А я прожила 10 только жизней

Глава 9

Я ехала на заднем сиденье. На улице мокрый, пасмурный день, моросит дождик. Скоро осень вступит в свои законные права. На переднем сиденье за рулем авто сидит мама. Она радуется тому, что папа, который сидит рядом, учит ее управлять машиной. Ее живот почти мешает рулю. Еще немного и она не сможет учиться, потому что у меня будет сестренка или братик. В руках держу небольшого белого мишку с красной лентой. Я играю ним. Что-то мне не нравится в его глазу. Царапаю по нему пальчиком. Глаз отпадает, покотившсь под сиденье на пол. Я встаю на ноги и начинаю трясти маму за плечо.

— Мама, мама!

— Что случилось, дорогая? — Спрашивает она взволнованно, не отвлекаясь от дороги.

— Аля, сядь пожалуйста на место, не мешай маме. — Отец поворачивается на минутку ко мне, ласково пытается усадить меня на сиденье.

— Но у мишки глазик отпал, посмотри! — Я капризничаю.

— Мы потом найдем глазик и мама его пришьет, не волнуйся! — Он отстегивает свой ремень безопасности, затем наклоняется на заднее сиденье и осторожно усаживает меня на место, застегивая мой ремень. Затем гладит меня по голове. — Не капризничай, все будет хорошо!

Вдруг мама испуганно кричит. Я боюсь, начинаю тоже кричать и громко плакать. Машину начинает нести. Отец поварачивается в перед, но не успевает взяться за руль. Сильный свист, удар, тьма.

— Аля, проснись! — Раздетый Алекс в одних трусах, легонько трясет меня за плечо. Я открываю глаза. Липкий страх и ужас в душе заставляют меня броситься ему в объятия. Он усаживает меня к себе на колени и начинает убаюкивать, как ребенка. Я плачу. Тихо. Он поглаживает мне голову и спину.

— Все, моя принцесса, успокойся! Это только сон! Плохой сон!

— Нет, не сон! — Понимаю, что это детские воспоминания о моменте аварии. Они ужасами преследовали меня в детстве. Я срывалась среди ночи, кричала, плакала. Бабушка завела меня в психологине, и та под гипнозом заблокировала мне память об этом моменте. Много лет, я знала, что была во время аварии в машине с родителями, но не помнила об этом. Теперь воспоминания вернулись. Господи, это же я виновата в их смерти! Я отвлекла маму и отца! Меня начало трясти. Алекс, крепче меня прижал к себе. Он потянул одеяло, накрыв мне спину.

— Тихо, принцесса, не плачь. — Мягко успокаивал он. — Я рядом, это только сон, он прошел. Ты в надежных руках, поверь мне. Я никому тебя не дам обидеть. Ты моя маленькая девочка! Ну, что ты? Успокойся. — Он дальше меня старался убаюкивать.

— Это я виновата! Из-за меня погибли! — Я не могла остановится. — Мои родители погибли в автокатастрофе. Я отвлекла их. Отец повернулся ко мне, когда на встречу выехала другая машина. Мама только училась ездить. Отец не успел перехватить руль. Они погибли за меня.

— Не плачь! Не плачь, моя маленькая, я тебя понимаю. — Он гладил меня по голове прижимая к своей груди. — Мои родители тоже погибли в автомобильной аварии. Многие люди гибнут на дорогах — каждый день. Раз ты тогда выжила, то должна жить дальше. Успокойся.

Его слова немного успокаивали. Перестав всхлипывать, я подняла на него свои заплаканные глаза. Он был без своей повязки. Травмированный глаз был полностью белый и полуприкрытый. Я не ожидала этого увидеть, немного зашла в ступор. Он натянуто улыбнулся. Алекс перестал покачиваться и отвернулся немного в сторону, так чтобы его глаза не было видно мне.

— Страшно? — Тихо спросил. Я поняла сразу. Сейчас он спрашивал не про мой сон, а о своей травме. Вся не высказана боль и мужество с которой он держался все эти годы было в этом слове.

