Записки на кардиограммах_ синдром отмены.

Заведомый плагиат

Не знаю,– отвечают, – не знаю…

Не знаю, не знаю.

Не знаю, не знаю, не знаю, не знаю…

***

Как много детей, у которых не будет велосипеда.

Пока не вырастут.

И не смогут себе украсть.

***

Новенькая «Газель».

Первым делом – потолочные швы.

На герметик.

А то текут.

***

Дороги, ухабы, тряска…

Вторая столица.

Третье тысячелетие.

***

Открыли подстанцию под ТВ и фанфары.

Пару месяцев стояла без персонала.

Потом из других районов перевели.

Принудительно.

***

Дарёные с шиком машины стоят без дела.

Взять и поехать они не могут – килограмм бумаг нужен.

И оформлять ещё, бегать.

Проще сгноить.

***

Перебои с физраствором.

Нет, вы не ослышались.

***

Кислородный ингалятор.

Середина прошлого века.

Противогазная сумка, матерчатый шланг, один размер маски…

Европейцы дивятся.

***

Конституционный Суд, заселившись, потребовал персональную скорую.

Давление на правосудие исключить.

Уважили столичных – за дело радеют.

***

Элитный дом.

Сунут трубку во время работы, а там – Бог.

Интересуется, что да как.

Куда повезём, спросит.

Доброжелателен.

Ни чуточки не спесив.

Я часто думаю: вот за каким хером?

***

Видео они обсуждают.

В блогах, бл*дь!

Да десять лет как всё перекрыто!

Дважды в сутки: и туда, и обратно.

С добрым утром вас, ёпта!

Проснулись…

***

Наркоту– вздохнули, – не одолеть.

Да?

Ну, отойдите в сторонку…

Проводя аналогии – разведка боем. Поди туда, не знаю куда. Уцелевших потом в санбат, провинившихся в трибунал, а комсостав, как водится, к правительственным наградам…

Спросят, замирая, о неприятном, а им:

Знаете, как у старух ноги воняют?

И тема сворачивается.

***

Немытые ступни, серые простыни, липкие стулья, чёрные половицы…

***

Не в обиду.

Садитесь, доктор.

Спасибо, у меня штаны чище.

***

Жир обоев, картинки из «Огонька», сизые майки, окурки, собрания сочинений, провода, носки, ржавые клещи, окурки, кислятина, карта СССР, лупа, кинескопы, диван в клочьях ваты, гвоздь с намотанной леской, открытка, рассол, окурки, моделька без дверцы, ботинок, ворох штанов, квитанции, серое фото, будильник, настольный хоккей, гвоздодёр, окурки, дверные петли, мёртвые ходики, бейсболка, кроссворды, остов семиструнки, паяльник, газеты, шатучий стул, окурки, кетчуп, зонт наизнанку, корзина, галстук, шурупы, створка трюмо, окурки, доширак, блин подушки, мутный хрусталь, пиджак, треснувшие очки, пинцет, календарь, окурки, на столе, подоконнике, всюду, пола не видно, стоишь, поджав ногу, кардиограф на весу держишь…

***

Порой всё ясно уже по двери.

***

Войдёшь, бывало, а фельдшер ка-а-ак засипит, как захукает…

Бронхоспазм у него.

На запах.

Или сам, расчихавшись, пятнами зацветаешь.

Эуфиллин, глюконат… сидим после вызова, отхаживаем друг дружку.

***

Десять кошек.

Вырви-глаз запашина.

Аж форму в стирку – насквозь пропиталась.

***

Иной раз даже не отзвониться.

Брезгуешь.

Снять трубку, приложить к уху…

***

Смердит ртом.

В лицо.

Не смущаясь.

Сидишь, думаешь: трупы он жрёт, что ли?

И как ему только жена даёт?

***

А жопу, яхонтовые, надо всё-таки мыть…

Это про внутримышечные инъекции.

***

Населённые пункты.

Слепые халупы, гниль досок, хламьё напоказ.

Лохмы полиэтилена, толь, заборы вповал.

