Застрять во времени

Глава 1 — Перемещение

Я собралась с духом, прокручивая в голове все, которые могут понадобиться, аргументы, и постучала.

«Не факт, что там кто–нибудь будет…а вдруг там сидят все, кроме нее? Буду выглядеть, как дура…впрочем, не важно. За спрос в нос не дают, да и…»

— Войдите!

Я толкнула дверь и зашла. Учительская так и не изменилась…

За столом сидела профессор МакГонагалл и скрипела пером. Но только я легонько закрыла за собой дверь, она подняла глаза.

— Мисс Грэйнджер? — ее брови поползли вверх, — ну что же вы стоите, присаживайтесь.

Я прошла, села на краешек стула и пригляделась к ней.

Под глазами залегли тени от недосыпания. Лоб и щеки покрывали новые морщинки. Тугой пучок волос, который, обычно, был аккуратно собран, без единой выбившейся пряди, сейчас был немного растрепан.

«Да не может быть, чтобы Амбридж ее так извела аж в начале учебного года!» — ужаснулась я

— Профессор МакГонагалл… — осторожно начала я

— …я хотела узнать, не осталось ли у Вас того Маховика времени? Просто я подумала, что чем больше я сдам СОВ, тем быстрее и лучше найду себе хорошую работу и смогу быстро получить повышение квалификации. Мне кажется, что будет неплохо вновь включить Древние Руны. А также Маггловедение, Гербологию…

Я замолкла, ожидая реакции.

МакГонагалл некоторое время смотрела на меня, а потом уголки ее губ слегка приподнялись, несмотря на то, что в основном, лицо осталось строгим.

— Мисс Грэйнджер, вы же умная девушка. И вы знаете, какие отношения у Хогвартса сейчас с Министерством Магии.

— Знаю, — грустно сказала я, — просто я подумала, что…

— Правильно подумали! — глаза МакГонагалл сверкнули за стеклами очков.

— Да–а–а? — изумленно протянула я, ибо не знала, что можно еще тут сказать.

Она открыла ящик стола и принялась там рыться.

— Так, не то…не то, не то…стоп, да что это я? Акцио, Маховик!

И вот Маховик, смахивающий на необычной формы часики, прыгнул ей в руки и, вскоре, был протянут мне.

— Мисс Грэйнджер, я надеюсь, вы помните правила обращения с Маховиком? Что вы смотрите на него, берите!

— Конечно, помню, — я с трепетом взяла Маховик и бережно положила в карман.

МакГонагалл что–то застрочила на маленьком пергаменте, а потом протянула его мне.

— Ваше новое расписание.

— Спасибо, — я сунула его в сумку

— Не забудьте предупредить профессоров!

— Не забуду.

— Ну что же…идите.

— Спасибо, — повторила я и покинула кабинет.

*Следующий день*

— Гермиона, опять что–то с твоим расписанием напутали!

Я подняла голову от «Ежедневного пророка» и посмотрела на Рона, который изучал кусочек пергамента. Вишневое варенье грозилось в любую секунду испортить последнее.

— Вот, смотри…у тебя в девять ЗОТИ. И ниже — тоже в девять — Гербология. Да у нас половины уроков нет, которые у тебя тут! — Рон откусил от бутерброда.

Гарри, до этого щедро мазавший себе тем же самым вареньем корочку хлеба, замер и посмотрел на меня с загадочной улыбкой.

— Маховик? — одними губами спросил он.

Я незаметно кивнула и, будто невзначай, поднесла указательный палец к губам.

— Ты же не собираешься присутствовать на двух уроках сразу?

— Рон, конечно же, я не могу быть сразу на нескольких уроках!

— Но…

— Передай мне, пожалуйста, джем.

— А…

Я начинала сердиться.

— Рон, скажи, какое тебе дело до моего расписания?

— Так ведь…

— Мы опаздываем, — отрезала я и вышла из зала.

ЗОТИ прошло отвратительно. Я быстро покинула кабинет и завернула за угол. В нем было темно и пусто — как раз то, что мне нужно.

Я быстро вытащила Маховик и накинула его себе на шею.

— Так…время…ноль–девять–ноль–ноль… Дата: ноль–три–ноль–девять-одна тысяча девятьсот…

— Ты что здесь делаешь?

Я быстро спрятала Маховик в ладонях и подняла глаза. На меня «наштукатуренными» глазами глядела Лаванда Браун.

— Я?

— Да, ты.

— А…тебе какая разница? Иди на урок!

— Не, пойду, пока не скажешь, — уперлась та

«Да что ты пристала..? А, черт с тобой»

Я нащупала два последних колесика и принялась их крутить по памяти. Память у меня что надо, потому я совсем не переживала.

«девяносто–пять…» — думала я

— Ну та–а–а-а…

Слова Лаванды потонули в пучине быстро несущихся красок. Вот уже перемена перед ЗОТИ, а время все бежит назад…

«Нет… это не то, что ты думаешь…»

Однако, это было именно то, что я думала. Я с ужасом подняла Маховик к глазам и присмотрелась.

«Время: девять–ноль–ноль. Дата: ноль–три–ноль–девять–одна–тысяча-девятьсот–семьдесят–пять» прочитала я

ЧЕГО?! 1975!!?

— Нет…не может быть… — прошептала я

«Еще как может» — злорадно заявил внутренний голос

«Заткнись», мысленно посоветовала я ему

Тот, как ни странно, замолк.

«Совсем деградировали…», подумала я, «Сама себе велю заткнуться…»

Перемещение кончилось. Я немного осмотрелась.

Угол, каким темным и пустым был, таковым и остался.

Вдруг этажом выше раздался страшный грохот. Я вздрогнула. После этого послышался звук разбитого стекла и хрупкого металла.

Я похолодела и, пробормотав «Люмос», осмотрела пол.

На нем, сверкая золотистыми бликами и рефлексами, лежало то, что осталось от Маховика времени.

— Нет… нет–нет–нет–нет-нет! — твердила я себе.

Я с бессмысленным выражением лица произнесла «Репаро», но ничего не случилось. Удивительным или странным мне это не казалось. Ведь если бы Маховики можно было бы так просто починить, их бы зашкалило за миллиард экземпляров.

Я кинула осколки в вечно не используемый карман сумки, когда услышала шаги. Я резко поднялась и выскочила из своего угла.

— Что вы тут делаете? Я вас не знаю, — нахмурился Дамблодор, на которого я чуть не налетела.

— Профессор Дамблодор! — вот, кто мне нужен — профессор Дамблодор, у Вас есть для меня минута?

— Думаю, даже две, — его лицо посетила тень улыбки, и он приказал следовать за ним.

— Так вы говорите, что просто захотели сдать больше СОВ? — спросил Дамблодор, глядя на меня поверх переплетенных пальцев рук.

— Да, — кивнула я, — С этого–то все и началось. Ох, не надо было мне…

— Возможно.

— Вы сможете починить Маховик? Или, хотя бы, найти другой? — с надеждой спросила я

— Не все так просто, мисс Грэйнджер. Как я понял, вы умная девушка («Боже, он напоминает мне профессора МакГонагал…»), вы должны понимать, что Министерство Магии не располагает полномочиями разбрасываться ценнейшими изобретениями направо и налево. Что до «починить», то тут все просто: вы ведь знаете, что у Маховиков помимо непростого — даже очень сложного — механизма есть еще и другой, который…

— …держится целиком и полностью на магии. Да, я знаю.

Тот кивнул.

— Именно.

— И что же мне теперь делать?

— Учиться, — просто ответил Дамблодор

— Что? — я ошарашено посмотрела на него

— Я так понял, вас, мисс Грэйнджер, очень увлекает обучение — вы очень любите учиться и стремитесь сдать больше СОВ. Так какая разница, в семидесятых или в девяностых вы это сделаете?

— К–к–как? Н-но ведь там все мои друзья!

— Мисс Грэйнджер, — мягко начал Дамблодор, — если вы не будете вмешиваться в события, идущие своим чередом и не пытаться у кого–то до конца жизни остаться в памяти, то когда вы вернетесь в девяносто пятый, ваши друзья будут такими, какими должны быть.

«А он в чем–то даже прав…»

Я судорожно вздохнула.

— Хорошо.

— Да, я смотрю, вам будет очень хорошо на Гриффиндоре, — добавил директор, смотря на эмблему дома Огня на моей мантии.

Тут зашла Минерва МакГонагалл.

— Альбус, я дико извиняюсь…стоп, а это еще кто?

— О, Минерва, не волнуйтесь! Это новая студентка, которая будет учиться на вашем факультете — Гермиона Грэйнджер. Она из школы, которая, так сказать, продвигается вперед (тут он усмехнулся).

— Вот как? Если это моя студентка, тогда, Мерлинова борода, почему она здесь а не на уроке Истории магии, который начался уже как десять минут назад?

Я вскочила.

— Да!?

— Да, — поджав губы, подтвердила декан Гриффиндора — идемте, мисс Грэйнджер.

«Хорошо, что третьего сентября тысяча девятьсот девяносто пятого года у нас должна была быть История…», — размышляла я, идя за МакГонагалл по коридору.

— Вот мы и пришли.

МакГонагалл зашла, я — за ней. Бинса еще не было, однако головы студентов тут же развернулись на скрип двери.

И вот он — Бинс — вплыл в комнату через стену напротив.

— Профессор Бинс, факультет Гриффиндор имеет пополнение в лице новой студентки, — громко произнесла МакГонагалл.

— Хорошо, пусть она сядет с мистером Люпином, — немного рассеяно ответил Бинс.

Только я села и вытащила перо, чернила и пергамент, Бинс забубнил. Я быстро строчила за ним.

Весь урок ощущала на себе любопытные взгляды…то еще удовольствие! Кто–то бесцеремонно показал на меня пальцем, чуть не ткнув в глаз. Я еле удержалась от того, чтобы не зашипеть, как рассерженная кошка.

Краем глаза я наблюдала за Люпином. Тот постоянно бросал укоризненные взгляды на тех, кому «нечем было заняться», как он тихо себе сказал.

— … и того: домашнее задание заключается в том, чтобы написать сочинение в три фута длиной и величайших открытиях ученых, которых я упомянул и найти дополнительную информацию о последних. Все свободны, — объявил Бинс, стоило грянуть колоколу.

Я прилежно записала домашнее задание и вышла наружу, топчась на месте.

Топтаться пришлось недолго. Вскоре ко мне подошла МакГонагалл и я объяснила ей, что на Прорицания не пойду ни за что. Вместо них у меня шла Нумерология, вторым после обеда Маггловедение и третьими Древние руны.

Следующим должна была быть как–раз–таки Трансфигурация. Профессор МакГонагалл была как всегда строга и справедлива.

— Итак, сегодня превращаем чайник в черепаху. Знаю, сложно. А вы что хотели? У вас СОВ на носу! А это, между прочем…ох, мисс Грэйyджер, простите!

Я обрадовалась, что она все–таки заметила, что я стою в дверях, не зная, куда сесть.

— Садитесь к мистеру Люпину…да–да, сюда!

«Что, опять!?» — немного ужаснулась я, но с Люпином села

МакГонагалл, объяснив способы превращения, принялась ходить между рядами и поправлять учеников.

Только она повернулась спиной к ряду, за которым сидела я, то ко мне тут же повернулись с передней парты две головы.

Одна, полная любопытства и, даже с каким–то хвастливым огоньком в глазах, лохматая и с черными, как смоль, волосами. Круглые очки оправляли глаза.

Другая, с уже отращенными волосами, живыми глазами…

— Новенькая? — ухмыльнулся Джеймс Поттер.

— Нет, старенькая, — огрызнулась я.

— Грубить не надо, — предостерегающе сказал Сириус Блэк.

— А то что? Превратишь меня в черепаху? Отвернитесь и работайте! — строгим голосом сказала я.

Как ни странно, последние слова я произнесла одновременно в профессором МакГонагалл, которая уже подошла к нашим партам.

— Поттер, Блэк, вам не кажется, что новенькой ученице нужно дать освоиться, а не загружать ее своими дурацкими идеями? — разозлилась МакГонагалл.

Те отвернулись, но только МакГонагалл отошла, из их стороны донеслось «Превратишь меня в черепаху?» и смешки.

Я фыркнула, произнесла заклинание, и мой чайник обратился в черепаху.

— Вот это да! — прошептал Сириус, ткнув локтем Джеймса.

— О нет! — отчаянно забормотала я, — она же морская, а должна быть обычной!

Джеймс Поттер хмыкнул и отвернулся, с заметной чуть завистливой ухмылкой.

— Мисс Грэйнджер, вы умница. Десять баллов Гриффиндору, — чрезвычайно довольная объявила МакГонагалл.

Следующий чайник сделал черепахой Римус Люпин, а после Северус Снегг.

Прозвенел колокол.

— Так, внимание! Домашнее задание следующее: попрактиковаться над превращением. Тем, кто сделал на уроке… Пожалуй, ничего. Вы тут хорошо поработали.

Те, у кого черепаха давно ползала по столу, возликовали, а после вышли из класса.

Я собрала сумку и направилась к выходу.

— Эванс, у нас сейчас что? — небрежно спросил Поттер.

Девушка с шикарными рыжими локонами презрительно посмотрела на него.

— Поттер, я тебе не расписание. Если так надо, потрудись открыть сумку и достать пергамент, где все написано!

Тут она увидела меня и, снисходительно улыбнувшись, подошла.

— Привет. Я Лили Эванс. А ты..?

— Гермиона Грэйнджер, — подсказала я.

— Да, точно, — она покосилась на Джеймса, — такой напыщенный петух, что прямо слов нет!

