Заставлю быть моей

Глава 4

Алина

– Ты сегодня сама не своя, – заметил Егор.

Переведя взгляд с официанта, только что поставившего напитки на наш стол, я посмотрела ему в глаза. Голубоглазый, русоволосый, он был полной противоположностью Олега. В голову невольно пришло сравнение – день и ночь. Интересный даже в те времена, когда мы учились в университете, сейчас Егор возмужал ещё сильнее, стал более серьезным. Хотя, признаться честно, эта его серьёзность порой заставляла меня чувствовать себя неловко, даже глупо, напоминала о сгладившейся со временем разнице в социальном статусе. Он – пусть и не кичащийся деньгами родителей, но всё же выходец из богатой семьи, а я… простая девчонка.

– Просто устала, – вяло улыбнулась.

Я не лукавила. Сегодняшний день вымотал меня не только морально. Пожалуй, стоило отказаться от предложения Егора поужинать в ресторане и поехать домой. После истерики в кабинете, мне пришлось просить прощения у Светки. Она, конечно, зла на меня не держала, но на полном серьезе посоветовала обратиться к психологу. И я понимала – если Громов не успокоится, справиться самостоятельно с воспоминаниями о прошлом я вряд ли смогу. Олег появился именно тогда, когда я меньше всего была готова к этому. Семья, скорая свадьба, неурядицы в делах… В последнее время я и без того нервничала больше обычного. Его появление совсем выбило меня из равновесия.

– Как твой центр? – поинтересовался Егор.

Рассказывать про то, что попытка купить помещение в очередной раз закончилась неудачей, желания не было, но все же я нехотя ответила:

– Сделка вновь сорвалась. Но я не хочу об этом говорить, правда. Я действительно устала.

– Может, тогда поедем домой? – ладонь его, теплая, реальная, накрыла мою, лежащую на столе.

Это было бы самым лучшим решением. Но обижать Егора мне не хотелось. В последнее время мы редко виделись. Он занимался развитием собственного строительного бизнеса, я – своего. К тому же, центром моей вселенной была дочь. Шесть лет… Кто бы мне сказал, что возраст этот такой сложный: она вот-вот должна была пойти в школу, и я переживала, как мы обе справимся с этим. Так что редкие моменты, когда мы могли вот так просто поужинать с Егором наедине друг с другом, я ценила. Ценила, и была счастлива, что они у нас есть.

– Нет уж, раз ты притащил меня сюда, будь добр накормить, – хмыкнула, пытаясь разрядить обстановку.

– Ну, с этим ты, я уверен, сама великолепно справишься, – тихонько засмеялся он, сжал мою ладонь и тут же убрал руку. – Алин, на самом деле, – взгляд его вдруг стал серьезным, – я пригласил тебя не просто так.

– Ты меня пугаешь, – я всматривалась в его лицо и понимала, что если всегда прямолинейный Егор пытается подобрать слова, чтобы что-то сказать, значит, дело действительно серьезное. Впрочем, именно это меня всегда в нем и привлекало – он никогда ничего от меня не утаивал. Если ему что-то не нравилось – говорил мне прямо и просил и от меня того же. Другое дело, если сейчас расскажу ему про возвращение в мою жизнь человека, из-за которого едва не лишилась не только дочери, но и собственного сердца, вряд ли он оставит все как есть. А бодаться с Громовым… Пока я не пойму, что тому от меня нужно под завуалированным: «Я вернулся за тобой», Егор не должен ничего знать. Ни Егор, ни Инна, ни даже Козельский.

– Я по тебе соскучился, – наконец выговорил он, а я только теперь поняла, как меня напрягли его сказанные до этого слова. Выдохнув облегченно, я улыбнулась жениху и покачала головой.

– Мы виделись вчера, – напомнила я.

– Виделись, но, согласись, странный вечер получился. Это непонятное видео. Может быть, ты все-таки объяснишь мне нормально, что это за человек?

Напрасно я надеялась, что Егор обойдется тем, что услышал от меня вчера. Мой будущий муж никогда не упускал мелочей и не ограничивался вскользь брошенными объяснениями. Въедливый, основательный, недаром он в свои двадцать восемь добился того, что имел.

– Это… доктор, который принимал у меня роды, – соврала я, выдавив улыбку. – Он уехал в другую страну много лет назад.

– А тут вдруг вспомнил, что у тебя день рождения и решил поздравить, – в устах Егора это выглядело даже нелепей, чем из моих.

– Да, – кивнула, изо всех сил пытаясь не отвести глаз под его цепким взглядом.

