Зеркало

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Ричард Лаймон "ЗЕРКАЛО"

- Боже мой!

Глаза Сильвии расширились.

- Что?

Я кивнул в сторону мужчины, который только что прошел мимо нашего столика. Сильвия повернула голову, чтобы взглянуть на него, затем повернулась ко мне и спросила:

- Кто это?

- Это Гордон Ларю.

- Кто?

- Гордон Ларю, - отчетливо произнес я, повысив голос, хотя был абсолютно уверен, что Сильвия меня услышала.

- Гордон Ларю? - спросила она, качая головой.

- Художник! - воскликнул я.

Сильвия с растерянным видом покачала головой. Потом сказала:

- А, он. Точно. Сначала я не поняла, о ком идет речь. Великий художник. Настоящий гений.

- Правильно. Но что он делает здесь? Почему его выпустили?

- Я уверена, что понятия не имею, - сказала Сильвия. Она сделала глоток белого вина, затем посмотрела на сценарий. - Как я уже говорила, я думаю, что это именно то, что...

- Боже, интересно, не сбежал ли он.

- Сбежал?

- Оттуда, куда его засадили. Я не знаю... ходили разговоры о смертной казни, но думаю, что в итоге его отправили в психиатрическую лечебницу. Помнишь?

- Едва ли. Смутно припоминаю - он убил свою жену?

- Нет, это была не его жена. Дай мне минутку подумать.

Пока я потягивал текилу - которую я пью со льдом и с капелькой цитрусового ликера "Трипл Сек" - Сильвия обернулась, чтобы еще раз взглянуть на Гордона Ларю. На ней было черное платье с глубоким вырезом на спине. Спина была гладкой, приятно загорелой и без бретелек.

Сильвия была из редкой породы женщин-режиссеров, не только одним из самых успешных режиссеров Голливуда, но и очень красивой... с любого ракурса.

Ее спина без бретелек подтвердила то, что я подозревал о передней части.

- Он выглядит как обычный парень, правда? - сказал я.

Голова Сильвии двигалась вверх-вниз, продолжая наблюдать за мужчиной.

Он сидел один за столиком в дальнем углу ресторана. Лет пятидесяти, несколько полноватый, в очках, он был одет в брюки цвета хаки и синюю рубашку из шамбре с рукавами, закатанными до половины предплечий. Он мог бы быть врачом, парикмахером, писателем. Он определенно не был похож на маньяка-убийцу.

Сильвия снова посмотрела на меня.

- Ты говоришь, он убил не свою жену?

- Верно. Хотя убийство, безусловно, связано с его женой.

- А, разумеется... в приступе гнева от ревности.

- Нет. Нет, дело было не в этом. На картине был ее портрет. Она была, вне всякого сомнения, великолепной молодой женщиной. Ты, наверное, видела ее на некоторых картинах Ларю. Они находятся в Музее Метрополитен, в Музее Гетти...

Сильвия поджала свои тонкие красные губы, нахмурилась и кивнула.

- Ты, должно быть, видела "Девушку в траве".

- О, да. Потрясающе. И это его жена? Женщина, которая позировала для "Девушки в траве"?

- Верно. Ее звали Шантель.

- Понятно.

- В любом случае, неприятности возникли из-за другой картины с Шантель. Это была его последняя картина с ее изображением... Возможно, его последняя картина вообще. Она называется "Зеркало". На ней изображена женщина, стоящая перед зеркалом...

- Отсюда и название, - добавила Сильвия.

- Вот именно. Мы видим ее со спины, она стоит перед зеркалом в полный рост в своей спальне и расчесывает волосы. Она очень красивая молодая женщина. Мы видим это в зеркале. Отражение показывает ее спереди.

- Она обнажена? - спросила Сильвия, казалось, приободрившись от такой перспективы.

- Нет, она одета, но только в белую ночную сорочку. Сорочка тонкая, почти прозрачная. Кажется, она плывет вокруг нее, как туман.

- Это блестящий образ, Ролли. "Плывет вокруг нее, как туман". Великолепно. Я могу представить это так ясно.

- Я, наверное, где-то это вычитал.

- О, не скромничай. Это метафора Ролли О'Коннора, вряд ли я когда-либо слышала такую. Только читала. Блестящий сценарий, между прочим.

- Спасибо, - пробормотал я. - В любом случае, эта женщина на картине смотрит на себя в зеркало, расчесывая волосы. Наверное, она это делает каждый вечер перед сном. У нее спокойное безмятежное лицо, как будто ее ничего не волнует. Но сквозь прозрачную ночную рубашку, чуть ниже левой лопатки, виден паук. Маленький черный паук. Очень мерзкий на вид паук. Она беззаботно расчесывает волосы, не замечая его.

