Zkd 3: Правосудие

Глава 1. Спустя столько лет

Song: Amy Stroup — In The Shadows

«… «Закон каменных джунглей» — так я назвала своё произведение, драму и интригующий криминальный роман. Действия разворачивались на реальных событиях. Их было четверо: Цыпа, Тим, Жук и Гоша. У каждого свой неуловимый характер и своя позиция на жизнь, но их связало одно — командная целеустремлённость. История их начиналась, в первую очередь, с дружбы, которая была построена на доверии. Далее всё перетекало в грязные денежные дела, куда ребята ввязались все вместе… И вместе погрязли за решётку. Этот момент я уже описываю без своего брата, который обычно слушал музыку в комнате, а в последнее время и вовсе употреблял одни наркотики. Так вот, к чему я? Ведь сегодня третий день его заключения. И я в праве всё взять в свои руки и вытянуть его из этой дыры. Что он сейчас чувствует? Закон каменных джунглей не поощрил ни моего брата, ни его друзей. Можно даже сказать «ни моих друзей». Всё могло бы быть иначе… С любовью, Лиззи»

Что могло изменить за столько лет? Отвратительная еда, одни и те же лица, воспоминания по беззаботной жизни, пусть и далеко не шикарной. Каждый день у Цыпы шёл по ужасному расписанию. Подъём, построение, завтрак, прогулка по зоне, построение, профилактические работы, обед, построение, профилактические работы, построение, отбой. И так изо дня в день. Мысли о том, как там ребята, — не покидали голову Цыпы. Каждый день его посещала мучительная затея отомстить своему самому главному врагу и предателю — Вадиму Рослину. Ведь можно сойти с ума от того, насколько банда парней доверилась этому человеку. И ведь понятия они не имели, что пришлось бы однажды нести такие ужасные последствия за собой. Вот как, например, Костя. Тиме и Жуку тоже не повезло, но не настолько сильно, как ему. Цыпе дали срок больше всех из ребят, и это могло послужить причиной потерять всех в один миг.

Цыпа зачёркивал полоски маленьким куском штукатурки, отвалившейся от покрытия стен, чтобы хоть как-то попытаться скрасить своё пребывание здесь. Так ему становилось немного легче изо дня в день. В камере было практически всегда темно и пахло сыростью. Он не понимал, что будет с его жизнью, когда наконец этот день настанет. Куда вообще податься и чем после пережитого начать заниматься:

— Цыплаков, на выход!

Заветная фраза прозвучала спустя пять лет и десять месяцев. Горькая слеза то ли ненависти, то ли наслаждения скатилась с щеки Цыпы. А что теперь дальше? Что будет ровно после того, как Цыпа покинет это ужасное место? Как там ребята? Что с ними?

На воле у Цыпы никого не осталось. Мать спилась и умерла. Отца интересы, конечно, были схожими с интересами матери, но Цыпе так и не удалось выяснить его загадочную пропажу. Наверное, он тоже спился и умер где-то по дороге домой, так и не увидя ни сына, ни, всё-таки, любящую жену в последний раз. Из родственников больше никого не осталось. Периодами от этих мыслей у Цыпы подкатывался ком к горлу, похожий на тошноту и осадок отчаяния. Если б не его с ребятами грязные дела… Он ведь мог бы уделять больше времени матери, и она, возможно, осталась жива. Хотя после известия об аресте и заключении нескольких лет колонии вероятность упала бы до нуля. Сердце сжалось и боль разрослась по всей груди.

— Цыпа, — отозвался сокамерник, — Удачи!

От отвратительного чувства вины перед всем и всеми Цыпа не нашёл ничего более подходящего, как обзавестись хотя бы одним товарищем по камере, который будет знать обо всех грехах и морально помогать двигаться дальше. Миша Ривзоров — так звали нового приятеля Цыпы, который был помимо того ровесником, так ещё и очень сильно напоминал Гошу по внешним параметрам, отчего Цыпа периодически уходил в загоны и истерики. Ему так не хватало этого светлого человечка, такого истинного и верного. Как же Гоша был прав, когда всё нужно было вовремя спустить на тормоза, но уже поздно. Очень поздно. Как бы Цыпа не стебал Гошу, он всё равно любил его как часть банды. «Всё разрушилось. Всё. Хоть и не было всё идеально, но то, что было тогда, — ещё можно было исправить. Но что происходит сейчас — просто невозможно!» — в какой-то из дней пребывания Цыпа изливал душу Ривзорову. Он с трудом понимал чувства Цыпы, но старался узнать больше, чтобы проникнуться в чужой омут проблем с головой. Сокамерник сидел за ограбление крупного предприятия. Ему, в отличие от Цыпы, оставалось сидеть ещё полгода.

