Зарождение чувств

Глава 3. Камила

– Иди отсюда, окаянный! Нечего тут своих речей городить! – Громкий возмущенный голос бабули, а вслед за ним звук глухого удара мокрым полотенцем по чьей-то физиономии заставил проснуться и открыть глаза. Я с любопытством покосилась на происходящее у порога, но сцена изгнания моего очередного несостоявшегося женишка не затянулась, и дверь с громким лязгом захлопнулась прямо перед его носом.

– Проснулась, детка? – Бабуля ласково мне улыбнулась и как ни в чем не бывало указала на заставленный яствами стол. – Садись завтракать.

Стоило только услышать о еде, желудок тут же скрутило от дикого голода. Я едва не зарычала, резво соскочила с печи и бегом кинулась к столу, словно тот давешний загрызень. Кстати… Я нахмурилась, даже остановилась посреди кухоньки. А что это было? Почему он меня все же тогда не сожрал? Ведь хотел же, я видела… Утащил бы да прикопал живьем, как обычно это делает… И тот синий свет…

– Поешь, Камила, потом поговорим. – Бабуля словно прочитала мои мысли, глядя мудро и с какой-то непонятной тоской во взгляде.

Я мотнула головой, выбрасывая дурные воспоминания. Потом так потом. Я прекрасно знала, что спорить с бабулей было бесполезно. Если не захочет – никогда не расскажет. А если сказала после завтрака, значит, после завтрака.

– Умойся сначала, болезная.

Кивнула, с благодарностью принимая таз с чистой водой, и ополоснула лицо и исцарапанные руки. Хм… задумчиво посмотрела на поджившие ранки. Выглядели они так, словно я не вчера поранилась, а дня три назад. Перевела вопросительный взгляд на бабулю, но та делала вид, что страшно занята, переставляя на столе кушанья местами и разглаживая белоснежную салфетку.

В деревне вечно шутили, что трапеза в нашем доме часто напоминает дворцовый прием, так все было красиво сервировано, выложено на тарелки и украшено зеленью, а на столе во время приема пищи неизменно стояла ваза с цветами. Бабуля сильно ругалась, если кто-то пренебрегал ее правилами и отказывался пользоваться белоснежной накрахмаленной салфеткой или ставил локти на стол, громко чавкал, не хотел брать в руки вилку…

Вот и сегодня на столе было все как на картинке – столовые приборы выложены по размеру, и неважно, что все они были с разной фактурой и узором, не из одного набора. Тарелки украшены зеленью. Высокий взбитый омлет красиво уложен на тарелках, присыпан сверху солью и мелко порубленными кусочками помидоров.

Я села на свое место, убедившись, что платье на мне чистое и критике не подлежит. Грязи под ногтями нет, а зубы почищены редким в наших краях порошком.

– Камила, сколько раз говорить – держи спину прямо! – Величественная осанка бабули у меня, конечно, вызывала неподдельный восторг, но самой сидеть, словно палку проглотила, ужасно трудно. И тем не менее я все же последовала совету, садясь ровнее. А то с нее станется потом отказаться мне как-то пояснить случившееся вчера.

Что это был за голубой свет из моих ладоней, и почему загрызень меня так и не тронул…

Завтрак проходил в гробовом молчании, как и всегда. Бабуля считала, что за едой говорить – последнее дело. А если беседа и ведется, то должна течь неторопливо и тихо, чтобы между репликами успеть взять что-то в рот и тщательно прожевать.

Я медленно ковыряла вилкой свою порцию, сдерживая рвущийся голод, держа его под контролем. Хотя есть хотелось безумно, словно я несколько суток подряд голодала.

– Чаю? – Бабуля неторопливо разлила по чашкам ароматный напиток. Еще одна ее причуда. Все в нашей деревне предпочитали пить пиво или на худой конец квас, а мы пили либо чистую родниковую воду, либо чай, заваренный и настоянный бабулей лично из трав, что растут в нашем огороде. Малина, земляника, смородина… Бывало, она еще добавляла мяту. А иван-чай мы специально ходили собирать на зиму, каждый год заготавливая новые партии травы на чай.

– Да, спасибо, – кивнула я и наконец расправилась с омлетом, жадно глядя, что бы еще можно было съесть. Но, кроме нарезки овощей, на столе больше ничего не было. Потянулась к моему любимому перчику.

– Печенье. – Бабуля пододвинула мне вазочку с вареньем и блюдо с выпечкой. Я улыбнулась, жадно цапнула самую большую печенюшку и отправила ее в рот, запивая чаем.

