Закавыка

Когда Сашка добрался до конечной станции метро, все было готово к испытаниям.

Яркое майское солнце выскользнуло из-за облака и засверкало переливами на прозрачной золотистой трубе гиперметрополитена высоко над крышами домов. На обзорной площадке над рекой на окраине Москвы столпились несколько десятков любопытствующих; они достали смартфоны и, оживленно переговариваясь, фотографировали убегающие на сотни метров вверх решетчатые опоры свежепостроенной станции. Среди них были несколько детей, они немедленно принялись носиться в толпе, не слушая недовольных криков родителей.

Сашка стоял в сторонке и снисходительно поглядывал на сверстников.

Загорелая темноволосая девочка в белом летнем платье отделилась от толпы и встала у перил; она встретилась с Сашкой взглядом и смущенно опустила ресницы. Затем достала из сумочки крошечный фотоаппарат (серебристо сверкнувший на солнце) и отвернулась. Следом за ней из толпы выбрался неуклюжий робот-гувернер и жалобным скрипучим голосом попросил хозяйку не уходить далеко.

Высоко в небе сверкнула яркая вспышка, и гиперпоезд под восторженные крики толпы быстро заскользил по оранжевой трубе, оставляя за собой яркий, быстро тающий малиновый след-хвост. В этот момент на краю обзорной площадки словно взметнулся вихрь. Девочка в белом платье вскрикнула, неловко взмахнула руками и вдруг заскользила в центр вихря. Увлеченная зрелищем толпа не заметила этого. Робот-гувернер потянулся манипулятором к своей подопечной — но он двигался слишком медленно. Девчонка упала, с трудом поднялась на ноги, однако упругая невидимая сила снова потянула ее в центр бешено крутящегося вихря.

Ближе всех к девочке оказался Сашка. Он схватил ее за руку… и почувствовал, как невидимая сила увлекает за собой и его. Теперь он ясно разглядел в воздухе, в метре над землей, серое мерцающее пятно — от него тянуло ледяным холодом.

— Прости, сегодня я не могу поработать дома, — сказала мама утром, — и оставить тебя не с кем. Такая вот закавыка.

— Не переживай, мам, — нахмурился Сашка. — Мне уже одиннадцатый год пошел. Как-нибудь проживу один день сам по себе.

— А в школе у вас нет каких-нибудь занятий?

— Школа у нас с понедельника по среду, а сегодня пятница.

Мама провела рукой по его непослушным вихрам:

— Когда ты поймешь, кем хочешь стать, в школе тебе добавят еще один день уроков — будешь осваивать свою специальность. Ты еще не решил, кем будешь?

Сашка пожал плечами:

— Может быть, биологом? Я люблю животных.

— Ты думай поскорей, чтобы дома без дела не болтаться. Чем сегодня займешься?

— Посмотрю телевизор… может быть, прогуляюсь.

Закавыка заключалась в том, что в Москву Сашка с мамой перебрались совсем недавно — и друзей у мальчика еще не было. А мама хоть и работала почти всегда дома (как и большинство жителей города), но иногда все же уезжала на важные встречи.

— Будь осторожен, хорошо?

— Мама, ну я ведь уже не маленький.

Позавтракав, Сашка вышел на улицу, сел на автобус и поехал в центр. После тихого города Калитвинска, где прошла вся его жизнь, в Москве он чувствовал себя восхитительно.

— Проезд оплачиваем, — бесстрастно потребовал автоматический кондуктор.

Мальчик приложил к сканеру свой браслет — и машина списала с его счета один балл социального капитала. Сашка сам заработал их, крутя педали на энерготренажере. Энергию забирал город, взамен выдавая баллы, которыми можно было уплатить за проезд или услуги городских служб. Взрослые могли даже обменять их на деньги. Баллы выдавал беспристрастный и неподкупный компьютер в ЦАГС — Центре анализа городской статистики. Он изучал все программы новостей, проглядывал всю информацию с миллионов камер видеонаблюдения, в том числе с многочисленных дронов.

Мама рассказывала Сашке: правительство Москвы много делает для развития новых энергосистем. Нефти становится меньше, она дорожает — поэтому ученые стараются использовать энергию, которую люди вырабатывают при движении: портативные энергосборники на поясах у пешеходов, решетки энергосборников под городскими тротуарами и, конечно, на всех спортивных тренажерах.