Благодаря Лизе, сестре Тима, и её «богатым» связям, Цыпе удалось срезать срок аж на девять лет! Жанна помогла с деньгами для взятки, и процесс урезания срока был запущен практически сразу же. За что, конечно, Цыпа безмерно благодарен Лизе, но те раны, которые оставила ему девушка перед заключением, он не забудет уже никогда. Чувства давно вымерли. Всё осталось в прошлом. В те моменты, когда здоровой головы не было на плечах, а был лишь только ветер и пустошь, приглушённая детскими обидами и травмами, не уделённым вниманием и нехваткой женского тепла в своё время. А ещё материнской любви. Только настоящей, а не наигранной для «галочки». У Цыпы не было хороших родителей. Никогда. Но родителей не выбирают.

Цыпа, будучи закованным в наручники, направился к выходу. Он и поверить не мог, что этот заветный день настанет. Больше не будет закованных в наручники рук и ходьбы из угла в угол. Его ждёт полная свобода и вольная жизнь. Только вот с чистого листа. Кто теперь с ним? Как найти связь с кем-либо? Голова шла кругом. Ведь за одно мгновение впервые прокрутилось столько много мыслей. В последний раз Цыпа осмотрел камеру и полной грудью вдохнул этот запах сырости и грязной одежды.

— Вот, подпиши здесь, — дежурный надзор передал ручку Цыпе и указал пальцем, где нужно подписать бланк о выплате единой материальной помощи. — Надеюсь, прощай, Цыплаков!

— Однозначно!

Цыпа забрал свои гражданские вещи, которые пропахли залежестью, отчасти даже запёкшейся кровью. Одежда была пыльная и мятая, но достаточно нормальная для того, чтобы выйти в свет. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Костя забрал свои несколько сотен рублей и тут же направился к выходу. Зарплату в последние месяцы он бережно экономил и копил, потому что знал, что деньги ему пригодятся на воле. Ох, как пригодятся! Извлечены ли уроки в жизни? Или это так… забавы ради?

Яркие солнечные московские лучи не то, что рябили в глазах, но и наводили улыбку на лице! Цыпа шёл и чуть ли не каждому прохожему улыбался. Люди недоуменно оглядывались и качали головами. Кто, как не он, отпраздновал в тюрьме шесть дней рождений? Кто, как не Цыпа, строил планы после освобождения, не падая духом внутри? И кому же сейчас уже двадцать три года, и он готов двигаться дальше, неся ответственность на своих плечах?

Первое, что пришло Цыпе в голову — так это то, что нужно найти Ленку и попросить её связаться с Тимой, а возможно и с кем-нибудь ещё. Общаются ли они до сих пор хотя бы? Столько ведь лет прошло… Цыпа отлично помнил тот самый двор Лены, где когда-то происходили разборки, упрёки, сцены ревности и разочарований, первые строчки из рэпа Гуфи, первые сигареты, первый поцелуй и чувства симпатии, перетекающей в подростковую вовлечённость и страсть, десятая выпитая бутылка пива, первые синяки под глазами и окровавленные костяшки на руках. Москва играла новыми красками. Во дворах растёт уже новое поколение. Да всё заиграло новыми красками! Цыпа без особого труда дошёл до дома, где живёт Лена. Жила, во всяком случае, тогда.

В дверь раздались краткие, но частые звонки. К двери кто-то осторожно подкрадывался. Цыпа с нервным ожиданием ждал отпертой двери, и как же ему хотелось сейчас увидеть эту нелепую повзрослевшую блондинку.

— Добрый день, а Вы к кому? — невысокая светловолосая женщина стояла на пороге.

— Здрасьте, а Лена дома?

— Лена? Она уже как два года переехала, — удивилась женщина. — А вы кто?