— Нет, совсем нет! — Я взяла его за подбородок, повернула к себе и смело посмотрела в лицо. — Для меня ты замечательный!

Я прикрыла глаза и страстно его поцеловала. С такой теплотой, нежностью и отдачей, какой только могла. Хотела, ему доказать, что не солгала ни на минуту. Алекс не просто замечательный, добрый и заботливый со мной. Он идеален. На самом деле, очень хороший, даже такой! Он — это принц, которого я искала все эти годы. В этот момент поняла, что влюбилась по-уши. Он на несколько секунд растерялся от такого напора, но потом быстро сориентировался. Его губы и руки захватили меня в огненный плен. Мозг, снова предательски выключился. Моя прозрачная ночная рубашка с бюстье незаметно оказались на полу. Когда его рука коснулась кружева трусиков — пришла в себя. Стоп! Миссия! Я не имею права на личное счастье, пока не закончу миссию. Как это может отразиться на ее выполнении я не знала, но шутить с небесами ни пристало.

— Алекс, подожди! — Отстранила его от себя.

Он посмотрел на меня затуманенным желанием взглядом.

— Что-то не так? — Взволнованно спросил.

— Нет, все так! — Поспешила его заверить. — Но я не могу!

— Не можешь? В каком смысле?

— В прямом. — Тихо ответила. Я пересела с его объятий на кровать и закуталась в простыню. — Не обижайся, ты мне очень нравишься, но сейчас я не могу.

— Я ничего не понимаю. — Он провел рукой по волосам на своей голове. — Аля мы с тобой взрослые люди. Нам не по пятнадцать и даже не по двадцать, мы молоды, свободны. Ты нравишься мне, чувствую, что и я тебе нравлюсь. В чем дело?

— Все слишком быстро. Давай не будем спешить.

Он саркастически улыбнулся.

— На самом деле, для меня это и так слишком долго! — Он посмотрел на меня, выдохнул и сказал уже теплее. — Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. — Он встал и вышел из комнаты.

Больше всего сейчас, мне хотелось его догнать, но здравый смысл утвердительно останавливал. У меня осталось шесть шансов изменить человеческие судьбы к лучшему и терять их не стоило. Даже ради Алекса.

Утром, за завтраком он улыбался, шутил и старался вести себя так, будто ничего не произошло. Я была благодарна ему за это. Алекс уехал на работу, а я решила съездить домой, узнать как там обстоят дела. Давно там не была. Вызвала такси и через час уже стояла на пороге своей квартиры. Нога немного саднила, напомнив мне, что через два часа я должена быть на процедурах в клинике.

Дома все осталось так, как было. Только пыль указывала на то, что хозяйка давно уже сюда не возвращалась. Огляделась вокруг. Квартира показалась мне холодной. За эти дни, проведенные дома у Алекса, я как-то незаметно привыкла, к ежедневной суете прислуги, которые к тому же стали для меня друзьями. К Алексу. Нашим с ним ежедневным завтракам и ужинам. Прогулкам по выходным и насыщенным событиям в моей жизни. Я начала жить! Эта же квартира напоминала об одиночестве. Она, как напоминание о прошлой жизни — было и прошло. Теперь у меня другая жизнь. Я начала меняться внутренне: открываться людям, учиться сочувствовать, помогать и любить их. Я четко понимала, что возможно уже через несколько дней вернусь сюда. Надо же начинать налаживать свою жизнь — найти работу хотя бы. Не могу же я вечно оставаться у Алекса дома. Да, мы как бы встречаемся и даже живем вместе, знаю, что нравлюсь ему, но… Скоро я окончательно выздоровею, стану независимой и самостоятельной. Правда, теперь уже не знаю на самом деле этого желаю.

