Виктор Иванович Баныкин, Тугельбай Сыдыкбеков, Андрей Павлович Шманкевич, Вахтанг Степанович Ананян, Жан Грива, Оскар Адольфович Хавкин Здоровые, смелые!

Виктор Иванович Баныкин Мальчики


Боря вытер рукавом рубашки смуглое лицо, покрытое светлыми капельками пота, и посмотрел на небо. С утра, когда лучистое солнце висело над зеленовато-черным леском, небо дышало прохладой и было такое синее и чистое, словно ночью его старательно вымыли. Но час за часом солнце поднималось все выше, небо все тускнело и тускнело и вот теперь, в полдень, стало пепельным и знойным.

Мальчик провел рукой по лицу и взялся за грабли.

По всему просторному лугу с ровными порыжевшими рядками подсохшей травы двигались люди. Девушки и ребята сгребали сено, мужчины и парни смётывали стога.

— Ну и духота! — сказал, подходя к Боре, рослый паренек, весь в мелких душистых травинках.

— Сейчас искупаться бы, Сашок, верно? — спросил Боря.

Вдруг на бригадном стане, около стоявших на пригорке высоких кудлатых осокорей, кто-то замахал алой косынкой, и до луга донесся протяжный, приглушенный крик:

— Абе-ээда!..

— Мужи-ки, ба-абы, кон-чай!

— Обедать, обедать! — раздалось со всех сторон.

К Боре и Саше подлетел шустрый худенький мальчик. Голова у него была туго обтянута носовым платком.

— Пошли, ребята! — сказал мальчик, сверкая черными глазами.

Саша одернул прилипшую к телу майку и с удивлением воскликнул:

— А ты, Сергунька, и не вспотел совсем!

— Я люблю, когда солнышко! — засмеялся мальчик. — Мне жара хоть бы что!

Ребята побежали к осокорям, обгоняя своих сверстников и степенно шагавших мужчин и женщин. На стане они появились первыми.

— Идите-ка сюда, золотые работники! — приветливо сказала повариха, суетившаяся возле большого закоптелого котла с густым булькающим супом. — Проголодались, наверно, и животики подвело?

— А как же! — бойко проговорил шустрый Сережа. — Мы, тетя Клаша, по-стахановски работаем!

Получив по куску ноздреватого мягкого хлеба и большую миску горячего супа, ребята расположились в тени деревьев и принялись за еду.

Душно. Даже в тени не было прохлады. Трава теплая, вялая, словно ее ошпарили кипятком. Над неподвижной тарелочкой белой кашки медленно кружила оса. Мальчики ели молча, черпая полные ложки, отдувались и посапывали.

— Куда это вы, пострелы, торопитесь? — спросил старик в застегнутом на все пуговицы ватнике, опускаясь на траву.

— На Волгу, — ответил Боря, облизывая ложку. — Пойдемте с нами купаться, дедушка Никита!

Старик сощурился, почесал поясницу.

— Мне бы сейчас в баньку!.. — со вздохом протянул он.

Сережа надул заалевшие щеки, прикрыв ладонью рот, но не сдержался и захохотал.

— Какая же банька, когда жарища такая! — сказал он и опять засмеялся.

Саша заторопил приятелей:

— А ну, тронулись!

До Волги недалеко, всего с полкилометра, а идти одно удовольствие: через рощу. Но сегодня и в роще не было спасения от палящего солнца. Кругом тихо, воздух сухой и горячий. Деревья стояли поникшие, с потускневшей листвой. Лишь на березках трепетали упругие блестящие листочки.

Мальчики шли по тропинке и разговаривали.

— Завтра уборку закончим, — сказал Боря.

— Обязательно! — согласился Сережа, размахивая прутам. — Утром председатель приезжал. Дядя Осип, бригадир, вот что про нас сказал: «Пионеры, говорит, страсть какие молодцы! Старательно работают». А председатель: «Благодарность всему отряду от лица правления вынесем». Слышали?

За молодыми осокорями, стоявшими на крутом берегу, еще не было видно реки, но уже слышались натужное дыхание парохода и мелодичный бок склянок.

— Догоняйте, стригунки! — с задором прокричал Саша и, сорвавшись с места, понесся что есть мочи к берету.

Вслед за ним бросились Сережа и Боря. Невысокий, чуть ли не на голову ниже Саши, но плотный и плечистый, Боря летел, как на парусах, слегка откинув назад голову. Вот он оставил позади себя Сережу, вот поравнялся с Сашей.

Минуту мальчики бежали плечом к плечу; наконец Боря опередил запыхавшегося Сашу… Он первым подбежал к тополям. Еще несколько шагов по узкой тропинке — и Боря вылетел на высокий берег.

Волга уже вошла в берега, но по-прежнему была широкой и полноводной, и, казалось, нет конца и края этому сверкающему водному простору. Тяжело пыхтевший буксир с караваном нефтянок огибал зеленый кудрявый островок, и его не сразу можно было отыскать взглядом на голубоватой глади тихой, дремлющей реки. А вдоль того берега, мимо Жигулевских гор, стремительно неслась моторная лодка, похожая на крохотного паука-плавунца.

«Есть ли на белом свете еще такие горы, как наши?» — думал Боря, поглядывая на высокие громады Жигулей, разодетые в веселый, пестрый наряд.

К лиловым неприступным скалам колючим частоколом тянулись стройные сосны с темной хвоей, а пологие склоны и глубокие овраги были покрыты мягким, волнистым плющом густых лиственных лесов.

