мы с ней были ровесницами и учились в одном классе.

Я уже научилась читать по ее лицу: сейчас она надеялась что-то выпросить, а ее точеный подбородок был упрямо вздернут – пока своего не добьется, не отстанет.

– Ма-ам, сегодня у Юльки Киртоновой день рождения, – как бы невзначай протянула моя двоюродная сестра.

– Мм?

– Мне ОЧЕНЬ нужны будут деньги на подарок, – настойчивым тоном сказала Лиза.

– Возьми на холодильнике, дай немного сестре на обед. Не опоздайте.

Наверное, в газете были действительно увлекательные вести, раз все прошло так гладко. Кто-нибудь женился, да не просто так, а по «залету», или в салате из продуктового магазина, наконец-то, обнаружили ползучие формы жизни, или гуманоиды в очередной раз атаковали подвыпившего дядю Степу. Да, мало ли чего в жизни может произойти.

С подчеркнутым изяществом Лиза смахнула деньги с холодильника и прошествовала в узкую прихожую, где с трудом умещался ряд деревянных вешалок для верхней одежды и двухъярусная подставка для обуви. Людям оставалось только крайне осторожно, особо не поворачиваясь, одеваться, стараясь ничего не уронить и перемещаться строго по одному…Гуськом.

Проходя мимо тети, я мельком заглянула в ее секретные материалы. Сегодня сестрице повезло – ночью задавили чьего-то кота, и у тети не было времени на внушение нам личного жизненного опыта, надо было поскорее дочитать газету, а потом бежать выражать сочувствие семье погибшего и обсуждать пышные похороны усатого животного. Я никогда этого не понимала: хоть мне и было жаль котейку, зачем же до таких крайностей доходить?

И все же, это было неплохо – сегодня почти никого дома не будет, а дядя Виктор не из тех, кто любит докучать. И это отлично – теперь можно целый вечер жить по-человечески, не вскакивая после каждого звонка в дверь: Лиза не любила быть в одиночестве, поэтому ежедневно приглашала к себе не меньше двух подруг. Они слушали стерео, визжали над фотографиями знаменитостей в журналах, громко спорили о любимых звездах. Наверное, у большинства девушек это в порядке вещей. Не знаю.

Я сделала бутерброд, так и не заметив с чем, едва жуя, проглотила его, запила холодной водой и кинулась одевать кроссовки.

На крыльцо мы с сестренкой вышли вместе.

– Вот, возьми, – надменно пропела Лиза, протягивая мне десятку. – Ты же понимаешь, мне больше надо, еще подарок покупать и платье…

Я пожала плечами, молча взяла бумажку и пошла к школе, спорить не хотелось.


Была середина осени. Тусклый солнечный свет отражался в десятках луж, бросал светлые блики на ковер опавших разноцветных листьев, которые, как ни старались, не успевали убирать дворники. Пахло сыростью и пожухшей травой.

Весь путь до школы занял ровно пять минут. Еще несколько секунд понадобилось, чтобы подняться по скользким замерзшим ступеням, сдать куртку в раздевалку и подняться на второй этаж в кабинет русского языка и литературы.

Я не смотрела по сторонам и ничего не замечала. Но это никого не удивило.

С самого первого дня в этой школе я была такой. Поначалу для окружающих я стала настоящей новостью: в маленький городок приехала англичанка! Великолепно!

Мне было все равно. Все чувства и переживания умерли там, в далекой современной реанимации с новейшим жужжащим оборудованием, одновременно с родителями.

Ни слез, ни истерик. Тишина. Только сердце все еще билось.

Теперь мои темные кудри всегда были в беспорядке, лондонские вещи так и лежали в чемоданах, хватало простых джинсов и пары рубашек. В общем, я оказалась довольно скучной, заурядной, не желала ни с кем разговаривать, поэтому меня сторонились или старались попросту не замечать. Что меня вполне устраивало.

Я тихо прошла в класс и уселась за заднюю парту у окна. До урока оставалось еще достаточно времени, поэтому я спокойно улеглась на скрещенные на парте руки и постаралась отрешиться от гомона.

– Диана Андерсен! – Строгий знакомый голос, слишком громко.

– Мм… – Я попыталась отмахнуться от него руками, но при этом тяжело ударилась лбом о парту, отчего окончательно проснулась.

Раздался смех. Не вполне понимая, что происходит, я подняла взгляд от парты. Рядом со мной с длинной деревянной указкой в руках стоял преподаватель, собственной персоной. С минуту я ошеломленно смотрела на него, пока до меня, наконец, не дошло, отчего на его обычно скудном на эмоции лице написана такая досада и злость…

– Ой! – вырвалось у меня, а сбоку снова раздались сдавленные смешки. Я же резко поднялась, чуть не уронив на пол свой стул. – Извините, Евгений Петрович.

– Хм, ладно, садитесь. – Он медленно отвернулся и отошел к своему столу.

Вот черт! Этот уж точно найдет способ и припомнит мне… «Васа – добре! Васа будет мстить!» Ну, хотя бы не заставил торчать стоя посреди класса и повторять за ним каждую реплику.

Со вздохом облегчения я села на родной стул, только после этого заметив незнакомого парня в темных очках, который величественно выпрямившись во весь свой немалый рост, стоял у доски и чего-то ждал.

Он был намного выше среднего роста, прекрасно сложен: отлично развитая мускулатура при кажущейся стройности, яркие темно-коричневые волосы, бледная кожа, высокий лоб, четкая линия губ. Безупречно сидевшие черный пиджак и джинсы лишь подчеркивали его элегантность.

Впервые что-то в этой школе меня заинтересовало – я всегда была неравнодушна к красоте. К тому же было в нем что-то неуловимо знакомое, давно погребенное в глубинах памяти, но вызывающее явное ощущение дежавю и грусть.

– У нас новый ученик, – Евгений Петрович заглянул в журнал, его брови невольно поползли вверх, – Леонардо Стюарт. Какая редкая и древняя фамилия, – заметил он негромко и продолжил. – Он совсем недавно переехал сюда вместе с семьей, поэтому прошу вас помочь ему освоиться.

Когда прозвучало его имя, парень слегка склонил голову, приветствуя всех. Ровно настолько, чтобы быть слегка учтивым, и ни капельки не преклоняясь – отточенное, тщательно рассчитанное действие. Чтобы так поклониться нужно либо повторить движение раз сто, либо обладать врожденным чувством собственного достоинства…

Я посмотрела на класс: не было слышно обычных смешков, перешептывания и насмешек, на минуту воцарилась благоговейная тишина, словно на глазах у всех нас произошло чудо. Кто-то тихо присвистнул.

– Ваше место…садитесь туда. – Преподаватель указал на единственное свободное место рядом со мной. Никто не хотел сидеть рядом с моей безмолвной статуей, что до сих пор вполне устраивало и меня тоже. Готова поспорить, что половина девчонок класса при таком заявлении испепелила меня взглядом – не к добру.

Мда, трудности только начинаются.

– Заодно проследите, чтобы ваша соседка не спала за учебником.

Я мигом забрала рюкзак с соседнего стула и внутренне сжалась. Уверенной походкой, что при таком росте смотрелось более чем впечатляюще, он прошел между парт и сел на указанное место.

– И снимите очки, пожалуйста, у нас это не принято.

– Простите. – Даже голос у него был, как будто специально создан под стать его внешности.

Парень явно смутился. Он ловким движением снял темные очки и кинул на стол перед собой.

– Итак, первым делом хочу напомнить, что в этом году вас ждут очень сложные экзамены…

Это было первым делом всех учителей в этом году, первым на каждый день, на каждый час, на каждом уроке. Вряд ли он скажет что-нибудь новое.

Я перестала его слушать и полностью сосредоточилась на том, чтобы не повернуть голову и не посмотреть на нового соседа по парте. Это с головой выдало бы мое любопытство, а оно и в самом деле только росло. Кто он такой? Почему кажется таким знакомым? Что вообще со мной творится?.. И какого цвета оказались его глаза под этими очками?

Я одновременно до умопомрачения желала и до ужаса боялась посмотреть ему в лицо. И мне это совсем не нравилось, ведь та крепкая стена отчуждения, которой я себя так старательно окружила, на поверку оказалась вовсе не такой прочной и уже трещала по всем швам. Кто знает, что ждет меня за этой хрупкой оболочкой? Что этот парень сотворил со мной всего за несколько минут?! Мне нужно было, во что бы то ни стало, успокоиться и начать рассуждать здраво… Но как?

Сначала я сосредоточилась на своих пальцах: длинные, бледные, наверное, такие же бледные, как и у моего соседа… На них – коротко подстриженные аккуратные ногти без следов лака. Изучив каждый ноготь и отпечаток пальца в отдельности, словно это было самым занимательным делом в мире, и почти разочаровавшись, что не нашла изъяна, который мог бы зацепить мое внимание еще минут на двадцать, я перевела взгляд на окно.

О, вот и спасение: паучок ползет по занавеске. Отлично. Он был совсем крохотный, с маленькими, крепкими лапками и серой спинкой, но такой же упорный и деловой, как страховой агент. До звонка он успел добраться до потрескавшейся деревянной рамы и даже начал плести паутинку.

Я услышала неравномерное, прерываемое криками и взрывами хохота, гудение класса, нервный девчачий смех, и периферическим зрением заметила, как кто-то приблизился к нашей парте.

– Привет, Леонардо, я Лиза, Лиза Иванова.

Моя сестра скромностью никогда не отличалась. И как же мне не повезло учиться с ней в одном классе?! Я прислушалась, по-прежнему, не поворачивая головы.

– Привет.

Голос парня звучал вежливо, но недовольно, ему явно не нравился такой интерес.

Всегда удивлялась, как люди могут не чувствовать такие вещи?

Кстати, у него оказался такой приятный низкий голос, от которого мурашки ползут по коже. Услышав такой однажды, хочется слышать его еще и еще…

Стоп. Не думать о нем. Ни о чем не думать. Нельзя. Паучок, мой спаситель, закрепляет пятую нить…

– А откуда ты приехал?

Так и есть, она не поняла.

– Америка, Бостон.

– Ва-ау, я всегда мечтала там побывать! Хотелось бы увидеть настоящие пальмы.

– Климат там скорее похож на здешний, только ниже нуля температура не опускается.

Хоть он и не сказал прямо, но теперь даже Лиза догадалась, что ведет себя как дурочка. Ехидный шепот девчонок подтвердил ее догадку. Я буквально видела, как она скрывает свой гнев за приторно-сладкой улыбкой. К счастью, как раз прозвенел звонок на урок.

– Ладно, я пошла, потом еще поболтаем. Не повезло тебе сидеть с этой странной.

Ну да, стоило предвидеть, на кого выльется ее злоба, но мне не привыкать. Даже странно, но у меня как будто выработался иммунитет против сестрицыных колкостей. Да и какая разница? Она просто сотрясает воздух.

Урок прошел тихо, мне даже удалось немного успокоиться. Паучок прилежно работал и отвлекал на себя все мое внимание. Молодчина. Может, стоило поймать ему в благодарность жирную муху?

И, тем не менее, каждой клеточкой своего тела я ощущала присутствие этого человека. Никогда раньше со мной не случалось ничего подобного. Словно он магнит, а я железная монетка, которой приходилось прилагать все усилия, чтобы не поддаться его притяжению.

Прозвенел звонок на обеденный перерыв, мой сосед неспешно встал и вышел из класса. Я же, наконец, вздохнула с облегчением.

– Ты как? В порядке? – обеспокоенно спросил Миша Аронин, он всегда сидел передо мной и, время от времени делал безуспешные попытки меня разговорить.

По его тону стало ясно, что я выгляжу намного страннее обычного.

– Все норм. Надо пойти попить чего-нибудь.

В горле действительно пересохло.

– Я с тобой.

Я пожала плечами.

– Как хочешь.