– Камила… – покачала головой старая женщина, с осуждением глядя на меня как на расшалившегося петуха во дворе, который слишком усердно топтал кур, раздирая им спины.

Я стыдливо опустила взгляд. Бабуля терпеть не могла спешки в процессе приема пищи.

– Извини, – покаялась. А сама уже буквально сгорала от нетерпения наконец узнать, что же произошло накануне.

То, что я хлопнулась в обморок, помню, хоть ранее подобной дурости за мной замечено не было. Чай, не фрейлина какая и не леди, которые, по рассказам бабули, вечно жеманно поджимают губы, хлопают намазюканными заморской тушью ресницами и кокетливо оседают в притворной потере чувств, стоит только рядом оказаться мужику покрасивее.

Наконец бабуля неторопливо допила последние капли ароматного напитка, отставила чашку в сторону и сложила руки на коленях, пристально глядя на меня.

Я сидела, ровно держа спину и дожидаясь ее первого слова, но его все никак не было. Спустя минут пять я не выдержала. Мозг буквально вопил, что надо хоть чем-то занять руки! Просто сидеть в таком напряжении я долго не смогу.

– Помочь убрать со стола?

Бабуля кивнула, продолжая сидеть на месте, так что я споро составила грязные тарелки в стопочку и сложила их в таз к сковородке. Потом их предстоит отнести на берег озера и там помыть. Старая женщина даже не шелохнулась, наблюдая за мной, как коршун за добычей, но так и не проронив ни слова.

Любопытство уже перевалило за все разумные границы, так что спустя какое-то время я все же не выдержала.

– Так ты скажешь, что вчера произошло, или мне кого-то другого попытать? – сказала, присаживаясь на свое место за столом, подражая женщине и тоже складывая руки на коленях.

И тем удивительнее было услышать от бабушки:

– Скажу, Камила. Как раз думаю, с чего начать.

Я удивленно проглотила следующую подготовленную тираду. Ну скажет и скажет – отлично же! Обычно из нее и щипцами слова не вытянешь, а тут щедрость какая!

Поерзала, усаживаясь поудобнее. Надеюсь, ожидание стоит той информации, что мне предстоит узнать о себе. Что это был за свет и как он остановил загрызня? Это я, получается, еще так могу или случайно вышло? И что с вредной соседской Агаткой? Сожрали ее или все-таки прибежала домой, скотина вредная?

– Для начала скажи, – бабуля явно решила, как обычно, начать издалека и нагнать побольше тумана, – что ты знаешь о магах?

Я удивленно моргнула. О самой древней, долгоживущей и могущественной расе нашего королевства, что населяет все крупные города и берет за свои услуги баснословные деньжищи, используя ни в чем не повинных оборотней, как им вздумается? Да, пожалуй, кроме этого, и ничего. То, что бабуля рассказывала, и знаю.

Пересказала свои познания в этой области под внимательным взглядом старой женщины.

– Хорошо. Тогда тебе будет проще понять: то, что ты совершила три дня назад, называется магией.

Я открыла было рот, но тут же его закрыла, изумленно хлопая глазами на бабулю. Ну, во-первых, три дня назад? Так это я три дня, получается, на печи прохлаждалась? То-то проголодалась как волк! А во-вторых, как это – магия? Какая магия? Я же обычная девушка! Я…

– Да, Камила, ты маг, – добила меня бабуля, буквально выбивая почву из-под ног и заставив меня замереть на месте от шока и одновременно ужаса.

Маги – беспощадные, злые, алчные существа без капли чувства справедливости или жалости. Видела я одного мельком. Мелкая была – приезжал. Вынюхивал что-то в деревне. До сих пор не забуду, как он хату старосты вместе с сараем и конями сжег только за то, что тот что-то ему не выдал. А его оборотень-волк… забитый, злобный и больной. Я тогда за ним долго из-за сарая наблюдала, хотела было сливок животному хоть вынести или баранью ногу, оставшуюся с ужина, так бабуля не дала, велев не вмешиваться в дела мага. Да и вообще, нельзя тогда мне было показываться на глаза тому мужчине. Пряталась я.

– Я… я… – растерялась, чтобы тут же в ужасе выдохнуть, вскочив со своего места: – Но я не хочу быть магом! Никогда и ни за что!

– Сядь! – Строгий голос бабули заставил присмиреть и прекратить так явственно злиться. Похоже, я еще не все о себе услышала.

