Златовласка черного дракона

Пролог

Темноволосая высокая женщина сидела на грязном полу башни, прислоняя к себе сверток, в котором лежала голубоглазая маленькая девочка. Плесень, пыль и паутина украшали стены темного помещения, а спертый воздух не давал возможности нормально дышать. Два маленьких круглых окна были в грязи, отчего ничего не было видно. Посередине комнаты стояла маленькая люлька, до сих пор пахнущая деревом и свежестью, а рядом столик, на котором лежали чистые пеленки и опрокинутая большая кружка, где еще недавно плескалось парное молоко.

Послушница шариньи только что поменяла пеленки и покормила малышку из ложечки, не желая давать грудь, чтобы не передать дочери ядовитую черную магию, в которую знахарка погружалась с каждым днем все больше и больше.

Раньше она была даже красива, но сейчас ее внешность вызывала не столько отвращение, сколько жалость: кожа лица, словно грязная скомканная бумага – серая, тонкая, безжизненная, сухая и покрыта морщинами. Старое потасканное лицо прикрывают такие же истощенные ломкие черные пряди, а два года назад они были светло-русыми. Дряблое тело вызывает неприязнь.

Молодая старуха, а ведь ей не так много лет, чтобы выглядеть столь безобразно. Возможно, поэтому муж в последнее время не прикасался к ней. Но он, конечно же, поймет и примет последствия черной магии. Это все ради их будущего счастья.

Другого выхода нет, если она хочет светлого будущего для новорожденной дочери. Ради богатства и положения готова на все, даже на убийство своей подруги, Констанции, подобравшей ее на прогулке и спасшей от смерти. Отплатит злом за добро.

Только так Ларисинья займет законное место наследницы могущественной гильдии и свершит пророчество Гильдорга. Золотая драконица, рожденная на первый снег, который тут же растаял, создаст новую расу всесильных серебряных драконов.

Поистине, судьба милостива. Кто бы мог подумать, что именно она родит золотую девочку?! Тураны великодушны, подарив ей истинную пару – брата повелителя, Тарентора, а потом и дочь. Да, не кому-то, а ей, безродной знахарке… слабой колдунье. Осталось совсем немного, и они с мужем будут властвовать, жить в достатке и иметь все, о чем не могли и мечтать.

Посмотрев на маленькую девочку, Ринория замерла, любуясь своей крохой. Сейчас, когда младенческая припухлость совсем прошла, можно смело сказать, что Ларисинья будет невероятно красивой. Глазки, как два глубоких голубых озера, мерцают завораживающим блеском. Черные пушистые реснички, ласковая улыбка чуть открытого ротика на идеальном белоснежном личике. Есть в ней что-то такое, что притягивает внимание любого. Очевидно, нежная аура золотой драконицы.

Сомнений быть не может, Ларисинья и есть драконица из пророчества, а она и Тарентор только помогут открыть правду, как им подсказал котран.

Дождавшись, пока дочь крепко уснет, Ринория положила ее в кроватку и присела на грязный пол. Просунула руку через решетку бортика и погладила по щеке, тихо прошептав:

– Прости, что не могу дать лучшего, чем это убогое помещение, и не могу быть рядом. Но если кто-то узнает о тебе раньше времени, все наши планы пойдут прахом, чего нельзя допустить. Я не хочу, чтобы ты была никем рядом с наследниками Констанции и Гарика. Кем будут они, если забрать власть? А мы будем огромной силой рядом с шариньей. У нас будет все, чего мы достойны. Наконец-то моя жизнь прислужницы закончится. Еще немного, и наши испытания подойдут к концу. Я буду править рядом с истинной парой, воспитывая тебя в роскоши.

– Если бездействовать, само ничего не произойдет, и твоя дочь проживет такую же жалкую жизнь, как и ты, – раздался приятный мужской баритон позади нее. Женщина испугано замерла в ужасе перед тем, кто ее внезапно посетил.

– Тер Дарен, – пролепетала Ринория, медленно поднимаясь и отряхивая серое выцветшее платье, стараясь закрыть своим худощавым телом кроватку, где лежала Ларисинья.

Прислужница шариньи подняла испуганный взгляд, стараясь не дрожать всем телом, и оглядела с ног до головы котрана, повелителя никтротов.

Мужчина был очень высок, строен, подтянут и крепок, однако огромной мощи в его теле не чувствовалось. Темные длинные волосы до плеч и вечно надменное выражение лица делали его холодным и далеким, а душа за столько столетий почернела, опаляя невыносимой болью чужих страданий. Сильный опасный маг.

