Загубленная добродетель

Глава 22

Это был первый раз, когда я снова столкнулся с семьей Анны после того, как мы начали наш роман, или что бы у нас ни было. В этот момент было трудно сказать. Что бы это ни было, оно было ограниченным, и если бы нам с Анной не удалось скрыть наши не совсем профессиональные отношения от ее семьи, они были бы прерваны задолго до того, как Анна вступила в священные узы брака с Клиффи — моей жестокой смертью от рук Валентины и Данте. Я был уверен, что они оба присоединятся к расчленению по этому особому случаю.

«Ты выглядишь напряженным», — сказала Анна, когда мы ждали в аэропорту.

Одна из моих бровей дернулась вверх. Даже если ей нравилось притворяться, что это не так, ее чрезмерная уборка в последние несколько дней сказала мне, что она так же нервничала из-за визита своей семьи. Она вымыла каждую поверхность, где мы занимались сексом за последние несколько месяцев, по крайней мере, дважды. «Не говори. Разве ты не должен тоже нервничать? Ты понимаешь, что мы оба предавали твою семью последние пять месяцев?»

Анна закончила свой первый семестр, и мы должны были улететь обратно в Чикаго на лето, но сначала Кавалларосы проведут неделю в Париже, чтобы отпраздновать день рождения Валентины.

«Предательство — это сильное слово для того, что у нас есть».

«Как бы ты это назвал? Мы оба дали твоим родителям слово, что между нами никогда ничего не будет».

«Они не узнают. Мы договорились, что не будем спать вместе, пока они здесь».

Было бы легче притвориться, что мы не спим вместе, если бы мы сохраняли физическую дистанцию, но это было бы сложно. Мы с Анной едва могли держаться подальше друг от друга последние несколько месяцев. Теперь нам придется неделями обходиться без секса, потому что даже после визита Кавалларо в Париж нам все равно придется провести несколько недель в Чикаго, прежде чем мы вдвоем вернемся в Париж одни.

Данте, Леонас, Беатрис и Валентина, сопровождаемые моим отцом, вошли в зал ожидания аэропорта Шарль де Голль.

В то время как Анна бросилась к своей семье, я подошел к отцу, чтобы поприветствовать его. Мы ненадолго обнялись, прежде чем он отстранился, чтобы посмотреть на меня. «Все хорошо?»

«Конечно», — сказал я. Никто не знал о моем романе с Анной, даже Артуро, и уж точно не папа. Хотя он, вероятно, все еще что-то подозревал.

Я не был уверен, поделилась ли Анна чем-нибудь с кем-нибудь из своих друзей. Говорить о чем-то подобном по телефону было определенно слишком опасно, поэтому я подозревал, что она тоже этого не сделала. Конечно, я знал, что она раскроет каждую последнюю деталь нашего романа с Софией и Луизой, как только встретится с ними лично.

Данте подошел ко мне и пожал мне руку. На его лице не было ни намека на гнев или враждебность, поэтому он ничего не заподозрил. Мы просто должны были бы оставить это таким образом. «Я должен сказать, что я очень доволен вашей работой до сих пор. Ваши ежедневные отчеты были очень информативными».

И в основном выдуманное дерьмо. Мне пришлось отказаться от половины мероприятий, которые мы с Анной предприняли. «Я рад».

Следующей подошла Валентина, и даже она казалась менее подозрительной, чем в прошлый раз. «Приятно видеть Анну такой счастливой. Спасибо тебе за то, что убедился, что она в безопасности, пока живет своей мечтой».

«Это честь», — сказал я.

«Почему бы тебе и твоему отцу не присоединиться к нам за ужином сегодня вечером? Данте забронировал столик в ресторане отеля, отмеченном звездой Мишлен, и я уверен, что они могут освободить место еще для двух человек».

«Я бы предпочел сегодня спокойно поужинать со своим сыном, если вы не возражаете», — вежливо сказал папа.

Он, вероятно, просто хотел допросить меня о каждой мелочи последних нескольких месяцев, но я на самом деле не возражал. Я хотел ограничить свое общение с Анной, пока мы были рядом с ее семьей.

«Конечно», — немедленно ответила Валентина.

Мы разделились на две машины, потому что одной было недостаточно для всех нас, и отправились в Four Seasons, где Данте и семья проведут неделю, прежде чем мы все улетим обратно в Чикаго. Анна была в машине со своей матерью, Беа и моим отцом, в то время как Леонас, Данте и я ехали в другой машине.