— У вас и правда сейчас Прорицания? — спросила я, доставая из сумки расписание, которое мне дала МакГонагалл перед Трансфигурацией.

— Да.

— О, тогда пока. Мне на Нумерологию.

И я, не дождавшись ответа, убежала.

Глава 2 — Отголоски прошлого(или просто — «Первый день»)

Нумерологию вела профессор Вектор — как раз та, которая вела ее в то время, как я была туда записана в девяносто третьем. В целом, урок прошел очень неплохо. Я заработала десять баллов для Гриффиндора. А встреча со своим факультетом меня подстерегала на следующем уроке, на Зельях.

Я в одиночестве спустилась в подземелье. Ребята с Гриффиндора и Рэйвенкло моего курса столпились у кабинета. Стоял невыносимый шум, пахло чем–то паленым. Кто–то бесцеремонно толкнул меня, и я резко врезалась в каменную жесткую стену. Морщась от боли и от кошмара, что здесь творился, я решительно направилась к двери кабинета, желая выяснить, в чем дело. Что же, стало ясно, откуда несло паленым: из щелки между полом и дверью валил густой вонючий дым. В нем угадывался спирт. Я закашлялась и замахала рукой перед лицом, желая отогнать этот дым.

Тут из кабинета выбежал сам Слизнорт. Каждый его глаз был размером с галлеон; волосы стояли дыбом; сам он, весь чумазый и перепачканный объявил, что сдвоенный урок Зельев отменяется по техническим неполадкам, а после скрылся за дверью.

«Ха–ха…в Хогвартсе нельзя использовать технику…» — подумала я — «И учителю, тут преподающему, нужно это знать, как некому другому. Или хотя бы знать, что говоришь»

По подземелью пронеслись победные возгласы.

— Здорово, да? — говорил Сириус Джеймсу

Я, по несчастью оказалась рядом с этими двумя…

— Естественно. Спиртная шипучка имеет просто взрывной эффект, — хвастливо произнес Джеймс, выделив слово «взрывной» — я специально сегодня ее подбросил ему в котел!

Я не выдержала. Мой гордый характер и ненависть к срывам в дисциплине заставили меня направиться к ним.

— Ты что, с ума совсем сошел?! Если она спиртная, то мало ли что могло случиться!

— Грайжер, отстань, — отмахнулся Сириус

А вот это уже выше моих сил!

— Во–первых, запомни: не Грайжер, а Грэйнджер. Во–вторых: для тебя — мисс Грэйнджер.

— Ой, а ко мне это тоже относиться? — в притворным испугом спросил Джеймс

— Ха–ха! — язвительно сказала я — не туда ты свои мозги направляешь, Поттер!

Друзья переглянулись. Тут подошла Лили.

— Ну и что прикажешь с ними делать? — хмуро спросила она

— Это ты меня спрашиваешь!? — возмутилась я, скосив глаза на значок старосты — о, ну я тогда тебе отвечу. Я бы сняла пять баллов с Гриффиндора за хулиганство и еще десять, если не пятнадцать, а то и все двадцать — за порчу школьного имущества и за угрозу жизни учителя!!!

Лицо Лили разгладилось.

— А ты знаешь … Я так и сделаю! Считайте, что тридцать штрафных очков зачислено на Гриффиндор.

Это послужит вам уроком, — обратилась она к Поттеру и Блэку, а потом ушла.

— Что–то я сомневаюсь, что это действительно будет уроком, — пробормотала я и, бросив последний взгляд на двух друзей, направилась за Лили.

Из–за выпавших пустых двух уроков пятый курс Гриффиндора, не зная, чем заняться, лениво потянулся в библиотеку. Я прошлась вдоль трех длинных стеллажей и, нагрузив себя книгами, села за пустой столик в углу. За тремя высокими стопками меня совсем не было видно, потому я не удивилась, когда за моей баррикадой кто–то сел. Однако диалог этой компашки меня бы позабавил, пожалуй, немножко, если бы речь шла не обо мне.

— Нет, ну и откуда? Откуда она твое имя узнала? — полный непонимания произнес первый голос.

— Ты это у меня спрашиваешь? Да без понятия, — протянул второй.

— Помнишь, к ней подходила Лили? Она могла сказать, — сказал спокойный рассудительный голос.

— Вся фишка заключаться должна была в том, чтобы мы знали ее имя, а она наши нет! А так, как получилось, вышло совсем не интересно.

— Знаешь, Сириус, — усмехнулся второй. — ты тоже не очень–то блеснул познаниями в имени «Мисс Грэйнджер», — он голосом показал кавычки. По тону его ясно слышалось, что это его явно смешило. — Грайжер… Это надо было!

Послышался смех.

— Кстати, я недавно спер из Хогсмида из «Зонко» очень интересную книгу… — понизил голос первый

— С каких пор в «Зонко» продают книги? — удивленно поинтересовался третий.

— А это не обычная книга, Римус. Она того, кто ее откроет, бьет прямо по башке! Я самую толстую взял. Специально для Грайжер…

— Грэйнджер! — хором поправили его два голоса.

— Да чихать я хотел… можно подумать, что мне ее фамилия понадобиться. Так вот, я подумал, что можно будет ей дать «почитать».

Снова послышался смех.

— У тебя есть идеи, как это сделать? — поинтересовался Джеймс

— Ну… Думаю, да. Будет очень удачно, если ты подкинешь ей эту книгу.

— Я!?

— А кто, я что ли? Это ты у нас великий умник. Придумаешь какую–нибудь отмазку, если она тебя рядом увидит.

— Ну, если ты так просишь, то могу и подсунуть, — лениво протянул Джеймс.

— Отлично, — обрадовался Сириус. — нужно ее найти прямо здесь. Не думаю, что Грайжер…нет, не надо меня поправлять! Я не думаю, что она упустит момент посидеть в библиотеке.

Я тихо шмыгнула из своего укрытия и, взяв с собой пару книг, села у одного столика.

Я еле удерживала себя, чтобы не поднять глаза и не посмотреть, как продвигаются мои поиски. Вот послышались шаги. Тень накрыла страницы так что буквы не было видно. Я медленно подняла глаза.

— Поттер, уйди, свет загораживаешь, — с любезной улыбкой сообщила я, также постаравшись, чтобы в моем голосе звучал холодок.

Джеймс, очевидно, не был настроен различать и находить тонкости, а потому он не услышал моей ледяной нотки.

— Привет! — весело сказал он, пропустив мое замечание мимо ушей.

— Я что, не ясно выразилась? — теперь я даже не старалась сделать голос мягче.

Тот снова решил прослушать и уселся на угол стола.

— Знаешь, если тебе так хочется сломать что–нибудь, то выбери другой стол!

— Что читаешь?

Интересно, он меня вообще слышит!?

— Книги, — недовольно буркнула я и уткнулась в страницы.

«Хорх Причудливый был единственным из магов, кто плыл на одной корабле с магловским мореплавотелем, Христофором Колумбом, и именно он направлял корабль в нужное направление. Причудливый был тогда не более, чем юнгой, а потому ему…»

— Да? Я вот тоже недавно одну нашел. Говорят… — он наклонился и заговорчески зашептал — что каждый прочтет в этой книге только то, что хочет прочесть.

— А знаешь, что еще говорят? Что тот, кто подсунет Грайжер книгу, которая будет бить ее по… как же там? Башке? Ну так вот, есть огромная вероятность, что тот, кто ей эту книгу подсунет, проходит с тыквой вместо головы.

Тот раздосадованно посмотрел в сторону и сделал странное движение головой. Я поняла, что он подал знак друзьям.

— С чего ты взяла? Я вообще–то хотел…

— Я знаю, что ты хотел. Ведь Грайжер никогда не упускает случая посидеть в Библиотеке, разве не так?

Джеймс выглядел уже совсем несчастным.

— Ну так вот, слушай: я…

— Но…

Ненавижу, когда меня перебивают!

— Ц! — я вскинула указательный палец к губам.

— А…

— Ц!

— Так ведь…

— Молчать! — рявкнула я.

В библиотеке наступила тишина. Все обернулись к нам. Кто–то даже, поглядывая на меня и Джеймса, что–то чиркал на пергаменте. «Одно из двух: или зарисовывает, или записывает диалог» — решила я.

Я поднялась с места, закинула сумку через плечо, взяла в руки две книги и уже направилась к выходу. Я затормозила, когда уже хотела миновать Джеймса, и отступила на шаг назад.

— Кстати, ты знаешь, у меня есть весьма толстая книга, которая бьет тех, кто бывает слишком навязчив. Хочешь покажу?

Я подняла книгу и легонько стукнула ею Джеймса по голове, стараясь подавить желание не замахнуться посильнее.

«Надеюсь, теперь у него не будет желания надо мной издеваться»

Когда я выходила из библиотеки, то вслед мне летели смех и страдальческий стон Поттера.

— Больше не просите меня к ней подходить! — сердито говорил Джеймс

На данный момент я сидела у огромного дерева. Голоса раздавались у соседнего бука. Я, ужасаясь собственному желанию подслушивать, села ближе.

— Знаешь, а она очень похожа на Эванс! Та тебя тоже постоянно динамит, когда ты к ней подходишь, — хохотал Сириус

Я немного повернула голову. Джеймс бы явно расстроен и раздосадован еще больше, чем в библиотеке. Прошло всего полчаса, а его щеки до сих пор пылали.

— Даже Эванс не унижала меня так! — рявкнул Джеймс

— За это она мне сразу понравилась. Если так дальше пойдет, то она побьет все рекорды Эванс, можешь не сомневаться!..

Я ухмыльнулась самой себе.

— Прикинь, если бы тебя по лбу огрели книгой!

Джеймс потер лоб. Я застыла — он сейчас так напомнил Гарри, когда у него болел шрам…

Я поднялась. Удивительно, но друзья тоже поднялись. Мы направились в одном направлении — ко входу в замок.

— Я вообще не понимаю, почему Эванс к ней подошла. А что меня не удивляет, так это то, что она перевелась из своей школы! Наверняка ее там никто не мог терпеть из–за ее кошмарного характера. Она сама не задумывалась, почему никто не хочет с ней дружить?

У меня потемнело в глазах. Как будто вернулось в прошлое. Т есть, я и так в него, конечно же, переместилась, но немного позже — на первый курс моего обучения в Хогвартсе. После урока Чар.

Из моих глаз, вопреки всем усилиям, брызнули слезы. Я чуть ли не побежала, стремясь обогнать компанию, но кто–то меня толкнул, да еще и таким образом, что мое заплаканное лицо на секунду повернулось к друзьям. Те сначала ничего не сообразили, а потом у всех четверых появилось на лицах странное выражение растерянности и неловкости.

В глазах уже все расплылось. Жгучие слезы все лились, обжигая щеки. Я сообразила, что тот, кто меня толкнул, только что прошел мимо и, развернувшись, стремлгав направилась к замку.

«Так… Сейчас обед, а после заклинания. Маггловедения и Древних рун сегодня нет. Отлично!»

Я сунула расписание в сумку. Глаза были еще красные после произошедшего.

Я быстро зашла в зал и направилась к столу Гриффиндора. Там уже вовсю уплетали за обе щеки и болтали гриффиндорцы. Я села подальше ото всех, вытащила свой незаконченный конспект по Истории магии и принялась его перечитывать, стремясь найти ошибки, за которые могут снизить баллы.

Вдруг я почувствовала на себе чей–то взгляд и, оторвавшись от конспекта, оглядела стол.

Однако никто на меня не смотрел. Все были увлечены веселой болтовней. Но Джеймс Поттер как–то странно уперто глядел в свою тарелку.

Я, пытаясь сдержаться от того, чтобы фыркнуть, отхлебнула из стакана. Тыквенный сок приятно охладил горло.

Почувствовав, что больше не могу находиться среди этого шума, я встала. Я была уверена, что кто–то проследил за моими действиями глазами, но мне было уже все равно. Никакого значения сейчас это не имело. Я смахнула еще оставшиеся слезинки с глаз и направилась к выходу, как меня кто–то окликнул.

— Стой, Г…Гермиона!

Я обернулась. Это была Лили Эванс. Она явно запнулась в моем имени. Меня начинало злить, что такое простое имя и фамилию сложно запомнить.

Я выдавила из себя улыбку и ответила:

— Привет.

— Ты чего уходишь? Там такой великолепный рисовый пудинг!

— Лили…я… — я быстро соображала. — я…хотела повторить кое–что из учебника.

— Повторить? В первый учебный день?.. — удивилась Лили.

— Ну да, — увереннее продолжила я — а что тут такого?

— М–м–м…да ничего. Просто тебе не мешало бы подкрепиться. Ну ладно.

Она вернулась к столу и продолжила беседу с какой–то девочкой, а я сто раз по пути к кабинету прокляла свою грубость.

«Дура… К тебе человек подошел, поговорить, поддержать тебя в первый учебный день! А ты, как неблагодарная дрянь себя ведешь…»

Прошел урок Заклинаний. Проходили Щитовые чары.

Флитвик начал с того, что опросил класс, о каких защитных заклинаниях мы знаем. Лили назвала «Протего». Я же не просто назвала заклинание «Надзора», но и его действие объяснила. Также я на уроке единственная блестяще создала щит чарами «Протего» и заклинание щекотки Блэка отлетело в него самого. Правда, я немного разочаровалась, когда увидела на самом Блэке, что его чары были не очень–то сильны. А вот Лили зашлась диким плясом, когда я отразила «Талланталлегру». В результате Гриффиндор получил двадцать очков (пятнадцать из которых — мною заработанных).

