Зверь

У века каждого на зверя страшного,

Найдется свой, однажды, Волкодав

Мельница

Теперь уже никто не знал настоящего его имени. Он и сам с некоторых пор не помнил, как звали его в те времена, когда катастрофа до неузнаваемости изменила планету пламенем атомных взрывов и выжившие в том огне люди познали ужас темных тоннелей. Ныне, для всех без исключения людей, он был черным сталкером, наемником, обреченным сгинуть когда-нибудь бесследно на заброшенных станциях, или во мраке перегонов метро.

Да, у него не было имени. Это случается порой, после того как несколько десятилетий жизни в экстремальных условиях вычеркивают из памяти человека какую-то часть его духовной сущности, давая ему взамен часть сущности звериной и способствуют выживанию его там, где жизни своей этот человек прежде и не мыслил. Да и вряд ли теперь здесь, в подземке, кого-то интересовало, как этого сталкера звали в прежние годы. И даже на контрольно-пропускных пунктах солдаты не требовали от него предъявить паспортные данные, поскольку знали, что человек вне закона не нуждается ни в имени, ни в постоянном месте жительства. Вот и сейчас, посмотрев на высокого мужчину, подошедшего к блокпосту, дозорный не стал расспрашивать его ни о чем, а только взглянул на протянутый ему жетон-удостоверение сталкера и снял с пограничного столба тяжелую цепь.

Посветив фонариком по сторонам, сталкер отметил некоторые изменения, произошедшие здесь со времени последнего его визита в этот переход. Возросло число рваных кабелей, причудливо свисавших с потолка и со стен, увеличилось количество разнообразного мусора. Мятые коробки, консервные банки, битое стекло... Похоже на то, что за последний год и воды в этом переходе стало больше. И повсюду со стен и с кабелей свисала какая-то вязкая серая субстанция. Такую мерзость сталкер уже не раз видел за последний год в разных местах подземки. На некоторых станциях знахарки собирали эту слизь в ведра, утверждая, что она обладает какими-то лечебными свойствами, но по большей части от нее старались избавляться, поскольку никто не мог толком сказать что это такое и какую опасность эта липкая дрянь могла представлять для людей.

- Шагай, - хриплым голосом проговорил тот из дозорных, который стоял возле зачехленного пулемета. Он, наверное, хотел сказать что-то еще, но зашелся в громком кашле. Судя по всему, этот человек был серьезно болен. Туберкулез? Жаль, если так ведь он еще не старик. Впрочем, наплевать. Рано, или поздно, смерть настигает каждого и избежать ее пока еще не удавалось никому.

Сталкер вытащил из кармана устройство для персонального прослушивания музыки и, надев наушники на голову, надавил на кнопку включения в портативном магнитофоне. Тот из пограничников, который стоял ближе всего к сталкеру, вздрогнул от неожиданности, потянулся к оружию. Вполне ожидаемая реакция от человека, родившегося и выросшего в подземных, бывших транспортных, артериях города. Возможно, что качественную музыку этот паренек мог в своей жизни не слышать вовсе. Знал ли он вообще, как звучит фортепьяно, свирель, или скрипка? Возможно. Ведь ходит же молва о том, что на какой-то станции существует целый оркестр!

Перешагнув через тяжелую, ржавую цепь, черный сталкер повернулся к замершему в недоумении дозорному и, подмигнув ему, жестом указал на электромеханическое устройство, лежавшее в кармане своей одежды. Потом он твердым шагом зашагал вдоль железнодорожной линии, прочь от пропускного пункта.

Странное чувство появилось у этого человека в минуты, когда свет прожектора, направленного во тьму тоннеля, освещал его путь. Что-то тягостное и необъяснимое зарождалось в душе не давая забыть о том, как смотрели на него дозорные. Так часто смотрят на безумцев, решившихся на какой-то отчаянный поступок, или хуже того, на людей, обреченных умереть в ближайшее время. Но черта с два! Он еще вернется сюда. Обязательно...