«Я действительно скучал по тому, чтобы вывести тебя из себя», — сказал Леонас с хитрой усмешкой. Почти шестнадцать и все такой же раздражающий, как я помнил.

«Леонас», — сказал Данте резким тоном. «Сантино — телохранитель Анны, и к нему следует относиться с должным уважением».

«Как будто Анна всегда относится к нему с уважением».

Данте вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами, желая ударить Леонаса по голове. «Как у подростка, у нее были трудные моменты, но за последние пару лет она повзрослела. Я не могу жаловаться».

Образ Анны, будящей меня очень приятным минетом этим утром, пришел мне в голову, но я быстро отогнал его.

Леонас покачал головой и снисходительно посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Маленький засранец знал слишком много.

Мы с папой выбрали уютный ресторан всего в нескольких минутах ходьбы от Four Seasons на случай возникновения чрезвычайной ситуации. Но с Леонасом и Данте там Валентина, Анна и Беа были хорошо защищены. Даже если Леонас мог быть раздражающим сопляком, он был хорошим стрелком и знал, как обращаться с ножом. Тем не менее, было странно выпускать Анну из поля зрения впервые за шесть месяцев. Мы провели так много времени вместе, что разлука казалась чужой.

«Как обстоят дела между тобой и Анной?» — Спросил папа, как только мы сели за наш стол.

«Хорошо».

«Насколько хорошо?»

«Ты приехал в Париж, чтобы допросить меня или потому, что скучал по мне?»

«И то, и другое».

Я с сомнением посмотрела на него. К счастью, в этот момент появилась официантка с карточками меню. Я взял один из них с быстрым мерси, прежде чем я просмотрел выбор вин.

«Ты даже не взглянул на нее».

Я поднял голову. «Прошу прощения?»

«Ты даже не посмотрел на официантку».

«Конечно. И я даже сказал спасибо».

Папа кивнул в сторону женщины, которая теперь обслуживала другой стол. «Посмотри на нее. Она привлекательна. Сын, которого я помню, проверил бы ее».

Я не мог удержаться от смеха. «Я все еще тот сын. Ты говоришь так, как будто я прыгал на каждую женщину, которую видел. Я могу заверить вас, что это было не так. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы снова окунуть пальцы ног в пруд для свиданий, если моя жизнь на свиданиях так сильно тебя беспокоит».

«Это не шутка».

«Папа, если ты беспокоишься обо мне, перестань видеть то, чего нет. Ты только будешь вести себя подозрительно, а это, в свою очередь, вызовет подозрения у Кавальяро и действительно доставит мне неприятности».

Папа вздохнул. Я похлопал его по плечу. «Перестань так сильно беспокоиться. Получи жизнь и поживи немного. Со мной все будет в порядке».

Не то чтобы я не знал об опасности, в которой я находился. Если Анна что-то проговорилась, я был мертв. Но Анна была умна. Я доверил ей защитить нашу тайну. Не только из-за меня, но и потому, что она тоже хотела избежать ответной реакции.

Сантино нервничал из-за визита моей семьи еще больше, чем я. Может быть, он беспокоился о том, что я что-то проговорился, но я с раннего возраста научился надевать маску на публике. Теперь я использовал этот талант только для того, чтобы надеть маску для своей семьи. Это не значит, что я не чувствовала себя виноватой, потому что я чувствовала, особенно когда смотрела маме и папе в глаза. Но у меня не было другого выбора, если я хотел остаться в Париже и защитить Сантино.

Может быть, затянувшееся чувство вины было причиной того, что я был рад, когда визит моей семьи в Париж закончился, и мы все улетели в Чикаго. Было странно возвращаться домой, когда так много изменилось. Последние несколько месяцев в Париже были свободными, волнующими, и я начал воспринимать эту вновь обретенную свободу как должное. Вернувшись в Чикаго с его ограничениями, я понял, что свобода, которой я напился, будет отнята у меня через несколько лет. То, что было у нас с Сантино в Париже, было обречено.

Я присоединился к папе в его офисе через пару дней после того, как мы все прибыли в Чикаго.

Мама тоже была там, стояла рядом с папой у окна, и это выглядело так, как будто они спорили. «Я хотел бы обсудить с тобой твое будущее», — спокойно сказал папа.

Я всегда предполагал, что мама и папа позволят мне вернуться в Париж на второй семестр. Они никогда не говорили обратного, но слова отца заставили меня усомниться в этом, и я был в ужасе. Я не хотел оставаться в Чикаго, пока нет. Я хотел пожить еще немного, провести больше времени с Сантино. Мы с ним почти не виделись две недели. Мы не разделили ни одного поцелуя, не говоря уже о большем. Мое тело жаждало его близости.

