Запредельные любовники

Tы помнишь этого-то, Кольку?

Нет! –

Ну, он ещё военюрист! –

Ах, да! –

Так вот, ко мне он лезет в койку! –

А я-то чувствую: нечист! –

В каком смысле? –

А в том, что

Снимает форму, вроде прост

С улыбочкою всё так тщательно

Складывает

А я-то вижу:

Что у него огромный хвост

Весь палевый, как у волчатины!

А ты? –

А я в чём есть молчу, ни-ни

Да и — в окно, потом они

Меня и подобрали! –

Кто они? –

Да военюристы

Bот прихожу я, помнишь, с тем? –

С кем? –

Ну, с шереметьевской таможни! –

Ах, да! –

Так вот, и сразу же в постель

И тут я вижу — невозможно! –

Что невозможно? –

Да он покрыт какой-то гнилью! –

Гнилью? –

Да, гнилью! –

А ты? –

Я его сразу топором

По голове! –

И что? –

А что меня ещё потом

За это и благодарили! –

Кто благодарил? –

Да таможенные службы

Tы помнишь, ко мне ходил

молоденький такой

из отряда космонавтов? –

Помню! –

Так вот, он раздевается, а у него

по семь чешуйчатых отростков

из каждого бедра! –

А как же ты? –

Да это на дело не влияет!

Tы знаешь, я больше с метро-

строевцами не гуляю! –

Что так? –

Да вот один залезает в постель,

а сам весь колючками по-

росший, и с каждой колючеч-

ки по кровинке свисает, и

они так тонко и жалобно

перезваниваются, а он ещё

говорит, что это скорбь по

всем безвинно убиенным и

безвременно скончавшимся

Помнишь, нас ещё знакомили

С морячком одним лихим? –

Нет, не помню! –

Ну, неважно

Раздеваемся мы с ним

Он бушлатик свой диковинный –

Я такого не видала никогда –

Скидывает! –

И что? –

А то

Он под ним совсем прозрачный

Тёмною водой налитый! –

А ты? –

Я его бутылкой, значит! –

А он? –

А он цельный монолитный

Ни с места

Hо были случьи, например

И прямопротивоположные! –

Какие это? –

Один вот был милицанер

Я привела его, положила

В постель! –

И что? –

А он белый весь, как покрывало

Я уж оживляла его, оживляла –

Ни в какую! –

И что? –

Бросила

Хотя ничего был парень

A один был пожарный! –

Да что ты! –

С ним и вовсе чёрт-те что –

то в точечку маленькую

чёрную сожмётся, то раз-

вернётся метров на пят-

надцать! –

И что? –

Да исчез куда-то, слава Богу!

Tы помнишь, я с Гришей ходила? –

Художник который? –

Да, так этот как раздевается –

сразу становится соляным

столпом и плачет! –

Да ну! –

Вот тебе и да ну! соляной! –

если полизать! а оденется –

опять ничего!

A другой был наоборот, из

министерства какого-то –

весь обугленный и палёным

пахнет

Hе помнишь, с кем это я ходила? –

Нет, не помню! –

Вот и я

Лишь помню только, мы вошли

А дальше всё и позабыла

А дальше вовсе уж пошли

Какие-то видоизменения!

Не помнишь, кто я? –

Вроде, Катька ты! –

Нет, это только по внешности судя! –

Тогда не знаю! –

Вот и я