Звезда Полынь

Град Небесный

— Милый! Ауууу!

Я открыл глаза. Это уже не сон, я не сплю. Яркий утренний свет из огромного, во всю стену окна, ослепил, заставил зажмуриться.

— Сашенька, доброе утро!

— Ксения? — Странно, но меня совсем не удивило то, что Ксения Дрозд стоит возле моей кровати (да, а кровать-то просто буржуйская, с футбольное поле величиной!), одетая в лиловый домашний халатик из натурального японского шелка и с распущенными великолепными волосами и мило так мне улыбается.

— Пора вставать! — нараспев сказала Ксения и, наклонившись, чмокнула меня в губы. Мне сразу захотелось схватить ее, повалить на эту кровать, и дальше по полной программе, но Ксения разгадала мои нехорошие мысли и быстренько выпорхнула из спальни.

Автоматические шторы с шипением закрыли окно, стена справа от кровати тут же ожила, превратившись в гигантский экран. На экране возник какой-то чел с восточноазиатской внешностью, в костюме и при галстуке.

— Коничи-ва, Кулицкий-сан! — заявил он с поклоном и дальше заговорил по-японски. В нижней части экрана бежали русские титры. Господин Танагава, президент компании «Ниппон Фарма» благодарил меня за своевременную поставку так необходимого его компании сырья и выражал надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество…

Блин, что происходит?!

Господина Танагаву сменила красивая сероглазая блондинка, которая, демонстрируя мне в лучезарной улыбке великолепные зубы, сообщила, что по результатам вчерашней сессии на Тихоокеанском фондовом рынке курс ценных бумаг компании «Эбсинт Стар Лтд.» вырос на четырнадцать пунктов.

Я скинул с себя одеяло, встал, сделал несколько шагов по роскошному пентхаусу, в котором проснулся. Впечатляет, ей-Богу. Но кто мне объяснит одну простую вещь — что тут происходит?

Помню, что я вошел в портал в Припяти следом за Ксенией. Потом была темнота и гул, от которого все мои потроха шевелились как живые. Жуткое чувство дурноты и падения. А потом… ни хрена не помню, вот что.

Двери встроенного в стену шкафа-купе распахнулись автоматически, открыв мне коллекцию великолепных костюмов, галстуков, рубашек и мужских туфель. С жужжанием вывернулось большое прямоугольное зеркало, в которое я мог увидеть себя. Да, это я, собственной персоной. Только чисто выбритый, стильно подстриженный, чистый и ухоженный, будто только что из дорогого салона. Чтобы окончательно дорисовать складывающуюся картину, я ощерился своему отражению в зеркале. Полгода назад я по собственной глупости потерял зуб рядом с крайним левым резцом.

Все зубы на месте и выглядят так, будто я всю предшествующую жизнь только и делал, что заботился о них.

Панель на стене продолжала демонстрировать мне говорящие головы. Теперь с нее вещал какой-то улыбающийся господин с крашеными волосами и тщательно уложенной челкой — на английском вещал. Шли новости канала CNN, и судя по титрам, говорилось что-то о будущей встрече региональных лидеров в Лиссабоне…

— Ксения! — позвал я.

— Да, милый, — она вошла в дверь спальни с чашкой в руке. — Одеваешься?

— Я все думаю, какой костюм выбрать (Елки-палки, надо же говорить хоть что-то!) Подскажешь?

— Я люблю тебя в любом костюме, — с улыбкой сказала Ксения. — А без костюма еще больше.

— Да? — Я почувствовал, что готов забыть о всех делах ради пары часов самого тесного общения с Ксенией. — Тогда, может, я сниму с тебя этот халат, и мы…

— Не сейчас, Сашенька. Ты забыл, где тебе надо быть через час?

— И где же? — Я действительно забыл, если конечно, можно забыть то, чего не знаешь вообще.

— Тебя в штаб-квартире ждут. Долматов звонил два раза, я сказала, ты спишь. Так что одевайся, а я тебя покормлю.