Улыбка Цыпы резко упала. Мир словно начал рушиться на мелкие кусочки снова. В очередной раз. Из квартиры, где раньше жил Гуфи, выходили вообще какие-то незнакомые Цыпе люди, которые параллельно деликатно поздоровались. Уж явно не родственники Гуфи.

— Да это уже неважно, — отчаянно отозвался Цыпа, разворачиваясь к лестнице. — Всего доброго! Передавайте Ленке привет.

— Ну так от кого? — Мама Лены опёрлась о перила, наблюдая лишь удаляющийся силуэт парня.

— От Цыпы. Кости Цыплакова, друга Тимы!

Эхо разлетелось по всей лестничной клетке. Мама Лены опешила и тут же ринулась обратно в квартиру. Что она думает теперь при виде Цыпы? Что Ленка её, миловидная дочка, шарахалась со всякими дворовыми гопниками?

Цыпа присел на бордюр и закурил сигарету, пачка которой осталась ещё с чипка из тюряги. И что же это? Жизнь с чистого листа? Парень уж точно так просто не готов отпустить старых приятелей и друзей. «Кто ещё, Цыпа? Думай, идиот, думай!»

И тут в мыслях вспомнилась Ира, которая жила с Жуком! Когда-то… живёт ли она всё еще там? Или у неё давно другой? Хотя нет, эта девушка не такая, и все это видели, знали и понимали. Цыпа по памяти плутал по московским дворам, отрывками вспоминая тот день, когда Ирка устроила целую вечеринку у неё же дома после убийства собственной мачехи. Тогда у Цыпы складывался вопрос, добрались ли менты до Иры? Костя крутил в голове эти моменты, пытаясь проложить маршрут. Дом нашёл, а вот с номером квартиры было туго. Только лишь единственный коврик на этаже у двери наводил на мысль, что здесь может жить Ира Шумилина. Ошибётся — ничего страшного. За спрос не бьют. Хотя бывало…

За краткий стук и мгновенное ожидание дверь практически тут же отпёрлась. В двери стояла та, которая и была нужна — Ирка. Ира Шумилина. Её ошарашенное лицо, выразительные и удивлённые голубые глаза, русые завитые волосы… повзрослела. На глазах у Иры стали выступать слёзы, а за дверным косяком послышался вопрос: «Малышка, кто там?». Но голос явно был не Жука…

— Привет, Ир, — осторожно начал Цыпа. — Знаю, не ждала!

Ира прошипела в ответ на вопрос и прихлопнула дверь, падая в крепкие объятия Цыпы.

— Боже! Я поверить даже не могу, — Ирка уткнулась в пропахшую толстовку Цыпы, залившись слезами. — С возвращением!

— Спасибо, — вяло отозвался Цыпа. — Не обижает?

Цыпа кивнул в сторону двери, тем самым дав понять, что обратил внимание на то, что у Иры теперь не Жук. Его это задело. Задело по мужской солидарности. Неужели Ира так просто сменила свою первую любовь на другого?

— Не хочу об этом, Цып, всё не хорошо, — Ира опустила глаза в пол. — Даже на чай впустить не могу, сам понимаешь. Как там Антон?

Цыпа лишь молча пожал плечами. Его тоже волновал вопрос о Жуке. Шумилина тяжело выдохнула и резко метнулась в сторону квартиры. Костя подумал уже развернуться и уйти, но дверь снова распахнулась:

— На, вот, — Ира протянула маленький листик с какими-то записями. Говорила полушёпотом, видимо, чтобы новый бойфренд не услышал. — Спрячь, не потеряй только! Это то, что мне удалось мониторить за несколько лет. Здесь номера записаны и Лены, и Гуфа, и Тима, и даже Антона…

Ира расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Словно что-то внутри неё боролось с этим чувством. Или будто ей кто-то запрещал растрогаться и пустить слёзы. Глаза её говорили о грустном.