Сделав еще один глоток вина, Сильвия покачала головой.

Ее шелковистые черные волосы колыхались вокруг лица, касались верхней части плеч. Ее плечи были обнажены, если не считать тонких черных бретелек платья. Мне стало интересно, щекочут ли ее волосы.

Если да, то она никак на это не реагировала.

- Шантель, должно быть, почувствовала его там, - сказала Сильвия, слегка нахмурившись. - Я имею в виду, ты бы почувствовал паука?

- Может быть. А, может, и нет. Или, может, это не настоящий паук. Возможно, это татуировка.

- И что же это на самом деле?

- Художник не объяснил. На суде он сказал: Что есть, то есть. Или, что более верно: Что было, то было. Потому что к тому времени паука уже не существовало. Как и Шантель.

- Только не говори мне, что она умерла от укуса паука.

- На самом деле, нет. Она погибла примерно через неделю после того, как позировала для картины. Сорвалась с перил балкона в их поместье в Бель-Эйр.

- А.

- Теперь ты вспомнила?

- Когда это произошло?

- Около пяти лет назад.

- Хм. Ее столкнули?

- Нет. На самом деле обстоятельства ее смерти были довольно странными. Видишь ли, во внутреннем дворе под балконом был бассейн, но его край выходил на несколько футов за пределы балкона. Гордон и Шантель имели обыкновение забираться на перила - на самом деле это был скорее низкий оштукатуренный парапет - и ныряли оттуда в бассейн.

- Ну и ну! - сказала Сильвия.

- В основном они делали это поздно ночью.

- В обнаженном виде? - спросила Сильвия.

Я кивнул.

- Очевидно, это был своего рода брачный ритуал. Гордон сказал на суде, что они оба находили этот опыт... возбуждающим.

- Значит, его все-таки судили за ее убийство?

- Нет. Разве я уже не упоминал об этом?

- Ну, а что это за процесс, о котором ты все время говоришь? Боюсь, что проблематичность твоего сценария, Ролли, в том - это блестящий сценарий во многих отношениях - что он просто сканируется не совсем так, как нужно...

- Его судили за другое убийство. Не из-за смерти его жены. Смерть Шантель признали несчастным случаем. В ту ночь, когда это случилось, они оба нырнули с балкона. Но ночь была туманной. Я упоминал, что перила - это оштукатуренный парапет?

- Ты упоминал об этом, - сказала Сильвия.

- Так вот, штукатурку недавно покрасили. Туман увлажнил перила, сделал скользкими. Прыгнув, Гордон прекрасно попал в бассейн. Шантель, однако, поскользнулась. Она упала... головой вперед.

- Ой.

- Вот именно. Гордон выбрался из бассейна и нашел ее распростертой на бетоне с размозженной головой.

- М-м.

- Он был морально опустошен. Он не только был безумно влюблен в нее, но она вдохновила его на создание величайшего произведения искусства, и он чувствовал себя ответственным за ее смерть.

- Как и следовало ожидать.

- "Зеркало" было его последней картиной с ее изображением. После ее смерти он повесил картину на стену своей спальни... он жил с ней днем и ночью. Он почти ничего не делал, только сидел и смотрел на нее. Это продолжалось... довольно долго. Несколько недель. Если быть кратким...

Сильвия бросила на меня взгляд, который, казалось, говорил: Слишком поздно, коротко не получится.

- Гордон чувствовал, что сходит с ума, медленно превращаясь в безумного затворника. Надеясь выйти из депрессии, он согласился дать интервью престижному журналу об искусстве. Интервьюером была Фейс Перселл, довольно яркая женщина сама по себе.

- А, - Сильвия кивнула и налила еще вина в свой бокал.

- Интервью проходило в поместье Гордона в течение целого дня. В какой-то момент он пошел на кухню, чтобы приготовить напитки. Пока он это делал, Фейс воспользовалась возможностью осмотреть дом. Он нашел ее в своей спальне, когда она рассматривала картину.

- "Зеркало", - сказала Сильвия.

- Правильно. До этого он никому ее не показывал... за исключением Шантель, конечно.

- До ее кончины, - добавила Сильвия, легкая ухмылка тронула ее губы.

Я кивнул.

- Картина была слишком дорога для него. И он не хотел, чтобы Фейс тоже ее увидела. Однако, когда он обнаружил, что она смотрит на нее, в ее глазах стояли слезы. Она бесподобна, - сказала Фейс. - Я никогда в жизни не видела такой потрясающей картины. И она все говорила и говорила о том, какая картина замечательная, и какой Гордон гений, и что он не должен держать такой шедевр при себе. Как оказалось, Фейс была не только внештатным искусствоведом, но и владелицей Галереи Перселл. Ты знаешь Галерею Перселл? - спросил я. - На Мелроуз?