Долматов мне звонил, подумал я, натягивая пахнущую свежестью белоснежную рубашку. Кто такой Долматов? Понятия не имею. Уже одно хорошо, что я — это я, если верить зеркалу. Конечно, это все какая-то иллюзия. Очень хорошая иллюзия, стопроцентно достоверная. Я могу чувствовать запахи, все выглядит совершенно естественно, вещи абсолютно материальны. Хорошо, мать их, сработано. А самое удивительное — Ксения ведет себя так, будто до момента моего пробуждения в этой гламурной спальне ничего не случилось. Или Ксения — тоже иллюзия?

Ладно, попробуем разобраться.

— Ксюша, — сказал я, входя в фантастически роскошную кухню и втянув ноздрями восхитительный запах свежесмолотого кофе и горячих бутербродов с сыром и ветчиной, — представь, мне такой странный сон снился! Будто я сталкер в Чернобыльской зоне, и мне поручено тебя спасти.

— И ты меня спас? — игриво спросила Ксения, наливая мне кофе.

— Конечно. Мы были в мертвом городе, полном живых мертвецов, а потом вошли в портал…

— Боже, Кулицкий, какой же ты ребенок! — Ксения поставила передо мной блюдо с бутербродами, чашку кофе, погладила меня по голове и чмокнула в щеку. — Ешь, я пойду одеваться.

Так, похоже, Ксения Дрозд ничего не помнит — или делает вид, что она не помнит. Но сейчас она как бы моя жена, а я как бы ее муж. Забавно и мило. Я откусил кусочек бутерброда — он был самый настоящий и очень вкусный. Кофе тоже был восхитительный, тосты с черничным джемом просто таяли во рту. Продукты в этом месте обычные, только очень качественные, готов поклясться, что мало кому из сталкеров в жизни приходилось пробовать такую качественную жрачку.

— Ксюша? — крикнул я.

— Чего тебе? — Ксения выглянула в двери: один глаз у нее уже был подкрашен, и в пальцах она держала щеточку для туши.

— Спасибо за завтрак.

— На здоровье, милый.

— Слушай, а Долматов не говорил, зачем я ему сегодня? — спросил я, подойдя к ней и обняв сзади. Я это сделал не столько из любви, сколько из желания убедиться, что новая Ксения не фантом, а живая женщина. Она была живой. Горячей, мягкой, аппетитной и восхитительно женственной.

— Саша, ты не болен? — Ксения озабоченно посмотрела мне в лицо. — Ты забыл, какой у тебя сегодня день?

— А какой у меня сегодня день?

— Сегодня у тебя встреча с Президентом.

— А-а, с Президентом, — протянул я. — С Президентом Украины?

— С самым главным Президентом, Саша, — Ксения постучала меня наманикюренным пальцем по лбу. — Склероз начинается, рановато. Сегодня в два, в штаб-квартире «Эбсинт Стар Лтд» будет сам Президент. Долматов ждет тебя, так что надевай галстук и звони Иванычу, уже начало девятого.

— Ты поедешь со мной?

— Сначала заеду в парикмахерскую, надо сделать прическу. Кстати, какое платье мне надеть?

— Самое роскошное. Хочу, чтобы Президент увидел, какая у меня женушка-лапочка…

— Руки! — прикрикнула Ксения. — И марш надевать штаны!

В спальне я поискал глазами пульт от видеопанели — улыбающиеся конфетные морды на экране начали меня раздражать. Но панель будто прочла мои мысли и погасла сама. Я надел носки, брюки, туфли, выбрал галстук, потом надел пиджак. Снова глянул на себя в зеркало. Орел, чисто орел. Да, Саня Малой, видели бы тебя сейчас пацаны из нашей деревни или из твоего техникума! Обзавидовались бы…

На столике у кровати запищал мобильник.

— Доброе утро, Александр Дмитриевич, — это Иваныч, мой водитель. — Скакун подан, все готово.