— Мне пора. Спасибо, что навестил! Ещё как-нибудь увидимся…

Шумилина удалилась с лестничной клетки, подарив Цыпе лишь неловкую натянутую улыбку, а в голове у Цыплакова прокручивалась эта фраза снова и снова: «Спасибо, что навестил!». Выбор у него был невелик. Идти было не к кому. Телефона под рукой не было тоже. Он шёл туда, куда просто глядели глаза; пинал банки из-под газировки, напевал различные мелодии, думал о прошлом и будущем, и о том, какая дыра между всем этим стояла. Возможно, исключив тюремный вариант событий, всё в его жизни складывалось бы иначе: Цыпа работал, возможно даже продолжил учиться дальше, но это далеко не точно.

Не найдя более подходящего варианта, Цыпа ринулся в сторону остановки, чтобы найти любой действующий таксофон. Закинув дрожащими руками сто рублей, Цыпа развернул листок Иры и принялся набирать первый попавшийся номер. Короткие гудки. Затем ещё:

— Алло! — раздался до боли знакомый голос.

— Тим! Братишка, — Цыпа залился слезами.

Он не мог удержать эмоции. Ком к горлу подобрался настолько сильный, что слова невозможно было подобрать. Спустя столько лет…

— Цыпа! Чувак, это ты? Ни слова больше, где ты? Я вызываю такси и еду до тебя.

Назвав примерный ориентир, Цыпа сбросил трубку в попытках набрать хотя бы ещё один номер. Жука, например. Гудки шли, но трубку никто так и не снял.

— Брат! — Тим выскочил из такси и сразу же бросился к Цыпе.

Эти объятия спустя несколько лет были такими тёплыми и по-настоящему дружескими. Все обиды стёрлись с лица земли, а эмоции переполняли обоих.

— Как ты? Чёрт, я даже тебя не узнал бы, — Тима оглянул Цыпу с ног до головы. — Выглядишь, конечно, шик!

— Завязывай давай. Самое главное желание сейчас — это помыться и переодеться, а уже потом дозвониться до Жука. Тим, что там с ним?

— Жив, здоров. Выпустили под неплохой залог. Бабушка постаралась. А с Иркой… там вообще отвал полный. Расскажу потом, в общем! Общались на той неделе с ним. Работает даже, со спортом завязал, — кратко изъяснил Тим. — Короче, пойдём пройдёмся, а потом поехали до меня. Перекантуешься пару-тройку дней, пока с жильём вопрос решать будешь.

Ребята разговаривали взахлёб друг с другом. Такое впечатление, будто прошла целая вечность. Хотя по ощущениям так и было. Тим рассказывал про свой арест, длинною в четыре месяцев, а Цыпа — о своём, длинною, правда, почти в шесть лет. Поняв, что Цыпе явно нужен отдых, чтобы прийти в себя, Тима набрал номер такси и вызвал на свой адрес. Костю переполняли эмоции, что хотя бы один из друзей нашёлся. Машина подъехала практически сразу, и ребята ловко прыгнули в неё. Такси везло с невероятной скоростью вдоль длиннющих трасс Москвы. Тим, кстати, вообще практически не поменялся. Причёска осталась та же, лёгкая щетина и всё те же кожаные куртки, солнцезащитные очки, перчатки без пальцев, цепочки на джинсах и поношенные кеды. И не скажешь, что с последней их встречи прошло около шести лет.

Из квартиры Тим с Лизой так и не переезжали. Ностальгия проникала по венам молниеносно. Вентилятор, фоном играющая музыка, стены в постерах различных актёров и музыкантов, и бродячая тёмноволосая в парике Лиза по квартире в одних шортах и довольно-таки откровенной тонкой маечке.

— Цыпа? — Удивлённо откликнулась она.

Цыпа молчал. Он лишь сдержанно кивнул. Не более. Боль и обида отошли на задний план. Теперь перед ним стояла Лизка, сестра Тима. Ни капли больше. Фигура Гордеевой, конечно, явно была во вкусе парня, но он понимал, что это лишь физическое влечение. Отчаянная попытка построить отношения витала где-то в прошлом, но никак не в настоящем.

— Лиз, сделай чай человеку зеленый. Чифир он устал уже пить! — Тим рассмеялся и плечом приобнял Цыпу.