После Заклинаний кончился учебный день, и студенты пятого курса побрели по своим гостиным. Я исключением не являлась и по приходу в Общий зал Гриффиндора сразу села за учебник по Трансфигурации, дабы узнать, что будет на следующем занятии.

Неподалеку сидела великолепная четверка: Петтигрю смотрел в окно, но у меня создалось впечатление, что он тщательно прислушивается к шепчущимся между собой Поттером и Блэком. Что до Люпина, тот уставился в тот же самый учебник. Было немножко обидно осознавать, что есть кто–то, кто с тобой почти на одном интеллектуальном уровне.

Глаза сильно жгло. После возврата в гостиную они постоянно слезились. В голову лезли слова Поттера: «Я вообще не понимаю, почему Эванс к ней подошла. А что меня не удивляет, так это то, что она перевелась из своей школы! Наверняка ее там никто не мог терпеть из–за ее кошмарного характера. Она сама не задумывалась, почему никто не хочет с ней дружить?..».

Вскоре я почувствовала горячую дорожку на щеке. В то же время я подумала — а может мне это показалось? — что в гостиной стало много тише. Я тихо закрыла книгу, положила ее на журнальный столик недалеко от камина и медленно покинула замок.

Выйдя во двор, я направилась к кустам пахучего жасмина. Его аромат распространялся, казалось, за милю. Конечно, я понимала, что такого быть не может в принципе…

Я дотронулась пальцами по нежным белым цветам. Зелень красиво обрамляла хрупкие лепестки. Я закрыла глаза и просто наслаждалась дурманящим ароматом…

Мыслями я погрузилась в то прошлое — а точнее будет уже сказать, будущее — что со мной было.

«У меня, видите ли, недостаточно длинная «а» в слоге «гар»… Да она же настоящий кошмар!..»

«Гермиона, беги!..»

«Я крайне разочарована в Вас, мисс Грэйнджер…»

«Я уверена, ты справишься. Только ты можешь спасти философский камень от Снегга…»

«Ты следующая, грязнокровка!»

«Это те, кто рожден маглами. У кого родители — не маги!»

«…Оборотное зелье. Оно поможет выяснить, действительно ли Малфой наследник Слизерина!»

«Идите лучше без меня…»

«Гарри, ты справился!»

«Рон, я ведь тебе сказала, что мы все вопросы обсудили с профессором МакГонагалл!..»

«Бедный Клювокрыл… Хагрид, они не имеют права!..»

«Я проиграл. Казнь состоится завтра вечером…»

«Трех оборотов достаточно…»

«Это — Маховик времени. Мне его дала МакГонагалл…»

«Я не буду ничего передавать Рону!..»

«Драконы?..»

«Мы всю библиотеку перерыли, я просто не знаю…»

«Второе место! Это же замечательно!..»

«Ты должен быть осторожен…»

«Гарри! Я посмотрела, они не могут тебя исключить. По закону, несовершеннолетний волшебник имеет право совершать волшебство за стенами школы, если ему грозит опасность…»

«Гермиона, дай ему хотя бы отдышаться!..»

«ПОЧЕМУ ВЫ НИЧЕГО НЕ ПИСАЛИ МНЕ!?.»

«Дамблодор…»

«Нам очень жаль, но Дамблодор…»

— И все–таки мне кажется, что это из–за тебя. Это же очевидно! Сразу после твоих слов…

— Я знаю, что происходило после моих слов!

Я открыла глаза. К моему укрытию приближались Блэк и Поттер. Я хотела остаться, но если бы я это сделала, то вряд ли бы узнала, что думает Поттер по поводу моих рыданий, а потому я просто прошла немного дальше, где меня скрыл разросшийся куст сирени.

— И ты даже извиниться не хочешь?

Наступила недолгая пауза.

— Мне и правда неловко от того, что я сказал. Но согласись, что и в моих словах есть доля правды.

— Я и не говорил, что нет.

— А сам бы ты пошел извиняться?

И опять молчание.

— Ну хорошо, я тебя понимаю.

Они миновали мое укрытие и стали удаляться. Их слова становились тише.

— Вот видишь. А еще мне что–то говорил…

Голоса стихли. У меня не было ни малейшего желания слушать их разговор дальше. С меня и сейчас услышанного было вполне достаточно.

Поттер не собирался извиняться. Рон — тоже. Рон спас меня от горного тролля. Поттер на такой героический поступок не способен. Да и нельзя сказать, что я хотела, чтобы Поттер увидел меня, как «даму в беде».

Я посмотрела вслед двум друзьям. Те собирались обогнуть двор и вернуться по параллельной дороге в замок.

Я, желая пройти в замок быстрее, побрела обратно вдоль кустов жасмина.

По возвращению в замок я думала, куда пойти. Решила зайти на кухню к домовым эльфам и посмотреть, есть ли отличия между этой кухней и кухней двадцать лет спустя…

Я прошла к картине с фруктами, пощекотала грушу и зашла.

Ничего не изменилось. Кухня все так же была размером, чуть ли не с Большой зал. Ко мне тут же подбежали два домовика.

— Юная мисс желает присоединиться к двум сэрам? — пропищали они

— К каким еще двум сэрам? — удивилась я

— О, мисс не знает двух мистеров! Они пришли буквально только что.

Домовики взяли меня за руки с двух сторон и потащили куда–то вглубь кухни. Спиной ко мне сидели две фигуры, уплетающие пирожные.

— Вы? — вырвалось у меня.

Я просто не понимаю, как они тут так быстро оказались? По всем законам логики и их скорости шага это было невозможно!

Поттер и Блэк повернулись.

— Грайжер? — удивленно спросил Блэк.

Я сжала кулаки, и костяшки пальцев хрустнули.

— Грэйнджер, Сириус, а не Грайжер! — зашептал Поттер.

— Да как вам не стыдно!

Двое друзей переглянулись.

— А из–за чего это нам должно быть стыдно? — оскорблено спросил Поттер.

— Да вы же злоупотребляете гостеприимством эльфов! Они и так убирают свинарник, что вы разводите в комнатах; они постоянно готовят вам. А вы заставляете их это делать в два раза больше!

Пирожное выпало из рук Сириуса. Боюсь представить, как я сейчас выглядела: сердитое лицо; все еще блестящие от слез глаза; воронье гнездо, которое называется волосами, еще больше стало на него похоже…

— Не желает ли мисс чаю? — спросил другой домовик, только что подошедший, протягивая мне поднос, на котором стояли чашки.

Блэк и Поттер с радостью взяли кружки. Я улыбнулась домовику.

— Спасибо. Я не голодна. Особенно после вашего прекрасного сегодняшнего обеда! Все было очень вкусно, правда.

Эльф отбежал, весело подпрыгивая, а я опять повернулась к компании, взахлеб пьющей чай.

— А вот тебе, Поттер, очевидно, мало? Ну, хорошо, я все–таки кое в чем тебе признаюсь: мне стыдно, ужасно стыдно, за то, что я показала вам свои слезы. И запомни: больше ни ты, ни твои дружки никогда их не увидите. НИКОГДА!

И я выбежала из кухни, в ярости хлопнув дверью так, что портрет, который ее загораживал, чуть не упал.

Когда я подошла к портрету с Полной дамой (помню, миссис Уизли рассказывала, что она тут еще была в ее время), ко мне из проема навстречу вышла Лили. Я быстро к ней направилась.

— Лили! Извини меня, пожалуйста. Я не хотела так с тобой разговаривать, правда, это все как–то случайно вышло и я…

— Можешь не оправдываться, — оттаяла Лили, — да, я как раз направлялась тебя искать. Твоего чемодана нет в нашей комнате и…

— Спасибо, я знаю, — поблагодарила я — если ты меня нашла, то, может быть, вернемся в комнату?

— Нет, прости. Я же староста. Ну и…

— Можешь не продолжать, — с улыбкой остановила ее я, — конечно, я тебя понимаю. Я тебя тогда, наверное, в комнате и подожду?

Я прошла через портрет с Полной Дамой и прошла по коридору, ведущему в спальни девочек. Дойдя до таблички «5 курс», я открыла дверь и зашла. В комнате стояло четыре кровати (А в мое время их было пять…). Я прошла к одной из кроватей и, сев на нее, уставилась в окно.

Какая же я дура… Разревелась прямо у этих четверых на глазах. В первый же день! Я обещаю себе, что никогда в жизни больше никому не покажу своих слез. А особенно Поттеру и Блэку!!!

Я легла лицом на подушку, свесив ноги с кровати. Не было никакого желания подниматься и куда–нибудь идти.

Я хотела поразмышлять, почему я как только увидела отца Гарри и молодого Сириуса, ощутила к ним острую неприязнь и начала называть только по фамилии, но стоило мне на секунду закрыть глаза, как я провалилась в темные, но спасительные от внешнего мира, объятия сна.

Глава 3 — Больничное крыло, или С этого все и началось…

Я проснулась достаточно рано. Кто–то заботливо укрыл меня одеялом. Я с легкой улыбкой откинула его, заправила кровать и осмотрела комнату.

Прямо напротив меня спала Лили. Точнее — уже не спала. Она, очевидно, смотрела в полог, но сейчас ее взгляд был прикован ко мне.

— Как спалось? — поинтересовалась она.

— Хорошо, спасибо. Это ты меня..?

— Да. Ты, кажется, здорово вымоталась, — это прозвучало полувопросительно.

— Вроде того, — кивнула я.

— А у тебя все сделано? Просто задавали не так много, так что если ты не успела, то у тебя есть время. В крайнем случае, могу дать списать,

— Что? Я никогда не списываю! — гордо сказала я. — И к тому же, у меня действительно все сделано. Я вчера успела. Да и сегодня нет большинства тех предметов… Трансфигурация да История.

— Люблю, когда человек ответственный, — улыбнулась Лили.

— Я тоже.

Я с интересом осмотрела комнату. У окна спала девочка лицом ко мне. У нее были красивые черные волосы. Напротив нее спала еще какая–то девушка. Но лица не было видно — так она закуталась в одеяло.

— Там — Лиза Дорк, — кивнула Лили в сторону черноволосой девушки. — А вон та — Шейн Заврейли.

— Шейн? Имя красивое, — сказала я.

— Зато носительница не очень, — горько усмехнулась Лили. — У нее нос не в середине лица…

У меня что–то колыхнулось в памяти. У одной девушки, которую я предлагала пригласить Рону на Святочный бал, тоже был нос не там, где нужно.

— А вот Лиза — красавица. За ней много кто бегает. Так же, как и за Сириусом — девчонки, за ней — парни, — продолжала Лили.

— У тебя тоже внешность очаровательная. И имя, не сказать, чтобы ужасное…

Лили улыбнулась.

— Спасибо. Вот только это подмечает не тот, кто нужно…

— Не обращай внимания на этого Поттера, — махнула рукой я.

— А откуда ты знаешь, что Поттер? — брови Лили поползли вверх.

Мне показалось, что она сейчас, ну очень, меня напоминает…

— Ну как же… Это ведь по его поведению видно!

Чуть не проговорилась…

— Правда? Кошмар какой–то … Новенькая в первый день заметила!

— Не расстраивайся, — посоветовала я.

Лили еще что–то говорила, а я, выслушав до конца, вышла и направилась в библиотеку за учебниками. Пергамента пока–что было достаточно. Но я решила при первой вылазке пойти в Хогсмид.

«Так, стоп! Какой еще Хогсмид? У тебя ведь нет разрешения от опекунов, дурья ты башка!» — ругала я себя по пути в библиотеку.

«Профессор МакГонагалл не согласиться подписать — она никогда не нарушит правил. А к Дамблодору стыдно за такой просьбой подходить. Ну и что мне теперь делать? Даже подпись нельзя будет подделать — МакГонагалл знает, что у меня нет разрешения. Хотя… минуточку…»

Я залезла в сумку и покопалась там немного. Может, я его засунула в сумку? Ну мало ли…

Вот оно!

Я вытащила кусок пергамента, где стояла красивая роспись мамы. Но все равно оставалась одна проблема — с датой. Можно будет стереть специальным ластиком, который я покупала, год и написать свой…

Нет. Это уже криминал — подделка документов. Черт, куда ни посмотри — везде проблемы!

Оставался один вариант — попросить Лили купить меня чернил и пергамента.

Я вздохнула и через двадцать минут вышла из библиотеки, нагруженная книгами. Теперь моя обычная система немного сменилась — не только меня не было видно за книгами — теперь и мне не было видно ничего из–за книг. Я немного опустила нагруженные руки, чтобы видеть хоть немного то, по чему и куда я иду.

Когда я быстрым шагом завернула за угол, кто–то на меня налетел (или я на этого «кого–то»…). Все книги посыпались на пол. Я опустилась на корточки и принялась собирать книжные сокровища, метнув испуганный взгляд вверх.

Но уже никого не было. Правда, стоило мне опустить глаза, как я увидела протягиваюшего мне книги Джеймса Поттера.

— Спасибо, — сухо сказала я, взяла книги и направилась дальше.

— Может, помочь?

Я обернулась. Да, это издал Поттер. Он все так же стоял посередине коридора.

Я удивленно подняла брови.

— Спасибо. Грайжер с кошмарным характером сама справиться.

И я, гордо подняв нос к потолку, пошла дальше.

— И так, сейчас проверим, как вы вчера практиковались, — МакГонагалл обвела класс строгим взглядом.

Когда он задержался на мне, выражение дица декана Гриффиндора немного смягчилось.

— Те, кому удалось на прошлом занятии справиться с заданием, открывают учебник на странице номер 13 и читаем объяснение задания — превращение чайника в щенка. Там все написано. Приступаем.