— Хорошо, Иваныч, спускаюсь…

— Отлично выглядишь, милый, — сообщила мне Ксения на выходе и подставила щеку. — До встречи.

— Ксюша, — сказал я, — а у тебя нет ощущения, что все это только иллюзия?

— Что иллюзия?

— Ну это все, — я обвел рукой пространство вокруг себя.

— Саша, не пугай меня, — Ксения перестала улыбаться. — Ты нормально себя чувствуешь?

— Отлично. Просто…. я кое-что хочу понять. Мне очень важно, чтобы ты чувствовала то же самое, что сейчас чувствую я.

— Я люблю тебя, — томно прошептала Ксения и поцеловала меня. — И все у нас с тобой будет хо-ро-шо. Иди, милый, Иваныч ждет.

Это была не Припять. И не Киев. Это был город из фантастических фильмов — огромные небоскребы, окруженные великолепными парками и скверами, широкие заполненные дорогими автомобилями улицы, кругом реклама, среди которой то и дело попадались биллборды с изображением цветка полыни и логотипом «Эбсинт Стар Лтд» — логотипом компании по производству медицинского сырья из чернобыльских артефактов.

Моей компании.

Само здание «Эбсинт Стар» было построено в виде знаменитого чернобыльского Саркофага — гигантская усеченная пирамида из черного гранита и тонированного стекла, подпирающая утреннее небо своими шестьюдесятью этажами роскоши и безупречного дизайна. Иваныч остановил «Майбах» у подъезда, я вышел, опередив спешащего ко мне швейцара, намеревавшегося открыть мне дверцу.

— С добрым утром, Александр Дмитриевич! — поприветствовал меня швейцар, виновато улыбаясь. Я кивнул и вошел в здание.

Странное чувство. Я тут никогда не бывал, но это место было мне будто знакомо. Сотрудники компании, мужчины и женщины, встреченные по дороге, останавливались, завидев меня, здоровались, улыбались заискивающе, а у меня было ощущение, что все они ненастоящие, просто призраки. Я поднялся на двенадцатый этаж, в VIP-зону, прошел по коридору и вошел в дверь с табличкой «Исполнительный директор М.С.Долматов».

В огромном кабинете был только один человек в безукоризненном темно-синем костюме от Китона. Он стоял ко мне спиной, заложив руки за спину и раскачиваясь на каблуках. А когда он обернулся, у меня замерло сердце и ноги ослабли.

Это был Мишка Бандура. Собственной персоной.

— Ми… миха? — промямлил я, глядя на это привидение.

— Что, охерел? — Бандура широко улыбнулся, шагнул ко мне, протянул руку. — Ну, здорово, дружбан. Давненько не виделись.

— Ты… жив?

— Жив и здоров, как Арнольд Шварценеггер. Ты чего позеленел так?

— Тебя уже застрелили на Затоне!

— Дундук ты, Малой. Хотя надо, наверное, тебе кое-что объяснить. Ты уж прости меня за такой злой розыгрыш. Но так было нужно. Дело того стоило.

— Ты был мертвый! Я сам твой труп видел!

— Мой труп? Нет, Саня, это был не я. Это был какой-то бедолага-сталкер, который загнулся, попав в аномалию. Я доверил покойнику все свое барахло, надел на него свой комбез, а пара пуль в голову в упор сделала его лицо неузнаваемым. Вобщем, сработало, если ты так испугался сейчас.

— Зачем ты это сделал, Мишань?

— Ради этого, — Бандура показал на стоявший на письменном столе флажок с символикой компании «Эбсинт Стар Лтд». — Вот только попробуй сказать, что дело того не стоило.

— Но наемники… Они же охотились за тобой!

— Охотились. Но я был умнее их. А потом все встало на свои места. Когда ты уделал людей Коршуна на лесопилке, я понял, что пора начать играть в свою игру. Я заставил Хозяина считаться со мной и с тобой, и он мне поверил.

— Ты встречался с Черным сталкером?

