Займемся с... самбо? (СИ)

Глава 113. Неудавшаяся вечеринка

Арина

Феликс вышел из комнаты, оставляя плачущую сестру на меня. Даже сейчас сбежал, как трус, не давая объяснений?!

Лелька вцепилась в мою одежду, как утопающий в бревно, и что-то бессвязно лепетала, переходя в подвывающие рыдания. Она все твердила, что в чем-то виновата, но я ни слова больше не могла разобрать.

Покрепче обняла ее, как сестренку, которой у меня никогда не было:

— Т-ш-ш, тише, — успокаиваюше гладила ее по спине. За дверью что-то лязгнуло и послышались удаляющиеся по лестнице шаги. — Давай присядем, — попыталась усадить Лельку на кровать, но она сползла на пол, поджав ноги к груди. Выглянув за дверь, обнаружила две дымящиеся кружки с чаем. Он прав. То, что нужно.

Занесла поднос в комнату и всунула одну из кружек Лельке в руки, подтолкнув к действиям:

— Пей, станет легче, — приземлилась на ковер поближе к ней, чтобы она не чувствовала себя одинокой.

Лелька, не торопясь, по глотку выпила весь чай, собираясь с нерадужными мыслями. Отставив кружку в сторону, она нащупала подушку-антистресс на моей кровати, и прижала к груди, чтобы сжимать, когда воспоминания причиняют боль или страх.

— Это случилось пять с половиной лет назад, — голос ее прозвучал глухо. — Я окончила школу, сдала все экзамены и мне позвонили из универа, сообщив, что я принята. Что может быть лучше этого события?! Я буду учиться на дизайнера, как мне всегда того хотелось. Я еще на один шаг приблизилась к своей мечте. Обзвонила всех друзей, обрадовала родителей, а Феликс отвел меня в ресторан, в который мне безумно хотелось сходить…

Я не торопила и не задавала ей никаких встречных вопросов. Все, что ей нужно-чтобы кто-то внимательно ее выслушал. Она должна выплеснуть все, что наболело, что так долго держала в себе, что мучило ее и не давало жить спокойно, радоваться жизни.

— Когда мы уже собирались домой, позвонила подружка…если бы я только проигнорировала ее звонок…Нет! Если бы я отказалась идти с ними…все было бы по-другому, — снова начала сбиваться с мысли, до побелевших костяшек сжимая подушку. Взяла ее холодную ладошку, придавая уверенности.

— Подруга сказала, что мы должны отметить мое поступление, пригласила в клуб сходить с друзьями. Я не хотела оставлять Феликса одного, но он уговорил меня, сказав не вести себя, как затворница. Как начнется семестр- уже не смогу никуда выйти из-за учебы, нужно хорошенько повеселиться и провести больше времени с друзьями, не то стану, как он — бледным ботаном с толстой книжкой наперевес. И я согласилась, — судорожно вздохнула.

— Мы пришли в клуб, выпили по безалкогольному коктейлю, так как нам не было еще восемнадцати, и пошли танцевать. Подружка стала обниматься с каким-то незнакомым парнем, да и остальные постепенно разбрелись по залу — не найти, оставили меня одну. Я им оказалась не так уж и нужна. Музыка играла так громко, что, казалось, перепонки лопнут. Тревожить подругу не стала, так как она уже перешла к поцелуям…я собиралась пойти домой, но меня одернула девушка и пригласила присоединиться к их компании в более тихом место. Она выглядела такой дружелюбной, что я не смогла отказать…, - на некоторое время «зависла», смотря в одну точку.

— Все было мирно и ничем дурным не пахло, хотя это отдельная ниша. Просто веселая компашка с чипсами и поп-корном. Никаких тебе азартных игр, алкоголя рекой или странных таблеток с порошками. Мы не представлялись друг другу. Сначала это показалось странным, но они так много шутили, что это стало вовсе неважно. Просто один забавный нестандартный вечер.

