Заголовок в газете

Заголовок в газете.

Автор - Энн Эйзел

Описание: Доктор Бентли Миллер после лекции, все еще погруженная в глубины научной мысли, случайно села не на тот автобус и оказалась на нудистском пляже.

Дорогой Папа!

Надеюсь, у тебя все хорошо, и твое заточение в тюрьме не окажется слишком тяжелым. Да, и это позволит наверстать упущенное в чтении. Я уже послала тебе несколько книг, которые, я думаю, могли бы тебя заинтересовать, и надеюсь, что они благополучно прибыли.

Я пишу тебе это письмо на борту ночного поезда, направляющегося в Париж. Со мной сегодня произошел довольно странный случай. Как ты знаешь, я была в Каннах на Лазурном берегу или во французской Ривьере, как туристы называют это место. Целью визита было - сделать доклад о возрождении архитектурных идеалов раннего Ренессанса в поздней средневековой Франции. После лекции, все еще находясь в глубинах научной мысли, я села не на тот автобус и вместо того, чтобы вернуться в свой отель, оказалась на нудистском пляже. Само собой разумеется, что я, одетая в темный деловой костюм и с тяжелым портфелем в руках, очень выделялась на общем фоне. Я была, конечно же, одета совсем не по случаю.

Тем не менее, воспользовавшись счастливым случаем, я побрела вдоль пляжа, чтобы насладиться солнцем и морским бризом, я уж не говорю о некоторых интересных познаниях в строении человека. Я остановилась, чтобы высыпать песок из своих оксфордов и поразглядывать набережную, когда красивая женщина, одетая только в ухмылку и масло для загара, обратилась ко мне.

- Ты либо очень эксцентричная, либо полностью и безнадежно потерявшаяся.

Ее голос был глубоким и хриплым, но довольно приятным. Излишне говорить, папа, как лесбиянка, другие ее характерные признаки я тоже посчитала весьма привлекательными, но я не буду останавливаться на этих аспектах, особенно в данный момент и особенно при написании письма своему отцу.

Я передвинула очки дальше по носу, пытаясь заработать себе время и поразмышлять над остроумным ответом, но имея довольно короткий нос и чувствуя себя не в своей тарелке, я была вынуждена сказать правду.

- Я, должно быть, выгляжу здесь немного неуместно, но в своем мире я навряд ли эксцентрична. К тому же, не полностью и небезнадежно потеряна. Я знаю, что нахожусь в Каннах, во Франции и, вероятнее всего, на побережье.

Она рассмеялась. Либо моя правда показалась ей забавной, либо она смеялась надо мной.

- Давай, сексуальный Мишка, я отвезу тебя обратно в твое логово, прежде чем ты попадешь здесь в беду.

Я попробовала отыскать свое достоинство. Ведь человека, который добился в науке таких высот, как я, нельзя называть сексуальным Мишкой, по крайней мере, не на публике же.

- Я подозреваю, что найду себе гораздо больше неприятностей, уехав с женщиной, на теле которой нет нечего, кроме горстки веснушек.

- Озорница, тебе не придется ничего искать. Моя одежда вон там. Давай.

Почему я потащилась за ней, не знаю. Мне хотелось бы сказать, что это была любовь с первого взгляда, но мой вид, с которым я последовала за ней, был похож на тот, когда полная луна встает над Венерой, и мысли о чистоте любви в данный момент не были главными в моей голове. Напомню тебе, папа, что мне скоро исполниться тридцать, а эта цифра для меня имеет значение своего собственного большого взрыва, который быстро расширяется в сторону планетарного размера. Моя загадочная компаньонка была на полторы головы выше меня и сложена, как модель. Когда мы добрались, наконец, до ее одежды, я задыхалась, но не от желания, хотя должна признать, что оно не отсутствовало полностью, а в основном от того, что мне пришлось пробираться через сухой песок в жаркий день с тяжелым портфелем. Я, затаив дыхание, ждала, пока она оденется.

Мне снова пришлось потерять способность дышать, когда она вышла, одетая в красное платье, которое называется сарафан. Оно просто замечательно акцентировало ее темный, медового цвета загар. Еще на ней была надета довольно большая белая шляпа, сандалии и кошелек от Gucci, соответствующий им по цвету.

- Так куда ты направлялась, сексуальный Мишка?

- Доктор Бентли Миллер, профессор средневековой истории университета Торонто. На самом деле я наслаждалась прогулкой вдоль пляжа случайно, сев не тот автобус. Могу я узнать ваше имя?