— Хочешь, так его назови, это неважно. У него много имен. Но я сумел убедить Хозяина, что вдвоем мы добьемся большего. И все получилось.

— Миха, это не ты!

— Давай-ка я тебе расскажу все, как было, а ты уж сам сделаешь выводы, я это или не я, — Бандура показал мне на кресло, сам подошел к бару, взял бутылку «Шивас Регаль», бокалы и сифон с содовой. — Прости, водки «Казачьей» у меня тут нет, так что будем пиндосовский самогон пить.

— Мих, у меня башка кругом идет.

— Значит, надо выпить, так? — Бандура налил себе и мне, подал мне бокал, сам сел напротив. — Помнишь артефакт, который я тебе подарил на «Скадовске»? Ты еще спрашивал, чем он особенный такой. А тем он особенный, Малой, что форма у него необычная. Ничего он тебе не напоминал?

— Напоминал, — я немного оправился от первого потрясения, взял себя в руки. — На земной шар он похож.

— Точно. Это не случайное совпадение. На Янтаре, еще до рейда в Припять, я плотно пообщался с Носом, тем самым мастером, который автомат справил, что ты в тайнике на лесопилке нашел. Этот Нос в свое время очень хорошо знал группу Стрелка, общался с этими ребятами очень плотно. Друзья они были. И Доктора он знает. От Носа я и узнал очень важную вещь. Носу об этом сам Стрелок рассказал.

— Про «Звезду Полынь»?

— Про артефакты вообще. Это не ведь просто причудливые и забавные штуковины, созданные Зоной. Все знают, что артефакты обладают уникальными свойствами, но только Стрелок разгадал их истинное назначение. Любой артефакт — это подсказка сталкеру, который его нашел. Намек, чего же ждет от этого сталкера Зона. И если научиться правильно расшифровывать эти подсказки, можно добраться до Монолита и исполнить свое желание.

— Я не понимаю, Миша. Как артефакт может быть подсказкой?

— Я тоже этого поначалу не понимал. Только Нос мне под выпивку и закуску все очень доходчиво объяснил. К примеру, нашел ты артефакт «Медуза» или «Выверт». Простенькие такие, недорогие, и свойств у них полезных особо нет. Это значит, что Зона тебе пока не доверяет — ты не прошел ее проверку на прочность и на преданность ей. Учись, салага, говорит тебе Зона, постигай мои тайны, проникай глубже в суть вещей, и воздастся тебе. Проходит какое-то время, и находишь ты, к примеру, артефакт «Душа». Это означает, что Зона увидела тебя, что у вас установился контакт на духовном уровне. Ты для Зоны стал своим, и она тебе доверяет. Наделяет тебя через этот артефакт дополнительной жизненной силой, чтобы ты смог выполнять ее волю. И с прочими артефактами то же самое, Малой. У каждого из них свои свойства, и каждый из них — буква тайной азбуки, которой Зона пишет свои послания. Чем ценнее и редкостнее артефакт, который ты находишь, тем больше Зона открывается для тебя. Вот что мне Нос рассказал.

— Интересно, очень интересно. Почему же остальные сталкеры до этого не доперли?

— Потому что фраера, — с презрением ответил Бандура. — Твое здоровье, брат!

— И все же — почему?

— Я же сказал — фраера. Понтари дешевые. Все, что их интересует — это цена хабара. Ходят, хорохорятся друг перед другом: я экзоскелет новый справил, я натовскую винтовку оторвал, я бабла кучу срубил! Детский сад, Малой. Зона для них всего лишь место, где можно хабар надыбать, а потом продать и деньги пошло потратить — тачку или квартиру купить, а то просто пропить по-пацански или с блядешками на Большой земле прогулять. Мало кто в корень смотрит. Стрелок из тех, кто увидел главный секрет Зоны.

— Но ведь «Долг» и «Монолит» не ради в хабара в Зоне сидят!