К счастью, в коридоре его окликнули знакомые, на чей зов он умчался, поспешно прошептав мне: «Я сейчас». Невольно подумалось, что лучше бы, правда, на час позвали. Я хотела побыть в одиночестве, нет, мне это было просто необходимо.

Где я его видела раньше? Ведь точно же видела. Этот короткий исполненный достоинства поклон. Уверенная походка пантеры. Небрежные, но точные жесты… Возможно, он был одной из моделей в художественной школе, которую я посещала в Лондоне?.. Нет. Определенно, нет. Но тогда где? Казалось, ответ лежит на самой поверхности, но мне никак не удается его ухватить.

Я брела по школе, полностью погрузившись в себя и ничего вокруг не замечая, словно ежик в тумане. На свою десятку я смогла купить лишь апельсиновый сок и теперь задумчиво шла между рядами столов в поисках свободного стула, подальше от шепчущихся девчонок. На сегодняшний день у них будет лишь одна тема для разговоров, и она мне не нравилась. Да если бы и нравилась, я слишком долго была под прицелом, чтобы самой перемывать кому-то кости.

На место обычного безразличия пришла рассеянность. Я шла вперед, не глядя перед собой, пока внезапно не наткнулась плечом на жестяной поднос, чуть не пролив на пол свой сок.

– Ой, извините, – пробормотала я, машинально поставив стакан на ближайший стол и потирая ушибленное место.

– Все в порядке.

Этот голос! Сердце пропустило удар. Его можно было узнать из тысячи. Невольно я вздрогнула и подняла глаза. Он. Тот парень. Его глубокие зеленые глаза, – они зеленые…– казалось, видели меня насквозь.

Но что поразило меня еще больше, так это его спутницы. Миниатюрная кареглазая рыжеватая блондинка с длинными роскошными волосами и осиной талией шла справа, взяв под руку Леонардо, почти повиснув на нем. Она, словно назло всем соперницам, прижималась к своему спутнику и с опаской поглядывала по сторонам. Но не только кукольная внешность привлекала к ней всеобщее внимание. На девушке был короткий черный сарафан, из-под которого на шее пышным бантом выглядывали кружева белой рубашки, а доходившие до середины плеча, рукава также заканчивались рюшами. На ногах у нее были белые чулки до колен и черные кожаные туфельки на низком каблуке. Ни дать, ни взять примерная девочка, этакая перепуганная дюймовочка. Но даже страх не мог скрыть ее высокомерие.

На меня она взглянула с таким пренебрежением, что мне невольно стало стыдно за старые джинсы и растрепанные волосы. Но уж простите, какая есть.

Вторая девушка была повыше ростом с оливковой кожей, шапкой упрямых темных кудряшек подстриженных чуть выше плеча и слегка вздернутым носиком, а темные, почти черного оттенка глаза, уголки которых чуть приподнимались к вискам, оттеняли длинные ресницы. В одежде она предпочитала более свободный стиль: в меру обтягивающие черные джинсы и малиновую футболку с черно-белой надписью: «И это все мое» на выдающейся груди. На ее шее и правом запястье было надето нечто из переплетенных темно-коричневых ремешков и металлических пластинок.

В целом она выглядела куда более раскованно и независимо, чем болонка. То есть, блондинка. Благодаря сияющим от любопытства и, казалось, подмечающим любую мелочь, глазам, создавалось ощущение, что ее интересует буквально все вокруг, и даже моя скромная персона.

И тут что-то щёлкнуло в мозгу, туман рассеялся, и в памяти всплыла картинка: темный лес, падает снег, зеленоглазый принц и его загадочные спутницы, красные глаза, клыки. Горло будто сдавило тисками, я задыхалась от ужаса…

Как?! Откуда?.. Не может быть… Ведь это был сон, только сон…

– Кто вы? – против воли, хриплым шепотом спросила я.

Видимо мои чувства отразились на лице, потому что Леонардо угрожающе нахмурился, как будто предупреждая неосторожные слова готовые сорваться у меня с языка, и, почти не раскрывая губ, грубовато произнес:

– Мы одноклассники, ты забыла?

Мой взгляд упал на девушку, вцепившуюся в его руку, то, что я прочла в ее глазах…

Она наклонилась в мою сторону и на какой-то миг ее лицо, прикрытое по бокам роскошными кудрями, исказилось звериной маской – словно она хотела растерзать меня, а алые блики в ее радужке говорили красноречивее всяких слов. Это выражение исчезло даже раньше, чем я успела моргнуть, не думаю, что еще хоть кто-то успел его заметить… И оно стало последней каплей.

– Д-да, все так, так…– Мой шепот неловко прерывался, я начала медленно отступать спиной вперед, потом повернулась и бросилась наутек.

Не замечая возмущенных окриков учителей, я вихрем пролетела по коридорам и, перепрыгивая разом через две ступеньки, спустилась к входу в раздевалку, даже не пытаясь бороться с единственным желанием как можно скорее скрыться из поля зрения этих… существ?..

Там под лестницей была ниша. Давным-давно, еще в начальной школе, я нашла ее, сделав своим тайным убежищем и залогом победы в «прятках».

Забившись туда, как в норку, я несколько бесконечных минут пыталась прийти в себя и успокоить совершавшее марафон сердце. Но, даже находясь на грани истерики, мой разум понимал, что сейчас не время давать волю чувствам.

Лица, разбередившие детские воспоминания все так же стояли перед моим мысленным взором. Они здесь. Совсем рядом. Такие совершенные, таинственные и пугающие… Что они здесь делают? Почему именно сейчас? Хотелось бросить все, бежать домой, открыть копилку и купить билет на ближайший рейс, чем дальше, тем лучше. И будь что будет.

Тише, глубокий вдох, выдох. Нужно успокоиться и посмотреть на вещи реально.

До сих пор я думала, что все случившееся тогда было лихорадочным бредом, детской мечтой, которой беспокойный сон придал оттенок кошмара. Но что, если я и вправду встречалась с ним и его подругами? В парке, к примеру. А потом потеряла сознание, и все остальное дорисовала больная фантазия?

Объяснение показалось таким простым, правдоподобным и успокаивающим, что у меня вырвался вздох облегчения. Теперь моя реакция на встречу в столовой показалась мне невероятно глупой, этот побег… Что они обо мне подумают?..

Но как тогда объяснить их возраст? Ведь с момента предыдущей встречи все трое не повзрослели ни на год, ничуть не изменились, как будто само время было не властно над ними. Тоже воображение? Почему бы и нет? Теперь я ни в чем не была уверена. Одно я знала точно – что бы я сейчас не предприняла, все будет чистым сумасшествием, решения нужно принимать с ясной головой.

Я еще раз медленно, глубоко вдохнула и выдохнула. Вцепившиеся в колени руки уже почти перестали дрожать, паника отступала. Леонардо. Лео, теперь я ясно вспомнила имя,… мой принц? Ха. Сейчас это звучало так глупо, совершенно по-детски.

Я нашла в себе силы горько усмехнуться. Теперь он даже не посмотрит в мою сторону: сумасшедшая, которая даже не следит за собой.

К тому же прошло много лет, он и не вспомнит бесстрашную маленькую девочку, начитавшуюся сказок. Роковая встреча произошла так давно, что в этом не будет ничего удивительного. Я не забыла, как он шел под руку с маленькой красавицей. Они – отличная пара, у меня нет ни шанса.

Тут я поймала себя на мысли, что только что абсолютно серьезно убеждала себя, что эти загадочные люди привиделись мне в моем собственном бреду, а сама тем временем полностью уверена, что все было именно так, как я помню… Да еще и думаю об этом жутком парне в таком плане… Вот и разберись тут в противоречиях своей души. Те еще потемки.

Я помаленьку расслабилась. Решение принято: я не стану сбегать и прятаться – при свете дня и стольких свидетелях бояться нечего, поэтому просто притворюсь, что ничего не было и понаблюдаю за странной компанией. Рано или поздно, они себя проявят, а нет – так я найду другой способ вывести их на чистую воду… Или уверюсь в бесплодности детских страхов, смирюсь с поражением и буду и дальше существовать в скучном человеческом мире.

Тут в относительной тишине раздевалки раздались легкие шаги на лестнице как раз над моей головой, затем – тихие голоса. Нет, судьба явно играла нечисто: говорили Леонардо и девушки.

Подтянув к себе ноги, я прижалась ближе к стене и прислушалась.

– Адель, зачем ты это сделала?

Парень был зол. Но его голос не могла испортить даже злость.

– Ты и сам знаешь зачем.

Высокий чистый голосок с надменными нотками.

– Ты видел, как она на нас смотрела? Вдруг она из тех глупых назойливых ясновидящих? Если я немножко и усилила ее страх, то это нам только на пользу.

– Просто обещай, что такое больше не повторится. Особенно по отношению к ней.

– Хорошо, – выдавила она с явной неохотой. – Раз она так тебя зацепила, пожалуйста.

Девушка презрительно фыркнула, ясно давая понять, что не считает меня достойной соперницей.

– Она сидит радом со мной, – терпеливо объяснил парень. – Я не желаю с ней разбираться из-за твоих глупых игр.

– Не знаю… – задумчиво произнесла вторая девушка. – Я слышала, как ее называли странной и ненормальной. – В ее голосе не слышалось осуждения или презрения, за что я ее про себя поблагодарила. – Даже если она расскажет о нас, ей никто не поверит. Вам обоим стоит успокоиться, если не хотите неприятностей в первый же день.

– Ты права, как всегда, – признал Лео. – Пора расходиться по классам, скоро звонок.

Ненормальная… только потому, что меня не интересует глупая болтовня о шмотках, макияже и парнях или потому, что пришлось отшить пару надоедливых ухажеров?

Я сама не заметила, как обида сменила страх.

– Я точно скоро сойду с ума! – Мне надо было поговорить хотя бы с самой собой, чтобы окончательно не выпасть из реальности. Может быть, говоря о ненормальности, они были не так уж далеки от истины?

Как будто подтверждая мои слова, прогремел звонок на урок.

– Черт! Опаздываю!


Глава 3


Я влетела в двери класса, задыхаясь, как после стометровки, и от всей души надеясь, что Евгений Петрович еще не добрался до класса из учительской.

Как бы ни так! Весь этот день с самого начала был повернут с ног на голову и, глупо было надеяться, что продолжение будет лучше.

По взгляду преподавателя я поняла, что лимит его терпения на сегодня исчерпан, и все же спросила:

– Можно войти?

– Можно.

От его строгости хотелось лишь одного – спрятаться обратно за дверь.

– Только к доске, напишите диктант за весь класс и мы с удовольствием разберем ваши ошибки.

От сердца отлегло. Минут десять он диктовал, а мел в моих руках поскрипывал по доске. Спиной я чувствовала настороженный взгляд Леонардо, смешки одноклассников, но мне было не привыкать. Гораздо проще игнорировать глупые шутки, чем обращать на них внимание.

В конце концов, ни одной ошибки Евгений Петрович так и не нашел – с русским и английским языками трудностей у меня никогда не было, – но все же заставил разъяснить написание каждого спорного места. Под конец разбора у меня даже в горле пересохло – давно не приходилось так много говорить.

На пути к своему месту, месту пытки, я заметила презрительно поджатые губы Лизы, да поднятый большой палец и довольный шепот Миши:

– Ты его сделала.

Леонардо встретил меня насмешливым взглядом, от которого мурашки пошли по коже, изящно встал и подвинул свой стул, чтобы я могла пройти на свое место. Конечно, ему же не стоило беспокоиться из-за поведения сумасшедшей.

Я, стараясь не касаться опасного соседа, пролезла на свое место и, сев подальше от него, достала нужный учебник с тетрадью и поискала глазами своего лучшего друга – паучка. Вот уж кто не терял времени даром – паутинка была наполовину готова, теперь оставалось надеяться, что его деятельности хватит еще на два урока. Потом нас ждет алгебра, и, кто знает, вдруг Леонардо решит пересесть, к Лизе, например. Уж она-то точно найдет, чем занять его долгими уроками, а, может, даже и вечерами.

