Запретный атрибут

Глава 4: Ритуал

Начальник «Третьего особого форта», или, если пользоваться терминологией имперской канцелярии, «Приграничной исследовательской лаборатории № 3», подполковник Заган Хольтер пребывал в ярости. Пытаясь успокоиться, он периодически кидал гневные взгляды на Амадея Арро — главу исследовательской группы.

По имперским военным обычаям на подобном этому объекте должна присутствовать строгая иерархия подчинения, дабы в моменты кризиса не возникло разброда и шатаний. Из-за этой традиции, Амадей вроде как подчинялся Хольтеру, однако, на практике маг обладал полной самостоятельностью. При этом начальник форта в его работу не лез, да и лезть не мог, так как не смыслил в ней совершенно.

Но вот случилось большое дерьмо, главным является он, отчего и отвечать придётся ему. А отвечать, мягко говоря, не хотелось, ведь даже косвенной вины подполковника в произошедшем не было.

Дополнительно же бесило то, что сидевший напротив военного Амадей пребывал в состоянии расслабленного пофигизма, словно и не погибли девять приписанных к лаборатории человек, семеро из которых — высококлассные специалисты.

«Ну да, ему то что волноваться? Спросят-то с меня», — буркнул про себя подполковник, зная конечно, что всё не совсем так.

— Как вообще могло получиться, что вы не смогли отличить высшего вампира от старшего? — слегка успокоившись, буркнул Заган.

Маги если и не владели Империей, то уж точно имели в ней полномочия и власть, отчего с сидящим напротив человеком приходилось разговаривать на равных.

Пожав плечами, суховатый Амадей спокойно ответил:

— Мы до сих пор мало знаем о высших вампирах. Будучи редкостью и обладая выдающимися навыками, они при этом предпочитают не высовываться. Вероятнее всего, если высший вампир захочет притвориться старшим, он не просто им притвориться, он им станет. И никакие анализаторы и тесты не смогут выявить обман.

Произнеся это, маг бросил на военного осторожный взгляд. У Амадея имелись соображения как разрулить ситуацию с выгодой для себя, да и для подполковника заодно, но упрямый и твердолобый военный запросто мог всё испортить. И всё же попытаться стоит, риски минимальны.

— Обрисуйте вкратце, как вышло что высший вампир попал в вашу лабораторию? — требовательно поинтересовался Заган.

Задумчиво надув губы, Амадей ответил:

— Данный образец доставили с Мирдора. Взяли в полуобморочном состоянии во время атаки на притон, в котором, как выяснилось, скрывались и вампиры. Далее версии две. Первая и самая правдоподобная — образец потерпел неудачу в попытке обрести «просветление», отчего попал в наши руки сильно ослабленным. Придя в себя уже здесь, вампирша какое-то время выжидала и, поймав момент, решила совместить приятное с полезным, а именно, не только сбежать, но и прихватить с собой кровь и ауру иномирца. А может даже и не одного.

— Вторая версия, — продолжал Амадей, — и я рекомендую вам её придерживаться: вампир проник в комплекс с целью охоты на иномирцев. Но благодаря неусыпному бдению и строгому соблюдению регламентов, пусть и с потерями, его планы удалось сорвать… — позволив себе заманчивые нотки, произнёс маг.

— Ага, вот только ваш «образец» доставили сюда на три недели раньше иномирцев. Он прибыл тогда, когда об их транспортировке сюда не было и речи, — кивнул подполковник на лежавший на столе учётный журнал.

— Пара небольших исправлений и всё будет соответствовать второй версии, — полушёпотом произнёс Амадей.

Подполковник нахмурился, однако, к внутренней радости мага, не вспылил, а сменил тему:

— Иномирец точно не обращён в вампира? — поинтересовался он.

— Точно, — уверенно ответил маг.

— Почему она его не убила? — перешёл к следующему вопросу Заган.

— Странный вопрос, — пожал плечами Амадей. — Лично вы стали бы разбивать бутыль с недозрелым «Радмарским-высокогорным»? И держите в уме, что мы столкнулись не с тупым неконтролирующим себя кровопийцей. Высшие вампиры крайне расчётливые и взвешенные создания.

