Заколдованная лисица

Пролог

Утро выдалось неспокойным. Солнце впервые за три месяца было скрыто за свинцовыми облаками. С одной стороны, это было хорошо, потому что постоянная жара утомила жителей небольшой деревни. Работать под гнётом неумолимого зноя было невыносимо, приходилось переступать через себя ради хорошего урожая. Местами земля успела полностью высохнуть и даже покрыться трещинами, но привыкшие фермеры продолжали работать, не щадя собственных сил. Сегодня же, к счастью, тучи набежали слишком неожиданно — всего за несколько часов.

Хитоми выходила этой ночью на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, и не заметила никаких облаков. К сожалению, в дневное время воздух был слишком горячим и сушащим, поэтому она постоянно находилась или в лесу, собирая лекарственные травы, или в лавке отца. И только когда солнце скрывалось за горизонтом, девушка могла насладиться вечерней свежестью воздуха.

В этом магазинчике царила особенная атмосфера таинственности и волшебства. Именно поэтому она готова была проводить там всё свободное время. Некоторые из странных свитков были написаны на неизвестном языке и хранили в себе древние тайны. Различные статуэтки в форме котов, вееров или рыб — несли в себе символ удачи. Говорят, если купить их и поставить на самое солнечное место, то боги будут милостивы к тебе. Но среди различных безделушек для привлечения любви, богатства и удачи, были и другие предметы, которые отец запрещал трогать не только покупателям, но и единственной дочери.

Даже не зная, что это за вещь, Хитоми ощущала чёрную, леденящую душу, энергетику. Стоило протянуть к ней руку, как пальцы начинало покалывать, словно предупреждая не совершать ошибку. Проверять на себе, действительно ли эти предметы несут в себе нечто плохое, совершенно не хотелось.

Девушка решила провести сегодняшний день с пользой и набрать целую корзину лекарственных трав. Во время работы в поле фермеры нередко получали солнечные ожоги. Из-за этого Хитоми захотела сделать специальную мазь, которая может облегчить неприятный зуд и снять покраснения. Она уже долгое время экспериментировала с различными ингредиентами и практически добилась нужного результата.

Лес встретил её непривычной тишиной и темнотой. Птицы молчали, и ветер пронёсся с протяжённым стоном, словно куда-то торопился. На несколько секунд Хитоми замерла на месте, не решаясь пройти вглубь. Из-за того, что солнце спряталось за облаками, а густые, сплочённые кроны деревьев не пропускали свет, в лесу царил полумрак. Ветер сорвал несколько листиков и поднял высоко в небо головокружительным танцем. По спине змейкой прошёлся холод. Неожиданно девушка поняла, что совершенно не хочет туда идти.

Возвращаться было неправильно, поэтому пришлось всеми силами подавить неприятное ощущение и двигаться вперёд. В конце концов, фермеры днями напролёт трудятся во благо не только себе, и они заслужили благодарность. Однако воображение сегодня разыгралось не на шутку. Хитоми постоянно оглядывалась, ибо ей чудились странные тени, которые постоянно тянули к ней свои длинные руки с когтями. Иногда до её слуха доносились шорохи, стуки и треск. Хотя поблизости девушка не заметила ни единой птички, белочки или другого зверька. Но разве это нормально? В лесу всегда есть какая-то животность.

Хитоми старалась отогнать все плохие мысли, сконцентрировавшись на лечебных травах. Тщательно выбирая только самые лучшие растения, она понемногу стала отвлекаться. Плетёная корзина, подаренная отцом, постепенно стала наполняться. Работа сегодня шла куда быстрее из-за прохлады, и это не могло не радовать.

Если сначала лес отпугивал своей мрачностью, то сейчас Хитоми совершенно не хотела возвращаться домой. Она постоянно отвлекалась на цветочки, вдыхая приятный аромат и не прекращая восхищаться их красотой. Вот и сейчас вместо того, чтобы наконец-то заполнить корзину, девушка направилась к кусту дикой розы. Нежно-розовые цветки дурманили голову сладким ароматом.

— Сорву-ка я несколько веточек и сделаю красивый букет, — произнесла Хитоми, протягивая руку, чтобы сорвать заветный цветок. К удивлению, шипы у розы были большие и острые: они мгновенно поранили нежную кожу. — Вот неуклюжая, — прошептала девушка, смотря на капельку крови, которая медленно стекла по пальцу и упала на зелёный листок.