Класс прорезали восклицания заклинаний. Я, Люпин, Снегг и Лиза Дорк — та, которая со мной в комнате, — а также еще пара человек подошли к большой коробке, что была у стола МакГонагалл, и вытащили оттуда по чайнику.

Сегодня я села не с Люпином, а с Дорк — интересно было пообщаться с соседкой по комнате.

— Я тебя вчера видела в нашей спальне, — уверенно сказала Лиза, — ты спала, как убитая.

«Кажется, у нее проблемы с чувством такта…» — подумалось мне.

— М–м–м…и в тебе очень много хорошего, — ехидно заметила я.

Та удивленно взглянула на меня и, кажется, поняла, что мне не понравилось.

— Ой, прости, пожалуйста… У меня всегда были проблемы с языком. Не могу себя сдерживать — несу всякую чушь.

— Ничего страшного, — нейтрально ответила я.

— Ты из какой школы к нам?

Да, над этим вопросом я долго думала. Даже если его избегать, рано или поздно ответить придется. Поэтому бессмысленно делать вид, что ты глухая…

— Я из Феликса. Это столица Аризоны. В Соединенных Штатах.

Тут я заметила, что «великолепная четверка» внимательно прислушивается. А им–то зачем название моей школы?

— Школа называется «Форос», — между тем продолжала я.

— Никогда о такой не слышала!

«Ха–ха… И она хорошо учиться. Ведь там есть такая школа. Я помню, что читала об этом «Великие постройки и их влияние на волшебнеый мир»»

— В библиотеке должна быть книга, — непринужденно заметила я.

Лиза тем временем взмахнула палочкой и произнесла заклинание. Носик ее чайника оброс шерстью и отчаянно замотался из стороны в сторону.

Я, зная, что сейчас у Гриффиндора прибавится пять баллов, произнесла заклинание. Вот передо мной стоит милый маленький котенок.

Я как–то учила учебник Трансфигурации в библиотеке и практиковалась в подобных заклинаниях до тех пор, пока у меня не начало получаться. Это было на четвертом курсе и я хотела, чтобы на пятом я приносила больше баллов своему коллежду, чем обычно.

— Мисс Грэйнджер, пять баллов Гриффиндору. Ну и какое прикажете давать вам задание? — с улыбкой и притворной сердитостью, произнесла МакГонагалл.

Я скромно улыбнулась, стараясь сдержать гордое поднятие головы.

— Хорошо…можете помочь другим ученикам. Помочь, а не сделать все за них, — спустя несколько секунд, сообщила декан Гриффиндора и ушла к своему столу.

Я сначала четко объяснила Лизе, а потом пошла вдоль рядов.

Стоило мне открыть рот над Римусом, как у него чайник оброс шерстью и превратился в котенка. Он мне улыбнулся, словно говоря «Не судьба» и сам встал, чтобы помочь другим. Я обрадовалась возможности — ведь он наверняка пойдет к своим дружкам. Значит, мне не придется им все объяснять!

Я уже направилась к Шейн, но профессор МакГонагалл меня одернула:

— Мисс Грэйнджер, вы еще ни разу не прошлись вдоль первого ряда!

Я, думая о том, почему она это заметила — и главное: зачем? — подошла к Джеймсу, на которого МакГонагалл указала.

Я аккуратно притянула к себе свободный стул Манящими чарами и села рядом. Поттер тем временем взмах палочкой делал правильный. Однако произношение было не то…

— В первом слоге первого слова ударения нет! А во втором слове нужна длинная «и», — поучительно говорила я.

Тот рассерженно глянул на меня и что–то буркнул себе под нос, однако от комментариев погромче решил воздержаться. И правильно делал.

Поттер снова произнес заклинание.

— Не забывай про длинную…

— «И». Да, я в курсе, — сердито сказал он.

— Ты бы лучше не умничал, а делал!

Мне показалось, что если бы не МакГонагалл, то он бы мне такого наговорил, что повторять было бы стыдно.

Поттер снова произнес заклинание и все получилось.

— Стоило ворчать.

И я отошла от него от греха подальше.

У Лили все почти получилось. У ее котенка была только неснимаемая крышка в цветочек.

— Лили, взмах в виде квадрата! — решилась озвучить я.

Та на меня как–то неопределенно глянула и попробовала еще раз. Крышка заросла пушистым мехом.

Лили просияла и благодарно улыбнулась мне. Я ответила ей тем же.

Вдруг грянул колокол. Я собрала вещи и направилась к выходу из кабинета, решив подождать Лили за дверью.

Мимо меня прошел Блэк бок о бок с Поттером и подмигнул мне. Я возмущенно стрельнула в него глазами. Никогда такой наглости не видела!!!

Лили появилась нескоро. Она вышла вместе с Лизой и, увидев меня, с улыбкой подошла.

— Спасибо огромное, что подождала. Котенок какой–то буйный вышел… — Лили показала длинный порез на руке. — А когда МакГонагалл снова превращала его в чайник, метался по столу, как сумасшедший.

— Да не оправдывайся ты, — улыбнулась я. — Я ведь ждала совсем не долго… Ладно, не будем толпиться.

Мы отошли в сторону, так как из–за Лили, Лизы и меня образовалась пробка, и первокурсники уже немного возмущенно шушукались.

— Малявки неблагодарные, — буркнула Лиза.

— Лиза! — Лили укоризненно взглянула на соседку по комнате.

Та осеклась.

— Прошу прощения…

Лили бросила мне многозначительный взгляд, означающий «И так всегда…».

— Сейчас у нас Защита. Интересно, какой в этом году будет преподаватель? — озвучила Лиза.

— Кто знает, — пожала Лили плечами. — Дамблодор каждый год как–то выкручивался и находил замену предыдущему. Скорее всего, этот год не нарушит обычного цикла.

— Естественно, — я сдержала себя от фырканья, чтобы, ненароком, не обидеть Лили, — Иначе бы предмет не был включен в расписание.

Дальше я шла молча. Лиза без перерыва болтала, Лили задумчиво кивала, вставляя время от времени «Ага…», «Ты права», «Вот именно» и еще что–то в этом вроде. Я решила проследить за ее задумчивым взглядом.

Перед нами шли Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю. Первые двое постоянно оглядывались на нас, Люпин что–то строчил на пергаменте, а Петтигрю скромно топал рядом.

— Интересно, они опять что–то задумали? И если да — а скорее всего, именно так оно и есть — то что? — задумчиво произнесла Лили.

Лиза обиженно надула губы. Конечно, ведь гораздо интереснее слушать, за кого вышла недавно Джессика Ладжи и изменила ли она уже своему мужу, чем думать, не сорвется ли в школе дисциплина в очередной раз!

Я бросила взгляд на компанию. Блэк только что оглянулся и, увидев мой полувопросительный взгляд, тут же отвернулся и что–то забормотал.

Мы подошли к ним достаточно близко. Лили, с видом, будто она не здесь, а где–то далеко, смотрела в окно и явно не слышала, о чем говорили минуту назад ее интересовавшие. Лиза кокетливо поглядывала то на свое отражение в зеркальце, которое она вытащила, то на какого–то парня, зачарованно следившим взглядом за нею.

— …вот. Поэтому, я боюсь случайностей. Снегг вертится постоянно рядом с тобой, Лунатик. А если и она…

— И не стыдно вам? — возмущенно спросил Римус и ушел вперед.

— Бу–бу–бу, — обиженно сказал Поттер — для его же безопасности стараемся. Я специально листал учебник — мы будет проходить оборотней. И, насколько я понял, она отлично все напишет. Лучше Эванс — сомневаться не приходиться. А если это случится, то Римуса ей не составит труда «раскусить».

Наверное, настала моя очередь идти с задумчивым видом.

Очевидно, они говорили о ком–то умном с факультета. И им, очевидно, была я.

Идем дальше. Джеймс листал учебник и обнаружил, что в этом году будем проходить оборотней. Римус — оборотень. Я этого, якобы, не знаю. Но если я напишу отлично эссе, то, конечно же, мне не составит труда уже официально знать тайну Люпина…

Новый учитель Защиты — Брайан Хаксли — был рослым крепким мужчиной. Довольно молодым — ему вряд ли было больше двадцати. Я заметила, как Лиза украдкой завила ресницы палочкой, когда профессор отвернулся. И на что она расчитывает?

Голос профессора Хаксли был довольно приятным. Мягкий баритон… Кого–то мне этот Хаксли напоминал!

— Итак… — Хаксли улыбнулся.

Я поняла кого! Локонса!

— Сегодня первый урок Защиты. Хотелось бы познакомиться с лицами, которых мне предстоит обучать в течении последующих трех — считая и этот год — лет. Как я уже упоминул, меня зовут Брайан Хаксли. Сейчас я возьму журнал…

Он подошел к столу, открыл наш журнал и принялся листать.

— … Давайте так: вы все встанете, а когда прозвучит ваше имя — садитесь на свое место. Договорились? Отлично!

Все встали, а Хаксли взглянул на список. Дождавшись тишины, профессор произнес:

— Луиза Джакстадор?

Девочка со светлыми волосами, собранными в высокий хвост, села, не отрывая восхищенного взгляда от профессора.

— Сириус Блэк?

Блэк небрежно опустился на стул, повернул голову к Луизе и игриво улыбнулся ей. Она тут же забыла про профессора (мне показалось, что Сируис именно этого и добивался) и, зажав рот ладошкой, хихикнула.

— Гермиона Грэйнджер?

Я села на стул.

— Лиза Дорк?

Лиза с готовностью села. Правда, лучше бы она садилась поспокойнее — глядишь, и парту бы чернилами не испачкала…

— Шейн Заврейли?

Шейн тихо опустилась на место.

Все продолжалось в том же духе.

— Что же, раз я теперь вас более или менее узнал, можно начать урок.

«Неужели…»

— В этом году мы будем изучать более опасных существ, от которых вас учил защищаться мой предшественник — профессор Джулиан Въягов. Это будут глиноклоки, оборотни, огненные крабы, пеплозмеи, хлюпнявки…

— Но профессор, это же скучно! — воскликнул Блэк. — как насчет химер или монтикор?

— Мистер… Блэк, эти существа очень опасны. Вы будете их изучать на седьмом курсе.

Блэк незаметно скорчил рожу.

— А теперь, если никто не возражает, мы вернемся к уроку.

Хаксли оглядел класс таким взглядом, что я невольно поежилась — так он сейчас напомнил МакГонагалл!

— Отлично. Пожалуй, из всего перечисленного, я не смогу показать вам в живую только оборотня…

Римус, сидящий позади меня, горько усмехнулся.

— … На этом занятии мы познакомимся с пеплозмеями. Учебники можете убрать, а вот палочки достаньте.

Когда закончилась возня в связи с просьбой профессора, последний улыбнулся.

— Итак… кто может рассказать мне, кто такие пеплозмеи?

Я подняла руку, прокручивая в голове то, что читала как–то в библиотеке.

— Да, мисс Грэйнджер.

— Пеплозмей выглядит как бледно–серая змея со светящимися глазами.

— Верно. А как они рождаются и в чем их опасность? Да, мисс Грэйнджер?

Я второй раз за минуту опустила руку и отчеканила:

— Пеплозмей рождается в золе волшебного огня, в который добавлено какое–нибудь магическое вещество.

Пеплозмей живет всего лишь час, но за это время он успевает найти укромное место, отложить там свои яйца, а после рассыпаться в пыль. Если эти яйца во время не найти и не заморозить, то они за несколько минут могут легко сжечь весь дом.

— Великолепно, мисс Грэйнджер. Пять ба…что еще?

— Я просто хотела добавить, что замороженные яйца пеплозмея очень ценны в приготовлении Приворотного зелья, а если съесть такое яйцо целиком, то можно изличиться от лихорадки.

— Спасибо. Десять баллов Гриффиндору. А теперь я сам кое–что скажу… Не думайте, что пеплозмей обитает где–то определенно. Он может появиться в любой точке земного шара. Сейчас мы познакомимся с несколькими экземплярами. Я специально разжигал до урока костер и…

Он открыл шкаф у окна, запустил туда руки и, через секунду, тут же выдернул. В одной его руке был зажат пеплозмей, а в другой какая–то корзинка.

Профессор отпустил змея и тот тут же рассыпался.

— Подойдите все сюда!

Все окружили Хаксли. В корзинке лежали красные светящинся яйца.

— Смотрите–смотрите, профессор, корзинка дымится! — закричала вдруг Луиза.

«Господи, какие все слабонервные стали… ну да, дымится. Неужели дым вреден для кожи, что надо так орать?»

— Да, дымится. Как и сказала мисс Грэйнджер, за несколько минут может сгореть целый дом. А сейчас… Глациус!

Яйца пеплозмея покрылись ледяной корочкой. Некоторые девочки зааплодировали.

— Вот так. Сейчас я достану еще несколько корзинок, и вы попробуете самостоятельно.

Все толпой встали у заветного шкафа. Вот и моя очередь — Хаксли протянул мне корзинку. Я ее взяла и хотела отойти, резко развернувшись (дурацкая привычка — никогда меня до добра не доводила), но стоящий следующим Поттер хотел побыстрее получить возможности воплотить задание в реальность. В результате все яйца пеплозмея из моей корзины высыпались. И ладно бы, если на пол — они упали прямо на руку Поттера. Я, как зачарованная, смотрела, как его мантия становится еще более черной и скукоживается… Из «транса» меня вывел профессор Хаксли.

— Мисс Грэйнджер! Вы меня вообще слышите? Мисс Грэйнджер, отведите мистера Поттера в больничное крыло!

— Давайте я отведу! — вызвался Блэк.

— Нет, его уже ведут. А вы мне тут нужны.

