Золушка

Золушка

Ольга Куно

Обложка от Valery Frost

Глава 1

Я знала, что вот-вот расплачусь, и ничего не могла с собой поделать. Рыдать при всех не хотелось, но остановить поток слёз, рвущихся наружу с яростью штормовой волны, было не в моей власти. Окружающий мир расплылся, спрятался за пеленой первых слезинок, и я поспешила вытереть глаза тыльной стороной ладони, стараясь не прерывать при этом своего занятия. Крепко сжала зубы и постаралась полностью сосредоточиться на работе, перебороть себя, не поддаваться. Не тут-то было. Слёзы всё подступали и подступали к глазам, словно нескончаемые ряды врагов, штурмующих крепость. Увы, защита оной уже дала брешь. Я сдалась до постыдного скоро и, перестав сопротивляться, тяжело опёрлась обеими руками о край стола.

Я больше ничего не могла видеть; комната и окружавшие меня люди надёжно спрятались в застилавшем глаза тумане. Но слышать я могла и слышала… смех. Они бездушно смеялись над моими слезами и даже не старались этого скрыть. Ни тени сочувствия, ни малейшего признака – ни в одном из них. Все прекрасно знали, что со мной происходит, но, как видно, не побывав в чужой шкуре, невозможно по-настоящему понять чувства ближнего. Что ж, я давно знала, какие люди меня окружают. Ничего нового я для себя сегодня не открыла. Слёзы уже бежали по щекам, но легче всё не становилось. Наконец не выдержав, я бросилась прочь из комнаты, сопровождаемая новым взрывом хохота, на ходу вытирая лицо руками. Выбежав в полутёмный коридор, я остановилась и прижалась к прохладной стене, глубоко и размеренно дыша. Отделённая от остальных толстой стеной, я полушёпотом, словно мантру, повторяла простую истину, открывшуюся мне уже давно, но оттого, увы, не переставшую быть актуальной. Я ненавижу резать лук!

…В тот день в королевском дворце царила суматоха, небывалая даже для этого, что и говорить, весьма неспокойного места. Тщательно чистились огромные пушистые ковры, драились до зеркального блеска узорчатые каменные полы, многолетняя пыль стиралась с тяжёлых фамильных портретов. В одном из залов, обыкновенно предназначенных для танцев (в обеденном попросту не хватило бы места), расставлялись многочисленные длинные столы, которые затем накрывались с учётом самых тонких и заковыристых правил этикета. Соседний зал, в котором должен был состояться собственно бал, украшали и приводили в порядок особенно тщательно. Расположившиеся на балконе музыканты то настраивали инструменты, то репетировали отдельные мелодии, распространяя по этажу звуки арфы, флейты, скрипки, фортепиано и прочих средств как услаждать слух, так и делать жизнь его обладателей невыносимой. По коридорам в противоположных направлениях, то и дело натыкаясь друг на друга и ругаясь на чём свет стоит, бегали слуги, несущие в тот или иной зал предметы мебели, роскошные канделябры, фарфоровую посуду, картины или просто дрова. Лакеи, статус которых не позволял им носиться как угорелым, старались ходить более степенно, но не намного менее быстро, и оттого выглядели они порой, признаться, весьма забавно. Ну, а уж мажордом – тот и вовсе сбился с ног, что было совсем неудивительно. Как-никак сегодня должен был состояться торжественный приём в честь двадцать первого дня рождения (а, стало быть, и совершеннолетия) его высочества наследного принца, и такое торжество следовало провести без сучка без задоринки.

Было с сегодняшним празднеством связано и ещё одно немаловажное и несколько скользкое обстоятельство. По им одним ведомой причине король и королева решили, что, достигнув столь важного возраста, принцу настало самое время остепениться, а потому необходимо срочно подобрать ему невесту. Ни для кого во дворце (в особенности для слуг, зачастую знающих много больше вельмож) было не секрет, что его высочество не разделяет точку зрения своих венценосных родителей на этот счёт. Однако если в каких-то других делах с принцем, возможно, и считались, то в данном случае их величества определённо решили идти напролом, полностью проигнорировав мнение главного действующего лица в предстоящем торжестве. И потому сегодня во дворец должны были прибыть многочисленные незамужние баронессы, княжны, графини, а также первые красавицы королевства, завоевавшие своими очаровательными личиками те привилегии, которыми другие обладали по праву рождения.

Само собой разумеется, охватившая дворец суматоха не обошла стороной и кухню, в особенности сейчас, когда первые гости уже собирались в зале, временно принявшем на себя роль обеденного. Конечно, некоторые яства уже какое-то время ожидали своего часа, однако большая часть блюд, в том числе горячее, сладкое и некоторые салаты, должна была быть приготовлена непосредственно перед подачей на стол. При этом если хоть с одним кушаньем произойдёт задержка, и гусь с яблоками или фаршированный рябчик не попадёт на королевский стол в точно назначенное для этого время, немедленно полетят чьи-то головы, а потому старались мы на совесть. Дворцовая кухня состояла из нескольких примыкающих друг к другу комнат, и мне нередко удавалось спокойно работать в одной из них в гордом одиночестве, однако сегодня ни о чём подобном не могло быть и речи. Столы были завалены и заставлены всевозможными продуктами, готовыми и полуготовыми блюдами; комнаты заполнили бегающие туда-сюда люди, звон посуды и самое невообразимое сочетание разнообразных запахов.

- Пончик, принеси ещё одно серебряное блюдо. Да смотри вытри его как следует!

- Куда ты несёшь капусту?! С каких пор в этот салат добавляется капуста? Сейчас заставлю тебя самого сожрать весь кочан!

- У тебя не осталось нескольких луковиц? Хорошо, я принесу из кладовки.

- Куда вы задевали перец, изверги? Вы что, задумали совсем меня сегодня извести?

- Проверьте кто-нибудь, соус, наверное, уже закипел!

Возвратившись в шум и гам кухни, я прошла к столу и снова взялась за нож.

- Смотри, Золушка, больше не плачь! А то как бы у тебя салат пересоленным не вышел!

- Помолчала бы, а то я сейчас припомню, как кое-кто вчера порезался, - беззлобно отозвалась я. - Интересно, сколько людей стали вампирами, покушав тот салат.

Золушкой меня прозвали за то, что во время работы на кухне то руки, то лицо, то старое поношенное платье рано или поздно оказывались перепачканы в золе. Сказать по правде, абсолютно то же самое происходило и с остальными, но к тому моменту, как я начала работать во дворце, у всех них уже были свои прозвища. К примеру, Пончик, шестнадцатилетний поварёнок, уже высоченный и при этом мягко говоря довольно-таки полный, получил своё прозвище за комплекцию и любовь к одноимённым продуктам. Главную повариху называли Дама, не из-за происхождения, самого что ни на есть непримечательного, а за её необыкновенное самообладание, умение держать себя и при любых обстоятельствах сохранять спокойствие. Можно сказать, даже за своего рода манеры. Стрела – ещё одна повариха лет тридцати пяти, начавшая работать во дворце на год раньше меня; её называли так за быстроту и точность движений. Или, к примеру, Портняжка, двадцатилетний парень, в отличие от остальных не приставленный непосредственно к кухне, а выполнявший во дворце самые разные поручения, в том числе помогавший и у нас, когда в этом возникала необходимость, вот как сегодня. Как-то раз он проявил неожиданную для всех ловкость в обращении с иглой, когда понадобилось срочно зашить порвавшуюся внизу портьеру и поблизости не оказалось ни одной свободной женщины. Как правило, выполняемые им работы носили значительно более мужской характер, но прозвище закрепилось, и теперь иначе, как Портняжкой, его не называли. Так что Золушка, так Золушка. Я не обижалась.

Подойдя к столу, я обнаружила, что Стрела проявила всё же сострадание и забрала луковицу к себе. Сейчас та стремительно превращалась в мелко нарезанные белые лоскутки, все как две капли воды похожие друг на друга, не отличаясь ни формой, ни размером. Единственная часть нашей работы, с которой мне никогда не удавалось справиться как следует. Разумеется, в заправленном густым соусом салате разницы никто не заметит, но всё равно обидно. С благодарностью взглянув на Стрелу, я принялась за помидоры. Затем за красный перец, потом за укроп…

Время шло, трапеза уже началась; блюдо за блюдом уходило с кухни на королевский стол, а вскоре сверху к нам стала возвращаться опустевшая посуда. Разумеется, о том, чтобы её мыть, сейчас речи не шло; посуда постепенно скапливалась в громоздком чане с разогретой водой. Я заканчивала процеживать красный соус, когда из-за соседнего стола раздался голос Дамы:

- Пончик! Скорее отнеси этот салат наверх.

- Э нет! – категорично отозвалась Стрела. – Пончика я сейчас не отпущу; он помогает мне с муссом. Пусть Портняжка отнесёт.

- Портняжки нет; его отослали куда-то ещё. Так кто же отнесёт?

- Ну, не знаю. Но только не Пончик.

- Золушка? – позвала Дама. – Ты ведь как раз закончила. Отнеси это блюдо в зал.

- Кто, я?!

Мне никогда не приходилось носить еду наверх; мои обязанности всегда ограничивались кухней, и я пребывала в полной уверенности, что так оно и к лучшему.

- Может, ты сама отнесёшь? У тебя это лучше получится.

- Там получаться нечему. Поставила на свободное место на столе, и исчезла, будто тебя и не было. А я не могу оставить кухню; как ты себе это представляешь?

- Но я в таком виде… - предприняла я последнюю отчаянную попытку отвертеться. Это была не пустая отговорка; я была абсолютно уверена в том, что моё лицо, как обычно, перемазано золой, даже помнила, когда именно успела запачкаться.

- Твой вид там никого не интересует, уж можешь мне поверить, - ободрила меня Дама. – На вот, вытри правую щёку. – С этими словами она перебросила мне почти чистый серый платок, бывший в свои лучшие времена белым. Последний год он не возвращался к своему изначальному цвету даже после стирки в кипящей воде. – Вот так хорошо. Очень милое личико. Намного милее, чем у большинства из тех, кто сидит сейчас за королевским столом, поглощая всё то, над чем мы тут вкалываем.

Я фыркнула, выражая скептическое отношение к комплименту. Ну, ещё бы, добрые слова ничего не стоят, почему бы не использовать их, дабы заставить ближнего делать то, что тебе хочется? Тяжело вздохнув напоследок – просто чтобы выразить своё отношение к ситуации; я уже понимала, что от путешествия в трапезную не отвертеться, - я взяла изысканную фарфоровую вазу с салатом и, стараясь на неё не дышать, медленно вышла в коридор. Ещё два десятка шагов, и передо мной – крутая лестница, разумеется, не парадная, а предназначенная в основном для слуг. На бережное отношение к блюду меня хватило ступенек на семь. Затем я взяла вазу покрепче, начала подниматься быстрее, перестала через каждые полсекунды с содроганием сердца проверять, не примялись ли листья салата, и преодолела оставшуюся часть лестницы более привычным для себя шагом. Свернув налево в широкий, хорошо освещённый коридор, я открыла низкую незаметную дверь в стене, и оказалась в другом мире.

Это была не преисподняя, не рай и даже не страна эльфов, в которую по слухам можно попасть через сокрытые в скалах ворота. Но дело в том, что во дворце, параллельно миру роскошных залов, парадных лестниц и богатых покоев существовал ещё один мир, разительно отличающийся от первого и соприкасающийся с ним лишь посредством таких вот почти не заметных непосвящённому глазу дверей. Как известно, вельможи не могут обходиться без помощи слуг – горничных, лакеев, поваров, плотников и многих других, - однако предпочитают, чтобы последние оставались как можно более незаметными, появляясь строго тогда, когда это необходимо, и исчезая в то мгновение, когда их услуги перестают быть нужны. Специально для того, чтобы слуги могли передвигаться по дворцу, не мозоля господам глаза и не тревожа их слух, здесь была создана сложная система коридоров, располагавшихся прямо в стенах здания. Это был самый настоящий лабиринт, охватывавший два этажа: этаж, предназначавшийся в основном для личных покоев членов королевской фамилии – спален, комнат для переодеваний, чайных, личных кабинетов и прочее, - а также этаж, на котором располагались различные залы для приёма гостей, обеденный зал и личные покои кое-кого из придворных. Найти в нём дорогу мог только тот, кто знал эти полутёмные коридоры досконально. То есть слуги, большинство из которых могли с закрытыми глазами отыскать нужную дверь, выводящую именно в ту комнату, где их присутствие было необходимо в данный момент. В отличие от хорошо освещённого дворца, где в тёмное время суток не жалели дорогих, почти на вес золота, свечей, это был мир полутьмы. Мир тех, кто видит и знает всё, но сам остаётся невидимым. Мир слуг.