Некоторое время сталкер шел не озираясь по сторонам, поскольку этот участок пути контролировался патрульными и местность считалась относительно чистой. Риск повстречать здесь черных крыс, или белую химеру был не большим. Единственной вещью, которая привлекала к себе его внимание, была серая слизь, которой отчего-то, становилось все больше по мере удаления от контрольно-пропускного пункта. Все-таки интересно, откуда в метро берется эта мерзость?

Остановившись на трех сотнях метров от блокпоста, сталкер пристально огляделся вокруг, освещая стены тусклым светом фонаря. Где-то здесь должен находиться стаплер - таблица, на которой бродячие торговцы и диггеры обозначают уровень безопасности тоннеля в период их пребывания в нем.

Когда-то стаплеры устанавливались непосредственно на станциях неглубокого залегания и изготавливались из металлических, хорошо отполированных пластин, - весьма дорогого материала в метро. Это было время, когда выжившие после катастрофы люди ориентировались прежде всего на радиационный фон, измеряя его по пятибалльной шкале и мало задумывались о том, что темные тоннели таили в себе куда большую опасность для них, чем радиация. Ментальной угрозы тогда еще не существовало, а хищные животные, проникавшие в метро с поверхности через не затворившиеся по тем, или иным причинам гермоворота, уничтожались специально созданными отрядами. Лишь после того как в метро появились первые черные крысы, уровень опасности перестал измеряться в цифрах и поделился на три категории: высокий, средний и низкий. Уже потом в подземке возникли места, от которых люди предпочтительно держались в стороне, а сами стаплеры начали устанавливать в самих тоннелях, вне хорошо исследованной кольцевой линии. Теперь, спустя десятилетия после катастрофы, их можно было встретить и в городских кварталах, в зонах, где воздействие радиации на человеческий организм было сравнительно не велико и люди, выходившие на поверхность, нуждались в ориентирах на местности. Но какой, скажите на милость, человек счел бы возможным для себя отходить от входа в подземку более чем на один километр? Даже самые отчаянные смельчаки не осмеливались пойти на такой риск. Ныне на улицах Москвы, радиационный фон был таков, что даже несколько часов пребывания человека наверху в ночное время, неизбежно привели бы его к гибели. А днем...

Стоит ли вообще говорить о том, что происходит там, наверху, после восхода солнца? И кто наивно может полагать, что это интересно человеку, который поверхность не поднимался со дня, который по праву может называться Судным для всего человечества? Работа для черного сталкера находилась и под землей. Работа, за которую ему платили не плохие деньги. Достойное, однако, безумца дело...

Свет фонаря скользнул по провисшим и оборванным местами кабелям, по покрытым белесой мерзостью стенам и потолку, по ржавым рельсам и прогнившим шпалам. Вроде бы, особых изменений, с момента последнего его визита в это место, не произошло. Но где же сама таблица? Возможно, она находится не здесь, а на некотором удалении отсюда? Маловероятно, чтобы это было так, поскольку ориентир, оставленный каким-то диггером десять лет назад - две снятые шпалы, находится тут. И стаплер тоже должен быть где-то рядом.

Ага, вот он! Деревянная дощечка, прикрепленная к кабельным линиям электропередач в те годы, когда люди еще не решались выходить из подземки, оказалась частично скрыта под слизью. Она потемнела и почти полностью прогнила здесь, под землей. Возможно, пройдет всего каких-нибудь пять лет, и этот маркер исчезнет навсегда, затерявшись в темноте и сырости тоннеля. Но пока стаплер был здесь. И пока еще с его показаниями нужно было считаться.

Стряхнув слизь с дощечки, сталкер пристально вгляделся в имена и даты, вырезанные на ней. В течение последнего полугодия здесь проходило не так уж и много людей. Несколько диггеров, ученый и даже пара бродячих торговцев, не побоявшихся пройти через перегоны и заброшенные станции к Севастопольской Империи. Все эти люди возвратились на Тульскую, отметив уровень опасности как невысокий. Последнюю же запись, около двух месяцев назад, оставил человек, не обозначивший свой род деятельности вообще. Должно быть, то был бродяга, или эмигрант. Накарябав чем-то острым свое имя, дату своего пребывания здесь, путник ушел в неизвестность. Сложно сказать, что с ним стало. Высока вероятность того, что он обосновался где-то в Севастопольской империи, а может статься, что его кто-нибудь сожрал по дороге туда, или обратно. Во всяком случае то, что уровень опасности тот человек не обозначил, едва ли может прибавить оптимизма наемнику, получившему заказ на обследование тоннеля и близлежащей, заброшенной станции на предмет биологической угрозы.