И вдруг – особняк.

До неба.

Цари говна…

***

Смрад, затхлость, простынь мокрой верёвкой.

Сожжённая мочой кожа, небритый рот с треснувшим языком.

Фурункулёз, пролежни…

Что же вы? – укоришь.

Мы на работе всё время…

Подмоешь, перестелишь – берутся за кошельки.

Сиделку лучше наймите!

Кадавры, бл*дь!

***

Скрутило – в утробный вой.

Камень шёл.

Супруг же документировал на айфон.

И норовил показать.

Да верю я, верю… хватит!

Пищал потом кнопками, дубли сортировал.

И на работе – сто пудов! – прокрутил.

И в «Контакт» выложил.

***

Умирает!

И нас вызвала, и священника.

Умирать не с чего, дали кислород – раздышалась.

Но лавры – исключительно РПЦ.

Увидала вас, батюшка, и полегчало…

Дык ёпт! Ко второму баллону явился.

Чудотворец.

***

Жил на её деньги.

Не угодила – отпи*дил.

Прихромала на станцию.

Смываем кровь – SМS.

«Обосралась и в кусты?»

Ему? Сорок один…

На двадцать лет старше.

***

Скорая во дворе.

Событие!

Кучковались, шушукались, засылали смельчаков разузнать…

Было время.

Сейчас же: пф-ф-ф!

Подъезд настежь.

Каталка наизготовку.

Гудок сзади.

Х*ли встал, на? Чё-чё – моё место… А? Да мне по*уй – отъезжай, ёб!

Имелось определение.

Издавна.

Ёмкое, хлёсткое, пулей в десятку.

Берегли, употребляя не часто, чтоб хмыкнули, оценив, и бился в слюнях награждённый, разрывая рубаху.

А нынче – на каждом углу.

Отовсюду.

Со всех сторон.

Хором, соло и а-капелла.

Раньше годами не слышал, а тут решил посчитать, так на втором часу опротивело.

По любому поводу.

С невъебенным апломбом.

С местоимением «мы» – этих почему-то особенно много…

Короче, подешевело.

Измочалили, истрепали, низвели Царь-девицу в шалаву.

А было – слово.

Самородок.

Шедевр.

Какое?

Да «быдло» конечно, какое ж ещё!

Узкий проезд.

Видит мигалки, идёт навстречу.

Уперевшись, мигает – пропускай, мол.

***

Темень, автуха, открытые переломы.

Сунул фонарь зеваке: посвети, а?

Обезболил, зашинировал, погрузил…

Мужики, свет верните.

Хер!

Не вернули.

***

Дышал водярой, бычил, грозил уволить.

Потом привёл сына, поставил сзади.

Так, я на кухню. А ты построже с ними, построже…

***

Интернет – зло.

Просмотрев симптомы, уличают в невежестве.

***

Скайп, веб-камера, ноутбук нараспашку.

Лица он-лайн.

Простите, кто эти люди?

Профессор, главврач, завкафедрой…

А зачем?

Вас контролировать.

***

Утвердился на носилках и снизошёл:

Ну что, медики, по-прежнему такие же нищие?

Посочувствовать захотел.

Пи*дюк.

***

Скажите, врача в больнице вы тоже будете мальчиком называть? Нет? А почему?

Ну, извините.

Что значит «ну»?

Ты глянь, а? Не угодишь на него…

***

…а потом вдруг просят стационар поприличней.

Из Книги Рекордов…

Перепись населения – так ещё можно назвать. Тупо ездишь и переписываешь: фамилия, возраст, адрес. Повод к вызову? Да-а-авно уже значения не имеет…

Красное лицо.

Зуд? Сыпь?

Просто красное. Второй день уже – пусть доктор глянет…

Половина третьего.

Ночи.

***

Не уснуть.

Новинка.

Никакой терапии – просто съездить.

Объяснить, что так не положено.

На вызов отреагировать.

***

Чешеться под гипсом.

Как миленькие поехали.

***

Удалили зуб, отошла «заморозка».

Святое дело!