За завтраком мальчик наткнулся на телерепортаж о намеченных на сегодняшнее утро испытаниях гиперпоезда. Красота высотных конструкций воздушного метро привела мальчишку в восторг. Прозрачная золотистая труба протянулась над столицей на тонких опорах. Ведущий вдохновенно описывал перспективы:

— Все небо над Москвой покроется сетью легких транспортных линий — от Можайского округа на западе до Ногинского на востоке; от Клинского на севере до Тарусского на юге. О новом виде метро расскажет глава Комитета по развитию Москвы Герман Максимович Кошкин.

На экране возник Герман Максимович — очень серьезный, в старомодных стеклянных очках в серебряной оправе, с худым усталым лицом:

— Гиперпоезда — это наша разработка, Московского института транспорта. С их появлением наконец-то получит передышку крайне загруженная система подземного метрополитена. Теперь для решения общественных транспортных задач мы можем использовать пространство не только под городом, но и над городом. И самое главное — для гиперметро мы используем новый экспериментальный источник топлива: энергию субъядерного распада.

— Субъядерного? — переспросил ведущий. — Это же безопасно, не так ли?

— Безопасней, чем автомобили и обычное метро. И очень удобно. Можете убедиться сами — сегодня на одиннадцать часов запланировано очередное испытание.

Сашка понял, куда отправится сегодня на прогулку.

— Как мне благодарить вас? — слабым голоском спросила девочка.

— За что? — отряхиваясь, буркнул Сашка.

— Вы спасли мне жизнь!

— Всего-то вытащил из воздушной ямы… подумаешь.

— Нет-нет, не говорите так! — всплеснула девочка руками. — О, я испытала такой ужас! Я чувствовала мертвенный холод… словно меня уносило на Северный полюс!

Мало кто из окружающих людей понял, что произошло. Все глаза были устремлены к небу, и никто не заметил, как чуть было не разыгралась трагедия.

— Вы целы, моя дорогая? — испуганно квохтал робот-гувернер. Он был похож на суетливого старикашку.

— К счастью, да. — Девочка встала, пошатываясь. — Цела благодаря вот этому мальчику. Можно узнать, как зовут моего спасителя?

— Александр, — смущенно шаркнул ножкой Сашка. Никто в его жизни с ним еще не разговаривал так церемонно.

— Ольга, — представилась девочка. — Как же мне благодарить вас? Пойдемте к нам домой пить чай!

Оля была очень смуглой, как будто проводила много времени на солнце, черноволосой — но с удивительно яркими голубыми глазами. Сашка просто не смог отказаться от предложения такой красивой девочки.

Робот-гувернер что-то недовольно проворчал — но покорно вызвал такси через интернет-коммуникатор.

— Смотрите, Саша, — воскликнула Оля, — ваш браслет! Вы и в самом деле сделали доброе дело.

Браслет на запястье Сашки налился теплым алым сиянием — значит компьютер в ЦАГС только что щедро наградил мальчика баллами социального капитала.

— Наверное, на обзорной площадке была видеокамера, и запись попала в Центр, — щебетала Оля. — Вот увидите, завтра вы проснетесь героем!

— Я только схватил тебя за руку и не дал упасть, — красный от смущения, возразил Сашка. — И называй меня, пожалуйста, на «ты».

— Не скромничай. А вот и такси. Едем!

Ребята сели на задние сиденья, а робот-гувернер — на переднее.

— Домой, Бастиан, — распорядилась Оля.

— Слушаюсь, госпожа.

Бастиан ничего не сказал вслух, но компьютер машины без слов понял его — и такси мягко покатилось вперед. Роботы общаются между собой с помощью беспроводной связи, сообразил Сашка.

— Папа сегодня весь день на работе, — сказала Оля со вздохом, — а учиться так надоело. Вот я и сбежала!

— Но ведь школы сегодня нет.

— Я не хожу в школу, — призналась девочка, — папа решил, что мне лучше подойдет домашнее образование.

— Как это?

— Учителя приходят к нам домой и занимаются со мной по специальной программе.

— А сегодня?

— Ну, я сказала, что плохо себя чувствую, и учительница ушла. По-моему, она была рада. Ей все равно заплатили.

