Закон бумеранга

100

Марина

Сообщение от Ники я увидела только утром, хотя пришло оно поздно вечером. Но во мне, как только я узнала про беременность, будто включилась дополнительная программа — настройка на сон, и по вечерам я теперь засыпала гораздо быстрее, да и ночью спала не просыпаясь. Несмотря на тревожные мысли, которые не проходили.

Я собиралась во всём признаться Сашке, когда он приедет в субботу. Нет, про Нику рассказывать я бы не стала — это было выше моих сил. Но беременность надо было обсудить уже не теоретически.

Однако жизнь вмешалась в мои планы, в очередной раз напомнив, что всё тайное обязательно становится явным. И что не следует играть судьбами людей, думая, будто имеешь на это право, потому что тебя когда-то обидели. Рано или поздно всё равно придётся упасть лицом в асфальт.

Сначала я заметила не сообщение в мессенджере, а оповещение от банка и обалдела, увидев, какая сумма была зачислена мне на счёт. Это же три-четыре мои зарплаты! С чего вдруг такая щедрость и от кого?

И только потом я обратила внимание на краткое сообщение от Ники. Причём ответить я на него не могла — видимо, она бросила мой номер в чёрный список.

«Марина, я возвращаю вам все деньги. Я не могу ими воспользоваться, потому что Саша перестал быть для меня чужим человеком. Я его люблю. И я ему во всём призналась».

Дочитав сообщение, я выронила телефон из ослабевших рук. Он упал на пол углом — и по экрану моментально зазмеилась огромная ветвистая трещина, похожая на потёки грязной воды на стекле.

— Во всём призналась… — прошептала я, мгновенно холодея. Внизу живота заныло, но я не обратила на это никакого внимания. Схватила упавший телефон и немеющими пальцами попыталась набрать Сашкин номер.

«Абонент не отвечает или временно недоступен», — ответил мне равнодушный автоматический голос. Один раз, два, три… на десятый я просто осела на пол в своей комнате, не представляя, что делать. Забыла даже, что собиралась идти будить Дашу.

Ника написала примерно семь часов назад. Семь часов! И за это время Сашка ни разу не позвонил мне, чтобы хотя бы просто наорать. Не написал даже банального: «Сучка ты, Марина». Он просто молчал, и это было хуже всего.

Я знала, что это значит. Особенно — для отходчивого Сашки, который вообще почти не держал ни на кого зла и быстро всех прощал. Если за семь часов он так и не позвонил и не написал мне, значит, его разочарование пустило слишком глубокие корни. Как трещина на стекле моего телефона — как ни старайся, а её ничем не заклеить и не скрыть. Да и сам телефон стал барахлить, отказываясь работать.

Сашка не хотел со мной общаться. Он даже не пожелал спросить у меня банальное «за что?» — не говоря уже о том, чтобы высказать мне свою боль и обиду. И это меня сейчас почти убивало.

Но самое главное, из-за чего я тихонько выла, сидя на полу, сжимая телефон и раскачиваясь из стороны в сторону, — это осознание того, что с Сашкой после всего услышанного могла случиться беда. Большая, огромная, непоправимая, по сравнению с которой то, что он когда-то сотворил с моей жизнью, то, что я сотворила с его душой, связавшись с Антоном и Никой, — казалось сущей ерундой.

Только бы он был жив! Пусть у него просто сел телефон. Или Сашка его потерял. Или телефон украли. Только бы Сашка был жив!

— Марин, ты чего? — в комнату с круглыми глазами заглянула встревоженная Лиза. — Что… Ты почему сидишь на полу? И почему плачешь?

Я не плакала — глаза были сухими. Я просто зачем-то раскачивалась, сжимая телефон сведёнными пальцами, и повторяла про себя все молитвы, которые меня когда-то заставляла учить наизусть мама.

— Сашка… — выдохнула я и всхлипнула, с отчаянием глядя на Лизу.

Она тут же перепугалась, аж позеленела — и я неожиданно вспомнила, что говорю ещё с одной беременной женщиной.

— Что, что с Сашкой? — Лиза вошла в комнату и закрыла дверь. — Говори, Марин, не томи. Он жив?

— Я… не знаю. У него недоступен телефон.

— Ну, может, разрядился, — Лиза моментально порозовела, перестав выглядеть перепуганной. — Что ты переживаешь? У них со Славкой и Алексеем Дмитриевичем сегодня встреча назначена на раннее утро, они там все уже должны быть. Сейчас я Славке позвоню, а ты пока с пола вставай, ещё не хватало застудиться.

Мы не успели — ни я встать с пола, ни Лиза набрать номер Славки. Он позвонил сам.

— Алло… — пробормотала Лиза, сняв трубку, и поставила громкую связь. — Слав, а Сашка в офисе?

— В том-то и дело, что нет, — голос у Славки был напряжённым. — И дозвониться мы ему не можем. Как и Марине.

— Марина-то тут, просто она телефон уронила. — Лиза вновь позеленела. — И она не знает, где Сашка.

— Плохо. Я надеялся, что знает. Это всё очень странно, на него не похоже. Надо больницы обзванивать.

— Да, хорошо, мы… — начала Лиза, опустила голову, посмотрела на меня… а затем отшатнулась назад, издав какой-то странный то ли вскрик, то ли всхлип. — Ох, Марина! Нам, кажется, нужна скорая…

Я тоже посмотрела вниз — и окаменела, понимая, что всё это время меня выворачивало изнутри не только по причине душевной боли.

Подо мной по светло-бежевому паркету быстро растекалась ярко-алая лужа свежей крови.