Заветное желание

Глава 21

Но до того как они с Энн уедут, Рис должен встретиться с Саймоном, Лиллиан, матерью и таинственным доктором, его спасителем. Все они находились в гостиной, и пока он не разберется с ними, о разговоре с Энн нечего и думать. Рис посмотрел на жену.

Вспыхнув, Энн отвернулась.

— Теперь, когда мы все здесь, — сказал Рис, — может, кто-нибудь объяснит мне, что произошло сегодня вечером? — Он посмотрел на доктора. — Хотя я очень ценю заявление, которое сделал на балу этот человек, мне кажется неловко говорить на щекотливую тему в присутствии постороннего.

Джентльмен улыбнулся, и за него ответила герцогиня:

— Рис, может, ты и не знаком с доктором Грэмом Лэнгришем, но для меня он не посторонний.

— Он… — Мать взглянула на доктора. — Он мой очень хороший друг. Именно его я имела в виду, когда говорила, что у меня есть друг, который может нам помочь.

Она взяла доктора Лэнгриша под руку, и он нежно погладил ее пальцы.

— О! — тихо произнесла Энн, глядя на них.

— Да, моя дорогая. — Герцогиня покраснела. — Доктор уже знает детали нашего положения. Думаю, несправедливо скрывать от него правду, ведь в будущем это может затронуть его самого.

Рис внимательно посмотрел на пару. Он даже представить себе не мог, что в жизни матери снова появится мужчина, да еще не их ранга. Этот человек спас его. И возможно, сделал это потому, что любил его мать.

Рис отбросил снобизм и медленно протянул руку доктору Лэнгришу.

— Сэр, — произнес он.

Пожатие доктора было крепким и быстрым.

— Ваша светлость. Все, что я знаю, умрет вместе со мной. Надеюсь, вы скоро поймете, что для меня превыше всего интересы вашей матери. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы повредить леди Уэверли.

Рис молча кивнул. Разве его мать не заслуживает любви? Она стремилась к ней всю жизнь, но муж так и не ответил ей взаимностью. Отчаяние толкнуло ее на поступок, о котором она сожалела, теперь с этим человеком она выглядела… довольной. И это было для Риса главным.

— Надеюсь, скоро я узнаю вас лучше, — спокойно произнес он. — И благодарю за сегодняшнее участие. Без вашего заключения, что Уоррен сумасшедший, боюсь, многие из присутствующих на балу иначе бы отнеслись к тому, что он сказал обо мне и моей семье. Ваш спектакль разрядил обстановку, предотвратив множество сплетен.

Доктор пожал плечами:

— Вряд ли мой диагноз был далек от истины. В глазах Уоррена действительно сквозило безумие, которое и сделало его таким, каким он стал. Но я думаю, это вызвано также его слабым здоровьем и страхом. Психиатрическая лечебница может стать для него лучшим местом. Если вы поможете узнать, куда его отправили, я потом навещу его и посмотрю, могу ли я чем-нибудь ему помочь. А также постараюсь узнать, где он прячет доказательства, чтобы вы или ваш брат смогли уничтожить их.

Рис кивнул. Если будет найден последний кусок головоломки, тогда все дело можно считать закрытым.

— Я был бы вам чрезвычайно признателен, доктор. Во время нашей первой встречи Уоррен говорил о сестре, которую хотел увидеть. Возможно, если найти ее, это ослабит его ненависть и стремление уничтожить нас, — сказал он.

Услышав тяжелый вздох Энн, Рис повернулся и увидел, что она с недоумением смотрит на него.

— Ты… ты хочешь предложить утешение человеку, который сегодня пытался тебя уничтожить?

— Но он же не достиг цели. Кроме того, отец Саймона… наш отец отплатил ему жестокой неблагодарностью за все его, пусть и не праведные, труды. Возможно, он заслуживает некоторого утешения. Ему нужно дать шанс. Я надеюсь, что мы все сможем измениться, ведь мы все небезгрешны.

Лиллиан взяла руку Саймона.

— Думаешь, все закончилось? — Саймон с улыбкой взглянул на жену, потом на Риса.

— Не знаю. Нам известно, что у моего отца были еще внебрачные дети. Возможно, есть и другие стряпчие, которые захотят получить вознаграждение за обличающие сведения. Но что бы ни случилось, теперь мы знаем, что можно найти выход и не жить в страхе.

— Да, — согласился Рис. — Один очень разумный человек недавно сказал мне, что лучший выход — это борьба. И если кто-нибудь снова начнет угрожать нашей семье, мы будем бороться.

Саймон пожал брату руку и вздохнул:

— Уже поздно, думаю, мы поговорим об этом завтра. Доктор Лэнгриш, еще раз благодарю вас за то, что вы сделали для моей семьи. Леди Уэверли, сегодня вы были неподражаемы. Вы блестяще вышли из положения, хотя вам это стоило большого труда.

— После всех лет молчания и вины я была рада помочь. — Герцогиня улыбнулась. — Ты прошел через большие испытания, Саймон, но я рада, что у тебя есть жена, готовая тебя поддержать.

Саймон нежно сжал руку Лиллиан. Они попрощались и ушли, за ними последовал и доктор. Рис взглянул на мать:

— Ты счастлива?

— Да, Рис. — Герцогиня посмотрела на Энн: — Надеюсь, ты тоже будешь счастлива. Спокойной ночи вам обоим.