- Рейчел де Бирс. Наслаждалась, прогуливаясь на нудистском пляже в брючном костюме! - она рассмеялась и покачала головой в недоумении. Взяв за руку, она потянула меня к каменным ступеням, ведущим с набережной. - Тебе повезло, что тебя не арестовали!

- Арестовали! Да я там единственная была в одежде!

- Точно, моя маленькая извращенка. Теперь скажи мне, куда ты направлялась до того, как решила прогуляться по нудистскому пляжу?

Я должна признаться - чувствовать свою руку в ее руке было довольно приятно.

- На самом деле, Рейчел, я возвращалась в отель, чтобы забрать свой багаж. Сегодня я должна отправиться поездом в Париж, а оттуда на арендованном автомобиле в Шартр.

Она остановилась перед тем, что, как я потом узнала, было белым Ламборджини Авендатор, но в тот момент я подумала, что это инопланетный космический корабль на колесах.

- Я заберу тебя с собой. У тебя нет никаких шансов попасть туда самостоятельно. Ты снова потеряешься.

Я посмотрела на машину и улыбнулась.

- И куда мы положим мой багаж?

- Тебе не нужен будет багаж, - она улыбнулась мне, скорее всего, нечестиво и открыла для меня дверь машины, чтобы помочь забраться внутрь кабины.

Я замялась.

- Я не знакома с тобой. Зачем тебе ехать в Шартрский собор?

Она улыбнулась.

- Это то место, куда мы идем? Я много лет не была в церкви. А почему? Мне было ужасно скучно, и тогда я увидела тебя. Ты меня забавляешь.

- Мисс де Бирс, я не думаю, что мы вращаемся в одних кругах. Я собираюсь сделать там кое-какие исследования, и хотя я благодарна вам за ваше любезное предложение, но не думаю, что смогу быть очень хорошим противоядием от скуки. Кроме того, у меня уже есть билет на поезд.

Вдруг глаза Рейчел стали большими.

- Быстро садись в машину, приехала Национальная полиция. Они не будут в такой же степени понятливыми, как я понимаю твое рассеянное поведение.

Я получила толчок в спину толи дверью, толи крылом, которая тут же закрылась за мной. Рейчел оббежала вокруг машины, вскочила в нее, и мы пустились в бегство. Всеобъемлющий страх, который я испытывала, помешал любой форме нашего общения, пока мы не приехали на железнодорожный вокзал.

- Ты можешь открыть глаза, - в моей добровольной темноте раздался ее насмешливый голос.

- Разве мы не сбили автобус, человека на велосипеде и еще нескольких на скутерах? - спросила я, отпуская портфель, лежавший у меня на коленях, в который я вцепилась смертельной хваткой.

- Мы были на волосок от этого каждый раз, - с гордостью ответила Рейчел, развернулась и извлекла свое стройное тело из автомобиля.

- Бог есть, - пробормотала я, изо всех сил пытаясь выбраться с другой стороны машины. - Как же я благодарна тебе за волнующий полет, но ты понимаешь, что мой багаж остался в Отель-де-Прованс?

- Я вышлю его тебе. Ну, а сейчас до отправления поезда у нас есть время для послеобеденной чашки кофе.

Я чуть не рысью последовала за ней. Рейчел обладала способностью проникать сквозь толпу, как нож сквозь масло. Обычно, когда я нахожусь на железнодорожных вокзалах, меня постоянно тычут локтями и наступают на ноги. Но не с Рейчел. Она что-то говорила, приложив телефон к уху, и пробиралась вперед, разбрасывая людей во все стороны от себя. Я считаю свои знания по французскому языку достаточно адекватными, но те быстрые команды, которые отдавала Рейчел, заставили меня смутиться. Либо она приказывала кому-то привезти мой багаж на вокзал, либо рассказала, что жираф совокуплялся в моем чемодане.

Уверена, что все это время ты смеялся до слез, мгновенно поняв, кто такая была Рейчел де Бирс. Я признаю, что затормозила по полной и поняла это только тогда, когда мы проходили мимо газетного киоска, и на первой полосе газеты я увидела короткий заголовок - "Рейчел кинула Шейха!"

Господи! Я поспешила догнать ее и вскоре обнаружила себя, сидящей за лучшим столиком, где меня ожидало вежливое и заботливое обслуживание. Я все еще во Франции? Обычно я здесь, как человек-невидимка.

- Ты Рейчел де Бирс? - спросила я, когда нам подали кафе Нуар и миндаль в шоколаде.

- Да. А ты доктор Бентли Миллер, профессор средневековой истории из Торонто.

Я уверена, что надо мной смеялись все это время.