Поттер молча смотрел на свою руку. Я неловко взяла его за здоровый локоть и потащила к выходу.

— Пойдем. Пойдем! Джеймс, ты идешь или нет?

Тот удивленно глянул на меня, но дальше пошел.

«Ну и почему ты его по имени назвала?»

О, а я надеялась, что этот гад больше не появиться… После того, как позникал этот противный внутренний голос, ничего хорошего не случалось.

«Свалил отсюда», мысленно сказала я.

На этот раз избавиться от внутреннего «я» оказалось не так–то просто.

«Почему? Почему? Понравился, да?»

«Мне такие, как он, не нравятся», раздраженно сообщила я.

«Ню–ню. Ню–ню…»

«Оставь меня в покое!!!»

Наконец–то замолк… Так, я что–то совсем уже…

Вот мы и дошли до крыла. Я затащила Поттера туда, все так же держа за локоть, и стараясь не смотреть, что происходит у него с правой рукой.

— Так, что случилось? — к нам подбежала маленькая пухлая ведунья.

— Извините… мы были на уроке по Защите от темных сил и изучали пеплозмеев. То, что произошло с рукой…

— Какой кошмар! Мистер Поттер, идемте со мной.

В любой другой ситуации я бы развернулась и ушла, но сейчас чувство совести не позволяло это сделать. В конце концов, он из–за меня здесь.

Целительница оторвала рукав мантии. Теперь я увидела…

Рука вспухла и сильно покраснела. Кое–где была чернота и несколько волдырей.

Я отвернулась. Какой ужас…

Вскоре ко мне подошла целительница и шепнула, что близкие могут подойти. Я порозовела, но ничего не ответила, и направилась к Поттеру.

Он сидел и смотрел в стену напротив. Я тихо опустилась на край кровати.

— Ты как?

Поттер не ответил.

— Послушай… мне… мне правда плохо! Ведь это ты из–за меня здесь; из–за меня твоя рука…

Он оторвался от стенки и посмотрел на меня.

— Не надо распинаться. Я же знаю, что дальше будет. Скажешь, что тебе жаль и что ты не хотела, а потом уйдешь и расскажешь обо мне всякую ерунду, да?

Не знаю, с чем сравнить то, как я на него уставилась.

— Что ты такое говоришь? Мне жаль, я правда не хотела ничего такого и…

Я замолкла. Ненавижу свой язык! Ненавижу! Просто терпеть не могу!

— Ладно, я пойду…

Ой–й–й-й…

Поттер усмехнулся и снова принялся изучать стенку.

— С чего ты взял, что я буду говорить о тебе плохо, когда во всем этом целиком и полностью моя вина? — чуть ли не шепотом спросила я. — Я не виновата, что ты судишь людей по себе.

— Это я сужу людей по себе?

О, он снова удостоил меня взглядом. Какая честь!

— А кто по твоему? Разве не ты хотел подсунуть мне толстую книгу, которая бьет людей по голове? Разве не ты говорил, считая, что меня нет рядом, о том, какой у меня кошмарный характер? Разве не ты обсуждал с Блэком то, что никогда не извинишься!? А разве не ты шептался недавно в коридоре о том, что я опасна для вашего драгоценного друга!?

Я уже сорвалась на крик. Поттер ошарашенно смотрел на меня.

— Что, я опять знаю больше, чем мне позволено, да!? Я ведь всегда сую свой длинный нос в ваши личные дела, как же!!!

По щекам уже текли слезы, но я не обращала на них внимания. Как же глупо все вышло… Я пыталась заставить себя молчать, но горькое чувство обиды и постоянного отрицательного отношения ко мне не позволяло это сделать.

— Что же ты молчишь? Нечего сказать? А вот мой лексикон переполнен. И я тебе кое–что скажу: мне искренне жаль и ужасно плохо от того, что ты сюда попал. И я не специально уронила на тебя эту чертову корзину. Слышишь?! Я НЕ ХОТЕЛА ЭТОГО!

Поттер молча смотрел на меня.

— Да, ты мне не понравился. Да, ты не подарок. Но разве я вопила на каждом углу о том, каким тебя я считала? Кто–нибудь рассказал тебе, что я это делала? Нет? А сам ты это слышал? Нет!? Вот это да!

Я не понимала, почему я кричу на него. В конце концов, он ничего особенного не сказал, да и знакомы мы не так уж много, чтобы можно было так вопить. Я просто не могла ничего с собой поделать. Слова рвались наружу, как будто я их сдерживала, по крайней мере, год…

— Все?

Я чуть не захлебнулась. Он просто равнодушный, бесчувственный, гадкий, отвратительный, мерзкий и…

Так, стоп! Но это ведь произнес не Поттер.

Я медленно повернулась.

Глава 4 — Терзания и веселая прогулка

Передо мной стоял Блэк. Он, явно, сам не понял, как тут очутился и что он вообще что–то сейчас сказал. Мои брови медленно поползли вверх.

Не могу вам, к сожалению, сказать, сколько мы простояли в такой напряженной обстановке, но в конце концов у меня затекли ноги от неподвижности, и я, взяв сумку направилась к выходу. У самой двери я остановилась и бросила последний взгляд на Поттера и Блэка(кстати, почему тот не на уроке?).

— Я знаю одно — такие ожоги серьезны. И я никому бы…

Я замолчала, а закончила другое:

— Его быстро залечат. Думаю, уже сегодня ты сможешь выйти…

И я ушла, тихо закрыв за собой дверь.

Следующим уроком шла История магии. Мне снова пришлось сесть с Люпином, потому что свободных мест больше не было. Все на меня косились, прямо как вчера. Наверное потому, что вид был измученный. Но, как ни странно, после срыва мне стало намного легче…

Я бессмысленно весь урок строчила конспект, а когда прозвенел звонок, то с таким же отрешенным видом собрала вещи и вышла из кабинета.

Лили меня нагнала около теплиц, где должна была проходить Травология. Я прекрасно видела ее немного озабоченные взгляды, но была очень благодарна ей за то, что она ничего не спросила. Думаю, она слышала мои сладкие трели — путь от кабинета Защиты до кабинета Истории пролегает через больничное крыло.

— Итак, сегодня мы будем собирать гной бубонтюбера, — сообщила профессор.

Это не была Помона Стебль. Ее звали Джевана Кларк.

— Что собирать? — с отвращением переспросил Блэк.

— Гной, мистер Блэк, гной, — спокойно повторила профессор.

Надо же! Мы их проходили в прошлом… то есть, в девяносто четвертом году.

— Прежде всего вы все наденете перчатки.

Все надели перчатки. Профессор кивнула и продолжила:

— Будьте очень осторожны и постарайтесь не пролить ни капли. Мадам Викури будет очень рада целебному гною бубонтюбера…

Была также небольшая лекция о технике безопасности, но я до сих пор помнила слова Помоны Стебль. Вряд ли бубонтюбер изменился за двадцать лет, как вы считаете?

Профессор разделила нас по тройкам. Увидев меня, она ничего не сказала, но на ее лице появилась незаметная улыбка.

Ну что могу сказать… Я попала в группу с Лизой и Блэком. Что еще? Наверное то, что работу делала я одна: Лиза постоянно хихикала, болтала без умолку и не отходила от Блэка ни на шаг. Тому это, очевидно, здорово надоело, и он только улыбался, как полный, простите, идиот. Кажется, Лизе и этого было достаточно, но она не отстала.

Я вздохнула с облегчением, когда до теплиц донесся звонок. Я отдала профессору бутылочки, куда Я собирала гной бубонтюбера — собрала больше всех, кстати — и выскочила из теплиц. Следом за мной вылетела Лили, едва не сбив меня с ног. Попутно извинившись, она пыталась застегнуть на бегу сумку. Я робко поинтересовалась, к чему такая спешка, а она начала что–то бормотать нечленораздельное. Вдруг я увидела, что из теплицы вышел какой–то парень. Лили, очевидно, тоже каким–то невероятным образом его заметила и, забыв про сумку, понеслась со всех ног к замку, таща меня за руку за собой. Я думала, над тем как интересно видеть Лили рядом с тем, в кого она влюбилась, когда мы зашли в замок.

— Как его зовут? — полюбопытствовала я.

— Кого? — спросила Лили, тщетно пытаясь показать, что не понимает о ком идет речь.

— Того, от кого ты так шарахнулась.

Лили выглядела смущенной.

— Ну… Вообще, это Джек Хорнби.

Хорнби? А не Оливия–ли Хорнби дразнила Миртл «очкастой дурой»? Уж не о Оливии сыне идет речь?

— Ясно, — сказала я, прекрасно понимая, что мне понятно намного больше, чем я подала вид.

Лили решила сменить тему.

— Что там с Джеймсом?

Надо же, не одна я из девушек его могу по имени называть… Чтобы там не говорил внутренний голос.

— Ожог. Похоже, четвертой степени… — немного подавленно ответила я.

— Тебе не следует себя винить, — сказала Лили. — Ты его толком не знаешь и…

— Ты и сама прекрасно понимаешь, что даже если бы я его увидела впервые, чувство вины с меня бы никто не был вправе снять.

Я вздохнула.

Дальше уроки прошли спокойно. Вы, конечно, и сами прекрасно догадались об этой причине. Джеймс еще не вернулся из крыла, а мне бы хотелось, чтобы уже сегодня он был выписан. Чем больше он там проводил времени, тем хуже становилось мне.

Чувство вины не давало покоя все уроки. Ничего не могла с собой поделать. В конце концов, убеждала себя я, Дамблодор бы не принял на работу плохого целителя, а значит, что Джеймс вернется здоровый. Так или иначе, ему бы пришлось пропустить остальные уроки…как минимум.

Сколько я себя не убеждала, ничего не действовало. Поэтому было приятно отправиться в Общую гостиную Гриффиндора, сесть у камина и приняться за домашнюю работу. Я уже в предвкушении того, как напишу свою лабораторную по Травологии, назвала пароль Полной даме, зашла в гостиную и устроилась поближе к камину, подальше от остальных, как портрет снова открылся.

Послышались крики, восклицания, поздравления, радостные вопли. Я недовольно выглянула из–за спинки кресла, и увидела, как гриффиндорцы–однокурсники окружили Джеймса Поттера. Тот улыбался до ушей и кивал всем поздравителям. Вскоре кто–то притащил невесть откуда (правда, я догадывалась кто, откуда и, самое главное — как) бутылки сливочного пива.

«Было бы из–за чего праздновать… Если так отмечать возвращение каждого однокурсника из больничного крыла, так можно превратиться в больных людей, страдающих алкоголизмом», раздосадованно думала я.

Меня, к счастью, никто не замечал, а я пыталась сосредоточиться.

«Впервые целебные свойства бубонтюбера открыл…»

— Да? Ой, бедненький! — сочувственно сказала какая–то девочка.

«Впервые целебные свойства бубонтюбера откырл…»

— На самом деле, было действительно не приятно. Но ничего особенного ведь не случилось? — сверкая глазами, говорил Поттер.

Я бросила рассерженный взгляд на группу и снова уткнулась в станицы учебника, так как начало предложения я уже раз на десять перечитала.

«Так… его открыл…»

Я провела пальцем по строчкам и, найдя нужное место, окунула перо в чернильницу, и застрочила.

«…от–крыл…»

— Мадам Викури все сделала, как всегда, быстро, — утвердительно и довольно громко озвучил Блэк.

Я рассерженно закрыла книгу, быстрым шагом пересекла гостиную и через минуту хлопнула дверью, ведущую в спальню девочек.

Я лежала на кровати и смотрела в полог. Боже, что со мной творится?

Я раньше никогда не задумывалась над тем, что события, произошедшие в прошлом, могут произойти и в будущем. Прямо де жавю… Взять, хотя бы, гной бубонтюбера. Разве не Симус спросил «Что собирать?», а Стебль не ответила ему «Гной, мистер Финиган, гной». Сейчас все это повторилось… То есть, конечно, если говорить более правильно, то это в девяносто четвертом повторилось то, что сказали Блэк и Джевана Кларк(профессор Травологии).

А взять этот момент. Сейчас там все празднуют, но среди этих людей есть такие, которые со мной не разговаривают. Ведь в девяносто третьем было то же самое!

Как все сложно…

Я шмыгнула носом. Мысли плавно переплыли к Поттеру…

С другой стороны: если бы я отучала себя от всего резкого, то эта проклятая корзина не упала бы на Поттера; он не попал бы в Больничное крыло; не было бы этого шума; самое главное: я бы преспокойно сделала свою лабораторную работу.

Перед глазами всплыла картина: черная ткань мантии скукоживается, кожа под ней краснеет, появляются волдыри…

Я зажмурила глаза изо всех сил, но картина только ярче всплыла перед ними. Тогда я открыла глаза как можно шире и принялась осматривать комнату. Ничего путного не выходило. Пришлось постараться забить голову чем–нибудь другим — не важно чем. Главное — забить.

Например: я заметила, что в гостиной становится тише. Вскоре распахнулась дверь и зашли Лили, Лиза и Шейн.

Лиза несла всякую чушь и шаталась, как пьяная (хотя…почему «как»?), Лили с легкой измученной улыбкой опустилась на кровать и посмотрела в окно. А Шейн, стараясь не привлечь внимания, быстро прошмыгнула к своей кровати и задернула полог так, что ее не было видно.

— Как повеселились? — стараясь говорить как можно небрежнее, поинтересовалась я.

«Тебе все равно… Тебя там не было… И не должно было быть… Что бы ты там делала?» — говорила я себе.

— Ничего особенного. Выпили по бутылке… — Лили покосилась на Лизу и добавила, — Кто–то по пять.