— А отец не заругает тебя?

— Он меня слишком любит…

Автомобиль свернул на платную дорогу и покатился по эстакаде на запад. Сашка взглянул на интерактивную карту на экране перед ним и понял — они едут над старым МКАДом, к Рублево-Архангельскому округу. Москву он уже хорошо знал. Наверное, эта Оля очень богатая, раз живет в таком крутом районе. И учителя к ней приходят для занятий, надо же. Миллионерша, наверное!

— Вот и наш дом, — весело сказала Оля, указывая вперед.

Там, среди зеленых березовых рощ, возвышался новый квартал. Белые здания напоминали причудливый конструктор. Словно ребенок-великан играл с разнокалиберными деталями и ушел, позабыв их среди травы и деревьев. Но сияющие на солнце конструкции только на первый взгляд казались разбросанными хаотично. Сашка сразу увидел — в этом художественном беспорядке есть система и своеобразная красота. Дома словно прорастали из земли во всех направлениях — вверх и в стороны под наклоном. Их соединяли между собой стеклянные переходы и стальные перемычки. Мальчик разглядел там и тут летящие серебристые кабины лифтов: они двигались не только вниз и вверх, но и по горизонтали и даже по диагоналям. Жители разных корпусов могли перемещаться из здания в здание, не спускаясь на землю. Между домами мерцали в солнечных лучах озера с чистой водой, их берега представляли собой песчаные полосы пляжей. Зелень лугов перемежалась клумбами и большими фигурно подстриженными кустами в виде животных: кроликов, львов, собак.

Машина остановилась у подъезда. Ребята вышли на улицу, и пока Бастиан и компьютер такси оформляли перевод средств в оплату за поездку, Сашка с изумлением разглядывал многоэтажную конструкцию.

— Посмотри, пожалуйста, в этот «глазок», — приглашающе махнула рукой Оля.

— Что это?

— Электронный привратник. Он сканирует сетчатку глаза у всех входящих. Для жильцов это пропуск внутрь, и ключи не нужны.

— А для гостей?

— На всякий случай тоже сканирует. Если придешь ко мне в гости еще раз — он узнает тебя, и если ты не в черном списке — снова впустит.

Сашка заглянул в круглый «глазок» — и дверь подъезда со щелчком открылась.

— Добро пожаловать, — промурлыкал над головой приятный женский голос из динамика.

— Спасибо, — ответил мальчик.

Оля рассмеялась:

— Отвечать не обязательно. Это «умный дом», он управляет здесь всем — но он просто машина, как Бастиан. Вот смотри — он уже вызвал нам лифт. Называть этаж и квартиру тоже не нужно — дом узнал меня и довезет куда надо.

Ребята вошли в стальную кабину лифта, дождались неспешно ковылявшего Бастиана, и двери тут же захлопнулись. Пол едва качнулся под ногами у Сашки, но он увидел сквозь прозрачную стенку, как мимо замелькали яркие цветные панели и стекла окон, и понял, что лифт стремительно несется куда-то вверх, затем вправо и, наконец, по диагонали.

— Вот мы и дома. Входи.

Двери кабины лифта распахнулись — и одновременно открылись двери квартиры. Навстречу ребятам, мяукая, вышла пушистая трехцветная кошка с огромными зелеными глазами.

— Нюша, привет, — рассмеялась Оля — и они с Сашкой в четыре руки принялись гладить урчащее от удовольствия животное.

Герман Максимович Кошкин, глава Комитета по развитию города, поправил старомодные очки и откашлялся:

— Уважаемые коллеги и гости, я рад сообщить, что сегодняшний тестовый пуск поезда гиперметрополитена прошел успешно. В отличие от предыдущих испытаний мы попробовали развить максимальную скорость. С этой целью мы придали поезду максимальное стартовое ускорение. На пике удалось развить скорость девятьсот восемьдесят пять километров в час. Таким образом, в перспективе наш экспресс сможет пересекать Москву за несколько минут.

По толпе журналистов пронесся удивленный вздох, несколько человек зааплодировали.

— Герман Максимович, — подал голос улыбающийся толстячок в белом костюме, — мое имя Петр Бахилов, телеканал «Московские горизонты». Поздравляю вас с новым достижением. Расскажите, пожалуйста, за счет чего удается достигать такой потрясающей скорости?