— Я выпила с ними всего лишь один коктейль, который, как они утверждали, был безалкогольным…после этого я ничего не помню…, - голос совсем затих. — Когда пришла в себя, находилась совершенно в другом месте…от недавней компании не осталось и следа. Напротив сидел жуткого вида мужик и мерзко улыбался, сказав, что я теперь его новая куколка. Он протянул мне какие-то бумажки, сказав, не забыть про работу в оговоренный срок, иначе с каждым прогулянным днем — у меня будет на одного родного человека меньше…

Руки у Лельки, кажется, стали еще холоднее. Сдернула с кровати плед и укутала ее, словно бабочку в кокон. Но я прекрасно знаю, как бы ни было тепло в доме или на улице — душевный холод труднее всего искоренить.

— Я ни слова не поняла из его речи, пока не пролистала трудовой договор на свое имя. Там были все мои паспортные данные и личная подпись, но я не помню, как расписывалась. Я бы в жизни на такое не подписалась! — всхлипнула. Ее прекрасные глаза снова наполнились слезами, но она не прервалась:

— В договоре говорилось, что по достижению совершеннолетия, я буду танцевать в стрип-баре, без всякого привата и интима. В случае расторжения договора с моей стороны или не выполнения должностных обязанностей — неустойка. Я билась в истерике, кричала, порвала договор на много мелких кусочков, но этот урод лишь рассмеялся, сказав поберечь силы для клиентов. Свой договор я могу порвать хоть тысячу раз, но у него есть подлинник, против которого я бессильна, — прошептала, опуская голову ниже.

— Знаешь…, - горько усмехнулась, — меня не били и не насиловали, но в мгновение ока разрушили всю мою жизнь…Я не помню, как добрела до дома… в баре меня никто не удерживал, дав спокойно уйти. Пока шла на выход- видела танцующих полуобнаженных девушек- часть своей будущей «работы»…потом- расплывающаяся перед глазами дорога домой…Не сразу поняла, кто меня трясет и почему кричит…Феликс очень испугался, увидев меня в таком потерянном состоянии…а еще-в моей руке был зажат новый «договор».

— И? Что вы делали дальше?

— Все, что было в наших силах…мы ходили в полицию, суд, прокуратуру, натравили проверку на тот клуб и стрип-бар… мы убили на это три месяца из оставшихся шести…но все тщетно…проверка ничего не дала, все чисто, к договору — не подкопаешься, сделан по всем правилам и не нарушает ничьих прав.

— Как это не нарушает? — выкрикнула, забывшись.

— А так! Паспортные данные ваши? Ваши! Подпись поставили? Работайте! Видите же, что договор вступает в силу через три месяца и к интиму не принуждает! Сказали, чтобы мы не морочили им больше голову и не мешали работать, науськивая на «честных» граждан. Разорвать контракт может только работодатель или путем уплаты неустойки.

— Слишком большая неустойка? — поняла.

— Да, — тихо отозвалась Лелька. — Нолей не сосчитать…

— Большой кредит вам не одобрили бы. У родителей не пытались просить помощи?

— Отцу пришлось бы распрощаться с мечтой о кофейне, мама тоже не на золотых рудниках тогда работала. Мы не могли так с ними поступить, более того — не стали бы подвергать еще и их опасности. Ты же видела маму…даже мы не можем предугадать ее действий. Неизвестно, во что она может впутаться, спасая меня. Феликс сказал, что сам со всем справится и при любом раскладе не позволит мне даже прикоснуться к шесту. Он уже тогда был слишком самостоятельным и из своих заработанных денег оплачивал свою учебу и все наши расходы. Он взял еще несколько подработок, практически перестал спать…но скопленных денег все равно было ничтожно мало. Тогда он и стал подрабатывать драками в разных местах, еле приползая домой…, - слезы дорожками побежали по бледным щекам.

— Доходы превосходили его прошлые подработки во много раз, но синяки и побои все реже сходили с него, хотя он и пытался их скрыть под одеждой. За два месяца нереально собрать такие большие деньги и брат пошел в стрип-бар, чтобы получить отсрочку платежа или разделить на части…

— У него ничего не вышло? — уже знала ответ.