Я с интересом взглянула на полог, за которым лежала Шейн, но промолчала, и минуту спустя спросила:

— Что там с Поттером?

— С ним все нормально. Только красный след остался. Он там еще сидит вместе с Блэком, Люпином и Петтигрю.

— Ясно.

Тут я вспомнила, что забыла пергамент с началом лабораторной и книгу.

— Мне нужно отойти. Я сейчас.

Лили с отсутствующим видом кивнула, а Лиза безостановочно икала, когда я вышла из комнаты.

Из гостиной доносились голоса и смешки.

Я аккуратно выскользнула в гостиную, стараясь держаться в тени. У меня не было абсолютно никакого желания, чтобы кто–нибудь из четверки меня заметил. В конце концов, зачем людям портить праздник?

Я прошла к столику, взяла в руки книгу и пергамент с уже высохшими чернилами и направилась в спальню. Как ни тщетны были мои старания, меня увидели.

Как я это поняла? О нет, меня никто не окликнул. Просто стало тихо. Я неловко улыбнулась и осмелилась подойти немного ближе.

— М–м–м… Всем привет! — весело сказала я.

Молчание.

— Как рука?

Молчание.

— Хорошо, спасибо, — осторожно ответил Поттер.

Мне стало еще хуже.

— Надеюсь, что уже нет такого сильного следа ожога…

— Нет, а тебе–то что? — вызывающе поинтересовался Блэк.

Я решила, что лучше будет его проигнорировать.

— Больше тебе не слудует за мной вставать в очередь. Сам видишь, что из этого получается, — все так же говорила я.

— Я учту, — сказал Поттер с такой же осторожностью, хоть она и стала немного меньше.

— Да…

Я не знала, что можно сказать, однако в голове был рой мыслей, и они хотели выплеснуться наружу. Единственная проблема, что я не понимала, что это за мысли. А еще, я вдруг, к собственному шоку осознала, что могу совершенно спокойно разговаривать с ним, без всякой возможной и невозможной преграды, которая была раньше; как–будто мы были знакомы очень много времени, а не два дня…

Он поправил очки. Люпин застыл, внимательно следя за Джеймсом; Блэк ошарашенно пялился на меня; а вот Петтигрю делал нечто среднее — испуганно переводил взгляд с меня на Джеймса и…

Ох, я что, называю его по имени?.. А, в прочем, какая разница?

— Я… я приходила за книгой, так что я, наверное, пойду… — неуверенно протянула я и подняла ладонь, в знак прощания.

Никто мне не ответил, лишь смотрели, как на чокнутую.

Я развернулась и быстро ушла, надеясь, что никто не понял, какой жар меня пробил…

Девочки уже спят, а я не могу. Смотрю в окно, сидя на подоконнике. Уснуть попросту не получается, хоть ты тресни. И я ничего поделать с этим не могла.

Было какое–то странное чувство, которое не желало уходить. Мне, почему–то, вдруг в голову залез навязчивый вопрос и не вылезал оттуда несколько часов: «Интересно, а Джеймс уже спит?».

Боже, что со мной творится? Какой–то бред. И день просто ужасный. Сначала эта чертова корзина, ругань в больничном крыле, остальные уроки, которые прошли из ряда вон плохо, а теперь еще и это…

Вдруг тишину прорезал страшный звук и я полетела с подоконника. Этот звук был храпом, который издала Лиза. Негромко выругавшись, я поднялась и уселась на кровать, в самый дальний ее угол.

Чтобы как–то отвлечься, я принялась вспоминать законы Голпалотта. Ничего толкового не выходило. Первый и второй напрочь забыла… из Третьего вспомнились последние слова «не сводится к набору его компонентов»… Какое там было начало?

Мне уже надоело, и я отвязалась от Голпалотта. Завтра будет трудный день, нужно будет выспаться…

Проходили недели, все шло обычным чередом. Ничего не изменилось, разве что после того краткого разговора в гостиной никто из нас не подавал виду, что этот разговор был вообще (вы ведь поняли, кого я имела ввиду под словом «нас»?), да и «великолепная четверка», так я ее про себя называла, стала учиться лучше. Не напрягаясь, будто в их жизни произошла некая кардинальная перемена… да и Ремус повесел. Мы держались с холодной вежливостью и предпочитали друг друга не замечать, однако мои глаза будто стали лучше видеть, а нос тоньше чувствовать. Вокруг на самом деле летало столько ароматов… а на Зельях уже совсем исчезли малейшие проблемы с зельями, правильность которых можно было определить только по запаху. Иногда я себя ловила на том, что мысленно напеваю себе что–то или то, что на моем лице играет беспричинная улыбка. Я знала, от чего обычно все это появляется, но я не понимала: в кого?

Наверное, некоторые уже поняли, о чем я. Я о влюбленности. Только я совсем не могла себя расшифровать. Ведь если рассуждать логически, я не с кем не сблизилась из мужского круга. И вообще, одернула себя я, мне сейчас не до того, чтобы забивать голову себе всякой ерундой..!

Сегодня уроки заканчивались раньше, так как замок был занят подготовкой к Хэллоуину. Раздувшие до невероятных размеров тыквы уже лежали в Большом зале, и когда я уходила, то видела, что Флитвик кружится вокруг них и что–то щебечет Джеване Кларк.

Я зашла в гостиную и опустилась на подоконник, обняв себя руками. Сегодня уроки были не очень–то утомительные, а потому я не могла понять, отчего такая жуткая усталость… Наверное, просто вымоталась за всю неделю. Было даже немного приятно осознавать, что сегодня и последующие два дня можно провести с пользой — прочитать учебники, сделать домашнюю работу у открытого окна, откуда будет веять прохладный осенний ветер и, конечно, позволить себе самой отдохнуть. Все свалилось такой горой, особенно с того момента, как я успешно разбила Маховик…

Вскоре портрет начал периодически открываться. Входили ученики, оживленно обсуждая прошедшую неделю. Я закрыла глаза, притворившись спящей. Не хотелось видеть толпы и группы, постепенно заполняющие гостиную. Не хотелось видеть ни чьих лиц, будь они грустные или радостные — не важно. Не хотелось слушать оживленную болтовню, которая могла быстро перерасти в спор, ссору или еще невесть что… Неподалеку от меня прошли спорившие Лили и Лиза (что еще раз доказывает правоту моих слов о разговорах).

— Не хочу! Не буду! — капризно кричала Лиза. — Почему ты не можешь просто мне дать ее?

— Потому что книги нужны для чтения, а не для знакомства! И вообще, почему именно эта?

— Потому что он любит изучать книги не из школьного списка. Ему нравится дополнительная литература!

— Почему ее нужно брать именно у меня? Я видела два экземпляра в библиотеке, — немного устало ответила Лили.

— Ты сама знаешь, как ОНА ко мне относится! — раздраженно тараторила Лиза.

Лили что–то рявкнула, и они отошли. Я все еще не открывала глаз. Мимо меня вечно ходили ученики, но все это вскоре прекратилось. В гостиной стихло.

Я, наверное, просидела так немало часов. Шея уже затекла. Я открыла глаза и увидела, что дневной пейзаж сменился ночным…

«С какой это стати они пошли вдруг ночью к Запретному лесу?!»

Я выскользнула из замка вслед за «великолепной четверкой», которая постоянно озиралась. Было темно, и только свет палочек освещал дорогу. Какая–то часть моего сознания знала, с чего это вдруг эти четверо улепетывают из замка ночью, но все–же…

Компания шла к Гремучей иве. Я неслышно двигалась за ними. Было немножко страшно, но я поборола это чувство более сильным — любопытством.

Тут мы подошли. Самый высокий — Блэк — быстро развернулся и внимательно осмотрел территорию около Ивы. Я успела шмыгнуть за дерево.

Вскоре послышался свист — ветки Ивы рассекали воздух, но несколько секунд спустя это прекратилось. Я выглянула из своего укрытия и заметила, что Петтигрю нет. Он, наверняка, стал крысой и нажал на сук, на который нажал как–то раз при мне Живоглот, догадалась я.

Вдруг поляна осветилась. Я подняла взгляд к небу и увидела, что облака расходились, показывая серебристый шар луны. Тут же послышался вой и лай. Стало ясно, что Ремус превратился, как и остальные. Только последние это сделали по собственному желанию…

Тут я поняла, что луна осветила не только анимагов и оборотня, но и меня. На какой–то миг воцарилась идеальная тишина, и было слышно только дыхание, но оборотень вскоре понял, что к чему, и, издав вой, побежал на меня. Я бы и сама была рада истошно заорать, но из горла не вырвалось ни звука, только сдавленный неслышный писк. Тело свело и ни руки, ни ноги не двигались.

Оборотень… Ремус приближался со страшной скоростью. Ему до меня осталось не больше пяти метров… четырех… трех…

В лунном свете сверкнули когти. Но тут кто–то меня загородил. В то же мгновение я почувствовала, что меня взяли за руку и тащат отсюда. До меня донеслись крики:

— Бежим! Джеймс его задержит!!! БЕЖИМ, ЧЕГО ТЫ СТОИШЬ!?

Это кричал Блэк. Я подчинилась и позволила ему меня тянуть к замку. Все происходило как во сне. Вдруг стало темно, и я дальше уже ничего не помнила…

Очнулась я у стены замка. Я сжалась клубком, Блэк сидел рядом, прижав к себе, а к нам приближались две фигуры — одна человеческая, другая оленя. Когда они подошли, Джеймс снова превратился в человека. Я с ужасом увидела, что через его плечо шли три длинных и глубоких порезов. Я сбросила руку Блэка с плеча и поднялась.

— Т–т–ты… — меня трясло. Не то от холода, ни то от страха — я не знаю. Мне было неважно. — Т–т–ты спас мне жизнь…

— Не пришлось бы, если бы ты не пошла к Гремучей иве, — даже в темноте было видно, что он сердит. — Что ты там, кстати говоря, делала?

Но я уже не слушала.

— Т-ты мог умереть… Это я во всем виновата… Я не должна была… Прости меня…

Все это лилось каким–то безостановочным потоком, я не могла себя остановить.

— Я не заслужила…

Глаза у всех троих полезли на лоб.

— Отлично, — язвительно сказал Блэк. — Могли тебя не спасать.

— Н-нет, я н-не совсем это имела ввиду, — сейчас я даже не рассердилась. Я была под таким шоком, что сама еле понимала, что говорила. Я снова повернулась к Джеймсу. — Я… Спасибо тебе.

Тут из глаз брызнули слезы. Я, совсем уже не соображая, что делала, бросилась ему на шею и разрыдалась. Сдерживаться было бессмысленно — я знала, что не получится.

Его рука неловко проводила по моей спине. А дальше снова чернота…

Глава 5 — Чистосердечное признание не смягчает ничего

— Лучше… я… нет… уйди… никогда… А–А–А-А–А–А..!

Боль пронзила плечо. По телу прошла дрожь. Жду, когда закончится крик…

— Эй, проснись! Проснись!

Проснуться? А кто спит? Ничего не соображаю… Когда перестанут кричать?….. Ох, да это же я кричу! Как только я это поняла, крик прекратился. Меня трясло. Нет, меня не трясло… Это МЕНЯ ТРЯСЛИ. Я резко поднялась, рука коснулась чего–то.

— Ай–яй!

Так, кажется, я кого–то ударила… От этой мысли стало неловко и я быстро заморгала, чтобы перед глазами все не было расплывчатым.

— Ой, простите, пожалуйста, извините…

Тут мне удалось увидеть Джеймса, который держал две руки у носа. Еще до конца ничего не сообразив я продолжала бормотать…

— Извините, я не хотела…

— Да эдо я! — прогундосил Джеймс, все так же сжимая нос.

— Это ты? — переспросила я и облегченно вздохнула. — А, ну если ты, то все в порядке.

В его глазах мелькнул возмущенный огонек. Он отнял одну руку от лица и опустился на кровать.

— Ты чуть не сломала мне нос!

— Оооо, все мужчины, как дети*, — проворчала я.

Стоп… он опустился на кровать? Я оглядела помещение, в котором находилась. Больничное крыло… Еще чуть–чуть, и я буду заглядывать сюда каждый день!

События по–тихоньку возвращались в мою голову. Вчера я сдуру пошла вслед за мародерами, там Римус обратился в оборотня и пытался меня прикончить, Сириус оттащил меня оттуда к замку, пока Джеймс задерживал Римуса; а вскоре вся компания, включая, к сожалению, и меня тоже, собралась у стен замка… После этого в памяти пустота. Хм… Я потрясла головой.

— Ох, очнулась!

Я аж подпрыгнула. Даже не заметила, как подошла целительница…

— Значит так, ты можешь идти. А вы, мистер Поттер, возьмите бадьян и протирайте вашу рану четыре раза: утром, днем, вечером и ночью. Раз вы отказались тут находиться… Да, я думаю, что в следующий раз вы не пойдете искать приключений, — добавила она, уже собравшись уходить. Джеймс кивнул. Целительница улыбнулась и скрылась в своей комнате.

Я поднялась на ноги и тут же поморщилась. По телу волной прошла судорога. Больно, но ничего, жить можно. И не такое, в конце концов, терпели… Сейчас нужно поискать Лили… Вдруг она переживает? Я расправила мантию, поправила галстук и, повернувшись к Джеймсу, который изучал этикетку бадьяна (едва сдержалась, чтоб не съязвить), спросила:

— Ты идешь или как?

Эта фраза мне напомнила один день… Ну да ладно, отбросим его, а то как вспоминаю, что случилось на этом же месте несколько дней назад, начинаю краснеть от стыда…

— А что, одна боишься? — прищурился Джеймс.