Болит ведь.

***

Зачастую, просто хотят ЭКГ.

Мало ли, ночь впереди…

Протянешь ленту – что там? инфаркта нет? – как по волшебству исцеляются.

Иные привыкли – каждый вечер звонят.

***

Диспетчера-самописцы.

Подвид.

Сверху вниз, по порядку:

Ф. И. О?

Адрес?

Со двора, с улицы?

Этаж-подъезд?

И лишь потом: что случилось?

Чисто зенитки – в небеса как в копейку и только гильзы звенят…

***

Рефрен прост: прев-ра-ти-ли служ-бу х*й зна-ет во что-о…

Высших начальников презирают.

Продавцы из мясного в креслах профессоров зоологии.

Вопреки им держимся.

Онкобольной в героиновом передозе.

Второй случай.

Всё просто.

Наркоту – приказом! – через месяц от начала болей.

Глупая молодёжь ищет, варит и штырит своих онкологических стариков.

Респект ей.

***

Суперприказ.

Всем, кто без ПЕРВИЧНОЙ специализации – пройти курс!

Коллега, дед, сорок лет на колёсах.

Ему первому.

***

Конфликт?

Значит, виновен.

Не нашёл подход к пациенту!

Хоть он с колуном там кидался…

***

Письменный отказ от госпитализации не имеет юридической силы.

Помрёт – вздрючат.

За то, что не убедил.

***

Ты-дыщщщь!

Свершилось!

Стали рассматривать анонимки.

***

Кабинет себе завели.

На Центре.

Психологически разгружаются.

Ну и вы, говорят, приезжайте.

Ага.

После суток.

Через весь город.

***

Нанимают согласных – впихивать купюры в карман.

Пишут на диктофон, прячут понятых по кладовкам…

Коррупцию изводят.

Изо всех сил.

***

Доплаты с надбавками.

Крутят, задерживают, сыпят абракадаброй, но чуть что:

Так, чтоб пулей – мама бухгалтера!

***

На вас, утверждают, возложены и социальные функции.

Ни приказа при этом, ни номера.

Ни даты, ни автора.

На чужом горбу в рай, называется.

Как в штрафроте на передке.

За спиной артиллерия, танки, воздушная разведка с резервом командования…

А тут – трёхлинейка, штык, пол-сотни патронов.

И вперёд.

По минам.

Тайну хотите?

Чем по ночам занимаемся?

Возим тех, кто днём отказался.

***

Звонят в третий раз.

Согласны ехать.

Ну, не сердитесь на нас…

***

Повтор после отказа.

Входишь – бл*-я-я!

Я же вам говорил!!!

Тарелка ампул, ЭКГ, раствор винтом в капельницу.

Я ж вас предупреждал!!!

Вздохнув, со смирением:

Что поделать – такими уж уродились…

***

Не-не-не, не поеду, не уговаривайте. Дома помирать буду.

И так, и этак, и мелким бесом… х-х-х*й с тобой, помирай!

Отказ, подпись.

Дзынь-дринь: передумала, помирает, скорее!!!

Реанимация, спецов на себя, смерть в присутствии…

Но главное – позже:

… ваши, год назад, маму дома оставили, в больницу не повезли…

***

Амбулаторная карта.

Лохматая как помойка и толщиною с батон.

Суют, на вопросы не отвечая, там всё написано, говорят.

Садишься, плюёшь на палец…

Пять минут, десять.

Вы что, издеваетесь?

Поговнившись, включаются в диалог.

***

Коллега.

Носит мелок – двери нумеровать.

Зайдёт, сорентируется, и одну за одной, по порядку…

***

Хотелось бы обратиться к народу.

Можно?

Гм-гм.

Кха!

НЕ ЗАТАСКИВАЙТЕ ВЫПАВШИХ ИЗ ОКНА ОБРАТНО, НА ТОТ ЖЕ ЭТАЖ!!!

Спасибо.

У меня всё.

***

Вызывают к кому-нибудь.

Фамилия, имя-отчество?

Свою диктуют.