— Она оставила на нём какие-либо пометки или закладки? — продолжил расспрос военный.

— Аура иномирца чистая, посторонней магии на нём не обнаружено. Лично у меня почти нет сомнений, что имел место быть вампирский гипноз, однако, он нам не помеха. Также можно предположить, что высший вампир вполне способен поставить метку на душу… Но, увы, определить подобное мы не можем из-за отсутствия необходимых специалистов.

— Как вообще получилось, что вампирша оказалась в одном помещении с иномирцем? — задал Заган довольно-таки неудобный для мага вопрос.

Задумчиво помолчав, Амадей прикинул, что стоит говорить, а что нет. Взвесив за и против и решив, что они с подполковником в одной лодке, он произнёс:

— Вы, уверен, знаете положение дел со здоровьем Императора. Наш глубокоуважаемый Биен I жаждет задержаться в этом мире столь остро, что даже согласен стать вампиром. И он им, я вас уверяю, давно бы стал, если бы не присущая вампирам строжайшая иерархия подчинения. Собственно, наша текущая задача — попытка переноса ментальной структуры вампиризма без присущего ей подчинения создатель-творение. И это, в случае старших вампиров, задача непростая, если вообще выполнимая. И так уж получилось, что интересующий нас объект стал пригоден к процедуре глубокого анализа ауры именно в момент, когда на этот же анализ привели иномирца. Сейчас уже ясно, что случившееся продуманный план и что вампирша банально обвела нас вокруг пальца.

— Наше счастье, что она решила сбежать, а не отправилась за остальным «материалом», — обдумав сказанное, прокомментировал подполковник.

Согласно кивнув, Амадей произнес:

— Планировка комплекса такова, что для неё это мог оказаться билет в один конец. Ведь мы, если готовы, способны подавить и высшего вампира. К тому же я уверен, объект всё ещё находится в ослабленном состоянии.

— И всё же случившиеся — геморрой на мою седеющую голову, — окончательно успокоившись, проворчал подполковник.

— Я так понимаю, иномирцев скоро переведут в другое место? — поинтересовался Амадей.

— Никуда их переводить не будут. Ритуал пройдёт здесь. Завтра, в сопровождении императорского корпуса магов, должен прибыть последний иномирец, — ответил военный на заданный вопрос.

Оценив удивление на лице главы исследовательской группы, он устало поинтересовался:

— Так что вы там говорили об исправлении учётных журналов?

Темнота была густой, почти непроницаемой. Но вот в этой темноте обрисовался чувственный женский силуэт со спадающими ниже плеч вьющимися каштановыми волосами. Алчно впившись в меня огоньками светло-карих глаз, лицо женщины приблизилось и её алые чувственные губы прикоснулись к моим, сомкнувшись с ними в долгом страстном поцелуе. Интимное соприкосновение породило пожар желания. Схватив женщину за талию, я дал волю рукам. Путешествуя по бархатной коже, ладони успели насладиться упругой нежностью груди и оценить округлости горячих бёдер.

Руки партнёрши занимались тем же. Невинно начав с моей спины, они как-то неестественно быстро принялись ласкать моего окаменевшего от предвкушения «друга».

Поцелуй прервался.

Отпрянув, лицо вампирши скривилось в раздосадованной гримасе, в глазах её возникло разочарование. Вытащив руку из моих штанов, она продемонстрировала мне гниющий, пожираемый червями кусок плоти. Моей плоти…

Любовь отменяется. Инструмент протух.

От увиденного сознанием начал овладевать ужас. Не успев захватить меня окончательно, он, однако, был грубейшим образом прерван.

Бемс! Бемс! Бемс! — постучали чем-то твёрдым о металлическую решётку.

— А, что!? — открыв глаза, я подскочил на своей застеленной тряпьём кровати.

Тут же, сразу, остатки сна стряхнуло вспышкой боли в левом бедре. Охнув и схватившись за её источник, я нехорошо потревожил короткий арбалетный болт.

Да что, спрашивается, за жизнь такая!?

Тело, терпя боль, самопроизвольно опустилось на лежанку. Разум, который, к своему же удивлению, умудрился порадоваться внезапному окончанию кошмара, принялся анализировать обстановку.