На много километров протянулись Жигули по берегу Волги. Гряда за грядой уходила вдаль. Яркозеленые, сиренево-синие, сизовато-дымчатые, а там, где светлая голубизна реки сливалась с выгоревшим небом, подернутым золотистой кисеей марева, последняя гряда гор казалась прозрачно-хрустальной, повисшей в воздухе.

Послышались шаги босых ног. Боря оглянулся. Из-за тополей показался Саша. Вслед за ним прибежал и Сережа, размахивая, как флагом, кумачовой рубашкой.

— Ой, уморился! — закричал Сережа и упал на колючую, выжженную солнцем траву.

— А я не устал, — сказал Борис. — Я еще могу пробежать столько.

Отдышавшись, ребята попрыгали с крутояра вниз. По гладкому ослепительно белому песку они побежали к реке, пугая гиканьем и свистом носившихся над берегом стрижей.

Саша на бегу разделся и первым кинулся в воду, поднимая сотни искристых брызг. За ним бултыхнулись Боря и Сережа. Купались до тех пор, пока на коже не проступили пупырышки и не посинели губы. А потом грелись, валяясь по песку.

Караван нефтянок только что скрылся за глинистым выступом берега, как далеко по реке разнесся протяжный басовитый гудок. А немного погодя, как бы в ответ на приветствие, проплыл в застывшем воздухе другой гудок — звучный, бархатистый.

— Встречный идет! — сказал Боря, кивая головой в сторону красноватого выступа, заросшего кустарником. — Какой, по-вашему?

— Почтовый, — уверенно ответил Сережа.

— Нет, скорый, — приподнявшись на локтях, проговорил Саша. — Слышите, как шумит? Так скорые ходят.

В это время из-за выступа показались два буксира, шедшие рядом, борт с бортом. Они вели плот. Ребята уже устали смотреть на кремовато-желтые лоснящиеся бревна, а конца им все не было.

— В Сталинград, наверно, плывут, — задумчиво протянул Сережа, не спуская зачарованного взгляда с громадного плота.

— А может, на Куйбышевскую ГЭС, — сказал Саша. — За сутки плотов этих по Волге проходит!.. Эх, теперь и работы везде!

— Строят! — солидно подтвердил Боря.

Внезапно Сережа закинул вверх голову и закричал:

— Смотрите!.. Коршун за голубкой гонится.

— Где? — встрепенулся Саша, схватив мальчика за коричневое от загара плечо.

— Вон, вон! — кричал Сережа, взмахивая рукой.

Над головами ребят плавно летела сизая голубка, а вслед за ней стрелой несся коршун. Все ниже и ниже опускалась над рекой голубка. У самой воды она неожиданно взмыла вверх и ускользнула от настигавшего ее хищника. Коршун пробороздил широко раскрытым крылом по застывшей поверхности воды и грузно и медленно начал подниматься к знойному небу. Голубка была высоко, но коршун снова стал приближаться к своей жертве. Мальчики стояли на берегу и, затаив дыхание, во все глаза следили за этой неравной борьбой, и каждый думал о том, чем бы помочь голубке.

— Ружьишко бы… Я бы его сейчас! — вздохнул Боря, хмуря мохнатые брови.

Сережа огляделся вокруг и, схватив из-под ног тяжелый голыш, размахнулся, метнул его в коршуна. Саша и Боря тоже бросились собирать камешки и голыши. Один за другим летели камешки со свистом в жаркое небо. Они взлетали так высоко, что совсем пропадали из виду, но в коршуна не попадали.

А хищник вот уже налетел на ослабевшую голубку и схватил ее цепкими когтями. У Саши опустились руки. В этот миг Сережа с разбегу ловко и сильно швырнул острый голыш и тоже замер, подняв к небу строгое лицо с упрямым подбородком.

Вдруг коршун качнулся, резко взмахнул крыльями и выпустил из когтей свою добычу.

Голубка камнем падала вниз, теряя белые, нежно блестевшие перышки.

— Утонет… утонет она теперь! — прошептал Боря, хватаясь руками за голову.

Но еще до того, как сизокрылая голубка упала далеко от берега в воду, Саша бултыхнулся в реку. Выбрасывая вперед крепкие, мускулистые руки, он легко поплыл, подхваченный быстрым течением.

— Правее, правее бери! Наперерез, Сашок! — кричали с берега мальчику его товарищи.

Саша плыл не оглядываясь, с каждым взмахом руки все дальше и дальше удаляясь от берега… Когда мальчик схватил пушистый сизый комок, тихо колыхавшийся на слабой волне, и повернул обратно, загребая одной рукой, Боря решительно полез в воду.

— Куда ты? — спросил Сережа.

— Сашок и так устал… Я голубку у него возьму, — сказал Боря и поплыл навстречу приятелю.

Они вышли на берег вместе, касаясь локтями друг друга, немного уставшие, но счастливые и радостные.

— Живая, а?.. Боря, живая? — допытывался Сережа.

— Живая! А как же! — весело улыбаясь, ответил Саша.

Серые смелые глаза его мягко светились. Бережно взяв из рук Бори голубку, смирную, доверчивую, мальчик протянул ее Сереже.

— Как это ты ловко, Сергунька, в коршуна попал! — восторженно сказал он и вдруг, что-то вспомнив, добавил: — А теперь живо собирайтесь! Пора… Как бы без нас не начали работу.


Загрузка...