Быстро сориентировавшись в хорошо знакомом пространстве, я бесшумно отворила очередную невысокую дверь и, пригнувшись, вошла в просторный зал. Я тут же прищурилась, мучительно привыкая к хлынувшему со всех сторон яркому свету. Постепенно среди слепящей глаза белизны сформировались очертания роскошно накрытых столов, ломившихся от многочисленных яств, шикарные вазы, картины и канделябры, украшавшие зал, а также красные ливреи стоящих ко мне спиной лакеев. Последние внимательно следили за каждым движением гостей, готовые предупредить малейшее их желание. Нацелившись в свободное пространство между двумя спинами, я незаметно скользнула к столу и сразу же отступила в тень, осторожно поставив вазу с салатом на совсем недавно освободившееся, судя по примятой скатерти, место. Всё это время я не забывала о том, чтобы внимательно смотреть и слушать, что творится вокруг. Коли уж мне довелось разок оказаться в таком месте в столь ответственный момент, грех было упускать такую возможность, и я жадно ловила все доступные моим органам восприятия жесты, обрывки разговоров и запахи. Их величества восседали во главе стола, вернее, вереницы стоящих друг за другом столов; их стулья отличались от остальных более высокими спинками, наличием подлокотников и особенно изысканной резьбой, однако, на мой скромный взгляд, оставались несмотря на все эти отличительные признаки крайне жёсткими и неудобными. Принц сидел на некотором расстоянии от родителей, отделённый от них тремя или четырьмя гостями; вид у него был самый что ни на есть кислый. Признаться, его высочество можно было понять. Во время трапезы он был окружён одновременно тремя дамами: две по правую и левую руку от него и ещё одна напротив. Без сомнения, постарались венценосные родители, но сделанный ими выбор заставлял искренне посочувствовать юноше. Одной из усиленно развлекавших его разговором женщин оказалась княжна Амалия Тельсская, наследница весьма приличного состояния, девица на выданье лет этак… сорока пяти. С другой стороны – вся из себя загадочная, но при этом не менее говорливая леди Матильда Стольная, юная дочь одного из герцогов северной части королевства, дама более чем среднего кокетства и весьма солидных пропорций. Ну, а напротив – леди Миранда, дочь графа Лунского, в отличие от своих соперниц, девушка и вправду красивая: белокурые кудри изящно обрамляют милое личико, большие зелёные глаза бросают на принца многозначительные томные взгляды, немного курносый нос лишь придаёт лицу дополнительное очарование… Вот только всем известно, что леди Миранда чересчур глупа даже для своего Круга Благородных Дам, хотя с мозгами в этом уважаемом кружке дело и без того обстоит не слишком благополучно. Неудивительно, что скучающий взгляд принца устремился мимо благородных дам и остановился на предмете, который его высочество, по-видимому, посчитал более достойным собственного внимания, а именно на молочном поросёнке, возлежащем на серебряном блюде в обрамлении душистых головок чеснока. К сожалению, возможности увидеть дальнейшее развитие событий у меня не было. Следуя строгим дворцовым правилам, я поспешила исчезнуть из зала столь же незаметно, сколь появилась.

С тех пор, как я возвратилась в духоту кухни, прошло не менее двух часов. Трапеза наверху давно уже окончилась, и ритм работы резко снизился, позволяя вздохнуть свободнее. Кое-кого из помощников и вовсе отпустили домой. Грязная посуда более не помещалась в предназначенном для неё чане и возвышалась двумя неровными горками на одном из столов. Большая часть десертов уже отправилась наверх, дабы развлекать тех, кто случайно заскучает на начавшемся недавно балу, и утолить голод поздних гостей, не попавших на трапезу. Дама вдохновенно колдовала над последним оставшимся тортом, с видом подлинной художницы раскладывая вишенки среди воздушных кремовых башенок. Стрела смотрела в распахнутое окно, что-то тихонько напевая себе под нос. Заправив, наконец, фруктовый салат, я со вздохом опустилась на табурет, вытирая пот со лба. Вот сейчас сяду и буду ничего не делать. Даже не шевелиться. Только дышать. Целый час, или даже два.

Дама подняла глаза и посмотрела на меня исподлобья. Я ответила ей взглядом, начисто лишённым осмысленности.

- Золушка, ты ведь вроде бы хотела пойти посмотреть на бал?

-М-м-м, - промычала я.

Дама не удостоила мой ответ словесной реакцией, только вопросительным взглядом. Усилием воли я заставила себя озвучить свою мысль.

- Уже не хочу.

- Да брось! Ты молодая, сил у тебя много, разойдешься быстро.

«Угу, сил много, как у лошади», - подумала я, равнодушно глядя перед собой. И почему это все считают, будто у молодых силы прямо-таки неисчерпаемые? Все, кроме самих молодых, но их мнением в этом вопросе почему-то никогда не интересуются.

- Если бы мне предложили там потанцевать, силы, может, и нашлись бы, - призналась я, машинально стряхивая со стола крошки. – А так… Ну, подсмотрю я за ними, а что толку? И потом, я ведь и здесь могу ещё понадобиться.

- Здесь сегодня делать уже нечего, - вмешалась Стрела, отходя от окна и прикрывая ставень. – Иди-иди, сама ведь хотела. Свои желания надо осуществлять. Хотя бы какие-то.

- Ты думаешь?

Я забарабанила пальцами по столу, лениво взвешивая за и против.

- Марш отсюда, - подытожила Дама. - Мы женщины взрослые, нас балы уже не интересуют, сами тут всё доделаем. Чай, успеешь ещё завтра наработаться.

Словом, из кухни меня практически вытолкали в шею, и я вновь зашагала вверх по старой скрипящей лестнице, сперва еле переставляя ноги, а потом всё быстрее и бодрее. Не знаю, в молодости ли тут дело, но отчасти Дама была права. Когда сидишь на месте, кажется, что сил никаких нет и никогда больше не появится, хоть сразу в могилу ложись, только чтобы её непременно вырыл кто-нибудь другой. Но стоит встать на ноги и начать что-нибудь делать, как они мгновенно появляются неведомо откуда и кажется, будто особой усталости и не было.

Снова проскользнув в другой мир через ту же самую дверь, что и в прошлый раз, я прошла по длинному узкому коридору до конца, повернула налево, потом ещё раз налево и, наконец, остановилась. Здесь стена немного выступала вглубь зала, затем снова возвращаясь к прежней линии, и в результате во внутреннем коридоре образовывалось небольшое углубление, своего рода ниша, позволяющая остановиться, не мешая проходящим мимо людям, и даже с большой степенью вероятности остаться для них незамеченным. Разумеется, нормальному человеку нечего было бы делать в пустой нише однообразного тёмного коридора, если бы не одно обстоятельство. В районе этой самой ниши в стене, отделявшей коридор от большого танцевального зала, уже много месяцев назад образовалась длинная узкая щель. Разумеется, её следовало немедленно заделать, однако время шло, а каменщик всё никак не принимался за работу. По официальной версии, которая потребовалась бы, если бы о бреши в стене неожиданно вспомнили, он просто забегался, занимаясь другими делами, и успел совсем позабыть о такой мелочи. В действительности же, думаю, причина столь вопиющей забывчивости была совсем иная. Данная щель позволяла видеть немалую часть зала, а также прекрасно пропускала звуки, позволяя таким образом с относительным удобством наблюдать за проходящими там церемониями. Конечно, никаких дворцовых тайн узнать таким образом было нельзя (кто же станет секретничать в огромном зале, предназначенном для торжественных приёмов?!); иначе к щели наверняка отнеслись бы значительно более серьёзно. А так все быстро привыкли к её существованию, и каменщик, как видно, получил неофициальное указание ничего не предпринимать. С противоположной же стороны щель была совершенно незаметна среди многочисленных картин, гобеленов и высокого массивного канделябра, который, подозреваю, специально был приставлен так близко к стене кем-то из лакеев, чтобы господам и в голову не пришло, что за ними могут наблюдать.

Кроме меня в этой части коридора никого не было. Для того чтобы через очередную секретную дверь пройти в танцевальный зал, надо было свернуть направо на дюжину шагов раньше, а в комнатах, располагавшихся дальше по коридору, слуги сейчас не требовались. Встав на цыпочки, я прильнула к щели.

Бал начался не слишком давно, и танцевали пока мало. Время от времени церемониймейстер торжественно-равнодушным голосом объявлял запоздалых гостей. Король и королева восседали на возвышавшихся у дальней стены тронах, приветствуя подданных милостивыми кивками. Вскоре в поле моего зрения появился и принц. Оказывается, трапеза – это были всего лишь цветочки. Тогда, во всяком случае, его высочество окружали всего лишь три девицы на выданье, своим непрерывным щебетанием позволявшие ему думать о своём, разглядывая лежавшие на столе кушанья. Теперь же вокруг юноши столпился по меньшей мере десяток потенциальных невест, каждая из которых из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя его внимание. Сосредоточиться на собственных мыслях в такой обстановке навряд ли было возможно. Неумолкающие голоса девушек доносились до меня вполне отчётливо; голоса принца я не услышала ни разу.

- Сегодня прекрасная погода, не правда ли, Ваше Высочество? – многозначительно заметила одна, таким тоном, словно хорошая погода была исключительно её личной заслугой.

- Такой тёплый безветренный день, - мгновенно подхватила другая.

- Слишком много солнца, - томно возразила третья. – Это вредно для кожи. Разумеется, для по-настоящему белой кожи. – Она как бы невзначай выставила напоказ свою безупречную аристократическую ручку.

- Моя матушка говорит, что бывает два вида солнца. Одно опасное, а другое совершенно безвредное.

- Тем, кто правильно заботится о своей коже, солнце никогда не причинит вреда, - авторитетно заявила очередная красавица, давая понять, что уж она-то никогда не опозорила бы венценосного супруга здоровым загаром.

Принц держался с достоинством, ни разу не перебив ни одну из дам и вообще не забывая о хороших манерах, но судя по его бледности и слегка осоловелому взгляду, столь содержательный разговор продолжался уже достаточно долго.

Лёгкий шелест за спиной заставил меня резко обернуться. Я тут же с облегчением вздохнула, увидев перед собой юное создание лет шестнадцати-семнадцати с прямыми светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Девушка была одета в лёгкое розовое платье с короткими рукавами; её волосы были перевязаны тонкой лентой, тоже розовой. В нежданной свидетельнице моего занятия не было бы ровным счётом ничего необычного, если бы не та лёгкость, с которой она передвигалась по коридору независимо от того, касались ли её ноги пола или нет.

Нельзя сказать, чтобы феи часто встречались у нас в королевстве. Их невозможно было случайно увидеть на улице, в городском парке или в лавке булочника. Они показывались людям на глаза лишь тогда, когда сами того желали. Тем не менее бывали случаи, когда феи являлись кому-нибудь из простых смертных, чтобы сделать предсказание, предупредить об опасности или просто поболтать. И с тех пор как с полгода назад юная светловолосая фея внезапно возникла у меня за спиной в запертой на замок комнате и буднично поинтересовалась, который теперь час, испугав меня до полусмерти, я уже ничему не удивлялась. После того случая фея навещала меня довольно часто – раз в неделю - в две, иногда пропадала по месяцу, но рано или поздно возвращалась, исключительно для того, чтобы поболтать о том - о сём.

- Что показывают? – поинтересовалась она, зависнув в воздухе и самозабвенно болтая ножками.

- Осаду замка, - ответила я, отрываясь от щели.

- Ну и как? Замок сдаётся?

В руках феи прямо из воздуха появилось большое зелёное яблоко, которое она не замедлила надкусить со вполне реальным хрустом.

- Не похоже. Скорее тщательно готовится к длительной осаде. Хочешь посмотреть?- Вспомнив о правилах приличия, я отодвинулась, давая ей возможность приблизиться к щели.

Фея и не подумала сдвинуться с места.

- Неужели ты думаешь, что мне может помешать какая-то хрупкая стенка? – фыркнула она, дожевав очередную порцию яблока.

- Ты что же, умеешь видеть сквозь стены?

- А то!

- Завидная способность! Хотела бы и я так же…

Она молча развела руками – мол, рождённый ползать летать не может.

- Ты что же, и в чужие спальни можешь заглядывать? – в ужасе спросила я.

Фея многозначительно кивнула.

- Кошмар какой… Скажи-ка, а мужчины среди вас, фей, есть? Они что, тоже умеют видеть сквозь стены?

- Не надо вникать в излишние подробности, - посоветовала она и, дожевав яблоко, выбросила огрызок. Вернее, бросила прямо мне в лицо, но, оказавшись всего в нескольких дюймах от моего носа, он растворился в воздухе. Поскольку я давно уже привыкла к её выходкам, это происшествие ничуть меня не смутило. Ну, в крайнем случае, получила бы по носу предметом неизвестного происхождения. Я ведь не леди из высшего общества, мне не привыкать. Равнодушно пожав плечами, я вернулась к щели в стене. Осада не прекращалась, а, напротив, стала ещё более настойчивой.

- …в наше время по-настоящему хорошие певцы стали большой редкостью.

- Вы уже слышали Дайану, эту новую певичку из Южного графства? Говорят, у неё прелестный голос.

- Нет, не слышал, - впервые за всё это время подал голос принц. – И, признаться, не стремлюсь. По-моему, прелестных голосов более чем достаточно и здесь.

Дамы заахали и заохали, восторгаясь комплиментом, а фея покатилась со смеху.

- Вообще-то их можно понять, - проговорила я, в задумчивости глядя на собственные ладони. – Они ведь совсем его не знают. Наверняка видят в первый раз в жизни, или уже встречались, но только на таких вот шумных праздниках. Откуда им знать, о чём ему интересно разговаривать?

- Если совсем его не знают, почему же так рвутся выйти за него замуж?

Я в удивлении уставилась на фею. Понадобилось немного времени, чтобы я сообразила, что они ведь живут в несколько ином мире, чем наш, и порой совершенно очевидные вещи могут оказаться им непонятны. Что ж, придётся попытаться объяснить…

- Видишь ли, родиться дочерью в знатной и богатой семье – это, конечно, замечательно. Но тут есть одно «но». Им ничего нельзя делать со своей жизнью. Они не могут вести дела, отправиться путешествовать, освоить профессию или заняться науками. Единственное, что они могут изменить в своей жизни – это выйти замуж. В сущности именно к достижению этой цели направлены все их усилия, почти с самого рождения. Ради этого они учатся хорошим манерам, ухаживают за своей кожей, сидят на безумных диетах, принимают ванны с лепестками роз. Ради этого учатся вышивать крестиком, петь и играть на арфе. Возможно, у кого-то из них окажется прекрасный голос, достойный самой лучшей сцены, но ведь благородной девушке нельзя становиться певицей. О чём-то подобном и речи быть не может. Единственное, для чего ей дозволено использовать свой ангельский голос – это завлечь в сети будущего мужа. И раз уж единственная цель, которую они могут поставить перед собой в жизни – это выйти замуж, надо во всяком случае сделать это как можно более удачно. А что может быть удачнее, чем стать женой наследника престола?

Взглянув на фею, я тут же пожалела о том, что напрягалась, подбирая слова для этого глубокомысленного монолога. Было очевидно, что на мою слушательницу данная речь не произвела никакого впечатления.

- Откуда они так уверены, что этот брак окажется удачным? – продолжала гнуть свою линию она. – Ведь они ничего о нём не знают. А может, он маньяк вроде Синей Бороды, или ещё похуже?

