Записки Коменданта

Вернулся из Франции в Берлин. Сегодня буду награждён за участие во взятии Парижа и Нарвика. За храбрость и верность родине, проявленные в ходе боевых действий меня хотят наградить железным крестом второй степени и Нарвикским щитом. Ещё я был произведён в оберштурмбаннфюреры и поставлен комендантом в лагерь принудительных работ «Ламаш Серц» в трёх километрах от города Кельц в Польше приказом верховного командования СС. Мне посчастливилось видеть рейхсфюрера Гиммлера во время церемонии награждения и даже лично говорить с ним после неё. Он возлагал на меня большие надежды и предостерегал на счёт будущей работы. В округе Радом, где находится мой лагерь – неспокойно и проживает много отребья, судя по его словам. Сам я об этом ничего раньше не слышал, хотя когда воевал во Франции, у меня был товарищ, воевавший на восточном фронте, в Польше, который мне много о Польше рассказывал, в том числе о городе Кельц, который брал лично, но уверен, что рейхсфюрер не стал бы меня обманывать. Надеюсь оправдать его ожидания на мой счёт. Хайль Гитлер!

Через неделю меня отправят на новое место службы, а пока я могу отдохнуть в Берлине. Здесь много всего интересного! Кино, пивные, балы. Сегодня мне удалось посмотреть фильм про нашего фюрера, великого Гитлера. В нём рассказывалось о жизненном пути Гитлера, о том, как он пришёл к власти и об опасности, грозящей арийской расе. Я сам представитель нордической расы, высшей, и потому принял эти опасения очень близко к сердцу. Я сделаю всё возможное, чтобы всякие унтерменши не нарушали чистоту арийской крови! Вечером провёл время на танцах и там познакомился с фройлен Карлой. Как мне стыдно за моё ужасное умение танцевать! Как божественно передвигались её тоненькие ножки, как грациозно раскачивались из стороны в сторону её тёмно-русые волосы! Думаю, она из динарской расы, но спросить на первом свидании побоялся. Завтра должен пойти с ней в театр Фридрихштадтпаласт. Честно говоря, я не сильно люблю театры, но обещали интересное представление о великом фюрере. Хайль Гитлер!

Я не смог по достоинству оценить спектакль. Неожиданно прозвучала воздушная тревога. Проклятые британцы сорвали выступление! Всем пришлось покинуть здание театра. Как вообще их грёбанный самолётик смог пролететь к нашей столице? Это ведь мы сейчас бомбим их города, а не они наши. Фюрер говорил, что мы их закопаем, что скоро Ла-Манш будет наш и в море и в воздухе, а затем мы захватим всю Британию. Но, видимо, нужно подождать.

Однако всё это не помешало мне сделать предложение Карле, и она его приняла! В военное время нужно действовать быстро, поэтому я не стал медлить. Она согласилась, и мы женимся после войны, а до тех пор она будет жить со мной, в «Ламаш Серце».

Добрались до лагеря. Поездка прошла хорошо, без происшествий. Заступил на должность. Нам здесь выделили прелестный домик. Небольшой, но хорошенький. Две спаленки, кухня, ванная. Всего хватает. На улице небольшой сад. Дом покрашен белой краской, а вокруг него растут прекрасные дамасские розы. На заднем дворе стоит небольшая, тоже побеленная, деревянная будка. Это отхожее место. В самом деле, будка! Она очень низкая, не представляю, как поляки ходили сюда! Мне это совсем не по нраву, мы это переделаем. В самом Ламаш Серце всё хорошо. Меня ввели в курс дела. На территории лагеря стояла какая-то металлообрабатывающая мануфактура или что-то в этом роде. Я, честно говоря, в этом не разбираюсь. Слава богу, этим занимаются другие люди, а я лишь слежу за заключёнными и количеством производимой продукции. К нам привозят металл, а мы возвращаем патроны. У меня работает 60 заключённых и 10 немцев. Среди каторжников около десятка убийц, несколько десятков бунтовщиков, недовольных нацисткой властью и по десятку евреев с цыганами. Они будут смывать свою вину трудом на благо человечества. Зиг хайль!

Сегодня привезли десять новых заключённых. Все разного рода преступления, между собой никак не связаны. Одного из них я сегодня же выпорол. Стегал его кнутом, пока тот не вымолвил слов прощения и не сознался во лжи. А он действительно лгал! Как только он начал докладываться мне, я сразу понял, что имею дело с самым худшим типом человека. Вернее, его и человеком-то не совсем можно назвать. Арийцам ложь не присуща. А этот проклятый унтерменш мне клялся, что никого не убивал и что сам он арийц. Во дурак! В документах, касательно него всё было и так сказано. Он думал, что я не прочитаю о нём? Ох уж эти низшие люди.

Будку-туалет снесли. Решил, что лучше устроить отхожее место немного не там. И всё это дело было перенесено правее.

Погода сегодня стоит превосходная. Солнышко греет, летают бабочки. Видел одну, большую. С чёрными узорами на белых крыльях. Очень красивая, я пытался поймать её, чтобы забрать её крылья в свой «Польский» гербарий, но упустил. А гербарий мой потихоньку пополняется. Здесь есть уже и роза, и липа, и дуб, и ромашка, и много разных неизвестных мне листьев и цветов.

Вечером приезжали из командования СС. Хвалили меня, лагерь хорошо выполняет свою работу, Гиммлер не ошибся, решив поставить управлять им меня. Надеялись, что я и дальше не подведу нацистского руководства. Мы выпили чая, сыграли в карты. Они там, сверху, отличные игроки! Очень сложная для меня партия, но тем только интереснее. Перед отъездом мне сообщили, чтобы я готовился к крупной поставке новых заключённых в следующем месяце. А за этот месяц я могу расширить лагерь. На это мне выделены дополнительные средства. А через месяц правительство рассчитывает, что я принесу ему дополнительные средства в виде патронов и разной продукции. Надеюсь не разочаровать! Хайль Гитлер!

Грузовики с унтерменшами сплошным потоком ехали в лагерь. Сотня заключённых! Я построил только десять новых кроватей, да и то – их заняли те, у кого кроватей не было раньше. Как эти люди поместятся в небольшой барак на пятьдесят человек? Ну, как-то уместились. Хотя мне было жалко их, когда я смотрел на это. Они все спали на полу в тесноте. Самые сильные забрались на кровати, а слабых просто вытолкали с них. Эти бедолаги смиренно пытались заснуть на полу, но ни у кого не получалось. Ко всему этому ещё и стояла жара. По всему бараку летали мухи и комары, учуявшие запах пота. А завтра этим людям заниматься тяжёлым трудом! Впрочем, отставить жалость! Они вообще не люди, к тому же сами виноваты, что их отослали отбывать здесь заключение.

Уже несколько дней замечаю, что за домом следят какие-то люди. Вижу по ночам их силуэты в темноте, но как только выхожу на улицу – они исчезают.