- Конечно. Бывала там много раз.

- Так вот, она сказала, что хотела бы выставить "Зеркало" в своей галерее.

- Гордон не согласился, да?

- Он наотрез отказался. Поначалу. В конце концов, однако, она уговорила его. Сказала, что это будет замечательная, последняя дань уважения Шантель. И что она, конечно же, не выставит ее на продажу. Она просто покажет картину в течение двух недель, чтобы собрать толпы зрителей и завоевать известность для своей галереи. Кроме того, она заплатит Гордону десять тысяч долларов за эту честь.

- Это не такие уж большие деньги, - сказала Сильвия.

- Гордон никогда не умел распоряжаться деньгами, - объяснил я. - Среди прочего, он задолжал довольно крупную сумму Налоговому управлению. Десять тысяч долларов показались ему довольно привлекательными. Но дело было не только в деньгах. Фейс убедила его, что будет плохой услугой памяти Шантель спрятать последнюю и величайшую картину с ее изображением. И все же Гордон отказался. Он не мог смириться с мыслью о том, что ему придется надолго расстаться с картиной. Фейс решила эту проблему, дав ему ключ от своей галереи. С ключом он сможет войти в галерею в любое время дня и ночи... всякий раз, когда у него возникнет желание взглянуть на картину. Поэтому он согласился позволить ей выставить ее.

- Не очень умный поступок, как я понимаю.

- Ну, он доверял ей.

- Поверил Вере[1], а? - забавляясь собственным остроумием, Сильвия приподняла брови и уголок рта.

- Ага, - сказал я.

Появилась официантка.

- Вы готовы сделать заказ? - спросила она.

Мы изучили наши меню до появления Гордона Ларю, и Сильвия выглядела готовой.

- Думаю, что отведала бы...

- Давай немного подождем, - сказал я ей. Официантке я сказал: - Сначала я бы хотел еще выпить.

- Текилу с добавлением "Трипл Сек"? - спросила она. - Со льдом?

- Вот именно.

- Сейчас принесу.

- Спасибо.

Сильвия смотрела, как она уходит, явно наслаждаясь видом.

- Дело вот в чем, - сказал я.

Она посмотрела на меня, приподняв брови.

- Я вся внимание, Ролли.

Я слегка наклонился в сторону, чтобы лучше видеть угловой столик.

- Он все еще там, - сказал я.

Сильвия оглянулась через голое плечо.

Какое-то мгновение мы оба наблюдали за мужчиной. На столе стоял напиток, похожий на мартини. Он читал книгу в твердом переплете без суперобложки.

Хватит о нем. Я перевел взгляд на Сильвию и изучил обнаженные склоны под ключицами, глубокое затененное декольте, то, как платье облегало ее груди в шелковых мешочках, открывая каждый изгиб и выпуклость.

Я удивился, почему она надела такое откровенное платье.

Чтобы возбудить и смутить меня, подавить мою стойкость и умерить сопротивление?

Когда она повернулась ко мне, я взял свой бокал.

- Мне почти жаль его, - сказал я. - За исключением того, что он сделал.

- И что же он сделал? - спросила Сильвия.

- Ну, он позволил Фейс выставить "Зеркало" в ее галерее.

- Мы вроде это уже установили.

- Предполагаю, что это было большой ошибкой, - сказал я.

- В любом случае, он ужасно скучал по своей картине, но старался держаться от нее подальше. Видишь ли, он знал, что одержим ею. Это был шанс освободиться от навязчивой идеи. Но он не находил себе места вдали от "Зеркала". Это почти сводило его с ума. Просто убрать картину с глаз долой было источником мучений, но у него также рос страх, что с ней может что-то случиться. Что, если кто-нибудь украдет ее? Что, если галерея сгорит дотла? И все в таком духе.

- Вот, держите, - сказала официантка.

Она поставила передо мной напиток, подложив свежую салфетку для коктейля, затем взяла пустой бокал.

- Спасибо, - сказал я.

- Не хотите ли сделать заказ прямо сейчас?

Прежде чем Сильвия смогла ответить, я сказал:

- Нам нужно еще несколько минут, пожалуйста.

Сильвия выглядела обманутой. Но она улыбнулась и кивнула.

- Еще несколько минут, дорогая, - сказала она.

Официантка ушла.

И снова Сильвия посмотрела ей вслед.