***

Бегут перед машиной, показывая дорогу.

Садитесь же!

Не, я так…

***

И на семейные ссоры тоже.

Смотри-смотри, сволочь, до чего ты маму довёл!

Мама косит – от дверей видно, а поди заикнись…

Сидишь, бляха, воркуешь.

***

На погоду, наверное…

С погодой это не связано?

По телевизору говорят – погода влияет…

Т-т-твою мать!

***

Наверно, магнитная буря сегодня, не знаете?

Знаем.

Ежедневно оповещают.

Зуб даю!

Из Росгидромета, по всей стране, каждую станцию…

***

Замеряют давление раз в полчаса, исписывая тетрадки.

Раскатав милиметровку, кладут, сверяясь, кривую на график.

Потом отходят, взявшись за подбородок – анализируют, анализируют, анализируют…

***

Добрым быть просто.

Лежит на улице – сто звонков на один адрес.

А встретят один-двое, не больше.

***

Глаз да глаз!

Сказавшись родственниками, линяют с сумками пострадавших.

***

Поплохеет где – суют таблетки наперебой.

Полная пасть.

Всяких.

Симптоматика фантастическая.

И спросить не у кого – ушли все давным-давно.

***

Людное место.

Дерматолог, или там ЛОР, творит помощь.

Оно, конечно же, молодца, но глаза не смотрели бы…

Неадекват.

Повсеместный.

От лёгкого флёра до полной декомпенсации.

Встретишь норму – и с опаской к ней, с подозрением, вдвойне осторожен…

Васильевский остров, ночь, старый фонд.

В больницу? Опять?

Иначе нельзя-с. Запустили-с.

Ч-чёрт с вами… но только на Культуры, в сто двадцать вторую!

Однако!

Поплывём или полетим?

В смысле?

Мосты развели.

Как?

Да так, знаете, как-то…

К-коренные вы наши!

***

Отправили на учёбу.

Лекция.

Сосед, с места в карьер, предлагает себя в качестве печника.

Незнакомы.

Вообще.

Даже в приёмных не пресекались.

***

Госпитализация.

Вы идите-идите, мы сейчас спустимся…

Да ни в жисть!

Нету и нету.

Нету и нету.

Нету и нету.

Поднимешься – душ принимают.

***

Мальчики, подождите!

Летит по лестнице, срывая целлофан с упаковки.

Подбегает, распахнув крышку:

Возьмите себе по одной…

***

Круглосуточная аптека.

Вид из окна.

Болит голова, нет лекарств.

Поехали.

***

Высокое давление.

И аспаркам принимала, и корвалол… никак!

И не должно.

Научиться?

Зачем?

Всего делов – две цифры набрать…

***

Десятка панангина, десятка воды.

Куда ж вы так много-то?

Только что про капельницы толковала.

По три флакона за раз, представляете?

***

Мне укол, чтоб понос кончился…

А ведь с высшим образованием.

Лучшим в мире.

Ещё советским.

***

Вас пока дождёшся – помрёшь!

Чуть погодя:

И давно терпите?

Дней десять…

***

Не до этого было.

Стандартный ответ.

***

У педиаторов круче.

Не дышит.

Как не дышит? Вон он у вас кричит даже.

Вы что, не видите – он выдох делает, а вдох нет!

Или так:

Искусан собакой.

Бойцовый пёс.

Исходит в хрип, выворачиваясь из ошейника.

Бл*, мужик, собаку-то убери!

Да заходите, он не укусит…

***

Диспетчер суёт трубку.

Проконсультируй – совет хотят.

Алё? Да… Давно?.. Так… И сколько?.. Значит, берёте…

А оттуда, перебивая:

Подождите – я за ручкой схожу…

***

…и коринфар.

Коринфаркт?

КОРИНФАР.

Коринфард?

КО. РИН. ФАР. Рр. Рр. Рэ!!!

И всё равно, сука, не так запишут!

Через «а» и «е», бл*дь.

***

Пишите: температуру ниже тридцати восьми – не сбивать!