- Рейчел де Бирс - художница, наследница и скандальная женщина во всех смыслах. Та, которая была в отношениях с шейхом, но, судя по заголовку в газете, эти отношения закончились довольно резко.

Теперь она точно смеется надо мной.

- Да, именно та де Бирс. Ты в ужасе?

Я улыбнулась и то, что в следующий момент выскочило из моего рта, действительно ужаснуло меня.

- Только в той степени, что мне хотелось бы узнать тебя получше, но тебя, похоже, интересуют шейхи.

- Шейх и несколько его жен, - она подмигнула мне, и я почувствовала, как жар заливает мое лицо. Господи, это не мой формат, папа!

Спустя час Рейчел проводила меня на поезд. Она взяла ладонями мое лицо и поцеловала в обе щеки, а затем, прежде чем отойти от меня на несколько шагов, оставила страстный поцелуй на моих губах. Обалдеть - это единственное слово, которое я могу использовать, чтобы описать свои чувства. Я едва помнила, что должна сесть в поезд.

Да ладно, просто два корабля встретились в ночи, правда, один из них оказался роскошным лайнером!

Твоя Консервативная Дочь, Бентли.

Дорогой Папа!

Мне жаль, что еда далека от твоих стандартов, но нужно сделать скидку. Ты ведь не на празднике. По крайней мере, это полезно и питательно.

Я пребываю в состоянии шока и эйфории. Я вела себя совершенно неадекватно, спонтанно и, скорее всего, это окажется моим поражением. Позволь мне начать с самого начала. В поезде я спала и прибыла в Париж помятая и похожая на неандертальца. Кофе латте и круассан в стоячем кафе превратили меня в почти цивилизованного человека. С вокзала Монпарнас можно отправиться в Шартр на поезде почти каждый час, так что прошло совсем немного времени, прежде чем я снова сказалась в пути.

Представь мое удивление, когда приехав в Шартр и собрав весь свой багаж, я направилась к выходу на Пьер Семард и обнаружила серый Порше Бокстер, незаконно припаркованный на обочине тротуара. Рейчел стояла, навалившись на капот, и выглядела сияющей, свежей и безупречной. На ней были надеты слаксы и шелковая рубашка, которая хотя и выглядела обычной, наверное, стоила, как моя годовая зарплата. Никогда не понимала, как некоторые женщины могут обладать искусством всегда выглядеть идеально. Складки на одежде и грязь, кажется, проникли в мою сущность, и если я не получу восемь часов сна в удобной кровати, я не достойна находиться в приличном обществе.

Меня встретили лучезарной улыбкой.

- Бонжур, доктор Бентли Миллер, профессор средневековой истории из Торонто.

Я катила чемодан, а на плече несла рюкзак.

- Доброе утро, Рейчел де Бирс, художница, наследница и скандальная женщина. Ты преследуешь меня?

- Конечно!

Она оттолкнулась от капота автомобиля и шагнула ко мне, целуя в обе щеки, но на этот раз не подарила мне страстный поцелуй. Я признаюсь, папа, что была очень разочарована.

- Готова ли ты отправиться в Шартрский собор?

- Я? Я не уверена, что готова появиться там с тобой. На пороге собора тебя может поразить молния. Кроме того, - добавила я, глядя на еще одну убийственную тачку, - я не думаю, что здесь достаточно места для моего багажа. Как ты сюда попала?

- На вертолете, разумеется, - она пожала плечами, как будто это должно было быть совершенно очевидным для меня.

Мои глаза расширились, когда я представила себе хаос, который она создала в небе.

- Боже мой! Ты же не летела на нем сама?

- Нет, я спала. Ты готова? - она поманила человека, стоявшего с каменным лицом возле стены вокзала и поручила ему доставить мой багаж в отель.

- С этим я сама справлюсь, - протестовала я, когда мой рюкзак снимали с плеча. Мой комментарий проигнорировали, а Рейчел открыла дверь машины и усмехнулась.

- Я едва узнала тебя в джинсах и рубашке, потому что думала о своем сексуальном Мишке, одетом в темный брючный костюм.

- Я не сексуальный Мишка и, конечно же, не твой сексуальный Мишка. Жаль разочаровывать тебя, но это моя обычная униформа. Я профессор университета, а не деловая женщина. Ты будешь ехать в рамках ограничения скорости и соблюдать все правила дорожного движения, не так ли? - я села в машину и с удовольствием погрузилась в кожаное сиденье кремового цвета.

- Нет, - ответила она смеясь, и мы взлетели. Ускорение заставило меня откинуться на спинку сиденья. Я снова цеплялась за жизнь и надеялась на чудо.