Похоже, приехали. Точнее приплыли.

Современный человек перенасыщен информацией. Просидев три недели в этом чёртовом подземелье, я осознал это точно. Поголодав информационно, мой разум стал удивительно хватким на мелочи и детали. Могу уверенно заявить: всех этих стражников я вижу впервые. Как и не носят в подземелье чёрную с серебром пластинчатую броню.

Незнакомых «чёрных» в проходе толпилось человек семь. Двое выводили из камеры полуобморочного француза. Жалко парня. В последние дни он слегка оклемался и даже предпринял попытки коммуницировать. Правду говорят: «Не отрезайте человеку яйца, и человек этот возрадуется!»

Судя по лязгам и недовольному бормотанию, ещё пара стражников занималась Ларсом. Старикан тихо материл конвоиров на русском, периодически вставляя обидные определения на языке бравых эстонских парней.

Тем временем мой «эскорт» принялся отпирать дверь камеры. Спасибо нанесённому на болт препарату, но далее всё происходило в полузабытье. Вот меня подняли с кровати, вот вывели из камеры, а вот началось путешествие по полутёмным подземным коридорам.

Прибитый химией разум практически перестал соображать и, тем не менее, периодически выхватывал любопытные на его взгляд детали. Так, например, на чёрных кирасах стражников красовались грозные, цвета серебра, головы волков. На поясах их висели длинные, практически до пола мечи. Длина оружия дополнительно подтверждала, что «чёрные» не из нашего района. Местная стража предпочитала дубинки и если и цепляла сталь, то клинки её мечей имели куда меньшую длину.

В какой-то момент бесконечные коридоры закончились и нас ввели в помещение большого, хорошо освещённого зала.

Пожалуй даже, очень большого зала.

Подземное помещение имело форму полусферы диаметром не менее полусотни метров. Свет давали расставленные по залу стойки с закреплёнными на них люминесцентными кристаллами.

В зале было людно. Словно банкет какой.

Оттенок светского мероприятия происходящему придавали облачённые в белые мантии люди. Около двух десятков, они стояли небольшими группами. Стояли не праздно, а о чём-то сосредоточенно разговаривали. Солидные, надменные и немолодые. На мантиях их, с левой стороны груди, были вышиты хорошо различимые символы и знаки. Оценив «косплей», сонный разум пришёл к выводу, что одеты присутствующие не от балды, и их одежда — форменное типовое снаряжение.

Хватало в этом месте и стражи. Всё те же крепкие мужчины в чёрных доспехах с серебряными волками на груди. Но стражники были сосредоточены вдоль стены. Стоя неподвижно, они лениво поглядывали на происходящее безразличными взглядами статистов.

Стоило мне, Ларсу и французу попасть в зал, как нам навстречу вышел один из магов. Отдав конвоирам короткое указание, он махнул рукой в сторону группы людей у стены. Именно к ним нас и повели.

Скучая в камере, я несколько раз задавался вопросом, попадают ли в этот мир женщины. Да простят меня воинствующие феминистки, те, которым во всём подавай равноправие, как по мне, женщинам здесь делать нечего.

Как оказалось, феминистки могут спать спокойно, равноправие соблюдено.

В стене, к которой нас подвели, на небольшом расстоянии друг от друга в камень было врезано несколько металлических колец. К одному из них, крайнему, при помощи похожего на замок приспособления была пристёгнута скованная по рукам женщина. Не знаю почему, но я отчего-то решил, что она, как и мы, попаданка.

Впрочем, впечатление заключённой женщина не производила. Её синяя мантия выглядела приличной, пусть и несла на себе следы борьбы и сопротивления. В пользу этого довода говорила не только одежда, но и ухоженные светлые волосы. Скорее её схватили недавно или же завлекли сюда обманом.

На миловидном лице пленницы красовался здоровенный лиловый синяк, сама же она выглядела подавленной и разгневанной одновременно.

Само собой от одиночества прикованная к стене попаданка не страдала. Рядом с ней дежурили несколько «чёрных» стражников. Имелся и странный «сидок». Минимум тем странный, что не вписывался в общую картину и являлся единственным, кто позволил себе уронить задницу на простой трёхногий табурет.