Так и пишут: т-е-м-п-е-р-а-т-у-р-у н-и-ж-е 38…

Тех, кто ставит t < 38° тянет расцеловать.

***

Телевидение, телевидение…

У меня точно не свиной грипп?

Лейтмотив.

***

Медик конкретен.

«Как бы умер»ему не понять.

***

Гипертония.

Сто тридцать на восемьдесят. Давайте ваш аппарат – сравним.

Я кольцом меряю, по линейке.

Перстенёк, нитка, маятник…

Вот, девятнадцать на десять. Сто девяносто на сто, значит.

А если б у вас английская линейка была, в дюймах и футах?

У-у-ух, как они зляться!

Да, пишут, мы такие.

А вы обязаны!

Что есть, то есть: вы – такие.

И от этого никуда.

Кошки лезут в сумку на запах валокордина.

Что, почему-то, совершенно не раздражает.

***

А что раздражает?

Ну-у-у!

Например, слово «пишем», когда его диспетчер по рации…

***

Или когда не держит присоска и пациент посекундно:

Отвалилась… Отвалилась… Опять отвалилась.

***

Ежели с ходу:

У меня вены плохие – не попадёте…

***

И:

Что беспокоит?

Всё.

***

Мнительные мужчинки, заполошные дамочки, звонки родичей поминутно…

***

Пи*дабольство ди-джеев – под утро особенно.

***

Но самый мат ночью, во дворах, в узости, когда навстречу автомобиль вынырнет.

Ни раньше, ни позже, с-сука!

***

Смешное?

Как же!

Те же старушки с нерастраченным либидо.

***

Пришёл сам с мелким недугом.

Исцелили.

Забыли данные – записывают как Приходько.

***

Полуночная барышня, припозднившись.

Подберёшь, жалеючи, а она про свои болячки…

***

…и зудит ещё – вешаюсь.

Как зудит?

Ну, примерно так: зу-зу-зу-зу…

Славный был пациент.

***

График.

Не дописана буква в фамилии.

ЛИСТЬЕ

Через час, другим цветом:

ЛИСТЬЁ

Ещё через час:

де ЛИСТЬЁ

И ещё через час:

де ЛИСТЬЁР

И на всю жизнь прозвище.

***

Коллега.

Педиатр-реаниматолог.

Сутки через сутки, две пачки за смену…

В минуту затишья:

Выйду в отпуск… – Мечтательно. – Сяду в кресло-качалку…

Табачный выдох.

Два дня сидеть буду.

Пауза.

Потом стану раскачиваться.

***

Полярный круг. Терский берег.

Двести вёрст до асфальта.

Звонок.

Шеф.

На тебя телега – вези объясниловку.

Так я ж в Заполярье!

Твои проблемы…

А связи – ноль.

Ни с кем.

Полный вакуум.

И на тебе!

***

Шебутной, датенький – утомлял.

Сказали – обиделся.

Я им, понимаешь, салон спроектировал, а они…

Что-что?

Вот это – обводит рукой, – вам проектировал.

Боже милостливый!

Ну, вот ты нам и попался!!!

***

Ждём санэпидстанцию.

Всё блестит.

Новые швабры, чистые полотенца, занавески сменили…

Вплывают.

Заведующая сереет.

Швабры, – в панике, – швабры не маркированы!!!

Отмаркировали, в броске.

Для СЭС.

Звёздный час…

***

Атипичная пневмония, две тысячи третий.

Помните?

Май, двадцать седьмое, триста лет Питеру.

Взял мужика: двустороннее воспаление, температура, был в Таиланде.

Взыграло – доложить, и в инфекцию его, особо опасную.

Чисто проверить – свернут празднование или как?

Не стал.

Жалею.

***

Прислали медаль, одну.

Наградите там кого-нибудь у себя…

Решили – диспетчерам.

Во они разосрались!

А вот ещё ассоциация – японские лётчики. Те, что во Второй Мировой: ни наград, ни званий, ни даже звёздочек на фюзеляж. Ушёл на дембель, и до конца жизни рыбаком, официантом, наборщиком в типографии…

Первый в очереди.