Итак, последний человек прошел здесь два месяца назад. Давно. Очень давно. Кто знает, какие твари поселились там, на заброшенных станциях, за это время?

Сталкер замешкался на минуту, вспоминая сегодняшнее число, но с удивлением для себя обнаружил, что не знает, даже какое сейчас время суток. В момент, когда он покидал Тульскую, часовая стрелка на станционных часах приближалась к десяти. Значит, сейчас полдень? В равной степени, это может быть и полночь. Какая, однако, теперь разница?

Негромко кашлянув, он вытащил нож и принялся вырезать в таблице свой род деятельности и календарную дату. Потом отключил старый магнитофон и неторопливым шагом двинулся по направлению к брошенной людьми еще пятнадцать лет назад станции. Теперь он шел по мало изученной территории и вынужден был пристально оглядываться по сторонам, вслушиваться во всякий звук. Сейчас, когда замолчала музыка и в тоннеле воцарилось абсолютное безмолвие, нарушаемое только его собственными шагами, этот человек был готов испугаться.

Чтобы хоть как-то успокоиться, он вставил в АК-47 рожок и щелкнул затвором. Патронов в рожке было не много, но и сам автомат сталкер не так часто применял за последний год, больше полагаясь на самодельный арбалет. Именно такие вещи оказались весьма востребованы здесь, в метро, после того как начал ощущаться острый недостаток пороха и боеприпасов для стрелкового оружия. Все чаще люди, бродившие темным тоннелям и по поверхности, имели при себе самострелы, не без оснований полагая, что убойная сила и бесшумность арбалета, куда может оказаться предпочтительнее скорострельности и дальности стрельбы огнестрельного оружия.

Приблизившись к сооружению, напоминавшему будку стрелочника, мужчина остановился. Плохое место. Не доброе. Когда-то тут находился один из контрольно-пропускных пунктов. Здесь же, в первые дни после катастрофы, солдаты расстреливали преступников, осужденных военным трибуналом. Убивали и закапывали их где-то неподалеку. А может быть, просто сбрасывали в одну кучу, или скармливали свиньям. Кто теперь знает, как они избавлялись от трупов? Все изменилось после того, как с поверхности в подземку хлынули крысы и люди начали оставлять одну станцию за другой. Возможно, что именно тогда родилась легенда о призраках, чьи стоны, как поговаривают диггеры, и сегодня нередко можно слышать на перегоне между Нагатинской и Тульской станциями.

Нет, суеверным сталкер не был. Слишком много мерзости ему довелось повидать в подземке и все, что он видел, имело свое рациональное объяснение. Но к историям подобного рода он относился отнюдь не пренебрежительно, поскольку на своем опыте удостоверился уже не раз, что всякая выдумка несет в себе зерно правды, в которой, тем не менее, не находится места потусторонней нечисти. А то, что какому-то диггеру показалось стоном, скорее всего, являлось порывом обыкновенного ветра. Если, конечно, таковой вообще может иметь место в этих тоннелях...

Пусть и не ветер, но свежий, холодный воздух в тоннель и впрямь откуда-то поступал. Интересно, каким образом? Большая часть установок тоннельной вентиляции прекратила свою работу еще в первый год после катастрофы. Воздуха, который ныне проникал в метро через вентиляционные шахты, с поверхности, едва хватало на то, чтобы обеспечить людей достаточным для дыхания количеством кислорода. Тогда откуда же, черт возьми?