При этой мысли я вдруг ощутила укол ревности – не может быть! И тут же одернула себя. Я не должна ничего чувствовать, мы едва знакомы, и вообще… Я упрямо тряхнула кудрями. Все в порядке.

Тут внезапно я ощутила прохладный вздох на ухе, мое же дыхание прервалось. Неожиданно сильное чувство сладкого притяжения смешанное со щекочущей нервы опасностью окатило меня с ног до головы, и я застыла как ледяная статуя, нервно вцепившись пальцами в колени.

– Извини, ты мне не поможешь? – Слишком знакомый голос, слишком близко.

Я медленно повернулась к Леонардо, его губы на совершенном лице вдруг оказались в опасной близости от меня. Невольно я отпрянула. Он на секунду замер в замешательстве, потом отодвинулся сам и, прочистив горло, будто бы смущенно произнес:

– Извини еще раз.

– Что? – выдохнула я.

– Учебник. Мне еще не выдали книги.

– О… Вот, возьми. – Я протянула ему книгу, резко отдернув руку, чтобы избежать прикосновения его пальцев, и снова отвернулась к окну.

Когда же закончится эта пытка?..


Алгебра проходила на третьем этаже в крайнем слева кабинете с огромными окнами, где в ясные дни солнце нещадно светило в глаза, зимой же было холодно до дрожи, так что на уроках разрешали сидеть в куртках.

Но школа была маленькой, располагалась на отшибе, и даже одиннадцатый класс был всего один. Поэтому на хорошее финансирование никаких надежд не было, и приходилось обходиться тем, что есть. Жестокость мира сего. Вот они хваленые санитарные нормы. И ведь никому нет никакого дела, ибо драгоценные дидяти мэра, его замов и прочих подхалимов в этой школе не учились. Зато вся эта свора с радостью кормила учителей обещаниями светлого будущего перед каждыми выборами. И все молчали, ведь так было всегда и, несомненно, будет еще очень и очень долго.

Я почти бегом добралась до кабинета.

Моя родная последняя парта у окна. Нужно, во что бы то ни стало, защитить ее от вторжения пришельцев! Я уселась на один стул, на второй кинула рюкзак и приготовилась к бою. Миша Аронин вошел следом и без колебаний направился ко мне.

Он был моим другом детства, когда мы еще под стол пешком ходили, и одним из первых парней в классе, предложившим мне встречаться. Только в отличие от других, получив отказ, не стал делать вид, что я для него пустое место и безразлична во всех отношениях.

Хотя, нужно отдать парню должное, он был весьма симпатичен: высокий, темные, торчавшие во все стороны, волосы, искусно подкрашенные на концах под блондина, добрый взгляд, правильные черты лица. Больше всего на свете он любил свои свободные рубашки, джинсы и футболки, и не будь у него такой хорошей фигуры, выглядел бы в них так, будто напялил на себя большие мешки из-под картошки и решил прогуляться в них по улице. А еще он работал ди-джеем в местном кафе и клубах, что, несомненно, придавало ему очарования в глазах многих девчонок. Я подозревала, что именно благодаря ему, никто не решался открыто надо мной издеваться. И была благодарна ему за это. Но не более того.

– Подвинешься?

Он смотрел глазами маленького щенка, у которого отняли кость, так что я не смогла отказать, хотя и чувствовала, что так было бы лучше. Тяжело вздохнув, я молча пересела на соседний стул и затолкала рюкзак в парту.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, едва присев.

– Вполне. А что?

– Ничего, просто ты какая-то нервная весь день, совсем на тебя не похоже. И потом в столовой… Ты казалась такой испуганной. Что происходит? Ты что-то знаешь о новеньких? – Он смотрел на меня очень серьезно и, кажется, действительно волновался.

– Нет. Ничего такого, – слишком быстро ответила я. – Просто… Не знаю, что на меня нашло…

– Ну не хочешь говорить, как хочешь. – Он пожал плечами. – Но если что не так, просто скажи мне, а уж я-то с ними быстро разберусь…

Я представила, как старый друг «разбирается» с клыкастыми монстрами в моей голове и сразу же пообещала себе, что он будет последним, с кем я стану говорить на эту тему.

Во время диалога Миша деловито порылся в сумке, достал учебник алгебры, тетрадь, ручку… То есть он собирался сидеть рядом со мной?! Невероятно. Они, что, сговорились превратить мою жизнь в ад? Кто сказал, что я согласна на такую замену?

Но не успела я возразить, как на парту опустился уже знакомый черный фирменный рюкзак. Перед нами предстал Леонардо, явно возмущенный. В гневе он был настолько красив, что мне стоило большого труда отвести взгляд, поэтому, а еще потому, что его присутствие снова выбило меня из колеи, я передумала брыкаться и твердо решила сидеть молча и вообще ни во что не вмешиваться.

– Чего тебе? – буркнул Миша, недовольный тем, что ему помешали.

– Здесь сижу я, – уверенно произнес Лео, затем усмехнулся и добавил. – Пожалуйста, освободи место.

– Может быть, на русском ты тут и сидишь, но сейчас алгебра. Так что будь добр поищи себе другое пристанище, – отмахнулся Миша. – Вон, спереди одно свободно.

Он указал на стул, на котором обычно сидел сам.

– По крайней мере, я пытался быть вежливым, – словно обращаясь к самому себе проговорил Леонардо и мгновенно перекинул Мишины пожитки на указанное место, а потом с каким-то хищным выражением склонился над ним и посмотрел прямо в глаза бедному парню. Не знаю, что произошло, но после молчаливого обмена взглядами, тот сам встал и пересел, двигаясь как автомат, после чего замер, тупо уставившись на доску.

Очнулся он уже после начала урока, когда сосед по парте толкнул его локтем. При этом казалось, что он просто-напросто забыл все, что до этого произошло.

Я снова была напугана.


Вернувшись домой сразу после окончания уроков, я, не останавливаясь, прошла в свою комнату и кинулась на кровать, жалобно скрипнувшую старыми пружинами в ответ на мою наглость. После чего сделала над собой еще одно титаническое усилие – перевернулась на спину и прикрыла глаза рукой.

С детства знакомые стены действовали успокаивающе. Но я все равно никак не могла заставить себя расслабиться и хоть на секунду отвлечься от загадочных новеньких. Кто они такие?.. Зачем они здесь?.. Как ни ломала голову, мне никак не удавалось придумать ни одного правдоподобного объяснения.

В прихожей хлопнула дверь – пришла Лиза, она всегда возвращалась после меня, нагулявшись с подругами. Только прошла она не к себе в комнату, а дальше – в мою.

– Ну, и что это было?

Приподняв ладонь, я увидела, что она стоит надо мной со скрещенными на груди руками. Гнев ей не шел. Это было не самое приятное зрелище, поэтому я снова прикрыла глаза и устало пробормотала:

– О чем ты?

– О твоих шашнях, мало тебе Мишки, ты еще и новенького подцепить решила!

– Ты бредишь?

– Хватит врать! Запомни, он тебе не пара. Я его первая заметила. Если не прекратишь выделываться, устрою тебе сладкую жизнь!

И, хлопнув дверью, королева меня покинула.

Что ж, это был открытый вызов, а на вызов я привыкла отвечать обратными действиями. Но в первый раз в жизни она была права: он мне не пара.

Незаметно я уснула, мне снились его глаза: зеленые, нежные, заботливые.


Глава 4


Проснулась я около четырех часов утра с твердым решением: сегодня мне любой ценой предстоит убедиться, что вторая, жуткая часть детского воспоминания придумана. Или нет. Это был единственный способ успокоить расшатанные нервы и избавиться от бесконечных подозрений, которые не давали мне покоя и пытались просверлить дыру в моей голове, где-то в районе подкорки.

Ведь нет ничего более отвратительного и пугающего, чем незнание и непонимание сути происходящего. Недаром древние человеки по этой самой причине сжигали на кострах и побивали камнями. Я бы так, конечно, поступать не стала, но паранойю на свою голову уж точно рисковала словить… Поэтому, была просто-напросто обязана узнать правду. И точка.

Для этого мне необходимо было как-то пробраться в тот высокий дом со стрельчатыми окнами посреди леса и желательно так, чтобы об этом не узнал Леонардо. Надо было хорошенько подготовиться, морально уж точно. Но для начала стоило заняться Лизой.

Я прошла в ванную и приняла душ, потом долго рассматривала в зеркале свое лицо, чего не делала уже давно. Все та же очень бледная матовая кожа – мама любила шутить, что в семью индейцев пробрался бледнолицый, хотя сама она была еще более белокожей, огромные прозрачные глаза цвета свежей зелени, изменяющие свою глубину и яркость в зависимости от моего настроения, почти черные выгнутые брови, длинные ресницы, густые темно-коричневые вьющиеся волосы.

Просто удивительно – все вокруг изменилось до неузнаваемости, а лицо так и осталось прежним. Внутри я чувствовала себя уже чуть ли не старой…

Бирюзового цвета свитер, под него белая рубашка, почти новые голубые джинсы с серебристыми вставками. Я расчесала волосы, пару раз провела тушью по ресницам и нанесла персиковый блеск. Получилось красиво.

«Чтоб подразнить Лизу и ее подружек, не ради Леонардо… Определенно, не ради него», – твердила я себе. Все-таки голос разума одержал маленькую победу – в прихожей я взяла салфетку и, украдкой стерев помаду, выскользнула из дома пока сестра не встала – это должен был быть сюрприз. Как говорится, получите – распишитесь.


Парни, всегда курившие по утрам на школьном крыльце, красноречивым свистом дали понять, что изменения в моей внешности были к лучшему.

Чего я не понимала, это как можно курить там, где ходят дети? Хотя, в нашем мире детство, зачастую заканчивается уже лет в десять-двенадцать в обнимку с той же самой сигаретой. Учителя сначала пытались бороться за здоровый образ жизни, но, видя, что их усилия вызывают только обратный эффект, потихоньку сдались. Уж сколько раз твердили миру, а он все чешется, задира.

Все классы были еще заперты, поэтому я пошла в библиотеку – мое любимое место в школе. Библиотекарь – уже немолодая полная женщина с очаровательной доброй улыбкой, жила в нашем доме и, когда я была маленькой, родители довольно часто, уходя на работу, оставляли меня с ней. Я до сих пор помнила вкус ее домашнего песочного печенья и пирогов с ягодами, чей сладкий запах неизменно наполнял ее маленькую уютную кухню.

Но главное, в библиотеке было множество самых разных книг. Человеческие знания, заключенные в толстые фолианты и хранимые веками, оказывали на меня волшебное действие. Магия слов, пробуждающая воображение и ведущая тебя за собой в другие миры, которым не было конца и края, и где возможно все, что ты только можешь себе представить. Вот почему я была без ума от русского языка и литературы. Английский вызывал схожие чувства, но был менее описателен по своей природе, что вовсе не значило скудости чувств англичан, просто они чуть меньше говорят о них вслух.

– Здравствуйте, Лидия Михайловна.

– Здравствуй, милая, – улыбнулась она мне. – Ох, похорошела-то как, прям невеста.

Меня всегда смущали подобные разговоры.

– Привезли новые детективы Агаты Кристи, как раз то, что ты любишь.

– Здорово.

– Посмотри там, на столе. – Она указала на длинный стол, расположенный вдоль окна. – Они еще не занесены в каталог, но после уроков уже сможешь взять почитать.

– Хорошо, спасибо.

Я отошла к столику и начала перебирать новенькие книжки в блестящих золотисто-черных обложках, не забывая при этом поглядывать на часы. К сожалению, большая часть рассказов оказалась мне знакома.

Тихо звякнув колокольчиком, открылась дверь, и вошел еще один посетитель.