— «Долг» по сути та же украинская армия, только переодетая. У них всегда были тесные связи с СБУ и прочими особыми службами, так что в их независимость от власти только дебил поверит. Армия после катастрофы Второго взрыва не очень-то в Зону рвалась, никому не охота за казенную перловку и копеечное жалованье жизни лишаться. Нашли альтернативу — через своих людей собрали всех отставников и ветеранов разных горячих точек, которым на гражданке места не нашлось, и сколотили из них «Долг». Власть как бы не причем, армейцы довольны — нашлись дураки, которые за них их работу делают, причем бесплатно, из пионерского энтузиазма. Вот что такое «Долг», Малой. Им, кретинам, кажется, что они мир от Зоны защищают, а на самом деле они делают все, чтобы эта Зона и дальше жила и здравствовала. Истинный враг Зоны — это «Монолит», вот что я тебе скажу. У него с Зоной война не на жизнь, а на смерть.

— Правильно, они же какой-то тайный орден, чуть ли не тамплиеры возрожденные, — сказал я.

— О, как ты много узнал, Саня! — Бандура шутливо погрозил мне пальцем. — Давай оставим «Монолит» в покое. Теперь мне до них дела нет. Я получил то, что хотел, а это главное.

— Получил? И как же ты все это получил?

— А как похоронили вы меня, — тут Бандура издевательски хмыкнул, — я тихонечко с Затона перебрался сначала на Янтарь, а оттуда и в Припять. Собрал все нужные артефакты, благо, я теперь их свойства знал как свои пять пальцев. И стал ждать нужного момента. А момент этот наступил, когда Хозяин сам в Припяти появился. Он реализовал свой план, я свой. Вот и все.

— Бандура, честно скажи — ты и есть Хозяин?

— Честно? Нет, Малой. С Хозяином ты сегодня встретишься лично. Он давно с тобой хочется познакомиться.

— Ты так и не сказал мне, что особенного в артефакте «Пасхальное яйцо».

— Знаешь легенду о том, как Мария Магдалина пришла к императору Тиберию и подала ему красное яйцо со словами «Христос воскресе!»? Яйцо — это символ души, Малой. Ты получил в подарок весь мир и новую душу. Давай подойдем к окну.

Бандура подвел меня к огромному окну, за которым был освещенный ярким солнцем Город. Великолепный, рвущийся в небо иглами небоскребов, раскинувшийся до самого горизонта.

— Се Град Небесный, — провозгласил торжественно Бандура, обводя пейзаж за окном рукой. — Тот, которому надлежит быть после Апокалипсиса, последнего, Третьего Взрыва. Зона — это не изуродованные аномалиями земли, не развалины, чадящие радиацией, не брошенные деревни, ни подземелья, кишащие мутантами. Вот истинное лицо Зоны, Саня. Она великолепна и совершенна. И мы с тобой занимаем в этом новом Граде не последнее место. Опять же благодаря артефактам.

— Да, впечатляющее зрелище, — сказал я, глядя на это панораму. На этот вид и в самом деле нельзя было смотреть без восхищения. — Значит, Монолит исполнил наше желание и сделал нас магнатами с кучей бабла?

— Почти, — Бандура улыбнулся. — Мы не просто магнаты, Малой. Сейчас весь мир вертится вокруг нас, потому что мы даем миру здоровье, а в перспективе дадим бессмертие.

— При помощи артефактов, верно?

— Да, Сашенька, — сказал женский голос.

Ксения вошла неслышно и смотрела на нас, улыбаясь. Бандура тут же подошел к ней, очень галантно поцеловал ей руку. Но Ксения смотрела не на него, а на меня.

— Хозяин прибыл, — сказала Ксения. — Не стал ждать назначенного им самим часа. Идем?

В зале для официальных переговоров было полутемно и прохладно, откуда-то издалека доносились звуки классической музыки. Пахло дорогим освежителем воздуха, живые цветы в вазах на огромном круглом столе выглядели так, будто их только что сорвали. Я остановился, глядя на высокого щуплого человека в старом комбинезоне «Заря» и стоптанных берцах, который стоял у стола и загрубевшими пальцами расправлял эти цветы. На одном из стульев висел черный кожаный плащ — заношенный, прожженный, порванный, проеденный кислотами и едкими выделениями мутантов, в пятнах ржавчины и темных подтеках въевшиейся в кожу крови. Плащ Черного сталкера.