Котран хищно оскалился, обошел женщину и встал с другой стороны кроватки, внимательно всматриваясь в черты спящего ребенка.

– Очень красива, – задумчиво выдал он.

– Да. Спасибо, – с гордостью произнесла мать, млея, что дочка поразила самого повелителя.

– И будет настоящей наследницей, если ты выполнишь мои указания.

– Как скажете, котран. Я все сделаю, – воодушевленно прошептала Ринория, радуясь, что могущественный маг на их стороне, а значит, все ее мечты сбудутся.

Дарен с отвращением посмотрел на женщину и скривился, презирая такую откровенную корысть. Но что поделать, ведь для того, чтобы вернуть любимую жену, он уничтожит еще множество душ, и в первую очередь тех, кто ему мешает, а прогнившая завистливая женщина и жадный до монет брат повелителя золотых драконов помогут ему в этом. А дальше все пойдет по продуманному плану.

Могущественный мужчина лениво вытащил из кармана маленький мешочек и, небрежно швырнув его себе под ноги, произнес:

– Содержимое этой тряпицы – яд соров. В сумке у двери – магический отвар в сосуде и камень заговоренной печати, сотворённой великой колдуньей. Порошок ты подсыплешь в еду жены властелина золотых драконов. Он усыпит ее навсегда, как только она родит, и никто ничего не заметит. Новорожденную отнесешь в Анторский приют и после того, как дашь выпить отвар, наложишь на нее печать, чтобы скрыть драконицу и ее силу внутри тела до нужного момента. Для всех она будет ничтожным ребенком, проклятым Туранами. Без зверя и магии. Никчемная нира, недостойная жизни.

Женщина понимала, что обязана поступить так, как говорят, но ей была противна мысль об убийстве подруги, хотя она и презирала ее всегда за положение и силу. Сейчас Констанция стояла на пути к богатству и величию, но светлое отношение драконицы к ней грызло черную душу, заставляя испытывать сожаление.

– Я… я… не могу убить Констанцию, она спасла меня, – с дрожью в голосе прошептала Ринория, пытаясь унять страх и ужас в своем теле.

Мужчина хищно посмотрел на нее, а потом резко поднял руку вверх и сжал кулак, отчего дряхлая женщина упала на грязный пол и стала задыхаться, корчась и хрипя.

Дарен, видя, как послушница шариньи пытается дышать, судорожно глотая воздух, всеми силами хватаясь за жизнь, громко рассмеялся и убрал руку, скидывая колдовские чары.

– Если не сделаешь так, как я сказал, задушу твою красивую девочку, мужа, а потом и тебя, чтобы ты осознала, как идти против того, кто хитрее и могущественнее сильнейших.

– Но… – прохрипела знахарка, продолжая лежать.

– Ты сама выбрала путь черной проклятой магии, поэтому выполняй указания, и тогда, может быть, заслужишь то, что добрые хозяева тебе даруют, увидев твою исполнительность и преданность.

Ринория с виноватым видом посмотрела на кроватку и судорожно всхлипнула. Осознавая, что вновь обрела способность разговаривать, вытерла грязной рукой слезы и прохрипела:

– Слушаюсь, котран. Сделаю все, как вы скажете.

Мужчина коварно улыбнулся и проговорил:

– Тогда приступай. Снег идет. Туман стелется.

– Но первый снег уже был и растаял, – проворчала женщина, возмущаясь, что котран сомневается в наследницах.

Дарен только пожал плечами и отошел к грязному окну, с омерзением окидывая взглядом окружающую обстановку вокруг него. Почувствовав, что Ринория не ушла, а с возмущением продолжает смотреть на него, повернулся к ней и прорычал:

– Глупая женщина, иди, если не хочешь наказания!

– Хо-хо-хорошо, – пролепетала знахарка и, подобрав с деревянного пола мешочек, спрятала его в потайной кармашек платья. Украдкой взглянула на кроватку и, видя, что дочь спит, облегченно вздохнула. Желание подойти к ней тут же испарилось, когда она услышала грозный голос мужчины, пропитанный ненавистью:

– Презираю грязь. И к тому же дети не должны воспитываться в сраче. А тут… Ты – отвратительная мать!

Женщина прищурила глаза, не чувствуя вины и не понимая большой трагедии его слов. Сдержала возмущение и вежливо ответила:

– Но ведь вы сами сказали: спрятать ее там, где никто не найдет! А потом, когда мы с Тарентором будем править, эта работа достанется черновым рабочим и прислужницам. Они должны убирать помещения и смотреть за нашей девочкой, наследницей золотых драконов.