Еще до того как он заговорил, шестым чувством я поняла, кто он, а сердце среагировало еще раньше, забившись с перебоями. Снова Леонардо. Он был во всем черном с неизменными темными очками, скрывавшими необычный цвет его глаз. Я не могла отвести взгляд. Похоже, для нас двоих эта школа была немного тесновата.

– Здравствуйте. Мне нужны учебники химии, физики, математики и английского языка для одиннадцатого класса.

Конечно же, воплощенная вежливость и тактичность. Ну-ну. Интересно, каким он будет, когда узнает, что я побывала у него дома? Но если честно, я очень надеялась, что он об этом никогда не узнает…

– Минутку. – Лидия Михайловна поднялась и легко, несмотря на объемистую фигуру, заскользила между полок.

Медленно, очень медленно парень повернулся ко мне и снял очки. Его идеальные брови приподнялись вверх, на губах заиграла скептическая ухмылка, а изумрудные глаза отчего-то потемнели, словно заманивая меня в свою глубину.

Он смеется надо мной? Вчерашняя я, скорее всего, сжалась бы, потупив взор. Но сегодня – я уже не безропотная жертва, ведь вместе с обновленной внешностью ко мне частично вернулась былая уверенность. Оцепенение слетело моментально, зато до зуда хотелось заехать ему в глаз. Раздраженно встряхнув волосами и смерив парня взглядом оскорбленной невинности, я с досадой отвернулась, так и не найдя ничего неуместного. Нельзя же быть настолько идеальным!

Лидия Михайловна вернулась со стопкой увесистых учебников, не забыв окинуть нас обоих наполненным подозрением взглядом прищуренных за толстыми стеклами очков глаз.

– Ваше имя? – обратилась она к парню.

– Леонардо Стюарт.

– Ох, ну, конечно. Ваша библиотечная карточка еще со вчерашнего дня ждет. Вот, распишитесь.

Он быстро чиркнул что-то в тоненькой книжечке и сложил книги в сумку. Я и моя спина еще помнили, насколько они были тяжелыми – мне едва удалось доволочь до дома рюкзак, Леонардо же поднял свою набитую под завязку сумку слишком уж легко, как перышко. Подуешь – взлетит.

От комментариев я решила воздержаться, ведь оставалась еще возможность, что все дело в моем разгулявшемся воображении и его рельефных бицепсах, которые только подчеркивал короткий рукав облегающей черной футболки. Хотя, – и в этом мне не хотелось признаваться даже самой себе, – где-то в глубине души я уже знала, нутром чувствовала, что они иные. Не такие, как все. И сложно было сказать почему – ощущение складывалось из неосознанных мелочей, не заметных глазу движений или бог знает чего еще. Просто, если поставить Лео посреди толпы старшеклассников, он будет казаться частью одного мира, а они все – другого…

От подобных мыслей меня снова отвлек его голос:

– Спасибо. За остальными книгами зайду завтра.

Перед уходом он не забыл обернуться и еще раз смерить меня насмешливым взглядом, в ответ на который мои кулаки мгновенно сжались, но исполнение кровожадных желаний приходилось откладывать на потом.

– Ну, как, нашлось что-нибудь интересное? – окликнула меня библиотекарь.

– Да, пару рассказов я еще не читала. Зайду за ними завтра.

– Тот парень… – без перехода начала Лидия Михайловна, заговорщически мне подмигнув. – Лучше тебе не связываться с ним и его младшими сестрами. Они не здешние и вообще странные люди, и слухи о них всякие нехорошие ходят.

– Так это его сестры…

– Да, но родители у них уж больно молодые, живут за городом большой семьей, вроде как с нашими, городскими общаться не хотят. Да, выглядят как с картинки, но уж слишком высокомерные. Наверняка, из богачей. Но, спрашивается, что они тогда забыли в нашей глуши? Небось, прячутся от кого – как пить дать, жди от них беды. К ним даже сам мэр ездил, якобы чтобы познакомиться, но, наверняка, они там свои черные делишки проворачивают.

Я благодарно улыбнулась пожилой женщине – за две минуты узнала все новости и сплетни… Система оповещения в действии. Не люблю это дело, но если оно работает на тебя, то грешно не воспользоваться.

То, что те сказочные красавицы оказались его сестрами, вызвало у меня чувство странного облегчения. С блаженной улыбкой я вышла из библиотеки, чтобы чуть не врезаться в свой ночной кошмар.

Он стоял, легко прислонившись к косяку и, как будто ждал кого-то. Я отскочила как ошпаренная.

– Что ты здесь делаешь?! – вскрикнула я раньше, чем успела подумать.

– Мне показалось, мы не договорили. – Голос Леонардо очаровывал, но я уже твердо решила не вестись на его обаяние.

– Мы и не говорили. Ни разу.

– Ты уверена, что нам нечего обсудить?

– Абсолютно, – рявкнула я, больше всего на свете желая, чтобы его манящий голос перестал меня дразнить.

– Отлично. Пусть так и будет.

Теперь он точно был разражен.

Я решительно повернулась к нему спиной и быстро зашагала к классу. Он пошел следом, потом с легкостью обогнал меня, правда, не отказался пропустить на мое законное место за партой. Вот уж действительно, засада, нигде не скроешься. Может быть, меня кто-то проклял на досуге? Та же Лизка, с нее станется…

Физика и английский прошли в боевой обстановке: Леонардо был мрачен, ни с кем, в том числе и со мной, не разговаривал, коротко, но верно, отвечая на вопросы преподавателей.

У меня же на душе кошки скребли, было плохо до такой степени, что я даже не обратила внимания, когда вошла в класс, на выражение лица Лизы и девчонок при виде моего обновленного гардероба, хотя и думала об этом все утро. Я как будто вырыла глубокую яму, сама же в нее упала и теперь никак не могла выбраться. Ну, зачем, спрашивается, мне понадобилось ему грубить? Разве нельзя было просто отшутиться или сменить тему? Я сама не знала, и как будто пыталась построить между ним и собой спасительную стену, но она все равно не была достаточно высока, пока он так близко, что стоит протянуть руку…

Но сейчас было не самое лучшее время этим заморачиваться.

Оглушительно прогремел звонок в коридоре – сигнал к действию. Отложив личные переживания и самокопание на свободное время, я подождала, пока Леонардо скроется из вида, бегом спустилась в раздевалку, наспех оделась и выбежала из здания.

С разбега чуть не сломав шею на заледеневших ступенях школы, я пошла медленнее. Наверное, нужно было надеть другие кроссовки, в этих ходить по льду было просто невозможно.

Освобождение от физкультуры я припасла заранее – притвориться простуженной не составило труда, ведь до семи лет я довольно часто болела. Таким образом, у меня оставалось почти два часа, чтобы осмотреть бывший «дворец», не наткнувшись на темноволосого красавца. Выходит, можно было особо не торопиться и спокойно пройтись на свежем воздухе.

Была середина октября – конец унылых проливных дождей, начало снегопадов. Каждый год они неспешной, а порой и неожиданной чередой сменяли друг друга. Можно было заснуть осенью под унылый стук дождя, нещадно бьющего по карнизу, а проснуться зимой с гололедом и глубокими сугробами под окнами. Что поделать, природа здесь не считалась ни с кем, в том числе, с метеорологами.

Оставшиеся после вчерашнего ливня лужи покрывал скользкий тонкий лед, который приятно трескался и поскрипывал под ногами, а все вокруг было усыпано листьями всех оттенков желтого, оранжевого, красного и зеленого. Стоило мне выйти за пределы города, как пошел первый снег. Падая на землю, он тут же таял, оставляя после себя мелкие, искрящиеся на свету капельки, особенно заметные на высохшей, пожухшей траве.

Я наслаждалась прогулкой на свободе, с удовольствием вдыхая лесной воздух, напоенный густым ароматом хвои. Здесь росли в основном сосны и ели, зимой и летом одним цветом, они практически не менялись, придавая этим местам какое-то вечное, мистическое значение. Несколько разбросанных среди хвойного царства осин и берез смотрелись как смелые желто-красные мазки кистью в палитре более спокойных красок.

Неприметная тропинка, которую я помнила с детства, сейчас превратилась в ровное асфальтовое покрытие. Оно привело меня к дому.

За восемь лет многое изменилось: белокаменное здание и прилежащие территории опоясывала высокая чугунная витая ограда с острыми копьевидными концами, справа от дома расположился огромный подземный гараж, вдоль подъездной аллеи выстроились широкие клумбы, летом они, должно быть, были великолепны, а за ними росли вечнозеленые сосны и несколько пихт. Дом из белого кирпича был увеличен пристройкой в стиле здания: стрельчатые окна, аккуратные башенки – словно с полотен средневековых мастеров. Второй этаж пристройки был куполообразно застеклен, судя по редким проблескам зелени, должно быть, здесь когда-нибудь будет оранжерея.

В том, что семья Леонардо живет именно там, я почему-то ни секунды не сомневалась.

Теперь мне необходимо было любой ценой проникнуть в дом. Я осмотрела ограду и, выбрав место поудобнее, начала обезьянкой взбираться по ней.

Я почти добралась до острых копий наверху, потянулась между ними… И тут моя нога поскользнулась на обледеневшем металле, испугавшись, я взмахнула правой рукой и с размаху напоролась ей прямо на острие.

Резкая боль в руке заставила меня охнуть, сжать зубы и спрыгнуть с ограды обратно на дорогу. Почему я заранее не подумала об этом и не надела другие кроссовки?! Глупая! Ну почему все никогда не бывает так, как нужно мне?!

Затуманенными от боли глазами я увидела задравшийся рукав куртки и алую кровь, крупными каплями стекавшую с кисти на дорогу. На черном асфальте брызги крови были практически неразличимы, но мне показалось, что лужица растет, растекается по тонкой корке льда как-то чересчур быстро…

Внезапно раздался визг тормозов, неизвестно откуда подлетевшей серой иномарки. Я быстро взглянула по сторонам – бежать некуда, негде укрыться. Оставалось только глупо стоять на месте и попытаться сочинить правдоподобную историю. Кошка. Да! Я полезла на ограду, чтобы вернуть сбежавшую за нее кошку. Нет, прервала я сама себя, ну какая кошка посреди леса в октябре месяце?!

Пока я стояла столбом и из последних сил старалась придумать хоть одну причину для нахождения в этом месте, с водительского места сорвался Леонардо, обе его сестры тоже вышли на дорогу.

Не в состоянии сказать ни слова, я просто смотрела на них, как на видение сказочных фей, в то время, как мои мысли метались в адском водовороте.

– Лео, осторожно, кровь, – прошептала девушка повыше.

Но он уже и сам заметил, зеленые глаза мгновенно подернулись дымкой и засияли кроваво-красным светом, губы стали ярче, кожа бледнее. Крик замер в моем горле, так и не вырвавшись наружу. Расширившимися от страха глазами я смотрела на них, как кролик на удава, напрочь потеряв чувство реальности. Неужели, правда? Всё правда… Что теперь будет? Внутри как будто что-то оборвалось. И в тоже время все стало так легко и просто…

– Майя, хватай Адель, и идите в дом. Найди Рейнарда, – бесцветным голосом скомандовал тот, кого называли Лео.

– А ты?

Она уже, и сама, сверкая на меня голодным алым взглядом, крепко держала за руку миниатюрную блондинку, шипевшую и вырывавшуюся у нее из рук. Маленькая красноглазая фурия… В какой-то миг ей почти удалось стряхнуть с себя сестру, но та в последний момент перед броском успела схватить ее за талию и перекинуть через плечо. Та все равно продолжала кричать и вырываться, в ярости разрывая в клочья толстую кожаную куртку на спине старшей сестры. До боли знакомая картина.

– Я справлюсь. Быстрее! – поторопил ее Леонардо.

Она кивнула, и, кинув напоследок встревоженный взгляд, утащила за собой сестру через уже распахнутые ворота к дому.