Хозяин поднял лицо, и я встретился с ним взглядом. Он был именно таким, каким я его себе всегда представлял. Костлявое, римского типа лицо, тонкие сжатые губы, светлые коротко стриженные волосы, обильно тронутые сединой, глубоко посаженные внимательные глаза. Так вот он какой, легендарный Стрелок, он же Меченый, он же Хозяин. Живая легенда Зоны.

Живая ли?

— Со свиданьицем, сталкер Малой, — сказал он. — Или нет, теперь уже не сталкер. Господин Александр Кулицкий, так лучше звучит.

— Со свиданьицем, Стрелок, — ответил я.

— Бандура, выйди, — попросил Меченый. — И вы, Ксения Олеговна, тоже, прошу вас.

— Хочешь поговорить с глазу на глаз? — спросил я, когда мы остались одни.

— Да. Как ты понимаешь, все, что нас тут окружает — всего лишь иллюзия.

— Я уже догадался. Бандура и Ксения тоже?

— Нет. Они настоящие, реальные, если можно так сказать. Я имею в виду эту комнату, эту компанию, этот город. Но они могут стать реальностью, Малой. И все будет зависеть только от тебя.

— В смысле?

— Когда-то я был таким же, как ты. Я был молод и мечтал изменить этот мир. К лучшему изменить. Детство у меня было… Отец алкаш, мать инвалид, жили в старом шахтерском поселке, в деревянном бараке без удобств. Кое-как закончил семь классов, потом попал под статью — украл кое-что в ларьке, — дали условно. Урок не пошел впрок, опять украл, попался. На этот раз дали два года. Вышел из тюрьмы, никому не нужный. Работы нет, денег нет, перспектив никаких. Знакомая история?

— У меня все было лучше.

— Знаю, — Меченый сверкнул глазами. — Но судьба у нас одинаковая. Я пошел в Зону, потому что идти мне больше было некуда. Ты пошел в Зону, поскольку хотел почувствовать себя героем боевиков. Верно?

— Я денег хотел заработать. И о прошлом забыть.

— И я хотел. Два года готовился идти к центру Зоны, информацию собирал, учился выживать. Тюремный опыт пригодился, да и прочими талантами меня высшие силы не обидели. Крепко я верил, что Монолит мне поможет мою жизнь изменить. Но не повезло: когда почти достиг цели, чуть ли не до самой ЧАЭС дошел, угодил под выброс. Получил такую дозу радиации и такие травмы, что был обречен. Хорошо, друзья не бросили — Клык и Призрак. Дотащили меня до хибары Доктора на болотах. Он меня с того света вытащил.

— А дальше был «Монолит»?

— Был, — Меченый улыбнулся. — Я ведь Доктору пообещал, что добуду для него такие артефакты, которые весь мир изменят напрочь. Что забудут люди про болезни, а может и про саму смерть забудут.

— А откуда ты про артефакты узнал?

— Я слышал голос заключенного в Монолите. Он говорил со мной.

— И что было потом?

— Я снова отправился к центру Зоны. От Доктора я много чего полезного об артефактах узнал, да и снаряжением разжился хорошим. Клык и Призрак со мной не пошли, сказали, что не надоело им еще жить на белом свете. Так что о том, что я на ЧАЭС ходил, никто кроме Доктора, не знал. А там меня ждал «Монолит». Они взяли меня в Припяти и предложили выбор: или смерть, или служба в «Монолите». Я выбрал второе. — Меченый покачал головой. — Я был хорошим слугой «Монолита». Я доказал им свою преданность и узнал, что же на самом деле происходит за стенами Саркофага.

— Ты предал их, Меченый.