Все больше бледнея, он крепко сжал в руках автомат. Теперь, наверное, можно было бы задуматься и о том, чтобы повернуть назад. Мертвецы не нуждаются ни в комфорте, ни в хорошей еде. А лежать ему где-нибудь на рельсах, с откушенной головой, по понятным причинам, совсем не хотелось. Диггеры и те из людей, которые осмеливаются выходить из подземки в ночное время суток, имеют право разрывать подписанный ими контракт, если речь идет об их жизнях, но для всякого черного сталкера это непозволительная роскошь. Нет, он не романтик и отнюдь не рыцарь. Но репутация всякого наемника, в содружестве станций кольцевой линии зависит именно от кодекса чести. Значит, придется идти дальше. Тем более, что сама станция находится не так уж и далеко от этого блокпоста.

Оставшееся расстояние до Нагатинской сталкер преодолел за тридцать минут, постоянно останавливаясь, вслушиваясь в тишину, озираясь по сторонам. Казалось бы, цель его была достигнута. Уже виден был перрон, белели в темноте, кажется совсем не тронутые временем колонны, свисали с потолка и со стен почерневшие от времени таблички с различными указателями... Но что-то было не правильно. Чувство тревоги все более усиливалось по мере того, как он подходил к платформе. Странное место. Здесь, на станции, как будто, замерло само время.

Но, тем не менее, сюда периодически захаживали какие-то звери с поверхности. Повсюду, на полу, куда падал свет фонаря, сталкер видел обглоданные кости и пятна крови. Запах гниения, исходивший от останков, был не особо ощутим, но само его наличие являлось неоспоримым доказательством того, что хищники обосновались на Натагинской уже достаточно давно. Возможно, что несколько недель назад. Но может быть, с момента их появления тут, прошли и месяцы. Если это действительно так, то среди этих останков, наверное, есть и кости того несчастного чье имя значилось последним на стаплере.

- Да, парень, - прошептал сталкер, взбираясь на платформу, - Нашел ты себе приключений...

Он коснулся подошвой сапога одного из зубастых черепов, лежавших на гранитном полу. Экое чудище! Таких образин еще в прошлом веке не водилось наверное нигде. Но как же преобразился мир на поверхности всего за два десятилетия, прошедшего с момента катастрофы, если в нем появились подобные монстры?! Во всяком случае, можно понять тех людей, которые однажды поднявшись на поверхность, с ужасом вспоминали о том, что приходилось им увидеть наверху. Рассказов о хищных птицах, похожих на птеродактилей и об огромных стрекозах, которые способны были сожрать человека всего за пять минут, сталкер слышал не мало. Но что знают люди сегодня о зверях, которые охотятся на самих птеродактилей?

В голове отчего-то возник образ котенка, играющего с клубком ниток. Плохую шутку сыграло с ним сейчас собственное его воображение. И ассоциация возникла не хорошая. Страшная. Глупо это, пугаться своих же собственных мыслей. Но основания для испуга все-таки у сталкера имелись. Ведь белые химеры не охотятся на летающих тварей, поскольку сами являются для тех добычей. Единственным зверем, который мог убить такое существо как птеродактиль, являлся какой-то иной потомок домашней кошки. И отнюдь не маленький котенок...

Переключив фонарик на дальний свет, сталкер, в состоянии близком к панике, принялся осматриваться по сторонам, освещая мраморные колонны. Озирался он до тех пор, пока свет не упал на зловещую фигуру, припавшую к полу, совсем неподалеку от человека. Черная шерсть, больше похожая чешую, мощные лапы, способные, вероятно, разорвать за считанные секунды не человека а быка, прижатые к загривку уши.

- Ни хрена себе зверюга! - промолвил сталкер, в растерянности.

Радиация превратила обыкновенную кошку в существо, подобное тем, которые бродили по земле в ту эпоху, когда человек только начинал обрабатывать камень и изготавливать примитивные орудия труда. Наверное, даже по виду своему от саблезубых тигров это животное мало отличалось. Разница заключалась только в том, что сами тигры были результатом миллионов лет эволюции, а это чудовище появилось на свет в следствии человеческой глупости, по истечении всего лишь за двух десятков лет после того как Земля рассвирепела и низвергла людей с поверхности земли в свои недра.