Я сделал глоток из бокала. Коктейль был холодным и приятным. Я сказал:

- Прошло четыре дня и четыре ночи.

- Ага, - Сильвия казалась растерянной.

- Для Гордона. Без "Зеркала".

- Ах, да. И он больше не мог оставаться вдали от него.

- Верно, - сказал я. - Наконец, примерно в час ночи на пятый день работы выставки, он больше не мог выносить ее утрату, поэтому оделся, поехал в галерею и воспользовался ключом Фейс, чтобы войти.

- Дай угадаю. Картины там не было. Она продала ее.

- Нет, нет, Сильвия, боюсь, что нет. В жизни все не так, как в банальном сценарии.

Она усмехнулась.

- Что ж, вполне возможно...

- Несмотря на то, что Гордон имел полное право войти в галерею, была середина ночи. Поэтому он старался сделать это незаметно. Войдя, он не включил свет.

- А как же система сигнализации?

- Фейс дала ему код. Наверное, мне следовало упомянуть об этом.

- Все в порядке. У меня нюх на мелкие детали.

- Это и делает тебя таким замечательным режиссером, - сказал я.

Она слегка склонила голову в знак признательности за комплимент.

- В общем, - продолжил я, - Гордон взял с собой фонарик. Он включил его и крался по галерее в поисках своей картины. Вскоре он нашел ее. Он стоял перед ней, светил на нее, чувствуя себя человеком, который что-то потерял... и вот теперь нашел. Он смотрел на Шантель, преклоняясь перед ней, плача от красоты своей утраченной любви, и от явной гениальности своего творения. А потом он закричал.

- Закричал?

- Закричал.

- Почему?

- Помнишь, я упоминал о пауке, который был виден под ее ночной рубашкой?

Она кивнула.

- Конечно.

- Его не было.

- Не было?

- Не было.

Сильвия вдруг встревожилась.

- Боже, мой, - пробормотала она. - Он просто исчез?

- Судя по всему.

- Очень странно.

Она поморщилась, затем отпила еще вина.

- Гордон тоже так подумал. Он нарисовал этого паука на теле Шантель. Он точно знал, где тот должен находиться...

- Конечно.

- Там, где раньше был паук, под рубашкой, возле левой лопатки, появилось небольшое пятно.

- Как если бы он укусил ее?

- Это то, что Гордон подумал сначала. Но он не очень-то верил в сверхъестественное, поэтому не поддался поспешному выводу о том, что нарисованный паук укусил ее.

- Безусловно. Это нелепо.

- Поэтому он более внимательно изучил пятно.

- И?

- А потом он позвонил Фейс. Он сказал ей, что случилось что-то ужасное и что она должна немедленно приехать в галерею. Поэтому она сразу же поехала туда, и они немного поговорили. Очевидно, Фейс даже не понимала, что сделала что-то не так, не могла понять, почему Гордон расстроен.

- Картина - настоящий шедевр, - сказала она ему. - Но мне показалось, что ее можно немного подправить. Этот паук... ему действительно там не место. Я понимаю, что вы пытались этим сказать... Невидимый разрушитель и так далее. Но, боюсь, меня это не устроило. Во-первых, я не могу себе представить, чтобы она беспечно расчесывала волосы с пауком на спине. Она бы его почувствовала. На мой взгляд, паук отвлекал внимание, не давал в полной мере воздействовать картине на зрителя. Вы знаете, я сама художник, и довольно хороший, если можно так выразиться. Поэтому я просто закрасила его. Видите? Вот здесь. Никто не поймет, что он тут был.

- Ты испоганила мою картину! - закричал Гордон.

- Не говорите глупостей, - сказала Фейс. - Я улучшила ее.

Сильвия тихо хихикнула.

- Когда на следующий день помощник Фейс открыл галерею... - продолжила она.

- ..."Зеркала" на стене уже не было. Его нигде не было. На месте "Зеркала" он нашел Фейс Перселл. Она была обнажена и висела вверх ногами... прибитая к стене.

Сильвия поморщилась, оскалив зубы. Она выглядела так, словно ощущала гвозди в своем теле.

- Ее ноги, - сказал я, - были широко раздвинуты, а отрезанная голова находилась между ними, застряв там.

- Застряв?

- По-видимому, несколько дюймов ее позвоночника были заклинены во влагалище.

Сильвия выглядела больной.

- Из каждого глаза, - продолжал я, - торчало по кисточке. Они были в черной краске. Такой же краской на ее обнаженном торсе было написано: НЕМНОГО ПОДПРАВЛЕНО.

- Ты, должно быть, шутишь, - пробормотала Сильвия.

– Мерзкая история, - сказал я.