Ходишь-ходишь… а-а, пёс с ним!

Снял обувь, лёг:

Двадцать шесть, поехали, двадцать шесть!

Еб*т твою!

***

Как ночью?

Спали.

Бывает, что ж.

И всё равно – словно сами себе не верят.

***

А в среднем дважды.

Утренние – те, что после шести, – не в счёт.

Так, на закуску.

***

…заполночь.

…минус двадцать.

…в нетопленную машину.

***

Пекло.

Газеты вопиют о сердечниках, хотя обгадившихся – в разы!

Пьют, собаки, откуда ни попадя, тухлятиной заедая…

Но о дристунах прессе не комильфо.

***

Первый день после отпуска.

Эпистатус.

Потом инфаркт.

Открытый череп на ДТП.

Отёк лёгких на низком давлении.

И шок – инфекционно-токсический.

С выходом!

***

А что, приветливости в медицинском теперь не учат?

Двадцатый вызов.

Остекленение.

Вспоминаешь слова, фразу строишь…

***

Борзота и гонор улетучиваются в приёмном.

Тихие, безропотные… любо-дорого!

Лапоньками сидят.

***

Сдал смену, вышел, прокуренный и обмякший.

Шаг, другой…

Оживает внутри, включается.

Вот уже и пивка захотелось.

Как к сети подключился.

***

Идёшь по району и вдруг: ё-моё, ведь в каждом подъезде был!

***

Старушки на лавочках.

Остановишься, типа шнурок завязать, и:

Я, чтоб быстрее, «задыхаюсь» всегда говорю.

Во-во! А ещё лучше «после инфаркта» добавить…

***

Убеждены: лежим – ноги на стену, отдуваясь, пуская газы…

***

Да что вы тут лапшу вешаете – у меня мама участковой работала, так что я в теме…

Класс!!!

***

Сядьте.

Уймите клёкот.

Представьте: шесть машин разгоняют по вызовам за десять минут.

И до утра.

Ежесуточно.

Ну?

Прониклись?

Слабо?

Здесь, обычно, уход от темы, в духе: мы насвоём месте стране нужны!

***

А близкие привыкают быстро.

Побудь с детьми, я схожу постригусь!

Ты с суток, рогами в грунт, но не уснуть, блин, хоть тресни…

***

Водительские гроши.

По двое суток тянут, без отдыха.

Один уже нарушился – прямо посреди трассы.

Перехватили руль, прижались к обочине.

«А сажал… Сажал уже штурман»

***

Благодарности пишут редко.

Хотя нынче же, нынче же обещают…

В лицо не помнишь.

Здороваются на улице: э-э-э… простите?

Дибуновская, тридцать семь?

Аритмия с отёком?

А-а, да-да…

Было дело.

Седина, манеры, усы.

Воротничок, твид, манжеты.

Аристократ.

Пэр Франции.

Иглы боялся – вымпелом трепетал.

***

Юные ипохондрики с интернетом.

Божья кара.

То аневризма, то менингизм, то лимфома неходжскис… неходжинск… тьфу, бл*дь, не выговорить!

***

Армянам важно, чтоб весь клан в изголовье.

А кто не весь – тот на посадку уже заходит.

Из Еревана.

***

Евреи же деликатны.

Дышат в затылок, заглядывают в ЭКГ.

Ковыряют в блюдце, звякая ампулами.

Оч-чень ответственны.

***

А таджики, когда заходишь, встают поголовно.

***

Битые проститутки.

Все, как одна, медсёстры.

Все, как одна, в зонах конфликтов.

***

Пожалуй, только бабы с членом ещё не видел, на вызовах.

Не теряю надежды.

***

Один за другим:

Брутальный мачо.

Кубики пресса, серьга, бритый зад и подмышки.

Кинокритик.

Невзрачный шпендик, худоба с лысиной.

Вертолётчик, Герой Союза, ветеран заварух по всему миру.

Ровесники.

***

Притон гомосеков.

Воочию.