Он поджал губы. Белая рубашка его была расстёгнута всего на одну пуговицу, ладони лежали на краю стола. Вида я не подала, но у меня снова возникло ощущение, что всё это – роскошное окружение, накрахмаленные скатерти, льющаяся с небольшой сцены живая музыка – его по праву, тогда как я всего лишь попавшая сюда случайно гостья. Несправедливое ощущение, да и Вадим Козельский не раз говорил мне, что я должна больше ценить себя.

– Хорошо, – после недолгого молчания кивнул он и поднял бокал с шампанским. – Тогда выпьем за то, чтобы у тебя было больше знакомых, которые даже спустя столько лет не забывают о тебе, – сказал вроде бы с легкой улыбкой, но взгляд его оставался внимательным, без намека на смешинки.

И все-таки говорил он искренне. Вот только не надо мне такого счастья. Мне бы с одним таким справиться в одиночку.

– Давай, – сжала в руке свой алкогольный напиток, разбавленный грейпфрутовым соком, и коснулась им бокала Егора. Сделала пару глотков и отставила в сторону. Пить мне было нельзя, это действовало на меня очень странно. Однажды после одного выпитого бокала вина я проснулась в постели Громова … Теперь, по прошествии нескольких лет, да еще и после беременности, организм не так яростно реагировал на алкоголь, но все же я старалась не злоупотреблять этой поблажкой и по большей степени ограничивалась соком.

– Ваш заказ, – у нашего столика вновь появился официант с подносом.

– Спасибо, – я взяла в руки столовые приборы. Здесь изумительно готовили запечённую форель.

– Приятного вечера, – улыбнулся мне мужчина и выставил перед Егором большое блюдо. Стейк и картошка фри.

Запах от еды исходил восхитительный, и я вдруг поняла, что в самом деле сильно проголодалась. Залу ресторана я бы предпочла уют домашней кухни, но Егор всегда говорил, что заказывать еду из ресторана домой всё равно что надевать лучшее платье, чтобы пойти и выбросить мусор. В чём-то я, конечно, была с ним согласна. Атмосфера, приятная музыка… Но всё-таки и в том, и в другом были свои плюсы. И опять воспоминания… Олег. Полная противоположность мужчине, сидящему сейчас передо мной. Даже в этом. Стоп! Снова я вспомнила этого ненавистного человека! Не думать! Этот вечер принадлежит только нам двоим – мне и Егору!

Стоило официанту отвернуться, я стащила из тарелки Егора палочку картошки и быстро сунула в рот. Жених наградил меня удивленно-неодобрительным взглядом.

– Вкусно-о, – протянула я, вытирая пальцы о салфетку.

– Я могу заказать и тебе картошку, Лина, но не нужно так делать, пожалуйста, – не оценив моего порыва, отчитал меня Егор.

– Прости, – виновато отвела взгляд. Не считала я это чем-то зазорным, и все же спорить с Егором не собиралась. Ни к чему это.

Лежащий в сумке телефон пискнул, сглаживая неловко повисшее молчание. Я открыла сумку, достала смартфон и тут же едва не выронила.

«Это очень сексуально, Лина. Ты и картошка фри. Уверен, из моих рук будет ещё лучше…»

– Что-то срочное? – в голосе Егора послышалось уже даже не неодобрение – раздражение. Я усилием подняла на него глаза и качнула головой. Ему не нравилось, когда наше уединение кто-то прерывал. Неписанное правило – когда мы вдвоем, все телефоны ставим на беззвучный режим и наслаждаемся друг другом – я старалась не нарушать. Исключением были звонки от дочери или няни – на них я отвечала всегда. Правда, как раз с этим Егор не спорил. Сегодня же он, должно быть, тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Действительно, стоило поехать домой, пока нам еще не принесли горячее. Но теперь уже поздно. И снова телефон пискнул, теперь уже прямо у меня в руках: «Жду тебя у уборной».

Я хотела смахнуть сообщение и убрать гаджет, но следующее заставило меня передумать:

«Или я сам подойду к вам. Давно хотел познакомиться с твоим пареньком».

– Мне что-то нехорошо, – убрала салфетку с колен, поднялась и схватила сумочку. – Сейчас вернусь.

– Хорошо, – Егор смотрел на меня с подозрением, но думать о том, как выглядит мое поведение со стороны, у меня не было ни сил, ни желания. Быстрым шагом я направилась в сторону туалетных комнат. Чувствовала себя марионеткой, которую опытный кукловод дергает за ниточки, заставляя покоряться его воле, играя по ему одному ведомым правилам. И как бы я пыталась не поддаваться, понимала, – с каждой новой встречей с Громовым жизнь моя, налаженная и счастливая, рушится, осыпаясь к ногам моим же собственным так и не истлевшим прошлым.