Целую жизнь спустя или, возможно, через несколько минут мы свернули на парковку перед собором. Я прикрыла рот, сдерживая безмолвный крик, и выдохнула.

- Мне нужно написать завещание. Я от ужаса чуть не закричала, когда ты подрезала туристический автобус и чуть не собрала в кучу все столбы на парковке.

Рейчел лишь слегка пожала плечами и вышла из машины. Я последовала за ней на трясущихся ногах. Она остановилась, уперев руки в бока, и осмотрела фасад собора.

- Ну вот мы и здесь. Это еще одно старое здание. Впечатляет, но он отжил свое время.

Ты можешь себе представить, папа, как я отреагировала на такое легкомысленное заявление. Эмоции просто бурлили внутри меня, я подошла к Рейчел и схватила ее за плечи. Для меня это был просто подвиг, учитывая, что я значительно меньше ее ростом, но огромное чувство несправедливости к собору в Шартре заставило меня ощущать себя высотой в десять футов.

- Мещанка! Как ты можешь называть себя художником? Я хочу, чтобы ты молчала и не сотворила что-нибудь скандальное, пока я не закончу говорить. Понятно?

Рейчел кивнула и улыбнулась.

Я повернул ее так, что она еще раз оказалась лицом к фасаду собора.

- Шартр, одно только имя вызывает страсть для любого, кто хоть чуть-чуть знает об истории искусства. Закрой глаза.

Рейчел сделала это со смехом.

- Ты же не воспользуешься мной сейчас?

Я нахмурилась, абсурдность ее слов раздражала, особенно то, что она чувствовала, что может шутить о моей профессии. Я, может быть, и меньше ее ростом и круглый консерватор, но на меня никогда не было никаких жалоб со стороны моих партнеров.

- Мы обсудим это заявление позже, - сообщила я ей. - Теперь я хочу, чтобы ты закрыла глаза и представила себе, что ты крестьянин, живущий в глинобитной лачуге в сотне миль отсюда. Ты никогда не была дальше пяти миль от своего дома, но неделю назад ты отправилась в большое паломничество в Шартр, чтобы увидеть платье самой Девы Марии, в котором она родила мальчика Иисуса. Ты горящими глазами смотришь на массивные башни, которые замаячили еще в отдалении и становились больше с каждым днем. А теперь ты оказалась прямо перед ним. Самый высокий объект, который ты когда-либо видела, это дерево. Эти башни в три раза выше. Открой глаза и посмотри вверх.

Рейчел сделала так, как я сказала, и посмотрела на собор. Я была рада заметить, что ее взгляд вдруг стал серьезным и напряженным.

- Шартр несколько раз был сожжен. Когда это случилось в последний раз, народ стоял возле руин в полном отчаянии, побежденный и разочарованный. Тогда один человек вышел вперед, поднял камень и начал ремонт фундамента. Другой присоединился к нему и так далее, пока все сообщество не начало петь, работать и прославлять Бога. Так они заново отстроили собор. Это сила веры, человечности и надежды. Противоречит здравому смыслу, да, но это и волшебно. Магия просто сочится сквозь эти стены.

Рейчел улыбнулась, глядя на меня вниз.

- Только через эти стены?

Она немного поймала меня на моих же словах, я сделала шаг назад и перегруппировалась.

- Ну, нет, не только эти стены. Нотр-Дам - это тоже прекрасный пример. В Европе много зданий, построенных с такой же страстью, но эти стены особенные. Портик над этой аркой лучше всего демонстрирует то, что я имею в виду. Вспомни красоту греческих и римских скульптур, а теперь посмотри, насколько маленькие и неестественные эти цифры? Они грубые, упрощенные и без характера. Потеряли индивидуальность Средневековья. Теперь посмотрим ниже, фигуры святых и королей очень личностные. Они, кажется, напряглись, чтобы выскочить из камня. Человечество покинуло эпоху Готики и вступило в эпоху Возрождения. Это торжество просвещения над невежеством, порядка - над изоляцией. Ренессанс будет процветать в Италии, но здесь, в готическом Шартре, ты видишь его рождение.

Рейчел обняла меня и оставила на моих губах жаркий поцелуй. Я в ужасе! Лесбийские поцелуи на публике! Перед собором! Я повернулась к ней совершенно красная, папа, и увидела восторженную ухмылку.

- Держи себя в руках, женщина! - приказала я, и она рассмеялась.

Я прочистила горло и продолжила свою беседу, притворяясь, что мои ноги не парят над землей и сердце не собирается выскочить от счастья. Я вызываю жалость или что, папа?