Я с сомнением покосилась на стену, будто умела, подобно фее, видеть сквозь преграды такого рода.

- Если бы это было так, всё держалось бы в строжайшей тайне. А значит, об этом знал бы весь двор. А раз весь двор, то и всё королевство.

С грустью убедившись в том, что таланты феи мне не даны, я вновь прильнула к щели. В глазах сразу зарябило от бриллиантов, изумрудов, шелков и кружев. Мне в голову вдруг пришла одна шальная мысль, и я снова обернулась к фее, хитро улыбаясь.

- А знаешь, если бы я только могла оказаться там совсем ненадолго, мне бы удалось их разогнать, - заявила я, как-то быстро позабыв о собственной недавней тираде в защиту потенциальных невест. – На короткое время, конечно, но всё же достаточное, чтобы дать ему немного передохнуть. Жаль только, что это невозможно.

- А что, мне нравится эта идея! - с неожиданным энтузиазмом воскликнула фея. – Почему бы тебе и вправду не отправиться туда?

- Ты не понимаешь, - отмахнулась я. – Я, конечно, могу проскользнуть в зал, но мне ведь надо будет всё время оставаться незаметной, а для того, о чём я говорю, необходимо как раз привлечь к себе внимание.

- А я и не предлагаю тебе оставаться незаметной. Наоборот, почему бы тебе не отправиться туда в качестве гостьи?

- Гостьи? – нахмурилась я. – Но меня вроде бы никто не приглашал. Уверена, король так и порывался заскочить на кухню обо всём договориться, но, видать, слишком забегался и забыл.

Я, конечно, всё понимаю, может, её мир и здорово отличается от нашего, но существуют же вещи, которые очевидны всем.

- Неужели ты и правда думаешь, что всех, кто находится там сейчас, действительно пригласили? – рассмеялась моей наивности фея. – Вон, к примеру, леди Стела из провинции. Сочла, что имеет право присутствовать здесь, поскольку её отец не так давно сколотил себе огромное состояние. Приданое у неё, разумеется, немалое, но дочь купца остаётся дочерью купца, и об этом прекрасно помнили те, кто рассылал приглашения. Или, скажем, младшая княжна Веренская. Ей ещё нет и шестнадцати, соответственно, ни о каком приглашении речи идти не могло, но она благоразумно сочла, что два пуда косметики надёжно скроют этот недостаток. Так что давай не будем придираться к подобным мелочам. Скажем так: ты будешь… неожиданной гостьей.

- Угу. А ты знаешь, что ждёт кухарку, которая появляется на королевском балу в качестве неожиданной гости? В лучшем случае увольнение.

Фея нетерпеливо притопнула ножкой, что смотрелось несколько странно, поскольку она всё ещё продолжала висеть в воздухе.

- Ну хорошо, так и быть, мы не станем вешать тебе на спину плакат с надписью «КУХАРКА», - язвительно пообещала она. – Не пытайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Не хочешь на бал – так и скажи.

- Ну… - нерешительно протянула я. Разумеется, туманные намёки феи вызывали немало вопросов и опасений, но - что кривить душой? - кому из нас не хотелось бы один раз в жизни оказаться с той стороны стены, почувствовать себя на балу гостьей, не скользить вдоль стен, притворяясь бесплотной тенью, а торжественно прошествовать через весь зал, в свете сотен свечей, под звуки восхитительной музыки и гомон беззаботных голосов? В течение одного вечера для разнообразия потанцевать вальс не с Портняжкой, с которым мы как-то разучили этот танец забавы ради, а с кем-нибудь из более поднаторевших на этом поприще придворных или гостей. Вдохнуть полной грудью пьянящий воздух бала, проникнуться ощущением свободы – до озноба, до боли в мышцах, - чтобы назавтра возвратиться к привычным занятиям и сохранить на всю жизнь воспоминания об этом волшебном, удивительном дне. Уверена, ни для одной дамы из высшего общества, ни для одной принцессы королевский бал никогда не значил так много. – Но как ты себе это представляешь? – Я поспешила прикрыть собственное смятение голосом здравого смысла. – У меня даже нет подходящей одежды. Пойти в этом, - я жестом указала на своё перепачканное золой платье, - это всё равно, что повесить на себя табличку.

- Думаю, тут я смогу кое-что сделать.

Откуда ни возьмись, так же, как недавно – яблоко, у феи в руках появилась волшебная палочка, слегка похожая на указку, какую используют гувернёры, обучающие детей знатного сословия полезным и бесполезным для них наукам. Фея направила остриё палочки прямо на меня и, прикрыв глаза, беззвучно зашевелила губами. Я почувствовала, как волосы у меня на голове встают дыбом.

- Эй, ты что собираешься делать? – испуганно спросила я.

Фея открыла глаза и посмотрела на меня с раздражением.

- Ты мне мешаешь, - укоризненно заявила она. – Мне надо как следует сосредоточиться, а я ведь ещё не совсем опытна. – Не дожидаясь моих объяснений, она снова закрыла глаза и принялась беззвучно произносить заклинание.

Не могу сказать, чтобы её слова сильно меня успокоили, но я больше не решалась прервать колдовство. Прошло, должно быть, совсем немного времени, хотя я раз десять успела подумать о том, чтобы бежать прочь без оглядки, когда фея открыла глаза, а с острия палочки беззвучно сорвалась яркая фиолетовая искра. У меня мгновенно потемнело в глазах, голова закружилась, но не успела я толком испугаться, как мир снова начал принимать прежние очертания. Фея торжественно протянула мне круглое зеркальце на длинной ручке, и я поспешила им воспользоваться, стремясь поскорее понять причину самодовольного выражения на её лице.

Женщина, смотревшая на меня с той стороны зеркальной глади, казалась знакомой и чужой одновременно. Толстый слой белил, чрезвычайно модных в высшем обществе, полностью изменил цвет лица, попутно скрыв неровный загар и пятнышки родинок. Губы, напротив, сделались более яркими благодаря помаде нежно-розового цвета. Ресницы, накрашенные какой-то чёрной смесью, стали казаться более длинными и объёмными. Волосы были аккуратно уложены в высокую причёску, закреплённые неимоверным количеством невидимых заколок. Кажется, они стали немного темнее, но, впрочем, такое впечатление могло возникнуть из-за слабого освещения.

Я медленно опустила зеркало, чтобы рассмотреть платье, и лишь спустя несколько секунд сообразила, что для этого не требуется сподручных средств. Платье было великолепно. Белое, воздушное, изящное, совсем не строгое, но в то же время элегантное. Кружевное, юбка расшита жемчугом, но не вычурное, без всяких рюшечек и бантиков. Узкие рукава до локтя, в меру глубокий вырез и, разумеется, корсет. Наверняка светским дамам это изобретение давно уже действует на нервы, но для разнообразия даже забавно.

- Ну, как? – довольно поинтересовалась фея.

- Странно, - выдохнула я, снова поднося зеркало к лицу.

- И это всё, что ты можешь сказать? – фыркнула она. – Ну да ладно, я не из обидчивых. А если честно, то работа бесподобная. У меня такое в первый раз получилось. Только вот, кажется, я про что-то забыла… Ах, да! Ну, конечно же, туфли! Хороша бы ты была, если бы принялась танцевать вальс в этих башмаках.

На ногах у меня и вправду по-прежнему оставались старые стоптанные башмаки, хотя под длинными юбками это не сразу бросалось в глаза.

- Думаю, я всё равно навряд ли решусь танцевать, - призналась я. – Так, посмотрю немного, смешаюсь с гостями, а потом так же незаметно исчезну.

- Это ты сейчас так говоришь, - возразила фея. – А потом будешь готова стоптать хоть три пары башмаков.

- Почему ты так думаешь? – улыбнулась я, бережно разглаживая кружева уже ставшего мне дорогим платья. – Слишком хорошо знаешь, как проходят балы?

- Слишком хорошо знаю тебя.

Она взмахнула волшебной палочкой, я зажмурилась, но на этот раз никаких перемен со мной не произошло. Пара элегантных серебристых туфелек просто появилась у феи в руках.

- Вот, держи, - сказала она, протягивая их мне.

- Спасибо.

- Правда, у них есть один недостаток, - призналась она. – Так, странное свойство. Их сможешь обуть только ты одна. Видишь ли, у них нет фиксированного размера; они ориентированы только на тебя. Так что всем остальным они будут оказываться либо малы, либо велики.

- Ужасный недостаток, - согласилась я. – А я-то как раз собиралась подороже толкнуть их на барахолке. Или сдавать напрокат. Кстати, думаю, желающих было бы немало, - заметила я уже более серьёзно. – Они просто очаровательны. Так же, как и всё остальное. Я очень тебе благодарна, правда!

- Наконец-то оценила, - констатировала фея. – Но всё это не только моя заслуга. Надо признать, что сама девушка не менее очаровательна, чем то, что на ней надето. Я всего лишь позаботилась о соблюдении гармонии. Вот о чём ещё я должна тебя предупредить,- продолжила она, не позволяя мне ни возразить, ни поблагодарить, ни определиться, что из этого следует сделать в первую очередь. – Весь твой наряд, за исключением этих туфель, ровно в полночь исчезнет.

- То есть как – совсем исчезнет?!

- Да, и вместо него на тебе снова окажется твоё старое платье.

- Ах, ну хотя бы старое платье вернётся, - немного успокоилась я. – А почему именно в полночь?

Мне было жаль расставаться с этим необыкновенным платьем так скоро.

- Видишь ли, - фея опустила глаза, - я всё-таки ещё не очень опытная, у меня пока не получается что-то более постоянное. Вот только с туфлями удалось. – Она развела руками, как бы извиняясь.

- Ну что ты, это всё равно прекрасно, - заверила я. - До двенадцати, так до двенадцати. Наверное, это даже слишком долго. Я всё же немного боюсь…

- Чего же?

- А вдруг меня всё-таки узнают? Придворные навряд ли, а если кто-нибудь из лакеев?

План феи был, бесспорно, соблазнителен, а, единожды увидев себя в этом сказочном платье, я едва ли была бы готова отступить, и тем не менее меня не переставали терзать сомнения. Это была бесспорная авантюра, а я никогда не любила авантюр.

- Я понимаю, что с этим макияжем и новой причёской узнать меня нелегко, но всё же…

- Тут дело вовсе не в причёске и не в макияже. Лакеи смотрят на господ совершенно иными глазами, чем на слуг. Поэтому они никогда не признают в светской даме кухарку, и наоборот. Но это не так уж важно. Если ты волнуешься, достаточно будет ещё одного мелкого штриха.

Она в третий раз подняла волшебную палочку. У меня лишь слегка потемнело в глазах на долю секунды, а затем я обнаружила белую полупрозрачную вуаль, прикрывающую верхнюю половину моего лица. Как следует поглядевшись в зеркало, я поняла, что уж теперь меня точно никто не узнает, разве что заподозрит что-то заранее.

- А теперь иди, - сказала фея. – У тебя остаётся не так уж много времени.

- Целых два часа, - возразила я.

- Ну, целых два часа это было или всего два часа, ты расскажешь мне завтра, - ухмыльнулась она. – А сейчас не забудь: ты должна войти в зал через парадный вход, как гостья.

Я кивнула, начиная чувствовать лёгкую нервную дрожь.

Покинув лабиринт узких коридоров через одну из более удалённых дверей, я оказалась в совсем другом коридоре, широком и светлом. Ноги тонули в шерсти мягкого красного ковра, словно в густой весенней траве; платье тихонько шуршало; длинные серьги из какого-то непонятного материала, напоминавшего горный хрусталь, но ещё более лёгкого, издавали слабый таинственный звон всякий раз, когда я поворачивала голову. На входе в зал мне почтительно поклонился церемониймейстер. Распрямившись, он некоторое время стоял с вопросом в глазах, но я по глупости не догадалась, чего от меня ждут, и в конечном счёте он вынужден был спросить вслух:

- Простите миледи, ваше имя...?

Этот вопрос застал меня врасплох, но в голову почти сразу же пришла очередная глупая идея.

- Синдерелла, - церемонно ответила я.

Он выглядел ещё более нерешительно.

- А… титул?

Вот ещё. И так я позволила себя впутать в редкостную авантюру, не хватало ещё заделаться самозванкой.

- Просто леди Синдерелла, - отрезала я, очаровательно улыбнувшись.

Он вежливо склонил голову и, не став долее меня задерживать, громко объявил:

- Леди Синдерелла!

Он отступил в сторону, в соответствии с идеально отработанными правилами этикета, и я вошла в зал. Не думаю, чтобы голос церемониймейстера кто-то услышал среди общего шума и веселья. Как и полагалось, я прошествовала через весь зал к возвышавшимся в его противоположном конце тронам. Толстые ковры сменились теперь идеально гладким паркетом, значительно более подходящим для танцев. Выразив своё почтение глубоким реверансом (очень надеюсь, что он мне удался), я со вздохом облегчения зашагала в обратном направлении.

Как это ни странно, волнение практически сразу сошло на нет, стоило мне оказаться в зале. Увидев принца, по-прежнему окружённого толпой дам, я, помня данное фее обещание, незаметно приблизилась к ним и постепенно смешалась с девицами на выданье.

- Ну, разве может настоящий мужчина так поступить в подобной ситуации? – возмущённо щебетала незнакомая мне девушка в ярко-розовом платье.

- Настоящий мужчина никогда не позволит себе даже оказаться в подобной ситуации, - наставительно заметила более взрослая дама, обмахиваясь огромным чёрно-красным веером.

Оказавшись почти в самом центре толпы, я набрала побольше воздуху в грудь и громко завопила:

- Мамочка-а-а! Таракан!

От последовавших за моим воплем визга и криков захотелось немедленно зажать уши. Дамы бросились врассыпную, брезгливо вглядываясь в пол и в ужасе осматривая собственные юбки.

- Ой! Вот он! – Я вытянула руку, указывая на платье одной из них. – А вот ещё один! – Я повернулась прямо в противоположную сторону.