Я осталась наедине с парнем. Он смотрел мне прямо в глаза, завораживая, гипнотизируя. Вдруг, я поняла, что он меня не пугает, в его взгляде, в отличие от младшей сестры, не было желания причинить мне боль. Невероятно. Он… беспокоился обо мне?..

Между нами было не больше пяти шагов, но он стоял неподвижно, не делая попытки приблизиться, величественной осанкой напоминая статую. Боли в руке я уже не чувствовала, видимо адреналин, наконец-то, ударил в голову, а должен был бы раньше. Только противное «кап-кап-кап» раздавалось в тишине. Меня начало мутить, окружающие предметы постепенно расплывались, напоминая размытые водой кляксы. Четкими оставались только пристально следившие за мной красные нечеловеческие глаза…

– Я не причиню тебе зла. Подойди, – хрипло прошептал Лео.

Несколько секунд я сомневалась, потом, поддавшись порыву, сделала робкий шаг в его сторону. И тут, в который раз за сегодня, лед подвел меня. Поскользнувшись, я полетела назад. Искры перед глазами, острая боль в затылке, темнота.


Я приходила в себя. Сначала появилась боль, резкая пульсирующая головная боль. Я медленно открыла глаза. Когда темная пелена перед глазами рассеялась, я поняла, что лежу на диване в просторной, очень светлой комнате, вероятно, гостиной, а вокруг кто-то двигался настолько быстро, что за ним невозможно было уследить. От этого мельтешения голова разболелась еще больше.

– Рейнард, я нашла аптечку. А вот бинты.

– Неси ее сюда, и выйдите все, Ориана, Леонардо помогите мне, – ответил спокойный деловитый голос.

– Еще что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

Я увидела, как надо мной склоняется молодой мужчина, темноволосый, очень красивый. Их, что, всех генетика поцеловала? Но такой же неестественно бледный, как Леонардо, и, пусть его взгляд не полыхал, как заря, красноватые искорки то и дело мелькали в их глубине. Он начал неприятно светить мне в глаза ярким фонариком. Я поморщилась и попыталась отвернуться.

– Слышишь меня? – тихо спросил он.

Его голос оказался глуше, чем у Леонардо, а карие глаза с красноватыми отблесками пристально вглядывались мне в лицо, наверное, ища проблески разума. Разум был дома, но голос ему не повиновался, поэтому я только слегка кивнула.

– Следи за светом.

Он медленно водил фонариком из стороны в сторону, а я как хорошая девочка следила за ним взглядом, пока от света не заболели глаза и перед ними не поплыли разноцветные круги. Тогда я принялась смотреть ему за спину.

Рядом с ним, чуть поодаль, стояла сама золотая богиня весны, оживший идол, за ней – мой принц. Невероятное зрелище… Как в раю. Только рубиновые всполохи в их тяжелых взглядах не давали мне отпустить на волю воображение.

– У нее сотрясение, и я не могу сказать, насколько серьезное. Ее нужно отправить в больницу.

– Но это опасно, – нерешительно возразила богиня. – Нельзя ее передвигать.

– Ориана права, – взял слово Леонардо. – Я позову Адель, чтобы определить, насколько она пострадала.

– Это же еще опаснее. Она слишком молода, чтобы держать себя в руках.

– У нас нет выбора, я помогу ей своей силой, а если этого не хватит, прикажу. Хотя, если ты остановишь кровотечение и перевяжешь ей руку, мы, скорее всего, сможем обойтись без крайних мер. Я принесу твои инструменты.

– Ты уверен?

Мужчина все еще сомневался, и мне это не особо нравилось. Они говорили обо мне, как о каком-то предмете мебели, то есть мое мнение в расчет не бралось вовсе. Замечательно.

– Мы дали ему слово, помнишь? Я сделаю все, чтобы его сдержать, – решительно и даже как-то торжественно произнес Леонардо и куда-то отошел, пропав из моего поля зрения.

Я попыталась повернуть голову, чтобы найти его, но из-за боли у меня плохо получилось. Пока он был тут, еще можно было сдерживать страх, но без него меня с ног до головы окатила холодная волна паники.

Я вдруг решила, что это галлюцинации, захотелось немедленно прийти в себя от этого наваждения и, одновременно, остаться в этом видении навсегда. Что я вообще здесь делаю? Я пошевелилась, попыталась приподняться, но снова ощутила резчайшую боль, на этот раз в руке, и, застонав, снова провалилась в беспамятство.


Глава 5


Я спала. Сон был беспокойный: в темноте парили в безумно кружащемся танце светлые, будто фарфоровые, ангелы, вот только нимбы у них были искусственные, как для карнавальных костюмов, и болтались над головой на тонких позолоченных проволочках. Они то приближались, озаряя меня своим сиянием, то отдалялись, исчезая в тягучей тьме, больше похожей на расписанный звездами театральный занавес. Один из них приблизился так, что я смогла увидеть его лицо, оно странно напоминало Леонардо. Он улыбнулся мне, и я протянула к нему руку, желая определить, насколько он материален. Но моя рука схватила только пустоту, он уже исчезал, испарялся, превращаясь в воспоминание.

– Не уходи, вернись! Нет! Нет…

Последнее «Нет» прозвучало явно не во сне, оно было произнесено моими пересохшими губами. Да и моя протянутая в воздухе рука была искусно перевязана и слегка саднила.

Окончательно проснувшись, я обнаружила, что лежу под пледом на мягкой софе в незнакомой полутемной комнате. Я со стоном приподнялась на подушке и осторожно провела пальцами по лбу, на котором оказалось влажное полотенце. Нервным движением я скинула его с себя, как будто боялась, что оно вдруг оживет и проглотит меня живьем.

Комнату матовым светом освещала одна единственная настольная лампа в форме свечи, поэтому видимость была минимальной.

– Проснулась, наконец, – раздался очаровывающий низкий голос с бархатистыми нотками. – Как ты себя чувствуешь?

Я вздрогнула и пристально всмотрелась в темный угол. Он сидел там, откинувшись, в глубоком старинном кресле, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Он не шевелился и даже не дышал, как будто с небрежностью отбросил от себя внезапно отпавшую необходимость притворяться человеком. Темная одежда и волосы сливались с окружающим мраком, только зеленые глаза таинственно сияли, отражая свет единственной лампы, в которой, я была уверена, он не нуждался.

– Чувствую?.. Как будто со всей дури шандарахнулась об лед. И пить хочется. – Мой голос прозвучал неестественно тихо и слабо.

Статуя мгновенно пришла в движение, через несколько секунд меня осторожно приподняли и к губам поднесли бокал с водой, глотнув два раза, я захлебнулась и закашляла.

Когда я успокоилась, бокал уже стоял на неизвестно откуда взявшемся прикроватном столике, а Леонардо снова сидел в кресле в той же позе. От такого не удерешь… Да и куда я могу пойти в таком состоянии? Во всем теле чувствовалась противная слабость, голова была тяжелой, словно выпаянной из чугуна, а рана на руке тянула тупой болью. Никудышный из меня разведчик…

– Это все? – снова спросил он.

– Да, спасибо.

Я замолчала, в ожидании глядя на него и с каким-то мазохистским удовольствием наслаждаясь самим его присутствием и абсолютной тишиной комнаты. Словно в целом мире существовали только мы двое. Странное спокойствие охватило меня до самых кончиков пальцев, хотя возможно это был только эффект обезболивающего.

Он тихо засмеялся, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– Я был прав, ты необыкновенная. Я сижу здесь в ожидании воплей, истерики или потока самых ненормальных вопросов в твоей жизни, а ты просто спокойно сидишь и вместо звонка в психбольницу или полицию просишь глоток воды. Неподражаемо.

– Ну, ты же меня не убил, не пытал. Я думаю, ты сам объяснишь, то…– Я не знала, как сказать. – Ну, то, что я видела.

– Пытать? Была такая мысль, но ты и сама прекрасно справилась с этой задачей, – полушутя-полусерьезно произнес Лео.

– Кто вы такие?

– Лезешь сразу в пекло? Как знаешь… Люди называют таких как мы вампирами, за долгие столетия мы уже смирились с этим прозвищем… – Слова прозвучали очень тихо, как будто он боялся напугать меня.

Как ни странно, ни удивления, ни недоверия я не испытала. Ноль эмоций. Может быть, после аварии я лишилась не только способности плакать, но и удивляться? А может, я уже давно поняла, с кем имею дело?

Привычка доверять своим глазам и судить здраво сделала свое дело.

Сразу припомнился фильм про Дракулу, который я давным-давно тайком от родителей посмотрела у подруги. Еще тогда я вспомнила и сравнила свои воспоминания о снежном дне и трех молодых людях, невероятно прекрасных и опасных одновременно. Бледная кожа, красные губы, жуткие клыки, сила и скорость…если добавить к этому невероятную красоту, обаяние и чудный голос, то Лео вполне подойдет на роль вампира.

Только вот странно – как ни старалась, не могла начать бояться его. Наоборот, ощутила затаенную радость, как будто встретила давно забытого друга, близкого, родного человека. Наверное, все дело именно в том, что я воспринимала его в большей степени как человека. Тем более что в обычном состоянии свои красные глаза и клыки он лишний раз не показывал…

– Понятно.

– Понятно? – переспросил он, удивленно приподняв бровь.

– Ну да, ясно, понятно.

– И тебе не страшно?

– А есть чего бояться? – ответила я вопросом на вопрос.

– Рейнард явно недооценил степень опасности, ты точно повредила мозг, когда упала. – Теперь он выглядел всерьез обеспокоенным.

– По крайней мере, я знаю наверняка, что не сошла с ума. Наверное.

– Да, кажется, это будет даже интересней, чем я предполагал.

– О чем ты?

– О том, что раз уж ты теперь знаешь наш секрет, это накладывает на тебя определенные обязательства. Я распорядился перенести тебя сюда и остался рядом только ради того, чтобы поговорить с тобой сразу, как только ты очнешься.

Его слова заставили меня насторожиться. Сейчас он был похож на кота, заманивающего мышь в ловушку. И она вот-вот должна была захлопнуться.

– Но я и так никому не скажу!

– Я знаю, но, – он развел руками, – я не даю тебе выбора. Сейчас далеко не средние века, и мы не имеем права рисковать. Да и раз уж так получилось, я собираюсь извлечь из этого определенную выгоду для себя лично.

– Ты в курсе, что невыносимо высокомерен?

Он только усмехнулся и продолжил.

– Из-за того, что я сохраняю тебе жизнь, причем по собственному желанию, я попал в некое двойственное положение… – Он на минуту замолчал, как будто спрашивая себя, верно ли поступает. Потом продолжил тем же спокойным ровным голосом, как будто разговор шел о погоде, не о жизни и смерти.

– Я не хочу причинить тебе зло, поэтому предлагаю вполне приемлемую сделку – с этого часа ты будешь играть роль моей подруги, как перед людьми, так и перед теми, кого я зову своими родственниками. Естественно, только на словах. Ни о каких чувствах и речи быть не может. Никаких надежд – никаких сожалений.

Я не верила своим ушам. Неужели весь мир вдруг сошел с ума? Похоже, что мне дают роль в дешевом бульварном романе.

Я взглянула на него снова. Жаль в таком тусклом свете невозможно разглядеть выражение его лица. Тогда я была бы уверена, что это его очередная шутка.

– Шутишь? – на всякий случай спросила я.

Но он говорил абсолютно бесстрастно, только глаза внимательно следили за каждым моим движением, определяя реакцию, предупреждая бунт.