- Итак, мы, крестьяне, заходим внутрь, и вдруг нас окружает свет, Свет Божий. Самое близкое для земного человека ощущение рая. Стены возвышаются над нами, но не кажутся нам сплошной, ограничивающей пространство массой, а как будто указывают дорогу для светлого небесного воинства. Сто семьдесят шесть витражных окон наполняют пространство цветом и светом и для нас, безграмотных существ, пересказывают Библию. Наши глаза устремляются вперед и вверх к массивному круглому окну за алтарем. Это Божье место на земле, и мы стоим в экстазе глядя на все это великолепие, - я повернулась к Рейчел и прорычала: - Так что это не просто еще один старый дом, это произведение искусства, охватывающее всю новую философию, которая выводит нас из темных веков к эпохе Возрождения.

Рейчел улыбалась от восторга.

- Я доверяю тому, что аббат Сюгер написал в 1100-х годах: - "Тупой разум восходит к истине через материальное и, видя этот Свет, воскресает из своей бывшей погруженности".

Мой рот открылся, и я от досады щелкнула зубами. Я выставила себя перед ней полной дурой!

- Ты меня подставила! - я развернулась на каблуках и прошла в боковой неф, чтобы спрятаться там в тени и про себя пробормотать грубые ругательства. Рейчел разыскала меня там и прижала к одной из высоких колонн, несущих на себе вес всего ребристого свода.

- Ты, доктор Бентли Миллер, профессор средневековой истории из Торонто - обычный академический сноб, но я все равно люблю тебя. Ты мой Медвежонок, я люблю твою страсть и преданность делу, - и прежде, чем я смогла запротестовать, она поцеловала меня. На самом деле, это далеко вышло за рамки поцелуев и переросло в обжимание. Да, прямо там - в соборе. Я достигла в нем таких высот в страсти и в восторге, до каких никогда не добиралась раньше, но это не имело ничего общего с верой, а связано было с самыми низменными желаниями. Мне стыдно признаться в этом.

От полного разврата меня спасло прибытие первого автобуса с туристами, и мы оторвались друг от друга, затаив дыхание.

- Пойдем, - выдохнула она, и я последовала за ней в наш гостиничный номер, как потерявшийся щенок.

Твоя Развращенная Дочь, Бентли.

Дорогой Папа!

Это предупреждение и объяснение причин на тот случай, если твои соседи столкнутся с какой-либо желтой прессой и осложнят тебе жизнь. Папарацци просто озверели. На этой неделе ты найдешь в газетах несколько фотографий, где ваша покорная слуга находится в руках той самой пресловутой женщины, Рейчел де Бирс, Да, и я на них голая. К счастью, мое лицо уткнулось в правую грудь Рейчел. Я все могу объяснить, хотя ты едва ли поверишь мне.

Не представляю, что подумает заведующий моей кафедры, но подозреваю, что это не будет что-то хорошее. Это не значит, что он против публичности любого рода или имеет что-то против лесбиянок (нас двое в отделе), его обычно не волнуют наши моральные устои. Что его расстроит, так это то, что известность я получила с "де Бирс", но прошло уже достаточно времени, а я до сих пор не принесла от нее пожертвование. Он будет чувствовать себя раненым и преданым.

Я сейчас нахожусь в Англии. Мы убегаем от папарацци. Папа, я помолвлена. Я всегда утверждала, что брак ограничил бы мою свободу и сократил время на исследования. Теперь я выгляжу перед тобой, как истинный лицемер, я улыбаюсь от любви, как Чеширский кот, но ты будешь рад узнать, что в данный момент я хотя бы в одежде. Мое профессиональное мастерство, поставленное под сомнение возле дверей собора Шартр, и мое либидо, взлетевшее до безумия в священных стенах, - все это очень быстро привело к другой проблеме, когда мы добрались до отеля. Но это не имеет ничего общего с тем, как я оказалась помолвлена или сфотографировалась голой. Это совершенно другая история.

Мы тогда были в Париже, и после страстной ночи в люксе Рейчел я восстанавливала силы в позолоченной ванне с горячей, ароматной водой. Рейчел вылезла из воды за несколько минут до этого, завернулась в халат и пошла открывать дверь в номер для обслуживающего персонала. Вдруг я услышала ее испуганный крик и звук борьбы. Я в одно мгновение вылетела из ванной и только потом поняла, что оставила свой махровый халат на кровати. Схватив первое, что попалось мне под руки, и вооружившись, я обнаружила, что Рейчел прижала грабителя с ножом к стене ножками стула Людовика четырнадцатого. Он посмотрел на меня с некоторым удивлением и засмеялся. Лицо Рейчел омрачилось, и она подняла стул, чтобы ударить его.