Леди разбежались по залу в разные стороны, визжа, разглядывая себя и друг другу и хватая за руки мамок и нянек. Про принца все мгновенно забыли. Моё дело было сделано – жалко, что не поспорила с феей на что-нибудь стоящее, например, на волшебную палочку… а впрочем, оно мне надо? Теперь я с чувством выполненного долга позволила себе расслабиться и принялась с интересом оглядываться по сторонам. Разумеется, мне неоднократно приходилось бывать в этом зале, но никогда не в качестве гостьи. Отсюда всё выглядело совсем по-другому. Я стояла, задрав голову, с почти детским восторгом разглядывая огромную шикарную люстру, в обрамлении которой сейчас горела добрая сотня свечей, когда неожиданно услышала совсем рядом с собой голос принца:

- Так где же этот таракан?

Я резко опустила голову, отчаянно борясь с желанием поскорее смыться.

- Какой таракан, Ваше Высочество? – спросила я с самым невинным видом.

- Ну, как же, тот, которого все так испугались. – Он говорил с такой нежностью, словно собирался погладить этого таракана по спинке или почесать за ухом. (Кстати интересно, есть ли у тараканов уши?) А может быть, он хотел посадить это благородное животное в коробок, чтобы и в будущем решать с его помощью любые дипломатические трудности.

- Ваше Высочество, - укоризненно заметила я, - настоящая леди не только не может испугаться таракана, она даже не знает, что это такое.

Принц заметно повеселел.

- То-то они все разбежались!

Понимающе улыбнувшись, я присела в реверансе, завершая таким образом разговор, и собралась продолжить обследование зала.

- Вы позволите пригласить вас на танец?

Я в удивлении остановилась и обернулась к принцу.

- Но мне показалось, что Ваше Высочество не слишком хотели танцевать?

- Я изменил своё мнение.

- А вы об этом не пожалеете?

Помня о собственной неискушённости в танцах, я сильно подозревала, что это была плохая идея.

Принц пожал плечами.

- Пока не пожалею, не узнаю.

Я склонила голову в знак согласия. Такой ответ понравился мне много больше галантных заверений о том, что, дескать, пожалеть о танце с такой очаровательной партнёршей невозможно.

Увы, сама-то я пожалела очень скоро. На четвёртом «раз, два, три», которое я не переставала проговаривать у себя в голове, я всё-таки запуталась и наступила ему на ногу.

- Ох! Простите, Ваше Высочество!

Я подняла на принца испуганный взгляд, но он стоически сделал вид, будто ничего не произошло, и продолжил танец. А вот будь на его месте Портняжка или, скажем, Пончик, точно бы подняли меня на смех!

Постепенно я перестала тщательно следить за каждым своим движением, а, перестав, сразу стала делать меньше ошибок. К тому же принц, в отличие от тех, с кем мне доводилось танцевать до сих пор, действительно хорошо вёл, а в этом случае от женщины требуется совсем немного.

- Вы прибыли издалека? – спросил он вскоре после того, как начался второй танец.

Я чувствовала на себе его пристальный взгляд, пытающийся проникнуть сквозь вуаль.

- Можно сказать и так.

- Откуда именно? Вы живёте в нашем королевстве?

- А вы всегда так настойчиво расспрашиваете тех, с кем танцуете?

- Нет, вы – исключение.

- Почему вы молчите? – спросил он через несколько секунд.

- Пытаюсь понять, хорошо это – быть исключением, или плохо.

- Быть в чём-то исключительным всегда хорошо.

- Не могу с вами согласиться. Быть исключительным в большинстве случаев опасно.

Он некоторое время смотрел на меня, прищурившись.

- Может быть, вы и правы. – И сменил тему: - Как вам нравится погода?

Я пожала плечами, насколько этого позволял ход танца.

- Погода как погода. Тёплая, сухая. Такая стоит уже целый месяц. А мне казалось, что разговоры о погоде вам не слишком интересны, - решилась добавить я.

- Я передумал. Они бывают даже очень полезны. Например, теперь я знаю, что вы живёте именно в нашем королевстве. У наших соседей последний месяц было значительно прохладнее. – В его глазах сверкнул триумфальный огонёк.

Я прикусила губу. А он не так прост, как кажется. С ним надо быть начеку, не то раскусит меня раньше, чем часы пробьют полночь.

- И потом, с вами я готов разговаривать о чём угодно, - сказал он и, подмигнув, добавил: - Даже о белилах и средствах борьбы с загаром.

Я глубоко вздохнула. Он, конечно, был уверен, что я, как дурочка, куплюсь на такое заявление. И, кажется, был не так уж далёк от истины.

- И всё-таки несколько минут назад я готов был поклясться, что вы приехали из-за границы.

- В самом деле? Почему же?

- Во-первых, по тому, как вы говорите. Вы произносите слова немного странно… то есть я хотел сказать, немного иначе, чем местные.

Вот как… Ну конечно. Когда слуги или, скажем, купцы говорят иначе, чем люди из высшего общества, на это никто не обращает особого внимания. Что с них взять? А вот в устах знатной дамы то же самое произношение вполне может сойти за оригинальный заграничный диалект. Вот только что же я не так произношу? Надо будет последить.

- А во-вторых? – улыбнулась я.

- Ваши манеры. Они тоже совсем иные, чем у наших дам.

Вот оно как! Оказывается, полное отсутствие манер может сойти за «совсем иные манеры», при условии что речь опять же идёт о благородной даме.

- На то есть свои причины, - честно сказала я. – И всё же я прибыла не из-за границы.

- В таком случае ужасно странно, что я никогда вас раньше не встречал.

- А вы в этом уверены?

- Разве я ошибся? – нахмурился принц.

- Ну, просто за время нашего разговора вы дважды успели признаться, что изменили своё мнение по тому или иному поводу. Вот я и подумала: а не окажется ли этот раз третьим? – уклончиво ответила я. Не только уклончиво, но ещё и нагло, разумеется. Но, кажется, он счёл такое поведение проявлением «иных манер». Я ничего не имела против такой формулировки.

Он уверенно покачал головой.

- Я бы вас запомнил.

- А может быть, вы просто видели меня в другой одежде?

- Какое значение имеет одежда? – фыркнул он.

- Мужчины всегда так говорят. А на самом деле одежда, причёска и прочая мишура имеет для вас гораздо больше значения, чем вы готовы признаться. В том числе и сами себе.

Какое-то время он молчал, видимо, взвешивал мои слова, примерял к себе; однако молчание затянулось. Под его внимательным взглядом я почувствовала себя неловко.

- О чём вы думаете, принц? – наконец не выдержала я.

- Пытаюсь представить вас в такой одежде, в которой мог бы вас не узнать.

Я вздохнула с облегчением. По тому, как он смотрел, можно было подумать, что он пытается представить меня без одежды вообще.

- Ну и как, успешно? – поинтересовалась я.

Он неопределённо перевёл плечами.

- Вообще-то не очень.

Танец закончился, и музыканты решили дать гостям – вернее, в первую очередь себе, а заодно уж и гостям – короткую передышку. Я восприняла её с радостью, поскольку, говоря откровенно, успела здорово устать. Сказывалось как отсутствие практики (всё-таки танцевать вальс и тому подобное мне приходилось всего несколько раз в жизни), так и целый день работы на кухне. Принц, кажется, заметил моё состояние, поскольку, галантно предложив мне руку, произнёс:

- Вы не хотите немного отдохнуть и прогуляться по парку?

Мы покинули зал, сопровождаемые злыми, завистливыми взглядами девиц на выданье и их матерей. От этих взглядов хотелось спрятаться под непробиваемой бронёй стальных доспехов. Но всё, что у меня было – это тонкий шёлк призрачного платья.

После двадцати минут сумасшедшего кружения приятная прохлада парка оказалась как нельзя более кстати. Двадцати минут? Или получаса? А может быть, больше? Кажется, я потеряла счёт времени, но не беда, до полуночи ещё точно очень далеко, к тому времени мы двадцать раз успеем возвратиться во дворец, а там часы висят на каждом шагу. И все они ходят верно, минута в минуту, за этим здесь принято следить очень тщательно. Так что волноваться не о чем. Да и как можно волноваться, вдыхая удивительный аромат дивных цветов, специально посаженных в этой части парка за их особенное свойство – распускаться именно по вечерам?

Не успела я опуститься на белую скамейку, спинка которой была украшена изысканной резьбой, как откуда-то из тени выступил лакей, держащий в руках поднос с бокалами розового вина. Принц предложил мне бокал, сам отказался, и сделал лакею едва заметный знак. Тот поклонился, насколько этого позволял удерживаемый им поднос, и послушно удалился в сторону дворца. Мы остались одни.

Я почувствовала себя неуютно. На кухарок, вечно перепачканных золой, внимания, конечно, никто не обращал, но горничные рассказывали мне, как порой ведут себя молодые люди из высшего общества в отсутствии старших свидетелей. Некстати вспомнился и тот факт, что вальс ещё до недавнего времени считался крайне непристойным танцем, а степенные матроны и старые девы до сих пор относились к нему с чрезвычайным неодобрением… Я быстро заставила себя успокоиться. Что непростительно для кухарки, вполне позволительно для неизвестной знатной гостьи. В крайнем случае получит по физиономии, и пусть потом попробует меня отыскать.

Мои опасения, похоже, не оправдывались. Кажется, шли минуты, а принц всё стоял напротив скамьи, и не думая садиться. Выработанный за долгие годы инстинкт так и пытался заставить меня вскочить на ноги, но я мужественно держалась. Наконец, не выдержав, спросила:

- Принц, вы стоите, чтобы иметь возможность смотреть на меня сверху вниз?

- А вы всё время смотрите в землю, чтобы не дать мне такой возможности?

Приняв критику во внимание, я подняла глаза. И, чтобы не размениваться по мелочам, стала смотреть на небо. Которое оказалось необыкновенно звёздным; я очень давно не видела ничего подобного. Впрочем, быть может, последнее время я просто слишком редко поднимала голову? Слегка прищурившись, я принялась разыскивать немногочисленные знакомые мне созвездия.

- Вон Меч, - сказала я вслух, указывая на ровную вертикальную линию из четырёх звёзд, которую сверху пересекала «рукоять» из ещё трёх ярких точек. – А где-то недалеко должен быть Кувшин… Но я его, как всегда, не нахожу.

- Вот он, немного выше. – Принц слегка передвинул мою вытянутую руку. – Вот этот незаконченный овал. А здесь – созвездие Рыцаря.

Он не торопился выпускать мою руку из своей. Я понимала, что как хорошо воспитанная леди должна бы запротестовать…но почему-то уж очень не хотелось.

- А вот там, на востоке – созвездие Прекрасной Дамы, - продолжал он. – Сейчас даже можно различить её профиль, хотя две звезды очень тусклые. Она смотрит на Рыцаря, а он – на неё.

- Грустно, - проговорила я, мысленно сложив чёткую картинку из множества светящихся осколков. – Они смотрят друг на друга, но никогда не встретятся. Она застыла над самым горизонтом, а он светится намного выше, далеко-далеко от неё.

- А может быть, им этого достаточно? Просто смотреть друг на друга и время от времени переговариваться?

- В присутствии тысяч посторонних звёзд? – скептически заметила я.

- Может быть, эти звёзды не понимают их языка?

Едва заметно улыбнувшись – мол, кто его знает? – я снова перевела взгляд на грешную землю.

- Скажите, принц, а как случилось, что вы так хорошо разбираетесь в созвездиях?

- О, это следствие скучных и нудных уроков, от которых мне в своё время так и не удалось увильнуть.

- А от многого увильнуть удавалось?

- Я старался, - рассмеялся он. – Но, к моему счастью, мой гувернёр оказался ещё более упрямым.

- И что же, он обучал вас астрологии? – удивилась я.

- Нет. Даже если очень захочу, я не смогу предсказать вам даже самое незначительное событие. Это было частью уроков географии. При помощи звёзд можно правильно определить дорогу.

- А зачем это нужно принцу?

- Ну, принц ведь тоже иногда путешествует. По тем же государственным делам. А как ночью определить направление где-нибудь в море? Или, например, в пустыне, где нет не только мха, но и предметов, с северной стороны которых он мог бы расти?

- Но ведь за принца всё это сделают слуги.

- Высокого происхождения достаточно только во дворце, - серьёзно возразил он. – Во время шторма, в пылу битвы или в глубине огромного враждебного леса люди подчиняются тому, кто чего-то стоит. Тому, кто может вывести их из беды. – Он слегка тряхнул головой. – Но это слишком серьёзный разговор для бала. Давайте сменим тему на что-нибудь более лёгкое.

- Вы в этом уверены? Ну что ж, что вы предпочитаете обсуждать – погоду или самые новые диеты?

Он рассмеялся, я тоже, но в этот момент откуда-то издалека раздался приглушённый звук, словно ударили в гонг к трапезе.

- Что это? – тихо спросила я, уже понимая, каков будет ответ.

- Бой часов, - безразлично ответил принц. – Кажется, полночь.

Я вскочила со скамьи.

- Что с вами? – удивился он.

- Мне надо бежать.

- Куда? Почему? Бал будет продолжаться до утра.

Бом-м-м. Второй удар часов прозвучал ещё более отчётливо, окончательно развеивая волшебство вечернего парка.

- Я… Мне пора.

Подхватив юбки, я бросилась бежать по усыпанной гравием дорожке. Прошло несколько секунд и ещё два удара часов, прежде чем принц понял, что происходит. Затем к своему ужасу я услышала, как он побежал следом.

Меня охватила паника. Что произойдёт, если таинственная принцесса превратится в кухарку прямо у него на глазах? Я не знала. Не знала даже, чего именно боюсь; лишь понимала, что не могу, не должна этого допустить. Я побежала ещё быстрее, споткнулась, с трудом удержала равновесие, а, продолжив бегство, обнаружила, что левая туфелька осталась на дорожке у меня за спиной. Времени возвращаться не было, и, стянув на ходу правую, я помчалась дальше, прижимая её к груди.