— Конечно. Я присоединился к ним не по своей воле. Они пометили меня клеймом, как скот. Считали, что я полностью в их власти. Но я снова услышал голос Заключенного. Он рассказал мне, что надо делать. Он доверился мне и сказал, как освободить Его.

— Ты же знаешь, кто заключен в Монолите. Или тебе все равно?

— Знаю, — Меченый говорил очень тихо, но я отчетливо слышал каждое его слово. — Но чем он хуже того, кого вы зовете Богом?

— «Монолит» приговорил тебя к смерти, так?

— Они осудили меня. Дали приказ покончить с собой. Я не подчинился. Тогда меня схватили, обкололи какой-то дрянью и вывезли на грузовике из центра Зоны. По дороге что-то случилось, и я оказался на Кордоне. Все, что я помнил — мне надо было убить какого-то Стрелка.

— Эту часть твоей легенды знают все, — сказал я, чувствуя невольное уважение к этому странному невзрачному человеку. — Скажи мне, Меченый, ты вернулся на ЧАЭС? Легенда говорит, что это ты отключил Выжигатель.

— Выжигатель? — Стрелок презрительно засмеялся. — Не было никакого Выжигателя. Слухи о Выжигателе распустил «Монолит», чтобы лучше контролировать свои владения в центре Зоны. Я был одним из первых, кто это узнал. Я проник в лабораторию в Темной долине и разыскал там секретные документы по проекту Кайманова. Среди документов было заключение экспертной комиссии Министерства обороны Украины о том, что опытная установка Кайманова не обладает никакой практической ценностью.

— А завод на Янтаре? Там ведь была действующая установка?

— Кто тебе сказал такую чушь? Призрак с Васильевым проникли в лабораторию без всякого защитного снаряжения. Они не нашли там никакой пси-установки, зато столкнулись с суперконтролером, который и превратил территорию завода в пастбище зомбированных. Я сам читал дневник Васильева и знаю правду. Нет, Малой, было только одно настоящее препятствие, которое закрывало от всех центр Зоны — отряды «Монолита». Мне было за что с ними посчитаться, но воевать с «Монолитом» в одиночку я не мог. И я стал готовиться. Мне нужны были союзники, и я их нашел. И еще — мне был нужен артефакт, который приведет меня к Саркофагу в обход монолитовских кордонов. Представляешь, каким подарком судьбы стала поездка в Зону этого американского идиота Лоулесса?

— Все равно непонятно, Стрелок. Как ты вообще узнал про артефакт? И как ты рассчитывал его заполучить?

— Очень просто. На кого я мог опереться в своей борьбе с «Монолитом»? На «Долг»? Вряд ли, эти бойскауты хороши, когда надо палить по собакам и кабанам, но серьезная работа им не по плечу. Фримены тоже отпадали: шайка анархистов и наркоманов мелко плавает по сравнению с «Монолитом». Оставалась только одна реальная сила — наемники. Я навел с ними контакты. Наемники при всей их отмороженности обычные люди и очень любят деньги. А деньги у меня были: артефакты я находил самые редкие и самые дорогие, Зона доверяла мне и щедро делилась со мной своими богатствами. Так я познакомился с Коршуном, а от него узнал о визите Лоулесса и об истинной подоплеке этой поездки. Натовцев очень сильно интересовали возможности боевого применения чернобыльских артефактов, и это наверняка знали украинские спецслужбы. У Коршуна был там осведомитель. Он и сообщил о том, что Лоулесс везет с собой редкий артефакт, а охраняют его два эксперта из спецподразделений НАТО. Наемникам было интересно помериться с ними силами. Только вот Бандура влез некстати. Я его не виню — он был всего лишь охотник за артефактами.

— И вы его убили? Вы ведь убили его, так?

— Это Коршун, не я. Меня он мало заботил. Остальное ты знаешь. Ты стал для меня мелкой помехой, занозой в заднице, но ненадолго. «Звезда Полынь» у меня, и теперь я сделаю то, о чем мечтал долгие годы.