Зверь отчего-то не нападал. Возможно, он был слишком уверен в том, что в любой момент может убить человека. Какие для этого ему пришлось бы приложить усилия? Можно догадаться, что не большие, чем те, какие прилагает кошка, поймавшая мышь, но не торопящаяся ее убить.

Сталкер осторожно переместил автомат в положение, удобное для стрельбы. Чтобы направить оружие точно на цель и выстрелить, сейчас ему потребовалось бы очень немного времени. Но в равной степени, в прежние годы охотник, вероятно, мог бы стрелять дробиной и в разъяренного слона. А этот гад хотя и не был слоном, но находился слишком близко от своей добычи. Настолько близко, что сталкер не решался делать каких-либо резких движений вообще, опасаясь спровоцировать чудовище на нападение.

Тем не менее, шанс выжить, пусть и минимальный, у человека имелся. Для этого необходимо было, привести зверя в замешательство, чтобы выиграть время. Но кто подскажет, что делать после этого?

А решение нужно было принимать немедленно.

- Ну что, Симба, сыграем? - прошептал человек и, резко выпрямив руку, в которой он держал фонарик, направил свет в глаза хищнику. Оказавшись на миг ослепленным, животное глухо зарычало и заскребло передними лапами по полу, придя в замешательство, чем не замедлил воспользоваться сталкер. Вскинув автомат, он выпустил в зверя короткую очередь, после чего, не став ожидать пока тварь бросится в атаку, кинулся к ближайшей мраморной колонне, стремясь обрести хотя бы какую-нибудь преграду между собой и зверем, а если повезет, то и лишить хищника маневренности. Ему почти удалось осуществить свой замысел, но случилось непредвиденное. Под ногами хрустнули, разламываясь на части какие-то кости и сталкер, подвернув ногу, неуклюже упал на чьи-то полуразложившиеся останки, при этом сильно ударившись головой об пол. В глазах на мгновение померкло, а невыносимая боль мгновенно заполнила, казалось каждую клетку его тела.

А потом зазвучала музыка. Магнитофон включился в тот момент, когда человек повалился навзничь. В ту секунду, когда в наушниках зазвучал голос когда-то очень известного эстрадного певца, черный сталкер, готов был проклясть все на свете. И не без оснований. В столь глупой ситуации ему бывать еще не доводилось.

Нет, черт подери! Он еще покусается! Сталкер поднял голову и увидел, что зверь в прыжке преодолев пять, или шесть метров, бросился вперед, к своей беспомощной, казалось бы добыче. Времени вести прицельный огонь уже не оставалось. И ничего иного, кроме того, чтобы рывком перевернуться на спину и произвести длинную очередь из стрелкового оружия наугад, сталкеру уже не оставалось. Он не мог сказать уверенно, попал в хищника или нет, но судя по тому, как дернулся зверь в тот момент, когда опустел рожок автомата, он мог предположить, что несколько пуль достигли нужной цели.

Однако, живучая тварь!

Поскольку патроны иссякли, а чудовище по-прежнему оставалось на ногах, сталкер не нашел ничего лучшего для себя, чем перевалить через край с платформы, и упасть на рельсы.

Господи, как же больно!

"И на экране твой любимый герой!" - пропел все тот же популярный некогда певец. Голос его, за краткий миг, казалось, заполнил все пространство метро и вырвался за пределы подземки. О чем он там еще поется в той песне? О звездных огнях, фильмах о любви, о каком-то билетике в кино. Неактуально это сейчас. Для всякого человека, на сегодняшний день, наверное неактуально! И герои сегодня в метро не живут. Не выживают...

- Билетик в кино, твою мать, - прошептал сталкер, прижимаясь к земле, беря в руки арбалет, - Просила меня мама не бродить по тоннелям! Не послушал!