Именно в этот момент раздался громкий взрыв, заставляющий сердце болезненно сжаться. Хитоми вздрогнула и принялась озираться, пытаясь понять, что произошло. Но вокруг были только кусты и деревья, даже ни единого шороха из-за испуганных птиц. Это плохой знак.

Руки вмиг стали ледяными, когда в голове появилось лишь одно слово: «Отец». Единственный вывод, который напрашивался сам собой — в деревне что-то произошло. Возможно, кто-то из посетителей тронул одну из вещей, которые отец тщательно охранял. Он часто любил повторять, что они не торговцы, а хранители древних тайн. Учитывая, как много у них было странных и древних предметов, девушка допускала, что некоторые из них несли реальную угрозу.

Сжав покрепче корзину, Хитоми бросилась в сторону дома, молясь про себя, чтобы этот взрыв ничего не значил. Последнее время их деревне и так не везло: они постоянно страдали от разбойников, которые решили обосноваться неподалёку. Так как их деревня была единственная в округе, а кушать хочется постоянно, бандиты начали пробираться в хранилища фермеров и воровать оттуда припасы.

Невольно возникла догадка, что этот взрыв — дело рук тех самым разбойников. Девушка знала, что они не пойдут к ним в лавку, ведь кого заинтересуют старые и пыльные вещи? Но внутри всё равно был неприятный, липкий, сковывающий движения страх. Людям свойственно думать о самом худшем варианте развития событий. То ли чтобы быть готовым ко всему, то ли чтобы потом вздохнуть с облегчением.

Когда Хитоми покинула лес, то чуть не упала на землю, настолько её поразило увиденное. Вся деревня была объята ярким пламенем; на фоне тёмного неба оно выглядело особенно ярким и каким-то ненастоящим, будто нарисованным. Багровые языки тянулись к небосводу и растворялись в нём мириадами искр. Иногда казалось, что они плясали над домами людей, будто бы насмехаясь над их страданиями. Девушка остановилась, не понимая, что ей делать и куда бежать.

— Милая!

Пока всё внимание девушки было сосредоточено на огне, она не сразу увидела мужчину, который приближался к ней. Вся его одежда была в пыли и в крови, будто он шёл из самого эпицентра взрыва. Хитоми окоченела, не смея сделать ни шага. Корзина выскользнула из рук и, высыпая на землю травы, так упорно собранные утром, упала на тропу. В горле запершило, а глаза защипало от слёз.

— Отец? — прошептала Хитоми, совершенно не узнавая в этом старике своего бодрого родителя, или отказываясь узнавать. — Что случилось? Ты ранен?

Сморгнув слёзы, девушка громко закричала, чтобы отец бежал быстрее, так как за ним следовали мужчины в чёрной одежде, на их лицах были надеты маски, поэтому понять, кто это, было невозможно.

— Быстро в лес! — крикнул отец, наконец, добежав до дочери. — У нас мало времени.

— Пап, что происходит? — всхлипнула Хитоми. — Это они напали на деревню? Зачем это делать? Мы бы и так отдали всё добровольно.

— Они пришли забрать наше с тобой наследство, милая. Это для тебя оно — пыльные безделушки. Знающие люди прекрасно понимают их ценность и осознают, какую мощь они несут. — Слова давались с трудом от полученных ран, но мужчина не должен был показывать дочери слабость, ибо сейчас только в нём она могла видеть опору.

— Я не понимаю, зачем разрушать деревню?

Девушка бежала с отцом не по тропинке, а сквозь кусты, чьи ветки больно били по лицу, царапая нежную кожу и оставляя красные отметины. От быстрого бега участилось дыхание, начинало колоть в боку и невероятно першить в горле. Хотелось остановиться и перевести дух. Бежать дальше уже не было сил. Но это было до того момента, как где-то позади не раздалось громкое: «Найдите и убейте старика. Девку не трогать». После этих слов Хитоми ощутила второе дыхание и готова была пробежать ещё не один десяток километров.

Отец, к удивлению, резко затормозил и обернулся.

— Времени совершенно нет. Мне так жаль, доченька, я подвёл тебя.

— Пап, мне страшно, — призналась она, чувствуя, как слёзы стекают по щекам. — Что происходит?

— Эти люди хотели забрать наше наследие, но я им помешал, — ответил мужчина, доставая из кармана старый свиток. Хитоми уже видела его раньше, но он совершенно её не заинтересовал, потому что был пустым. — Мне пришлось взорвать нашу лавку, дабы сохранить тайны. Но они в отместку подожгли дома.

