Закат Нефертити

Обнаженная Нефертити сидела в кресле с львиными лапами у круглого золотого зеркала. Миндалевидные глаза, прямой нос, шея, как стебель лотоса. В ее жилах не было ни капли чужеземной крови, о чем свидетельствовал смугловатый оттенок ее кожи и теплый, свежий ровный румянец, средний между золотисто-желтым и коричневато-бронзовым. "Красавица, владычица радости, полная восхвалений… преисполненная красотами", – так писали о ней поэты. Но не радовалась тридцатилетняя царица своему отражению, как раньше. Усталость и скорбь надломили ее, складка морщин легла от крыльев красивого носа к смелым губам, как печать.

Вошла служанка, темнокожая нубийка, с большим кувшином ароматной воды для омовения.

Нефертити поднялась, словно очнувшись от своих воспоминаний. Но доверившись умелым рукам Тадукиппы, опять ушла в свои мысли.

Как счастливы они были с Аменхотепом в день свадьбы. Ему 16 лет, ей 15. Они принимали власть над самой могущественной и богатой страной мира. Тридцать лет правления предыдущего фараона не были омрачены ни бедствиями, ни войнами. Сирия и Палестина трепещут перед Египтом, Митанни шлет льстивые письма, Из рудников Куша регулярно присылают горы золота и благовония.

Самое главное – они любят друг друга. Сын царя Аменхотепа III и царицы Тиу не очень красив: худой, узкоплечий. Но когда он глядел на нее, одержимый любовью, и с его больших губ срывались написанные для нее стихи, она смеялась от счастья. Будущий фараон бегал за юной царевной под темными сводами фиванского дворца, а она хохотала и пряталась за колонны.

Служанка разложила на богато украшенном туалетном столике необходимые принадлежности: золотые коробочки с умащениями, ложечки для притираний, сурьму для глаз, помаду и прочую косметику, инструменты для маникюра и краску для ногтей. Ловко прихватив бронзовую бритву, принялась аккуратно и почтительно брить голову царицы.

Нефертити безучастно водила пальцем по золотому скарабею на баночке с рисовой пудрой и вспоминала, как однажды, еще до свадьбы Аменхотеп на закате солнца открыл ей свою тайну.

Он гладил ее тонкие пальцы и, глядя сверкающими глазами куда-то вдаль, сказал, что накануне во сне ему явился сам Атон, бог солнечного диска, и говорил с ним, как с братом:

-Понимаешь, Нефертити. Я вижу, я знаю, что в мире все не так, как мы все привыкли видеть. Мир он светлый. Он создан Атоном для счастья и радости. К чему приносить жертвы всем этим многочисленным богам. Зачем поклоняться жукам, бегемотам, птицам, крокодилам, если они и сами, как и мы – дети Солнца. Атон – единственный истинный бог!

Голос Аменхотепа звенел. Он говорил, как прекрасен и чуден мир, созданный Атоном, и сам царевич был прекрасен в эту минуту. Нефертити внимала каждому слову любимого и принимала всем сердцем его веру.

Получив титул фараона, Аменхотеп IV первым делом изменил свое имя. «Аменхотеп» значит «Амон доволен». Он стал называть себя «Эхнатон», т. е. «Угодный Атону».

Как счастливы они были! Люди не могут быть так счастливы. Почти сразу Эхнатон принял решение строить новую столицу – Ахетатон, что означает «горизонт Атона». Это должен был быть лучший город на земле. Там все будет по-другому. Новая счастливая жизнь. Не такая, как в мрачных Фивах. И люди там будут все счастливы, потому что будут жить в правде и красоте.

Картины тех счастливых лет Нефертити трепетно хранила в своем сердце.

Они строили город. Лучшие мастера и художники Египта собирались в Ахетатоне. Царь проповедовал среди них свои идеи нового искусства. Отныне оно должно было отражать истинную красоту мира, а не копировать древние застывшие формы. Портреты должны иметь черты реальных людей, а композиции должны быть жизненные.