— Спасибо за поздравления и за вопрос. Как вы уже знаете, для нашего нового транспорта мы используем принципиально новый вид энергии. Мы гордимся тем, что у нас в городе впервые применяется на практике сила субъядерного распада. И надеемся, что в перспективе она будет использована по всей стране и в мировом масштабе.

— Сколько пассажиров сможет перевозить поезд гиперметрополитена за один рейс? — уточнил Бахилов.

— Опытная модель поезда состоит из пятидесяти вагонов, в каждом с комфортом могут разместиться до двухсот человек. В будущем количество вагонов может быть увеличено до семидесяти пяти. Таким образом, до полутора тысяч человек смогут за несколько минут перемещаться с одного конца Москвы в другой, от Ногинска до Можайска, к примеру. Со временем, конечно, такие скорости будут востребованы, скорее, в международном сообщении. Представьте себе — за несколько часов пересечь весь континент. Быстрее и удобнее, чем на самолете.

После этих слов аплодисменты прозвучали громче.

— Правильно ли мы понимаем, — спросила рыжеволосая женщина из заднего ряда, — что вы превратили многомиллионный город в площадку для научного эксперимента? С неизвестными последствиями для жителей?

— Простите, кто спрашивает?

— Ирина Мурашко, интернет-портал «Вечерняя волна».

Толпа зашумела, множество голов повернулись в сторону дерзкой журналистки.

— Ирина, вы поняли не совсем правильно. Никакой опасности нет.

— Вы в этом уверены?

— Я доверяю нашим ученым.

— Но это экспериментальная разработка.

— И тем не менее. Да, для испытаний потребовались масштабы и возможности такого большого города, как Москва. И мы делаем это — потому что городу нужен легкий скоростной транспорт, нужно высокое качество жизни.

Ирина откинула длинные рыжие волосы, с прищуром посмотрела на Кошкина:

— Герман Максимович, а вам известно заключение Центра анализа городских событий по этой разработке?

По залу пронесся удивленный гул голосов.

— Разумеется, известно, — кивнул Кошкин.

— Тогда как вы прокомментируете тот факт, что компьютер ЦАГС рекомендовал воздержаться от испытаний в городских условиях и продолжить тесты в удаленных от Москвы лабораториях?

— Милая моя, — иронично воскликнул с места толстенький Бахилов, — ЦАГС вообще не имеет отношения к транспортной системе! Это просто машина, которая начисляет баллы за активное социальное поведение.

— Эта «просто машина» имеет доступ к миллионам видеокамер по всему городу, это мощный искусственный интеллект, способный понять и проанализировать то, что недоступно нам с вами.

— Прошу вас, господин Бахилов, — успокаивающе вскинул ладонь Кошкин, — я сам справлюсь, не нужно помогать, спасибо.

Он вновь повернулся к Ирине:

— Внедрение самой системы ЦАГС произошло недавно. По сути, это тоже экспериментальная технология. И уж конечно, она совершенно не предназначена для решения транспортных проблем. По моему скромному мнению, вокруг ЦАГС столько шума лишь потому, что городское правительство дало возможность преобразовывать социальный капитал в живые деньги. А там, где деньги, неминуемо появляются коммерсанты и разного рода жулики. Я никого сейчас ни в чем не собираюсь обвинять, — ответил он на поднявшийся ропот, — просто давайте не будем переоценивать непрошеные советы, полученные от компьютера.

— Значит, испытания будут продолжены? — крикнул кто-то.

— Вне всякого сомнения, — отчеканил Кошкин и строго сверкнул очками в сторону Ирины, — а через два-три месяца новая транспортная система будет введена в эксплуатацию. Прогресс не остановить.

— Герман Максимович! — Ирине приходилось говорить все громче, потому что шум в зале усиливался. — Давайте откровенно: что у вас самого с социальным капиталом? Как вашу работу оценивает система ЦАГС?

Она показала свой браслет: тот пульсировал ярким алым светом, и всем присутствующим стало очевидно — Ирине компьютер отсыпал социального капитала с лихвой.