— Лиз, лучше кофе, только некрепкого. И так нервы сдают…

Цыпа сдержанно кивнул, а Гордеева улыбнулась уголком рта и удалилась в сторону кухни. Её распирало от того, что Цыпа и впрямь больше ничего фееричного не чувствует. Вина грызла её изнутри, и единственное, чем она могла помочь, — это поднять связи и сократить срок заключения. Тоскует ли она по тем моментам, когда Цыпа всячески пытался перекинуть на себя женское внимание от Лизки? Или это всё так же в прошлом?

— Остыл? — Тим кивнул в сторону Гордеевой.

— Давно… — коротко бросил Цыпа.

— Рад слышать, братан, она того не стоит, — Тим улыбнулся и потрепал Цыпу по лысой голове, — Держи полотенце. Сходи, освежись в нормальной обстановке, с нормальной горячей водой и без очередей сзади.

Ничего себе, не стоит! Ведь благодаря Гордеевой Цыпа именно сейчас сидит у них в квартире, ожидает кофеёк и болтает с Тимой. А он, к слову, как всегда был в своём репертуаре, мастерски тонко отшучиваясь. Несколько месяцев колонии навряд ли исправили его политику. Хорошо, что полиция не стала ворошить и другие косяки Тимы. Вождение при наркотическом опьянении без прав, например. Его шутки всегда где-то разбавляли обстановку в банде, а где-то наводили шумиху и возглавляли конфликт на ровном месте. Цыпа правда отвык от всего этого. Он отвык от бутылочки пива, распитой на лавочке, от сигареты за ухом, тупых матных слов и перепалок, симпатичных девочек под боком на один вечер, и колкого чувства симпатии. Невзаимной. Что такое взаимность Цыпа знает только лишь от одноразовых встреч, ночей и тусовок. На утро всё забывалось и не болело. Так, может быть, было для него даже и лучше.

— К кофе принести что-нибудь? — Лизка принесла поднос с двумя кружками кофе. Взгляд её остановился на Косте.

— Цып, есть может будешь? У нас ещё осталась утренняя лазанья! — поинтересовался Тим.

— Спасибо, я обедал в… — Цыпа не успел договорить, как отпил жадный глоток кофе. Он правда не хотел есть, хоть и лазанья звучала очень аппетитно с тем учётом, что в тюрьме не было ресторанного меню.

— Мы поняли, Цып, не отчитывайся!

Тим и Лизка усмехнулись, а Цыпа наигранно закатил глаза.

— Лизок, не могла бы ты оставить нас на один разговор? — Тим вежливо попросил сестру покинуть комнату.

Она молча поднялась с кровати, надела наушники и ушла, провожая взглядом Цыпу. Ему было от этого приятно, но лишь где-то глубоко внутри. Не более. Всё угасло уже давно. Как свеча, у которой со временем сгорает фитиль. Так и здесь; всё решило время.

— А чем она мешает? — Поинтересовался Цыпа и только лишь потом понял, что зря.

— Братуха, успокойся. Я тут по «нашей теме», — Тим раскидал подушек вокруг себя, чтобы поудобнее развалиться на кровати, а одну подмял себе под голову. — О Саше и Вадике. С Лизкой ты и сам всегда можешь поболтать.

— Ой, Тим, давай не надо. Я не успокоюсь, пока не убью этого Рослина собственными руками, или пока это не сделает кто-либо за меня. Я готов ещё раз срок мотануть, лишь бы эта сука была наказана и ощущала всю боль, которой наградил меня с вами.

— Бро, оставь тему с убийством Вадика, я про последние новости от Саши, — Тимофей поднял руки вверх, как бы шуточно дав понять, что боится агрессии Цыпы по поводу Вадика. — Этот Рослин избегает-то любых контактов с нами. Представляю, как он обалдеет, когда узнает, что тебя выпустили. Видел бы ты, как он локти кусал, когда до него дошла инфа, что срок до шести лет мотать будешь. Он рассчитывал, что всех по пятнадцать лет закроют хотя бы. Так вот, поговаривают, сестра мелкая его начала заниматься всеми движухами.

— Её я бы сначала натянул, а потом тоже грохнул, — Цыпа скривил лицо, отпивая очередной жадный глоток кофе. — Так ты к чему это всё вообще глаголишь?

— Она почти наша ровесница. Скорее всего, та ещё тупая тёлка. Так как ты думаешь, поработав с ней или на неё, кто сможет поиметь и её затолкать туда же, откуда ты вышел сегодня? Мы можем отомстить Рослину, братан!