— Эта мразь, зовущий себя боссом, сказал, что ему все равно, кто будет вертеться у шеста, лишь бы он купался в деньгах. Сбежать мы не сможем-найдут, юридически мы бессильны. Попытаемся обмануть- примут соответствующие меры и позаботятся о наших родственниках, связи есть везде. Феликс обещал лично все отработать, только бы они забыли о моем существовании…

— Вот почему он пошел танцевать, — поняла невысказанную им причину.

— Он… пришел домой, накормил меня и сказал, что все будет хорошо, — выдержка дала трещину, снова срываясь на судорожные рыдания. — У КОГО ХОРОШО?! У меня или, может, у него?! Ду-у-ра-ак…Оставался всего лишь месяц…и этот месяц он как безумный пытался научиться танцевать, двигаться…не как полуголый извращенец, трясущий всем, что болтается, а как настоящий айдол с гордостью и чувством собственного достоинства. Сказал, что вернет им грязные деньги, но на собственных условиях, не раздеваясь, — Лелька сделала большой вздох, так как говорила непрерывно, забывая дышать. Она говорила, пока были силы и уверенность это сделать.

— Он надевал обтягивающую одежду и снова и снова повторял одни и те же движения, спрашивая моего совета. Какой, к черту, совет, когда он дрыгался как бревно-о-о, ы-ы-ы, — слезы полились быстрее.

— Днем- учеба, ночью- подработка и тренировки. Он закрылся, стал замкнутым и немногословным. Он перестал доверять и практически не улыбался… забил на себя и на свою жизнь. У него не было времени на отношения или даже мысли об этом. Когда пришло время — стал работать в клубе…Поняв, что неустойку не сможем погасить и за десять лет- бросил универ и пошел работать в стрип-бар на половину дня, остальную часть дня тратя на бои. Мы постоянно переезжали, сменяя квартиру за квартирой, чтобы они не смогли нарушить свое слово и причинить мне вред, но они всегда находят…Я предлагала Феликсу уехать из Москвы…неважно куда…хоть в другой город перебраться, хоть вернуться в Корею, но он отказался. Сказал, что я не могу бросить учебу из-за таких отморозков, это только сделает им одолжение. С тех пор, бегство и моя защита стали смыслом его существования…У нас был свой дом, но мы не могли там жить, чтобы не подставляться…

— Уже поняла, — кивнула.

— Феликс знал, что я не смогу жить, чувствуя позор, и избавил меня от этого…но и это нельзя назвать жизнью… Я живу, как в аду! — впервые за весь разговор повернулась ко мне. — Я во всем виновата! Я! — выкрикнула, срываясь на истерику. — Я была той, кто забрала его нормальную жизнь, — слезы по лицу катились градом. Уверена, что она видела только мои очертания.

— Я не могу завести друзей, потому что мне страшно напороться на еще одну компанию…я шарахаюсь от всех представителей противоположного пола…и меня трясет каждый раз, когда я выхожу из дома, думая, что в любой момент меня могут похитить. Я не могу спать, зная, что где-то в этот момент мой братишка дерется, получает травмы и терпит боль! Все, что я могу-ждать его возвращения, надеясь, что все обойдется и мне не позвонят из какой-нибудь неотложки! — она задыхалась от нехватки воздуха и собственных эмоций.

— Этот придурок никогда не г-говорил, как ему тяжело, продолжая улыбаться или п-подкалывать по-своему…Я изо всех сил старалась подыгрывать ему, выглядела радостной и солнечной девочкой, чтобы он не беспокоился еще и о моем психологическом состоянии…, - шептала, вздрагивая и заикаясь.

— Я своим глупым поступком перечеркнула все его планы, уничтожила все желания и стремления! Так почему…почему он не винит меня?! Почему ни разу не накричал?! Мне так больно… — прижала ладони ко рту, сдерживая рвущийся наружу крик. — Как я могу быть счастлива и жить беззаботной жизнью, когда вижу, через что проходит мой брат?!