- Нет! Не антикварной мебелью! - воскликнула я и бросила свое оружие в его лицо. Это оказалась открытая бутылка духов, которая стояла на столике. Как я и надеялась, духи попали ему в глаза, и он отшатнулся назад, пытаясь протереть их, но вместо этого ему удалось сделать ситуацию еще хуже. Я выбросила вперед свое колено и попала ему прямо в семейные ценности. Он встал на колени и втянул в себя воздух, а я, используя эту возможность, врезала ему по башке хрустальным флаконом из-под духов. В комнате стало дышать нечем из-за ароматного запаха и, смахивая с глаз слезы, я пересекла комнату и полностью распахнула стеклянные двери, выходящие на балкон.

Как только я возвратилась, Рейчел, жалобно всхлипывая, оказалась в моих руках.

- Там все в порядке, - сказала я, чувствуя себя весьма самодовольно за совершенные действия. - Все кончено.

- Нет, это не так. Стул - это копия, а вот духи - это духи Клайва Кристиана "Императорское величие", - причитала она.

Я похлопала ее по спине, успокаивая.

- Мы купим у Клайва еще одну бутылку.

Рейчел, которая только что чуть не плакала, сейчас смеялась так, что заработала икоту.

- Они стоят двести пятнадцать тысяч долларов за бутылку!

- За духи?!

Моя голова закружилась. Я мысленно высчитывала, смогу ли я вернуть этот долг до выхода на пенсию и поняла, что ответ будет - нет.

- Я не могу позволить себе погасить этот долг. Мне придется жениться на тебе и оплачивать его, прислуживая тебе.

Рейчел откинулась назад, посмотрела на меня и икнула.

- Это самое странное предложение, которое когда-либо делали мне. Да, я принимаю его, - она крепко поцеловала меня прежде, чем я смогла запротестовать, что мое легкое сердечное замечание могло быть принято более серьезно, чем я подразумевала. Это произошло, вероятно, примерно в то же самое время, когда моя голая задница была сфотографирована через открытые двери энергичным папарацци, поднявшимся вверх по водосточной трубе.

Твоя Дочь - "Секс-Рабыня", Бентли.

Дорогой Папа!

Как замечательно вернуться обратно в Канаду. Я очень счастлива, что мы решили провести нашу свадьбу так, чтобы ты мог присутствовать на ней. Рейчел была очень рада с тобой познакомиться. Мой статус в ее сознании значительно вырос, когда она узнала, что мой отец отбывает срок за кражу произведений искусства. Она считает, то, что на нашем бракосочетании в качестве свидетелей будут тюремные надзиратели, дает ей весомый статус среди ее более ультрасовременных друзей. Как она уже несколько раз сказала: "Ты не можешь быть настолько наивной, Медвежонок, как кажешься, если твой отец - известный вор". Я пыталась протестовать, объясняя ей, что до тех пор, пока Интерпол не поймал тебя, я думала, что ты оценщик произведений искусства, но она настаивает на том, что я не могла быть настолько наивной. Пожалуйста, не посвящай ее в то, что я просто невежественна. Она действительно просит тебя оставить искусство в покое, но если ты не собираешься исправляться, то у нее есть целый список людей, за которых она будет искренне рада, если когда-нибудь вечером они потеряют свои художественные коллекции.

Я купила небольшой, на две спальни, дом в Роуздейле, Торонто. С моей зарплатой, с наличными, снятыми с моих накоплений, продав несколько своих студентов в белые рабы и работая по выходным зазывалой в Walmart, я, скорее всего, буду в состоянии выплачивать ипотечные платежи. Рейчел сообщила мне, что кроме того роскошного отеля класса люкс, которым она владеет в Париже, у нее есть еще пляжный домик в Малибу и вилла возле Центрального парка в Нью-Йорке. Я обещала ей, что мы посетим эти места в следующий мой летний отпуск. Учитывая мою ипотеку, мне придется ехать автостопом, чтобы добраться туда.

Рейчел использует заднюю веранду с видом на овраг, как студию. Она говорит мне, что здесь идеальное северное освещение. По крайней мере, мне не придется оплачивать за него счета! Я должна рассказать тебе, что иногда, возвращаясь домой, я обнаруживаю свою жену с обнаженными женщинами. Она говорит, что это ее модели. С тех пор как мы создали наш дом, она относится к искусству гораздо более серьезно.

Мои друзья и коллеги выстраиваются в очередь, чтобы встретиться с ней. Мой босс, Твен Дин (Тру-ля-ля, как Рейчел называет его) в нее влюблен. Она дала ему столько денег для факультета, что на них можно было бы купить Версаль, и теперь всю оставшуюся часть его карьеры ему не придется целовать задницы попечителей. Он стал совсем невыносим. Рейчел своими делами развращает души. Смотри сам!