– Хорошая мать всегда обеспечит своему ребенку чистоту. А ты живешь только будущим богатством и властью, благодаря которым о твоей дочери будут заботиться.

– Но…

– Ступай, у тебя намечается тяжелые ночь и утро. Иди же! – недовольно процедил Дарен, не в силах смотреть на мерзкую дрянь. Хотя других он в своем окружении и не видел. Все одинаковые, кроме его шариньи.

Чувствуя горечь и жжение в груди, Ринория медленно побрела на выход, но, не успев выйти, услышала плач своего ребенка. Женщина замерла, а потом бросилась к дочери, чувствуя, что не может не подойти. Девочка словно не хотела отпускать ее.

Знахарка думала, что котран будет ругаться, но нет, он только с ухмылкой смотрел и молчал.

Ларисинья успокоилась, как только колдунья взяла ее на руки, и, открыв свои глазки, с детским восторгом посмотрела на мать. Резкая мысль, что она больше не увидит свою дочь, озарила женщину, ведь сильной чертой ее знахарства было подсознательное предвидение. Ринория закрыла глаза, пытаясь внушить себе, что это ей лишь кажется. Все от волнения. Но что-то внутри не давало покоя.

Как только Ларисинья вновь уснула, знахарка положила ее в кроватку и укрыла одеяльцем. Осторожно отошла, но тут же услышала странный вопрос повелителя никтротов:

– Хочешь знать, какие дары у твоей дочери?

– Узнаю, как придет время, – буркнула женщина и, сгорбившись, пошла к двери, но, взявшись за деревянную ручку, замерла, кусая губы в кровь.

Прислужница колдуньи понимала, что все неспроста. Но мысль, что она всегда может убежать, скрыться – грела ее черствое сердце. Возможно, даже возьмет дочь. Но предчувствие внутри кричало, что ей не уйти.

Знахарка с детства любила играть черной магией и знала, что можно найти способ спастись из любого положения. Если же на кону будут висеть жизни троих, она выберет свою. Ринория и так сделала очень многое для общей цели, но все последствия доставались ей одной. Ежели все пойдет не так, как они задумывали, она без сожаления скроется.

Но если дочь с сильными способностями?! Ведь Ларисинья – золотая драконица, притом высшей власти. Значит, две магические способности в ней точно будут. Это может дать возможность скрыться без каких-либо жертв с ее стороны, вытягивая силы только из дочери.

В глазах женщины загорелся хищный корыстный огонек, и она, не поворачиваясь, тихо спросила:

– Какие?

Мужчина оценивающе молчал. Ему было знакомо такое поведение, и оттого противно, но что поделаешь: мелкие низшие ведьмы никогда не отличались добротой и самопожертвованием. А то, что он видел в ее жестах и словах, не сулило ребенку ничего доброго. Что ж! В его план входили бессердечность и эгоизм матери.

– Исцеление животных.

– И? – с надеждой уточнила Ринория, разочаровываясь в первом даре и желая, чтобы второй был – порталы или невидимость.

– Сила земли, – с усмешкой поведал Дарен, получая удовольствие от ее сожаления и недовольства.

Женщина обернулась, не в силах принять, что золотая драконица не взяла то, что поможет ей сбежать. Дары дочери, на ее взгляд – бесполезные и слабые. Хотя последний…

– Что за сила земли?

– Эмоции драконицы отражаются на состоянии твердой поверхности, – запутано ответил повелитель никтротов, зная, что она не будет уточнять из страха.

Ринория огорченно посмотрела на дочь, в эту минуту решив, что брать с собой ее не будет, и, пересилив свое раздражение, сказала:

– Что же, я думаю, что и эти способности принесут ей много счастья.

Мужчина только злорадно оскалился и добавил:

– Несомненно. Теперь иди! Констанция в своей комнате. И помни, я всегда рядом! А ты… этого даже не узнаешь.

Женщина сглотнула и вышла из комнаты, подбирая с пола небольшую сумку. Спускаясь по деревянной лестнице, переживала, что может упасть или провалиться. Ринория брезгливо оглядывалась по сторонам, отмечая паутину и грязь, но даже мысли у нее не возникло, что в этой темной и сырой башне находится новорожденная дочь. Только страх, что ее жизнь висит на волоске, и выпутываться ей придется одной, ведь магические силы девочки не оправдали надежд.

– Она моя пара! – прорычал Тарентор, с ненавистью глядя на повелителя никтротов.