Всё же несколько выигранных мгновений не пропали для меня даром. Добежав до конца дорожки, я свернула направо и таким образом ненадолго скрылась у него из виду. Быстро обогнув посеребрённую луной беседку, я пробежала ещё несколько ярдов и притаилась за густыми цветущими кустами. Как раз вовремя. Принц уже показался на дорожке, а у меня знакомо закружилась голова…

Когда я снова открыла глаза, никаких белых кружев и расшитой жемчугом материи уже не было, а было старое коричневое платье с парочкой давно не отмывающихся пятен. Принц пробежал мимо, не останавливаясь; ещё некоторое время я слышала, как хрустит у него под ногами гравий. Сквозь сумасшедшую неразбериху мыслей и чувств где-то в груди отчётливо кольнула совесть. Я ведь всего лишь хотела посмотреть на бал, один раз в жизни станцевать настоящий вальс…

Устало поднявшись на ноги, я опустила туфельку в глубокий карман и медленно проковыляла к дорожке. Стоило мне, повернувшись, зашагать в сторону замка, как сзади снова раздался хруст гравия.

- Эй, постой!

Я вздрогнула, быстро обернулась. Принц поспешно возвращался в мою сторону. В голове беспорядочно гудели обрывки оправданий и объяснений, но все слова не подходили…

- Ты не видела здесь девушку в белом платье? У которой была только одна туфелька? - Вторую туфельку принц держал в руке.

Какое-то время я тупо смотрела на него, не вполне понимая, что происходит.

- Я…да, видела, Ваше Высочество, - пролепетала я наконец, видя, что он начинает терять терпение.

- Куда она пошла?

- Она…она выбежала из парка через эту калитку.

Не произнося больше ни слова, он метнулся прочь. Я прижалась к стволу высокого дуба, стараясь унять крупную дрожь. Он разговаривал вполне нормально, можно сказать, даже был вежлив. Так почему же сердце так больно сжималось от обиды и казалось, будто в груди яростно бьётся загнанная птица, стремящаяся вырваться наружу и улететь за тридевять земель? Фея, юная неопытная фея, что же ты наделала?..

Глава 2

На следующий день я проснулась в плохом настроении и с больной головой, не имея ни малейшего желания вылезать из постели до самого вечера. Однако особенно выбирать не приходилось; тот факт, что меня ненадолго отпустили с кухни накануне вечером, отнюдь не означал, что без моего присутствия обойдутся и сегодня. Слишком подолгу предаваться унынию или сожалеть о содеянном было не в моём характере, и к середине утра моё настроение стало если не хорошим, то во всяком случае сносным. Должно быть, как обычно, подействовала работа, приводящая душевное состояние в норму лучше иных проверенных средств. К тому же особого времени на размышления просто не оставалось.

Стало немного хуже, когда я осталась в одной из отведённых под кухонное помещение комнат одна. Чтобы как-то удержать стремительно понижающийся тонус, я принялась изобретать новые формы для приготовляемых пирогов и прочих сладостей.

Издалека послышался топот шагов, как будто кто-то бежал по коридору. Никто из наших так бежать не мог, да и потом, на кухне вся беготня давно закончилась. «Мальчишки», - подумала я, поджав губы. Мальчишки очень любили захаживать к нам без спросу, дабы стащить что-нибудь вкусненькое прежде, чем оно попадёт на стол. В присутствии Дамы, правда, мгновенно убегали обратно; строгого вида поварихи было достаточно, чтобы отвадить несносных воришек. А вот с такой молодой и вечно растрёпанной, как я, церемониться нужным не считали. Хорошо, что скалка под рукой. Я поудобнее перехватила это грозное оружие, постаравшись придать себе максимально злобный вид.

Увидев человека, вбежавшего на кухню, я вздрогнула, и выпавшая из руки скалка больно ударила меня по ноге. Однако следует справедливости ради отметить, что и принц не остался равнодушным к моему воинственному виду и в первое мгновение определённо попятился к выходу. Должно быть, лет десять назад ему и самому доводилось без спросу наведываться на кухню. Тем не менее, он быстро опомнился, чего нельзя было сказать обо мне.

- Это ты? – нахмурившись, спросил принц, заставив моё сердце чересчур уж бешено заколотиться. Но он явно имел в виду совсем не то, что я подумала, поскольку следующая его фраза, сколь бы неожиданной она ни была, не имела никакого отношения к событиям вчерашнего вечера: - Мне надо где-то спрятаться.

- Что? – тупо переспросила я, напряжённо пытаясь понять, кто из нас двоих тронулся умом после чересчур бурного бала.

- Где здесь можно спрятаться? – повторил принц. – Ну же!

В конце коридора раздался шум голосов, затем чьи-то шаги. Я указала дрожащей рукой под стол, за которым работала. На поверхность стола была накинута скатерть из дешёвой материи; сейчас она съехала на одну сторону, и со стороны порога нельзя было увидеть, что находится внизу. Принц, не раздумывая, бросился под стол. Между тем звук шагов становился всё громче, и по шумной, временами шаркающей поступи я догадалась о приближении Пончика ещё до того, как его мощная фигура, забавно диссонирующая с почти детским лицом, появилась в дверном проёме. Взгляд поварёнка быстро пробежался по кухне и остановился на мне.

- Это… - запыхавшись, проговорил он. – Ты принца не видела?

- Кого?

Я посмотрела на Пончика с нескрываемым интересом.

- Ну…принца, - смутился он.

- Принца, – повторила я, не сводя с поварёнка взгляда. – Ах да, конечно! Он тут, прячется под столом. Хочешь посмотреть?

- Да что ты надо мной издеваешься?! – завёлся Пончик.

Как видно, небольшое количество муки, с которой я до недавнего времени экспериментировала, скопилось в воздухе под столом; во всяком случае, принц не выдержал и громко чихнул. Пончик подозрительно на меня посмотрел, пытаясь определить источник звука. Я громко звякнула посудой, стараясь сгладить впечатление. Ситуация начинала меня злить. В конце концов, я пытаюсь его выгородить; неужели так трудно перетерпеть и две минуты просидеть тихо?

- Это кто из нас над кем издевается? – громко спросила я. – Ты что же, всерьёз рассчитывал найти здесь принца? Ты думаешь, он смог бы просуществовать у нас на кухне дольше пяти секунд? Среди всей этой муки, копоти и специй? Да он как начал бы чихать, так бы до вечера и не остановился!

Одним словом, меня понесло. Разумеется, за то, что я сейчас делала, могло как следует влететь. Но штука в том, что я отлично видела принца, с грозным видом показавшего мне кулак. По выражению его лица я абсолютно точно поняла, что мне не грозит ни увольнение, ни порка, ни тюрьма. В самом худшем случае – хороший шлепок по заду, да и то только если догонит, в чём я сомневалась. Вот только когда это я научилась так хорошо читать по его лицу?.. Так или иначе, я продолжала.

- И потом, его девственно-белоснежная рубашка могла бы, чего доброго, перепачкаться золой. – Я прижала руки к лицу, показывая, как бы это было ужасно. – Да и вообще, неужели ты думаешь, что его высочеству доставило бы удовольствие общаться с такими неопрятными и примитивными людьми, как ты и я?

- Ну ладно, ладно, не спорю, - Пончик выставил руки перед собой в оборонительном жесте. – Я же не сам пришёл, меня послала Дама. Принца ищут по всему дворцу, его нигде нет.

- Так, может, он куда-нибудь уехал.

- Не знаю, вроде бы стражники говорят, что из дворца он не выходил. В общем, было велено обыскать все комнаты, и в крыле слуг тоже.

- Ну, хорошо, обыскал?

Он неуверенно пожал плечами.

- Вот и иди отсюда. Я всё понимаю: чем работать, лучше играть в прятки с тем, кто в жизни своей сюда не хаживал.

- Говорю же тебе, меня Дама послала, - принялся оправдываться он.

- Хорошо, верю. Вот пойди к ней и скажи, что проверил всё, даже горшочки со специями, и никакого принца там не обнаружил.

Я для верности подтолкнула его к выходу. Пончик поплёлся прочь, что-то обиженно бурча себе под нос.

Когда его шаги совсем стихли в другом конце коридора, принц вылез из-под стола. Настроен он был решительно.

- Значит, я буду чихать до самого вечера? – грозно поинтересовался он, и я приготовилась было спасаться бегством, всей душой надеясь, что на этом всё и закончится. Не станет же, в самом деле, наследник престола жаловаться, что его обидела служанка, пока он прятался на кухне под столом.

Однако в этот самый момент события приняли неожиданный оборот. Принц нахмурился, замер, а затем...громко-громко чихнул. Потом ещё раз. Я, не выдержав, расхохоталась. На моё счастье он тоже.

- Так от кого же вы прятались, Ваше Высочество? – Я поспешила сменить тему, пользуясь благоприятным моментом.

- Попробуй угадать, - отозвался он, оглядываясь кругом.

- Неужели от невесты?

Он посмотрел на меня оценивающим взглядом.

- Ты знала, или у тебя такая хорошая интуиция?

- Мне бы, конечно, очень хотелось сказать, что интуиция, но на самом деле я знала. Во дворце нет тайн от кухни.

Я не кривила душой. Нам действительно было известно о сегодняшнем приезде во дворец очередной знатной невесты и её родителей. Ясное дело, ведь кто-то должен был приготовить еду для гостей!

- Но я полагала, что все невесты уже побывали здесь вчера.

- Как оказалось, нет, - развёл руками он. – Раз его сиятельство герцог какой-то там никак не мог прибыть из провинции в срок по причине неотложных дел государственной важности, почему бы не принять его и его очаровательную сорокалетнюю дочь отдельно?

Принц махнул рукой и осторожно, боком, подошёл к окну, не иначе проверяя, не может ли кто-нибудь заметить его с улицы.

- Вот скажи мне ты, - он резко обернулся, всё больше распаляясь, - с какой стати кто бы то ни было должен жениться на ком попало, просто ради того, чтобы срочно обзавестись семьёй? Нет, я всё понимаю, - продолжал он, ясное дело, не дожидаясь ответа, - принц должен жениться, чтобы в стране была королева и наследник престола. Допустим. Вообще я до вчерашнего дня не страдал романтическими иллюзиями. Я вполне готов исполнить свой долг перед королевством и всё такое прочее. Но то, что мои драгоценные родители устроили здесь вчера, да и сегодня, – это ведь ни в какие ворота не лезет! И где они умудрились собрать столько… - он щёлкнул пальцами, подбирая слова, - столько своеобразных дам? У нас ведь не такое уж и маленькое королевство. Девушки из достойных семей, весь цвет высшего общества – и никто из них за весь вечер не произнёс ни одного умного слова. Никто, кроме одной, - поправился он, глядя куда-то в сторону, - но никому даже неизвестно, кто она и откуда приехала… А остальные ведь способны говорить только о двух вещах – погоде и собственной внешности. Ну и ещё о мужчинах – это уже если никто посторонний не слышит.

- А вы откуда знаете? – усмехнулась я. - Или вы им уже не посторонний?

- Я знаю от своего слуги, а тот – от горничных. – Он снова махнул рукой, мол, что об этом говорить, и комфортно уселся на подоконнике, словно был здесь хозяином. Что, впрочем, вполне справедливо.

- Ваше Высочество, а вы уверены, что ваши разговоры с друзьями бывают более разнообразны? – поинтересовалась я, начиная чувствовать себя немного более свободно. – Или они тоже ограничиваются охотой, оружием и, разумеется, женщинами?

Принц на мгновение нахмурился.

- Хм. Это надо будет обдумать, - заметил он с усмешкой. – Но дело даже не в этом. Наверняка к погоде и белилам можно добавить ещё какие-нибудь интересы, если постараться. Платья, например. Это ладно, по мне так пускай развлекаются. Ты понимаешь, меня мало волнует, каких успехов достигла моя будущая жена в издевательстве над собственной внешностью. Более того, мне глубоко наплевать, умеет ли она играть на арфе, насколько хорошо поёт и какие сюжеты выбирает для вышивания.

- А на что вам не… чего вы действительно от неё ждёте? – с искренним интересом спросила я.

- Во-первых, она должна быть достаточно умной. Управлять королевством – это не пустяки. Мне надо, чтобы рядом был человек, с которым я смогу в случае необходимости посоветоваться и обсудить что-то более важное, чем погода. Мой отец, между прочим, в своё время нашёл себе именно такую жену, но сейчас он не считает нужным об этом вспоминать.

- А во-вторых?

- Во-вторых-то? – рассеянно повторил он, разглядывая деревянную солонку, разительно отличающуюся от изысканного фарфора, стоящего обычно на столах обеденного зала. – Она не должна оказаться умной стервой. Которая рано или поздно, научившись всему, что требуется, попытается подсыпать немного яду в одно из этих изысканных кушаний.

- Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло, - заверила я его, - если вы только не уволите меня за сегодняшнее.

- Охотно верю, - кивнул он. – И в то же время не удивлюсь, если в один прекрасный день ты добавишь в очередное блюдо какую-нибудь гадость не с целью совершить государственный переворот, а просто забавы ради.

Я уставилась на него, раскрыв рот и сделав большие глаза, пытаясь всем своим видом передать собственное возмущение. Неужели я произвожу настолько ужасное впечатление?! Но принц, кажется, ничего этого не увидел, вновь задумавшись о своём.

- Ты понимаешь, мне успели страшно надоесть эти вечные споры, особенно с матерью. Мне кажется, отец ещё был бы готов пойти мне навстречу, если бы мать всё время не оказывалась рядом. Скажи, вот у тебя тоже так? Ты ведь не замужем?

Я покачала головой. Неужели у меня это на лице написано?

- И что, если твоим домашним взбрендит найти тебе мужа, они тоже станут гнуть свою линию, даже не поинтересовавшись, что об этом думаешь ты?

- Нет, Ваше Высочество, - улыбнулась я. – Меня не попытаются насильно выдать замуж, если вы это имеете в виду.

- Вот видишь, тебе повезло. А мне уже до смерти надоело выслушивать лекции о достойном поведении.

Я не стала с ним спорить. Не стала объяснять, что, если захочу выйти замуж, заботиться об этом не станет никто, кроме меня самой. Да и навряд ли кто-нибудь когда-нибудь захочет жениться на вечно перемазанной сажей замарашке, у которой ровным счётом ничего нет за душой, за исключением вредного характера да пары-тройки крайне стервозных родственниц…

Он снова отвернулся к окну и, кажется, мысленно унёсся куда-то далеко. Я не решалась прервать его молчание.