Увидев нас, женщина нахмурилась, ругнулась на незнакомом языке, после чего обратилась к сидящему на табурете мужчине в чёрном плаще. Тот, не оборачиваясь, холодно ответил что-то из-за полы спадающего на лицо капюшона.

Тем временем меня, Ларса и француза приковали к стене при помощи свободных колец.

Сложно сказать запрещено ли нам разговаривать. Не попробуешь, не узнаешь. Да вот попробовать не выходило: из-за ослабляющего препарата язык словно заморозили, а мысли ворочались неохотно и с трудом.

И тем не менее, кое-что головушка соображала. Дожидаясь когда отпустит, а отпустить по опыту должно было минут через пятнадцать, я принялся наблюдать за происходящим в зале. Происходило вокруг всякое. Более того, происходящее тянуло на самое настоящее магическое, мать его, фэнтези.

Стоило нам попасть в зал, как «белые мантии» принялись действовать. Пустота этого места оказалась обманчивой. Четверо магов, начав от центра зала, принялись вставлять в едва заметные отверстия на полу специальные ключи-прутья. В зале начали происходить изменения.

Первым делом из пола выдвинулся приземистый пьедестал около метра высотой. Далее, в нескольких метрах от него, поднялся похожий на алтарь каменный прямоугольник. Ровно такой, чтобы на него можно было свободно уложить человека. Последней из пола выдвинулась каменная колонна, слегка выше пьедестала, но не такая массивная.

Сделав эти, не очень понятные мне приготовления, «белые мантии» принялись монтировать на пьедестал и алтарь дополнительные приспособления. По мере их появления стала понятна примерная суть происходящего. На центральный пьедестал водрузили что-то вроде подставки, в которую самый солидный из присутствующих — пышущий надменностью седобородый маг, установил сверкающий гранями кристалл с куриное яйцо размером.

Тем временем на алтарь при помощи имеющихся в камне отверстий смонтировали захваты для рук, ног и головы. На колонну же закрепили что-то вроде колодок, позволяющих надёжно пристегнуть к ней какого-нибудь особо неудачливого индивида.

Слегка прояснившаяся голова как-то неприлично быстро сообразила кого именно.

Закончив с техническими приготовлениями, маги рассосались по своим компаниям-кучкам. Возникла техническая пауза.

В этот момент ожил любящий поболтать Ларс. Находясь ближе всех к пленнице, эстонец произнёс на русском:

— Эй, красавица, а ты не в курсе что здесь происходит-то?

Как оказалось «чёрные» ценили молчание. За попытку поговорить, один из стражников ткнул эстонца латным кулаком в печень. Мигом потеряв краску на своём веснушчатом лице, рыжеволосый Ларс охнул, застонал и повис на удерживающем его кольце.

Француз от столь вопиющего нарушения прав человека принялся довольно громко причитать. И это он зря, так как здесь, походу, не Франция.

Другой стражник, сняв с пояса нечто похожее на полицейскую дубинку, ткнул бедолагу в спину её тупым концом. Ткнул не сильно, однако, глаза француза вмиг остекленели, тело замерло, а причитания прекратились.

Буркнув что-то под нос, наша «соседка» обратилась к сидящему на табурете «капюшону», негромко произнеся что-то на местном языке. В голосе её слышалось недовольство, а то и откровенный наезд. Чуть помолчав, «капюшон» сделал стражникам жест рукой, мол, пусть говорят.

Повернувшись ко мне и пытающемуся прийти в себя Ларсу, женщина полушёпотом произнесла на русском:

— Говорите тихо. «Волчьей страже» пофиг, но, если имперские педики нас услышат, то, как и он, заработаете порцию паралича.

При этом говорила женщина с акцентом, за которым угадывалась то ли немка, то ли шведка.

С трудом выпрямившись, Ларс неразборчиво пробормотал, что всему этому грёбанному фэнтези очень бы не мешало удовлетворить его орально.

— Так какого здесь происходит? — тихо повторил свой вопрос Ларс.