– Это уже слишком, Громов! – едва завидев его, прислонившегося к стене в небольшом коридорчике у входа в туалет, я подлетела к нему и с силой толкнула в грудь. – Если ты не прекратишь преследовать меня, я обращусь в полицию! – старалась говорить негромко, чтобы не привлекать к нам внимания, хотя выходило с трудом.

– Но тогда придется рассказать обо всем своему женишку, – ловким движением Олег схватил меня за руки и припечатал к стене.

– Что рассказать?! Что, черт тебя подери, ты собираешься рассказать Егору?! – вне себя от ярости, выплюнула я. – Что ты Янку у меня хотел забрать?! Что обманом затащил в свой дом и заставил влюбиться в себя?!

– То есть я тебя заставил? – жестко усмехнулся и прижал меня сильнее, к стене или к себе, я плохо понимала. Беспомощная перед ним, я не знала, что мне сделать, как себя вести, чтобы он снова оказался в далеком прошлом. – Я тебя заставил, Лина?! – повторил, кривя губы.

– Заставил! – прошипела извиваясь, пытаясь освободиться и надеясь, что появится хоть кто-нибудь. Из посетителей, из персонала, да хоть сам чёрт – плевать. Потому что самый страшный из дьяволов стоял передо мной, щекоча лицо дыханием, и пронзал живущей в нем бесконечной тьмой.

Как назло, секунды таяли, а мы так и оставались единственными, кто был в украшенном картинами и белоснежными статуями коридоре, отделенном от холла дверью. Светлый, с появлением Олега он будто заполнился сумраком и холодом.

– Всё, что ты делал, ты делал лишь ради достижения своей цели! Чтобы я была рядом, когда мой ребенок родится! Заставил меня поверить в искренность твоих чувств ко мне! Заставил меня, Громов! Заставил! – последнее я буквально выкрикнула ему в лицо, ослепленная ненавистью.

Я готова была говорить что угодно, говорить жёстко, не боясь обидеть, лишь бы он отпустил меня, лишь бы не прикасался больше ко мне, лишь бы не чувствовать его рядом и не понимать, – сердце всё еще учащает ритм, когда он находится слишком близко.

Так близко, как сейчас.

Предательское сердце, которое, собранное из пепла, давно должно было стать равнодушным к Олегу Громову. И сама я давным-давно должна была перестать быть той дурой, что доверяла ему…

– Заставил, значит? – пальцы его впились в запястье. Золотой браслет под ними вонзался в кожу, причиняя отрезвляющую боль, за которую я цеплялась, как утопающий за спасительную соломинку. – Как ты ловко перевернула все, дорогая, – процедил он, не отводя взгляда.

В глубине его глаз разгорался гнев. Медленно, как разгорающийся костер, он поднимался из самого его нутра и становился всё сильнее

Переплетенная с жаром дрожь пробежала вдоль позвоночника, стоило мне на секунду задержать взгляд на его лице.

– Я хотел быть с тобой! Я желал тебя! Тебя! А ты струсила и выбрала легкую жизнь под крылом у Козельского! Прикрывалась счастьем и безопасностью дочери… – презрительно усмехнулся, отпустил меня и буквально толкнул к двери. Опалил ненавистью: – Бедная овечка. Жертва. Хорошая девочка, – выплевывал слова, и каждое вонзалось острой стрелой точно в цель, в сердце. – А я мразь, у которой не было права на чувства. Так ты меня решила оставить в памяти, да, Лина?

– Я тебя вообще не оставила в памяти, – нервно одернула платье.

Мельком глянула на себя в зеркало и испугалась собственного вида: волосы растрепаны, глаза блестят каким-то сумасшедшим огнем, помада размазана. Если Егор увидит меня такую…

– Хорошо, – внезапно из голоса его ушли все жесткие нотки.

Я вскинула голову, ожидая подвоха. И не зря.

– Когда у тебя свадьба, напомни? – спросил, вновь приближаясь ко мне, и, черт возьми, сжимая меня в покрытую розовато-белым мрамором стену, заставляя отступать.

– Не твое дело! – попыталась отойти, но он не дал – снова пригвоздил мою руку к стене.

– Моё, – холодно улыбнулся уголками рта. – Потому что ты не выйдешь замуж за своего Егора.