Цыпа ещё сидел молча минут с пяти, подувая на чашку с кофе, остановив свой взгляд в одной точке. Он задумался. Хорошенько задумался.

— И у тебя есть контакты на неё, хочешь сказать? — Недоумевающе спросил Цыпа.

— Цып, ты с луны упал? С Сашей-то связь конечно есть.

— Я без Жука не возьмусь! Вообще, если честно, то затея отстой. Тебе этого срока мало было? Я так-то теперь свободу ценю, Тим.

— Ты ещё скажи, что и без Гошана тоже не возьмёшься.

В комнате повисла гробовая тишина. Тим понял, что жёстко перегнул палку, и последняя фраза была крайне лишней в их диалоге.

— Я ни черта не буду даже думать об этом сегодня. Давай завтра. Хотя бы завтра.

— Ты научился откладывать важные вопросы на каждый последующий день? Цып, ты понимаешь, что тут нужно действовать сразу? Это ведь такие деньжища! Тем более, мы уже совершеннолетние, следовательно, нам больше дел серьёзных подкинут! — Тим размахивал руками.

Всё, в прочем, возвращается на старый лад. Как и когда-то семь лет назад. Всю кашу с нелегальными делами заварил Тим. Круговорот Сансары?

— Я тебе всеку за твои тупые шутки. Ясно? Мне уже хватило действовать сразу. Итог? Колючая проволока длиною в шесть лет над головой? Спасибо, Тим, давай, может, ты? Ты же у нас всегда такой смелый и крутой был. Идеями твоими восхищались все, кроме Гошана. Но даже он увяз за нами. И где он сейчас? Это был тогда знак, понимаешь? Знак, что нужно остановиться! Самый невиновный из нас лежит сейчас закопанный под землёй, а ты заводишь снова такие темы. Остынь уже!

— Ох, как мы заговорили! Узнаю старого товарища, — Тим по-дружески ударил в плечо Цыпы. — Я с Сашей спишусь. Пусть хоть выведет на эту тёлку. Как её там…

Цыпа непроизвольно цокнул языком. Неугомонный Тим…

— Тебе ли не похер, как её там?

— Марго. О, точно! — Радостно отозвался Тим.

Цыпа поджал губы, накинул на себя полотенце и молча удалился в душ. Внутри чувствовалось удовлетворение, спокойствие и некий дискомфорт. Неужели снова начинается что-то нелегальное и опасное? С Цыпы хватит. Пора меняться. Но где и как? Работать на стройке, чтобы едва хватало на съём комнаты в обшарпанной общаге и жителями наравне с его покойными родителями? Не вариант. Так можно всю жизнь горбатиться и жить никчёмной жизнью. Зато по правилам. Может, действительно стоит послушать Тима? Всё же, ошибки учтутся на этот раз. Голова, казалось бы, взрослая, следовательно, ответственности в три раза больше, а самое главное — в дюжину больше осторожности и вариантов плана стратегии наперёд. Ведь юной банде так не хватало просматривать все свои шаги заранее, чтобы расти в рамках закона каменных джунглей. Это, наверное, их и привело к краху. А к какому количеству смертей это всё привело? Мог бы и Гошка жить, радоваться возвращению Цыпы так же, как и Ирка с Тимой, сам бы учился, взрослел и работал. У него ведь только всё начиналось! И так нелепо, но достойно и по-мужски уйти с этого света…

— Лиз, сделай музыку потише, мать твою! Я разговариваю, не видишь? — Тима возмущённо размахивал правой рукой. Другой же, левой конечностью, он придерживал свой разбитый телефон.

Лиза только лишь закатила глаза и покорно покрутила колёсико в сторону на минимум. Она привыкла к непроизвольной агрессии брата, к его нереальным планам и стремлением озолотиться. К тому же, Лизка переживала ту пору, когда Тима сидел на наркотиках, и с каждой неделей доза его увеличивалась с неугомонной скоростью.

— Саш, скинь мне контакты. Чего? Нет! Этой… да нет! Марго, во! Да-да, Риты Рослиной, — Тима постоянно щурился и пытался слушать Сашу на другом конце провода.