«Хорошо», — сказал я нерешительно. «Я думал, что мы с Сантино вернемся в Париж после дня рождения Беа в августе?»

Мама и папа обменялись взглядом, который заставил меня все больше нервничать. Мама подошла ко мне и коснулась моего плеча. «Если это то, чего ты хочешь?»

Я яростно кивнул. «Конечно. Почему бы и нет? Я люблю город и свои занятия модой. Это моя сбывшаяся мечта».

Мама коротко коснулась моей щеки. «У нас с твоим отцом вначале были опасения, но мы должны сказать, что ты доказал, что мы ошибались».

«И все же», — сказал папа. «Люди начинают задаваться вопросом, где ты».

«Они знают, что я учусь за границей. Неужели они не понимают, что мы должны держать это в секрете по соображениям безопасности?»

«О, они падают», — сказала мама, покачав головой. «Я думаю, что их больше беспокоит то, что ты исчез с их радара сплетен».

Я любил честность мамы. Она ненавидела, насколько осуждающими были некоторые люди в нашем мире. Она тоже подверглась их жестоким словам в начале своего брака с папой.

«Если люди не знают правды, они придумывают свою версию», — сказал папа.

Я закатил глаза. «Какие слухи они распространяют сейчас?»

«Что ты беременна ребенком Клиффорда, и это причина, по которой ты с ним помолвлена. Что ты беременна чужим ребенком. Что ты сбежала с кем-то.»

«Я вернулся. Если бы я убежал, меня бы здесь не было, верно?»

«Вот почему мы должны убедиться, что вы продолжаете посещать общественные мероприятия. И именно поэтому мы хотели бы, чтобы ты остался до начала семестра».

«Хорошо». Это было всего на две недели больше, чем я думал. Это было не так уж плохо. Конечно, это означало, что нам с Сантино придется держаться подальше друг от друга в течение двух месяцев… Я бы, наверное, воспламенился. «Уже назначена дата моей свадьбы?»

Мама и папа обменялись взглядами. «Ну, в то время как Кларки готовы ждать, мы должны убедиться, что мы не оскорбляем консерваторов в Команде. Мы с твоей матерью думаем, что свадьба летом, после того как ты закончишь школу моды, была бы желательна».

«О». Я сглотнул. Это будет через три года, что на самом деле было не так скоро, но в то же время раньше, чем мне бы хотелось. «Это звучит как хороший план. Согласны ли родители Клиффорда?»

«Они падают. К тому времени Клиффорд закончит учебу в бакалавриате и поступит в юридическую школу, поэтому они считают, что детям следует подождать немного дольше».

Я чуть не рассмеялся. Было ли что-нибудь, что мы с Клиффордом могли бы решить самостоятельно?

Мама коснулась моего плеча. «Это нормально для тебя?»

«Конечно».

Три года.

Этого было достаточно, чтобы наслаждаться собой, своей свободой, Сантино.

Когда я вышла из офиса, я написала Сантино, чтобы сообщить ему, когда мы вернемся в Париж, но я опустила часть со свадьбой.

Наши тексты всегда были профессиональными, никаких милых смайликов или нежностей, и определенно никакого секстинга.

«Я не был уверен, что мы вообще вернемся в Париж», — внезапно сказал Сантино, напугав меня до полусмерти.

Я развернулся с широко раскрытыми глазами и коснулся своей груди. «Ты напугал меня».

Глаза Сантино впились в мои, и легкая дрожь пробежала по моему позвоночнику. Я бросила косой взгляд на дверь папиного кабинета, которая была всего в конце коридора, и сглотнула. Сантино стоял близко, и я хотел преодолеть оставшееся расстояние между нами.

«Что ты здесь делаешь?»

«Твои родители попросили меня прийти для разговора».

«Они собираются рассказать тебе о Париже».

Они бы тоже упомянули о свадьбе? Я действительно надеялся, что они пока оставят это при себе. Я не хотел, чтобы между мной и Сантино снова возникло напряжение.

«Я уверен, что так и будет», — пробормотал Сантино.

Я сделал шаг назад, прежде чем смог сделать что-то все более глупое. «Может быть, ты можешь подняться ко мне в комнату позже и рассказать мне, что они сказали?»

Сантино приподнял одну бровь. «Я думаю, было бы лучше, если бы ты подошел к гауптвахте. У меня ночная смена, и я не могу оставить свою позицию перед мониторами. Если ты придешь в десять, у меня будет время для короткой беседы о Париже».