На факультете делают ставки на то, сколько продлится наш брак. Самый большой срок - это год, но я видела, что большинство владельцев билетов подписались на один-три месяца. Рейчел говорит, что наш брак навсегда. Я надеюсь на это, но в ее послужном списке (его тоже выложили) самый большой срок составляет шесть месяцев. Она была замужем дважды - в семнадцать лет и в двадцать два. "Но они были всего лишь мужчинами", - оправдалась она после своих признаний, смешивая мне выпивку. Кажется, ее отношения с женщинами (их было три) длились дольше. Я не уверена, что готова услышать всю правду о ее браках. Это не значит, что меня не волнует ее прошлое. Мне просто стыдно, что моя жизнь не так интересна.

Твоя Ипотекокредитованная Дочь, Бентли.

Дорогой Папа!

Я думаю, что Глен Раттер после вчерашней истории станет победителем пари на мой брак. Он поставил на один месяц и четыре дня. Как я уже писала тебе, иногда я нахожу жену рядом с обнаженными моделями, но я совершенно не привыкла к тому, что вернувшись домой, обнаружу свою жену с голой женщиной на руках.

- Я могу все объяснить, - она улыбнулась мне через плечо Линды, когда я, остолбенев, остановилась в дверях. Линда - это одна из моделей моей жены, которую она регулярно рисует.

- Я очень надеюсь на это, - сказала я, положив портфель. - У меня нет пистолета и, я думаю, что я слишком коротка, чтобы дотянуться до твоей шеи и придушить тебя.

- У Линды кризис, - объяснила Рейчел, поглаживая задницу обнаженной модели.

- У меня тоже, - я вздохнула. - Я приготовлю чай, а ты, Линда, накинь халат и перестать плакать на плече у моей жены. Ты оставила на ней слюнявые пятна.

Оказалось, что партнер Линды оскорбил ее. За чаем мы обсуждали возможные планы, итоги, цели и преимущества некоторых из них, большинство отвергли, сделали повторный анализ оставшихся и пришли к кое-каким выводам. Я предложила бесплатный приют и помощь социального работника. Рейчел предложила месячное пребывание в Париже для Линды и ее сестры. Естественно, все за счет Рейчел. Это оказалось оптимальнее всего, и Линда ускакала рысью, чтобы поговорить со своей сестрой.

- Ты такая щедрая! - обвинила я свою жену.

Она пожала плечами.

- Мой прадед сделал деньги на вооружении, мой дед - на восстановлении Европы, а мой отец на манипуляциях с фондовым рынком. Я трачу их деньги на благие дела, это лучше, чем баловство, я считаю. Через некоторое время все эти развлечения становится действительно очень утомительными.

- Брак со мной сделал из тебя более спокойного и благородного человека?

Признаю, я думала, что все испортила.

Рейчел подошла и села мне на колени.

- Глупышка. Я сейчас такая же дикая, как всегда.

Затем она решила доказать мне это!

Я думаю, папа, что как супружеская пара, мы делаем определенные успехи. Я настояла на том, чтобы Рейчел водила машину в соответствии с правилами дорожного движения Онтарио, а она настояла на том, чтобы я села на диету. Мне кажется, что это поразительный этап нашей совместной жизни, когда наши решения делают друг друга несчастными и одновременно счастливыми, как пара. Это значит, что в нашей жизни происходит что-то очень положительное.

Ты замечал когда-нибудь, что слово "диета" - слово из пяти букв по смыслу почти равно слову "смерть"? Рейчел очаровала всех, кого я знаю, и они следят за мной, как ястребы. Как-то раз утром, сидя в ординаторской, я собиралась откусить пончик, но его вытащила из моего рта, наполненного слюнками, Клэр - мой административный помощник.

- Плохой историк! - отчитала она меня и указала на мой очищенный от еды офис. - Иди. Садись там.

Ну да ладно, ее действия не были совсем уж неожиданными, а ее слова такими уж резкими, но диета - это собачья жизнь. Рейчел испортила мою жизнь, она по-прежнему улыбается мне, но за моей спиной продолжает вести себя, как маньяк.

Твоя Многострадальная, Но Счастливая Дочь, Бентли.

Дорогой Папа!