В комнату вошёл Цыпа, едва прикрывший часть тела полотенцем. Лизка тихо хихикнула и сделала вид, что даже не смотрит в её сторону. Ей было опасно снова раздражать Тима, она не хотела лишний раз злить брата. С Цыпой Лиза общалась жестами. Гордеева пыталась выговорить имя Риты по буквам, но Костя так и не понял о ком шла речь в телефонном разговоре. Лизка махнула рукой и в очередной раз уткнулась в экран.

— А-а, ну так бы сразу и сказал тогда, что ты с ней переговоришь, а потом направишь к нам. Окей, связь.

Цыпа приподнял одну бровь, в ожидании, что Тима сам расскажет всю информацию по телефону, но Гордеев даже не собирался начинать после того, как нажал на отбой. Он озадаченно взялся за голову, не взглянув даже в сторону Цыпы.

— Я так и должен стоять тут полуголый при…? — съязвил Цыпа.

— Ой, бро, ну вот что ты начинаешь? — Типа закатил глаза и кинул в Костю одеждой, которую приготовил заранее.

Цыпа молча кивнул головой, отошёл в ванную переодеться и тут же вернулся в попытках снова услышать хоть что-то от разговора Тимы:

— Ждём связи от этой Марго. Саня сказал, что сам с ней будет вести переговоры, потом она найдёт нас, — Тима допивал остатки кофе. — Чувак, мы снова возвращаем легенду!

— Тим, нас меньше, не забывай. Я не готов принять ещё один удар, чтобы наше количество сокращалось! Этот Саша… он ведь друг Рослина, так и тем более работает на него. Ты серьёзно думаешь, что доверять ему это хорошая затея? — На лбу Цыпы выскочили вены.

— С нами Лизка и Жанна, — Тима закивал в сторону сестры, которая уткнулась в телефон. — Нас даже больше! А насчёт Санька не переживай. Мы выросли в одном дворе! Какое там будет предательство?

— Про Рослина нам так же говорили когда-то; что он друг Саши, хороший заказчик. Я бы сказал, кто он. А девчонок ты попросишь колёса тракторные таскать, как вариант? Или я чего-то не догоняю? — Цыпа изогнул бровь.

— Нет, конечно! Ты вон на Лизку посмотри. Куда ей? А вот лисьего ума нам не хватало. Руки и ноги есть у нас. Ну, типа, знаешь там, они будут, как шея, а мы — голова?

— Голова бы ещё была… — Цыпа покачал головой и потянулся к пачке сигарет.

С вредной привычкой Цыпа так и не распрощался, а сигареты после освобождения казались какими-то иными, более приятными. Вдыхая дым, Костя начал продумывать события наперёд. Какой окажется эта Марго? Такой же, как её брат или же в ней будет что-то нечто особенное? Человечное, например. Как она вообще может повлиять на банду пацанов? Ведь она — девчонка, которой никогда не понять мужскую логику и мышление. Она — не бандитка, и наверняка даже не представляет, куда её втянул Рослин. Цыпе всё это казалось каким-то розыгрышем, дешёвым представлением, но с каждой минутой он понимал, что ему это не приснилось; Тима реальный, Лизка — тоже, часть звонка Цыпа слышал своими ушами. Вот только тяжело после стольких лет за решеткой воспринимать что-либо за нормальное и естественное. Где-то под коркой у Цыпы сидело дикое желание идти на отказ. Кто знает, чем обернётся и эта затея Тимы? Деньги — хорошо, но такие последствия из-за денег просто невыносимы. Всё это — просто полный абсурд! Мысли доходили вплоть до того, чтобы просто собраться, поблагодарить за всё и уйти куда глаза глядят. Но правильный ли этот поступок будет на этот раз?

— Цып, что-то меня это напрягает, — отозвался Тим, глядя в экран телефона.

— Правда? Да неужели? — Цыпа потушил окурок и перевёл предвзятый взгляд на Тима.

— Да я не про это! До Жука не могу дозвониться целый день. Может, случилось что?

Уже на дворе стояли сумерки. Солнце постепенно пряталось за старинные пятиэтажки, оставляя за собой только тусклое освещение. Этот день, долгожданный день, подходил к концу. Завтра будет новый день и новые возможности. Кто знает, может быть и Жук наконец объявится…