– Ты маг, Камила, хочешь ты того или нет. Портить свой дар я тебе не позволю, так что по осени сядешь на коня и поедешь учиться в академию магии.

Я аж задохнулась от такой перспективы, мгновенно вспыхнув яростью и возмущением.

– А сбор урожая? Ты же…

– Ничего со мной не случится! Деда Мирта позову! Вдвоем уж как-нибудь сдюжим с хозяйством.

Что у бабули шашни с нашим соседом, знала, наверное, вся деревня. Но до сих пор бабуля даже заговаривать отказывалась о том, чтобы пригласить его в хату жить с нами. У него там все равно дети уже взрослые, семейные, дал бы молодым пожить всласть самостоятельно. А у нас места на всех бы хватило, еще и осталось бы. Да и для мужицких рук дел невпроворот. То крыша у сараюшки прохудится, то колесо у тачки отвалится… Но сколько бы я ни заговаривала на эту тему, бабуля быстро все пресекала, предпочитая жить одна да меня воспитывать, в мои-то шестнадцать лет.

Какое-то время я молчала, осмысливая, и все же не выдержала. Больше всего меня не сама магия пугала, а то, что маги делают с бедными магическими животными. Я не хочу становиться живодеркой! В лесу всегда все в гармонии живет, зачем выдергивать животное из привычной среды обитания, чтобы затолкать в душный город и заставлять выполнять какие-то нелепые команды?!

– Но оборотни…

– И оборотня привяжешь по всем полагающимся правилам! – отрезала бабуля. – Не позорь меня. Никто же не заставляет тебя над ним издеваться! Найдете общий язык и будете жить в ладу и согласии, как раньше, до войны, было!

Я тут же подалась вперед, выцепив для себя нечто новое. Война?! Что еще за война?! Да и как я должна искать общий язык с диким озлобленным животным? Вкрадчиво спросила об этом, но бабуля лишь горько скривилась, словно сболтнула лишнее.

– Раньше оборотни и маги жили в согласии, взаимодополняя друг друга. Все, хватит об этом. Лучше скажи, что приготовить на ужин? – Бабуля невинно подняла на меня взгляд лукавых глаз, словно это не она только что утаила самое интересное.

Я проглотила ругательство. Нет! Это же надо так заинтриговать, выдать столь важную и ценную информацию и тут же съехать с темы! Вот за дело ее полдеревни не любит! И главное – по опыту знаю: больше, чем она уже сказала, из бабули теперь не вытянешь. Я плюнула.

– Да хоть что готовь, – отмахнулась раздраженно, вставая. – Пойду я… – Вспомнила про потерянную мной Агату, непонятно, сожранную или выжившую. Как невовремя. Взгляд рассеянно пробежался по кухоньке, наткнулся на таз с торчащей ручкой сковороды. – Посуду помою! – Наконец нашла себе занятие, ухватила таз и ногой открыла входную дверь.

Ну бабуля! Ну секретница! И как она только может! Я ругалась про себя, медленно бредя в сторону нашего озерца. Рыба в нем не переводилась ни зимой ни летом, а раков и вовсе прежний староста, как он любил говаривать, на экспорт пускал: сбывал в соседнее село за золотые монетки, чтобы потом привезти бабам деревни то аршин ткани на одежку, то бусы какие, заколки, ленты всяческие. Мужикам инструмент справный – топор, арбалет для охоты… Мальчишкам луки для игры. Даже мне один раз перепал, я тогда уже любила меткость нарабатывать, выбрав себе мишенью стены сарая. Долго игралась, пока стрелы вконец не ступились. Бабка тогда пыталась выпросить мне новых стрел, но староста наотрез отказался привозить. Сказал, где это видано, чтобы девица лучше парней с оружием управлялась, привез мне ворох каких-то ниток для вышивки и велел платье подвенечное шить на будущее. Ух, бабуля долго потом ругалась, но нитки и правда взяла, даже научила меня кой-чему. Только вот тут уже у меня руки явно не из того места росли, так что помучились мы с бабулей да плюнули.

Я замерла, осененная страшной догадкой, едва не выронив из рук таз с посудой. Это что же получается… раз бабуля знала, что я маг – или кто там, магиня, магица? – то, получается, она знает и кто мои родители?!

Обернулась было обратно к родной хате, чтобы задать этот вопрос, но тут же вспомнила упрямый характер бабули. Не скажет она ничего сверх того, что уже было сказано, и все тут! Хоть кол на голове теши! Вот до чего же распротивный характер…