— Для человека, которому осталось жить пятнадцать минут, ты неожиданно любознателен, — вместо разъяснения буркнула пленница.

— Ты ещё скажи, что сама дольше проживёшь, — неожиданно зло парировал эстонец.

— Скорее всего проживу. Я, в отличии от вас, неудачников, запасной вариант, — презрительно бросила она.

— Ну что за злобная баба нам попалась? Никакого толку, один яд, — демонстративно пожаловался мне Ларс.

— Я не злобная, просто ситуация дерьмовая, — примирительно проворчала женщина.

— И всё же мы не откажемся от акта просветительской деятельности, — просительным тоном произнёс Ларс.

— Что-то твои товарищи особого интереса к происходящему не проявляют, — осмотрев меня и обездвиженного француза, опять ушла от темы женщина.

— Они ослеплены красотой твоего лица, особенно левой его частью, — не удержался съязвить Ларс.

— Вы либо очень тупые, либо до тупизны храбрые. Вы вообще осознаете, что вот-вот сдохнете? — скривившись, поинтересовалась пленница.

— Слушай красавица, а у тебя когда в последний раз мужик был? Видать давно, раз ты такая злая… — прошипел Ларс.

— Три дня назад трахалась вон с тем мудилой на стуле, — кивнула женщина на сидящего на табурете «капюшона». — Не могу сказать, что не хотелось, но, как видите, обстоятельства стремительно поменялись. Зато, благодаря моему «жертвенному траху», мы имеем возможность поговорить.

Мне кажется или я слушаю разговор двух больных на голову людей?

Возможно, Ларса от такой откровенности переклинило, а может он просто потерял желание говорить. Приуныв, эстонец замолк и принялся наблюдать за происходящим в зале.

А вообще правда, какие-то мы относительно происходящего спокойные. Вероятно, сказывается ослабляющий препарат и предварительное заключение.

— Как вас зовут? — пытаясь наладить контакт, поинтересовался я.

— Тайра, — коротко ответила женщина.

— Вы попаданка?

— Нас здесь называют иномирцами. Но да, попаданка. Хотя определение дерьмовое, веет от него наивной романтикой.

— Давно вы здесь? В этом мире, в смысле, — задал я следующий вопрос.

— Больше двадцати лет.

— И как, жить можно?

— Перед тобой тот редкий случай, когда живая и здоровая, я куда ценнее чем мертвая и по частям, — скривившись, ответила женщина.

— И всё же, почему мы здесь и чего хотят эти люди? В том числе и от вас? — задал я вопрос, на который минутой раньше не получил ответа эстонец.

Как ни странно, но мне пленница вполне охотно ответила:

— Видишь кристалл на пьедестале? Блестяшка называется магический кварц. Вопрос редкости и стоимости подобного кристалла я опущу, куда важнее для нас его свойства. Говоря понятным для вас языком, данный кристалл похож на «флешку», которая способна вмещать не только информацию, но и энергию жизни. Энергию возьмут из вас, а может и из меня заодно. А вот из того, кому предстоит подохнуть на каменном алтаре — выкачают информацию. Но это всё сильно утрированно конечно. На деле процедура чертовски сложная и очень скоро все эти магические педики будут морщить лбы и сжимать анусы, дабы процесс прошёл как надо.

— А что будет с этим кристаллом после? — подал голос Ларс.

— А тебе, трупану ходячему, не похрен? — буркнула женщина.

Эстонец насупился.

— Вероятно, информацию можно будет в кого-то или в чего-то перенести, — пробормотал я.

— Верно, — подтвердила Тайра.

— Дамский угодник, — беззлобно бросил мне Ларс.

Сидящий на трёхногом табурете человек коротко обратился к Тайре. Женщина, заскрипев зубами, прокомментировала:

— Всё, пора затыкаться. Помолитесь тем богам в которых верите, иногда помогает. Будете орать или брыкаться, получите парализующий удар. Если сильно повезет, может хватить и двоих из вас, отчего кто-то да выживет, — на этой, положительной в общем-то ноте, женщина замолкла.

Присутствующие в зале маги засуетились и принялись расходиться по залу. Мы же, повернув головы, увидели, как в зал ввели высокую стройную женщину.