Крепко прижала ее к себе, разделяя все ее чувства и боль:

— Потому что он любит тебя, — медленно перебирала пряди ее черных шелковистых волос. — Может, тебе он этого и не говорит из-за врожденной вредности, но мне признался, что ты-самое дорогое, что у него есть. Поэтому прекрати винить себя, от твоих слез и страданий никому не станет легче. Ты должна быть твердой, как камень. Стань опорой своему брату, будь уверена в его решениях! И скажи Феликсу, как сильно его любишь. Это все, что вам обоим нужно.

Лелька оторвала от меня опухшее от слез личико:

— Ничего не вышло…все было бесполезно! Феликс за эти пять проклятых лет с лихвой погасил неустойку, но нас не перестали преследовать, требуя приносить им доход и дальше. Видя, что Феликс сорвался с крючка, «начальник» не жалеет денег на бандитов. Если смогут поймать меня- Феликс добровольно вернется в их сети, согласный на все условия. Как видишь, они даже в твой дом вломились, не дожидаясь ночи, когда их не засекут соседи или камеры.

— Они просто не знали, куда вламываются, — усмехнулась.

От выплаканных слез и моих утешающих похлопываний глаза у Лельки стали слипаться. Проводила в ее комнату и уложила в кровать, подождав, пока уснет.

Спустилась на первый этаж, отметив, что пол чисто вымыт, осколки разбитой вазы исчезли и ровным счетом ничто не напоминает об утреннем инциденте.

Феликс стоял у мойки в кухонном фартуке и мыл посуду.

Виновато подкралась и обняла его со спины, прижавшись посильнее:

— Прости меня, — попросила.

Феликс вздрогнул от неожиданности и стал еще выше, выпрямившись.

— Это ты меня прости, — снял с рук резиновые перчатки и обернулся, обнимая в ответ.

— Я думала, что единственная, с кем обходятся несправедливо…

— Я хотел тебе рассказать, но это касается не только меня…я просто не мог подобрать подходящих слов, чтобы объяснить…и мне не хотелось это делать…

— Без ее ведома, я поняла, — уткнулась головой ему в грудь.

— За последние пять лет я совсем перестал доверять людям и мне сложно кому-то открыться, как ты уже заметила, — грустно вздохнул. — Когда я просил и умолял о помощи, проходя всевозможные инстанции — никто не захотел вникнуть в суть вопроса и помочь…никто ничего не делает бескорыстно.

— Да-да, я помню, как ты меня обвинил в нашу первую встречу, — улыбнулась, наконец-то понимая линию его поведения. — Кстати…я так понимаю, что если выплата неустойки не проканала — нам нужно уничтожить оригинал договора босса, так? Любым способом?

— Угу, — хмуро отозвался.

— Так почему ты еще этого не сделал?! — наехала.

— А ты не помнишь, КТО мне помешал это сделать?! КТО ворвался в мою жизнь прямо в день грандиозного увольнения?! — спросил вкрадчиво.

— ОЙ! — пришло понимание. Дело-дрянь!

Феликс усмехнулся:

— Но я рад, что встретил тебя, — склонился ко мне для поцелуя, но я жестоко закрыла ему рот ладонью:

— Отставить все слюни! — пригрозила пальцем.

— Бессердечная, — обиженно надулся.

— Сердечная! — парировала, возвращаясь к хорошему настроению.

— Не пустишь в рот мой язычок?! — притянул меня за талию, а в карих глазах снова играют смешинки.

— Сначала с боссом «тройничок»! — уперлась ладонями ему в грудь.

— Проказница? — игриво вздернул бровь.

— Какая разница?! — обожаю с ним «играть».

— Идеи есть, как договор изъять?!

Мой предвкушающий оскал всегда был жизнерадостнее аллигатора и ядовитее змеи.

— А то! Теперь твой босс будет страдать!