Я оскорбленно фыркнула и направилась к выходу. Он быстро нагнал меня.

— Ладно тебе, не будь такой букой! — усмехнулся он.

Я бука… нормально.

— Да, я хотел с тобой поговорить… — добавил он как–то неловко.

Я остановилась. И почему сердце замирает? Чего–то жду, чего — не ясно.

— Ты, наверное, уже поняла, кто вчера на тебя бросился? Римус, он на самом деле ведь не такой… Это был не он, понимаешь? Это что–то вроде чудовища, которое в нем вынуждено просыпаться против его воли!

— Я и не… — начала я, почувствовав разочарование от диалога Джеймса.

— Кстати… — тут он прищурился. — Ты что забыла у Гремучей ивы? Следила за нами? А я говорил Римусу! Мы даже не начали их изучать, а ты уже… Меня никто никогда не слушает.

— Потому что ты говоришь ерунду, — отрезала я. — Глупость. Зачем мне за вами следить? Я писала эссе по оборотням еще на третьем курсе, так что я уже все знаю, потому что мне удалось отличить обо…

Иногда мне хочется отрезать себе язык… Кровожадно, но так и есть. Я немного виновато посмотрела на Джеймса.

— Ты отличила…правда? — свистящим шепотом спросил он.

Разыгрывать дуру? По быстрому уйти?

— Кого отличила? Это же была теория! — весело сказала я. — Ладно, пока!

Я быстрым шагом пошла к Большому залу. Джеймс пошел следом, очевидно ему не терпелось увидеться со своими друзьями. Что ж, а мне не терпится со своими! В Зале было так шумно, что, казалось, нельзя было услышать собственного голоса. Я зашагала к столу Гриффиндора, за которым происходил настоящий кошмар; во всяком случае, из всех столов, этот лидировал в конкурсе «Кто наделает больше шуму»… … Но где Лили–то? У меня даже приятельниц нет, а она единственный человек, который со мной общается… О, вот Лиза! Я подошла сзади и похлопала ее по плечу.

— Привет. — Та подпрыгнула. — Ты не знаешь, где Лили?

— Конечно, знаю! Она разрывается.

— Что? — не поняла я.

— Ну, разрывается между беспокойством о тебе и радостью о предстоящем свидании!

— Сви…что? — ахнула я.

«Ее не мог пригласить Джеймс, НЕ МОГ! Сама подумай, он всего двадцать минут назад вышел из госпиталя!». «Кому всего двадцать минут, а кому целых двадцать минут» — влез внутренний голос. Опять… ох, не к добру… «Представляешь, он пригласил Лили! Это же так замечательно… Ну, порадуйся за нее, раз сама его упустила…». Так, это еще что за сумасбродство? Хотя, чему я удивляюсь. Еще ни с одним нормальным человеком не произошло за несколько лет такого, что со мной — за один день. Да и вообще — чтобы ни болтал этот внутренний голос, какая мне разница, кто пригласил Лили и кого пригласил Джеймс, даже если это и одно и то же?

Я открыла дверь в спальню. Лили сидела спиной ко мне и что–то читала на пергаменте. На скрип половиц она обернулась.

— Ах вот ты где! Ты почему не ночевала? Где была всю ночь и все утро? Почему пришла только сейчас, к обеду? Что за нелепые слухи ходят про тебя и…хм… Эти слухи правдивы или нет?

Она уперла руки в бока и так на меня посмотрела, что я, при всей своей выдержке, расхохоталась. Лили еще секунд пять так постояла и тоже улыбнулась.

— Я чуть с ума не сошла. Не пришла спать в комнату, ходит неизвестно где и… кое с кем, потом попадает в больничное крыло и возвращается только к обеду. Что за нелепые слухи ходят про тебя и эту великолепную четверку?

Надо же, не я одна их так называю. А вот про сплетни — уже интереснее. Кто мог и что разболтать про меня и эту компанию? Да и зачем? В прочем, где бы ты ни находился, всегда найдется минимум один сплетник.

— Мне бы тоже хотелось это знать, — заверила я Лили. Меня не было ночь и утро — и уже столько всего наговорили… Лицо моей однокурсницы говорило само за себя.

— О, кошмар настоящий. Это правда, что ты пошла с этими ночью в лес?

— Если я отсутствовала тут, то, наверное, в спальне меня точно не было, — попыталась я уклониться от вопроса. Откуда такая осведомленность? — Это во–первых. А во–вторых: не в лес, а на опушку около леса. — Ну вот, уклонилась…

— Это ничего не меняет, — категоричным тоном сказала Лили. Интересно, ей–то какая разница, какой черт меня туда понес? С чего так обо мне печься? Должно быть, это отразилось на моем лице, потому что Лили неуверенно закрыла рот, который уже открыла для того, чтобы провести, наверное, воспитательную беседу. — М–м–м… Прости, это же не мое дело, я не должна была… Короче говоря, прости что влезла.

— Не страшно. Лучше расскажи, кто тебя на свидание пригласил! — я улыбнулась ей, чтобы загладить неловкость.

— Это Джек! — просияла однокурсница. — Когда я шла сегодня с Защиты ко мне прицепился Поттер и начал выпрашивать, чтобы я с ним пошла в «Три метлы». А Джек увел меня у него из под носа! Знаешь, надо было видеть при этом лицо Поттера. Я думала, он в Джека Авадой запустит, — Лили рассмеялась.

— Было бы весело, — согласилась я, чувствуя почему–то радость от того, что мои опасения… нет, конечно же, не опасения, а догадки оказались не верны… Немного странно радоваться своей ошибке… Никогда такого еще не испытывала.

— Поэтому в «Три метлы» я иду с Джеком! Я очень долго ждала, когда он решится, а тут выдался такой удобный случай: Поттер даже помог, в своем роде. Немного странно испытывать к нему хоть крошечную, но благодарность, не находишь? — она улыбнулась мне. Не одна я в странностях.

— Так, ладно, я за Лизой, а то она опять с каким–нибудь пареньком все уроки прогуляет, — Лили, все еще улыбаясь, махнула на прощание рукой, попросила не опаздывать и, подхватив сумку, вышла из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями.

Подумать было о чем. Почему я так разволновалась, когда услышала, что Лили приглашена на свидания? Почему в мысли сразу полез Поттер? Почему мне стало так важно, не он ли пригласил ее на свидание? Почему…что? Что — почему? На кой черт мне сдался этот болтливый, наглый, нахальный, вечно нарушающий дисциплину хам? Он же только и знает, как с высунутым языком везде тереться возле Лили! … … По идее, последнее предложение лишнее, потому что оно как бы доказывает, что я… Второй раз повторяю: что? Что я? Полюбила? Чушь. Влюбилась? Ерунда. Привязалась? Маловероятно. Привыкла? Это тоже лишнее, потому что смысла привыкать нет. Что уж говорить о привязанности, влюбленности, любви? Это же бред, бред, причем бред немыслимый; ведь я скоро вернусь в свое время — Дамблодор мне обязательно поможет! — и встречусь с Роном и Гарри… Друзья, мои милые, добрые, хорошие друзья! Мне очень не хватает своего обычного выхода из гостиной к ним, не хватает машинального приветствия и улыбки… Но как так, что мне этого не так уж и не хватает? Как будто другая жизнь, как будто другая я, как будто Гарри и Рона никогда не существовало, если это уместно в семидесятых. Так, стоп! Запуталась… Совсем запуталась… Нужно разложить все по полочкам… Я потерла указательными пальцами виски. Хорошо, начнем сначала.

Что касается семидесятых годов, которые пока не думали оставаться в прошлом: Сириус Блэк — будущий крестный отец Гарри Поттера; если мнение о Блэке в девяностых было положительным, то сейчас оно отрицательное; Также станет членом Ордена Феникса, основанном Дамблодором и предложит свой дом в качестве штаб квартиры. Римус Люпин — самый спокойный и уравновешенный человек из великолепной четверки; в будущем тоже станет членом Ордена Феникса и в девяносто третьем вернется в Хогвартс в качестве учителя Защиты от Темных Искусств. Питер Петтигрю — жалкий, омерзительный и ничтожный комок грязной шерсти, в которую уже попало что можно и что нельзя: будущий Упивающийся Смертью — не знаю, как Тот — Кого-Нельзя — Называть вообще его к себе принял… Петтигрю ведь кого угодно может предать! — предатель, из–за которого Гарри потерял родителей и жил у этих ужасных Дурслей; короче говоря, кучка всего самого гадкого (не будем тыкать пальцем), что можно только собрать. Джеймс Поттер — самый несносный мальчишка из всех, кого я знаю, не считая близнецов Уизли; черт знает каким образом становится потом мужем Лили Эванс. Лили Эванс — … замечательный, чуткий и добрый человечек, сумевший заменить мне моих друзей; не переставаю напоминать, что мы с ней знакомы лишь полгода, но я ей благодарна хотя бы за то, что она есть. Идем дальше. Относительно семидесятых: Гарри Поттер, Рон Уизли — самые лучшие, самые верные, хоть иногда и невыносимо упрямые, но все же друзья… Не так много… Надо же, несмотря на опровержение мною привязанности, даже вечно несерьезная великолепная четверка заняла в душе свой кусочек и не хотела его уступать… Не говоря уже о рыжеволосой веселой девушке, моей соседке по комнате, которая всю школу заражает своей искренней улыбкой… Эх, опять меня не туда несет, ну да ладно. За этими немного показными размышлениями глубже скрывается другая мысль, совсем неожиданная и непрошеная… Это чушь, ерунда… Что толку от этих слов, которые я мысленно уже упоминала минуту назад? Мысль не ушла, сердце не изменило свое… мнение. Пора уже признать очевидное, хотя бы мысленно, но будет нелегко… Да и кто сказал, что все в нашей жизни легко?

Это невозможно, но я… мне… о, и в правду трудновато. Ну да, я влюбилась в Джеймса Поттера!

_________________

М/ф «Анастасия».

Глава 6 — Спектакль

Ой, вот дура–то а… Никогда не думала, что в такого можно влюбиться… (Впрочем, я и не думала, что когда–нибудь себя дурой назову). Однако Лили же как–то смогла. Но ведь у нее и характер более… Более веселый, более легкомысленный… Может, Джеймс просто однажды перестал вести себя, как полный идиот? Ну не знаю, если он всегда себя так ведет, как же я тогда..? Пеплозмей его знает… Кстати о пеплозмеях… А уж не с Больничного ли крыла все и началось–то?

Тут прозвенел колокол. Черт! Опаздываю! Я быстро схватила сумку, зашвырнула за плечо и понеслась по коридору. Не хватало только опоздать для полного счастья…. Что скажет профессор Бинс?.. Хотя о чем это я, если на его уроке будет пушка стрелять, он даже лекцию не остановит… Так, а вот половину услышанного я могу не понять, так как опаздываю… Значит надо будет обязательно зайти в библиотеку…

С такими мыслями я добежала до кабинета, стукнула пару раз в дверь, рывком ее открыла, захлопнула, села на первое (и единственное) попавшееся свободное место. Надеюсь, остальной день не будет таким же «удачным».

— Неужели и мисс Грэйнджер — сама Грэйнджер! — может опаздывать? — раздался рядом ехидный голос. Я повернула голову и мысленно застонала. Вот угораздило с ним сесть… Я поспешно отодвинулась подальше от Дже… подальше от Поттера, вытащила пергамент, чернильницу и перо и принялась строчить то, что слышу, едва ли соображая о смысле того, что пишу. Хотя, признаться честно, урок прошел хорошо, лекция была записана кратко, четко и понятно. Когда прозвенел колокол, я собрала вещи и быстрым шагом вышла из кабинета.

— Эй, подожди! Гермиона!

Я обернулась. Лили торопливо шла ко мне сквозь толпу шумящих студентов, махая рукой, как бы показывая, что это она меня зовет.

— Чего ты так бежишь–то? Хотя я, в принципе, тоже не осталась бы обрадованной после того, как целый урок просидела с Поттером.

Я улыбнулась.

— Я чего хотела… — Лили замолчала секунд на тридцать, как бы вспоминая, а потом отошла в угол, остановилась, достала какой–то блокнот с пером (Риту Скитер напомнила…) и продолжила. — Я чего хотела: в школе будет разыгрываться спектакль. Не сказать, что он на Новогоднюю тему, но тем не менее. Тебе подойдет образ, я думаю, Маргариты. Некая принцесса, наследница престола, живущая в замке в ранние времена Англии. Однажды в покои Марго… как бы это сказать… «попросился» раненый, находящийся чуть ли не при смерти, человек, за которым бежала стража. Девушка его пускает, начинает за ним ухаживать, читает много книг, чтобы вылечить рану юноши, ну а дальше, думаю, понятно — он влюбляется в нее, она в него (только Маргарита этого не показывает и вообще отказывается признавать). Стража, однако, не сдается — им поручено уже обыскивать все в два раза тщательнее… Короче говоря, соглашайся. Сценарий почитаешь — все поймешь.

— Ты считаешь, что я похожа на наследницу престола? — спросила я, критически поглядев на прядь своих «шикарных» волос.

— И да, и нет. — Ответила Лили. Я вопросительно вскинула брови. — Нет — потому что внешние признаки не совсем королевские. Но это можно исправить! А да — потому, что это самая сложная женская роль. Мне кажется, что ты с ней справишься как никто другой.

— Допустим. А сама–то ты кто будешь?

— А я буду твоей верной служанкой, Луизой. Помощницей, — с улыбкой просто ответила однокурсница.

— Так, ладно… Давай сценарий.