В этой, скованной по рукам и ногам пленнице меня поразило не столько парадоксальное сочетание крепости и хрупкости, сколько длинные, ниже плеч красные волосы. Попав в зал, незнакомка коротко огляделась, что-то поняла, замычала (в рот её был вставлен кляп) и начала сопротивляться, натянув идущую от её наручников цепь. Силушка в ней имелась, так как тянувший эту цепь чёрный латник не смог сдвинуть пленницу с места.

Один из сопровождавших женщину конвоиров, тот, который шёл позади, без всяких увещеваний и просьб снял с пояса увесистую деревянную дубинку и без предупреждения ударил красноволосую по голове.

Произошедшее заставило меня внутренне сжаться, ведь по самым скромным прикидкам подобным ударом можно было проломить череп. Однако, выяснилось, что от обычного человека пленницу отличают не только красные волосы. Получив страшный удар, она пошатнулась, устояла на ногах, застонала и после грубого рывка цепи поплелась дальше. Из её разбитой головы потекла тонкая струйка крови.

— Вот подонки, — выпалил Ларс, за что немедленно получил удар от стоявшего рядом стражника.

Не желая молчать (все одно помирать походу), я как можно тише произнёс:

— Это вампир?

— Нет, это дракон… — заворожённо глядя на красноволосую женщину, прошептала в ответ Тайра.

Тем временем пленницу подвели к алтарю, наградили новым ударом дубинки для сговорчивости, после чего конвоиры — крепкие плечистые мужчины, принялись приковывать её к каменной глыбе. Периодически брыкаясь, красноволосая мычала в кляп, пытаясь лягнуть или оттолкнуть упырков. Иногда у неё это получалось. Впрочем, несмотря на явную нечеловеческую силу, перевес был не на её стороне. Несколько минут и процесс приковывания был завершён.

Один из наблюдавших за процессом магов повернулся в нашу сторону и что-то крикнул охране.

Началось…

На текущий момент моя голова прояснилась достаточно чтобы вспомнить, что к ней присоединено тело, с которым вот-вот должны сделать что-то нехорошее. Как-то разом стало чертовски страшно. Невыносимо остро захотелось жить.

Подойдя к нам, стражники первым делом взялись за парализованного француза. Отцепив его от стены, они подвели беднягу к колонне, зафиксировав его руки в имеющиеся на ней колодки.

Тем временем маги закончили построение. Следуя узорам на полу, около пятнадцати из них разошлись по залу, окружив пьедестал с кристаллом, колонну с прикованным к ней французом и алтарь с уложенной на него красноволосой женщиной. Какое-то время, если быть точнее около пяти минут, ничего не происходило, но вдруг, внезапно, узоры на полу вспыхнули ярким белым светом. Следом за узорами, ослепительно засиял названный магическим кварцем кристалл.

— Чёртовы ублюдки… — прошептала Тайра, после чего жалобно обратилась к человеку на табурете.

«Капюшон», который неотрывно наблюдал за магическим ритуалом, ответил коротко и строго.

И здесь от желания запросить пояснение к происходящему, меня отвлекло очень нехорошее зрелище. Прикованный к колонне француз обессиленно опустился на колени. Тело его начало неестественно быстро сереть и сохнуть. Не успел я толком опомниться и испугаться, как оно сначала превратилось в мумию, а после рассыпалось по полу похожей на серый песок субстанцией.

— Святые угодники! — позабыв про шёпот, выпалил Ларс.

Маг отдал нашим стражникам новую команду. Сердце моё сжалось, сознание наполнилось противоречивыми чувствами. Я или Ларс? Хоть бы не я. Хоть бы не Ларс. Хоть бы никто!

И всё же Ларс. Интуиция подсказывала, что меня, как «недозрелый продукт», оставят на потом.

— Ах вы гниды поганые! Ах вы… — не закончив, эстонец получил тычок парализующего жезла, после которого безвольно повис на кандалах.

Отстегнув Ларса от стены, стражники потащили его на замену француза, от которого на текущий момент осталось лишь тряпьё и подобие разлетевшейся по полу золы.