Вызвав такси, спустилась на изредка работающем лифте. Было уже за полдень, солнце уже не так припекало, люди суетились по своим делам. Я присела на лавочку, ожидая пока подадут машину. Взглядом прошлась по площадке с детьми по-посреди двора. Мамы с малышами играли на качелях и на песочницах в тени деревьев. На детской горке-лабиринте развлекались дети по-старше. На одной из дальних скамеек сидел мальчик, лет восьми. Один. Одет в засаленные джинсы, грязную рубашку с длинным рукавом, туфли. Он выглядел неряшливым. Одет был не по сезону жарко. Сейчас в такую ​​погоду уместны были бы босоножки, шорты и футболка. Скорее всего мальчик — бомж. Поведение, одежда — все на это указывало. Что же он делает? Мальчик внимательно следил за другими детьми. Его сверстники веселились на качелях и играли в мяч. Этот же не собирался присоединятся к их развлечениям. Он посидел немного, потом подошел к соседней лавочке, где стояла детская коляска. В кармане её была женская сумочка. Мальчик подошел и сел рядом на лавочку. Затем оглянулся, никто на него не смотрит. Присел, достал сумку, а оттуда кошелек. Он открыл его, забрал купюры. Затем снова положил кошелек в сумку, а сумку в коляску. Далее он оглянулся. Никто на него внимания не обращал. Он снова потянулся к коляске и вытащил из него пачку вафлей. Быстро спрятал себе за пояс и накрыл рубашкой. Парень поднялся и направился в мою сторону. Идя он оглядывался на площадку. Я встала, подождала пока подойдет и схватила его за руку. Он с ужасом посмотрел на меня.

— Тебе мама не говорила, что воровать — это очень плохо! — Сказала серьезным тоном. — Мальчик начал дергаться, вырываться. Я крепко за него ухватилась и потащила в подъезд. Он сопротивлялся, вырывался, как дикий зверь. С трудом дождалась лифта и затолкала в него.

— Куда ты меня ведешь? — Смотрел он испуганно на меня.

— К себе домой! — Я уже устала с ним бороться. Малый, то сильный.

— А потом полиции сдадите?

— Может и сдам, если дальше будешь сопротивляться! А будешь вести себя хорошо — отпущу! Понятно?

— Понял- не тупой! — Огрызнулся мальчик.

Мы поднялись на мой этаж. Мальчик уже не сопротивлялся, но на всякий случай держала его крепко. Только в закрытой на все замки квартире почувствовала облегчение. Он заинтересованно и настороженно рассматривался.

— Не плохие у тебя хоромы.

— Есть будешь?

— Буду, — Он вытер рукавом нос.

— Давай в ванную — умойся и руки вымой. Только ничего не воруй!

Он только зло посмотрел на меня. Внезапно зазвонил телефон. Такси! Я отменила заказ, предварительно оплатив вызов через приложение. Потом, быстро открыла холодильник — кусок заплесневелого сыра, яйца, кетчуп. Точно, у меня в морозилке есть пельмени. Быстро поставила воду на газ. Мальчик через пять минут был умытый и причесанный. Про себе подумала, что расческу, пожалуй ему подарю, раз он ею уже пользовался. Он сев за стол, сложил руки перед собой, как в школе.

— Как тебя зовут? — Осведомилась, пока готовила еду.

— Миша.

— А меня Аля. Вот и познакомились. — Поставила на стол тарелку, вилку. — Ты где живешь?

— Где придется. — Миша уплетал, только что поставленные на стол пельмени за обе щеки.

— Давно на улице живешь?

— С весны. — Налил себе на край тарелки кетчуп.

— Родители где?

— Мать в тюрьме, отец за рубежом. — Он сказал это так, будто это была обычная вещь.

— Что значит в тюрьме?

— Ты что, сказок не читала? Дай «молодцу» сначала поесть, отдохнуть, а потом спрашивай!