Кошкин криво усмехнулся, огляделся (под потолком пресс-центра, конечно же, крутились маленькие дроны с видеокамерами, передающими запись в ЦАГС) и поднял обе руки вверх, демонстрируя запястья. Браслета на них не было.

Домой Герман Максимович вернулся поздно. Если не считать неудобных вопросов от настойчивой (но, надо признать, весьма симпатичной) журналистки, день прошел удачно. Очередное испытание его проекта прошло успешно — и он чувствовал приятную усталость после трудового дня.

Домашний робот приветствовал его у входа в квартиру радостным поднятием манипуляторов к потолку. Кошка Нюша, помахивая хвостом, терлась у ног.

— Как дела, Бастиан, все хорошо?

— Все совсем неплохо, господин. Рад видеть вас в добром здравии.

Герман Максимович пристально посмотрел на слугу. Ему не понравились нерешительные интонации в его голосе.

— Как Олечка? Не скучала?

— Оля здорова… У нас сегодня был гость, она немного устала и, кажется, прикорнула в своей комнате…

— Что за гость?

— Папочка, привет! — Из гостиной вышла заспанная Оля. Зевнув, она обняла отца и посмотрела на него снизу вверх долгим задумчивым взглядом. Герман Максимович знал этот взгляд — так дочь смотрела на него, когда чувствовала себя в чем-то виноватой.

— Так что случилось, моя дорогая? — нахмурился Кошкин.

— Ничего особенного, — торопливо ответила Оля и сбивчиво, перескакивая с одного на другое, пересказала события сегодняшнего утра.

— Подожди-ка, — остановил ее отец, — ты хочешь сказать, что это случилось на смотровой площадке? Там, где мы запускали сегодня поезд?

Оля кивнула.

— И это произошло в тот момент, когда включились двигатели?

— Да, сразу после этого.

— Расскажи еще раз, как выглядела эта… дыра в воздухе, или как ты там ее назвала?

— Не знаю, что это было, — пожала плечами Оля, — как будто позади меня возникла такая серая воронка, и из нее потянуло сильным холодом. А я стояла ближе всех к ней — и почувствовала, будто меня утягивает туда со страшной силой. Если бы не Саша, я бы не удержалась на ногах.

Герман Максимович задумчиво смотрел в окно. Там, в вечернем полумраке, мерцал миллионом огней огромный город.

Журналистка Ирина Мурашко приехала домой, в старенькую двадцатичетырехэтажку в Теплом Стане, на несколько часов раньше — когда солнце только начинало клониться к горизонту. У дверей своего подъезда она с удивлением увидела, как из желтого автоматического такси выбирается ее сын Сашка. Автомобиль сразу же укатил прочь — поездка была оплачена Бастианом заранее.

— Ты куда это на такси катался, чудо мое? — спросила Ирина.

— Мама, я был в гостях, в новом районе, я тебе сейчас все расскажу, ты не поверишь!

Они сели в лифт, поднялись в квартиру и отправились на кухню, где Ирина принялась готовить ужин. Все это время Сашка с восторгом пересказывал свои приключения.

— Погоди, погоди, — остановила его мама в какой-то момент, — что же это получается? Твоя Оля — дочь того самого Кошкина? И ты спас ее?

Негромко гудели вентиляторы, уютно светились разноцветные огни на длинной приборной панели. На большом экране поочередно появлялись движущиеся изображения — чтобы операторы могли онлайн наблюдать за исправностью видеокамер. Трое из операторов сидели за вытянутым столом у панели, четвертый, светловолосый молодой человек в белом халате, расхаживал по комнате, поглядывая на часы.

— Значит, здесь он и находится? — тихо спросил Герман Максимович. — Тот самый компьютер ЦАГС?

— Вот же он. — Ирина указала на небольшой прямоугольный ящик из черного материала в углу зала.

— Такой маленький супермозг? Забавно.

Светловолосый парень заметил их и приветственно взмахнул рукой:

— А, здравствуйте. Давно вас поджидаю.

— Это Алексей Кружальцев, — представила Ирина, — руководитель группы по чрезвычайным ситуациям при мэрии. А это Герман Кошкин, вы, должно быть, слышали о нем.

— Конечно!

Мужчины обменялись рукопожатием.

— Очень, очень рад знакомству, — рассеянно кивнул Кружальцев. — Идемте, у нас уже все готово.