Дарен лениво развалился на кресле и, ухмыльнувшись, заметил:

– Я не заставляю. Это только твой выбор. При предложенном варианте: дочь – наследница, ты – повелитель, а жена – колдунья. И ты, как новоиспеченный правитель, требующий ответа за убийство брата, его жены и сына, не пожалеешь даже своей супруги, посылая ее на костер. Уверяю тебя, в глазах народа ты будешь справедливым приемником.

– Но она моя истинная пара. У меня больше не будет детей… – задумчиво проговорил светловолосый подтянутый стройный мужчина, взвешивая все варианты, чтобы не прогадать, выйти с максимальным успехом и минимальными потерями.

– Только красные кардиналы обречены на бездетную жизнь, поэтому не переживай. Найдешь женщину, желанную для твоего дракона, и, как наступит время шариньи, ты обретешь наследников.

На лице брата повелителя золотой гильдии появился хищный оскал, но, решив быть справедливым, он заметил:

– Только я не хочу лично этим заниматься, все же она моя жена.

– Не волнуйся, я сделаю сам грязную работу. Ринория окажется на костре и без твоей помощи, – злорадно отчеканил Дарен, со скучающим видом осматривая покои Тарентора.

– Но как…

– Неважно. Главное, огонь для ведьмы должен быть разожжен ближе к вечеру, а в кругу правосудия присутствовать все высшие драконы гильдии.

– Хорошо, а можно… мне в последний раз увидеть жену, – согласился, но тут же проявил слабость светловолосый мужчина.

Дарен с презрением посмотрел на жалкого, корыстного будущего владыку и гневно процедил:

– Думаю, гильдии не нужен ничтожный властелин, способный на чувства.

– Я силен, – возмутился Тарентор.

– Но этого мало. Проявишь бессилие, против тебя поднимут заговор, как ты поступил с Гариком, о чем он даже не догадывается.

– Мой брат могуществен и…

– Но он проявил слабость. Любовь и нежность к жене, сыну… сделали его никчемным и невнимательным.

– Но…

– Если я решу, что ты ничтожен, отберу то, что дал, – злобно сообщил котран.

– Я сам всего достиг! – громко возразил мужчина, но тут же его подхватило и откинуло в колонну. Никтрот навис над ним и рассмеялся.

– Без меня ты – никто. Только я даю тебе ту власть и мощь, чтобы победить сильнейшего.

– Мой брат…

– Поистине достоин уважения. А теперь прости, мне нужно встретить Гарика в порту… и убить его.

– Думаю, тебе это будет сложно. Брат никогда не дает застать себя врасплох, – скептически заметил мужчина, направившись к графину, чтобы налить себе вина.

– Ты удивишься, но сейчас он и его команда слабы как никогда, ведь всю обратную дорогу по морю их мучила шаканская болезнь.

– Ты…

– Я. А ты думай… и если «да», то к вечеру костер должен быть зажжен, а брат владыки и другие драконы ожидать прихода Ринории. Подлой колдуньи, заслуживающей наказания.

Тарентор ничего не сказал в ответ, зная, что он и не нужен. Выбор очевиден.

Дракон с долей горечи смотрел, как Дарен исчезает в магическом переходе, погружаясь в темный дым, наивно надеясь, что этот жестокий и хитрый маг оставит его в покое, когда все закончится, подарив власть и безграничное богатство. Дальше он знает, что делать.

Главное, укрыть от всех свою дочь. Она – залог того, что у него будет. Наследница из пророчества. А уж он постарается, чтобы никто не выкрал ее. Спрячет в башне и ограничит общение. Только так Ларисинья будет всегда у него на виду, пока не подрастет, чтобы принять священные обеты с Конером. Ведь пророчество говорит о связи с наследником черной гильдии. Поэтому осталось совсем недолго ждать, и он – справедливый властелин золотой гильдии.

Темноволосая женщина тихо кралась по светлому подвалу, чтобы поступить благородно. Хранилище золотой гильдии представляло собой огромное помещение, где находилось множество сундуков с золотом и украшениями из драгоценных камней. У Ринории сжались руки от предвкушения, что теперь все это богатство принадлежит ей и Тарентору. Ее мечты сбываются!

Неприятная картина последнего разговора с подругой до сих пор стояла перед глазами. Констанция поняла, что она ее отравила и тем самым вызвала преждевременные роды, что, конечно, удручало. Женщина умоляла пощадить ее дочь, но знахарка не могла этого сделать. И, как только жена Гарика испустила последний вздох, темная знахарка унесла девочку в приют и выполнила все указания Дарена. Теперь преград нет. Уже известно, что властелин золотой гильдии и маленький наследник Алекс зверски убиты неизвестными магами в порту.