- Никто не знает, куда она исчезла, - сказал он, наконец, по-прежнему глядя в окно. – Как будто её и не было. Не оставила никакой зацепки, никакого следа, кроме серебристой туфельки.

- Должно быть, ей было очень неудобно убегать босиком, - ляпнула я, но он как будто даже не услышал моих слов.

- Я разослал гонцов во все концы королевства, но они толком не знают, кого искать. Родители согласились немного подождать, но не скрывают недовольства. Хотел бы я знать, почему она так внезапно убежала. Может быть, я что-то не то сказал… Но она была не из тех, кто придирается к словам. Ты ведь видела, как она покинула дворец, верно? – Как ни парадоксально это звучит, казалось, сейчас он впервые вспомнил о моём существовании. – Скажи, куда она побежала потом, после того, как вышла через калитку?

- Я точно не помню. Кажется, вдоль забора, в сторону городского парка.

- Это ведь не имеет большого значения, правда? – хмыкнул он. – Она побежала туда, где ждала её карета. Но если бы я узнал хотя бы это, можно было бы выяснять дальше, расспросить людей, кто что видел…

Он тряхнул головой, отгоняя мысли, которые, подобно бумерангу, возвращались к нему всякий раз, когда он пытался переключиться на что-то другое.

- Пожалуй, я пойду, - сказал он, наконец. – Думаю, я пробыл здесь достаточно долго. Герцог с семейством наверняка успел уже убраться к себе в провинцию.

Он быстрым шагом пересёк кухню, но возле самой двери остановился и обернулся.

- Кстати, спасибо за укрытие. Я буду иметь это в виду на будущее. – С этими словами он вышел в коридор.

- Значит, всё-таки не уволит, - пробормотала я. Но мысли мои были заняты совсем другим.

Я даже не заметила постороннего звука, и фее пришлось хмыкнуть во второй раз, чтобы привлечь моё внимание. Я не испугалась, что кто-нибудь увидит её здесь, посреди королевской кухни. Она всегда появлялась тогда, когда её не мог увидеть никто, кроме меня.

- Ну, как дела? – поинтересовалась она, по обыкновению усаживаясь на невидимую и, скорее всего, несуществующую скамейку и принимаясь болтать ногами в воздухе.

- Не знаю, - честно ответила я.

- А что тебя собственно беспокоит? – поинтересовалась она, склонив голову на бок. – По-моему, бал прошёл совсем неплохо.

Я не стала интересоваться, откуда ей это известно.

- Я в этом не уверена. Что-то пошло не так, как мы хотели… Не так, как я хотела, по крайней мере. Я чувствую, что в чём-то ошиблась, не знаю только, в чём и когда.

- Может быть, ты просто рассчитывала, что в роскошном бальном платье останешься такой же незаметной, как и в своих лохмотьях?

- Не такие уж это лохмотья, - обиделась я. – И дело совсем в другом. Десятки гонцов ездят по всему королевству, пытаясь отыскать девушку, которой в действительности не существует!

- Ты в самом деле так думаешь?

- Да, - отрезала я. – Принц теперь не готов жениться ни на ком из реальных невест, ругается с родителями, посвящает себя совершенно бессмысленным поискам…

- Поиски не бывают бессмысленными, - философски заметила фея.

Я раздражённо отмахнулась; только её абстрактных рассуждений сейчас не хватало.

- Да зря ты так переживаешь, - заметила она. – Принц и раньше вовсе не собирался жениться ни на одной из этих твоих «реальных невест», и ссорился на этой почве с родителями. Так что тут ты ничего не изменила. А гонцам полезно размять ноги. Бег продливает жизнь. И вообще, прислушайся к моим словам. Совесть – дама чрезвычайно капризная и стервозная; к тому же она начисто лишена здравого смысла. Она никогда не навещает тех, кто нуждается в ней больше всего, и вместо этого день и ночь досаждает людям, которые и без неё неплохо понимают, как им следует поступать. Так что учись держать её в узде. Ничего такого страшного с принцем не сделается.

- А со мной? – тихо спросила я, медленно водя рукой по шершавой поверхности стола. – А впрочем, со мной тоже ничего не случится. И всё-таки мне бы хотелось ещё хоть раз увидеть себя в том, бальном платье, чтобы понять… В общем просто увидеть.

- Ну, как раз этому горю нетрудно помочь, - к моему удивлению заявила фея. – Вот.

Она разжала кулачок, и у неё на ладони заблестело маленькое медное колечко.

- Возьми.

Кольцо было гладкое, без камня; вместо этого с одной стороны на нём была изображена тонкая извивающаяся змейка.

- Надень его, - сказала фея. – Если повернёшь змейкой внутрь, снова окажешься в том своём платье. Только потерянную туфельку, уж извини, я тебе возвратить не смогу.

Надев кольцо на указательный палец, я долгое время смотрела на него, отчего-то не решаясь прикоснуться. Потом стала медленно поворачивать, до тех пор, пока змейка совсем не скрылась из виду. Я даже не почувствовала головокружения. Так, лёгкий толчок – и на мне снова было роскошное белоснежное платье, кружевное и пышное, совершенно не сочетавшееся с окружающей обстановкой. Я потянулась к старому, давно потрескавшемуся зеркальцу, которое в последнее время почему-то всегда носила в одном из глубоких карманов – не иначе, признак мазохизма. Вовремя отдёрнула руку, сообразив, что карман и всё его содержимое улетучилось вместе со старым платьем. Фея молча протянула мне зеркальце на длинной ручке – то же, что и в прошлый раз.

Всё было точно таким же, как прошлой ночью – не только платье, но и макияж, причёска и украшения. Лишь на ногах по-прежнему оставались простые поношенные башмаки; единственная сохранившаяся туфелька была припрятана в надёжном месте, тщательно завёрнутая в старые тряпки.

- Неужели я настолько непохожа на себя, что меня невозможно даже узнать? – задумчиво спросила я, разглядывая зеркальное отражение.

- Это смотря как смотреть, - пожала плечами фея. – Но надо признать, что вы, люди, смотрите обычно очень странно.

- Этот наряд будет появляться всякий раз, как я поверну кольцо?

- Да. Повернёшь обратно – и на тебе снова окажется твоё прежнее платье.

- Но я думала, тебе удалось сотворить всё это только один раз, да и то всего на несколько часов?

- Ну… Я успела кое-чему научиться. Я быстро учусь. Такими темпами не пройдёт и ста лет, как я стану вполне опытной феей.

Я так и не поняла, шутит она или говорит серьёзно. Спрашивать об этом открытым текстом, ясное дело, не имело смысла. Повернув кольцо змейкой наружу, я вновь обнаружила на себе более привычную одежду. Даже проверила содержимое карманов – так, на всякий случай. Фея не обиделась. Она исчезла, ровно за секунду до того, как в дверном проёме показалась голова запыхавшегося Пончика…

Прошло два дня. Я сидела на табурете спиной к двери, рассеянно глядя на солнечный луч, который проник на кухню через распахнутое окно, широкой лентой разлёгся на столе, а затем небрежно соскочил на пол. Накануне я ходила ночевать домой, и теперь мне было необходимо восстановить душевное равновесие. До следующего раза.

- О чём задумалась, красавица?

Должно быть, я и правда слишком глубоко погрузилась в свои мысли, поскольку голос Портняжки застал меня врасплох. Я резко обернулась, но быстро взяла себя в руки и принялась оглядываться по сторонам, не забыв заглянуть и под стол.

- Что это ты там ищешь? – поинтересовался Портняжка.

- Пытаюсь понять, с кем ты разговариваешь. Что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь так меня называл.

- Ну, правду сказать ведь никогда не поздно.

- Ты просто так или по делу?

- Просто так. Не видел тебя с самого бала, вот, зашёл на тебя поглядеть.

- Ох, недоговариваешь! Небось зашёл заодно посмотреть, не перепадёт ли тебе чего-нибудь вкусненького. Думаешь, не вижу, какие алчные взгляды ты бросаешь на мои пончики.

- Ну что тебе, жалко одного пончика для лучшего друга?

- Жалко, конечно, но что с тобой сделаешь – лови!

Я бросила ему ещё тёплый пончик. Он, разумеется, поймал. Пончик исчез столь же стремительно, как появлялись и исчезали предметы в руках у феи. Только на сей раз обошлось безо всякого волшебства.

- Вкусно! – воскликнул он и совершенно последовательно добавил: - Ещё хочу!

- Вот ещё! А на королевский стол что пойдёт?

- А ты ещё приготовишь! – С этими словами он подскочил к блюду и нагло схватил ещё один пончик. И поспешно его надкусил, пока я не отобрала.

Отбирать я и не стала. Вместо этого схватила с полки вожделенную скалку и побежала за ним, намеренная если не возвратить пончики, то уж во всяком случае восстановить справедливость. С мальчишками разобраться так и не получилось; не принца же было колотить, в самом деле! А тут такая возможность выпустить пар. Портняжка удирал довольно резво, не забывая при этом тщательно прожёвывать пончик и умудрившись ничего не свалить на пол и не разбить. Впрочем, как и всегда.

Подгоняемая жаждой крови, я чуть не врезалась в Стрелу, вошедшую на кухню как всегда стремительно. Мы с Портняжкой остановились, мгновенно приняв вид нашкодивших детей. Стрела оценивающе оглядывала нас, слегка нахмурившись.

- Это тебе удалось так её расшевелить? – поинтересовалась она у Портняжки. – Молодец, а то последние пару дней она всё больше смахивает на статую.

- Ну, ты же знаешь, Стрела, уж если я за что-то берусь, мне это всегда удаётся, - скромно ответил он. – А впрочем, если она похожа на статую, поставьте её в саду, - предложил юноша.

Видно, при упоминании сада по моему лицу уж очень заметно пробежала тень, потому что Стрела посмотрела на меня более чем подозрительно.

- Что-то с ней не то в последнее время, - заметила она, вроде бы обращаясь к Портняжке, но при этом пристально глядя мне в глаза. – Бледная вся какая-то, голова, по всему видать, витает в облаках. Заболела, что ли?

- Вы сами же её небось тут уморили, - заступился Портняжка, потрепав меня по плечу.

- Да ладно, на мне пахать можно, - потупившись, призналась я.

- На тебе пахать грешно, - отозвался он.

Если это было сказано в расчёте на третий пончик, он жестоко просчитался. Зато я в качестве компенсации по-сестрински взъерошила его волосы. Портняжка собрался было ответить мне тем же, но его рука замерла на полпути.

- Скажи-ка, Золушка, - спросил он, склонив голову на бок, - а почему ты не заплетаешь косички?

- А это ещё зачем? – подозрительно спросила я.

- Ну как же, тогда я мог бы тебя за них дёргать! А так совсем неинтересно. – Он демонстративно подёргал меня за волосы, показывая, насколько это скучно.

- Вот потому и не заплетаю, - отрезала я, поспешно уворачиваясь. – Не хочу облысеть до старости.

- Видишь, Стрела, как она меня не ценит? – пожаловался он. – Даже за волосы не позволяет подёргать. Ладно, коли так, пойду работать. Дел, как всегда, хватает.

- Будет время ближе к вечеру – заходи, - сказала я, приближаясь к нему с некоторой опаской. – Так и быть, угощу тебя пирогом.

- Зайду, - мгновенно пообещал Портняжка. Судя по тону, сомневаться в его искренности не приходилось.

Я чмокнула его в щёку и спустя секунду услышала, как он почти побежал по коридору. Видать, дел и правда было немало.

- Хороший парень, - заметила Стрела, раскладывая на столе зелень. – Неглупый, с руками, с головой, всегда при деле, с юмором, опять же. Хороший жених.

- Да, какой-нибудь девушке сильно повезёт, - искренне согласилась я.

- Какой-нибудь? – критически переспросила она. – Сама куда смотришь? Где ты другого такого найдёшь? Гляди, и вправду отыщется какая-нибудь более проворная – и поминай, как звали. Так и будешь всю жизнь Золушка да Золушка, ни имени, ни семьи, ни дома, одна только кухня.

Она махнула рукой, мол, что с этой дурёхи возьмёшь, и принялась нарезать укроп. Я украдкой посмотрела на повариху. В свои тридцать пять Стрела была не замужем; у неё не было семьи, и никто никогда не слышал даже о каких-нибудь её родственниках. Я промолчала.

Да и как я могла бы объяснить, что не могу и не хочу выходить замуж за Портняжку, даже если бы он мне это предложил?..

Ближе к вечеру Стрела куда-то ушла, а я принялась за посуду. Её было, как и обычно, совсем немало, но и не так много, как после королевского бала, что не могло не радовать. Меня совсем не удивило, когда у входа раздался шорох шагов. Конечно, Портняжка решил поймать меня на слове и пришёл за своей долей пирога. Вытерев руки о передник, я обернулась…

Пора бы мне уже привыкнуть. Собственно, пожалуй, я и не испугалась. Просто не ожидала. Но волна жара, которой меня обдало, как только я взглянула на дверь, определённо мне не понравилась.

- Ваше Высочество, как вы здесь оказались?

- Я одел не белую рубашку. – Принц гордо продемонстрировал чёрную материю.

Я критически его оглядела, постепенно приходя в себя.

- Ну, зола, может быть, действительно будет не так заметна. А вот мука…

- Переживу, - кивнул он, усаживаясь на уже облюбованный подоконник. – Так вот почему тебя называют Золушкой! – добавил принц, внимательно разглядывая моё лицо.

Густо покраснев, я выхватила из кармана зеркальце, торопясь стереть со щеки или лба золу… С той стороны стекла на меня смотрело совершенно чистое лицо. Поджав губы, я медленно подняла взгляд.

- Должен же я был отомстить тебе за вчерашнее! – развёл руками он.

Ох, познакомить бы их с Портняжкой! А впрочем, нет, мне тогда вообще жизни не будет.

- Всё-таки что вас сюда привело, Ваше Высочество? – Я старалась держать себя в руках. – Неужели ещё одна невеста?