Надо признать, что пока еще ему, везло. Впрочем, думать о том, насколько благожелательно сейчас относилась к нему Фортуна, сталкеру было некогда. За те недолгие мгновения, когда раздалось громкое рычание хищника, приблизившегося к краю платформы, он успел вспомнить всю свою жизнь. Если сейчас зверь вздумает прыгнуть вниз, то достойного сопротивления от человека он уже не встретит. А ведь обязательно прыгнет...

Судорожным движением руки сталкер вставил в самострел металлический болт и натянул тетиву. В этот момент что-то огромное пронеслось над его головой, и упало на рельсы. Вот интересно, кто-нибудь в подземке сегодня знает какое существо зубастое, но не щука, без крыльев, а летает? Конечно, едва ли кому-нибудь придет в голову, что это кошка. Но тем не менее...

Направив самострел в морду зверя, сталкер нажал на спусковой рычаг. В нужный момент, должно быть от волнения, рука его дрогнула и болт, пролетев мимо головы хищника, вонзился тому в хребет. Не велик ущерб. Однако и этого оказалось достаточно. Пронзительно заверещав, животное принялось кружить на месте, после чего повалилось на землю, стараясь лапами дотянуться до вошедшего глубоко в его тело металлического прута.

Сталкер шумно вздохнул, уже понимая, что его шансы на выживание повысились. Даже более того, теперь у него появился шанс не только отсрочить свою смерть, но и победить в этой схватке. Выхватив нож, сталкер бросился вперед и, в подходящий для себя момент, запрыгнул на извивающегося зверя, прижавшись к нему всем телом.

Что, не ожидала, тварь? То ли еще будет...

Почувствовав на себе вес человека, животное захрипело и замотало головой, пытаясь ухватить сталкера зубами. Но всякий раз, когда оно поворачивало к человеку свою морду, тот вонзал нож в его шею, с удовлетворением отмечая, что каждый удар достигал своей цели и лезвие все более окрашивалось кровью. Зверь уже больше не оборачивался, а только скреб лапами по рельсам, раздирал когтями гнилые шпалы, но сталкер, все более распаляясь, бил его ножом.

- Я - хозяин этих подземных джунглей, мразь! - кричал он, - Я - хозяин! Сегодня...! Тут...!

Тварь в последний раз дернулась и затихла. Теперь она неподвижно лежала на полу. Отчего-то затихла и звучавшая в наушниках музыка. Закончилась подзарядка? Ну и черт с ней! Все равно последняя песня не вызывала у сталкера ничего кроме раздражения. Кому вообще она могла могла нравиться до того момента, пока мир не разорвался на части?

Пытаясь осознать всю суть произошедшего, он поднялся на ноги и прислонился спиной к перрону. Впервые за многие годы ему захотелось курить. Но десятилетие прошло с тех пор когда он держал в руках настоящие сигареты, а не ту мерзость, которую продают ныне в переходах и на станциях по патрону за штуку. Дрянь, которую теперь люди курили тут, в подземке, вызывала у него тошноту. Да и сами люди... Как можно охарактеризовать существ, которые во злобе и ненависти своей оказались способными в одночасье уничтожить то, что природа создавала в течение многих миллионов лет? Здесь без матерных выражений, наверное, не обойдешься. Вот он, конечный продукт воздействия человеческой цивилизации на природу, бездыханный уже, лежит у платформы, лапами кверху. И весьма противно порой бывает в такие минуты, в минуты собственного триумфа, осознавать себя человеком...

Откуда-то из глубины тоннеля, со стороны Нагорной для сталкера донеслось громкое визжание. Вслед за тем послышалось шипение и фырканье. Какие твари могли издавать такие звуки он уже знал и не испытывал никакого желания оставаться на этой станции более. Пусть с этими зверями работают группы зачистки Содружества, коли не боятся ментальной, или биологической угрозы на заброшенных, или необследованных станциях по всей Серпуховско-Тимирязевской линии. А с него на сегодня приключений довольно!

Повесив за спину арбалет и схватив с земли автомат, сталкер бросился прочь, от перрона, в сторону Тульской. Если повезет, то звери по его следу не пойдут.

Если не повезет... Значит, быть по сему.

Двум смертям не бывать!