Я улыбнулась. Тоже мне «молодец-красный»! Миша был не совсем еще уличной ребенком. Это радует. Да, воровать он уже начал, но шел на контакт и пока еще доверял людям, иначе так спокойно сейчас бы ни уплетал пельмени. Я согрела чайник, сделала чай и вспомнила, где у меня на верхней полке коробка конфет. Миша от радости, аж руки потер. Ел в спешке, по-этому наелся быстро.

— Спасибо! Давно уже так вкусно не ел! — Он погладил себе живот и вспомнив о вафлях, достал из-за пояса брюк. Миша положил их рядом с собой на стол. Затем посмотрел на меня. Собрал грязную посуду со стола и отнес в мойку. Затем снова сел за стол.

— Теперь спрашивай! Только давай, как в сказках, все по порядку!

— Хорошо — Решила поддержать его гру. — Хорошо ли тебе молодец? Аль поел ты? Аль в банке попарился?

— Хорошо бабушка, хорошо!

Я не удержалась и рассмеялась. Миша с серьезным лицом подождал пока я закончу. Продолжила дальше.

— Так куда путь-дорогу держишь?

— Куда глаза глядят, бабушка! Иду по-белу свету счастья искать себе!

— А где же счастье твое?

— За высокими горами, широкими полями, глубокими морями в стране волшебной, где все живут счастливо, дома и вместе с родителями.

Мне и до того было не по себе, а теперь стало совсем не до смеха.

— Миша, а если серьезно? За что мать в тюрьму попала?

— Потому что хозяина квартиры по голове утюгом пригрела. Он деньги за квартиру пришел брать, а у нас не было. Пришел пьяный, стал к ней приставать, душить, маме под руку утюг попал. — Он замолчал.

— Что было потом? — Осторожно спросила его я.

— Да что ему бугаю будет? Полежал в больнице, сделали ему операцию, одним словом выжил, гад! Мама рассказывала, что он в полиции работает, связи есть. Похлопотали сослуживцы. Ее посадили на 4 года.

— Когда это случилось?

— Прошлой осенью. Я как раз во второй класс пошел.

— А как ты на улице оказался?

— Приехала эта проклятая служба и забрала меня в интернат. Там знаешь, как плохо? Старшие дети бьют, малые ревут, учителя кричат ​​постоянно, наказывают есть чего и нету! Посидел я зиму там и убежал. Не-а, на улице лучше.

— А где же живешь?

— Здесь рядом строительство заброшенное, там и живу. Пищу у ресторана в мусорке нахожу, там часто выбрасывают нормальные продукты. А когда совсем туго, то как сегодня. — Он склонил голову, замолчав.

— Тебя же поймать могут! Это воровство! За такое в колонию для несовершеннолетних отправляют!

— Ну не поймали же!

— А отец где? Ты говорил за рубежом. Где именно?

— В Америке. Он у меня знаешь кто? Бизнесмен! А еще он фильмы снимает. Я даже знаю, как его зовут — Стивен Томпсон!

— Да ты что? — Я сделала большие удивленные глаза. Он назвал фамилию известного американского продюсера, который имеет собственную киностудию. Однако, он никогда не был женат и не имел детей.

— Я не вру, честно, — Он склонил голову к столу. — Просто они с мамой разошлись еще до моего рождения. Незнаю точно, мама не любит про это вспоминать, но они из-за чего-то там поссорились и он в Америку уехал навсегда. Обо мне не знает. Мама ему не сказала. Затем она родила меня, бросила учебу на врача и стала работать в магазине. Квартиры у нас своей не было, мы постоянно их снимали. Жили хорошо. Я в школу ходил, здесь в соседнем дворе. У меня даже был компьютер с телефоном.

— И что совсем каких-то родственников, кроме мамы у тебя нет? Ну хоть дальних?

— Нет, мама из интерната была. — С его глаз потекли слезы. Я мигом вскочила и встав на колени обняла этого малыша, который так быстро вынужден был повзрослеть.

— Ничего, не плачь Миша, все будет хорошо, обещаю!

Вспышка и уже привычное перемещения оторвали меня от плачущего мальчика.