— Так ты согласна? Молодец. Нам осталось только найти человека, убегающего от стражы — и все, актеры будут найдены.

— Кому это тут нужны актеры? — раздался рядом голос. Так, опять он. Как наваждение — везде он есть! — Я вроде не старый, могу и сыграть вашего «молодого человека», а, Эванс?

— О, ну если ты, Поттер, так этого желаешь… Мне как раз не хватало актеров… — Лили принялась строчить в блокноте, а я отчаянно мотала головой. Еще не хватало в любви Поттеру признаваться… Но моя однокурсница, как я поняла, уже была одержима только тем, чтобы не оправдать ожиданий МакГонагалл в своем организаторском таланте. Когда Лили поставила жирную точку и довольно ушла, раздав и мне, и Поттеру по сценарию, то я захотела тоже по–быстрому уйти.

— Погоди, а кто тут Маргариту будет играть? Эванс, да?

— Нет, — резко ответила я (думаю, чем жестче себя с ним вести, тем лучше будет и для меня, и для него, и для Лили, и для… и для Гарри). — Маргариту играю я. — И гордо удалилась, оставив Поттера стоять с идиотским видом посреди коридора.

Весь оставшийся день Поттер меня с интересом разглядывал, что несказанно раздражало. Наконец мне надоело и, воспользовавшись удобно подвернувшимся случаем (имею ввиду, столпотворение рядом с кабинетом Заклинаний — Поттер стоял справа от меня), задала интересующий меня вопрос:

— Ты чего свое внимание с Эванс на меня переключил?

— Да вот думаю, что мне придется очень сильно постараться, чтобы сыграть свою любовь к тебе.

— Ты на что намекаешь? — пихнула его я локтем в бок. — Иди и откажись. Мне вдвойне лучше будет, если ты так сделаешь, можешь поверить.

— А я не верю, — прищурился он. Я открыла рот, но не нашла, что сказать, а потому принялась легонько расталкивать толпу, пробираясь к Лили. Она стояла рядом с Лизой и что–то ей втолковывала. Я тронула Лили за плечо, она обернулась ко мне. Я с мольбой начала, — Убери меня из списка актеров! Я не хочу играть Маргариту! — И действительно, в сценарии было написано, что Марго будет целоваться с Джулианом (беглецом). Мне это надо? Нет.

— Но я не могу… — начала однокурсница, но закончить я не дала.

— Я не смогу сыграть ее, пойми! Не сумею, забуду слова, плохо сыграю… Не могу я играть Марго!

— Дай договорить! Я не могу убрать тебя из списка, так как я уже передала его МакГонагалл. А она, — торопливо продолжила Лили, увидев, что я снова собираюсь ее перебить, — А она уже отдала его в руки так и пылающему азартом Слизнорту.

— Но ты же любимица Слизнорта! Забери список, тебе он даст его без вопросов!

— Я, конечно, могу попросить откорректировать роли… — медленно начала Лили. — … но ты тогда всех подставишь. Я совершенно не представляю, как играть главных героев, а особенно таких. Мне никогда не подходили такие образы. Другие не смогут сыграть нормально, а некоторые не захотели. Я думала, что ты нас выручишь. Хотя, что уж тут лукавить, выручишь меня.

Признаюсь, стало не по себе.

— Хорошо, извини. У меня сегодня плохое настроение. — Я натянула маску улыбки и отошла в самый дальний угол. Нет, ну что за день… Хотя в день спектакля еще и не такое будет. Как же я так? О чем я только думала? Надо было сразу догнать Лили!!! Бо–о–о-о-оже, за что мне все это?..

*После спектакля*

Я выбежала из гримерной уже в своей одежде и как можно быстрее покинула замок. Я бежала не останавливаясь, не думая, куда бегу, главное было — убежать из замка, лишь бы больше ничего и никого не видеть и не слышать… Господи, какой ужасный день, хочу выбросить его из головы, из памяти, но не получается, так и встают удивленные глаза Джеймса, да–да, не Поттера, Джеймса, с его взглядом… Он понял. Он все понял, но как же так? Ведь я старалась изо всех сил… «О, безумец… Неужели вы еще не поняли, что я люблю вас?«… Это мои слова перед тем как я его поцеловала. Как же мне подходит эта реплика… Нет… Нет, нет, нет… Не–е–е на–а–а-а–адо–о-о… За что, за что, великий Боже, за что же ты меня так наказал? Я ведь просто хотела сдать больше СОВ!!!

И наш поцелуй… У него он сначала был чисто для роли, не таким искренним, как мой, а потом… Я снова замотала головой. Однако мысли все равно ползли в голову, и я поддалась… Потом этот поцелуй стал таким же искренним, он желал продолжить его, но аплодисменты заставили нас… Заставили нас остановиться… Нет, не хочу… Я слишком много изменила. Гарри, наверное, уже не родиться. И сейчас я вижу только один выход. Не хочу дожидаться более спокойного состояния, просто хочу все закончить, все прекратить. Возможно… Возможно, что если меня не будет, то Лили и Джеймс поймут, что они созданы друг для друга..? М-да, знал бы кто из будущего, не поверил бы — серьезная Гермиона Грэйнджер, всегда видящая выход из ситуации, решила покончить собой… Неужели эту Гермиону кто–то подменил? Вполне вероятно, ведь с того момента, как я оказалась в семидесятых, я уже была не я…

Я отошла от дерева, у которого стояла и раздумывала надо всем этим и направилась к озеру. Шаг, другой третий… Ноги уже коснулись глади воды. Четвертый, пятый, десятый, двадцатый… К ноге скользнуло длинное щупальце, потянуло на дно…

Глава 7 — Все встает на круги своя

Дневник Лили Эванс.

23 декабря. 00:43.

Сейчас лежу в постели, свечу на страницы люмосом и пишу эти строчки. Лиза уже спит, но выражение ее лица беспокойно. И я ее понимаю. Мы ждали Гермиону, но она не пришла. Лиза долго ворочалась, но вскоре заснула, а я не могу. Гермионы до сих пор нет, я не понимаю…

Ох, я запуталась. Я не делала записи на одну тему в течении всего этого учебного года, но сейчас я чувствую, что нужно все подробно записать, чтобы потом все осмыслить и взвесить…

Итак, я думаю, что все началось в середине осени, когда Гермиона Грэйнджер опрокинула на Джеймса Поттера яйца пеплозмея на уроке защиты от темных искусств. После этого я заметила, что она чаще пребывает в приподнятом и немного мечтательном настроении… Часто ее взгляд останавливался на Поттере, улыбка почти не сходила с ее лица, а я этого не замечала… Точнее, замечала, но не придавала этому значения… Очевидно, зря… Хочу почему зря? У меня есть верный друг — Северус Снегг, которого я… Однако, сейчас не об этом. Итак, продолжу: в последнее время Гермиона стала какой–то… более странной, немного дерганной, даже чуть–чуть рассеянной, что на нее, мне кажется, совсем непохоже. А перед уроком Заклинаний чуть ли не на коленях умоляла убрать ее из списка актеров. Когда я уже готова была сдаться, она неожиданно согласилась, хоть ей и далось это с трудом. Честно говоря, мне все это тогда уже не казалось обычным. Однако сам спектакль развеял все мои сомнения, выдал чувства моей подруги Гермионы и… И, как я поняла, открыл глаза «слепому безумцу» Джеймсу Поттеру. Гермиона говорила фразы о любви с чувством, так было не только актерское небольшое мастерство… Если оно там было вообще. По моему, она старалась наоборот — показать, что все это лишь игра, спектакль постановка, не не любовь… Однако Поттер — никто не заметил его удивленного мимолетного взгляда, который заметили только я и она. Не думала, что он сможет так быстро взять себя в руки, но тем не менее… Ну ладно, слова. Слова словами, а что же насчет поцелуя? Поцелуй был НАСТОЯЩИМ! Искренним, чувственным, нежным и хрупким, каким бывает первый поцелуй… Не знаю, целовался ли Поттер в первый раз, а может и у Гермионы поцелуй был не первый, однако со стороны, для тех, кто также хорошо знал Поттера и Гермиону, как я, было понятно, что поцелуй такой. Мне ли не знать? У меня с Джеком все также было в уголке на улице, около «Трех метел»… Но все равно не могу поверить… Такое странное и часто меняющееся поведение по отношению к Поттеру… Сначала некоторое удивление, как будто она Поттера видит не в первый раз, потом любопытство, равнодушие, вина, обида, непроизвольное прощение, интерес, любовь под маской ненависти и уже открытая любовь… Не буду лукавить — тогда, на сцене, мне показалось, что лучше пары, чем Гермиона и Джеймс нельзя представить… Они также подходят друг другу, как Ромео и Джульетта, как Маргарита и Джулиан…

Не могу больше писать, громко стучат в дверь. Гермиона, быть может, пришла?

Позже.

Какой ужас!

К нам в комнату два часа назад постучалась МакГонагалл и с испуганным лицом велела следовать за ней в Больничное крыло — нашли Гермиону в почти мертвом состоянии. Я хотела не будить Лизу — ее лицо только–только разгладилось, но подумала, что это не правильно — ведь Лиза переживала не меньше меня. В общем, я ее разбудила и мы почти бегом направились в Больничное крыло. Гермиона лежала вся мокрая и бледная, как утопленница, на уже мокрой кушетке. Рядом сидел такой же промокший до нитки — вот уж чудо из чудес! — Поттер, держал нашу однокурсницу за руку и что–то ей говорил. Сомневаюсь, что она его слышала, но могла ли я язвить в такой ситуации? Мы просидели в тишине примерно полчаса, пока мадам Викури металась по госпиталю от разных полочек с лекарствами до койки Гермионы. Вскоре труды целительницы дали свое — Гермиона закашлялась, из ее рта полилась попавшая вода. Она еще кашляла несколько минут, пока более или менее не пришла в себя и не села в кровати. Она удивленно оглядела нас своими большими темными глазами. Взгляд ее остановился на Поттере, но не надолго — легкий румянец тронул ее щеки и она отвела взгляд. Не показалось, однако… Поттер тоже самую малость покраснел, но взгляда не отвел. Он не задавал никаких вопросов, просто молчал, когда мадам Викури уже разрешила ей говорить, не то, что мы — мы тихо, заботливо, но осторожно спрашивали, что случилось, но она рассказала какую–то небылицу про то, что прогуливалась около берега, но гигантский кальмар решил ею полакомиться. Доля правды тут угадывалась, но я решила ни о чем ее больше не спрашивать и сжала руку сидящей рядом Лизы, чтобы она тоже не вздумала. Но та, кажется, и не собиралась. Вскоре мадам Викури дала ей снотворное и наша однокурсница заснула. Лиза полушепотом спросила Джеймса Поттера Джеймса, что он знает о случившемся, но тот не то, что не подтвердил историю Гермионы — он вообще ничего не сказал. Будто и его подменили. Странно все это…

От лица Гермионы.

Родной мой… Как же я люблю тебя… Как же ты вовремя…

Когда меня потащил на дно гигантский кальмар, я услышала крик, а после меня потащили в обратную сторону… То есть, конечно, не потащили, а понесли. Сквозь полуоткрытые веки я увидела лицо испуганного не на шутку Джеймса. Он нес меня подальше от озера. Неужели он нырял за мной в озеро? Идиот! Но такой родной, любимый идиот… Вскоре мои глаза закрылись, а очнулась я уже в Больничном крыле. Вокруг меня сидели Лиза, Лили и Джеймс, носилась туда сюда мадам Викури, а МакГонагалл стояла где–то в отдалении… Девочки расспрашивали меня о том, что произошло, но я соединила толику правды с ложью… Никогда еще столько не врала! Они поняли, что я сказала не правду, но промолчали. Потом мадам Викури дала мне снотворное и я проспала без сновидений — и Слава Богу! У меня и так мозг перегружен…

От лица Джеймса.

Как? Ну КАК такое может быть? Гермиона меня любит? Ее фраза в спектакле «О, безумец… Неужели вы еще не поняли, что я люблю вас?«… Она была сказана искренне, от всего сердца! Я очень удивился. Потом мы поцеловались. Точнее, целовала она, как и полагалось по спектаклю. После крошечной милисекунды нашего поцелуя я понял — я тоже люблю Гермиону. Люблю, и не хочу отпускать. Но я был очень удивлен и нельзя сказать, что поразило меня сильнее — то, что Гермиона любит меня, то, что я люблю ее или то, что я не замечал ее любви такое долгое время? Возможно, все сразу. Она очень быстро убежала. Когда я зашел в гримерную, ее там уже не было, лишь хлопнула где–то вдалеке дверь. Я побежал за ней и увидел, как она выбежала из замка. Двери были открыты. О чем только завхоз думает!? Так или иначе, я побежал за Гермионой, но ночь была очень темной, а месяц спрятался за тучи, поэтому я просто ходил по поляне, искал у Запретного леса, пока не осталось лишь озеро — туда я и пошел. Я не хотел звать ее, зная, что ей нужно подумать. Пусть она думает, пока я ищу.

Я подбежал к озеру и увидел маленькую фигурку и огромное длинное щупальце. Не помню уже, какие заклинания я орал, но они подействовали и я освободил девушку. Я быстро отнес ее в Больничное крыло, где быстро оказались МакГонагалл, Дорк и… и, разумеется, Эванс. Я никогда не был наблюдательным, это доказывает моя слепота по отношению к чувствам Гермионы ко мне, но во взгляде Эванс я увидел — она уже многое поняла. Они не поверили впопыхах сочиненному рассказу. От меня тоже ничего не узнали….

Не могу больше. Как я устал… Сегодня был ужасный день!

КОНЕЦ