Сегодняшний день стал эпохальным событием. Я жената уже шесть месяцев. За это время случилось несколько событий, которые расстроили меня - обнаженная женщина в объятиях моей жены, папарацци, спрятавшийся в ванной комнате, неудачная попытка моей жены научиться готовить, репортеры, выстраивающиеся перед входом в ресторан, в котором мы теперь частые гости, появление Рейчел в суде за двадцать семь неоплаченных штрафов, (кажется, она считает, что оплачивать их можно только по своему желанию), и наши фотографии в желтой прессе каждую неделю. (Ты можешь себе представить, что я потеряла двадцать фунтов?) Несмотря ни на что мы живем довольно беспечной и счастливой жизнью. Рейчел даже перестала водить свой спорткар и отправила Феррари в хранилище.

Вчера, однако, мы оказались в условиях нового кризиса. Рейчел оторвалась от своего последнего творения и взглянула туда, где я, устроившись в уголке, сидела и читала рабочие бумаги. Мне нравится после обеда присоединяться к ней в ее студии, где мы обе работаем.

- Я тут подумала об именах. Почему тебя назвали Бентли? - спросила она.

Естественно, я попыталась уклониться от ответа.

- Меня же должны были как-то назвать. Эй, ты сбиваешь меня с мысли!

Ее глаза стали узкими, кисти были отложены в сторону, и она подлетела ко мне со скоростью пчелы. Рейчел лучше, чем кто-либо, признает уклонение от ответа. Она устроилась у меня на коленях.

- Говори правду.

Я вздохнула.

- Папа очень любил своего Бентли.

- Он назвал тебя в честь машины? - ее губы подергивались от того, что она пыталась не рассмеяться.

- Нет. Он назвал своего любимого голубя Бентли в честь автомобиля и, нет, меня не назвали в честь птицы.

Рейчел прижалась ко мне поближе и захихикала.

- Я не могу дождаться, чтобы узнать, чем закончится эта история. Твой отец такой творческий.

- Да, именно поэтому он находится в заключении. Давай не будем забывать, куда может привести бесконтрольное творчество. Имя Бентли, как у автомобиля, чемоданы, голуби и памперсы.

- Памперсы?

- Как средство для транспортировки. Мой отец занимался контрабандой камней, прежде чем приобрел вкус к искусству.

Новый взрыв смеха последовал, когда я рассказала, что в нежном возрасте шести месяцев я занималась контрабандой. Это сильно позабавило ее. Излишне говорить, что мой вечер не прошел в тихом исследовании.

Это подводит меня к главной новости недели. Сегодня утром за завтраком, когда я пила разрешенную мне в порядке эксперимента, но так необходимую для моей жизни чашечку кофе, Рейчел затронула тему, которая заставила меня подавиться и задохнуться.

- Давай забеременеем.

<удушье, кашель, засорение горла, бульканье и т. д.>

- Что? - мне с большим трудом удалось справиться со всеми проблемами, а теперь я пыталась стряхнуть кофе с колен и из легких.

- Забеременеем. Я хочу иметь детей.

- Детей!?

- Я думаю, мы начнем с одного, но на самом деле мы должны иметь двух. Одного из твоей яйцеклетки и одного из моей. Я уже выбрала идеальную клинику доноров. Скажи "да", пожалуйста.

- Разве мы не должны начать со щенка и посмотреть, сможем ли мы быть ответственными родителями? - запротестовала я.

- Собака - это тоже очень хорошо. Мне нравятся мастифы. Пожалуйста, скажи "да", скажи, что ты хочешь, чтобы у нас родились дети!

- Да, - улыбнулась я, - но я не хочу быть беременной. Я только что скинула вес.

Рейчел подошла, посадила меня к себе на колени и жарко поцеловала.

- Я сама выношу твоего малыша, мой сексуальный Мишка, но надеюсь, что ты внесешь свой вклад и будешь делать ребенка со мной каждую ночь. Мы обратимся к науке только тогда, когда будем полностью готовы к этому, - пошутила она.

- Я думаю, что смогу выполнить свои супружеские обязанности, - я улыбнулась, притягивая жену поближе к себе. Так что, папа, на следующий год ты, надеюсь, станешь дедушкой. Вся эта идея с детьми оставила мои чувства совершенно растрепанными.

Еще одна замечательная новость - твое условно-досрочное освобождение утверждено, наконец. В следующем месяце мы появимся, чтобы забрать тебя, если, конечно, ты не против того, что твое фото появится в газетах. Рейчел подумывает открыть свою галерею. Она хочет поговорить с тобой об ее управлении, но только если ты пообещаешь не красть ее работы и не продавать ворованные предметы искусства через ее галерею. Задумайся над этим.

Мое письмо в твою нынешнюю обитель убеждает меня, что я

Твоя Счастливейшая В Браке Дочь, Бентли.

КОНЕЦ.