80 лет форы

27 августа 1942 года. Москва, Кремль.

– Но ведь американские «Айовы», модернизированные с использованием ракетного оружия, были весьма удачными ударными кораблями, товарищ Кузнецов, согласитесь, – идущее вот уже два часа совещание по вопросу стратегии развития советского флота проходило пока не слишком результативно для наркома ВМФ. Пытаясь в очередной раз убедить вождя отказаться от линкоров в пользу авианосцев, он снова терпел неудачу. Уж очень нравились товарищу Сталину громадные артиллерийские корабли.

– Да, конечно. Но их реальные качества проверять в бою не пришлось. С другой стороны, американские же авианосцы выполнили большое количество важных операций. И именно авианесущие корабли имеют на данном этапе развития очевидное превосходство, – голос Николая Герасимовича не дрогнул. Он уверенно продолжал отстаивать свою позицию. – Кроме того, товарищ Сталин, мы же получим по условиям капитуляции от немцев большое количество кораблей: «Тирпиц», «Шарнхорст», «Гейзенау», «Адмирал Хиппер», «Принц Ойген». Это приличное число сильных артиллерийских кораблей.

– Не забывайте, что Совэтский Союз также получит почти достроенный «Граф Цеппелин» – и наша промышленность, я уверэн, с успехом сможет закончить этот авианосец, – Сталину ну очень хотелось достроить бронированного монстра проекта 23.

– Это да, но одного авианосца нам явно недостаточно. Кроме того, наличие авианесущих кораблей не означает отмену строительства всех остальных. Более того, я уверен, что именно сбалансированный состав – это то, что нужно Советскому флоту. И, как только в нашем распоряжении окажутся достаточно точные и надежные ракеты корабельного базирования, строительство сильных судов сможет быть продолжено – но уже на ином этапе развития!

– Ви, товарищ Кузнецов, во многом правы. Но товарищ Сталин все же считает необходимым рассмотреть этот вопрос с разных точек зрения. Вот ви, товарищ маршал, что думаете? – неожиданно обратился вождь к молчаливо сидящему за столом Ледникову.

Удивленно посмотрев на вождя, недавно повышенный в звании пришелец заметил:

– Я не специалист во флотских вопросах, товарищ Сталин. Конечно, у меня есть мнение, но оно не является экспертным и основано, скорее, на общих впечатлениях от чтения соответствующих статей аналитиков и встреч с морскими офицерами, – Ледников говорил медленно, тщательно обдумывая свои слова.

– Но все же мнэ было бы интэрэсно вас послушать.

– Конечно, товарищ Сталин. Стратегия строительства флота – это, несомненно, важная задача. Но нам надо все же определиться, для каких целей мы строим этот самый флот. Для защиты побережья, для крейсерских операций, для нападения на какого-либо противника, – после этих слов вождь довольно хмыкнул и принялся набивать трубку.

– Естественно, в случае выбора защиты побережья как основной и единственной цели существования флота, нам не понадобятся авианосцы, – после этих слов Ледникова Кузнецов недовольно поглядел на маршала. – В таковом случае нам вполне хватит береговой авиации, артиллерийских и, позже, ракетных батарей. Правда, в таковом варианте я также не вижу особых задач для тяжелых и сверхтяжелых артиллерийских кораблей, поскольку для решения задач защиты побережья они будут более чем избыточны, – пришла очередь недовольных взглядов вождя.

– В случае если основной задачей флота становятся крейсерские операции, то артиллерийские корабли могут иметь некоторый смысл. Однако, вполне очевидно, что в современной войне в открытом море они будут уязвимы для атаки с воздуха – что ярко доказала судьба «Бисмарка». Потому, как минимум, будут необходимы легкие авианосцы для воздушного прикрытия, – Кузнецов, уже было поникший, вскинул голову и с надеждой посмотрел в сторону Сталина. Тот задумчиво раскуривал трубку.