Я подавил улыбку. Означало ли это, что он был один на гауптвахте?

«Я ценю это», — вежливо сказала я, и губы Сантино искривились от удовольствия.

«Я уверен, что ты падаешь».

Я обернулся, стараясь не быть слишком легкомысленным.

После душа и тщательного бритья я надеваю простое летнее платье без рукавов для легкого доступа. Я не беспокоился о нижнем белье. Я не был уверен, сколько у нас будет времени, поэтому я хотел избежать пустой траты времени.

Я направился по подземному коридору к караульному помещению и постучал. Мой пульс участился в ожидании.

Сантино открыл дверь и жестом пригласил меня войти, действуя профессионально, и как будто мы не встречались для секса. По крайней мере, я надеялся, что так оно и было.

Он закрыл дверь и взял мой наряд. Он, вероятно, мог видеть, что на мне не было лифчика, потому что мои соски уже затвердели.

«Как и ожидалось, твои родители сказали мне, что мы вернемся в Париж в начале сентября».

Мое лицо ясно дало понять, что мне все равно. Я присел на край стола с мониторами. «Я здесь не для этого».

«Нет?»

Я сузила глаза, затем широко раздвинула ноги, так что мое платье задралось, обнажив, что под ним ничего не было.

Сантино со стоном прислонился к двери. «Ты идешь ва-банк».

«У нас нет времени, чтобы тратить его впустую».

Сантино усмехнулся. «Я не могу запереть дверь, так что это очень опасно».

«Я думал, у тебя одна ночная смена?»

«Я один в караульном помещении, но по периметру, как всегда, есть другие телохранители. Мой отец, например».

«Он бы не донес на тебя, верно?»

Сантино оттолкнулся от двери и подошел ближе. «Разве мы не договорились держаться подальше друг от друга, пока в Чикаго?» Выражение его лица сказало мне, что у него были другие планы.

«Ты хочешь держаться подальше от меня в течение двух месяцев?»

Сантино добрался до меня и схватил за бедра, глядя на меня сверху вниз похотливыми глазами. «Черт возьми, нет. Но это безумие, Анна. Если нас поймают…»

Я схватил его через одежду. «Мы не будем».

Сантино резко выдохнул, затем его взгляд скользнул по мониторам. «Все ясно, но это должно быть быстро и грязно».

Я рассмеялся. «Идеально».

Я помог Сантино освободить его член, отчаянно нуждаясь в нем.

«У меня нет с собой презерватива», — процедил он сквозь зубы, сожалея, что его черты исказились.

«Я тоже. Я мог бы попросить своего брата об этом». Я хихикнула, ничего не могла с собой поделать. Сантино не выглядел удивленным. Он застонал и прижался лбом к моему плечу.

Я прикусил губу. «Нам это не нужно».

Сантино поднял голову с растерянным выражением.

«За неделю до того, как моя семья приехала в Париж, я пошел к врачу и попросил у них таблетку. Я принимаю это с тех пор, и теперь они эффективны».

«Ты мне не сказал».

Я пожал плечами. Каким-то образом это казалось более монументальным, чем следовало бы. В конце концов, это был просто практический вопрос… «Я чист, очевидно. И ты не был ни с кем другим с прошлого декабря, верно?»

«Да, и я никогда не ходил без седла».

«Тогда мы готовы идти».

Сантино выглядел почти изумленным. Он наклонился вперед и нежно поцеловал мои губы, прежде чем его пальцы нашли мое отверстие, чтобы проверить мою готовность. Я был более чем готов. Схватив мои ягодицы, Сантино потащил меня к краю стола, прежде чем погрузиться в меня одним сильным толчком. Его губы накрыли мои, заглушая мой стон. Мониторы дрожали с каждым толчком. Я почти отчаянно цеплялась за Сантино, мои ноги обвились вокруг его бедер. Он дернул вниз верх моего платья и ущипнул меня за сосок.

Я становился все ближе и ближе, когда Сантино напрягся. «Твой брат в саду».

«Он, вероятно, просто ищет свою заначку с табаком и травкой, которую он прячет под кустами. Не останавливайся. Я почти на месте».

Хватка Сантино на моей заднице усилилась, и он ускорился еще больше. «Ты станешь моим падением».

Я вцепилась в его плечи, когда мое освобождение прорвалось сквозь меня. Сантино последовал вскоре после этого, и это было не так, как раньше. Интимный, я не мог точно определить.