- Нет, невесты закончились. Временно. – Не вставая с места, он снял висевшую на гвозде миниатюрную деревянную ложку и повертел её в руке. – Похоже, я стал более громко говорить; во всяком случае, мне удалось заставить матушку меня услышать. Правда, думаю, что это ненадолго. На самом деле я хотел кое-что у тебя спросить. – Его голос сразу зазвучал как-то более серьёзно. – Скажи, в тот вечер, во время бала, когда ты видела, как незнакомка покинула дворец… Может быть, ты заметила что-нибудь ещё? Не знаю, даже выражение её лица, какой-нибудь жест… Может, она что-нибудь сказала?

Я уверенно покачала головой. Выдумывать, врать больше, чем мне и так уже пришлось, не буду.

- Нет, Ваше Высочество. Простите, но я больше ничего не видела.

Он молча кивнул, безоговорочно принимая такой ответ, и я почти пожалела о том, что ничего не выдумала, таким несчастным он вдруг показался: растерянный взгляд устремлён в пол, обычно широко расправленные плечи опущены.

- За что ты просишь прощения? – только и возразил он. – За то, что видела и знаешь больше, чем другие?

Может быть, и так…

- Сегодня двое гонцов возвратились ни с чем, - сказал он. – В столице не удаётся обнаружить никаких следов. Но это ничего, я всё равно найду её. Всё равно. – Его блуждающий взгляд сфокусировался на плетёнке чеснока, висевшей на противоположной стене. Затем он посмотрел мне в глаза. Я поспешно опустила взгляд, сделав вид, что занята посудой, и изо всех сил надеясь, что не покраснела. – Знаешь, никто не хочет меня понять. Родители даже не успели её толком разглядеть, хотя и согласились содействовать поискам. Друзья только смеются. Ты – единственная, кто видел, что произошло тогда в полночь… Единственная, с кем я могу об этом поговорить.

Что ж, во всяком случае, это объясняло, отчего он стал так часто появляться на кухне. Но я вдруг почувствовала, что почти ненавижу эту самовлюблённую изысканную даму за то, что он приходит сюда ради неё, а совсем не ради меня… Кажется, это называется раздвоение личности. Пора брать себя в руки, иначе вся эта история плохо кончится.

- Может быть, я действительно схожу с ума, - продолжил принц, и я невольно вздрогнула, осознав, насколько его мысли оказались созвучны моим. – Возможно, Иан прав. Но мне, кажется, уже всё равно. Скажи, а ты тоже так думаешь? – спросил он, и его глаза, кажется, озорно блеснули. - Только говори правду, я тебя не съем. Ты тоже думаешь, что эти поиски – безумие?

- Нет, - честно сказала я. – Но, Ваше Высочество…

- Если ты перед каждой фразой будешь говорить «Ваше Высочество», - перебил он, - у тебя отвалится язык и рога вырастут.

- А почему рога? – удивилась я.

- О! Уже прогресс. Ещё недавно ты бы спросила «А почему рога, Ваше Высочество?». Так что ты собиралась сказать?

- Я не думаю, что это безумие. Но, В… - я мотнула головой, - что если она –просто самозванка?

- Она не может быть самозванкой, - грустно усмехнулся он. – Потому что она никак не назвалась.

- Совсем никак? – осторожно спросила я.

- Ну, если быть точным, она назвала дворецкому одно имя – Синдерелла, - отозвался он. – Дураку ясно, что это не настоящее имя, просто шутка.

- В том-то всё и дело, - подхватила я. - В сущности, вы ведь совсем её не знаете. Всё, что вы тогда видели, - это красивое пышное платье, белая вуаль, серебристые туфельки, замысловатые серьги и много-много белил. За всем этим мог скрываться кто угодно.

- Сдалось вам всем это платье! – возразил он. – Я, между прочим, с ней ещё и разговаривал. И вполне в состоянии разобраться, с кем говорю. – Он нахмурился и перевёл на меня удивлённый взгляд. – А откуда ты знаешь такие подробности? Белила, серебристые туфельки, серьги… Ты же видела её не более нескольких секунд, а в парке было темно?

- Я…слышала от слуг.

- А-а-а, - протянул он, сразу же теряя к этому вопросу интерес. – Дело не в этом хотя бы уже потому, что роскошные платья и украшения есть у всех девушек. Это не то, что отличает их друг от друга.

Наверное, ироническая ухмылка на моём лице была очень уж откровенной, потому что он сразу всё понял. Рассмеялся, откинув голову назад, и выставил руки ладонями вперёд в знак извинения. Впрочем, ситуация его, конечно, нисколько не смутила, скорее так, позабавила. Тем не менее, он посмотрел на меня с неожиданным интересом.

- Расскажи мне о себе, - вдруг предложил он.

- Я?

- Ну да. Разве ты видишь здесь ещё кого-то?

Я хмыкнула. Зная особые способности фей, ни в чём нельзя было быть до конца уверенной.

- Скажите честно, а вам оно надо? – поморщилась я.

- Почему бы и нет? В конце концов, я ведь уже второй раз прихожу сюда изливать тебе душу, как священнику.

- А что, вы у священника тоже просите после исповеди, чтобы он рассказал вам о своих проблемах?

- Я это обдумаю перед тем, как в следующий раз пойти на исповедь, - заверил он.

- Ну, как знаете.

И я рассказала. Рассказала о мачехе, волевой амбициозной женщине, которая сильно невзлюбила меня с нашей самой первой встречи (что, впрочем, было абсолютно взаимно), но была вынуждена держать себя в руках, пока отец был жив; о двух её дочерях, Белле и Стеле, ленивых самовлюблённых девицах, не умеющих делать ничего путного и только и мечтающих, как бы удачно выйти замуж; о лавке, которую отец оставил мачехе в наследство, не слишком большой, но приносящей постоянный доход, во многом благодаря тому, что она очень удачно расположена – на углу прямо напротив рыночной площади. О том, как отец умер, когда мне было двенадцать лет, после чего моя жизнь стала совсем уж невыносимой, поскольку ни мачеха, ни сводные сёстры не считали более нужным мало-мальски со мной церемониться. Как я в течение нескольких лет подряд пахала на них и их лавку, стирая, готовя, убирая, таская и раскладывая товар, пока, наконец, не решила, что с меня хватит. Как мне повезло, и я получила работу во дворце, где и работала до сих пор, а также оставалась ночевать пять раз в неделю, лишь дважды возвращаясь домой. Возвращаясь просто потому, что другого дома у меня не было, и окончательно сжигать мосты было страшно.

Поначалу я была совершенно уверена, что ему вот-вот надоест слушать, и после каждого слова поднимала глаза, дабы проверить, не пора ли остановиться. Но ему как будто не надоедало, и постепенно я полностью погрузилась в рассказ, почти забыв о том, где нахожусь и кем в действительности является мой собеседник. А он, как это ни странно, слушал, и даже задавал какие-то вопросы, и время летело незаметно.

Портняжка, разумеется, заглянул за обещанным куском пирога. Однако его лицо, едва появившись в дверном проёме, тут же исчезло и больше в тот день не появлялось. Позднее я немного забеспокоилась (лишние разговоры были вовсе ни к чему), но вскоре рассудила, что Портняжка – не ветреная девица и сплетничать не станет. Я оказалась права. Во всяком случае, о таком из ряда вон выходящем событии как визит на кухню лица королевской крови не было сказано ни слова – даже наедине.

Глава 3

Раз в два месяца, исключая зимнюю пору, в королевском парке устраивался большой пикник. Негласной целью этого мероприятия было дать представителям высшего света возможность почувствовать себя ближе к природе и хоть ненадолго ощутить солидарность со своими (а вернее сказать, нашими общими) далёкими предками. Получалось у них, признаться, не слишком хорошо. По той простой причине, что сходство между ходом подобных пикников и теми условиями, в которых жили древние люди, было весьма относительным. Начать хотя бы с того, что для удобства отдыхающих по всей территории парка была расставлена мягкая мебель. Диваны с роскошной тёмно-красной обивкой, зелёные кресла, более простые стулья с длинными спинками; дополняли картину разноцветные подушки. Всё это беззастенчиво затмевало многообразие красок, обеспечиваемое обычно садовыми цветами, ныне поникшими головой от такой несправедливости. На деревьях были развешены разнообразные гирлянды, поддерживающие атмосферу праздника. Одеяние дам и кавалеров, и даже беззаботно играющих в мяч детей, лишь слегка отличалось от тех нарядов, которые можно было увидеть на балу. Основные отличия касались именно дам: юбки были чуть менее пышными, макияж более умеренным, а элегантные полупрозрачные шали прикрывали оголённые плечи от ветра и солнца, но не от горячих мужских взглядов. Трава была заблаговременно аккуратно подстрижена, так, чтобы по ней было максимально удобно ходить даже на каблуках. Костёр, непременный атрибут дикого образа жизни, был разведён, и на нём даже жарилось мясо, однако занимались приготовлением пищи вовсе не гости, а исключительно слуги вроде меня, специально направленные в этот день из дворца в парк. Надо сказать, было нас немало. Почти через каждый десяток шагов можно было увидеть застывшего до поры до времени лакея, держащего в руках поднос с напитками, сладостями или же холодными закусками. Большая часть еды, как и обычно, приготавливалась на кухне и поспешно приносилась в парк уже оттуда, однако кое-что мы делали и прямо на природе, как уже было сказано выше, отдавая дань древней традиции. Впрочем, даже используемые здесь, снаружи, специи и соусы, размягчающие мясо, навряд ли были знакомы нашим менее разборчивым предкам.

Заправлял приготовлением пищи на свежем воздухе человек, которому в силу его плохо контролируемого характера ни в коем случае нельзя поручать столь ответственные дела, то есть я. Такое странное решение было принято Дамой, безапелляционно заявившей что-то насчёт бледности, дохлости и зелёного цвета лица одной знакомой ей девушки. Я, конечно, в долгу не осталась, но повиноваться всё-таки пришлось, тем более что понаблюдать за предстоящим праздником всё же было интересно. А если даже наломаю дров, моё дело маленькое: меня отправили – я и пошла.

И вот, попутно нарезая зелень на специальном деревянном столе, наспех сколоченном накануне дворцовым плотником и поставленным поблизости от костра, я предавалась главному своему сегодняшнему занятию - наблюдению. В целом всё было достаточно красиво, но, как я уже недвусмысленно дала понять, в то же время довольно-таки нелепо. Они бы ещё фамильные портреты вынесли и на дубах развесили. А как красиво было бы вместо всех этих странных гирлянд развесить на ветвях разноцветные ленточки, как делают на некоторые праздники в деревнях, а вместо всей этой громоздкой мебели разложить прямо на траве подстилки из плотной узорчатой ткани…

Король и королева на пикнике не присутствовали; вероятно, решили, что и так достаточно близки к природе, а может, сочли, что им такая близость ни к чему. И то верно, тот, кто ездит на охоту, знает о диком отдыхе много больше сегодняшних гостей. Кстати, в число первых (как, впрочем, и вторых) входил и принц. Вот любопытно, что он думает обо всём этом мероприятии. Надо будет непременно поинтересоваться, если он ещё раз заглянет ко мне на кухню. (После описанных мною событий он приходил туда ещё дважды.) Сейчас подходить и спрашивать, конечно, не буду; такую наглость даже я не смогу себе позволить.

Разумеется, не все гости проводили время одной компанией. Большинство из них разбрелись по парку, разделившись на группы по несколько человек. Принц расположился совсем недалеко от костра, а, значит, и от меня, в обществе двух своих друзей – Иана Торвуда и Роджера Верли. Эти трое много лет уже были не разлей вода. Уж не знаю, как именно это произошло, но сегодня в их компанию затесалась также леди Кларисса Менская, двадцатилетняя графская дочка, достаточно давно и не без успеха появлявшаяся в свете. Как бы странно это ни могло показаться, учитывая её привычку всегда находиться в центре внимания, разговаривали в основном мужчины. Леди Кларисса стояла, прислонившись к стенке беседки, и обмахивалась веером – занятие, казалось бы, совершенно бессмысленное на свежем воздухе, когда лёгкий ветерок и без того своевольно заигрывал с волосами и шалью девушки, но как же оно подчёркивало изящность её движений! Я смотрела на гостью, стараясь побороть так и рвущуюся наружу зависть. Вот уж кто точно не наступает на ноги своим кавалерам во время танца!

- Говорят, на границе участились набеги отрядов из Тридевятого королевства? – заметил Иан, переводя разговор в новое русло.

- В самом деле? Что-то чересчур долго это продолжается, - вмешался Роджер. – Пора бы разобраться с ними раз и навсегда.

- Интересно, и как ты это сделаешь? – возразил Иан. – Они ведь не объявляют нам войну; совершили набег – и возвратились назад на свою территорию. И Тридевятое королевство вроде как ни причём: мало ли чем отдельные отряды своевольно занимаются; за всеми не уследишь.

- Между прочим, в народе говорят, будто в Тридевятом королевстве живут и не люди вовсе, а черти рогатые, - глубокомысленно заметил Роджер.

- Угу. А ты знаешь, какие напитки пьют в народе? – язвительно поинтересовался принц. – Никакие вина рядом не стояли. После такого пойла не то, что Тридевятое, и наше королевство покажется населённым сплошь одними чертями. Люди как люди там живут, такие же, как у нас, ни рогов, ни хвостов я у них что-то не замечал. На деревни - да, нападают, но не часто, с тех пор, как мы ещё несколько отрядов отправили на границу. А слышал ты, Иан, скорее всего совсем о другом. О разбойниках, которые завелись в лесах недалеко от столицы. Эти действительно в последнее время совсем обнаглели; ими скоро придётся заняться, как следует.

- Ох, как же это скучно – разговоры о политике, - очаровательно улыбнулась леди Кларисса.

- Это верно, мы слишком увлеклись, - согласился принц, хотя, кажется, не слишком охотно. – И заставили даму скучать.

- Как будем исправлять положение? – поинтересовался Иан.

- Почему бы нам не сыграть в какую-нибудь игру? – предложила Кларисса. – Вот, например, как они.