– И, наконец, последний вариант. Универсальный флот, способный решать любые задачи. Честно говоря, именно таким мне представляется наш путь. Просто потому, что война на море не выигрывается ни в крейсерстве, ни в обороне. Как, впрочем, и война на суше. Отмечу еще вот что. В будущем основным оружием на море были атомные подводные ракетоносцы и авианосные ударные группировки. Причем отмечу, что последние являли собою хорошо сбалансированные эскадры, фактически представляя собою целый флот в миниатюре.

Правда, сразу стоит заметить недостаток универсального флота – это его цена. Как мы все понимаем, она огромна. И именно поэтому мы не можем ошибиться сейчас в выборе стратегии.

– И что ви предлагаете, Лаврентий Георгиевич?

– Не торопиться. Очевидно, что нашим основным противником будут Штаты и Великобритания. И сейчас они заняты с японцами. Причем в ближайшее время они не закончат. Пусть пока наши конструкторы и проектировщики вдумчиво, с прицелом на будущее проектируют корабли всех необходимых классов. А немцы пускай построят нам еще некоторое количество кораблей – вроде «Цеппелина» и артиллерийских кораблей. В любом случае, наш флот будет в ближайшее время значительно усилен. Мы модернизируем систему ПВО на немецких и наших кораблях, несколько снизив угрозу с воздуха. А потом, когда товарищ Королев добьется, наконец, ожидаемых успехов, мы получим значительное преимущество хотя бы и качественного плана, имея спроектированные именно под ракетное оружие корабли.

– Ви что-то хотите добавить? – Сталин вновь обратил внимание на наркома ВМФ.

– Да. Внимательно изучив всю доступную информацию о послевоенном развитии флота, я вот что заметил.

Первое же боевое применение противокорабельных ракет – когда египетские ракетные катера утопили израильский эсминец – показало, что новое оружие радикально изменило тактику и стратегию морских сражений. Было фактически положено начало новому направлению тактической мысли: понятие боя потеряло традиционный смысл, присущий ему с зарождения войны на море.

Поскольку наступательный потенциал носителя ракет много выше оборонительного, выживание под ответным ударом крайне сомнительно. Морской бой -– огневое воздействие по противнику и оборона от его воздействия -– стал нерационален, и его начали стараться избегать. Основным способом боя стало использование оружия без входа в зону противодействия противника. Например, катера, утопившие все тот же «Эйлат», даже не покидали гавань.

Соответственно, столкновения примерно равных по возможностям противников стали тоже не характерны. В тех случаях, когда они происходили, преимущество имела сторона, первой установившая контакт и производившая залп.

В этом свете традиционные артиллерийские корабли теряют смысл – ракеты, даже те, что у нас уже есть, бьют гораздо дальше, чем артиллерия. И не только дальше, но и точнее.

– Ну, наши ракеты пока точностью не отличаются, – заметил вождь.

– Конечно, товарищ Сталин. Но это пока. Успехи в электронике позволяют определенно надеяться на быстрое улучшение этих характеристик. Плюс мы получим всю документацию по немецким разработкам, в частности, по ракете Хеншель ХС 293 – что является еще одним аргументом в пользу авианосного флота. Кроме того, построить множество ракетных катеров на порядки дешевле, чем один единственный линейный корабль. При этом по суммарной эффективности это оружие будет гораздо полезнее для флота.

– То есть ви предлагаете очень осторожный и взвешенный подход…разумно. Хорошо, Лаврентий Георгиевич, товарищ Кузнецов, ви мэня убэдили. Посмотрим, как будет развиваться ситуация на Тихом Океане и сдэлаем соответствующие выводы. «Граф Цеппелин» закончим, после чего будем использовать его как учебное судно для наших морских летчиков. Но и «Советский Союз» ми все-таки достроим, только с применением новых средств ПВО и возможностью установки ракет, – тон, каким это сказал Сталин, ясно показал, что здесь споры бессмысленны. Один свежепостроенный линкор у СССР будет.