— Почему ты не отдал им всё? — со слезами на глазах спросила девушка. — Почему?! Теперь они убьют нас и всех жителей деревни! — она перешла на крик, отец тут же оказался рядом, закрывая её рот рукой.

— Тише, милая. Поверь, это был единственный выход.

Папа убрал руку и сделал шаг назад, открывая свиток. Как и ожидалось, он был пустым. Но стоило отцу провести рукой над желтоватым от старости листом, как там стали появляться незнакомые символы. Хитоми совершенно не понимала, что сейчас происходит: её мозг отказывался обрабатывать полученную и увиденную информацию.

— Ты владеешь чакрой?

— Это магия, древняя и почти забытая всеми. Я хотел рассказать, когда тебе стукнет восемнадцать лет, но не успел, — с этими словами отец разорвал рубашку, демонстрируя глубокую рану, оставленную острым лезвием. Обмакнув пальцы в крови, он принялся рисовать на лбу дочери узоры, как было показано в свитке.

— Что ты делаешь?

Хитоми дёрнулась, но отец схватил её за предплечье, заставляя тем самым стоять на месте. Сейчас он больше походил на безумца. Глаза были широко открыты; он постоянно оглядывался, всматриваясь в кусты. Дыхание было частым и глубоким, словно ему не хватало кислорода. А ещё его странные действия. На лице девушки отразилось отвращение: ей было неприятно чувствовать тёплую чужую кровь на своей коже. Хотелось оттолкнуть папу и хорошенько вытереть лицо, но тот был слишком настойчив.

— Спасаю тебе жизнь. В тебе течёт моя кровь — это значит, они сделают всё, чтобы заполучить тебя.

— Папа, ты меня пугаешь. Кто они? Зачем им наши сувениры? Я совсем запуталась…

— Это клан Окамото, они уже давно хотят заполучить источник древней силы. Вот только… все свитки защищены магией, а прочитать их могут только ты или я, — ответил отец, а затем, обернувшись, громко выругался. — Они близко…

Мужчина продолжил рисовать кровью магические символы, а Хитоми стояла молча и плакала. Она боялась умереть, боялась потерять отца, она не понимала, что делать, но надеялась на папу — у него всегда имелся запасной план. Он всегда приходил на помощь и знал, как выкрутиться из самой сложной ситуации.

Неожиданно раздался свист, а затем отец пошатнулся. Его глаза широко раскрылись, а изо рта брызнула кровь. Хитоми схватила отца за плечи, не позволяя ему упасть. Где-то за кустами раздалось громкое: «Они там!»

— Я бы очень хотел поступить по-другому, но это единственный способ спасти тебе жизнь, — мужчина с трудом поднял руку, заканчивая выводить кровавые узоры. — Прости меня, дочь… Прости…

— Папочка, родной мой, бежим отсюда, — шептала Хитоми, глотая горькие слёзы и заглядывая отцу в глаза. — Прошу тебя, умоляю. Мы умрём, если не побежим. Я буду тебя нести, если потребуется. Слышишь, папочка? Всё будет хорошо. Обещаю. Надо спешить…

— Я так люблю тебя, Хитоми. Прости, что подвёл тебя, — перебил её отец, нежно проведя большим пальцем по щеке. — Ты так похожа на свою мать, только вот глаза мои. Голубые.

Отец нарисовал последний круг, а девушка истошно закричала. Тело пронзила невероятная боль. Казалось, что у нее одновременно ломаются все кости. Она не могла сделать даже вдоха или пошевелиться — все внутренности горели адским пламенем и словно сжимались в тугой ком. Раздался отвратительный хруст костей, а затем девушка ощутила, что не чувствует своих конечностей. Мир вокруг завертелся, заставляя упасть прямо на траву. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять — отец упал замертво сразу после ритуала.

Хитоми открыла рот, чтобы закричать, выплеснуть весь страх, всю боль, которые вмиг наполнили её; словно битое стекло, они терзали душу и сердце прямо изнутри. Вот только из горла вырвался нечеловеческий крик, а громкий животный вой; звук был наполнен горькой скорбью и нежеланием принять действительность. Последнее, что девушка запомнила — остекленевшие глаза единственного родного человека, которые смотрели куда-то вдаль, и очень много крови.