Панически взглянув на Тайру, я заметил, что та неотрывно смотрит на прикованную к камню красноволосую женщину.

— Эй? — тихо обратился я к ней.

Увы, но по мнению стражников настал режим тишины, отчего мне немедленно выдали тычок парализующего жезла. Тело тряхнуло, после чего оно потеряло всякую способность говорить и двигаться. Даже дышалось и то с трудом.

Что происходило дальше я к счастью или сожалению не видел, так как висел на колодках уткнувшись носом в холодный камень. Но происходило всё то же, ведь когда очередь дошла до меня, от Ларса осталось лишь тряпьё и куча похожего на песок серого пепла.

Грёбаный мир! Гребаные ублюдки! Хоть где-то в этой чёртовой вселенной живут по-человечески?

Страха не было, но вот отчаяния хоть отбавляй. В голове закрутилась успокаивающая мысль, что это наверняка не конец и дальше обязательно будет что-то ещё, быть может даже не такое дерьмовое.

На поверхности колонны, к которой меня успели приковать, вспыхнули белые прожилки энерговодов. Сковывающий моё тело паралич отступил, совсем рядом пронзительно закричали. Обернувшись, я увидел как красноволосая женщина изогнулась в дугу на своём каменном ложе. И судя по гримасе боли и страдания на её лице, в глубокой жопе находился не один я.

Тело потеряло вес, «мир с грохотом лопнул». Затрещало, захрустело, в глаза ударил ослепительный свет. Ослепив, он пропал, однако, зрение возвращалось медленно и неохотно.

А после тело моё полетело вверх и судя по всему, с вознесением души этот полёт имел очень мало общего.

Панически закрутив головой, я осознал, что смерть, похоже, либо принесла за собой что-то совсем непонятное, либо же вокруг творится какая-то совершенно неведомая херотень. Потолок зала распадался, разделялся на огромные, хитрой формы каменные блоки, которые вместо того чтобы упасть и превратить меня и остальных в мешанину плоти и костей, не торопясь устремлялись ввысь.

Но это ладно. Это — грёбаные мелочи. Стоявшие кольцом маги, «чёрная» охрана, вырванные из пола колонны и пьедестал с прикованной к нему женщиной, сам пол наконец, всё это медленно и неумолимо вырывало, разделяло и тянуло вверх.

Задрав голову, я увидел самое настоящее небо. Голубое, приветливое, с плывущими по нему пузатыми белыми облаками. Далее возникло удивление, отчего это не возникает какой-либо давки или мешанины, в которой мог пострадать я или мои ненавистные пленители.

Кстати о пленителях. Не знаю, чем всё это закончится, но похоже и на мою улицу пришёл праздник. Упыри в мантиях, как и их облачённые в чёрную броню прихвостни, что-то кричали, дергали конечностями и даже пытались грести руками и ногами в надежде, что окружающий воздух приобрёл свойства воды. Подтверждая, что магия в этом мире не пустой звук, некоторые из них пытались творить разного рода колдунства. Они извергали огонь, запускали молнии, вокруг них вспыхивали различные свечения или пелена барьеров, но всё это не приносило желаемого результата. Всех нас аккуратно и неумолимо поднимала вверх могущественная и одновременно тактичная сила.

Далее же выяснилось, что либо с праздником я всё напутал, либо он неприлично быстро закончился. Ещё до момента когда меня, всё ещё прикованного к вырванному из пола каменному столбу вынесло на поверхность, пространство вокруг наводнили небольшие, с пол кулака размером светлячки.

Ненавижу магию!

Ненавижу попадать в другие миры!

Ненавижу участвовать в магических ритуалах!

Стоило одному из этих светлячков подлететь к ближайшему ко мне магу, как тот с хлопком превратился в облако кровавых ошметков.

И понеслось!

Безумная ситуация с безумным наполнением. Маги, заливая всё вокруг кровавыми брызгами, хлопали как надо. Закованные в броню или латы стражники взрывались похуже, но тоже весело. Это вам за Ласа, уроды. Чтоб вас всех перенесло в мой мир и вселило в вагинальные затычки!