– Ничуть. В данной ситуации это будет наилучшим выходом, – продолжал он, не отрывая колдовского взгляда, повелевающего мне согласиться. – Объясню. При этом условии я смогу объяснить своей семье и твое появление у нас, и то, что ты уже знаешь о нас. Я же получу отличную защиту от излишне навязчивых людей. Я мог бы воспользоваться помощью Майи, но тогда Дэвид чего доброго решит вызвать меня на дуэль и мне придется его изрядно покалечить. Адель – тоже не вариант, давать ей надежду было бы глупо. К тому же все уже знают, что они – мои сестры. С другой стороны ты – всего лишь человек, а, судя по сегодняшнему дню, можешь выглядеть вполне прилично, если постараешься, тебя считают странной – это тоже мне на руку. И главное – ты единственный человек в курсе наших обстоятельств. Твое присутствие избавит меня от лишнего внимания женского пола и ревности их бесполезных кавалеров.

Ну и самомнение! К сожалению, у вампира для этого были все основания. Я была шокирована и возмущена до крайней степени. До такой степени, что все чувства оцепенели, и мозг начал анализ предложения с деловой стороны, чтобы потянуть время и дать моей лучшей половине прийти в себя.

– Так, а что это дает мне?

– Спокойная жизнь, твоя и твоих близких. Дом, машина, деньги – все, что пожелаешь, будет твоим. Взамен ты всего лишь должна молчать о некоторых фактах нашей биографии и хорошо играть свою роль. Пока мне не надоест.

– А когда надоест?..

– Тогда и посмотрим, но, хочу тебя успокоить, без крайней необходимости мы не убиваем, да и кровь твоя мне не нужна.

Несмотря на эти утешительные заверения, от его слов мне стало как-то совсем не по себе, складывалось ощущение, как будто продаешь душу дьяволу.

– Тебе-то, может быть, и не нужна, но я заметила, что здесь не один ты такой, особенный.

– Их тоже можешь не бояться.

– Не верится.

Он как-то странно глянул на меня и в его глазах промелькнули искорки гнева смешанные с удивлением.

– Ты не веришь моему слову?

– А я должна? Не пойми меня неправильно, но у меня до сих пор было мало причин и людям-то доверять, а ты вообще говоришь, что не один из них…

Он вдруг рассмеялся, чистым искренним смехом. Я почему-то его веселья не разделяла.

– То есть, ты спокойно веришь в то, что мы не люди, но не веришь нашим словам? – насмешливо проговорил он.

– Я верю в то, что видела своими глазами.

Его голос стал очень серьезным, и было в нем что-то такое, что заставило его звучать на редкость убедительно:

– Мое слово – закон. Ты можешь не верить никому, так даже лучше, но не мне.

– А если я откажусь от щедрого предложения?..

Его глаза внезапно потемнели, а по моей спине прошелся холодок. Изящным нарочито медленным движением он взял со столика бокал с чем-то густо-красного цвета, на который я до этого не обращала на него внимания, и отпил, пристально глядя мне в глаза.

Все стало предельно ясно. Он якобы давал мне возможность выбора, на деле оставив одну единственную свободную тропу. Да, моя жизнь – мой выбор, но решать за своего дядю и тем более рисковать тем, кто ему дорог я не могла.

– Полагаю, выбора у меня нет. Но никаких денег, машин и прочей ерунды не будет – я не продаюсь.

Он ослепительно улыбнулся, на щеках заиграли ямочки.

– Отлично.

– И еще, дай мне слово, что никто из людей не пострадает.

Его лицо на миг омрачилось, потом он как-то даже торжественно кивнул.

– Обещать я не могу, но сделаю все возможное. Теперь ты довольна?

– Угу. Ненавижу тебя. – Я постаралась вложить в эти слова всю свою злость. – Ты – циничная нечисть, которая без зазрения совести пользуется чужими слабостями…

– Так даже лучше. К тому же разве не так устроен весь этот мир?

В его голосе прозвучала грусть или мне показалось?

Тут до меня наконец дошло, что уже ночь, я не дома, и дядя наверняка себе места не находит от беспокойства.

– А-а где я? Который час? Мне срочно нужно позвонить домой! – Внезапно этот вопрос захватил меня целиком.

Наверняка дядя сейчас просто с ума сходит от беспокойства, а я тут прохлаждаюсь и задаю странные вопросы странному парню. Вампиры! Бог, то есть, черт с ними, но дядя… Нужно позвонить и успокоить его, извиниться…

Сделав резкое движение, чтобы подняться, я ощутила, как с новой силой возвращается боль. Охнув, я села на место и уткнулась лицом в колени, прогоняя внезапно подступившую тошноту.

– Я думал, ты уже не спросишь. Наверное, что-то нормальное в тебе еще осталось.

Я исподлобья взглянула в его сторону, а он снова загадочно улыбнулся. Как будто каждый день морально пытает раненого человека. Я уже готова была вскочить с кровати и наброситься на него, когда он, вновь усмехнувшись моей неугомонности, соизволил ответить на вопросы.

– Ты у нас дома, если быть точным, в одной из моих комнат. Рейнард уже позвонил к тебе домой, объяснил, что произошло, и сказал, что, по крайней мере, сегодня, ты останешься у нас. Завтра твоя сестра привезет тебе самые необходимые вещи. Твоему дяде это не очень понравилось, но Рейнард умеет убеждать.

– А…

Я не успела выразить сомнение, как некому Рейнарду удалось в чем-то убедить дядю Виктора, который не желал даже слушать о том, чтобы я где-нибудь задержалась после полуночи. В этом вопросе он даже с собственной дочерью не был так строг, как со мной, искренне полагая, что о приемной дочке должен заботиться в двойном размере. Внезапно у меня во рту оказалось что-то горькое, затем мгновенно поднесли бокал с водой – пришлось проглотить.

– Это обезболивающее и снотворное. Думаю, на сегодня хватит вопросов. – Затем Леонардо наклонился ко мне и осторожно поцеловал в лоб. Я даже не подумала увернуться. От прикосновения прохладных губ меня моментально бросило в жар, а кровь прилила к щекам. Он явно это заметил, будучи единственным, кому не мешала темнота в комнате, и довольно улыбнулся.

– Шутка. Тебе придется привыкнуть, – заметил он и, поставив бокал с водой на столик, сел обратно в кресло.

Он мог говорить ужасные вещи, заставить меня испытывать крайнее раздражение, но в одном я почему-то была уверена – ему можно доверять. Глупо, но факт. Поэтому не стала возражать и говорить, что спать в комнате малознакомого парня неприлично. Он бы только посмеялся над моими страхами.

– Главное, бокалы не перепутай, – сонно пробормотала я и скорее почувствовала, чем увидела, как он улыбнулся, после чего провалилась в сон без сновидений.


Проснувшись на следующий день, я застала Леонардо в том же кресле, только с томиком Гете в руках. Я лежала и, не открывая глаз, пыталась спокойно обдумать вчерашние события.

Самым невероятным было то, что я находилась прямо в логове вампиров, мертвенно холодных тварей, пьющих человеческую кровь. Хотелось бы знать, как они пополняют запасы… И в то же время внутри меня росло ощущение, нет, твердая уверенность, что все правильно, именно так, как и должно быть. Словно я внезапно очутилась на своем месте, которое столько лет безнадежно искала среди людей, и так и не смогла найти. С самого начала присутствие Леонардо было для меня живительным и одновременно волшебным. Чем-то жизненно необходимым… Именно это так сильно испугало меня поначалу, пугало и сейчас.

В то же время инстинкт самосохранения спал мертвым сном. Но что я буду делать, если пострадает кто-нибудь из моих знакомых, из школы, да просто прохожие с улицы? Я же никогда себе этого не прощу. Сейчас я искренне понадеялась, что большая часть истории Брема Стокера о Дракуле окажется выдумкой автора.

А еще требование Леонардо… Именно требование. Ультиматум. Сегодня, я действительно не могла понять, почему согласилась. Но и пойти на попятную уже не могла. Гордость не позволяла.

Хотя… Кто-то, кто спас меня в детстве и вчера, не мог быть безжалостным убийцей? Правда, и здесь я вполне могла ошибаться. Сравнивать было не с чем.

Хорошо, что сегодня суббота и не придется ползти в школу. Нужно было узнать побольше о законах вампирского общества и о Леонардо в частности, не могла же я позволить ему третировать себя и впредь.

Решив для себя этот вопрос, я осторожно приоткрыла глаза и, стараясь не делать резких движений, чтобы не привлекать внимание погруженного в чтение вампира, осмотрелась.

В свете дня комната казалась уже не такой таинственной и пугающей. Скорее даже уютной. Обстановка ее отдаленно напоминала дворцовые покои, какими я видела их на картинках в учебниках по истории, обустроенные на современный лад.

Из-под, приподнятых витым шнуром, тяжелых, бордового цвета занавесей свет ровным потоком падал на толстый белый ковер. Стены были обиты искусно украшенными резьбой панелями темного дерева, из того же материала были изготовлены резные столики и полки, заставленные разнообразными книгами и рядами дисков. Мощная стереосистема с трудом вписывалась сюда, охватывая всю комнату непонятной мне системой колонок. Темно синие бархатные кресла и тахта дополняли убранство. Все вместе это создавало впечатление богатства и роскоши.

Наверное, Леонардо заметил, как я пошевелилась, и, отложив книгу в сторону, тихо произнес:

– Доброе утро.

– Доброе.

Я попыталась сесть, сразу же закружилась голова, в глазах потемнело.

Он мгновенно оказался рядом и осторожно придержал меня за спину. Настолько осторожно, что я снова испугалась упасть, а потому молча вцепилась в его рубашку, пока не прошло головокружение. Только когда туман перед глазами рассеялся, я увидела, что пуговицы его рубашки расстегнулись, обнажив безупречные мускулы, покрытые бледной кожей. А еще успела заметить, что на шее Лео, на толстой витой цепочке, красовались несколько серых пластинок с замысловатой черной гравировкой в виде нескольких переплетенных вензелей.

Его безупречная красота взволновала меня, заставив густо покраснеть и отодвинуться, что он него явно не укрылось – на губах мгновенно застыла такая знакомая насмешка.

Ну и пусть, сил на ссору все равно не было.

– Эмм, Леонардо… – робко нарушила я затянувшееся молчание.

– Просто, Лео. Я разрешаю.

– Нужно разрешение? – усмехнулась я.

– Обычно да. – Как ни странно он говорил серьезно.

– И этот человек называет меня ненормальной.

– Во мне меньше человеческого, чем тебе кажется. Так что ты хотела спросить?

– Мои вещи еще не принесли? Хотелось бы в душ… и зубы почистить…

Только сейчас я заметила, что одета в длинную полосатую тунику, и невольно спросила себя, кто меня переодел,… и снова покраснела. Проследив за моим взглядом, он в который раз насмешливо скривил губы.

– Даже все сокровища мира не заставили бы меня переодеть тебя. Одежда принадлежит Майе, одела тебя Оливия. Позже сможешь их поблагодарить.

– Вот и отлично. Все сокровища мира не стоят и моего мизинца, – упрямо заявила я, вздернув подбородок.

– Играешь с огнем. – Он резко подался вперед, ко мне, заставив мое сердце испуганно екнуть.

В дверь быстро постучали, а через секунду она распахнулась, и в комнату, словно колибри, впорхнула стройная девушка.

Я ее тут же узнала, это была сестра Лео, та, что постарше. Только теперь я смогла лучше ее рассмотреть. Выглядела она действительно экзотически: оливкового оттенка кожа отчасти скрывала бледность и прекрасно гармонировала с блестящими темными, почти черными, вьющимися волосами чуть короче плеча, яркими полными губами и карими глазами. Такому лицу самое место на голове античной статуи.

Она ворвалась как ураган и тут же развила бурную деятельность.

– Привет, я – Майя. Мой братец и не подумал нас познакомить, хотя мы уже несколько раз встречались, он так старательно скрывал свой интерес к тебе, что даже мы ни о чем не подозревали…

Подлетев ко мне, она, едва касаясь, обняла меня, заставив Леонардо отодвинуться.

– Привет. – Я выдавила смущенную улыбку. – Диана. Приятно познакомиться.

– И мне очень приятно. Очень-очень.