Кивком головы она указала немного в сторону, туда, где громко переговаривались несколько юношей и девушек. Все они обступили высокую яблоню и с интересом наблюдали за ещё одним молодым человеком, неуклюже подпрыгивавшим возле самого ствола.

- Что это они делают? – нахмурился принц.

- Играют в фанты, - смеясь, ответил Роджер. – Я только что слышал. Бедняге Эдду выпало сорвать яблоко для леди Лунской. Беда в том, что растёт оно слишком высоко, а лазать по деревьям ему не приходилось с очень юного возраста!

Его собеседники рассмеялись. Зрелище и вправду было комическое. Достать до яблока с земли было решительно невозможно; залезть же на яблоню, особенно не имея соответствующего опыта, было нелегко, поскольку более-менее крепкие ветки также начинались достаточно высоко. Гораздо проще было бы забраться на росший рядышком дуб, удобно протянувший длинную толстую ветвь совсем низко над землёй – лезь, не хочу, - и прямо с этого дуба дотянуться до яблока. Но столь сложная комбинация, по всей видимости, никак не приходила в голову несчастному графу Эдуарду, и он оказался в весьма незавидном положении, пытаясь сделать невозможное под громкий смех товарищей. Хотела бы я знать, многие ли из них сами смогли бы достать для леди Лунской злополучное яблоко? Пока было похоже, что, если бы её питание зависело только от них, бедной Миранде пришлось бы умереть с голоду.

- Играть так, как они, я, пожалуй, не захочу, - заметил принц, кидая мальчишкам укатившийся у них мяч.

- В фанты и не надо, - заметила Кларисса. – Игра в фанты не требует большого ума. Делай, что тебе прикажут. Это больше подходит для слуг, не правда ли?

Её томные взгляды и очаровательные улыбки по большей части предназначались принцу, однако иногда перепадало и его друзьям. Тут леди Кларисса была бесспорно права: всегда следует оставлять запасной вариант на случай неудачи. Тем более что положение жены фаворита зачастую бывает намного более надёжным, нежели статус фаворитки.

- Я предлагаю поиграть в игру, требующую большей утончённости. В шарады. И я уже сейчас назначаю приз тому, кто первым разгадает мою шараду: вот это кольцо… и ещё небольшой сюрприз.

Отставив в сторону вазу с нарезанными фруктами, я напрягла зрение, стараясь рассмотреть кольцо. Перстень как перстень, печатка, такие часто дарят в знак поощрения подчинённым, хорошо выполнившим свою работу. В большинстве случаев тайную и не очень чистоплотную; за другую никаких особых наград не полагается. Неудивительно, что графской дочке ничуть не жаль расставаться с таким кольцом, когда нечто намного более важное поставлено на кон.

Очередной всплеск шума, прозвучавший со стороны яблони, ненадолго отвлёк моё внимание. Подросток лет двенадцати, один из тех, что играли поблизости в мяч, наконец, сжалился над незадачливым Эдуардом, а может, просто захотел показать себя перед остальными мальчишками. Он без труда добрался до яблока, выбрав для этой цели, как я и предполагала, именно дуб, и, спустившись на землю, вручил его покрасневшему графу.

- Ну, хорошо, играем, - согласился между тем принц. – Но берегитесь, леди Кларисса, ведь Роджер знает очень много шарад.

- Уверена, что эту он не знает, - с улыбкой заверила его девушка. И хорошо поставленным голосом продекламировала:

Мой первый стих в бутыль налит,

Ему бокалов ведом звон.

Он кровь и душу веселит,

Но постепенно клонит в сон.

Последний слог – о месте том,

Где много парков и аллей.

Там не один построен дом,

Но нет ни пастбищ, ни полей.

Кто догадался, плод воспел,

Что свеж и сладок, если спел.

Дочитав, она замерла, самодовольно оглядывая окружающих. Не думаю, однако, чтобы молодые люди оценили прелесть её голоса; все трое стояли, нахмурившись, торопясь скорее разгадать загадку.

- Значит, плод, - пробормотал Роджер. – Странно, все названия, которые приходят мне в голову, слишком коротки…

Раскладывая по специальным посудинам принесённое с кухни мороженое, я не слишком прислушивалась к весьма туманным намёкам, которые делала Кларисса в ответ на вопросы кавалеров. Гораздо интереснее было искоса наблюдать за жестами и мимикой последних. Хотя, положа руку на сердце, наблюдала я в основном только за одним из них и не думаю, чтобы причиной, побудившей меня это делать, в действительности была любознательность.

- Золушка, чего ты ждёшь? – шепнул суетившийся рядом Пончик.

Я рассеянно кивнула и, взяв в руки поднос, на котором были расставлены высокие стаканы с мороженым, отнесла его на изящный белый столик, возле которого расположились игравшие. Убедившись в том, что посуда расставлена, как положено, я забрала опустевший поднос и успела сделать несколько шагов в обратном направлении, когда обнаружила, что моя нога наступила на что-то, явно отличавшееся от гравия и травы.

- Простите, Ваше Высочество, - пробормотала я, резко отступая и испуганно поднимая глаза…и вздрогнула. Уж слишком ярко мне вспомнился другой эпизод: весёлая музыка, сотни свечей, красивые наряды, и дама в роскошном белом платье, наступившая на ногу своему кавалеру.

Но принц, к счастью, не заметил сходства. Как и всегда.

- Прощу, но при одном условии, - негромко сказал он, как бы невзначай отводя меня в сторону от остальных, ближе к затухавшему уже костру.

Я выжидательно подняла глаза.

- Если ты скажешь мне разгадку этой чёртовой шарады, - невинно пояснил он.

- А почему вы решили, будто я знаю разгадку? – Я постаралась напустить на себя не менее невинный вид.

- Знаю, и всё. Представь себе, это было видно по твоему лицу.

- Неужели у меня такая выразительная мимика?

- Представь себе. Когда захочешь что-нибудь от меня скрыть, надень на лицо вуаль.

Я снова вздрогнула, но он опять ничего не понял.

- Ну, хорошо, - призналась я, - но если я вам скажу ответ, это будет нечестно. Господам Роджеру и Иану никто не подсказывает.

- Они могли спросить тебя точно так же, как это сделал я, - невозмутимо возразил принц. – То, что им это не пришло в голову, - их личная проблема.

- И всё-таки, мне кажется, они бы не согласились с вашими рассуждениями.

- А разве тебе так важно, с чем бы они согласились?

Я искоса посмотрела на принца. М-да, чем-чем, а нехваткой уверенности в себе этот молодой человек не страдал. Что, впрочем, неудивительно; ему это было не положено по статусу.

- Ну, ладно, так и быть, - подумав, согласилась я. – Значит, вы обещаете не держать на меня зла за отдавленную ногу?

- И за все ноги, отдавленные в будущем, чьими бы они ни были, - заверил он.

- Хорошо.

Я подошла к своему столу, вытащила из миски гроздь винограда и подержала её в воздухе. Сначала он не понял, зачем я это делаю; потом схватился за голову.

- Виноград! – воскликнул он. - Сладкий плод… «Ему бокалов ведом звон»… Ну, конечно же! Как же я мог до этого не додуматься?

«И в самом деле, как же это ты мог!» - сказала бы я, будь на его месте Портняжка или Пончик. Но это был наследный принц нашего королевства, поэтому я ограничилась тем, что неодобрительно поцокала языком и многозначительно развела руками.

- Ладно, с меня причитается, - пообещал он и поспешил возвратиться к гостям. Я же осталась у стола, перекладывать фрукты и гадать, что же это мне такое причитается.

Пытаясь переварить всё то, что только что произошло, и вновь и вновь прокручивая в голове обрывки то его, то моих фраз, я даже прослушала, как принц объявил, что знает правильный ответ. Я лишь вскользь успела заметить, как леди Кларисса вручает ему перстень, такая довольная собой, словно это не принц, а она только что разгадала шараду. Но то, что последовало за этим, я видела хорошо.

- Вы ведь ещё обещали победителю какой-то сюрприз, - заметил Роджер.

Кларисса, как видно, только и ждавшая, чтобы кто-нибудь об этом напомнил, довольно улыбнулась.

- Это верно. И мой сюрприз такой.

Больше ни слова не говоря, она подошла к принцу, положила руки ему на плечи и поцеловала его в губы. Недолго, но вполне профессионально, на мой скромный взгляд. Я отвернулась, закусив губу. Безумно захотелось что-нибудь разбить, скажем, фарфоровую вазу или с десяток тарелок. Не знаю, на кого я в тот момент злилась в первую очередь – Клариссу, принца или саму себя. Ну, почему я никогда не могу отказать человеку в просьбе, даже когда знаю, что это обернётся против меня?! Я подняла на принца хмурый взгляд, пользуясь тем, что он в тот момент, ясное дело, смотрел совсем в другую сторону. Ну, Ваше Высочество, чтобы я ещё хоть один раз что-нибудь вам подсказала! Ни одного слова от меня не дождётесь.

Однако такого решения мне было мало. Я чувствовала, что просто обязана что-нибудь сделать, и чем скорее, тем лучше, иначе я за себя не отвечаю. Ответ пришёл сам собой; недаром я лишь несколько мгновений назад вспоминала подробности нашей последней беседы. Взяв вазу с фруктами, я решительно двинулась к белому столу. Опустив её на свободное место, пошла в сторону, якобы глядя в пространство, приблизилась к принцу… и со всей силы наступила ему на ногу. Он шумно втянул ртом воздух: всё-таки башмаки у меня что надо, крепкие, это вам не какие-то там серебристые туфельки.

- Ох, простите, Ваше Высочество, - быстро извинилась я, не слишком стараясь изобразить раскаяние, и вновь направилась к своему столу. Уже значительно более довольная.

- Какая она неуклюжая! – процедила Кларисса, с отвращением глядя мне вслед.

Принц безразлично пожал плечами.

- Она одна из немногих умных женщин, которых мне доводилось видеть.

Когда растёшь в окружении людей, которые тебя терпеть не могут, хороший слух – это не роскошь, а необходимое условие выживания. Однако я изо всех сил постаралась, чтобы услышанное никак не отразилось ни на моей походке, ни на осанке. Лица же моего, к счастью, никто из гостей видеть не мог. Сейчас я готова была простить ему всё, что угодно, даже этот злосчастный поцелуй. Тем не менее, я разрывалась между противоречивыми чувствами. С одной стороны, мне хотелось летать, и в тот момент никто не смог бы доказать мне, что человеку это не дано. С другой стороны, за державу обидно. Многие мужчины почему-то совершенно убеждены в том, что слабый пол уступает им не только в физической силе, но и в уме. Причём по какому-то совершенно непонятному стечению обстоятельств таким заблуждением зачастую страдают именно стоящие мужчины. Разумеется, многие женщины бывают подобным же образом убеждены, что ум – это, напротив, привилегия именно их пола. Только они значительно реже говорят об этом вслух, считая сей факт лишним подтверждением собственной правоты в данном вопросе. В конечном счёте, я нашла способ разрешить проблему, связанную со спорным высказыванием его высочества. В конце концов, здраво рассудила я, пускай пребывает в заблуждении. Если он, пусть даже ошибочно, считает меня исключением из общего правила, - это ведь только мне на руку. Так чего же я переживаю? О более глобальной справедливости можно будет позаботиться и позже.

Слова принца, разумеется, смутили не только меня, но и человека, которому были в действительности адресованы, то есть леди Клариссу. Какую-то долю секунды это было написано у неё на лице. Впрочем, она быстро нашлась, как отреагировать на это высказывание с пользой для себя.

- Но, полагаю, здесь вы видите и других умных женщин, - заметила она, многозначительно улыбнувшись.

Я снова отвернулась. Она столь откровенно напрашивалась на комплимент, что становилось тошно. Как вскоре выяснилось, мне очень повезло, что я вовремя повернулась к ним спиной, потому что принц, нисколько не задумываясь, равнодушно ответил:

- Не знаю, я ко всем не присматривался.

Роджер споткнулся на ровном месте, а Иан поперхнулся красным вином. Это ещё было бы полбеды, но он никак не мог прийти в себя и, не переставая, кашлял, поскольку этот природный процесс, увы, совершенно независим от правил этикета. Должно быть, сейчас он хотел провалиться сквозь землю, но, так или иначе, замять неловкость ситуации не удалось. Принц же по-прежнему невозмутимо шагнул навстречу приближавшемуся к нему графу Эдуарду.

…Пикник, как ему и положено, закончился засветло; теперь же в парке было совсем темно. Я стояла под сенью раскидистого дуба, глядя на почти полную луну, начинавшую уже идти на убыль. Было очень тихо. За последние часы парку успели возвратить его обычный вид. Гирлянды за ненадобностью убрали в подвалы, мебель унесли во дворец. Теперь о роскошных диванах и креслах напоминала лишь примятая местами трава. Ночные цветы благоухали, как им и полагалось, дневные же приободрились, понимая, что завтра ничто не станет соперничать с ними в многообразии красок.

На сей раз я заблаговременно услышала шорох шагов, поэтому появление принца как минимум не застало меня врасплох. Пару месяцев назад я поспешила бы нырнуть куда-нибудь в тень; теперь же я полностью утратила всякую интуицию касательно того, как следует себя вести при приближении его высочества. Однако он явно направлялся именно ко мне, поэтому я осталась стоять на месте.

- Ты часто ходишь сюда по вечерам? – поинтересовался он, останавливаясь в паре шагов от меня.

- Не очень, - ответила я. – Разве что в последнее время.

- Я тоже, - кивнул он, задумчиво оглядываясь кругом. – Всё почти так же, как в ту ночь. Темнота, слабый ветер, запах тех же цветов. Только звёзд почти не видно.

Его отсутствующий взгляд был устремлён куда-то в пространство, и я позволила себе короткий бесшумный вздох. В сущности, хотя он об этом и не знал, мы оказались с ним в одной лодке. Мы оба больше всего на свете хотели возвратить ту ночь, и оба в глубине души хорошо понимали, что никогда не сможем её вернуть.

- Я кое-что тебе должен, - заметил принц, возвращаясь из мира грёз на грешную землю. – Вот. Оно твоё по праву.