– Правда? – снисходительная усмешка тронула мои губы. – И кто же мне помешает? Ты? – вскинула бровь, намеренно провоцируя его, понимая, что дергаю не совсем психически здорового тигра за усы, но… Но я не сдамся ему!

– Думаешь, не смогу? – погладил большим пальцем запястье с внутренней стороны. Почти нежно.

– Даже если ты расскажешь Егору о нашей связи, это ничего не изменит, – старалась говорить уверенно, – потому что ты, Олег, мое прошлое. Господи… шесть лет прошло! Шесть лет, Громов, черт тебя подери! Почему ты вдруг вспомнил обо мне вообще?

– Я о тебе и не забывал. Сегодня я уже говорил тебе это. Если ты считаешь, что я шутил – зря.

– Серьезно?! – не веря ни единому слову, покачала я головой. – Тебе от меня что-то нужно. Признавайся, Громов.

Продолжая гладить запястье, он задумчиво смотрел куда-то в область моей груди. Бордовое обтягивающее платье, которое я дико любила, и в котором мне было всегда комфортно, внезапно показалось прозрачной тряпкой, не скрывающей ни единого изгиба тела.

– Ну ладно, – снова взгляд на меня. – Уговорила, Лина. Раз уж ты сама завела разговор об этом, то да, пожалуй, мне действительно от тебя кое-что нужно.

– Что же? – и стоило ломать комедию?

– Я вернулся за тобой, Лина, я помнил о тебе все эти годы…

Меня обуяла новая вспышка ярости. Он продолжал поглаживать мою руку, смотреть на меня, а я, беззащитная, чувствующая тепло его тела, холод мрамора и бег собственной горячей крови, буквально осатанела. – Мерзавец!

Олег пропустил мои слова мимо ушей. Ещё сильнее прижался бёдрами, и теперь я чувствовала его так близко, что плыла голова.

– Хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал он негромко, но каждое слово буквально врезалось в меня.

– Что? – из груди вырвался нервный смешок. – Ты серьезно?

– Более чем. И сейчас ты поедешь со мной.

– Я вообще-то не одна!

– Не одна… М-да… Даю тебе пять минут объяснить своему жениху, почему бросаешь его, иначе я сделаю это сам. Но вряд ли тебе понравятся мои методы, Лина.

– Ты спятил, Громов?! – попыталась вырваться, но он придавил меня так, что я даже пошевелиться теперь не могла.

– Завтра мы поженимся, ты родишь мне наследника, – продолжил нести полную чушь. – Сына. Хотя я не против того, чтобы была девчонка, – склонился, втянул носом воздух у моего виска, потёрся щетиной и добавил чуть более хрипло: – Хорошенькую девочку, похожую на тебя. У тебя получаются красивые девочки, Лина.

– Нет, Олег. Через три недели я выхожу замуж за Егора, а ты катишься к чертям, – прошипела с ненавистью, отдернув голову. – Как тебе такой расклад?

– Завтра ты станешь моей женой во всех смыслах, Алина, иначе, – в пальцах его мелькнула до боли знакомая флешка, – это получит ход. Как тебе такой расклад?

Флешка… Я неверяще уставилась на золотистый прямоугольник в его руке.

– Ты же сказал, что уничтожил её, – севшим голосом выдавила я.

– Я тебя обманул, – удовлетворенный моей реакцией, ответил Олег.

– Это слишком даже для тебя, – подняла невидящий взгляд к его лицу, чтобы всмотреться в черные угли бессовестных глаз.

Сколько раз я верила его словам? Сколько раз я оправдывала его поступки? Сколько чертовых раз я, вопреки здравому смыслу, говорила ему о своей любви?! А он… Когда-то я сама отдала Олегу эту флешку. Отдала содержащуюся на ней информацию, которая способна разрушить жизнь Вадиму. Могу ли я проигнорировать слова Громова? Смотрела в его глаза и понимала – нет. Он не из тех людей, что блефуют. По мелкому, возможно, но не так. Не сейчас.

– А если я не соглашусь? – наконец тихо выговорила я.

– Я всё равно заставлю тебя быть моей, – опаляя горячим дыханием. – У тебя пять минут, Алина. Я буду ждать тебя в машине, – отпустил меня и ушел.

Почти бесшумно, быстро, не оборачиваясь. Только дверь за ним закрылась с тихим щелком, показавшимся мне оглушительным выстрелом. Выстрелом в висок. Я так и стояла, словно по-прежнему вдавленная в стену. Потерла горящее запястье, как будто он только что заклеймил меня невидимой печатью. Словно проклял. Что мне делать? Что?!.