Как в говно вляпался.

***

Кстати, о говне.

Ввалились в лифт, под ноги не посмотрев.

Два бинта извели, на оттирку.

***

Шестнадцать лет.

Джазовый гений.

Показалось, что умирает.

Разубедили.

Дали рекомендации, открыли дверь…

Постойте, это что, всё что ли? Не-е-ет, я вас не отпускаю…

***

37,5°

10:30

Терапевт?

Фиг!

Не ваше дело! Кого хочу, того вызываю.

Эта постарше – двадцать.

***

37,1°

Болит горло.

Вторую неделю.

Я не знаю, где у нас поликлиника.

Совсем взрослый – двадцать один.

***

Госпитализация.

Два вопроса.

Надолго?

Это больной.

А обратно вы отвезёте?

Это сопровождающий.

Потребляди!

«…понеже ссаные тряпки, коими Вы, милостивые государи, иного лекаря намерение гнать имели, благоволите надеть обратно и, гордыню свою зело обуздав, пребывать дале в мире и кротости, не искушая Провидения Божьего, бо в руцее Онаго и живот и смертия всякоей твари быть имеет по Воле Его».

От скорой ещё никто не уходил.

Подмечено.

Даже журналисты с телеведущими.

***

Профессионализм.

Знание, опыт, навыки…

А ещё: порою на вызов с ненавистью, но пациент об этом – ни сном, ни духом!

***

Верхние этажи хрущоб.

Хронь – там.

Сперва бесило, потом допёр: в шестидесятых, когда вселялись, им было по тридцать…

***

Видишь – тупая бестолочь!

Это мешает, сильно.

Подумаешь: а была когда-то девчонкой – четырёхлетней, отзывчивой и открытой…

И совсем иной коленкор.

***

Язык… Зев… Миндалины…

Периферические лимфоузлы.

Стетоскоп в уши:

Повернитесь спиной.

Свастика!!!

Меж лопаток.

Аж затрясло.

У дедов моих семь орденов, пять тяжёлых ранений.

На двоих.

А я, сука, с собой совладал…

***

Raptus.

Бешенство.

Ярость и клокотание за грудиной.

Спокойно!

Выдохни.

Закрой глаза, посиди.

Ничего.

Пусть смотрят.

Подождут, суки!

Так.

Хорошо.

Отпустило?

Э-э-э…На чём мы с вами остановились?

***

Частота угроз увольнения, исходящих от пациентов, обратно пропорциональна тяжести их диагнозов.

Аксиома.

***

Лучше не спрашивать:

за что сидел

кем служил

где работает

Беспристрастность страдает.

***

Я?

Что вы!

Ничуть.

Флегма.

КакБроневой.

***

Лоханувшись, похоронил пациента.

Курил, маялся, спать не мог.

А сосед стенку сверлил, непрерывно.

Четыре часа.

Как рукой сняло.

***

Откроют рот, скажут фразу – и будто голенькие на ладони.

Всё наперёд: поведение, речь, прихваты…

Атавизм, бают, дремлющие инстинкты.

***

Озвучив диагноз на пьяной хате, можно нарваться на агрессив.

***

Пушкин спасает.

Александр Сергеевич.

Анальгин? – И надменно: – Что, новее ничего нет?

Старый конь борозды не испортит. Помните у поэта: за неимением лекаря лечил меня полковой цирюльник и слава богу не умничал…

Во действует, без осечек!

***

Нет книг.

Иконостасы до потолка и «плазменные» панели.

Потолки подвесные, кстати.

***

Машина – Жужа.

Жена – Зая.

Дочь – Даша.

Сынок – Данила.

Собачка – Боня.

Кошка – Принцесса.

Кальян, папирус, интерьер по фэн-шую.

Как у людей всё.

Два классика.

Коллеги вековой давности.

Как вчера изданы: без изменений за сотню лет…

Коллега.

Захотел в санаторий.

Долбал профком: положено – дайте!

Задолбал.

Дали.

Гериатрический.

Вернулся довольный.