Все трое прошли в соседнюю комнату и сели на стулья перед широким монитором.

— Легко нашли запись? — спросила Ирина.

— Без проблем, — отозвался Алексей, — ведь нам было известно точное время запуска поезда. Кроме того, компьютер всегда поможет найти любое событие в своих архивах. Как вы понимаете, налоговая инспекция внимательно следит за начислением баллов, так что мы аккуратно храним все записи.

На экране появилось изображение: оживленно галдящая толпа на смотровой площадке у пускового комплекса гиперметро. Изображение слегка плавало: видимо, съемка шла с парящего дрона.

Трое зрителей увидели, как вдалеке в оранжевой прозрачной трубе рванул с места длинный состав поезда, и небо озарила малиновая вспышка (включились двигатели). В этот момент на краю смотровой площадки словно бы пронесся порыв ветра. Девочка в белом платье упала на асфальт, поднялась и снова едва не упала. Кружальцев нажал на паузу.

— Смотрите, — сказал он, — вот оно, у Оли за спиной.

Ирина и Герман Максимович наклонились вперед, вглядываясь в экран. Там, куда указывал палец Алексея, на сером фоне асфальта проступило что-то вроде круглого пятна.

— Вы были совершенно правы, Ирина, — сказал Кошкин, — простите, что был резок с вами.

— Ничего. Мы все иногда ошибаемся.

— Ну, чтобы говорить уверенно, нужно получить точные научные данные, — прокомментировал Алексей, — предлагаю следующий запуск двигателей провести совместно с нашим исследовательским бюро.

— Договорились, — кивнул Кошкин.

— Я хочу, чтобы вы знали, Герман Максимович, — мы не следили специально за вашими испытаниями. Компьютер ЦАГС самостоятельно выделил некоторые аномалии в районе стартовой площадки, но не смог их должным образом проанализировать и понять. В прошлую пятницу двигатели поезда сразу были включены на полную мощность — и побочный эффект проявился особенно сильно. К счастью, компьютер внимательно наблюдал за всем происходящим. И к счастью, никто не пострадал.

Он снова нажал кнопку, и изображение задвигалось. На экране робот-гувернер сделал движение к Оле, пытаясь поймать ее, — но он находился в нескольких метрах в стороне и не успевал. Стоявший ближе всех к девочке Сашка проворно схватил ее за руку и рванул на себя. На какое-то мгновение показалось, что серый вихрь увлечет в неизвестность их обоих, но этого не произошло. Ребята упали на асфальт — и, кроме Бастиана да камеры ЦАГС, никто не был свидетелем этого происшествия.

— Что же там, за этим пятном? — задумчиво спросил Кошкин.

— Может быть — смерть, — тихо проговорила журналистка, — а может быть — путь в другой мир.

— Что особенно любопытно, — вставил Алексей, — аппаратура фиксирует его не без труда, изображение нечеткое, призрачное. Но ребята описывают это явление в деталях. Очевидно, для них оно было куда более зримо и ощутимо. Возможно, у них есть особенные способности. Мы хотели бы поработать с Олей и Сашей, с вашего позволения.

— Почему нет. Возможно, мы стоим на пороге одного из величайших открытий в истории науки, — сказала Ирина.

Герман Максимович с интересом посмотрел на нее и взял за руку:

— Ирина, не хотите сегодня поужинать со мной и обсудить это?

Сашка стоял рядом с Олей на балконе ее дома и смотрел на город. Тот раскинулся вдоль горизонта причудливым переплетением небоскребов, эстакад, сияющих башен. Над ними переливались в закатном свете строящиеся янтарные нити гиперметро. Ничего, что там какие-то побочные эффекты, подумал Сашка с улыбкой. Зато наш город будет еще прекраснее и удобнее для всех, кто в нем живет.

Компьютер перечислил ему несколько тысяч баллов за то, что он спас Олю и помог обнаружить аномалию в пространстве. Его мама тоже не осталась без награды. Как хорошо, что город наградил нас за добрые дела, размышлял мальчик. Еще немного — и мы сможем тоже перебраться в этот замечательный квартал, поближе к новым друзьям.

Надо сказать маме, что я решил, кем буду, когда вырасту, подумал Сашка. Уверен, что из меня получится классный архитектор.