— Как тебе удавалось управлять мертвецами?

— Опять же умелое использование артефактов и силы Монолита. Нет ничего невозможного для того, кому помогает Зона. Я, кажется, полностью удовлетворил твое любопытство, Малой. Теперь слушай, что мне нужно от тебя. Твое великое будущее в качестве владельца крупнейшей мировой корпорации — оно станет возможным в том случае, если ты не будешь мне мешать и уйдешь с моего пути. Плюс Ксения, ведь ты бы хотел с ней… поближе познакомиться. Не знаю почему, но ты мне нравишься. Ты напоминаешь мне себя самого, когда я был моложе. Конечно, я могу убить тебя в любой момент, но я даю тебе шанс. Выполнить мою просьбу тебе будет нетрудно, а взамен — этот Град Небесный, компания и Ксения.

— И что же я должен сделать?

— Всего лишь отдать мне артефакт, который дал тебе Бандура, — тут Меченый протянул мне руку ладонью вверх.

— «Звезда»? Она же у тебя.

— Нет, не «Звезду Полынь». Другой.

— У меня его нет.

— Он у тебя, Малой, — глаза Меченого внезапно стали злыми. — Не тяни резину, пацан. Давай сюда артефакт.

Я невольно отшатнулся от него и сунул руку в карман пиджака. Так и есть, в кармане лежало что-то. Я сжал предмет в кулаке, вытащил, разжал ладонь, глянул — темно-синий шар с размытыми пурпурными пятнами, похожими на материки, повис в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси. И я услышал звук, похожий на тихий плач маленького ребенка.

— А говоришь, нет его у тебя! — сказал Меченый с удовлетворением в голосе. — Дай его мне.

— Я подумаю, — сказал я, не в силах оторвать взгляд от вращающегося над моей ладонью миниатюрного глобуса.

— Некогда думать! Монолит ждет меня. Хватит минчеваться.

— Я подумаю, — повторил я.

— А я говорю: некогда думать! — Лицо Меченого задергалось, он шагнул ко мне, протянул руку к артефакту. Я видел, как зажглись огнем его глаза. И тут…

Это была непроизвольная реакция. Я только потом понял, что сделал. Но когда Меченый почти схватил «Пасхальное яйцо», я одернул руку, сжал артефакт в кулаке и этим кулаком с размаху двинул Стрелка в челюсть. Хозяин Зоны без звука рухнул на круглый стол, скидывая вазы с цветами на пол.

Я еще не успел осознать, что же натворил, а свет вокруг меня померк, ноги перестали чувствовать пол, и я, вопя от ужаса, провалился куда-то вниз. Мимо меня летели какие-то обломки, я на несколько мгновений ослеп. Потом был удар, боль в спине и ногах и чувство паники, которое прошло не сразу.

— О, м-мать! — я попытался пошевелиться, и у меня получилось. В ноздри ударил тяжелый запах. Воняло подвалом, дохлятиной и порохом. Слабый синий свет шел откуда-то сбоку. Я приподнялся, сел и осмотрелся.

Я находился в каком-то бетонном колодце с проломленной у самого дна стенкой — лаз уходил в темноту, и оттуда шел тяжелый гул. На мне больше не было костюма от Китона. Я был в том снаряжении, в котором вошел в портал дома в Припяти — в долговском комбинезоне, на спину и плечи давил тяжеленный рюкзак с припасами, метрах в трех от меня среди бетонных обломков и ржавых арматурных решеток валялся мой АК. Я дотянулся до него, передернул затвор и помотал головой, пытаясь понять, где я. Глаза уже достаточно привыкли к мраку. Осмотревшись, я увидел рядом с железными скобами лесенки, ведущей к вершине колодца, полустертую надпись, сделанную масляной краской:

Великолепная штаб-квартира компании «Эбсинт Стар Лтд» стала тем, чем она и была в реальности — Саркофагом четвертого энергоблока ЧАЭС.

И вот теперь у меня, кажется, начались реальные неприятности.