Я им там, слышь, давление мерил, а они мне за то йогурты в постель приносили…

Поначалу думал – прикалывается.

***

Отписала квартиру внучеку – стал являться раз в месяц.

Пенсию отбирать.

Рослый, чистокожий, с жирком.

И невеста – шаловливая, воздушная, светленькая…

***

Ведут старых от почты, нападая в подъезде, взывая к милосердию в КПЗ…

***

Бежала из Грозного с новорожденными близнецами.

Грабежи, обстрелы, убили мужа.

Потом футболили до самого Петербурга.

Просила – не слушали.

Общага, птичьи права, учит близняшек – не прописки, нет школы.

Ворует в универсамах, тихо верует в Иегову.

Вывернули карманы, отдали что набралось.

***

Коллега.

Патологически жаден.

Свадьба ли на станции, похороны – ни рубля!

Подлечили торговку – сыпанула сёмок в подарок.

Спрятал.

Под носилками.

От бригады.

У соседки кенарь, ему хотел…

***

Комиссовали из авиации.

Погиб сын в Чечне.

Супруга сошла с ума.

Водил автобус, менял двигатель, сорвало стропы – и руки в кашу.

Говорил скупо.

Больше желваками играл.

***

Выставлял дачи.

Подловили с ломами.

Живого места…

Мягкий-мягкий – как желе колыхался.

***

Заброшенный дом.

Пригород.

Сидит, обессилев, справку в руках сжимает.

Амнистирован с онкологией.

И идти некуда.

***

Хоспис.

Дежурный врач.

Какие глаза у парня, какие глаза…

***

Стюардесса влюбилась.

Пламенно, слепо.

Возила от ненаглядного пакеты с оказией.

По воздуху.

С героином.

Взяли, стали колоть, пуганули, озвучив ей перспективу.

Выбросилась в окно.

Рывком.

Редкой красоты, неземной…

***

Метро «Спортивная», наверху. Мужчина, пятьдесят, плохо с сердцем…

Никого.

Вернулись – угол Большого и Пионерской, повод тот же.

Та же фигня.

Отзвон – дуйте на угол с Ленина, там он, неуловимый.

Нашли.

На асфальте.

Смерть до прибытия.

Такой вот последний путь.

***

Гнилое мясо, тазы, мириады опарышей.

Бизнес.

Для рыбаков.

На дому прям.

Тут же дети, больная тёща, семейные торжества…

И звук.

Нескончаемый.

Шх-шх-шх-шх-шх-шх-шх…

***

Безуспешная реанимация.

Труп на полу, хозяин в дверях.

Штабеля дисков: «Убить Билла», «Жесть», стрелялок штук пятьдесят…

Давайте-ка, на кровать переложим.

Не, не могу. Боюсь…

***

Сидел в сугробе, рядом с больницей.

Выперли из приёмного.

…они такие: первую помощь мы вам оказали, а остальное – по месту прописки. Во за*бись, говорю! А если б я в Чите был прописан?

Свезли в другую, там: с чем он? а-а… да без проблем – заносите!

Чё вообще происходит-то?

Ну, и ещё ассоциацию, напоследок.

Старатели.

Речка, течение, грязь в тазике.

Моешь, моешь – терпеливо, внимательно…

Выплёскиваешь, набираешь, снова выплёскиваешь… о! вот оно!

Золото.

Крупинками.

Оно – когда стихают хрипы и уходит муть из зрачков.

Когда розовеет кожа и, под «ф-фу ты, бл*!» фельдшера, ловишь наполнение пульса.

Когда, приняв младенца в машине, натираешь его, скрипучего, подсолнечным маслом, купленным метнувшимся в мини-маркет водилой.

Когда, заколов бронебойным коктейлем погибающую онкологию, ощутишь на своей кисти прозрачные, благодарные пальцы.

Когда тебе, при отце-ханыге, дитё говорит «папа»…

А вы мне – никто не держит!

Держит.

Ещё как!

Скорая.

Она ж словно курево:

Знаешь, что вредно.

Тянешь годами.

Бросил – и маешься.