Тут ее аккуратные брови медленно поползли вверх:

– О, так я вам помешала. – Она сногсшибательно улыбнулась, сверкнув глазами на мой румянец и расстегнутую рубашку Лео.

– Нет, ничего такого, – пробормотала я, покраснев еще сильнее.

– Именно так, – уверенно заявил он, перемещаясь обратно в кресло. – После стука в дверь нужно подождать разрешение, чтобы войти.

Опять захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.

– Да-да и пропустить самое интересное. Вот, держи, это принесла твоя сестра.

Протягивая мне пакет, она поджала губы, зная Лизу, я предположила, что она была чересчур навязчива.

– Тут зубная щетка, нижнее белье, еще что-то…

Я подскочила на месте как ошпаренная: если она сейчас вытащит все это из пакета, я умру на месте! Только не при нем! Не то, чтобы я стыдилась своего белья, но раскладывать его по кровати при едва знакомом парне… это для меня слишком смело.

– Хм, я, пожалуй, пойду, не буду вам мешать.

Лео грациозно поднялся с места, не забыв прихватить книгу.

У меня внутри что-то сжалось. Трудно было не бояться, оставаясь наедине с едва знакомой вампиршей.

– Я буду в гостиной. И, Майя, держи себя в руках.

Последние слова прозвучали как приказ, вампирша в ответ насмешливо хмыкнула, и он исчез за тонкой резной дверью.

– Я думала он никогда не уйдет. – Она состроила обворожительную гримаску. – Хорошо, что старый трюк с бельем все еще работает. Он и через тысячу лет будет джентльменом до мозга костей. Ну, рассказывай, что у тебя с ним?

– Ничего особенного, – вздохнула я, сдаваясь на милость победителя.

Она широко раскрыла глаза.

– Не может быть. Лео так на тебя смотрит… Последние три дня он живее, чем за все последние четыреста лет… Хотя, этого следовало ожидать. Он никого не подпускает к себе слишком близко. Даже сейчас, прожив бок о бок с ним столько лет, я не уверена, что знаю и понимаю его. Скорее, уверена, что не понимаю.

Майя говорила серьезно и задумчиво, устремив взгляд в далекое прошлое, о котором я ничего не знала. Невольно я почувствовала себя обделенной.

«Всего лишь человек» вспомнились слова Лео.

– Ну, время все расставит по своим местам. Сейчас принесу сменную одежду и провожу тебя в ванную.

– Извини за беспокойство.

– Да что ты, мне все это очень даже нравится. Наконец-то я тоже могу быть хоть чем-нибудь полезна. Кстати, голова у тебя в порядке, ты не ударилась, даже ссадины нет – Лео тебя удержал. Просто он такой перестраховщик. – Майя демонстративно закатила глаза.

– Голова в порядке, – эхом повторила я. – Приятно слышать.

Майя рассмеялась, и ее смех звонким колокольчиком отдался у меня в ушах.

Она мгновенно исчезала и появлялась, с нечеловеческой быстротой, принося и унося разную одежду, шампуни, какие-то баночки, крема, болтая при этом без умолку. Обо всем и ни о чем сразу.

Сначала я изо всех сил старалась за ней уследить, но вскоре от ее мелькания у меня разболелась голова и я, быстро выбрав из всего этого бессмысленного изобилия только шампунь, мыло, футболку, свои свежевыстиранные джинсы и новый стерильный бинт для перевязки, ретировалась в примыкавшую к спальне ванную.

Красота, непосредственность и задор Майи мне нравились, но я нутром чувствовала, что даже один день наедине с ней и ее неуемной энергией убьет меня наповал, как лошадь сигарета.

Ванная комната оказалась настоящим произведением искусства, начиная от сделанной вручную плитки и чугунной ванной на львиных ножках до огромного старинного зеркала в пол стены, украшенного узором из волн и морских раковин. Что-то в этом зеркале было не так – обычные предметы, отражаясь в нем, приобретали таинственный неземной вид, окружаясь нежнейшим ореолом янтарного оттенка.

Мне здесь сразу же стало неуютно… Как безделушке с блошиного рынка среди ценного антиквариата.

Я наскоро приняла душ, стараясь при этом не намочить бинты на руке, вымыла голову, после чего переоделась и взглянула на свое отражение.

Да, ну и видок. Всклокоченные нечесаные еще влажные волосы торчали во все стороны, бледность была заметна сильнее, чем обычно, отчего светло-зеленые глазищи под темными ресницами казались еще больше. В то же время кожа, казалось, светилась изнутри теплым золотистым светом. Впору становиться русалкой и заманивать моряков в бездонную пучину на потеху морскому дьяволу.

– Все в порядке? – раздался обеспокоенный голос Майи из-за двери, видимо Лео велел ей глаз с меня не спускать.

– Да, сейчас выйду.

Я быстро сняла и выкинула старый бинт, стараясь не смотреть на обработанную йодом и зашитую рваную рану. По краям уже начала образовываться нежная розовая кожица. Вчера мне показалось, или рана была намного больше и страшнее? Наверное, показалось. Еще один шрам добавился в мою богатую коллекцию.

Умело забинтовывая руку, сказывался опыт неравных сражений с кухонными ножами и электроприборами, я невольно снова задумалась о Леонардо и его «предложениях».

Я понимала, зачем он хочет держать меня рядом с собой и следить за каждым моим словом и действием, к тому же, прикрываясь мной, как щитом, он избежит нежелательных контактов, конфликтов и предложений. Но мне-то в это время каково будет?.. Ну и ладно. Сейчас я в его руках, но потом…не знаю, что будет потом. Одно точно: осиновый кол в его сердце мои руки воткнуть не посмеют. И не потому, что я его боюсь, напротив… Этот парень мне не совсем безразличен, это я должна была признать. Наверное, потому, что он мне помог, или его загадочная персона отвлекает меня от смерти и отчаяния или потому, что невероятная красота Лео сводит меня с ума и хочется смотреть на него, не отрываясь.

Да и не известно еще, как на него осиновые колья действуют… А кресты? Святая вода? Серебро? Солнечный свет вроде не мешает. А кровь, где они берут кровь?

При этой мысли я внутренне содрогнулась. И почему раньше меня эти вопросы не волновали? Потому что, оказываясь в его компании, я обо всем забываю. Ну что ответить самой себе на это очевидное упущение? Шок, страх и восхищение затмили мой глупый разум.

Мысленно пообещав себе узнать ответы при первой же возможности, я вышла из ванной.

Майя, нетерпеливо притопывавшая ножкой, ожидала, сидя на краешке тахты. Она тут же грациозно поднялась и критически меня осмотрела:

– Очень даже неплохо, но кое-чего не хватает.

Она улыбнулась, вытащила из заднего кармана брюк расческу и начала укладывать мои непослушные кудри. Что ж, флаг ей в руки.

Как я не пыталась ей сопротивляться, она все же причесала меня, убрав часть волос спереди и заколов их сзади, на затылке. Потом оглядела меня с ног до головы еще раз.

– Прекрасно.

Она осталась довольна результатом. Я же чувствовала себя куклой в ее руках. И куда только подевался мой задиристый характер! Может быть, она мне просто нравилась сама по себе, поэтому я не возражаю?..

Вероятно, эти мысли отразились на моем лице, потому, что Майя вдруг заговорила не так, как до этого, немного грустно и нерешительно:

– Извини меня, я вот все говорю и навязываюсь… Я понимаю, тебе сейчас больше хочется побыть наедине с собой и еще раз все обдумать… Но и ты пойми меня. Так редко удается побыть полезной. И ты мне нравишься. Лео – мой брат уже долгие годы, мы все переживали за него. Ты – первая настоящая девушка в его вампирской жизни, в его комнате, в его мире… Я не заставляю тебя быть с ним, просто будь собой, и не отталкивай его сразу…

– Мне трудно даются подобные разговоры, – добавила она со смущенной улыбкой.

– Хорошо. – Я искренне хотела ей верить. – Я постараюсь.

Сердце обливалось кровью, но не рассказывать же любящей сестре, что на самом деле заставлял меня делать ее коварный, высокомерный братец. Отлично, я сыграю свою роль. Ради его сестры, не ради этого бесчувственного чурбана.

Я от чистого сердца улыбнулась Майе, она тут же встрепенулась:

– Здорово, круто! Теперь пойдем вниз, пора официально представить тебя семье. Они уже, наверное, с ума сошли от любопытства.

Вот я и попалась. На будущее запомнить – не верить вампиру, даже очень симпатичному. Вполне вероятно, что кроме красоты в их генах прописана чертовская хитрость. Или просто сказываются века практики?

– Нет! – вырвалось у меня.

Только не знакомство с родителями! Он что издевается?! Я не готова! Я не умею врать! Я вообще не знакомлюсь. Ни с кем.

– Не бойся, они не кусаются! – Майя задорно подмигнула, и, схватив меня под руку, потащила к выходу.

Не кусаются… Смешно. Ноги с трудом слушались, так что я несколько раз запиналась на ровном месте.

Интересно, от избытка переживаний умирают? Сейчас бы потерять сознание… Жаль по заказу это с тобой никогда не происходит.

Сердце неслось вперед, словно мчалось по высокоскоростному шоссе. Сейчас они будут смотреть на меня, оценивать. Естественно решат, что такое жалкое существо не достойно даже ходить по следам их выдающегося сыночка и прогонят отсюда или чего доброго съедят на обед во избежание огласки семейной тайны.

Я уже видела небольшой снежный холмик на болоте, весной он оттает, а те, кому посчастливится найти то, что от меня останется, решат, что еще одна дурочка заблудилась и замерзла в лесу…

Полет моего воображения прервал яркий свет, и запах пищи, настоящей еды.

Бог мой! Я только сейчас поняла, насколько голодна! За три дня я почти ничего не ела, что при обилии переживаний казалось вообще уму не постижимым. Я действительно умирала, только теперь не от страха, а от голода. В подтверждение сего факта желудок выдал длинную голодную трель.

Майя с лукавой улыбкой посмотрела на меня.

– Потерпи еще немного.

Она вывела меня наверх высокой деревянной лестницы с выточенными в виде колонн перилами, и я, наконец, увидела их гостиную во всей красе.

– Великолепно, – невольно вырвалось у меня.

– Спасибо! Все это великолепие придумали Рокко с Дэвидом, они будут счастливы как дети, когда узнают, что ты оценила их старания.

Гостиная была просто ослепительна, я никогда не видела ничего подобного! Высокие стены были обшиты деревом снизу, продолжавшимся золотистыми обоями сверху; две довольно широкие лестницы темного дерева – восточная и западная – огибали зал и вели в два крыла дома, где, судя по всему, находились комнаты членов семьи, витиеватая люстра парила под потолком, освещая все ровным золотисто-белым светом. Бархатные бордовые шторы с золотыми нитями, темно синие мягкие кресла, диваны, разнообразные деревянные полки и столики, лимонно-белый, больше даже кремовый, толстый ковер, укрывавший весь пол, придавали комнате царственный и одновременно уютный вид.

Так не похоже на мрачное обиталище жестоких вампиров, каким его привыкли изображать в кино. Ни гробов, ни символики. Сплошное разочарование.

Наверное, здорово было бы посидеть тут вечером с семьей, посмотреть какой-нибудь фильм на плазменном экране, занимавшем пол стены между лестницами. Правда, на меня это подчеркнуто богатое убранство действовало несколько угнетающе. Я больше привычна к современному стеклу и пластику. Но тут уж ничего не поделаешь.

Как только мы спустились с лестницы, головы всех присутствующих повернулись в нашу сторону. Почти всех.

В левом углу комнаты, рядом со старинной кованой лампой в форме фламинго, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу, сидел Леонардо. Он даже не оторвал взгляд от страницы книги, явно притворяясь, что полностью поглощен чтением. Но, по тому, как слегка приподнялись уголки его безупречных губ, я поняла – он знает, что я вошла. Он не мог не знать, как страшно мне будет встретиться с его родственниками, и теперь с удовольствием наблюдал, как я попадаюсь в очередную ловушку.