Когда мать выскользнула из комнаты и тихо закрыла за собой дверь, Рис повернулся к жене. Он с болью думал, что эту комнату сейчас покинули две счастливые пары, уверенные в своей любви, в своем будущем. А ему предстояло сложное объяснение с Энн, которая замерла посреди гостиной и наблюдала за ним. Но больше всего Риса испугало то, что всегда открытое лицо Энн сейчас было совершенно непроницаемым.

* * *

Энн смотрела на мужа. Хотя в последнее время они часто оставались наедине, сегодня чувствовалась неловкость. Вернее, она чувствовала неловкость и полную неуверенность в том, что делать дальше. Видимо, это положение было столь же трудным и для Риса, он переминался с ноги на ногу, как школьник, не знавший, о чем говорить с понравившейся девочкой.

Энн сделала шаг к нему и остановилась.

— По-моему, ты решил иначе покончить со всей этой историей.

— Да.

— Когда полицейские выводили Уоррена из зала, я боялась дышать. И ты очень убедительно отвергал его обвинения. Еще до того как доктор Лэнгриш признал Уоррена безумным, многие вокруг говорили, что все это ложь. Они утверждали, что только настоящий потомок по прямой линии герцога Уэверли мог вести себя так, как ты.

Рис вздохнул и покачал головой:

— Если мое ужасное поведение в прошлом когда-либо и приносило мне пользу, так это сегодня. Но я ненавидел себя за это. Такое поведение уже перестало быть для меня нормой. Благодаря тебе.

— Благодаря мне? — Энн невесело рассмеялась. — Я не имею на вас никакого влияния, милорд.

— Ты так думаешь? — спросил Рис. — Почему ты считаешь, что я только сегодня изменил свое решение открыть правду? Как ты думаешь, почему я рискнул отрицать все обвинения Уоррена в публичном месте?

Энн сглотнула.

— Не знаю.

Он взял ее руки и прижал к своей груди. Она чувствовала под ладонями биение его сердца.

— Из-за тебя, Энн.

— Из-за меня? — выдохнула она, едва расслышав свой голос сквозь шум в ушах.

— Да, я уже готов был упустить свою жизнь, но два дня назад ты ушла от меня. И я вдруг полностью осознал, что принесет неминуемый скандал, если я открою правду своего рождения.

— Я не понимаю.

— Я смог бы пережить изгнание из высшего общества. Смог бы пережить ненависть, презрение и сплетни. Но когда я полностью осознал, что потеряю тебя, это и стало поворотным моментом. Я понял, что готов на все, лишь бы этого не случилось.

Энн открыла рот от удивления. Долгое время этот человек отвергал ее, даже во время близости он не поддавался чувствам. А теперь говорит… признается…

— Ты как-то мне сказала, что я тебя не заслуживаю.

Она поморщилась, вспомнив, что наговорила ему той ночью, когда выплеснула долго копившийся гнев.

— Не вини себя. — Его руки гладили ей спину. — Ты абсолютно права, я тебя не заслуживаю. Я всю жизнь был высокомерным и несправедливым. Только когда ты стала частью моей жизни, я понял, что ошибался. А когда ты сказала, что оставишь меня, я наконец-то осознал, как сильно люблю тебя.

Энн недоверчиво смотрела на мужа. Непохоже, чтобы он шутил или говорил то, чего не думал.

— Ты меня любишь? После стольких лет, после всего, что мы пережили, ты говоришь, что любишь меня?

— Да, я люблю тебя, — серьезно ответил Рис. — Люблю твой характер, люблю твою силу, которую ты проявляла в последние недели. Я люблю твою доброту, твою способность одним взглядом научить меня чему-то новому. Я люблю тебя, Энн.

У нее полились слезы. Она не могла их остановить, да и не хотела. Наконец, после долго ожидания и надежд, она получила то, что жаждала всем сердцем.

— Если позволишь, я хотел бы попытаться заслужить твою любовь. Возможно, со временем ты снова меня полюбишь.

Энн почувствовала такую ни с чем не сравнимую радость, что в этот момент она могла бы летать, если б Рис попросил ее об этом. Но она высвободилась из его объятий, вытерла слезы и улыбнулась.

— О, Рис, ты не представляешь, как я сама надеялась завоевать твою любовь. Я думала, что время как-то может все изменить.

Он тяжело сглотнул.

— Значит, ты думаешь, это невозможно?

— В чем-то — да, — сказала она, но затем покачала головой. — Но это не относится ко мне.

Рис побледнел. Она была поражена, увидев слезы в его глазах и полное разочарование на лице.

— Значит, я потерял тебя, — прошептал он. — Ты не думаешь, что я каким-нибудь образом смогу вернуть твою любовь?

— Нет, Рис. Потому что я никогда и не переставала тебя любить. Несмотря на ужасные недели после нашей свадьбы, несмотря на весь мой гнев, я с каждым днем любила тебя все больше.

— Ты… еще любишь меня? — выдохнул он.

Рис испытывал благоговейный трепет перед чувствами, о которых прежде говорила ему Энн. Благоговейный трепет от мысли, что они могут любить друг друга — без препятствий, без исключения, всю жизнь.

— Конечно, — прошептала она, погладив его по щеке. — Я всегда буду тебя любить.

— И я люблю тебя, Энн.

Она улыбнулась.

— Отныне я всегда буду за тебя бороться. Ты единственная, за что стоит бороться, — сказал Рис.

Энн положила голову ему на грудь, и, возможно, первый раз в жизни он почувствовал удовлетворение. Что бы ни случилось, что бы ни произошло, его любовь к ней и жизнь, которую он собирался прожить с ней… за это стоило бороться.