Покачав головой, Сильвия сделала глубокий вдох, от которого ее грудь приподнялась. Она оглянулась через плечо, затем снова посмотрела на меня и наклонилась вперед.

- Он сделал это с ней? Вставил позвоночный столб...?

- И все остальное, - добавил я, глядя ей в глаза, хотя предпочел бы заглянуть в верхнюю часть ее платья. - Именно за это его и судили. Окружной прокурор требовал смертной казни, но защита настаивала на невменяемости - ограниченной дееспособности, что-то в этом роде. Должно быть, меня не было в городе, когда присяжные... О Боже, он идет сюда.

Сильвия резко повернула голову.

Мы оба сидели прямо и неподвижно, когда он направился к нам, обходя столы.

- Господи, - пробормотала Сильвия, - что же нам делать?

- Может, он просто идет в туалет или куда-то еще, - сказал я.

Он подошел прямо к нашему столику, остановился и перевел взгляд с Сильвии на меня.

- Я вас знаю? - спросил он.

Я пожал плечами и покачал головой, изображая неведение.

- Мы просто наслаждаемся напитками, - объяснила Сильвия, улыбаясь ему.

Ее улыбка выглядела безумной. Ее загар внезапно потерял свой цвет. Я увидел мурашки у нее на лбу, щеках, руках и даже на обнаженных вершинах грудей. Ее соски торчали из-под платья как кончики пальцев.

Наш посетитель сказал:

- Кажется, вы проявляете ко мне чрезмерный интерес.

- Мы подумали, что ваше лицо нам знакомо, - сказал я ему.

Сильвия кивнула в знак согласия.

- Знакомо?

Сильвия спросила:

- Вы... художник, не так ли?

Он нахмурился.

- Я большая поклонница вашего таланта, - сказала она. - Никогда не видела ничего подобного. Вы просто гений. Я имею в виду, что вы превзошли их всех. Ван Гога, Уайета, Уистлера... Честно. Я люблю ваши работы.

- Я ценю ваши комплименты, но я не очень хороший художник. Дело в том, что я профессор истории в университете.

- Вы не Гордон Ларю? - спросила Сильвия.

- Не думаю, - покачав головой, он добавил: - Никогда о нем не слышал.

Сильвия сказала:

- О?

- Извините за беспокойство, - сказал я мужчине. - Хотя вы действительно очень похожи на него.

- Издалека.

- Выходит, я обознался.

- Нам очень жаль, - сказала Сильвия.

- Полагаю, ничего страшного не произошло.

- Мы больше не будем на вас смотреть, - заверил я его.

Он слегка кивнул нам, затем отвернулся и направился к своему столику. Когда он был вне пределов слышимости, Сильвия прошептала:

- Чуть не попались.

Я кивнул.

- Ты заметила, как он сунул нож для стейка в рукав, прежде чем подойти?

- Неужели?

- Да.

- Может, нам лучше убраться отсюда.

- Мы еще ничего не ели.

- Но...

- Уверен, что с нами все будет в порядке, - сказал я.

- Но он понял, что мы узнали его.

- Верно. Тем больше причин оставаться на месте. Он ничего не предпримет, когда вокруг столько людей. Мы в безопасности, пока мы здесь.

- Может, ты и прав, - сказала Сильвия.

Она тяжело дышала, как будто страх лишил ее дыхания. К ней вернулся цвет лица. На самом деле, теперь ее лицо, казалось, горело, оно сделалось красным и влажным.

- Так что давай просто закажем еду, - сказал я. - Притворимся, что ничего не произошло, и займемся тем, ради чего мы сюда пришли.

Все еще тяжело дыша, Сильвия выглядела сбитой с толку.

- Чтобы поговорить о моем сценарии, - напомнил я ей.

- О, правильно. Верно. Конечно. Как я уже сказала, мне он нравится. Вне всякого сомнения.

Она бросила взгляд через плечо.

- Лучше перестань смотреть на него.

- Хорошо, хорошо. Разумеется. Итак, на чем мы остановились? Сценарий. Великолепный сценарий! Боже, ты просто гений! Я в восторге! У меня есть только несколько предложений. Ничего серьезного, просто несколько...

Она замолчала. Ее рот оставался открытым.

- Несколько чего? - спросил я.

Она покачала головой.

- Поправок? - предположил я.

Сильвия закрыла рот и посмотрела на меня. Она смотрела на меня очень долго. Затем таким тихим голосом, что я едва мог его расслышать, она сказала:

- О, Господи. Нет никакого Гордона Ларю.

Я одарил ее своей самой милой улыбкой.

Перевод: Гена Крокодилов

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915