Только заколка в руках не давала покоя, невидимой сжимающей силой толкала ее в священное хранилище. Как камень в груди, разрывая слабую плоть. Смерть подруги и скорая гибель ее новорожденной дочери, Валенсилистии (ведь без магических даров и зверя девочка не выживет в Гильдорге), как проклятье нависли над ней.

Прислужница котрана не понимала, зачем в хранилище с бессметными богатствами нужна простая неприметная заколка? Только знала, что так положено. Констанция всегда говорила о том, что эта безделушка должна быть тут. И пусть Ринория взяла на душу тяжкий груз убийства, но выполнит ее волю.

Положив вещь на камень, предназначенный для сокровенной вещи умершей владычицы золотой гильдии, сразу же почувствовала себя спокойно. Повернулась к выходу и вскрикнула, встретившись с темно-синими глазами жестокого мага.

– Зачем ты ее сюда принесла? – прошипел он, двигаясь на Ринорию, заставляя ее отступать.

– Это последняя воля Констанции… – заикаясь, ответила женщина.

– Ты хоть знаешь, что принесла, ничтожество? – с ненавистью произнес мужчина.

– Простая заколка… последняя воля… – лепетала прислужница шариньи.

– Это не просто заколка, это доказательство убийства для того, кому она предназначена. Лишь только наследница завладеет этим артефактом, тут же получит послание, зашифрованное с помощью магии. Она сможет передать свои знания кардиналам. И все мною продуманное канет в пропасть из-за твоей глупости! – кричал маг.

– Но как же… теперь наследница – Ларисинья, дочь Тарентора и моя. А дочь Констанции без магических даров умрет.

– Глупая гусыня. Она не умрет! Ты дала ей не печать на дары, а только впустила дух зла, чтобы он душил сущность зверя драконицы наследницы. Рано или поздно дары вырвутся на свободу, а зверь нет. И только обряд сможет дать свободу… двум душам. Либо дракону… либо колдунье в чужом теле, взамен на жертвоприношение золотой сущности, закрытой внутри золотой наследницы. И все, что я так долго планировал и смог осуществить, ты посмела поставить под угрозу, – рявкнул он, отчего Ринория упала и, не сдерживая слез, заплакала.

– Простите, я не знала. Я думала…

– Ты думала, что твоя дочь – наследница? Играющая роль в пророчестве? Как ты могла о таком подумать?! Ты ничтожная тварь… и твое отродье никогда не достигнет таких высот. Одно могу сказать точно, что она будет жить тут, пока не придет ее черед отодвинуться для настоящего наследника, которого приведу я.

– А как же пророчество?

– Зачем оно, когда та, кто возродится, сделает золотую гильдию сильнейшей и могущественной?! А управлять буду я, влияя на глупца, которого сделаю своим сыном, а потом и близким другом…

– Но Тарентор… он сказал, что теперь на трон заступим мы с ним… И наша дочь… – оправдывалась Ринория.

– Он… пока не придет время, да. Но не ты. Ты выполнила то, чего я хотел, влияя на тебя через Тарентора. А теперь в тебе нет смысла, ведь кто-то должен ответить за смерть Констанции и убийство наследницы… – проговорил маг и мерзко рассмеялся.

– Нет… Вы же сказали, что она выживет.

– Но это я по секрету сказал тебе, зная, что ты об этом уже не поведаешь.

– Я… я… – пролепетала женщина, лихорадочно соображая, что делать и как спастись.

– Ты… для всех убийца и колдунья, – злорадно процедил жестокий мужчина, не знающий сочувствия и жалости.

– Нет… – заплакала она, отползая от него.

– Но я сегодня добрый и дам тебе шанс скрыться… Беги, если желаешь спасти свою шкуру! – рявкнул он, и Ринория тут же бросилась из хранилища на улицу, надеясь, что истинная пара ее спасет.

Как только знахарка выбежала из дворца во двор, на ее шею накинули петлю. Всадник на черном коне потащил сопротивляющуюся женщину к костру, отпустив в тот момент, когда она оказалась в центре огромной кучи горящего хвороста. Магия не давала ей выйти за пределы костра, и ведьма горела заживо, не понимая такой жестокости к себе.

Возле костра на участке для обрядов стояли зрители: Тарентор, главные министры и друг наследной семьи – Дарен.