Ну что ж! Я принимаю вызов! Справлюсь и без его помощи. Нахальному вампиру не сломить мою гордость.

Кинув на своего «возлюбленного» полный презрения взгляд и изобразив на лице мягкую приветливую улыбку, я приготовилась к испытаниям.

Майя с неизменным оптимизмом начала представлять мне членов семьи. Поразительно. Я ожидала увидеть пятерых вампиров, Леонардо, Адель, Майю и самое жуткое – статных величественно-мрачных под гнетом вековой мудрости родителей семейства. Что угодно, но только не это.

Во-первых, в гостиной было намного больше пяти существ, если можно их так назвать, а во-вторых, их просто не возможно было бы отличить от людей. Если бы они дышали. Сейчас же они набирали в легкие воздух, только если хотели что-то сказать. С непривычки выглядело… странно.

Широкий диван справа от меня занимали две абсолютно непохожих пары. С одной стороны – стройная белокожая златовласка в темном свитере и обтягивающих коричневых брюках, рядом с ней, держа ее за руку, сидел темноволосый невероятно красивый мужчина с выразительными карими глазами и подтянутой спортивной фигурой. Их я уже видела, когда в первый раз очнулась после падения, кажется, мужчина весьма умело оказывал мне первую медицинскую помощь.

На другом конце дивана удобно устроилась вторая пара: у мужчины были светлые короткие волосы и светло-карие насмешливые глаза под не в тему темными бровями. На вид он был очень высоким, на мой взгляд, с чересчур развитой мускулатурой и «бедрами наездника», как любила говорить моя лучшая подруга Кристина, с которой я познакомилась, учась в Лондоне. Одет он был спортивно, в его правом ухе я заметила серьгу с массивным золотисто-зеленым камнем. Своей левой, покрытой светлыми волосками рукой он обнимал рыжую зеленоглазую девушку с пышной фигурой, одетую в зеленую обтягивающую футболку и шорты цвета хаки длиной чуть ниже колен.

Мужчины выглядели не старше тридцати, девушкам же никак нельзя было дать больше двадцати пяти лет. Я не знала, что и думать. На чьих-то детей или родителей они явно не походили.

Подойдя к парам, Майя нарочито торжественно произнесла:

– Диана познакомься, это наши родители, Рейнард и Ориана.

Темноволосый красавец и златовласая принцесса не стали вставать, но кивнули и снисходительно улыбнулись.

– Приятно познакомиться. – Несмотря на все старания не нервничать, голос не вполне меня слушался. – Спасибо, что подлатали.

Не может быть, чтобы этот мужчина был отцом Лео…

Ничего не понимаю…

– Нам тоже очень приятно. – Произнес глубоким низким голосом Рейнард, вставая и протягивая мне руку, которую я нерешительно пожала. Она оставила на коже приятный холодок.

Потом пришла очередь второй парочки. Рыжая девушка, Оливия, на самом деле оказалась родной сестрой Орианы, только младше ее на два года. И, правда, семейное сходство хоть и не бросалось в глаза, но было заметно в высокой линии скул, аристократичной посадке головы.

В Лондоне я несколько лет увлеченно посещала художественный класс, поэтому отмечать детали лиц или окружающей природы вошло в привычку, так же как дышать.

Светловолосый парень, назвать его мужчиной просто язык не повернется, был мужем Оливии, звали его Рокко. В ответ на приветствие он задорно отсалютовал.

– Рейнард у нас в ответе за естественные науки и медицину, Рокко – архитектор, по совместительству изучает все, что можно выкопать из земли: от египетских мумий до полезных ископаемых. Мы с Орианой и Оливией в ответе за дизайн. Кстати, дома мы тоже обустраиваем сами, и, хотя некоторые и недовольны. – Тут Майя выразительно взглянула на Лео. – Но мы мастера своего дела, так что если что-нибудь понадобится – обращайся.

Следующим на очереди был молодой парень, сидевший на небольшом диванчике по левую руку. Его длинные, до плеча, зачесанные назад черные волосы подчеркивали бледность лица, а серо-голубые глаза начинали светиться изнутри, как только его взгляд падал на Майю. Он был среднего роста, но держался прямо и уверенно, улыбался весело и открыто. В правом ухе он, также как и Рокко, носил серьгу, только, в отличие от него, с черным камнем.

Я подумала, что если добавить к его внешности «боевую раскраску», местные готы с радостью примут молодца в свой круг. Вампир и культ нечисти – было бы забавно.

– Мой герой, – представила его Майя – Дэвид. Официально он сын Оливии и Рокко.

– Официально?

– Ну, конечно! Дети у нашего вида такая же редкость, как снег в разгаре лета. Так, вроде все. Ой, ну еще Адель. Но вы уже встречались.

Точно, Адель… Младшая сестра Лео. Миниатюрная рыжеватая блондинка, красавица с неизменно вздернутым носиком. На ней было пышное черное платьице с бегущими по подолу розовыми пантерами, а на ногах – высокие гольфы в черно-белую полоску. Она сидела прямо на покрывающем пол толстом ковре, прислонившись спиной к креслу Лео, и с интересом листала разбросанные перед ней журналы мод, весьма успешно делая вид, что я – пустое место.

– Не обращай внимания, – пропела Майя, посмотрев на сестру как на строптивого щенка. – Ей вообще сложно угодить. А той, на кого положил взгляд Лео, и подавно.

Закончив с представлениями и взяв за руку, Майя провела меня прямо к небольшому диванчику, где сидел Дэвид. Я осторожно присела с краю, в то время как Майя поцеловала парня в щеку и уселась рядом с ним, а он, не теряя времени, обнял подругу за плечи и прижал к себе.

Мне стало не по себе, как будто я вижу то, что мне не положено. Словно я оказалась на ковровой дорожке в Голливуде под прицелами десятков камер и объективов, только выгляжу как всегда – как обычная соседская девчонка: ни прически, ни макияжа, ни стильной одежды, только дикий страх оступиться и дерзкая решимость дойти до конца чего бы мне это не стоило.

После представления все снова занялись своими делами: Рокко, вооружившись сразу несколькими линейками и карандашами, развернул на столике объемные чертежи, за ним с интересом наблюдала Оливия, Рейнард писал какую-то статью по медицине, изредка спрашивая совета у Орианы или Рокко, Майя с Дэвидом вовсе никого вокруг не замечали.

Ища спасения, я оглянулась на Лео и вздрогнула.

Закрыв книгу, он задумчиво смотрел прямо на меня. В приглушенном свете лампы он был божественно прекрасен. Наши взгляды встретились, и я не смогла оторваться. Пожирая друг друга глазами, мы словно оказались в другом мире, вне пространства и времени. Я тонула в зеленой глубине, на дне которой скрывалась вековая печаль. Сейчас мне хотелось только одного – поцелуя. Я хотела, чтоб он поцеловал меня, хотела обнять и прижать его непокорную голову к себе, провести по густым темным волосам, ощутить их шелковую мягкость, как будто я уже когда-то делала это… Хотела пообещать быть с ним всегда, защитить от всего мира. Все вдруг показалось так легко и просто.

Я уже чисто машинально привстала, чтобы подойти к нему, но тут, как сквозь пелену, услышала приятный мелодичный голос, зовущий меня по имени…


Глава 6


– Диана. Диана!

Волшебство было нарушено, разбито вдребезги, и я невольно поморщилась. А потом вздохнула с облегчением: еще пара секунд и неизвестно куда бы меня занесло. Моргнув пару раз, чтобы сбросить оцепенение, я заметила, как Лео усаживается в кресло.

Неужели, он тоже хотел подойти? Нет, быть того не может. Чтоб этот гордец и манипулятор встал ради меня? Да ему даже лень от книги оторваться, чтоб сказать мне «Привет».

Совершенно случайно я взглянула на Адель, неподвижной фигурой замершую сидя на полу. Неизвестно, сколько она сидела в этой позе, ее рука так и остановилась, переворачивая страницу журнала. Она смотрела на меня с лютой ненавистью: ее лицо было перекошено гневом, а губы сжаты так, словно она собиралась заплакать, но не могла.

В следующее мгновенье она осторожный бросила взгляд на Лео и вновь надела на лицо бесстрастную маску.

Она его любит, мелькнула в голове неприятная мысль, моментально превращаясь в уверенность. Что говорил Лео? «Не хотел давать ей надежду»? Значит, он знает о ее чувствах. Но она ведь его сестра! Это ненормально…

«А действительно ли они родственники?» – тут же спросила моя циничная, но более мудрая половинка. Я ведь ничего о них не знала. Ну, почти ничего.

Неприятно разочарованная увиденным и собственными мыслями, я, наконец, обернулась. Передо мной стояла Ориана.

– Да? Простите, я задумалась.

Вблизи она была еще прекрасней, это шокировало.

– Все в порядке.

Голос ей идеально подходил такой же яркий и гармоничный, как она сама.

– Но ты, наверное, голодна?

С этим словом ощущения вернулись ко мне моментально – снова пробудилась голодная резь в желудке, странно еще, что руки не тряслись от недоедания…

– Да, немного… – смущенно пробормотала я.

– Отлично, – просияла девушка. – Тогда иди за мной.

С этими словами она прошла через комнату и толкнула резную дверь, которую я раньше не заметила. Там оказался небольшой ведущий на кухню коридор.

Если сравнивать, одна кухня в этом доме равнялась четырем-пяти в том, где я жила, а по практически дневной освещенности и безупречной чистоте была больше сродни операционной. Вдоль одной стены высилась стенка со встроенной плитой, мойкой, микроволновкой, шкафчиками и прочими кухонными атрибутами, а в центре располагался большой стол. С правой стороны было некое подобие бара с высокими стульями. Только там, где должны были находиться напитки, высились огромные холодильные камеры. Интересно, что там внутри? Вряд ли замороженные котлеты с бифштексами…

Придержав для меня дверь, Ориана гостеприимным жестом указала на накрытый стол, буквально заваленный разнообразной едой. Я вздохнула с облегчением: хотя из кухни и доносились вполне земные запахи пищи, меня не покидало беспокойство – вдруг они решили бы угостить меня чем-нибудь более плотоядным, чем жареная курица…

– Мы не знали, что ты любишь, так что здесь шведский стол. Все, что может прийтись по вкусу молодой девушке двадцать первого века, – извиняющимся тоном произнесла она.

– Ну что вы, не стоило так беспокоиться.

– Вот. – Она подала мне тарелку. – Бери все, что понравится, не стесняйся. Мы сами не готовили, заказали в городском ресторане, поэтому, скажи сразу, если что не так.

Я положила на тарелку немного салата, жареного мяса с картошкой и налила в стакан апельсинового сока из графина, стараясь, по своему обыкновению, не пролить.

Там было много разных блюд, но в готовности желудка принять сейчас что-нибудь вроде овсянки или желе я сомневалась. Попробовав их в Лондоне, я не испытывала никакого желания повторять этот опыт. Потому выбрала то, что было проверено временем и пришлось очень кстати, учитывая голодное урчание в животе.

Наполнив тарелку, я замерла, не зная, что делать дальше: идти обратно в гостиную или спокойно поесть прямо на кухне.

– Если хочешь, ешь здесь. Тут намного спокойнее, – произнесла Ориана, заметив мое замешательство.

Мы присели на высокие стулья у бара. Еда была отлично приготовлена, несмотря на обилие специй.

– Очень вкусно, – искренне похвалила я, испытав прилив благодарности к тем, кто столько сделал ради моей более чем скромной персоны.

– Спасибо, хотя мы ничего и не сделали, ведь попробовать… даже если бы мы что-то приготовили, то вкус такой еды мы не почувствуем.

Я кожей чувствовала любопытство с оттенком легкой зависти, прозвучавшее и в ее словах.

Загрузка...