Моё паническое ликование прервал подлетевший ко мне светлячок. Влетев в меня самонаводящейся ракетой, он наконец заставил отключиться моё настрадавшееся за сегодня сознание.

Ещё до момента, когда глаза мои открылись, я почувствовал большую ясность, бодрость и прилив сил. Тело, что секунду назад лежало на земле, как-то само-собой оказалось в вертикальном положении.

В глаза ударил дневной свет. Я жив!

Торопливо оглядевшись, я осознал две очень важные вещи.

Да, я действительно жив! И я, как и полагается, по уши в дерьме!

Чуть в стороне, метрах так в ста, дымилось и громоздилось то, что скорее всего являлось каменным фортом и находящейся под ним магической лабораторией. Но волновало сейчас другое.

Буквально в двух десятках шагов от меня, на опушке прореженного леса, развернулось не очень хорошее противостояние. Тайра придерживала под руку красноволосую женщину. Перед ними, защищая от надвигающейся опасности, стоял немолодой мужчина с серебристо-серыми волосами. С его выставленной вперёд ладони лилась полупрозрачная беловатая энергия, образовывающая нечто-то, похожее на защитный барьер. И что плохо, выглядел мужчина предельно истощённым.

Точнее, он еле стоял на ногах!

Недалеко от этой, находящейся явно в проигрышной ситуации троицы, стоял объект моих кошмаров, вожделений и влажных снов. Вампирша, хищно улыбнувшись, взмахнула рукой словно хлыстом. Атаковавший её светлячок взорвался от столкновения с рукой, прихватив с собой несколько пальцев. На траву закапала кровь.

Вампиршу порча «маникюра» не расстроила совершенно.

Сорвавшись с места, она увернулась от нового светлячка, буквально смазалась в пространстве, чтобы мгновением позже ударить непострадавшей рукой в магический барьер.

Серебряноволосый охнул и пошатнулся. Нанеся удар, вампирша растворилась в воздухе, чем дезориентировала несколько новых возникших в воздухе светлячков.

Мне всё это снится или нет? Да нет, вряд ли. Так что делать то? Да ничего, наслаждаться очередным представлением из первого ряда.

Покажите пожалуйста что-нибудь доброе и про любовь…

Сняв один барьер, мужчина попятился к женщинам, которых защищал и попытался создать другой барьер, круговой.

Попытался, да не успел.

Вышедшая из невидимости вампирша ударила его кулаком в челюсть. Отлетев метров на десять, серебряноволосый остался неподвижно лежать на траве. Светлячки исчезли.

Далее досталось Тайре. Бывшая пленница бросила свою полуживую ношу, выбросила в сторону вампирши руку, но лишь затем, чтобы через секунду осесть на землю от полученного в солнечное сплетение удара.

Красноволосую девицу бить не пришлось: потеряв опору, она упала на землю и без членовредительства.

Закончив с противниками, вампирша, обольстительно улыбнувшись, направилась ко мне. На ходу она сексуально облизала покалеченные пальцы, которые, если меня не обманывает зрение, уже начали восстанавливаться. Я же, словно кролик перед удавом, пускал слюни и улыбался как последний идиот.

Подойдя вплотную, обладательница каштановых волос нежно обхватила меня за талию, подтянула к себе, после чего впилась в губы длинным страстным поцелуем. И целоваться, стоит заметить, эта дама умела.

Отпрянув, вампирша какое-то время внимательно изучала мои глаза, после чего удовлетворённо кивнула и поцеловала меня в шею.

Вот только это был ни хрена не поцелуй.

Всё моё естество охватило отвратительное чувство насильно вытягиваемой жизни. Очарование спало, на смену ему пришли отчаяние и страх. Я умирал. Быстро и неумолимо. Умирал и ничего не мог с этим поделать. И что особенно давило, я остро и ясно чувствовал каждый миг этого умирания.

За что мне всё это? Чем, скажите, я так провинился?

Сознание помутилось, с последними каплями крови из тела утекли силы, а после его покинула жизнь.

Я умер.

Вот только на мою беду, всё лишь начиналось, ведь мне достался редкий, бесценный и, пожалуй даже, запретный атрибут.