У нас не было много времени, чтобы насладиться ощущениями. После быстрого поцелуя на ночь, я поправила свою одежду и поспешила обратно по коридору.

Я отступил в коридор нашего особняка и столкнулся лицом к лицу с Леонасом, который тоже крался вокруг. От него определенно пахло травкой.

«Ты должен перестать курить это дерьмо».

«У всех нас есть плохие привычки, от которых мы не можем избавиться, верно?» Сказал Леонас с понимающей ухмылкой.

Я сузил глаза. «Я не знаю, о чем ты говоришь».

«Вы с Сантино делаете это», — сказал Леонас как ни в чем не бывало.

Я нервно огляделась и впилась ногтями в его предплечье. «Заткнись. Ты не знаешь, о чем говоришь».

Леонас усмехнулся. «Как насчет того, чтобы пойти в мою комнату, пока ты не описался в штаны?»

Он ушел, и у меня не было выбора, кроме как последовать за ним наверх. Я должен был выяснить, знал ли он больше, чем следовало.

В ту секунду, когда мы вошли в его комнату, я сказал: «Почему ты говоришь что-то подобное?»

Леонас схватил пачку сигарет из-под кровати. «Прекрати притворяться, сестренка. Я не слепой и не глупый».

«Если ты продолжишь употреблять травку, ты скоро будешь», — пробормотал я.

Леонас опустился на подоконник, выжидательно подняв брови. «Клиффорд подошел ко мне после своего любовного визита в Париже».

«Что? Когда?» Я, спотыкаясь, подошла к нему и села рядом с ним, мой пульс ускорился.

«На вечеринке. Он спросил меня, знаю ли я, что происходит между тобой и Сантино».

Краска сошла с моего лица. Если бы Клиффорд начал задавать подобные вопросы, мы с Сантино были обречены. «Что ты ему сказал?»

«Я сказал ему, что он не знает, о чем говорит, и что ты благородная женщина. Я также предупредил его, чтобы он держал рот на замке, если он знает, что для него хорошо».

«Спасибо».

Леонас криво улыбнулся. «Пожалуйста. Но трахаться с твоим телохранителем, сестренка, серьезно?»

Я хлопнул его по руке. «Заткнись. Если кто-нибудь узнает, Сантино мертв, и я стану причиной скандала».

«Почему всегда только я должен быть причиной скандала?»

«Потому что ты хорош в этом, и твоя репутация уже в клочьях».

«Спасибо за твои теплые слова, сестренка», — сказал он, вставляя сигарету в рот. «Моя репутация служит цели. Мне нравится, когда люди недооценивают меня. Это делает избиение их еще слаще».

Я со смехом покачал головой.

«А как насчет Клиффорда?»

«А как насчет него?»

«Ты собираешься бросить его ради Сантино?»

Я недоверчиво посмотрела на Леонаса и подняла руку с огромным обручальным кольцом Клиффорда. «Я выполняю свое обещание».

Леонас пожал плечами. «Есть обещания, которые вы должны выполнять, а от других вы должны отказаться. Клиффорд — последний».

Я закатила глаза, затем выхватила сигарету из его руки и затянулась. «Ты понимаешь, какой скандал это вызовет, если я не выйду замуж за Клиффорда? Наши семьи заключили сделку. Наши родители рассчитывают на меня».

Леонас пожал плечами. «Обещать тебя Клиффорду было ошибкой. Кларки никогда не будут частью нашей семьи. Ты всегда должен быть осторожен с тем, что говоришь рядом с ним, даже с Клиффордом. Ты — средство для их уничтожения».

«Но и Клиффорд для нашей семьи тоже», — возразила я, щурясь в темноту за окном.

«Дерьмовая основа для брака».

«Большинство браков по договоренности построены на дерьмовой основе».

«Если ты так говоришь. Это тебе придется делить постель с Клиффордом.» Голос Леонаса ясно дал понять, что он не одобряет.

«Я справлюсь с этим. Я могу справиться с ним».

«Если ты так думаешь. Просто знай, что я прикрою твою спину, несмотря ни на что».

Я с трудом сглотнул. «Спасибо».

Леонас пожал плечами. «Для этого и существует семья. Просто пообещай мне, что будешь осторожен».

Я ничего не сказал, в свою очередь, только кивнул. Мы открыли окно и свесили ноги с подоконника, глядя в ночь. Я знал, что в конечном итоге моя семья всегда будет прикрывать мою спину. Каково было бы оказаться в браке, который не был бы таким?